Игрушка (гет)

Злой удар обрушился на ни в чём не повинную подушку, и Кэтрин устало упала на кровать. Плевать что её соседи, скорее всего, всё слышали. Пусть. Пусть знают как её бесит нынешнее положение вещей. Сегодня она не только проснулась, но и уснула одна. Сжав кулаки так, что ногти впились в ладони, Кэтрин несколько раз ударила по кровати. Как же её всё достало!

Сперва Элайджа с его чёртовым заявлением, что она никуда отсюда не уйдёт, а останется в их полном распоряжении. Теперь это. Братья Майклсоны с того разговора её словно не замечали. Никлаус молчаливо проходил мимо и не реагировал ни на какие из её действий. Элайджа старательно игнорировал все попытки с ним заговорить. Хотя еда каждый раз появлялась на столе в определённое время. И Кэтрин прекрасно знала, что Никлаус здесь ни при чём.

За эти дни Никлаус ни разу не появился в её комнате, и даже мольберт с принадлежностями перенёс в другую. Что, чёрт возьми, эти двое затеяли? И как, скажите на милость, понимать слова Никлауса о совместном развлечении? Да, полтысячелетия назад она спала с ними обоими в одно время, но не в одной постели. А сейчас, сейчас Клаус намекал совсем не на это.

Прикусив губу, Кэтрин в очередной раз за эти дни задумалась над его словами. И неожиданно поняла, что ей самой было бы это интересно. По отдельности оба Майклсона хороши. Взрывной, словно вулкан, Никлаус и Элайджа с его ледяным спокойствием. О да, ни Деймон, ни Стефан, да уж что говорить, ни один мужчина из её жизни так не действовал на неё. А уж если они окажутся втроём…

Эту мысль следовало хорошенько обдумать и решить, что делать дальше. Её тело желало почувствовать вновь прикосновения обоих братьев и плевать, по отдельности или вместе. А раз так, то нужно срочно что-то предпринять.

Бросив взгляд на стоявший на прикроватной тумбочке будильник, Кэтрин вспомнила и про завтрак. На кухне наверняка всё уже почти готово. Значит, пора вставать.

Решив пока просто разведать обстановку и посмотреть в каком кто настроении, Кэтрин нацепила халат и, с намерением спуститься вниз, открыла дверь. Больше не сделала и шагу, ведь на пороге стоял столик с уже готовым завтраком. Зло топнув ногой, Кэтрин вкатила его в комнату. Похоже, Элайджа всё рассчитал, ведь ещё вчера она для трапезы спускалась вниз, а теперь всё готовое преподнесено ей на блюдечке.

Что бы кто ни говорил, но готовить Элайджа умел. Мясо просто таяло на языке, и Кэтрин от удовольствия прикрыла глаза. Что же, похоже, с ней затеяли свою игру. Пускай. За пять сотен лет она прекрасно научилась юлить и обманывать, и не раз ускользала из различных ловушек. А рядом с Майклсонами она будет накормлена, напоена, и главное, в безопасности. Настолько, насколько может быть безопасно рядом с двумя хищниками.

Покончив с завтраком, Кэтрин выставила столик за дверь. Раз уж доставку обеспечили, то и об этом сами пусть заботятся. Еда — это, конечно, хорошо, но ей надоело сидеть в четырёх стенах. Майклсоны никуда её не выпускали, и кто-нибудь из них обязательно находился в доме.

Оставалось надеяться, что ей легко удастся уговорить хотя бы одного из них пойти с ней. Убегать пока что не входило в её планы. Будь она по-прежнему вампиром — да, она спокойно прожила бы одна. Но она человек, и за свою долгую жизнь успела многим насолить. Потому нужно быть осторожной. Того, кто решится сунуться к ней, когда рядом один из Майклсонов, можно назвать самоубийцей.

Критически осмотрев себя в зеркале, Кэтрин разочарованно провела ладонью по слегка округлившемуся животу. Нет пока всё отлично и если верить весам, то поправилась она совсем чуть, всего лишь пара килограммов и они практически незаметны. «Это всё Элайджа и его готовка, нельзя отказаться от таких вкусностей!» Придя к такому выводу, Кэтрин хитро улыбнулась. Кажется, она знает, кто из братьев составит ей компанию на прогулке.

Но прежде чем спускаться вниз, ей стоило привести себя в порядок. Если с Никлаусом можно было одеться как угодно, то Элайджа… с ним требовался другой подход. Сексуально, но не вульгарно, иначе её образ забракуют.

Сложив отобранные вещи, Кэтрин так же присмотрела и духи. Слишком резкий аромат скорее оттолкнёт от неё обоих кавалеров. У Никлауса нюх после снятия проклятья стал намного острее, чем у его брата. Но не стоило забывать, что Элайджа человеком также не являлся. И хоть обоняние вампира не отличалось такой остротой как у оборотня, но всё-таки превосходило человеческое. Выбрав один из нежных и мягких ароматов, Кэтрин посчитала дело завершённым. Её план должен сработать как надо, ведь она не кто-нибудь, а Кэтрин Пирс.

Закончив с приготовлениями, Кэтрин решила принять душ: перед прогулкой не помешает освежиться, смыть с себя весь накопившийся негатив.

Она всегда знала как привлечь к себе внимание. Вот и сейчас, одеваясь, рассчитала каждую мелочь. Тонкая сетка чулок покрывала стройные ноги, кружевное белье скрывалось под тканью дорогого и элегантного платья. И, конечно же, примешался запах заранее выбранных духов. Никаких шпилек: да, с ними ноги выглядят ещё длиннее, но она слишком хорошо за эти месяцы узнала возможности человеческого тела. Это в прежние времена Кэтрин могла проходить на шпильках весь день и не устать, а сейчас такое не сошло бы ей с рук.

Нанеся последние штрихи в виде макияжа и духов, Кэтрин расправила несуществующую складку на подоле и покинула комнату. Сомневаться в том, что в доме кто-то есть, не приходилось. С первого этажа по всем остальным распространились начальные аккорды одной из известнейших в мире мелодий.

Мелодия сопровождала Кэтрин на всём отрезке пути от дверей комнаты и до прохода в гостиную, в котором она замерла, облокотившись о косяк. Как Кэтрин и предполагала — это мелодия создана Элайджей. Никлаус тоже, как и брат, умел играть, но его творения не звучали столь чисто, возможно, потому, что он никогда не сливался с музыкой настолько тесно. В такие моменты Элайджа, как его младший брат во время рисования, словно находился не в этом мире.

Одна мелодия стихла, и Кэтрин приблизилась, облокотившись на рояль, позволила себе на эти волшебные мгновения забыть о том, кто рядом с ней и по какой причине она здесь находилась. А Элайджа словно не замечал её присутствия. И вот уже аккорды новой, совершенно другой мелодии заполнили дом, разгоняя воцарившуюся на мгновение тишину.

В такие моменты Кэтрин предпочитала не отвлекать Элайджу. Она успела уяснить — он терпеть не может, когда приходится прерывать игру из-за какой-нибудь мелочи.

Слушая, Кэтрин прикрыла глаза и мысленно перенеслась в совершенно другое время. Тогда она тоже была всего лишь человеком. Человеком, который не знал о мире сверхъестественного.

Англия, 1492 г.

Женское обаяние то ещё оружие, и Кэтрин Пирс, на тот момент Катерина, прекрасно научилась им пользоваться. По городу, в котором она остановилась, распространялись слухи о бале, который должен состояться в одном из особняков, и Кэтрин мечтала попасть туда. Только вот кто она такая, чтобы богатые господа пригласили её к себе на вечер?

Этот вопрос Кэтрин задавала себе не раз и не два по дороге к особняку. Да, она могла очаровать практически любого, но кто же знал, что под её обаяние попадёт сидевший неподалёку молодой человек. Он представился ей как Тревор, и Кэтрин удивилась, когда от него поступило приглашение посетить мероприятие, что устраивалось в одном из особняков.

Тогда она, ни о чём не думая, согласилась. Хотя это не совсем верно. Кэтрин надеялась привлечь внимание кого-то из господ. Тревор же всего лишь средство для достижения цели.

Стоило им пересечь порог, и музыка окружила её, так было в тот вечер и во многие другие, что она провела в этом особняке. Её план удался, внимание Кэтрин привлекла, только вот на тот момент она даже не заподозрила, каким именно оно было.

Дни и вечера, как и ночи, она проводила в компании одного из братьев. Клаус ей улыбался, целовал руку и называл «Моя прелестная Катерина». Эти моменты счастья и уверенности, что всё идёт хорошо, остались в её памяти навсегда.

Прогулку по воспоминаниям прервала внезапно наступившая тишина. Открыв глаза, Кэтрин встретилась взглядом с Элайджей. Краснеть она разучилась уже давно, да и смущаться тоже, но сейчас чувствовала себя неловко. Словно её поймали за подглядыванием в замочную скважину.

— Элайджа, я… — опустив взгляд, Кэтрин стала рисовать узор на крышке рояля, когда поняла, что не знает что сказать.

— Не стоит, Кэтрин, — «Кэтрин» мысленно повторила она, а ей так хотелось снова услышать «Катерина». Глупая надежда, особенно после произошедшего. — Чего ты хотела?

Под его взглядом она невольно поёжилась, такое чувство словно кожи коснулся ледяной ветер. И, не удержавшись, Кэтрин провела ладонями по рукам.

— Я больше не могу сидеть в четырёх стенах, Элайджа. Чувствую себя героиней одной из этих глупых детских сказок. Элайджа, прошу…

Сейчас главное было не перестараться. Клаус бы просто рассмеялся ей в лицо и либо, плюнув на всё, удалился, либо взял её с собой на прогулку. Просто ради того, чтобы всё время измываться над ней. Но Элайджа — совершенно другое дело.

— Кэтрин… Впрочем, ладно.

Оставив позади свою клетку, Кэтрин вышагивала рядом с Элайджей. От него так и несло напряжением. Он словно не доверял ей или чего-то опасался. И Кэтрин старательно помалкивала. Узкие улочки Нового Орлеана сменяли одна другую, и ей уже стало казаться, что этот молчаливый бойкот растянется на всю их прогулку, но стоило им подойти к Французскому кварталу, всё изменилось.

Указав на один из домов, Элайджа начал рассказывать ей о том, как они проводили здесь время в прошлом. И Кэтрин заслушалась. С ним было легко и хорошо. Она словно забыла о том, кто они. Как будто не существовало никого кроме них. Кэтрин даже забыла про Никлауса, пока Элайджа не напомнил про него.

Экскурсия по городу прошла в тихом и неспешном темпе. Прогулка ей понравилась, и Кэтрин снова ощутила свободу хотя бы на эти несколько часов. Элайджа рядом расслабился. Когда он рассказывал о событиях прошлого, то улыбался. И Кэтрин неоднократно ловила себя на том, что улыбается в ответ.

За время «экскурсии» они успели не только пройтись по кварталу, но и сделать остановку в одном из небольших кафе, где Кэтрин смогла пообедать. Еда в целом оказалась приличной. К тому моменту как они снова переступили порог особняка, на небе рассыпались звёзды, и небо окрасилось в чёрный.

Ещё минуты назад Кэтрин чувствовала себя свободной и вот в одну секунду всё изменилось. Дверь захлопнулась у неё за спиной, и вновь возникло ощущение плена.

Вернув Элайдже согревавший её пиджак, Кэтрин прошла вглубь и столкнулась с насмешливым взглядом зелёных глаз. Расположившийся в кресле, Никлаус в момент её появления как раз перевернул страницу лежавшей на коленях книги. И протянул руку за стоявшим на столике бокалом.

— Как погуляли? — В голосе насмешка, и Кэтрин захотелось просто уйти. Глупо и неправильно, Клаус ни за что не упустит возможности поддеть её и брата.

— Просто замечательно, — Кэтрин чуть не закатила глаза, в голосе Элайджи ей послышалась подколка. Вопрос только кому она адресована, судя по ехидной улыбке Никлауса — ей.

Попытка уйти к себе провалилась — её перехватили и, поймав взгляд Элайджи, Кэтрин устало выдохнула.

— Если вы двое собираетесь тренироваться в остроумии, то я бы хотела пойти наверх и отдохнуть.

Смешок со стороны Клауса и улыбка Элайджи послужили ей ответом.

— Дорогуша, ты сама загнала себя в эту ловушку, — отложив книгу, Клаус покинул кресло и приблизился к ней. Пальцы прошлись по волосам, а щеки коснулось тёплое дыхание. — Впрочем, развлекайтесь, а у меня дела. — Секунду спустя входная дверь хлопнула, и Кэтрин осталась наедине с Элайджей.

Ноги ныли, и Кэтрин, ни о чём не думая, сняла туфли. Сразу стало легче, словно оказалась вновь на свободе. В блаженстве прикрыв глаза, она на короткий миг позабыла обо всём. Так не хотелось делать эти шаги и прерывать этот миг секундного расслабления.

Но скрипнувший под ногой пол всё испортил. Стоило представить, как она будет подниматься по ступенькам наверх, и тут же навалилась усталость. Но не успела Кэтрин сделать и пару шагов по направлению к лестнице, как оказалась прижатой к груди Элайджи. Он легко держал её на руках. Впрочем, для вампира она, скорее всего, и вправду практически ничего не весила.

— Спасибо.

Короткая, адресованная ей улыбка, мгновение, и они уже возле дверей в её комнату. Рядом с Клаусом по венам бежал адреналин, но сейчас в объятиях его брата Кэтрин ощущала покой.

Не остановившись на пороге, Элайджа донёс её до кровати, возле которой и поставил на пол. Кэтрин совершенно не хотелось его отпускать. Прикрыв глаза, и запрокинув голову назад, она прислонилась к нему.

— Не уходи, — шёпотом слетело с губ раньше, чем она успела осознать, что произнесла это вслух.

Ладонь Элайджи ненавязчиво легла ей на живот, и дыхание обожгло кожу. Кэтрин полностью расслабилась. Никлаус ушёл, так почему бы и не вспомнить о том, как они вместе проводили ночи.

Позволив туфлям упасть на пол, Кэтрин попробовала повернуться к Элайдже лицом, но ей не позволили.

— Не двигайся, — мягкое прикосновение к волосам, и Кэтрин, чуть ли не мурлыча, прикрыла глаза. Если Элайджа так хочет, то почему бы и нет?

Сместившись с волос, прикосновения перенеслись на щеку, и, пройдясь по скуле, замерли в районе подбородка. Облизав быстро губы, Кэтрин снова попробовала вмешаться в процесс, накрыв ладонь Элайджи своей.

— Кэтрин, я же приказал тебе не двигаться!

Кивнув, она позволила руке упасть вдоль тела. За дни, что Элайджа находился рядом с ней до своего отъезда, она привыкла к его мягкости, и сейчас слышать командные нотки было неожиданно и странно.

Пол скрипнул, и лёгкий холодок коснулся кожи. Расстояние между ней и Элайджей чуть увеличилось, но Кэтрин кожей ощущала его присутствие в комнате. Близко и далеко в одно и то же мгновение. Никаких касаний, только воздух поглаживал кожу там, где в миллиметре от неё проходила его рука. Кэтрин же хотелось почувствовать обжигающий жар объятий, но Элайджа словно издевался над ней.

Подумать только, а она ещё Клауса называла садистом. Элайдже даже не нужно ничего делать, чтобы она готова была просить его прекратить. Сжав кулаки, Кэтрин нервно следила за его действиями.

Дыхание обожгло кожу, но Элайджа по-прежнему не дотронулся до неё. Хотелось уже взвыть, когда он, сделав шаг в сторону, повернулся к ней и несколько мучительно долгих секунд рассматривал. Кэтрин попыталась задать вопрос.

— Т-с-с. — Его палец, прося о тишине, коснулся губ — снова не её, и Кэтрин так ничего и не сказала. Пиджак снят и аккуратно сложен, Элайджа, словно нарочно, тянул время. И вот он вновь у неё за спиной.

На секунду прикрыв глаза, Кэтрин отчётливо слышала, как билось о рёбра сердце. Так громко, словно она вновь вампир, и она точно знала — Элайджа виновен в том, что происходило с ней.

Кэтрин уже надоело стоять, изображая статую, но сейчас Элайджа пугал её и в то же время она знала: вреда ей не причинят.

Копна тёмных волос, отведённая его рукой, легла на плечо, и прохладные пальцы коснулись кожи. Прикусив слегка губу, Кэтрин ждала дальнейших действий Элайджи.

Замок на платье поддался легко. Его ладони, раздвигая ткань, прошлись по спине, на мгновение задержались на плечах, и платье мягко скользнуло вниз по силуэту и оказалось у её ног. Медленно и дразня, Элайджа провёл костяшками по её позвонкам, посылая волну мурашек.

С Клаусом всё происходило стремительно, и ей нравилась та страсть и тот огонь, что он пробуждал в ней. Но сейчас от этих почти невесомых прикосновений по телу прокатывала одна волна дрожи за другой. Элайджа словно играл на ней, создавая новую мелодию, слышимую только ему.

Воздух холодил кожу, а движение ладоней Элайджи по ней наоборот согревали, гоня огонь по крови. Кэтрин медленно теряла связь с реальностью и не желала, чтобы это прекращалось.

Шёлк на бёдрах и капрон, объявший стройные ноги — вот и всё, что осталось из одежды. Мягкое соприкосновение ткани и обнажённой кожи произошло в тот момент, когда её, практически раздетую, Элайджа прижал к себе и огладил ладонями гладкую кожу. Она была в прекрасной форме, хоть и начала стареть из-за принятого лекарства, вернувшего ей человечность. Касания прошлись от хрупкой шеи вниз, к груди, на миг задержавшись на сосках, пальцы скользнули ниже. Кэтрин чуть не задохнулась от этих почти невинных ласк. Проведя кончиком языка по приоткрытым губам, она хищно и довольно облизнулась. Элайджа здесь, рядом с ней, несмотря на то, что она спала с его братом.

Резкий рывок, и она оказалась лежащей спиной на кровати. Элайджа, возвышаясь, стоял над ней. Нервно сглотнув, Кэтрин, успокаиваясь, прикрыла глаза. Если бы он хотел причинить ей вред, сделал бы это давно, и ей нечего бояться. Кончики его пальцев прошлись по бёдрам, всё ещё покрытым капроном, и от этого прикосновения ощущались куда острее.

Заметив, что Элайджа наблюдает за её реакцией, Кэтрин позволила новой улыбке появиться на лице. Всего секунда, и кровать прогнулась под весом его тела. Элайджа склонился над ней, даря практически целомудренный поцелуй в лоб. А после его дыхание коснулось щеки и сместилось ниже.

— Элайджа, — на грани слышимости произнесла она, совершенно уже перестав контролировать свои действия и мысли.

Хотелось поцелуя, но Элайджа легко избежал этого. Кэтрин могла бы обидеться, но сейчас решила не думать об этом. Вместо этого губы оставили свой след на его шее, а руки легли на плечи и сместились к воротничку рубашки. Ухватившись за галстук, Кэтрин в считанные секунды избавилась от этой части гардероба и уже собралась отбросить её прочь, как её остановили. Галстук вернулся к хозяину, а её ловкие пальцы успели расстегнуть пару верхних пуговиц рубашки. Но и тут её ждало разочарование. Похоже, Элайджа что-то затеял. Её остановили и секунду спустя руки отвели в сторону.

— Кэтрин, я же ясно сказал: ничего не делай без моего разрешения.

Кивнув, Кэтрин решилась поддразнить Элайджу и, хитро улыбаясь, провела ступнёй по его ноге. Ей так хотелось, чтобы он перестал сдерживаться и наконец-то отпустил себя. Не удержавшись и наплевав на недавно сказанные слова, Кэтрин попыталась расстегнуть ремень на брюках. Секундой спустя её запястья оказались в плену — прижаты к покрывалу, а брошенный бесполезной тряпкой галстук, обвился вокруг них змеёй, стягивая их вместе. Довольный смех сорвался с её губ.

Продлился он недолго, её подбородок попал в железный захват, и смех сам собой оборвался. Взгляд глаза в глаза длился мгновение, но после него Кэтрин покорно ждала дальнейших действий со стороны Элайджи.

Отстранившись, он нарочито медленно, расстёгивая одну пуговицу за другой, избавился от рубашки. Не собираясь скрывать своего интереса, Кэтрин рассматривала Элайджу. Взгляд с лица сместился на шею, прошёлся по плечам и спустился ниже. Что ни говори, а Элайджа выглядел великолепно. Ничего лишнего. Никаких перекаченных мышц. В конце концов, в прошлом Элайдже, как и остальным членам семьи, приходилось держать в руках оружие и пускать его в ход. В меру упитанный, в меру воспитанный. Лишь немногие сталкивались с его тёмной стороной и остались при этом живы. И Кэтрин принадлежала к тем, кому удалось это сделать.

В образовавшейся тишине выдернутый из брюк ремень слишком громко щёлкнул, возвращая её из мира воспоминаний в реальность. Секундой спустя он змеёй свернулся на покрывале, словно намекая: не будешь слушаться, и я вступлю в игру. В скором времени брюки присоединились к сложенным на стуле рубашке и пиджаку.

А мгновением позже кровать прогнулась под весом второго тела, и Кэтрин оказалась прижатой к покрывалу. Кончиком пальца Элайджа коснулся её носа, и, прочертив линию от него до подбородка, пошёл дальше. Отдавшись ощущениям, Кэтрин прикрыла глаза. Остановившись на мгновение на одной из ключиц, рисуемая линия продолжилась дальше. Оставив след в ложбинке между грудями, проследовала ниже. Всё прекратилось, как только достигла шёлковой границы.

Приподнявшись, Кэтрин дала Элайдже возможность избавить себя от последнего мешавшего им предмета. Дрожь прошла по телу, когда Элайджа, почти не касаясь кожи, провёл кончиками пальцев от щиколотки до ягодиц, а после, чуть сжав, заставил развести ноги в стороны.

Все его игры, все манипуляции привели к тому, что момент единения ощущался как нельзя острым и желанным. Ей самой этого хотелось больше, чем когда-либо. Сладостный стон слетел с губ. Она — словно правильно настроенный инструмент под умелыми руками музыканта. Кэтрин вскоре погрузилась полностью в ощущения, что дарили ей умелые ласки Элайджи. Лишь его имя слетало с её губ.

После, лёжа в его объятьях, Кэтрин приходила в себя. На запястьях сохранился след от галстука, но она не возражала. Довольная улыбка не сходила с губ, пока её пальцы вырисовывали непонятные узоры на его коже. Сейчас Элайджа ей не препятствовал. Лежал с закрытыми глазами. Такой расслабленный и тихий: и не подумаешь что он один из самых опасных хищников, населяющих эту планету.

Его кожа прохладная на ощупь, и Кэтрин нравился этот контраст между собой и ним. Задумавшись, она не заметила, как рисунок сместился с его бока ниже, и её тут же остановили. В глазах напротив тьма, и Кэтрин поняла — Элайджа не потерпит игр.

— Спи, — одно короткое слово, произнесённое спокойным голосом, а внутри всё на секунду сжалось.

Пальцы разжались: она снова свободна. Прижавшись как можно ближе, Кэтрин уткнулась носом ему в плечо, и только тогда закрыла глаза. Элайджа прав: ей нужен отдых. Позволив себе полностью расслабиться, Кэтрин, прижатая к Элайдже и накрытая одеялом, медленно погрузилась в сон.