Горький осадок прошлого (гет)

Душные сумерки. Вечер становился длиннее и наступал все раньше и раньше. Небо укуталось в пелену полумрака, и луна таинственно освещала каменные стены мрачного замка, местами разрушенного и обветшалого, однако неизменно стоящего на горах Шотландии. После смерти Альбуса Дамблдора прошло несколько месяцев, и его место занял всеми нелюбимый профессор. Суматоха в школе Чародейства и Волшебства стихла под натиском новых правил. Отныне было запрещено регулярно собираться в группы больше трех человек, магглорожденным детям категорически не разрешалось находиться вблизи школы, а любые организации должны быть официально одобрены и зарегистрированы. Привычная красочность комнат и залов сменилась тусклой холодностью.

Северус Снейп собирал свои вещи. Ему предстояло переехать в новый кабинет, поскольку именно его объявили директором Хогвартса. Этот переезд Северус отчаянно откладывал, находя более важные дела. Он часто покидал Хогвартс, чтобы встретиться с Темным Лордом, который подчинив себе практически все, стал более взыскателен и высокомерен. Ощущение какого-то бесповоротного конца беспокоило Снейпа каждый день все больше. Несмотря на взъерошенный вид его грязных смоляных волос, свисающих до плеч, Северус казался привычно угрюмым и сосредоточенным. Но нередкая для него резкость движений говорила о том, что ему не очень-то приятен процесс переезда. Разбирая вещи, Северус нашел много разных книг, о которых давно запамятовал. Его внимание привлек один темно-зеленый переплет. В нем не находилось ничего необычного для взора, но что-то тянуло ближе к нему. Профессор взял его, стряхнув наслоившуюся пыль. Как оказалось это вовсе не книга, а блокнот, некогда служивший ему близким другом, которому он мог высказать свои сокровенные мысли. Снейп наткнулся на давно потерянное фото, лежащее между страниц старинной находки. Оно было склеено посередине, поскольку ранее сам Северус порвал его в этом же месте в порыве обиды и злости. Он с сожалением провел рукой по снимку, сделав многозначительный вздох. В его черных глазах появилась небывалая опустошенность и всепоглощающее уныние. Директор столкнулся лицом к лицу с тем, от чего бежал, но в то же время с тем, что грезил найти. Множество противоречивых мыслей и воспоминаний в один миг вторглось в его разум.

На этом кадре были запечатлены Северус и его однокурсница. Ему невольно вспомнились те давно минувшие дни, которые он старался тщетно забыть. Это была пора, когда Снейп только начинал свой путь мага, во времена обучения в Хогвартсе. Ему хотелось выпустить из памяти ту внутреннюю боль, горящую в его груди уже немало лет, и последнее воспоминание о девушке, которая когда-то была ему самым родным человеком...

* * *

В памяти Снейпа всплыло обычное утро, где он, как и все ученики, когда-то давным-давно собирался идти на завтрак. Как всегда он был обстоятелен и скрытен на вид, но в этот раз в голове у него летали приятные мысли, воспоминания о сказочном вечере, проведенном вчера с Лили. Подобные встречи становились реже обычного. Северус всей душой был влюблен в нее, но умело скрывал это, стыдясь собственных чувств. Он никогда не был решителен. Все их общение, когда-то наполненное искренностью, общением двух близких людей, готовых помочь и постоять друг за друга, постепенно превращалось в холодность и безразличие. Лили все больше отстаивала интересы своего любезного друга Джеймса Поттера, иногда оскорбляя чувства влюбленного в нее Северуса, пытающегося всеми сила уцепиться за ничтожные ниточки надежды возобновить прежние отношения. К тому же девушку отталкивало страстное увлечение Снейпа Темными искусствами.

У Северуса имелись немалые проблемы с общением из-за его индивидуализма и скрытности. Практически все ученики его не понимали, даже унижали и чуждались. Его можно было назвать молчаливым гением, закрытым в себе. Единицы могли разглядеть в нем большее, чем неопрятность и стеснительность. Одной из этих немногих стала девушка, которая поддерживала и защищала его во всем. Ее звали Эмили Росс. Это была добросердечная, трудолюбивая, яркая и коммуникабельная девушка — совершенная противоположность Северусу, но с таким же глубоким внутренним миром. Каждый школьный день они проводили вместе. Сложный характером и закрытый от мира Снейп и неосновательная и оживленная Эмили дополняли друг друга, восполняя свои недостатки за счет друг друга. Во внешности у них тоже не было сходства. Северус помнил ее такой: каштановые ухоженные волосы, бледновато-розовая кожа, мягкие черты лица, легкая и нежная улыбка, теплые лазурные глаза, которые невозможно стереть из памяти, всего лишь раз взглянув в них. Своя внешность ему не нравилась, однако он был из числа тех, кто ценил больше внутренний мир. Он почти не заботился о своем внешнем виде, его часто можно было увидеть с давно немытыми волосами и в потертой одежде. Эмили нравилось его мышление, она уважала его выбор и никогда не насмехалась над его внешностью. Даже во время редкой ссоры Эмили не позволяла себе опуститься до унижений и оскорблений, хотя Северус в порыве необоснованной злости мог наговорить ей колкостей, за которые ему было нередко стыдно. Однако он не из тех, кто привык просить извинений, даже если уверен в собственной неправоте. Несмотря на массу различий, их взаимопонимание было сравнимо с чем-то необъятным, но легким. Друзья доверяли друг другу все, словно наедине с самими собой. Это всегда казалось чем-то большим, чем просто дружба. Ни одна душа так и не смогла осознать, почему они ладят, как понимают друг друга с полуслова. Значительная часть знакомых Эмили не одобряла их общение. Она была достаточно популярной девушкой в Хогвартсе, и многие грезили о том, чтобы находиться рядом с ней, хотя бы потому, что Эмили обладала весьма приятной наружностью. Миленькая внешность часто не давала окружающим воспринять и увидеть ее глубокий внутренний мир, который сразу заметил Северус. Вопреки всем упреком, девушка не изменила своего мнения и считала самым близким другом того, кого многие не понимали, сторонились, даже презирали.

За завтраком Снейп, как и всегда, сел рядом с улыбчивой мисс Эмили, в очередной раз придумывающей всякую нелепость. Ее светлые глаза заблестели при виде юноши.

— Северус, представь, если бы мы остались совершенно одни на свете! Только ты и я, больше никого. Пустынные улицы, тишина, но в то же время полная свобода от всего. Что бы ты испытал — страх или спокойствие?

— Эми, я хотел спросить, — неуверенно начал он, словно не замечая размышлений девушки. — Ты бы не хотела пойти...

— На школьный бал с тобой? Да, конечно, мы ведь друзья. Я полагала, что ты пойдешь с Лили, — оживленно и быстро произнесла Эмили.

— Шутишь? Она бы ни за что не пошла со мной. Тем более она идет с Поттером, — возразил Северус, покосившись в сторону Джеймса.

— Что за предубеждение, Северус? Ты даже не пытался пригласить ее. Я понимаю, что до бала осталось меньше дня, но еще можно побороться за свою любовь, — пристально посмотрев на него, она немного нахмурилась.

— Уже поздно, я не стану делать этого. Просто скажи, что ты не хочешь идти туда со мной. Тебя ведь явно пригласил кто-нибудь еще...

— Ты ведаешь, что это не так! Мне всегда приятно твое общество. Однако я вижу, как тебе важны взаимоотношения с Лили. Ты не намерен терять ее, значит, пора прервать бездействие! Если ты будешь продолжать сидеть на месте, то зачем любить? — Эмили обладала ошеломляющим даром убеждения, который не единожды помогал Снейпу вырваться из плена личных предрассудков. — Позови ее. Попробуй.

— Да, ты права. Но в этот раз я все решил окончательно. Если ты не передумала, то я иду с тобой или не иду вообще. К чему мне этот глупый праздник? — весьма разочарованно проговорил Северус.

— Пожалуйста, будь уверен, что я не передумаю, — Эмили подмигнула ему, хотя Северусу показалось, что в душе она не очень рада такому решению.

По завершению обеденной трапезы мисс Росс должна была отправиться в кабинет директора, оттого Снейп пошел на урок зельеварения один. Окружающая его суета и бесконечные разговоры совсем испортили настроение юноше. Отчего-то в моменты одиночества он становился более озлобленным и раздраженным в душе, хотя внешне тщательно скрывал свои подлинные эмоции. Внезапно в толпе учеников он заметил Лили Эванс. Ее рыжие волосы горели ярким пламенем от падающих на них солнечных лучей, а изумрудные глаза были полны слез.

— У тебя что-то случилось, Лили? — слегка встревоженно поинтересовался Северус.

— Джеймс... Он бывает таким вредным! Мы немного повздорили из-за пустяка. А он из-за этого отказался быть моим спутником на балу, пообещав пригласить другую девушку, — с ноткой возмущения вымолвила Лили. Ее лицо было в слезах, но в глазах блестело чувство вины. Когда-то мистер Поттер делал все для того, чтобы быть с ней, а она решительно отвергала все его попытки. Ее любовь далась ему с трудом, поэтому их отношения пережили множество проблем, но так они стали крепче. Лили не захотела озвучивать истинную причину поступка Джеймса, потому что сама оказалась виновата в этом.

— Мне жаль. Теперь тебе не с кем пойти?.. Если ты захочешь, то мы могли бы пойти вместе, — Северус старался сказать это как можно равнодушнее, чтобы не выдавать свою неуверенность. На самом деле, от смущения ему хотелось провалиться сквозь землю. Когда он находился рядом с Лили, ему было так неловко, что он забывал обо всем и становился совершенно другим. Мисс Эванс зачастую подмечала это.

— Сев, я... Раз нам не с кем пойти, то думаю, что это неплохая идея. Пойдем вместе как друзья, — с некоторым сомнением согласилась девушка. Она отвела свой взгляд в сторону и нахмурилась, будто задумавшись. Ей хотелось сказать что-то еще, однако она осеклась, решив оставить все так. Лили напоследок неестественно улыбнулась Снейпу и медленно побрела на урок.

— До вечера, Лили, — сказал ей вслед Северус. Он безгранично обрадовался такому стечению обстоятельств.

Спустя некоторое время Снейп разыскал Эмили, чтобы поделиться столь радостной новостью.

— Я же говорила, что всегда нужно рискнуть, попытав счастье. Я так рада за тебя!

— А как же ты? С кем пойдешь ты? — слегка смутившись в лице, спросил Снейп. Странное чувство вины подавило его ликование. Он почувствовал что-то неладное.

— Не переживай, мне есть с кем пойти, — улыбнувшись, ответила Эмили. Она казалась счастливой и радостной. Но Северус заметил, что она изменилась во взгляде.

— Я рад. И с кем же ты пойдешь? — Северуса заинтересовало это, но он не подал виду.

— Увидишь! Извини, но мне пора. Скоро начнется урок. Удачного дня, Северус, — девушка улыбнулась и быстро скрылась в толпе. Ему показалось странным, что она ушла без него и даже не обняла на прощание, как делала это обычно. Заинтересованность Северуса превратилась в чувство растерянности. Он казался удрученным и обеспокоенным, а вот почему не мог объяснить даже сам себе...

* * *

Все профессора и ученики собрались в Большом зале. Директор объявил о начале бала. Каждый присутствующий по-своему радовался этому. Все происходило словно в сказке — украшения сияли ярче звезд, проникновенная музыка завораживала, а в воздухе летал аромат праздника. Северус и Лили пришли вместе. Он не мог перестать любоваться своей возлюбленной: ее легкое темно-зеленое платье поразительно подчеркивало ее изумрудные глаза. Однако в прекрасном взгляде Лили виднелась тоска. Северус знал, что она мыслями где-то далеко, однако ее столь близкое присутствие не меньше завораживало его. Девушка неизменно искала Джеймса взглядом, ей не терпелось увидеть его. Она питала надежду на то, что он не появиться здесь с кем-то другим. Проследив за ее взглядом, Северус заметил, что Эмили тоже нигде нет. Неужели она не придет? Это вызвало у него небывалое волнение. Снейп не знал, как отвлечь свою спутницу от тревожных мыслей и избавиться от собственных. Атмосфера накалилась. Он хотел было что-то сказать, как вдруг заметил, что лицо Лили наполнилось каким-то изумлением и еще большей взволнованностью. Северус увидел Эмили, ее струящееся карминовое платье изумительно подчеркивало очертания ее тела. Никогда прежде он не видел ее настолько прекрасной. Весь образ девушки завораживал его своей элегантностью и пышностью настолько, что он лишь через несколько мгновений заметил, что она пришла с Джеймсом. Снейп поразился такой компании, в его груди закипала ярость. На месте спутника Эмили он представлял любого, но только не Джеймса. Ведь Поттер мало того, что стал возлюбленным Лили, так еще и не упускал возможности поиздеваться над Северусом. Снейп не сводил свирепого взгляда с подруги, никогда прежде такая ярость не бушевала в его груди, как сейчас. Мисс Эванс казалась ему подавленной и опечаленной.

— Сев, прости меня, я не могу наблюдать за тем, как он танцует с ней! Я не понимаю, как он посмел так поступить со мной, — ее зеленые глаза вновь покраснели и налились слезами. Лили попыталась сдержать свои чувства.

— Не проси извинений, я сам разочарован сложившейся ситуацией. Как она смела пойти именно с ним? — прожигая Эмили взглядом, сказал Северус. Поступок подруги находился вне его понимания: она знала, каковы его взаимоотношения с Поттером. Для Снейпа это казалось сравнимым с настоящим предательством.

— Но ведь у нас с Джеймсом тоже очень близкие отношения. Были... Я не понимаю, почему ты так цепляешься именно за это? Эх, мне необходимо остаться одной. Прости, Сев, — она развернулась и медленно, как лебедь, скрылась в толпе, не выдавая своей грусти. Он желал остановить ее, однако передумал, осознав, что она не вернется.

— Спасибо за вечер, Лили, — произнес тихо-тихо Северус, словно самому себе. Он в последний раз с упреком посмотрел на Эмили и гордо последовал за своей возлюбленной...

После бала Эмили сразу поспешила найти друга. Северус сидел в библиотеке и что-то нервно писал в своем учебнике. Девушка знала, что причина гнева именно она. Северус сделал вид, будто не заметил ее и продолжил вырисовывать буквы на бумаге. Она хотела оставить его, но не выдержала и подошла ближе.

— Северус... Мне жаль, я не хотела задеть твои чувства. Почему вы с Лили так скоро расстались?

— Как ты позволила себе пойти с Поттером? — возмутился Северус, даже не подняв на нее взгляд. Его тонкие губы нервно скривились.

— Ты составил пару с Лили. Разве мне стоило остаться одной или не идти вовсе? Джеймс в последнюю минуту пригласил меня. Если между вами война, то это не должно касаться нашей с тобой дружбы. Я понимаю, что ты ненавидишь его, но если бы я не согласилась, он бы извинился и вернулся к Лили. У тебя был шанс провести с ней время и признаться в своих чувствах, — тревожно объяснила Эмили. Ее голос звучал тоньше обычного, казалось, она сейчас заплачет. Ей не хотела продолжать этот разговор.

— Он мой враг! А ты моя лучшая подруга и не имела право так поступать со мной. Я не хочу слышать тебя, — настаивая на своем, Северус, наконец, взглянул на нее. Он увидел в ее светло-васильковых глазах сожаление и недоумение.

— Северус, что с тобой? Мы просто потанцевали. А ты так пристально смотрел на нас, что мог бы взять пример и потанцевать с Лили. Ты так этого хотел! Но из-за каких-то домыслов даже толком не поговорил с ней, — с каждым словом ее голос дрожал все больше. Она вся побледнела, ее лицо было похоже на мордочку брошенного котенка.

— Что я сумел бы сделать? Лили все время была потеряна в мыслях о Джеймсе... А ты предала меня! — решительно заявил Северус, будто не слыша слов Эмили. Гнев проник в него, и Снейп не смог больше спокойно отвечать.

— Я предала тебя? Я пыталась помочь. Почему даже сейчас ты тревожишься только о себе? Я считала, что ты понимаешь меня, но я ошибалась. Знаешь, Снейп, ты не слышишь и не желаешь слышать никого, кроме себя. Значит, все же мы действительно очень разные, чтобы осознать и принять поступки друг друга, — Эмили пару секунд смотрела в холодные глаза Северусу, на ее щеках появились слезы. Вскоре она оставила библиотеку, не сказав больше ничего. Снейп намеревался остановить подругу, извиниться, однако что-то скупое и гордое не позволило ему этого сделать.

Он просидел всю ночь в библиотеке, размышляя о своем поступке. Северус понял, что в этот раз обошелся с ней по-настоящему жестоко и впервые решился попросить у нее прощения. Он отправился в тайное место, где они с Эмили обычно проводила много времени, но ни подруги, ни ее вещей уже не было. Он терпеливо ждал ее, но она так и не вернулась, словно канула в небытие. А еще вчера он даже не смел представить, что их дружба закончится так. Он хотел написать Эмили, но не знал куда. Никто из профессоров почему-то не сказал, где ее можно найти.

* * *

К своему большому сожалению, Северус вновь вспомнил об Эмили Росс и почувствовал вину за все случившееся. Мысли о том, что он сумел бы все исправить, вернуть ее, не переставая терзали ему душу. Он представил, как наяву, ее глаза, глубокие и теплые, ее игривый нрав, дружеские объятия и разговоры. В памяти Снейпа отчетливо виднелся ее образ на балу: «О! Как она была превосходна тогда». Он размышлял о том, как был одинок все эти годы, как ему не хватало поддержки Эмили, как много ошибок он совершил в своей жизни. Директор вгляделся еще раз в фотографию, осознав, что только тогда он был счастлив. Северус постиг то, что больше не встретит никого, кто бы так же понимал его, как исчезнувшая подруга. Но теперь он потерял всех, и уже долгие годы одинок, словно путник, потерявшийся в таинственной дали, там, где его уже ни одна душа не найдет...

Прилив воспоминаний прервало внезапное появление профессора МакГонагалл. В ее руках лежало письмо.

Солнце уже давно зашло за горизонт. Первый снег ноября сахарил чарующие просторы Шотландских гор. Сквозь большие белые хлопья проглядывал загадочный и пленительный образ, который, тяжело дыша, приближался к Хогвартсу. Единственным освещением пути для незнакомца была полная луна. Шаг за шагом он подступал все ближе к школе. Добравшись до заветной цели, незнакомец томно вступил в главные ворота замка. Он скинул с плеч свой багрово-синий плащ, и под ним оказалась элегантная женщина. В замке было темно и тихо — все преподаватели и ученики уже давно разошлись по своим комнатам. Гостья практически парила по коридору, пытаясь не разбудить других, но тишину нарушало цоканье каблуков ее черных высоких сапог. Она медленно продвигалась по замку, трепетно вспоминая каждый его уголок. Ее глубокие, лазурные, как море, глаза блестели от серебристого света луны, проникающего в замок, на темно-русых, слегка завитых волосах таяли и поблескивали снежинки, а строгий темно-лиловый костюм придавал ей еще большую изысканность. Она выглядела напряженной и взволнованной, словно боялась чего-то. Но каждый шаг ее представлялся плавным и осторожным, она пыталась не выдать этих чувств. Немного побродив по коридорам замка, женщина обнаружила себя возле кабинета директора. Она точно знала, где он находится, но несколько раз намеренно прошла мимо. Растерянность не хотела отступать. Дама на некоторое время бесшумно замерла напротив дверного проема, не решаясь вторгнуться в обитель директора. Сделав глубокий вдох, она тяжело постучалась и, в конечном итоге, распахнула дверь, недоверчиво войдя внутрь. Комната слабо освещалась свечами и казалась мрачной, на стенах висели портреты прошлых директоров Хогвартса, на один из них она посмотрела со всепоглощающей скорбью и болью. Заглядывающая в окно луна, словно сопровождающая даму на всем сегодняшнем пути, придавала ей больше уверенности и спокойствия, однако и это не смогло скрыть тревожность в мягких чертах лица. Бурая с белыми перьями сова, ошеломленно перелетала с места на место. Она узнала в этой женщине кого-то знакомого, близкого, но давно потерянного. За массивным столом из эбенового дерева гордо восседал директор, который прибывал в таком же изумлении, как и его сова, но сохранял при этом хладнокровие и умиротворение в лице. Сердце профессора Снейпа предательски забилось чаще. Если бы в этот момент в его руках находился какой-нибудь предмет, то он непременно оказался сломанным от напряжения. Северус не отрываясь смотрел на встревоженную даму, освещенную тусклым комнатным светом. Стало настолько тихо, что можно было отчетливо расслышать потрескивание горящего камина. Он ждал, когда она произнесет хоть что-нибудь, для того чтобы убедиться в верности собственных догадок. Впрочем, Северус точно знал, кто перед ним. Тем не менее, в жизни бываю моменты, когда до последнего не хочется верить собственным глазам в силу чрезвычайного изумления.

— Добрый вечер, директор. Покорнейше прошу простить за столь позднее прибытие, — произнесла дама, нарушив мертвенную тишину, и подошла ближе к нему. Профессору Снейпу показалось, что ее голос звучит даже слаще, чем прежде. В нем слышалось что-то новое — какая-то статность, заставляющая с содроганием ловить каждый звук, вымолвленный из ее миндальных уст.Черты ее лица приобрели некую изящную женственность, которая присуща дамам в зрелом возрасте, а отведенный в сторону взгляд выражал вселенскую мудрость, но Северусу показалось, будто в нем так и не загорелась та живая искра, что была до их последней встречи. В его сознании возникли живописные картины прошлого — ее сияющий, неотрывно смотрящий на него взгляд, теплые объятия и душевные разговоры. Ему стало немыслимо тоскливо от того, что этого всего больше нет. Северус не мог произнести ни слова, лишь пристально смотрел на призрак из прошлого. Появление этой прекрасной женщины заставило бездушные глаза Снейпа наполниться небывалым для них теплом, однако чувство вины неизменно оставляло на его душе горький осадок. Он настолько был переполнен эмоциями, что совершенно забыл об умении их сдерживать — его приоткрытые уста и широко распахнутые глаза явно подтверждали его недоумение.

— Мне удалиться? Профессор, вы не желаете видеть меня? Вам должно было придти письмо из Министерства магии. Извините, если бы я ведала, что Вы так неуверенно воспримите мое назначение, то категорически отказалась бы явиться сюда. Я искренне поздравляю вас с новой должностью, однако прощайте, — дама решительно направилась к выходу. Очевидно, что, идя сюда, она боялась именной этой неловкости. Женщине безумно хотелось уйти, но в тоже время, также сильно хотелось остаться. В груди Северуса резко что-то сжалось, и ему стало невыносимо страшно, что она вновь исчезнет из его жизни. Он с трудом удержался, чтобы не выскочить из-за стола и не броситься к милой сердцу даме.

— Постойте, я хочу чтобы вы остались. Прошу извинить меня за то, что я все еще не могу поверить собственным глазам. Вы иллюзия из моего прошлого? Или это вправду вы? Прошло столько времени — я не верю в это. Скажите, что это не иллюзия, не обман, — придя в себя, сдержанно произнес профессор Снейп. Он уравновешенно поднялся со своего шероховатого кресла и подошел ближе к ней. Только теперь он заметил, что, несмотря на прошедшие годы, ее светлые глаза, нежный румянец на лице — все эти милые черты ему по-прежнему дороги, неизменно близки. Прежде он даже не осмеливался мечтать о том, чтобы увидеть ее хоть один раз, а теперь она стоит перед ним и также не верит своим глазам. Бесчувственный, взыскательный и мнительный Северус вновь обрел в себе того маленького мальчика, которого он потерял после разлуки со своей улыбчивой подругой.

— Нет, я не обман и не иллюзия. Меня зовут Эмили Росс, и это действительно я. Как вы изменились, не верится, — в завершении своих слов Эмили быстро взглянула на Снейпа и вновь отвела взгляд куда-то в сторону. Она стояла ровно, не шевелясь, даже дыхание ее выглядело приглушенным. Но Северус все-таки нашел легкую дрожь в ее ювелирных руках. Всем своим видом мисс Росс пыталась выказать напускную отрешенность и безучастие.

— Вы изменились не меньше. Я все время представлял вас той юной девушкой, с которой делился всем, которой доверял... — профессор сделал продолжительную паузы, потупив взгляд. В его душе больше не было обиды — она давно прошла, оставив лишь сожаление. — О чем говорить? Прошло двадцать лет. Я не представляю, что сейчас произнести, что совершить. Мы уже не те дети, к сожалению, все переменилось. И я не могу понять, что тогда произошло? Да, я был не прав, но и вы тоже были не правы. Неужели ваша обида на меня была столь сильна, что я не имел права даже видеть вас? — его голос стал несколько громче. Эти вопросы изводили его сознание долгие годы, поэтому он жаждал узнать все прямо сейчас. Северусу хотелось отбросить все формальности и поговорить с ней более искренне — без витиеватости и лицедейства. При всем том, он осознавал, что как раньше уже не будет.

— Я изумлена. Отчего в у вас и ныне это возбуждает столько переживаний? Это было словно в иной жизни. Мы уже не те, кому надлежало бы обсуждать подобное, — ее слова звучали так резко и требовательно, будто бы она никогда не была близка с человеком, стоящим напротив нее. Мисс Росс явно не располагалась к чистосердечной беседе, в ее лице появилась решительная твердость, а во взгляде — слабое раскаяние. Профессора Снейпа начинали возмущать ее противоречивые чувствам действия, он не понимал, к чему она разыгрывает равнодушие. Уловив смятение директора, мисс Росс заговорила на другую тему.

— Я слышала, что профессор Дамблдор трагически погиб. Мне до сих пор не удается поверить в это. Я бы очень хотела увидеть его, ведь он во многом помогал мне и до последнего дня писал письма. Но, безусловно, я рада за вас, профессор Снейп, вы этого заслуживаете, — по щеке мисс Росс потекла слеза скорби, а бархатные губы задрожали. Северуса поразило известие о переписке. Внезапно он вспомнил, что его предшественник питал отеческие чувства к Эмили и неизменно опекал ее. Снейп неоднократно интересовался у Дамблдора о местонахождении потерянной подруги, однако Альбус говорил ему, что сам не имеет об этом ни малейшего представления.

Несмотря на все усилия сдержать чувства, мисс Росс заметно переменилась, ее плечи поникли, а слезы текли одна за другой из ее опустошенных глаз. Она медленно опустилась на рядом стоящее кресло. Дама прикрыла лицо дрожащими ладонями, ее гордый вид в одночасье стал беспомощным и растерянным. Профессора Снейпа растрогала внезапная перемена чувств на откровенность. Он никогда не умел сопереживать людям, проявляя всепоглощающее равнодушие. Но за годы общения с Эмили он научился успокаивать именно ее. Такие меры становились необходимы, поскольку она всегда отличалась впечатлительностью и ранимостью. Профессор направился к своему столу. Открыв неглубокий выдвижной ящичек, он достал оттуда бонбоньерку с небольшими ирисками. Северус никогда не имел пристрастия к сладостям, однако ириски непременно лежали в его столе — вечерами, погруженный в собственные мысли, он обязательно пил чай с этими конфетками, как раз из этой шкатулки. Снейп невозмутимо подступился к мисс Росс и протянул ей свою бледную руку с бонбоньеркой. Эмили вскоре прекратила свои страдания, сменив их необычайным удивлением. Она осторожно взяла одну ириску, пристально смотря на лицо Северуса. Мисс Росс засматривалась на каждую его черту, словно до сих пор не могла убедиться в том, что именно он стоит пред ней. Она не рассчитывала, что профессор способен удерживать в своей памяти такие незначительные особенности ее характера на протяжении длительного времени. Северус хотел было заключить ее в дружеские объятия, но посчитал это несвоевременным, поэтому лишь едва дотронулся рукой до ее хрупкого плеча. Его холодная ладонь воспылала сладким жаром, распространяющимся по всему телу. В этот момент его сердце наполнилось непостижимым трепетом, который стал поразительным даже для него самого. Эмили вспыхнула не менее значительно — ее щеки налились багрянцем. Опомнившись, она, подобно лани, вскочила с кресла и отстранилась на несколько шагов от директора.

— Профессор, простите меня за доставленные Вам неудобства. Я не должна была поддаваться чувствам. Это минутная слабость, — ее голос звучал робко и приглушенно. Она вновь отвела взгляд в сторону, гордо выпрямилась, не переставая вертеть в руках несчастную конфету. Ее лазурные глаза припухли и покраснели, оттого она показалась Северусу еще милее и ранимей, чем прежде. Ее вид излучал отчаяние и одиночество. Северус понял, что прилив сентиментальности был быстротечен и вызван далеко не одной гибелью Альбуса Дамблдора. Он уверенно шагнул к Эмили, но она сделала вид, будто не заметила этого, и грациозно протянула руку в сторону. В один взмах крыльев к ней подлетела сова и приземлилась на ее аккуратную ручку. Мисс Росс являлась ровесницей Северуса, однако выглядела она не старше двадцати. Профессора Снейпа восхищал ее тонкий стан, и поражала чувственность. Прежде он никогда не замечал всего ее очарования. Сидевшая на руке Эмили сова немного распушила бурые перья и смешливо разглядывала лицо растрогавшейся женщины. Северус увидел, что на лице Эмили появилась родная ему улыбка. Когда-то давно это была ее сова. В юные годы они с Северусом обучали ее. Северус редко улыбался, но сейчас — не сумел сдержаться. Он вновь ощутил себя другим, прежним. На секунду ему показалось, что он вновь не одинок, что рядом есть преданный друг, что не было долгих лет мучений и скитаний.

— Я не сумел отдать ее никому другому. Это ваша сова. Если пожелаете, можете забрать Нелли, — мягко предложил директор, любуясь двумя невероятными созданиями. На самом деле ему не хотелось возвращать ничего из того, что ранее принадлежало Эмили. Он боялся того, что потеряет ее опять. Но также отчаянно Северус мечтал вернуть ей все многое, что он сумел сберечь, чтобы еще раз увидеть ее улыбку. Он очень давно не чувствовал себя таким несобранным и счастливым.

— Жаль, что мне запретили взять Нелли с собой. Я очень скучала, — томный вздох вырвался из ее груди. Эмили с пожирающей тоской заглянула в черные глаза профессору. — Нет, теперь я не могу оставить ее у себя. Она уже давно не моя, а ваша. Спасибо, что позаботились о ней. Сдается мне, я создаю для вас много неудобств, простите. Дамблдор никогда не упоминал то, что вы работаете здесь, а Министерство магии предупредило меня в последний момент, когда я уже подписала все необходимые бумаги. Если вы сочтете нужным, я уйду и не появлюсь больше, — Эмили с сожалением опустила взгляд на каменный пол, с тревогой ожидая его ответа. Вся радость Северуса в одночасье исчезла, эти слова глубоко ранили и встревожили его душу. Это стало последней каплей его терпения.

— Прекратите. Разве я дал повод для таких размышлений? Вы оставили меня на двадцать лет. Неужели Ваша обида до сих пор не угасла? Ни одного визита, ни одного слова от вас за все это время. Чем я заслужил такое? Да, я был груб, но наказание оказалось слишком жестоким, — голос профессора звучал тихо и грозно. Его лицо приобрело встревоженный вид, губы немного выдвинулись вперед, а брови приподнялись — Северус больше не мог сдерживать свои подлинные чувства. Мисс Росс не испугала его резкость, она серьезно слушала все, что он говорил. В ее глазах отчетливо читалось искреннее сожаление.

— Но скажите мне, вы бы вернулись, если бы знали, что я здесь, что с трепетом храню каждое воспоминание о вас, потому что не в силах забыть, что с нетерпением жду вас изо дня в день, терзая и виня себя во всем произошедшем? Скажите, это важно для вас? — Северус невозмутимо подошел чуть ближе, чтобы понять, скажет она правду или солжет. Он слишком хорошо ее знал, поэтому мог понять все, лишь услышав интонацию ее голоса. Но оставался лишь один вопрос. Та ли это Эмили, которую он так хорошо знал? Мисс Росс, тяжело вздохнув, закрыла на мгновение глаза — ей было трудно начать говорить.

— О, Северус, простите. Я была слепа. Я даже и не могла представить, что наша дружба была Вам так важна. Если бы я ведала об этом, я бы не ушла... Но сейчас уже ничего не переписать — никакая магия не поможет нам с вами исправить ошибки. В этом виноваты мы оба. Думаю, нам стоит забыть обо всем, что произошло двадцать лет назад. Это было существенно для меня тогда, но не на нынешний день. Мы стали другими — чужими друг другу людьми, — весьма спокойно проговорила Эмили, отступив немного от директора. Северусу ее слова показались неискренними, и она вновь стала крайне противоречивой. Отчего-то Эмили не собиралась открывать своих чувств перед профессором, но при этом, в глубине души она желала поделиться с ним всем, что накопилось у неё внутри за прошедшие годы. Она изображала какую-то ненужную роль в чужом спектакле бесчувственности, при этом играя неимоверно бездарно и забывая иногда слова. Снейп устал бороться с этим и принял решение оставить какие-либо попытки добиться истины.

— Да, вы непременно правы. Забудем. Итак, с какой целью Вы прибыли в Хогвартс? — уточнил Северус, стараясь говорить как можно хладнокровнее. Он получал письмо из Министерства магии, поэтому знал, что сейчас услышит. Это была всего лишь попытка сменить тему разговора на что-то более приемлемое. Северус отвернулся от Эмили, устремив свой взгляд на ночной пейзаж за окном.

— Профессор, я здесь, чтобы обучать детей. В Министерстве магии мне сообщили, что в Хогвартсе недостаточно преподавателей по Защите от Темных искусств — что немаловажно в наше неспокойное время. Известно, что у вас не хватает педагогов по Зельеварению и Ясновидению. Я специалист во всех этих областях, — вся прелесть Мисс Росс куда-то мгновенно исчезла — ее отстраненность, холодность и выдержанность оставляли горький осадок на душе Северуса. Ему хотелось, чтобы она вновь улыбнулась или залилась слезами — лишь бы увидеть свою Эми такой, какой он ее помнил — настоящей. Снейп не желал ничего отвечать взыскательной мисс Росс, он уже не слушал ее словам. Директор даже не слышал их из-за кружащих в голове мыслей. Он все размышлял о том, что случилось с Эмили, отчего ее слова не кажутся правдивыми. Думал о том, где скрывается правда. Северуса отталкивали эта неопределенность и непостоянство женщины, однако приковывала ее непродолжительная теплота. Смотря на нее, профессор становится прежним, но ему такому нужна прежняя Эмили. Все эти годы он становился грубее, черствее и отстраненней. Северус и раньше закрывался от других, но сейчас это стало сильнее, чем когда-либо. Ему довелось лишиться всех близких сердцу людей. В детстве маленький Северус был обделен нежностью и любовью, часто подвергаясь всеобщим глумлениям. Позже, он потерял единственного надежного и верного друга, которого не имел возможности увидеть долгие годы. Профессор остался и без своей любимой. После отъезда Эмили, углубившись в изучение Темных искусств, он стал еще более нелюдимым и обозлившимся. Мисс Эванс не смогла смириться с его увлечениями и окончательно оборвала общение со Снейпом. Их взаимоотношения навеки прекратились. Она вышла замуж за Джеймса Поттера, у них появился сын Гарри. А профессор Снейп вступил в ряды Пожирателей смерти, впустив в себя тьму и ожесточение. Лили отдала жизнь, спасая своего сына от Темного Лорда. Северус стремился помочь, но безуспешно. Это окончательно убило его внутри. Чувствуя неисправимую вину на своих плечах, Снейп обещал сделать все возможное, чтобы Волдеморт потерпел поражение — это долгие годы оставалось единственной причиной его существования. У Северуса не осталось никого и ничего — лишь воспоминания о тех, кого уже не вернуть. Он никогда не жалел самого себя. Все двадцать лет он даже не знал — жива Эмили или нет. Профессор каждый день искал ее призрачный след, слыша в голове ее последние тихие шаги. Он винил себя, винил ее. А сейчас она стоит рядом с ним. Северус знает, что она жива — это главное для него. Однако она уже не та девушка, воспоминания о которой он трепетно хранил. Почему Дамблдор не сообщал ему о Эмили, хотя наверняка знал, где она? Этот вопрос минорно вращался в его голове.

За окном луна скрылась из вида — ее таинственно укрыли беспросветные тучи. В кабинете директора стало мрачнее. Северусу не хватало воздуха в груди от напряжения, его все сильнее пожирали меланхолия и внезапная ностальгия о далеких днях. В глубине оставался всего один вопрос о том, к чему приведет возвращение в жизнь прошлых дружеских отношений. Его жизнь похожа на шахматную доску. Один неверный шаг и тотальное поражение. Северусу нельзя было рисковать, тем более, проявлять эмоции. Он осознал ошибку, поэтому всем своим видом пытался выказать черствость и равнодушие, сгорая внутри от противостояния здравого смысла и чувств. Он знал, что нельзя отныне поддаваться душевным порывам, чрезвычайно важно вернуться в свои рамки, которые он упорно формировал на протяжение многих лет. Но как заглушить содрогание сердца, вызываемое светом ее глаз? Когда-то судьба безжалостно развела их с мисс Росс по разным дорогам. Северус ужасно тосковал по ней, и если бы Эмили вернулась несколько раньше, то он бы не стал противостоять своим сердечным порывам и сделал бы все возможное, чтобы возвратить ее. Однако сейчас это опасно для них обоих. Темный Лорд предусмотрительно следит за каждым шагом нового директора, сомневаясь в его преданности. Снейп давно перешел на светлую сторону, и тем не менее, он неизменно изображал преступника, чтобы иметь сведения обо всех дальнейших шагах Лорда. Северус уже совсем забыл, что он ведет беседу. До него долетали обрывки фраз, которые говорила Эмили, но ему не были интересны разговоры о Хогвартсе и магии. «Я никак не пойму, в какой степени изменилась Эми, — профессор многозначительно обернулся, взглянув на стоящую поодаль девушку, — теперь нет Эми, есть только мисс Росс. Мы и в правду сделались совершенно другими. Пора резко обрывать нити, связывающие меня с ней. Но как? У меня нет сил, чтобы оторваться от нее».

Уже несколько минут назад воцарилось молчание. Мисс Росс осматривала взглядом каждый уголок кабинета. Она сразу обнаружила, что часть мебели сменилась совсем недавно. Профессор Дамблдор имел теплый и открытый нрав, поэтому кабинет в его присутствии всегда казался Эмили светлым и уютным. Сейчас кабинет приобрел темные и нагнетающие тона, теперь все, кто входил в него, пытались скорее удалиться. Но мисс Росс, несмотря на утомление, не торопилась покинуть обитель профессора Снейпа. Она остановила свой взгляд на его черной фигуре, задумчиво стоящей подле округлого окна. На смоляные волосы и крючковатый нос Северуса падал тусклый свет, придавая им некоторую таинственность. Эмили плавно подошла ближе к нему. Сегодняшний день принес ей немало потрясений и проблем, отчего она страшно выбилась из сил. Она не хотела прерывать размышления директора, однако усталость не предоставляла ей иного выхода.

— Извините, уже поздно. Мне бы хотелось отправиться в свой кабинет. Я весьма устала за этот день, — голос мисс Росс звучал несколько тише. Она ощущала себя крайне измотанной, но всеми силами старалась не показывать это Северусу, чтобы вновь не чувствовать себя в его глазах слабохарактерной.

— Да, конечно. Уже действительно поздно, — директор взглянул на громоздкие часы с остроконечной стрелкой, приближающейся к полуночи. — Вам нужно отдохнуть. Завтра вас ждут сотни новых правил и учеников, — голос профессора Снейпа звучал однообразно и приглушенно.

Он нервно направился к выходу. Его черная мантия развивалась с каждым шагом все сильнее, придавая ему вид хищного орлана. Открыв тугую дверь, Северус пропустил ее вперед, отведя горящий взгляд в сторону и плотно прижавшись к деревянной двери. Эмили направилась вниз по крутой лестнице. Заметив ее уход, бурая сова проворно последовала вслед за прежней владелицей и в одно мгновение оказалась на ее плече. От прикосновений перьев Нелли мисс Росс стало щекотно. Из ее груди вырвался несколько забавный звук, похожий на урчание. Северус завороженно наблюдал за всем этим, замерев в дверном проеме так, будто его окутал бурьян. Его рука по-прежнему придерживала дверь, а на лицо упали взъерошенные пряди угольных волос. Профессор прибывал в сильнейшем оцепенении, потому даже не уделил внимания своей шевелюре. Мисс Росс бережно взяла сову на руки и, чеканя каждый шаг, направилась прямо к нему. Северус вновь вспыхнул сердечной надеждой, которую стремительно подавил. Эмили нерешительно передала ему в руки Нелли. Придя в себя, профессор молниеносно развернулся, выпустил сову в кабинет и вызывающе хлопнул дверью. Он сурово прошел мимо мисс Росс и порывисто направился вниз по лестнице. Она устремилась вслед за ним.

Они спускались все ниже и ниже — Северус шел несколько впереди Эмили. На втором этаже они столкнулись с высокой дамой, имеющей суровый вид. Несмотря на позднее время, она еще не ложилась спать, поэтому услышала громкие шаги в коридоре. Ее темные, местами седые волосы, были осторожно уложены под конусообразной шляпой. Заметив профессора Снейпа, она с подозрительностью взглянула на него.

— Что Вы тут делаете в такой поздний час, профессор МакГонагалл? — голос директора звучал вызывающе. На его лице появилась саркастичная ухмылка. Минерва МакГонагалл собиралась ответить нечто колкое, однако осеклась, заметив мисс Росс.

— Эмили! Что Вы здесь делаете — с ним?! — голос профессора МакГонагалл звучал строго и звонко, а в глазах читалось немыслимое изумление, скоро сменившееся безграничной радостью.

Мисс Росс оказалась рада этой встрече не меньше. Она подошла ближе к Минерве. На лицах дам появилась искренняя улыбка, а в глазах пожилой женщины заблестели слезы счастья. Профессор Снейп вспомнил, что профессор МакГонагалл во время обучения Эмили в Хогвартсе очень тепло относилась к ней. Их отношения казались чрезвычайно доверительными и искренними — Эмили была сиротой, оттого Альбус и Минерва возложили на себя обязанности по воспитанию маленькой девочки. Со слов Дамблдора, родители мисс Росс погибли при загадочных обстоятельствах, а он по счастливой случайности обнаружил ее. А вот у Снейпа с Минервой были непростые взаимоотношения, основанные на взаимной неприязни. Он никогда в жизни не был любезен обоим кураторам Эмили.

— Я так рада Вас видеть, Минерва. Простите, что не успела предупредить о своем прибытии. С завтрашнего дня я буду работать здесь, бок о бок с Вами! — мисс Росс оказалась поразительно веселой и по-детски оживленной. Ее движения стали легче и выразительнее. Минерва лишь сделала вид того, что ей приятны эти новости — она с опаской поглядывала то на девушку, то на взвинченного директора. Северусу это показалось крайне несимпатичным и подозрительным.

— Дорогая, можно Вас на секунду, — профессор МакГонагалл произнесла это едва слышно, не сводя своих малахитовых глаз с Северуса. Она отстранила озадаченную мисс Росс на пару метров от директора. Но, несмотря на это, Северус слышал ее слова ясно и четко. — Будьте осмотрительнее с Северусом Снейпом. Я прошу вас — оставьте прошлое в прошлом. Он не тот, за кого выдает себя, — Минерва с некоторой строгостью посмотрела на Эмили. От этих слов на лице мисс Росс появилось недовольство и возмущение. Она хотела возразить что-то профессору МакГонагалл, но Снейп прервал ее:

— Мне казалось, Вы, мисс Росс, намеревались отправиться в свой кабинет, — профессор подошел ближе к двум дамам, скрестив руки на груди. Его взгляд укоризненно прожигал высокую даму в шляпе — ее слова не оставили его равнодушным. Северус хотел скорее прервать этот нелестный диалог о нем, тем не менее, он осознавал, что профессор МакГонагалл справедлива на его счет — мисс Росс лучше держаться подальше от него.

— Да, вы правы. Прошу прощения, профессор МакГонагалл, мы обсудим это позже, — Эмили сухо кивнула своей наставнице на прощание и направилась за Северусом, видя перед собой только его стремительно развивающуюся мантию.

Северус и Эмили спустились в жилые подземелья Хогвартса. Пройдя мимо школьной кухни, в которой с назначением Снейпа все стало безнадежно невкусным и однообразным, они остановились пред невзрачной дверью. Зайдя в кабинет, мисс Росс почувствовала запах сырости и жуткий сквозняк. В массивных шкафчиках стояло множество банок с отвратительными на вид веществами. На каменном полу лежал невыразительный коврик, на котором стоял круглый стол и пара обтянутых черной кожей кресел. На столике лежали разбросанные бумаги, будто бы оставленные в спешке, и располагался светильник с давно перегоревшей лампочкой. Все это придавало кабинету скверный и устрашающий вид.

— Раньше этот кабинет принадлежал мне, — профессор Снейп с растерянностью оглядел пространство. Эмили ничуть не поразил этот факт, она сразу поняла, что это кабинет присущ исключительно ему. — К моему сожалению, я перенес еще не все вещи. Вы можете не волноваться, в скором времени я освобожу для Вас больше места, — Северус направился к камину и впервые зажег его здесь.

На самом деле профессор не хотел до последнего покидать это место, потому перенес в свой новый кабинет только самое необходимое. Пространство поистине было пропитано его духом — Снейп чувствовал себя комфортно здесь. Перемены обычно отталкивали его, однако должность директора требовала от него нахождения в соответствующем должности кабинете. Северус поторопился забрать оставшиеся вещи со столика и некоторые склянки с веществами. На секунду остановившись, он бросил истомный взгляд на мисс Росс и импульсивно вышел прочь. Мисс Росс некоторое время простояла в онемении и задумчивости, глядя туда, где мгновение назад стоял Северус. Позже, она озадаченно огляделась вокруг, ей хотелось сделать пространство светлее и живописнее. Но она так устала, что решила отложить это на завтра. Эмили присела в одно из кресел — несмотря на его неудобство, она мгновенно заснула.

* * *

Северус вернулся в свой кабинет. Все, кроме его души, выглядело стабильно безнадежным. Он расставил по полкам все, что взял из другого кабинета. Теперь Северус уже не мог найти никакого занятия, которое бы избавило его от навязчивых мечтаний и переживаний. Из груди вырвался угнетающий вздох. Он приблизился к своему рабочему месту и опустился в кресло. Облокотившись на стол, Северус опустошенно прикрыл руками лицо. Давние воспоминания и новые вопросы, на которые нет ответов, не давали ему покоя. Директор не знал, как ему быть, как подавить чувства и защитить мисс Росс от самого же себя. Этой ночью он был подобен одинокому дикому волку, запутавшемуся в кустах бурьяна или колких ягод...

За окном вихрился мокрый снег, таявший, как сахар в горячем чае, при легком касании с еще не успевшей промерзнуть землей. Это происшествие влекло за собой появление неприятной слякоти, докучающей всем, кто осмеливался выйти на природу. Солнце только-только появлялось вдали, но с каждой минутой бледно-оранжевое небо становилось лазурнее. В коридорах Хогвартса по-прежнему оставалось тихо и безлюдно, ученики и их профессора уныло посапывали в своих уютных постелях. Сладостное умиротворение воцарялось повсюду. Лишь в кабинете директора и ныне печально горели свечи. Холодно-желтый свет тускло освещал мужчину, обреченного на душевные томления, которого ни на секунду не покидали тревожные размышления. Всю ночь он тщетно пробовал задремать, кругами обхаживал кабинет, разбирал какие-то документы или перелистывал страницы некогда позабытых книг, беспокойно менял местами свои банки с зельями и непременно возвращал их обратно. Худое лицо профессора Снейпа выдавало его внутреннюю истощенность, глаза сузились под тяжестью припухших век, движения казались вялыми, а сальные длинные волосы торчали в разные стороны, а отсутствие сна и переизбыток мыслей вызвали сильнейшую мигрень. Северус и сам не осознавал, как не лишился рассудка и продержался до утра. Множество мыслей о прошлых, настоящих и грядущих проблемах заботили его сознание. Внезапное назначение профессора Снейпа на должность директора определенно представлялось частью какого-то дурного замысла. Он понимал, что дожидаться чего-то доброго — огромнейший вздор, Темный Лорд не оставит его никогда и будет ожидать покорности во всем. Северус хотел предугадать и просчитать все последствия, но не сумел даже разобраться со своими чувствами. Возвращение Эмили мешало его прежним намерениям, будоражило сознание, вызывая потерю самообладания. Душа Северуса одновременно и ликовала от восторга и разрывалась от сомнений. Он не мог освободиться от мечтаний об Эмили, его нестерпимо тянуло к ней.

В настоящий момент профессор Снейп сидел за своим массивным черным столом. Письменное перо в его руках вырисовывало какие-то слова на желтоватом пергаменте. В минуты душевных терзаний он записывал свои мысли, будто бы сумеет послать их своей подруге Эми. Несмотря на то, что Северус всегда считался в меру выдержанным и сильным мужчиной, в излишне напряженных ситуациях он непрестанно нуждался в ее поддержке. Сначала он в действительности надеялся найти ее адрес, чтобы отправить все свои письма. Однако через некоторое время это переросло в привычку, помогающую ему перебороть свой внутренний дискомфорт. Если бы кто-нибудь чудом заглянул в один из шкафчиков Снейпа, то на него обрушилась бы огромнейшая стопка неизменно хранимых писем, адресованным некой мисс Росс.

Внезапно Северус зачеркнул все, что написал. Он надавил на перо с такой силой, что оно с хрустом переломилось пополам. «Как же это скудоумно! — профессор Снейп тягостно вздохнул, прикрыв рукой покрасневшие глаза, — Эмили в нескольких этажах от меня, а я пишу ей какие-то мемуары на пергаменте. Она сильно изменилась. Все должно быть забыто, мне нет места в ее жизни». Но ни время, ни долгая разлука, ни наигранная холодность Эмили — ничто не смогло заставить его душу хотя бы на секунду забыть о ней и перестать считать ее кем-то очень близким. Чем больше Северус сопротивлялся своим ощущениям, теша себя мыслями о ней, тем сильнее его тянуло невидимыми нитями к мисс Росс.

* * *

Группы учеников вместе с преподавателями тянулись ровным строем в Большой зал. Несмотря на то, что еда стала отвратительно безвкусной, строгие правила не позволяли никому избежать данных трапез. Даже упорно сопротивляющиеся жестоким порядкам профессора не всегда были в состоянии защитить своих подопечных от тирании нового руководства. Профессор Снейп не мог ничего изменить, его положение не позволяло ему противиться воли Волдеморта и других его приспешников.

Сейчас в Большом зале было как и во всех других местах Хогвартса — сумрачно и тоскливо. Большой зал потерял свои прежние краски: над столами факультетов больше не парили сотни свечей, не чувствовался прежний уют. Директор нечасто удостаивал своим присутствием учеников, предпочитая находиться в уединении. Но желание увидеть Эмили вынудило его на исключительный поступок.

Северус с молниеносной быстротой распахнул огромные двери при входе в зал, создав этим пугающе громкий звук. На мгновение он остановился, окинув суровым взглядом все пространство. Стало тихо — никто не осмеливался издать даже ничтожный шорох. Каждый запальчивый шаг директора отчетливо слышался каждому, кто присутствовал там. Его серьезный вид вызывал неслыханный ужас в глазах учеников и неподдельное волнение у профессоров. Мисс Росс с какой-то необъяснимой тоскливостью и унынием смотрела на все это. Заметив ее взгляд, полный разочарования, Северус несколько растерялся и ощутил себя скверно. Поступь Северуса замедлилась и стала мягче, а выражение его лица стало спокойнее. Он вновь ощутил всю силу воздействия на него эмоционального спокойствия, которое он обретал при виде Эмили. Северус примкнул к профессорам, в виде приветствия дружественно кивнув каждому из них и бережно присел рядом с Эмили. Такая явственная перемена вызвала у всех оцепенение и удивление. Однако Эмили осталась равнодушна к этому, будто не замечая изменений в профессоре. Девушка даже не поприветствовала и не удостоила его ни одним взглядом. Она прикусила свою нижнюю губу, устремив задумчивый взгляд куда-то вдаль. Минерву эта ситуация чрезвычайно порадовала и на ее лице появилась удовлетворенная улыбка, она словно подумала: «Вот, ты сам все испортил, а я предупреждала об этом». Чтобы разрядить сложившуюся обстановку, профессор Снейп решил представить мисс Росс всем ученикам. Он поднялся со своего места, чтобы его могли видеть все, и заговорил:

— Внимание! Как вы могли заметить, этой ночью в Хогвартс прибыл новый преподаватель. Профессор Росс будет вашим преподавателем по Защите от Темных искусств, — его голос звучал весьма серьезно и приглушенно, в нем нельзя было обнаружить никаких чувств. Но в его душе разгоралась досада. Северус чувствовал себя дурно, в какой-то мере ему было неловко перед Эмили за свои выходки. Но никого другого не смутила обстоятельность и монотонность его речи, для окружающих он всегда казался именно таким — грозным, как каменная неприступная стена, и ненавидящая всех вокруг. Ученики его боялись, считали жестоким, а профессора не уважали за слишком бессердечные методы обучения. Никто не любил его общество и при первой возможности старались не пересекаться с ним. Впрочем, Северус никогда и не нуждался во всеобщем одобрении. В какой-то степени он всегда был загадочен, резок и жесток по отношению к окружающим. Он держался отстраненно, а реагировал равнодушно. В свое время только Эмили могла разжечь в нем более благородное отношение к окружающим. С ней мир для профессора Снейпа, тогда еще юного ученика, становился живописнее и глубже. Но за годы одиноких скитаний он привык к образу бессердечного профессора, ему стало легче закрываться от всего мира, чем принимать его таким, какой он есть.

Снейп обернулся к Эмили, сделав плавный жест рукой. Девушка направилась к нему, демонстративно остановившись довольно далеко. Хоть Северуса и прогневило ее ребячество, внешне он это ничем не выдал, а лишь саркастически ухмыльнулся. Тишину в зале быстро прервал нежный и взволнованный голос Эмили:

— Я бы хотела сказать, что это мой первый опыт в роли преподавателя, поэтому я хотела... —Северус вызывающе прервал ее.

— Поэтому я лично буду следить за тем, как проходят уроки профессора Росс, чтобы убедиться в ее компетентности. А так же прослежу за вашей дисциплиной. Если кто-то вдруг посмеет сорвать ее урок, уверяю, наказания ему не миновать, — шипя от обиды на самого себя и от злости на инфантильность Эмили, произнес Северус. Он нисколько не сомневался в ее компетентности, однако сказал об этом для того, чтобы, как ему казалось, избежать лишних слухов и, что естественно, позлить этими словами саму Эмили. В действительности ему просто хотелось находиться рядом с девушкой и помочь ей в работе, ведь его угрозы, как выяснилось, крайне эффективный метод воздействия на юных волшебников. Но Эмили поняла мотивы Снейпа лучше него самого: по ее слегка заметной улыбке стало очевидным то, что ей отчего-то симпатичны слова Северуса, но и в то же время ей был досаден тот факт, что из-за нее могут пострадать ученики — она не одобряла прозвучавшую жестокость в словах директора. Эмили с некоторой озадаченностью взглянула на него прежде, чем отправиться обратно за стол.

Для своего первого дня в качестве преподавателя она решила принарядиться: ею изящную шею украшало массивное ожерелье с гранатом, а густые волосы были собраны в строгий пучок, открывающий вид на серьги из того же камня. Огненно-малиновые гранатины страстно переливались, таинственно храня в своей глубине темно-кровавое сияние. Лишь одна прядь ее волос назойливо выбивалась из всей идеалистичной картины, если бы не она, то Эмили выглядела бы взыскательно и неприступно. Однако завивающаяся прядь придавала ей ненавязчивую романтичность. Мисс Росс отчаянно стремилась вернуть ее на должное место, но только больше растрепала свою прическу. Она беспрестанно прикасалась руками к своим темно-русым волосам. Прежде она не собирала их, предпочитая оставлять их распущенными.

Директор вернулся к другим профессорам, присев рядом с мисс Росс. Немногие из присутствующих знали ее, тем не менее, дама быстро привлекла всеобщее внимание своей броской внешностью и особенным отношением к профессору Снейпу. Весь зал погрузился в замешательство и наполнился всевозможными шепотками. Как бы Северус не прятал своих истинных чувств, подавляющее большинство учеников заинтересовалось тем, почему он смягчается при виде нового профессора. Его поведение в отношении мисс Росс породило множество слухов: кто-то утверждал, будто Эмили одна из помощников Волдеморта, кто-то — что она важнейшая персона в Министерстве, которая намеревается выгнать Снейпа за его жестокость, кто-то ставил на то, что директор всего-навсего увлекся восхитительной особой. Как бы то ни было, о последнем думали единицы, по мнению значительной части учеников, профессор Снейп не способен на положительные эмоции, тем более на чувство симпатии.

— Я приношу вам свои искренние извинения за черезмерную дерзость, — Северус говорил шепотом, наклонившись ближе к Эмили. Девушка одобрительно кивнула ему, не робея от ненужной близости. Вдруг, поддавшись порыву, она прикоснулась к его руке, существенно сжав ее. Профессор Снейп содрогнулся и пристально взглянул в теплые глаза Эмили. Опьяненный их лазурью, он не осмеливался вымолвить ни единого слова, а его лицо приобрело несколько недоумевающий вид. Северус надеялся разглядеть в них какие-то эмоции, которые видел вчера, однако не отыскал их. Еще прошлым вечером мисс Росс краснела даже от незначительного прикосновения Северуса, а сейчас сама решительно ухватилась за его руку. До сегодняшнего дня она не знала о его скверных деяниях, поэтому правда сумела только сейчас подавить ее светлые чувства и желания, вызванные тоской по прошлому. Эмили в такой степени разочаровалась в Северусе, что разыгрывать безразличие к нему больше не было необходимости, по крайней мере, так она полагала сама.

— Вы стали так часто извиняться, профессор Снейп. Мне приятно, но не стоит делать этого впредь. Я не достойна таких жертв. И не нужно меня опекать, поверьте, я вполне самостоятельная личность, — тихо прошептала Северусу Эмили и одернула руку, резко отстранившись от него. Ее немного смутили все эти взгляды и шепотки учеников. Чем больше Эмили просила Северуса не помогать ей, тем сильнее ему хотелось сделать наоборот. Его сердили ее надменность и охлажденность чувств, но не по отношению к себе, а ко всему остальному. Эмили никогда не была так сдержанна, как теперь. Даже с профессором МакГонагалл она держалась прямолинейно и сухо, будто и не было вчерашних слез и радости от встречи с наставницей.

— Нет, это было необходимо. Я никогда не брошу своего друга, пусть и совершенно изменившегося, в таком положении, и вы это знаете, — тихо прошипел Северус, вновь приблизившись к ней. Несмотря на все обещания самому себе и размышления о том, что он должен оставить Эмили в покое, забыв о прошлом, Северус продолжал искать правду о ней и ее чувствах. Он упрекал себя за это, однако неизменно тепло относиться к Эмили. Впервые в жизни эмоции подавили его разум, поэтому он не стал утаивать перед ней того, что она ему дорога. Северус невинно уповал на то, что сможет вернуть хотя бы малую часть прежних отношений, ему казалась дикой мысль о том, что этого может не произойти.

— Профессор Снейп, мы больше не друзья. Да, когда-то нас связывала дружба, но это было невероятно давно, сейчас мы просто-напросто вынуждены работать вместе. То, что я вернулось, ничего не меняет. Вчера мы обговорили все, но упрямство не позволяет вам так просто отступиться от вашего заблуждения, — Эмили, задумавшись, сделала несколько продолжительную паузу, а после с удушающим равнодушием в голосе продолжила, — я настоятельно советую вам забыть о том, что связывало нас когда-то. К сожалению, этого больше не вернуть. Для меня вы гениальный волшебник, но я не способна понять ваших поступков и не осмелюсь уподобиться вам, — взгляд мисс Росс не выражал ничего, но на самом деле она не меньше Северуса чувствовала себя угнетенно.

— Я буду поступать так, как сочту нужным. Разговоры о прошлом не имеют смысла. Вам пора понять, что мои действия относятся к настоящему. Я чувствую ваше притворство, но если вы не лжете, говоря все это, значит я просто глупец, — Северусу не хотелось оставаться в Большом зале. Он в один миг ощутил все последствия бессонницы — жуткая усталость поразила все его тело, и головная боль достигла такого предела, что ему казалось, будто кто-то каждую секунду ударял его огромным перечнем школьных правил, которые он сам и придумал. У него совершенно пропало желание завтракать и с кем-либо говорить. А разговор с Эмили и ее отношение только подлило масла в огонь страданий Снейпа. «Эмили... Своим возвращением ты забрала не только мой сон, но и всего меня. Как же я устал!».

* * *

После отвратительного во всех отношениях завтрака мисс Росс отправилась на свой первый урок по Защите от Темных искусств. На протяжении всего пути ее сопровождала Минерва, докучающая Эмили разговорами о тяжелых временах и подлости Снейпа, причем последнее не являлось удивительным. Профессор Макгонагалл недолюбливала Северуса что двадцать лет назад, что сейчас. Эмили всегда интересовала причина этого, однако никто и ничто так и не смогли объяснить эту неприязнь. Все убеждения мисс Росс о том, что она способна самостоятельно достичь класса оказались напрасными. Эмили старалась как можно скорее добраться туда, поэтому ее шаги были так стремительны, что профессору Макгонагалл пришлось практически бежать за ней. Она уважала и искренне любила Минерву, однако ее чрезмерная правильность и въедливость все время выводили ее себя.

Добравшись до кабинета, Эмили холодно и кратко попрощалась с профессором Макгонагалл, почувствовав некоторое облегчение. Она размеренно вошла в класс, ученики уже давно ожидали ее. Она пребывала в некотором предвкушении и волнении. За время работы в Министерстве магии она отвыкла от общения с обширным кругом людей, поскольку зачастую находилась в гордом одиночестве, не выходя за пределы своего кабинета. Предыдущая работа Эмили не требовала от нее больше пары фраз в день, хотя она занимала весомую должность в отделе Магического Образования. Несмотря на когда-то имевшуюся у нее болтливость, Эмили редко заводила знакомства, а если и находила собеседника, то не была излишне болтлива и стремилась быстрее вернуться в свой мир безмолвия. Все свое свободное время она посвящала профессии и чтению, отчего у нее и не было ни друзей, ни собственной семьи. Если бы Северус имел возможность наблюдать за ней все эти годы, то не узнал бы в этой взыскательной, скрытной и молчаливой особе свою подругу. Вчера она была мягче и впечатлительнее, чем обычно. Ее несколько ошеломила эта, пусть и временная, но перемена в себе. Тем не менее, она всегда имела уважение коллег к себе, поскольку обладала незаурядным умом, полностью погружалась в работу, со всей ответственностью выполняя ее. Некоторое время назад ей предложили почетную должность начальника департамента, однако она мягко отказалась от нее. Эмили отталкивали перемены и перспектива того, что ей придется общаться в разы больше обычного. Она отвергла бы и должность преподавателя Хогвартса, но обстоятельства вынудили ее поступить иначе. Еще при жизни Альбус Дамблдор отправил запрос в Министерство на то, чтобы ее перевели к нему в школу. Он имела достаточно серьезное влияние на все Министерство, поэтому его прошение подлежало немедленному рассмотрению. Однако оснований для столь незамедлительной смены должности Эмили не видела. Ведь когда она окончила обучение в Академии магии Шармбатон, находящейся во Франции, то хотела вернуться домой и устроиться на работу в Хогвартс. Тогда она еще не была настолько закрытой от мира. Но она получила жестокий отказ, вызванный множеством необоснованных причин. Альбус был категорически против ее работы в школе, поэтому его последующее решение показалось Эмили действительно неожиданным и странным. Она до последнего оттягивала свой перевод, но после смерти профессора Дамблдора не смогла не согласиться на его последнюю просьбу. Шум в классе прервал череду воспоминаний, однако она предпочла не обращать на него внимания:

— Здравствуйте, сегодня мы немного познакомимся с вами, а в дальнейшем начнем изучение одного из самых сложных предметов — Защиты от Темных искусств. Вы можете обращаться ко мне просто мисс Росс, надеюсь, что мы сумеем поладить. Как вы знаете, в мире магии много опасностей, поэтому я решила внести некоторые изменения, — Эмили резко замолчала, укоризненно взглянув на учеников. Шум в классе не прекратился. Несколько раз она попросила тишины, однако ее просьбу никто не услышана или же не хотел услышать. Мисс Росс редко повышала голос, считая это крайне неуважительным, но в этот раз у нее не оставалось иного выхода.

— Прекратите немедленно! — ее звонкий голос раздался на весь класс. К удивлению самих учеников, в классе прекратились перешептывания и все смиренно обратили внимание на свою новую преподавательницу. Мисс Росс довольная тишиной, с благодарностью кивнула и подошла на несколько шагов ближе к ним.

— А вот теперь... — повышение тона сыграло с ней злую шутку, голос Эмили стал тоньше мышиного писка. Она несколько раз кашлянула, пытаясь вернуть прежний тембр, однако сделала его лишь более хриплым — ...мы можем продолжить. И так, в этом полугодии нам предстоит: повторить пройденный материал, изучить новые защитные заклинания, в том числе и те, что помогут вам защититься даже от трех непростительных заклятий. У кого-нибудь есть вопросы? Нет? Ну, вот и отлично. Давайте откроем учебники на странице сто тридцать семь и выполним задание, — через силу продолжала Эмили, ее речь звучала сипло и отрывисто. Ученики послушно принялись выполнять указания преподавателя. Вдруг Эмили услышала в коридоре тяжелые, приближающиеся все ближе к кабинету, шаги: «О, нет! Только его здесь не хватало». Смятение обуяло ее душу, сердце забилось чаще. В кабинет стремительно ворвался профессор Снейп. Увы, он проходил неподалеку и отлично слышал восклицание мисс Росс. Его, несомненно, рассердило вызывающее неподчинение правилам, к тому же, Северус не мог не проверить, как обстоят дела у Эмили. Эмили уповала на то, что он уйдет так же скоро, как появился, ему определенно не стоило знать о последствии случившегося происшествия.

— Я предупреждал вас о поведении на уроках мисс Росс. Видимо, вы плохо уяснили мои слова. Кто посмел ослушаться моих указаний, позволив себе опуститься до уровня развития инфузории? — голос Снейпа звучал серьезно и местами грубо. Он яростно окинул взглядом учеников, никто из них не осмеливался произнести ни единого звука. Северус сохранял самообладание, только глаза выдавали всю силу его негодования. Эмили судорожно перебирала в руках ленту своего строгого платья цвета увядающей розы, не осознавая, чего стоит ожидать от Снейпа. — Я отнимаю пятьдесят баллов у вашего факультета и назначаю неделю исправительных работ в школьной столовой, — профессор Снейп скривил губы в насмешливой улыбке, направившись к выходу. Эмили пребывала в растерянности, она совсем не хотела, чтобы из-за такой глупости ученики были нешуточно наказаны.

— Стойте! — Эмили старалась говорить как можно громче, чтобы ее голос не звучал так хрипло, — Я возвращаю пятьдесят баллов, ничего серьезного не произошло. Ребята просто еще не привыкли ко мне, но мы все уже уладили.

— Если бы ничего не случилось, вы, Мисс Росс, не сорвали бы голос, — Северус подошел так близко к Эмили, что она чувствовала на себе его горячее дыхание. — Я отнимаю еще сто баллов. И не смейте менять моих решений. Я вас, несомненно, уважаю, но даже для вас правила остаются обязательными. А наказание за их нарушения остаются неизбежными, — монотонно пригрозил Северус, не сводя пронзительных черных глаз с мисс Росс. Она гордо замерла, отведя взгляд в сторону. Снейп прибывал в глубоком замешательстве, она посмела задела его амбиции, возразив ему при учениках. Уже давно никто не решался перечить его словам. Однако Северус внезапно вспомнил, что раньше она поступала точно так же. В его душе блеснуло яркое чувство меланхолии о прошлом: «Может, она не так уж изменилась, как мне казалось».

— Да, профессор, я вас услышала. Могу я продолжить урок? — Эмили знала, что спорить с ним сейчас нет смысла, он уперт и рассержен.

— Нет, я отстраняю вас на сегодня. И не приемлю никаких возражений. Восстановите свое здоровье, мисс Росс, а после приступите к своим прямым обязанностям. Сейчас я подменю вас, однако запомните — это будет исключительным обстоятельством, — в его голосе не было злобы, профессор Снейп схватил Эмили за руку и едва слышно прошептал, — не делайте глупостей, прошу,— в этот момент он с невероятной тревогой и теплом смотрел на нее. Эмили решительно одернула руку, с упреком окинув взглядом Снейпа. Она попрощалась с учениками и нервно направилась прочь из кабинета. Северус мысленно сопровождал ее до тех пор, пока шаги Эмили не растворились во всеобщем вихре звуков.

* * *

Она вернулась в свой кабинет, хотя не сказать, что она считала его своим и пребывала в восторге от места, в котором ей приходилось находиться. Его тусклость наводила на нее утомительную скуку. Здесь по-прежнему оставалась масса привлекающих ее внимание вещей Снейпа, она разглядывала их, однако быстро возвращала на место все, к чему прикасалась, саркастично бормоча какие-то едкие высказывания в его адрес. Эмили сердилась, но все никак не могла понять, на кого больше она обижена — на себя или Северуса. Она решительно не желала оставаться в этом тоскливом, пропахшим сыростью, месте. Внезапно в ее голове родилась идея. Эмили стремительно выпорхнула из неприглядного кабинета, оживленно направишься прочь из замка. Ей захотелось пройтись на свежем воздухе, увидеть знакомые с детства места. Она всегда любила здешнюю природу. Ее душа наполнилась радостью предвкушения, мысли сменялись так быстро, что Эмили и сама не поспевала за ними. Она не шла, а будто парила в воздухе, искрящемся от волнения. Все вокруг приобрело прежнюю красочность, напевы когда-то давно сочиненных ею песен все сильнее перебивали ее размышления. Однако беззаботность Эмили исчезла так резко и внезапно, как и появилась. Всего одна тревожная мысль и ее душа вновь обрела холодное спокойствие. Уже смиренным шагом Эмили продолжила свой путь.

С раннего утра погода практически не изменилась, появился лишь надоедливый ветер, порывисто развивающий кроны высоких деревьев и треплющий ей волосы. Досадным ей показалось еще то, что и сапоги и низ плаща обильно покрылись пренеприятной грязью, разлетающейся во все стороны от малейшего движения. Эмили устремилась быстрым шагом в Запретный лес, чтобы разыскать боггарта для уроков. Эта идея пришла к ней крайне спонтанно и внезапно, впрочем, как и все ее идеи. Эмили предполагала, что умение сдерживать собственный страх поможет ученикам здраво оценить опасность ситуации и сохранять в ней самообладание. Конечно, она могла попросить боггарта у Северуса или у кого-то из профессоров, поборов свою вредность и надутость, но после сегодняшнего утра она наотрез отказалась от какой-либо помощи. Эмили остановилась на пригорке, всматриваясь вдаль, туда, где кустарники только расстилали свои могучие ветви, покрытые зачаровывающей пеленой мрака, через которую еще проникал дневной свет. Неподалеку от опушки леса располагалась небольшая деревянная хижина, вблизи которой коренастый человек собирал, очевидно, последний урожай со своего маленького огорода. Эмили сразу узнала в нем Рубеуса Хагрида, одного из преподавателей, с которым благодаря Минерве имела удовольствие познакомиться до того, как Снейп ворвался в Большой зал, решительно испортив ей настроение.

— Здравствуйте, Рубеус, — неестественно улыбнувшись, произнесла мисс Росс. Она находила нечто очень душевное и милое в чертах и неуклюжих движениях Хагрида. Заметив Эмили, он заметно приободрился и, оставив хозяйственные заботы, направился навстречу ей.

— Добрый день! Голос ваш как-то сменился, авось, сорвали?

— Увы, да, это действительно так, — опечалено вздохнув, сказала мисс Росс и опустила взгляд вниз, приобретя немного задумчивый вид.

— Надо же! Как такое несчастье вышло-то?

— Ничего примечательного...

— Ну вы лучшей позаботьтесь о себе, а то худо быть может. Куда направляетесь? — из вежливости и какого-то неожиданного любопытства поинтересовался Хагрид, хотя и чувствовал, что мисс Росс не настроена на откровения. Он проявлял неподдельное сочувствие к ней.

Его добрые карие глаза вызвали у Эмили добросердечные чувтсва, однако она не изменяла своим привычкам и стремилась скорее покинуть общество доброго лесничего. Хагрид был очень высокого роста и крупного телосложения, напоминая огромного медведя, но характером он больше сравним с лабрадором. На лице его росла густая спутанная борода, пышные, не менее запутанные, темные волосы торчали так, как им только угодно. Хагрид производил хорошее впечатление приветливого, доброго человека, всегда готового помочь другим. За завтраком Эмили сразу обратила на Хагрида внимание. Его лохматые волосы и местами неаккуратная одежда мгновенно выдали то, что он лесничий, искренне привязанный к природе и животным— это послужила причиной того, что он стал преподавателем по Уходу за магическими существами. Дамблдор в своих письмах всегда отзывался о Хагриде с теплотой и уважением

— Погода достаточно приятна, но жаль, что вчера выпало так много снега, а сегодня осталась только слякоть. Тем не менее, я решила прогуляться, очень давно не ходила по этим окрестностям. Особенно хочется заглянуть в Запретный лес, несмотря на всю его сумрачность и опасность, я сохранила много славных воспоминаний об этом месте, — сказала Эмили, уже представляя, как ветер доносит до нее аромат высоких сосен, как ее пленяет таинственная тишина, возвращая в давно минувшие часы блаженного единения с природой и самой собой. — Попутно смогу поискать боггартов для своих учеников. В наше время нужно уметь бороться со своими страхами. И я должна в этом помочь ребят.

— Надо-надо... Дурные времена сейчас. Без профессора Дамблдора всем нам худо сделалось, — Хагрид произвел заметную паузу, его глаза заблестели. Вдруг, он неповоротливо подступился вплотную к мисс Росс и крепко заключил ее в объятия, несколько раз легко похлопав своими большими руками по ее спине. Сердце и душу Эмили пронзила болезненная скорбь, она с трудом сдержала слезы. — Для нас всех это стало большим горем. Простите, не хотел напоминать. Дамблдор всегда с теплом упоминал о вас, мисс Росс. Соболезную...

— Ничего...

— А вам не надо на урок?

— Профессор Снейп отстранил меня от занятий. Я свободна на сегодня.

— Между вами будто кошка пробежала! Снейп не сильно огорчил вас сегодня? Он любит цепляться ко всем, авось задумал что-то неладное... — Хагрид начал бодро высказываться о деяниях Северуса, но мисс Росс его уже не слышала. Погруженная в себя, она смотрела на дремучий необъятный лес, переминаясь с ноги на ногу. В ее голове постоянно крутились старые воспоминания, перемешивающиеся с мыслями о скором уединении. Хагрид говорил много, но слышала мисс Росс только что-то действительно важное. — Вам осторожней надо быть, в самые дебри не ходите. Что-то этакое происходит с акромантулами, совсем озлобились, особливо ихние самки. В последние месяцы они и меня близко не подпускают. Обычно мирные они, просто не любят посторонних...

— Обычно мирные? Но... — мисс Росс озадаченно взглянула на Хагрида, — впрочем, благодарю за предупреждение.

— Да... Удачных поисков и приятной прогулки! Заходите ко мне на чай, как вернетесь. Буду рад гостям! — Хагрид дружественно улыбнулся мисс Росс, его глаза излучали искренность. Но Эмили осознавала, что наверняка не откликнется на его радушное предложение.

— Спасибо, Рубеус. Если получится, то я зайду к вам сразу, как вернусь, — после этих слов Эмили направилась в лес, задумавшись о словах Хагрида: «К чему эти предупреждения? Будто бы эти акромантулы хоть когда-то излучали что-то доброе...». Хагрид с легкой задумчивостью посмотрел ей вслед, быстро вернувшись мыслями к своим спелым тыквам, растущим на его миниатюрной плантации.

Чем дальше Эмили углублялась в дебри, тем меньше солнечного света проникало через спутавшиеся ветви деревьев, загадочные шорохи и звуки слышались чаще, лесная земля все сильнее покрывалась тонкой коркой оледенения, что не позволяло докучавшей ей когда-то грязи вновь лететь в разные стороны. Каждое дерево выглядело таким знакомым, лишь молодые деревья путали Эмили. Она мнительно оглядывалась по сторонам прежде, чем в очередной раз протиснуться между царапающими ее кожу ветвями. Какое-то необъятное чувство тревоги разрасталось в ее груди. Раньше они с Северусом часто коротали здесь время. Снейпу нравилось проводить испытания новых заклинаний где-то вдали от всеобщей суматохи. Как-то раз они сбежали ночью из замка, чтобы понаблюдать за фестралами, обитающими в самой чаще леса. Северус на тот момент еще не мог их видеть, поэтому ему так нужна была Эмили. Однако она так сильно испугалась этих существ, что пользы оказалось не много. К тому же, тогда еще молодой директор Дамболдор узнал об их побеге и строго наказал обоих, в особенности Снейпа. Эмили часто подмечала несправедливость Альбуса по отношению к ее другу, списывая это на чрезмерное беспокойство о ней и мнительность профессора.

— Как же часто я злилась на него из-за этого... — едва слышно прошептала она сама себе.

* * *

— Что за мерзкий звук?! — отчаянно воскликнул Северус, неожиданно очнувшись из своего недолгого, но такого желанного сна. Нелли металась из стороны в сторону, роняя все, что она могла ухватить своими цепкими когтями. Заметив пробуждение Снейпа, сова начала лишь сильнее размахивать крыльями и издавать резкий переливистый крик. — Ах! Ну что за несносная птица! Что с тобой такое? Прекрати немедленно!

Возгласы Северуса ничуть не утихомирили Нелли. Она внезапно налетела него, крепко вцепившись острыми когтями в его руку, и, не разжимая лап, направилась в сторону двери, будто указывая путь куда-то. Только сейчас Северус разглядел в янтарных глазах Нелли невыразимый страх. Чувство тревоги резко кольнуло и его душу: «Эмили...». Снейп одернул руку и, срываясь на бег, направился вниз по лестнице. Нелли уже более спокойно последовала за ним.

* * *

Все меньше света освящало дорогу, и луна уже показалась на темно-сером небе. Ветер с каждой минутой становилось все холоднее. Эмили бродила в самой чаще уже несколько часов, но так и не увидела ни одного боггарта. Ее утомили бессмысленные блуждания по лесу. Она даже начала думать, словно у нее самой нет страхов, поэтому она и не видит этих существ. Однако это было далеко не так. Заметив небольшое озеро, мисс Росс направилась к нему. Оно оказалось гораздо глубже, чем выглядело на первый взгляд. Грязно-синие воды, подгоняемые сквозным ветром, то высоко вздымались, то с шумом опускались вниз. Между ближайших деревьев проглядывалась паутина. По коже Эмили пробежал пугающий холод мурашек: «Так, что-то совсем похолодало, лучше вернуться в замок». Она сделала несколько порывистых шагов, как вдруг запнулась обо что-то длинное и твердое, повалившись прямо на покрытую инеем землю. Эмили приподнялась, как вдруг замерла, услышав зловещее щелканье за спиной. Обернувшись, она увидела гигантского, покрытого черной шерстью паука. Безумный страх пронзил ее тело. Все его восемь пар глаз угрожающе следили за каждым ее осторожным вздохом, на агрессивно щелкающих жвалах поблескивал яд. Хоть акромантулы и понимали человеческую речь, Эмили знала, что мирно договориться не получится. Паук ловко набросился на нее, пытаясь зажать ее между своими мощными челюстями, но Эмили успела уклониться и быстро вскочила на ноги. Она, спотыкаясь на ровном месте, побежала обратно к озеру. Чудовище последовала за ней, стараясь сбить ее с ног своими длинными лапами. Эмили остановилась, лишь войдя по пояс в ледяную воду. Свирепое существо с оглушающим треском вновь набросилось на нее, брызги летели в разные стороны. Эмили нашла свою палочку и отбросила паука на несколько метров от себя. Она побежала к берегу, но насквозь промокшая мантия тянула ее назад. Чудовище барахталось в воде, издавая истошные звуки, не в силах выплыть наружу — это дало время для того, чтобы Эмили оказалась на суше.

— Глациус! — из палочки вырвался поток морозного воздуха, покрывшего всю поверхность озера льдом, под которым оказался и паук. Отчего-то волшебная палочка во время заклинания выскользнула из ее рук. Тяжелый вздох вырвался из груди Эмили, вода тяжелыми каплями сползала с нее. Убрав с лица мокрые волосы, Эмили осторожно ступила на лед, оказалось, что палочка отскочила от нее на значительное расстояние. Она остановилась в нескольких шагах от своей цели — на поверхности появились трещины, с каждой секундой их становилось все больше. В одно мгновение куски льда с треском полетели в разные стороны, чудовище вынырнуло на поверхность, повалив Эмили одним ударом мохнатой лапы. Напряжение повисло в воздухе, Эмили старалась подавить свой страх. С грозным шипением мокрый паук бросился на нее. Она увернулась в сторону, но ее палочка оказалась слишком далеко, чтобы суметь дотянуться до нее. Она чудом поднялась, однако паук, громко щелкая челюстями, столкнул ее обратно на холодную гладь озера. Ледяные трещины стремительно подобрались к ней. Под телом мисс Росс послышался оглушающий треск, лед раскололся, и она оказалась в холодной воде. Ее палочка так и осталась на поверхности.

Эмили никогда не умела плавать, а нервные барахтанья унесли ее в сторону от единственного места, где был расколот лед. Воздуха не хватало, она наглоталась воды, щипало глаза, а тело так и тянуло вниз. Паника охватила ее, она со всей силы пыталась разбить лед руками, но все ее попытки остались тщетны. Ее ноги запутались в мантии, а перед глазами вспыхнуло алое пятно крови, сочившейся из ее изрезанных об лед рук. Воздуха совсем не осталась, Эмили медленно опускалась на дно. Она разглядела чей-то темный силуэт, а может быть мираж, и мрак...

* * *

Струя воды вырвалась из горла Эмили вместе с жутким кашлем. Дрожь прохлады пробежала по ее трясущемуся телу.

— Где я? — встревоженно приподнимаясь, прохрипела она. Все ее тело болело, а на руках обнаружились обильно кровоточащие порезы. Насквозь промокшая одежда, противно всхлипывая, отяжелела ее движения.

— Мисс Росс, это я Хагрид. Вы у меня в хижине, не волнуйтесь, все уже хорошо. Хотите горячего чаю? Это поможет хоть немного согреться, — предложил Хагрид, протягиваю большую кружку, из которой выходил горячий пар, доносящий запах лесных трав. Взглянув на свои руки, Эмили неохотно отказалась от чая. Хижина показалась ей тесноватой для такого большого человека, как Хагрид. В комнате не было ничего лишнего: стол, стулья, горящий камин и кровать лесничего, на которой сейчас она сидела — насквозь промокшая и испуганная. Внимательнее присмотревшись, она заметила, что одежда и густые волосы Рубеуса на вид казались абсолютно сухими.

— Как вы меня нашли?

— Да камин нужно было растопить, — немного помолчав и почесав затылок, начал Хагрид, — а хвороста, как назло, не оказалось. Чего делать было? Вот я и пошел за ним. Иду, значит, по лесу, как вдруг слышу резкий треск, шум. А там гляжу, вы.

Глаза Хагрида бегали туда-сюда, словно ища слова в предметах окружения. Он то ворошил дотлевающие ветви в камине, то ставил заново кипятиться уже давно вскипевший чайник, то разбирал какие-то пыльные вещи, к которым давно не прикасался, но так ни разу и не присел напротив нее. Когда слова действительно закончились, он и вовсе замолчал, продолжив метаться из угла в угол.

— Что бы я без вас делала? Благодарю! Я теперь обязана вам своей жизнью.

— Нет-нет, вы ничего мне не должны...

— Я вам безмерно благодарна, но мне стоит вернуться в замок. Уже совсем темнело, да и хочется побыть наедине, — Эмили, с трудом поднявшись, направилась к выходу. Хагрид хотел сопроводить ее, однако она вежливо отказалась. Она покинула хижину и, тяжело прихрамывая, шаг за шагом приближалась к школе: «Надеюсь, все уже разошлись по комнатам, в особенности Снейп... Ох, этот Снейп!». Тело ее изнывало от усталости, холодок надвигающейся ночи дрожью пробегал по нему, а перед глазами стояли ужасные воспоминания о случившемся. Ей поскорее хотелось избавиться от намокшей одежды, броситься в свою постель, и, укутавшись в теплое покрывало, уснуть. Когда Эмили вошла, стало ясно, что почти все ее надежды сбылись — ученики и профессора уже давно уныло разбрелись по комнатам. Однако, не успев даже радостно выдохнуть, она вздрогнула, заметив обеспокоенного Северуса, который стоял в полуосвещенном коридоре. Эмили остановилась. Заметив это, он мгновенно пошел навстречу к ней. Северус подступился собранно и спокойной. Его лицо выглядело чрезвычайно серьезным, но поблескивающие глаза горели.

— Я вижу, моя просьба не попадать в очередные истории была не услышана вашей персоной, мисс Росс. Что произошло? Почему вы такая... мокрая? Неужели вздумали искупаться вечерком в ледяном озере? — на лице Северуса расплылась натянутая усмешка, которая быстро исчезла, когда он заметил на руках Эмили кровавые потеки. В его глазах появилось смутное чувство растерянности, он побледнел.

— Вы смеетесь? — мисс Росс наклонилась к нему ближе, сменив голос на грубый шепот. — Узнаю ваше истинное лицо. Давно пора! Я не намерена вам, профессор Снейп, ничего объяснять. Прекратите опекать меня и лезть не в свое дело.

— Я приказываю...

— Вы не смеете мне приказывать!

— Еще как смею, — нервно прошипел Северус, схватив мисс Росс за руку. Она пыталась ускользнуть от него, однако он не намеревался ее отпускать. Они направишь в башню директора.

— Нет! Отпустите меня, профессор! Немедленно! — возмущалась мисс Росс, ударяя Снейпа своей изрезанной льдом рукой. На его мокром рукаве остались багровые следы ее крови. Он молчал, дерзко и сурово идя вперед и не обращая никакого внимания на волнения Эмили. Ей казалось, что она сейчас рухнет прямо на каменный пол от изнеможения.

— Можно я все объясню завтра? — сдалась мисс Росс, сменив гнев на жалобную мольбу. — У меня все болит, мне даже тяжело стоять, Северус, пусти меня. Я все объясню, но позже. Куда вы меня ведете? Северус, пожалуйста, дайте мне спокойно вернуться к себе в кабинет.

Северус оказался полон решительности и ничего не отвечал. Они вошли в его кабинет. Эмили не понимала, что происходит. Нелли завороженно смотрела на них, сидя наверху одного из шкафов.

— Посиди здесь, — приказал Северус, посадив ее за свой эбеновый стол, и начал что-то нервно искать в шкафчиках. Его влажные волосы сосульками висели на его голове, а черная, брошенная на полу около двери, мантия оставляла расползалась мокрым пятном на полу. Он подошел к ней. Опустившись вниз, Северус осторожно взял ее за руку и тихо-тихо произнес исцеляющее заклинание — раны на руках исчезли. Услышав это заклинание, она вспомнила, что его придумал сам Северус в одну из их ночных вылазок в Запретный лес, когда они были детьми. Она взглянула на него так пронзительно, что у Снейпа перевернулось все внутри. Он вдруг понял, что не хочет отпускать ее холодных рук, пока они вновь не наполняться теплом.

— Спасибо... Северус, успокойтесь, все уже хорошо, — осторожно, одергивая свои руки из рук Северуса, произнесла мисс Росс. Его глаза вмиг потускнели, а лицо приобрело более серьезный вид. Он нахмурился и достал сосуд со светло-бежевой жидкостью.

— Выпей, то есть выпейте, мисс Росс.

— Что это?

— Ничего особенного, всего лишь умиротворяющий бальзам, — он открыл пузырек и настырно протянул его ей. Она настороженно окинула его взглядом, но выпила зелье. Тепло проникло в ее изнеможенное тело — ей стало значительно легче и спокойнее. Неожиданно Эмили сама начала рассказывать о происшествии в Запретном лесу. Он внимательно ловил каждый звук, вылетевший из ее уст. Сердце Северуса разрывалось на части от мысли о том, что она могла погибнуть: «Еще минута и... Нет-нет, не хочу думать об этом. О! Как же она настырна и в этом вся она». Он был так близок к ней, что она могла без труда увидеть каждую черту его лица, но она не видела. В кабинете воцарилась тишина. Стало так тихо, что Северус слышал, как бьется сердце Эмили.

— Безрассудно! Может мне следует просить вас делать глупости? Ведь вы любите делать все наперекор мне, мисс Росс. Впредь, все же будьте осторожнее и не теряйте свою палочку, — Северус коснулся ее руки и отдал палочку. Мисс Росс, придя в себя, вскочила и сделала шаг назад от него.

— Откуда у вас моя палочка? Не молчите! Северус, зачем вы играете со мной?!

— Держитесь от меня стороной, мисс Росс, и прислушивайтесь к моим словам, чтобы ничего...

— Спасибо за помощь... — перебивая Северуса, на одном дыхании произнесла Эмили, торопясь уйти. Она в один миг выскочила из его кабинета и, срываясь на бег, вернулась к себе в комнату. Она взглянула на свою волшебную палочку, она все еще осталась холодной.

* * *

Северус загадочно смотрел в открытое окно, на лес, на луну, на природу. Его черные, как смоль волосы развивались на ветру. Он тяжело вдыхал морозный воздух. Мир вновь замер для него, воспоминания все чаще всплывали в его разуме. Он думал, вспоминал и ждал хоть каких-то ответов. На его плече сидела взъерошенная сова, больно впиваясь когтями в него.

— Нелли, помнишь, а ведь это заклинание я создал, когда ты поцарапала ей руку, — обращаюсь к сове, сказал Северус. Он обернулся назад, взглянув на портрет профессора Дамблдора: "Пришло время, узнать все...".

Решительность, зародившаяся в Северусе, выпрямила его плечи и дыхание и на мгновение успокоила трепещущее сердце. Откровенный разговор, которого он опасался долгие годы, оставлявший давно назревшие вопросы без ответов, наконец, настал. Изображение Дамблдора, на которое при встрече так нежно и болезненно смотрела Эмили, зашевелилось. Непринужденная улыбка бывшего директора исчезла, глаза потухли, прикрывшись тенью густых, не лишенных седины бровей. Снейп холодно кивнул профессору головой, заложив руки за спину. Дамблдор, точнее, его искусно написанный портрет, взбодрился и начал мягко расспрашивать Северуса обо всем, за исключением событий, связанных с его преемницей.

— Эмили приехала, — сухо произнес Северус, бесцеремонно забыв обо всем, что говорил Альбус мгновение назад, — вы, должно быть, успели это заметить, однако отчего-то не упомянули ни слова о ней. Неужели смерть лишила вас памяти и всех трепетных чувств?

— Друг мой, мои чувства не ваша забота, — Альбус побледнел и не проронил ни слова больше, устремив тревожный взгляд на Северуса.

— Отнюдь, что-то подсказывает мне, что как раз моя. Много лет вы откровенно лгали мне. Я знаю вас слишком хорошо, чтобы понимать: все это далеко не случайность, — Северусу казалось, будто воротник его рубашки непривычно туго сжимает его шею. Несколько раз он одернул его, а потом все же расстегнул верхнюю пуговицу. Неприятное ощущение не исчезло.

— Правда бывает слишком болезненна, оттого неведение становится единственным выходом. Мой вам совет: если не хотите вновь обжечься, не вмешивайтесь в ее жизнь, — с этими словами портрет Дамблдор замер, приобретя прежние очертания. Северус еще несколько минут простоял неподвижно, его мысли путались между собой. Едва приходящий ответ вновь ускользал, теряясь в миллионе сомнений.

— Нет-нет, я чувствую, все должно быть иначе, — тихо бормотал себе под нос Снейп, наливая в хрустальный бокал рубиново-красное вино. Ночь обещала быть длинной и полной тревог.

* * *

Лорд Волан-де-Морт и Пожиратели Смерти сидели за длинным столом, и лишь одно место за ним было по-прежнему пусто. Никто из приспешников не решался заговорить первым, ожидая слов от своего повелителя и боясь разгневать его неосторожным словом. Но Темный Лорд молчал, присматриваясь ко всем и ожидания объяснений. Он слегка усмехнулся, с презрением окинув взглядом каждого присутствующего, но так и не встретился ни с чьим тревожным взглядом.

— Что с Северусом? — он был краток, но этот вопрос заставил вздрогнуть присутствующих и вызвал у них смятение. Голос Темного Лорда звучал спокойно, размеренно, подобно шипению змеи. Чтобы он не произнес, будь то язвительная шутка или редкая похвала, его вид все равно оставался мрачным и пугающим. Волан-де-Морт расслабленно вдыхал влажный и прохладный воздух своими двумя щелями, отдаленно напоминающими нос, но больше похожими на змеиные.

Он походил своим видом на кобру: каждое его движение было плавным, как у змеи, осторожно и бесшумно подползающей к беззащитной жертве, но за этой грациозной медлительностью скрывалась готовность в любой момент напасть — резко и быстро, как кобра, так же убивал и сам Лорд. Заглянув в его глаза, вы никогда не увидите жалости или сострадания, они угасли в нем еще в детве. Жажда власти, превосходство, ярость и даже огонек безумия — вот что вы увидите в его взгляде. Но стоит ли смотреть туда? Ведь говорят, чтобы собака не набросилась на тебя, не стоит смотреть в ее глаза. Со змеями иначе, ей не важно, смотришь ты на нее или нет. Если ты выбран ее жертвой — пути назад нет. Она будет преследовать, пока не добьется своего — мучительно гибели своей запуганной и измотанной жертвы.

Когда-то и из Волан-де-Морта мог выйти прекрасный человек, а не хладнокровный убийца. Однако судьба решила иначе: тяжелое детство и темная магия сделали из возможного гения одержимого жаждой подчинения палача. Как и положено тщеславному человеку, Лорд видит праведность и смысл лишь в собственных решениях и поступках. Он откровенно считает, что виною всех его неудач являются грязнокровки, именно поэтому их уничтожение первостепенно. Впрочем, винить кого-то или что-то, кроме, конечно, себя самого, во всех неурядицах давняя шутка мироздания.

— Милорд, Северус не появлялся сегодня, должно быть, он в Хогвартсе, — переглядываясь с другими, выдавил из себя ответ один из Пожирателей. Вся его поза выдавала какую-то скованность и неестественность движений. Это вызывало некоторое отвращение Темного Лорда, однако отвращение к страху и ничтожности другого порождало ощущение внутреннего превосходства, с которым он взирал на других.

— Глупец! Я знаю, что его не было сегодня. Меня интересует совершенно другое. Кто-нибудь из вас, господа, знает причину отсутствия нашего друга Снейпа? — несмотря на возрастающее напряжение, Темный Лорд сохранял равнодушие. Его огромная змея Нагайна плавно скользила под столом, касаясь своей ледяной кожей ног присутствующих.

— Я знаю почему, мой Лорд! — вскрикнула Беллатриса. На ее лице не было ни доли страха: лукавая улыбка, резкий и горящий безумной решительность взгляд, откинутая на спинку стула рука. Дождавшись одобрительного кивка от своего Господина, Беллатриса продолжила, поправив свои волосы, больше похожие на птичье гнездо. — В Хогвартсе новая преподавательница, ее направили из Министерства магии. Поговаривают, что по личной просьбе чертового старика Альбуса Дамблдора! Даже могила не может его угомонить, — Беллатриса залилась жутким смехом, но умолкла, поймав на себе гневный взгляд Темного Лорда. — Ее зовут Эмили Росс, смазливая особа, так и хотелось расцарапать ее личико, посмотреть в ее полные страхом глаза и в мучениях убить. Я успела понаблюдать за...

— Молчать! — Темный Лорд задумчиво прищурился. — Имя. Повтори ее имя!

— Эмили Росс, милорд.

— Какая невероятная удача! — лицо Темного Лорда просияло улыбкой. Он пожал плечами и засмеялся, повторяя ее имя в разных интонациях. Его приспешники, не понимая сути, хохотали вместе с ним, пока Темному Лорду это не наскучило. — Так какое отношение к ней имеет Снейп?

— Сам Северус говорил мне, что он вынужден за ней следить, и поэтому не отлучается из замка. Но ведь не стоит верить всему, что он говорит... — голос Беллатрисы звучал ниже, а на ее лице застыла маска недоумения и лукавства. Ее левый глаз подергивался, ей непременно хотелось наброситься на кого-нибудь, будто дикому зверю на добычу. Но добычи давно не было. Изнутри ее раздирала жажда наблюдать за страданиями и причинять их.

— Северус никогда не давал нам поводов для сомнений. Он верен мне. Но все же в одном ты права — слепо доверять кому-то нелепая ошибка. Стоит напомнить этой Эмили Росс обо мне и моем возросшем могуществе. Дайте понять, что она не должна мешать Северусу, — Лорд вопрошающе окинул взглядом своих приспешников. Беллатриса вскочила со своего места и устремилась ближе к Темному Лорду. — Позвольте мне, милорд! Удостойте меня наслаждением слышать ее истошные крики! Я сделаю все.

— Беллатриса, неужели она тебе так по нраву? — Волан-де-Морт усмехнулся. — Впрочем, никто не справиться лучше тебя. Однако не перестарайся, она нужна мне живой.

— Но, милорд!

Темный Лорд не произнес ни слова, его горящий взгляд сказал гораздо больше. Беллатриса и еще несколько Пожиратели покинули своего Лорда, направившись в Хогвартс.

* * *

— Черт! — прошипел себе под нос Снейп, по колено провалившись в некое подобие дорожной ямы, залитой неприятной жижей. Последние крупицы его терпения исчезли так же быстро, как холодная грязь влилась в его и без того испачканные и изношенные ботинки. Полуденное солнце слепило Северусу глаза, редко встречающиеся прохожие вызывали у него отвращение своим жалким и потрепанным видом. Между домами проходили узенькие улочки, на одной из которых ему повстречался широкоплечий мужчина, который бесцеремонно толкнул Северуса в плечо, протискиваясь мимо него. Это произошло совершенно случайно, однако Снейп полагал иначе. Проклиная и браня этого мужчину, Дамблдора, солнце и все, что только встречалось ему на пути или возникало в мыслях, он и сам не заметил, как дошел до ветхого дома, местами разваленного, маленького и невзрачного.

— Вот я и дома, — сухо произнес Северус, закашляв от едкого дыма, доносящегося со стороны ткацкой фабрики. Соседей у него давно не было: район, в котором располагался дом, давно считался заброшенным и загрязненным отходами фабрики. Из таких скверных мест люди обычно стараются как можно быстрее съехать, однако Снейпу такая мысль никогда не приходила на ум. Справедливо отметить, что бывает он здесь нечасто, большую часть времени проводя в стенах Хогвартса.

Войдя внутрь, Северус осмотрелся: все неизменно стояло на своих местах, покрывшись толстым слоем пыли и паутиной. Упоминание о пауках вызвало у него ощущение, будто бы он только что выпил стакан прокисшего молока: «Мерзкие твари, особенно вчерашний». С каждой секундой Северус нервничал все сильнее: он не рассчитывал на визит домой. Впопыхах он чудом отыскал новые брюки, схватил какую-то книгу в пурпурном переплете и сделал пару жадных глотков пунша, уже неизвестно сколько стоящего на его журнальном столике и явно забродившего. Переодевшись, Снейп выскочил из дома, хлопнув входной дверью и даже забыв запереть ее на ключ.

Северус нервно прошел несколько кварталов в поисках маггловской лавки чудес, в которую его направил профессор Дамблдор. Эта затея ему откровенно не нравилась, он не желал покидать Хогвартс, однако его положение было таково, что он не имел права отказать. Обойдя еще несколько улиц, Северус окончательно запутался. Он метался с одного места на другое, а нужного адреса нигде не было. Оставался лишь один выход — спросить дорогу. Вокруг Снейпа проходили толпы вечно куда-то спешащих людей, но все они чем-то были ему неприятны: один слишком нахмурил брови, другой, наоборот, уж слишком широко улыбался своей подруге, а третий, проходя мимо, успел уронить несколько раз свой портфель, из которого то и дело вылетали эскизы каких-то нелепых изобретений. Лишь одна пожилая дама не вызвала у Северуса резкой неприязни. Она, прижав руки к сомкнутым коленям, тихо сидела на краю лавочки, около покрытого ржавчиной и тиной фонтана, и наблюдала, как из него струится вода. Эти неподвижность и спокойствие заинтересовали Северуса. Нарочно пройдя пару раз мимо, он все же подошел к даме и как можно вежливее поинтересовался о том, каким образом он может дойти до нужного места. Она, слегка подняв уголки губ, согласилась проводить его.

Всю дорогу они молчали. Дама шла гораздо медленнее Северуса — это заставило его вновь занервничать. Она была одета в потертое бледно-сиреневое пальто с позолоченными пуговицами, несколько из которых были безвозвратно утеряны, слева от воротника висела небольшая брошка в форме лилии, а пестрый шарф постоянно норовил улететь, поддавшись потокам ветра. В ее серебряных волосах все еще проглядывали темные пряди когда-то смоляных волос, бледная кожа покрылась красноватыми пятнами, губы дрожали, а ее глаза Снейп так и не успел разглядеть, поскольку она постоянно смотрела в сторону, будто норовя пустить слезу. Весь ее вид вызвал ощущение некого увядания и опустошенности. Северусу стало не по себе. Вдруг женщина остановилась, слегка повела рукой в сторону, совсем неслышно что-то произнесла и побрела назад. Он даже не успел поблагодарить ее, впрочем, это не особо его опечалило.

Взглянув под ноги, Северус заметил небольшую бумажку, должно быть, выпала из порванного кармана пальто той дамы. Это была старая фотография статного мужчины с густыми усами и выразительным взглядом. Снейп машинально положил ее к себе в карман и огляделся. Яркая вывеска «Вселенной чудес» сразу бросилась в глаза, заставив его позабыть о своем печальном проводнике и утерянной фотографии. На входной двери висели китайские колокольчики, подвязанные на разноцветные ленты. Они звучали громче и приятнее любых других колокольчиков, в их мелодии можно было отчетливо расслышать: «Добро пожаловать!» Внутри тоже не обошлось без музыки: ненавязчивая песня, нагоняющая некую таинственность и восторженность, раздавалась из векового граммофона. Большие окна закрывались темно-синими шторами с серебристым рисунком звезд, которые не пропускали дневной свет в лавку. Она освещалась небольшим количеством светильников в форме ревущих львиных голов, круглые лампочки в которых имели свойство менять свои цвета, и гирляндами, обрамляющими отдельно каждую полочку. Плакаты с портретами знаменитых фокусников висели на стенах, под каждым именем подписывался самый выдающийся трюк, который удавалась совершить мастерам своего хитрого, но пленительного дела. Пол украшал рисунок розы ветров, но вместо привычных направлений на этой диаграмме изображались направления в различные отделы лавки, расположенные полукругом. Слева и справа от Северуса простирались, на первый взгляд, бесконечные ряды полок с различными безделушками: цилиндрами разных форм и цветов, стеллажами волшебных палочек с гравировками, мантиями, украшенными рисунками звезд и цветов, метлами, волшебной пыльцой, книгами заклинаний, ингредиентами для зелий, сделанных из различных сладостей и фруктов, небольшими наборами для фокусов. Здесь не было настоящей магии, но во всем этом разнообразии чувствовалась чарующая сказка, чудо, в которое хочется верить. Казалось, что каждая вещь здесь имеет свою особенную ауру и историю. Напротив Снейпа располагался отдел «Фокус-покус», где стояли различные механизмы для трюков, особенно его привлекли трехметровые зеркала. Левее же находилась касса с продавцом, который быстро заметил растерянного Северуса. Это был мужчина с накладной бородой, в причудливом колпаке и полосатой мантии. Он помахал Снейпу рукой, подзывая ближе к себе.

— Здравствуйте! — радостно воскликнул продавец, натянув на себя улыбку во весь рот. — Желаете окунуться в мир волшебства — я к вашим услугам! Вы смущены? Не стоит. К нам приходят люди и старше, поверьте, всем нам иногда нужна сказка.

— Мне необходима вовсе не нелепая сказка, а книга «Основы иллюзорного искусства» для Альбуса Дамблдора, — монотонно проговорил Северус, чувствуя себя глупо и сгорая от желания стереть продавцу память о своем появлении здесь: «Какая нелепая чрезмерность! С чего Альбусу эти игрушки? Возможно, он решил надо мной посмеяться. Что же, будем считать, что эму это явно удалось». Услышав имя бывшего директора Хогвартса, мужчина в странном колпаке прекратил улыбаться, состроил серьезную гримасу и оттянул от лица длинную бороду. Кончики его ушей покраснели, и глаза виновато забегали.

— В таком случае, пройдемте со мной. Что же вы так задержались? Профессор Полади сгорает от ожидания уже который день, — продавец взволнованно выскочил из-за кассы, извиняясь за свой внешний вид. Пройдя немного вперед, он резко замер напротив большого настенного полотна с изображением двух всадников: тот, что восседал на белом коне, держал в одной своей руке весы, а второй прикрывал глаза, будто отстраняясь от всадника в лисьей шубе, восседающего на вороном коне, который своими могучими копытами топтал прялку. Отодвинув картину в сторону, продавец учтиво подозвал Северуса, приглашая его войти в потайную дверь. Снейп с несколько озадаченным видом подошел ко входу и медленно вошел. Тусклый свет желтоватой лампы осветил невзрачное помещение.

— Что за шутки?! — Северус попал в кладовую, где стояли прогнившие и местами покрытые мхом коробки, лежали грязные тряпки, издающие неприятный запах сырости. Он усмехнулся и вызывающе взглянул на продавца, который, отстраняясь, поспешил его успокоить, указывая на еще один тайный ход — невидимый портал. Мужчина достал из внутреннего кармана мантии волшебную палочку и произнес заклинание, ранее неизвестное даже Снейпу, который в откровенном изумлении нахмурил брови. Пройдя сквозь стену, они очутились в просторном кабинете, освещенном парящими в воздухе свечами. Запах лаванды и кофе сладостным потоком окутал Снейпа. Не только громоздкий книжный шкаф был заставлен доверху, но и столы с тумбочки умещали на себе высокие стопки книг. Ловцы снов разных видов и размеров украшали пурпурные стены. На столе стояла огромная ваза из искрящегося хрусталя, наполненная множеством конфет в оранжевой обертке, а на полу валялись фантики от них. Около камина, читая книгу в кресле, сидел мужчина. Северус видел только его руки в фиолетовых перчатках и верхушку цилиндра того же цвета.

— Ах, невероятно! — почувствовав присутствие посторонних, мужчина закрыл книгу, положил ее на стеклянный столик рядом с собой, мягко проведя рукой по переплету, и сделал небольшой глоток приторно-сладкого кофе. — Северус Снейп! Ох, как же долго я ожидал этой минуты.

— Простите, но я вас не знаю, — Северус настороженно разглядывал длинные и худые кисти рук загадочного человека, ожидая, когда он повернется к нему лицом. Голос незнакомца то мягко растягивался, подобно завораживающей мелодии, сыгранной неразлучным с флейтой музыкантом, то оживлялся резким, местами писклявым, звоном.

— Простите-простите, сахарный вы мой! — статно держа спину ровно, мужчина в цилиндре поднялся, одернул горчичный жилет с рисунком вышитым золотыми нитями и, наклонив голову набок, с искрами в глазах уставился на Северуса. — Меня величают Франком Полади. Медиум, ясновидящий, в прошлом профессор в Шармбатоне. Знаете, а вживую вы даже более угрюмый.

Снейп не мог выдавить из себя ни слова, изумленно глядя на профессора Полади: из двух небольших отверстий в его цилиндре торчали заостренные уши, покрытые шерстью и заканчивающиеся короткими кисточками, длинные кошачьи усы распушились на вытянутом лице, аристократический нос выделялся своей шоколадно-коричневой мочкой, а вертикальные зрачки в его янтарных глазах резко то сужались, то расширялись.

— Мяу! — воскликнул Фрак и захохотал, поправляя свои густые каштановые волосы, лишь немного не достающие до его угловатых плеч. — Ох, простите меня, сахарный! Никогда не могу удержаться от этой безвкусной шутки.

— Хм, занятно. Я действительно сталкиваюсь с таким впервые. Не сочтите мой магический интерес грубостью. Как вы приобрели такой, простите, экзотический вид? — прищурившись, Северус с необычайным вниманием к каждой детали и приоткрытым ртом рассматривал высокого профессора, точно сравнив его с худощавым котом особенно дорогой породы. На светлой одежде Франка не было ни единого пятнышка или крошки, словно он переоделся минуту назад. В его виде был некий шарм и достоинство, но при этом вся чрезмерная буря эмоций отображалась на лице. Услышав вопрос Северуса, Франк всплеснул руками и залился звонким отрывистым смехом. Приглядевшись лучше, Снейп заметил характерные морщины на его лице, предположив, что профессору Полади уже больше сорока лет.

— Сахарный мой, не один вы балуетесь изобретением заклинаний. Как вам известно, не всегда все получается так, как задумывалось, тем более — первый опыт в жизни, — усы профессора Полади дрогнули, мысли его на мгновение унеслись в собственное прошлое, искривив его широкую улыбку. Но уже через мгновение он вновь просиял, смеясь и жадно глотая воздух. Франк внимательно разглядывал обувь Снейпа, радуясь и бормоча что-то себе под нос.

— Жак, Жак! — звонко прокричал он, обращаясь к мужчине в полосатой мантии, кротко стоящему позади Северуса. Аристократичная худоба профессора Полади приобрела особенную величественность рядом с низеньким и пухлым продавцом-французом. — Подойди! Скорее! Эти ботинки! Ох! Видишь, Жак, как я и говорил: на левом ботинке грязное пятно в форме улитки, а на правом — летучая мышь!

— Сейчас проверим, сэр, — Жак подошел к столешнице, стоящей рядом с камином. На ней лежали две книги: толстая, в полностью черном переплете без единой надписи, покрытая лишь бесчисленными царапинами и округлыми углублениями, и тонкая, в алом переплете с узорами, украшенная рубинами и зеленым гранатом, именно эту книгу видел Северус в руках Франка. Выбор Жака пал на невзрачную темную книгу, но не в силах ее поднять, он вопрошающе посмотрел на профессора Полади.

— Тысяча тридцать седьмая страница, Жак.

— Произошло то, чего я так боялся — Снейп вновь оказался на пути, который... — открыв книгу на ошибочной странице, Жак начал читать, но быстро осекся, поймав на себе тревожный взгляд Франка. Нахмурившись, Северус наблюдал за переглядками профессора и его рассеянного помощника.

— О каком пути идет речь, профессор Полади? Чего вы так боитесь? — Северус одернул рукава пальто, предусмотрительно достав свою волшебную палочку: «Хватит! Еще немного этих игр во всезнайку и я превращу в пыль этого сумасшедшего кота». Небольшая вена на его лбу с каждой секундой пульсировала все сильнее, периодически резко подергиваясь. На мгновение в глазах Франка появились не менее сильные гнев и решительность. Однако, сделав глубокий вдох, он лишь пожал плечами, и, с удовольствием улыбнувшись, сделал едва заметный кивок Снейпу.

— Есть вопросы, ответы на которые лучше не знать, — профессор Полади достал конфету из вазы. Выбросив на пол фантик, он с необычайным наслаждением прожевал любимую сладость. — Если бы я не знал вас, то посоветовал бы отнестись ко всему проще, доверившись судьбе. Но я вас знаю. При желании вы найдете ответы на все, но не здесь и не сейчас. Начнете со мной битву за правду — проиграете. Мне ли — магу, который видит прошлое, настоящее и будущее каждого человека, этого не знать? Впрочем, и это не главное. Вы ведь понимаете, что сейчас не сможете победить меня в честной схватке, поэтому все еще стоите на месте, сдерживая свой гнев.

— На вашем месте я бы не делал таких резких выводов, если вы хотите оставить свой костюм в целости, — выпрямив свои сутулые плечи, Северус с хладнокровным спокойствием в лице подошел к профессору Полади. Франк пошатнулся, избегая встречи с его холодным взглядом.

— Выпейте, сахарный мой. Это просто чудесный яблочный сидр! — посматривая на Северуса, профессор Полади налил два бокала золотистого напитка. Душистый запах зеленых яблок и меда быстро распространился по всему кабинету. Саркастично улыбнувшись, Снейп отказался от сидра и тяжело вздохнул: «Сколько бы запахов здесь не было — этот невыносимый запах лаванды не перебить ни чем. Откуда он вообще?!» Присмотревшись к сотням свеч, паривших в воздухе, он вдруг понял, что все они ароматические: на сиреневом воске виднелось изображение веточки лаванды и надпись «гармония». Выпив свою порцию сидра, Франк подал рукой сигнал Жаку, который, резко сорвавшись с места, вышел в соседнюю комнату. Северус угрюмо стоял посреди комнаты, скрестив руки на груди и раздраженно поддергивая ногой. Не находя слов, профессор Полади разглядывал свою комнату, будто видит ее впервые и, постукивая пальцами по столу, тихо бурчал что-то. Не прошло и минуты, как Жак, запинаясь об полы своей мантии, вернулся с небольшой книгой в руках, тем самым нарушив неловкое молчание.

— Вам стоит поторопиться, — протягивая Северусу необходимую для Дамблдора книгу, Франк с лукавством в улыбке и тревогой в глазах добавил. — Всех сегодня ждет много сюрпризов, скорее возвращайтесь в Хогвартс, мой сахарный.

Северус сухо поблагодарил профессора Полади за помощь Альбусу и поспешно направился к выходу. Франк, съедая конфеты одну за одной, провожал его взглядом до самой двери.

— Я все на вас смотрю, — профессор Полади говорил непривычно бесстрастно, его лицо не выражало ничего. Достав из вазы оранжевую конфету, он, помяв ее в руках, перебросил ее через всю комнату, попав прям в руки Снейпу. — Понимаете, я знаю все, что было с вами, словно живу с вами в одном теле. И, знаете, сахарный, все никак не пойму: чем вы лучше меня?

Снейп в недоумении посмотрел на профессора Полади, а после, саркастично улыбнувшись, вышел прочь из комнаты профессора, вновь очутившись в грязной кладовой лавки чудес. Пролезая через потайной ход, он неожиданно почувствовал, что его что-то тянет назад — одна из пуговиц пальто зацепилась за край полотна с всадниками. Грубо одернув пальто, Северус уронил не только саму картину, но и оторвал пуговицу. Несколько раз раздраженно пнув злосчастное полотно, он быстрым отрывистым шагом вышел на улицу.Пройдя до конца переулка, Северус вновь оказался на многолюдной площади с фонтаном. Пожилая дама все еще сидела на лавочке: она тревожно оглядывалась на каждого прохожего, слегка подпрыгивая с места и прикрывая губы трясущейся, усеянной множеством морщин, рукой. Предчувствовав, что дама ищет именно его и опасаясь душевных разговоров о жизни, Северус поспешил уйти, скрывшись в толпе. Женщина, успев заметить его темную фигуру среди прохожих, тревожно вскочила и поспешила за ним, слезливо умоляя его остановиться. Снейп, ускорив шаг и не реагируя на мольбы пожилой женщины, надеялся ускользнуть, свернув на другую улицу, однако дама догнала его быстрее.

— Прошу вас! — жадно глотая воздух и держась за сердце, молила она. Северус с отвращением взглянул на ее трясущие колени и заплаканное лицо. Только сейчас он заметил, что на ней надеты разные ботинки: один красный на низком каблуке, а другой из искусственной коричневой кожи. Дама крепко вцепилась руками в его воротник, устремив на него горящий взгляд. — Фотография! Вы не видели фотографию?

Северус попытался оттолкнуть ее подальше от себя, но она лишь сильнее прижалась к нему. Вспомнив о снимке, он нашел его в кармане и поспешно вернул даме, намереваясь уходить. Она трясущимися руками взяла фотографию, поцеловала ее и прижала к груди. Ее мутные глаза еще больше покраснели, испуская из себя ручьи слез. Дама кинулась на Северуса с объятиями, крепка сжимая его обеими руками и бесконечно благодаря. Снейп дрогнул, чувствуя дискомфорт внутри. Он слегка похлопал даму по ровной спине, медленно отстраняясь назад и вынужденно улыбаясь. Она резко его отпустила и мертвенно побледнела, ее лицо сузилось, а в глазах появилось смятение. Обернувшись, Северус смог увидеть, кто вызвал панику у его новой знакомой: трое мужчин в белых халатах заглядывали в каждый магазин, расположенный на улице и задумчиво расспрашивали о чем-то прохожих, раздавая желтые карточки. Дама попятилась назад, намереваясь бежать, но, запнувшись о бордюр тротуара, тяжело повалилась вниз, не в силах подняться. С недовольством на лице, оборачиваясь то на перекресток, к которому он хотел идти, то на преследователей дамы, Северус поднял ее с земли и, подхватив под руку, повел ее за собой. Лицо дамы просияло, и она, прихрамывая, пошла за ним. Завернув за угол большого кирпичного дома, они остановились. Северус снял свое пальто и накрыл им ссохшуюся с годами даму, которая постоянно оглядывалась назад, все сильнее прижимая к груди фотографию и дрожа, словно лист на ветру. Запах булочек с корицей доносился печальной волной до голодного Снейпа, а слова странного профессора Полади по кругу повторялись в его голове: «Нужно поскорее избавиться от нее и вернуться в Хогвартс». Не дав женщине перевести дух, Северус подхватил ее за руку и дергано направился вперед. Пройдя несколько кварталов, он внезапно остановился и с недовольством взглянул на все это время молчащую спутницу.

— Быть может, — начал Северус, разминая кисти рук до треска костей, — вы скажете, куда нам идти? Какое-нибудь место, где вас не найдут?

— Они найдут меня везде, — оглянувшись с безразличием во взгляде, дама сняла с себя пальто Северуса и передала ему. Он нахмурился и скривил рот. — Тем не менее, есть место, где меня найдут не сразу. Проводите меня до Паучьего тупика.

Снейп раздраженно фыркнул: «Может, сразу пойдем ко мне домой? В эту дыру уж точно никто не заглянет». Он ничего не ответил даме, вынужденно свернув на другую улицу, ведущую в Паучий тупик. Всю дорогу женщина молчала, украдкой поглядывая то на Снейпа, то на фотографию. Северус обычно предпочитал уединение и тишину, однако с каждой секундой безмолвие напрягало и удивляло его, ведь он рассчитывал на то, что дама первым делом начнет рассказывать ему о прожитых годах. Чем дальше вниз по улице они спускались, тем быстрее она шла, Северус даже успел разглядеть в ее лице тусклое ликование, смешанное с печалью. Дама остановилась напротив высокого дома, крышу которого пробил толстый ствол ивы, когда-то белый фасад неравномерно пожелтел и местами покрылся мхом, а часть деревянного забора бесследно исчезла. Снейп неоднократно видел это место — его дом расположен напротив через узкую ухабистую дорожку. Когда он был еще ребенком, соседские дети часто рассказывали страшные легенды об этом заброшенном месте и его владельцах, которые в их безграничной фантазии становились настоящими монстрами, призраками или даже злыми колдунами. Призадумавшись, Северус вспомнил, что и сам до мурашек боялся этого места, стараясь обходить его стороной и испытывая к нему небывалое отвращение.

Такому отношению способствовали вовсе не придуманные детьми рассказы, а одно неприятнейшее происшествие. Одним прохладным, но на удивление солнечным деньком, трое более взрослых мальчишек пристали с насмешками к маленькому Снейпу, возвращающему из магазина с пакетом самого недорого молока и небольшой буханкой хлеба. Они просили его отдать им продукты, однако Северус, трясясь и заикаясь от страха, все еще не желал добровольно отдавать очень необходимое для него самого. Тогда один из компании, высокий и жилистый мальчик с широкой щелью между зубов, невзирая на жалостливые мольбы Северуса, силой выхватил еду из его рук и выбросил ее на землю. Снейп в слезах попытался дотянуться до отнятых продуктов, но двое других мальчишек, смеясь, подхватили его под руки и поволокли в заброшенный дом. Кривой железкой отворив прогнившую входную дверь, они втолкнули туда брыкающего и кричащего Северуса. После они ушли, заперев его одного в сыром темном месте и запев какую-то веселую песню. Снейп пытался выбить ставни в окнах, бился в дверь, звал на помощь, но все это ему не помогло. Отчаявшись, он сел в кресло, намокшее от дождя, капающего с протекающей крыши, и заплакал, прижав колени к груди и дрожа от холода, приносимого сквозняком. Наблюдая через густые заросли в саду за тем, как уходит с горизонта солнце, он заснул, несколько раз просыпаясь от странных звуков и прохлады. Утром его разбудил жуткий стук и скрежет. В темницу Северуса ворвался его разъяренный и хмельной отец. Схватив своего сына за смольные волосы и браня за отсутствие дома и потерю денег зря, он притащил его домой, где сидела заплаканная и тревожная мать Северуса. Она кинулась к сыну с поцелуями и объятиями, однако отец оттолкнул ее. Снейп отчетливо помнил опухшие и покрасневшие глаза своей матери, наполненные одновременно и теплом, и жгучим гневом.

— Я живу здесь, — указывая рукой на свой ветхий дом, Северус окинул даму взглядом, рассчитывая на свой скорый уход.

— Здесь?! — дама ошарашено ойкнула и, пробираясь через голые ветки кустарников, прошла в сад. Аккуратно положив на грязное сиденье шарф, она уселась в скрипящие качели и вновь достала фотографию. Северус остановился напротив нее, не решаясь сесть на покрытую гниющей листвой лавочку. — Почему они вас преследуют? Неужели, в преклонном возрасте потянуло на авантюры? — неожиданно в Северусе проснулся интерес к таинственной женщине и ее жизни. Дама с настороженностью огляделась по сторонам и загадочно уставилась на него.

— Это врачи из дома, как я его называю, — «особенных пенсионеров», — дама закурила, достав из внутреннего кармана длинную сигарету и лиловую зажигалку. Дым блаженно проник в ее легкие через протяжную затяжку. Она предложила Северусу присоединиться, однако он отказался, не имея пристрастия к табаку. — Послушайте, если не выходить из некого места почти четыре десятка лет, то определенно начнет от него тошнить.

— Столько не держат безосновательно. У вас какие-то проблемы?

— Чушь! Они думают, будто я выжила из ума, суют какие-то таблетки. Я из-за них ничего не помнила, потом стала тайком выбрасывать их — память частично восстановилась. Первое, что вспомнила — это место, последние дни вне больничной постели. Знаете, а ведь раньше я жила в этом доме, пусть и совсем недолго. Мы с мужем выбрались из нашей деревушки, купив эту землю, причем, совсем недешево по тем временам. Я до последнего сомневалась, не поторопились ли мы разбрасываться финансами. Но это был приличный и обустроенный район, не то что сейчас — склад отбросов с ткацкого завода. Вам, вероятно, это неизвестно, слишком уж молоды по сравнению со мной. К нам тогда собирались переехать сын с беременной невесткой. Я ждала, обустроила комнату, хоть они и не торопились, ждали рождения ребенка. Чудная девочка появилась! Красивая, пухленькая такая, на мальчика моего невероятно похожа! Только вот глаза, понимаете, никак не вспомню. Мучаюсь уже столько времени, но не получается, туманное все. А потом... — тут она замолчала, трясущимися руками достав еще одну сигарету. Дрожь овладела телом дамы настолько, что она не сумела ее поджечь, уронив ее в грязь, смешанную с мусором и опавшей листвой. — Утреннее солнце пробивается через окно. Я на кухне жарю бекон с яичницей, масло шипит на сковороде, разлетаясь в разные стороны каплями, обжигая мне руки. Думаю, почему мой сынок мне еще не позвонил, обычно говорим в одно время. Муж читает газету, что-то ворча себе под нос. Три коротких звонка в дверь. Внутри все как-то сжалось, необъяснимая тревога возникла вместе с учащенным пульсом, будто предчувствуя конец моей спокойной жизни. Открываю: мужчина невысокого роста стоит, мнется, переступая с ноги на ногу. И так тихо говорит...

Дама сделала тяжелый вздох, похожий на стон, и закрыла лицо руками. Снейп расслышал всхлипывания. Она подняла глаза к небу, обняв саму себя за плечи и прикусывая нижнюю губу. Голос дамы осип, звонко подрываясь в конце каждого слова:

— Их убили! Убили моего мальчика вместе с женой и ребенком! За что? Может, я чего-то не знала, но малютка, ей еще и месяца не было, она ничего плохо никому не сделала. Я не могла поверить, переспрашивала несколько раз, уточняла, срываясь на вопль и не замечая, как слезы своей соленостью разъедают мои глаза. Ноги не хотели держать меня, я повалилась на пол, прижав колени к груди, кричала от невыносимой боли, не пропускающей воздух к легким. Муж подскочил, придя в ярость, решил сам найти этих извергов, что посмели тронуть нашу кровь! В особых органах дело замяли быстро, разведя руками и состроив надменные гримасы поддельного сочувствия. А дальше все размыто и отрывками. Мы нашли нечто неестественное, непостижимые на первый взгляд причины смерти. Однажды вечером муж пришел весь оборванный, в грязи, а в глазах изумление и страх. Он мне что-то рассказал, такое, что нельзя было знать. Я выбежала на улицу прямо в халате, не помню куда, но я торопилась, запинаясь на каждом шагу. А потом упала и темнота. Что было потом — неизвестно. Следующее, что помню, как меня приковали ремнями к кровати, поставив какие-то капельницы. Муж лежал рядом, бессознательно бормоча: «Тряпочная игрушка, тряпочная игрушка». Пыталась у него узнать значение этих слов, но он говорил, будто никогда ничего подобного не было, а последнее, что он помнит — подгоревшая яичница.

— Хм, сочувствую, — Северус нахмурился, скрестив руки на груди, и отошел немного назад, — весьма загадочная история.

— У вас есть дети?

— Нет.

— Жена или любимая женщина?

— Любовь? Я похож на того, кому она нужна? — Снейп саркастично скривил губы, с отвращением закатив глаза.

— Обычно так говорят те, кому она в первую очередь необходима, — прищурившись, дама ахнула: — Я, кажется, внешне припоминаю вашего отца! Несколько раз он удостоил меня чести выслушивать от него бранные слова и много возмущений без повода. Вы на него похожи: оба дерганные и немиролюбивые. Впрочем, вашу природу я так и не разгадала. Вы злодей с чутким сердцем или герой с завышенными амбициями?

Северус промолчал, но задумался над этим: «Какие однобокие суждения легкомысленной особы преклонного возраста. Стоило копать глубже. Впрочем, какое ей дело до меня? Ей никто не предоставлял пропуск в мою личную жизнь».

— Послушайте совет старой женщины — в жизнь нет ничего важнее и необходимее близких людей. Возможно, вы еще глупы, как неоперившийся птенчик, но скоро даже вы это поймете. А, может быть, вы итак все это осознаете, боясь людей и признания в этом, — уяснив, что Снейп не готов к задушевному диалогу, дама поправила пальто и протянула ему фотографию, которую все это время трепала в руках.

— Это мой муж Томас. Посмотрите, как он был хорош в молодости: густые брови, волевой подбородок, утонченные скулы и эти полыхающие светом изумруда глаза. Грех — такого не полюбить! Почти две недели тому назад он скоропостижно скончался. Я слишком многое пережила до побегов, уже смирившись, что никогда не смогу покинуть лечебницу. Однако меня не пустили на его похороны, поэтому я тайком пролезла через ограждение во время полуденной прогулки. Я хотела отыскать могилу, чтобы попрощаться, как это и принято. Заплутав по пути, я остановилась на площади, несколько дней проведя около этого фонтана и бродя по соседним улочкам. Ни разу за это время в моих глазах не было столько слез, как за эти несколько часов. Эта женская плаксивость обычно вызывала у меня резкое отвращение, кто же знал, что за океаном слез скрывается зияющая дыра внутри, которую суждено испытывать и мне. Знаете, это чувство не описать. Когда ты сидишь напротив, смотришь в его туманные от боли и лекарств глаза. Уже несколько дней он молчит, ничего не говорит, лишь какие-то стоны и всхлипы. А тут вдруг четкое: «Я скоро уйду. Я чувствую». Я взяла его за холодную руку и сказала: «Нет-нет! Все будет хорошо, мы еще выберемся в наш домик». Но и он, и я понимали, что этому не бывать никогда. Я давно была готова к его уходу, когда доживаешь до наших лет, не удивляешься смерти. Я не проронила ни единой слезинки в тот момент, хотя он находился на грани. Мы прожили очень долгую жизнь, не важно, где мы были, главное — мы прошли каждый день вместе. Но я только сейчас поняла цену семейного счастья. В молодости я была крайне скупа и напыщенна, как индюшка. С людьми высокомерна до неприличия, зато падка на богатство, видимую роскошь и любезна с теми, кто мне помогал все это заполучить. Гналась за недостижимым идеалом, причем вовсе и не таким замечательным, как мне тогда представлялось. Нам всегда всего мало, пока не останемся без всего. Сейчас меня мучается страшная бессонница, я так привыкла находиться рядом с мужем, что мне то чудится его голос, то любой шорох напоминает его шаги. Не хочу расставаться с ним надолго, скорее бы пришел конец моей тоске, моим терзаниям в ночном холоде — долгожданный покой.

Дама замолчала, тяжело вобрав воздух в легкие. Северус отчетливо расслышал несколько грубых мужских голосов, чем-то явно недовольных. Сообразив, что это те самые преследователи, Снейп подскочил к даме, пытаясь ухватить ее за руку, но она оттолкнула его. Мужчина в белом пролез через кусты и радостно воскликнул, настороженно посмотрев на Снейпа. Двое других мужчин подошли к даме и, ухватив ее за руки, повели за собой. Она с трудом вырвалась и подбежала к Северусу. Дама попыталась его обнять, однако он сухо отстранился назад.

— Мадам, вы опять курили табак? — почувствовав запах сигарет, один из врачей подскочил к даме, вывернув все имеющиеся у нее карманы, нашел пачку и припрятал к себе в халат. — С вашими-то проблемами курить — одно самоубийство!

— Ха! В таком случае, молодой человек, дайте мне еще сигаретку!

Держа даму под руки, двое мужчин направились вдоль по улице, о чем-то тихо перешептываясь. Похититель сигарет немного помедлил, подойдя к Снейпу.

— Если вдруг вновь ее встретите, как можно скорее сообщите об этом нам, — протягивая желтую карточку с адресом и номером клиники, мужчина учтиво кивнул головой, изобразив на лице до тошноты наигранную улыбку, и размеренно последовал за своими товарищами. Теплые лучи закатного солнца оранжевым светом падали на бледное лицо Снейпа. Приятное ощущение беззаботности лишь на секунду разлилось в его груди тягучей патокой, воскресив в его памяти те редкие вечера детства и юношества, когда он находился в полной гармонии с собой и миром. Он вновь ощутил на себе худые, болезненно бледные руки матери, прижимающие его к груди; касающиеся его молодого лица рыжие локоны веселой Лили, бежавшей впереди него также быстро, как после она ушла из его жизни; легкий толчок девичьего локтя Эмили в свой костлявый бок, и свет радостного лукавства, исходящий от глубоких ямочек на ее когда-то кругловатых щечках.

— Вот же гадость! — достав из кармана часы с серебристой окантовкой, усыпанные небольшими черными полосками, Северус ужаснулся: большая, изогнутая на конце стрелка приближались к восьмерке. Вспомнив слова неприятного для него профессора Полади и поразмыслив о том, что Эмили совершенно одна, точнее, без него весь день, Снейп поспешил вернуться в Хогвартс.

* * *

Мисс Росс с легкой руки отворила дверь, переступив с ноги на ногу и сделав полный оборот, радостно вдохнула свежий воздух, гуляющий по коридору. За ее спиной раздались возгласы и разной слышимости шаги, постукивание маленьких каблуков и смех учеников, окончивших свое последние занятие немного раньше обыкновенного. Она отошла чуть в сторону, вплотную прижавшись своей ровной спиной к стене. Свобода — вот что ощущали многие сегодня, — профессора более оживленно и спокойно преподавали, ученикам дозволялось сильнее шуметь, больше шутить и радоваться. Некоторые придерживались старых правил, опасаясь, что внезапное появление Снейпа могло навлечь беду на них за чрезмерную раскрепощенность.

Минерва с раннего утра тайком ликовала и светилась изнутри — сегодня главной была она, как она сама выразилась ранее: «Никаких угрюмых и придирчивых лиц рядом — никаких Северусов Снейпов. Это ли не блаженство?» Она утопала в нескончаемых делах, половину из которых надумала себе сама, бегала с этажа на этаж, проверяла каждую полочку и книжку на ней, проявляя себя во всем, что попадалось на глаза. Эмили пугало это настойчивое желание Минервы ощутить себя полноправной директрисой, прежде она не видела свою наставницу такой до восторга взволнованной и до неприличия активной, каждая фраза которой теперь начиналась на «я» и заканчивалась «в отличие от Снейпа». Эмили ощутила облегчение, осознав, что загруженная Минерва совершенно лишилась желания контролировать и поучать свою повзрослевшую преемницу. Стоит отметить, что день оказался идеальным лишь в малом: до самого позднего вечера стены сотрясал гром, неукротимый ветер ломал хрупкие ветви деревьев, некоторые ученики настолько расслабились без директора, что у Эмили вновь сел голос и наступила мигрень. Ее день переполнялся некрупными, но нескончаемыми сложностями, от которых она утомилась, ожидая с нетерпением теперешнего момента, когда она смогла бы уединиться и посвятить вечер всему, чего только пожелает ее упоенная душа.

Но душа, пережив счастливую легкость, не хотела ничего. Взглянув на исцарапанные льдом руки, Эмили вспомнила свою недавнюю прогулку, испорченную пауком: «Раз так, то почему бы не подышать свежим воздухом? Погода явно улучшилась. Только на этот раз поодаль от этого злосчастного леса. Лишь природа и покой!» Спустившись на пару этажей вниз, отвечая каждой встречной картине, Эмили расслабленно направилась к выходу, обменявшись лишь значительными взглядами с куда-то нервно спешащим Филиусом Флитвиком. Чуть различимый хруст раздался из-под ее в миг подкосившихся ног. Балансируя несколько секунд на одной ноге и издав в завершении этого трюка огорченное уханье, она шумно ударилась всем телом о каменный пол, проклиная равновесие, вернее, его отсутствие и сломанный каблук, послуживший причиной столь досадного происшествия. Эмили поднялась, отряхнув платье, сняла пострадавшую туфлю и с досадой осмотрела ее: повиснув на растянувшейся, окрашенной в пурпур, коже, покачивался оторванный каблук. Одной ногой полностью ступая, а другой идя лишь на носочке, она поторопилась к себе в кабинет.

Войдя в резко пахнущий травой кабинет, Эмили заметила на столе записку, тревожное ощущение пробежало холодными мурашками по спине и подняло на ее руках тоненькие волоски: «Зефирная, пришло время решить, наш танец в ритме адажио или призрачная пелена савана?» Выронив из трясущихся рук послание, она впрыгнула в черные лодочки и, подобно подбитому электрической лампой мотыльку, выпорхнула назад через входную дверь. Не замечая никого вокруг, Эмили бежала вверх по лестнице, все выше и выше. Из груди вырывалось тяжелое дыхание, глаза горели ужасом, а в голове кружились воспоминания, которые она упорно старалась стереть навсегда. Как же, увы, недолговечно это «навсегда» в женских умах и сердцах!

Поднявшись в башню директора, она несколько раз ударила пульсирующими ладонями дверь. Ответа не последовало: «Нет-нет! Неужели, его все еще нет?» Эмили нахмурила угловатые брови, приложив к приоткрытым губам побледневшие пальцы тонких рук. То мерными шагами, то в задумчивости едва заметной поступью она кружилась напротив директорской обители. Минута, две, пятнадцать — время шло безвозвратно вперед, но черной мантии на сутулом теле Северуса так и не появилось в отражении темных зрачков Эмили. Она припала лицом к двери, пытаясь расслышать нечто похожее на звук движений. На секунду ей почудилось, будто стеклянная колба с треском разбилась, освободив из себя всю жидкость — игра воспаленного беспокойством воображения, фантом надежды, сверлящий душу.

Эмили резко оттолкнулась от входа: «Глупо! Я уже в третий раз за сегодня теряю время попусту». Она закуталась сильнее в кружевную шаль, ощутив прилив теплоты, устремилась вниз, энергично цокая шпильками по лестнице. С непривычной быстротой летя по коридору, все еще ярко освещенному, но уже безлюдному, и с трудом глотая воздух, Эмили сморщилась, облокотившись на стену. Ноющая боль, разрастающаяся в ее боку, и легкое головокружение не позволяли нестись вперед так же быстро, как прежде; беспочвенное волнение вызвало прилив тошноты. Устремив туманный взгляд на противоположную стену, Эмили увидела двоящуюся дверь. Когда зрение восстановилось, и мысли вернулись в правильное русло, она поняла, что этой комнаты прежде здесь не было: «Выручай-комната! Что за шутки?» Уверенная в том, что ей не нужна такого рода помощь, Эмили прошла мимо, однако через несколько шагов замерла и в силу своего необузданного любопытства возвратилась назад. Шарообразная ручка легко поддалась ее руке Эмили. Оглядываясь по сторонам, она вошла в комнату. Лазоревое сияние поглотило ее в своем зеркальном свете, заставив на секунду прищурить глаза. Каждый шаг Эмили, соприкасаясь с кристальным полом, звучал, подобно бокалам на свадебном пиру, бьющимся друг о друга в веселом ликовании двух встречных рук. Этот чистый звук эхом отражался о хрустальные, состоящие из множества одинаковых треугольников, стен, создавая нескончаемую мелодию звонкого стекла. В каждом треугольнике Эмили видела отражение себя, сменяющееся воспоминаниями из прошлого: первые шаги, и падение в подхватившие ее руки Альбуса, его загадочная улыбка, любимая игрушка — рыжий лисенок с белой грудкой из плюша, воскресные уроки магии с Минервой, начавшиеся, когда ей исполнилось шесть. Маленькая Эмили часто не слушая наставницу, бегала по комнате, изображая то бабочку, то феникса, то сама придумывала чудных зверей. Минерва с присущей ей строгостью в словах просила вернуться к делам шуструю девчонку, которая закрывала уши и напевала песни, на удивление поэтично сочиненные ею именно в этот самый момент. Каждая такая песенка забывалась уже через минуту и никогда больше не звучала вновь, поскольку Эмили не любила повторяться. За такие проступки ее всегда укоризненным взглядом награждал Дамблдор, и всегда говорил: «Молодая леди, я огорчен вашим неподобающим поведением».

Эти слова — «молодая леди» — саркастично передразнивала у себя в мыслях, по-детски обижаясь на и без того мягкого наставника. Ночью, когда Альбус приходил с иллюстрированными книжками в руках, эти обиды исчезали так же быстро, как любимый вишневый пирог с ее тарелки. Эмили не любила читать сама, а наслаждалась игрой голоса своего седого наставника, однако чуть позже начала читать и сама, порой не отрываясь от книг весь день. Она читала все: от слащавых драм до психологических триллеров, сменяя жанр, как только ей приедался предыдущий, что случалось достаточно быстро. До лет девяти-десяти Эмили осторожной лаской называла Альбуса «папой», позже сменив это сухим обращением «профессор Дамблдор», о чем попросил сам наставник. Она никогда не думала о родителях, храня благодарность в сердце лишь Альбусу и Минерве, хотя часто, еще до встречи с Северусом, плакала вечерами, ощущая пустоту внутри, разъедающее душу одиночество. Увидев вихрь из воспоминаний со Снейпом, Эмили зажмурилась и прикусила нижнюю губу, оставив красный след от помады на зубах. Когда она открыла глаза, осталось лишь отражение ее задумчивого лица. Круглый столик из бирюзовых кристаллов тонкой ножкой с завитками в форме вьюна располагался посередине комнаты, рядом с ним стоял того же цвета стул, украшенный цветками синих роз и подушкой. Темно-зеленый переплет и та самая плюшевая лисица тусклыми бликами отражались на столе, бросая на него угловатые тени.

Эмили прищурилась, плавно подойдя к столу. Зеленая корочка учебника по зельеварению, одного из таких, которыми раньше и она пользовалась на занятиях, бледно выцвела по краям. Эмили раскрыла учебник, остановив взгляд на форзаце. Она изумленно ахнула, кончиком указательного пальца проведя по написанной там надписи: «Собственность Принца-полукровки». Ее губы задрожали, и слеза упала прямо на буквы, размазав старые чернила. Она осторожно, словно боясь обжечься, просмотрела записи на страницах, написанные несколько корявым юношеским почерком Северуса: «Да-да, я помню, как ты это писал: это тот сентябрьский вторник, когда я пролила апельсиновый сок на эту страницу, а это, когда мы сбежали до Черного озера, сумасбродно прогуляв несколько занятий. Как же мне досталось от Дамблдора в тот день! Были дни, такие прекрасные дни!»

Обратив свой взор на игрушку, Эмили совсем размякла, ее сердце сжалось, а в отражении стеклянных глаз лисы показался смутный образ Альбуса. Она подверглась бы еще большим терзаниям, если бы не услышала треск разбивающегося стекла. Глубокие трещины со скрипом и звоном расходились по хрустальной комнате и ее воспоминаниям, как лед в Запретном лесу. Схватив учебник и игрушку, Эмили побежала к выходу, проваливаясь туфлями в стекло и прикрываясь шалью от осыпающихся на нее кристальных частиц, мерцающих, как снег в солнечный день. Оказавшись снаружи, она несколько мгновений наблюдала, как вся стеклянная красота разрушается и утопает в черно-багровой жидкости. Как только Эмили с ужасом затворила дверь, комната исчезла бесследно, став прежней стеной. Послышались частые шаги позади. Изобразив на лице легкую меланхоличную улыбку, она обернулась, спрятав учебник под шалью. Крошечный профессор Флитвик в забавном ночном колпаке и тапочках с помпонами, зевая, разгуливал по коридору. Заметив Эмили, он карикатурно распахнул глаза и приподнял густые брови.

— Что тебя так напугало, Эмили? Ты плакала? — волнение сделало голос профессора еще более писклявым, чем обычно. Торопливыми шагами приближаясь к Эмили, Филиус выскользнул из правого тапочка, чуть не споткнувшись об него. Эмили дернулась навстречу к нему, вытерев рыжим ухом лисы слезы с лица. Будучи маленькой, Эмили часто оставалась под «надзором» Филиуса, когда ни Минерва, ни Альбус не могли остаться с ней. У него всегда можно было выпросить сладости и услышать множество захватывающих историй, которые она так обожала слушать, особенно в грозу около горящего камина, расставив вокруг себя кукол и уставившись горящими глазами на рассказчика.

— Пожалуй, ничего такого, что казалось бы важным, — Эмили посмотрела на игрушку и тяжело вздохнула. — Я нашла ее сейчас. Эту игрушку мне подарил он — профессор Дамблдор, когда мы впервые пришли в эту школу вместе. Честно говоря, мне его очень не хватает.

— Все это мне давным-давно известно! Нам всем не хватает его, но тебе больше всех, — протянув руки к Эмили, Флитвик приподнялся на носочках. Она присела на колени, положив учебник за спиной, и обняла его. Профессор погладил ее по спине, вздрогнув, когда очередная слеза упала на его шею. — Эми, года идут, а я все так же собираю твои слезы на своей шее.

Эмили засмеялась, проглотив несколько соленых слез, попавших на ее губы. Филиус достал из кармана пару конфет и положил их в ее ладонь, его глаза заблестели.

— Как же хорошо, что я по привычке ношу пару леденцов с собой. Это показалось бы Альбусу забавным, но потом он бы обязательно посмотрел на меня так, как он это умеет — укоризненно, сказав очередную цитату какого-нибудь известного философа, непременно на латинском, но это все как-то по-доброму. Он всегда знал больше, чем мы все.

— Простите, — разжав руки, Эмили поднялась и энергично отряхнула юбку. — Мне нужно придти в себя.

Она торопливо попрощалась с профессором Флитвиком, пытающимся навязаться ей в компанию, несмотря на все его желание поскорее погрузиться в ранний сон, после изнурительного, благодаря стараниям вездесущей Минервы, дня.

Выйдя из душных и давящих на нее стен замка, Эмили спустилась по тропинке до Гремучей ивы, а после свернула в сторону озера, слушая, как мерзлая трава хрустит под легким налетом инея. Пробравшись через заросли терновника, порвавшего тонкий капрон на ее ногах, она отыскала каменный выступ, обросший снизу желтоватым мхом. Подпрыгнув, Эмили забралась туда, испачкав бежевую юбку в мокрой грязи. Испорченные вещи в данный миг волновали ее меньше всего. Это место — выступ — всегда казались ей необычными и уютными. В часы, когда Эмили нуждалась в уединении, она приходила сюда, время от времени за ней увязывался ворчащий Северус, не одобряющий все, что было здесь: кусты, усыпанные синевато-черными плодами, ракурс, с которого открывался вид на западную часть Запретного леса, сквозняк в прохладные дни и сам неравномерный выступ. Тот вечер, ставший для нее последним воспоминанием о Хогвартсе на долгие годы, она провела здесь в обществе Дамблдора, ожидая так и не пришедшего Снейпа. Легкая грусть и романтика былого вылились в болезненную улыбку на лице Эмили. Ощущение маленькой искры во всепоглощающей тьме. Пытаясь вновь насладиться теплотой тех беззаботных лет, она ухватилась лишь за блеклую частицу, вызвавшую состояние поношенного кем-то счастья. Пурпурно-апельсиновые краски уходящего заката отражались в темной глади озера, волнуемой свежим ветром. Эмили вдыхала ароматы морозной зелени, чувствуя на языке приторный сок карамельной конфеты. Она рассматривала учебник, медленно переворачивая пожелтевшие страницы, перечитывая чернильные записи Северуса о изобретенных им заклинаниях: «Мы всегда утопали в одиночестве, исполняя нам давно отведенные роли, как в детстве — отчужденные дети, так и взрослые сейчас. Но в юности, нашем совместном времени, было что-то правильное, наполненное дружеской страстью. Теперь мы уже не те — одинокие, и уже чужие друг другу».

Она закрыла книгу, устремив покрасневшие глаза к небу, шмыгая влажным носом, чувствуя, как мурашки пробежали по ее коленям. Издалека Эмили могла разглядеть хижину Хагрида — в окнах так и не загорался свет, и она предположила, что лесничий помогает какой-нибудь несчастной лесной зверушке — это так на него похоже! Резкий страх вспыхнул в ее глазах так же стремительно, как и разгорелось пламя на кронах деревьев, расположенных вблизи хижины. Огонь расходился с одного дерева на другое. Эмили спрыгнула с выступа, оставив учебник там, и решительно поспешила к таинственному пожару. Подобравшись к хижине, она до покраснения ладоней стучалась в дверь — Хагрида действительно не оказалось дома. Часто дыша и зажмурив глаза, она сделала пару шагов назад: «Нет-нет! Я не вернусь, ни за что! Нет, я не войду туда опять!» Пламя все сильнее охватывало лес, Эмили слышала как шумно трескается огонь, пожирая молодые упругие ветви, превращая их в пыль и сажу. Она металась, ища глазами Хагрида, оглядываясь на Хогвартс в надежде разглядеть там чей-нибудь силуэт, спешащий сюда. Однако видела лишь искры и языки красного демона: неестественного, уничтожающего прекрасную жизнь природы и поджидающего Эмили, как хитрый лис свою ничтожную добычу. Она махнула рукой и достала свою волшебную палочку, направившись в ту часть, где хрустом раздавался стон тлеющих деревьев. Все ее нутро вопило о возвращении назад, страх царапал острыми когтями сердце, заставляя его биться в темпе аллегро. Эмили торопилась, не чувствуя земли под ногами, хриплым криком звала Рубеуса. Жар, исходящий от огня, чувствовался на ее коже, обжигая руки, она произнесла заклинание. Пожар смиренно утих, поддавшись чистой струе воды, исходящей из ее палочки. С облегчение выдохнув, Эмили закрыла лицо руками, пытаясь выровнять дыхание. Резкий удар со спины откинул ее вперед, в горячий пепел. Эмили с усилием в каждой мышце поднялась, раскаленные угольки попали за шиворот ее рубашки, оставляя ожоги на ее молочной спине. Мерзкий смех взъерошенной ведьмы привлек на себя взор Эмили, которая наставила на противника волшебную палочку. Беллатриса усмехнулась и со зловещей улыбкой подошла ближе.

— Извини, но ты ошиблась адресом. Шабаш ведьм в другой стороне, — Эмили не двигалась, стараясь обуздать вновь подступившую тошноту и головокружение. Она заметила на руке ведьмы метку со змеей. Поняв, что женщина одна из Пожирателей Смерти, Эмили бросила в нее несколько заклинаний, но все они с легкостью были отражены. Происходящее веселило ведьму: она охала, смеялась, вертелась, точно в танце.

— Боюсь, мне придется пропустить сегодняшний шабаш. Ведь я увижу кое-что более занимательное — твое изуродованное личико, — оскалившись, Беллатриса подскочила еще ближе. Эмили увидела в ее глазах искру безумия и слепую ненависть. Ведьма направила палочку на нее: изумрудное свечение вырвалось наружу, столкнувшись с красной струей обратного заклинания. Ожидая более легкой победы, Беллатриса кричала и шипела, используя заклинания все быстрее и быстрее. Почувствовав ослабление ударов противника, Эмили вспомнила несколько заклинаний из учебника Северуса.

— Сектумсемпра!

Беллатриса динамично отразила ее удар. Невидимое лезвие глубоко проникло в плоть Эмили, оставив несколько порезов. Кровь расползлась алыми потеками по одежде, стекая тоненькими струями по ее ногам. Эмили рухнула на землю, куда секунду назад упала багровая капля, пропитав собой мерзлую почву. Деревья кружились в безумном хороводе, двоясь в полузакрытых глазах Эмили. Пронзительный гул в ушах заглушал любой другой звук, словно она заперта в непроницаемом вакууме.

— Круцио! — Беллатриса приблизилась к скрючившейся от боли Эмили, ногой вытолкнув из ее окровавленной руки палочку. Эмили стиснула нижнюю губу между зубов, издавая сжатый стон. Кровь побежала из лопнувшей губы в уголок ее рта. Выплюнув багровую жидкость, Эмили истошно закричала, не в силах бороться с обжигающей болью. Она чувствовала, что ее тело скручивается и разрывается изнутри, кости растираются в мельчайший порошок, а кожа медленно сдирается заживо. Оглушающим эхом над Эмили стоял душераздирающий смех Беллатрисы, которая наслаждалась ее страданиями, зависела от них и ликовала. Она не могла остановиться, продолжая глумиться над охрипшей от крика Эмили. Беллатриса наклонилась над ней, впившись длинными ногтями в измазанное кровью лицо. Эмили то широко раскрывала слезящиеся глаза, закатывая их, то закрывала их под тяжелыми веками, на пару мгновений теряя сознание. Взглянув на Беллатрису, она дернулась, ведьма отпустила ее, грубо оттолкнув от себя. Эмили не чувствовала веса свое тела, только нечеловеческие муки, сковывающие движения. Липкими от крови пальцами она потянулась за волшебной палочкой, болезненно и неспешно подползая к цели. Каждый нечастый вдох сопровождался кашлем и скрипом в груди, как у самого заядлого курильщика, у которого от легких осталась лишь черная никотиновая бляшка. Ведьма засмеялась, с недоумением глядя на Эмили, подошла к ее палочке и наступила на нее. Эмили подползла к ее кожаной туфле, запачкав ее и пытаясь сдвинуть с места.

— Давай, красотка! Возьми ее! — Беллатриса пнула палочку и клочок грязи в искореженное лицо Эмили. — Вставай!

Ведьма кричала, как оскалившийся волк, клацая зубами, схватила ее за волосы и приподняла над землей. Алые капли стекали по шее из приоткрытого рта Эмили, падая на подол вороньего платья Беллатрисы.

— Давай! — ведьма ударила ее по губам и бросила обратно в лужу кровавой глины, оставив в руке клок мокрых каштановых волос — узкая полоса разделила нижнюю губу жертвы на две половинки. Сжав руки, Эмили приподнялась, чувствуя, как грубо трещит каждый позвонок в ее спине, прикрытой остатками разорванной рубашки. Повалившись вниз, она дотянулась до палочки, слабо сжав ее в ладони. Глаза Беллатрисы заблестели, облизнув покрытые шероховатой пленкой губы, она широко оскалилась.

Эмили, плохо ощущая равновесие, поднялась. Ведьма, заливаясь ехидным смехом, толкнула ее локтем в открытую рану. Эмили плюхнулась в грязь, пролежав несколько секунд в помутнении от рези и боли внутри, она вновь поднялась. Крепче схватившись за волшебную палочку, она, сохраняя спокойствие в лице, взглянула на ведьму из-под бровей, опустившихся на пронизанные ужасом и гневом глаза. Беллатриса сухо поаплодировала, довольно улыбаясь и комично изображая то грусть, то счастье. Перебирая мечущиеся мысли в голове, Эмили искала заклинания. Ничего не приходило в туманный разум, кроме одного из последних прочитанных в учебнике заклинаний. Волнение вырвалось из Эмили в виде сгустка склизкой рвоты. Ведьма сморщилась и отпрыгнула на несколько метров назад. Эмили проглотила горечь во рту и слабо произнесла заклинание.

— Фундвур!

Из ее волшебной палочки появился огромный сгусток, похожий на туловище красного дракона. Заклинание усиливалось, и огонь разрастался в воздухе. Эмили кричала, обжигая руки и направляя остатки своих сил в пламя. С трудом контролируя поток своей магии, она направила его на обескураженную и разгневанную Беллатрису. Ведьма, не сумев увернуться, повалилась вниз, прокатившись по земле в воспламененном платье. Огонь настиг ее вновь, но ведьма исчезла, растворившись в воздухе. Маленькими каплями с обожженных рук Эмили сползали багровые потеки, она вопила, не в силах больше совладать с огнем, расползающимся вокруг нее все шире. Хижина Хагрида ярко горела, разрушаясь под хрупкостью тлеющего дерева.

Эмили пыталась собрать магию обратно, но пламя собралось в гигантский шар и обратилось против нее самой. Она издала из груди хриплый звук и, закатив глаза, рухнула во тьму. Остатки огня взрывной волной озарили небо, сделав его на мгновение ярче, чем солнце днем. Неподвижное тело, изуродованное кровавыми ранами и ожогами, окружал резкий запах гари, подобно пару поднимался дым с земли, создавая туман едкого смрада вокруг. Пламя погасло везде, а ветер легкими потоками уносил ввысь пепел, похожий на хлопья белого снега. Заметившая странное небесное явление Минерва, спешащая из замка, и Хагрид, раздосадованный очередным поджогом своего дома, в один миг увидели выжженный круг, в котором, едва хватая потоки воздуха через маленькую шелку между губ, лежала Эмили.

— Какой ужас! — Минерва побледнела, кинувшись к преемнице, трясла ее, дрожащими руками ища пульс и беспрестанно всхлипывая. Применение исцеляющего заклинания не дало результатов ни с первого, ни с четвертого раза. — Рубеус, я не понимаю! Ее нужно отнести в замок. Срочно! Немедленно! Быстрее!

Хагрид осторожно поднял Эмили, ощутив на руках влажность от мокрой грязи, смешанной с кровью. Шляпа Минервы слетела с нее из-за сильного потока ветра, возникшего из-за быстрых шагов уже немолодого тела, обнажив блестящую седину волос.

Ее руки казались липкими, покрытыми красным слиянием почвы, пепла и внутренней жидкости Эмили. Подходя к замку, Минера вдруг поняла, что заклинания, покалечившие ее преемницу, могли принадлежать лишь одному магу: «Эту магию можно обратить вспять только применив обратные заклинания. Ах, моя бедная девочка!» Войдя в замок, Хагрид бросил на Минерву вопрошающий взгляд: «Куда нам идти? Что делать?»

— Тихо отнеси ее в кабинет, чтобы не поднять переполох. А я найду Снейпа. О, мерлинова борода, лишь бы он уже вернулся!

— Снейп?

— Да, Рубеус! Только он.

* * *

Ощущая легкую тяжесть внутри после трансгрессии, Северус облокотился на край шкафчика. Тихо бормоча что-то, он осмотрелся: за время его отсутствия ничего не изменилось, все находилось на прежних местах, продолжая собирать на себе слои пыли. Северус почувствовал, как удушающая тишина и стены, за которыми, кроме него, нет никого, сжимают, давят на него. Неожиданно для себя самого он осознал, что уже пару минут говорит сам с собой, мысленно сравнив себя со старой, никчемной и никому ненужной мебелью, не подходящей ни под один интерьер. Нарастающий звук частых шагов отвлек Снейпа от мыслей и вскоре достиг комнаты. Минерва без стука распахнула дверь, тяжело ударившуюся об стену, оглядываясь и ища глазами Снейпа, влетела в кабинет.

— Северус! Северус! Профессор! Где вы? Северус! — заметив Снейпа, Минерва подскочила к нему и потянула за собой, ухватившись за край рукава. Северус дернулся, выразив в искаженной улыбке свое отвращение. Минерва замерла, гордо выпрямив плечи, бросила на него полный слез взгляд презрения. Растрепанные волосы падали на ее глубокие скулы, из немного раздутых ноздрей вырывалось тяжелое дыхание, а краях платья были в землистых пятнах. Она с вибрацией в голосе заговорила, стараясь привлечь на себя внимание Снейпа, который расслабленно опустился в свое кресло.

— Профессор МакГонагалл, вы разве не видите: я невероятно занят! Мне нет дела до ваших проблем. Убирайтесь! — не замечая слов Минервы, Северус взял в руки какой-то документ, создавая впечатление, что внимательно изучает его. Обратив внимание на руки, он заметил алый отпечаток пальцев на выглядывающем белом рукаве, к которому прикасалась Минерва. Северус убрал в сторону бумагу, чувствуя, как его же желчь разъедает ему душу. На языке завертелись слова извинений, которые он благополучно проглотил. Минерва наклонилась над Северусом, ее виски энергично пульсировали, а в голосе пропала дрожь.

— Я ненавижу вас, Снейп! — она резко впилась пальцами в его руку, не сводя взгляда с его опущенных век. — Но прошу! Прошу не ради себя, а для Эмили...

— Эмили? — Северус побледнел. Смотря на слезы в глазах Минервы и вздрагивания ее груди, сопровождающие каждый глоток воздуха, он и сам почувствовал, как быстро участился его пульс. Снейп соскочил с кресла, грубо оттолкнув от себя Минерву и торопливо выскочил из кабинета. Его сердце сжалось в тисках смятения: «Я не позволю, она не покинет меня, как Лили. Нет! Я опоздал, опять опоздал». Теряясь в пространстве из-за головокружения и собственных мыслей, он замедлился и схватился пальцами за виски, пытаясь уловить ускользающее самообладание. Минерва подхватила его под руку, и вместе они, срываясь на бег, поспешили в кабинет Эмили.

— Северус, пойдемте быстрее! Вы нужны ей.

Снейп пытался расспросить Минерву о случившемся, но понял лишь то, что она не способна ему что-либо внятно объяснить, поскольку и сама не знала ничего. С каждым движением Северуса его черная мантия развивалась все сильнее, словно под струями ветра. Они с Минервой вошли в комнату, где Хагрид пытался наложить различные примочки на раны Эмили. Ее тело было покрыто ожогами и порезами, из которых сочилась кровь, пачкая ее одежду и лицо. Она приоткрыла глаза, от боли ухватившись рукой за покрывало. Северус сухо попросил оставить его одного.

Минерва, скрипя зубами, вышла из кабинета, на несколько секунд задержавшись в дверном проеме, пристально глядя на Эмили. Хагрид последовал ее примеру и, бурча, ушел. Северус подошел к Эмили, усевшись на край ее кровати, достал свою палочку и со сдержанной быстротой начал произносить исцеляющие заклинания. Скоро догадавшись о том, что случилось, он вспомнил слова профессора Полади и, наконец, понял, что это именно тот неприятный сюрприз, о каком он говорил. Ему казалось, что все это с Эмили сотворил именно он: «Да, это я не послушал этого всевидящего кота. Я пропустил собрание Пожирателей Смерти и привлек их внимание. Из-за магии моих заклинаний она так пострадала. Все из-за меня». Стараясь сохранять сдержанную холодность в лице, он не позволял скопившимся слезам покинуть его глаз. Кожа на теле Эмили вновь приобрела свой легкий розоватый оттенок, ссадины и ожоги исчезли, но боль продолжала пульсировать по ее венам.

— Северус... — Эмили устремила тепло своих глаз на Снейпа, приподняв уголки губ, покрытых багровыми пятнами. Ее голос звучал практически неслышимо, словно за каждое слово она платит кусочками самой себя, безжалостно отрываемыми от нее. — Спасибо.

— Мисс Росс, не стоит благодарностей, лучше отдохните. Завтра скажете мне все, что посчитаете нужным, — Северус отвернулся, прикрыв лицо, упавшими на него волосами. Скупая слеза тайно прокатилась по его недвижимым чертам.

— Северус, простите меня... — Эмили зажмурилась, схватившись за надрывающийся от ноющей рези бок. Северус изумленно обернулся и на несколько секунд заглянул в лазурь ее глаз, почувствовав давно забытый уют.

— Вам не за что извиняться, — Северус еще раз осмотрел Эмили, намереваясь уходить. — Вам нужен покой. Сон — лучшее лекарство.

— Северус, постойте, — Эмили едва коснулась кончиками пальцев его руки. — Если вам не доставит неудобств, сделайте мне одолжение.

— Какое? — Северус напряг мышцы лица, внутренне осознавая, что не откажет ей в практически любой просьбе.

— Пожалуйста, побудьте со мной. Не оставляйте одну, — Эмили со слезами в покрасневших глазах на этот раз крепко стиснула руку Снейпа. — Мне страшно. Я не хочу умирать!

— Прекрати. С тобой все будет хорошо, я ручаюсь за это.

Эмили прижалась к нему своим телом, дрожащим, как при страшной лихорадке. Северус неуверенно обнял ее, прижавшись щекой к ее мокрым волосам, покрытым сгустками запекшейся крови.

— Я не понимаю, не понимаю, — всхлипывая и тяжело дыша, повторяла она. Но через мгновение Эмили замолчала, устремив туманный взгляд на Северуса. — Я скоро умру.

— Прекрати! Слышишь?! Я сделал все, что мог. Завтра тебе будет лучше, — в груди Северуса закипела неожиданная ярость, и он прижал Эмили сильнее к себе.