Тень чужой души (джен)

Мистер Фракс держит руку у меня на плече. Я счастлива, он смотрит на меня так гордо и восхищённо, и я знаю — он не смотрит так больше ни на кого из группы.

Он заводит меня в свой кабинет и закрывает дверь. На его лице всё время играет улыбка, на моём, уверена, тоже. Мы садимся прямо на стол, как обычно, когда у нас душевный разговор.

— Сегодня ты снова поразила меня, — говорит Фракс.

Его глаза сверкают.

— Спасибо, — смущаюсь я.

— За правду «спасибо» не говорят, — подмигивает он, и я смеюсь. — Знаешь, Каролина… — Фракс становится серьёзным. — В твоём возрасте даже у меня не было таких успехов. Ты можешь стать даже более умелой, чем я!

Он смеётся, но в его глазах мелькает что-то странное. Позже я понимаю, что это. Зависть.

— Сомневаюсь, — хихикаю я.

— Нет-нет, правда! — мистер Фракс настойчиво берёт мою руку в свою. — Знаешь, гипноз можно использовать не только на людях.

— А на чём? — удивлённо спрашиваю я.

— О, на многом. Даже на себе. Самогипноз, только не совсем тот, что мы будем изучать на занятиях, — он видит мою заинтересованность. — Хочешь попробовать использовать его?

* * *

Милена всё ещё сонная, едва соображает. Я тащу её за собой и не сбавляю скорости, пока мы не скрываемся за деревьями в лесу. Мой дом находится на окраине города, подальше от общества, ведь кто хочет, чтобы сумасшедшая девочка ходила по городу? Хотя, стоит сказать, все горожане пропитались ко мне некой симпатией. В начале они просто притворялись милыми, чтобы угодить моим богатым родителям, но после и правда стали сочувствовать мне. Бедная сумасшедшая девочка! Как ей тяжело!

Полицейские относятся ко мне также, как и остальные горожане, и готовы простить любую шалость. Мама говорит: «Сегодня она не пила таблетки», а они говорят: «Бедная девочка!» и сочувственно качают головами, затем заботливо следят за мной целый день или выгуливают по городу.

Жизнь сумасшедшей оказалась не такой плохой, однако, несмотря на все эти проявления заботы, сочувствия, нельзя было изменить главного — я для них лишь сумасшедшая, я живу в фальшивом мире, который создала сама и который поддерживают другие люди. Они не знают меня настоящую, я играю роль, а потому, когда я остаюсь одна в своей комнате сумасшедшей, в том единственном месте, где оставался мой настоящий мир без лжи, мне становится очень одиноко.

Милена — слабый отголосок настоящего мира. Она была ученицей мистера Фракса, как и я, и поверила мне, когда я рассказала ей, что случилось. Когда я переехала в другой город, мы разорвали общение, я хотела избавиться от всего, что напоминало мне Фракса.

И вот сейчас мы стоим около большого дуба и пытаемся отдышаться, Милена смотрит на меня в ожидании объяснений.

— Фракс у нас дома, — говорю я.

— Кто его впустил?! — ахает Милена.

— Уверена, мама его впустит. Он умеет убеждать, — презрительно выплевываю я.

— И что теперь делать?!

Я вижу, Милена боится. Если Фракс узнает, что она помогает мне дурачить его, хорошего не жди. Зря я потащила её за собой.

— Прости, что впутала тебя в это, — виновато говорю я.

— Фракс должен получить по заслугам, — мягко произносит Милена. — А мы… Мы же друзья.

От её слов мне легче.

— Да уж, — только и говорю я, а затем становлюсь серьёзной: — Я знаю, куда можно пойти.

Милена кивает, и мы идём через лес. По пути я могу думать лишь о том, что Фраксу удастся узнать от родителей. Он будет их гипнотизировать, без сомнений.

Меня тошнит от страха. Я больно кусаю щёку, чтобы отвлечься, и тут же слышу визг Милены.

— В чем дело? — оборачиваюсь к ней.

Она морщится, вытаскивая осколок стекла из ступни, и я всё понимаю. На землю капает кровь. Я помогаю Милене удержаться, пока она стоит на одной ноге, вытаскивая осколок.

— Вот черт, — ругается она, осматривая раненую ступню.

— Скоро придём, — заверяю я.

Она кивает и убирает осколок стекла в карман пижамных шорт. Я не удивлена. Милена всегда думает о других и никогда не допустит, чтобы кто-то чувствовал ту же боль, что и она, если это в её силах.

Вскоре мы выходим на большую окружённую лесом поляну и видим старый сарай. Я указываю на него.

— А там никто не живёт? — колеблется Милена.

— Никто, — уверяю я.

— Точно? — хмурится та.

— Точно.

И я толкаю её к сараю.

Сарай уже давно заброшен. Когда-то он был красивого бардового цвета, сейчас же цвет едва разберёшь. Краска давно слезла. Крышу затопило, и она обвалилась, думаю, это и есть причина того, что сарай не используют.

Дверей в сарае нет. Внутри лишь пустые полки и немного сена, а посередине торчит провалившаяся крыша.

Милене здесь не нравится. Она морщит нос, вдыхая запах сырости, и слегка отступает назад. Дощечки под её ногами скрипят.

Ей не нравится, а мне — очень. Я часто сюда прихожу, когда удаётся сбежать из дома. Я не знаю, кто здесь жил и что здесь делали раньше; совру, если скажу, что мне неинтересно узнать.

В любом случае, мне здесь спокойно. Я прохожу под крышей и сажусь на сено.

Милена в конце концов садится рядом.

— Какой план? — спрашивает она.

Девушка выворачивает ступню, чтобы осмотреть рану. Она перестала кровоточить, но явно опасна.

— Подождём здесь, пока не уйдёт Фракс, — говорю я.

— А если он заставит твоих родителей оставить его на ночь? — Милена внимательно смотрит мне в глаза.

— Об этом я как-то не задумывалась, — растерянно бормочу я.

Какое-то время мы молчим.

— Каролина, — зовёт вдруг Милена.

Я слышу в её голосе тревогу. Она показывает на свою ступню, и я ахаю.

Куча муравьёв ползёт вверх по её ноге. Я закрываю рот ладонями и взвизгиваю — по моим ладоням тоже ползут муравьи. Я стараюсь их стряхнуть, но вскоре их становится так много, что я не вижу собственной руки. Я чувствую, что они ползут по всему моему телу, слышу, как кричит Милена, хочу взглянуть на неё, но муравьи заполоняют глаза, и я больше ничего не вижу.

Я кричу так сильно, как могу.

Затем осознаю, что больше нет никаких муравьёв. Я открываю глаза, но не вижу перед собой Милену. Я больше не в сарае. Я не знаю, где я.

Затем я замечаю женщину перед собой и пытаюсь отступить, но не могу сделать и шага. У неё коричневые волосы, спрятанные под косынку, я могу разглядеть морщинки вокруг её внимательных карих глаз. Она выглядит уставшей и грустной. Я понимаю, что сочувствие в её взгляде предназначено мне.

— Я хочу тебе помочь, — говорит она.

Её голос звучит странно, словно я слушаю песню в плохом качестве и с помехами.

— Чем? — спрашиваю я.

— Сама знаешь чем, — отвечает та.

Наш разговор похож на разговор каких-то детей и кажется мне нелепым. Я хмурюсь.

— Каролина, ты прошла через испытание Фракса, — вдруг произносит женщина. — Ты Вага.

— Кто? Откуда вы знаете про Фракса? — я хмурюсь ещё сильнее.

— Мы с тобой должны встретиться, — мягко говорит она. — Ты сможешь меня найти, если сделаешь то, чему он учил тебя.

Я сглатываю ком в горле.

— Он многому меня учил, — только и говорю я.

— Я говорю о медитации, — продолжает женщина.

— У меня не получится, — возражаю я.

Женщина молчит, лишь загадочно улыбается. Мне не по себе. Мне хочется закрыть глаза, чтобы не видеть её, и я прикрываю веки лишь на секунду, а затем вижу перед собой Милену.

На ней ни одного муравья.

Я с ужасом осознаю, что меня… загипнотизировали. Но кто? И когда?

На самом деле, это могло быть когда угодно. Гипноз можно поставить на «таймер», назначить время и — бац! — ты под влиянием какого-то человека.

Милена тревожно смотрит на меня. Без всяких объяснений я сажусь по-турецки и закрываю глаза.

Я расслабляюсь, но боюсь. Боюсь, что у меня получится.

И у меня получается. Я слышу завывание ветра у себя в ушах и щекотание травы под собой.

* * *

Мистер Фракс усаживает меня по-турецки и садится так же напротив.

— Закрой глаза и расслабься, — наставляет он.

Я повинуюсь. Расслабиться в его компании совсем не трудно. Учиться у него — одно удовольствие.

— Представлять место необязательно, твоё подсознание само приведёт тебя, куда нужно, — слышу мягкий голос Фракса.

— Это как медитация? — догадываюсь я.

— Да, — мистер Фракс явно рад моей догадке. — Именно. Мы можем столько всего сделать, раскрыть в глубинах своего подсознания.

Я улыбаюсь и полностью расслабляюсь. Йога… Чудесно.

Не знаю, сколько я так сижу. Время течёт незаметно.

— Ты слышишь мой голос?

— Да.

— Открой глаза.

Я открываю и не могу ничего понять по его лицу.

— К сожалению, у тебя не получилось, — говорит он, но не выглядит расстроенным.

А вот я готова плакать. Почему у меня не получилось? Я лучшая ученица. У меня должно было получиться!

— Это нормально, — говорит мистер Фракс. — Для этого не хватает главного.

— Чего? — жадно спрашиваю я.

Мистер Фракс загадочно улыбается. Ему нравится моя реакция.

— Нужно пройти небольшое… испытание, так сказать, — пожимает плечами он.

— Я готова, — тут же говорю я.