Когда выглянуло солнце (гет)

В Англии стояли холодные сентябрьские дни: листва понемногу приобретала золотистый оттенок, ветер все чаще стучал в окна, заставляя людей ёжиться и кутаться в многочисленные шали и пледы. Несмотря на неестественный холод, утром первого сентября большая группа людей в приподнятом настроении пробиралась сквозь толпу на вокзале Кингс-Кросс, ловя на себе не слишком довольные взгляды окружающих.

— Джинни! Джинни, детка, где та новая сова, что тебе подарили на день рождения?! Неужели ты её забыла? Ах, вот же она, рядом с Сычом… — раздался пронзительный голос Молли, на который всё семейство Уизли, а также Гарри с Гермионой уже почти не обращали внимания (в отличие от остальных посетителей вокзала).

Оказавшись в поезде, школьники вздохнули с облегчением. Все-таки они ждали возвращения в Хогвартс очень давно — дом Сириуса нагнетал тоску и вгонял в депрессию. В этом году Рон и Гермиона стали старостами факультета. Это накладывало определенные обязанности, как то: помощь первокурсникам, патрулирование школы (в том числе и ночью), и, конечно же, бдительное наблюдение за близнецами, ведь они были серьезно настроены на раскручивание своих ужасных вредилок.

Торжественный пир по случаю начала учебного года подошёл к концу, Рон, разомлев от обилия вкусной еды, совершенно забыл про свои обязанности. Гермиона не преминула напомнить ему о них тоном, который так напоминал Миссис Уизли.

— Рональд, раскрой глаза! Нам необходимо проводить первокурсников в спальни!

От неожиданности Рон подпрыгнул на лавочке и поспешно встал, на ходу ворча о том, что ни дома, ни в школе вздохнуть спокойно не дают.

— Ну что, мелюзга, поднимаемся и бодрым шагом на выход! — продекламировал он.

— Рон, не называй их так, — отругала друга Гермиона.

Гарри, посмотрев на недовольное лицо Рона, решил промолчать и, уставший с дороги, поплёлся в спальню.

Был уже второй час ночи, все уважающие себя призраки давно спали под потолком, когда Рон успокоил и убаюкал чересчур перепугавшегося мальчугана, который плакал и просился домой. Гермиона всё это время ждала его в гостиной и, незаметно для себя, заснула.

Рон, увидев её, застыл в растерянности, он смотрел на её длинные ресницы, растрепавшиеся по дивану волосы, слегка припухлые губы и не мог двинуться с места. Он сам не понимал, что с ним, он вспоминал об их ссоре в прошлом году, о том, как ему не хватало Гермионы в начале лета, и о том, как он обрадовался, увидев её на площади Гриммо. От усталости или из-за страха перед нахлынувшими воспоминаниями он не мог завершить логическую цепочку размышлений...

Рон тихо подошёл к Гермионе, которая за эти пять минут так и не проснулась. Почему-то ему очень захотелось ласково назвать её «солнышко», но он вовремя себя остановил, поэтому просто шепотом позвал, тронув за плечо.

— Гермиона, проснись.

— А? Что? Который час?

— Уже очень поздно, почему ты не пошла спать?

— Да просто, хотела точно знать, что у тебя всё в порядке, — она поздно поняла, что сказала что-то не то, но пути назад не было.

Рон, тут же насупившись, ответил:

— Ну да, я же маленький глупый Рон, я сам не справлюсь.

— Рон, я не то хотела...

— Спокойной ночи, — перебил он её и быстрым шагом направился в спальню мальчиков.

* * *

После той ночи отношения между Роном и Гермионой стали напряжённей, но это нельзя было назвать ссорой, они всё так же общались с Гарри, Гермиона проверяла домашние задания, а на уроках они сидели вместе.

Дождливый сентябрь подходил к концу, уступая место более холодному октябрю. Времени на тесное общение у троих друзей совершенно не было, так как Гарри отрабатывал наказание у Амбридж, Гермиона в свободное время делала дополнительные задания, а Рон куда-то пропадал.

В один из тех вечеров, что им посчастливилось провести вместе, Гермиона решилась всё-таки узнать у друга причины его периодического отсутствия.

— М-м-м, Рон... А что ты делаешь в свободное время?

— А? Да ничего особенного, — уши Рона начали приобретать багровый оттенок, — просто сижу в спальне или патрулирую замок, — сказал он, отведя взгляд.

Гермиона знала, что Рон соврал, и от этого стало очень скверно. Чтобы отвлечься, она заговорила с Гарри:

— Ну что, Оливер в прошлом году закончил учебу, теперь Анджелина ваш капитан, когда будут отборочные?

— Набирать команду будем только в эти выходные, Амбридж поспособствовала тому, чтобы нам до последнего не давали стадион, а до матча с Пуффендуем осталось всего три недели, так что...

— Гарри, я понимаю, но все будет хорошо, ты же прекрасный ловец, так что даже без вратаря, я уверена, вы выиграете!

Гарри посмотрел на неё с благодарностью, а Рон за весь вечер больше не проронил ни слова, а в спальню ушёл мрачнее тучи.

Выходные порадовали хорошей погодой, на стадионе собралось много народа, — все хотели посмотреть, каков новый капитан гриффиндорской команды.

Гермиона, конечно, пришла поддержать Анджелину, Гарри и Джинни, которая хотела стать охотником. Она вдруг обратила внимание на ещё одну рыжую голову.

"Да это же Рон! Странно, что он не сказал нам, что хочет попасть в команду", — обиженно подумала она.

Рон заметно нервничал, лицо его было бледным. Испытания вратарей начались в последнюю очередь. Против Рона взлетел играть Кормак Маклагген, бросающий недвусмысленные взгляды в сторону Гермионы.

Как только Рон поднялся в воздух, он сразу почувствовал себя уверенней, с силой отбивал каждый мяч и ускользал от бладжеров, которые периодически посылали Фред и Джордж. Гарри был в восторге, Кормак шёл с Роном наравне, пока последний случайно не пропустил мяч. Это выбило Рона из колеи. Маклагген занял лидирующие позиции, до конца испытания оставалось несколько секунд, но вдруг, стараясь поймать последний мяч, он метнулся в совершенно противоположную сторону...

Только Гермиона знала, почему Рон в тот день занял место вратаря.

* * *

Было очередное ясное утро, начинался матч. Игра была агрессивной, бладжеры летали по полю со скоростью света, а игроки пытались удержаться на мётлах. Гермиона никогда раньше так не волновалась по поводу игры, хотя она знала, за кого именно волнуется. Рон вёл себя безупречно, ловил каждый мяч, отбивал на другую сторону поля и сохранил Гриффиндору очки. Один раз бладжер просвистел всего лишь в двух сантиметрах от его головы, сердце Гермионы в тот момент сделало сальто. Наконец, Гарри поймал снитч, игра закончилась, Гриффиндор победил! Трибуны ликовали, все игроки спустились вниз. Все, кроме одного. Рон резко пролетел мимо трибун, двигаясь к какой-то одному ему известной цели.

Он видел, где была во время игры Гермиона, на скорости он подлетел к ней, люди вокруг замерли — они ничего не понимали. Вдруг, он взял её за талию, усадил на метлу впереди себя, и, не дав времени на то, чтобы испугаться, поцеловал.

Это был вихрь, поцелуй в воздухе. Настойчивый, но в то же время такой аккуратный. Он крепко держал Гермиону одной рукой, а его губы в это время покрывали поцелуями её шею и лицо. Гермиона просто таяла, она забыла про страх высоты, боязнь полёта, она не думала просто ни о чём, пока Рон её целовал.

Она не думала... ровно до тех пор, пока голос Парвати не разбудил её.

* * *

Всю последующую неделю Гермиона ходила взвинченная, как перед экзаменами. На этот счёт Рон пару раз успел пошутить. В последний такой раз ему в голову прилетела полная книг сумка, от которой он не успел увернуться, так что желание шутить постепенно угасло.

После отборочных он заметно расслабился, нетрудно было теперь догадаться, куда он пропадал — тренировался. Рон не перестал это делать, а Гермиона, зная, куда и зачем он пошёл, из окон башни смотрела как он бегает на холоде в одной футболке и шортах, отжимается и так далее. От этого зрелища её то бил озноб, то становилось очень жарко.

Конечно, она давно знала, что Рон ей более чем симпатичен. Но откровенное желание — это что-то новое. Она ловила себя за тем, что вечерами в гостиной любуется его сильными руками, представляла, как он её обнимает, проводит пальцами по спине, волосам, шее... Хорошо, что Рон не замечал, как в эти моменты у неё розовеют щёки и перехватывает дыхание.

Рон пытался в это время отвлечься от мыслей о Гермионе. Они преследовали его с ночи первого сентября. Он боялся своих, как он считал, новых чувств. Не мог свыкнуться. "Гермиона!? Она ведь друг! Она как Гарри, только без очков! Нет, нет..."

Украдкой он бросал на неё задумчивые взгляды, на душе сразу становилось тепло, хотелось взять её за руку, провести ладонью вверх до плеч, по шеё, щекам...

Долго им терзаться не пришлось, так как Амбридж начала рвать и метать, ежедневно выпуская свои дурацкие декреты и обязывая старост каждую ночь патрулировать школу в поисках нарушителей. На игре с пуффендуем сонный Рон (Амбридж специально ставила его на дежурство всю неделю) проворонил пять квоффлов, но стараниями Гарри им все же удалось победить.

В тот день Гермиона попыталась успокоить Рона, но он был слишком зол и упрям, вышел за дверь и долго не возвращался.

Гермиона очень волновалась, так что в одиннадцать часов вечера решила его найти. Замок был почти пуст. Изредка кое-где мелькали привидения, но Гермиона и не боялась наткнуться на кого-либо, — преимущество значка старосты.

Спустя двадцать минут она услышала за дверью одного из кабинетов злобное бормотание Рона. На миг ей стало очень смешно, Рон, кажется, услышал её хихиканье, потому что вдруг прекратил разговор с самим собой.

Гермиона осторожно отворила дверь и вошла.

— Рон... может, ты вернёшься уже? Всё-таки ты совсем не спал всю неделю, стал хуже успевать по учёбе...

— Учёба?! — со злостью ответил Рон. — Учеба — это всё, что тебя волнует? Господи, Гермиона, ты прямо как библиотечная книжка! Похоже, что тебе самое место на книжной полке.

— Что?! Да как ты можешь так говорить? Ты же знаешь меня так долго! Да, я люблю учиться, и меня расстраивает то, что ты отстаешь, но не потому, что я всезнайка, а потому, что я о тебе беспокоюсь, ты, рыжий тупица!

Последние слова Гермиона проговорила со слезами на глазах. Рон сразу же почувствовал себя последним негодяем, он не знал, как исправить ситуацию. Тихо сказал: "прости", а Гермиона, как будто не слышала, отвернулась, чтобы он не видел её слёз, и уже собралась уходить, но Рон взял её за руку и повернул к себе.

— Пожалуйста, не уходи, прости меня, Гермиона! Я был таким идиотом все время, грубым, грубым идиотом!

Он прижал её к себе, но она отчаянно пыталась вырваться, она уже не плакала, уже простила, но гордость брала верх. Рон держал её в руках, гладил по спине, пытался успокоить, провёл рукой по волосам, вдохнул их аромат — летних ягод. Когда она случайно повернула к нему голову, он не смог удержаться и поцеловал её.

Этот поцелуй не был похож на тот, что был во сне, он был намного лучше. Гермиона перестала сопротивляться почти сразу же. Свои руки она запустила ему в волосы, а он сжал её талию. Их губы соприкоснулись в танце, сначала это был медленный танец, Рон аккуратно её целовал, давая возможность отстраниться. Когда он понял, что Гермиона настроена так же, Рон скользнул языком по её губам, она с готовностью и страстью откликнулась, их языки сплелись в безумном водовороте чувств. Они отстранились друг от друга только на секунду, когда потребовалось перевести дыхание. Руки Гермионы скользили по его плечам, таким сильным. Она чувствовала себя на седьмом небе, кажется, с её губ несколько раз сорвался стон, когда Рон дотронулся до её груди.

Их поцелуй мог бы продолжаться всю ночь, но, каким-то образом, они услышали, как Пивз летает по коридору их этажа. Пришлось поспешно возвращаться.

В гостиной уже никого не было. Лица у обоих были раскрасневшиеся, волосы растрёпаны, а на губах играли глуповатые улыбки. Рон легко поцеловал Гермиону на ночь.

— Спокойной ночи, солнышко!

Гермиона непонимающе посмотрела на него, затем робко улыбнулась и отправилась к себе.

* * *

Они негласно решили никому не говорить о том, что случилось ночью. Думать о том, что произошло, стало некогда, так как преподаватели в последнее время нагружали домашними заданиями сверх меры, а тренировки Рона по квиддичу просто изматывали (когда Гарри и близнецов отлучили от квиддича, Анджелина решила выдрессировать остатки команды).

Единственным утешением были встречи ОД. В один из вечеров, когда ребята практиковали чары помех, Рону и Гермионе пришлось остаться, чтобы убрать оставленный бедлам (так как комната сама по себе не убиралась, а когда Рон заикнулся об эльфах, получил в ответ от Гермионы такой взгляд, что никакой летучемышиный сглаз и рядом не стоял).

В качестве извинительного жеста он нарочито аккуратно расставлял на полке книжки, пока Гермиона укладывала на места подушки.

Незаметно он подошёл к ней, приобнял за талию и прикоснулся губами к её шее. В ответ Гермиона с нежностью прильнула к нему, повернула голову и прижалась губами к его губам. С того вечера это был первый их поцелуй. Они могли себе позволить лишь тайные рукопожатия под столом и мимолетные взгляды в гостиной.

Сейчас они вкладывали в поцелуй всё томление, что копилось неделями. Рон обнял её несколько крепче, но Гермионе это даже понравилось, она издала глухой стон. Пока их языки и губы сплетались, Рон провёл рукой вдоль позвоночника Гермионы, заставив её выгнуться к нему навстречу. Он сходил с ума от близости её тела, обоим стало жарко, хотя огонь в камине давно потух.

Они смогли оторваться друг от друга спустя, как им показалось, слишком короткие полчаса. Пора было возвращаться, чтобы не вызывать подозрений и хотя бы немного выспаться.

— До завтра, солнышко! — улыбаясь, сказал Рон, войдя в гостиную.

— Почему ты меня так называешь? — с любопытством спросила Гермиона.

В ответ он лишь улыбнулся и отправился наверх.

* * *

Зимние каникулы, которые молодые люди провели порознь, закончились, и Рон, и Гермиона были рады новой встрече, хотя старались не слишком показывать этого.

Гермиона, по своему обыкновению, сразу же окунулась в учебу, а Рон с головой ушел в тренировки. Даже сидя в гостиной и делая уроки, они не могли хотя бы просто держаться за руки.

Перед Новым годом они хотели рассказать Гарри о том, что встречаются, но его неудачи с Чжоу и последовавшие за этим трагические события, связанные с мистером Уизли, погасили их решимость.

Незаметно подступил февраль. Снега было всё ещё очень много, поэтому последние выходные перед днём святого Валентина друзья решили провести на улице, позвав с собой Невилла, Полумну и Джинни.

Денёк выдался просто бесподобный. Накануне шёл долгий снегопад, а утром небо прояснилось, и среди безоблачной голубизны очень ярко светило солнце.

Сначала они просто гуляли по берегу озера. Гермиона то и дело проваливалась в снег, и у идущего рядом Рона была вполне безобидная причина держать её в своих руках чуть дольше положенного, пока он доставал её из снега. Всё шло просто замечательно, за всё время после Нового года им шестерым ещё не было настолько хорошо.

Внезапно в Рона влетел большой снежный ком, от силы удара которого у него даже шапка слетела. Обернувшись, он увидел стоящих неподалёку близнецов, которые просто покатывались со смеху — ведь вид у Рона в тот момент был весьма ошалелый.

Вдруг совсем рядом он услышал, как кто-то тихонько хихикнул.

— Так, так, так, маленькая мисс Грейнджер. Вам что же, смешно смотреть, как нарушают школьный порядок? — с улыбкой, ни в какое сравнение не идущей с тоном, которым он произнес эту фразу, спросил он.

— Ну что же, мне отнять у нашего факультета десяток очков только потому, что ты не можешь удержать головной убор на месте? — смеясь, ответила она и начала убегать, потому что в этот же момент Рон начал лепить снежок, который затем запустил в неё.

— Ха-ха, не попал! — закричала ему из-за дерева Гермиона. Рон вдруг подумал, что она ещё никогда не была столь прекрасна. Такая светлая и искренняя улыбка, яркий блеск глаз и переливающиеся на солнце волосы. Он был словно зачарован и какое-то время не мог сдвинуться с места.

Тем не менее, вокруг все тоже начали бросаться снежками, так что некоторое замешательство Рона прошло незамеченным. Они не делились на команды — играли просто так, веселясь. Никто ни за кем не следил, все бросали снежки во всех.

В какой-то момент Рон почти догнал Гермиону и уже замахнулся, чтобы бросить очередной снаряд, но тут она резко повернулась, он натолкнулся на неё и сбил с ног. Вместе они покатились по берегу вниз к озеру, хохоча как дети и глотая снег. Когда они, наконец, остановились, Гермиона лежала на Роне, оба были в снегу и улыбались. Она приподнялась на локтях, все ещё счастливо улыбаясь. Её волосы были ещё более непослушные, чем обычно, а шапка осталась где-то наверху. Рон коснулся голой рукой её лица и спросил:

— Знаешь, почему ты моё солнышко?

— Нет, и я теряюсь в догадках! — всё с той же улыбкой ответила она.

— Всегда, когда небо ясное, где бы ты ни была, как только солнечные лучи добираются до тебя, они так красиво освещают твои волосы, и мне в эти моменты кажется, что сама ты — то солнце, без которого мне не жить! А сейчас, вместе со снегом, ты выглядишь ещё волшебнее, и я просто не могу устоять!

С последними словами он притянул Гермиону к себе и впился поцелуем в её губы. В тот момент они были настолько счастливы, что не обратили внимания, как присвистнул Гарри, как удивился Невилл, как радовались Полумна и Джинни. Они просто наслаждались этим мигом. Моментом, когда, кроме них, на свете не существовало никого.