Любовью правит Сатана (гет)

Но я не создан для блаженства:

Ему чужда душа моя...

© А. С. Пушкин, «Евгений Онегин»

Музыка, до это гремевшая на весь зал, стихла. Пары застыли, переводя сбившееся во время танца дыхание. Маргарита замерла, прижатая сильными руками к телу Воланда. Танго было для неё, пожалуй, несколько неожиданным. Но стоило отдать хозяину бала должное: танцевал он превосходно. Правда, было в этом танце что-то такое, из-за чего Маргарита боялась поднять голову и заглянуть в глаза Воланду. Она боялась того, что может там увидеть…

В наступившей тишине неожиданные хлопки были оглушительны. По лестнице, ведущей к камину, который ещё совсем недавно извергал из себя сотни личностей, в простонародье называемых преступниками, поднимался ещё один гость, очевидно, несколько опоздавший. Одет он был весьма странно даже для присутствовавшей на балу необычной компании. Тёмная, искусно расшитая мантия колыхалась в такт его шагам, чёрный цилиндр не скрывал водопада платиновых волос, а, скорее всего, шёлковая рубашка в тон цилиндру выглядывала из-под не запахнутой мантии и скреплялась на шее брошью весьма необычного вида. Его спутники, следовавшие за ним неслышными тенями и сперва почти никем не замеченные, носили тёмные плащи образца начала XIX века и тёмные же цилиндры.

Остановившись на том месте, на котором в своё время стояла Маргарита и встречала многочисленных гостей, опоздавший обвёл внимательным взглядом зал, впрочем, не обратив особого внимания на толпу внимательно разглядывавших его висельников, убийц и прочих; остановился он на Маргарите, внимательно посмотрел на неё и растянул губы в лёгкой улыбке, в некоторой степени похожей на оскал, очевидно, сделав для себя некие удовлетворившие его выводы. Гость перевёл взгляд на Воланда и, посмотрев прямо в его глаза, склонился в неглубоком поклоне.

Маргарита всё это время стояла, замерев подле мессира подобно статуе. Не зная, что должна делать, она, как и все, молча рассматривала припозднившегося гостя.

Воланд же при его появлении напрягся и, слегка сощурив глаза, следил за каждым его движением: ситуация была неоднозначная и очень щекотливая. Припозднившийся гость был невероятно сильным демоном, пожалуй, сильнее самого Воланда, и, возникни у него такое желание, мог бы занять трон правителя ада. Но, к счастью Сатаны, ему это было неинтересно: его больше занимали игры со смертными. Когда гость поклонился, Воланд позволил себе расслабиться, но не прекратил отслеживать каждое его движение.

Никто не осмеливался нарушить тишину — молчание затягивалось. Голубые глаза гостя неотрывно смотрели в разноцветные, принадлежавшие хозяину бала. Создавалось впечатление, что их владелец ожидал чего-то. Наконец, Воланд слегка склонил голову и разрушил напряжённую тишину:

— Не ожидал увидеть тебя здесь, — его голос разнёсся по залу, эхом отражаясь от стен. — Ты не любитель этих, как ты говоришь, сборищ. Что привело тебя сюда?

Гость не ответил. По щелчку пальцев его спутники сняли с него мантию и забрали цилиндр. Заиграла музыка, и Маргарита вдруг обнаружила себя в его руках, умело ведущих её в танце. Неизвестная ей мелодия, быстрая, энергичная, не оставляла ни мгновения для осознания происходящего, позволяя лишь кружиться в незнакомом танце, полностью отдаваясь в руки партнёра.

Воланд следил за танцующей парой с лёгким прищуром, наверное, ища скрытое послание, заключённое в танце, и не обратил особого внимания на появившиеся из неоткуда на голове позднего гостя две пары рогов. Впрочем, не заметили этого и другие, но не потому, что им это было неинтересно, а, скорее, потому, что были полностью поглощены наблюдением за танцующими.

Вдруг Маргарита, до этого крепко прижатая к телу гостя, исчезла из державших её рук, а на её место влетела, иначе не скажешь, дама, вытолкнутая из толпы наблюдающих одним из спутников позднего гостя. Не останавливаясь ни на мгновение, он продолжал кружить партнёршу в танце, кажется, вовсе не заметив её смены.

Маргарита же вновь оказалась подле Воланда, который, стоило ей появиться, прижал её к себе, обвив руками тонкую талию. Она стояла ни жива ни мертва, удивлённая и напуганная неожиданными действиями мессира. Воланд же, казалось, не обратил на это внимания, продолжая пристально наблюдать за поздним гостем и его партнёршами, менявшимися со всё возрастающей скоростью. Его спутники перемещались в толпе, выталкивая всё новых и новых дам в центр зала.

Очередная партнёрша пропала из сжимавших её сильных рук. Но на её место спутники гостя не вытолкнули очередную даму с сомнительным прошлым. Маргарита, неожиданно пропавшая из объятий Воланда, вновь оказалась прижата к телу позднего гостя, закружившего её во всё ускорявшем свой темп танце.

Прищур Воланда стал несколько хищным, пальцы, до этого покоившиеся на талии королевы, с силой сжали появившуюся из ниоткуда трость с головой пуделя. Пара, ранее танцевавшая по строгому кругу, неожиданно сменила направление и теперь приближалась к Воланду. Когда до Сатаны оставалось несколько шагов, поздний гость оттолкнул Маргариту, и она, по инерции прокружившись вокруг себя пару раз, оказалась прижата к левому боку Воланда. Гость же, сделав пару шагов, поднял руку, занося её над хозяином бала. На полпути её встретила, крепко сжав, рука Воланда. Так они и замерли: глаза в глаза, рука в руке.

Перед глазами Воланда предстала большая зала. В её центре стояли двое: женщина, одетая в белое платье, подобные которому носили в первой четверти XIX века, и мужчина, также одетый по моде прошлого столетия и стоявший перед ней на коленях. А рядом с ними замер поздний гость его бала. Женщина что-то говорила, но слов не было слышно. Впрочем, Воланду они были и не нужны. Эта история, прославившая позднего гостя на весь ад, была известна даже самому ленивому чёрту. После неё его иначе как «Демон Онегина» не называли. Настоящее имя быстро забылось. Впрочем, Демона это, кажется, ничуть не огорчало. Как он сам однажды признался Воланду, для него история с Онегиным — величайшая победа и одновременно самый грандиозный провал.

Воланд прекрасно знал, чем закончится эта история, но, тем не менее, внимательно наблюдал за происходящим: Демон никогда ничего не делал просто так. И правда, через некоторое время Татьяна, до этого молча открывавшая рот, сказала:

— Я вас люблю (к чему лукавить?),

Но я другому отдана;

Я буду век ему верна,

— её голос разрезал царившую в зале тишину, и Татьяна, подав руку подошедшему мужу, ушла с ним. Демон, неотрывно следивший за ней, дёрнулся, порываясь вмешаться, но не сдвинулся с места.

В следующее мгновение они опять оказались в бальном зале. Для остальных не прошло и секунды. Воланд отпустил руку Демона, и тот сделал пару шагов назад, не разрывая зрительный контакт, внимательно и с любопытством смотря в разноцветные глаза Воланда, ожидая его реакции. Которая не заставила себя ждать. Сатана слегка прикрыл глаза, справляясь с нахлынувшими эмоциями.

— Вот как, — сказал он. — Интересно… Но зачем всё это? Ты никогда не вмешиваешься, — он замолчал. — Считаешь, уже ничего не изменить? — Воланд усмехнулся. — Что ж, это мы ещё посмотрим. Ты дал мне информацию, можешь не сомневаться, я смогу её применить. Ещё ничего не случилось! — Демон пожал плечами в ответ на пристальный взгляд Воланда. — Но я не понимаю твоих мотивов. Почему?

Демон улыбнулся и, ничего не ответив, исчез, появившись в другом конце зала. Его спутники, выскочив из толпы, подали ему мантию и вернули цилиндр, занявший своё место на голове, с которой пропали рога так же незаметно, как и появились. Он и его спутники поклонились и, не дожидаясь реакции, растворились, будто их и не было.

Раздался пронзительный петушиный крик — бал был окончен.

* * *

Пустынный зал в замке правителя ада был погружён в сумрак. Луна, единственное светило этого мира, иногда выглядывающая из-за облаков, виднелась в незанавешенном окне. Свечи были потушены.

Мессир Воланд сидел в кресле перед горящим камином и смотрел на огонь. Он думал о том, что Демон был прав. Грустная улыбка появилась на его губах. Он долго искал ту Маргариту, которую встретил почти две тысячи лет назад. А когда наконец нашёл… Сначала упустил, поглощённый своей ещё не свершившейся победой. А потом… потом уже она предпочла долг желанию сердца. Выбрала Фриду, пожертвовав мастером. А он ничего не сделал. Не смог или не захотел? У Воланда не было желания знать ответ. Боль в груди и так была почти невыносимой. Проще было думать, что он не смог ничего сделать с выбором королевы. Лучше так, чем знать, что не захотел влиять на желание Маргариты.

А ведь всё могло быть по-другому. Если бы он был порасторопнее, то на мосту Маргарита встретила его, а не мастера. И тогда не было бы никакого выбора, он об этом позаботился бы.

По раме распахнутого окна тихо постучали. Воланд не обернулся, лишь взмахнул рукой, создавая рядом с собой ещё одно кресло. Демон ничего на это не сказал и, спрыгнув с подоконника, неслышно опустился в предложенный бержер, откинувшись на спинку.

В зале царила тишина, нарушаемая лишь треском поленьев в камине. Воланд молчал, не желая начинать разговор, а Демон… Он просто молчал, предпочитая не разбрасываться словами подобно ангелам.

Неизвестно, сколько они так просидели, смотря на огонь, наслаждаясь тишиной и думая о своём. Но, наконец, Воланд заговорил:

— Ты можешь изменить прошлое, — голос его был тих.

Он повернул голову, оторвав взгляд от огня и пристально посмотрев на Демона. Тот резко развернулся и заглянул Воланду в глаза.

В следующую секунду он уже был на мосту, а перед ним стояла Маргарита с букетом жёлтых цветов. Маятник времён замер, останавливая мгновение, не давая ей сделать роковой шаг.

Воланд смотрел и не мог сдвинуться с места. Казалось бы, вот он шанс! Всего один шаг, и тогда он, а не какой-то мастер, станет для Маргариты спасением.

Но Воланд стоял, ничего не предпринимая, и смотрел, как Маргарита навсегда становится для него чужой.

Миг — и он опять сидит в кресле в своём замке, а рядом раздаётся треск дров в горящем камине. Демон смотрел на огонь, а Воланд неожиданно разразился громким истерическим смехом. Не смог, не захотел, не посмел! Не разрушил счастье Маргариты.

— Я не первый, — смех оборвался так же неожиданно, как и начался, — и далеко не последний, — Воланд усмехнулся. — Иллюзия… Мнимый шанс изменить прошлое. Которым, как я понимаю, никто так и не воспользовался.

Демон кивнул.

— Но ты так и не сказал, почему пришёл?

Он не повернулся и, взмахнув рукой, отчего пламя в камине на мгновение окрасилось в красный, продолжал смотреть на огонь. Воланд никак на это не отреагировал, продолжая пристально смотреть на Демона.

— Значит, слухи правдивы, — он хмыкнул. — Но неужели это всё?

Демон оторвался от огня и перевёл взгляд на Воланда, посмотрев прямо в его глаза. Еле заметная усмешка, появившаяся на губах Сатаны, пропала. А в его голове отчётливо прозвучали слова:

«Просто демонам не везёт в любви».