Мы люди (джен)

— А потом она говорит: «Ничего, если мой брат посмотрит?» А я уже собирался купить ей выпивку, — Персон выдержал драматическую паузу, затянулся. — Правда, этот брат потом пытался сломать мне руку. Но это другая история.

Тромбли криво улыбнулся и продолжил чистить пулемет.

— Думаешь, мне надо было сломать руку ему? — Рей задумчиво стряхнул пепел со штанины.

— Это было бы не круто, — Тромбли покачал головой. — Он же резервист.

Тут захохотал уже почти весь второй взвод. Даже лейтенант усмехнулся, записывая что-то в блокноте.

— Кстати, а почему?... — у Персона уже была готова новая история. Но...

— Лейтенант, — заорал Гарза от входа, — у нас двое хаджей. Одна — старуха, ранена, второй хаджа знает английский, говорит, это его мать. Говорит, им нужны лекарства.

— Сейчас подойду, — Нейт убрал блокнот, встал и пошел на выход.

Док схватил аптечку и рванул следом. Персон увязался за ними, по дороге затушив сигарету. Хаджи — народ странный. Сегодня «скорые» минируют, завтра ездят по всему городу, собирают лекарства, говорят, что для больницы. Мало ли.

Перед Хамви под прицелом у Гарзы и Хассера стоял местный — невысокий, в этой их «пижаме». Прямо на дороге лежала старуха. Персон увидел ее ногу и присвистнул. Если ее не отвезти в больницу, придется по ней отходную читать. Док невежливо отодвинул местного, присел возле старухи на корточки.

— Что случилось? — Нейт отозвал местного в сторону.

— Моя мать, — английский у этого хаджи оказался неплохой. — В соседнем дворе взорвался снаряд. Ей ногу посекло осколками. Ей нужны лекарства. У нас нет машины. Мне не на чем везти ее в больницу. Вы ближе. К вам я могу ее отнести. Можете помочь? У нас ничего нет, ни машины, ни лекарств, у нас даже бинтов нет, тряпками бинтовал.

Док осматривал старуху, цокал языком. Рей косился, не забывая о своем секторе. Похоже, бабка совсем плоха. Она лежала молча, даже не стонала. Только глаза бегали по сторонам, затравленно так, и руки вцепились в подол платья или что у них там.

— Все плохо, лейтенант, — док поднял голову. — Ей надо в больницу. И так не уверен, что получится спасти ногу. Если останется, — он показал, что старуха тогда наверняка умрет.

Как говорят? "Разве война не ад"?.. В точку. Персону местных особо жалко не было. Тут своих не успеваешь жалеть. Но снаряд, из-за которого у старухи отрежут ногу, был американским, а сама она — точно не саддамовский солдат.

Местный забеспокоился, начал оглядываться на лежащую на земле старуху.

— В больницу? — он заполошно всплеснул руками, потянулся взять Нейта за рукав, но передумал. — У нас нет машины. Мне не на чем ее везти. Дайте хоть что-то. Это моя мать.

Черт, да он сейчас расплачется. Хотя, еще непонятно, как сам Рей бы себя вел, если бы на дороге под дулами автоматов его мама с осколками в ноге лежала.

— Док, мы совсем ничего не можем сделать? — похоже, лейтенант над чем-то сейчас напряженно думал.

И Персон знал, о чем. У лейтенанта теперь пунктик на местных раненых, после тех двух детишек на аэродроме. Тогда чуть до прямого бунта не дошло. Лейтенант свое отстоял — одного пацана эвакуировали. Но все равно с тех пор для Нейта это больная тема. Похоже, наломает он сейчас дров.

Док поднялся, покачал головой:

— Ей нужна операция. Я могу только перевязать, вколоть обезболивающего, вытащить осколки. Но это женщине мало поможет. Ей надо в больницу, или она умрет.

Персону не надо было приглядываться, чтобы знать, какое сейчас у лейтенанта выражение лица. Вспомнил тех детей с аэродрома, наверняка. А время позднее, к ночи. Нехорошо получается. Приказ от командования строгий — ночью по улицам не шастать. Потому что ночью в Багдаде местные любят пострелять. Вот, кстати, начинается.

Где-то вдалеке прострекотала очередь, потом вторая. Персон в очередной раз пожалел о том, что командование опять зажало батареек для ПНВ. А в Багдаде воды не найдешь, не то что нормальных батареек.

Нейт ссутулился, присел рядом со старухой, что-то у нее тихо спросил. Та не ответила, наверное, английского не знает. Нейт снова ей что-то сказал, опять ответа не получил, поднялся.

— Рей, повезем ее в госпиталь.

— Это плохая идея, лейтенант, — Персон так и знал, что этим все закончится. — У нас приказ.

— Имел я этот приказ!

Ну и глаза, наверное, у него сейчас.

— Давайте мы с Доком смотаемся? — Рей понимал, что сейчас выбирать приходится из двух дерьмовых вариантов. Но не умирать же ей на дороге, как собаке. — У вас и без этого проблем хватает. А так, если выяснится... Ну, свалили мы в самоволку. С меня спрос небольшой. Все и так знают, что я дибил. Я генерала на общей частоте наркоманом назвал. И ничего.

— Двоих мало, — Нейт сосредоточенно нахмурился.

Вот же упрямый! Персон попробовал еще раз:

— А мы с сержантом Колбертом. Гарза на турели. Я за руль сяду. Смотаемся быстро туда и назад. Если что, все на меня свалите.

— И ты будешь отвечать за мое решение?

Иногда Рею очень хотелось съездить своего лейтенанта по лицу. Нейт Фик — прекрасный парень, взводу с ним повезло. Но вот когда в нем рыцарская жилка взыграет... Не место рыцарям на войне. Тут другие герои нужны, те, что попроще.

— Вашу ж мать, лейтенант! Я тут выкручиваюсь, чтобы вашу задницу перед полковником прикрыть, а вы еще и не довольны. Не доводите, а? — Персон покосился на старуху на земле. Она прикрыла глаза и дышала часто, неглубоко. — Пока мы тут ругаемся, ей лучше не становится.

— Ладно, езжайте, — Нейт наконец решился. — Гарза, сядешь за турель, Персон — за руль. Док, — тот молча кивнул, мол, знаю, что делать. — Колберту я сам скажу.

— Другое дело, лейтенант, — Рей улыбнулся. — А мы с Доком пока бабульку погрузим.

И надо бы побыстрее. А то разошлись местные — очереди только так и стрекочут. Бахнуло что-то. О, граната. Ну, пошло веселье. Рей взял старуху под плечи, посмотрел на Дока, мол, можно уже? По сигналу поднял. Она оказалась легкой, как ребенок. Персон думал, что сейчас она голос подаст. Нет, сцепила зубы, но молчит. Лицо только белое-белое. Держитесь, бабушка. Постараемся домчать вас в лучшем виде. Если доедем, конечно. Рей сказал бы это вслух, но понятно же, что она английского не знает. Оставалось только улыбнуться, показать жестом, что все будет «ок», и за руль.

Похоже, разговор с Колбертом много времени не занял. Конечно, у него такой же пунктик по раненым, как и у лейтенанта. Это же Колберт отдал тот приказ, когда Тромбли стрелял по детишкам у аэродрома. Никто же не знал, что это — дети. Приказ полковника был четкий: любой человек — цель. Рей уже устал Колберту объяснять, что винить надо не себя, а полковника. Но если сержант себе что-то в голову вбил, это уже намертво. Тут у них с Нейтом сходство просто потрясающее.

— Едем, — Колберт запрыгнул в Хамви.

— Ну, погнали, — Рей крутанул руль, выворачивая на дорогу. — Док, держи бабушку — может трясти.

А вот теперь главное — доехать. Сначала до больницы. «Веселье» началось сразу. Слева протарахтела очередь. Похоже, это местные развлекаются, значит, можно не обращать внимания. Рей ссутулился над рулем. Вот тут — в поворотик аккуратно впишемся, здесь улочка тихая. А нет, не такая и тихая, из окна блеснуло что-то. Хрен пойми — лампа или что другое. Лучше не рисковать. Значит, по прямой, а потом повернуть на следующем перекрестке. Там тоже можно срезать. Хамви тряхнуло, Док ругнулся, и тут старуха впервые подала голос — застонала глухо и тяжко. Так, если она по дороге умрет, плохо будет. Рей вжал педаль газа в пол. Ну, извините, мэм, трясти будет. Так что молитесь своему Аллаху, чтобы ваши соотечественники нашли себе другие мишени, а не грязный и пыльный Хамви. Это в ваших интересах.

Или бабулька плохо молилась, или по ночам Аллах действительно спит и плевать хотел на то, что на земле творится, но не повезло. Кто-то решил, что по американцам стрелять — это очень весело. Очередь прошлась по броне, как ливень по шиферу.

— Гарза, стрелок на десять часов, — Персон крутил руль как ненормальный. И какой идиот бросил бетонный блок прямо посреди дороги.

Рявкнула турель. Автомат понял и заткнулся. Уже хорошо. Хамви тряхнуло еще раз, но Рей блок объехал. Тут — прямой участок, можно скорости поддать. А потом опять петлять придется. Или не выйдет. Рей ругнулся и сдал назад. Впереди, прямо по курсу, собралась толпа местных, все с «Калашами», еще и улицу чем-то перегородили. Вот уроды! Ладно, понадеемся, что у них тут закрытая вечеринка, и тихо свалим, пока не заметили. Нет, заметили. Хорошо,что у них руки кривые — несколько очередей верхом прошли.

Ревел мотор, глухо бормотала старуха. Молилась, наверное. Рей нырнул в переулок. Ничего, мы так попробуем. Колберт рядом прилип к прицелу, даже не дышал почти.

Когда они уже практически проскочили переулок, и до больницы было уже рукой подать, из какого-то дома выскочило несколько хаджей. Увидели Хамви, заорали что-то на своем, схватились за оружие. Опять? Да что же им неймется! Нормальные люди ночью спят.

— Проскочим, — процедил Рей и вжал педаль газа до упора в пол. — Сержант, шугни их, чтобы под колеса не лезли.

— Заткнись, Рей, — бросил Колберт.

Очередью сняло одного местного. Сверху снова бахнула турель. Правильно, так их, Гарза, так их. Хамви тряхнуло, старуха вскрикнула.

— Ничего, бабушка, — Персон вцепился в руль, — уже почти. Вы только не помирайте. Неудобно будет.

Проскочили. С матами, стрельбой, но проскочили. Хотя Рею казалось, что не прорвутся. Местные палили, как ненормальные. Но спасибо Гарзе с турелью и Колберту — пронесло. До больницы было чисто. Постреливали, но сзади или вообще вдалеке. Все-таки и у хаджей есть совесть — уважают врачей.

Хамви резко остановился, старуха снова застонала.

— На месте, — Персон остался за рулем, Гарза — за турелью. Колберт с Доком вытащили старушку и понесли в больницу.

Рей видел, как Док размахивает руками и что-то пытается объяснить девчонке в платке, которая испуганно выглядывала в приоткрытую дверь. Она дура совсем, за террористов их приняла, что ли? Нет, доперло, дверь открыла. Док с сержантом занесли старуху внутрь.

— Хорошо бабке, — тихо протянул Гарза сверху. — А нам еще обратно ехать.

— Херня, — Персону сейчас дико хотелось закурить. — Дорожка уже знакомая.

Наконец Док и Колберт вышли, забрались в Хамви.

— Второй заход, джентльмены, — Рей размял пальцы. — Все готовы?

* * *

Хамви резко затормозил у ворот сигаретной фабрики. Рей наконец-то выпустил руль и выбрался из машины. Поездочка вышла та еще. Ничего, бывало и хуже. Главное, что старушка в порядке. Персон достал из кармана сигареты, зажигалку. Прикурить вышло не сразу. Паршивые сейчас зажигалки делают.

Тот местный, который принес старушку, дожидался у ворот. Увидел Рея и бросился к нему, мешая арабские слова с английскими.

— Все с вашей матушкой в порядке, — Рей протянул ему пачку.

— Благослови вас Аллах, — местный сигарет даже не заметил. — Вы герои, настоящие герои...

— Мы не герои, мистер, — Персон затянулся, медленно и с удовольствием. — Мы люди.