Пламя, кровь и две унции печени хвостороги (джен)

— Леди Мелисанданра, а все красные жрецы слышат голоса в пламени?

— Только те, кто подключен к каминной сети.

— Господа архимейстеры, великий мейстер Пицель, — Квиберн прохаживался по залу собраний местейрской цитадели. — С тех пор, как на рынок связи пришли почтовые совы, мы терпим убытки. Наши стационарные воронятни по всем показателям проигрывают этим крылатым бестиям. Более того, стабильные узлы связи мы можем располагать только в замках, и для обслуживания каждого из них требуется квалифицированный персонал. Единственным же препятствием на пути новой для Вестероса концепции «Возьми своего почтальона с собой» и «Тебе не нужен мейстер, чтобы отправить письмо, лишь кусочек бекона!» остается только безграмотность большинства населения, и, чтобы выжить в условиях конкуренции, нам эту нишу необходимо занять.

— Что вы предлагаете, Квиберн, раз уж мы вернули вам цепь? — спросил великий мейстер Пицель, скорчив постную мину.

— Милорды, хоть мои эксперименты и казались многим чудовищными, однако… — Квиберн выдержал паузу, — представляю вашему вниманию новую модель почтового ворона. Улучшенная система навигации, увеличенная дальность полета, а главное — то, чего до нас не делал еще никто — поддержка голосовых сообщений. Модель будет представлена в черном и белом цвете.

По рядам мейстеров прошел шепоток.

— Можете продемонстрировать прототип? — Пицель нетерпеливо поерзал на стуле.

— Конечно же, — произнес Квиберн, сдергивая с клетки черную ткань.

— Nevermore! Nevermore! — каркал огромный ворон, обречено глядя сквозь прутья клетки.

Уж лучше бы этот тип дал ему умереть от яда в Визжащей хижине.

— Люциус, где ты это… этого… вообще нашел? — уточнил протрезвевший от неожиданности Рабастан Лестрейндж.

— В кабаке… — как-то нервно ответил Малфой и покосился на гостя. — Ну, знаешь, когда я намекнул, что у меня есть деликатная проблема, которую нужно непременно решить… вероятно, в Лютном меня не совсем верно услышали… Сказали, мол, мистер, если нужно кого порешить, спросите в таверне на перекрёстке. Почему бы и нет — я спросил. И вот мы здесь.

— И… — Рабастан сглотнул, и посмотрел на прислонившегося к стене верзилу в потертых доспехах со все возрастающим изумлением: — Как прошла ваша встреча с Повелителем, мистер… э-э-э… сэр?

— Я не сэр! — гаркнул незнакомец с обожжённым лицом. Затем отхлебнул вина и пугающе рассмеялся в голос: — Без головы этому лысому лучше.

— Он что, отрубил Темному Лорду голову? — неверяще переспросил Рабастан. — Величайшему магу в Британии?

— В пекло Лорда, в пекло Британию! — прорычал тот и, распахнув дверь ногой, вышел в ночь.

Каждый раз читаю и каждый раз тихо радуюсь мелким деталям у Мартина — соски на панцире, наемники на зебрах верхом, и конечно же, геральдический цвета дома Болтонов — тут хочешь-не хочешь садистом станешь, если на глазах всех северян приходится розовое носить.

И Болтоны в этом не одиноки…

Рамси разбудили ржание лошадей и лай собак во дворе замка. Он выполз из-под груды мехов и выглянул в окно свой спальни — вернулся отец с молодой женой. Рамси оделся прежде, чем появились слуги, и отправился встречать свою мачеху.

— Сын, как ты знаешь, я женился на одной из Фреев, — начал его отец, Руссе Болтон, спрыгнув с коня. — К сожалению, Толстая Уолда Фрей упала в реку с моста и не смогла выплыть. Но у старого Уолдера нашлась не менее весомая замена почившей внучке. Да и как я мог отказаться, тебе всё-таки нужна мать, а Дредфорту — правильная хозяйка, — Руссе открыл дверцу повозки и подал руку леди, облачённой в геральдические цвета Болтонов, пухлой и приземистой, с короткими курчавыми мышино-каштановыми волосами и сладкой улыбочкой на жабьем лице.

— Позволь тебе представить, двоюродная внучка лорда Фрея, Долорес. Мне кажется, вы сможете найти общий язык, хотя она предпочитает котят. Говорят, что по части наведения должных порядков она просто волшебница.

— Кхе-кхе, — прочистила горло леди Болтон и улыбнулась пасынку своей самой сладкой улыбкой. — Как гласит семейный девиз, юноша, — наши ножи остры!

Теон-вонючка поплотней вжался в стену, и на его душе отчаянно заскребли кошки...

В Малфой-мэноре было удивительно тихо, и возникший посреди пустынного холла Темный Лорд насторожился. Неслышно ступая по дорогому паркету, он обошел пустые комнаты, но не нашёл никого. Ни хозяев, ни гостей, ни домовых эльфов. Как будто все вымерли.

Это дело с самого начала выглядело чересчур странно: его главный враг, пойманный егерями, с лицом, обезображенным так, что даже этот трусливый щенок Драко не смог опознать школьного недруга — и это после года бесплотных поисков… Мальчишка словно бы в воду канул после смерти дурака Дамблдора и вот, неожиданно вдруг возник… Беллатрикс, которая призвала своего повелителя столь поспешно… А теперь это — ни единой живой души.

Лорд покинул дом и, заметив между аккуратно постриженными деревьями свет, медленно двинулся к восточному павильону, ощущая босыми ногами гравий садовой дорожки.

Все семейство Малфоев обнаружилось там. Они сидели за столом и с пустыми лицами вкушали обед — однако ни Хвоста, ни Беллатрикс с ними не было. Лорд втянул ароматный запах жаркого и шагнул в освещённую часть беседки.

— Люциус, мой скользкий друг, не соизволишь ли ты объяснить, что здесь происходит?

Семейство Малфоев странными, неестественными движениями отложило столовое серебро и подняло на него неестественно бледные лица.

— Валар Моргулис, — простонали они, заваливаясь на стол и роняя посуду, а Лорд вдруг почувствовал, как острый нож вошел ему в прямо в печень.

Он оглянулся и увидел за своей спиной непонятно как там очутившегося обезображенного подростка. О, эти глаза он бы узнал из тысячи!

— Га-а-арри Поттер! — прохрипел он, оседая на землю.

— У мальчика нет имени, — бесстрастно ответил тот и это было последнее, что услышал Лорд Волдеморт, прежде чем ему перерезали горло.

Когда этот подозрительный тип, представившийся кузеном Августуса Руквуда, предложил отчаянно нуждающемуся в деньгах Драко Малфою работу за пределами волшебной Британии, то умело сыграл на двух его самых сокровенных желаниях.

Во-первых, как полагал сам Драко, в нем дремал великий актёр, и с самого детства он жаждал широкого признания публики. Вот только публика досталась ему дрянная: Крэбб и Гойл могли сойти разве что за декорации, а лишенный культурного багажа Поттер не смог оценить хорошо поставленного произношения, грамотных театральных пауз и восхитительных монологов. В итоге Драко был не понят, освистан и оскорблен.

Зато роль жертвы ему удалась: Драко так прочувствованно страдал, что смог убедить не только Тёмного Лорда, но и Визенгамот в полном составе на том суде. Хотя в постановку «Трагедия дома Малфой» пришлось хорошенько вложиться, в итоге, как и любой начинающий гений, овации он сорвал, но в карманах, не говоря о семейном хранилище, теперь было пусто.

А во-вторых, Драко всегда ощущал себя, и в каком-то смысле даже был настоящим принцем — сначала маленьким маминым, о чем никому знать не следовало, а затем серебряным принцем Слизерина, особенно если учесть, что он тогда мог себе позволять, и что ему регулярно сходило с рук. Если же добавить сюда Паркинсон, готовую носить за ним мантию… Даже личная гвардия в каком-то смысле была.

Драко поломался для вида и поднятия собственной стоимости и размашисто подмахнул контракт, уже начиная вживаться в главную роль своей жизни.

— Вы — тот самый типаж… — вкрадчиво приговаривал его наниматель, — цвет волос, глаз — это даже лучше, что серые, должно же быть в вас что-то от матушки…

На это замечание Драко изумленно приподнял бровь, так как от матушки ему досталась разве что блэковская склонность к сомнительным выходкам. Затем пошло нудное перечисление его обязанностей, которое Драко слушал в пол-уха, и лишь последняя реплика вызвала в нём отчетливое напряжение.

— …ну и вам придётся просить руки вашей тёти, — увидев вытянувшееся от ужаса лицо Драко, наниматель поспешил пояснить: — Я имею в виду не вашу одиозную тетушку Беллатрикс, а юную леди, состоящую в родстве с вашим, так сказать, персонажем. Тем более, после того, через что прошли вы, вряд ли она сможет вас чем-нибудь удивить. Скажите, вы точно не успели обзавестись боязнью рептилий?

* * *

Так, первого числа первого месяца триста первого года от Завоевания Эйгона, на железный трон взошел король Дракарис Таргариен, первый своего имени. Законный сын Рейгара Таргариена и северной розы Лианны Старк. Принц, что был обещан. Благородный супруг Дейнерис Бурерожденной, покоритель земель и победитель Короля Ночи.

Этот день надолго отложился в памяти юного монарха. Он шествовал сквозь забитый народом зал под радостные выкрики подданных. Рука об руку со своей прекрасной супругой, которую заочно одобрил даже отец, рассмотрев на предоставленных колдографиях масть будущей невестки, а так же недвижимое и движимое имущество, на фоне которого та стояла, задумчиво почесывая дракона. А рядом с троном, сплавленном из сотен клинков, держал на подушке призывно поблёскивающую корону бессменный десница и наниматель в одном лице — Квиберн Октавиус Руквуд.

Уже позже, когда пир был в самом разгаре, а подданные орали здравницы на все голоса и поднимали в честь королевской четы кубки, юный король позволил себе торжествующе улыбнуться, зная, что, не смотря на все испытания, через которые он прошел, ему удалось исполнить третью и самую значимую свою мечту — утереть нос проклятому Поттеру.

В конце концов, если у вас в наличии волшебная палочка, отличные результаты Т.Р.И.Т.О.Н и семь лет выживания в Хогвартсе за плечами, то что стоит вам оседлать дракона или уесть лысого бессмертного типа, нацелившегося покорить мир. Это и значит быть избранным.

Бух в котёл и там сварился... (с)

Пахнет одуряюще вкусно. И Гарри, который сегодня едва ли завтракал, невольно сглатывает слюну, поминая домашнюю стряпню миссис Уизли.

И ведь как назло, всё, что он может — просто смотреть!

Словно самые подлые из законов Мерфи стали реальностью.

А ведь он хотел сделать как лучше… а вышло, вышло, вышло как это бывает всегда.

Сначала Седрик неуклюже наступил на его мантию, и Гарри, пытаясь устоять на ногах, ухватился за чёртов кубок, затем это кладбище, надгробие и змея…

А вот теперь в котелке аппетитно булькает похлёбка из Тёмного Лорда.

«Повар-крыса, Повар-крыса»... — напевает задумчивый Петтигрю, растерянно тыкая мясо ножом, и Гарри, не сдержавшись, напоминает ему, что пора бы уже добавить картошку — иначе не сварится!