Опять (джен)

Кэцхен отдыхали перед поместьем, которое было построено их подданными на вершине горы. Давно у бессмертных богинь не было такого спокойного настроения. Большинство разучивали фигуры воздушных танцев, тихо переговариваясь и смеясь. Только Ветерок, самая молодая из них, предпочитала смотреть на облака и мечтать, да Синеглазка уже второй день не могла оторваться от воздушных зеркал. В них она обычно видела образы будущего и никогда не ошибалась. Сейчас предсказательница хмурилась, но никто, кроме Ветерок, этого не замечал.

Послышался свист и на траву приземлилась Лазурная, предводительница кэцхен.

— Дамы!

Суровый голос сразу привлек всеобщее внимание.

— Я вынуждена сообщить вам пренеприятное известие: к нашим землям направляется Кальдмеер.

Кэцхен ахнули, их длинные волосы зашевелились от гнева. Вопросов, обрушившихся на Лазурную, по сути своей было два.

— Как?

— Опять с флотом?

— Он на корабле Ротгера, который возвращается в Хексберг, — ответила сразу на оба вопроса Лазурная.

— Ротгер его украл?

А вот на этот вопрос ответила мрачная Синеглазка:

— Нет, Ротгер его спас, дома Кальдмеера собирались казнить. Вы понимаете, чем это нам грозит?

Ветерок подумала, что она, бесспорно, единственная кэцхен, кто рад такому развитию событий. Вокруг бушевали ее разъяренные сестры:

— Ротгер — наш!

— Что он нашел в этом противном человеке? Мы лучше!

— Кальдмеера — в Дриксен! На нашей земле он жить не будет!

Лазурная обратилась к Синеглазке:

— Погадай нам! Помоги принять решение.

По воле Синеглазки перед всеми кэцхен возникло огромное воздушное зеркало. Сначала оно отражало их лица, деревья и небо, а потом покрылось белой пеленой.

Синеглазка произнесла:

— Пусть зеркало покажет, кого любит Ротгер Вальдес.

Знак множества крыльев, символизировавший кэцхен, появился без промедления, но он был не один. Фигурка человека, которую окружали потонувшие корабли и бесконечные волны. И любовь Ротгера, золотое сияние, которое затопило все зеркало.

По взмаху руки Синеглазки золотой цвет исчез, она задала второй вопрос:

— Если Ротгер Вальдес должен будет выбирать, с кем будет его сердце?

Теперь золотой цвет появился лишь вокруг человеческой фигурки. Кэцхен выдохнули и зароптали. Самая горячая и решительная, Буря вышла вперед, ее глаза кровожадно сверкали. Она предложила:

— А давайте отправим Кальдмеера к найери, у меня крылья чешутся полетать над морем.

— Он на корабле Ротгера, — напомнила Лазурная.

Буря фыркнула.

— Мы его спасем, а остальными людьми я готова пожертвовать.

Как и все остальные, Ветерок отлично знала, что Буря не любит людей, исключая Ротгера, конечно.

Лазурная покачала головой.

— Это очень заманчивая идея, но ничего не выйдет. Ротгер пойдет на дно за Кальдмеером, и скорее всего вытащит его. Кроме того, наш любимый не идиот и поймет, почему потонул корабль.

Ветерок решила, что удачный момент настал, и подала голос:

— А может нет ничего плохого в том, что Кальдмеер возвращается в Хексберг?

— В смысле?

— Ну он такой умный и красивый...

На горе наступила тишина, даже деревья боялись шевельнуться. Ветерок поспешила закончить свою мысль:

— Ротгер без него был такой грустный, по-моему они друг другу подходят.

Лазурная стала такой грозной, что на нее было страшно смотреть, и вдруг расплылась в улыбке.

— А ведь ты права!

Остальные кэцхен, включая Ветерок и даже Синеглазку, которая обычно все знала наперед, дружно превратились в каменные статуи от удивления. Таких слов от Лазурной не ожидал никто. Заметив их реакцию, она пояснила:

— Ветерок права, Кальдмеер — умный, и значит, с ним можно договориться.

— О чем?

— Пусть он ведет себя, словно другой человек, а не тот, что привлек Ротгера. Пусть ударится в свою религию, например, и станет противен даже тем, кто его хорошо знал. А за это мы поможем ему скрыться, когда Ротгер к нему охладеет.

Приняв решение, Лазурная превратилась в поток воздуха и полетела над морем, а Ветерок только мысленно хмыкнула. Как будто из такой ситуации нельзя придумать план, как Ротгер будет вместе с Кальдмеером. Она смотрела на облака, которые клубились, словно ее мысли. Такие же свободные, безбрежные и неуправляемые...