Письма к Гермионе Грейнджер (гет)

Гермиона проснулась рано. Как ей сказали врачи, она любила просыпаться на рассвете.

Она, к сожалению, этого не помнила.

Все, что она знала о себе сейчас — она знала со слов докторов.

Она жила в Лондоне, ее родители переехали в Париж, но почему, она не знала. Не знала о себе ничего, не знала кто она. Кто эта девушка, которая смотрит на неё в зеркале? Собственные пустые глаза ее пугали больше всего на свете. Авария, в которую она попала, лишила ее памяти. Она не помнила из прошлой жизни абсолютно ничего.

Сегодня ее выписывают. С момента ее новой жизни прошло уже больше двух недель и врачи, со спокойной совестью, отпускают ее домой.

— Ваши вещи готовы, Гермиона, вы можете ехать домой. Напоминаю, вы должны показываться доктору каждые три месяца, последствия аварии могут напомнить о себе в любой момент, — медсестра в белом халате передала ей коробку с вещами: одежда, сумка, ключи...

Ключи? А где она живет?

— Извините, я...— странно задавать такие вопросы, Гермиона чувствовала себя глупой, — а где я живу?

Медсестра мягко улыбнулась и наклонила голову набок:

— Ваш адрес в Лондоне...сейчас, я запишу, чтобы вы не забыли, — Сара (так звали медсестру) взяла ручку и маленький лист бумаги, на котором быстро написала какие-то слова и протянула его Гермионе. Несколько секунд она потратила на изучение написанного, затем произнесла короткое «спасибо», быстро переоделась в свою одежду и вышла из госпиталя.

Яркий солнечный свет заставил ее слегка зажмуриться, а морозная погода — закутаться в шарф ещё сильнее. Она вышла на улицу впервые с того момента, как очнулась.

Гермиона вдохнула полной грудью свежий утренний воздух и направилась на автобусную остановку. Ей пришлось обойти несколько автобусов прежде, чем она нашла нужный ей.

Странно — ничего не помнить. Странно — не знать кто ты. Странно — не помнить лица своей мамы, ее голоса.

Гермиона смотрела по сторонам, как будто видела город впервые, можно сказать, что так оно и было. Она ничем не отличалась от прохожих — обычная девушка, живущая в Лондоне.

Доехав до своей остановки, она направилась к дому, адрес которого держала в руке.

Войдя в дом, Гермиона сначала не поняла вообще, куда она пришла. Все было ей незнакомо, она даже не была уверена, ее ли это дом. Пока не заметила на столике рамку с собственной фотографией — на ней счастливая Гермиона стояла напротив какого-то большого замка. Он выглядел так, будто ему уже не одно столетие. В Лондоне есть настолько старые и величественные постройки?

Девушка на фотографии была, кажется, самым счастливым человеком на свете.

Гермиона посмотрела на себя в зеркало. Худая, бледная, осунувшиеся плечи и огромные синяки под глазами. Она попала в аварию, как ей сказали доктора, но на ней не было ни одного ушиба или синяка. Врачи лишь разводили руками, говоря, как ей повезло.

Странные понятия у этих врачей. Повезло? Когда не помнишь себя, не помнишь родных и близких. Когда собственный мозг играет с тобой злую шутку. Это называется — повезло?

Гермиона огляделась вокруг себя: обычная небольшая квартира, много рамок с фотографиями, на которых она была одна. Интересно, у неё вообще были друзья? Знакомые?

Наверняка были. Она же должна была учиться в школе, заниматься каким-то делом...

В квартире было несколько комнат, и в одной из них был замечен камин, это слегка удивило ее, она и не думала, что в обычном доме в Лондоне может быть вполне себе настоящий камин. Интересно, зачем она захотела, что бы он тут был?

Гермиона решила быстро принять душ и прогуляться недалеко от своего дома. Выходя на улицу, она встретила старушку, которая, видимо, была ее соседкой.

— Гермиона! А что ты делаешь в такое время дома? Ты разве не учишься? — женщина с некоторым волнением посмотрела на девушку, но ее мягкая улыбка притягивала.

— Доброе утро, я... Я не учусь некоторое время. А вы не скажете, в какой школе я училась? Просто...— Гермиона опустила взгляд, — понимаете, я попала в аварию и, к сожалению, потеряла память.

— Бедное дитя! Твои родители отправили тебя в закрытую школу недалеко от Рочестера, ты приезжала сюда только на Рождество и то не всегда. Ты молодая, память к тебе вернётся, нужно только время, — на этих словах старушка слегка махнула рукой и вышла на улицу.

Недалеко от Рочестера? Что такое вообще этот Рочестер?

На улице ее встретили яркие, хотя и морозные, лучи солнца, отчего та снова зажмурилась. Она гуляла несколько часов в надежде, что знакомые места дадут толчок воспоминаниям. Но она не вспомнила. Не вспомнила ничего.

Обычные дома, обычные люди, деревья, собаки... Было только что-то...девушка чувствовала, как будто находится не там. Как будто она должна жить не в этом мире. Обычные люди казались ей...слишком обычными. Странное чувство, названия которому она дать не могла.

Поняв, что прогулка не приведёт к нужному результату, Гермиона отправилась домой, по пути только зашла в магазин и купила некоторые продукты.

Перекусив, она решила внимательнее осмотреть свой дом. Может, тут что-то натолкнёт ее на подсказку? До самого вечера она заглядывала во все уголки своей небольшой квартиры, но так и не смогла найти ничего необычного.

Гермиона слегка устала — привыкла к режиму ничегонеделания в госпитале, поэтому, быстро умывшись, она решила лечь спать.

Уснула она достаточно быстро, а утром, по старой привычке, проснулась слишком рано. Следующие несколько недель жизни были слишком серые, несмотря на красочный Лондон за окном.

Подъем, завтрак, обед, прогулка, ужин, сон... Постоянные копания в своей голове, постоянные поиски ответов. Гермионе казалось, что ее лишили чего-то очень важного. Чего-то, что было не просто частью ее жизни, а было ее жизнью. Как будто она жила привычной жизнью и все, в общем-то, было хорошо, а в один момент — раз, и все. Как будто по щелчку пальцев. И это душевное опустошение нельзя сравнить ни с чем.

Была очередная слишком обычная не та ночь, как вдруг что-то заставило Гермиону проснуться примерно в 2 часа. Она подскочила с кровати как ошпаренная, словно увидевшая вещий сон — она откуда-то знала, что ей нужно проверить одну из коробок, стоящих в кладовке. Она уже просмотрела их, но все, проверенные ей, оказались пусты, поэтому продолжать копаться в кладовке дальше не стала.

Включив свет, Гермиона быстро отыскала ту самую коробку, какое-то шестое чувство подсказывало, что там что-то есть. Что-то, что может помочь ей вспомнить прошлое.

Она взяла темно-бордовую коробку в руки, сначала прижала ее к себе, и, кажется, вознесла молитву всем известным и неизвестным богам, что бы только там что-нибудь оказалось. Коробка была легкая, что ее слегка разочаровало. Быстро открыв крышку, Гермиона выдохнула, так как увидела письма, написанные на слегка странной для современного мира бумаге — желтоватой, кажется, это называется пергамент?

Взглянув на часы — начало третьего — она тут же поняла, что уснуть уже не сможет. Быстро заварив себе крепкий кофе, Гермиона уселась на диван, накрыла ноги пледом и принялась рассматривать написанные самым красивым почерком в мире письма.

Их было немного, всего три.

«Грейнджер,

Ты, наверное, хочешь знать, как так получилось? Как наследник древнейшего аристократического чистокровного рода мог влюбиться (да-да, Грейнджер, черт бы нас дери) в грязнокровку?

Как из всех чистокровных красавиц Хогвартса, которые, ты сама знаешь, вешались на меня поголовно, я выбрал ту, что училась на самом ненавистном мною факультете? Хочешь, наверное, знать, как, черт возьми, это произошло?

Я тоже хочу, Грейнджер.

Потому что сам нихера не знаю.

Не знаю, как удалось именно тебе поселить во мне тот покой, которого не было, кажется, с момента моего рождения.

Знаешь, иногда достаточно просто взгляда.

Мне, Грейнджер, было достаточно одного взгляда в твои испуганные глаза, тогда, около лазарета мадам Помфри. Будь уверена, этот взгляд я запомню на всю жизнь. Ещё никто и никогда не смотрел на меня ТАК.

Можешь гордиться собой, Грейнджер. Наверное, никогда не думала, что, такой как я, может посмотреть на такую, как ты?

Видишь, все бывает в этой жизни.

Спросишь, почему я пишу, а не могу просто подойти и поговорить?

Причина банальна до невозможности — я не хочу, что бы нас видели вместе.

Ни в этой школе, ни за ее пределами.

А если мой отец узнает об этом, будь уверена, он сможет уничтожить всех грязнокровок этого мира, лишь бы тебя не существовало.

Грейнджер, я ненавижу тебя ровно настолько, насколько люблю. Ради тебя я проиграл. Смешно, да?

Драко Малфой сделал что-то ради Гермионы Грейнджер. И не просто что-то. Я проиграл себе. Проиграл в войне, в которой в нашей семье никто и никогда не проигрывал. А я, оказывается, слабый, ты не находишь?

Так вот, никто не должен знать о нас.

Грейнджер, никто, слышишь? Ни даже шрамоголовый и рыжий! Точнее, ни тем более, они!

Будем общаться письмами.

Драко.

Ps. Не обижайся, если буду называть тебя грязнокровкой, конспирация, Грейнджер, знакомое слово?»

На этом письмо заканчивалось. Кажется, она прочитала его меньше, чем за минуту.

Драко Малфой? Хогвартс? Грязнокровка?

Гермиона надеялась, что письма помогут ей что-то вспомнить и найти ответ, но, они только создали ещё больше вопросов, хотя, казалось, что больше просто некуда.

Неужели автор этого письма — ее возлюбленный? Люблю тебя ровно настолько, насколько ненавижу... Разве так говорят влюбленные люди?

Почему он называет Гермиону — грязнокровкой? Что это значит? Грязная кровь? Может, она болеет каким-то заражением крови? У нее в голове возникал один вопрос за другим с такой скоростью, что она даже не успевала их как следует обдумать.

И, надо сказать, письмо породило странные чувства по отношению к этому Драко. Почему он позволяет себе так говорить в сторону Гермионы?

Первым было прочитано самое старое по времени письмо, датированное 17 октября, следующее письмо было от ‪3 ноября.

"Грейнджер,

Ты что, Мерлин тебя дери, издеваешься? Надо быть настоящей сукой, чтобы прийти на бал в честь Хеллоуина с этим идиотом! Или ты решила поиграть со мной? Заставить приревновать? Грейнджер, никогда, слышишь, никогда не смей играть в эти свои игры с Драко Малфоем! Найди себе мишень попроще, можешь играть с Поттером или Уизли, но никогда, слышишь, никогда — со мной. Я готов был разорвать его, когда он касался тебя во время танца. И я до сих пор готов это сделать, поэтому, черт тебя дери, в следующий раз думай, пожалуйста, своей самой умной в этой школе головой. И да, главная староста девочек, я попросил Блейза следить за тобой — все-таки живете вместе. Так что не думай совершать очередную глупость — я о ней узнаю, можешь не сомневаться.

Драко."

Сердце девушки забилось как сумасшедшее.

Драко. Снова эта имя странно отозвалось в душе Гермионы.

Почему-то, звучание этого имени доставляло удовольствие. Письма имели неоднозначный отклик в сердце и голове Гермионы. Но это имя... Казалось, будто оно какое-то родное, будто этот человек занимал особое место в ее жизни.

Но вопросов, как и ожидалось, возникло еще больше. Поттер, Уизли, кто эти люди? Бал в честь Хеллоуина...

Кофе Гермионы давно остыл, пить его холодным было невозможно, поэтому, быстро заварив себе новую кружку, она с ногами залезла на диван и достала третье и последнее письмо, датированное ‪10 ноября.

Получается, оно было написано не так давно, примерно месяц назад.

"Гермиона,

Никаких слов не хватит, чтобы принести извинения за то, что сделал отец. Ты знаешь, что я почти не общался с ним последнее время, он не держал меня в курсе всего, что задумал, в курсе того, что происходило в Поместье. Мать дала ему обет, согласно которому она не имеет права никому рассказывать о задуманном. Мерлин, если бы я только поддерживал с ним общение, ничего бы этого не произошло! Мы бы сделали все, слышишь, Грейнджер, все, чтобы только избежать этого. Я, Блейз, профессор Снейп... Мы бы использовали самую темную магию этого мира, лишь бы остановить отца. Черт, Грейнджер, черт... Я не знаю, прочтешь ты это письмо или нет, я даже не знаю, увидимся ли мы еще, но знай, Грейнджер, я сделаю все, что бы найти тебя после всего этого. Блейз поможет, он в курсе, как ты уже поняла. Его, конечно, новость о нас с тобой повергла в шок. Мы. Грейнджер, представляешь? Мы. Скажи мне об этом полгода назад — я бы умер от смеха.

Грейнджер, я люблю тебя.

Твой Драко."

Мой. Мой Драко?

Почему он извиняется за отца, что такого он сделал?

Отложив в сторону все три письма, она встала с дивана и принялась быстрыми шагами ходить из угла в угол. Итак. Драко Малфой. Хогвартс. Отец Драко, который сделал что-то ужасное. Магия...магия?

Гермиона резко остановилась посередине комнаты, поняв вдруг, что кто-то подготовил ей серьезный розыгрыш. Какая магия? Ей ведь уже не девять лет. Или те, кто решили так разыграть человека, потерявшего память, не думали, что Гермиона все так быстро поймет? Да и вообще — это жестоко!

Но, если это все ложь, почему сознание Гермионы так реагирует на Драко? Ведь она знала его, она была в этом уверена. Тогда, может быть, эти письма ложь только частично? Но как понять, что в них правда, а что — выдумка? Мысли, сменяющие одна другую со скоростью света, разрывали голову изнутри. Ей казалось, что она скоро сойдет с ума, если кто-то не прояснит ей всю ситуацию и не расскажет о ее прошлом. От безысходности она сжала кулаки так сильно, что, казалось, кожа на костяшках сейчас порвется.

В этот момент в камине раздался резкий хлопок, от неожиданности которого Гермиона вздрогнула и резко развернулась.

— Черт бы побрал эти маггловские камины, Драко, если это опять не ее дом, я убью тебя, — темнокожий парень, отряхиваясь и ругаясь, вылезал из камина в гостиной Гермионы.

Размер глаз Гермионы в тот момент можно было бы сравнить разве что с размерами Вселенной.

Вслед за мулатом из камина вылез высокий блондин в черном свитере под горло и темных штанах. На плечах обоих молодых людей была какая-то странная накидка красивого изумрудного цвета.

Темнокожий парень, поймав ее взгляд, замер на несколько секунд.

— Д-драко...Драко! Мы нашли ее! Смотри, это же Грейнджер, Мерлин ее дери! — мулат похлопал блондина по плечу, пока тот, кажется, никак не мог прийти в себя.

— Твою мать, Грейнджер, это правда ты? — парень тоже был слегка шокирован тем, что перед ним на самом деле стояла "та самая Гермиона Грейнджер".

Гермиона же не могла вымолвить ни слова. Лица молодых людей казались ей до боли знакомыми, но она не могла вспомнить откуда.

— Да, это я. А вы...вы кто? — она заметила напряжение на лицах незваных гостей, они переглянулись, затем блондин продолжил, говоря как будто самому себе, но на самом деле обращаясь к товарищу:

— Твою мать...это что, правда? — блондин уставился на товарища таким живым взглядом, какой он не демонстрировал, кажется, никогда. Мулат же кивнул головой и засиял белоснежной улыбкой.

— Вы не могли бы представиться? — Гермиона сделала шаг к двум парням, как бы напоминая о своем существовании. На самом же деле она просто боялась, что они сейчас, без объяснения причины своего появления, покинут ее и оставят наедине с еще большим количеством вопросов.

— Так, ладно, после Обливейта люди иногда все вспоминают, да, Блез? — он с надеждой посмотрел на товарища, тот лишь перевёл взгляд на девушку. — Меня зовут Драко Малфой, это — Блейз Забини. Все мы учимся в Школе чародейства и волшебства Хогвартс, — в этот момент Драко отвел взгляд от нее и бросил его на диван, который, кажется, заметил только сейчас. — Вот же...ты читала? Ты прочитала письма? Там же все написано, Блейз, там все написано! Грейнджер — ты прочитала их? — Малфой подлетел к Гермионе и потряс ее за плечи в надежде привести в чувства и восстановить память.

— Да, прочитала. Я не помню ничего из того, что там написано, разве что...— она опустила взгляд, руки молодого человека сильно сжимали ее собственные, но больно не было.

— Разве что, что? Грейнджер, ради Мерлина, не молчи, — он заглядывал ей прямо в глаза.

— Разве что — Драко, — она подняла глаза и их взгляды, наконец-то, встретились.

— Грейнджер...

Драко притянул к себе девушку и заключил в крепкие объятия. Его запах показался Гермионе до боли знакомым, и она ответила на его объятие. Уткнулась носом куда-то ниже плеча, до самого плеча она, конечно же, не доставала.

— Драко, я...скажи, что произошло? — Гермиона слегка отдалилась от него в ожидании самого подробного рассказа.

Блейз, который до этого молча наблюдал за этой парочкой, заговорил первый:

— Ты — волшебница, Грейнджер. Мы все учимся в Хогвартсе, ты на Гриффиндоре, а мы — на Слизерине. Наши факультеты ненавидят друг друга, а вы с Драко ненавидели друг друга больше всей ненависти вместе взятой. До тех пор, пока ваша ненависть взаимно не переросла в любовь, Мерлин меня дери, — Блейз в этот момент поднял глаза к потолку.

— А что сделал отец Драко?

— Давайте сядем и я тебе все спокойно расскажу, — голос Малфоя сильно успокаивал ее, его хотелось слушать и слушаться.

Гермиона и Драко сели на диван, Блейз же предпочел ходить туда-сюда напротив них, чем вскоре начал раздражать обоих.

— Так вышло, что я родился в семье чистокровных волшебников, а ты была рождена магглами — не магами, если быть точнее. Таких называют грязнокровками. В магическом мире не все любят грязнокровок и даже полукровок. Мой отец активно выступает за то, что бы в магическом мире были только чистокровные волшебники. Признаться, я раньше тоже был таким, — Драко опустил глаза куда-то в пол, затем резко поднял взгляд на Гермиону. — Так вот. Он давно готовил план по тому, как очистить мир магии, и вот — он воплотил этот план в жизнь, — Драко переключился на Забини, который передвигался быстрее скорости снитча. — Блейз, сядь уже на место! Без тебя тошно.

Забини сначала некоторое время сверлил друга взглядом, затем все же сел напротив Гермионы и Драко.

— Отец уничтожил много полукровных волшебников, кого-то убил, кого-то свел с ума, а кого-то, так же как и тебя, лишил памяти и отправил в мир магглов. Слава Мерлину, Грейнджер, что тебя постигла именно эта участь!

— Он...он, что сделал? — губы Гермионы задрожали, казалось вот-вот и она разрыдается прямо тут.

— Грейнджер, я не буду повторять то, что только что сказал. Ты все правильно поняла. Но Дамблдору вместе с мракоборцами удалось остановить отца, он не выполнил и половины своего плана, надеюсь, никто никогда его не закончит. Отца посадили в Азкабан, представляете, а я был этому рад...— Драко ухмыльнулся и кинул быстрый взгляд на Блейза. — Ладно, не хочу говорить об этом. Ты жива, слава Мерлину, теперь мы можем вернуться в Хогвартс.

— В Хогвартс? Но я...я не готова, — Гермиона вжалась в диван сильнее, как будто защищалась непонятно от чего.

— Грейнджер, тебе для этого не нужно готовиться. Поттер и Уизли до сих пор почти не выходят из своей гостиной, да что там — весь Гриффиндор и не только скорбит о пропавшей Гермионе Грейнджер. А МакГонагалл так вообще — впала в депрессию на фоне всех происходящих событий. Мы засиделись, Блейз, пора возвращать самую умную студентку в школу, — Малфой посмотрел на Гермиону, слегка улыбнулся и направился к камину.

— Может, я хотя бы переоденусь?

— Грейнджер, сейчас ночь, вообще-то. Тебя никто не увидит, а ‪завтра утром предстанешь во всей красе, пойдем.

Троица шагнула в камин и через несколько секунд оказалась в гостиной старост.

Хогвартс, конечно, несколько дней праздновал возвращение Гермионы. Даже занятия были отменены, на радость всем студентам. Она заново выучила все заклинания, заново познакомилась со своими друзьями. Заново влюбилась в Драко Малфоя.

Профессора прилагали все возможные усилия, что бы помочь Гермионе восстановить память, и это произошло, правда, только спустя два месяца, после ее возвращения в Хогвартс.

Свои отношения Драко и Гермиона перестали скрывать на Рождественском балу, на который явились, держась за руки.

Окинув еще раз взглядом самую красивую девушку Хогвартса, Драко смог сказать только одну фразу:

-Грейнджер, я люблю тебя.