Miserable (джен)

— Давай, чего ты ждёшь? Эти отродья сами напросились! — кто к нему обращался, Люциус не понял: лицо скрывала маска, а сорванный криками голос было не узнать. — Не стой столбом, Малфой, никто не будет делать за тебя твою работу!

Люциус поморщился. Он вовсе не предполагал, что ему придётся находиться в «полевых» условиях. Вся эта кровь, грязь вовсе не вязалась с его видением службы Тёмному Лорду. Кричавший на него Пожиратель нетерпеливо дёргал ногой, держа за волосы какую-то грязную зарёванную девчонку. Она уже даже не брыкалась — её сломанная палочка валялась прямо перед ней, а сил на борьбу и вовсе не осталось. Люциусу потребовалось с полминуты, чтобы собраться с силами и вскинуть руку, нервно сжимавшую палочку.

— Авада… — Люциус вновь замешкался.

Второй Пожиратель Смерти раздражённо зарычал, сжал в кулак свободную руку, и Люциусу пришлось торопливо выкрикнуть:

— Авада Кедавра!

Полыхнуло зелёным, и девчонка, в последний раз вскинув испуганный взгляд на Люциуса, обмякла и повисла, придерживаемая Пожирателем. Он отпустил её волосы, и она мешком опала на землю.

— С боевым крещением, Малфой! — Пожиратель ткнул носком ботинка в лежащее перед ним тело. — Но осталось ещё кое-что…

Люциус понял, чего от него хотят. Какая вылазка Пожирателей Смерти обходится без Чёрной метки? Он сдержал вздох и посмотрел на бывший ещё недавно уютным дом, ныне зиявший выбитыми стёклами, выломанной дверью и полуразрушенной стеной. Бросив быстрый взгляд на мёртвую грязнокровку, которая и жила в этом доме, Люциус расправил плечи и направил палочку в небо.

— Морсмордре! — раздалось на притихшей улице.

Пожиратель Смерти удовлетворённо кивнул Люциусу, и они вместе аппарировали.

* * *

Люциус нервно мотнул головой. Все эти проклятые воспоминания не оставляли его, а наоборот, здесь, в Азкабане, преследовали с новой силой. Хуже было, когда приближались дементоры — он почти слышал крики людей, умолявших его о пощаде. Левую руку беспрестанно жгло — после возвращения Тёмного Лорда Чёрная метка налилась цветом и стала такой же яркой, как и в тот день, когда он принял её. Лорд недоволен Люциусом, он разочарован в нём — именно поэтому, думал Малфой, Метка и причиняла ему настолько сильную боль. Провалить задание — отнять у кучки детишек чёртов шар с пророчеством! Конечно, Лорд будет злиться.

Думать о чём-то хорошем, да хоть о чём-нибудь, кроме всего этого, не получалось. Мальчишка Поттер уже во второй раз испортил Люциусу жизнь — сначала, когда по его вине Тёмный Лорд сгинул, а теперь вот — Азкабан. И, пожалуй, Азкабан был хуже. Столько лет Люциус успешно подавлял воспоминания о своих страшных деяниях, а сейчас они волной нахлынули на него. Люциус не то чтобы раскаивался, вовсе нет, ему просто пришлось запачкать руки — иначе было нельзя. Но вспоминать всё это было выше его сил.

Где-то чуть дальше по коридору послышались сдавленные рыдания. Люциуса затрясло. Приближался дементор с очередным обходом.

* * *

Беллатриса кружила вокруг кучки испуганных магглов. Её смех разносился по округе, перекрывая собой крики одного несчастного, которого она выбрала своей жертвой.

— Чего ты стоишь, Люциус? Тебе же не впервой! — Беллатриса подлетела к Люциусу. — Это весело! Смотри! Круцио!

Она вновь рассмеялась, когда маггл под силой её заклятия закричал от боли. Люциус поморщился — такие жалкие, такие слабые магглы, они не могут даже убежать, не говоря уже о том, чтобы постоять за себя. Сидят, прижавшись друг к другу, и смотрят на то, как их товарища истязают. Люциус с отвращением сплюнул на землю. Беллатриса смерила его внимательным взглядом.

— Отпусти себя, Люциус. Давай же. Ты на хорошем счету у нашего повелителя. Не разочаруй его, — вкрадчиво проговорила она.

Люциус не успел ей ответить, как она дёрнула за руку заплаканную испуганную женщину и подтащила её к нему.

— Не разочаруй Тёмного Лорда, Люциус, — повторила Беллатриса и толкнула женщину в спину, заставив её упасть на колени.

Люциус вскинул палочку, но женщина, попытавшись подползти к нему, сбивчиво зашептала:

— Пожалуйста, не надо, пожалуйста, мистер, не делайте этого, пожа…

— Круцио! — крикнул Люциус, и мольбы женщины сменились криками.

* * *

Люциус перестал даже пытаться следить за временем ещё в первую неделю заключения. Дементоры очень часто совершали обход, независимо от времени суток, и это сводило на нет все попытки считать часы. Окно в камере было — небольшое, зарешёченное, но небо над Азкабаном всегда было тёмным, создавая атмосферу вечных дождливых сумерек. Солнце над Азкабаном? Какая нелепость! Если бы Люциуса сейчас спросили, как выглядит солнце, он вряд ли смог бы дать внятный ответ.

Растеряв весь свой лоск, Люциус сидел на матрасе и скрывал лицо за спутанными грязными волосами, словно надеясь отгородиться ими от жаждущих его души губ дементоров. Он знал, что находиться в Азкабане тяжело, но не предполагал, что настолько. Его чёртовы воспоминания, в которых крики людей сменялись стуком падения мёртвых тел, не давали ему заснуть, а приближение стражей Азкабана словно вырисовывало картинки из прошлого на сетчатке его глаз.

— Это всё закончится, когда-нибудь это закончится, — Люциус убеждал себя, словно в бреду. — Мой Лорд обязательно за мной придёт…

Но уверенность, которой и так было мало, гасла с каждым днём. Или часом. Люциус не мог с уверенностью сказать, сколько времени прошло с того момента, как его привели в камеру. Каждый день был похож на предыдущий, каждый час был повторением прошедшего. Пальцы вплетались в волосы, отчаяние нарастало, хриплое дыхание дементора приближалось, и стоны сами собой рвались из груди.

* * *

Люциус мялся перед дверью комнаты, которую в их штаб-квартире Тёмный Лорд выбрал своим кабинетом, и всё никак не мог решиться войти. Разум кричал, что он поступает правильно, а остатки совести требовали развернуться и уйти.

— Дверь открыта, Люциус, заходи уже, наконец, — раздался из комнаты раздражённый голос.

Люциус сглотнул и вошёл внутрь.

— Мой Лорд… — он склонил голову в приветственном жесте.

— Ты хотел мне что-то сказать, Люциус? — Волдеморт окинул его внимательным взглядом и знаком пригласил подойти ближе.

— Да, мой Лорд… — Люциус запнулся, не зная, с чего начать. — Я подумал, что стоит сообщить это вам лично…

— Так сообщай, — Тёмный Лорд начал терять терпение.

— Эйвери… Эйвери, мой Лорд, отпустил грязнокровку, позволил ей убежать. А когда я это заметил, она уже аппарировала, — Люциус проговорил всё на одном дыхании, чтобы уже точно не замолчать и не утаить ничего.

— Отпустил, значит? Интересно. И почему он так поступил? — Волдеморт зло прищурился, заставив тем самым Люциуса внутренне задрожать.

— Девчонка была… она беременна, мой Лорд. Видимо, Эйвери над ней сжалился.

— Где он сейчас? Приведи его ко мне. Немедленно.

Найти Эйвери не составило труда — он не скрывался, сидел в одной из общих комнат и отдыхал после последней вылазки. Видимо, он думал, что его проступок остался никем не замеченным, или же полагал, что это не так уж и страшно — отпустить грязнокровку и сохранить жизнь. Поэтому, когда Люциус нашёл его и сказал, что Тёмный Лорд желает его видеть, Эйвери был совершенно спокоен. Он без колебаний проследовал за Малфоем и, ничуть не страшась, предстал перед Тёмным Лордом.

— А, Эйвери. Тебя-то я и ждал, — Волдеморт оторвался от какого-то пергамента и окинул взглядом вошедших. — Люциус, останься.

Люциус, надеявшийся, что его присутствие более не понадобится, застыл у двери. Он совершенно не хотел попасть под горячую руку. И ещё меньше он хотел наблюдать за наказанием, которому Тёмный Лорд подвергнет Эйвери. А в том, что наказание будет и будет крайне жестоким, Люциус ни на секунду не сомневался.

Эйвери стоял, засунув руки в карманы мантии, и расслабленно улыбался. «Наверное, думает, что его хотят похвалить за верную службу, — подумал Люциус, — болван». Тёмный Лорд не торопился. Он отложил в сторону пергамент, который изучал до этого, достал из внутреннего кармана своей мантии палочку и вышел из-за стола. Выражение его лица из скучающего превратилось в озлобленное, и только после этого Эйвери, словно поняв, зачем его привели, занервничал.

— Бедная маленькая грязнокровка и её несчастное неродившееся отродье, да, Эйвери? — не повышая голоса начал Волдеморт. — Они достойны того, чтобы жить? Осквернять своим существованием этот мир. Передавать свою грязную кровь новым поколениям. Достойны? — последнее слово он буквально выплюнул Эйвери в лицо.

Эйвери побледнел, не решаясь что-то ответить.

— Молчишь? Тем хуже для тебя. И не смотри так на Люциуса — он всё правильно сделал, рассказав мне. — Волдеморт повернулся к Эйвери спиной и замолк.

— Мой Лорд… — Эйвери хотел оправдаться, но прозвучавший возглас его прервал.

— Круцио! — Тёмный Лорд выкрикнул пыточное заклятие и с наслаждением стал смотреть на то, как Эйвери повалился на колени, не сдерживая крики боли. — На что ты надеялся, Эйвери? Что я не узнаю? Что тебе всё сойдёт с рук?

Эйвери упёрся руками в пол, сжимая кулаки, словно думая, что это поможет стерпеть боль. Люциус, всё это время стоявший в стороне, пытался сохранить лицо и не показать, что ему жутко и неприятно на это смотреть.

— Люциус, подойди, — вновь заговорил Тёмный Лорд, — я хочу, чтобы ты помог мне.

— Да, мой Лорд. — Люциус достал свою палочку, чтобы хотя бы этим жестом показать уверенность в себе.

— Я хочу, Люциус, чтобы ты преподал Эйвери урок. Раз уж он так переживает за грязную кровь, посмотрим, насколько она чистая у него самого. Северус как раз показал нам одно любопытное заклинание.

Люциус сразу понял, о каком заклинании говорил Волдеморт. Рассекающее заклятие, которое Снейп сам изобрёл ещё в школе. Кинув быстрый взгляд на испуганного Эйвери, Люциус без колебаний воскликнул:

— Сектумсемпра!

Эйвери взвыл от боли, хватаясь руками за лицо, покрывшееся мелкими глубокими ранами. Чёрную ткань его мантии прорезали ровные продольные дыры, в которых были видны сразу же проступившие порезы, обильно засочившиеся кровью.

— Мой Лорд, прошу вас… — простонал Эйвери, в ужасе глядя на свои окровавленные руки.

— Эта грязнокровка так же умоляла тебя, стоя на коленях, Эйвери? Увы, Тёмный Лорд не столь великодушен, как ты, — в голосе Тёмного Лорда слышались стальные ноты. — Круцио!

Эйвери заверещал от боли. Кровь из порезов засочилась обильнее, заливая его лицо и грудь, проступая сквозь ткань мантии. Он завалился набок и тяжело задышал. Люциус прикладывал все силы, чтобы не выдать свой страх, с каменным лицом взирая на то, как корчится в болезненных конвульсиях его… товарищ? Напарник? Эйвери не был ему другом, но смотреть на его мучения было слишком тяжело. Хотя Люциус и понимал, что тот сам виноват.

Тёмный Лорд, давая Эйвери временную передышку, велел Люциусу закатать рукав мантии и, прикоснувшись своей палочкой к Чёрной метке на его левой руке, вызвал всех Пожирателей Смерти. Кабинет заполнился людьми. Все уставились на истекавшего кровью и поскуливавшего от боли Эйвери. В том, что тот совершил серьёзный проступок, сомнений ни у кого не было.

— Друзья мои, — обратился ко всем присутствующим Тёмный Лорд, — до меня дошли сведения, что наш дорогой Эйвери позволил сбежать грязнокровке. Ему стало её жалко, и он отпустил её. То, что вы видите перед собой, — расплата за его милосердие. Я решил позвать всех вас, чтобы убедиться, что никто больше не посмеет обмануть моё доверие, и на примере Эйвери показать, чем это чревато, — Тёмный Лорд замолчал и обвёл взглядом Пожирателей Смерти.

Кто-то переглядывался между собой, кто-то с отвращением смотрел на Эйвери, а Люциус надеялся затеряться в толпе. Отчего-то он не хотел, чтобы все узнали, кто донёс на Эйвери, хоть и не думал, что за это на него могут ополчиться.

Эйвери, буквально валявшийся в ногах у Тёмного Лорда, попытался привстать и что-то сказать, но Тёмный Лорд отпихнул его ногой, заставляя снова упасть.

— Ты не заслужил пощады, Эйвери, можешь даже не молить меня о ней. Круцио! — лицо Тёмного Лорда выражало ярость и отвращение.

Тёмный Лорд сыпал Круциатусами без остановки. Через несколько минут у Эйвери не осталось сил даже на крики, и он лишь сдавленно стонал от боли. Окружившие их Пожиратели молча смотрели на эту показательную пытку до тех пор, пока Эйвери наконец не потерял сознание.

— Надеюсь, вы все усвоили урок, — произнёс Волдеморт, чуть переведя дыхание. — Осталось его только закрепить. Люциус, приведи Эйвери в чувство.

Люциус надеялся, что о нём не вспомнят, но, услышав своё имя, с готовностью вышел вперёд — не время было показывать свой страх. Скривившись, он пару раз ударил Эйвери по щекам и только после этого, не получив результата, плеснул ему в лицо водой с помощью Агуаменти. Эйвери пришёл в себя, обвёл расфокусированным взглядом Пожирателей Смерти, стоящих перед ним, и остановил взгляд на Волдеморте. Осознание того, что сейчас произойдёт, моментально промелькнуло в его глазах. Он открыл рот и хотел было что-то сказать, но Тёмный Лорд лишил его этой возможности, крикнув:

— Авада Кедавра!

Ужас застыл на мёртвом лице Эйвери. Его вмиг остекленевшие глаза уставились в потолок. В кабинете воцарилось молчание. Люциус, глядя на теперь уже мёртвого Эйвери, почувствовал, как внутренности сжимает холодная рука страха. Не хотелось даже думать о том, что на месте Эйвери мог оказаться кто угодно, даже он сам. И он никак не ожидал, что для Эйвери всё закончится вот так.

Тёмный Лорд удовлетворённо посмотрел на своих последователей и, перешагнув через тело Эйвери, проследовал к своему столу.

— Свободны.

* * *

Люциус сидел на полу, обхватив руками колени. Сейчас его мало заботило то, как он выглядит. Он хотел лишь одного — чтобы его мучения закончились, он вышел из Азкабана и больше никогда не возвращался в это место. Надежда на такое развитие событий, пусть и призрачная, всё ещё теплилась где-то у него в душе и не давала окончательно сойти с ума. Хотя он был уже на грани. Постоянно вспоминая своё прошлое, которое было далеко не безоблачным, он сам себя загонял в ловушку отчаяния, а дементоры, постоянно находившиеся рядом, лишь усугубляли его плачевное состояние.

Люциус тщетно пытался вспомнить что-то хорошее, чтобы хоть ненадолго отвлечься от гнетущей атмосферы Азкабана. Он надеялся, что эти воспоминания придадут ему сил и помогут продержаться до того момента, когда Тёмный Лорд придёт за ним. Пока ещё он не сомневался, что это непременно произойдёт. А не произошло до сих пор, потому что ещё не время.

Попытавшись представить день, когда он вернётся домой к жене и сыну, смоет с себя тюремную грязь, облачится в одну из своих безупречных мантий и устроится в любимом кресле у камина с бокалом Огденского, Люциус провалился в шаткое забытьё.

* * *

С того момента, как Тёмный Лорд пропал, прошла всего пара месяцев, а Люциус уже чувствовал себя бесконечно уставшим. Он так не уставал ни морально, ни физически, даже когда без перерывов участвовал в нападениях на грязнокровок и магглов. Его подозревали — конечно, его подозревали — в связи с Пожирателями Смерти и вменяли ему бесчисленное количество нападений. Люциус не хотел в Азкабан. У него не так давно родился сын — наследник! — у него была жена, амбиции (а что самое главное — возможности) и целая жизнь впереди, и он совершенно не хотел менять всё это на пожизненное заключение. Безусловно, он сожалел, что Тёмный Лорд пал и теперь его дети и внуки будут, как и он сам, расти и жить в обществе, наполненном отбросами-грязнокровками, но позволить запереть себя в тюрьме Люциус не желал. Он не был настолько фанатично предан Лорду, как Беллатриса — она собиралась ждать его возвращения и в Азкабане. Ей вообще словно было плевать на то, что это тюрьма, а не загородный дом, в котором она преспокойно проведёт остаток жизни.

Люциуса таскали по допросам, держали в камере, угрожали — делали всё, чтобы он сознался, но он упрямо твердил, что невиновен. Его состояние граничило с отчаянием — он действительно боялся, что все его уловки и вся его ложь не принесут своих плодов, и его всё же отправят в Азкабан. Но надежда на то, что всё скоро закончится, и Тёмный Лорд действительно вернётся и освободит всех своих последователей, пока ещё брезжила где-то на подкорке сознания.

Методы авроров переходили все границы. Люциусу угрожали Веритасерумом и Легилименцией, давили на единственную болевую точку — семью, однажды практически избили в камере предварительного заключения. Но он упрямо твердил, что невиновен, доказывал, что находился под действием Империуса. Ему не верили. И Люциус боялся, что уже не поверят.

По прошествии двух месяцев Люциус всерьёз задумался о том, что Тёмный Лорд вряд ли вернётся — уже бы вернулся, если бы мог. Он в страхе ждал суда, стараясь не думать о том, что его действительно могут отправить в Азкабан.

* * *

— Не придёт. Никто за мной не придёт. Всё кончено. — Люциус сидел на полу в привычной уже позе, подтянув колени к груди.

Отчаяние захлёстывало его с головой. Он совершенно не понимал, сколько времени уже находится в Азкабане — ему казалось, что, по меньшей мере, вечность. Надежды на то, что его освободят, гасли с каждой минутой. Как и в прошлый раз, Тёмный Лорд не пришёл за ним, не помог ему, пропал. Тогда Люциус смог спастись, но теперь он уже находился в Азкабане, и бежать ему было некуда.

В коридоре послышался какой-то шум. Люциус апатично подумал о том, что, возможно, привезли очередного бедолагу, и внимание дементоров временно переключится на него — старые заключённые уже не давали им такую подпитку, как новые.

— Как глупо было даже надеяться… — Люциус бормотал себе под нос, чтобы услышать хоть что-то, кроме опостылевшего завывания сквозняков, чьих-то стонов и шороха одеяний дементоров. Из горла вырывались хриплые звуки, мало похожие на его обычный голос. Две фразы подряд — слишком сильная нагрузка на голосовые связки, отвыкшие от разговоров за время, проведённое в Азкабане. Люциус надрывно закашлялся.

Шум в коридоре усиливался. Он уже принял очертания и был похож на грохот, в который вплетались крики. Нетипично для Азкабана. Но Люциусу было всё равно. Пускай хоть вся тюрьма взлетит на воздух. Загрохотало совсем рядом с его камерой, но Люциус даже не шелохнулся, лишь продолжал шептать, что никто его уже не спасёт, и смотрел в пол.

Когда сквозь грохот и крики послышался цокот каблуков, Люциус также не проявил к этому интереса — слишком был занят своими мыслями. Он даже не понял, что шаги прекратились перед его камерой.

— А тут у нас кто? — раздался знакомый хрипловатый голос, который Люциус слышал, казалось, в другой жизни.

Решётка камеры с грохотом влетела внутрь, едва не задев Люциуса. Он попытался разглядеть силуэт, видневшийся в облаке пыли, но осознание того, кто перед ним, никак не приходило.

— Да это же Люциус! Тебя-то мы и искали! — пыль улеглась, и только после этого Люциус узнал Беллатрису. — Вставай, Люциус, мы уходим. Тёмный Лорд захватил Азкабан. Больше нам здесь делать нечего.

Люциус тяжело поднялся и вышел из камеры вслед за Беллатрисой. Окинув коридор быстрым взглядом, он заметил и других Пожирателей, которые вскрывали камеры и освобождали заключённых. «Мой Лорд всё-таки не оставил меня», — пронеслось у Люциуса в голове перед тем, как он взял Беллатрису за протянутую руку и аппарировал вместе с ней.