Твой поезд едет в... (гет)

Таксист попадается болтливый, всю дорогу то рассуждает о манере вождения других водителей, то начинает рассказывать про своего четырехлетнего сынишку, потом и вовсе бросает руль и пихает мне под нос смартфон с фотографией. Какое мне дело до сына человека, которого я вижу первый и последний раз в жизни? Хочется послать его подальше вместе с его трепом, но я пока не настолько потерял контроль, поэтому сижу, слушаю, киваю и поддакиваю в нужных местах.

У вокзала он прощается со мной так сердечно, словно провожает любимого племянника, и я оттаиваю. Иллюзия, что я кому-то нужен, греет душу. Даже оглядываюсь через несколько шагов — водитель стоит у машины и смотрит мне вслед. Киваю на прощание, словно старому знакомому. Или я так прощаюсь с прошлым?

В здании вокзала я не был лет десять. То ли его перестроили, то ли все позабылось — но попадаю я в совершенно незнакомое место. Хорошо хоть имею привычку приезжать заранее, есть время разобраться, что к чему. Думаю, что это несложно, но не получается. Люди спешат в разных направлениях, толкают друг друга, что-то обсуждают, в проходе встали на построение призывники, в разных концах зала голосят младенцы, из колонок грохочет навязчивая мелодия, иногда перебивающаяся неразборчивыми объявлениями, воняет горелым маслом и кислой капустой из кафешки, уборщица возит по полу мокрой тряпкой, которая не смывает грязь, а лишь добавляет еще и сырость. Такого ада не видел, пожалуй, даже булгаковский Варьете. И в этом аду мне придется провести целых два часа. Зря я торопился, можно было еще час посидеть в парке, там тише и спокойнее.

Внутренняя пустота дополняется ощущением пустоты в желудке, и какое бы отвращение не вызывал общепит, отправляюсь в кафе. И правда, есть это совершенно невозможно, но придется, а, учитывая, что поесть в дороге я не смогу совсем, получится, что я буду без еды уже двое суток. Допиваю то, что здесь назвали кофе (светло-коричневая едва теплая жидкость, пахнущая прогорклыми зернами и все той же капустой), выбрасываю пластиковую посуду в урну и у выхода сталкиваюсь с пожилой цыганкой. Она выскакивает на меня словно из-под земли, не успеваю увернуться и больно ударяюсь о костлявое плечо. Хочется отойти побыстрее, но заставляю себя извиниться. Старуха улыбается мне, демонстрируя ряд гнилых, перемежающихся золотыми, зубов, машет перед лицом краями разноцветной шали. И предлагает погадать.

— Я и сам все знаю, ждет меня дорога дальняя и судьба неминучая.

— А вот и нет, молодой, — голос у нее низкий, хриплый. Изо рта воняет дешевыми сигаретами. — Дорогу свою ты сам выберешь. Решишься и пойдешь за судьбой синеглазой — счастье тебя ждет вечное, а коль не пойдешь — жить будешь по-прежнему, да спокойствие твое радости не принесет. Только не прозевай знака.

Я не спрашиваю про знак, отдаю ей завалявшуюся в кармане купюру и отхожу подальше. Прохожу по залу ожидания, нахожу выход на платформы. Вот только после пятой платформы не нужная мне шестая, а глухая стена. Надо у кого-то спросить, хотя бы у того хмурого мужика в форме железнодорожника, что курит возле входа на платформы. Это же его работа, помогать таким как я? Долго не решаюсь подойти и спросить, но понимание, что сам только заблужусь, заставляет перебороть себя, минут, кажется, за десять выстроить фразу с обращением и подойти. Он сквозь зубы объясняет, что шестая платформа — налево от первой, по лестнице и направо. Так налево или направо? Я ему явно не нравлюсь, лучше поискать самому. Оказывается, на самом видном месте расположены указатели. На улице прохладно и сыро, возвращаюсь в здание вокзала, обнаруживаю по пути еще один указатель "Платформа 6". Ну что за мистика творится в моей жизни? Почему я не замечаю объявления и указатели, когда они так нужны? Зато потом они так и бросаются в глаза. Например, мимо одного из них я уже проходил. Заметь я его раньше, не пришлось бы занятого человека беспокоить.

Нахожу свободное место в полупустом ряду неудобных металлических сидений, подальше от злополучного указателя, вцепляюсь покрепче в сумку и откидываюсь на жесткую спинку. Отдохнуть бы немного, после двух бессонных ночей и дорожной нервотрепки невероятно хочется спать. Но как отдохнешь в таком шуме? Прикрываю глаза, пытаясь отрешиться от шума и задремать. Перед глазами встает недавняя сцена, никак не получается перестать об этом думать. Нет, нет, хватит! Это все пройдено и забыто. Меня там больше нет и никогда не будет. Мои мысли и вокзальный шум смешиваются в многоцветный клубок, вертятся словно на карусели, а потом я проваливаюсь в черноту.

* * *

Голос диспетчера врывается в мой мозг раскаленным прутом. "Продолжается посадка на поезд хррр-шшш, поезд находится на ...ом пути". О каком поезде речь? Зачем в объявлениях шипение на самых важных местах? Время! Срочно! Сколько времени? Семнадцать тридцать? Это она мой поезд объявляет! Пятнадцать минут осталось!

Хватаю сумку и несусь в направлении шестой платформы. Вот первый указатель, второй у камер хранения... не пробежать бы мимо! Вот! Второй! Теперь налево, на лестницу, ага, поезд на месте. Мой вагон почти у самого входа на платформу, и перед проводницей скопилась немаленькая очередь. Встаю в хвост, надеюсь, успеют пропустить всех до отправления. Передо мной человек десять, есть время отдышаться и оглядеться. На седьмой платформе идет посадка еще на один, обычные синие вагоны без надписей, табличек в окнах тоже незаметно. Куда же он едет? "Продолжается посадка..." Прислушиваюсь. Так, это мой поезд. А второй? "Завершается посадка на поезд до хрррр-шшш, отправление в семнадцать сорок". На пять минут раньше уйдет, значит. Ну, может, еще раз объявят. Я оглядываю оба поезда. В моем у вагонов очереди, в соседний не садится уже никто, и проводников не видно. Подходит моя очередь, неловко протягиваю билет полной проводнице. Она проверяет мой билет, не глядя на меня и не прерывая рассказа о какой-то Людке, называет купе и отворачивается.

Поднимаюсь в вагон, он забит почти полностью, но в моем купе пока только один старик, уткнувшийся в газету. Вот и отлично, не придется поддерживать пустую беседу. Сажусь к окну, продолжаю разглядывать соседний поезд. К тому вагону, что напротив моего окна, вдруг подходит девушка. Даже сквозь толстое стекло я вижу, как она красива. Светлая коса до пояса, легкое, явно не по погоде, платье, короткое, открывающее стройные ноги. Девушка поднимается в вагон, но в дверях оборачивается и смотрит прямо на меня. Я не понимаю как, но я вижу, что глаза у нее синие, очень яркие и словно светятся. Почему-то всплывают в памяти слова цыганки: "Пойдешь за судьбой синеглазой — счастье свое встретишь". Вот оно, мое счастье! Садится в поезд, который идет неизвестно куда. Я чувствую, что с ней меня может ждать только радость, что с ней я забуду обо всем, что произошло за последние дни, и смогу спокойно уснуть. Я уже поднимаюсь, чтобы выйти из вагона, но у входа в купе меня перехватывает вторая проводница, говорит, что сейчас отправляемся и чтобы я никуда не ходил, скоро она придет проверять документы. Отталкиваю ее и несусь к выходу. Поздно! Поезд с моим счастьем уже набирает скорость, через минуту он скрывается вдали. Ну вот, снова я опоздал! Снова мне не хватило какой-то минуты! Ругаю себя последними словами, еле удерживаюсь от того, чтобы не расплакаться как ребенок. Возвращаюсь в купе, сажусь на свое место. Кидаю на край стола паспорт с билетом — утащат так утащат, туда ему и дорога, ложусь на полку и закрываю глаза. Какая теперь разница, что дальше? Счастье свое я прозевал. Слезы все-таки наворачиваются на глаза, я ложусь на бок, сворачиваюсь в клубочек — в груди тянет и дергает, и я тщетно ищу удобное положение. Нахожу позу, в которой боль меньше и проваливаюсь в дрему.

И просыпаюсь от объявления диктора. "Начинается посадка на поезд хррр-шшш, поезд находится на ...ом пути". Тьфу, даже во сне она нечетко объявляет станцию назначения. И с чего это вдруг мои привычные кошмары сменились на это? Вспоминаю. Я все упустил. Стряхиваю остатки сна, оглядываюсь. Что? Где я? Я на вокзале? Но ведь я помню, как садился в поезд! Как.. нет, лучше об этом не думать! Мне это все снится? Или наоборот, мне приснилась посадка в поезд? Но вокзал вокруг меня — не сон, во сне не может быть так оглушающе-шумно и многолюдно. Значит, я сейчас не сплю, а тот сон дан мне как предупреждение, как знак. Словно судьба предупредила меня: "Не упусти!" Значит не упущу! Хватаю сумку и опрометью несусь в сторону шестой платформы. Уже не смотрю на указатели, не уворачиваюсь от людей, просто бегу. Успеть, успеть! Только на лестнице приходит мысль, что билет-то у меня совсем на другой поезд! Все равно! Даже если меня снимут на первом полустанке, я буду знать, кто она и куда едет. Я найду ее! На шестой платформе стоит "мой" поезд. Тот поезд, на который я должен был сесть. Очереди перед вагонами, гам, толкотня. На седьмой стоит ее поезд. Те же синие вагоны без каких-либо надписей. Он намного короче — оказывается, вагонов в нем всего семь, и в них почти никого нет. Делаю шаг к поезду, вспоминаю про отсутствие билета. Который час? Двадцать минут шестого, до отправления этого поезда еще двадцать минут, наверное успею добежать до кассы и купить билет. Рядом дворник — гоняет по платформе мусор метлой, и я, не раздумывая ни секунды, выпаливаю: "А куда идет поезд с седьмой платформы?" Он проходит мимо, словно меня нет. Повторяю вопрос громче, та же реакция. Людям сейчас нет дела друг до друга. Придется как-то прятаться от проводника. Бегать по вагонам? Я не представляю, как это можно делать.

Составляю какой-то бредовый план по проникновению в вагон и вдруг вижу ее. Она идет прямо ко мне, юбка ее платья колышется словно от сильного ветра, хотя я не ощущаю ни дуновения, а я не могу оторваться от ее глаз. Они синие, как летнее небо, она смотрит на меня так, словно давно знает, мне вдруг приходит в голову мысль, что, будь я верующим, мой ангел-хранитель выглядел бы именно так. Делаю шаг ей навстречу, еще один. Она подходит ко мне, спрашивает:

— Ты давно ждешь?

— Нет... — я растерян, хочу спросить, ко мне ли она хотела подойти, но не решаюсь. Не стоит. Лучше плыть по течению, какой смысл сопротивляться?

Мы заходим в вагон, проводника нет ни в тамбуре, ни в коридоре. Странно. Девушка разглядывает двери купе, на которых вместо номеров написаны какие-то символы. Иду следом за ней, ничего не понимая. Но меня наполняет счастье — я рядом с ней, и теперь ничего не страшно, теперь все будет хорошо, у моей грустной истории будет счастливый финал.

Она наконец находит то, что искала, заходит, я вхожу следом за ней. Ну ничего себе! Я такого никогда не видел. Это не купе, это роскошный гостиничный номер. Стены из натурального дерева, два окна с бархатными занавесками, широкая — во все купе — кровать, уже заправленная, с несколькими разномастными подушками. Над кроватью — почти во всю стену зеркало оригинальной формы, на стенах — лампы, их опоры напоминают незавершенный знак бесконечности. На столике возле кровати несколько книг и ваза с фруктами. Все предметы подобраны в тон, все новое и аккуратное.

Ставлю сумку на пол, сажусь на кровать. Очень не хочется что-то испортить, все кажется просто нереальным и одновременно самым реальным из всего, что я видел в жизни. А она садится рядом и молча смотрит на меня. Надо что-то сказать, но я никогда не умел быстро сочинять красивые фразы. И теперь я боюсь сказать что-то не так, поэтому тоже молчу и смотрю в окно.

Еще не поздно передумать, выйти из вагона, встать в конец короткой очереди и сесть в тот поезд, на который у меня есть билет. Чтобы все шло так, как я привык — по режиму и графику. Но через минуту уже кажется, что именно этого поезда я ждал всю свою жизнь, и я не двигаюсь с места.

Поезд мелко вздрагивает и начинает движение. Уплывает назад платформа, мелькают другие поезда, переплетения рельсов, непонятного назначения постройки. Поезд набирает скорость, идет по городским кварталам, необыкновенно мягко переходит на другой путь по стрелкам, и через несколько минут уже покидает город. Потянулись бесконечные убранные поля, и я, отвернувшись от окна, перевожу взгляд на свою попутчицу. Она расплела косу и расчесывает длинные волосы. Может, это особенности освещения, но мне кажется, что ее волосы светятся, переливаются, как драгоценные камни. Я всегда смущаюсь, когда смотрю людям в лицо, но на нее хочется смотреть и смотреть. Никогда не видел настолько красивых и идеальных лиц. Она откидывает волосы за спину, поднимается и подает мне вазу с фруктами. Из знакомого там только виноград и то ли папайя, то ли маракуйя, я не разбираюсь в тропических фруктах. Благодарно киваю и выбираю небольшой желтый фрукт, напоминающий по форме звезду. Никогда такого не видел. Не думаю, что здесь лежит что-то непригодное в пищу, поэтому пробую. Напоминает то ли апельсин, то ли виноград. Пока пытаюсь разобраться во вкусе, съедаю целиком. Что же попробовать дальше? Пока размышляю, она решает за меня — протягивает какой-то небольшой розовый плод. Ем прямо с ее руки, и поддавшись порыву, касаюсь губами тонких пальцев. Она улыбается и предлагает еще что-то. Я включаюсь в игру, выбираю то, что может понравиться ей — угадываю, получаю солнечную улыбку и с удвоенной тщательностью выбираю следующее.

Мы так развлекаемся долго, и отвлекаемся от наполовину опустевшей вазы, когда поезд сбавляет ход. Выглядываю в окно — мы подъезжаем к станции. Место я не узнаю, но это похоже на небольшой поселок. Она вдруг смотрит мне в глаза очень внимательно и спрашивает:

— Ты точно хочешь ехать со мной? Еще не поздно сойти с поезда и вернуться.

Пожалуй, выйду, проветрюсь, подумаю. Сумку с собой не беру — если что, успею вернуться. Выхожу на платформу, сталкиваюсь в тамбуре с симпатичной молодой проводницей в странной форме, непохожей на обычную. Спрашиваю, как будто я законный пассажир с билетом:

— Сколько стоим?

Она улыбается:

— Без вас не уедем, не беспокойтесь!

Спускаюсь на перрон, оглядываюсь. Солнце почти село, все залито красноватым светом. Я теперь знаю, на что похож закат — на один из тех фруктов, что мы сейчас пробовали — красно-розового цвета, прозрачный и легкий, а воздух сладкий, как родниковая вода. Зачем же я вышел из вагона? Там осталось мое наваждение, там ждут еще не испробованные плоды земли. Что меня ждет в этой жизни? Серость, суетливая беготня за эфемерными идеалами? Паническое ожидание новых проблем и блеклая радость редких передышек? Не хочу, я устал от всего этого. Хочу валяться на мягкой кровати, есть фрукты, гладить шелковистые локоны. Нет, я не откажусь от этого! Поднимаюсь в вагон, бросаю последний взгляд на полупустую платформу — стоят в таких же раздумьях еще несколько пассажиров — и оставив все прошлое, все искания и вопросы, возвращаюсь туда, где будет мой дом.

Легко нахожу свое купе. Она сидит все в той же позе и смотрит на дверь, словно ждет меня. Когда я вхожу, ее лицо озаряет улыбка.

— Я рада, что ты остаешься. Мне было бы плохо без тебя, — она вскакивает и прижимается ко мне всем телом. Несмело обнимаю в ответ. Неужели так можно ждать человека, который ушел от тебя пять минут назад? Неужели можно ждать так меня?

Мне кажется, что она сейчас отойдет, но она так и прижимается, кладет голову мне на грудь и замирает. Потом смотрит на меня, наклоняет мою голову к себе и целует. Мягко и нежно, на ее губах — смешанный вкус нескольких фруктов. Мне становится интересно распробовать его, и я целую ее сам. И узнаю все вкусы — и большого зеленого фрукта, и длинного розового, и той желтой звездочки. Все вместе они создают удивительный коктейль. Я не могу оторваться и не успеваю заметить, как она раздевает меня и раздевается сама. Замечаю, когда ее обнаженная грудь прижимается к моей, потому что от этого меня словно окатывает кипятком. Но отстраниться не могу, наоборот, прижимаюсь к ней теснее, глажу и целую ее уже не нежно, но страстно. Она тянет меня к кровати, сама ложится и открывается передо мной. Я иногда раньше думал, как может быть это в первый раз, представлял себе, но представить такое не мог. Такую откровенность, такое желание отдаться мне — только мне, я уверен, что буду первым у нее. Это пьянит и кружит голову, я опускаюсь сверху и долго просто прижимаюсь к ней. Потом все-таки решаюсь, и — как же это сладко! Она ждала именно меня, теперь я точно это знаю, а сейчас отдается мне с такой горячностью, словно это ожидание длилось сотни лет. Все меркнет, остается лишь мягкий свет ее глаз. Он жжет меня огнем, но это настолько приятно, что я готов сгореть в нем. Вспыхиваю, но не сгораю. Потом долго лежу и прижимаю ее к себе, перебираю светлые локоны. Медленно успокаиваюсь и выравниваю дыхание, но выпустить ее из рук не могу. Это неестественно — быть так близко к другому человеку, но что-то во мне не позволяет разжать рук. Кидаю взгляд на окно. Там уже темно, пейзаж совсем неразличим, но что-то словно изменилось в самом купе. Приглядываюсь — и вижу надпись на занавесках, теперь они фирменные, витиеватым шрифтом написано то ли название компании, то ли место назначения. Приглядываюсь. "Вечность". Что это? Что за странное название?

— Это твой поезд. Твой поезд едет в вечность.

Если эта вечность пройдет так, я никогда об этом не пожалею. Закрываю глаза и впервые за последние дни по-настоящему засыпаю.