Оленёнок Нара (джен)

Череповец.

Производственный маленький городок на севере России, что можно обойти вдоль и поперек всего за час. Я жила тут сколько помню себя, а мне сегодня исполнилось тридцать шесть. Одинокая женщина, не вышедшая вовремя замуж, не родившая мелких карапузов, «мать» двоих котов: британца Арсения и дворового метиса Камю. Я ни разу не выезжала за границу. Да чего там — я не уезжала из этого города. Многие мои друзья разъехались кто куда. Одни, что с мозгами, сейчас работают на большие корпорации, гребут деньги лопатой. И не обязательно за рубежом, наши производства тоже успешно перекупают подобных талантливых умников. Другие, что поглупее, уехали ловить удачу на наживу в Москву или Санкт-Петербург. Конечно, им сложно, они работают чаще всего за копейки в забегаловках низшего сорта или третьесортными шестеренками в машине торговых центров, но зато в «Столице». И им ведь даже не важно в какой именно.

Я переставила белого коня с шахматной доски на клетку Е5. М-да, у меня был прекрасный день рождения в кругу пустоты и безысходности. Я облокотилась на правую ладонь, уперев локоть на деревянную поверхность кухонного стола. Вздохнула и коснулась указательным пальцем черной фигурки слона. Красный лак на моих ногтях не ознаменовывал смерть того, что стоит по диагонали от моего ушастого солдатика, он означал хороший салон неподалеку и мою любовь к опрятному внешнему виду.

— Убив коня, я, конечно, ослаблю защиту белого короля. Однако проигрыш мне будет обеспечен при потере защиты, что выстраивает мой мрачный индийский друг на клетке, где он непоколебимо стоит сейчас. Пожалуй, сделаю другой выбор в пользу тебя, мой верный рыцарь в черном, — пробормотала я и передвинула вперед одну из пешек.

Да, бывало, что я говорила сама с собой. Это помогало мне сосредоточиться, помогало разобраться в ситуации, в правильности принятия того или иного решения. Так я убеждала себя в том, что это не просто скрашивало мое каждодневное одиночество. Однако, болтовня сама с собой — это не единственное, что пробуждало меня из депрессии. Игра в шахматы, что подарил мне отец на восьмой день рождения — вот тот ритуал, что я проводила каждый день перед тем, как приготовить ужин, съесть его, поиграть с котами и лечь спать. И ведь всегда выигрывала я. И ведь всегда я же и проигрывала. Иронично проводить время лишь в «своем кругу».

Я завершила игру спустя пятнадцать минут, переставив черного ферзя. Шах и мат, белый зайчик. Сегодня был день темных. Я аккуратно сложила фигурки в деревянный поддон коробки, закрыла шахматы на маленькую металлическую щеколду и убрала игру на подоконник. Серый кот бесшумно подпрыгнул на стул напротив, вальяжно и протяжно мяукнув.

— Есть хочешь, Сеня? — кот мяукнул еще раз. — Все с тобой ясно. Тебе только еду и подавай, а на руках даже пять секунд полежать не можешь. Жадина.

Я подошла к темно-коричневому шкафу и достала из него банку с сухим кормом для породистых котов. Этот аристократ ел только фирменную продукцию. Я привыкла и покупала ему лишь ее. Благо, деньгами я не обделена. Насыпала горсть еды в тарелку коту и отошла к окну. Хруст кошачьих сухарей громким треском раздавался на всю квартиру. Странно, что Камю не прибежал на зов еды. Видимо, где-то заснул, пригрелся и не хочет покидать своего места.

Я достала из кармана своих брюк пачку сигарет с голубенькой зажигалкой. Я любила затянуться после долгого рабочего дня. Эти моменты спокойствия были так мне приятны. Я ловила кайф от никотинового дыма. Он приятно окутывал меня своим ароматом. Когда я курила — я вспоминала покойного отца. Он был мировой человек. Вырастил меня один, без мамы. Воспитывал по понятиям, в строгости. До шестнадцати лет не разрешал краситься, завязывал мне косички... Ненавижу косички, до сих пор не терплю махинаций с моими ломкими и тонкими волосами. Я зажала в зубах сигарету и подвела к ее краю едва заметный огонек, сдуваемый сквозь мою ладонь ветерком с улицы.

На улице был самый обыкновенный осенний вечер. Темные дома выстраивались друг за дружкой, прячась от людских глаз в облаке серого дыма, тянущегося с металлургического предприятия неподалеку. Солнце не было видно сквозь эту мглу. На небе не было ни малейшего просвета — одна серость, без единого белого облачка.

Я выдохнула из легких клубок никотинового дыма. Никогда не умела делать колечки. Они у меня не получались, сколько бы я ни старалась. Одни неровные разлетающиеся в воздухе дымовые облака, испаряющиеся в высоте. Я отвела сигарету от красных губ, выставив руку за оконную раму. Струя серого дыма, что тянулась от пепельного края сигареты, улетала на юго-восток. На подоконнике внезапно появился песочно-рыжеватый кот. Пришел на шум города за окном. Любил он подышать «свежим воздухом» со мной. Но Камю сторонился запаха никотина, поэтому сел поодаль, сверля меня своими безумными желтыми глазами. Он, как всегда, не моргал. Пялился на меня, словно осуждая. Я поднесла сигарету к губам и сделала ещё одну затяжку. Мне казалось, что мы с ним играем в гляделки.

— Кто первый отведет взгляд — тот уходит от окна.

Отложила руку вниз, облокотив её нижней частью ладони о белую поверхность подоконника. Кот глядел на меня, не отворачивался. Я стряхнула пепел с сигареты, высунув руку из окна. Кот продолжал глядеть мне в душу. Я стойко держалась. Курила и пялилась в жёлтые зеркальца плюшевого безумца.

Мы простояли так минут семь. Но вот незадача — у меня закончилась сигарета. Я стряхнула остатки пепла в окно и потушила бычок о металлический бордовый карниз за окном.

— Выиграл, — ответила я спокойно сидящему коту. — Но окно я закрою.

Я аккуратно защёлкнула белую ручку и вышла с кухни в гостиную. На персиковом кресле свернулся калачиком мой младший серый кот. Его белые клыки виднелись из закрытой пасти, а чёрные длинные усы с правой стороны были неудобно прижаты мощной, но коротковатой лапой. Я тихо прошла по красному узорчатому ковру, лишь бы не нарушить сон Арсени, и пробралась в спальню.

На идеально ровно сложенном покрывале валялась маленькая книжка, что подарила мне моя чудесная племянница, живущая вдалеке от меня. Они с отцом девочки и его женой, что приходилась мне младшей сестрой, перебрались в Японию, где взрослые работали в сфере информационных технологий. Я давно хотела навестить их: ходила на курсы японского, неплохо овладела языком; изучила всю историю страны, все приметы и традиции; прочитала огромное количество японских книг. Я даже купила эти странные ботинки с двумя выступами — Гэта. Научилась ходить в них, даже получала некоторое удовлетворение от подобной обуви — больно она необычна и интересна.

Я прилегла на кровать и открыла первую страницу книги. Опять эти странные японские комиксы — манга. Не скажу, что я действительно понимала подобную культуру. Всё-таки я привыкла читать настоящую литературу, а эти вещи я не считала серьёзными. Но в целом, визуально, мне нравилось рассматривать картинки. Свой шарм присутствовал и в подобных произведениях.

Я начала читать n-ый том «Наруто». Мальчик с демоном внутри, дети-убийцы. Да, странная атмосфера окутывала эту книгу. Я сомневалась, насколько я, тридцатилетняя женщина, действительно нуждаюсь в знании сюжета этого рассказа. И тут я вспоминала радостный голос Полины, когда отчитывалась о прочитанной главе «Наруто». Она любила эту бессмыслицу, а я любила эту улыбку на лице светловолосой девчонки.

— Да и практика японского какая-никакая, — я перелистнула страницу.

Я уже достаточно прочитала. Даже не верится, что за год, что мне присылают подобную японскую «макулатуру», я таки дошла до конечных глав, в которых Обито, наконец, переходит на сторону добра, а Саске перестаёт быть таким козлом.

— Да уж, будь я на месте этих героев, ни за что бы не связалась с кланом нытиков имени Мадары Учиха, — я усмехнулась, вспоминая как трёхглазая «богиня» вырвалась в свет. — Кстати, классная баба эта Кагуя. По-величественнее глупого оптимиста, тупой бабы-качка, эмо-нытиков и озабоченного седого мастера-копипаста вместе взятых.

Мне не нравились главные герои. Разве что Наруто, потому что верить в добро — это хорошо, и Какаши, потому что иногда он был сообразителен и пожертвовал собой ради толстячка.

Кстати о нем. Чоуджи был одним из моих любимых персонажей. Всегда считала толстяков прекрасными людьми. Стереотип? Да, но он был в ходе лично моей жизни не раз оправдан. И у Кишимото, видимо, было немного схожее мнение о добряках.

В целом мне нравилась вся команда Ино-Шика-Чоу. Девушка-блондиночка напоминала мне меня в юности. Красивая, голубоглазая, светловолосая... Шучу, хоть в этом и есть доля правды. Она была на меня похожа характером — сильная, независимая. Влюблялась в плохишей, отчего поначалу страдала. Помогала нуждающимся, дружила, соперничала. Была расчетливой, умной, хитрой. Отличная девушка.

Но больше всего я влюбилась в Шикамару. Эдакий мозговой центр всей деревни, спасательный круг резиденции Хокаге во время важных переговоров и во время войны. Весь их клан Нара был симпатичен мне. Оленеводство — прекрасно, изготовление лекарств — чудесно, стратегическое мышление — выше всяких похвал.

Порой мне было грустно, что они трое не главные персонажи, а лишь побочные.

Я сегодня зачиталась. Дошла до середины книги, хоть сон и подкрадывался ко мне все больше и больше. Коты уже вовсю дрыхли в разных уголках кровати. Сеня распластался во всю ширь, вытянул задние и передние лапы даже за пределы кровати. А Камю сжался в самый что ни на есть плотный кулек и иногда громко похрапывал, напоминая, что следовало бы мне сводить кота с его носовой перегородкой к ветеринару.

Картинка первая, картинка вторая, фрейм третий, четвертый. Я медленно стала засыпать, уплывая вдаль в пучину сновидений. Я закрыла глаза, поддавшись на слабость в теле и голове.

— Как же хорошо, что завтра выходной и мне не надо идти на работу. Хорошо, что день обещает быть таким же ненапряжным, как и сегодняшний. Меня ждут спокойные часы безмятежного одиночества с кружкой кофе в руках, доской шахмат на столе, пачкой сигарет в кармане и в обществе ленивых, как и я, котов, — я перестала бормотать что-то невнятное себе под нос и крепко уснула.

В дверь комнаты кто-то постучался.

В дверь кто-то постучался.

Я напряглась. Стука я никак не могла ожидать, ведь в квартире живу исключительно одна с котами, которые в дверь максимум скрести могли бы, да и то, они у меня и для этого слишком ленивы. Друзьям я ключи не давала, а из семьи у меня никого и нет. Разве что сестра, но и та переехали в Японию со своим избранником и малявкой-племяшкой.

Ссылаясь на шумность соседей, я продолжила дремать, перевернувшись с правого бока на спину. Я раскинула руки в разные стороны и удивилась. Под ладонями ничего не было. По ощущениям, я лежала на одноместной кровати. Все казалось мне неудобным: в спину впивалась старая пружина матраса, подушка была не ортопедической, а пуховой, от чего я уже давно отвыкла. Я пошевелила пальцами ног. Ткань одеяла так же, как и все вокруг, казалась мне чужеродной. Я приоткрыла глаза.

Света в комнате было немного, потому глаза он не резал после глубокого сна. Я вздрогнула. Меня начали переполнять смешанные чувства. Потолок над головой был светло-лилового оттенка. Рядом с кроватью, с правой стороны, стоял напольный торшер с безвкусным абажуром. Сквозь его оранжевую в цветочек ткань, с грязновато-белыми рюшами по краям, пробивался желтоватый свет, рассеивающийся по всему периметру комнаты.

Признаться честно, поняв, что нахожусь не у себя в квартире, я действительно испугалась. Ведь никаких объяснений я не смогла найти.

Самое очевидное и вероятное: я напилась и проснулась в гостинице или, судя по окружающей меня безвкусице, дешевом хостеле. Я бы поверила в эту теорию, если бы не одно "но". Я точно помнила, как вчера вечером заснула с котами на кровати, почитывая мангу. Я никуда не уезжала из дома, ни с кем не пила, в клуб не ходила, следовательно, постыдных поступков произойти чисто физически не могло.

Следующие мысли: я лунатик, что ночами бегает по улицам. И лишь спустя тридцать лет я узнаю об этом, проснувшись в квартире какой-то бабули, что, судя по всему, приютила меня ради моего же спасения. Бабуля-хранитель.

— Идиотизм? Не знаю, — вслух прошептала я.

И самая безумная мысль, промелькнувшая в моем мозгу на долю секунды: меня кто-то похитил? Да нет, это казалось самым настоящим бредом. Кому я нужна? Никому. Да и антураж вокруг не похож на то место, куда я сама отвела бы своего пленника. Хотя, что я об этом знала? Телевидение могло навязать мне своеобразный стереотип о преступниках.

Но все же, что если меня вывезли из дома друзья? Полгода назад я потеряла ключи на работе и так и не сменила замки. Мог ли кто-то из них украсть их? Может они думали, что это будет невероятно смешно похитить меня в день моего рождения? Если это проделки знакомых — то они должны понимать, что с моим характером им точно не поздоровится. Я всегда терпеть не могла глупые розыгрыши.

— Да уж, это больше всего похоже на правду, — огрызнулась я, сжав пальцы рук и ног от ярости, настигающей меня с каждой минутой все больше и больше.

В дверь вновь постучались. В этот раз настойчивее.

Я приподняла голову и осмотрелась. Комната, в которой я находилась, была маленькой. Бежевые обои с ненавязчивым орнаментом в виде огромных пионов, у небольшого окна стоял деревянный столик и стул, вокруг которых висело бесчисленное количество корявых, детских рисунков, маленький шкаф в левом углу в тон остальной мебели, дверь цвета вишневого дерева напротив кровати.

Я сразу сделала однозначный вывод — комната принадлежала ребенку, хоть весь дизайн больше был сопоставим пенсионеру. Почему я решила, что нахожусь в детской? Ответ был прост: во-первых, мебель. Она вся была несуразно маленьких габаритов. Я уже и забыла насколько детишки миниатюрные. Во-вторых, рисунки на столе. Было очевидно, что малыш рисовал очень много, хоть и выходило у него криво и косо до ужаса. В-третьих, в углу комнаты валялась чья-то скомканная одежда. Конечно, многие взрослые тоже не отличаются опрятностью и педантичностью, однако чаще такие горы штанишек и футболок, свернутых в бесформенные клубки на полу, можно встретить у детей или подростков.

В дверь вновь постучались. Я не могла больше игнорировать это. Из-за стен раздался высокий женский голос. Я не расслышала, что именно сказала мне незнакомка. Может, я и вовсе не хотела знать, что ей надо. Мне надо было убежать из этого места. Я решила, хотя бы для начала, проверить обстановку за окном — вдруг удастся определить, где именно я нахожусь. Резко стянув одеяло с ног, я ахнула в ужасе. Мои стопы, некогда отличавшиеся довольно большим для женщины сорок вторым размером, сейчас были крошечными. Я резко потянулась руками к ногам, но и тут в ужасе вскрикнула. Мои ладони, как и стопы, так же оказались меньше обычного. На ногтях не было красного маникюра, сделанного мной три дня назад. Я вскочила на ноги и почувствовала, что на голове не вздымались вверх мои длинные волосы. Потрогала затылок руками — моя прическа была короткой, как у мальчика. Волосы были жесткие, как солома. Я резко подскочила к окну и выглянула наружу.

Ужас охватил меня с головы до пят. Никаких машин, никаких серых домов, никакого мокрого асфальта. Вместо всего этого снаружи я увидела: песочные тропинки, по которым неторопливо шли странно одетые люди с пушистыми хвостиками на макушках; низкие деревянные дома, архитектура которых сильно отличалась от привычных коробок-домов с маленькими окошками. Я остолбенела. С уст вырвалось лишь некое подобие на крик, и я начала резко терять сознание. Голова закружилась, мир вокруг стал хаотично вращаться прямо у меня на глазах. Я стала падать назад, пыталась схватиться хоть за какой-то спасительный уступ, дабы не убиться о теплый, деревянный пол. Однако не успела, а потому больно ударилась головой. Я потеряла сознание, оставив свое тело на полу.

— Что за черт! — прокричала я, что есть мочи, и резко вздохнула.

По коже пробежались мурашки, словно электрический разряд. Я стояла в той же комнате, но на полу, перед моими привычными ногами находилась маленькая девочка лет семи. Ее бездыханное тело беззащитно лежало на полу, а с макушки маленькой струйкой лилась алая кровь. Я испуганно вздрогнула и моментально опустилась на колени к маленькой девочке. Хотела дотронуться до нее, но буквально сразу же, как я поднесла к ней руку, за несколько миллиметров от ее лица, невидимый барьер ударил меня током. Я вскрикнула, отпрыгнув от девчонки.

— Твою мать, что за дьявол здесь происходит?

— Вообще-то, я не дьявол, — чей-то довольный низкий голос раздался из-за моей спины.

Я обернулась к незнакомцу, но никого не увидела. За спиной была дверь, в которую несколько минут назад кто-то тактично стучался, не решаясь войти внутрь.

— Ты кто? Где ты? Я слышала твой голос! — выкрикнула я, обернувшись к окну.

— Тебе будет привычнее воспринимать меня Богом, хоть ты и глупый агностик, — некто неуважительно усмехнулся. — Нет, серьезно. Знаешь, почему жизнь твоя наперекосяк идет? Потому что даже здесь ты не можешь определиться, принять сторону. Везде так у тебя...

— Я не собираюсь выслушивать нравоучения от труса, что прячется где-то за моей спиной, — грубо перебила я незнакомца с завышенным эго.

Дверь приоткрылась. Невысокая, хрупкая женщина показалась из-за проема. Ее черные волосы были собраны в два длинных хвостика по бокам. У нее были черные маленькие глаза и узкие губы. Она недовольно осмотрелась. Но, увидев девочку, испуганно взвизгнула.

— Она убилась! Убилась! — закричала незнакомка на японском языке.

— Да не убилась, она упала! — прикрикнула я на женщину, но та меня игнорировала. Не слышала.

Я подозрительно осмотрелась вокруг. Все казалось мне странным. Ведь это я была той маленькой девочкой, которую судорожно схватила незнакомая мне азиатка. Она нервно приглаживала волосы на макушке ребенка, проверяя масштабы трагедии. Я присела рядом, не решаясь притрагиваться к людям. Последствия были не из приятных. Сон, что снился мне в данную минуту, был весьма забавным.

— Вообще-то, это не сон, — обиженно отозвался незнакомец, представившийся Богом.

Я уныло выдохнула воздух на кончики волос женщины, но ее прическа абсолютно не шелохнулась. Женщина легко подняла тело малышки в руки и быстро выбежала из комнаты. Я подумала, что она понесла ее в медпункт.

— Тогда где я, если не во сне? — решила уточнить я, оставаясь в комнате у окна.

— Ты в другом измерении, — спокойно отозвался некто.

— И как ты это докажешь?

— Никак, — усмехнулся «Бог».

Я уставилась в окно. За пределами дома, обстановка мне что-то сильно напоминала. Эти люди с хвостами, эти мелкие деревенские домишки. По крыше проскочила чья-то незаметная тень. Я резко вспомнила, где видела подобные пейзажи.

— Значит, хочешь сказать, Мозг, что я нахожусь в измерении Наруто Узумаки? — я засмеялась.

— Образно говоря — да, но я не твой мозг, — недовольно произнесло существо.

— Тогда покажись! — крикнула я, обернувшись к потолку.

— Я не могу этого сделать, — спокойно отозвался он, — Но, если тебе будет удобнее, я способен спроецировать рядом с тобой любую голограмму для общения. Какую только пожелаешь.

— Хорошо, — усмехнулась я. — Давай-ка, поставь передо мной Джареда Лето.

— Как пожелаешь, душа с Земли.

Несколько минут мы молчали. Никакого намека на прекрасного актера перед моими глазами и не было. Я присела на кровать и сложила руки у груди. «Что-то ты долго, Мозг», — упрекнула я создателя. Но тот молчал. Не могло ли быть, что мои слова его обидели?

Но вот, передо мной образовался худощавый мужчина с темной бородой. У него были пронзительные голубые глаза и длинные волосы, собранные в хвост. Как и всегда Джаред был одет в нечто странное, более схожее на шторы, сшитые вместе с типичным «бабушкиным ковром», что обычно пылятся на стенах квартир стариков. Я недовольно обошла его вокруг. Джаред стоял смирно, лишь наблюдал за мной, поворачивая голову то влево, то вправо.

— Думала, он повыше, — недовольно отозвалась я, положив руку на его плечо.

Прототип холодно смотрел на меня, слегка отклонив голову на бок.

— Рост был взят из параметров тела популярной на Земле души с именем «Джаред Лето», — спокойно произнес мужчина.

Странно. Вроде его рот открывался в такт словам, исходящим с его уст, но казалось это все таким иллюзорным и фальшивым, что было даже страшно. Я отпустила его плечо и отошла на шаг назад.

— А можно его как-то поживее сделать? — решила уточнить я.

Джаред закрыл глаза. Под его веками было заметно, что взгляд его меняет положение с такой скоростью, какая мне и не снилась. Я подошла ближе и слегка наклонила корпус так, что чуть ли не касалась своим носом его. Он резко открыл глаза и хитро улыбнулся.

— Конечно, можно, — довольно протянул он.

Я подпрыгнула от внезапности и плюхнулась на кровать. Мужчина внимательно осматривался по сторонам, немного сгорбившись и вытянув голову вперед. Он осторожно провел рукой по своей бороде.

— Ты уж извини, душонка, но закачать душу твоего ненаглядного я не могу, а вот сам в тело свой разум перенести на время могу, — он усмехнулся и обернулся ко мне, — так что буду теперь таким, дорогуша.

Я удивленно окинула его взглядом. Да, этот эгоцентричный Бог был весьма смешон и ни коем образом не похож на обычного человека. Мой мозг выдал интересную истории...

— Да ну сколько можно! — выкрикнул мужчина, пнув мою ногу, от чего я вскрикнула скорее от страха, чем от боли. — Я не сон! Не сон! — вторил Джаред, прыгая на двух ногах и размахивая руками. — Я твой Бог! Бог! Тупой ты агностик! Бог!

Я сглотнула и выставила руки вперед.

— Ладно, Бог так Бог! — нервно произнесла я в страхе.

Джаред подозрительно сверлил меня своими голубыми глазами.

— Не верю! — закричал он в манере Станиславского и бросился на меня.

Мужчина схватил меня за плечи и начал трясти из стороны в сторону.

— Ты мне не веришь! Не веришь! Не веришь! — вторил он. — А я Бог! Ясно?! Настоящий Бог! — громко повторял он и крутил мою форму «души» из стороны в сторону, отчего голова начала непроизвольно кружиться. — Неверующая! Безбомжница!

Я резко засмеялась. Мужчина устрашающе смотрел на меня и не понимал причины внезапного хорошего настроения.

— Безбомжница? — решила уточнить я, протирая слезы с глаз.

Джаред вскинул бровь в недоумении. Он все так же не понимал, что смешного я нахожу в его злости.

— Бомж — это человек без определенного места жительства. Бог это нечто другое, — я засмеялась. — Хотя черт тебя знает, вдруг ты тоже не имеешь прописки.

Я продолжала смеяться. Джаред стоял рядом, задумавшись. Он усмехнулся, поняв свою оплошность, и отошел к окну. На его руке были маленькие черные часы, которые начали громко гудеть. Он осторожно нажал на кнопку сбоку.

— Ладно, шутки шутками, а дело требует скорейшего объяснения, — строго отозвался он.

Я довольно уселась на край кровати, оглядывая проекцию со спины. Он тяжело вздохнул и оглянулся на меня чужими небесными глазами.

— Давай, говори, я готова выслушать тебя, — с усмешкой произнесла я.

— Нет, ты все еще не веришь мне, — недовольно произнес он. Я попыталась перебить его, соврав, что не считаю его лишь сном, но мужчина и слушать меня не хотел, выставив ладонь у моих губ. — Итак, ты готова выслушать меня? — тихо спросил он. Я удовлетворительно кивнула головой вниз. — Ты, Олеся, сейчас действительно спишь в Череповце...

— Ну, я ве...

— Не перебивай, — он прислонил указательный палец к моим губам. — Помолчи. Время уходит, — мужчина начал медленно испаряться в пространстве, становясь прозрачным с каждой секундой все больше и больше. — Ты спишь в Череповце, но душа твоя покинула тот мир. Она теперь обитает в другом измерении, где бушуют войны ниндзя, где живут настоящие воины со сверхспособностями. В этом мире много жестокости, много зла, и лишь ты можешь спасти его от всей кровавой участи, что настигнет его в скором будущем. Мы поселили тебя в определенном временном промежутке, где ты еще будешь способна спасти невинных людей от смерти, в тело юной девочки, чья жизнь протекает на данный момент достаточно незаметно.

Мужчина абсолютно исчез с моего поля зрения, но голос его продолжал раздаваться гулким эхом в маленькой комнатке девчонки.

— Сегодня она бы умерла, споткнувшись о бортик на крыше и упав с четвертого этажа на землю. Потому именно в это тело мы решили распределить твою душу, дав жизнь, что сможет изменить все к лучшему.

Мужчина замолчал, давая мне время собраться с мыслями.

— Но почему я избранная? — озадаченно спросила я.

— Все просто, — серьезно начал Бог, — дело в том, что мы запустили рандомайзер, и именно твое имя вылетело из всего списка взрослых и умных людей с Земли, знающих канон Наруто достаточно, чтобы спасти этот мир.

Я скорчила гримасу и вопросительно выкрикнула слово «рандомайзер». Бог засмеялся детским смехом, словно его шалость в действительности удалась.

— Ну, хорошо, допустим, это все действительно происходит в настоящем...

— Чему ты, агностик, не веришь, — недовольно протянул мужчина.

— Не перебивай. Что, если я хочу отказаться и вернуться к своим котам?

— Боюсь, это невозможно, — без капли досады произнес Бог.

Я угрюмо свела брови к глазам и сжала кулаки.

— Ладно, что если я не выполню спасение всех и вся этого мира?

— Ты умрешь, — все так же спокойно произнес некто.

Я ущипнула себя за руку, но боль не разбудила меня. Попыталась ударить себя, но и это не помогало. Бог усмехнулся.

— Ты вернешься в тело юной Кокоро и продолжишь миссию, потому что так тебе велено судьбой. Когда придет время, я задам тебе вопрос, ответив на который, ты сможешь вернуться обратно к своей старой жизни. А прежде, я желаю тебе удачи, Олеся из Череповца. Я верю, что ты сможешь привести этот мир к спокойствию иным способом, предотвратив смерти невинных людей из этого мира.

Я внезапно почувствовала сильную слабость и упала назад. Лиловый потолок и люстра над моей головой начали бешено вращаться по часовой стрелке. Голос замолк. Я закрыла глаза и тяжело выдохнула.

— Как тебя зовут, Бог? — с усмешкой спросила я на прощание.

— Зови меня просто Деми.

Настала тишина. Слабость накрыла меня полностью.

«В следующий раз, где я проснусь?» — подумала я, прежде чем упасть в воображаемую пропасть, сквозь которую пропали не только все мои ощущения, но и, казалось, я сама.

Я сладко спала на мягких простынях. Неужели этот глупый сон закончился? Широко зевнула, прикрыв одной рукой рот, а другую вытянула вверх, разминая суставы поворотами ладони из стороны в сторону. Я сжала пальцы ног, похрустывая ими.

— Ох, ну и сон же мне приснился, Камю, — ласково пробормотала я, почесав нос.

Ощущение сдалось странное. Я пощупала свое лицо, начиная с бровей. Форма была тонкой и приподнятой к верху. У меня были широкие брови. Сами волосинки казались мне чрезмерно жесткими. Медленно спустила указательный палец к кончику носа, проскальзывая по переносице. Он был маленьким, слегка вздернутым, без привычной горбинки.

— Опять лепечет непонятные вещи на этом тарабарском, — с печалью отозвался высокий голос, принадлежащей знакомой со сна японке.

Я приоткрыла глаза. Удрученно поняла, что я все еще нахожусь в этом треклятом месте. Просыпаться мой разум точно не хотел, потому очнулась я вновь в теле малышки с пробитой головой. Я лежала в том же помещении, где и проснулась в первый раз. Комната словно не хотела отпускать меня отсюда. Видимо, девочку перенесли обратно, перевязав голову бинтом. Перед моей кроватью сидели двое: та самая женщина и маленький мальчик. Волосы азиатки теперь были собраны на макушке в неопрятный пучок, из которого выбивались в разные стороны тонкие черные волосинки, завивающиеся на концах. Она смотрела в сторону окна и все еще не замечала, что я проснулась.

Мальчик, наоборот, в упор смотрел на меня своими черными глазами, не моргая. На его голове был высокий хвост, напомнивший мне листочки ананасов. Я усмехнулась и облизнула обветрившиеся губы. На удивление, я чувствовала страшный голод.

— Она проснулась, ма, — лениво протянул мальчик, не отрывая с меня взгляда. Женщина медленно обернулась.

«Что ж, Деми — Бог, раз ты, мой мозг, хочешь поиграть — то я поддамся на эту провокацию», — подумала я, прикрыв глаза на долю секунды. Я досчитала до пяти в уме, распахнула глаза, поднялась с кровати, удобно уселась перед новой семьёй, свесив маленькие, тонкие ножки вниз, и улыбнулась во всю ширь. Что мне стоило сказать им? Вероятно, это была не лучшая идея — выдавать себя, ведь меня могли бы убить в этом лютом мире. Лучше немного помолчать и продолжить улыбаться, осваиваясь к новой обстановке: я ведь не знала, кем приходятся мне эти незнакомцы, да и про характер девчонки не была в курсе.

— Ну и глуповатая у тебя улыбка, Кокоро, — безэмоционально оценил меня мальчишка, слегка наклонив голову на бок и прищурив глаза.

Я не переставала улыбаться, хоть его слова меня слегка задели. Что значила эта фраза? Мы с ним не в самых лучших отношениях? Мама мальчика дала тому сильный подзатыльник, от чего юный Нара сгорбился и уныло огрызнулся.

— Шикаку! Прекрати так отзываться о своей сестре! — нервно выкрикнула мать.

— Так вот оно что, — тихо прошептала я, глядя на мальчишку. Это знаменитый Шикаку Нара, прекрасно.

— Но ма-а, — протянул Шикаку, недовольно указав на меня ладонью. — Это ведь... Ах, ладно, главное с ней все в порядке, — мальчик спрыгнул со стула и медленно поковылял к выходу.

— Шикаку! — громко окликнула мать ребенка.

Мальчишка приостановился у двери и обернулся к нам лицом. Никаких эмоций, кроме желания поспать, я не рассмотрела в его глазах. Он угрюмо вздохнул и нелепо почесал щеку.

— Не забывай, что ты за нее будешь в ответе, — встревожено начала женщина, — вам через неделю вместе предстоит обучение в академии, так что перестань так шутить над своей сестрой и...

— Да-да, понял, — холодно отчеканил мальчишка, закатив глаза и махнув ладонью в мою сторону, — не дать ей тупить, помогать ей с занятиями, провожать от дома и обратно — помню.

Мальчик последний раз оглянулся на меня удрученным взглядом и неуклюжей походкой вышел из комнаты, прикрыв не до конца за собой дверь. Я обернулась к так называемой маме. Она сидела напротив меня и грустно глядела вслед ушедшему мальчику.

Я задумалась над последними словами ребенка: помощь с занятиями, провожать от дома и обратно. Женщина переживала за меня, поэтому просила его стать кем-то вроде няньки для меня?

— Может девочка и правда туповата? — выпалила я, задумавшись.

Мама встревожено обернулась и схватила меня за плечи. На секунду я даже немного испугалась, но взгляд женщины был таким искренним по отношению ко мне, что весь страх мигом улетучился. Она печально смотрела на меня.

— Ох, Кокоро, — грустно сказала женщина, крепко обняв меня. — Что это за новая привычка с выдуманным языком?

Я уткнулась носом в ее ключицу. От нее пахло жареными каштанами. Необычно. Я медленно приподняла руки и обхватила талию женщины. Она ласково поглаживала мои волосы.

— Кокоро, пообещай мне, что ты не будешь попадать в неприятности во время обучения в школе? — женщина медленно отстранилась от меня, нежно взяв мое личико в свои теплые руки.

Я не боялась ее. Но все же сказать и слова не могла, у меня ведь не идеальное произношение японского, да и некоторые слова я путала: это ведь не был мой родной язык. Русский, судя по всему, для них транслируется как незнакомое лепетание. Глупый Деми мог бы позаботиться о языковом барьере, взяв на это место японку, а не... Стоп. Я ведь находилась во сне, так что мне в действительности ничто не угрожает. Деми не существует, как и этих странных родственников Нара.

— Хорошо, мама, — весело пробормотала я, ослепив женщину лучезарной улыбкой.

— Кокоро... — на глазах женщины навернулись слезы. Она с минуту молчала, не решаясь продолжить предложение. — Ты ведь помнишь, что я не твоя мама?

Я удивлено покосилась на нее. Этот поворот слегка сбил меня. Получалось, что они мне не родные родственники? Я опустила глаза вниз, изображая замешательство.

— Дорогая, я твоя тётя — Харета, — женщина провела рукой по моей голове, приглаживая волосы вниз, поправляя бинт на макушке. — Мы с твоей мамой были близнецы, поэтому ты и...

Я не дала ей закончить предложение, состроив глупое лицо и спросив:

— А где мама? — я пыталась сказать это с наиболее сильным надломом в голосе. Я ведь ребенок — это нормально переживать о том, где твои родители.

Мелкие слезы покатились по бледным щекам женщины. Мне не надо было лишних слов, чтобы понять: Кокоро — сирота. Я продолжала внимательно смотреть в глаза тети, изображая недоумение и страх изо всех сил. То, что Кокоро забыла родителей, могло бы выглядеть подозрительно, однако я на подкорке чувствовала, что вопрос не вызвал бы никаких последствий. Я элементарно могла скинуть эти вопросы на ушиб головы, но, как я поняла дальше, все было куда сложнее с этой девочкой.

— Кокоро, мы же уже говорили с тобой на эту тему, ты не помнишь? — женщина нежно провела руками по моим плечам.

Я отрицательно покачала головой из стороны в сторону. Тётя грустно глядела на меня, явно не желая вновь повторять когда-то сказанные слова. Я выпятила губы вперёд и свела брови вниз. Жаль, что плакать по желанию я не умела. Может быть, и стоило сходить в клуб актерского мастерства рядом с моим домом — сейчас бы пригодилось.

— Они... — женщина сбилась, шмыгнув носом. Учитывая тот факт, что разговор касался смерти её сестры, я могла понять её боль, — они погибли на миссии. Теперь ты живёшь с нами, помнишь? Уже год прошёл...— женщина встала и подошла к окну. Она тихо прошептала. — Прошёл год, а ты все путаешь меня с мамой.

Она тяжело вздохнула, протерев лицо рукавом своей длинной кофты. Она нервно, тихо усмехнулась. Я чувствовала её боль и не знала, что мне стоило бы сделать: подойти успокоить её или остаться на месте, не двигаясь с места. Я печально выдохнула и почесала макушку головы.

— Я хочу есть, — неловко пробормотала я.

Женщина печально оглянулась на меня. Я по-детски наивно смотрела на неё, стараясь не думать о её заплаканных глазах, об осиротевшей малютке, в теле которой я сейчас нахожусь — о семейной драме в целом. Женщина слегка приподняла правый уголок губ, от чего её лицо сразу же стало каким-то светлым, теплым.

— Хорошо, — тихо прошептала она, подойдя ко мне и слегка ущипнув мою маленькую щеку. — Спускайся вниз через десять минут. Я разогрею суп.

Я кивнула. Женщина вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Что ж, есть время осмотреться, — пробормотала я, оглядываясь по сторонам.

Эта игра в двоюродную сестру Шикаку Нара была больше похожа не на простой сон, где я обычно летала на ракетах, громя миры гуманоидов в стиле эпического кино, а на самый настоящий симулятор с элементами жанра «Детектив». Я аккуратно обошла комнату. Судя по отсутствию пыли, прибираются здесь каждый день — единственный бардак был разведен лишь в углу комнаты и на столе. Я решила, что рисунки оставлю на «десерт», а потому в первую очередь подошла к шкафу, что стоял возле горы разбросанной одежды. Открыв дверь шкафа, я поняла, что ничего интересного здесь я не найду. Обычная одежда для этого странного мира: серо-зеленые шорты, бежевые футболки со знаками клана Нара на спине или рукавах, черные сандалии на липучках. Скука смертная. Я перевела взгляд на раскиданную одежду — мне до ужаса хотелось собрать ее и положить аккуратно в шкаф в меру своей педантичности и прошлой жизни с отцом-военным, однако это было бы не лучшей стратегией в данном случае — я не должна была выдавать себя. Было бы странно, если маленькая растяпа девочка внезапно превратилась бы в аккуратистку. Скорчив лицо и нервно сжав кулаки, я вздрогнула от переполняющего желания привести все в порядок.

— Нет, успокойся, это не стоит того, — злобно прошипела я и отошла к столу.

Вся его поверхность была усыпана рисунками. Девочка очень много рисовала. Карандашами, красками, чернилами — она экспериментировала всеми способами. Конечно, рисунки были нелепыми: солнце в углу листа, никакого понятия о горизонте, люди в виде палок, квадратов и треугольников. Но всё же в этих иллюстрациях была душа, было сознание: девочка рисовала семью. Я удрученно вздохнула, взяв в руки первый попавшийся лист.

В центре картинки была нарисована маленькая девочка. Она держала за руку маму и папу, что стояли слева и справа соответственно. Папа был невысокий, судя по всему, с короткой стрижкой. Мама была чуть выше, на ее макушке был хвост. Они все радостно улыбались.

— Черт, ну что за ужасы в этом мире, — я откинула лист в сторону. — Манга для детей, конечно!

Я оглянулась в окно. На улице было солнечно. Мне очень хотелось выйти наружу из этой комнаты, прогуляться по окрестностям, узнать, что здесь происходит, как кипит жизнь. Все-таки, раз выдался шанс погулять в мире Наруто, даже во сне — им стоило бы воспользоваться. Я услышала, как внизу что-то громыхнуло, и оглянулась назад. На всю комнату раздалось громкое урчание.

— Да ты голодна, как сыч, малышка Кокоро, — я усмехнулась и почесала худощавый живот. — Пойдем, поедим.

Я вышла из комнаты. Передо мной был длинный коридор с проходом к лестнице, ведущей вниз. Так же впереди я увидела три двери: две обычные деревянные без каких-либо примечательных знаков и одна с огромной табличкой не входить. Наверное, комната Шикаку. Я пошла в сторону лестницы и быстро побежала по ступенькам вниз, однако, на последней оступилась и упала на пол, покалечив коленку.

Тетя, увидев мою оплошность, вовсе и не удивилась. Она спокойно достала белую коробочку с верхней полки и медленно подошла ко мне. Я присела на пол, выставив коленку вперед. На ней уже была старая ранка, которую я заново распорола.

— Ох, Кокоро-Кокоро, когда же ты перестанешь оступаться на этой ступеньке, — тихо пробормотала женщина, достав из коробки какую-ту лекарственную жидкость и пластырь.

— Думаю, когда птицы на рассвете перестанут петь, — усмехнулся мальчишка, сидящий за столом.

Шикаку уплетал за обе щеки горячий суп, от которого еще исходил белый пар. «Как он не обжигается?» — подумала я, глядя на его спокойное лицо. Тётя не стала обращать внимания на его сарказм, лишь тяжело вздохнула.

— Почему ты просто не залечишь ее рану Мистической рукой? — спросил Шикаку с набитым ртом.

— Если вечно залечивать все раны таким образом, организм перестаёт сам бороться, поэтому такие вещи не стоит лечить чакрой, — спокойно ответила женщина, смазывая рану прозрачным раствором.

— С ее везением и умом — организм просто не успе...

— Шикаку, — произнесла женщина, слегка повысив голос.

— Да шучу я, — уныло произнес мальчишка.

Тётя приложила квадратный пластырь к моей коленке и осторожно пригладила его ровнее к коже. Я радостно улыбнулась женщине. Она грустно улыбнулась мне в ответ. Как я поняла, Кокоро постоянно вляпывается в какие-то ситуации, ударяясь и врезаясь во всё подряд.

Я подбежала к столу, прыгнула на высокий стул и села за стол рядом с сонным мальчишкой. Он уныло посмотрел на меня. Я улыбалась во всю ширь.

— Ты в курсе, что у тебя вылетел один из передних зубов? — лениво протянул мальчишка.

Я провела языком по зубам и нащупала отверстие там, где должен был находиться верхний левый центральный резец. Я усмехнулась и пожала плечами. Шикаку прищурился, всматриваясь в меня внимательнее. Я натянуто улыбалась.

— Держи, твой суп, — женщина поставила передо мной еду.

В глубокой миске были рисовая лапша, яйцо, тофу и водоросли. Мисо? Я посмотрела на мальчика. Как правильно есть их супы? Должна ли я сначала выпить бульон, а потом палочками приняться за макароны? Или можно было бы сразу начать есть суп палочками? Ложки передо мной не поставили. Почему еда в Японии такая странная?

Тетя села передо мной и, взяв палочки в руки, пожелала всем приятного аппетита. Я повторила за ней. Буквально все движения: я скопировала даже то, как она ела этот суп. Съесть лапшу «с дополнением», выпить суп из миски, как горячий чаек-кипяток из тарелочки.

— Ну что, Шикаку, через неделю Вам с Кокоро предстоит пойти...

— Ма-а, я спешу к мальчишкам. Давай потом, — Нара лениво спрыгнул со стула и направился к выходу из дома.

По его походке не было похоже, что он сильно куда-то торопился. Я вдруг почувствовала, что тоже хочу побегать на улице с детишками.

— А можно с тобой! — неумело выкрикнула я, состроив грустное выражение лица.

Мальчик в ужасе посмотрел на меня. Харета удивленно оглянулась на меня, потом радостно улыбнулась.

— Конечно, можно! — воскликнула женщина.

Мальчик встревожено вздрогнул, услышав слова мамы. Только он хотел начать свои возражения, как она быстренько перебила его, попросив меня пойти переобуваться в прихожую. Я радостно кивнула и выбежала с кухни. Пока я обувалась, я четко услышала возмущения младшего Нара:

— Ма, но она все испортит! Мы с мальчишками хотели сыграть в отступников против ниндзя! Как мы...

— Прекрати, — тихо ответила на возмущения мальчика тетя, — ты сам знаешь, как нам всем нелегко пришлось за этот год. Кокоро, конечно же, — она запнулась, задумавшись как тактичнее сказать сыну слова «глупая неумеха», — своеобразная.

— Да она все только портит! — воскликнул мальчишка.

— Шикаку, это первый раз, как она попросилась с тобой на улицу, — они помолчали с минуту. — Ты не представляешь, через что ей пришлось пройти, так что не осуждай ее, пожалуйста. Ты же ее брат.

— Ладно, — сурово воскликнул мальчик. — Но это только потому, что мне ее жалко.

— Спасибо и на этом, — не вполне довольно ответила женщина. — Проследи, чтобы она лишний раз не ударилась где.

Я тем временем удачно нашла свои ботинки, что неопрятно валялись в углу комнаты. Остальная обувь стояла аккуратно в линию. Да уж, девочка просто монстр в этой семье. Шикаку лениво прошел к выходу шаркающей походкой. Он быстро надел свои черные ботинки, поправил хвост на голове и распахнул дверь нараспашку.

— Ну что, идем, дурилка, — усмехнулся мальчик, оглянувшись на меня.

Я радостно кивнула, не обращая внимания на сарказм юного гения скрытой листвы.

Я выбежала следом за младшим Нарой на улицу. Теплый ветерок коснулся моего лица. Было приятно оказаться на свежем воздухе. Я улыбнулась, почувствовав запах свежескошенной соседской травы. Этот аромат мне нравился.

Шикаку медленно направился вдоль дороги вперед. Он шел неторопливой, своеобразной шаркающей походкой. Нара был слегка сутулым мальчишкой — мне казалось, что это единственное его разительное отличие от еще неродившегося сына.

Я довольно последовала за ним, улыбаясь, как идиотка. Когда еще может выпасть шанс погулять в совершенно другом мире? Да и осознанные сны — это ведь такая редкость. Лично для меня это был первый раз. Не хотелось тратить сон впустую, надо было отрываться по полной. Да, с таким заявлением, возможно, для начала следовало бы найти кого-то типа Орочимару или Третьего Хокаге — ведь, по моему мнению, они на данном этапе развития Конохи были самыми колоритными жителями. С ними можно было бы многое обсудить, они были умны, начитаны и имели свои философские точки зрения на жизнь. Судя по моим временным расчетам: Орочимару еще окончательно не помешался на своем бессмертии, а Сарутоби вряд ли называли просто так Профессором и, вероятно, он еще не был скучным старикашкой.

Да, я из тех людей, кто скорее побеседует с умным человеком в мире фантастических возможностей, в котором большинство людей выбрали бы паркур по крышам со своими глупыми копиями. Я никогда не мечтала о супер способностях, не любила всякие мультики и фильмы о героях в трусах поверх трико, что пуляли лазером из глаз или управляли железками как гипножабы. Это все было не мое.

Конечно, вы вправе спросить: Олеся, но зачем же ты тогда прочла все тома Наруто? Ведь это тот же японский супергеройский аналог. И вы были бы правы. Все так и есть — составляющая сверх сил в этом мире меня не особо увлекала, но вот драма, что была присуща буквально каждому герою саги, была мне до чертиков интересна. Глупые поступки Учиха не в счет — их я с самого начала и до конца считала кучкой идиотов, что не могут справиться со своими психологическими проблемами. Тобираме вместо полиции, надо было организовывать центры психологической реабилитации — и не было бы у них проблем. Хотя, эти темноволосые плаксы такие гордые... Да, возможно, мой план бы провалился.

Кто-то резко толкнул меня в плечо. Я упала на землю, вновь поранив свою коленку, с которой съехал пластырь. Я обернулась и увидела рослого мужчину с хвостом на голове.

— Смотри куда прешь, Кокорокана*, — пробасил мужчина, не оборачиваясь ко мне и уходя вдаль.

Конечно, я задумалась, слишком погрузилась в свои мысли, потому и не заметила незнакомца. Но, черт возьми, он правда только что назвал меня глупой? Да еще так манерно и нахально? Я удивленно покосилась на Шикаку.

— Идем, — удрученно отозвался мальчишка, протянув мне руку.

Я недовольно фыркнула и послушно схватилась за Шикаку. Он уныло покосился на мою ногу.

— Возвра...

— Нет. Заживет. Идем, — грубо отрезала я, прилепила отходящий конец пластыря обратно к коже и захромала вперед.

Шикаку тяжко вздохнул, но перечить мне не стал — слишком он был ленив для споров. Вместо этого он окликнул меня. Я остановилась и недовольно обернулась к нему. Он едва заметно кивнул в правую сторону и направился в том же направлении, переходя через песчаную дорогу. Я прищурилась и заметила вдалеке скалу с монументом Хокаге. Выглядел этот памятник «лидерам» довольно впечатляюще даже с такого расстояния. Я довольно ухмыльнулась и быстро догнала мальчишку, невзирая на ноющую боль в коленке.

До места встречи с детишками мы шли недолго. Минут пятнадцать-двадцать. И все это время мне было не по себе. Да, виды деревни были, несомненно, великолепны: красивая архитектура построений, песчаные тропинки, зеленая, короткая трава и ухоженные, могучие деревья. Приятный запах листьев перемешивался с ароматами еды, исходящими почти из каждого дома. Но во всей деревне было одно большое но: на меня косился почти каждый третий житель этой чертовой деревни. Даже за пределами территории клана Нара были те же взгляды, исходящие не только от хвостатых, но и от всех подряд. И косились они на меня, преимущественно, не дружелюбно и радостно, а как на огромное пятно оставленное вином на одежде, от которого избавиться-то хочется, но уже не получится.

И, знаете, я не понимала, с чего все это так взъелись на бедную Кокоро. Да, то, что она не дружила с мозгами, мне уже стало предельно ясно. Но чтобы буквально каждый бормотал о ней, как о глупейшем создании мира — это ведь беспредел, не так ли?

В этом мире, я, наконец, была рада тому, что умею читать на расстоянии по губам, что говорят незнакомцы. Отец растил меня в строгости и в свое время научил бедную девочку, мечтающую стать актрисой, этому невообразимо «полезному» навыку. Тогда я ругалась с ним, бесилась — но сейчас, пожалуй, была рада, что потратила пару лет на освоение этого умения.

И что же я видела? Я видела, как люди за спиной шептали, что я «та самая тупица клана Нара, которая два плюс два сложить не может даже в семилетнем возрасте». Удивительно, неужели тот амбал толкнул меня просто потому, что я недалекая девчонка?

— Нет, здесь кроется что-то другое, — пробормотала я на русском, прикусив в раздумьях большой палец правой руки.

Нара оглянулся на меня, услышав непонятные бормотания. Он тяжко вздохнул, но не выглядел особо удивленным моим поведением. Шикаку неторопливо прикусил нижнюю губу, что придало ему вид абсолютно законченного раздолбая. Он недовольно покачал головой и отвернулся от меня, решив не говорить ничего по поводу «выдуманного» языка. Я ускорила шаг, поравнявшись с ним.

— Слушай, Шикаку, — начала я на своем ломаном японской, — а почему все меня ненавидят?

Решила спросить его в лоб. Чего мне надо было ждать? Я все равно спала, а эта история Кокоро была мне уже интересна. Мальчик приподнял правую бровь и удивленно уставил на меня свой сонный взгляд.

— С чего ты это взяла? Никто не считает тебя...

— Но тот дядя толкнул меня нарочно, — печально протянула я со слезами на глазах.

Нет, все-таки актриса из меня вышла бы замечательная. Нара недовольно скорчил лицо. Я посчитала это из-за того, что он не знал, как меня не обидеть и как уйти от этого разговора.

— Перестань меня об этом спрашивать, Кокоро. Никто не считает тебя тупой, — Нара отнекивался.

Я решила не продолжать настаивать на ответе, ведь, возможно, это было бы не в стиле девчонки. А терять лицо мне сейчас не хотелось, ведь в голове я все продумывала план побега от мальчика. В какой-то момент, я предположила, что раз уж это сон, то я в силах им управлять. Но сколько я не пыталась телепортировать себя силой мыслей в другое место или натравить на мальчишку бешеных псов Инудзука — ничего не происходило. Даже дождь из конфет не хотел сокрушиться на чудесные земли Конохи. А это означало, что хоть я думала об этой ситуации, как обо сне, выбраться из лап Нара мне предстояло самостоятельно, без помощи силы мысли.

Всю оставшуюся дорогу мы шли молча. Я следовала хвостиком за мальчишкой, оглядываясь по сторонам, стараясь не нарваться на очередного недружелюбного ниндзя. Их концентрация, кстати, нисколько не уменьшалась при подходе к центру «деревни». Кстати о ней: пейзажи, что мы проходили, были отчасти мне знакомы. И я не говорю про лица Хокаге, что по мере нашего приближения становились с каждой минутой все больше и больше. Речь шла о простых домишках: больницах, в которой лежали детишки после травм и беременная Куренай; магазине цветов, которым, по всей видимости, всегда заправляли Яманака; кафе с данго, в котором ел Итачи, когда отважно заглянул проверить своего «глупого младшего брата». Удивительно, насколько знакомы и одновременно с тем далеки были мне местные виды.

— Послушай, — внезапно начал Шикаку. — Сейчас мы с ребятами будем играть в ниндзя против отступников. Ты, пожалуйста, будь со мной рядом и никуда не отходи?

Я утвердительно кивнула. Мальчишка лениво почесал макушку, обдумывая что-то в голове.

— В общем, если не убежишь, то я после угощу тебя данго, понятно?

Я вновь кивнула, подавив смех и сарказм, что так и просились после этой мольбы мальчика. Он почесал голову и тяжело вздохнул.

— Я хочу в туалет, — резко выпалила я, остановившись у закусочной.

Мальчик недовольно покосился на меня и медленно подошел к входу в забегаловку.

— Ладно, проходи, — мальчик приоткрыл дверь, впустив меня внутрь первой.

Я осторожно перешла порог и осмотрела обстановку. Приглушенный свет, темно-коричневая мебель, выпивающие сакэ мужчины в углу, семейная пара у окна, расположившаяся диаметрально противоположно алкоголикам, пьющим по утру. Резвый молодой человек быстро подскочил к нам. Приметив меня он, на мое удивление, широко улыбнулся.

— Шикаку-сан, а где же ваша мама? — приторно-сладко залепетал парнишка в сером костюме.

Нара виновато улыбнулся и шмыгнул носом.

— Это, Сора-сан, можно Кокоро воспользуется туалетом? Ей надо, — тихо спросил мальчишка у слегка помрачневшего парня. — Ну и заверни семь порций данго.

После этих слов человек по имени Сора утвердительно кивнул, наигранно улыбнулся и без всяких вопросов махнул рукой в направлении туалета. Я кивнула в знак благодарности и быстро забежала в дамскую комнату.

Одна маленькая кабинка. Спасибо, что все вокруг было достаточно чистым. Но что меня волновало — так это окно. Мой план был прост — я хотела улизнуть от Шикаку из туалета. Помнится, как-то раз я уже убегала от одного навязчивого парня, притворившись, что направляюсь по своим «делам». Тогда, правда, мне не приходилось в прямом смысле убегать через окно дамской комнаты, я просто свернула в другом направлении. Я огляделась и сразу увидела маленькую щель наверху. Окно было открыто, стекла я не увидела. Кокоро была худой, так что пролезть в отверстие для меня не составило бы проблем. Но дотянуться я, чисто физически, не могла. Однако я не из тех, кто сразу сдается. Я подумала, что смогу добраться до заветного выхода, залезь я на раковину и прыгнув вверх. Я удрученно огляделась. Неужели, другого способа нет? Я приоткрыла дверь туалета — Нара сидел напротив выхода. Шанс сбежать через парадную быстро исчерпал себя. Я закрыла дверь на щеколду обратно. Тяжко вздохнула, ощупала мышцы ребенка — она была не из хрупкого десятка, видимо, подвижный ребенок, собралась с мыслями и медленно забралась на раковину, надеясь, что она не сломается под грузом моего небольшого веса.

— И что я только творю, — протянула я, стоя на белой поверхности умывальника и прислонившись спиной к холодной стене.

Окно было справа от меня. Надо было лишь подпрыгнуть, зацепиться за нижнюю часть отверстия и хорошенько подтянуться. Тогда-то я смогу убежать от Нара. Посмотреть город в полном одиночестве, может даже попрыгать по крышам: чем черт не шутит?

Я закрыла глаза, собралась с мыслями и рванула вверх. На удивление сразу же удалось схватиться за окно. Но вот шуму я наделала много. Я обернулась назад, раковина, к счастью, была цела, хоть на ее поверхности остались грязные разводы от налипшего к подошве песка. Я подтянулась вверх — и это мне тоже удалось с поразительной легкостью. Все же дети существа ловкие, а в этом мире с физической подготовкой даже у тупейшей девочки все было в порядке. Выбираясь из окна, я благодарила глупого Бога Деми за то, что он не подселил меня в тело члена клана Акимичи. Там такой трюк бы точно не прошел. Я довольно подтягивалась наружу, присвистывая незнакомый мне мотив.

Я вытащила половину тела из окна и, наконец, посмотрела вниз. В переулке, в котором я планировала спокойно выпасть из окна, возможно еще раз покалечить колено и заковылять куда подальше, стояли пятеро мальчишек. И троих из них я сразу же узнала.

— Эм, здравствуйте, — тактично произнес самый воспитанный из всех светловолосый ребенок.

— Это... Я просто... — неловко бормотала я, пока из-за поворота вальяжно не вышел Нара.

Он усмехнулся, глядя на половину моего тела, висящую из окна. В руках у него был небольшой белый пакетик с эмблемой забегаловки, а в другой он держал палочку с тремя разноцветными рисовыми шариками.

— Ребята, познакомьтесь, это та самая Кокоро, — он откусил один мотти со шпажки, — Кокоро, это ребята, — пояснил он, жуя данго.

Мальчишки удивленно пялились на меня снизу вверх. Я не знала, куда мне лучше полезть: назад или вперед.

— Тебе нужна помощь? — недоуменно спросил невысокий мальчишка с иссиня-черными волосами.

Я недовольно фыркнула и утвердительно кивнула. Мальчик потянул ко мне свои руки, но высота, конечно, не позволила бы ему просто взять меня и аккуратно вытащить из окна. Остальные ребята усмехнулись и медленно подошли к нему, вытянув руки, как и он наверх.

— Падай, — воскликнул светловолосый мальчишка с коротким хвостом, — Мы тебя поймаем.

Я осторожно подалась вперед, все же боясь упасть вниз. Я взглянула на Шикаку. Он стоял поодаль с пакетом данго в руках и пристально смотрел на меня, прищурив глаза. В его взгляде я сразу прочитала некое замешательство, сомнения. Он начал подозревать меня в том, что с Кокоро что-то не так? Я зажмурила глаза и выпала из окна вниз.

С этого дня началась моя дружба с шестеркой дураков страны огня.

Свободное падение. Доля секунды — и я в руках ребятни, благородно предложившей мне помощь в спуске из окна. Я открыла глаза — мальчишки уже поставили меня на землю и успели отойти на несколько шагов назад. Нара стоял дальше всех от меня, медленно пережевывая свое данго. Его взгляд напрягал меня.

Повисло неловкое молчание. Я недоуменно смотрела на ребят, пытаясь разобраться кто передо мной стоит. Их было шестеро, четверых из них я знала: во-первых, конечно, мне был знаком мой лентяй-брат с устрашающе подозрительным взглядом. Во-вторых, рядом с ним стоял мальчишка повыше, в котором я сразу узнала Яманака Иноичи по сине-зеленым глазам и длинным светлым волосам. В-третьих, рядом с блондином стоял Акимичи Чоуза. Он неуверенно смотрел на меня, с тревогой. И, наконец, в-четвертых, с другого края стоял еще один удивительно красивой внешности мальчик — Минато Намикадзе. Его голубые глаза с любопытством разглядывали меня.

Как я предположила, по возрасту он был младше остальных. Разве что блондинчик мог уступить это место темноволосому мальчишке, стоящему между ним и Чоузой. Я не знала кто он, ни разу не видела его в манге. Возможно, он был из клана Учиха: цвет волос, черные глаза и аристократичные черты лица чем-то отдаленно напоминали мне о Саске. Правда, у него был другой взгляд — по-детски наивный, прямо как у «психоОбито» в детстве. Я попыталась разглядеть последнего ребенка, стоящего позади толпы. В отличие от остальных, он словно спрятался позади всех, не смотрел на меня, отвернулся, горделиво подняв свой острый нос к небу.

— Так это и есть твоя сумасшедшая сестра? — громко и абсолютно бестактно спросил темноволосый мальчик в белой футболке.

Все вокруг резко обернулись к нему, прожигая его испепеляющими взглядами. Мальчишка удивленно смотрел на друзей, не понимая, что он сделал не так. Интересно, Кокоро действительно сумасшедшая или это такое обзывательство? Минато тяжело вздохнул и, почесав переносицу, пробубнил:

— Идиот.

Я попыталась состроить испуганный взгляд. Подумала, если я должна играть роль глупой, невменяемой девочки, то страх — это то, что нужно. Убегать — был не вариант, они с легкостью поймали бы меня, а раскрывать карты с наплевательским отношением было тоже бессмысленно — меня бы повязали в психушку. Хотя Кокоро ведь и так сумасшедшая? Или нет? Черт, необходимо было импровизировать.

— В туалете был таракан, — неуверенно пробормотала я, шмыгнув носом.

— Ага, конечно, — дерзко выпалил мальчик с копной светлых волос, собранных в тугой хвост на макушке.

— Да прекрати, Иноичи, — встревожено произнес толстый мальчик с фиолетовыми отметинами на щеках, — Может, она правда испугалась! — он быстро подошел ко мне и схватил своими огромными руками мои тощие плечи. — Ты можешь не бояться, мы тебя в обиду не дадим.

Чоуза смотрел на меня слишком сочувственно, встревожено. И, учитывая вес его рук, я понимала, что схватил он меня очень нежно и заботливо, ведь при его объемах, он мог бы просто задавить меня своими лапами.

— Говори за себя, Акимичи, — грубо рявкнул самый высокий мальчишка, облокотившийся о деревянную стену соседнего дома и недовольно сверлящий меня взглядом.

Я удивленно посмотрела на него. Чоуза больше не преграждал мне вид на паренька и я смогла хорошо разглядеть его. Он был крепкого телосложения с торчащими во все стороны каштановыми волосами. Я бы отметила, что он казался мне знакомым, но понять, кто мальчик такой, у меня так и не получалось.

— Прекрати, — лениво прошипел Нара, неторопливо приближаясь ко мне. — Кокоро, ты помнишь, о чем я тебя просил?

Я пугливо косилась на него, неуверенно прикусив губу. Конечно, я помнила, что мне нельзя отходить от него, но мне ведь было на это плевать.

— Но таракан, — нервно прошептала я, в надежде, что он мне поверит и я смогу сбежать потом, когда дети будут погружены в свою глупую игру.

Нара взял Чоузу за правую руку и посмотрел в его глаза. Толстяк грустно вздохнул, отпустил мои плечи и неуклюже отошел назад к ребятам. У мальчика была смешная походка — немного косолапая.

— Еще раз убежишь — я поведу тебя обратно домой, ясно? — строго произнес Нара.

Я послушно кивнула. Мальчик тяжело вздохнул, посмотрев на меня не верящим взглядом, покачал головой из стороны в сторону и недовольно произнес:

— Ладно, — он открыл пакет и достал из него белую коробочку, в которую ему положили заказ, — угощайтесь, — спокойно произнес Шикаку.

Ребята подошли поближе, взяли палочки с данго и начали что-то громко обсуждать.

— Мы так и не представились, — тактично перебил всех Намикадзе.

Все на секунду замолчали и оглянулись на меня.

— Держи, тебе я тоже взял данго, — сказал Шикаку, протягивая мне сладость, которую раньше я никогда и не пробовала.

Я осторожно взяла шпажку в руки и кивнула в знак благодарности. Нара улыбнулся в ответ — было странно видеть его улыбку. За эти несколько часов, проведенные с ним, это был второй раз, когда я видела хоть какую-то положительную эмоцию на его лице.

— Ребята, это моя старшая двоюродная сестра — Кокоро Нара, — представил меня Шикаку, обернувшись к друзьям.

— Минато Намикадзе, — первым произнес лучезарный мальчишка.

— Иноичи Яманака, — резко отчеканил другой блондинчик.

— Акимичи Чоуза, — пробубнил красноволосый пухляк с набитым сладостями ртом.

— Нобу Учиха, — радостно выпалил темноволосый мальчишка, вскинув руку со шпажкой данго вверх.

Я посмотрела с интересом на последнего ребенка, стоящего дальше всех от меня. Он снисходительно смотрел в мою сторону, скрестив руки на животе.

— Шикаку, зачем ты притащил сюда свою полоумную сестру? — недовольно произнес мальчишка, обернувшись к Нара.

Брат вновь тяжело вздохнул и закатил глаза. Я была удивлена таким нахальным поведением незнакомца. Конечно, сильно он меня не взбесил, но все же доля обиды за беззащитную малявку, в теле которой я оказалась, засела в моем сердце. Он был явно больше всех недоволен тем фактом, что я нахожусь поблизости: интересно, что Кокоро сделала такого, что он был так раздражен видеть ее здесь? Или же он такой же как все — заранее презирает меня из-за стадного инстинкта?

— Потому что она моя сестра, Ичиро, — неубедительно произнес Шикаку, почесав свою макушку.

— Ичиро, — повторила я, прищурив глаза и запоминая это имя.

Кареглазый спокойно посмотрел на меня, поморщив губы.

— Я не буду тусоваться с ней, — недовольно произнес он, откусив последний шарик данго со шпажки. — Вы как хотите, а я пойду домой, — Ичиро резко отвернулся и зашагал в сторону главной дороги.

— Боишься, что тебя побьет девчонка? — с издевкой прошептал в спину мальчишке Шикаку, прищурив глаза. — Она из клана Нара, а значит, сможет выиграть тебя, — брат выдержал небольшую паузу и тихо усмехнулся, — тупица.

Ичиро резко остановился. Он крепко сжал деревянную шпажку в руке.

— Пытаешься взять меня на слабо, Нара? — сухо спросил мальчишка.

— Да нет, что ты, — передразнил Шикаку. — Иди лучше поплачь у папули на плече.

Шпажка в руке Ичиро резко хрустнула. Тупая часть быстро свалилась вниз. Я оглянулась на мальчишек: все они довольно посмеивались, глядя на взбешенного мальчика, стоящего к нам спиной. Видимо, парень вспыльчивый и им легко манипулировать при «грамотных» словах.

— Это... — тихо пробормотал Ичиро. — Это было один раз! Мне тогда было три года, твою мать на право, Нара! — он резко обернулся к нам, вскинув руки вверх. — Ладно, я в игре, чтоб тебя!

Он быстро подскочил к нам, угрюмо оглянувшись на меня.

— Ты, идиотка, понимаешь хоть в чем смысл игры?

— Меня зовут Кокоро, — быстро поправила я мальчишку.

— Мне плевать, — недовольно проговорил он. — Шикаку, твоя сестра — твои проблемы. Она в твоей команде.

— Сдаем палочки? — мелкий Учиха резко перебил Ичиро.

Шикаку сломал свою палочку в руках точно так же, как это сделал его друг-зазнайка несколько минут назад и протянул свою руку вперед. Мальчишки сдали ему свои целые палочки. Последним ему протянул шпажку все еще недовольный Ичиро.

— Ну давайте, — сказал Шикаку, перемешав в руке палочки в хаотичном порядке и взяв их так, что не было видно, где сломанная, а где цельная. — Тяните.

Первым схватил палочку Учиха, достав длинную. В его глазах явно читалось разочарование. После него все разом достали по шпажке, не дожидаясь очереди. В итоге, короткие оказались у Ичиро и Минато.

— Моя команда отступники, — спокойно произнес темноволосый.

— Согласен, — радостно произнес Намикадзе.

— Учиха, иди ко мне, — громко подозвал мальчишку командир-злодеев.

Нобу грустно вздохнул и медленно подошел к высокому парню.

— Шикаку, — спокойно сказал Минато.

Брат взял меня за руку и мы медленно подошли к светловолосому мальчишке.

— Иноичи у меня, Чоуза с вами, — поделил до конца команды Ичиро.

Команды стояли друг напротив друга. Я уже с любопытством смотрела за происходящим. Да, конечно, мое желание сбежать к Орочимару еще теплилось в душе, прямо как у Саске в его двенадцать лет, но все же я поняла одну простую вещь: мою Кокоро здесь никто не любил и скорее всего, покажись я на пороге лабораторной змея-маньяка или старого деда-Хокаге, меня бы точно от туда выгнали, не выслушав ни единого слова. Так что альтернатива впасть в детство и надрать задницу Яманака, Учиха и... и этому высокомерному бесклановому парню — была не так уж и плоха.

Минато вышел вперед и протянул ладонь лидеру противников. Мальчики пожали руки.

— Да начнется игра, — спокойно произнес Намикадзе.

— Да начнется бой, — усмехнулся Ичиро.

— На что сегодня играем? — резко воскликнул Ичиро своим звонким голосом.

— Полагаю, как всегда, на то, у кого в итоге останется золотое ожерелье моей сестры? Мы пытаемся его украсть, вы нас останавливаете. И, как всегда, у сестры дома, — спокойно произнес Иноичи, будто дело касалось не кражи, а элементарного выбора, что мы съедим на обед.

— У них же, получается, преимущество? — удивленно спросила я, глядя на Шикаку. — Это же фактически его дом?

Мальчик удивленно покосился на меня, будто мой вопрос казался каким-то неправильным. Я подумала, что мне надоело играть в эти игры. Да, побыть в роли наивной глупышки — это интересно, но все же, это ведь просто сон, так что, даже если меня раскусят, в этом не будет ничего критически страшного — я просто проснусь у себя дома в окружение котов и ничего не вспомню. Так что возник вопрос: а зачем, собственно, мне быть актрисой, если я могу надоедать им своими собственными расспросами. Не хочу быть глупой пятилеткой — все-таки мне уже за тридцать.

— Нара, вели своей психопатке помолчать. Хорошо? — недовольно произнес Ичиро, вставив в свои зубы поломанную шпажку от данго.

Я угрюмо смотрела на него. Ну что за идиот — небось, считал, что эта палочка в его зубах придает ему такую важность. Какими же дети бывают дураками. Хотя, кого мне обманывать, я всегда находила их беззаботную глупость интересной. И на всех тусовках друзей, вместо пьяных посиделок на кухне с идиотами, считающими себя асами в психологии и политике, предпочитала сбегать к животным или детям. Они толк в жизни знают. Старики, малыши, фрики, котики и собачки — вот мой круг общения в обыкновенном обществе. Редко кто казался мне интересным из ровесников. Наверное, именно поэтому я выбрала в профессию себе именно педагогику.

— Ичи! — грубо выкрикнул писклявым голосом Учиха. — Перестань быть таким злым! Она же его сестра. Да, она, — темноволосый неловко покосился на меня, прислонил правую руку к щеке и начал шептать, будто я ничего не услышу: — ну, не самая умная, да и с мозга...

— Что глупого в моем вопросе? — недовольно спросила я спокойным голосом, холодно оглядывая мальчиков.

— На самом деле, ничего глупого, разве что одно «но», — подозрительно тихо произнес Нара. — Моя сестра вышла замуж за дядю Шикаку, поэтому вы четверо тоже знаете план прохода в их дом, — резко ответил Иноичи, скрестив руки на животе и кивнув в мою сторону. — Ты этого не знала?

— Нет, — быстро ответила я, глядя в голубые глаза Яманака.

— Ладно, раз мы разобрались, то война за приз начинается через час, — спокойно произнес Минато, оглядывая друзей. — Мы должны охранять, вы должны своровать. Подведем итоги в шесть вечера, как и всегда.

Все утвердительно кивнули. Ичиро схватил Нобу за запястье и зашагал из переулка, таща Учиха за собой.

— Яманака! Ты чего стоишь! — громко выкрикнул кареглазый, метнув в нас последний, полный решимости выиграть взгляд.

— Да, забылся, — неуклюже добавил Иноичи, побежав за «отступниками».

Звонкий недовольный голос Ичиро громко раздавался из-за угла, жалуясь, что Яманака «может голову забыть, когда через неделю они пойдут в глупую Академию, а это — война, тут надо быть собранным».

Я невольно ухмыльнулась его словам. Все же в этом идиоте было что-то хорошее, хотя, возможно, он просто напоминал мне одного из детишек, с которыми я работала в Череповце. Я обернулась к ребятам. Они присели на корточки в круг. Акимичи вырисовывал небольшие квадраты на земле.

— Итак, это план квартиры, — утвердительно заключил Шикаку. — Какова будет наша стратегия, Минато?

— Во-первых, ловушки, — уверенно произнес мальчишка.

Акимичи недовольно опустил брови к глазам и швырнул вверх тонкую деревянную палочку, которой он только что рисовал план здания. С крыши раздался недовольный крик.

— Не подслушивать! — громко выкрикнул он, злобно щурясь наверх.

— Вот малявка, — тихо пробормотал Шикаку, все еще разглядывая песочный план.

— Вообще-то, я вас всех старше! — раздался писклявый голос Нобу.

Старше? Я удивленно посмотрела на толстячка Акимичи, потом перевела взгляд к крыше, где виднелось обиженное лицо Учиха, в волосах которого застряла шпажка. Он скорчил рожицу, высунул язык и резко сорвался с места восвояси. Я перевела взгляд обратно на мальчиков. И этот щуплый дурачок из клана убийц был старше «кабанчика», «старика в душе» и «мистера Солнышко»? Станиславский бы не поверил, и мне как-то не хотелось. Я присела за Шикаку. И, выглядывая из-за его спины, стала наблюдать за планом, на котором теперь во всю рисовал закорючки и крестики будущий Хокаге деревни.

— А может...

— Не отвлекай, — резко оборвал меня Минато, уткнувшись взглядом в план, — пожалуйста, — вежливо добавил он, улыбнувшись.

Ох, даже самый лучезарный мальчик не верил в бедняжку Кокоро. Я удрученно вздохнула, посмотрев в небо. Солнце было в самом зените и довольно сильно пекло в этот час. Сколько было времени? Час дня, два?

— Все поняли? — обратился Минато, глядя на мальчишек.

Чоуза кивнул. Шикаку прищурил глаза, вглядываясь в каракули Намикадзе. Он взял палочку и быстро пририсовал кружок в главной комнате, в которой, как я понимала, находилось ожерелье.

— Мне кажется, что так будет лучше, — добавил он, посмотрев на мальчишек.

Минато довольно улыбнулся, прикрыв глаза.

— Согласен, — довольно произнес он, вставая на ноги. — Ну что, пойдем? — бодро добавил он.

Я взглянула на закорючки и кружки на земле, запоминая все, что изобразила малышня. Минато рванул вперед. Шикаку схватил мою руку, и мы с командой побежали по улицам в направление нашего с Нара дома. Я оглядывалась по сторонам, наблюдая за жителями деревни, половина из которых перестала замечать меня. Видимо, слившись с толпой детишек, я стала незаметной своим недоброжелателям. Мы пробежали буквально два квартала, не добежав и половины пути до поместья Нара, и остановились у дома, покрашенного в зеленый цвет. Судя по всему, эти двое жили весьма богато. Центр города, трехэтажный дом, которым они, исходя из плана, владели полностью. Нара и Яманака — любопытно.

— Минато, — тихо позвал мальчишку Шикаку, — рассчитываем на тебя.

Намикадзе кивнул и побежал за угол. Как я поняла, в его распоряжении была слежка за «врагами». Или расстановка внешних ловушек. Я нахмурила брови, вспоминая план здания, которое неумело нарисовал Чоуза. Да, вид настоящего дома конкретно отличался от того, что я себе напредставляла. Либо я что-то не понимала в изобразительном искусстве толстячка.

Шикаку начал тихо перешептываться с Чоузой. Меня в свои планы они вновь не посвящали, что не сильно беспокоило — я успела внимательно рассмотреть дом, пока они болтали: зеленые стены, маленькие окна, крыша-балкон, труба... Любопытно, ее Чоуза на картинке не показал.

— А что с камином? — спросила я, подойдя ближе к мальчишкам. — Почему он не был нарисован в плане?

Шикаку опять как-то подозрительно посмотрел на меня, потом перевел взгляд на крышу.

— Может, потому что в огненное пекло никто в трезвом уме не станет лезть добровольно? — съюморил Чоуза, довольно усмехнувшись над своей шуткой.

— Но дыма нет, — спокойно ответила я, глядя на Шикаку.

— Мы разведем огонь, — добавил брат, оглядываясь теперь по сторонам. — Идем.

Нара схватил меня за рукав, и мы втроем быстро прошмыгнули в здание. Дверь громко хлопнула за нами. Я огляделась вокруг. Мы стояли в маленькой прихожей, за которой простирался темно-синий узкий коридор, тянущийся одновременно и в правую, и в левую стороны. Шикаку с Чоузой осторожно сняли ботинки и поставили их в углу у входа. Я повторила их действие, аккуратно поставив обувь рядом. Нара старался не подавать вида, но я всеми фибрами ощущала, как он внимательно наблюдает за мной. Чоуза первым запрыгнул в коридор. Он был очень шумным, в отличие от брата.

— Я пойду налево, расставлю ловушки в коридоре у окон, разведу огонь в камине. Ты иди, поставь ловушки в комнате, — скомандовал Чоуза и довольно подмигнул.

Шикаку хлопнул друга по плечу и тот быстро и громко потопал по коридору вперед. Шикаку вновь схватил меня за руку, к чему я уже, надо признать, привыкла, и мы побежали в другом направлении от пути Акимичи. У последней двери Шикаку приостановился и оглянулся на окно. Он быстро начал копошиться в своей маленькой барсетке, что все это время висела на его пояснице. Я присмотрелась и увидела у него в руках маленькую бутылку с кисточкой, горсть камней в пакетике и длинную прозрачную леску. Он осторожно прицепил краешек веревки к нижней рамке окна и начал фиксировать леску дальше таким образом, что при резком открытие окна — веревка бы порвалась и камни упали бы вниз. Мне этот способ показался больно глупым и грубым — при желании ребята могли бы спокойно открыть окно, не нарушив его конструкцию и тем самым не уронив камни вниз. Шикаку осторожно открыл бутылек с неизвестным мне раствором и медленно размазал кисточкой содержимое по всей поверхности рамы. Запаха никакого я не почувствовала. Я не знала, что он принес с собой, но догадывалась, что при контакте с испачканной поверхностью, на теле грабителя будут оставаться следы. Возможно, это и был план Шикаку — испачкать их ботинки и руки, чтобы была возможность отслеживать их шаги. Нара медленно закрыл пузырек и положил его в подсумок.

— Идем, — спокойно произнес он, открыв темно-серую дверь.

Я последовала за мальчишкой. В комнате за дверью была деревянная спиральная лестница. При входе стоял шкафчик, из которого виднелась швабра. Я подумала, что там хранятся всякие моющие средства, ведра и, возможно, набор инструментов. Шикаку закрыл за собой дверь, и мы быстро побежали по спиральной лестнице наверх, минуя второй этаж. Мы выбежали наружу. Шикаку остановил меня на секунду в коридоре, взглянув в комнату с лестницей еще раз. И опять он достал из подсумка леску.

— Стой здесь, — спокойно скомандовал мне Нара.

Я кивнула в ответ. Он быстро забежал в комнату. Я не видела, что он там делал, но судя по тому, что вышел мальчик из кромешной темноты — он однозначно вытащил все лампочки из люстр и наверняка поставил пару ловушек, наступив на которую, на недоброжелателя полетит что-то неприятное сверху. По крайней мере, так сделала бы я сама.

— Идем, — холодно пробубнил мальчик, побежав по коридору вперед.

В этот раз он не схватил меня за рукава, не потащил меня за собой. Я не придала этому значение, и, как оказалось, зря.

Мы добежали до второй двери в коридоре и зашли в светлую комнату. Это была уютная небольшая гостиная. При входе стоял резной шкаф, рядом с которым был желтый кожаный диван. У большого окна в центре стоял деревянный стол, на котором в хаотичном порядке были разбросаны тетради, книги и бумаги. Чувствовалось, что в этой комнате кто-то часто находился: подушка дивана была изношена ровно в том месте, где кто-то привык сидеть, на тумбочке стояла чашка с недопитым чаем, да и опять, одежда на полу — ну что за свинтусы живут в этой деревне. Я недовольно хмыкнула, глядя на беспорядок. Шикаку в этот момент расставлял ловушку на окне. Я подошла к столу. На бумагах были изображены правила складывания печатей. Видимо, тот, кто здесь периодически живет, еще только обучается ниндзюцу. Возможно, тут живет сам Шикаку?

— А где ожерелье? — спокойно спросила я, перебирая бумаги на столе.

Нара приостановился и еле заметно кивнул вниз. Он смотрел в окно, я прищурилась и заметила в отражение маленькую тень за моей спиной.

— Что за...

— Давай! — громко выкрикнул Шикаку тому, кто стоял позади меня.

Кто-то резко схватил меня за руки, не дав мне развернуться. Мои руки в момент связали тугим узлом, из которого я не могла выбраться. Я недовольно вскрикнула, начав непроизвольно ругаться на русском, когда кто-то сзади начал связывать мои ноги.

Шикаку быстро подскочил ко мне. Его глаза отражали ужасающую злость. Он был вне себя, что показалось мне удивительным, ведь спектр эмоций мальчика казался мне куда более узким. Из-за спины вышел Минато. Видимо, они затевали это с самого начала. Намикадзе не просто так исчез с моего поля зрения. Он следил за нами. Минато быстро схватил стул и, поставив его за моей спиной, усадил меня.

— Возможно, ты прав. Я мельком видел Нобу неподалеку, он кидал в стену камень. Иноичи с Ичиро я так и не нашел, — Намикадзе отошел к окну, оглядывая местность снаружи. — Кокоро не пыталась сбежать во время твоего копошения на лестничной площадке.

Я удивленно смотрела на мальчишек, не совсем понимая, что происходит.

— Говори кто ты, — грубо произнес Нара, скрестив руки у живота и согнувшись к моему лицу.

— Кокоро Нара, — сухо ответила я.

— Ты лжешь, — спокойно ответил Шикаку. — Где моя сестра?

— Я — Кокоро Нара, — я продолжала гнать свою линию, невзирая на недовольство мальчишки.

— Ты не Кокоро. И твоя конспирация весьма глупая. Кто ты?

— Я дух, переселившийся в твою сестру, — сострила я, ухмыльнувшись.

Шикаку злобно поморщился и отошел в сторону.

— Черт, Ичиро, хватит врать. Ты ведь на потоке лучше всех владеешь этой техникой, — грубо рявкнул Нара, отвернувшись к окну, встав рядом с погрустневшим Минато. — Одно дело, когда ты играешь со мной. Другое дело Кокоро. Где она? — холодно произнес он, обернувшись ко мне обратно.

— Я не понимаю о чем ты, — соврала я.

Все было ясно, как Божий день — Шикаку считал, что меня подменили, и я сейчас вовсе не Кокоро, а этот темноглазый идиот, применивший Технику Перевоплощения или как там ее. Нара буквально сверлил меня взглядом, пытаясь докопаться до истины. Но я спокойно смотрела на него, чем выводила его из равновесия. Видимо, он действительно волновался о малышке Нара.

— Я последний раз спрашиваю. Если не дашь ответ, я за свои действия не ручаюсь. Где Кокоро?

Я усмехнулась.

— Я тебе уже все сказала, — тихо произнесла я.

— Хорошо, — пробормотал Минато. — Тогда мы запрем тебя на время в кладовой.

— Делайте, что хотите.

Мальчишки схватили меня за предплечья и потащили к двери, что была между входом в гостиную и на лестничную площадку. Нара открыл комнату и небрежно толкнул меня внутрь.

— Если захочешь что-то сказать, я буду сторожить здесь, — грубо рявкнул мальчишка, захлопнув за собой дверь.

— Отлично, — недовольно произнесла я, усевшись в центре комнаты. — Черт, я хочу проснуться.

Я присела на пол и закрыла глаза. Руки и ноги сжимал тугой переплет веревки. Я не пыталась избавиться от своих оков. Мне было так на все плевать, что даже стало как-то грустно.

— Хочу домой, — тихо прошептала я.

Внезапно, мое лицо схватили, перекрыв ладонями губы. Я вздрогнула от ужаса, но пытаться кричать не стала. В комнате был кто-то еще.

— Молчи, — прошептал некто, крепко державший меня за губы. — Если ты закричишь, мне придется убить тебя. Ты поняла?

Голос сзади принадлежал явно парню: невысокий, хриплый. У меня были догадки на тему того, кто может прятаться за мной. Они в основном базировались на фразе Минато о том, что Намикадзе не смог найти в деревне ни Ичиро, ни Иноичи. Это был определенно кто-то из них, но я не смогла точно расслышать кто. У мальчишек были схожие голоса. Правда, у Яманака голос был немного выше. Я спокойно кивнула вниз, не нарываясь на неприятности.

— Хорошо. Отпускаю, — парень осторожно отодвинул руку вперед, медленно, неуверенно, будто ожидая, что я все же ослушаюсь его приказа и начну кричать.

Я неторопливо обернулась к незнакомцу. В темноте было плохо видно, кто сидел передо мной. Разве что темный силуэт, в очертаниях которого, я сразу признала Ичиро. Во-первых, он был крупнее Иноичи, а, во-вторых, волосы были короткие, рваные, не как у большинства Яманака, что я успела увидеть как здесь, так и в манге.

— Убьешь? — саркастично повторила я шепотом.

— А что? — нагло переспросил мальчишка, задрав нос кверху.

Я тяжело выдохнула, покачав головой из стороны в сторону — ну что за болван. Я попыталась вытянуть руки из веревочного узла, но безрезультатно. Бечевка сильно сжимала мои запястья друг к другу. Было больно, хоть я еще и не успела натереть мозоли.

Стоп. Как во сне можно испытывать боль? Разве это не перечит законам... сна? Насколько я знала — никаких ощущений я испытывать не должна. Однако, черт, все это время я и правда чувствовала, как и порезы, так и удары. Я встряхнула головой, отпугивая мрачные мысли, заползающие в мое сознание.

— Что ты здесь делаешь? — наконец, спросила я у мальчишки только ради того, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Тебя это не касается, — уверенно пробормотал Ичиро, вставая на ноги.

Мда, он был не из болтливых.

— Если ты не заметил, нас тут заперли вместе — так что мы можем помочь друг другу выйти из этой западни.

Мальчишка усмехнулся, словно я сказала какую-то невероятную глупость. Надо было придумать план, который мог бы заинтересовать его.

— Я знаю, где они спрячут ожерелье, — идея осенила мою голову внезапно.

И вновь Ичиро лишь посмеялся. Что-то странное было в его появление здесь. Сначала я подумала, что он спрятался в кладовой, выжидая момент, чтобы напасть. Однако после этих насмешек я все больше стала склоняться к версии, что он уже успел провернуть то, что запланировал, и сейчас тянет время лишь ради побега.

— Ты уже украл ожерелье, не так ли? — заинтересовано спросила я.

Ичиро осторожно шагнул ко мне и присел так, что уровень моих глаз полностью совпадал с его. Я видела его скептический по отношению ко мне взгляд. Свет, пробивающийся из-под щели под дверью, отражался от его глаз. Ичиро был не особо доволен, но абсолютно спокоен, что я поняла из его ровного дыхания. Нервами от него и не пахло.

— А почему Нара так жестоко связал свою полоумную сестренку и запихнул ее в темную кладовку совсем одну? — медленно протянул мальчишка.

— Он подумал, что я — это ты.

Ичиро усмехнулся. Я увидела его белые зубы, сверкнувшие в темноте. Но его радость продлилась недолго. Он быстро изменился в лице, словно его улыбка была лишь насмешкой. Он осторожно присел передо мной и начал копошиться в карманах.

— Знаешь, я думаю, что раз такое дело, то игру действительно можно будет сделать гораздо интереснее, — он достал какой-то мелкий предмет в руки и начал скрести чем-то по полу. — Так, теперь надо лишь дождаться моей диверсии.

Я уставилась на дверь. Судя по его словам, у Ичиро был запасной план на случай, если его тут запрут. Иначе говоря, в его спасительную операцию должен быть вовлечён либо Иноичи, либо Нобу. Однако я не понимала, что значило это его «игру можно сделать интереснее». Я подозревала, что он предпримет что-то любопытное, поэтому решила молчать и не задавать лишних вопросов. Судя по всему, Ичиро это устраивало. Он достал что-то еще из кармана и резко толкнул меня в плечи. Я упала на спину.

— Что за... — но не успела я начать возмущаться, как поняла, что таким образом

он пытался проявить некоторую долю заботы обо мне или о удачном течение своего нового плана, что было вероятнее.

Ичиро схватил мои ноги, и я услышала глухой скрежет. Он разрезал веревку на моих ногах. Стоило ли мне бояться того факта, что у мальчика с собой был нож, или кунай, или какое другое холодное оружие, и при этом он угрожал мне смертью в самом начале? Не знаю, но почему-то холодок по коже пробежался. Ичиро отличался от остальных детей — он явно недолюбливал меня чуть больше, и я не знала почему. Мальчишка грубо стянул с моих ног половинки веревок и положил оружие обратно в карман.

— Не думай, что я буду благодарить тебя за это, — тихо произнесла я, садясь обратно.

— Я сделал это лишь для дальнейшего удобства, — ответил Ичиро, отвернувшись к двери. — На тебя мне наплевать.

— Руки? — уточнила я, протягивая к нему ладони.

— Перетерпишь.

Мы проторчали в подсобке около получаса. За это время ничего не изменилось. Я лишь заметила тень от шагов Минато, пришедшего на смену Шикаку, которому, скорее всего, еще надо было до конца расставить ловушки по комнатам. Удивительно, но ребята не стучались в дверь с криками о том, что их драгоценность была изъята. А это означало, что Ичиро сделал что-то другое. Он не украл драгоценность.

Резкий грохот раздался из-за двери. Ичиро быстро подпрыгнул, схватив меня за шиворот. Он напрягся, я чувствовала это. Из дверных щелей потянулся серый дым, перекрывающий свет окончательно. Ичиро посадил меня на спину, схватив под ноги. Надо признаться, что за все время в этом странном месте, сейчас мне было веселее всего. Я удобно облокотилась на его плечи и прищурила глаза. Абсолютно ничего не было видно.

Дверь не открывалась. Ичиро выжидал момент. Раздался неприятный свист, по которому мальчишка со мной на спине резко выбежал из-за двери. Он рванул, не оборачиваясь назад. За дверью был серый дым, сквозь который опять ничего не было видно. Я услышала еще два свиста, отличавшихся друг от друга на несколько тонов. Звук не переставал звенеть в коридорах. Ичиро бежал в сторону того, что был менее высоким. Это был их отвлекающий маневр? Глупый. Сзади раздались громкий топот, кто-то нас нагонял. Судя по шумности — это был Чоуза.

— Я скоро буду, — тихо пробубнил Ичиро, резко скинул меня с плеч, и кто-то другой, судя по всему из окна, схватил меня за руки и потянул наверх.

Камни, развешанные на стекле, с грохотом упали на пол. Но я слышала еще какой-то хлопок: кто-то упал?

Меня вытащил наружу Нобу. Он удивленно уставился на меня.

— Хватай меня на плечи и неси, это я, идиот! — недовольно прикрикнула я, опустив брови к переносице.

Учиха подозрительно оглядел меня, я толкнула его в плечо.

— Черт, что стоишь как истукан, Учиха? — грубо рявкнула я, что есть мочи. — Потом объясню все, тащи меня!

На мое удивление Нобу поверил в мою наглую ложь. Он схватил меня на руки и быстро побежал прочь от здания, не задавая лишних вопросов. Странно, но никто нас и не собирался преследовать. Мы пробежали четыре квартала, свернули на другую улицу, и Нобу, оглядевшись по сторонам, запрыгнул в здание с огромной вывеской, название которой я не успела прочитать.

Он осторожно поставил меня на ноги, достал из подсумка на ноге небольшой кунай и начал перерезать веревку на руках. Из-за спины раздался недовольное мычание:

— Чего так долго, — голос принадлежал Иноичи.

Нобу избавил меня от веревки, скинув ее остатки в угол. Я огляделась по сторонам. Здание, на первый взгляд, казалось заброшенным: непрокрашенные стены, дыры в полу, окна, забитые досками. В помещение странно пахло то ли краской, то ли чем-то протухшим. Иноичи вскрикнул. Я обернулась в его сторону, холодно глядя на него.

— Что за...

— Заткнись, Иноичи, — грубо перебила его я. — Не ясно, что это я?

Яманака подозрительно прищурился, Нобу отшагнул назад. Я старалась всем видом источать надменность, гордыню и сарказм, что, как мне казалось, были присуще Ичиро.

— Ты кто? — испуганно воскликнул Учиха, сжавший перед собой кулаки.

Я едко ухмыльнулась, поставив руки на бока.

— Ты не Ичиро, — холодно заключил Яманака, подходящий ближе.

— Слышь, Иноичи, ты головой где ударился? Я...

Чьи-то громкие хлопки раздались у меня из-за спины. Я повернула голову вбок, посмотрев на пришедшего одним глазом. В проходе, облокотившись о дверной косяк, стоял Ичиро, нагло улыбающийся и нарочито медленно хлопающий в ладони.

— Ты допустила одну ошибку, малявка, — грубо отозвался мальчик, вальяжно подходящий к нам с Нобу. — Я никого из них не называю по имени, только по фамилиям.

Я спокойно хмыкнула, сложив руки у груди.

— Жаль, — холодно ответила я, пожав плечами.

— Ичиро, что происходит? — тихо спросил Иноичи.

— Они почему-то сочли, что малявка — это я, — слегка удивленно произнес мальчишка. — Я подумал, что будет весело, обыграть их в полной мере. Как думаешь, весело будет заставить их добровольно отдать нам ожерелье, а, Учиха? — Ичиро кивнул в сторону Нобу, радостно улыбаясь во все зубы.

— Но у них же подделка, — тихо уточнил Учиха.

— Подделка? — удивленно переспросила я, глядя на всех по очереди. — Ты подменил украшение? Поэтому прятался там?

— Слишком много вопросов от того, кто не привык думать, — злобно прошипел Ичиро.

Он отошел к обшарпанному старому столу. Пол под его ногами невыносимо поскрипывал. Ичиро осторожно достал что-то блестящее из кармана и положил предмет на стол. Судя по всему, это и был оригинал ожерелья, вокруг которого был весь сыр-бор.

Иноичи с Нобу были счастливы исходу, хоть у обоих был в глазах один большой вопрос: что здесь делает Кокоро. Я догадывалась, чего добивался Ичиро — он хотел сыграть в игру с выкупом. Что сказать, мне было абсолютно наплевать на то, что он там удумал. Единственной вещью, не выходящей из моей головы все это время, был вопрос: почему я чувствую эту ноющую боль в правой коленке. Я не сплю? Тот Деми и правда был настоящим?

— Да нет. Что за бред, как он может быть настоящим? — спросила я вслух.

Нобу удивленно покосился на меня, нервно вздрогнув. Я спокойно посмотрела на него и тяжело вздохнула. «Черт, а вдруг я и правда застряла в этом глупом мире?» — удручающая мысль носилась в моей голове красной горящей строкой.

— Сядь здесь и сиди, — с этими словами Ичиро резко схватил меня за руку, больно сжав ее своей мертвой хваткой, и усадил меня за стол. — Только попробуй сбежать.

Я понимающе кивнула, положила руки на колени, словно примерная школьница, и уставилась в сторону перекрытого за досками окна. Ичиро принюхался.

— От нас чем-то воняет, — недовольно произнёс он. — Шикаку намалевывал чем-то стены?

— Оконные рамы, — усмехнулась я, глядя на свои руки.

Значит, та субстанция предназначалась не для видимого результата, а для следа из «благовония». Любопытно.

— Мерзость, — с отвращением произнёс Ичиро, стряхнув со своего балахона невидимую грязь, источающую зловоние.

Мальчишки отошли в сторону и начали бурно что-то обсуждать. Ичиро довольно что-то рассказывал. Видимо, хвастался своим «гениальным планом». Однако Иноичи не счел его идею столь прекрасной и незамедлительно начал отчитывать того. Нобу пытался влиться в диалог, примирить мальчишек, но, что не удивительно, это у него слабо получалось.

Я перевела взгляд вниз, на стол. Ожерелье, которое на деле оказалось простой золотой цепочкой с кулоном, лежало недалеко от меня. Я внимательно присмотрелась к нему и внезапно осознала, что уже видела подобную вещь — примерно то же самое украшение висело и у меня на шее. Я озадаченно прищурилась. На кулоне была гравировка с именем какой-то Шинджу Нара. Странно, насколько я помнила, ожерелье принадлежало девчонке Яманака. А что если это был подарок от мамы жениха на свадьбу? Может, у каждой Нара есть такой кулон, а девушка теперь ведь ходит именно с этой фамилией? Или тут не меняли фамилии во время бракосочетания? Я перевела взгляд на ссорящихся мальчишек. Они громко спорили, абсолютно забыв о моем присутствие. Я оглянулась на золотой трофей. Я знала, что мне стоит сделать.

Прошло четыре часа.

Академия «недошиноби».

— Ну вот мы и встретились, — довольно протянул Ичиро, стоящий впереди нас с Нобу и Иноичи.

Мои руки вновь были связаны. Учиха и Яманака стояли слева и справа от меня, соответственно, словно телохранители. Я удрученно смотрела на переполненного пафосным восторгом Ичиро. Мне казалось, что он был так доволен своей глупой идеей по возврату фальшивки, что еле сдерживался кабы не выпрыгнуть из собственных штанов. Я тяжело вздохнула, скорчив недовольное лицо. Единственное, что радовало меня сейчас больше всего — отсутствие запаха, который всё-таки смог выветриться за два часа ада, в котором нам пришлось жить вчетвером.

Напротив стояли Минато, Шикаку и Чоуза. У последнего под глазом был огромный фиолетовый фингал, который он, скорее всего, получил во время потасовки в тумане с Ичиро. Шикаку выглядел спокойным, хоть взгляд его был больно суров. Минато шагнул вперед.

— Вы получили послание? — произнес Ичиро, сощурив псевдо загадочный взгляд.

Минато сурово оглянул его, скрестив руки.

— Это не шутки, Ичиро. Ты украл сестру Шикаку.

— Ой, да прекрати, — снисходительно ответил капитан отступников, взмахнув рукой. — У нас не было правил против подобного.

— Но все же я думал, что у тебя есть мозги, — едко пробубнил Шикаку, сморщив нос от недовольства.

Ситуация была напряженной. Ичиро разозлился на высказывание Нара, но почему-то не стал спорить с ним. Он отошел на два шага назад, схватил меня за плечо и толкнул вперед.

— С ней все в порядке, даже царапинки нет, — Нара оглядел меня из далека с ног до головы.

Я спокойно стояла, не разговаривая и не оглядываясь по сторонам. Уткнула взгляд в землю. Думала, что именно так повела бы себя малышка Кокоро. А ведь я не хотела, чтобы у кого-то возникли сомнения на мой счет.

— Где ожерелье? — внезапно выкрикнул Иноичи.

Минато достал из кармана шорт золотистый медальон. Он вытянул руку вперед, свесив цепочку на указательном пальце. Медальон колебался вправо, куда дул слабый ветерок. Иноичи вновь крепко схватил меня за плечо и потащил в сторону Минато. Я не сопротивлялась, шла вперед, неуверенно глядя на Намикадзе. Когда мы подошли к блондину, Ичиро резко схватил цепочку, а Минато быстро, но мягко взял мои руки. Он развязал несложный узел, связывающий кисти моих рук, и заботливо спросил:

— С тобой все в порядке?

Я положительно кивнула, не говоря ни слова. Шикаку не удержался и быстро подбежал к нам. Нара казался мне каким-то нелепым с этим тревожным взглядом и внезапной торопливостью. Ичиро усмехнулся и отошел к своей шайке. Часы на его руке громко запищали.

— Я выиграл! — вскрикнул мальчишка, сжав кулаки на уровне лица. — Выиграл!

— Вообще, мы... — начал Нобу, но Ичиро резко его перебил:

— Ну да, мы выиграли, мы, — поправился мальчишка, покачав головой из стороны в сторону.

— Не так рано, — внезапно произнес Нара, повернувшись к противникам.

Он, подобно Минато, вытянул руку с новым кулоном, свешенном на пальцах. Ичиро прищурился, но все еще нагло улыбался. Нобу с Иноичи выглядели более встревоженными.

— Это настоящий кулон, — горделиво произнес Шикаку.

Ичиро недоверчиво поморщился, скрестил руки на груди и наклонил голову вбок.

— Несколько недель назад я заметил, как ты зашел в один весьма любопытный район, Ичиро, — довольно тянул Нара, подходя все ближе к высокому мальчишке. — Я подумал, что такой обеспеченный парень, как ты, забыл в столь странном магазинчике?

— И что же? — не вытерпел Учиха, раскрывший наивные, полные любопытства глаза еще шире.

— Он заказал точную копию кулона Шинджу-сан, — ответил Шикаку, не отрывая взгляд от Ичиро.

— Это догадки, — неубедительно попытался отмазаться лидер отступников.

— Нет, Ичи, это правда, — Нара ткнул друга в грудь и отошел назад, повернувшись к нему спиной. — И я тогда решил, что эта идея с подделкой — она ведь великолепна. Я тоже заказал копию. И подменил оригинал еще за несколько дней.

Шикаку усмехнулся. Судя по всему, Ичиро ничего не знал о планах Нара, потому что лицо его исказилось злостью.

— Оригинал, конечно, по правилам тоже был все это время в комнате. Я попросил Чоузу спрятать его, пока я разбирался с твоей глупой авантюрой, — Нара злобно посмотрел на Ичиро. — Пока ты прикидывался моей сестрой, которую ты украл у меня из-под носа, — Нара шмыгнул носом и сжал губы. — Я так и не понял, когда ты подменил мою сестру на себя?

— Он не менялся с ней, — честно выкрикнул Нобу, оглядывая своих противников.

— Конечно, — нервно произнес Чоуза.

— Вообще-то не менялся, — ответила я, глядя на брата.

Нара удивленно посмотрел на меня. Я нервно улыбнулась, махнула рукой. Шикаку повернулся к Ичиро, в поисках ответа.

— Я спрятался в кладовой, когда услышал шаги по лестнице. До этого я удачно проглотил твою приманку и вытащил подделку из-под подушки дивана. После этого Кокоро...

— Стоп, — тихо перебил мальчишку Нара. — Откуда?

— В диване, — ответил Ичиро, разведя руками. — Я обшарил всю поверхность столика в поисках ожерелья и в итоге нашел его в диване.

— То есть, ты не удосужился открыть вторую полку в столе и поднять тетрадку, под которой был кулон?

Ичиро недоверчиво присмотрелся к мальчишке. Иноичи подошел вперед, поравнявшись со своим лидером.

— Шикаку, ты хочешь сказать, что Ичиро настолько удачливый идиот, что смог достать оригинал, сам того не подозревая? — с усмешкой произнёс Яманака.

Шикаку обернулся к своим.

— Я думал, что у меня была подделка, а в столе оригинал, — испуганно произнес Чоуза, в руках которого были чипсы, благоухающие на всю округу креветками.

— Идиоты, — тихо заключил Минато, все еще державший меня за плечи.

— Я выиграл! — громко выкрикнул Ичиро, подпрыгнув вверх. — Наконец! Я выиграл!

— Шикаку, — позвала я брата, на лице которого не было печали от проигрыша. Скорее в его глазах я увидела апатию и усталость. — Посмотри кулон, что украл Ичиро.

Нара удивленно взглянул на меня, затем все же решил послушаться. Ему было слишком неудобно и стыдно за свое поведение передо мной.

— Эй, Ичиро! — окликнул радостного друга брат. — Покажи оригинал.

— Боишься, вру? — хитро пробормотал довольный мальчишка. — Не покажу!

— Да какая тебе разница? Просто покажи, — произнес Иноичи.

Ичиро безразлично мотнул головой, но все же достал ожерелье из кармана балахона. Он протянул его Шикаку. Нара аккуратно взял кулон в руки и присмотрелся. Он долго стоял, не проронив ни слова. Ичиро улыбался как дурак.

— Что, язык проглотил, Нара? — едко подметил он, поставив руки по бокам.

— Ты проиграл, — сам того не веря ответил Шикаку.

— Чего? — удивленно спросили хором отступники.

— Это кулон Кокоро, — тихо сказал Нара, всматриваясь в гравировку на медальоне так, словно пытается прогнать галлюцинацию.

Все мальчишки, кроме Минато, которого я остановила, схватив его за руку, резко подскочили к Шикаку. Я хитро улыбнулась и посмотрела в голубые глаза будущего Хокаге деревни. Блондинчик отпустил моё плечо. Я осторожно сняла с шеи кулон, что был почти копией того, за которым велась охота — за одним но: на искомом медальоне было другое имя.

Я протянула снятый кулон в руки Минато. Он осторожно взял его и присмотрелся. Это был оригинал, подделки которого хранились у Нара и Ичиро.

— Я подменила его, когда была в плену, — тихо ответила я на немой вопрос Намикадзе.

— Что за бред! — выкрикнул Ичиро, схватившись за голову.

Они, наконец, удосужились оглянуться на нас с Минато. Намикадзе довольно стоял, обняв меня правой рукой за плечи, а левой вытянув настоящий кулон на правом пальце.

— Мы выиграли, — радостно произнес мальчишка.

Дорогой дневник,

Это все уже переходит любые грани разумного. Я нахожусь в этом месте больше недели, но так и не проснулась. Признаться честно, я начинаю думать, что сошла с ума. На сон это походит с каждой секундой все меньше и меньше. Боль ощущаю, «реальность» на глазах не меняется. Все стабильно, я живу в этой странной иллюзии?

Почему?

Что происходит со мной?

Деми существовал?

Я закрыла глаза за ладонями, небрежно бросив карандаш на стол. Моя голова кружится то ли от таблеток, которые мне насильно запихали в рот тётя с братом, то ли потому, что последние несколько дней я провожу в чужом доме, не зная, что происходит вокруг. Я сплю на чужих простынях, ем невкусную, далекую от моего понимания пищу, одеваюсь в мятую детскую одежду. И не просыпаюсь обратно.

— Почему я не просыпаюсь? — тяжело промычала я, сильно надавливая на глаза.

Мне надоело, я не понимаю, что тут делаю, как оказалась. Разные мысли сбивают меня с толку. Ни один ответ так и не прояснился за эти дни. И это убивает меня. Разбивает на миллион осколков. Я чувствую пустоту, безнадёжность, слабость. Кошмар!

За окном щебечут птицы, соседский пёс лает на дворового кота-шипелку. Так происходит каждое утро. Я словно попала в чокнутую версию какого-то новомодного фильма, где персонаж попадает в чужое тело и место, при этом странное существо-Бог просит спасти этот мир. Всё по классическому сценарию идиотских фильмов про супер спасителей всех и вся.

— Почему я? — взмолилась, запустив пальцы в волосы, сжимая виски.

В комнату постучались. Я опустила голову, переведя мрачный взгляд вперёд к окну. Я знала, кто стоял за дверью. Каждое утро женщина-азиатка бестактно входила в комнату, проводила со мной бессмысленную беседу, и давала мне выпить какие-то голубоватые пилюли. В первый день я отказалась принимать лекарство — тогда мне практически насильно впихнули их в рот. Я попробовала спрятать пилюлю за язык — не вышло, они проверяли досконально. После этого я больше не сопротивлялась. Поддалась. Теперь я привыкла молчать и ничего не отвечать женщине. Мне было с каждым днем все хуже, никто и не собирался слушать меня всерьёз: я догадывалась, что лекарство медленно убивает меня.

Мрак поглощал меня. Я даже была не в состоянии собрать одежду обратно в шкаф, кидала её в угол, подражая малышке Кокоро. Хотя что значит подражала?.. Я стала ей, мне не хотелось ничего делать, я чувствовала слабость. Я сходила с ума.

Дверные петли скрипнули, и я услышала легкие шаги.

— Кокоро, ты проснулась? — спросила тетя, подойдя ближе и схватив меня за плечо.

Я молчала, уставившись в окно.

— Ты помнишь, какой завтра день? — уточнила женщина, взглянув в мои пустые глаза.

Я не отвечала. Мне было все равно, только если это не день, когда я возвращаюсь домой.

— Завтра ты идешь в Академию, — заботливо произнесла тётя, пригладив непослушные короткие волосы Кокоро. — А сегодня тебя осмотрит твой лечащий врач, хорошо?

Лечащий врач. У Кокоро явно проблемы с психикой — так что не удивительно, что за ней кто-то наблюдает. В Череповце я редко ходила по больницам. Не любила их, избегала. Я нервно сглотнула. Правда в том, что у меня, у настоящей Олеси, в жизни был лишь один страх — я до ужаса боялась уколов. Сдача крови на анализы, внутримышечные инъекции, сам вид шприцов — я избегала этого всю жизнь. Думаю, именно поэтому в свое время я была единственной среди своих знакомых, кто так и не смог посмотреть «Доктора Хауса», даже при том факте, что это всего лишь экранизация, и Хью Лори один из моих любимых актёров.

— Ладно, Кокоро, ты главное не бойся, Иша-сан не будет делать тебе больно. Только один ук...

Я нервно вздрогнула, когда женщина коснулась другого моего плеча в надежде успокоить.

— Хорошо, — тётя грустно вздохнула, отпустила меня и отошла назад. — Я скоро приду.

Она вышла, закрыв за собой дверь. Я сжала в кулаках ткань шорт, прикусила губу. На глазах начали наворачиваться слёзы.

— Ты что-то сдаешь, Олеся, — чужой голос внезапно раздался из-за спины, отчего я подпрыгнула со стула.

Обернувшись, я увидела довольного ссутулившегося мужчину, сидящего на кровати. Я распахнула глаза от удивления — передо мной был тот самый Доктор Хаус, о присутствие которого я бы подумала в последнюю очередь.

— Ты... — тихо произнесла я, сжимая кулаки теперь от ярости.

— Я, — довольно сказал Хью Лори, хлопнув себя по плечу. — Сегодня я решил переквалифицироваться в твой страх. Исходя из твоих мыслей, доктор — это попадание в яблочко. Да?

Я сразу поняла, кто передо мной находился — Деми. Мозг затуманился. Я вскрикнула и побежала в сторону недо-Бога с кулаками. Набросившись на него, я лишь проскочила сквозь доктора, словно он призрак.

— Упс, — невинно произнес мужчина, прикрыв небритое лицо за ладонью. — Кажется, ты совсем сошла с ума, — едко добавил он.

Я яростно дышала, не могла сосредоточиться. В глазах мутнело, кровь кипела от злости. Деми протянул в мою сторону трость и осторожно стукнул меня по лбу. Я почувствовала удар. Остолбенела, не понимая, что происходит. Потянула руку ко лбу, почесала место, которое ударил Деми.

В дверь вбежала тётя. Она быстро подскочила ко мне, схватив за руку. Я нервно глянула на неё, затем перевела взгляд на Деми. Он нагло улыбался, приветливо махнув рукой, поочередно перебирая пальцами, словно пианист.

— Кокоро, с тобой все в порядке? — встревожено спросила женщина с застрявшей в волосах розовой бигуди, которую она не успела снять впопыхах.

— Она тебя не видит? — спросила я у Деми.

Мужчина отрицательно мотнул головой, достав из кармана красный леденец.

— Почему я вижу? В прошлый раз я была как дух, а ты... — не успела я договорить, как мужчина перебил меня:

— Ого, а я думал, что найду здесь рыжую коробочку с викодином, — удивленно произнес он, распаковывая сладость, которую обычно дают в Америке детишкам после приема у врача.

— Ох, Кокоро, — тяжко произнесла женщина, приглаживая мои волосы.

Я оттолкнула её руку, окинув тётю озлобленным взглядом. Она смотрела на меня слишком опечалено. Думаю, что морщинки на её лбу образовались именно благодаря этому грустному образу «скорбящей».

— Ма, тут женщина пришла. Сказала, что она врач, — произнёс подошедший к дверям сонный Шикаку в пижаме.

— Отойди, парень, — бархатистый голос, раздавшийся из-за стены, принадлежал девушке.

В комнату вошла статная блондинка с двумя хвостиками за спиной. Я сразу узнала её — Цунаде Сенджу. Красивая, юная, уверенная — так бы я описала ее по своим первым ощущениям. От удивления у меня приоткрылся рот. Я не знала, что сказать. Оцепенела.

Деми осторожно встал с кровати и хромой походкой обошел блондинку.

— Вот это красотка, — присвистнул мужчина, одной рукой опираясь о чёрную трость с рисунком-пламенем, а другой держа леденец.

— Ты должно быть Кокоро? — спокойно произнесла женщина, взглянув на меня.

— Цунаде-сан? — удивленно произнесла тётя, которая тоже не ожидала увидеть в своем доме Сенджу.

— Иша-сан сегодня заболел и попросил меня провести осмотр, — ответила блондинка на немой вопрос тёти и поставила на стул свою коричневую сумку-портфель.

Деми паясничал, поглядывая на бедра женщины.

— Знаешь, а ведь никто не замечал в этой манге, как прекрасен вид на Цунаде сзади. Всё грудь, да грудь, а тут...

— Заткнись, — шепнула я, не отрывая взгляд от Цунаде.

Девушка спокойно смотрела на меня. Она медленно подошла ближе. Проходя мимо стола, она краем глаза взглянула на последние записи. Чёрт, я ведь исписала много бумаг русскими словами. Я дышала ровно, не подавая вида, что нервничаю. Сенджу взяла одно из моих писем.

— Что это? — спросила она, всматриваясь в чёрные буквы.

— Просто абстракция, — это было первое, что пришло мне в голову.

Цунаде удивленно хмыкнула. Тётя озадаченно посмотрела на меня. Шикаку, как обычно прищурившись, сжал губы в тонкую линию.

— Не против, если я возьму её себе? — вежливо спросила она.

Я кивнула. Сенджу аккуратно сложила бумажку пополам и положила ее в карман своего белого халата. Девушка подошла к кровати и присела напротив меня.

— Итак, Кокоро, меня зовут Цунаде. Сегодня, если ты не против, — блондинка сделала паузу, внимательно вглядываясь в мои глаза, — я с тобой немного поговорю о твоём самочувствии.

Я неуверенно кивнула головой. Девушка мягко улыбнулась, поправив челку вбок.

— Ну как, Кокоро, ты готова к академии?

Деми подошел ближе к Цунаде, наклонился вниз. Его лицо едва касалось её щеки. Он уставился на меня приторно-невинным взглядом, поджав губы.

— Да, Олеся, готова снова в школу? — саркастично спросил он, качнув головой вниз.

— Да, готова, — произнесла я, не обращая внимания на отвлекающего меня Деми.

Цунаде радостно улыбнулась. Мужчина хмыкнул и присел на стул за спиной девушки. Он сложил руки на колени, немного сгорбив спину. Затем надул щеки и медленно начал выпускать воздух, издавая глупый звук. Я смотрела на врача, игнорируя «воображение».

— Хорошо, — спокойно произнесла она. — А как ты себя последнее время чувствуешь?

— Я... — помедлив с ответом, я нервно сглотнула. — У меня кружится голова последнее время, мне постоянно грустно. Мне больно в душе, но я чувствую сильную апатию по отношению к миру.

Я решила, что это признаки депрессии, которую я и правда ощущала здесь последние дни. Девушка удивленно смотрела на меня, но бровью не повела. Зато тётя и Шикаку, стоящие рядом, были явно шокированы моими словам: я предположила, что Кокоро не говорит обычно такие слова, как «апатия». Им непривычно. Но мне то какая разница?

— Что ты имеешь в виду под словом апатия, Кокоро? — уточнила Цунаде, словно я не знаю, что описываю.

— Мне безразлично всё, что происходит вокруг. Это достаточно убедительно звучит? — ответила я, скорчив недовольное лицо. — А ещё у меня болит голова, постоянно.

Цунаде тяжело вздохнула и дотронулась до моего лба.

— Странно, — вдумчиво произнесла она.

— Ты решила не подыгрывать? — внезапно подал голос Деми, крутящий в правой руке трость пальцами.

Я еле заметно кивнула вниз. Он усмехнулся, подбросил палку вверх, но не смог поймать её, потому она с грохотом ударилась о деревянный пол. Я задумчиво посмотрела вверх, нахмурив лоб.

— Я бы хотела спросить, что вы здесь делаете? — перевела, как бы невзначай, взгляд на Деми и произнесла имя псевдо-Бога за собственным кашлем.

Он рассмеялся еще хлеще, поднимая трость с пола и встав с кресла.

— Кокоро, ты ведь... — тетя начала что-то говорить, как Цунаде резко ее прервала, подняв руку.

— Ты это меня спрашиваешь? — уточнила женщина, вглядываясь в мои глаза.

— А тут есть кто-то ещё? — ответила я вопросом на вопрос.

— Мне просто захотелось проведать тебя, Олеся, — умиротворенно произнёс Деми, вальяжно вышагивая к окну. — Ты не поверила мне в начале, может, поверишь сейчас? — спросил он, глядя в окно.

— Я здесь, чтобы определить, не опасно ли твоё состояние для того, чтобы пойти в академию, — прямолинейно ответила Цунаде.

Я усмехнулась. Хотелось поблагодарить, что ответили они не одновременно, но я не могла признать, что вижу «воображаемого друга». Это бы разрушило моё «стабильное состояние» перед лицом легендарного ирьёнина. Цунаде встала и медленно подошла ко мне ближе. Я внимательно смотрела на блондинку снизу вверх. Она дружелюбно улыбнулась.

— Кокоро, не могла бы ты пересесть на стул? — мягко попросила девушка, указав ладонью на место, где только что сидел псевдо-Бог.

Я осторожно спустилась с кровати и села на стул. Цунаде обошла меня и прислонила руки к моей голове.

— Я сейчас буду проводить стандартную процедуру, ты должна сидеть смирно и честно отвечать на мои вопросы, хорошо?

Я уверенно кивнула вниз. Деми прошел сквозь меня и уселся на край кровати.

— Вообще, я предпочитаю брюнеток, — спокойно произнёс мужчина, почесав свою щёку. — По крайней мере Хаус предпочитает. Ты знала об этом?

Мне хотелось ему что-нибудь ответить, но я и слова не могла произнести из-за присутствующих родственников и врача. Из рук женщины полился зеленый свет, ослепивший мои глаза. Я прищурилась, опустив взгляд на ноги. Деми неустанно рассказывал мне о своих предпочтениях в женщинах, еде, культуре, а Цунаде тем временем задавала глупые вопросы из разряда: что я ела вчера, сколько будет два плюс два и так далее.

Прошёл как минимум час, прежде чем Цунаде закончила свои допросы. Не знаю, что она такое делала, но мне от этого не стало ни лучше, так и ни хуже. Голова как болела — так и болит. Я подумала, что это была не лечебная профилактика, а, возможно, поиск моих проблем в голове. И, судя по виду блондинки, она была слегка озадачена: работа моего мозга теперь отличалась от того, что находили у настоящей Кокоро?

Напоследок женщина похлопала меня по плечу и, улыбнувшись, вышла из комнаты, позвав за собой тётю, что всю нашу беседу пребывала в кромешном недоумении. Шикаку оглянул меня, прищурив глаза, и медленно вышел из комнаты за взрослыми, закрыв за собой дверь. Я осталась наедине с Деми. Он сидел на стуле, задрав ноги на стол. В его руках теперь был маленький красный мяч, который он подкидывал вверх, ударяя о потолок.

— Поговорим? — спросил он как только дверь закрылась.

Я, не обращая на него внимания, схватила со стола чашку чая, которую вечером принесла мне тётя, вылила содержимое в горшок с кактусом и, быстро протерев внутреннюю поверхность футболкой, валявшейся у шкафа, начала подслушивать диалог Цунаде с тётей, прислонив стакан к стене. Деми удивленно смотрел на меня, максимально распахнув голубые глаза. Только он хотел что-то произнести, как я швырнула в него грязную футболку. Она, к сожалению, упала сквозь него.

Из-за стены раздавались голоса женщин. Цунаде спросила, не случалось ли со мной каких происшествий в последние дни. Тётя ответила, что неделю назад я сильно ударилась головой. После этих слов их голоса стали сходить на нет, мне было плохо их слышно. Видимо, они ушли вниз на первый этаж. Я осторожно приоткрыла дверь, за ней никого не было. Медленно подползла к лестнице, максимально стараясь не шуметь.

— Я не выявила никаких патологий и это настоящая загадка, — вдумчиво произнесла Цунаде. — Я думаю, что ей нужно немедленно прекратить пить те лекарства, которые вы даете сейчас.

— Но как же...

— Никаких «но». Харета-сан, не беспокойтесь. В академии за ней присмотрят учителя, а дома за ней пока понаблюдаете вы сами. Признаюсь, сейчас, когда я исследовала её мозг на наличие тех или иных болезней, я будто осматривала абсолютно другого человека. Да, я проводила осмотр Кокоро лишь один раз, но я отчётливо запомнила те ощущения, что испытывала ваша племянница. Сейчас таблетки лишь губят её. Поверьте.

— Ну... А нельзя ли посоветоваться с Иша-сан? — неуверенно спросила тётя.

Вопрос на долю секунду показался мне странным — Цунаде ведь ирьёнин, признанный во всех точках этого мира, зачем ей нужно мнение какой-то Иша-сан? Но я забыла учесть один факт: Цунаде юная, ей двадцать три или двадцать шесть на вид (хотя с ней такие догадки — вещь спорная), а потому она еще не успела прославиться, засветившись во Второй Мировой Войне Шиноби. Война... Так она еще не началась?

— Можно, — спокойно ответила девушка. — Я попрошу Иша-сан зайти к вам завтра с утра, так что будьте готовы.

Дальше слушать их разговор мне не было смысла. Цунаде раскусила меня — «другой человек». Как бы меня не приняли за врага народа. Я быстро проскользнула в свою комнату, успев заметить Шикаку, подглядывающего за мной из дверного проёма.

Я тихо закрыла за собой дверь и упала на кровать.

Слабость, печаль — это всё из-за таблеток, как я и думала. Мне действительно было подозрительно тяжело последние дни.

— Кхе-кхем, — Деми прервал мои мысли своим наигранным кашлем.

Я медленно привстала с кровати и посмотрела на псевдо-Бога, сидящего на стуле у окна.

— Это правда? — я первая нарушила наше молчание.

— Что именно?

— То, что ты сказал тогда — мне правда надо пройти эту жизнь?

Деми как-то грустно усмехнулся и бросил мяч в окно. Он улетел наружу, скрывшись из виду, но внезапно очутился в руках доктора. Он повертел его, осматривая со всех сторон.

— Вот и с тобой так же будет, если ты выполнишь наши условия, — загадочно произнес Деми.

— Не улавливаю, — честно ответила я, прищурившись.

— Если спасёшь их, то мы вернём тебя обратно в твой мир, к твоим проблемам, твоей жизни, твоему прошлому...

— К моим котам, — тихо произнесла я, плюхнувшись на кровать.

— Ну и к ним тоже.

— А если я спрыгну с крыши?

— То ты умрёшь, — слишком спокойно ответил Деми. — И, к твоему сожалению, я не вру.

— Все лгут, — произнесла я с усмешкой. — Так вроде должен говорить Доктор Хаус?— Деми усмехнулся.

— Доктор Хаус — да, но я не он.

Я лежала на кровати, не зная, что и сказать на его слова. Неужели это правда? Я действительно не сплю? Меня переместили в другое место, в другую жизнь? Но я не хотела подобного, мне нравилась моя жизнь в Череповце. Моя работа учителем, курсы японского языка за углом от дома, мои коты, моя сестра... Куда всё это пропало?

— Не пропало, — внезапно сказал Деми. — Ты проснёшься в том же месте, в то же время. Если захочешь, конечно же.

— Что значит, если захочу? — переспросила я, подозрительно вглядываясь в мужчину.

— Сама узнаешь, если дойдешь, — усмехнулся Деми.

Я недовольно вздохнула и вновь повалилась вниз, уперев взгляд в деревянную люстру над моей головой. Я промолчала так несколько минут, думая над тем, что можно спросить у виновника моих бед.

— Зачем нужно менять ход этого мира? — спросила я, запрокинув руки за голову.

Но в ответ была лишь тишина. Я приподняла голову и посмотрела в сторону, где сидел Деми. Он пропал, но на его месте я заметила маленький красный мяч, который он оставил непонятным мне образом, будто доказывая, что он существует.

Этой ночью я спала, как убитая. После прихода Цунаде тётя стала смотреть на меня с большей опаской, чем раньше. Этим она выводила меня из себя весь оставшийся день. Их пугал тот факт, что меня объявили вменяемой?

«О, Боги, Кокоро больше не будет убегать из дома, приставать к прохожим, делать что-то криминальное. Кошмар!» — пробубнила я, чистя зубы.

Я посмотрела на себя в зеркале. Как же было непривычно видеть вместо своего светловолосого, голубоглазого, тридцатилетнего отражения семилетнюю девочку — «анорексичку» с огромными карими глазами и тёмными короткими рваными волосами, торчащими во все стороны. Я сплюнула пасту в раковину, прополоскала рот и протяжно зевнула, потянув руки вверх. Не знаю, возможно, это всё ещё действия таблеток, но некая эмоциональная тяжесть никуда пока не исчезла. По крайней мере, я молилась на последствия от лекарств. Ведь в ином случае это была всемирно известная лень Нара, в которую так влюблены все школьники, читающие мангу. То есть, да, мне тоже нравятся эдакие сонные мужчины с головой на плечах, но сама себя к людям с таким складом характера я не причисляла. Энергия, конечно, не била из меня ключом, но и лентяйкой я никогда не была.

— Ладно, подумаю об этом потом, — промычала я, выходя из туалета, почесывая затылок.

В коридоре мне сразу встретился Шикаку, стоящий рядом с дверью.

— Подслушивать за сестрой, пока та в туалете? Это вообще нормально? — уныло произнесла я, проходя мимо подозрительно спокойного мальчишки.

Мне уже было ясно, что мой новый «братец Кролик» начал что-то подозревать. Он не спускал с меня глаз с того самого дня, как я подменила оригинал кулона нашей прабабки или просто бабки на свою фамильную ценность. Я не винила его в подозрительных косых взглядах в мою сторону. Думаю, на его месте я бы тоже была вся на нервах после проигрыша такому балбесу как Ичиро и выигрышу за счёт ещё большей балды — Кокоро. Но что поделать — теперь я здесь, и этого уже не исключить. Я закрыла дверь в свою комнату и подошла к окну.

— Я бы вернула тебе Кокоро, Шикаку, но это уже невозможно. Да? — спросила я, подняв со стола красный мячик, оставленный псевдобогом Деми.

Странно это всё. Зачем кого-то отправлять в другой мир, чтобы навести там порядок? Да и удивительно, что кто-то способен на такое. Я, честно говоря, никогда и не отрицала существование Бога, но думала, что если уж и встречусь с ними — то после того, как умру. Ну или я бы окончательно убедилась, что смерть — это конец жизни, перестав существовать во всех временах и пространствах. А тут... Какая-то нелепость, глупость, идиотизм.

— Идиотизм! — повторила я, оглядываясь по сторонам.

Деми не был замечен мной, а жаль. Мне хотелось вызволить его сюда вниз, чтобы переговорить. Однако он видел все мои мысли наперёд. А потому отказался показываться.

— Кокоро! — громкий крик тёти отвлёк меня, и я выронила мяч на пол.

Он покатился вниз под кровать. Я решила не доставать его, оставив мяч в надёжном месте, куда вряд ли кто-нибудь полезет. Дверь в мою комнату открылась, и тётя Харета вбежала внутрь. Она подскочила к шкафу и резко открыла дверь. Было в её действиях что-то нервное. Я подумала, что она переживала за наш с Шикаку первый день в Академии.

— Кокоро, давай с тобой оденемся, — пробормотала женщина, копошась в моём гардеробе. — Так, это не подойдёт, это тоже... — нервно тараторила она, просматривая каждые футболку и штаны.

Я подошла к ней ближе и тоже глянула в шкаф. На вешалке в углу висела белая кофта с длинными рукавами. Я осторожно стянула её вниз и приложила к себе.

— Я надену это, — сказала я, глядя на удивлённую тётю.

— Ну, как знаешь, — медленно произнесла женщина. — Ты же вроде как не любишь эту кофту?

— Холодно, — спокойно произнесла я, подойдя ближе к шкафу и достав с полки синие штаны-капри.

— Кокоро, твоя сумка с учебниками лежит внизу. Я пойду пока положу тебе поесть, — удивлённо произнесла женщина, отходя к выходу спиной и наблюдая за тем, как я самостоятельно переодеваюсь.

— Что-то еще? — холодно спросила я у стоящей в дверях женщины.

— Да нет, ничего, — нервно пробормотала тётя и громко хлопнула за собой дверью.

Я быстро переоделась в новую одежду. Посмотрела на скомканное одеяло на кровати, бросила туда же пижаму и сильно сжала кулаки.

— Никакой уборки, — произнесла я сквозь зубы, отвернулась к шкафу и пулей вылетела в коридор, врезавшись в Шикаку.

Он чертыхнулся, покатившись кубарем к двери в свою комнату. Я быстро вскочила с пола на ноги, виновато посмотрела на брата, не решаясь подойти к нему, уставившись на мальчика, как вкопанная.

— Не так уж ты и изменилась, — пробубнил недовольный Нара, указав на мою руку.

Я присмотрелась. На локте, на который я приземлилась после столкновения с Шикаку, была небольшая ссадина. Я тяжело вздохнула и медленно пошла вниз по лестнице вместе с братом.

— Ма-а, Кокоро треснулась! — громко выкрикнул мальчишка, когда мы спустились вниз.

— Как треснулась?! — еще громче воскликнула Харета.

В дверь кто-то постучался. Я зашла на кухню, где тётя нервно переставляла тарелки на столе, бубня под нос что-то невнятное. Я сразу заметила яркий блеск на её губах — обычно она совсем не красится. Признаться, она выглядела гораздо более привлекательной в этой суматохе с алыми губами, чем в спокойной обстановке с застрявшей бигуди в волосах. Я усмехнулась, вспомнив её вчерашний внешний вид. Бедная мать-одиночка.

Харета сказала нам с Шикаку что-то невразумительное, похожее на «идите к столу», и быстро побежала открывать дверь гостю, которого я с нетерпением ждала со вчерашнего дня. Иша-сан — врач, что должен согласиться с Цунаде на счёт моего лечения. Мы с братом сели за стол, взяли в руки палочки и набросились на еду, приготовленную нам на завтрак.

— Доброе утро, — хриплый мужской голос раздался из-за угла.

Я обернулась к дверному проёму — там стоял невысокий пузатый мужчина с густыми седыми волосами и усами. У него были маленькие чёрные глаза и добродушная улыбка. Удивительно, я представляла себе статную женщину с бархатистым голосом. Реальность — штука непредсказуемая.

— Доброе утро, — сказал Шикаку, на лице которого я заметила искреннюю улыбку.

Тётя вышла из-за спины старика, по-женски миленько поправляя своё каре. Удивительно, но невооружённым взглядом видно, что в этой семье все очень любят Иша-сана. Старик внимательно смотрел на меня. Я кивнула в знак приветствия, положив палочки на тарелку.

— Говорят, Кокоро, ты пошла на поправку? — наивно произнёс мужчина, сложив вещи на стул напротив.

— Говорят, — ответила я, нервно сглотнув.

Я не знала почему, но внезапно мне стало как-то страшно перед этим человеком. Ведь он может оказаться не таким хорошим профессионалом, как Цунаде — ошибётся, и мне вновь пропишут эти отвратительные пилюли.

— И это хорошо, — ответил мужчина, встав у меня за спиной.

Он мягко положил свои пухлые маленькие руки на мои плечи и усмехнулся.

— Я буду очень рад, Кокоро, если это так, — он поднял свои ладони к моей голове. — А теперь расслабься и представь то, что я тебе скажу, хорошо?

— Хорошо, — ответила я, закрыв глаза.

— Представь поле. Ты стоишь на зелёном лугу, видишь?

Я погрузилась в свои мысли и внезапно очутилась на небольшом холме, усыпанном травой и цветами. Передо мной, внизу, было огромное поле. Я очутилась в этом месте словно не мысленно, а по-настоящему. Холодный ветерок слабо обдувал моё лицо, тёплое солнце, наоборот, грело. Оно находилось в самом зените, освещало каждую зелёную травинку на земле.

Тишина, спокойствие. Умиротворение. Здесь было так хорошо, что мне в какой-то момент даже захотелось заплакать то ли от счастья, то ли от переполняющего чувства свободы. Но я лишь улыбнулась, прикрыв глаза за ресницами.

Что за чудное место? Это была какая-то медицинская техника? Странно, но мне нравилось.

— Кокоро? — голос мужчины неожиданно раздался в моей голове, нарушив гармонию этого мира, вырвав меня из сладостной неги.

— Да, я вижу поле, — спокойно ответила я, побежав по холму вниз.

— Хорошо, ты видишь цветы, Кокоро? — я кивнула, оглядываясь по сторонам. — Можешь описать их?

Всё поле было усыпано синими незабудками. Я любила эти цветы, они успокаивали меня. Присев на землю, я сорвала один из них. Иллюзия была пугающе реальной. Цветок был не нарисован — был реалистичен, и не менялся, как это обычно происходит во сне. Я видела все складочки на лепестках, каждую желтую тычинку. Все было так детально прорисовано в этой иллюзии, что я не могла не восторгаться.

— Это синие цветы... — я нервно сглотнула, вспоминая название незабудок по-японски. — Они похожи на... Это, полевые цветы. Много синих цветов, — спокойно произнесла я, не особо переживая из-за своей дырявой памяти. — Не помню их название.

— Ничего страшного, Кокоро. Всё хорошо. А с тобой есть кто-то рядом? Какой-то друг?

Я оглянулась по сторонам. Вдалеке я увидела маленький силуэт. Незнакомец стоял у реки и пускал в небо самолётик.

— Кто-то стоит рядом с рекой, — произнесла я, не особо горя желанием встать с земли.

— А ты можешь узнать, кто это? — спросил старик.

Я нехотя кивнула вниз и медленно пошла в сторону незнакомца. Я не торопилась, шла осторожно, тихо. Не хотела привлекать к себе внимание раньше времени. В руках у меня был цветок, который я вертела то по часовой, то против часовой стрелки.

Наконец, я дошла до темноволосого мальчишки, стоящего ко мне спиной. Он резко пускал вверх собранный бумажный самолётик, который в один момент возвращался обратно к его ногам. Он поднимал его и вновь кидал вверх, поднимал и кидал, по циклу, словно запрограммирован.

— Привет, — наконец, окликнула я незнакомца.

Ребёнок повернулся ко мне, и я испуганно ахнула. Передо мной стояла малышка Кокоро. Она удивлённо смотрела на меня, не произнося ни слова. Её взгляд был таким наивным, её личико миленьким, детским. Внезапно я осознала, что была гораздо выше Кокоро. Я посмотрела на свои руки — пальцы были больше, чем у девочки Нара, такими, какие они были у меня в той жизни. Я дотронулась до волос, потянув их вперёд — светлые, длинные. Я была Олесей в этой иллюзорной проекции, в которую меня запихнул Иша-сан.

— Кокоро, так кто стоит перед тобой? — спокойно спросил мужчина.

— Я вижу себя, — тихо ответила я, присев на колени и протянув малышке руку.

Кокоро неуверенно протянула мне свой белый самолётик. Я улыбнулась ей. И она в ответ вытянула губы в улыбку, оголив свои кривые маленькие зубки.

— Кидай, — радостно произнесла девочка, указав ладонью на небо.

Я привстала обратно и со всей силы кинула самолётик вверх.

— Что ты делаешь, Кокоро? — раздался голос старика.

— Малышка попросила меня кинуть бумажный самолётик в небо, — ответила я, улыбаясь во всю ширь.

Как спокоен был этот надуманный мир. Где-то трещат сверчки, в реке плывут разноцветные рыбы. Зеленая трава, ярко-голубое небо с необычайно живописными облаками. Складывалось ощущение, что теперь меня заперли в мире Хаяо Миядзаки — настолько мир вокруг казался мне красивым. Малышка Кокоро взяла меня за руку и улыбнулась. Я нежно провела первым пальцем по её крохотной ручке. Её кожа была тёплой, мягкой, реальной.

— Последний вопрос. А кто ты в этом мире? — спросил мужчина, сделав акцент на местоимении.

Я глядела вдаль, на горизонт. Кокоро прижалась ко мне и закрыла глаза. Я нежно обхватила девочку справа, проведя рукой по её жёстким волосам. Мне было так приятно находится здесь, так спокойно. Я давно не ощущала такой лёгкости на душе.

— Взрослая, — спокойно произнесла я, закрыв от удовольствия глаза.

— Хорошо, — вновь ответил мужчина. — Можешь возвращаться.

Я нехотя открыла глаза и с долей грусти обнаружила себя на кухне домика Нара. Всё вокруг теперь казалось таким серым, неприметным, будто я очутилась в чёрно-белом мире, хотя это было не так. Я тяжело вздохнула и оглянулась на тётю. Сказать, что она была в шоке — значило сказать ничего.

— Я даю своё согласие на выход Кокоро в Академию. С этого дня мы перестаём давать ей таблетки. Но я буду обязан наблюдать её теперь раз в неделю, как минимум, — строго произнёс старик, отпустив мою голову и подойдя к Харете.

— Вы уверены?

— Харета-сан, при всём уважении, врач здесь я. И если вам недостаточно моего мнения и Цунаде-сан, то я не знаю, кого вам еще порекомендовать.

— Нет, что вы, я нисколько не ставлю под сомнение ваш профессионализм, — затараторила женщина, схватившись ладонями. — Просто, — Харета помедлила с минуту, глядя на меня.

— Можете не продолжать, — мягко сказал мужчина, взяв женщину за плечо. — Не переживайте, я знаю свою работу лучше других.

Я довольно улыбнулась, взяв в руки палочки. А дед оказался не таким уж и плохим. Я ожидала, что врач будет нормальным, но и я пала под чары этого добродушного старика: как и остальные в этой семье — я тоже в каком-то смысле прикипела к нему всего за несколько минут.

— Будете омлет? — спросила тётя у врача.

Иша-сан немного покраснел и начал отнекиваться, дескать, как он может занимать наше драгоценное время. Веским аргументом стал ответ, что ему надо идти работать, на что тётя очевидно отреагировала с грустью. Конечно, по ней это было слабо заметно. Но мне суммарно выходило все сорок — а потому я женской чуйкой ощущала, что Харета неровно дышит к этому пузатому импозантному врачу. Да, он был старше тёти, но, возможно, их разница была не такой уж и большой. Сколько лет Харете? Я не могла ответить на этот вопрос — может ей было двадцать три, а может и все сорок пять. По азиаткам всегда сложно определить возраст, как бы стереотипно это не прозвучало.

Шикаку легонько схватил меня за плечо. Я обернулась к мальчику, отвернувшись от неуклюжих разговоров влюблённой парочки.

— Сегодня наш первый день в Академии, я бы хотел пожелать нам удачного года без происшествий, — начал Шикаку, запрокинув руку за голову. — Чтобы не случилось, я за тебя в ответе, так что и ты не подведи, — он немного покраснел и быстро соскочил со стула. — Доедай, через десять минут выходим, — добавил он, не смотря на меня, выходя с кухни.

Я усмехнулась поведению смущённого мальчика и вспомнила свои первые дни в школе, когда всё вокруг казалось таким новым, неизученным, долгожданным. Эх, были времена. И теперь всё повторится снова.

Мы вышли из дома ровно через пятнадцать минут после ухода врача-старикашки. Я надела на спину маленький синий рюкзачок и побежала за братом на улицу. Тётя Харета сразу же вышла за нами, кинув в миску во дворе маленькую рыбку, оставшуюся со вчерашнего обеда. Большой рыжий кот мигом учуял лакомство и вальяжно спрыгнул с соседского дерева, нагло горланя голодный мотив.

Мы шли довольно быстро, учитывая то, что обычно мои родственники Нара никуда особо не спешили и их темп был соизмерим с улиткой. Видимо, мы опаздывали в Академию. Догадка подтвердилась, когда я заметила, как тётя нервно посматривала на свои наручные часы, будто ожидая, что стрелка на них хоть чуточку замедлится, и мы прибежим вовремя.

Должна признаться, что местные жители явно оглядывались на меня. Маленькая Кокоро была знаменитостью, хоть я и не знала благодаря чему. Дурная слава — вещь не самая лучшая. За спиной слышался шёпот недовольных жителей: «Этой безумной разрешили пойти в Академию? Лучше бы её заперли на замок в подвале. Хорошо, что моя дочь не идёт в Академию в этом году. И как вообще в клане Нара могла завестись такая полоумная?» Один мужчина с балкона четырёхэтажки даже крикнул в след нашей семье нечто нелицеприятное, чем я бы не хотела делиться: меня воспитал суровый, военный человек, потому ругаться нецензурной лексикой мне было запрещено. И я считала это правильным.

На недовольные перешёптывания тётя старалась не обращать внимания, будто их и не было вовсе. Однако, когда тот незнакомец крикнул оскорбительную фразочку, она не выдержала и, продолжая вести нас с братом вперёд, грубо оскалилась, метнув в мужчину полный злости взгляд:

— Ты бы о себе лучше думал, Такэши! — крикнула женщина, сжав кулак на уровне лица.

Мужчина лишь фыркнул, выдохнув большой клубок серого дыма. Я смотрела на него, но видела лишь медленно затухающую в его пальцах белую сигарету. Чёрт, как бы и мне хотелось вдохнуть этот благородный яд, пронизывающий лёгкие приятной пеленой, потом выдохнуть — неторопливо, не сразу — струйку дыма, которая медленно исчезала бы под гнётом ветра...

— Привет! — чей-то громкий голос выбил меня из иллюзий, посвященных сигаретам, и я даже вздрогнула, будто мысли были забиты чем-то непристойным.

Я обернулась и сразу же удивилась, увидев перед собой ну слишком счастливого мальчика, глядящего на меня своими голубыми, как небеса в утренней иллюзии, глазами. Минато шёл вровень нам и словно светился. И как он не уставал быть таким счастливым?

— Здравствуй, Минато, — добродушно поздоровалась тётя, нисколько не сбавляя темп шага. — Ты тоже в Академию?

— Нет, — мальчик немного погрустнел, но всё так же продолжал улыбаться, — я пойду в следующем году.

— Ох, прости, я и забыла, что ты младше Шикаку, — неловко пробормотала женщина, задумавшись. — Из вас всех на вид, я бы сказала, что самый младший — Нобу, но ни в коем случае не ты. Хотя иногда, когда я смотрю на Шикаку, я вижу, как он громко плачет, ещё совсем маленький, в пелёнках и...

— Ма-а, — недовольно перебил умилившуюся от собственных воспоминаний Харету Шикаку, дёрнув мать за руку.

Минато мило улыбнулся, но в его глазах я увидела печаль. Странно. Что могло его огорчить? Мальчик заметил мой внимательный взгляд, и вмиг его грусть будто улетучилась.

— А ты тоже идёшь в Академию, Кокоро? — с нескрываемым любопытством спросил Намикадзе, смотря не на меня, а скорее на тётю с братом.

— Кокоро разрешили пойти в Академию, — Шикаку ответил за меня, поглядывая на Харету.

Женщина не стала никак комментировать его слова, лишь шла вперёд и старалась избегать взглядов со всеми нами, притворяясь ну слишком занятой тем, что ведёт нас по тропинке, которую каждый из детей уже знал наизусть. Кроме меня, конечно же. Я ещё не успела тут освоиться, и то было ясно. Ведь в деревне я нахожусь лишь неделю и на улицу выходила один раз.

— Это хорошо, — лаконично поддержал диалог Минато, нежно хлопнув меня по плечу. — Думаю, что у тебя всё может получиться, Кокоро. Ты умная.

Я удивлённо посмотрела на него. Мальчик говорил абсолютно серьёзно, без толики лжи. Он правда верил, что я действительно не так уж и глупа, хотя спроси у кого другого в деревне — все бы, как один подумали, что «у малышки Кокоро не все дома, и она два плюс два не сложит».

— Спасибо, — одобрительно произнесла я, улыбнувшись.

Минато моргнул глазами, словно говоря мне этим «не за что», и свернул в другую сторону, пожелав нам с Шикаку ещё раз удачи.

Я обернулась к брату с тётей. Они не придали значения словам светловолосого мальчишки, а также быстро шли вперёд, думая лишь о том, как бы не опоздать.

К сожалению, мы не успели прийти вовремя. Но и не так уж и сильно опоздали. Харета улыбнулась Шикаку и одобрительно кивнула. Мальчик схватил меня за руку, и мы побежали сквозь толпу детей вперёд. Среди тех, мимо кого мы проскочили, я признала некоторых родителей одноклассников Наруто: например, подозрительный парнишка в странных очках и капюшоне был похож на Шиби Абураме, или два мальчика с одинаково недовольными выражениями лиц и бесцветными глазами — похоже, что это были близнецы Хьюга. Все они показались мне такими смешными, маленькими, не такими, какими я привыкла видеть их на страницах книг.

Мне было любопытно наблюдать за реакцией детишек. Парочка из них откровенно сморщились от презрения при виде меня, некоторые так и не поняли, кто это промелькнул у них перед глазами. Одна девочка окликнула Шикаку отборной лексикой, успев ударить его по голове. Как понимаете, это была его будущая жена — Ёшино. Любовь — вещь интересная, не так ли?

Однако самым неожиданным для меня были не встречи со знакомыми незнакомцами, а одна фраза, разразившаяся словно гром средь ясного неба. Хотя в моём случае — это скорее лучик солнца средь дождливого осеннего вечера. Клянусь, но я будто услышала, что кто-то из детей назвал меня «Великой Нара». Удивительно — что же такого сделала Кокоро?

И вот мы вышли вперёд. Перед нами был вход в Академию и кучка преподавателей-ниндзя, стоявших позади мужчины средних лет. Это был Сарутоби Хирузен. Он выглядел не совсем так, как я привыкла видеть его на страницах манги. Он был молод и даже в какой-то степени привлекателен. Поджарый невысокий мужчина, со смуглой кожей, в белом плаще поверх обычной формы ниндзя. У него были прищурены глаза, хоть лицо и было скрыто тенью под козырьком нелепой шляпы Хокаге. Наверное, этот его хитрый взгляд и привёл к тем морщинам вокруг глаз. Хирузен стоял ровно, улыбаясь своим юным последователям, и рассказывал, как важно в эти нелёгкие времена оставаться сильными бойцами и служить Родине. Чёрт, как я не отнекивалась от отцовских предложений пойти по его стопам в армию — в итоге я всё же зашла на эту тропинку «военного человека», пусть и не в том смысле, в котором подразумевал мой старик.

Я огляделась. С одной стороны стояли Ино-Шика-Чоу, обсуждающие свои грандиозные планы на выходные, с другой — неизвестные мне детишки. Преимущественно все они смотрели на учителей, а некоторые — нервно оглядывались по сторонам. Почти никто из них не замечал меня. Скорее всего, львиная их часть не знала Кокоро, и этот факт не мог не радовать меня. Тот, кто в действительности привлёк моё внимание, была щуплая девочка с края линии. Она была словно не отсюда. В её жёлтых глазах, спрятанных под огромными квадратными очками, чувствовались нелёгкие переживания, а, скорее, удручающая печаль. Чёрные волосы развивались на ветру, создавая ребёнку ещё больший вид отчуждённости. Было в ней что-то загадочное, что не давало мне покоя. Я не могла оторвать глаз от неё, зависнув на мгновение. Вся эта ситуация напомнила мне момент, где главный герой «Ночного дозора» встретил девушку в метро. А точнее — увидел. Боль, страдания, печаль...

— Эй, Кокоро, ты чего? — окликнул меня Шикаку, взяв за плечо.

Я неуверенно обернулась к нему, словно выйдя из транса. Нара глянул туда, куда я откровенно пялилась несколько секунд назад и, не поняв, на что я смотрела, стал всматриваться в мои глаза. Будто искал в них безумие, а не банальное любопытство.

— Кто это? — спросила я, кивнув в сторону девочки. Шикаку откинулся немного назад и огляделся.

— Ты про кого?

— Про девочку в очках, — ответила я, еще раз кивнув в её сторону.

— Девочку? — удивлённо переспросил Шикаку, обеспокоенно посмотрев на меня.

Я недовольно выдохнула, покачав головой из стороны в сторону.

— Девочка, жёлтые глаза, очки, худая, в синем комбинезоне, — пробормотала я, — та, что стоит в конце.

— Вообще-то, это мальчик, — внезапно ответил Чоуза, усмехнувшись.

— А, этот, — Шикаку улыбнулся с облегчением, потому что, скорее всего, испугался, что у меня галлюцинации, — Это Кохаку Шимура.

Я нахмурилась, вспомнив личность с такой же фамилией. Видимо, он был его родственником. Шикаку немного наклонил голову и прищурился.

— А почему ты спрашиваешь? — удивлённо спросил брат.

— Потому что он показался мне очень грустным, — тихо произнесла я, оглядываясь на очкарика.

— Странных людей всегда тянет друг к другу, — сострил и нагло улыбнулся Иноичи, смотревший на Третьего.

— Ну что ты такое говоришь, Иноичи! — встревоженно затараторил Чоуза.

— Да, забудь, — отмахнулся блондин, усмехнувшись. — Я просто констатирую факт.

Шикаку угрюмо посмотрел на Яманака, и тот, недовольно покачав головой, замолчал. Акимичи хотел было что-то сказать, как его прервал гул ликования в толпе. Хокаге наконец закончил свою нудную лекцию на тему «Воли Огня». Я посмотрела на него и заметила, как он словно выделил меня в толпе. Прищурил глаза чуть больше, приметил меня. Неудивительно, что и он знал Кокоро — если уж я была знаменита на улицах Конохи, то моё дело просто не могло обойти стороной его. Только вот понять, что он обо мне думает, у меня не получилось. Хокаге не показал мне своих мыслей по поводу Кокоро. Он медленно отвернулся и неторопливо отошёл к учителям. На его место вышел энергичный парень шестнадцати лет и громко озвучил дальнейшие действия: сначала будут оглашаться фамилии детей по списку, формируя группы, которые в кабинеты будет отводить свой учитель, ведущий этот поток недониндзя на протяжении всех дальнейших лет труда и кропотливой работы в Академии.

В моём классе было примерно двадцать человек. Половина из этих детей были бесклановыми. Также несколько ребят из кланов: Учиха, Инудзука и Абураме. Команда Ино-Шика-Чоу, Кохаку Шимура и я. Своеобразные дети. К нашей группе подошла невысокая беременная девушка в повязке на предплечье. В её зубах была длинная тростинка: либо она считает себя чрезмерно крутой, либо она, как и я, хотела бы сейчас покурить, но у неё были веские причины этого не делать. Мальчишки за моей спиной громко что-то обсуждали, не заметив подошедшую женщину. Она стояла молча несколько секунд, ожидая внимания — но гул продолжался и даже, казалось, усиливался.

— Все заткнулись! — рявкнула девушка, от чего все моментально вздрогнули и встали в стойку смирно.

Преподаватель как-то слишком ехидно улыбнулась и сплюнула вниз тростинку. Я заметила, что, как и я, Кохаку никак не отреагировал на слова учителя. Он смотрел на песок под ногами, еле заметно двигая стопой из стороны в сторону. Странный малый.

— То-то же, — бодро продолжила учитель, расхаживая перед нашей группой. — За мной.

Мы зашли в академию, и перед глазами сразу же показалась огромная лестница с ярко-красными перилами. Мы поднялись по ней на второй этаж и свернули в коридор, ведущий к нашей аудитории — двадцать третьей. Шикаку крепко схватил мою руку и повёл за собой, когда учитель попросила нас занять любые места, какие пожелаем.

Шикаку сел за центральную парту рядом с Иноичи и Чоузой. Вчетвером было тесно, но никто из детей не хотел пересаживаться на другое место.

— Так, вы, четверо! Пересаживаемся! За этой партой есть место только для троих, — недовольно скомандовала женщина, указывая на мальчишек вторым и третьим пальцами. Я тоже так делала, когда в руках была сигарета — привычки не спрятать.

Акимичи недовольно вздохнул и огляделся. К сожалению, были свободно лишь два места: одно за центральной партой на первом ряду и другое на втором ряду с краю у выхода. Он тяжело вздохнул и уныло пошёл в сторону второго. Внезапно Кохаку встал с соседней с нами парты, взял в руки сумку и пересел на второй ряд. Акимичи удивлённо посмотрел на Шимура.

— Не за что, — тихо произнес мальчик, проходя мимо пухлячка.

— Спасибо, — недоумённо произнёс Чоуза, пересев на место Кохаку.

Учитель улыбалась. Немного едко и нагло. Она медленно осматривала класс, не заостряя ни на ком особого внимания. Дети молчали, не решаясь произнести и слова — все боялись беременной учительницы, накричавшей на них в первую же секунду встречи.

— Меня зовут Моммо Ширануи, и я буду вашим учителем, — голос девушки был радостным, задорным, но, слушая её, никакое спокойствие на душе не появлялась.

Почему-то всем было страшно от её безумного холода, смешанного с поразительно широкой улыбкой. Примерно те же чувства вызывала Анко — вроде положительный персонаж, но тараканов в её голове столько, что встречаться с ней как-то и не так уж и хочется. Я поставила локти на парту и уныло облокотила лицо о правую ладонь. Учитель молчала, осматривалась.

— Я сразу предупреждаю вас, детишки, я не выношу дезорганизацию. В моём словаре имеет место быть лишь дисциплина, ясно?

Все молчали, хлопая ресницами.

— Ясно, спрашиваю? — громче переспросила Моммо.

Все резко закивали головами. Учитель усмехнулась и, обойдя стол, достала из сумки на стуле огромную папку. Как я и думала, дальнейшие её слова были связаны лишь с планами на наше обучение: расписание; вещи, необходимые для учёбы; расположение туалетов и столовых в здании; правила поведения на тренировках и занятиях.

За этим и прошёл весь наш первый день в академии. Пока здесь было скучно. Но, возможно, это ненадолго.

Прошла неделя. За это время моё мнение на счёт Академии сильно не поменялось — там было скучно. Занятия, казалось, длились бесконечность, а я не могла выдержать и минуты, чтобы не склонить голову к ладоням и не заснуть. Эти уроки, это обучение… Боже, за что мне всё это? Помню, когда я отучилась в университете, я точно поняла, что учебные заведения я больше не буду посещать в качестве ученика. Ни ногой — спасибо.

Однако в этот понедельник я вновь сидела на очередном занятии Моммо-сенсей и пыталась хоть как-то не заснуть. Но всё, что я видела — это как она строго смотрела на малышню и нелепо шевелила губами. Мне настолько хотелось спать, что я даже не смогла сосредоточиться и понять, что говорила эта женщина с пузом. Речь и так давалась мне не самым лёгким путём: все в этом чёртовом месте говорили не на родном мне языке, так что я чувствовала себя белой вороной, не знающей как иногда выразить ту или иную мысль. Этот японский мне поднадоел; я, словно глупая школьница, которую на каникулы отправили за границу подтянуть иностранный язык. Но всё же тот факт, что я криво произносила некоторые фразы или не помнила, как элементарно будет по-японски «воздух», не выделял меня из толпы. Все привыкли, что Кокоро, мягко говоря, немного тугодум, так что и шифроваться мне в этом случае как-то по-особенному не приходилось.

— Нара, опять спишь? — строгий голос учительницы вырвал меня из полудрёма. Я шмыгнула носом и приоткрыла глаза.

— Нет, Моммо-сенсей, не сплю, — лениво промычала я, глядя в суровый взгляд учителя.

Она не стала переспрашивать меня то, что произнесла несколько секунд назад, продолжив свою заунывную лекцию по истории Конохи. Кстати, удивительно, но развитие Деревни в том понимание, в котором об этом знают читатели манги — это лишь верхушка айсберга этого мира. Столько великих кланов, столько легендарных воинов не было упомянуто в книгах, что боюсь представить, как я всё это успею выучить к контрольной в декабре. Одна линия клана Нара чего только стоит. Вот вы не задумывались, а почему они собственно оленеводством занимаются? И я не думала, пока не узнала об одной глупой легенде.

Давным-давно, когда таких «оленей» как Мадара и Хаширама не существовало на этой бренной земле, жил-был старец, которого звали Ясуо Нара — один из первых лидеров клана заумных оленеводов. Говорилось, что в то время наши предшественники не отличались особой легендарностью. Ниндзя с фамилией Нара не просто не ценились, про них вообще мало кто знал. Нара жили глубоко в лесу страны Огня, не особо интересуясь жизнью остального мира. Они строили дома на деревьях, были хорошими ремесленниками, ловили добычу с помощью своей разработанной техники теневого захвата. Однако из-за довольно скудных условий жизни Нара часто болели: начиная отравлением от укуса ядовитого паука, заканчивая простой лихорадкой. Но в какой-то момент жизнь клана слишком сильно пошла под откос: на них напал недуг, схожий с нашей чумой. Люди умирали один за другим, и никто не мог понять, что сделать, чтобы остановить эту эпидемию. Ясуо потерял жену в те годы. Он сильно переживал по этому поводу. И единственное, что помогало ему видеть свет в конце туннеля, был его маленький полугодовалый сын. Тогда он приказал всем жителям, оставшимся в здравом уме, собрать все свои силы в попытке найти лекарство от болезни — но шли недели, месяцы, и никто не мог спасти невинных людей, погибавших день ото дня. Численность стремительно падала вниз. От тех людей, что жили до эпидемии, осталась лишь треть населения. И в один день и сын Ясуо попал под мишень болезни. Лидер блуждал по лесу в одиночестве, собирая лекарственные травы. Надежда в нём уже давно угасла, он фактически смирился с судьбой, убивающей всех его родных и близких. Но всё же большая часть его души не была готова к смерти сына. Тогда он упал на колени и заплакал, прислонив к лицу ладони с полезными цветами и травами. Он был в агонии, позволил себе проявить мимолётную слабость. Как вдруг он услышал чьи-то шаги. Испугавшись, что это либо враги, либо кто-то из подчинённых, он резко опустил руки вниз и удивлённо ахнул. Перед его глазами стояла любимая жена, умершая полгода назад. Она, как и тогда, мягко улыбалась, озаряя душу Ясуо теплом и радостью. Он произнёс её имя, спросил, правда ли она здесь, но женщина молча подошла и протянула ему записку. Мужчина неуверенно поднял руку и как только перехватил листок, женщина в тот же час стала исчезать, рассыпаясь на мелкую блестящую пыль, уносящуюся под напором ветра вглубь леса. Он удивлённо уставился на оленя, стоявшего на месте жены.

В тот день она передала мужу тайный рецепт от смертельной лесной болезни. Секрет был в настое из рогов оленей. С тех пор, как гласит легенда, клан Нара отличался уходом за дикими рогатыми животными и хорошим познанием в области медицины. Чаще всего их нанимали именно для лечения болезней, в отличие от Учиха и Сенджу, что отличались лишь навыками ведения боя. Клан Нара — это не только Клан ленивых гениев, умеющих управлять тенями. Во многом большинство из нас потомственные лекаря, или, как здесь говорят — ирьёнины.

— Нара, повтори, что я сказала только что! — рявкнула женщина, хлопнув ладонью по парте.

Я подскочила от испуга, раскрыв слипающиеся глаза. Шикаку попытался промычать мне ответ, но я не могла понять, что он бубнил.

— Я уснула, — честно призналась я, грустно вздохнув. Учитель недовольно фыркнула, сомкнув свои губы в гримасу.

— Не спать, — недовольно произнесла она, отвернувшись к доске и продолжив писать даты жизни великих шиноби, живших после создания Конохи.

Я положила голову на руку и начала записывать слова Моммо-сенсей в тетрадку. Мне было сложно выводить японские иероглифы, потому записывала я сразу на русском языке. Во-первых, меня и так все считали странноватой, во-вторых, я просто физически бы не успела всё записать на иностранном языке. Шикаку иногда подозрительно поглядывал в мою тетрадь, но не решался спрашивать, что это за закорючки, которые я умудрялась читать во время опросов Моммо-сенсей. Он не задавал вопросов, лишь молча озирался и удивлённо поджимал губы к носу.

Занятие закончилось, и начался долгожданный перерыв на обед. Мы быстро собрали вещи в рюкзак и вышли вчетвером из кабинета. В основном в Академии я общалась лишь с братом. Однако из-за того, что с ним дружили Иноичи и Чоуза, то и с ними мне мало-помалу всё же приходилось общаться. И пухляк не был против этого, в отличие от Яманака, который не презирал меня, как большинство детей, но явно и не питал каких-то тёплых чувств.

За неделю, к моему удивлению, мы так и не встретили в Академии ни Ичиро, ни Нобу. Они были старше нас на год и учились, соответственно, в более продвинутой группе. Шикаку сказал, что первая неделя у детей в старших классах начинается с обязательных экзаменов, поэтому их и не было видно все эти дни. Однако, глядя на радостные лица Чоузы и Иноичи, мне становилось ясно, что сегодня мальчишки присоединятся к нашей трапезе.

Мы зашли в столовую. На первый взгляд помещение не сильно отличалось от тех трапезных, что мы привыкли видеть в школах или университетах в России. Справа была длинная линия с едой, где каждый ребёнок мог взять любое блюдо на выбор, остальное пространство забито столами и стульями. Как и везде. Единственное отличие — это сами продукты питания: никаких тебе котлеток, пюре, борщей — сплошной рис с рыбой и овощами. Признаться, я не то чтобы любила японскую кухню. Но я не была привередой. Я не жаловалась — есть, что есть. Тем более, что рыба с овощами — это полезно и питательно, а это именно те факторы, что я больше всего ценила в еде.

— Я пойду, помою руки, — сказала я Шикаку и спокойно улыбнулась.

Он уже отпускал меня одну в туалет — не везде же ему сопровождать меня. Каждый раз нервничал, что я сбегу, потому стоял немного в стороне от входа в дамскую комнату, думая, что я не замечаю его слежки.

Я забежала в туалет, включила раковину и начала мыть руки. Дверь скрипнула, но я не оглянулась на входящую девочку — какая мне разница? Однако человек, зашедший внутрь, явно хотел, чтобы на неё обратили внимание, а потому нарочито громко кашлянула. Я подняла глаза в зеркало и увидела за своей спиной крупную девочку с копной каштановых волос и красными щеками. Она была знакома мне, хоть я и не помнила её имени.

— А ты крутая, — едко произнесла Инудзука своим хрипловатым голосом.

Я смотрела на неё, думая, как лучше вести себя с незнакомкой.

— Я Цуме Инудзука, — девочка обошла меня справа, облокотилась правым плечом о стену и протянула свою ладонь с длинными, худыми пальцами.

Я внимательно смотрела на неё. Изучала. Девочка была достаточно высокой, рослой. Она явно была на год или два старше меня. На ней была помятая кроваво-красная футболка и чёрные штаны, низ которых был рваным из-за неподходящей длины. Она выглядела небрежно. Либо она считает себя супер-крутой в этой неопрятной одежде, либо она просто неряха.

— Это ты кричала, что я Великая Нара? — спросила я, выключив воду в раковине.

— Я, — уверенно произнесла девочка, не опуская руку вниз.

— Почему? — спросила я, не отводя взгляда с её диких, прищуренных глаз.

— Потому что ты поставила на место этого идиота Ичиро, — довольно произнесла девочка. — Ну и за другие твои поступки в городе. Ты абсолютно ненормальная! — восторженно произнесла Инудзука.

Если быть честной, то её ликование в мою честь прозвучало несколько безумно. Я видела в её глазах огонёк, который совсем не нравился мне. Эта девочка не пугала меня, но что-то в ней меня настораживало. Я решила не злить её, протянула руку и пожала ладонь Цуме.

— Кокоро Нара, — спокойно произнесла я, на что девочка лишь усмехнулась. — Рада быть знакомству.

— Ты хотела сказать: «Рада знакомству»? — переспросила Цуме.

Я недовольно фыркнула, отпустив её руку.

— Неважно, — пробубнила я, выходя из туалета.

Из-за спины я услышала лишь усмешку Цуме, что была явно довольна первым знакомством со своим психом-кумиром.

Я вышла в коридор и увидела вдалеке щуплую фигуру своего младшего брата. Шикаку стоял у стены, задрав голову вверх. Он увидел меня, но не шелохнулся. Я медленно подошла к нему и кивнула в сторону входа в столовую:

— Что ты думаешь о Цуме Инудзука? — не вытерпела я, спросив брата.

Мальчик тяжело вздохнул, закатив глаза. Он закинул одну руку за голову и почесал свою шею. Обычно он делал так, когда думал, как бы ему увильнуть от разговора или каких-то дел. Я это заметила во время их разговоров с Харетой, когда та попросила его помыть пол или сбегать за продуктами.

— А почему ты спрашиваешь? — ответил мальчишка вопросом на вопрос.

— Она назвала меня Великой, — сказала я, пожав плечами.

— Лучше не связывайся с ней, — произнёс Нара, вновь игнорируя мой первоначальный вопрос. — Она… Как бы сказать.

— Сумасшедшая? — спокойно произнесла я, отчего брат немного поёжился.

— Не совсем, — сказал он, вскинув вверх бровь и открыв дверь в столовую. — Просто злюка.

И только я хотела задать вопрос, почему он так считает, как услышала знакомый голос Ичиро. Только в этот раз он звучал как-то больно радостно и счастливо. Я обернулась к столу у окна и увидела его возле маленького мальчишки в огромных, нелепых очках. Ичиро слишком сильно трепал Кохаку по волосам, отчего складывалось ощущение, что он собирался отвинтить ему голову. Шикаку проигнорировал радостные крики друга и медленно направился к столу, за которым теперь сидели не только Иноичи с Чоузой, но и маленький, добродушный Нобу, махавший нам с братом рукой.

— Они знакомы? — спросила я у Шикаку, не сводя взгляд с бедного Шимура, который был не особо счастлив от чрезмерного внимания Ичиро.

— Их отцы дружат, — лениво промычал брат, глянув в сторону мальчишек. — Сарутоби и Шимура, иначе и сложиться не могло.

Я остолбенела и остановилась. Шикаку сделал несколько шагов и обернулся ко мне.

— Ты чего?

— Сарутоби? — переспросила я, округлив глаза.

Шикаку усмехнулся, глядя на мой удивлённый взгляд.

— Ну да, Ичиро — сын Третьего, — абсолютно спокойно произнёс Нара, улыбнувшись. — Я тебе разве не говорил?

Я покачала головой из стороны в сторону, не сводя глаз с мальчишек.

— А кто отец Кохаку? — немного нервно произнесла я, не желая слышать заранее известный мне ответ.

— Данзо Шимура, — беззаботно произнёс Шикаку и развернулся в сторону стола, за которым сидели наши друзья. — Идём, я голодный.

Я быстро нагнала брата, плетясь за его спиной. Картинка с радостным Ичиро и удручённым Кохаку теперь не исчезала из моей памяти. Этот мир стал для меня чуточку интереснее.

Я присела за стол рядом с Шикаку. Он уныло махнул рукой, приветствуя счастливого Нобу, сидевшего передо мной. Глаза Учиха поблескивали от радости. Он был невероятно беззаботным малым, и мне эта черта характера в нём определённо нравилась.

— Привет! — весело произнёс он, хлопнув ресницами.

Я кивнула ему в ответ, внимательно разглядывая мальчика. Учиха было слегка не по себе от моего внимания, и он быстро перевёл тему, добавив:

— Шикаку, мы вам двоим взяли рыбу с овощами, как ты и просил, — он перевёл взгляд на моего ленивого брата, что осторожно отломил немного рыбы, внимательно всматриваясь в еду, будто в поисках подвоха.

— Спасибо, — лаконично ответил он, аккуратно куснув лакомый кусок.

— Ну как? — слишком довольно произнёс Учиха, ехидно улыбнувшись.

Шикаку прищурился, выждал немного времени и беззаботно пожал плечами, продолжив есть свой обед. Нобу недовольно отпрянул назад и закопошился в карманах. Иноичи с Чоузой тоже подозрительно притихли.

Я отломила свой кусок рыбы и, положив его в рот, тотчас почувствовала ядрёную остроту, сжигающую мой язык. Я резко выплюнула рыбу на поднос и яростно зачертыхалась по-русски. Я вспрыгнула из-за стола, схватила стакан воды и осушила его за один раз. Шикаку резко обернулся ко мне. К сожалению, вода только усугубила положение, придав остроте ещё больше огня.

— Твою направо, какого чёрта так остро! Вашу мать, су… — не успела я доругаться, как кто-то схватил меня за плечи.

Я отпрянула вперёд, обернувшись к незнакомцу. За мной стояла Инудзука Цуме, злобно оглядывающая мальчишек за столом.

— Кокоро, что произошло? — спокойно спросил брат, встав между мной и краснощёкой девочкой.

— Рыба острая, — недовольно произнесла я, угрюмо садясь обратно за стол.

Нара укоризненно посмотрел на Учиха. Я тоже присмотрелась к Нобу, что покраснел, как рак, пряча глаза за длинными паклями волос, обрамляющими его лицо. В его руках была маленькая стеклянная банка, на которой был нарисован острый перец чили.

— Это всё ты, да, придурок?! — громко вспылила Цуме, треснув по столу возле Учиха. — Вечно ты лезешь со своими идиотскими приколами!

Нобу что-то произнёс, но так тихо, что его было еле слышно. Цуме ударила по столу ещё раз, от чего волосы на голове Учиха вздыбились ещё хлеще. Шикаку недовольно вздохнул, зачесав затылок.

— Ладно, Цуме, пере…

— Да ты вообще замолчи! Брат называется! Как ты за сестрой-то смотришь? — резко прикрикнула девочка, взмахнув руками вверх.

— Цуме, пошла-ка ты подальше, — прошипел Ичиро, подошедший на разборку друзей.

Девочка оскалилась, увидев знакомого мальчишку. Судя по всему, он был её ровесником, а оттого мне казалось, что, возможно, они обучались в одном классе. Нара закатил глаза вверх и закрыл лицо за ладонью, схватив переносицу кончиками пальцев. Видимо, эти двое особо не ладят между собой, раз брат так реагирует на разборку этих двоих. Да и она, как я помню, с обожанием восхваляла меня за то, что я дала отпор Сарутоби.

— Ладно тебе, Цуме, — виновато пробормотал Чоуза и резко замолчал, встретившись взглядом с пугающей девочкой, которая больше смахивала на волка, нежели на человека.

Вдруг к нам подошёл невысокий мальчик в синем длинном плаще. Под его огромным капюшоном было сложно что-то разглядеть, но его очки ловили свет ламп, отблескивая ярко-белыми бликами. Он осторожно взял Цуме за плечо. Она резко обернулась к нему, сверля теперь его злобным взглядом.

— Успокойся, — тихо пробасил тот, не отпуская плечо Инудзука.

Она недовольно фыркнула и обернулась обратно к столу. Девочка громко клацнула зубами, глядя на смущённого Учиха, и затем пригрозила кулаком Ичиро, что даже не моргнул, смотря на девчонку с презрением и злостью.

— Хочешь поесть с нами? — спросила она у меня, оглядываясь на противных ей мальчишек.

Шикаку только хотел что-то сказать, как я подняла руку вверх, остановив его.

— Спасибо, но я останусь с братом, — учтиво произнесла я, улыбнувшись.

— Как хочешь, наш стол всегда рад тебе, Нара, — ответила Инудзука, потрепав меня по волосам.

Она подмигнула мне и побежала за своим скрытным другом, в котором я, конечно же, увидела никого иного как Шиби Абураме. Шикаку присел рядом со мной и обменял мой поднос на свой. Я нахмурилась и, заметив, что Нобу так и не притронулся к своей еде, поменяла местами поднос брата и Учиха.

— Теперь в расчёте, — усмехнулась я, глядя на удивлённого мальчишку с огромными чёрными глазами.

— Прости, — тихо произнёс Нобу в расстроенных чувствах.

Я беззаботно улыбнулась, глядя на опечаленного мальчика. Видимо, он любит глупые розыгрыши: его ругала за это Цуме, да и Шикаку больно подозрительно вёл себя при первой пробе рыбы.

— Больше не шути со мной, а то боюсь, Цуме тебя прибьёт, — добавила я с серьёзным выражением лица.

Мальчишки засмеялись. Все, кроме Сарутоби. Он сидел поодаль от меня и меланхолично смотрел куда-то вдаль, съедая один кусок мяса за другим.

Следующие полчаса прошли довольно спокойно. Мальчишки радостно болтали, смеялись над шутками и то и дело подтрунивали над щуплым «малышом Учиха». Я скорее была наблюдателем, нежели участником их громких дискуссий. Однако то же можно было сказать и о моём брате, что редко вставлял свои реплики в общий разговор.

В основном мальчишки обсуждали первые дни учёбы. Нобу с Ичиро то и дело запугивали Чоузу. Они утверждали, что первый экзамен по истории Конохи — это лютый ужас, и что не сдавших его отчисляются из Академии, не допуская к пересдачи. Я лениво посмеивалась, выслушивая их ужасающие тирады, вспоминая свои контрольные работы в школе и университете. Старшаки всегда запугивают младших — это норма. Поэтому все их слова я слушала сквозь призму недоверия, вспоминая, как сама подшучивала над младшими курсами.

Далее мальчишки начали обсуждать проблемы в семье. Сарутоби то и дело жаловался на отца, погрязшего в работе, Нобу без умолку ныл о матери, что во время беременности просто обезумела с запросами, а Иноичи то и дело вставлял свои пять копеек о старшей сестре, норовившей заплести ему косички.

Громкий звонок прервал нашу спокойную идиллию, и мы резко сорвались с места.

Занятие после обеда сегодня было на улице. Ичиро говорил, что нас будут распределять по парам, и дальше мы будем оттачивать ведение боя в спарринге. Мы выбежали на небольшую квадратную площадку, располагавшуюся за академией. Моммо-сенсей уже стояла у одного из деревянных брусьев, прислонившись к нему плечом.

— Опять опаздываете, — нервно прикрикнула она.

Мы быстро подбежали к остальным ребятам, выстроившимся в линию, и встали справа от Кохаку. Учитель недовольно прищурилась, нахмурив брови.

— Итак, как я уже сказала раньше, — она отпрянула от бруса и зашагала вдоль линии учеников, — грядёт война.

Некоторые детишки на этих словах испуганно вздрогнули, кто-то даже не сдержался и прикрикнул. Что касалось моих друзей — все они повели себя чрезмерно спокойно для семилетней малышни. Шикаку всё так же устало смотрел в пустоту, Иноичи стойко держался, немного сжав губы. Лишь Чоуза заметно погрустнел на словах учителя, но не испугался. Я оглянулась на Кохаку. Мальчик стоял рядом со мной, немного ссутулившись, апатично теребя стопой камушки на земле.

— И, к моему сожалению, я не шучу. Обстановка на востоке от нашей страны лишь обостряется. Я не буду вводить вас в тонкости политической ситуации, лишь хочу сказать, что грядут страшные времена, и вы, ребята, — будущее нашей страны. Вы обязаны быть сильными, не имеете права на трусость и слабость! — сенсей обошла всех детишек, остановившись возле Чоузы, замыкающего ряд. — Так что помните о самых главных качествах, о которых вы не имеете права забывать: мужество, труд, упорство и дисциплина! Только с помощью этих вещей куются самые сильные шиноби.

Учитель грустно вздохнула, посмотрев в голубое небо. Она положила свою правую руку на живот и поджала губы. Мне казалось, что в её синих глазах застыли слёзы. И я была права. Она действительно была опечалена.

— Многие мои друзья погибли на Первой Мировой, — внезапно выпалила она, оглядывая каждого из нас. — Я бы никому не пожелала пройти то, через что самой пришлось пройти. Поэтому пообещайте мне, что будете сильными, — она встряхнула голову и отвернулась от нас, стараясь незаметно стереть капли слёз, стекающие по её щекам.

За неделю обучения в Академии мы видели учителя в таком состоянии впервые. Она старалась быть стойкой, сильной, немного агрессивной. Но на деле она была таким же человеком, как и все мы — потерянным после войны бойцом, потерявшим многих родных и близких. Мне даже не надо было оглядываться по сторонам, чтобы увидеть в каком состоянии была остальная малышня. Эти дети не понаслышке знали, что такое потеря. И в эту минуту все молчали, не проронив ни слова.

В эту минуту я вспомнила отца. Его тусклые голубые глаза, устремлённые в окно. Он сидел в своём кресле и думал. Но о чём? Я не знала. Могла лишь догадываться, что в его воспоминаниях всплывали обрывки из прошлого, когда он был на войне. Его друзья погибли у него на руках, ему пришлось убивать чьих-то родственников выстрелом пуль. Эти крики, эта боль — в его последние годы он постоянно говорил о том времени. Неосознанно видел тот ужас, сквозь который ему пришлось пройти.

— Я что-то отвлеклась, — учитель повернулась к нам с улыбкой.

Но я чувствовала, что эта улыбка фальшива, как и та, что я видела на лице отца, когда я в детстве спрашивала его, о чём он думает. Боль и грусть — вот что было заложено в этой ухмылке.

— Итак, все занятия после обеда теперь будут проходить здесь, на улице. Мы будем оттачивать навыки в тайдзюцу и учиться правильно использовать в бою различного типа оружие, — женщина внимательно смотрела на нас, вышагивая вдоль строя, словно генерал. — Делитесь на пары.

Детишки быстро разделились на группы. Даже Кохаку кто-то быстро схватил к себе в пару. Я обернулась к брату. Он недовольно вздохнул и взял меня за руку.

— Так не пойдёт, — громко выпалила учительница, подойдя к нам. — Ты будешь драться с ней в пол силы. Меняйся с кем-нибудь, — указала она на Шикаку.

— Кокоро может драться только со мной, — строго сказал Нара, крепче сжав мою руку.

— Это приказ. Приказы не обсуждаются, — громко рявкнула Моммо-сенсей.

Я уставилась на брата, что с непониманием пялился на учительницу, скрестившую руки над животом.

— Я не оставлю Ко…

— Я буду тренироваться с Кокоро, — я перевела удивлённый взгляд на внезапно выдвинувшего свою кандидатуру Иноичи.

Шикаку медленно оглянулся на друга, обдумывая слова блондина. Я положила другую руку сверху ладони брата.

— Я думаю, что тебе не из-за чего переживать, Шикаку, — тихо произнесла я, натянуто улыбнувшись. — Учитель сказала, что нам надо вложить все свои силы, поэтому сейчас мы должны разделиться, но чуть что, ты всегда можешь навалять Яманака за лишний удар в мою сторону, — я усмехнулась, надеясь, что шутка хоть чуть-чуть разрядит обстановку.

Шикаку даже не улыбнулся. Но кивнул, отпустив мою руку. Он внимательно оглядел серьёзного Иноичи и отошёл к Чоузе. Я отшагнула к Яманака, встав справа от него.

— Спасибо, — тихо произнесла я, но тот не ответил, внимательно смотря на учителя.

— Сейчас я буду вызывать каждую пару в центр и проверять вас на наличие или отсутствие подготовки. Каждый из вас должен сразить своего партнёра в честном бою. Итак, первые…

Далее шёл бесконечный поток спаррингов. Признаться честно, наблюдая за детьми, я поняла, что мне в этом мире на данный момент полный капут. Я не умела хорошо драться. Да, в детстве отец отдавал меня в разные секции: на айкидо, джиу джитсу и карате, но я никогда не была лучшей в этом деле. Мне не нравилось драться. Не хотелось никого бить. Но отец настаивал, что девушка должна уметь постоять за себя. Странно, что младшую сестру он отдал на танцы, а не на борьбу.

— Что ж, наконец-то эти знания хоть как-то окупятся, папа, — нервно произнесла я, глядя на побитого мальчишку из клана Хьюга, которого уделала внеклановая малявка.

Бои всё продолжались, а я становилась всё нервознее и нервознее. «Почему я здесь? Тупой Деми, почему я здесь?» — гоняла я мысль, в надежде, что полуБог выпрыгнет из-за угла, с криком «розыгрыш». Но никто не появлялся, оставляя меня наедине с мыслью, что я сейчас буду побитой.

— Харуно Кизаши и Шимура Кохаку, — произнесла учитель, зачёркивая в тетрадке имена следующих учеников.

В центр вышли двое. Молчаливый мальчишка с чёрными волосами и огромными очками и высокий мальчик с копной тускло-фиолетовых волос. Второй казался старше остальных. Видимо, он второгодка, что здесь бывает не часто. Либо такой же, как и я — попал в Академию чуть позже других детей.

— Как его зовут? — переспросила я у Иноичи, сидевшего возле меня.

— Харуко или Харуно… не помню, — промямлил мальчишка, положив подбородок на руку.

Мне и этого было достаточно. Судя по его фамилии, он был связан с Сакурой. К сожалению, имя её отца я забыла, а возможно и не помнила-то никогда. Может это был и дядя, а может и отец.

Мальчики пожали друг другу руки и отошли назад. Харуно встал в боевую стойку, вытянув правую руку вперёд, а левую заложив за спину. Кохаку остановился и медленно повернулся к противнику, глядя на свои ноги. Учитель дала старт, и Харуно побежал вперёд на Шимура, что так и не двигался с места. Кизаши замахнулся и со всей силы ударил мальчишку по лицу. Кохаку отлетел назад, врезавшись в дерево. Харуно удивлённо уставился на Кохаку, что лежал с опущенной головой у дерева. Я переглянулась с Иноичи, тот лишь пожал плечами, не зная, что сказать.

Несколько минут сынок Данзо валялся, так и не соизволив подняться. Он уныло сидел, перебирая пальцами камни. Почему-то учитель не прикрикнула на него, даже не пискнула. Лишь смотрела, как и все мы. Но только без удивления, словно ожидала подобного поведения от мальчика. Кохаку встал на ноги и быстро побежал на противника, с его губ стекали алые капли крови. Харуно выставил кулаки у груди и, как только Шимура подбежал достаточно близко, ударил того в грудную клетку вверх. Очкастый кашлянул кровью и упал на Кизаши. Надо было признать, что сил у отца Сакуры было хоть отбавляй и без всяких техник, так что мне стало ясно, откуда в девчонке такая стальная мощь.

Учитель объявила победу Харуно, отчего тот чуть не выпрыгнул из собственных штанов от счастья. Но всё же он взял себя в руки и прихватил Кохаку. Шимура оказался без сознания. Мальчишка взял его на руки и, по настоянию Моммо-сенсей, потащил одноклассника в кабинет к ирьёнину.

— Иноичи Яманака и Кокоро Нара, — выкрикнула учитель.

Мы вышли на полянку и пожали руки.

— Удачи, — усмехнулся блондинчик.

Я удручённо улыбнулась, и мы отошли друг от друга на несколько шагов. Краем глаза я заметила встревоженного Шикаку, что от нервных переживаний даже сидеть на месте не мог, а потому стоял сзади учителя, закинув руку за шею.

Я развернулась к противнику. От той лёгкой беззаботности, которую я видела секунду назад, пожимая ему руку, не осталось и следа. Он серьёзно смотрел на меня, замерев в уверенной стойке. Думаю, что его не слабо натренировали в клане. Так что надо нацеливаться не на атаку, а на оборону. Блокировать удары и бить в те моменты, когда он этого не ожидает.

Учитель взмахнула рукой, что означало начало боя. Мы побежали друг на друга, Иноичи поднял на бегу камушек, кинув его в мою сторону, я отклонилась вправо, но на это Яманака и рассчитывал, он оперся рукой о землю и с разворота ударил меня ногой по левой руке. Я отлетела вбок, но удержалась на ногах, проскользив по сухой траве и измазав одежду. Хорошо, что я успела поставить хоть какой-то блок. Ведь судя по силе удара — Яманака действительно не шутил со мной. Это была не игра. Я незаметно сгребла немного песка в ладонь, пробегая к мальчишке, что стоял в стойке, выжидая моих действий. Я замахнулась рукой, делая вид, что хочу сделать удар по лицу. Яманака в ответ решил нанести такой же удар под дых, как только что сделал Харуно. Но он не понял, что я лишь хотела плеснуть ему в лицо сухой песок, чтобы сбить его обзор. Я кинула пыль в его глаза и, присев вниз, хотела сделать подножку. Но не учла одного простого факта, что заметила в самом начале. Яманака был отлично натренирован и быстр, а потому не попался на мою глупую уловку и ударил меня ногой прямо по плечу, отчего я отлетела назад, сильно треснувшись головой о землю.

— Выиграл Иноичи Яманака, — выкрикнула учитель, записывая что-то в свою тетрадь.

Ко мне подбежал Шикаку.

— Ты как? — встревожено спросил он, поднимая меня на ноги.

— Нормально, — произнесла я, игнорируя сильную боль в предплечье.

Иноичи тоже быстро подскочил ко мне, помогая брату поднять меня на ноги. Мы подошли к учительнице, что не смотрела на нас, продолжая чиркать заметки в своей тетради.

— Яманака, отведи Кокоро к врачу, — тихо произнесла она, указав ручкой в сторону входа в здание. — Нара, ты с Чоузой в центр.

— Но… — только брат хотел что-то сказать, как встретился с суровым взглядом учителя, которая глядела на него исподлобья.

— Я дойду сама, — тихо произнесла я, усмехнувшись. — У меня ничего не болит, я сама.

Шикаку серьёзно посмотрел на Иноичи, игнорируя мои слова.

— Помоги ей, — тяжело выдохнул он, отвернувшись от нас и подозвав Чоузу в центр.

Иноичи мягко улыбнулся мне и прихватил меня за плечи.

— Давай, тупица, пойдём, — радостно произнёс он, и мы направились к врачу.

Иноичи осторожно прихватил меня под плечо, и мы пошли вперёд к входу в здание. Но идти так вместе нам было вовсе неудобно: мальчик был на порядок выше меня, из-за чего ему приходилось сильно нагибаться, а мне попросту было больно в руке.

— Ладно тебе, Иноичи, я могу и сама идти, — учтиво произнесла я, улыбнувшись.

Яманака отпустил меня и остановился, сжав губы и призадумавшись. Он немного наклонил свою голову вбок и пристально оглядел меня с ног до головы.

— Если хочешь, я могу на плечах тебя понести, ты вроде худющая, как дворовая кошка, — вдумчиво произнёс он.

Я засмеялась, прикрыв рот за ладошкой. Иноичи серьёзно смотрел на меня, не понимая, чем вызвана такая реакция, ведь он совсем не шутил. А говорил на полном серьёзе без всякого смеха.

— Сочту это за комплимент, Яманака, — пробормотала я, улыбаясь во всю ширь, и хлопнув Иноичи по плечу.

Мальчик внезапно покраснел, как рак, и выпрямился, опешив. Он начал что-то бормотать, но я не могла понять смысл его слов. Он говорил что-то из серии: «не комплимент», «ничего я не», «с чего ты взяла». Я засмеялась ещё больше, но не стала усугублять ситуацию своими расспросами, а просто развернулась и направилась к входу. Однако, не заметив внизу ветки, поскользнулась и упала прямо на асфальт.

— Чёрт! — выкрикнула я, треснувшись коленками.

Иноичи быстро подскочил ко мне, схватив за плечи. Я подняла руки от земли. На ладошках не было ссадин, зато они теперь стали грязными от песка и пыли. Встряхнула их, ударяя в ладони.

— Всё в порядке? — скорее удивлённо спросил Иноичи.

Я кивнула головой вниз. Мне уже не привыкать к мелким ссадинам и синякам. Судя по всему, даже без «везучести» Кокоро, мне предстоит тут пройти сквозь поток ранений и ударов. Иноичи помог мне встать на ноги и укоризненно покачал указательным пальцем прямо перед моим носом.

— Я говорил тебе, что могу понести тебя на плечах, — его выражение лица и голос были слишком серьёзными настолько, что я не выдержала, и мелкий смешок слетел с моих губ. Яманака вновь покраснел и надул губы от некой обиды. Но всё же он развернулся ко мне спиной, присел и хлопнул по своим плечам дважды.

— Садись, — недовольно пробубнил он.

Я решила не устраивать сцену с невинной девушкой, не желающей принимать помощь со стороны парня. Зовут покатать на плечах как пятилетнего ребёнка? Отказываться от этого неразумно и глупо. Такими моментами надо пользоваться, не мешая и другу наслаждаться тем фактом, что от него не отвернулись и приняли руку помощи с улыбкой и благодарностью.

Я довольно облокотилась на его спину, схватившись за плечи мальчика. Он обхватил мои ноги и медленно пошёл к двери.

— Спасибо, Иноичи, — тихо произнесла я, стараясь держать лицо с правой стороны, чтобы его длинные волосы, собранные в хвост, не попадали мне в глаза.

В ответ он лишь улыбнулся, но не стал ничего отвечать. Иноичи просто нёс меня в травмпункт, потому что сам виновен в тех синяках и ноющей боли в голове. Однако меня не покидал вопрос: «Почему же он вызвался драться со мной?» Лишь потому, что в ином случае у его друга Шикаку были бы проблемы? Или потому, что я ему нравлюсь? Ведь судя по налившимися краснотой щёчкам — такую версию исключать тоже нельзя было. Странно, в первое наше знакомство он не был сильно радушен со мной. А тут: и дай помогу тебе, и дай провожу, и дай отнесу к врачу. Я усмехнулась, глядя на вновь серьёзное выражение лица мальчика. А ведь он довольно сильно похож на свою дочь, разве что глаза — они у него были мутновато-зелёные. А волосы такие же белёсые, как и у Ино. Я еле заметно притронулась к ним. М-да, мне явно на Земле не так везло. Волосы у Яманака не были ломкими и сухими. Вот за моими был сплошной уход — а иначе беда. Может тут были секретные шампуни, которыми пользовались эти блондинистые?

Иноичи внезапно остановился. Я отклонилась вперёд, ближе к мальчику.

— Ты чего? — спросила я с непониманием.

Яманака кивнул вперёд. На полу, возле двери в кабинет, валялись чёрные квадратные очки.

— Это же очки Кохаку, — воскликнула я, вцепившись в плечи Иноичи сильнее.

Он кивнул, подошёл к ним и поднял вещь.

— Он сейчас тоже у ирьёнинов, так что отнесём, — спокойно произнёс мальчик, направляясь дальше в кабинет врачей.

Я довольно улыбнулась и, несильно обхватив мальчишку спереди, произнесла:

— А, знаешь, Иноичи, ты, оказывается, хороший парень.

Он на долю секунды замедлил шаг, но моментально привёл себя в чувство и уверенно пошёл вперёд. Я усмехнулась, заметив, что уши его так же краснеют, как и щёки с носом.

Наконец, мы добрались до врача. Иноичи аккуратно спустил меня вниз и вежливо постучался в дверь, на которой огромными буквами было написано: «Кабинет медиков». Кто-то тихо ответил ему войти, и мы зашли внутрь. Белые стены, деревянный пол, пара тройка коек, закрытых между собой шторками. На удивление, помимо Кохаку, в травмпункте были еще двое отличившихся детей: девочка с перебинтованной рукой, возле которой сидел врач, и мальчик со сломанной ногой. Они казались старше нас. При виде меня, местный ирьёнин пришёл в удивительный восторг. Мужчина внезапно заулыбался и быстро подскочил к нам с Иноичи, оставив недобинтованную руку девчонки позади.

— Кокоро Нара, если не ошибаюсь? — довольно произнёс он, протягивая мне руку.

Я кивнула головой, но пожимать ладонь не стала. Мужчина хлопнул себя по ноге, словно так и хотел изначально сделать, и, прихватив меня за спину, повёл к койке, что стояла рядом с лежащим без сознания Кохаку. Иноичи подошёл к Шимура, приоткрыл занавеску между нами, чтобы не терять меня с врачом из виду, и положил потерянные очки в ладони мальчика. Врач усадил меня на неопрятно застеленный матрас и, продолжая фальшиво улыбаться, спросил:

— И что же приве…

Однако его вопрос был прерван внезапным открытием двери и криком.

— Где Кохаку?! — громко спросил Ичиро, вбежавший в кабинет.

Учитель опешил от наглости ученика, не зная, как на это реагировать. Иноичи, как и я, тоже не совсем понимал, что здесь забыл Сарутоби, ведь сейчас он должен был быть на занятие. Ичиро подбежал к Шимура, осторожно провёл пальцами по его лбу, отстраняя чёлку вверх.

— С Кохаку всё в порядке? — требовательно спросил он, переведя полный злости взгляд на врача.

Ирьёнин, поправив очки, негодующе встрепенулся и поставил руки на бока.

— Молодой человек, где ваши мане…

— Да плевал я на них, вы не будете лечить Кохаку! — злобно прокричал Сарутоби, сощурив глаза.

Ирьёнин удивлённо хмыкнул, отвернулся от мальчишки и начал проверять мою голову на ушибы и ссадины.

— Всё с твоим другом в порядке. Просто потерял сознание. Немного отоспится и будет бегать, как новенький, — недовольно процедил он, попросив меня открыть рот и сказать «а».

— Она вообще ногу повредила и головой ударилась, — удивлённо произнёс Иноичи, глядя на врача, проверяющего мои уши.

— Да-да, — без интереса сказал мужчина, что, судя по всему, был заинтересован во мне не просто как в пациенте, а скорее как в «шизофреничном подопытном».

Ичиро тяжело вздохнул, взял очки из рук друга и посмотрел сквозь его линзы на свет. Увидев там пару заляпанных мест, он недовольно хмыкнул, протёр их краем своей футболки, и надел на лицо Кохаку.

Их отношения никак не увязывались в моей голове. Было в действиях Сарутоби что-то необычное. Эта забота, тревога в его глазах не была присуща Ичиро. Или же я так плохо его знала, что не заметила настоящего мальчика под слоем презрения к окружающим?

Врач тем временем проверял мой коленный рефлекс. Он взял маленький молоточек, нацелил его в коленную чашечку, и едва он коснулся моей ноги, как я со всей силы заехала ему в живот стопой. Он отстранился назад, чуть не упав на спящего Шимура. Я усмехнулась и оглянулась на Яманака. Он удивлённо смотрел на меня, не понимая, сделала ли я это специально или же это был рефлекс.

— Так, хорошо, тут всё в порядке, — тихо произнёс врач, вновь поправляя свои хрупкие очки.

— Может, уже залечите мои раны? — недовольно произнесла я, сведя брови вверх.

Врач неудовлетворённо хмыкнул и отошёл назад к девочке с больной рукой, что смотрела на меня с явной опаской. Я показала ей язык, на что она вздрогнула, отвернувшись к врачу.

— Подожди минутку, Кокоро, — произнёс ирьёнин, погружённый в лечение испуганной девчонки.

Иноичи подошёл ко мне и присел на край кровати рядом.

— Ты разве не должен быть на занятии? — наконец, задал вопрос Яманака у Ичиро.

Сарутоби надменно фыркнул, стряхивая пыль с рукавов футболки Кохаку.

— Я увидел, как какой-то лопух с розовой головой вырубил его, и я решил проведать друга. Есть какие-то проблемы? — недовольно произнёс он, глядя на нас двоих. — А вы, голубки, чего припёрлись?

Я усмехнулась на дерзость мальчишки. Больно смешные выражения он выбирал.

— Никакие мы не голубки! — недовольно выкрикнул Иноичи, что слишком сильно палился в своих детских чувствах.

Но Ичиро было плевать. Он покачал головой, нахмурив лоб. Иноичи свёл руки на груди, выпятив нижнюю губу. Я лишний раз умилилась, глядя на влюблённого, а от того глуповатого Яманака, и перевела взгляд на Сарутоби. Он был слишком серьёзным и встревоженным. Я не понимала, чего он ожидал от боя своего друга — Кохаку не выглядел сильным парнем. По комплекции он был щуплым и мелким, прямо как и Кокоро. Так что не удивительно, что на первом же занятии по тайдзюцу он загремел к врачу.

— Вообще, у того парня были фиолетовые волосы, — тихо произнесла я, качая ногами, что не доставали до пола. Ичиро внимательно посмотрел на меня, задумавшись.

— Поможешь мне его найти? — серьёзно произнёс он, будто собрался на важную миссию.

Иноичи закатил глаза и тяжело вздохнул. В этот момент врач забинтовал руку девочке и решил всё же по-серьёзному взяться за мою больную ногу и голову.

— Так, попрошу всех посторонних выйти, — строго приказал он, указав пальцем на выход.

— Я никуда не пойду! — громко парировал Сарутоби, показушно усевшись на стул у койки с Шимура.

— Ичиро, я присмотрю за Кохаку, — спокойно произнесла я. Мальчишка злобно засмеялся.

— Ты? Психопатка со стажем? Настолько тупая, что подожгл…

— Ичиро! — громко прервал его Иноичи, на лице которого застыла злобная гримаса. — Идём, — холодно отчеканил Яманака, кивнув в сторону выхода.

Сарутоби гневно чертыхнулся, но всё же встал со стула, предварительно пнув его назад, и последовал за другом.

— Не смейте трогать его, — изрёк он напоследок ирьёнину. — У Кохаку есть свой лечащий врач.

Ребята вышли из кабинета, оставив меня почти наедине с врачом, что на этот раз не стал выискивать во мне ненужных аномалий. Он начал лечить меня, попутно спрашивая, что произошло.

Я отвечала ему честно. Но думала абсолютно о другом. Ичиро поставил меня в тупик фразой «подожгл…». Кокоро что-то подожгла? Игрушку? Дом? А может и вообще улицу? Слишком много вопросов — слишком мало ответов. Но я знала, кто сможет открыть мне тайну Кокоро. Надо было просто найти преданного поклонника «гениальной Нара», готового помочь мне с любым вопросом и проблемой.

Прошло полчаса с того момента, как я пролежала в палате. Врач попытался задать мне интересующие его вопросы, но я лишь пожимала плечами, говоря, что ему стоит связаться с Иша-саном. Школьный ирьёнин был недоволен таким ответом, но не говорил мне об этом. Он уселся за свой стол, стоящий поодаль от наших с Кохаку кроватей, и изредка поглядывал на меня, записывая что-то в свой синий блокнот.

Я перевела взгляд на Кохаку. Мальчик умиротворённо спал, немного посапывая. В этот спокойный момент я могла достаточно хорошо разглядеть его. Раньше я видела лишь его чёрные волосы, смешно завивающиеся к концам. Теперь же я увидела не только его макушку, но и само лицо: он был достаточно красив. Длинные ресницы, широкие тёмные брови, узкие губы персикового цвета. Внезапно он вздрогнул и промычал что-то несуразное, прищурив глаза сильнее.

— Вернись, не надо, не хочу, уходи, — быстро бормотал он, подняв брови вверх. — Девочка не должна быть Главой Клана, — опечаленно произнёс он, сжав руками простынь под ним. — Не надо, мама. Мама!

Последнее слово он произнёс очень громко и в испуге открыл глаза, привстав с кровати. По его лбу стекал холодный пот. Он быстро дышал, его руки немного дрожали. Увидев, где он находится, мальчишка запаниковал ещё больше.

— Эй, всё в порядке, — произнесла я, сев на кровать по-турецки.

Кохаку поправил очки на лице и грустно огляделся. Я заметила, что на его глазах навернулись слёзы. Он протёр их и лёг обратно на кровать, повернувшись ко мне спиной и поджав к груди ноги.

— К тебе заходил твой друг Ичиро, — произнесла я, не сводя взгляд с мальчишки.

Он молчал. Не хотел разговаривать со мной. Можно сказать, что Шимура ни с кем не дружил в Академии. Да, прошла только неделя, но Кокоро с её шизофренией уже подружилась с друзьями брата, влюбила в себя блондинчика и заимела собственный фанклуб. Причём последнее было сделано без моего вмешательства. Я громко вздохнула и прилегла на спину, запрокинув руки за голову. Кохаку молчал, не произнося и слова.

— Знаешь, я на самом деле ведь не Кокоро, — меланхолично произнесла я, усмехнувшись. — Меня на самом деле зовут Олеся и мне тридцать лет.

Мальчишка молчал, не двинувшись с места.

— Ну ладно, если хочешь совсем правду — мне тридцать шесть. Ужас, правда? — произнесла я, повернув голову к Кохаку. — И я одинока. Ни мужа, ни семьи. Сестра уехала очень далеко. У неё есть дочь — она очень красивая. Но зато у меня есть два кота: один плюшевый серый, другой полосатый. Они, ты знаешь…

Кохаку тяжело вздохнул и перевернулся ко мне, вновь сжавшись калачиком, но всё так же избегая прямого зрительного контакта.

— Я тоже не тот, за кого себя выдаю, — тихо произнёс он своим хриплым голосом.

— Хочешь об это поговорить? — тихо спросила я, укладываясь на бок.

Мальчишка отрицательно покачал головой и обхватил колени руками.

— А расскажи про котов, — произнёс он, усмехнувшись, продолжая глядеть куда-то вдаль, словно сквозь меня.

Я улыбнулась и начала рассказывать ему о своей прошлой жизни. Так я и встретила своего первого настоящего лучшего друга.

Через час весёлой беседы о том, что я ела на ужин по праздничным дням в России, мы с Кохаку, беззаботно смеясь, вышли из палаты, не попрощавшись с обиженным врачом, что отпустил нас одним лишь жестом.

— Заливная рыба? Это ты что-то странное придумываешь! — произнёс мальчик, прикрыв глаза за своими длинными чёрными ресницами.

— Да ничего не придумываю, — усмехнулась я. — Вообще, это редкостная гадость.

Мальчишка заулыбался ещё шире. Мне нравилась его улыбка. Было в ней что-то недосягаемо-притягательное. Искренняя, чистая. А эти его по-детски кривые зубы. Я была рада, что мне удалось растормошить мальчишку. А то в большинстве своём от него веяло безысходностью и печалью. Но вы не подумайте, он был не постоянно таким депрессивным. Я видела, как он меланхолично сидел у окна и улыбался. Думаю, что в те моменты он смотрел на своего друга Ичиро, что фактически заявлял о своём присутствие во дворе громкими криками и спорами. Я не была удивлена, что такие разные дети сдружились. На моём веку попадались и более странные тандемы, взглянув на которые не понимаешь, как такие люди вообще умудрились друг с другом заговорить. Тут дружба была до примитива проста — два мальчика из конкурирующих семей, оба сыновья отцов, возглавляющих свои общины. Пожив в Конохе, я узнала, что клан Шимура достаточно многочислен. Их число превышало на порядок численность клана Сарутоби, но в тоже время было меньше клана Учиха и Нара.

Но сейчас не о статистике. Я говорила о двух мальчишках, что напоминали мне классическую пару друзей, один из которых был заносчив, груб, высокомерен, а другой, наоборот, мягкотел и молчалив. Может это и не Шерлок Холмс с Доктором Ватсоном, но в относительной степени они были друзья из этой категории. По крайней мере, мне так казалось. Кохаку до сих пор как человек был не весьма ясен мне. Мы всей группой видели, как он провалил драку. Но этот бой вовсе не говорил мне о том, что мальчик бесхребетен и слаб. Он скорее замкнут и депрессивен, и от того на весь мир смотрит без интереса.

Но почему он так ведёт себя — это тайна. Важный секрет, который Кохаку утаивал ото всех вокруг. Может быть, лишь сынишка Третьего знал, в чём дело. Я же могла лишь догадываться, что все проблемы Шимура идут от семьи. Я помнила, как он бубнил в бреду что-то про маму. Маму…

«Интересно, кто бы мог выйти замуж за такого, как Данзо? Мерзкий, завистливый тип», — резко пронеслось в моей голове. Хотя, помнится, среди моих знакомых именно такие личности первыми и повыходили замуж да женились. А я, хороший человек, осталась наедине с семейными проблемами да котами, м-да.

Так о чём я? О Кохаку. В тот момент в палате, когда он сжался калачиком в стороне от меня, я решила, что не могу видеть такого опечаленного ребёнка. Хотелось растормошить его, вывести хоть чуть-чуть в свет. А потому пришло время поиграть местную сумасшедшую, произнеся лютый бред, который на деле был правдой. Смешно, что моя ложь — это истина, а то, что видят все — лишь маска, подобранная для общества. Хотя мне не привыкать играть другого человека на публику, ведь даже в России у меня была подобная жизнь.

К моей радости, Кохаку клюнул на приманку. Он не просто выслушал мою речь, не перебивая, так ещё и повернулся ко мне лицом, выказывая тем самым полное внимание. Да, он знал, что мои слова — это лишь бред сумасшедшего, это чувствовалось в его взгляде, но почему-то он с упоением слушал меня, стараясь не пропускать ни слова из глупого рассказа о Череповце.

— Кокоро, ты смешная, — добродушно произнёс Кохаку, пока мы медленно ковыляли в сторону выхода из академии. Я усмехнулась, хлопнув в ладоши.

— Чтобы ещё мне тебе рассказать, — с упоением подумала я, вспоминая прошлое.

— Я думаю, что надо оставить и что-то на потом, — бегло пробормотал Шимура, открывая входную дверь.

— Что ж, ты прав, — ответила я, кивнув в знак благодарности мальчику за то, что он придержал дверь, пока я выходила.

На улице нас ждал сюрприз. Целая орава детей стояла возле дороги. И все они смеялись во весь голос. И что было удивительно — там были не абы какие дети, а те, кого я бы удивилась встретить вместе. Цуме Инудзука так смеялась, что чуть не упала на такого же радостного Нобу, что был на полголовы ниже девушки. Ичиро, который стоял возле них, громко что-то обсуждая и размахивая руками, объяснял Чоузе, по-видимому, что произошло. Вдруг из-за угла академии раздались громкие быстрые шаги. Кто-то бежал со всех ног.

— Шикаку-у, ты тупи-ица, а ну-ка стой! — чей-то голос раздался на всю округу настолько громко, что птицы, резко сорвавшись с веток, начали взлетать с деревьев вверх.

Наконец, из-за угла показался мой брат, у которого на лице был лишь ужас. Его обычно идеально собранные волосы выбивались из хвоста на макушке. Он был в панике, на лбу виднелись капли пота. Я не особо удивилась, когда увидела, что за ним бежала худощавая девочка с длинными распущенными волосами. Она громко кричала, взмахивая над головой какой-то неизвестной мне книгой.

— А, — безынтересно добавил Кохаку, поправив рюкзак на плечах.

— А? — переспросила я, взглянув на него.

Мальчик удивлённо посмотрел на меня, словно я не знаю, что тут происходит. Но потом опять буркнул своё «А», в данном случае означающее: «Ну да, она же может и не помнить», и пояснил:

— Это Ёшино Нара. Они с Шикаку постоянно цапаются, — безразлично пробормотал мальчишка, спускаясь по лесенке вниз.

Я присмотрелась к девочке. Ёшино Нара — это ведь будущая жена моего псевдо-горе-братца? Любопытно. Она была на полголовы выше Шикаку, её длинные волосы были чуть светлее, чем у большинства наших соклановцев. А её голос… В общем, мне стало как-то больно за будущего главу Нара, ведь жена у него весьма громогласная особа.

Я шагнула вперёд в сторону Иноичи, что махнул нам с Кохаку рукой. Шимура оглянулся в сторону знакомых и отчего-то погрустнел.

— Пойдём? — спросила я, кивнув в сторону ребят.

Мальчишка тяжело вздохнул, отказавшись от моего предложения. Моя правая бровь непроизвольно опустилась вниз, и я удивлённо хмыкнула.

— Я пойду домой, — тихо произнёс Кохаку. — До завтра, Кокоро.

Я не стала его переспрашивать, ведь даже Сарутоби, увидев друга, лишь кивнул ему, не подбегая и не задавая лишних вопросов по поводу его самочувствия. Я не совсем понимала, что происходит, пока не увидела у дороги высокого темноволосого мужчину в белом. Взрослый, но ещё не старый Данзо холодно посмотрел на меня своими сощуренными глазами. Кохаку медленно подошёл к нему и, приостановившись в нескольких шагах от отца, послушно кивнул ему. Данзо перевёл свой подозрительный взгляд с меня на сына и внезапно, чего я никак не ожидала, улыбнулся. При этом так искренне, что меня передёрнуло. Он по-отцовски простодушно растормошил волосы на макушке Кохаку, и они вместе направились, как я предполагаю, домой.

Добрый папа Данзо? Такого я увидеть уж точно не ожидала в мире шиноби. Я медленно пошла к друзьям, не отрывая глаз от двух Шимура, ещё виднеющихся из-за деревьев.

— Ну как ты? — спросил Иноичи, стараясь не выдавать свою встревоженность.

— Хорошо, — промычала я, всё так же откровенно пялясь на Данзо.

— Как Кохаку? — внезапно влез в диалог Сарутоби-младший.

— С ним тоже всё хорошо, — я перевела взгляд с четы Шимура на друзей. — Всё у нас в порядке.

— Хорошо, — наигранно безынтересно произнёс Иноичи, взглянув в небо и скрестив руки на груди.

За моей спиной раздался настолько громкий удар, что я даже подпрыгнула от испуга. Ичиро с Иноичи поменялись в лице: первый начал громко смеяться, показывая пальцем в сторону исходящего грохота, а Яманака побледнел и взглотнул. Я обернулась назад и буквально опешила от зрелища, представшего перед моими глазами. Ёшино, стряхивая пыль со своей светло-зелёной курточки, шла с гордо поднятой головой к своей ехидно улыбающейся подруге Цуме. За спиной у девчонки, на асфальте, полностью мокрый, сидел ссутулившийся и слегка озлобленный Шикаку, который не решался выкрикнуть что-то Ёшино в след. Боялся, что та тогда опять нападет на него, и лёгкими ссадинами их ссора точно не обойдётся. Ведь она и так со всей дури ударила его и, судя по всему, облила из тазика с водой, который забыла уборщица у входа в академию.

Я внимательно смотрела за девочкой. Она была так высокомерна, что буквально шла с закрытыми глазами. И это выглядело очень комично. Подойдя к нам ближе, она оглянулась и заметила меня. Я спокойно стояла возле Яманака и, признаться честно, ожидала, что громогласная малявка меня проигнорирует.

Однако я была не права.

Буквально через несколько секунд моя десятиюродная сестра по троюродному дедушке сводного брата моего отца (а именно так я представляла эту родственную связь) подбежала ко мне и заключила в крепкие объятия.

— Какая ты кавайная, Кокоро-чан! — громко закричала она, сжимая меня всё сильнее и сильнее.

Честно говоря, тогда я подумала, что мои рёбра сломались, потому что я буквально слышала их хруст. Наконец, она отпустила меня и поставила на землю. Сзади раздалось недовольное хмыканье, которое однозначно принадлежало Ичиро.

— Эти тебя не обижают? — строго спросила она, неотрывно глядя в мои глаза.

— Да нет, — тихо произнесла я, глянув на Чоузу, что кидал птицам остатки своих чипс.

— Хорошо, если что…

— Если что, они будут иметь дело со мной! — громко рявкнула Инудзука.

Нара строго посмотрела на подругу, от чего та слегка поёжилась. Видимо даже Цуме слегка побаивалась свою неуравновешенную подругу.

—Будут иметь дело с нами, — добавила Ёшино, повернувшись обратно ко мне. — Так что, если что, ты говори, — добродушно произнесла девочка.

Однако всё тепло Нара внезапно исчезло, когда она выпрямилась и взглянула на мальчишек. Сарутоби показательно отвернулся от неё, Иноичи потирал рукав балахона, а Нобу, единственный из всех, испуганно вздрогнул, встретившись с Нара взглядом.

— Хорошо, — прошипела девочка сквозь зубы, потом оглянулась на меня и вновь улыбнулась. — Пока-пока, Кокоро-чан! — она помахала ручкой и, толкнув Инудзука в плечо, скомандовала: — Идём, Цуме.

— Пока, — тихо произнесла я.

Удивительно, но никто не проронил и слова, прежде чем девчонки скрылись из-за угла.

— Какая же она стрёмная, — нервно произнёс Нобу, у которого и без страха волосы топорщились вверх, не слушаясь гравитации.

— Такая же, как и все глупые девчонки, — недовольно буркнул Ичиро, поставив руки на бока.

— И как вы только их терпите в классе, — тихо спросил Яманака, глядя на Шикаку, который уже успел встать на ноги и пытался хоть как-то привести свой внешний вид в порядок.

— За что она тебя так? — спросила я у брата.

Мальчик недовольно хмыкнул и отмахнулся рукой. Ему явно не хотелось отвечать.

— Потому что он отказался делать её домашку по теории баллистики, — усмехнулся Яманака.

— По теории чего? — нервно произнесла я.

— Баллистики, — удивлённо повторил Яманака. — Ты не знаешь, что это такое?

— Конечно, не знает, — усмехнулся Ичиро, медленно вышагивающий к нам. Он достал из подсумка кунай и, свесив его на пальце прямо перед моим носом, продолжил говорить, — баллистика — это когда считаешь траектории полёта предметов. Или, проще говоря, наука о том, как кинуть оружие не убивая своих, но убивая чужих, — Сарутоби кинул кунай в дерево позади меня.

Я спокойно смотрела на него, ни разу не моргнув. Удивительно. В этом мире дети изучают в таком возрасте то, что обычно в нашем мире проходят чуть позже. Лет в четырнадцать-пятнадцать. А то и вовсе в университете.

— Я знаю, что такое баллистика, я просто не ожидала, что мы её тут учим.

Сарутоби саркастично усмехнулся и отошёл от меня.

— Без вещей таких не стать ниндзя в нашем мире хорошим, — чей-то тихий и успокаивающий голос раздался у меня из-за спины.

И это было неожиданно. Я вздрогнула и отпрыгнула вперёд, к Иноичи, что, схватив меня за плечи, вновь покраснел как рак.

— Шиби, ты был всё это время здесь? — громко спросила я, увидев перед собой мальчишку в сером пальто и капюшоне.

— Был, — грустно произнёс он и, резко развернувшись, быстро зашагал от нас прочь.

— Загадочный тип, — вырвалось у меня с уст.

Я обернулась к ребятам.

— Иноичи, тебе не обязательно держать меня, — спокойно произнесла я, глядя на мальчишку.

Он резко отшагнул назад, вздёрнул руки вверх, как ошпаренный, и начал говорить что-то несуразное.

— Что это с тобой, Иноичи? — спросил Шикаку, вытирающий мокрые волосы своей и без того сырой курткой.

— Ничего-ничего, — прописклявил мальчишка в ответ. Я решила не подливать масла в огонь и перевела тему.

— Но разве списывать хорошо?

— Она туповата, но зато удар у неё хорош, — умозаключил Нара, глядя в небо.

— Тебе она нравится? — беспардонно спросила я, чем не особо удивила брата, в отличие от остальных.

— Я же сказал, что она глуповата, — спокойно произнёс брат, кивнув головой вперёд.

Мы медленно пошли по улице в сторону дома.

— Зато хороший удар, — сказала я.

— Да, удар хорош, — согласился брат, потрепав меня по волосам.

Мы шли по дороге и смеялись. Нобу рассказывал мне о том, как лучше всего приготовить местную рыбу, хоть я об этом не спрашивала, Чоуза с Иноичи спорили о том, кто из них первый станет джоунином в будущем, Шикаку считал облака в небе, бубня под нос какие-то цифры. И лишь Ичиро молча шёл по дороге, не проронив и слова.

Было и в нём что-то странное. Но я так и не поняла что.

Я потерянный человек.

И не в том смысле, о котором мог бы подумать среднестатистический человек из Череповца. Я была потеряна на самом деле. Заперта в другом мире, в чужом теле. Жила абсолютно не своей жизнью. Ходила в школу, хоть в России уже посещала её с позиции учителя. Подружилась с малолетками, общалась с ними почти на равных. Училась, но не тому, к чему привыкла дома. Я дралась, я сражалась. Каждый день — тренировки, каждая ночь — раздумья.

О чём я думала? Кратко говоря — о многом. Во-первых, меня всё так же мучил вопрос: действительно ли весь этот мир реален или же я сошла с ума? А может это всего лишь сон, и я лежу в коме в больнице? Но если это правда, если всё вокруг настоящее, то что мне стоит делать? С чего начать? Спасать, убивать, воевать... Это не то, чего я ожидала от жизни. Мне бы хотелось прожить ещё лет тридцать-сорок в своём тихом, туманном городе. Съездить один раз в Японию, увидеть семью сестры. Может даже посетить их уже будучи старушкой, когда у племяшки будут малыши от какого-то темноволосого бизнесмена. Простить сестру за то, что она оставила в своё время меня с больным отцом. Поговорить с ней по душам. Выпить. А потом уехать обратно домой и больше никогда не уезжать из родного края. Умереть старой в окружении котов. Во сне. Чтобы не было больно. Тихо. Мирно.

Но вот я попала сюда. Мне семь лет и я ниндзя. Это всё и не пахло спокойствием. Особенно фраза Деми о том, что я должна спасти этот чёртов мир, иначе умру и не вернусь обратно.

Интересно, как там мои коты? Как Сеня? Как Камю? Как племяшка? Присылает ли она мне письма?.. Почему я так далеко от тех, кого люблю.

Я лежала на кровати в тёмноте и разглядывала свою несуразно маленькую ладонь. Хотя какая ладонь? Это была ладошечка — по другому и язык не поворачивался её назвать. Я стала не просто маленькой по возрасту, но и по строению тела. Помниться, что в мои семь лет я была выше своих сверстников на полголовы, а то и больше. А тут — пёрышко размером с молекулу.

— Ужасно, — грустно произнесла я, резко стукнув рукой о матрас.

— И не говори, — тихо подытожил знакомый голос.

Я тяжело вздохнула и схватилась пальцами за переносицу, прикрыв глаза. Я давно ждала своего призрачного друга. Уже почти как месяц. И на душе у меня были смешанные чувства от пребывания в комнате незваного гостя.

— Почему ты не появлялся? — тихо спросила я.

Деми молчал, что слегка раздражало. Лишь ветер за окном грустно подвывал в такт тишине, повисшей в комнате.

— Я запуталась, Деми, — продолжила я, но полуБог все так же сидел и молчал. — Ты же здесь?

Я приподнялась вверх и увидела воображаемого гостя на стуле возле окна. Мягкий лунный свет слегка освещал лицо мрачного и немного грустного мужчины. У него были седые короткие волосы и крупный кривой нос, который он сломал ещё в юности. Откуда я знала это? Всё просто — на этот раз Деми надел на себя образ моего отца. Сердце на мгновение замерло, когда я увидела знакомый силуэт. Я сжала в кулаках простынь и нахмурила брови.

— Ты не имел права заявляться ко мне в таком виде, — медленно сказала я сквозь боль.

— Я имею право прийти к тебе в любом обличье, — спокойно ответил мужчина, достав из кармана знакомый мне с детства портсигар. — Знаешь, это странно, что, когда я прихожу к тебе в образах чужих мне существ, их повадки будто продолжают жить с телом. Например, сейчас я просто невыносимо хочу...

— Закурить, — я резко договорила предложение Деми, глядя на белую самокрутку, которую он достал из серебряного коробка.

— Да, именно так, — грустно произнёс он, крутя в пальцах сигарету. — Но я не смогу её закурить. Физически не получится. Внутри меня нет легких, нет сердца, нет органов. Я лишь иллюзия, Олеся.

— Что ты этим хочешь сказать?

Он усмехнулся и перевёл взгляд с улицы на меня. Признаюсь, было страшно смотреть на него. Даже зная, что это не мой отец — видеть покойного родственника, с которым прожил всю жизнь, а потом лично выбирал под его рост гроб, крайне мучительно.

— А то, что ты живая, в отличие от меня.

Эти слова прозвучали двояко. Я еле заметно сморщила губы, чтобы не заплакать, и подвинулась ближе к краю кровати, свесив ноги вниз.

— Почему именно отец? — тихо произнесла я, отведя взгляд на пол.

— Ты веришь в перерождения душ, Леся?

— Не называй меня так, — резко оборвала я старика.

— Но ведь так называл...

— Лишь отец называл меня так. Ты не он, Деми, — ответила я, строго взглянув в такие родные прозрачно-голубые глаза. — Я не знаю, что за порогом жизни. Поэтому и говорить об этом не буду.

Деми был недоволен подобным ответом. Он пренебрежительно фыркнул и схватился сильнее крупными пальцами за резные ручки стула.

— Не надо только говорить мне, что ты не думала об этом, — в его голосе звучали злобные нотки. — Все когда-либо задумывались на тему того, что будет после смерти.

Я закатила глаза и скривила губы к носу. Эти философские разговоры о жизни и смерти не были мне по душе. Меня раздражало всё, что касалось этих тем.

— Ты замкнулась, когда он умер, — внезапно произнёс мужчина, указав на меня сигаретой, что он зажал между указательным и средним пальцами.

Мне хотелось бы возразить ему. Накричать, вскинув руки вверх, дать пощёчину, топнуть ногой, прогнать. Но не хватало сил даже на то, чтобы огрызнуться. В душе я знала, что этот чёртов придурок прав. Я — замкнулась. Я спряталась ото всех в своей раковине. Всё началось в тот день, когда ему поставили диагноз — болезнь Альцгеймера. Сначала он сбегал из дома по ночам, бросался под машины. Потом он перестал узнавать меня, то и дело путая всех вокруг с друзьями из прошлого, с войны. Его жизнь угасала прямо у меня на руках, и я была бессильна. Не могла спасти своего старика-отца. Того, кого все считали эталоном мужественности, кого я ни разу не могла обыграть в шахматы, кто был примером для нас с сестрой, хоть мы это никогда и не признавали.

Он умер, оставив после себя лишь огромную дыру в моём прогнившем от пережитых эмоций сердце. Я умерла в тот день, когда он полностью лишился рассудка. И всегда вспоминала ту единственную секунду из прошлого, когда он на мгновение пришёл в себя и попросил у меня прощения за всё, в чём был не прав. Я тогда стояла с вазой, в которую ставила красные розы, что мне подарил коллега-физрук с работы. Я помню этот момент настолько чётко, что могла бы с точностью сказать, в какой одежде я была и каким парфюмом от меня пахло. Серое платье в горошек. Духи с цветочно-медовой отдушкой.

Прошло двенадцать лет. А я помню. Всегда буду помнить.

Я тогда удивленно взглянула на старика с взъерошенными волосами, которые уже как неделю были грязные. Он тяжело вздохнул и отвернулся к стене, и больше никогда не говорил со мной. Это был наш последний разговор. Больше он ничего не говорил. Только молчал.

— Зачем ты здесь? — медленно произнесла я, подавляя подступивший ком в горле.

Деми не отвечал. Он сложил руки на столе и посмотрел на мои записи. В них я выписывала на русском всё, что вспоминала о предстоящих войнах в этом мире. Он бегло просмотрел мои записи и, постучав пару раз пальцами о дерево, усмехнулся.

— Ты кое-кого забыла, — в его голосе звучала насмешка, которую он и не скрывал.

— Кого? — поспешно переспросила я. — Хотя стоп. Не переводи тему.

— Удивлён, что ты его не вспомнила, — тихо усмехнулся он, перевернув страницу.

Не заметив с обратной стороны других записей, он лишь хмыкнул, пожав плечами. Я решила не переспрашивать его. Этот идиот не собирался мне ничего рассказывать.

— Я не идиот. А вот ты глуповата, — едко подметил старик, прислонившись к спинке стула. — Какой неудобный, — недовольно посетовал Деми, ёрзая на месте.

Я молча смотрела на своего старика и в голове проносились картинки из прошлого. Как он меня ругал, как хвалил, как научил рыбачить, как я завидовала сестре, что ту он устроил в танцевальный кружок. Эмоции нахлынули на меня, но я умело подавляла в себе любые признаки боли и печали. Громко сглотнула и со всей силы ударила кулаком о кровать.

Она резко подожглась. Я вскрикнула, отпрыгнув от матраса, в котором остался горелый след от удара.

— Что за чёрт?! — завопила я, прислонившись к стене.

Деми довольно улыбался глядя на меня. Я посмотрела на руку. Она вся покраснела. На костяшках были следы от ожогов, которые буквально на моих глазах заживали за считанные секунды.

— Завтра, девять утра, главный вход в больницу, — спокойно произнёс мужчина, встав с кресла.

— Что? — переспросила я.

Старик хлопнул глазами и нежно схватил меня за плечо.

— Он умер, Олеся, но ты до сих пор жива. И ты должна помочь этому миру избежать Четвёртой Мировой. Это твоя миссия.

Услышав эти слова, я вновь разозлилась. Миссия, смерть, жива! Что за бред!

— Бесишь! — завопила я, сжав кулаки ещё сильнее.

Деми усмехнулся. Я со всей силы замахнулась рукой в лицо полуБога, забыв, в образе кого он явился ко мне. Но внезапно мою руку схватила тётя, которая странным образом оказалась на месте дурака с небес. Она испуганно смотрела на меня, в панике. Шикаку стоял позади неё. Он был расстроен. Взглянув на свою ладонь, я громко ахнула. Она была в огне. Но не в сильном, он был лишь на поверхности. Маленькие язычки пламени утихали по мере нарастания моего испуга.

— Что происходит? — спросила я, не сводя глаз с руки.

Тётя молчала. Явно думала, что со мной: опять ли Кокоро сошла с ума? Я осторожно отвела руку к себе, когда Харета отпустила моё запястье. На удивление, раны от ожогов вновь зарастали с бешеной скоростью. Видимо, это какая-то особенность Кокоро, о которой я до этого момента не знала.

— Что случилось? — наконец, решилась спросить Харета.

Я прикусила губу и свела брови вверх.

— Мне приснился кошмар, — грустно добавила я, стараясь дышать неровно, будто сильно перепугалась.

Харета была опечалена. Но в отличие от Шикаку, который недоверчиво что-то забормотал за спиной матери, она купилась на мои слова. Нежно прижала меня к себе, положила руку на голову и начала успокаивать, приговаривая всякие банальные вещи.

— Всё хорошо, я рядом, — ласково говорила женщина.

Я крепко обняла её и уткнула нос в предплечье тёти.

Шикаку вышел из комнаты, громко шаркая ногами о паркет. Харета нежно водила по моим волосам рукой. А я стояла и думала, как бы утром улизнуть от семьи в больницу. Мне надо узнать, что имел в виду этот дурак. И я это выясню.

Сегодня утром я проснулась раньше обычного, хоть и легла спать ближе к двум часам ночи. Я глянула на стул, что стоял у окна. Пустота, холод, тишина. Никакого намёка на Деми не было и в помине. Он исчез в ночи после того, как я попыталась ударить его. Странная энергия бушевала в тот момент в моём теле. Это была чакра? Это была какая-то особенная техника? Или же Кокоро уже обладала до моего появления стихией огня?

На тумбочке зазвенел будильник. Я лениво лёжа потянулась, прикрыв зевоту за кулаком. Медленно поднялась, нажала на зелёную кнопку на часах, чтобы отключить надоедливый звук. Стрелки показывали шесть утра. Странно, обычно в это время ко мне в комнату забегала тётя. Проверяла мои школьные вещи, шарилась в шкафу в поисках удобной одежды. Но сегодня дверь не распахнулась. Я подумала, что она спит, ведь, как и я, она тоже легла спать позднее обычного. Да и сегодня была суббота.

— Наверное, она отсыпается, — пробубнила я, вставая с кровати.

Быстро сложив постель, я направилась к выходу из комнаты. Осторожно приоткрыла дверь, чтобы она лишний раз не скрипнула и не выдала моего пробуждения. Я всё же решила сначала проведать обстановку. И на удивление не зря. С кухни на первом этаже доносились голоса. Я слабо слышала, о чём шла речь разговора, но чётко различила, что принадлежали возгласы моему брату и тёте. Медленно вышла из комнаты и прокралась к лестнице, где когда-то подслушивала разговор Хареты с Цунаде.

— …глупая и безрассудная! Она в любой момент может поджечь наш дом! Ей нужно срочно дать те лекарства! — прокричал недовольный мальчишка.

— Ты не понимаешь, Шикаку, — тётя говорила тихо, но её голос был так же не лишён раздражения. — Иша-сан говорил, что всё идёт по плану, Кокоро попра…

— Да она вчера опять распустила руки! — проорал на мать Нара. — В прошлый раз она уже подожгла дом! Чуть не убила людей!

— Шикаку, вчера она всего лишь испугалась сна, — нервно ответила женщина.

— Ничего это не сон! У неё опять был срыв! Я слышал, как она полночи бормотала что-то на своём шепелявом выдуманном языке!

— Шикаку, всё хоро…

— Нет! Ничего не хорошо! Отец бы точно поверил мне! У Кокоро опять приступ! Он бы поверил! Ты же слишком тупа, чтобы понять, что я прав!

Раздался резкий хлопок. В доме повисла тишина. Я удивлённо сглотнула. По первому этажу раздались быстрые шаги. Я не успела среагировать и убежать в комнату. Просто прижалась к стене. По лестнице бежал Шикаку, на щеке которого красовался алый след от пощёчины. Он окинул меня подозрительным взглядом и быстро скрылся в своей комнате.

Харета ударила своего сына? Что произошло?

Я удивлённо подняла брови и сжала губы к носу. «М-да, видимо, вчера и правда моя эмоциональность слегка зашкаливала», — постояв пару секунд на месте, я всё же решила спуститься по лестнице вниз к тёте. Женщина сидела за столом с опущенной головой, виски которой она обхватила пальцами. Чёрные волосы скрывали от меня лицо Хареты. Я не знала, о чём она думала. Но мне казалось, что чувствовала себя она не важно. Была в смятении.

— Доброе утро, — тихо произнесла я, решив, что первая должна начать разговор.

Харета медленно повернула своё лицо ко мне. По её щеке скатилась слеза. Она тяжело вздохнула и, закрыв глаза, вновь отвернулась от меня. «Да что происходит?» — подумала я, подойдя к тёте.

— Всё в порядке? — деликатно спросила я у женщины.

— Да, Кокоро. Иди к себе в комнату. Через час мы пойдём в больницу.

Я наклонила голову вбок и посмотрела в окно. К врачу мы ходили три дня назад. Видимо, этот всплеск с чакрой напугал их обоих до чёртиков. Шикаку наорал на мать. А она ему, судя по всему, всё-таки верила. Я хотела было спросить — к чему нам туда идти, но быстро поймала себя на мысли, что Деми вчера попросил меня пойти в девять утра к главному входу больницы. А раз уж так сложились карты, что Харета сама решила меня туда отвести, то так тому и быть. Лишний раз сбегать и провоцировать их сдать меня в психушку — не лучшая идея.

Я послушно кивнула и зашагала наверх, в свою комнату, оставив погрустневшую тётю одну на кухне. Через пятнадцать минут я услышала, как женщина поднялась на второй этаж. Но зашла она не в мою комнату, а к брату. Как я предполагала, Харета решила извиниться за пощёчину, которую, как мне казалось, она дала мальчишке вполне заслуженно.

В детстве отец никогда не ударял нас с сестрой за те или иные проступки. Однако порой нам прилетали подзатыльники за неуважение или откровенную наглость. Дети бывают слишком жестоки или эмоциональны, особенно в подростковом возрасте. Мне частенько вспоминались те эпизоды из моего тёмного готического прошлого, когда я хамила папе, называя его «холодным ублюдком, что никогда не пытался понять моих чувств». Я была не права. Олеся и Алиса — глупые, с чем-то похожими именами, но абсолютно разные девочки. И несмотря ни на что, он любил нас обеих. И, как я уже понимаю сейчас, вкладывал в меня больше, потому что видел потенциал, которого в сестре никогда не было.

Я быстро переоделась в белый свитер с чёрными капри и присела на кровать. Оглянувшись на одеяло, я тяжело вздохнула, заметив дыру, что прожгла вчера ночью в гневе. На ткани было выжжено тёмно-серое пятно. По краям отверстия была чёрная кромка. Уже холодная.

— Оказывается, ты, Кокоро, не так уж и проста, — грустно прошептала я, обведя пальцем контур разреза.

С улицы послышался чей-то громкий крик. Я резко обернулась к окну, из которого мне было видно лишь голубое небо и кусок серо-коричневой скалы. Дверь Шикаку распахнулась, и я услышала, как тётя вышла из комнаты брата. Она приоткрыла дверь и широко улыбнулась. Я видела, что это была наигранная гримаса.

— Кокоро, спускайся вниз, будем завтракать, — нежно промурлыкала женщина и скрылась за стеной.

Я отпустила одеяло и вышла в коридор. Прежде всего, надо умыться, а потом уж можно и к завтраку приступить. Шикаку вышел из своей комнаты в тот же момент, что и я. Он безэмоционально оглянул меня, тихо произнёс «утро» и лениво зашагал по ступеням вниз.

Через полчаса мы вышли из дома. Неловкую тишину заполняла глава нашего семейства — Харета. Она весело болтала, пританцовывала, пока готовила завтрак. А во время нашей «прогулки» к больнице и вовсе припевала неизвестный мне мотивчик. Шикаку молча проводил нас до выхода и недовольно хлопнул дверью, не попрощавшись. Видимо, обиделся на пощёчину. Его можно было понять. Хотя я и считала, что обзывать мать «тупой» — непростительно. Харета тогда лишь грустно вздохнула и, резко схватив меня за руку, пошла в направлении больнички.

Чего и следовало ожидать, так это прохожих, что шарахались от меня при одном лишь взгляде. Я всё думала, что же такого сделала Кокоро, раз большинство жителей деревни так боялись или ненавидели девчонку. Итак, теперь я знала, что у девочки были неуправляемые выбросы стихии огня. Плюс, как-то раз упоминалось, что Кокоро причастна к какому-то поджогу, что теперь совсем не удивляло меня. И что же испортила Кокоро? Какое здание она почти разрушила? Кого чуть не убила?

— Вот и больница, — довольно произнесла Харета.

Хоть она и пыталась держаться уверенно и непоколебимо, я чувствовала её нервозность и печаль.

— Хорошо, — добавила я, сжав руку женщины сильнее.

Приём у Иша-сана прошёл так же, как и всегда. Мы просто беседовали. Он внимательно слушал большую часть времени, а я рассказывала о своём самочувствие. Конечно, сегодня ему было не совсем до меня, что было видно в его торопливой манере общения. Мы пришли не в назначенное время. И хоть он и был всегда рад видеть свою «любимую семью Нара», сегодня он был явно занят чем-то другим.

Врач осматривал меня в районе получаса. В какой-то момент к нам зашли молодые медики, среди которых я узнала красотку Цунаде, с которой мы уже раньше были знакомы. В отличие от двух других «ординаторов», что не особо зацикливали своё внимание на меня, Сенджу была сосредоточена почти на каждом моём движении. Я не выдавала себя и под напором их взглядов не поддавалась страху. Единственное о чём я думала — это о просьбе Деми.

Девять утра. Вход в больницу.

Часы показывали восемь сорок пять. Я тяжело вздохнула и вновь оглянулась в окно. Иша-сан записывал что-то в документах. Два врача вышли на срочный приём. Цунаде стояла напротив выхода и пристально наблюдала за мной.

— Куда-то торопишься, Кокоро? — усмехнулась женщина.

Я удивлённо нахмурила брови и отрицательно покачала головой. Сенджу посмотрела в документы Иша-сана. Она удивлённо хмыкнула, но спрашивать ничего не стала. Не хотела уточнять при пациенте. Врач, не отрывая взгляда от своих назначений, указал карандашом на дверь, за которой сидела Харета. Цунаде послушно кивнула и вышла в коридор.

— Хорошо, Кокоро. Думаю, нам следует ещё встретиться в среду, — спокойно добавил главный врач, почесав свою румяную щеку и заложив карандаш за ухо. — Твою тётю известит об этом Цунаде-сан.

Я не стала ничего отвечать. Лишь внимательно посмотрела на Иша-сана.

— Можешь идти, — произнёс он, кивнув в сторону выхода.

Я легко спрыгнула со стула и побежала в коридор. Харета стояла вдалеке рядом с Цунаде. Она внимательно слушала блондинку, кивая в такт словам врача. Я быстро подскочила к тёте и буквально повисла на её руке. Времени было мало, надо было срочно выбегать на улицу к главному входу.

— Идём домой! — заунывно протянула я, словно мне не тридцать — как Олесе, не восемь — как Кокоро, а четыре года.

— Кокоро, ты не видишь, что я разговариваю? — строго спросила женщина. — Иди, посиди на скамейке.

Я тяжело вздохнула. Убегать было не вариантом. Я подскочила к окну и радостно улыбнулась, увидев, что обзор из помещения выходит к главному входу. К этому моменту что-то уже должно было произойти.

— Сколько времени? — максимально тихо прошипела я, глядя в окно.

Пробило девять утра. Каждый час наручные часы Хареты пищали три раза. Для чего только это надо было ей — я не знала. Но сегодня мне это пригодилось. Я внимательно уставилась в окно.

— Ты всё-таки добралась сюда, Олеся? — хриплый голос Деми раздался у меня из-за спины.

Я не стала оборачиваться на его возглас. Лишь усмехнулась.

— Смотри внимательно, кто сюда прибежит, — добавил он, положив руку на моё правое плечо.

Я не видела, в каком облике сегодня предстал мой друг с чужой планеты, но рука у него была огромная, когтистая и холодная, как лёд. Даже было страшно оборачиваться к нему.

— Друг с чужой планеты? Что за ересь? — спросил он, пока я пыталась как можно сильнее сосредоточиться на обстановке на улице.

К входу подбежали двое мальчишек. Один темноволосый и крупный — явно из клана Учиха. На его футболке красовался алый веер. Второй тоже темноволосый, но глаза его были белее простыни, которую я вчера прожгла — а значит, то был парень из клана Хьюга. Его лоб был покрыт протектором Конохи — возможно, он из побочной ветви.

— И? — недовольно спросила я, опустив одну бровь.

— Это не они, — быстро добавил Деми. — Тот, о ком я говорю, будет через три, две, одну…

— Ребя-я-ята! — громко заорал мальчишка с пшеничными волосами. — Ну куда вы так бежите?!

Глазастый парень запыхался. Его одежда была грязной и пыльной. Видимо, где-то по пути он умудрился наступить в лужу. Моё сердце замерло, когда я осознала, кто это был. Мальчишка тринадцати лет радостно улыбался, покрикивая на своих спокойных, как два удава после обеда, друзей. Его щёки были красными словно две половинки помидоров.

— Наваки Сенджу? — тихо прошептала я, всматриваясь в мальчишку.

— Именно, — ответил Деми, постучав меня по спине. — Ты, полагаю, думала, что он уже мёртв?

Да. Именно так я тогда и думала. А потому его появление слегка удивило меня. Но, не успела я прийти в себя, как в коридоре внезапно прорезался радостный мужской голос.

— У меня сын?! — громко закричал рослый мужчина, которого до этого момента я и не замечала.

Он стоял у палаты, из которой только вышла уставшая медсестра. Тётя с Цунаде обернулись на ликование джоунина, в лице которого я сразу признала Белого Клыка Конохи — Сакумо Хатаке.

— Сын?! — громко крикнула моя тётя, когда увидела мужчину.

— Харета! — воскликнул Хатаке, на возглас Нара. — У меня сын! — радостно произнёс он, подбежав к знакомым и оставив улыбающуюся медсестру позади.

— Поздравляю тебя, Сакумо-сан! — восторженно прикрикнула Нара, хлопнув ладошками.

Сакумо резко обнял Харету и прокрутил её в воздухе. Женщина непринуждённо засмеялась. Я удивлённо уставилась на Хатаке, который, судя по всему, приходился близким другом моей тёте.

— Сын! — радостно повторил он. — Я-то боялся, что будет дочь!

Цунаде недовольно хмыкнула, сомкнув руки под грудью.

— А что плохого в девочке? — спросила она нахмурившись. — Они умнее, с ними меньше хло…

— Вы не понимаете, Цунаде-сан, — быстро перебила её Нара. — Сакумо просто не хотел, чтобы у его дочки были седые волосы.

— Да, — мило поддакнул Хатаке, запрокинув руку за голову. — Не хотел, чтобы у дочери были мои ужасные волосы.

— Что за глупости, Сакумо-сан, — всё так же удивлённо произнесла Сенджу, которая теперь сменила феминистский гнев на усмешку.

Мужчина лишь развёл руками в стороны. Харета засмеялась, похлопав мужчину по груди.

— Такой уж у нас Белый Клык, — добродушно произнесла женщина.

Я оглянулась в окно. Наваки на улице уже не было. Как и Деми, что должен был стоять позади меня. Они оба словно испарились.

— Чтож, — тихо произнесла я, обернувшись к троице взрослых. — Здравствуйте! — поздоровалась я, подойдя к тёте.

— Ого, как ты выросла, Кокоро, — радостно произнёс Хатаке, присев вниз так, чтобы мы были одного роста. — И так похожа на…

Не успел он договорить, как Харета пнула его ногой. Непобедимый герой Конохи упал на пол.

— Харета! — не особо удивлённо произнёс он, глянув на женщину.

— Что, Харета? Я тут не причём, — недовольно прикрикнула она. — Ты сам напросился, Клычок.

Цунаде, глядя на перепалку Хатаке и Нара, лишь усмехнулась. На её шее я заметила голубой кулон. Это означало, что она ещё не успела подарить его своему младшему брату — и до того момента, мне не стоит сильно волноваться.

— Я, пожалуй, пойду к Иша-сану, — добавила она, кивнув Харете. — Поздравляю с рождением сына, Сакумо-сан, — учтиво произнесла напоследок Сенджу и скрылась в кабинете.

Хатаке встал на ноги, отряхнулся и взглянул на подругу.

— Всё как в старые добрые времена, — добавил он. — Я ошибаюсь, а ты меня поправляешь, — мужчина искренне и тепло улыбался.

— Да, и, знаешь, когда-то эти ребятишки заменят нас, — грустно усмехнулась женщина, обняв меня за плечо.

— И теперь они будут бегать по глупым миссиям D ранга, выискивая толстых котиков в бантах.

— И всегда будет кто-то, не умеющий отличать серых котиков от рыжих, — саркастично добавила женщина, дважды вскинув бровями и ткнув Хатаке в плечо указательным пальцем.

— Ой, не напоминай мне о той миссии, — засмеялся мужчина.

— М-да, было время, Сакумо, — тихо добавила Харета.

Хатаке лишь улыбался. Он оглянулся на меня и вновь фамильярно потрепал мою макушку. Честно говоря, мне не нравилось, когда кто-то делал подобные жесты. Всё же мне не пять, а тридцать шесть. И это имело значение. Но я подавляла внутреннее недовольство и мило улыбалась сквозь неприязнь. Всё же то был Сакумо Хатаке, а не кто-то на подобие четы густобровиков или апатичных Учиха. Можно было потерпеть. Это не проблема.

— Как назовёте-то сына? — спросила Харета с жадной заинтересованностью.

— Я хотел бы назвать его Какаши, — спокойно ответил Сакумо, поправив жилетку, потянув её вниз.

— Чучело? — недоумённо спросила я, глядя то на Хатаке, то на Нара.

— В честь отца, — пояснила мне женщина, поправив одну из моих сбитых волосинок за ухо. — Но я, Сакумо, всё равно считаю, что это странное имя, — мужчина лишь усмехнулся. — Тсукико точно не хочет назвать его как-то по-иному?

— Мы с ней долго говорили на эту тему и решили, что если будет дочь, то Тсукико выбирает имя, если же сын — то я.

— И какое же у вас для дочери было имя, что ваша жена согласилась на такую сделку? — с испугом переспросила я, глядя на седоголового.

— То же самое, Какаши, — спокойно произнёс он, пожав плечами.

Мы с тётей одновременно вздрогнули и с некоторой долей облегчения пробормотали, что дочери было бы действительно несладко с таким папашей, как Сакумо. Мужчина лишь рассмеялся и вновь потрепал меня по волосам. Я сдержала сарказм и продолжила мило улыбаться.

— Ну ладно, Сакумо. Мы пойдём домой. Шикаку там совсем один, — с улыбкой произнесла женщина, взяв мужчину за плечо. — Рада была повидаться.

— Взаимно, — лаконично произнёс мужчина, наклонив немного голову набок.

Тётя осторожно схватила меня за руку, и мы медленно направились в сторону дома.

Все выходные я думала лишь о Наваки. Как сказал Деми — он моя первая миссия. Но что полу Бог имел в виду? Я должна спасти его, предотвратить смерть мальчика? Но как? Ведь я не только не знала дату его точной смерти, но и сама по себе была слабым игроком в реалиях этого мира. Никчёмная девочка восьми лет, не имеющая никакой достаточной физической подготовки.

Ежели Боги хотели сделать меня спасителем, то могли бы подобрать мне более удобное тело без запятнанной репутации. А то я и слабый ребёнок-дохляк, и шизофреничка, пугающая всех на своём пути, и глупая Нара, не способная сложить два и два. Комбинация победителя — не иначе.

— Ну какого лешего? — нервно произнесла, бросив карандаш на стол.

— Кокоро, спускайся завтракать! — громкий голос Шикаку раздался из-за стены.

Я недовольно посмотрела на красный мяч на столе и тихо выругалась, понимая, что ничего не понимаю и не хочу понимать.

Сегодня был понедельник — а это значит, что меня ждали очередные часы тренировок и занятий. История Конохи, метание сюрикенов, начальные шаги в освоении чакры — как же я устала от всего этого. Выпрыгнув из-за стола, на котором были изрисованы порядка двадцати листов с известными мне людьми, что были причастны к Четвёртой Мировой Войне Шиноби, я выбежала из комнаты вниз по лестнице. С кухни доносился приятный запах омлета, который в этом мире Харета заворачивала в рулетики. Кухня мира Наруто Удзумаки была схожа с японской, что мне отнюдь не сильно нравилось. Но я привыкла. Точно так же как и к летающим ниндзя по крышам, говорящим животным и занятиям с холодным оружием.

Бросок, ещё один, второй — я всё никак не могу нормально попасть в цель. Сюрикен либо пролетает мимо, либо не достаточно сильно врезается в дерево и падает, либо попадает мимо цели. Я недовольно вздохнула, запрокидывая голову назад, и посмотрела на медленно плывущие облака. Мой брат метает сюрикены в нашей группе лучше всех. Он хоть и кажется невероятно ленивым, всё же на деле это не так. Шикаку делает всё медленно и основательно. Подходит к любой проблеме с умом, кропотливо работает над своими недостатками. Кто-то скажет: «Ох уж этот мальчишка, только и делает, что смотрит в один угол и спит». На деле же в эти моменты он очень много думает. Его мозг — это идеально собранный механизм, который редко даёт сбои.

В какой-то степени я даже ему завидую. Быть таким способным — это дар, от которого нельзя отказываться. И судя по его будущему — Шикаку правильно распорядился своими мозгами.

— Нара! — громкий голос учителя вырвал меня из транса. — Что стоишь, как вкопанная? Думаешь, за тебя облачка будут кидать сюрикены на войне!

Я опустила голову и вновь начала кидать эти злосчастные металлические звёздочки. Учитель медленно подошла и внимательно уставилась на меня. Я не из нервных людей, мне всё равно — смотрят на меня во время работы или нет, меня это не тревожит. Но было обидно, что Иноичи кинул за это время три звездочки в цель из пяти, Шикаку четыре из четырёх, а Кохаку две из трёх. А я ноль из двух.

Моммо аккуратно взяла меня за плечи и выпрямила спину.

— Не сутулься, Нара, выпрямись, иначе так и будешь мазать как глупая девчонка, — едко подметила учитель и вновь отошла на шаг назад.

— Вообще-то, я и так девчонка, — добавила я, задержав руку с сюрикеном у щеки.

— Ну не глупая же, а, Нара? — произнесла учитель и недовольно сомкнула руки над животом. — Ты можешь попасть в цель, Нара, иначе так и останешься тупым беспомощным цыплёнком.

— Никто не называет меня цыплёнком*, — прошипела я и, закрыв на секунду глаза и выдохнув, со всей силы метнула сюрикен.

Вокруг раздалась тишина, которая в секунду разразилась в детский хохот. Я угрюмо вздохнула, потому что неправильно запустила сюрикен и он отлетел в бревно Кохаку, что был мои соседом справа.

— Ну, хоть спасла Шимура, — усмехнулась учитель, зажав в зубах сенбон, который она частенько носила при себе.

Шимура виновато улыбнулся, словно это он сделал какую-то оплошность. Я недовольно покосилась на Иноичи, что, казалось, смеялся громче всех.

— Что смешного, Яманака? — прикрикнула я на мальчишку.

— Да просто ты такая неуклюжая, Кокоро, — и хоть фраза из его уст была немного обидная, всё же сказал он её с такой теплотой, что я не могла никак грубо ответить ему.

Да мне особо и не хотелось. Мне просто было жутко неприятно, что я в классе самое слабое звено, при том факте, что на мне висит самая ответственная миссия во всей этой вселенной.

На обеде я решила, что мне необходимо разузнать побольше о Наваки Сенджу, а кто про него мог знать больше всего — так это сынишка Третьего. Однако, это было лишь предположение, поэтому я решила для начала поспрашивать всех остальных про брата Цунаде. Ведь Ичиро не питал ко мне особой симпатии и не делился ничем интересным.

— Здравствуй, Кокоро-о! — некто щуплый, но весьма сильный, схватил меня в удушающие объятия. — Давно не виделись, малышка!

— Больно, Ёшино, — сквозь силу произнесла я.

— Ничего, это цена любви, — добродушно произнесла она, приподняв меня с пола.

— Отпусти её, — грубо отчеканил Шикаку, который не решался оттащить меня силой от девочки.

Ёшино опустила меня на пол и с огоньком посмотрела на мальчика. Он апатично вздохнул, понимая, что может получить леща от девочки за лишнее слово.

— Ты что-то сказал, Шикаку? — тихо произнесла она, хрустнув пальцами на руке.

— Я сказал тебе отстать от моей сестры, Ёшино, — внезапно серьёзно произнёс мальчик.

Цуме Инудзука, что стояла позади подруги, лишь грустно усмехнулась. Иноичи с Чоузой подошли ко мне и, осторожно взяв меня за руку, отвели на два шага в сторону. Иноичи выглядел удивлённым, в то время как Чоуза казался мне испуганным.

Ёшино подошла в упор к мальчику и резко схватила его за футболку. Шикаку даже не моргнул. Он глядел снизу вверх на девочку, чей рост был на пол головы больше его.

— Не указывай, что мне делать, Нара, — тихо прошипела она.

Я безынтересно зевнула и огляделась по сторонам. Эти мутки малышей Нара мне были сейчас совсем не интересны. Даже более того — они были мне на руку. Ведь я могла спросить у Цуме про Наваки. Как-никак она была из старшего класса, авось знала его лично. Я, заметив, что Иноичи с Чоузой слишком поглощены обсуждением, чем закончится эта перепалка парочки хвостатых, ускользнула к Цуме, стоявшей у стены и подпиливающей свои острые ногти наждачкой.

— Цуме, — тихо произнесла я, улыбнувшись во всю ширь зубов.

— Надоели эти мальчишки? — довольно произнесла девочка, кивнув в сторону пухлячка с блондином.

— Просто хотела кое-что у тебя узнать, — спокойно произнесла я, облокотившись о стену рядом с девочкой.

— Ну так спрашивай, — улыбнувшись, произнесла она, глядя на свои «коготки».

— Ты знаешь что-нибудь про брата Цунаде Сенджу?

Цуме удивлённо посмотрела на меня, отряхнув руки о потрёпанные черные треники.

— О Наваки? — с непониманием спросила она.

Я послушно кивнула. Цуме с минуту внимательно смотрела на меня, пытаясь связать две точки в одну линию, и внезапно расплылась в ехидной улыбке.

— А что это, неужели нашей маленькой Наре нравятся мальчики постарше? — довольно произнесла она, слегка наклонив голову на бок.

— Пусть будет так, — дипломатично ответила я, не подтвердив её слова и не опровергнув. — Так ты знаешь его?

— Нет, — усмехнулась она. — Но знаю, что он состоит в одной команде с красавчиком Фугаку Учиха и этим глазастым, как его, — Цуме прищурилась и задумалась. — Хизаши Хьюга, если не ошибаюсь.

— Это который младший брат? — удивлённо спросила я.

— Ну да, тот, которому ничего не досталось, хоть он и сын их главного деда, — безынтересно ответила Инудзука.

— А ты не знаешь, кто знаком с Наваки из наших? — быстро добавила я, заметив, что накал страстей между Нара сходит к нулю.

— Твой дружок Сарутоби, но он-то тебя с ним знакомить уж точно не будет, — усмехнулась собачница, потягивая руки вверх.

— Я его расколю, — уверенно произнесла я, глядя на идущего по коридору Кохаку Шимура.

— Я бы так не сказала, даже у меня больше шансов, я ведь ему дом не поджигала, — девочка засмеялась.

— Что? — переспросила я, удивлённо уставившись на побледневшую Инудзуку.

— Ничего-ничего, малявка, это я так шучу, — нервно произнесла Цуме, потрепав меня по волосам.

Она быстро отбежала к Ёшино, которая, к счастью, не стала бить моего глупого брата, и они скрылись в толпе остальных детей, бегущих на обед.

— Кокоро, ты чего? — удивлённо спросил Шикаку, подошедший ко мне.

Я медленно покачала головой из стороны в сторону, приговаривая, что всё в порядке. Хотя и узнала только что настоящую правду о том, почему Сарутоби младший так меня невзлюбил.

Всю дорогу до столовой я думала, что же тогда произошло с Кокоро, как она оказалась в доме Хокаге и почему разгорелась пламенем злости. Но воедино у меня ничего не складывалось, и я решила, что должна разгадать и эту историю, раз уж я застряла в щуплом проклятом Богами теле Кокоро.

— Я сегодня пообедаю с Кохаку, — тихо произнесла я Шикаку, который от удивления сморщил лоб.

— Я буду следить за тобой из-за своего стола, — тихо произнёс он.

— Спасибо, — учтиво поблагодарила я брата и, схватив свой поднос, подсела к одинокому Шимура, сидящему у окна.

— Кокоро? — удивлённо произнёс он, когда я плюхнулась напротив.

— Не против, я тут поем?

— Да в общем нет, — спокойно произнёс мальчик, пожав плечами и продолжая есть свой рис с овощами.

— Как дела? — спросила я, начиная разговор издалека.

Кохаку лишь пожал плечами, сказав, что всё у него в порядке. Я понятливо кивнула. На минуту между нами повисло неловкое молчание. Я не знала, как подойти к вопросу о Сарутоби, а Кохаку просто не знал, как правильно общаться с другими людьми. Он был немного социофобен, но меня сильно не боялся после того момента в больнице.

— Что случилось между мной и Ичиро? — я решила спрашивать в лоб, потому что информацию надо было узнать прямо сейчас, и надеялась, что такая тактика с Шимура сработает.

— В каком смысле? — наигранно удивлённо спросил желтоглазый мальчишка, нервно поправляя свои квадратные очки.

— В прямом, — спокойно произнесла я, съедая варёную морковь.

— Ничего у Вас... — но только Кохаку захотел мне соврать, как я резко перебила его.

— Я знаю, что подожгла его дом, — уверенно произнесла я, положив палочки на тарелку. — Мне об этом сегодня рассказала Цуме, но я ничего не помню.

Шимура нервно сглотнул и неуверенно покосился на меня, сильнее сжав палочки в руках.

— Кохаку, я должна знать, что произошло, чтобы не повторять ошибки прошлого, — я решила надавить на жалость мальчишки. — Я хочу стать лучше и измениться.

— Ты... — голос мальчишки дрогнул, он уставился в окно.

— Кохаку, посмотри на меня, — тихо произнесла я, сжав брови к переносице.

Он неуверенно оглянулся на меня, не зная, что ему будет правильнее сделать в данной ситуации.

— Ты единственный, кто может помочь мне стать лучше, — я осторожно взяла его за руку, в которой он всё также сжимал палочки.

— В тот день сгорел дом, в котором Ичиро часто любил смотреть на звёзды. Там была его любимая игрушка — плюшевый медведь, которого ему в своё время подарила бабушка, — Кохаку вытащил руку из моих ладоней и продолжил есть. — Тебя нашли в соседнем доме, который граничил с поместьем Сарутоби. Ты подожгла не их дом, а палатку, где, как говорил мой папа, продавали лучший рамен в городе.

Я тяжело вздохнула и оглянулась в окно.

— Рамен, говоришь, — тихо переспросила, глядя на чёрных птиц, летающих на горизонте.

— Да, — ответил Кохаку, доедая свой рис. — Назывался Ичираку Рамен. Сейчас его построили в другом месте.

— Да что ты говоришь, — усмехнулась я, перебирая мясо в тарелке.

— Слышь, Кохаку, что эта идиотка делает рядом с тобой? — громко выкрикнул Ичиро, подошедший к нам и облокотившийся о стул друга.

Как я и предполагала, он просто не смог проигнорировать тот факт, что я присела к его ненаглядному дружку Шимура. Я едко ему улыбнулась и продолжила есть свою порцию еды.

— Мы просто разговариваем, Ичи, — тихо произнёс Шимура слегка дрожащим голосом.

— А с чего это вам вообще разговаривать? — выкрикнул мальчишка, сжав кулак.

— С того, что мы дружим, Сарутоби, — тихо произнесла я, дожёвывая последний кусок мяса.

Ичиро недовольно поморщил нос и тяжело вздохнул.

— Тебе не стоит возиться с ней, Кохаку, она больная, — пренебрежительно произнёс Сарутоби, сжав спинку стула друга ещё сильнее.

— Тебе не стоит так обзывать мою сестру, — внезапно к нашему столику подошли Ино-Шика-Чо с Нобу Учиха.

— Я говорю правду, — сквозь зубы прошипел Сарутоби, развернувшись к ораве мальчишек.

— Тебе стоит извиниться, — резко заступился за меня Иноичи.

Ичиро лишь усмехнулся, скрестив руки на груди. Я встала из-за стола и грустно уставилась на спину Сарутоби. Кохаку с тревогой смотрел на меня. Как мне казалось, он бы предпочёл сейчас испариться куда-нибудь подальше. Он не любил участвовать в потасовках и не хотел этого делать. Я улыбнулась ему и подмигнула, что ещё больше удивило его.

— Эй, Сарутоби, — окликнула я высокого мальчика.

— Чего тебе, Нара? — нервно произнёс он, обернувшись ко мне.

— Ты прав, — громко ответила я.

В зале повисла гробовая тишина. Все дети притихли, вслушиваясь в наш разговор. Как это было не удивительно, но всем было интересно, что произойдёт дальше. Сарутоби поморщил лоб и губы, не понимая, что я имею в виду.

— Ты прав, я сумасшедшая, я глупая, я неумеха. И я понимаю, почему ты меня презираешь, — на секунду я замолчала, думая, как лучше будет продолжить этот монолог. — Нет, я не стремлюсь стать твоим другом, я не хочу, чтобы ты меня в момент простил, но я обещаю, что изменюсь и стану лучше. Ты можешь ненавидеть меня, но знай, что теперь я стала другим человеком и тебе незачем бояться за Кохаку. Я его никогда не дам в обиду.

Сарутоби сжал губы от злости и, фыркнув, растолкал друзей и ушёл из столовой, засунув руки в карманы и не оглядываясь назад. Я посмотрела на остальных детей в помещение. Все уставились на меня как вкопанные.

— Чего смотрите, ешьте, — прикрикнула я ребятам, которые вмиг схватили свои приборы и начали быстро сметать еду с подносов.

— Отличная речь, Кокоро, — добродушно произнёс Чоуза, чья улыбка была искреннее всех остальных.

— Надеюсь, что это правда, — едко добавил Шикаку, взяв меня за руку. — Идёмте на историю Конохи.

И, не дожидаясь согласия, брат потянул меня в сторону выхода из столовой. Я оглянулась на Кохаку, когда тот ещё сидел за столом. Он улыбнулся мне и зачем-то махнул рукой. На сердце стало теплее от его доброты. Я улыбнулась и махнула рукой в ответ.