Через ненависть (джен)

Драко Малфой ненавидел этот мир. Эту тёмную, приносящую одни кошмары ночь. Она опускалась на поместье, расползаясь дымом во все уголки такого же ненавистного дома. Даже пламя камина скромно, будто нехотя, освещало погружённую во мрак комнату.

Нет, он не запирался в ней от всех и вся. Но здесь ему не нужно было притворяться, что всё хорошо, фальшиво скалиться на публику, строить планы на будущее, интересоваться делами других людей. Холодные стены спальни не пропускали лучи этой псевдопрекрасной и светлой жизни.

Он в ней не нуждался. Его идеальный мир рухнул. Ещё задолго до битвы за Хогвартс. И раньше, чем принял Чёрную Метку. Драко не удивился, если бы кто-то сейчас сказал, что он и вовсе зря появился на свет. Серьёзно, а зачем? Чтобы, в итоге, придти к этому?

Зеркало, висящее на стене, отражало высокого молодого человека, который выглядел старше своих лет за счёт отросших светлых волос и густой щетины.

Раздался тихий стук в дверь.

— Да, мама, ты что-то хотела?

Он знал, что это она, поскольку никто, кроме неё, не приходил в его одинокую обитель. Нарцисса, ещё более худая, чем месяц назад, вошла и осталась стоять в дверях.

— Драко, отец хочет тебя видеть. Он ждёт в кабинете.

Парень тяжело вздохнул, прекрасно понимая, зачем Люциус его зовёт. Лицо сморщилось от возникшей горечи на языке.

— Драко…

— Хорошо, я иду, мам.

Она грустно улыбнулась и ушла. Потому что он не хотел видеть, как мать всеми силами пыталась достучаться до его сердца. Сердца, которое, казалось, остановилось и почернело. Чёрная Метка на левом предплечье тоже не двигалась.

Успокоиться не получалось. Раздражение и досада, ставшие постоянными спутниками, особенно сильно действовали на и без того дрянное настроение. Ну сколько можно было обсуждать одно и то же?

В кабинете было жарко. Люциус сидел за столом и имел вид тяжело больного человека. Что было не далеко от правды. Когда война закончилась, всех Пожирателей посадили в Азкабан. Драко выпустили на третьей неделе пребывания в этом аду. А вот его отцу «повезло» куда больше. Пять месяцев плюс подхваченная лихорадка медленно, но верно сжигали сознание Малфоя старшего, превращая в полубезумного старика с поседевшими волосами. Он не выходил в свет. За него это делал Драко. Не сложно представить, что при этом испытывал наследник древнего магического чистокровного рода.

— Добрый вечер, сын.

— Скорее ночь. До утра не могло подождать?

— Ты как всегда любезен.

Хриплый смешок неприятно резал слух.

— Драко, ты ведь в курсе, зачем я позвал тебя?

Холодные стальные глаза столкнулись с потускневшими серыми.

— К сожалению. И мой ответ остаётся прежним.

— Мне осталось недолго находиться в трезвом уме и при светлой памяти, сын. Ты должен взять на себя все обязательства главы семейства. Не нужно доводить до того, чтобы я превратился в сумасшедшего. Меня придётся поместить в Мунго для официального признания моей недееспособности. Зачем нам лишние пересуды? Имя Малфоев должно быть восстановлено. Тобой.

Снова злость пленила все мысли Драко. Кому есть дело до них? И уже хотел ответить, как отвечал прежде, но отец перебил его:

— Послезавтра Рождество. Твой бывший сокурсник Блейз Забини приглашает тебя в Италию отметить праздник в кругу друзей. И я думаю, что это отличная идея, Драко. Отдохнёшь, соберёшься с мыслями и как приедешь, примешь бразды правления в свои руки. Решение не обсуждается. Иди, я устал. Отправишься завтра с утра.

Не сказав ни слова, Драко чуть ли не бегом добрался до своей комнаты. Рывком распахнул дверцы шкафа и с самой высокой полки вытащил бутылку припрятанного огневиски. Повод самый что ни на есть подходящий.

Сделав пару приличных глотков, сел на пол, подперев спиной кровать. Вот какая злая ирония. Стать похожим на отца и занять его место было мечтой всего детства. Тогда почему же после её исполнения пустота внутри увеличилась до размеров ненавистной Вселенной?

Поперёк кровати, раскинув руки и ноги в стороны, лежал и храпел Драко Малфой прямо в своих невероятно дорогих брюках и рубашке.

Испуганный домашний эльф нерешительно топтался на месте. Просто он знал, в каком гневе мог быть юный Малфой, если накануне напивался вусмерть, просыпаясь от еле ощутимых толчков и просьб.

Ситуацию спасла Нарцисса, которая бесшумно вошла, посмотрела на спящего сына и, покачав головой, собрала необходимые вещи в чемодан.

— Драко, сынок, пора вставать.

Потом принялась толкать его и переворачивать. Окатила холодной водой из волшебной палочки.

— Ну вот и хорошо. Негоже опаздывать.

Драко резко встал, хватаясь за стоящий рядом комод, нащупал на нём заветный пузырёк с обезболивающим зельем и махом опустошил его. Уже уверенно шагая, он пошёл в ванную, ворча на ходу:

— Я в душ. Буду готов через пятнадцать минут. Нечего меня караулить.

Нарцисса и эльф с облегчением покинули его апартаменты.

В гостиной, где был расположен камин, подключённый к Сети, в кресле сидел Люциус с чашкой утреннего кофе.

— Доброе утро. Рад, что воспитание в тебе сильнее упрямства.

Драко лишь молча кивнул, взял чемодан и прошёл в камин, назвав конечный адрес.

— И с наступающим Рождеством, сын.

Ответить Драко не успел, так как взметнувшееся изумрудное пламя заглушило слова отца, и через пять секунд он увидел перед собой улыбающееся и счастливое лицо Блейза Забини, и обречённо простонал вместо приветствия:

— Лучше б я в Тартарары провалился. Чует моё мертвое сердце, что ничем приличным празднование не обойдётся.

— Драко, поверь, ничего такого, чему бы ты удивился. Зато это точно оживит не только твоё сердце, но и кое-что другое.

Блейз рассмеялся, обнимая друга.

— А бородка для пущей колоритности?

— Отвали, Блейз. Просто мне нет никакого дела, как выглядит моя физиономия.

— А какие физиономии будут у других завтра вечером. Может, устроим карнавальную ночь? Будешь рыцарем сэром Драконом, в кольчуге и с мечом. Мечта всех девиц.

Драко закатил глаза и потащил приятеля за собой к выходу.

С комфортом расположившись в особняке Забини, Драко Малфой раздумывал: правильно ли он поступил, что согласился приехать сюда? По крайней мере, мрачная и тягостная обстановка поместья не будет давить. А здесь придётся общаться с друзьями. Друзьями ли? Он давно не поддерживал постоянных отношений ни с кем из них. Было вообще удивительно, что Блейз его пригласил.

— Просто напьюсь — и никаких проблем с общением.

— Что-то уж больно убогий план, не находишь?

Блейз прошёл в гостевую комнату, где разместился Драко, и развалился на широкой кровати.

— Драко, у меня запланирована программа сегодняшнего вечера не хуже, чем на завтра.

Не дождавшись ответа Малфоя, Забини продолжил:

— Так что, вечером ты должен выглядеть настоящим мачо, к ногам которого итальянские девчонки будут падать штабелями.

— То есть, лучше, чем сейчас?

— Узнаю прежнего Драко Малфоя. Спускайся к семи часам.

Драко обречённо выдохнул, достал чёрный костюм и парадную мантию.

Проспав до самого вечера, он быстро привёл себя в порядок и спустился вниз.

Вместе с Блейзом через камин они отправились в ночной клуб «Chiromante». Возле входа встретились с Ноттом, Флинтом и итальянскими друзьями Блейза.

— Уважаемые друзья, здесь вы найдёте всё, что магический мир предлагает для увеселения и расслабления достойным волшебникам.

Они заняли круглый столик, скрытый за блестящими полупрозрачными шторами в виде падающих снежинок.

После трёх часов распития рома и виски Блейз громогласно позвал всех смотреть стриптиз. Послышались крики одобрения и смеха.

Малфой идти не хотел, так как чувствовал себя непривычно хорошо. Махнул парням рукой с бокалом в знак поддержки.

Минут через пятнадцать занавеска шевельнулась, играя серебряными бликами, и впустила внутрь высокую девушку. Кудрявые огненно-рыжие волосы привлекли внимание Драко, тут же оценившего и всё остальное.

— Скучаешь?

Малфой кивнул и показал глазами на свободный стул рядом с собой.

— Тогда я спасу тебя. Угостишь?

Он потянулся за непочатой бутылкой шампанского, но девушка перехватила его руку, вытащив из другой бокал с виски, и сделала внушительный глоток.

— А ты красивый.

— Что делает англичанка в Италии? Отдыхает?

— Спросил англичанин. Я лишь наполовину англичанка. Живу здесь.

Ещё раз глотнув из бокала, она прильнула красными губами к Драко. Растерявшись поначалу, он принял её игру и обнял за плечи, привлекая ближе.

— М-м-м, это намного интереснее глупых вопросов.

Вскоре девушка сидела на его коленях и ритмично покачивалась, прижимаясь теснее.

— Красавчик, может, уединимся в более укромном местечке?

Тяжело дыша, Драко выразил своё согласие ещё одним смачным поцелуем.

— Идём, я знаю, куда нужно.

Взяв его за руку, она пошла сквозь танцующую толпу, где Блейз хлопнул Драко по спине, желая удачи.

Парочка поднялась на второй этаж. Девушка шепнула что-то сидящему за небольшим столом парню внушительных размеров. Он молча кивнул и протянул ключи.

— Вот, видишь, котик. Сама судьба благоволит нам.

Остановились возле двери, украшенной резными ветками с зелёными листьями. В комнате было темно.

— Нам же не потребуется свет, верно? Я и так уже оценила твою красоту, мой Апполон.

Она толкнула его на кровать и взобралась сверху. Хищные влажные губы осыпали поцелуями шею. Драко нетерпеливо потянул застёжку на платье и почувствовал острую боль в пальце. В следующий миг он потерял сознание.

Рыжеволосая ведьма поднялась, поправила платье и с ненавистью посмотрела на лежащего парня.

— Это было даже проще, чем я думала. Прощай, Драко Малфой. Приятного путешествия. Надеюсь, что ты никогда не найдёшь дорогу домой. И будешь мучиться так же, как и я, когда твой отец, мерзкий Пожиратель, лишил меня семьи. Ненавижу!

После этих слов она обернулась рыжеватой совой и вылетела в открытое окно.

Зелёный лес пробуждался и наполнялся пением птиц, шорохом листьев и скрипом сухих ветвей. Он, как заботливый родитель, поил всю растительность холодной росой, испаряя молочный туман уже нагретым воздухом. Тихий плеск лесной реки нашёптывал о солнечном свете и дальних берегах. Только лежащий на песке парень не мог оценить окружающую его гармонию, потому что, едва открыв глаза, принялся издавать громкие стоны.

— Великий Салазар, что со мной?

Неяркий свет создавал танцующие блики, причиняя адскую боль опухшим глазам. Он попытался пошевелить конечностями, и тело тут же прошибла молния. Ногам было очень мокро и некомфортно.

Выждав минуту, парень резко перевернулся на живот и встал на колени, упираясь ладонями в песок. Всё завертелось калейдоскопом причудливых картинок. К горлу подкатила тошнота. От мучительных спазмов внутри всё колотилось. Сплёвывая остатки мерзкой жижи, принял сидячее положение и откинул с лица светлые пряди волос.

— Что за чертовщина? Ох, по телу будто стадо гиппогрифов прошлось.

Стопы стали согреваться и приобретать нормальный цвет. Парень посмотрел по сторонам.

Прямо перед ним бежала прохладная неширокая река в окружении высоких деревьев, густых кустарников и зелёной травы. Приятное пробуждение, нечего сказать.

— Где я?

И тут в голове у него промелькнула мысль. «А кто я? У меня ведь должно быть имя?»

Силился вспомнить хоть что-то, но ничего, кроме туманных образов и лиц, в голову не пришло. Так не бывает. Каждый человек имеет имя. «Видимо, я вчера перебрал с выпивкой, чем ещё объяснить моё отвратительное самочувствие. И как оказался в лесу, не помню».

Головная боль мешала связно думать. Оглядев себя со всех сторон, он понял, что был одет в парадный чёрный костюм. Подходящая одежда для прогулки в лесу.

Парень ощупал карманы и во внутреннем нашёл какой-то продолговатый предмет. Увидев его, он обрадовался.

— Моя волшебная палочка. Хм. Я волшебник.

Палочка в руках успокаивала, но как ею воспользоваться, не знал, точнее, не помнил. В голове вспыхивали картинки со взмахами руки, обрывки фраз и чувства полного восторга. Отчего он полностью уверился, что владеет магией.

Парень медленно встал и подошёл к реке. Вода прозрачная и, судя по тому, как замёрзли ноги, очень холодная. Плюнув на все предосторожности, он сел на корточки и ладонями зачерпнул ледяную воду. Утолив жажду, начал соображать. Где же он? Лесов в Англии полно. Если смотреть на растительность, то, скорее всего, где-то в центральной части или по направлению к северу. Возле реки должны находиться населённые пункты. Мало-мальски людная деревушка и то хорошо.

Рассуждая таким образом, он потопал вниз по течению. С надеждой в сердце, что на пути не повстречаются дикие хищные звери.

Разве мог юный волшебник представить, что это место таит существ куда более мерзких и опасных, чем лесные обитатели?

В нескольких милях выше две похожие на людей фигуры крались в тени и переговаривались между собой. Язык говорящих был странный, резкий, без мелодичных переливов и звучаний. Грязная одежда выглядывала из-под чёрных лат. На безобразных головах покорёженные шлемы. В руках обоих были зажаты неприглядные корявые мечи. Всем своим видом они внушали страх и желание скрыться. Будто две ищейки, обнюхивая всё на своём пути, пробирались ближе к намеченной жертве.

— Мне кажется, здесь никого нет. Всё как обычно.

Второй не спешил отвечать: он побежал вперёд, ведомый отличным чутьём. Часа через два они остановились.

— Чувствуешь? Тонкий аромат человечины и чего-то непонятного. Запах острее и пикантнее.

Шумно вдыхая уродливым носом, другой облизнулся.

— Он наверняка очень вкусный.

— Нас не сожрать его отправили, а найти и привести. Для начала. Там посмотрим, что с ним сделают. Может, и перепадёт что-нибудь.

Спутник то ли захрюкал, то ли закашлял, что, видно, означало смех.

— Осталось немного. Никуда он от нас не денется. Главное — быть начеку и оставаться незамеченными.

Они двинулись дальше, предвкушая поимку того, кого хозяин велел привести любой ценой.

Парень в изнеможении рухнул на покрытый зелёным мхом камень, отчего тот казался чем-то вроде стула с бархатной обивкой. Тяжело дыша, он свесил голову между широко расставленных ног. Желудок урчал от голода.

Оглянувшись, он присмотрел роскошный кустарник. Хорошее место, чтобы немного вздремнуть и набраться сил. Чувствовал себя до сих пор преотвратно. Ноги сводила болезненная судорога, мешавшая нормально передвигаться.

Устроившись и укрывшись ветками, он почти сразу отключился.

Разбудили его какие-то шорохи и хруст камней под чьими-то ногами. Стараясь быть как можно незаметнее и тише, приподнял ветку и осмотрелся. Справа виднелись две чёрные фигуры, которые в потемневшем лесу еле различались. Когда они приблизились, до парня донёсся их негромкий разговор. Что за язык? Он в недоумении продолжал прислушиваться к непонятным звукам, издаваемым этими незваными гостями.

— Он где-то рядом. Больше поблизости нет людей.

Парень услышал, как они глубоко и со свистом вдыхают воздух. Один, засмеявшись, начал хрюкать.

— Совсем рядом. И не боится?

— Дрыхнет, наверное.

Маг решил, что нужно делать ноги и побыстрее. Ему не хотелось быть обнаруженным подозрительными личностями. Речь у них похожа на звериный рык. А вдруг это оборотни? Или анимаги?

Он аккуратно выкатился из-под веток и присел на камни. Получилось бесшумно. А вот убежать так же не получится. Больно много под ногами сухих веток и листьев. Парень стал пятиться в сторону своего прежнего местонахождения. Ещё несколько шагов — и можно припустить. Согнувшись, он спрятался за деревом и перевёл дыхание. Поднял с земли добротную палку. В другой зажал острый камень. Не ахти какое оружие, но на большее рассчитывать ему не приходилось. Их двое, а по комплекции так все трое.

Парень пошёл ближе к реке, где песчаная полоса смягчила его поступь. Сделав с десяток шагов, он услышал за спиной громкие крики. Больше не медля ни секунды, побежал что есть мочи. Позади слышались ругательства.

Пару раз мимо него пролетали камни. Хорошо хоть не заклинания, подумал на ходу парень.

Спустя минут пятнадцать-двадцать парень начал сильно уставать, в отличие от преследователей. В боку нещадно закололо, лёгкие горели, а сердце грозилось выпрыгнуть или разбиться о грудную клетку. В глазах замелькали чёрные пятна. «Ещё чуть-чуть — и я потеряю сознание», — билась в голове мысль. Он продолжал бежать, вероятно, по инерции. Переставлял ноги, задыхаясь и захлёбываясь.

Неожиданно парень поменял траекторию и через перекат реки перешёл на другой берег. На миг обернувшись, он увидел, что те двое поначалу остановились. Но, издав какой-то дикий крик, кинулись вдогонку. Парень, не раздумывая, бежал дальше. Слева река с лесом, справа просто лес. В плечо попал камень, заставив его поморщиться от боли.

Вдруг что-то прожужжало возле уха. Потом снова послышались похожие звуки. Не заметив выступающий из земли кривой корень дерева, он растянулся во весь свой немалый рост. В носу неприятно хрустнуло и потекла тёплая кровь. Правую ногу свело судорогой. Невыносимая боль скрутила тело узлом. Парень сквозь сжатые зубы стонал и ругался и не сразу почувствовал, что его перевернули на спину.

Над ним склонились высокие люди. Некоторые держали в руках лук с натянутыми тетивами. Все как один длинноволосые. Какой-то блондин, державший за поводья вороную лошадь, что-то сказал или спросил — парень ничего не понял. Затем спросили уже на английском:

— Эти двое преследовали тебя?

Сплёвывая попавшую в рот кровь, он кивнул.

— Как тебя зовут и откуда ты?

Устало закрыв глаза, парень прохрипел:

— Я не знаю, точнее не помню.

Они снова о чем-то заговорили между собой на незнакомом языке. Он же пытался стереть кровь с лица рукавом пиджака. Всё равно костюм безнадёжно испорчен. И почему-то он был уверен, что эти лучники его не убьют. По крайней мере, сейчас.

Усмехнувшись своим мыслям, парень принял сидячее положение. Спасители разом смолкли и посмотрели на парня, который с мученическим стоном хватался за ноги.

— Идти сможешь?

Маг сам этого не знал. После такого марафона удивительно, что он ещё чувствовал свои нижние конечности.

— Не знаю. Постараюсь.

При попытке встать, его пошатнуло сначала в одну сторону, затем в другую. Тут же рядом стоящий лучник подхватил парня под плечо, и они всей дружной толпой направились вглубь леса.

— Спасибо. Позвольте узнать пункт назначения?

— Masto.

— О, благодарю, мне всё понятно. Как я сам не догадался, тупой башмак.

Помогающий ему идти встряхнул его и грозно процедил:

— Шутник, значит? Я тоже шутить могу. Привяжу тебя к лошади — и поплетёшься за ней в каком положении пожелаешь.

Парень прикусил язык и решил молчать до поры до времени. Пока он не потребует объяснений, что за чёртово место вокруг.

Лес становился мрачнее и гуще. Идти тоже стало тяжелее, потому что приходилось чуть ли не перепрыгивать через постоянные препятствия в виде корней, веток, кочек и колючек. Спасатели его, казалось, не замечали всего этого и словно порхали над землёй. «Ловкие», — думал волшебник. — «Как будто всю жизнь тут прожили. Хех, лесные жители». Посмеиваясь своим мыслям, он послушно шёл за ними.

Вскоре, после получасового петляния среди деревьев, перед глазами предстала широкая поляна, которая являлась чем-то вроде улицы. По бокам располагались небольшие аккуратные домики. Кое-где виднелись люди. Кто-то занимался своими привычными делами, кто-то просто глазел. Молодые люди, подростки — детей, как и стариков видно не было. Какие-то они всё равно странные. Стройные, длинноволосые и красивые, что ли. Парень терялся в догадках.

Впереди, прямо перед ними, стоял дом побольше остальных. С крыльца спускался черноволосый мужчина. Он поприветствовал пришедших и стал расспрашивать. «Опять на своей тарабарщине», — закатил глаза волшебник.

Брюнет внимательно слушал и кивал головой, пристально разглядывая его.

— Добрый вечер, человек. Тебе повезло, что королевские стражи именно в этот день совершали обход границы со стороны нашего поселения.

Парень откашлялся и попытался выпрямиться.

— Спасибо вам всем за спасение. Но я не могу назвать себя счастливым человеком, так как совершенно не понимаю, где я. И кто вы? Кто были мои преследователи?

— Тебя преследовали орки. Разве ты не видел их?

— Э-э, нет.

— И не слышал про них?

— Не припомню. Хотя каких только тварей не встретишь в волшебном мире, верно?

Тот нахмурил брови и задумался.

— А имя твоё?

Парень вновь напряг память, силясь вспомнить, но безуспешно.

— Не могу вспомнить. Как очутился в этом лесу тоже. Где я?

— Ты находишься в лесу, носящем общепринятое название Мирквуд.

Название оказалось незнакомым. Может, это Америка?

— Мы эльфы, подданные эльфийского короля Трандуила.

Парень в нескрываемом удивлении раскрыл глаза и уставился на них. Только сейчас у черноволосого мужчины он приметил остроконечное ухо.

Что за бред? Какие это эльфы? В голове всплыло воспоминание маленького существа с огромными глазами и ушами. Вот с ним ассоциировался образ эльфа. А эти высокие, похожие на людей не могли ими быть.

Парень расхохотался, упершись ладонями в колени. Минуты две он сотрясался всем телом. Потом понял, что стало очень тихо. Назвавшие себя эльфами смотрели на него: кто с удивлением, кто с непониманием, а кто со злостью. Что-то здесь явно не так. Или с ними, или с ним. По их лицам следовало догадаться, что с ним.

Он резко выпрямился, игнорируя боль в носу, и спросил как можно непринуждённее:

— А можно поподробнее, пожалуйста? Видимо, я что-то упустил из виду.

Эльфы стали перешёптываться. Тихий гул голосов раздражал и без того возбуждённого парня. Черноволосый мужчина заговорил с ним снова.

— Не понимаю, что могло так рассмешить, но отчетливо вижу, что тебе требуется помощь.

Нос, скорее всего, сломанный, пульсировал и отдавал болью по всей голове. Да и засохшая кровь на губах неприятно стягивала кожу. Волосы спутались от бега, пота и грязи. Но, несмотря на ужасный внешний вид и усталость, парень старался держаться​ прямо и сохранить хоть какое-то подобие достоинства.

— Кадрим, проводи его к местному лекарю.

Эльф (так уж и быть), который помогал идти, повернулся в его сторону.

— Хорошо.

Он сделал знак следовать за ним — и потерпевший молча поплёлся, глядя на развевающиеся за спиной эльфа тёмно-русые волосы.

В небольшом светлом помещении было чисто и пахло разнообразными травами. Их встретил невысокий молодой мужчина, одетый в узкие брюки, свободную тунику и с повязанным платком на голове.

Он внимательно осмотрел сидящего перед ним человека.

— Да уж, красавчик. Такой идеальный нос испортить.

Лекарь, цокая языком, отвернулся к шкафчику, заставленному флаконами и бутылочками.

Белокурый пациент насмешливо хмыкнул.

Возле входа неподвижно стоял сопровождающий его эльф Кадрим. Выглядел тот сурово, сложив руки на могучей груди. Светлые янтарные глаза с прищуром следили за ними.

— Вот. Возьми и выпей. Это для снятия усталости и успокоения.

Взболтав что-то в кружке, он протянул её парню. Тот немного недоверчиво посмотрел, но, чуть помедлив, всё же взял.

— Не бойся. Никто травить тебя не собирается. Эльфы не злодеи и мяса почти не едят.

Закатив глаза, молодой человек залпом выпил содержимое. Лекарь тихо посмеивался, косясь на невозмутимого Кадрима.

— Так, а теперь попробуем вернуть твоему носу первоначальный вид.

Холодной, смоченной в воде тряпкой он аккуратно стёр всю кровь с бледного лица.

— Придётся вправлять, если, конечно, не хочешь выглядеть более мужественно, — хитро глянул на стоящего в дверях эльфа. — Вот Кадрим, например, в своё время не пожелал, чтобы я ему вправлял его сломанный в бою нос.

Кадрим бросил злобный взгляд на лекаря, но не сказал ни слова. Послышался резкий хруст.

— Мерлин!

— Не угадал. Меня зовут Амадар.

Парень зажмурился от боли. «И не моё имя», — пронеслось у него в голове.

— Очень приятно. А никакого зелья нет для восстановления отшибленной памяти?

Амадар коротко рассмеялся и покачал головой.

— Я не ведьма и не волшебник. Я изготавливаю снадобья, мази, настои, используя местные травы, цветы и деревья.

Он подошёл к большому тазу с чистой водой и помыл испачканные кровью руки.

— А ты весёлый парень. К нам вообще редко кто заходит.

— Закругляйтесь, шутники. Дел невпроворот.

Встав на ноги, парень почувствовал облегчение. Кивнул на прощание лекарю и пошёл вслед за хмурым воином.

— Ещё увидимся.

Амадар стоял с довольной улыбкой на лице и думал, что в ближайшие дни будет нескучно и весьма интересно. Тихо напевая под нос какой-то мотивчик, он стал наводить порядок в своём маленьком царстве.

Кадрим привёл юного волшебника в самую глубь поселения. Деревянный дом ничем не отличался от остальных, разве что большей длиной. Справа находилась небольшая площадка с изрядно вытоптанной травой, несколькими столбами из бревен. На некоторых висели круги вроде мишеней.

— Так, Весельчак. Будешь жить с нами. С нами — это с королевскими стражами.

Не получив ответа, Кадрим зашел в дом и, пройдя к дальней двери, показал нужную комнату. Внутри стояли три кровати. Одна возле окна и входа, другие в углах напротив.

— Вон та слева — твоя. Располагайся. Но предупреждаю: если уснёшь, останешься без обеда.

Сказав это, Кадрим развернулся и ушёл, и не услышал язвительного ответа.

— Спасибо за проявленное радушие.

Юноша осмотрел свою одежду и брезгливо поморщился. Постель застелена пусть и не шелками, но чистым бельем. Стянув с себя пиджак и брюки, повесил их на спинку стула. Рубашку снимать не стал: в комнате было прохладно, а одеяло казалось очень тонким. Парень укутался до самого носа, который ещё жутко болел, и мгновенно уснул.

До позднего вечера в его снах всплывали чёткие и размытые картинки то ли прошлого, то ли просто бреда. Чего именно, он так и не понял, когда проснулся и услышал голоса в комнате.

Два эльфа, Кадрим и светловолосый, что-то громко обсуждали, совершенно не заботясь, что могли разбудить спящего.

— Эй, вставай, я знаю, что ты проснулся.

Парень сел и возмущенно уставился на них.

— Ещё бы. Вас, наверное, на другом конце деревни слышно. Никакого понятия такта и этики.

Кадрим хмыкнул.

— Ну, мы воины, а не изнеженные барышни, вроде некоторых.

Молодой человек сжал кулаки и собирался ответить не менее едко, как его опередил блондин.

— Может, сначала поужинаем, потом будете выяснять достоинства и недостатки друг друга, а?

Кадрим недовольно сжал губы и первым вышел из комнаты.

— Моё имя Илари. Я начальник королевской стражи. Не советую злить Кадрима. Он не отличается особой терпимостью, в отличие от других эльфов.

Раздражение не позволило волшебнику ответить. Он встал и, демонстративно отвернувшись, натягивал свои брюки.

— Ужин пройдёт на площадке возле дома. Поторопись.

Бесшумно ступая, начальник королевской стражи вышел. Парень поспешил следом.

На площадке развели костёр. В большом котелке что-то булькало и источало аромат тушёного мяса с овощами. Голод с новой силой дал о себе знать громким урчанием желудка.

Ему показали на пустое место рядом с Кадримом. Молодой человек нехотя опустился на бревно, нутром чуя неприязнь своего соседа.

Эльф, отвечающий сегодня за приготовление ужина, разливал жаркое по деревянным мискам и раздавал по кругу. Получив свою порцию, парень блаженно погрел озябшие пальцы. Потом принялся неторопливо поглощать на удивление вкусное варево.

Хотя зверский аппетит взывал съесть все одним махом, юноша сдерживал себя, до конца не понимая причин такого поведения. Ещё на языке вертелось: «А почему не за столом?» Лишь неприятное соседство сдерживало от высказывания вслух.

Эльфы ели и изредка переговаривались меж собой.

С появлением Амадара все оживились. Поприветствовав сидящих в кругу, он уселся прямо на траву недалеко от своего недавнего пациента. Лекарь подмигнул ему и вытащил из мешковатой сумки большую бутыль вина.

— Думаю, друзья мои, сегодня вечером можно отдохнуть и попробовать вина моего собственного приготовления из лесных ягод.

Большинство эльфов поддержало идею, так как Илари не высказался против. Почти у всех разом появились кубки в руках. Амадар поднялся и принялся наполнять их вином.

— И ты, гость наш, попробуй.

Он достал из сумки кружку и, налив вина, вручил парню.

— Не стесняйся.

И, пройдя мимо Кадрима, сел на своё место.

— За прекрасную звёздную ночь.

Хор голосов поддержал Амадара. Вино оказалось сносным. Приятный кисло-сладкий вкус с лёгким ароматом ягод. «Видимо, я раньше пробовал различные вина, раз могу судить об их достоинствах».

Мысли в голове парня приходили одна за другой, но выцедить из них что-то поистине важное не получалось. Скосив глаза, он посмотрел на Кадрима. Тот сидел собранный и уже не такой хмурый. Видно, что находиться в этом кругу ему приятно и легко.

Когда вино в бутылке закончилось, кто-то отправился отдыхать, кто-то затянул медленную грустную песню. Так, по крайней мере, думал парень, сидящий на бревне и прислушивающийся к непонятным словам.

Молчавший весь вечер Кадрим встал со своего места, размял затёкшие мышцы и пошёл в сторону дома.

Место рядом с молодым человеком остыть не успело, так как на него уселся Амадар.

— Как чувствуешь себя? Как нос?

— Ну, по ощущениям не очень-то.

— Не всё так быстро, мой юный друг.

Парень поморщился, проводя рукой по жёстким волосам. Он заметил, что все относились к нему снисходительно.

— Я не могу понять, как такому молодому… эльфу, как ты, доверили должность лекаря. Я поначалу принял тебя за помощника.

Амадар весело засмеялся.

— Мне почти семьсот лет, что не очень и много по нашим меркам.

Сказать, что парень удивился, ничего не сказать. Глядя на хитрое выражение лица лекаря, он принял это за шутку. Амадар представлялся ему ловким, общительным и весёлым. Он не стал отвечать, а лишь хмыкнул и покачал головой. Погрузившись в свои тяжёлые думы, не заметил, что все уже разошлись. Амадар продолжал сидеть рядом и разглядывал ночное небо.

— Я пойду, поздно уже.

Сделав пару шагов по направлению к дому, парень услышал вопрос.

— Не хочешь помыться немного перед сном?

«Хочет ли он отмыться от въевшегося пота, пыли и грязи?» Резво развернувшись, посмотрел на невозмутимого Амадара.

— Я, что, похож на какого-то вшивого оборванца, боящегося воды и расчески как огня?

Амадар тихо рассмеялся, кивая головой. «Ну что за наглость? Неужели он не видит, что перед ним стоит представитель…» Запнувшись в мыслях, парень поражённо замер и уставился куда-то пустым взглядом поверх плеча лекаря. Казалось, что-то важное промелькнуло, но, возвращаясь к своим словам, он терял конец нити, который мог бы привести к решению проблемы в виде провала памяти.

— Ладно, шутки в сторону. Идём за мной.

Они отошли ближе к лесу, где стояли два ведра​ с водой, на ветке висело чистое полотенце, сверху лежал кусок белого мыла.

— Справишься сам?

Получив утвердительный ответ, Амадар вытащил из сумки какие-то вещи.

— Наденешь брюки и рубаху. Подожду чуть подальше, потом провожу.

Быстро помывшись, парень обтёрся насухо полотенцем и надел предложенные вещи. Услышав негромкий окрик лекаря, пошёл на голос, ничего не видя в темноте. Грубая ткань просторной рубахи раздражала кожу и заставляла почёсываться.

— Извини, на вшей и прочую живность не проверял, но зато точно стиранные.

Волшебник чуть не врезался в незамеченного эльфа.

— О, спасибо за заботу.

Если Амадар и заметил проскользнувшую в голосе человека язвительность, то сделал вид, что ничего не услышал.

Увидев нужный дом, парень сказал, что пойдет дальше сам, и поспешил скрыться внутри.

В коридоре было темно. По памяти он нашёл свою дверь и вошёл в комнату. Стояла оглушающая тишина: ни храпа, ни сопения. Ощущение, что здесь никого нет. «Моя кровать в левом дальнем углу.» Ориентируясь по выделявшемуся окну, он двинулся в ту сторону.

И в это же мгновение его ноги наткнулись на неизвестную преграду. Земля и небо поменялись местами. Пока он летел на пол, в голове стучала одна мысль: «Только не мой нос».

Приземление сопроводил такой грохот чего-то тяжёлого, что эхо этого звона прокатилось ударной волной по ушам. Пропахав пол, парень столкнулся лбом с ножкой кровати. Боль, как вспышка яркого света, заставила зажмурить глаза и сдавленно простонать.

Вокруг послышались шум и чьи-то голоса. Сильные руки рывком подняли тело несчастного человека, отчего у того всё завертелось кругом.

— Эй, ты как?

Разлепив глаза, парень раздражённо ответил:

— Если бы вы не разложили тут среди комнаты свое барахло, то было бы в разы лучше, особенно моей голове.

Голос Кадрима только сильнее раззадорил и без того негодующего мага:

— Если ты спишь здесь, то это не значит, что ради тебя мы будем менять свой привычный уклад.

— Тогда хотя бы могли предупредить. Лежали молча, как чурбаны.

Послышался скрип — и окно загородила собой внушительная фигура эльфа.

— Слушай сюда, шут ты…

Руки, державшие парня, отпустили его, осторожно усадив на кровать.

— Так, уважаемые, не нарушаем дисциплину и положенный распорядок. Время отдыхать. Решим все проблемы завтра.

Кадрим постоял с минуту, но всё же послушался и лёг обратно.

Парень, поглаживая шишку на лбу, отвернулся к стене. Не прошло и получаса, как он забылся беспокойным сном. Снились ему какие-то дети, которых он оскорблял и которые, не оставаясь в долгу, оскорбляли его в ответ. Лица не запомнились.

Единственное, что он помнил, когда проснулся, это рыжие волосы одного из них.

Головная боль мелкими ударами стучала в висках. Даже то, что в комнате стоял полумрак, не спасало от рези в глазах. Возле кровати на тумбочке он нашёл кружку с водой. Перед тем, как осушить её, произнес:

— Ещё один чудесный день в чудесном непонятном месте с чудесными лесными эльфами, чтоб их мантикора разодрала.

Послышался смех вошедшего Амадара. Видать, его очень позабавил сарказм в голосе молодого человека.

— Доброе утро, счастливчик.

Лекарь поставил на тумбочку какую-то баночку.

— Это мазь от ушибов. Запах у неё специфический, но помогает хорошо.

Парень буркнув что-то похожее на благодарность, прикрыл лицо рукой.

— Кажется у тебя талант попадать в подобные ситуации. Но я бы поостерёгся препираться с Кадримом. Все тут знают его непростой характер. А когда он злится, то полностью оправдывает своё имя. Кадрим с эльфийского означает, примерно, летящий дракон. А больше бы подошло огнедышащий дракон.

Последние слова лекаря разорвали слой пелены, окутавшей воспоминания парня. Он резко встал на ноги и начал ходить туда-сюда перед растерявшимся Амадаром. «Драко, сынок, иди к маме. Посмотри, что я тебе купила». «Драко, твоё поведение не достойно аристократа». «Драко, идём с нами в Большой зал».

Цветное разноголосье причиняло боль и терзало затуманенное сознание. Замерев, он обернулся к лекарю и быстро проговорил, задыхаясь:

— Я вспомнил своё имя.

— Так это же прекрасно. Ну и как зовут нашего гостя?

Амадар выжидающе смотрел на белокурого парня, который на радостях стал втирать мазь в лоб.

— Драко. Меня зовут Драко.

И тут же шёпотом добавил, скривив губы в отвращении:

— Какой дрянью воняет эта треклятая мазь?

— Поторопись. Анор, глава поселения, хотел бы увидеть тебя и поговорить.

Драко же яростно тёр ладони в тазу с водой, пытаясь избавиться от неприятного запаха мази.

— Я тут тебе верхнюю рубаху принёс. Надевай и пошли.

Скептически осмотрев предлагаемое одеяние, Драко выдохнул и принялся натягивать её на себя. Пригладив складки, проворчал:

— Одежда у вас тут какая-то старомодная.

Но Амадар уже не слушал его и направлялся к выходу.

День выдался солнечным. Слышались переливы птиц, стрекот насекомых. Эльфы, занятые повседневными делами, иногда останавливались, чтобы обсудить новости или поделиться друг с другом заботами и радостью.

Драко, оглядывая все вокруг, думал, что эльфы и люди очень похожи. Похожий быт, похожие насущные проблемы.

Вот две эльфийки несли корзины с собранными ягодами; задумчивый эльф тягал вязанки хвороста. Кто-то тащил ворох белья к реке. Уже с утра в этой грёбаной деревне все куда-то шли, что-то несли.

Они подошли к большому дому, где Драко встречали по приходу сюда. Только на этот раз зашли внутрь.

Простая, но уютная обстановка радовала глаз. Запах свежей выпечки, дразня, щекотал ноздри.

Анор вошёл в зал, приветствуя эльфа и молодого человека.

— Доброе утро. Присаживайтесь, моя жена принесёт завтрак, который я хочу разделить с вами.

Приглашение обрадовало Драко. Ещё бы, поесть за нормальным столом.

Миловидная эльфийка расставила на столе угощения: горячие булочки, золотистый мёд, свежие ягоды, орехи, сливки и кувшин с травяным чаем. Посуда, хоть и не была из тончайшего фарфора, всё же была заметно изящнее вчерашних глиняных кружек.

Во время завтрака разговор шёл, в основном, между Анором и Амадаром. Говорили они на общем наречии, изредка вставляя эльфийские слова.

Закончив с едой, глава поселения обратился к Драко.

— То, что ты вспомнил имя — это хороший знак. Значит, память должна вернуться к тебе в ближайшее время. А пока можешь пожить у нас.

Драко ясно осознавал, что выбора у него не было. Он находился неизвестно где и ничего не помнил о себе, кроме имени и признания факта о магических способностях. К сожалению, пока бесполезных. Особой радости потребность жить здесь не вызывала, но он кивнул, соглашаясь с брюнетом.

Видимо, благодаря отличному завтраку раздражение и первоначальное желание нагрубить пропали без следа.

— А чтобы тебе не было скучно, помоги Амадару в его нелёгком труде. Он сам всё объяснит.

Раскланявшись с Анором, Драко с эльфийским лекарем пошли к дому последнего. Навстречу им шёл Кадрим с двумя эльфами-лучниками.

— Амадар, смотрю, у тебя появился помощник, — поравнявшись с ними, сказал Кадрим. — Только предупреждаю, что он неуклюжий, как хромоногий гном.

Спутники посмеивались, переглядываясь. Кадрим, сморщив нос, принюхался.

— Чую, Амадар применил свою чудо-мазь?

Послышались куда более громкие смешки.

— Кадрим, мы торопимся, вообще-то, да и вы куда-то шли, верно?

Суровое лицо эльфа преобразила широкая ухмылка, а глаза хитро сощурились.

— Неужели, ты не рассказал о своей гениальной мази? Об её высококачественных компонентах, точнее, самом важном из них?

Драко вопросительно и с нехорошим предчувствием смотрел то на одного эльфа, то на другого. «О чём они говорят?»

Амадар избегал взгляда парня и собирался что-то ответить Кадриму, как тот его опередил, глядя на Драко.

— По секрету скажу, что этой мазью никто, находясь в сознании, не пользуется. И все из-за основного компонента, который он добывает весьма своеобразным способом, — голос воина становился всё тише, а негодование Драко всё выше. — Для этого он выходит в лес, вооружившись…

— Кадрим, думаю, не стоит говорить об этом именно сейчас.

Подозрения душили Драко, но он смог выдавить из себя вопрос:

— Амадар, о каком ингредиенте он говорит?

Серые глаза сверкали недобрым огнём, отчего лекарь, невольно попятившись, кисло улыбнулся.

— Ребята, серьезно, ну, что вы привязались, разве это имеет значение?

— Амадар!

Голос Драко стал вкрадчивым и не предвещал ничего хорошего.

— Удовлетвори же любопытство своего помощника, вдруг придётся брать его с собой для столь деликатного дела.

Кадрим откровенно насмехался и веселился.

— Я могу рассказать ему об этом в любое время и без твоего непосредственного участия. Идём, Драко, не обращай на них внимания.

Амадар двинулся вперёд, не оборачиваясь.

Драко посмотрел на Кадрима, который, сложив руки на груди, криво улыбался. Молодой человек решил не доставлять ему удовольствия и дальше насмехаться, поэтому, не сказав ни слова, пошёл за лекарем.

Уже придя домой к Амадару, Драко уставился на него в ожидании.

— Драко, брось, у нас есть дела поважнее, чем обсуждать совсем несущественные вещи.

Но тот постукивал в нетерпении пальцами по столешнице. Видя настрой Драко, Амадар сдался:

— Хорошо. В мазь входит вполне себе обычный ингредиент животного происхождения.

— И именно он дает этот омерзительный запах?

Лицо Драко побледнело ещё больше.

— Теперь понятно, почему во время завтрака Анор покусывал губу, смотря на меня.

Амадар собирал какую-то сумку из грубой мешковины, повернувшись спиной к собеседнику. Достал небольшой посеребренный клинок и повесил на поясе.

— Амадар, я никуда не пойду, пока не услышу ответ.

Обречённо выдохнув, лекарь посмотрел на неумолимого Драко и решительно ответил:

— В состав мази входят оленьи экскременты, которые собираются в определенные лунные циклы. Вся сложность в том, что прежде оленя нужно накормить…

— Довольно.

Лицо Драко пошло красными пятнами от гнева.

Не сказав больше ни слова, он выбежал на улицу в сторону леса.

Амадар же, пожав плечами, положил в сумку маленькую фляжку. Мысленно проверил, всё ли на месте, и отправился в лес, но в противоположную сторону от Драко.

Драко, оказавшись на берегу реки, сел на песок и взялся бросать камни в воду. Сбоку послышались голоса, и вскоре из кустов показались удивительно похожие парень и девушка. Оба белокурые и голубоглазые, они застыли, увидев человека.

Парень, фыркнув, пошёл было дальше, держа за руку спутницу. Но она не пожелала идти с ним. Её взгляд приковался к Драко и с нескрываемым любопытством рассматривал его.

— Идём, Мариэль.

Качнув головой, эльфийка освободила ладонь и одарила парня тёплой улыбкой.

— Ступай, брат. Я догоню тебя.

Недоверчивый взгляд того заставил добавить:

— Всё хорошо. Хоть он и чужеземец, но меня не тронет.

Юноша нехотя кивнул и всё же отступил. Спорить с Мариэль — пустое дело для него. Она всегда немыслимым образом добивалась своего.

— Если что, зови — я буду неподалёку и услышу.

Девушка села слева от Драко и поздоровалась.

— Добрый день, Драко.

Тот невольно напрягся, повернулся и увидел, что голубые глаза эльфийки изучают его.

— Моё имя Мариэль.

Скромная улыбка обозначилась уголками нежно-розовых губ.

— Привет, Мариэль.

Злость, переросшая в досаду, не помешала ему также улыбнуться.

— Чем обязан столь пристальному вниманию к моей незначительной персоне?

— Мне интересно самой узнать, правду ли говорят про тебя.

Драко еле удержался, чтоб не закатить глаза.

— И что же говорят?

— Ну, примерно так…

Она сложила руки на груди, подбоченясь, нахмурила тонкие брови и пробасила:

— Заносчивый, глупый и самоуверенный юнец.

— Я даже догадываюсь, кто это сказал.

Рассмеявшись, эльфийка откинула волосы назад и забрала из его руки камень.

— Не стоит тревожить лес попусту.

Драко внимательно посмотрел на неё, пытаясь определить, сколько ей лет. Точно младше него. Голубые глаза лучились таким чистым светом, что он почувствовал себя грязным и грешным. Не зная, как объяснить это даже самому себе.

— А ты внешне очень похож на эльфа: высокий, статный, тонкие черты лица. Стоит только побриться и привести волосы в порядок.

Услышав это, Драко смутился. Было неловко, что юная эльфийка обсуждает его внешние данные.

— А Кадрим тебе родней доводится?

— Нет. Он самый близкий друг семьи. Они были друзьями с моим отцом.

Всё это она говорила со странной грустью, отчего у Драко защемило в груди. Слова девушки взволновали что-то внутри. Он задумчиво смотрел на сверкающую на солнце реку и не заметил, как остался на берегу один.

По возвращении в комнате никого не обнаружил, чему несказанно обрадовался.

Ночью, лежа в кровати, он понял, что боль во лбу прошла и шишка исчезла. Стало немного неудобно перед Амадаром. Совсем чуть-чуть. «Завтра схожу к нему, обещал помочь ведь. Делать всё равно нечего».

С такими мыслями он и заснул, не видя в темноте вошедшего Кадрима, что наблюдал за ним, глубоко задумавшись.

Ночь прошла без кошмаров, может быть, поэтому настроение было сносным. Наверно, впервые, как здесь очутился.

Амадар сидел за столом, делая какие-то пометки в свитке, и иногда прихлёбывал горячий чай из кружки.

— Кого я вижу. Чай будешь?

Парень кивнул в ответ и уселся на свободный стул. Он был благодарен, что Амадар ни словом не обмолвился о вчерашнем. Похоже, этот эльф единственный вызвал в нем чувство дружеской симпатии. «Нет, ещё Мариэль, возможно».

Отпив горячий горьковато-пряный настой трав, Драко всё же решился начать разговор.

— Ты говорил, что требуется помощь? Мне вот как раз заняться нечем.

— Да. Только основная помощь потребуется ночью.

Так как Драко вопросительно выгнул бровь, пояснил:

— Сегодня полнолуние. В это время я собираю некоторые виды трав. Например, корни аира и аконита. Последний вообще ближе к горам произрастает.

В дверь постучали.

— Войдите, — не вставая с места, крикнул Амадар.

Посетителем оказалась Мариэль, которая принесла полную корзину пахучих трав. Драко разглядел лежащую сверху ромашку.

— Молодец, Мариэль. Спасибо тебе.

Эльфийка лучезарно улыбнулась.

— Доброе утро, Драко. Как спалось?

Тот, не ожидавший вопроса, ответил не сразу. Язык обожгло кипятком, да и заинтересованный взгляд Амадара не прибавлял желания говорить.

— Э… прекрасно.

Он отвёл глаза от довольного лица девушки и уставился в окно.

— Как мама, Мариэль? Никаких изменений?

Она отрицательно покачала головой, взяла протянутую лекарем склянку и вышла на улицу, откуда помахала рукой Драко.

— Я смотрю, вы познакомились. А ты время зря не теряешь.

Амадар рассмеялся, глядя на закатившего глаза парня.

Вплоть до полудня Драко помогал Амадару подготавливать травы на различные нужды. По мере работы он узнавал те или иные растения и их свойства. Что-то рассказывал лекарь, что-то вспоминал самостоятельно.

После обеда прогулялись по лесу, набрали воды из родника для будущих настоек.

Ближе к вечеру Амадар отправил Драко отдохнуть. В дверях комнаты парень столкнулся с Кадримом.

— Слушай, ты за своими вещами следил бы. Мы привыкли к порядку.

Под указующим жестом руки Драко разглядел свою кучу одежды. «Он, что, предлагает их самому стирать?»

— Они тебе мешают? И чего ты раскомандовался?

— А с того, что королевские стражи отправились во дворец. Теперь я отвечаю за безопасность жителей деревни. Усёк?

Драко насмешливо фыркнул.

— И чем же мои грязные штаны угрожают вам?

— Да хотя бы ужасным запахом. В этой комнате я отдыхаю и соблюдаю чистоту.

Кадрим стоял, подперев плечом дверной косяк, и хмуро взирал на молодого человека.

— Так что или стирай, или я выкину их. За тебя это делать никто не будет.

Драко с невозмутимым лицом, смотря на эльфийского воина, размышлял. «Вот привязался-то.»

— Слабо? Белые рученьки жаль?

Кадрим многозначительно хмыкнул и вышел из комнаты.

Драко, постояв немного, схватил вещи в охапку и побрёл к реке. Нашёл небольшой мостик над тихой заводью и стал думать, с чего начать. Возникший ступор подсказывал, что раньше он подобным не занимался.

— Чёрт, надо было кусок мыла взять. Начну с рубашки, как с самой чистой.

Холодная вода обожгла пальцы. Драко поморщился, склонившись над рекой.

Шея и спина затекли, когда он полоскал свой чёрный пиджак, который отмываться никак не желал. «Уф, да сойдёт. Рабский труд». Капельки пота с кончика носа сорвались в воду.

— Кто ты такой?

Неожиданно громкий и грозный голос застал Драко врасплох. Дёрнувшись всем телом, он стал заваливаться вперёд и, не удержавшись, упал прямо в реку. Перед глазами размытым пятном промелькнули две высокие фигуры. Ледяная вода вмиг сняла усталость. Он выплыл на берег. Поднялся на ноги, отряхнулся и услышал уже знакомый голос:

— Добрый день, Леголас, Тауриэль. А этот енот-полоскун вроде не опасен. Он живёт с недавних пор у нас.

Женский смешок заставил Драко повернуться лицом к напугавшим его эльфам. Один взгляд на них — и его глаза ослепила яркая вспышка пламенных волос и красных губ. В голове запульсировала адская боль. Драко согнулся пополам, хватаясь за живот. В следующее мгновение его стошнило прямо на пыльные лакированные ботинки.

Ощущая себя полным идиотом, Драко медленно выпрямился. Кадрим, уперев руки в бока, ехидно улыбался.

— Ничего себе реакция. И кто же из них двоих тебе настолько не понравился?

Послышалось возмущённое женское восклицание, но Кадрим невозмутимо продолжил:

— Тауриэль, успокойся, я уверен, дело не в тебе.

Кадрим подошёл ближе к Драко и сочувственно произнес:

— Леголас, я же говорил, что твоя слащавая внешность приведёт рано или поздно к какому-нибудь неприятному конфузу.

Драко отвернулся от смеющегося, осточертевшего эльфа и снова воззрился на пришедших. Высокий блондин, одетый в зелёное одеяние, с непроницаемым взглядом рассматривал его. Эльфийка, красивая и рыжеволосая, тоже смотрела с любопытством, но нахмурив брови. То ли ей не нравилось видеть человека перед собой, то ли слышать отпускаемые Кадримом шутки.

— С какой целью пожаловали? Илари вчера покинул поселение и ещё не успел добраться до дворца, чтобы поделиться новостями.

Ответил, как понял Драко, белокурый Леголас:

— У нас нет времени задерживаться. Мы вернёмся завтра и все обсудим. С нами ещё пара воинов, идущих с другой стороны реки.

Драко перевёл взгляд на Тауриэль, которая продолжала его рассматривать. Встретившись с ним глазами, она быстро переключилась на своего спутника, сказав ему что-то на эльфийском. Тот ответил, соглашаясь с ней, бросил пару фраз Кадриму и через несколько секунд скрылся. Эльфийка посмотрела напоследок на Драко и пошла за блондином.

Оставшись наедине с Кадримом, Драко устало выдохнул, вытирая мокрое лицо.

— Мне, конечно, плевать. Но твои вещи уносит течение лесной реки.

Эльф рассмеялся и ушёл.

Драко вскинулся и побежал вылавливать одежду, на которую потратил столько сил.

Мокрый, голодный и злой парень вернулся в деревню. Развесил вещи на верёвках, зашёл в дом, разделся до нижнего белья и завалился на кровать, проклиная лесных жителей и пытаясь хоть немного согреться. Перед глазами стоял образ рыжей эльфийки. Её пламенные волосы подобно горячему костру трепыхались на ветру. Драко не понимал, почему она взволновала его. В итоге, так и не поспав, он быстро собрался. Ещё влажная одежда неприятно холодила кожу.

Дойдя до площадки, Драко сел на бревно и стал ждать. Сколько ждать, он не знал, так как совсем потерялся здесь во времени. Темно — значит ночь. Только спустя полчаса, по его подсчётам, подошел Амадар. Лекарь протянул ему большой свёрток и сказал:

— Держи. Этот тёплый плащ согреет тебя сегодняшней ночью. Ожидается похолодание, тем более ближе к горам.

Драко с благодарностью завернулся в сухой и мягкий плащ и накинул капюшон. «Всё-таки Амадар нормальный эльф».

— На, повесь на плечо одну сумку и надень лежащие в ней перчатки.

Когда они были полностью готовы, отправились в сторону леса. До ушей Драко донеслось фырканье.

— Поедем на лошади, правда, на одной. Уж извини.

«Или не очень», — мрачно подумал Драко. Он уселся в седло позади Амадара и озирался вокруг. Вскоре послышался шум реки, они двинулись вверх по течению.

Несмотря на поздний час, лес освещался полной луной. Иногда Драко казалось, что их кто-то преследовал или сопровождал. Загадочные тени скользили по траве и деревьям. Парню было не по себе, но он не произнёс ни слова, пока они не добрались до тихой и широкой заводи. Тишину нарушали лишь редкое кваканье местных лягушек и плеск воды. Где-то вдали проухал филин.

Драко спешился вслед за Амадаром.

— Так, Драко, отнеси вот эту большую сумку на берег и набери в неё песка. Оставь лежать там. Песок должен быть влажным, чтобы корни аира не пересохли.

Парень молча принялся выполнять порученное. Говорить почему-то не хотелось. Вокруг себя он ощущал нечто необъяснимое. Что-то даже в самом воздухе было странным. Каждый вдох пьянил до головокружения и лёгкого чувства эйфории. Это и пугало, и радовало одновременно. Окрик Амадара заставил его вздрогнуть.

— Драко, ты уснул, что ли? Иди, помоги.

Лекарь, мокрый и грязный, местами облепленный чем-то похожим на водоросли, передал ему добытые корни аира.

— Убери их в ту сумку и аккуратно перемешай с песком. Я схожу на другой берег немного выше. Будь тут и никуда не уходи.

— Поверь, мне прошлой погони хватило.

Когда Драко закончил, он огляделся и понял, что ещё до сих пор один. Снова проухал филин, но уже ближе. Тихий ветер шелестел в кронах деревьев. Пахло какими-то травами и цветами. Пьянящее чувство никуда не делось. Драко подошел к лошади, погладил блестящие бока и прислонился лбом к шее животного. Слабость в ногах заставила его опуститься на колени. «Что такое?» Он пропустил сквозь пальцы свои посеребрённые лунным светом волосы. Закрыл глаза и прислушался к себе. В ушах шумело. Нащупал ладонью горячий лоб, покрытый испариной, и задумался.

— А вот и я. Заждался?

Амадар положил в сумку собранные корни и подвесил её к седлу. Драко незаметно вытер рукавом лицо и поднялся на ноги. Стоящая рядом лошадь скрыла его покачивание. Сцепив зубы, он залез в седло. Лекарь тут же сел спереди, и они побрели дальше в лес к горам. Постепенно пороги реки становились круче, шум воды громче. Здесь ветер дул сильнее, трепыхая полы плащей.

— За следующим поворотом пройдём пешком. Там плохая дорога. Всё давным давно заросло шиповником и ежевикой.

Через десять минут, оставив лошадь возле дерева, они поднимались по небольшому склону вверх.

— Давай для экономии времени разделимся. Далеко не уходи. Ищи растения с жёлтыми цветками, собранными в кисть. Если увидишь, не перепутаешь. Срезай соцветия и извлекай корни. Держи мешок и нож.

Он вручил Драко небольшой мешок.

— И главное, не снимай перчатки и не трогай руками открытые части растений.

Парень свернул вправо, когда услышал:

— Если хочешь справить нужду, сейчас самое время.

Драко покачал головой и пошёл дальше. Вскоре нашлось искомое. Маленьким лезвием ножа он срезал крупные соцветия. Потянул за оставшийся стебель, выдернул клубневидные корни наружу. Очистил и сложил в мешок вместе с цветами. Растение имело резкий знакомый запах. «Наверное, надо набрать полный мешок и возвращаться», — думал Драко и увидел заросли подходящих кустиков.

Где-то прямо над головой ухнул филин. Драко, заполнив мешок, громко чихнул от поднявшейся пыли. За деревьями раздался еле слышный треск сухих веток. Он насторожился. Положил полный мешок в сумку, перекинутую через плечо. Стало тихо, что подозрительно вдвойне.

Драко присел на корточки за кустом. Небо потемнело, тучи скрыли круглую луну. «Темно, хоть глаз выколи», — сетовал он. Впереди опять послышались хруст и треск. Будто кто-то шёл по его следам. Драко опустился на землю и пополз в противоположную сторону. Шаги позади не стихали.

Острые колючки впились в пальцы. Закусив губу, парень поднялся на ноги, пригнулся и решил спуститься к реке. Может, Амадар уже там. Раздвинул ветки кустарников и пулей вылетел из зарослей. Но почти сразу же врезался в кого-то. Не удержавшись, две фигуры покатились вниз по склону. Тела обоих за это время успели поздороваться с каждым камнем и кочкой на пути.

Больно приземлившись спиной на каменистый берег, Драко выругался, когда сверху его придавило чье-то тело. Длинные волосы упали ему на лицо, мешая рассмотреть, кто же это. Послышался сдавленный стон. Нос парня уловил лёгкий приятный цветочный аромат.

Тело сверху завозилось и попыталось подняться. Но Драко схватил его за плечи и встряхнул.

— Отпусти меня. Сейчас же.

На Драко смотрели широко раскрытые тёмные глаза.

— Можно было познакомиться поближе прежде, чем падать в мои распростёртые объятия.

Он понял, что это была девушка. Сейчас, немного опомнившись, Драко чувствовал тяжесть её груди на своей.

— А мы уже встречались сегодня. Так что, думаю, зачтётся.

Она резво скатилась с него и поправила волосы. В это же мгновение между ними в землю вонзилась короткая чёрная стрела. Эльфийка пригнулась, выхватила из колчана стрелу и прицелилась в темноту.

— Вставай, нужно отойти в укрытие. Иди, а я пойду следом и прикрою, по возможности.

Медленно он двинулся к высоким деревьям слева от себя. Там где-то должен быть Амадар. «Я надеюсь, с ним ничего не случилось». Драко осознал, что по-настоящему переживает за этого эльфа, который отнёсся к нему по-дружески.

Внезапно раздался короткий свист — и на берег свалилось тело безобразного орка. Он хрипел и пытался вытащить торчащую из шеи стрелу. Но, несколько раз дёрнувшись в конвульсиях, затих.

Эльфийка опустила напряжённые плечи. Наверху показался высокий эльф с луком в руках. Он быстрым взглядом оценил обстановку, кивнул девушке и скрылся в кустах. Сбросив оцепенение, Драко обратился к ней.

— Что за немой театр? Что случилось?

Она посмотрела на него с удивлением.

— На нас напал орк, как видишь. Но лучник, мой напарник, убил его. Он пошёл посмотреть, есть ли ещё орки поблизости. Что наверняка так.

Из-за туч выплыла луна. В её свете блеснули рыжие волосы эльфийки.

— Так… Тар… Так… Чёрт, забыл. Странные у вас имена.

Она вскинула руку, призывая к тишине. Послышались топот ног и крики. На берег вышли две фигуры. Драко узнал Леголаса, который тащил раненого Амадара. Из бедра лекаря торчал обломок чёрной стрелы. Порванная ткань штанов пропиталась кровью и прилипла к коже. Из его горла доносились глухие и сдерживаемые вскрики.

Драко, как парализованный, не мог двинуться с места. Эльфийка подбежала и быстро о чем-то спросила блондина. Нащупала пульс раненого и нахмурилась.

— Эй, парень, тебе надо немедленно отправляться вместе с ним в деревню. Ему требуется срочная помощь.

Драко вздрогнул и кивнул, не до конца понимая, как сделает это. Леголас громко свистнул. Через минуту прискакала лошадь, на которой Драко с Амадаром добрались сюда.

— Тауриэль, езжай с ними. Амадар плох. Человек поддержит его, а ты прикроешь в случае опасности.

— Хорошо, сделаем так.

Она сделала знак рукой Драко.

— Ступай, Леголас. Неизвестно, сколько их там притаилось.

Но блондин сначала помог поднять и усадить Амадара впереди Драко. Потом, пожелав удачи, ушёл обратно.

Драко взял управление лошади на себя, хотя понимал, что животное лучше них знало дорогу домой. Тауриэль шла позади, озираясь и оглядываясь. Руки не отпускали лук с вложенной стрелой.

Было светло. Ветер разогнал мрачные тучи. Высоко в небе светили яркие, далёкие звёзды. Безмолвные наблюдатели Вселенной.

Драко заново ощутил слабость. Деревья плясали перед глазами. То сливаясь, то раздваиваясь. И так по кругу. Озноб лихорадил тело и разум. Дорога уже не различалась. В ушах стучало и давило. Парень судорожно закашлял. Носом пошла горячая кровь. Не в силах держаться прямо Драко завалился вперёд, утыкаясь в затылок Амадара. Лекарь наклонился к лошадиной шее и вцепился мёртвой хваткой в гриву. Издав стон, он потерял сознание.

— Что такое? Ему хуже?

Драко смотрел на неё, но не слышал ни слова. Он цеплялся за ускользавшее сознание всеми силами и с большим трудом держался в седле.

Первые розовые лучи рассвета озарили поселение, когда на главной улице появились грязная, уставшая Тауриэль и лошадь с двумя всадниками. К ней подбежали эльфы и помогли унести раненого. Драко перекинул ногу и плавно съехал по гладкому боку животного. Снял висевшую сумку с корнями аира и, пошатываясь, пошёл в сторону дома Амадара, которого уже разместили на одной из кроватей и оказывали помощь. Парень свалил ношу на стол и посмотрел на бледного эльфа, что потерял много крови. В голове у Драко чей-то голос шептал о кровевосстанавливающем зелье и необходимых компонентах. «Это бред?» Он схватил кружку с водой, чтобы промочить пересохшее горло, но в глазах потемнело от вспышек красного цвета. Пол покачнулся под ногами, и волшебник упал под испуганный ропот суетившихся эльфов.

К Тауриэль спешно подошёл Анор.

— Не ожидал увидеть тебя, Тауриэль, да ещё при таких обстоятельствах. Что произошло? Снова орки?

— Да, они. Но я бы хотела вернуться и помочь при необходимости Леголасу и двум лучникам.

Громовой голос заставил их обернуться.

— Не нужно, Тауриэль. Пойду я. Отдохни и присмотри за раненым.

Анор с облегчением посмотрел на подошедшего Кадрима.

Не дожидаясь ответа, воин оседлал своего коня, которого привели по его просьбе, и умчался в глубь леса.

Тауриэль стояла в раздумьях. Оружие она не сняла, готовая в любой момент броситься вдогонку за Кадримом.

— Тауриэль, нужно отдохнуть. Моя жена будет рада тебя видеть.

Эльфийка отрицательно покачала головой.

— Я успею насладиться отдыхом. Лучше действительно присмотреть за Амадаром и подождать их возвращения.

— Ну, что ж, идем, я провожу.

Они быстро добрались до лекарского дома. Внутри находились несколько эльфов: Мариэль с братом и высокий рыжеволосый мужчина. На лицах читались беспокойство и растерянность.

— Что с Амадаром? — спросила Тауриэль, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Он очень слаб от большой потери крови.

Голос молодой эльфийки дрогнул.

— Я опасаюсь заражения и возможности попадания в рану яда.

Тауриэль взяла руку девушки и ободряюще сжала.

— Мы сделаем все, что в наших силах.

Раздался тихий стон с другой кровати. Тауриэль перевела удивленный взгляд на незамеченного поначалу Драко. Тот метался по постели, что-то бормоча. Лицо и шея блестели от обильного пота.

— А что с человеком?

Ответил молчавший до этого эльф:

— Он внезапно упал. У него сильный жар. Похоже на лихорадку.

Теперь и рыжеволосая эльфийка обеспокоенно задумалась. Она обратилась к мужчинам:

— Принесите как можно больше воды, половину вскипятите. Мариэль, приготовь свежий укрепляющий и жаропонижающий отвар.

Все засуетились и занялись приготовлениями. Так как первая помощь Амадару была оказана, Тауриэль подошла к Драко.

Его светлые пряди прилипли к щекам и лбу. Грудь вздымалась от частого, глухого сердцебиения. Губы двигались быстро и дерганно, слов не разобрать. Он показался ей таким юным и уязвимым, что сердце эльфийки затрепетало от жалости.

Она налила в тазик холодной воды и мягкой тряпкой обтерла горящее лицо и шею. Замерев в нерешительности, Тауриэль услышала голос Мариэль за спиной:

— Сними ему рубаху, сейчас не время для приличий.

Она кивнула в ответ и принялась стягивать верхнее одеяние парня. Ее взору предстал подтянутый торс весь в шрамах, полученных то ли от клинка, то ли от кнута. Белые, покрытые тонкой, белоснежной кожей. Тауриэль с ужасом осматривала следы, нанесенные когда-то с особой жестокостью. Потом, словно очнувшись, обтерла грудь и живот Драко. Кожа пылала, как жаркий, огромный костер во время их лесных празднеств. Неразборчивые слова перестали слетать с его губ, но метания и озноб не прекратились.

Вместе с Мариэль она освободила и Амадара от остальной одежды. Нога его выглядела совсем не обнадеживающе. Краснота и припухлость не спали.

Позже брат Мариэль принес девушкам обед, извинившись, что не может помочь чем-то большим.

— Как мама, Мариэль?

— Все так же. Мы с братом уже смирились с ее выбором. Мама слишком сильно любила папу, чтобы оставаться здесь без него.

Тауриэль видела печаль и безысходность в ее глазах, но понимала, что они поступают правильно, не пытаясь удержать мать рядом с собой.

Сплошные муки от неизвестности. Неужели никто еще не вернулся? И в этот же момент в дверь постучали.

Вошли Леголас и Кадрим. Выглядели они неважно: помятая одежда, царапины. На щеке Кадрима виднелся кровоподтек.

— Как же долго вас не было! Что произошло в лесу?

Леголас поднял руку, успокаивая Тауриэль. Она послушно опустилась на стул и замерла в ожидании.

— Все закончилось благополучно, никого больше не ранили. Что с Амадаром? Еще и человек пострадал?

— Амадар пока плох. Кровопотеря и подозрение на заражение. А человека уже здесь свалила лихорадка, как мы думаем.

Мариэль сидела возле Амадара и не сводила с него глаз.

— Что-то Драко совсем дохляк. Не очень жизнеспособный какой-то, — едко кинул Кадрим, даже не посмотрев в его сторону.

— Ну, не знаю. Он весь шрамами покрыт.

Тауриэль сама не знала, почему сказала это. Будто защищала его.

— Серьезно?

— Тауриэль, идем с нами к Анору. Необходимо обсудить эту странную ситуацию с орками.

Рыжеволосая эльфийка нерешительно поднялась, оглядываясь на спящего Драко.

— Я присмотрю за ними двумя. Ступай.

Мариэль мягко улыбнулась девушке. Поблагодарив ее, Тауриэль вышла вслед за мужчинами.

Драко метался и мотал головой в разные стороны. Голос, надменный и холодный, что-то настойчиво пытался донести до него. Мелькнул образ мрачного, одетого во все черное человека. «Смотрите в свой котел, Драко. Какой компонент следующий?» Драко распахнул глаза и увидел склоненное над ним лицо. Это…

— Мар… кх… эль

— Вот, попей, Драко. Тебе надо восполнить потерю жидкости.

Теплый отвар приятно смягчил саднящее горло и принес ощутимое облегчение.

—… Амадар?

Мариэль покачала головой и сказала:

— Еще не приходил в себя. Он много крови потерял.

Драко попытался подняться и посмотреть на раненого лекаря, но все поплыло кругом и по ушам застучал молот.

— Драко, ты еще слаб. Поспи. В таком состоянии ты ничем ему не поможешь.

Он в изнеможении рухнул на подушку и закрыл глаза, снова погружаясь в сновидения с черноволосым мужчиной.

Тауриэль, Леголас и Кадрим разместились у Анора. Девушка понимала, что произошедшее в лесу носило не случайный характер. Принц был задумчивым и явно чем-то расстроенным. Кадрим же напротив излучал ледяное спокойствие и уверенность.

— Что же случилось нынешней ночью, друзья мои?

— Нас отправил из дворца мой отец. На днях нам нанес такой редкий визит Митрандир. Я не знаю, о чем они беседовали, но на следующий день мы отправились в лес в сторону вашей деревни.

Леголас встал на ноги и подошел к окну, глядя во внутренний двор.

— Целый день мы обходили поселение кругом, углубляясь в лес. И почувствовали чужое присутствие, а иногда находили следы, которые тщательно скрывались. Первое, что пришло в голову, это орки, только очень аккуратные и осторожные. Такое поведение показалось странным, и мы решили устроить засаду. Но то, что все обернулось именно таким образом, еще больше запутывает это дело.

— К сожалению, никто не знал о вашем походе. Амадар давно собирался в эту ночь за травами из-за полнолуния.

Анор кивнул Леголасу, мол продолжай.

— Я с лучником засел с одного берега, Тауриэль со вторым воином на другом. На нас наткнулись пятеро орков. Завязался бой. Тут неожиданно появился Амадар и убил клинком одного. Но с противоположного берега орк послал стрелу и угодил в ногу лекаря. Мы побежали. Амадар упал на землю, а при падении стрела сломалась и, провернувшись, вошла глубже. Расправившись с этими орками, услышали крики, с того места, откуда прилетела стрела, и поспешили на них. И теперь уже мы наткнулись на четверых орков, с которыми сражался лучник. Тауриэль, как выяснилось, была внизу с человеком. Я отправил их в деревню. Сам вернулся, и мы поспешили догнать уцелевшего орка, но он ускользнул от нас. Скорее всего, в горы.

Каждый задумался о причине нашествия орков. Ведь они давно не появлялись в этих краях.

— Орки приходили неспроста. Они что-то искали или вынюхивали.

Леголас никак не мог объяснить себе этого и простить, что упустил одного, возможно, важного представителя враждебной расы. Мысли Кадрима были схожи, так как он не успел приехать вовремя.

— Вам надо отдохнуть как следует. А тебе, Тауриэль, здесь готова комната.

— Спасибо, Анор. Только я проведаю Мариэль и больных.

Леголас с Кадримом отправились в дом для стражи. Тауриэль договорилась с Мариэль, что сменит ее через шесть часов.

Мариэль с нарастающим беспокойством наблюдала за Амадаром, который ворочался и постанывал, но так и не приходил в себя. Рана на ноге припухла сильнее и причиняла видимую боль пострадавшему.

Драко же наоборот спал тише, жар постепенно спадал, пульс приходил в норму.

В десять часов вечера пришла Тауриэль. Эльфийка сразу же отметила произошедшие перемены, но ничего не сказала, дабы не расстраивать Мариэль, пока та прощалась до утра.

Едва забрезжил рассвет, Драко проснулся. Чувствовал он себя несравненно лучше. Приподнявшись на локтях, он осмотрелся и увидел сидящую за столом Тауриэль. Она уткнулась лбом в сложенные перед собой руки и что-то тихо напевала. Драко улыбнулся. Прислонившись к спинке кровати, бросил взгляд на Амадара. «Плохи дела». Он завозился, чтобы осторожно встать на ноги. Тауриэль подскочила на месте и удивленно посмотрела на Драко.

— Зачем ты встал? Еще очень рано.

— Ну, ты же не спишь. Вижу, что Амадару становится хуже. Ему надо помочь.

Драко приблизился к лекарю. Попросил эльфийку снять повязку. Его взору открылся большой, красный нарыв, полный гноя.

— Нужно вскрыть его, прочистить и обработать. И срочно требуются мазь и снадобье для очищения крови.

— Даже не знаю, что здесь имеется. Сейчас посмотрю.

В суете они не заметили, как вошла Мариэль.

— Что с Амадаром? Ему хуже? Я так и знала.

Драко быстро объяснил ей, что требовалось сделать. Она кивнула и ловко начала доставать нужные вещи и ингредиенты.

В углу на маленькой печке он развел огонь и установил небольшой котелок. Налил в него воды и стал добавлять измельченные травы и компоненты одно за другим. Девушки в изумлении следили за его действиями.

— Так, пока оно кипит, я займусь раной. Мариэль, через десять минут помешай по часовой стрелке шесть раз и пусть дальше кипит.

Тауриэль сидела рядом, подавая запрашиваемые предметы. Тело Амадара дернулось, когда Драко сделал надрез.

Мариэль соскочила с места и застыла в нерешительности.

— Мариэль, ты можешь выйти.

— Я… Не знаю, одобрил бы это Амадар, но у него есть снадобье, которое он изобрел не так давно. Можно ли обработать им после очищения от гноя?

— Что за компоненты он использовал? — спросил Драко, не отрывая головы от поля своей деятельности.

Но ответа не последовало. Драко уж было подумал отказаться, раз она не знает. Но Мариэль сдавленно поведала:

— Из поджелудочной железы оленя.

Вот оно! Драко кивнул, поторопив ее с поисками, и продолжил прикладывать к вскрытой ране чистые тканевые тампоны, впитывая весь гной из нее. Спустя пятнадцать минут все было закончено. Мариэль достала небольшой пузырек из мутноватого стекла и протянула Драко. Тот аккуратно вытащил пробку и медленно стал закапывать снадобье в рану. После нанес заживляющую мазь на края раны и наложил повязку.

Драко вернулся к котлу. Понюхал испарения, удовлетворенно кивнул и добавил последний ингредиент. Снял с огня и поставил остывать и настаиваться.

— Два часа достаточно. Можно будет дать ему выпить. Для начала хватит и трех ложек. Через час пять ложек. И еще через час десять.

Он устало лег на свое ложе и пробормотал:

— А я посплю немного, дамы.

На этот раз обошлось без кошмаров и необычных лекций. Драко чувствовал необычайный прилив сил и счастливо улыбался во сне.

— Эй, целитель недоделанный, вставай. Ты что за отраву сварил ему? Еще улыбается, дурак.

Расслабленное после сна тело парня встряхнули, да так, что зубы пребольно стукнулись друг об друга.

— Эй, чего тебе надо от меня?

Злые глаза Кадрима бешено сверкали яростью. Он рывком поднял Драко на ноги и развернул в сторону Амадара.

— Смотри, что ты натворил!

Тело лекаря выгнулось дугой и сотрясалось мелкой дрожью. В тишине были слышны его мучительные стоны и всхлипы юной Мариэль.

Драко проморгался, приходя в себя и окончательно просыпаясь. Мысли не сразу прояснились. Он вспомнил процесс приготовления и не мог найти ничего, что означало бы ошибку. В голове снова всплыли чьи-то слова, объясняющие действия зелья.

Теперь уже Драко вспылил:

— Чего вы тут базар устроили? Ему покой и тишина нужны. Думаете, боль так просто взяла и исчезла? На ногу его посмотрите. А то, что он снова реагирует на боль, означает, что он потихоньку приходит в сознание. Также, возможно, в его кровь попала небольшая доза яда. Такая реакция вполне естественна, — не сказал, а прошипел парень, глядя на беснующегося Кадрима.

Тот, нехотя, выпустил его и отошёл в сторону, о чём-то размышляя. Тауриэль тихим, но взволнованным голосом обратилась к Драко:

— Рана затянулась невероятно быстро. А как долго будет длиться это?

Она перевела взгляд на стонущего Амадара.

— Сколько отвара вы ему дали?

— Сначала три ложки, через час пять. Минут через двадцать остальные десять нужно, так?

Драко молча кивнул, подтверждая правильность их действий.

— Я не могу позволить этого.

Кадрим сложил руки на груди и обвёл всех серьёзным взглядом.

— Ему может стать ещё хуже. Доверять пришлому человеку — верх неблагоразумия. Ладно Мариэль: она юна и доверчива. Но ты, Тауриэль, неужто не понимаешь, как это опрометчиво?

Мариэль разревелась громче, сжимая в своих маленьких руках горячие и сухие ладони Амадара. Она со смесью злости, страха и обиды смотрела на Кадрима.

Тауриэль стояла посреди комнаты в растерянности. С одной стороны претензии эльфа были обоснованы, но с другой...Этот парень помог Амадару, здорово обработав рану и сварив какое-то одному ему известное питье, при том, что сам с трудом держался на ногах, едва отойдя от жара лихорадки. Чисто интуитивно она доверяла Драко, поэтому выразила своё мнение прямо:

— Я не думаю, что он пытался причинить вред. Благодаря его умелым и решительным действиям заражение не распространилось.

Драко подошёл к лекарю и осмотрел рану. Пульс был учащённым, но не запредельным и ровным.

— Заражение по сути никуда не делось. Но сейчас его кровь очищается и восполняется. Борьба организма не очень приятный процесс.

— И ты гарантируешь его исцеление?

В голосе Кадрима звучал неприкрытый скепсис.

— У него всё равно нет выбора. Яд либо медленно убьёт его, либо покалечит на всю жизнь. А так есть вероятность полностью избавиться от отравления. Я уверен в этом зелье.

Признавать, что в словах человека есть резон, Кадрим не хотел. Но и видеть мучения Амадара было тяжело.

В комнату бесшумно вошёл Леголас. В его голубых глазах читалась тревога.

— Что происходит?

Тауриэль первая подала голос, быстро и немного сбивчиво объясняя состояние лекаря.

— Раз выбора нет, то не стоит попусту терять время. Кадрим, мне необходимо обсудить кое-что с тобой.

Кадрим перевёл взгляд на Драко.

— Ответственность с тебя я не снимаю, — сказав это, он вышел за принцем.

— Мариэль, десять минут спустя дай ещё десять ложек. Потом он должен уснуть.

Дрожащая эльфийка одними губами произнесла:

— Хорошо, Драко.

Тауриэль пошла к выходу.

— Я принесу ужин.

Драко присел на край своей кровати и прикрыл глаза рукой. Желание помочь и спасти Амадара было единственным на данный момент. Переживать о том, что он не помнил, глупо. Сам факт потери памяти не давал покоя, конечно. И при каких обстоятельствах это произошло, и, возможно, по чьей-то вине. Чувство "не в своей тарелке" очень точно определяло его положение. Поэтому терять Амадара не хотелось чисто из эгоистичных побуждений. Эльф проявил к нему участие и дружелюбие. Большинство же остались равнодушными. Не считая Кадрима, который раздражал своими высокомерием и неучтивостью.

Мариэль встала и взяла со стола глубокую миску с зельем и аккуратно напоила Амадара. Тот что-то говорил и стонал в бреду, но послушно проглатывал предлагаемое. Девушка с надеждой взглянула на Драко.

— Надо просто подождать, Мариэль.

Обречённо выдохнув, она вновь сжала руку эльфа.

Дверь распахнулась, и вошла Тауриэль. Со стуком поставила корзину со снедью на стол и выругалась. Она села на стул, закинув ногу на ногу и сложив руки на груди. Вид у неё был обиженный, и это позабавило Драко. Он улыбнулся и встретился с её глазами. Они были цвета глубокой зелени. Не как молодая, сочная листва, а тёплая, нагретая солнцем морская вода. Сейчас в них бушевал настоящий шторм. Она прищурилась и ещё сильнее поджала губы.

— Какая страшная гримаса. Тебе не идёт.

Тауриэль громко хмыкнула и уставилась на носок своего сапога. Проследив за её взглядом, Драко отметил длинные, обтянутые узкими брюками ноги. Одеяние стража не лишало эльфийку женственности, наоборот, подчёркивало. Что уж говорить про шикарную шевелюру волос, струящуюся до самой талии. Весьма тонкой, к слову. Белоснежная кожа в расстёгнутом вороте манила коснуться и оценить нежность и бархатистость.

— Мы на корзину смотреть будем?

Драко вскинулся и вскочил на ноги.

— Нам всем не помешало бы подкрепиться.

Мариэль подошла к столу и начала выкладывать продукты.

Сердце Драко громко стучало, а задрожавшие пальцы он засунул в карманы брюк. Тауриэль, поглощенная своими мыслями, не заметила его пристального внимания.

Мариэль села рядом с эльфийкой, Драко же расположился напротив них. Редкие стоны Амадара и постукивание ложек нарушали стоявшую тишину. Первая заговорила Мариэль.

— Тауриэль, в чём причина твоего негодования?

— А в том, что Леголас и Кадрим снова ушли в лес. Без меня. И ничего не сказали.

Она кинула ложку в тарелку, встала и начала мерить комнату шагами.

— Взяли лошадей и скрылись. Отправили твоего брата предупредить Анора. От него я и узнала.

Драко понял, что Тауриэль обиделась на эльфов. Или они поберегли её, или пренебрегли ей.

Мариэль занялась посудой.

— Только не стоит их догонять. Твоя помощь может понадобиться здесь.

Вскоре Тауриэль помогла ей навести порядок и чистоту в доме и проветрить комнату. Драко вышел на крыльцо, чтобы не мешать им и подумать в одиночестве.

Два всадника остановились в глубине лесной чащи. Дальше они решили идти пешком.

— Кадрим, может, всё же стоило взять Тауриэль с собой? Или лучника? Не нравятся мне здешние окрестности. И неспокойно стало на границе.

— Я знаю тут всё: каждое дерево и куст. Да и не думаю, что орки сунутся сюда всем скопом. Если только пара лазутчиков.

Они бесшумно и ловко пробирались сквозь заросли кустарников. Иногда поднимаясь на какое-нибудь дерево и осматриваясь. Впереди, в сумрачной мгле, маячили тёмные горы. Ветер нагонял тучи, осложняя задачу эльфам. Но оба воина имели острое зрение, поэтому не особо огорчались надвигающейся непогоде. Так они сами были незаметнее для врага.

Внезапно Кадрим остановился, прислушиваясь к чему-то. Леголас хмурился, так как не расслышал ничего подозрительного. Лишь шелест листвы и поскрипывание веток. Стояла та живая тишина, что вообще возможна в лесу.

Леголас вопросительно глянул на Кадрима, но тот молчал, о чём-то задумавшись. Потом, махнув рукой, пошёл дальше.

Река протекала где-то справа от них. Запах речной воды с примесью тины, как ни странно, вносил нотку свежести. Следом появился запах костра и дыма. Кто же так неосторожен? Они прибавили шагу. Вдали среди уже редких деревьев виднелись оранжевые отсветы, становящиеся всё меньше. Пытаются спрятаться?

Кадрим побежал вперёд, Леголас не отставал. Дымящиеся красные угли и разбросанные ветки — вот всё, что увидели перед собой эльфы. Следов видно не было.

— Кто бы это ни был, уйти далеко они не успели.

Принц присел на корточки, силясь разглядеть хоть какой-то намёк на след.

— Ушли, скорее всего, в горы. Давай разделимся и встретимся здесь же через полчаса.

Кадрим двинулся вправо, где ему показалось еле заметное движение. Он помнил, что впереди есть небольшое ущелье. До ушей доносился гудящий звук ветра, отражающийся от каменных стен. Эльф чувствовал чье-то внимание, но не чужое присутствие. Закалённый в боях и походах Кадрим всецело доверял своему инстинкту. Он задумчиво погладил синяк на скуле. Прошлая ночь посеяла в нём сомнения. И появление орков не одна тому причина.

Эльф подошёл к ущелью. Оно было не глубоким, но темнота скрывала его истинную опасность в виде острых камней на самом дне.

Ветки растущей на краю пропасти сосны покачивались, распространяя пряный запах хвои. И чего-то ещё.

Кадрим резко развернулся и выхватил из ножен меч. Тёмная фигура спрыгнула с дерева и рванула прочь. Эльф от неожиданности оступился, не удержал равновесие и свалился вниз. Он схватился за торчащие камни и ногами уместился на крохотном выступе. Сноровка и врождённая ловкость не подвели.

Меч звякнул и скрылся во мраке. Кадрим ругался на чём свет стоит и понимал, что долго так не протянет, а выбраться самому не представлялось возможным. Кричать в горах — гиблое дело. Если только...

Послышались тихие шаги. Его накрыла тень. Чёрная фигура в плаще с капюшоном присела на корточки и зацокала языком. Языком, который Кадрим сейчас с яростью бы вырвал.

— Явился всё же демон по мою душу.

Фигура насмешливо фыркнула и продолжала молча сверлить его взглядом.

— Конечно, просить тебя о помощи очень глупо, но всё же. Про оплату стараюсь искренне не думать.

— И как высоко ты оцениваешь свою жалкую жизнь?

О, этот голос он узнал бы из тысячи других. Теперь кошмары обеспечены ему надолго.

— А ты нисколько не изменилась, Ретрин. Такая же ядовитая, хладнокровная змея.

— Ну, змея бы не стала обращать внимание на попавшего в беду.

Кадрим хмыкнул.

— А как же удовольствие от вида мучений никчемного эльфа?

Фигура еле слышно рассмеялась.

— Это очень заманчиво, но я спешу. Прощай, Кадрим.

Тень быстро исчезла из поля его зрения. Эльф несколько раз тяжело выдохнул и крикнул:

— Хорошо. Заплачу сколько попросишь, Балрог тебя побери.

Руки кровоточили и саднили. Камень под ногами медленно обсыпался.

— А всё же что-то в твоей голове есть. Хватайся.

Перед Кадримом показался конец веревки. Он намотал его на скользящую руку и ногами уперся в скалу, помогая подтягивать себя из ущелья. Едва ступив ногами на землю, он сделал два шага вперёд.

Фигура, скинув капюшон, держала наготове небольшой арбалет. Кадрим поднял руки перед собой.

— Ретрин, неужели ты думаешь, что я настолько непорядочный эльф и нападу на тебя?

— На всякий случай. Мало ли.

— Как ты тут оказалась? Опять что-то разнюхиваешь?

Кадрим сел на большой валун и обмыл ладони из кожаной фляжки.

— Мои дела тебя не касаются. Благодарности не последует?

— С собой денег у меня нет. Хотя и упал я по твоей вине.

Ретрин рассмеялась вполголоса и чуть опустила оружие.

— Значит, я сногсшибательная женщина?

— Скорее сумасшедшая.

Из темноты вынырнул запыхавшийся Леголас. Он оторопело оглядел Кадрима и девушку.

— Нашли время для свиданий. Я понимаю, старые привязанности и всё такое, но я только что напал на след орка. К сожалению, он будто сквозь землю провалился.

Девушка убрала оружие и сняла маску с лица.

— Леголас, я думаю, нам есть, что обсудить.

Он согласно кивнул. Кадрим поднялся на ноги и возглавил шествие до места, где они оставили своих лошадей.

В лесу темнело с каждой минутой. Солнце спряталось за деревьями, всё реже пропуская жёлтые лучи в густую чащу. Ночь ожидалась холодной и зябкой. Небо окрасилось в тёмно-лиловые и серые тона, переходящие в угольно-чёрные в местах наибольшего скопления набегающих туч. Скрипы и стоны могучих дубов демонстрировали силу ветра, гуляющего над лесом, но не проникающего вглубь.

Леденящая до мурашек сырость пробиралась под плащи идущих эльфов и заставляла их тела мелко содрогаться.

Кадрим настороженно поглядывал по сторонам, готовый в любую секунду кинуться в бой или в погоню.

Рыжий конь Кадрима, увидев своего хозяина, издал негромко ржание и затоптался на месте от нетерпения. Даже животным было не по себе вблизи этих гор. Эльф успокаивающе погладил шею коня и, обернувшись, сказал:

— Лучше вернуться в деревню. Иначе нам грозит испытать на себе всю мощь стихии. Ливень будет знатный.

Но эльфийка оторопела и посмотрела на него, как на прокажённого.

— Это ты меня сейчас к себе домой позвал, чтобы переждать непогоду?

Кадрим знал, что под «домом» она имела в виду его деревню. Но он опустил этот момент и тут же гаденько улыбнулся.

— По старой памяти тебе, Ретрин, ещё и тряпок на крыльцо накидаю, чтобы не сильно холодно лежать было. А если долг простишь, так молока в блюдечке вынесу.

К великому облегчению Леголаса, она промолчала и села на небольшой камень, демонстративно поплотнее запахнув плащ, и повернулась спиной к Кадриму, явно отдав предпочтение денежкам.

— Леголас, ты сказал, что обнаруженный тобой орк неожиданно пропал из виду?

Она смотрела прямо на принца, игнорируя насмешливо-заманивающие взгляды, которыми её награждал Кадрим.

— Звучит странно, но это так. Я уже не сомневался, что достану его. И когда оставалось всего ничего, он исчез.

Леголас, уязвлённый ещё вчерашней неудачей, выглядел злым и подавленным.

— Я осмотрел всё вокруг.

— Успокоит тебя это или нет, уже дважды эти «олени» уходили буквально из-под моего носа. Хотя я уже сомневаюсь, что это «олени».

«Оленями» все разведчики Лихолессья называют отряды орков-пехотинцев, приходящих из глубин леса, там, где находится злосчастный Дол-Гулдур. Неужто орки вылезли откуда-то ещё?

Девушка поднялась на ноги и, шагая перед удивлёнными эльфами, продолжила:

— Я появилась здесь несколько дней назад и наткнулась на «стадо». Но никак не могла взять в толк, откуда им тут взяться. Стала следить за ними. Так в первый раз и произошло это… явление. Куда они девались, я не понимала. Подумала, засекли и хотят отловить, потому пришлось убраться, чтобы не угодить в капкан. А прошлой ночью после устроенной вами заварушки проследила за одним. Опять то же самое. Но в этот раз не пришлось нагонять, и теперь приблизительно ясно место, где они исчезают. Дело остаётся за малым: нужно хорошенько исследовать всё в данном радиусе.

Она встала в решительную позу, уперев руки в бока. Серые глаза блестели от возбуждения, нога в высоком с отворотом сапоге постукивала по земле в ожидании то ли вердикта, то ли эмоций со стороны эльфов на сказанное.

Кадрим громко рассмеялся.

— Ретрин, ты, что, прямо сейчас собралась это сделать?

— Информацию я предоставила, но в деле уже замешана. И если платит Его Лесничество, я должна довести начатое до конца. А если у кого-то не хватает смелости, для Леголаса мне придется поработать за отряд стражей.

— У кого-то просто хватает благоразумия не лезть туда ночью, малым числом и как следует не вооружившись.

— Оу, вот как теперь это называется.

Кадрим сделал несколько шагов по направлению к эльфийке и сжал кулаки до побелевших костяшек.

— Я не привык, в отличие от тебя, искать приключения на свой зад. А твой зад давно нуждается в порке.

— Нет-нет, свои грязные фантазии оставь при себе.

— Ах, фантазии. Да…

Леголас встал на пути Кадрима и с укоризной посмотрел на него.

— Вы чего как дети малые? Мы отправимся в деревню не потому, что Кадрим прав, а потому, что твой друг Амадар вчера был тяжело ранен. Я думаю, ты хотела бы его увидеть.

Ретрин побледнела, опуская руки и недоверчиво смотрела на воинов. Но те оставались серьёзными и ждали её ответа. Ничего не сказав, она буквально взлетела на лошадь Леголаса и унеслась прочь, подгоняя животное громким понуканием.

— Никогда не понимал женщин, а эту… даже и пытаться не стоит.

Кадрим, качая головой, подошёл к своему коню и тихо прошептал ему:

— Придётся тебе, друг, везти нас обоих.

Драко сидел на кровати, подперев подушку спиной. Мариэль ушла домой присмотреть за матерью. Тауриэль, сидя за столом, полировала свой лук. Парень не знал, почему его взгляд раз за разом обращался к ней. Она вызывала непонятный интерес.

— Судя по твоей одежде, ты являешься королевским стражем, верно?

Тауриэль на миг приостановила своё занятие, но, мягко улыбнувшись, продолжила.

— Верно. Хочешь спросить, почему такая девушка, как я, служит в Королевской Армии?

— И почему?

Она отложила лук и взяла стрелы. Поглаживая оперение, эльфийка, взглянув на него, тихо сказала:

— После потери семьи я также потеряла своё место в жизни. Что мне было делать, чтобы хоть как-то пережить утрату? Когда я осталась одна, король Трандуил взял меня под крыло во дворец.

Аккуратно сложив стрелы в колчан, девушка пристроила оружие на скамью возле двери.

— Выбор был невелик. Да я и не мешкала. Сначала изнурительные тренировки, потом служба в дозоре. Сейчас моя жизнь наполнена неким смыслом и приносит пользу Королевству.

Она подошла к его кровати и села на стоящий рядом стул. Её зелёные глаза смотрели на него, излучая спокойствие и мягкость.

— А ты совсем ничего не помнишь из своего прошлого?

Драко ответил не сразу. Он неотрывно, вглядываясь в каждую чёрточку её лица, смотрел на неё. Она казалась знакомой и незнакомой одновременно.

— Ничтожно мало. Обрывки фраз, смазанные картинки и лица. Будто кто-то нарочно это сделал.

Тауриэль испуганно округлила глаза.

— Кто же мог такое сотворить? И возможно ли?

— Маг?

— Тогда он должен быть могущественным и тёмным для недобрых дел.

Драко неуверенно покачал головой.

— Недоброе ли? Может, я забыл, потому что в моей жизни было зло? Страдание? Стоит вспоминать такое?

Эльфийка пожала плечами. Но тут же вновь посмотрела на него уже с какой-то долей грусти в глазах.

— Может быть, ты прав. Твои шрамы… Они ужасны в своей жестокости.

Драко внутренне сжался при ее словах. Он всеми силами старался не думать, при каких обстоятельствах получил страшные отметки на своем теле. Но мысли об этом повергли его в мучительную пучину страха и отчаяния. Чем он заслужил подобное наказание? А то, что это наказание, Драко был почти полностью уверен. Шрамы оставила огромная сила. Впечатала символы насилия в каждый слой кожи.

Ему стало не по себе. Захотелось накрыться одеялом с головой и не видеть сочувствующих и таких понимающих глаз Тауриэль. Он просто зажмурился, чувствуя, как краска стыда предательски заливает лицо и шею.

Вдруг его руку накрыла тёплая ладонь. Тонкие пальчики, еле касаясь, поглаживали огрубевшую кожу. Драко широко распахнул глаза и увидел добрую улыбку девушки. И ему почему-то стало легче. Он неуверенно улыбнулся в ответ и сжал её пальцы в своих руках. Парень не мог произнести слов благодарности, они застряли комом в горле, но читались в его жестах.

За дверью послышались голоса. Грохот распахнувшейся двери заставил вздрогнуть парня и девушку от порыва холодного ветра, зашедшего вместе с тёмной фигурой в плаще. Следом вошли Леголас и Кадрим. И последний чуть не столкнулся с гостем, что резко остановился на полпути.

— Амадар?

Скинув с себя плащ, Ретрин резко подскочила к кровати лекаря. Она взяла его лицо в свои руки и осмотрела долю секунды. Тауриэль с Драко ошарашенно наблюдали за незваной гостьей. Они ничего не сказали, так как вошедшие эльфы не возражали и даже сочувствовали, судя по взглядам. И тут Ретрин резко скинула мешавшее одеяло. Её взгляд остановился на раненой ноге. Колеблясь, эльфийка всё же аккуратно стянула уже бурую ветошь.

— Стрела?

Естественно, это был риторический вопрос. И даже самые нетактичные среди присутствующих решили, что стоит помолчать, наблюдая заметно подрагивающие то ли от гнева, то ли ещё от каких переполнявших с лихвой чувств руки.

Спустя минуту эльфийка повернулась, чуть склонила голову и обратилась сразу ко всем присутствующим.

— Он всего лишь деревенский целитель. Как такое могло произойти?

Драко молчал, потому что сам не знал толком ничего. Тауриэль сжала губы в тонкую линию, недовольная внезапным и бесцеремонным вторжением. Однако именно Кадрим чувствовал на себе самое пристальное внимание, как какой-то подотчётный. Он хотел выступить вперёд, но на пути стал Леголас.

— Амадар вчерашней ночью решил погеройствовать и получил от орка стрелу в ногу. Во время потасовки рана усугубилась. Сейчас, как видишь, с ним более-менее всё хорошо.

— Да просто замечательно. Даже помолодел как-то. И как же так стрелять надо? Какая точность, какая смертоносность: аж взрослый крепкий эльф решил в спячку поиграть.

Леголас тяжело вздохнул, понимая, что легко не будет.

— У него пошло заражение, пришлось принимать дополнительные меры.

Ретрин моментально вскинулась.

— Какие такие дополнительные? Кто решал?

Леголас и рта открыть не успел, как она его опять перебила:

— Кто занимался его лечением?

Внутренне сокрушаясь, принц был невозмутим внешне. «Истинная разведчица и наемница, как она есть. Вопросы не в бровь, а в глаз. Лучше бы про орка спросила».

— Тауриэль и Мариэль.

Ретрин кивнула, вроде как пришедшая к мысли, что пока всё как надо. Но тут голос подала Тауриэль:

— Но основной вклад внёс Драко. Не забывайте.

Резко развернувшись в её сторону, Ретрин заметила непонятного парня.

— А это кто вообще? Впервые вижу.

Драко раздражённо фыркнул и закатил глаза.

— Тебя я тоже вижу в первый раз. Не вежливо как-то. Сначала нужно представиться самой, а затем вопрошать.

Он закинул руки за голову и, сощурив глаза, смотрел на Ретрин. Та же изогнула бровь от такого заявления, но тут же состроила истинно сокрушающуюся мину.

— Ох, простите. Я не знала, что в гостях тут знатный вельможа. Оставим церемонии на потом. Какие манипуляции ты проводил с Амадаром?

Она подошла ближе, но смотрела уже на мирно спящего лекаря.

— Вскрыл нарыв, промыл, обработал, наложил мазь и повязку.

— А про своё варево забыл? — Кадрим откровенно насмехался, забавляясь читаемыми эмоциями на их лицах.

Ретрин выпрямилась во весь рост и подозрительно тихо произнесла:

— О! Так ты сведущ в целительстве, коль решился лечить своим способом?

— Ретрин, он имя-то своё едва вспомнил, что уж говорить о способностях каких-либо, — Кадрим всё подливал масла в огонь.

— Серьёзно? А кто же позволил? — осадила она в ответ, прожигая эльфа взглядом.

Драко со стоном сполз на подушку.

— Как же вы меня все достали.

Он накрылся одеялом с головой, как мечтал недавно, и отвернулся к стене. Все замолчали, явно не ожидая такой быстрой капитуляции.

Послышался чей-то тихий полушепот-полустон.

— Воды… — прохрипел Амадар, не открывая глаз.

Ретрин буднично спокойно подошла к кровати и, заведя руку под затылок лекаря, приподняла его голову и бережно напоила.

— Проснулся, герой легенд?

Неожиданно резкий голос и холодный прищур заметно контрастировали с общей картиной бережной заботы, которую вкладывала Ретрин в свои действия.

Но тут Амадар расплылся в легкой глупой улыбке и так почти тут же провалился в спасительный сон. Эльфийка не смогла не улыбнуться в ответ, что сделало её мягче, и с облегчением выдохнула. Потом подняла упавшее на пол одеяло и накрыла друга.

— Я убью тебя, Амадар. Вот только придёшь в себя, и сразу грохну.

Она поднялась и пошла к выходу, на ходу бросая:

— Кто там хотел армию собирать? Думаю, самое время оповестить об этом Анора.

Но, как Леголас только заметил, того, к кому обращались, в доме вовсе не было. Непонятно, с какого момента. Леголас всё же бросил думать об этом и вышел вслед за Ретрин, оставив Амадара и Драко спать, а они вдвоём отправились в дом стражей под беседы о творящихся делах. А Тауриэль поспешила к Мариэль, чтобы сообщить радостную весть.

Тауриэль шла от дома Амадара, где убедилась в том, что лекарь и человек крепко спали, к дому главы поселения.

На улице было холодно и сыро. Противный, частый дождик моросил совсем не питающей почву влагой, зато одежда намокла довольно быстро.

В доме Анора царили тепло и уют. Потрескивание дров в печке ласкало слух, а аромат свежесваренного супа обещал после ужина сытую умиротворённость. За столом, во главе которого сидел хозяин, уже собрались все заинтересованные лица. Кадрим —

сама мрачность. Леголас пребывал в глубокой задумчивости, пытаясь понять и связать воедино происходящие в последнее время события. Ретрин казалась беспечной, но колючий взгляд и напряжённые плечи выдавали внутреннее беспокойство и нервозность. Тауриэль села рядом с ней, пододвигая к себе тарелку с супом.

— Всё это очень странно и, несомненно, настораживает. Необходимо обязательно разведать горные окрестности и понять степень угрозы от появившихся орков, — Анор сделал паузу и обратился к принцу: — Леголас, я согласен, что завтра вечером будет лучшее время для этого.

— Нам всем нужно отдохнуть. С утра начнем приготовления.

Анор поднял свою чашу, кивая ему, и посмотрел на новую гостью.

— Ретрин, ты можешь устроиться вместе с Тауриэль в одной комнате.

— Нет. Спасибо, конечно, но я расположусь в доме стражей в самой дальней комнате.

Тауриэль бросила неприязненный взгляд на эльфийку и мысленно поблагодарила её за принятое решение. Разделять с ней комнату она желанием также не горела.

Заговорил угрюмый Кадрим:

— Может, стоит всё же послать гонца во дворец и дождаться подкрепления?

Смешок Ретрин заставил его поморщиться.

— О, Эру. Кадрим, зачем терять столько времени? Мы не в той ситуации.

— Да потому что мы не знаем точного числа врагов. Нас могут перебить как мух.

Ретрин вскочила на ноги и вцепилась пальцами в спинку стула. Горящим взглядом прожигала Кадрима.

— А пока мы ждём, напасть могут на всю деревню.

Кадрим устало закрыл глаза и потёр потяжелевшие веки.

— Нельзя рисковать жизнями местных жителей. Достаточно ранения Амадара.

— Вот именно поэтому ждать и считать дни очень глупо. Они уже подобрались к деревне настолько близко, что напали на одного из жителей. Да Амадар просто под счастливой звездой родился. И всё равно я его чуть не потеряла. Если бы не человек…

Голос Ретрин дрогнул, несмотря на воинственный и решительный вид. Она задрала подбородок, показывая свою твёрдую позицию. Кадрим стукнул кулаком по столу и встал, опрокидывая с грохотом стул. Не сказав ни слова, он в два шага дошёл до двери. Закрыть её за собой нужным не посчитал, отчего она постукивала, толкаемая ветром.

— Анор, тебе не стоило молчать, — отметила Ретрин и, глядя только на столешницу внизу, спокойно присела на место, чтобы продолжить трапезу. — Это было явно невежливо по отношению к тебе, главе дома и старосте.

— Думаешь? А я, кажется, его понимаю.

Девушка в недоумении оторвала от тарелки взгляд, в котором явно читался вопрос. На что Анор лишь загадочно и в то же время ободряюще улыбнулся.

Лес шумел и недовольно роптал на непогоду. Кадрим шёл, не разглядывая дороги. Он знал её как свои пять пальцев. Мягкая земля продавливалась под его ногами, оставляя глубокие следы. Вскоре показался старый ветвистый дуб. Также по памяти эльф нашёл сучки и выемки, по которым махом взобрался на высокую крепкую ветку. Прислонившись спиной к стволу, он свесил одну ногу вниз, а другую согнул в колене. Тихие ругательства слетали с его губ.

Спокойной, размеренной жизни пришёл конец с появлением этого человека. Кадрим не знал, почему, но понимал, что связь есть. С чего бы вдруг орки стали соваться к ним? Потому, не беря в расчет действенной помощи Амадару, эльф подозрительно относился к чужеземцу. Который по неведомому стечению обстоятельств ещё и память потерял. «Если потерял», — поправил себя Кадрим. — «Глаз с него спускать не следует».

И всё бы ничего, но объявилась Ретрин. А где она — там покоя не жди. Значит, события примут неожиданный поворот. Заварушки не избежать. Кадрим горько усмехнулся, вспоминая тот день, когда впервые повстречался с ней.

В те времена он служил при дворце. И случалось, что орки на южных окраинах королевства совершали набеги на ближайшие поселения. Лучшие отряды эльфов отправлялись на зачистку и охрану земель. Их отряд возглавлял ещё живой Рагнор, его близкий друг и отец Мариэль. По ночам они поочередно дежурили и разведывали обстановку вокруг лагеря.

Кадрим, занявший свой пост, обходил периметр со стороны гор. Он до сих пор не понимал, почему звук падающих время от времени камней навёл его на подозрения. Вроде, всё было как обычно. Но эльф сразу почуял что-то неладное. Орки не умели подкрадываться бесшумно и не в состоянии тактически думать. Остальные посмеивались и говорили, что это птицы гнездятся на склоне, но, сколько бы Кадрим ни всматривался, самих нарушителей покоя так и не заметил. Он отстал от своих, мирно идущих к стоянке, и спрятался за большим валуном. Поначалу было тихо. Потом послышались осторожные шаги. Кадрим выскочил наперерез с мечом в руке. Звон скрестившихся орудий ударил по ушам и эхом отразился от каменных гор. Противник эльфа был высоким, но всё же ниже него. Двигался проворно и, будто играючи, уклонялся от выпадов. Тёмный плащ, покрытый сплошь

высыхающими листьями, с шелестом развевался на ветру и кружил вокруг гибкой фигуры. Лица Кадрим разглядеть не мог. Лишь серые глаза азартно сверкали поверх маски.

Эльф отошёл к скалам, позволил подойти противнику ближе и обманным маневром выбил из его рук клинок. Острие своего меча он направил в горло сопротивляющейся изо всех сил фигуре. Второй рукой скинул капюшон с его головы и сорвал маску. Водопад светлых волос обрушился на удивлённое женское лицо.

— Недурно, — отметила она.

Глаза эльфийки — это он понял по ушам — прожигали любопытством сквозь упавшие пряди. Кадрим аккуратно откинул волосы назад, вглядываясь в тонкие черты лица. На нижней губе показались красные капли. Он провёл большим пальцем по мягкой коже, стирая следы крови. Девушка, замерев было, недовольно дернулась и клацнула зубами, грозя откусить неосторожную часть тела эльфа. Кадрим, хмыкнув, положил руку на её плечо и отметил хрупкость этого создания. В это же мгновение чуть ниже пупка ему уперлось острие небольшого клинка. Кадрим, не веря, застыл, с удивлением глядя на улыбнувшуюся девушку.

— Не советую этого делать, так как я быстрее перережу твою тонкую шейку.

Короткий, звонкий смех раздался в ночной тишине.

— Дорогуша, уже обзавёлся потомством, раз не боишься лишиться своего достоинства?

И в подтверждение своих неозвученных угроз она спустила клинок ниже, царапая острием ткань одежды. Кадрим невольно напрягся. Но, видя решительный и бескомпромиссный взгляд, всё же отступил. Эльфийка накинула капюшон, подняла упавший меч и в мгновение ока скрылась из виду.

Имя её он узнал позже. Когда орки большим числом окружили лагерь, Кадрим и Рагнор обсуждали возможный исход и шансы осуществления принятого плана. И она снова появилась внезапно. Просто зашла в шатёр и предложила свою помощь. В её распоряжении была информация обо всём: точное число врагов, местоположение их отрядов, вооружение и даже тактика их действий. Конечно, Кадрим нисколько этому не поверил. Такая осведомлённость настораживала. Но Рагнор, спокойный и сосредоточенный, выслушал эльфийку и, несмотря на попытки друга вразумить его, внёс поправки в их план, а после отдал приказы воинам в соответствии с новой стратегией. На прощание Рагнор бросил ей:

— Спасибо, Ретрин.

А она, уже уходя, лишь улыбнулась через плечо и ответила:

— Сочтёмся, друг.

Тогда Кадрим понял, что Рагнор знал её уже давно, но ни слова не сказал. А план удался на славу с минимальными потерями, благодаря точным сведениям, добытым эльфийкой. Позже Кадрим повздорил с Рагнором, который не захотел делиться информацией об этой загадочной девице. Лишь постепенно, раз за разом узнавал новые подробности, по мелочам, правда. Кадрим узнал, что она наёмница. Работает на всех, кто готов платить на её условиях, даже на гномов. Зато почти всегда успешно выполняет поставленную задачу. А разведчики так вообще о ней байки травили и все как один заверяли, что по части информации нет никого лучше неё. В целом, эта Ретрин оставалась для него тайной за семью печатями. И ещё она жутко бесила его. Он не доверял ей раньше, не доверяет и по сей день. Что понадобилось разведчице в деревне? Что разнюхивает на этот раз? Кадрим пришёл к выводу, что не к добру всё, что здесь происходит. Сердцем чуял неладное. И быть начеку — первостепенная задача.

— Кадрим, ты здесь? — послышался тихий голос внизу.

— Что ты делаешь ночью вне дома, Мариэль? Возвращайся, пока тебя не хватились.

Он спустился на землю и оказался нос к носу с юной эльфийкой. Она с пониманием смотрела на хмурого Кадрима и еле заметно улыбнулась.

— Я увидела тебя в окно и поняла, что ты пошёл сюда думы думать. Прождав почти час, решила пойти за тобой и проверить, как ты.

— Пошли, я всё равно собирался вернуться. Погода не располагает к длительному контакту с самим собой.

Проводив Мариэль до дома, он дошёл до свой комнаты и растянулся на жёсткой кровати. Леголас, занявший место Илари, тоже не спал, разглядывая потолок, но разговаривать не хотелось обоим.

В плохо освещённой комнате камин остывал красными угольками, отдавая последнее тепло. Окно, занавешенное серой бархатной материей, не пропускало уличный свет. В самом дальнем углу стоял небольшой деревянный стол, за которым сидел мужчина. Он в задумчивости поглаживал чёрного ворона. Птица, не мигая, смотрела на хозяина и словно ожидала его слова. Мужчина склонил голову набок, обнажая остроконечное ухо, проколотое в нескольких местах маленькими золотыми кольцами. Светлые пряди падали на голую и покрытую татуировками грудь, где поблескивал изумрудом кулон из переплетённых между собой листьев. Хищная улыбка, похожая на оскал, исказила лицо эльфа. Проводя пальцем по гладким перьям птицы, он довольно протянул:

— Мышка-Мышка-Мышка… Твоё появление делает мою миссию куда более привлекательной и желанной. Долгожданное воссоединение? Что же, нас ждёт многообещающая встреча.

Эльф произнёс что-то на тёмном наречии и выпустил ворона в окно. Луна, убывающая одним боком, будто подмигнула ему и одобрила принятое решение. Мужчина глубоко вдохнул сырой и стылый воздух и удовлетворённо засмеялся. Впервые за долгое время по-настоящему искренне. Чуть погодя, над крепостью взвилась чёрная стая ворон и направилась в сторону зелёного леса.

Эльф прошёл в небольшую дверь, скрытую за тёмной портьерой, и оказался в богато обставленной спальне. Широкая кровать на невысоком пьедестале являла алтарь, на котором лежала полуобнажённая девушка. Она встала на колени и опустила голову, выражая своё почтение и повиновение.

— Не бойся. Сейчас у меня хорошее настроение.

Он подошёл к краю кровати, чтобы рабыня сняла с него брюки, и запустил руку в ее пышные волосы.

— В такие моменты я жалею, что когда-то отрезал тебе язык. Но ты девушка одарённая и справишься без него.

С кошачьей грацией эльф растянулся на ложе в предвкушении удовольствия.

Тем временем в лесной деревушке от ночных кошмаров пробудился Драко. Сознание ещё окутывал страх, рождённый видением змееголового существа с красными глазами. Он смочил горло водой. Неприятное давящее ощущение ушло. Остался мутный осадок в виде подозрений, неверия и непонимания. Драко лёг обратно, поправил сбившееся одеяло и уставился на пламя свечи, что одиноко горела на столе.

Солнечный свет разлился тёплым морем, согревая верхушки деревьев. В воздухе еле заметно подрагивала молочная дымка утреннего тумана. Обильная роса скатывалась к ногам двух идущих к дальнему озеру эльфов, что держали в руках небольшие блестящие сети. Мужчины тихо переговаривались между собой, словно боясь потревожить спокойствие родного леса.

Группа эльфиек несла со стороны реки полные ведра воды. Даже смех девушек был сдержанным. Лишь сияющие глаза и улыбки выдавали их веселье и хорошее настроение.

Возле конюшни молодой эльф чистил лошадей и расчесывал длинные гривы, поглаживая животных по гладкой коже.

Пение ранних птах дополняло изящным штрихом представленную картину. Изредка до слуха жителей доносился голос одинокой кукушки.

Казалось, что ничто не способно было нарушить царившую в деревне гармонию.

Поэтому крик Кадрима, раздавшийся из дома стражей, прозвучал как гром среди ясного неба.

— Ретрин! Какого Балрога ты тут делаешь?

Эльф, проснувшийся раньше принца, ушел на речку, где искупался в ледяной воде, чтобы привести в порядок мысли от бессонно проведенной ночи. Когда он вернулся, Леголаса в комнате уже не было. Кадрим начал стягивать мокрые портки. Сзади послышался скрип открываемой двери.

— Леголас, я всё-таки думаю, что гонца послать не помешало бы.

Он повернулся да так и замер. Вошедший принцем не был. Опомнившись, эльф прикрыл низ живота от насмешливого взгляда Ретрин.

— Можешь не прятаться? Я же ничего не разглядела.

Кадрим вспыхнул, с силой сжав челюсти, и сквозь стиснутые зубы проворчал:

— Вообще-то стучаться нужно.

Ретрин прошла вперёд и уселась на его кровать.

— Вообще-то Леголас сказал мне, что ты ещё сладко спишь. И я шла сюда исправить эту вопиющую несправедливость, потому как все уже собрались.

Обнажённый Кадрим сверлил тяжёлым взглядом нахалку, бесцеремонно ворвавшуюся в его комнату. Руки чесались от желания придушить.

— Может, соизволишь уйти и дашь мне одеться? — он выразительно выгнул бровь и заговорщицки шепнул: — Или хочешь ненадолго задержаться?

Ретрин, не спеша, поднялась на ноги и вознесла руку к потолку.

— А я-то надеялась как минимум часа на три. А тут… Эх…

Она вышла за дверь, с улыбкой слушая невообразимые ругательства и проклятия.

Как ни странно, злость подстегнула эльфа куда эффективнее купания. Он быстро оделся и снарядился всем необходимым. Только возле входа оставил самое тяжеловесное оружие, которое понадобится перед самым отправлением.

Возле дома Анора собрались все, кто собирался принять участие в небольшом походе. Леголас стоял с Анором на крыльце. Глава поселения был хмур, слушая принца. Ретрин, слишком довольная по мнению Кадрима, сидела на деревянной скамье, подставив лицо тёплым лучам. Но он прекрасно видел, что она наблюдает за всеми из-под опущенных ресниц.

Кадрим хмыкнул и громко всех поприветствовал, окинув Леголаса уничтожающим взглядом. Но тот совершенно невозмутимо кивнул и снова отвернулся к Анору. При этом уголки его губ предательски дрогнули. Кадрим покачал головой и закатил глаза. «Стоп. Я веду себя как Драко». Эльф поморщился при такой мысли и, оглядевшись, обрадовался, что человек отсутствовал. Тауриэль тоже почему-то не пришла. Кадрим нахмурился.

Лучники молчаливо ждали приказа.

Леголас внимательно посмотрел на всех, отмечая, что выглядели собравшиеся отдохнувшими и готовыми к вылазке в пугающие и тёмные горы.

— Друзья, возникла неожиданная опасность, угрожающая жителям деревни. Со стороны гор всё чаще стали появляться орки, и мы должны узнать, откуда и зачем они приходят сюда, а главное, по чьему приказу действуют. Отправимся вечером, так как в течении дня из дворца должна приехать повозка со снедью, тканями и оружием, которая приходит раз в месяц. А пока готовьте всё необходимое.

Все стали расходиться. Кадрим подошел к Леголасу.

— А где Тауриэль?

Леголас сморщил нос, как от дурного запаха, и прошёл мимо, не сказав ни слова.

— Я, кажется, догадываюсь где, — сказав это, Ретрин тоже пролетела тенью мимо Кадрима.

Эльф недоуменно смотрел по сторонам. Потом, пожав плечами, отправился на тренировочную площадку.

Драко проснулся от дразнящего аромата овощного супа. Он томно потянулся на кровати. Тело перестало ломить в суставах, а от головной боли не осталось и следа. Приняв сидячее положение, Драко увидел Тауриэль, которая помешивала кипящий суп в котелке. Она о чем-то размышляла и потому не заметила пробуждения парня.

Драко с интересом рассматривал ее лицо в профиль, рыжие волосы, заплетённые в косу. Легкая испарина на лбу эльфийки и сосредоточенность вызвали у него невольную улыбку. Что же в ней так привлекало? Он и сам не знал, но ему нравилось просто смотреть на неё.

Тауриэль подняла глаза и столкнулась с серыми глазами Драко. Она смутилась от столь пристального внимания и снова склонилась над котелком. Радуясь в душе, что стыдливый румянец удачно замаскировался на раскрасневшемся от огня лице. Она поднесла ложку с супом ко рту для пробы, как вдруг громко стукнула входная дверь, впуская чуть запыхавшуюся Ретрин. Тауриэль вскрикнула от боли на губах, что обжёг расплескавшийся суп. Ложка со звоном приземлилась на пол.

Несколько мгновений стояла тишина, потом на кровати завозился Амадар. Ретрин немедля кинулась к нему.

— Амадар, солнце моё, ты как?

Тот разлепил глаза, несколько раз сморгнул и растянулся в счастливой улыбке.

— Так значит, мне не приснилось, и я не бредил, пока слышал твой голос? Плутовка, умеешь же ты появляться в нужные моменты.

Ретрин помогла ему сесть, подкладывая за спину подушку.

— Конечно, вот как чуяла, а? Нельзя тебя без присмотра оставлять.

Она шутливо погрузилась ему пальцем.

— Кто бы говорил.

Амадар тихонько покачал головой, сокрушенно вздыхая, но почти тут же хитро улыбнулся, глядя на такую же Ретрин.

Она осторожно обняла его и погладила растрепавшиеся волосы.

— Ну и видок у тебя.

Ретрин села рядом и крепко сжала его ладонь.

— А теперь рассказывай, герой, как ты умудрился схлопотать эту дрянную стрелу.

Драко обрадовался, видя, что Амадар пришёл в себя и уже может разговаривать. Он посмотрел на Тауриэль, у которой в глазах стояли слезы. «Да, — подумал Драко, — Амадар — мировой эльф, раз за него все так переживают». Тут он обратил внимание, что Тауриэль прижимала руку к губам. «Чёрт!»

Драко подскочил к ней, схватил за руку и потащил к выходу. Она что-то возмущённо промычала — видимо, досталось и языку,

 — и попыталась остановиться.

— Возражения не принимаются.

Тауриэль замычала громче. Драко раздражённо посмотрел на неё и, секунду поразмыслив, взвалил эльфийку на плечо и вышел на улицу.

Пораженный Амадар открыл было рот, но Ретрин махнула рукой и снова строго пригрозила:

— Не увиливай от ответа, герой.

Возмущённое мычание Тауриэль прекратилось, как только им навстречу попалась Мариэль. Юная эльфийка выпучила глаза от изумления. Драко же с невозмутимым видом пошёл дальше, будто тащил на себе тушу убитого оленя.

Тауриэль довольно ощутимо ткнула его локтями. Драко поморщился и зашипел, но упрямо шёл к реке.

Уже на берегу он бережно опустил её на землю и посмотрел в непонимающие глаза. Драко вздохнул, шагнул в воду и отыскал округлый тёмный камень. Обернул чистым платком и протянул Тауриэль.

Она продолжала сверлить его непонятным взглядом и проигнорировала его жест. Драко закатил глаза и, подойдя ближе, приложил камень к покрасневшим губам.

Тауриэль поняла его задумку и подняла свою руку, чтобы перенять камень. Их пальцы соприкоснулись. Одно мгновение, но по её телу побежали волны мурашек. Она опустила глаза, не в силах выдержать его странный взгляд.

Драко улыбнулся и немного отошёл в сторону.

— Лучше?

Тауриэль закивала головой, потом всё же сумела выдавить из себя:

— Шпашибо.

Улыбка Драко стала шире. Зелёные глаза напротив вспыхнули огнём злости и детской обиды. Она была такой милой и забавной, что он больше не мог сдерживаться и огласил округу громким хохотом. Согнувшись пополам, Драко схватился за живот.

Плечи Тауриэль мелко задрожали. Он резко оборвал свой смех и растерянно глядел на неё. «Сейчас она расплачется, а я буду чувствовать себя настоящим мерзавцем».

Драко сделал шаг по направлению Тауриэль, но она вдруг разразилась таким заразительным, звонким смехом, что он почти сразу присоединился к ней.

— Вот, в общем, и всё.

Ретрин нахмурилась после рассказа лекаря.

— Амадар, пообещай, что впредь не будешь отправляться в лес без надлежащего сопровождения. Сейчас это небезопасно.

Она нежно перебирала его тёмные волосы и с тоской смотрела в такие светлые счастливые глаза.

— Только ради тебя.

Амадар поцеловал её ладонь.

— Я рад, что ты здесь.

Именно такую картину и увидела вошедшая Мариэль. Она поджала задрожавшую нижнюю губу и выдавила из себя:

— О, простите, я помешала.

Она резво выскочила за дверь, не сдержав тонкого всхлипа.

— Мариэль!

Амадар попытался встать, но Ретрин положила свои руки ему на плечи и с силой усадила назад.

— Да ты еще и герой-любовник, оказывается. Сиди, никуда она не денется, а тебе восстанавливаться надо.

Амадар расстроился, переживая за Мариэль, которая была ещё так юна и восприимчива. Его сердце заныло от жалости. Она ведь и без того переживала за мать, а тут ещё это.

— Ретрин, как увидишь её, попроси прийти ко мне.

Видя муки Амадара, Ретрин согласилась передать просьбу.

— Только вряд ли она захочет говорить со мной.

Кадрим, выпустивший пар на площадке стрельбой из лука и отжиманием с различных точек упора, был максимально сосредоточен и настроен на вечернюю прогулку в горы. Он сидел на траве, прислонившись спиной к дереву.

Подошли лучники, которые тоже решили разминуться. Вскоре показался Леголас. Кадрим отметил, что уже спокойно относится к его присутствию.

Леголас, завидев друга, направился к нему.

Он опустился рядом с ним и, помолчав минуту, заговорил:

— Отправляемся в семь. Идут лучники, пришедшие с нами, Ретрин, Тауриэль и мы с тобой.

Послышался треск ветвей — и с дерева грациозно спустился Таинар, брат Мариэль.

— Возьмите меня с собой. Я могу постоять за себя.

Кадрим решительно поднялся на ноги и обратился к нему:

— Таинар, мы идём просто в разведку. Да, безусловно, опасную, но не на битву. Когда долг призовёт нас к ней, мы пойдем с тобой плечом к плечу. А пока оставайся рядом с сестрой и матерью, которые нуждаются в тебе в такое тяжёлое время.

Леголас откашлялся и кивнул в сторону.

— Да, вот именно сейчас Мариэль и нуждается.

Все трое смотрели, как к ним приближалась явно расстроенная сестра Таинара. Было видно, что она совсем недавно плакала. Всегда аккуратные волосы растрепались, из косичек торчали выпавшие пряди.

Таинар бросился к сестре.

— Мариэль, что произошло? Кто мог обидеть тебя?

Она разозлилась, увидев жалостливые и заботливые глаза эльфов. Внутри разлилось негодование. «Я не жалкая!» — кричало в голове. — «Ну, погодите».

— Пока вы тут языками чешете, Ретрин там с Амадаром целуются, а Драко так вообще взвалил Тауриэль на плечо и утащил в лес.

Мариэль с удовлетворением отметила вытянувшиеся лица Кадрима и Леголаса.

— Чего? — воскликнули они в один голос.

Она бы рассмеялась, если бы не была так зла и расстроена. Вместо этого развернулась и пошла в сторону своего дома.

Таинар побежал догонять сестру.

Кадрим чувствовал, что прежнее хладнокровие покидало его. Мысли лихорадочно забегали в потяжелевшей голове. «Ретрин, да ты неприятность ходячая! О, Эру, Мариэль-то за что?»

Он повернулся к Леголасу, но того и след простыл.

— Вот и понадейся на поддержку друга.

Кадрим немного постоял, прикидывая возможные варианты поведения, но быстро сдался. Он пошёл к дому Амадара, так ничего и не сообразив. Единственная мысль, которая стучала в голове, это та, что Амадар ещё не оправился от ранения.

Драко отдышался и поднял голову, выпрямляясь в полный рост. Тауриэль, отсмеявшись, сморщилась и приложила камень обратно к губам. Он видел, что ей больно, и ощутил порыв помочь ещё чем-нибудь.

Подойдя ближе, Драко убрал камень, накрыв её ладонь своей, и внимательно осмотрел воспалённую кожу.

Тауриэль оторопело смотрела на его лицо, что оказалось очень близко. Она чувствовала взгляд серых глаз на своих губах, который почти осязался лёгким прикосновением. Или это покрасневшая кожа слишком восприимчива? Его удивительные волосы цвета белого золота растрепались и в беспорядке разметались по лбу. Кончик одной пряди спускался по линии скулы к самому уголку сжатых губ, как острие стрелы вонзаясь между ними. Тауриэль невольно приоткрыла рот и облизнула свои губы. Но тут же вздрогнула от болевого ощущения.

— Идём, обработаем кожу чем-нибудь у Амадара.

Он посмотрел на неё, но она поспешно отвела взгляд в сторону.

— Леголас?

Драко развернулся и увидел подошедшего эльфа. Вид у того был недовольный и хмурый. «Надо же, я думал, что выражение лица у него бывает одно: каменное».

— Тауриэль, нужно подготовить снаряжение. Что с тобой?

Леголас подошёл к эльфийке и обеспокоенно осмотрел её лицо.

— Что с твоими губами? — он скосил глаза на Драко и чуть резче спросил: — Это он?

Тауриэль замахала руками, с испугом глядя на Леголаса.

— Нет, что ты. Я просто обожглась супом.

Она слабо улыбнулась, насколько позволяла стянутая кожа на губах. Леголас молчал, переваривая услышанное, а в голову невольно вклинивались слова Мариэль. Пожалуй, с Кадримом можно согласиться, что парень нагловат и самоуверен.

— Снаряжение может подождать минут пять? Надо обработать рану.

Драко кивнул Тауриэль, приглашая идти за собой, и пошёл в деревню. Она пыталась увидеть в глазах Леголаса понимание, но находила совсем противоположное. Тауриэль вздохнула и последовала за человеком.

Леголас, оставшись один на берегу, пнул ближайший камень, отчего тот с громким всплеском улетел в воду. Он не мог понять, что ему не нравилось больше. Или отношение Тауриэль к этому парню, или сам парень. На лицо Леголаса набежала тень. Тёмные тучи, как чёрные клубы дыма, заволокли небо и спрятали солнце. Под стать настроению принца.

Ретрин было поднялась, чтобы поставить чайник на огонь, как дверь со стуком открылась, и от внезапности этого действия она уселась обратно.

— Кто-то говорил с утра, что нужно стучаться. Не помнишь, Кадрим?

Тот оглядел их с Амадаром пристальным, цепким взглядом и насмешливо хмыкнул.

— А вы тоже собирались раздеваться?

Ретрин вскочила на ноги и встала, уперев руки в бока.

— Да какая разница! Здесь дом целителя, и кто-то может оказаться в неподобающем для посторонних виде.

— А ты, значит, не посторонняя?

Ретрин задохнулась от возмущения. Она выставила указательный палец перед собой и ткнула им в направлении Кадрима.

— Засунь свои грязные намёки в одно место, понял? Амадар — мой самый лучший друг. И даже не смей думать о нас в таком ключе, ты, трёхтысячелетний извращенец, до сих пор лишь пускающий слюни вслед рыжей королевской стражнице!

Лицо Кадрима побагровело, придавая ему устрашающий вид, но Ретрин совершенно не придала этому значение. Следующие слова он буквально выплюнул ей в лицо, подойдя ближе.

— А если уж рассуждать логически, то ты тут вообще чужая. Посторонняя. И не тебе тыкать в меня пальцами.

Ретрин замахнулась, сжав кулак, целясь прямо в глаз Кадрима. Правда, он легко уклонился от удара и лишь яростно сверкнул янтарными глазами.

— А вот в прошлый раз у меня вышло на отлично.

Она издевательски усмехнулась, показывая большим пальцем на свою щеку, и вышла за дверь.

Кадрим сначала растерялся, а потом, зарычав, кинулся за Ретрин.

— Так это была ты?

Амадар покачал головой и закрыл глаза. Не прошло и минуты, как он заснул.

Тауриэль догнала Драко, и они вместе зашли в дом Амадара. Внутри было тихо, поэтому он, стараясь не шуметь, осторожно достал заветную мазь и показал эльфийке на стул.

— Драко, я и сама могу…

Он так же шёпотом перебил её.

— Нисколько не сомневаюсь. Но тут нет зеркала для этого, а мне будет удобнее.

Драко помыл руки и, окунув палец в мазь, нанёс на её нежную кожу. Тауриэль было не по себе из-за того, что чувства обострились и невесомые прикосновения казались до неприличия интимными. А губы невольно подались вперёд.

Но вот он спокойно обработал все видимые участки ожога и отошел к шкафу, убирая на место лекарство.

Дышать стало легче, и Тауриэль посмеялась в душе над собой. Какие бы смешанные чувства она ни испытывала к нему, страха среди них не было.

К вечеру в деревню въехала загруженная донельзя повозка из дворца. Анор и несколько эльфов встретили гостей и разобрали привезенные вещи. Глава поселения вручил свиток с перечнем необходимого и небольшим докладом об обстановке на вверенной ему территории.

Было уже темно, когда на тренировочной площадке собрались желающие и готовые отправляться эльфы. Драко тоже пришёл и сразу же ощутил на себе недовольные взгляды.

— Мы вроде не один раз обговаривали, кто поедет, — говорил Кадрим, стиснув зубы. — Так что тебе здесь делать нечего, Драко.

Драко мотнул головой и твёрдо произнес, чтобы каждый услышал:

— Я поеду.

Кадрим язвительно улыбнулся.

— Ну и зачем ты нам там нужен?

Невозмутимо и решительно Драко пояснил, глядя уже только на Кадрима:

— А затем, что Амадар пойти не может, а я обладаю некоторыми познаниями в целительстве.

Кадрим громко фыркнул, выражая своё скептическое отношение к его талантам. Голубые глаза Леголаса потемнели при упоминании о целительстве.

— Да ладно вам. Он ведь дело говорит.

Все повернулись к Ретрин, явно не ожидая того, что она поддержит человека. А она стояла в искреннем недоумении, с чего бы такая категоричность.

Кадрим, до сих пор злившийся на неё, угрожающе ответил:

— Нет. Он. Не. Поедет.

Леголас решил вмешаться в назревающий спор.

— Ретрин, он не может поехать, потому что лошадей всего шесть, как раз на нас шестерых. Он будет лишним.

Драко подправил сумку, что прихватил с собой. В неё он положил всё, что могло бы пригодиться для оказания первой помощи.

— Не будем тратить драгоценное время. По коням.

Все оседлали своих лошадей и стали трогаться в путь по направлению леса, за гущей которого скрывались громады гор.

Драко всем своим видом пытался не показать, что расстроился и разозлился. Он посмотрел на Ретрин. Она вскочила в седло последняя и, подмигнув ему, показала на место позади себя. Долго думать Драко не стал.

Оказавшись у неё за спиной, он наклонился и спросил:

— А оружием поделишься?

Ретрин хохотнула и ответила ему не оборачиваясь:

— Как только доберёмся.

— Боишься, что нападу?

Она засмеялась громче.

— Нет. Просто руки заняты.

Драко удивлённо замолчал, не ожидая того, что она начнёт отвечать ему на шутку шуткой и не понимая мотивов её действий. Но всё же поблагодарил и сосредоточился на дороге, смутно представляя, что их может ожидать. Он сам себе затруднялся ответить, зачем пошёл с ними. Может, от нечего делать, может, не дать кому-то сегодня пострадать. Впереди мелькнули рыжие волосы Тауриэль, и Драко понял, что боится за неё куда больше, чем следовало.

На полпути все остальные обнаружили Драко, и спор пошёл по новому кругу. Кадрим через какое-то время перестал препираться, подстегнул коня и скрылся в нарастающей тьме редеющего леса.

Ретрин коротко выругалась, хотя Драко ничего и не понял.

— Упёртый индюк. Лишь бы на своём настоять.

Она пришпорила лошадь и кинулась вдогонку.

Совсем скоро Ретрин увидела Кадрима, который делал вид, будто не слышал и не видел её приближение. Они молча ехали дальше. Деревья стали встречаться всё реже, а воздух становился холодным и промозглым.

Подъехав к горам, осмотрелись по сторонам. Ничего подозрительного, но вокруг явно витала опасность, которую нутром чувствовали Кадрим и Ретрин. Драко продолжал озираться и иногда поводил плечами, чтобы унять неприятную дрожь.

Кадрим знаком руки показал им спешиться. Едва его ноги коснулись каменистой земли, мимо него со свистом пролетела стрела. Он моментально сгруппировался и, хлопнув коня по крупу, пустил его в лес. То же самое сделала Ретрин, когда они с Драко оказались внизу. Спрятавшись за большими валунами, они притаились.

Цокот копыт, раздавшийся впереди остальных эльфов, заставил их насторожиться. Прискакавшие лошади без всадников сразу дали всем понять о возникшей опасности. Все, как по команде, спешились, достали оружие на изготовку и двинулись к горам.

Драко прижимался спиной к камню и начал сомневаться о целесообразности своего поступка. Ещё пару раз пролетели стрелы.

— Запугивают, — пояснила со смешком Ретрин. — Рыбы мои, да я каждого из вас слышу.

Она почти ползком пошла вверх, держа в руках изящный клинок. Немного правее поднимался Кадрим. Даже несмотря на свою внушительную комплекцию, он был малозаметен и практически не слышен.

Драко остался сидеть и ждать любого знака от эльфов.

— Семь за деревьями, четыре за валунами. Лучники. Остальные полезут со стороны четвёрки, — раздался тихий вкрадчивый голос Ретрин.

Кому это она? Лязг металла наверху заставил Драко вздрогнуть и осторожно выглянуть. Орки полезли из всех щелей и нападали на искусно отбивающихся Кадрима и Ретрин. Но противников слишком много.

Послышался тонкий свист стрел — и орки, как подкошенные, попадали вниз с омерзительным хрустом и криком.

Драко с облегчением увидел, что их догнали остальные. Леголас направо и налево посылал стрелы, на ходу мечом добивая упавших и раненых тварей. Лучники не отставали от своего принца и бесстрашно шли вперёд.

Вскоре в битве все смешались. Драко воочию увидел, на что способны эльфийские воины в ближнем бою. Орки были не так виртуозны, но брали своей численностью. «Сколько же их тут?» И вновь он поразился изменению Тауриэль. Теперь назвать её милой девушкой язык не поворачивался. Изящество, с которым она орудовала клинками, перерезая глотки оркам, восхищала. Ретрин перемещалась куда ловчее других, сбивая противников с ног всяческими маневрами и одномоментно убивая.

Внезапно краем глаза Драко заметил, что один из лучников стал заваливаться, его оружие со звоном упало вместе с отрубленной кистью.

Драко не знал, что вынудило его пойти на такие меры, но он начал подниматься наверх, чтобы помочь раненому эльфу. Его руки скользили по камню, щедро орошенным тёплой кровью. Ужасный запах резал глаза и вызывал тошноту. Несколько раз его чуть не задевали клинками орки, которые то ли его не замечали, то ли ему просто везло сегодня, но Драко смог добраться до лучника. Тот продолжал вяло отбиваться и вместе с этим понимал, что долго не протянет. Его яростные крики грозили вызвать настоящую лавину падающих камней. Драко поднял залитый кровью меч, высвободив его из отрубленной кисти, и ударил со спины настойчивого орка. Подполз к раненому, быстро наложил жгут и перевязал обильно кровоточившую руку.

Рык сзади заставил его развернуться и в ужасе замереть. Три орка наступали на них, скаля отвратительные кривые зубы. С тремя одновременно он не справится. Драко лишь сильнее стиснул рукоять меча. Но на помощь пришла вездесущая Ретрин. Её лицо было залито чёрной кровью. Спокойна, будто каждый день так прогуливается перед сном. Она взяла двоих на себя, а Драко сцепился с третьим. Мышцы горели от производимых усилий, легкие прыгали вместе с сердцем, подгоняемые адреналином. Он отступил под напором орка, но успел увернуться от смертоносного удара по голове, присев на корточки. Перед глазами предстали толстые, вонючие ноги. Драко, не раздумывая, полоснул по ним, отчего орк упал на колени и страшно взревел. Следующий удар Драко из последних сил нанес по незащищённой шее монстра.

Согнувшись в три погибели, Драко с трудом переводил дыхание. Ретрин расправилась с двумя орками и одобрительно улыбнулась ему. Она развернулась и пошла выше.

Вдруг сзади его схватили два орка и потащили куда-то правее от места боя. Драко закричал хриплым голосом во всю оставшуюся мощь легких. На его крики обернулся Леголас и тут же побежал в его сторону, крича что-то другим на эльфийском.

Драко почувствовал, что они спускаются. Стало темно. «Пещера?»

Леголас и лучник догнали их, но за ними пришли четверо орков. Снова завязался бой.

Всеми силами дергаясь, Драко преодолел отвращение и укусил одного орка за руку. Тот взвыл от боли. Драко извернулся и пнул его, отчего тот покатился вниз в самую темноту. Второй тут же усилил хватку и потащил дальше.

Но далеко они уйти не успели. Леголас одним ударом убил орка и освободил Драко, который был на грани от потери сознания и усталости.

Внизу послышался страшный скрежет. Леголас побежал на звук.

Драко попытался выйти наружу и наткнулся на тело убитого лучника.

Липкий страх и тошнота накатили вновь. Стеклянные глаза эльфа всколыхнули какие-то образы. Драко прислонился спиной к стене и зажмурился. Но множество мёртвых тел не исчезали из виду. Схватившись за голову, он попытался отогнать такие реалистичные видения, которые парализовали разум, оставляя только чувства пережитого ужаса и облегчения от того, что он остался жив.

Голос Леголаса донёсся до него словно через вату.

Подбежали остальные и помогли Драко выйти наружу. Свежий воздух подействовал немного отрезвляюще. Голоса стали различаться, как и отдельные слова. Говорил Леголас.

— У них там подземный ход. Они завалили его камнем, так что куда он ведёт не узнаешь.

Кадрим вытер лицо и слабо улыбнулся.

— Значит, всё было не зря. Это важная информация.

Все замолчали. Каждый задумался о своём.

Ретрин же сверлила пристальным взглядом Драко. Она побледнела и выглядела очень подавленно.

— Эй, Ретрин, ты случаем никакого обходного лаза не знаешь? — внезапно поинтереҫовался Кадрим.

Та несколько заторможенно к нему повернулась. Как будто не поняла, что он сказал.

— Эру… Мило выглядишь, — усмехнулся Кадрим, отмечая её окровавленное лицо.

Но Ретрин лишь холодно его оборвала.

— Ближе к делу.

Кадрим невозмутимо сел на камень и стал оттирать клинок от орочьей крови. Потом поднял прищуренные глаза на Ретрин.

— Так знаешь-таки?

— Откуда?

— Ну, может, летучие мыши сказали.

Она вздрогнула (как Драко показалось) и недоумевающе посмотрела на Кадрима. Уголок его губ пополз вверх, являя насмешку. Но Ретрин никак не ответила на выпады.

Драко вновь ощутил её внимание. Эльфийка отвернулась, но он успел заметить искры страха в серых глазах и кровь, проступившую на ткани рукава.

Леголас с Кадримом принесли тело убитого лучника и уложили его на заранее растеленный на земле плащ. Накрыли с головой и обвязали верёвками.

Возле второго лучника сидела Тауриэль и, положив руку ему на плечо, о чём-то тихо говорила и успокаивала.

Драко сел на небольшой плоский камень и огляделся. Страх не отпускал сердце, вонзаясь в него холодными когтями. Он боялся, что с любой стороны могут появиться орки, и всё начнётся снова. Во время боя Драко уверенно держал в своих руках меч. Но он не пользовался им часто, так как мышцы непривычно болели и ныли. «Значит, я не в первый раз держал подобное оружие в руках», — думал Драко. — «Кто же я?»

Кадрим громко свистнул, призывая лошадей, спрятавшихся в лесу. Послышался приглушённый топот, и вскоре показались животные. Но всего пять из них. Лошадь Ретрин не пришла по каким-то причинам.

Кадрим негромко хмыкнул.

— Ретрин, даже наша лошадь, одолженная тебе, не хочет приходить на мой призыв. Это уже набирающим обороты заговором попахивает.

Не услышав едкого ответа на своё замечание, он посмотрел вокруг, но Ретрин не было среди присутствующих. Кадрим нахмурился и вымученно вздохнул.

— Вот любит она всё усложнять. Вместо того, чтобы отправляться назад, куда-то свалила.

Продолжая ругаться, Кадрим подошёл к своему коню и стал прикреплять к седлу оружие.

Драко поднялся на ещё дрожащие ноги и сказал:

— Я видел, в какую сторону она пошла. Пойду найду её, ведь мы ехали на одной лошади.

Он видел, как она прошла вдоль линии леса и скрылась за камнями. Драко последовал по этому же пути, всматриваясь вперёд. Сумерки плавно перетекали в ночную тьму. Ветер ослабел и уже не трепал края одежды и волосы.

Чем дальше, тем дышать становилось приятнее. Исчезал запах орочьей крови и пота. Глаза привыкли к серой мгле, и он смог различить впереди очертания тонкой фигуры в плаще.

Ретрин смотрела на протяжённый кряж горных вершин, узнавая открывшиеся места. Гряда, словно каменными позвонками, складывалась в хребет мифического чудовища или огромного дракона. В расселинах таился густой мрак, лишь зелёные верхушки высоких деревьев давали знать, что горы обитаемы.

Она услышала приближение человека по его не совсем твёрдой походке.

— Меня уже потеряли? — Ретрин усмехнулась, оборачиваясь к Драко. — Можешь даже не говорить, кто именно.

Драко слабо улыбнулся и подошел ближе. Он покусал губы в нерешительности, но всё же спросил её:

— С тобой всё хорошо?

Она удивилась его вопросу и немного помедлила с ответом.

— Да. Вполне себе. Но почему ты спр…

Кар-р-р!

На остроконечный камень сверху вспорхнула чёрная птица. Её глаза смотрели на них пристально и недобро.

Ретрин замерла с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. Драко растерялся от выражения дикого ужаса на её вмиг побледневшем лице. Он взглянул на птицу, которая словно гипнотизировала Ретрин и чего-то ждала.

Тело эльфийки сковал, казалось, давно забытый и погребённый глубоко внутри страх. В голове набатом билась мысль: «Беги… Беги!» Но ноги не слушались, их будто и вовсе не было. Именно калекой она ощущала себя. Беспомощной, слабой и неспособной защищаться. Ретрин вновь столь явственно почуяла запах собственной горячей крови. Она моргнула пару раз и поняла, что руки немилосердно дрожат. Засохшая чёрная кровь сжала пальцы, как тесные кожаные перчатки.

Небо потемнело, и до их ушей донеслись многочисленное хлопанье крыльями и карканье.

Драко поднял голову и испугался. Тёмная стая чёрных ворон кружила над ними. Гомон заглушал все звуки вокруг. Внезапно раздался тихий вскрик.

Ретрин зажала уши ладонями и тяжело, рвано задышала.

Он сбросил оцепенение и подошёл к ней ближе. Драко в смятении не знал, как следовало поступить. Стая опустилась ниже, а ворон, сидящий на камне, горланил что-то. «Он вожак», — вспыхнула догадка в его распухшей от нескончаемого гомона голове.

Драко зло посмотрел на черного ворона. Птица переключила своё внимание на человека.

Драко направил взглядом весь гнев и ненависть на него. С языка стали срываться какие-то слова, тело завибрировало от тёплого покалывания.

Кар-р-р! Кар-р-р! Кар-р-р!

Ворон поднялся в воздух и улетел прочь. Стая, сделав ещё один круг над ними, устремилась вслед за своим предводителем.

В ушах стоял звон от эха смутно знакомых слов, что вторили в голове Драко, и он с удивлением заметил в своих руках палочку. Не понимая собственных действий, он, словно вор, быстро спрятал улику обратно в карман и как ни в чём не бывало подошёл к Ретрин и осторожно опустил её руки вниз.

В её застывших глазах отражался блеск разрастающегося безумия. Ретрин не чувствовала прикосновений. Перед ней мелькали деревья, орки, свистели стрелы. Она охнула, ощутив болезненный укол в боку, и стала падать.

Драко мгновенно оказался рядом и подхватил Ретрин, которая, как сумасшедшая, повторяла всё, как оправдание: «Это была необходимость». Он влепил ей пощёчину и усадил, прислонив к камню. Глядя на еле соображающую эльфийку, всё же достал маленький флакон из сумки. Вытащил узкую пробку и поднёс её к носу Ретрин. Резкий запах неприятно защекотал ноздри, вызывая желание чихнуть, что она и сделала. Ретрин открыла глаза и недоуменно, но вполне осознанно уставилась на Драко. Он рассмеялся бы, не будь так напуган.

Её серые глаза, ещё подернутые дымкой пережитого только что ужаса, выражали немую благодарность и какую-то мольбу.

— Прошу, — она сглотнула слюну, смачивая пересохшее горло, — не стоит говорить об этом остальным, хорошо?

Она не угрожала, а просто просила его об одолжении. Драко понимал её чувства, особенно если учесть возможную реакцию Кадрима.

— Не скажу.

Он убрал флакон обратно и помог ей подняться на ноги. Ретрин отошла в сторону и отряхнула одежду. Она поверила словам человека и успокоилась окончательно.

— Идем, нужно возвращаться. Или уже нашёл компанию на дорожку получше? — шутливо поинтересовалась та.

И, не дождавшись ответа, Ретрин пошла назад.

Убитого положили на спину лошади и ещё раз обвязали верёвками. Кадрим, сидя в седле, подхватил поводья этой лошади и повёл её вслед за собой.

Остальные тоже последовали его примеру и седлали животных.

Послышался короткий звонкий свист — и все оглянулись. Появилась Ретрин, которая звала свою лошадь, и Драко.

— Впереди чисто, хвост не предвещается, — отчиталась она перед хотевшим уже было что-то сказать Кадримом. — Как видишь, свою работу я знаю.

Тот лишь хмыкнул и подстегнул коня, на всех парах несясь впереди всего отряда. Когда животное Ретрин неторопливо показалось из леса, им пришлось быстро вскакивать в седло и догонять успевших уйти вперёд эльфов.

Приближаясь к деревне, Драко постепенно успокаивался. Спина Ретрин наоборот была напряжённой всю дорогу. Он не решался с ней заговорить, потому что боялся, что кто-то мог услышать.

Вообще, мало кто говорил. Все ехали, погружённые каждый в свои мысли.

Добравшись до деревни, они остановились возле небольшой конюшни и спешились.

Кадрим отвязал тело убитого эльфа от седла и вместе с Леголасом унёс его к дому стражей, где его подготовят в последний путь.

Заметив, что Ретрин направилась в сторону леса, Драко тихо окрикнул её:

— Ретрин?

Она остановилась и нехотя обернулась. Серые со стальным блеском глаза Драко встретились с серыми, но такими тёмными и прозрачными глазами Ретрин. Он кивнул на её раненую руку, которую она старалась спрятать, и вопросительно посмотрел на неё.

— С ума сошёл? Это царапина. Направь силы на него.

Она кивнула в сторону раненого эльфа. Но Драко не унимался.

— Орки ведь любят наносить яд на оружие?

Ретрин закатила глаза.

— Котик мой, меч вскользь прошёл и, считай, кожу только затронул. Яда попало очень мало, каким бы сильным он ни был. Поверь, я и не такое переживала.

— Кто тебе сказал, что ты должна терпеть? Да, и кстати, пришельцы своих не бросают.

Ретрин, не отводя взгляда, удивлённо вытянулась в лице. И тут тёплая и благодарная улыбка тронула её губы, а глаза чуть блеснули. Она немного помолчала, потом одними губами прошептала:

— Я буду у реки.

Подмигнув Драко, она продолжила свой путь. Драко улыбнулся и пошёл к дому Амадара вслед за Тауриэль и раненым эльфом.

Их встретила Мариэль. Несмотря на сдержанный внешний вид, её глаза горели радостным огнём, из чего следовало знать, что Амадар шёл на поправку.

Местный лекарь сидел на кровати и что-то записывал в толстой тетради, которую он немедля отложил, когда послышались голоса и они зашли в дом.

Драко подошёл к кровати и проверил рану на ноге Амадара. Одобрительно хмыкнув, он бегло осмотрел «подопечного».

Амадар чуть наклонился вперёд, взял Драко за руку и горячо пожал.

— Моя благодарность не знает границ, Драко. Спасибо.

Парень смутился, но в глубине души испытывал настоящее удовлетворение. Он не ошибся в расчётах и спас жизнь. Осознание этого согрело его. Он улыбнулся Амадару.

— Я в тебе не сомневался, парень. Но ты должен обязательно поделиться со мной рецептом этого отвара, хорошо?

— Разумеется. Ты ведь всё равно не отстанешь, верно?

Весёлый смех послужил ему ответом.

Также посмеиваясь, Драко подошёл к раненому лучнику. Тауриэль уже сняла жгут и разрезала рукав, освободив место для дальнейших манипуляций.

Драко осмотрел побелевшие края раны и приступил к более тщательной обработке.

Кадрим вышел на крыльцо и сел на верхнюю ступеньку. Он злился. Злился на себя и на всех разом. В эту деревню смерть не заглядывала очень давно. До сегодняшней ночи. Он боялся. Боялся за местных жителей, за каждого из них. Если тёмная сторона что-то затеяла, то просто так они не отступят. Нужно было обезопасить эльфов от нависшей угрозы.

От досады Кадрим громко выругался. Сзади послышались шаги. Леголас сел рядом и, с минуту помолчав, обратился к Кадриму:

— Надвигается что-то тёмное. У меня плохое предчувствие.

Кадрим кивнул, молча соглашаясь с принцем.

— Утром раненый лучник и я отправимся во дворец. Нужно поговорить с отцом и отправить сюда эльфов — а лучше воинов — для сопровождения жителей в более безопасное место. Здесь оставаться нельзя.

— Согласен. Сейчас это наиболее верное решение.

Они стали обсуждать примерные и возможные исходы при том или ином раскладе.

Драко закончил с рукой эльфа и еле слышно зевнул в ладонь. Тауриэль мягко улыбнулась ему и принялась отмачивать и отстирывать окровавленные полоски ткани в тазу.

— Драко, теперь отдохни сам.

Амадар был доволен, что человек справился с раной без лишнего волнения и паники.

Драко же отмахнулся и достал знаменитую мазь лекаря.

— Думаю, разрешение не потребуется для следующей пациентки? — и шёпотом добавил: — Ретрин.

Глаза Амадара округлились, и в них явно читался страх. Драко отрицательно покачал головой, хлопнул по руке и с помощью большого и указательного пальцев показал примерный размер раны. Выдохнув с облегчением, Амадар кивнул и перевёл взгляд на Мариэль, что стелила свежее постельное бельё для лучника. Она заметила его внимание и улыбнулась. Её злость прошла, в отличие от обиды, и он прекрасно это видел.

Драко шёл к реке, усмехаясь: второй раз за ночь он идёт за Ретрин. И это даже не свидание.

Он нашёл её не сразу, потому что она сидела на берегу за поваленным деревом и была скрыта от любопытных глаз.

Шелест воды, ласкающий слух, создавал атмосферу душевной расслабленности и покоя. Драко вдохнул полной грудью и понял, что очень устал. Он приблизился к Ретрин, которая прикрыла рукой глаза. Было в этом что-то болезненное.

— Быстро ты, не ожидала.

Драко достал всё необходимое для обработки пореза и молча приступил к делу. Интересно, плакала ли она? Наверняка, она ведь девушка. И, конечно, не хотела бы, чтобы кто-то стал этому свидетелем. Не так ли? Поэтому он молчал и ждал, когда она сама заговорит, если вообще пожелает.

Рана была небольшой, но достаточно глубокой — приврала-таки страдалица. Драко перетянул руку самодельным бинтом и сложил всё обратно в сумку.

Некоторое время они молча сидели и смотрели на играющие блики реки под лунным светом. Наконец, Драко решился начать неизбежный разговор.

— Хочу сказать спасибо за спасение там, в горах.

Она положила голову на свои согнутые колени и посмотрела на него с интересом.

— Пожалуйста. Всегда мечтала спасти жизнь симпатичного парня.

— Серьёзно?

— Нет. На самом деле, я давно хочу попробовать оседлать оленя. А что? Королю можно, а мне, вольному жителю всея леса, нельзя?

Они улыбнулись друг другу широко и искренне.

Снова молчание, но теперь уже какое-то уютное и тёплое. Драко с радостью заснул бы прямо здесь. Он подавил очередной зевок и спросил:

— Я заметил, что вы все оказались первоклассными бойцами. Но ты разительно отличалась от остальных.

Она резко повернулась в его сторону.

— Думаешь? И чем же?

— Скоростью, реакцией и немного другой техникой. Ты ведь не служила в Королевской Армии, так? Кто же научил тебя всему этому?

Он видел, как лицо Ретрин менялось на глазах. Она отвела взгляд к реке и нахмурила брови. Драко догадался, что чем-то задел её, и она вряд ли ответит честно.

— Ты прав, не служила. А насчёт учителя… — она медленно вздохнула, будто успокаиваясь. — Лучше и не вспоминать.

Ретрин погрузилась в невесёлые мысли, тяжесть которых ощущал и Драко. От неё исходили импульсы непритворных боли, гнева, страха и… отчаяния.

— Ты не хочешь поделиться и рассказать, что сегодня произошло после боя?

Драко не надеялся на внятный ответ, но что-то внутри заставило его задать этот вопрос.

— На сегодня лимит откровений исчерпан, Драко.

Она встала на ноги и потянулась, глядя на него сверху вниз.

— Давай как-нибудь в другой раз, идёт?

Драко тоже встал в полный рост и теперь был выше неё. Он хотел задать новый вопрос, но Ретрин опередила его.

— Стоит ли ворошить прошлое? Зачем будить спящих демонов?

Она взяла его за руку.

— Вот ты ничего не помнишь. И, может, сами валар наслали на тебя забвение, дабы избавить от ржавых оков прошлой жизни. Жаль, на меня их милость не распространяется. Жлобы, да?

Она криво усмехнулась. Драко перехватил её руку, чтобы та не выскользнула.

— Тогда скажи хотя бы, почему ты согласилась взять меня в разведку? Ещё вчера ты говорила… совсем иначе.

— Все эти эльфы — воины. Так они и смотрят на положение дел. Для них существует лишь вопрос силы. И кто, как не я, будет думать наперёд? Ты, конечно, не воин, но смыслишь в целительстве, потому и можешь уделять больше внимания своим, а не врагам. Так что, почему бы и нет? Потому что ты человек? Я не обременена недоверием ко всем, кто не остроухий.

Ретрин горько усмехнулась и пошла в сторону деревни. Драко задумался над её словами, что вторили его собственным предположениям. Вдруг она обернулась и приложила руку в районе сердца.

— А я тебя поблагодарить и забыла. Спасибо, Драко. Особенно за Амадара.

Он провожал её взглядом и краем глаза увидел идущую к реке Тауриэль. Эльфийка несла тазик в руках. Видимо, для того, чтобы довести стирку до конца.

Тауриэль перевела взгляд с Ретрин на Драко и нахмурилась. Ей не нравилось, что эта странная эльфийка общается с человеком, который казался вполне порядочным и добрым.

Ретрин скрылась из виду, и Драко сосредоточил своё внимание на Тауриэль. Она ловко сполоснула тканевые полоски и поставила таз на берегу. Затем сняла сапоги, чуть закатала штаны и вошла босиком в реку.

— Не боишься простудиться?

Драко подошёл к самой кромке воды и оглядывал Тауриэль с ног до головы, пользуясь тем, что кругом стояла темнота, хотя он был наслышан об остром зрении эльфийского народа.

— Нисколько. Проточная вода снимает усталость и уносит её прочь. Появляется лёгкость не только в теле, но и в мыслях.

Она закрыла глаза и блаженно улыбнулась. Драко, как завороженный, смотрел на неё и не мог налюбоваться. Тауриэль казалась изящной лесной нимфой, что наслаждалась прикосновениями шёлковых вод, холодящих молочно-белую кожу.

Он, не спеша, снял обувь, также закатал штаны и вошёл в студёную воду. Встал рядом с Тауриэль, поднимая взор на прекрасное ночное небо, где переливались любимые эльфами звёзды и светил узкий серп луны.

И в этот момент Драко понял, что прошлое не имело никакого значения. Важным были его чувства, родившиеся здесь и сейчас.

Не обращая внимания на утреннюю суету деревенских эльфов, Леголас седлал лошадей для себя и лучника. Они решили отправиться во дворец и привести подмогу.

Настроение у принца было отвратительным. И на то были причины. Во-первых, он боялся, что стоит ему уйти, как орки смогут напасть на деревню. Во-вторых, он не понимал внезапную активность тёмных сил. И в-третьих, Тауриэль оставалась здесь, чтобы обеспечить безопасность местных жителей. Всё это тяжёлым камнем давило на грудь, мешая нормально вдохнуть.

Леголас не разделял мании Кадрима насчёт человека, но злился из-за внимания, которое Драко оказывал Тауриэль. Он давно понял, что эта рыжеволосая эльфийка стала его, Леголаса, мечтой и обрела очертания идеальной претендентки на роль принцессы. Так же, как и осознавал вероятность гнева и запрета отца.

А больше всего его беспокоила реакция Тауриэль. Ведь она могла игнорировать человека или же быть просто равнодушной. Но он видел невольное участие в её глазах по отношению к Драко, и это напрягало. Хотя, может, он зря накручивал себя, и объяснение находилось в излишней душевной доброте Тауриэль.

Попрощавшись с Анором, он и лучник покинули пределы деревни и поспешили во дворец.

Драко заворочался в постели, не желая просыпаться. Чудесный и тёплый сон мягко ослаблял объятия, и сознание медленно избавлялось от переплетённых причудливым узором пут. В комнате было светло, а по-утреннему прохладный ветерок раздувал лёгкие занавески.

Драко нехотя поднялся и встретился со взглядом янтарных глаз. Кадрим привычно хмурился и, как казалось парню, постоянно оценивал его. На языке вертелись резкие слова в сторону эльфа, но благотворное влияние сновидения не позволило им сорваться. Драко лишь вопросительно выгнул бровь и сложил руки на груди.

— Если ты хочешь пожелать мне доброго утра, то не стоит стесняться.

Кадрим покачал головой и, развернувшись, вышел. До ушей Драко донеслось его тихое бормотание:

— Спокойно, Кадрим. Впереди ещё целый день.

Ночью Драко решил перебраться обратно в дом стражей. Он снова попробовал испытать свою волшебную палочку, которую и держал сейчас в руке. Странное чувство единения и тепла заполнило каждую клеточку его тела. Словно сгусток энергии плавно перетекал из пальцев в палочку и обратно.

В голове гудел целый рой из различных слов на другом языке. Драко предполагал, что они имели важное значение и были связаны с магией. Но, помахав безрезультатно палочкой минуты две, он решил пока повременить и дать себе время вспомнить как можно больше.

По дороге к дому Амадара Драко отметил небывалый шум и суету эльфов. Они о чём-то переговаривались, смеялись и шутили. Несколько эльфиек несли охапки цветов и каких-то трав. В воздухе витали разнообразные ароматы. Кроме цветов, Драко учуял запахи готовящейся еды.

На площадке толпились эльфы и плели что-то наподобие гирлянды, украшая её живыми цветами. Не иначе праздник?

В доме у Амадара тоже было неспокойно. Ретрин сидела и что-то недовольно выговаривала лекарю, пока латала очередную одежду, казалось бы, безнадежно разодранную им в лесу, сам эльф на бесконечное ворчание лишь посмеивался, излучая невероятное счастье. Мариэль наводила чистоту и порядок, старательно не обращая внимания на эту парочку, а Тауриэль расставляла приборы на столе, на котором дымился котелок с чем-то весьма аппетитным. Она увидела Драко и с улыбкой пригласила позавтракать. Он, не раздумывая, согласился и занял стул рядом с ней.

Ретрин с вырвавшимся проклятьем кинула серо-зелёную тунику в корзину с тряпьем, помогла Амадару подняться и усадила его во главе стола. Сама же села по правую руку от него, задумчиво глядя в серые глаза Драко, что оказался напротив неё.

Мариэль, закончив с уборкой, пожелала всем приятного аппетита и быстро ушла. На что Ретрин лишь поморщилась, бросая беспомощный взгляд на Амадара. Тот обречённо выдохнул и приступил к еде. Все молча последовали его примеру.

Когда Тауриэль начала мыть посуду, Амадар воодушевлённо обратился к Драко:

— Ну, что, готов сегодня праздновать?

Драко закатил глаза и ответил с таким же энтузиазмом:

— Конечно, всегда мечтал потусить с эльфами.

Он похлопал в ладоши, изображая радость. Сбоку раздалось недоумённое «Поту... что?», но Драко решил оставить всех без объяснений.

— Вот хоть бы кто-нибудь сказал, что мы собираемся праздновать, а то даже не знаю, что мне надеть по такому поводу.

Амадар с Ретрин разразились громким хохотом. Драко покосился на Тауриэль, которая и ответила на его вопрос.

— У близнецов, Мариэль и Таинара, сегодня юбилейный день рождения.

— И меня пригласили?

Амадар подмигнул ему и похлопал по плечу.

— Приглашены все живущие на данный момент в деревне. И поверь, будет очень весело.

Он поднялся на ноги, держась за столешницу, и, игнорируя попытки Ретрин помочь ему, с заговорщицким видом произнёс:

— Для такого случая у меня припасены три бочонка великолепного вина, приготовленного из целого букета ягод и приправленного особыми пряностями. Драко, поможешь мне их достать из погреба?

Драко молча кивнул, с улыбкой рассматривая счастливое лицо Амадара.

— Но это всё подождёт до вечера. Праздник начнётся с появлением первых звёзд. А пока можно заняться повседневными делами.

Он быстро всех разогнал, ссылаясь на сильную занятость.

Тауриэль, сказав, что пойдёт помогать Мариэль, попрощалась до вечера и ушла.

Драко шёл рядом с Ретрин к тренировочной площадке. Она резко остановилась и обратилась к парню:

— Хочешь, покажу несколько приёмов для самообороны?

Блеск в её светлых глазах вызвал улыбку у Драко, и он согласился, понимая, в принципе, что заняться ему всё равно было нечем.

Площадка оказалась пустой и потому в их полном распоряжении. Драко отметил, что Кадрим им не попался, чему, собственно, был несказанно рад.

Ретрин вытащила небольшие клинки, бросив один Драко. От неожиданности он отскочил, а клинок вошёл по рукоять в землю. Драко с укором посмотрел на эльфийку. На что та лишь фыркнула и сказала:

— Не нужно бояться оружие. Особенно вражеское. А своё так вообще необходимо любить и лелеять — оно может спасти твою жизнь.

Она с трепетом провела по невероятно острому лезвию, наслаждаясь игрой света на стальной поверхности. Клинок выглядел новым, словно только выкованным. Но Драко знал, что это не так. Каждый вечер Ретрин посвящала заботе обо всём своём арсенале.

— Твоё оружие — это твой лучший друг, который никогда не предаст, пока тверда рука, держащая его. Потому для начала потренируйся правильно держать клинок.

Драко поднял оружие и сжал прохладную рукоять. Да уж, и впрямь непривычно.

— Сталь наносит непосредственное увечье, но основная работа лежит на уверенных и отточенных движениях руки и тела в целом. Иначе тебе не поможет даже самое острое лезвие. А в худшем случае, оно пойдёт против тебя при неумелом обращении.

Она в два шага преодолела расстояние между ними и всего лишь одним движением выбила клинок из его нетвёрдых рук. И с довольным видом смотрела на удивлённого парня.

— Поднимай клинок и вставай напротив меня. Я объясню, как следует построить защиту в ближнем бою, где лук и стрелы мало чем могли бы помочь. Лучшие лучники вынуждены обучаться на мечах, а вот владеющим клинком учиться стрелять из лука острой необходимости нет.

Несколько часов Ретрин терпеливо и доходчиво объясняла и показывала Драко азы владения клинком, уточняя особенности их применения.

Вскоре к ним присоединился и сегодняшний именинник. Таинар, в отличие от Драко, прекрасно владел мечом, но довольно заученно и без необходимой изощрённости, по словам Ретрин. Она с лёгкостью уклонялась от одновременных выпадов в её сторону и умудрялась легко валить их обоих на землю, посмеиваясь над тщетными потугами молодых соперников.

Они и не заметили подошедшего Кадрима, который прислонился плечом к дереву и с кривой усмешкой наблюдал за ними.

Драко в очередной раз упал на землю, больно ударившись пятой точкой.

— Мерлин! Думаю, с меня сегодня хватит.

Раздался громкий смех Кадрима, отчего Драко стиснул зубы, но не повернулся в его сторону. Ретрин же бросила ироничный взгляд на Кадрима, невозмутимо подняла своё оружие и спросила:

— Праздник ещё не начался, а ты уже веселишься, Кадрим? Ты же трезвенник.

Тот вмиг стал серьёзным, хотя глаза сверкали опасным огнём.

— Так и есть. Но тут такое представление идёт. И знаете, так себе зрелище.

Он огляделся по сторонам в поисках чего-то.

— Не вижу других зрителей. Видать, разбежались, как печально.

И зацокал языком. Ретрин усмехнулась и заправила клинки в ножны, закреплённые на поясе.

— Зато в тебе, я смотрю, гибнет великий актёр. Позёрство — это вообще твой конек, — отметила та и встала в такую же позу, как Кадрим, и протянула: — Смотри-и-ите, какой я ва-а-ажный.

Драко не удержал кривой усмешки, а Таинар и вовсе прыснул. Но Кадрим даже не обращал внимание на них.

— Вот только не надо переходить на личности. Я ведь в долгу не останусь. Но сегодня праздник, и не хотелось бы его портить. Надеюсь, тебе не стоит объяснять, как готовятся и празднуют лесные эльфы внутри своей общины?

Ретрин задел выпад, но та промолчала. Однако глаза недобро блеснули обещанием отложенной мести. Она развернулась и пошла по направлению к лесу, попутно еле уловимо кинув Кадриму, что не такому ограниченному в общении эльфу говорить ей о жизни в обществе. Плащ, развеваясь за её спиной, быстро скрыл эльфийку от провожающих взглядов.

— И я предупреждаю вас обоих: чтобы никаких выкрутасов на празднике.

На попытку Таинара возразить, он добавил: 

— Несмотря на то, что ты являешься именинником.

Драко передёрнул плечами и молча прошёл мимо Кадрима, сунув руки в карманы брюк.

Таинар перекинул меч, подаренный когда-то отцом, из одной руки в другую.

— Зря ты так, Кадрим. Она знает своё дело и здорово объясняет при этом.

— Ничему хорошему эта личность тебя не научит. В её стиле боя напрочь отсутствует какая-либо мораль.

— И всё же только ей удавалось уделать тебя, — расплылся в ухмылке Таинар и отметил нарочисто громко: — Она невероятная, поразительная!

Кадрим ничего не сказал, достал свой меч и начал тренировочный бой, как и обещал Таинару, в качестве подарка на день рождения.

На деревню опустились сумерки, погружая её в атмосферу нарядной торжественности. В центре площадки развели жаркий костёр, что озарял округу, и развесили праздничные гирлянды из цветов и гибкого плюща.

Жители постепенно подходили и занимали места за большим столом, накрытом на свежем воздухе и уставленным всевозможными угощениями, которые готовили всей деревней. Ведь их поселение как одна семья, и на таких праздниках это становилось заметнее всего.

Драко зашёл к Амадару, чтобы оттуда вместе с ним пойти на праздник. Идти одному ему было неудобно, ведь он мало с кем успел познакомиться.

Амадар облачился в красивую рубашку с длинными рукавами и ручной вышивкой. Он заплёл волосы на висках в тонкие косички, остальная масса свободно струилась по спине.

— Хорошо выглядишь. Мариэль понравится.

Амадар отвел глаза в сторону, но Драко увидел, что уголки его губ дрогнули.

— А вот тебе не помешало бы побриться и причесаться как следует.

Лекарь достал тонкое, острое лезвие и показал Драко на стул. Тот со стоном опустился на него и приготовился к пытке. Но опасения оказались напрасными, так как Амадар ловко и без единой царапины расправился с многодневной щетиной. Причесал отросшие до самых плеч светлые волосы и заплёл их похожим способом на висках.

Драко смотрел на себя в зеркало и не узнавал. Мариэль была права, говоря, что он внешне похож на эльфов.

Они вытащили из погреба бочки с вином и покатили их к столу с помощью ещё одного эльфа.

Драко разглядывал нарядных жителей. Почти сразу же он увидел Тауриэль, которая облачилась в лёгкое тёмно-зелёное платье с узкими рукавами и круглым вырезом. Её глаза выигрышно оттенялись цветом ткани и казались бездонными омутами, в коих Драко начинал тонуть. Подошедшая Ретрин не дала ему сгинуть окончательно неслабым тычком в рёбра.

— Да ты красавец оказывается, а?

Она игриво подмигнула и тихо рассмеялась над растерянным видом парня.

Драко же отметил, что Ретрин не стала надевать платье, как все присутствующие здесь эльфийки. Она просто переоделась в чёрные штаны и синюю рубашку на шнуровке. Зато светлые волосы плавно спускались к плечам, уложенные на бок в весьма замысловатой прическе и удерживаемые кожаным ободком. Это придавало ей некое очарование и выделяло среди других, тем самым привлекая внимание.

— И ты прекрасно выглядишь, Ретрин.

Когда все были в сборе, появились и виновники торжества. Одетые в белоснежные одежды, они словно звёзды спустились с небес. Счастливые улыбки и глаза благодарили всех за внимание и поздравления.

Впереди их поджидали Анор и Нимриэль, его жена. Именинники опустились перед ними на одно колено и склонили головы в почтении.

— Сегодня невероятно прекрасный день. День, когда на свет, благословенный Валар, появились близнецы в семье уважаемых и всеми любимых эльфов. Мариэль и Таинар — первые дети, рождённые в нашей деревне.

Близнецы подняли головы и с теплотой смотрели на улыбающегося Анора.

— Первую чашу мы поднимаем за вашу священную жизнь.

Раздались радостные возгласы, и все дружно вознесли кубки к усыпанному звёздами небу.

Вино приятно смочило горло Драко, оставляя тягучее послевкусие.

— Вторую чашу мы поднимаем за ваше священное столетие.

Драко поперхнулся. Значит, с ним не шутили, говоря о возрасте? Снова послышались поздравления. Откашлявшись, он сделал ещё один глоток, прикидывая в уме, сколько могло быть лет Тауриэль.

— И, наконец, третью чашу мы поднимаем за вашу новую, самостоятельную и взрослую жизнь. Теперь вы вправе вступать в брак по собственному желанию и выбирать свой собственный путь.

Таинар, на удивление, подавился и смущённо отвернулся. И под всеобщий добрый смех и подшучивания про довольно скорую свадьбу близнецы заняли свои места за столом, и веселье, как и вино, потекло рекой.

Несколько эльфов стали играть на незнакомых Драко инструментах, и кто-то уже танцевал возле горевшего костра.

Драко чувствовал себя невероятно хорошо и как никогда расслабленно. Амадар постоянно шутил, вовлекал его в беседы с другими эльфами, отчего Драко перестал ощущать себя чужим и лишним среди них. Поэтому, когда Амадар потащил его танцевать вместе с другими, он не стал отказываться. И вскоре отплясывал наравне со всеми.

Амадар из-за ноги стоял чуть в стороне и громко хлопал в ладоши, криками подбадривая танцующих.

Драко нечаянно столкнулся с кем-то. Он повернулся и вновь погрузился с головой в зелёный манящий омут. Тауриэль светилась изнутри, и Драко не представлял, как могла такая девушка убивать орков направо и налево без тени сомнений в этих чистых глазах.

Она протянула ему руку, которую он с лёгким удивлением принял, и они закружились по кругу из таких же танцующих пар.

Вдруг мелодия сменилась на медленную и пронзительную. Все приостановились и начали двигаться более степенно и плавно. Драко положил одну руку на талию Тауриэль, в другую легла её ладошка. Свободная рука эльфийки парила в воздухе, изящно покачиваясь на ходу.

— Я не знаю этого танца, — заметила Тауриэль и удивлённо и заинтригованно посмотрела в его глаза — ей тут же показалось, что они слишком близко.

Драко обворожительно улыбнулся, наклонился к её уху и под всеобщее внимание прошептал:

— Доверься мне.

Ретрин сидела чуть поодаль и пила вино в компании эльфов-рекрутов. В основном, шум и смех раздавались с их стороны. Она с иронией и юмором рассказывала им разные истории со своей практики, и каждая вызывала волну гогота и кучу вопросов. И тут не обходилось без смешных приукрас, потому веселье всё не стихало. Ретрин уже не знала, какую чашу по счёту пила, но казалось, будто внутри что-то расправилось и позволило ей дышать полной грудью, а с языка сняли поставленные ранее ограничители.

Тихо подошёл Кадрим и сел рядом. Но она всё равно услышала его поступь, потому не удивилась, обернувшись к нему. Сейчас она была мягкая, никакой былой колкости.

— Что, уже моя очередь дежурить? Как быстро летит время, да?

— И то верно, — подметил один из эльфов. — За скоротечность времени!

Все только подняли чаши, как Ретрин, махнув рукой для привлечения внимания и подмигнув, добавила:

— В приятной компании.

Раздались смех и стук глиняных посудин. Кадрим недовольно поморщился.

— Ну и сколько ты уже выхлебала? Наверняка достаточно, чтобы отвертеться от дежурства.

Ретрин тут же повелась и надела обратно свою броню. Она щёлкнула пальцами и закивала, а, проглотив вино, добавила:

— А ещё чтобы от души надрать тебе задницу и увеличить свой счёт.

Кадрим сложил руки на груди и презрительно хмыкнул.

— Развязался язык и лишняя смелость проявилась? Вот к чему приводит пьянство.

Ретрин засмеялась и стукнула кубком по столу, расплескивая вино яркими рубинами по деревянной поверхности.

— Поэтому ты и не пьёшь, да? Боишься превратиться в отвратительную свинью. Хотя куда уж хуже, ты превзошёл все ожидания.

Раздались нескрываемые смешки рекрутов и пьяные, смелые комментарии о точности замечания.

— Я умею держать себя в руках, даже если выпью.

Кадрим был не на шутку разозлён. Он сверлил тяжёлым взглядом Ретрин, отмечая раскрасневшиеся щёки и блестящие глаза, и признавал, что для своего состояния выглядела она очень даже свежо и привлекательно. Может, не так уж много она и выпила? Естественно, ума хватало не говорить вслух об этом, а то обязательно неправильно поняли бы.

— Да ну. Я не верю. Ты как всегда только языком чесать горазд.

Она как можно презрительнее фыркнула и многозначительно кивнула своей компании, что всех вновь развеселило. Подняла чашу с вином, но поднести ко рту не успела, потому что Кадрим выхватил её из рук и залпом осушил до самого дна.

Ретрин моргнула пару раз и расхохоталась.

— Кадрим, одной чарки будет явно маловато для доказательства своих слов. Выпей хотя бы столько же, сколько и я. Тринадцать — и проверим правдивость в деле.

Ретрин усомнилась в названном количестве, но отступать не собиралась, тем более он не видел, сколько она выпила на самом деле, а юные друзья и не думали закладывать её — никто из них, вместе с Ретрин взятых, и примерно не помнит выпитую дозу даже на всех.

Кадрим недолго переварил услышанное и тут же наполнил кубок вином до краёв.

— Может, откажешься?

Нехорошо улыбнувшись, он покачал головой.

— На что спорим?

Тут глаза Ретрин сверкнули, и только она хотела предложить, как Кадрим пояснил:

— Денег нет.

Она надулась и заметно расстроилась. Резко кинула:

— Ты мне ещё за две вылазки должен!

Кадрим закатил глаза и пообещал вернуть завтра же. Ретрин воодушевилась и тут же с энтузиазмом предложила:

— Тогда спорим на желание. Если ты выпьешь тринадцать кубков и сможешь встать на скамейку и выкрикнуть фразу «Поздравляю именинников с их столетием», при этом ни разу не покачнувшись и не запнувшись, то загадываешь мне желание. Если у тебя что-то из этого не выйдет, то загадываю я. Парни, засвидетельствуете?

Они согласно загомонили, и Ретрин поднялась на скамейку и, с вызовом подбоченясь, прокричала поздравления близнецам.

Потом с чувством собственного превосходства взглянула на замявшегося Кадрима.

— Пасуешь?

Кадрим мотнул головой, отгоняя мысли о нечестной игре, и выпил вино до последней капли под шумок делающих ставки юнцов.

После десятого кубка в ушах Кадрима зашумело, а в желудке загорело огнём. И лишь насмехающиеся глаза Ретрин и нежелание упасть в грязь лицом перед сопляками не давали ему отступиться.

Последний, тринадцатый кубок, он цедил дольше остальных, проклиная каждую каплю приторного пойла.

Но вот кубок был испит до дна, в чём непосредственно убедилась Ретрин, перевернув его вверх дном. Эльфы уважительно захлопали. Кадрим встал и сразу почувствовал, что ноги его слушаются плохо, а желудок норовился выпрыгнуть. Сжав зубы, он схватился за столешницу и резко выпрямился. Залез на скамью и громко, но совершенно чётко выкрикнул нужную фразу. Ответом ему послужили одобрительные возгласы и звон бокалов. Он медленно и уже пошатываясь спустился на землю и торжествующе уставился на явно негодующую Ретрин, которая так и искала, к чему придраться. Кадрим цокнул языком и развёл руки в стороны, как бы извиняясь.

— Как видишь. Хм, чтобы тебе загадать такого? О, знаю.

Он коварно прищурился и выдал:

— Поцелуй кого-нибудь мужского пола из числа присутствующих. Посмотрим, кто тут почти трёхтысячелетний девственник. Или не умеешь?

Он несколько раз икнул, не переставая хихикать.

— А тебе всё неспокойно? Хочешь проверить? Да пожалуйста.

Ретрин была жутко зла, что её затея не удалась, и поначалу растерялась. Её взгляд блуждал по танцующей толпе, и тут её осенило. Ха! Посмотрим, кто тут слабак.

Она встала и решительно направилась к танцующим под удивлённый взгляд Кадрима.

Ретрин развернула Драко к себе и, игнорируя вопрос в глазах, прижалась к его губам. Руки она положила ему на плечи и прижалась ещё ближе. Драко, опешив, ответил не сразу. Но сладкие губы так настойчиво скользили по его губам, что он не удержался и вернул поцелуй, чувствуя лёгкое головокружение. Их языки столкнулись и пустились в медленный и обжигающий танец. Драко теснее прижал Ретрин к себе и запустил руку в светлый водопад волос, но всё не мог перенять у неё инициативу.

Они не слышали возмущения Тауриэль и других эльфов, задорных комментариев от рекрутов. Просто потерялись в чувственном поцелуе и в своих ощущениях.

Даже бешеный рык Кадрима, не долетел до их сознания. Но тут Ретрин отпрянула от него и заговорщицки улыбнулась.

— Спасибо, котик, выручил. С меня причитается.

Компания Ретрин заулюлюкала и, одобряя, подняли кубки в её честь. Она это заметила и, повернувшись в их сторону, шутливо поклонилась.

— Ну, что, Ка-а-адрим, — пропела она. — Даже проигрывать я умею.

Эльф, качаясь в разные стороны, подошёл к ним, опустив руку на плечо Драко, развернул его к себе и одним ударом отправил в полёт на ближайшую скамью.

Драко отлетел прямо в толпу, которая в страхе расступилась, и спиной приземлился на широкую скамью. Боль потекла по позвонкам, отчего в глазах у него потемнело и к горлу подкатила тошнота. Кто-то попытался его поднять, но Драко яростно начал отбиваться. Послышались чьи-то крики и смешки. Картинка медленно стала проясняться.

Он увидел, как Ретрин резко развернулась к разъяренному Кадриму, встав между ними, и смерила уничтожающим взглядом. Драко не мог точно сказать, кому из них повезло меньше. Силу эльфийского воина он оценил: скулу жгло огнём. Чего следовало ожидать в ответ от Ретрин, Драко не представлял, но точно не хотел бы испытать этого на себе.

Ретрин под дружный хохот своей сегодняшней компании с ироничной улыбкой смотрела прямо на Кадрима. Чувство лёгкой эйфории и отголосок поцелуя на губах пьянили не хуже эльфиского вина. Серые глаза, подёрнутые поволокой, бросали вызов своим ненормальным и опасным блеском.

Кадрим слегка покачивался на нетвёрдых ногах и в ярости сжимал кулаки. Лицо Ретрин то расплывалось, то прояснялось, но он чётко зафиксировал её злобный взгляд и влажные губы. Внутри вновь что-то завибрировало и нечто жгучее поползло вверх, вырываясь глухим рыком.

— О, лишнее подтверждение твоей животной сущности, Кадрим. Ты даже не пытаешься быть эльфом.

Кадрим проглотил противный ком в горле и выплюнул в ответ не менее едко:

— Как и ты не пытаешься быть приличной девушкой с чисто эльфийской нравственностью. Посрамилась бы. Поцеловать человека на виду у всей деревни.

Скривив губы, Ретрин шагнула ближе к Кадриму и громко рассмеялась.

— Я должна теперь пожалеть? — она постучала в задумчивости указательным пальцем по подбородку. — Только напомни момент, когда это ты стал моим опекуном?

И снова с усмешкой уставилась на Кадрима.

— Я бы лучше гнома усыновил. А тебе жизненно необходима порка розгами.

— Да, да. Слышали уже. — Ретрин внезапно осеклась и, хитро сощурившись, выпалила: — Да и в чём проблема? Условие было поцеловать настоящего мужчину, так? Или… Постой.

Она оглянулась назад, задержав взгляд на удаляющейся фигуре Тауриэль. И вмиг лицо Ретрин вытянулось в осознании.

— Ах, я поняла! — воскликнула она и сочувствующе и понимающе посмотрела на него. — Кадрим, если тебя это утешит… Хочешь я и тебя поцелую?

Глядя на вмиг растерявшегося Кадрима, Ретрин расхохоталась.

— Меня? Твоё самомнение, Ретрин, убивает. Поцелуй с тобой, уж тем более пьяной, равносилен поцелую с вонючим орком.

Ретрин замолчала, меняясь в лице. Кадрим затронул-таки её гордость, чему начал ликовать. Она отступила на шаг назад и отвернулась от него. Все тут же с облегчением подумали, что на этом всё закончится и она уже собралась уходить, но именно потому секунду спустя никто не мог понять, как так произошло, что Кадрим под раздавшийся глухой треск оказался на земле. А Драко видел, как Ретрин с ужасающе прозрачными глазами расслабленно, но отточенным движением согнула ногу в колене и на развороте идеально выпрямила её, выбивая эльфу челюсть пяткой. Тот отшатнулся и припал к земле, в глазах резко потемнело, и металлический вкус, в полной мере ощущаемый языком, заставил поморщиться. И тут, казалось бы, всё лицо онемело от пронзившей боли, а стоило всего лишь чуть дёрнуться. Ретрин же вытянулась, подошла на шаг ближе и, глядя на Кадрима сверху вниз, леденящим душу голосом сказала:

— Это ещё не все оскорбления в мою сторону? Давай, выкладывай.

Кадрим проверил целостность челюсти, сплюнул кровавый сгусток и перевёл дикий взгляд на Ретрин. И, не прерывая угрозы, направленной ей без всяких слов, чуть пошатнувшись, нетвёрдо встал на ноги и кинул ей в лицо:

— Курва.

Окружающие беспомощно смотрели друг на друга. Аура взаимной ненависти и злобы объяла этих двоих настолько мощно, что никто не решался вмешаться.

Драко заметил подошедшего к нему Амадара и спросил его:

— Им нужна помощь?

Амадар скептически выгнул бровь и отрицательно покачал головой.

— Сами разберутся, не маленькие. — Он обратился к остальным: — И никому не советую лезть в драку. Хватит с меня и троих пострадавших. Драко, идём, прогуляемся до моего дома.

Он бегло осмотрел наливающийся синевой кровоподтёк и тихо вздохнул.

За их спинами послышались разъярённые крики Ретрин, но руки Амадара сильнее сжали плечо Драко, не давая ему обернуться. Тот сопротивляться не стал и позволил увести себя с образовавшегося поля боя.

— Ненавижу, придурок трёхтысячелетний!

С такими сопроводительными словами кулак Ретрин обрушился на подбородок Кадрима, по новой разжигая только утихнувшую боль. Собравшиеся вокруг них жители деревушки хором ахнули. Голову Кадрима от удара занесло в сторону. Но рукой он успел перехватить второй кулак и в следующее мгновение с силой оттолкнул Ретрин от себя. Она не удержалась на ногах и рухнула наземь, подставив руки. Почудившийся было хруст не отвлёк её внимания. Сразу же поднявшись, Ретрин тряхнула упавшими на глаза прядями, выбившимися из-под ремешка, и насмешливо произнесла:

— Неужто больно? Ай-яй-яй. Тебе стоит попросить прощения, и я, может быть, пожалею тебя, — она развела руками и продолжила: — Или всё это твоя любимая игра на публику?

— На публику здесь играешь только ты. Шла бы отсыпаться, чтобы уже на трезвую голову поговорить завтра.

Ретрин подошла ближе, глазами испепеляя ненавистного эльфа.

— Лицезреть твою рожу ещё и завтра? Много чести, не находишь?

Внутри Кадрима клокотала огненная ярость. И он, совершенно не соображая, выкинул:

— Тебе знакомо это слово? Девице без роду и племени? Со своей волчьей честью в лесу якшайся.

Больше не в силах сдерживаться, Ретрин, словно кошка, прыгнула на него и сжала его горло мёртвой хваткой.

Кто-то попытался вмешаться, но тут же отлетел в сторону от слепого удара Кадрима. Все засуетились в поисках Анора. Таинар внутренне испытал облегчение, что сестра ушла с подругами к матери. Внешне же его лицо пошло пятнами от негодования. Ему было стыдно за поведение Кадрима, который всегда являлся примером для подражания после отца. Но и в том, что Ретрин даст достойной отпор, он не сомневался.

Задыхаясь, Кадрим кружился на месте и прилагал недюжинные усилия, чтобы скинуть её с себя. Ретрин шипела змеей, и среди неразборчивых звуков он вроде как разобрал орочье «Сках!», что ещё больше разозлило его. Вдруг он споткнулся и с шумом грохнулся на землю. От неожиданности Ретрин ослабила хватку, чем не преминул воспользоваться Кадрим, перевернувшись и подмяв её под собой. Грудь распирало от рваных вдохов, но он крепко сжал руки Ретрин. Она отчаянно сопротивлялась, пыталась вырваться, награждая его эпитетами, один краше другого.

— Пусти меня, задница ты ушастая!

При этом силилась коленями ударить его по ногам. Правда, он ловко пресёк эти попытки, прижав её тело к земле своим. Она снова начала поносить его всеми возможными ругательствами и продолжала извиваться под ним ужом.

Через минуты две до Кадрима стало доходить, что змея-то женского пола. Он остро ощутил небольшие мягкие округлости, тершиеся об его грудь. Край ворота рубашки немного сполз, оголяя удивительно тонкую ключицу, которую при желании Кадрим мог переломать без особых усилий. Он нахмурился, прислушиваясь к себе, и недоумевал. Почему он раньше этого не замечал?

Ретрин замолкла, когда встретилась с ним глазами. Что-то насторожило её. То ли его внезапная отстранённость, то ли продолжительное молчание. Но главное, она почувствовала, что он чуть отстранился и дал слабину, и мигом воспользовалась предоставленным случаем, приподняв колени. И собиралась ударить.

Кадрим же вздрогнул, ощущая эти телодвижения, и опять хотел прижать её, но та тоже дёрнулась вперёд, отчего их губы смазанным движением коснулись друг друга. Ненадолго замерев, Ретрин удалось пнуть его так, что он со стоном начал заваливаться на бок. После ещё одного успешного удара у неё получилось выбраться из горячего плена. Не раздумывая и не обращая внимания ни на кого вокруг, прихватив со стола непочатую бутыль вина, она быстро, едва ли не бегом, скрылась в лесу.

Кадрим с трудом разогнулся и обвёл всех яростным взглядом и, пошатываясь, пошёл к дому стражей.

Таинар улыбался и смеялся вместе с другими гостями, но глаза смотрели в сторону леса, куда убежала Ретрин. Немного поразмыслив, он решил остаться на празднике и не тревожить её уединение.

Щебетание ранних птах отзывалось тупой болью в висках Ретрин. Она провела почти бессонную ночь на дереве возле реки. Поэтому сейчас её тело дрожало от утренней прохлады. Украденная бутыль была выпита досуха, чему сильно саднившее горло совсем не радовалось.

Потянувшись, Ретрин поняла, что за время её нахождения здесь, в деревне, от сна на кровати она совсем разнежилась. Но давшее о себе вспомнить запястье заставило тревожно осмотреть пострадавшую конечность. Кровоподтёки от хватки проклятого эльфа заметно контрастировали с белой кожей, но неприятнее было то, что за ночь правая рука припухла. Тревожный звонок, стоило показать руку солнечному знатоку. Без суматохи не обойдется, но ведь это Амадар, ему можно. Ретрин уже свесила ноги, готовясь спрыгнуть на нижнюю ветку, как услышала голоса. Видеть кого-либо ей не хотелось, и разговаривать тоже. Потому забралась, наоборот, выше.

Вскоре показались говорившие. Лицо Ретрин сморщилось, а глаза с мольбой поднялись к небу.

Кадрим, в штанах и одной рубахе, сел на берегу и схватился за голову. Ретрин ехидно усмехнулась, видя, что не ей одной так плохо этим утром.

Мариэль смочила в речной воде сложенное рулоном полотенце и приложила к многострадальному лбу Кадрима. Он в ответ что-то промычал, видно, поблагодарил.

— Балрог задери эту Ретрин. У меня три зуба шатаются! Беда ходячая не только на свою голову, но и других, к несчастью.

— Так прогони её, Кадрим. Нечего баламутить жизнь мирных селян.

Тот коротко хохотнул.

— Это заговор? Хм, звучит забавно.

Мариэль раскраснелась от смущения и от того, что Кадрим воспринял предложение несерьёзно. Слишком — вот слово, которым она охарактеризовала про себя Ретрин.

Объект их разговора округлила глаза и до белых костяшек на руках вцепилась в изборождённую многовековую кору дерева. «Ну, конечно. Это вполне ожидаемо». Голова безвольно припала к стволу. Подслушивать нехорошо, но ещё более неловко выйдет, если она выдаст себя после сказанного. А стоит ей просто сменить позу, как эльф тут же услышит.

— Может, всё-таки мне стоит сходить к Амадару и взять что-нибудь для облегчения головной боли? А ещё лучше сходить тебе. Вдруг челюсть сломана?

Мариэль набрала в небольшой кувшин воды, присела рядом и с состраданием посмотрела на него.

— Ни в коем случае. Переживу. Боль послужит хорошим уроком, чтобы впредь не опускаться до такого, — он прикрыл глаза от солнца и тяжело выдохнул. — Прости за вчерашнее. Я не должен был так поступать в столь важный день.

Мариэль улыбнулась и нежно погладила его по плечу.

— Ты просто слишком устал. Твоя сердечная ноша очень тяжела, поэтому иногда нужно уметь отвлекаться и хотя бы на время забывать о ней.

Кадрим взял из её рук кувшин и сделал несколько жадных глотков.

— Мне порою кажется, что ты старше меня. Вся в отца: мудрая и рассудительная. Он бы гордился тобой.

От ледяной воды заметно полегчало, и Кадрим смог улыбнуться по-настоящему, без болезненных гримас.

— А доброта и мягкость в тебе от мамы. Вы с Таинаром унаследовали лучшее от своих родителей.

Он ласково перебирал её светлые пряди и о чём-то думал, будто вспоминая. А были это хорошие воспоминания, судя по посветлевшему лицу и легкой полуулыбке. Ретрин не узнавала Кадрима. Казалось, он родился с нахмуренными бровями и складкой между ними. Сейчас даже сломанный нос не портил впечатления. Такие чистые, сияющие и невероятно красивые. А что же она? Ретрин невольно сильнее сжала плечо.

Она вдруг испытала чувство зависти к таким воспоминаниям, которые могли разом перечеркнуть плохое настроение или начавшуюся хандру. В закромах её памяти не хранилось подобное. Она даже примерно не представляла, что могло бы такого же произойти с ней. Её прошлое лишь напоминало о силе воли и жажде жизни, но порой оно лишало всяческих чувств, отбивая желание прожить её один бессмысленный день.

Ей пришлось дождаться, когда Кадрим с Мариэль вдоволь наговорятся и уйдут обратно в деревню, чтобы, наконец, спуститься и направиться ко всегда мелькающей перед глазами хижине.

Драко проснулся ближе к обеду и впервые почувствовал себя невероятно бодрым. Но радость быстро сменилась грустью. Он не знал, что вчера нашло на Ретрин и Кадрима, но вставать между ними ещё раз ему точно не хотелось.

Амадар увёл его в самый разгар назревающего конфликта. Придя к нему домой, эльф обработал ушиб и дал выпить страшно горькую микстуру. Может, с её помощью ему так хорошо сегодня.

— Добрый день, Драко! — Амадар зашёл в дом, неся охапку чистого постельного белья. — Предвещая твои вопросы, уверяю: все живы и обошлись малой кровью. Не считая наверняка жуткого похмелья некоторых личностей.

Посмеиваясь, он прошёл в небольшую кладовую и разложил стопками бельё.

Драко смутился, вспомнив вчерашний поцелуй и от того, что вся деревня это видела. «Чёрт!» Он подскочил на кровати и хлопнул ладонью по лбу. «Тауриэль тоже видела». Драко мысленно застонал и стал проклинать свою реакцию. Жалкие оправдания в виде того, что у него давно не было близости с девушками, не приносили облегчения.

— Не ищи скрытого мотива в действиях Ретрин, Драко. Наверняка эта выходка была с подачи Кадрима, ведь только ему назло она делает всяческие глупости, а потом ходит и переживает, что о ней другие думают.

Амадар заварил чай и жестом пригласил Драко за стол.

— Тебе виднее.

Глоток ароматной жидкости прогнал тяжесть, что злила и смущала Драко.

Дверь со скрипом отворилась и запахнулась. Ретрин тенью зашла внутрь, смотря в пол. Но тут остановилась на полпути и посмотрела на Амадара.

— Моя перчаточка всё ещё у тебя?

Амадар нахмурил брови и отставил кружку. Он помнил этот прозрачный серый взгляд.

— Зачем она тебе?

Но она лишь притворно-безразлично сказала:

— Вороны.

Амадар встал с места и испуганно распахнул глаза, как бы требуя подтверждений, что это не шутка. Драко отдалённо понимал, о чём идёт речь, но не мог взять в толк, почему Ретрин вернулась к этому только сейчас.

— Где? — деловито спросил Амадар, сжимая руками столешницу.

— У горного хребта, — вместо неё поведал Драко. — Мы наткнулись на них во время разведки. Но они улетели за горы и не возвращались.

Амадар облегчённо выпрямился и шёпотом помянул Эру.

— Тогда тебе рано уходить. Присаживайся, я налью чаю.

Но Ретрин не тронулась с места, холодно провожая глазами эльфа, который достал ещё одну чашку, поставил рядом со свободным местом и начал наливать дымящуюся жидкость. Амадар поднял глаза и удивлённо замер, вопрошая, в чём дело. Но Ретрин как стояла на своем, так и не переменилась. Чай вскоре полился через края, и Амадар суетливо начал вытирать столешницу тряпкой, посмеиваясь собственной рассеянности. Ретрин тихо подошла и остановила его рукой.

— Амадар, после вчерашнего запястье назойливо болит и мешает.

Эльф незаметно выдохнул, оставил тряпку и взялся за запястье, постепенно сменяя спокойное лицо на возмущённое.

— Это что такое? — начал он. — Кадрим совсем озверел? Он тебе кость сломал!

— Я упала. Подставила руку.

— Не надо говорить мне, что споткнулась. Тебя и пьяную такое не повалит, — обозлённо бросил Амадар, прощупывая пальцами кости, чем заставлял Ретрин щурить глаза.

— Ну, толкнул он меня.

— А зажал руки до синяков или уже после?

— Да какая разница? И можешь помягче? Она болит!

— Вот надо было сразу приходить, а не по деревьям шастать. Терпи теперь. Ещё неделю-полторы болеть будет.

Ретрин подорвалась.

— Какая неделя? Замотай эту чёртову руку, да я пойду работать. И перчатку верни.

Амадар с нескрываемым сомнением посмотрел на неё и полюбопытствовал:

— И как ты собираешься с такой рукой ей пользоваться? Как ты в принципе планируешь лазать по деревьям?

— Надену на левую, — бросила она и поморщилась.

— Перчатку с правой руки? — иронично уточнил Амадар.

Ретрин цокнула, понимая, что без лишних раздумий сказала абсолютную глупость. Драко допивал свой чай и по догадкам воображал себе самодельную чёрную перчатку с металлическими окованными когтями. Амадар вышел из дома не закрывая дверь — значит вскоре вернётся. Ретрин опустилась на стул и отхлебнула двумя глотками полчашки чая.

— Так зачем ты хочешь поскорее убраться из деревни на самом деле? — деликатно поинтересовался Драко.

Ретрин хмуро перевела на него взгляд и устало выдохнула.

— А ты не понимаешь?

«Без Кадрима точно не обошлось, да, Амадар?» — отметил про себя Драко и не смог продолжить разговор из-за вновь хлопнувшей двери. Амадар подлетел к ней, осторожно взял руку и аккуратно уложил ладонью и предплечьем на специально заготовленную дощечку, проверяя, не торчит ли та и не мешает ли движениям.

— Держи, — бросил ей и, дождавшись, пока Ретрин переймёт от него задание, захватил чистую ветошь и начал приматывать руку к самодельной шине.

— Амадар! — негодующе воскликнула она, когда тот закончил, и начала махать правой рукой, как крылом, чем рассмешила Драко. — И что мне делать с этим прикажешь?!

Но тут же получила по затылку. А Драко снова не сдержал смеха, за что был прожжён насквозь в области головы взглядом Ретрин.

— Две недели не снимать! Ишь чего удумала. Думаешь, я пущу тебя с такой рукой в лес?

Глаза Ретрин снова стали прозрачными, и она отвернулась от эльфа. Амадар взял её за плечо и хотел повернуть к себе, но она резко оттолкнула его руку и отошла на шаг назад.

— Амадар, если не отпустишь меня, Мариэль никогда не подойдёт к тебе снова. Так что… Выкинь меня наконец-таки и будь счастлив.

Амадар медленно опустил руку, не сводя с неё глаз… Но тут он сделал твёрдый широкий шаг вперёд и захватил её в объятья.

— Я не предам тебя. Никогда.

Ретрин поражённо вцепилась в его руки.

— Тогда ты будешь один. Без жены, без детей. Вот так… всю жизнь.

— Пусть. Но я не откажусь от тебя. Только не я.

Она безвольно уткнулась лбом в плечо Амадара.

— Я проклята, помнишь?

Он отстранился и встряхнул её за плечи.

— Глупость. Ты должна просто жить. Почему ты сдаёшься так просто, едва попробовав? Не всё сразу.

Ретрин горько усмехнулась.

— Сколько лет уже прошло? Пятьсот? Шестьсот? Ничего не вышло, Амадар. Мне нет здесь места. Мне нигде нет места.

Амадар покачал головой, виновато опустил глаза, чувствуя, что его самого такая ситуация ранит не меньше самой Ретрин. Он коснулся её лба своим, грустно выдохнув.

— Бедная моя… За что тебе всё это?

Жалость не любят, за жалость отталкивают. Но не Ретрин. Будь то кто-нибудь из случайных слушателей, она бы не стерпела. Но всё же как это замечательно, когда есть кто-то, кто искренне пожалеет тебя, пока ты сам не начал себя жалеть. Все благодаря Амадару…

— В этот раз не прокатит, — сказала она и снова отстранилась, но уже мягче. — Ты мне обещал: когда прилетят вороны, ты продолжишь жить счастливо, не оглядываясь.

— Но они ещё не…

— Амадар! — прервала его Ретрин. — Ты обещал.

И он не смог возразить.

Завидев, что Амадар сдаётся, Драко вскочил с места, роняя стул, и тяжёлым шагом подошёл к ним.

— Пойдем-ка со мной.

Он взял Ретрин за здоровую руку и бескомпромиссно повёл наружу, а дальше через всю деревню.

— Говоришь, нет тебе здесь места?

Ретрин хотела затормозить, но Драко не позволял и упёрто тянул дальше и дальше.

— Это человеку с отшибленными мозгами нет здесь места. Когда я только появился в деревне, все ходили с макаронным видом от работы к работе и обсуждали позы полёта птиц да форму корнеплода.

— Каким видом?

Но он проигнорировал вопрос и продолжил:

— А с твоим появлением здесь зазвучал смех, пошли гулять шутки, кто-то даже начал принимать ставки. Сама посмотри, открой-таки глаза. Один долбанутый эльф ничего не значит.

Драко остановился у дороги и продолжил путь прогулочным шагом, не выпуская от греха подальше руку самой талантливой на побеги на его памяти. Навстречу им шли весёлые эльфы, обсуждающие вчерашнюю потасовку Ретрин и Кадрима. Завидев саму виновницу произошедшего, улыбались, подходили и хлопали по плечу. «Хороший удар, девочка». «Абсолютный нокаут». «Ретрин, я болела за тебя». «И мы тоже». «Ай да красавица, поставила пьянь на место». «Такой живописный удар стоил проигранных кружек, дорогуша». «Длинные ножки, да?!»

Ретрин принимала комплименты, поздравления (хотя она и проиграла тогда дважды за вечер), знаки одобрения. Спина выпрямилась, дыхание выровнялось, а глаза стали отражать свет.

Тут перед носом Ретрин появилось маленькое белое соцветие двулистника, обернутое в лапчатый лист.

— Это тебе, — раздалось над ухом, и её глаза встретились с лучащимися небесными глазами Таинара, который, заметив скалящегося Драко рядом с Ретрин, отступил на шаг назад и завёл руки за спину. — Выздоравливай скорее.

А Ретрин стояла и смотрела на растение в руках и не имела ни малейшего понятия, что ей делать дальше. От вида полной растерянности эльфийки с краснеющим кончиком носа парни сдержанно засмеялись в кулаки. Таинар с обаятельной улыбкой взял цветок из её рук и, невесомым движением отведя прядь волос, аккуратно закрепил кожаным ремешком. А за его спиной маячил Драко, жестом показывая, что получилось отлично. Ретрин смущенно улыбнулась.

— Спасибо, Таинар.

Таинар, застигнутый врасплох, резко отвёл глаза под скрытый смех Драко — точнее, скрытым он казался лишь самому человеку — и заклинал самого себя не краснеть.

— Я хотел попросить прощения за Кадрима. Он вёл себя как последняя сволочь.

Ретрин удивлённо подняла на него глаза.

— Но ведь ты ни в чём не виноват. Стоит так унижаться за другого?

— Нет-нет, это вовсе не унижение… — но тут он запнулся, кляня себя за так и вылетающие глупости, и тут же сменил тему: — Но ты дала достойный отпор. И если волчья честь такая, то я согласен жить в лесу и питаться мясом. Но только не волчьими ягодами!

Ретрин хихикнула под нарастающий на фоне хохот — Драко-таки не выдержал.

— Уверяю: даже волки не едят такую дрянь, — с улыбкой пояснила она.

— В таком случае… — Таинар с честью выпрямился, скрестив руки за спиной. — Всегда готов!

По дороге с небольшой увязавшейся компанией из трёх девушек и воина в отставке Ретрин, Драко и Таинар вышли к тренировочной площадке. Сейчас время тренировок, но вчерашние собутыльники Ретрин тут же оказались рядом, покомканные после празднества, но не менее весёлые.

— Здравствуй, Ретрин, — прокричал один и схватил её за торчащие из-под повязки пальцы, энергично и с размахом тряся руку в приветственном жесте.

— Очень смешно, — сурово констатировала она.

Только вырвала руку у шутника, как на его место стал другой и тоже принялся пожимать руку.

— Спасибо за вчерашний вечер.

— Да-да-да. Может, хватит уже?

Но второго отпихнул третий, вырывал руку и, тряся, начал ещё и похлопывать по дощечке.

— Мне больно, гоблинского короля вам в партнёры на ночь!

Рекруты засмеялись, заражая всех остальных. Кроме раздражённой пострадавшей, которая замахнулась больной рукой на паршивцев.

— Ретрин, — с улыбкой протянул третий рекрут, — ты же не откажешь нам в наставлении?

— Да, ты обязана нас научить этому приёму.

Остальные рекруты довольно и предвкушающе зашумели, направляя просящие глаза королеве вечера.

— Не обижайтесь, ребятки, — вступил в полилог старший эльф, — но длиной ноги не вышли.

Раздался свист оценившего упомянутое достояние эльфийки, который тут же получил подзатыльник от Таинара, по велению судьбы стоявшего как раз рядом, а затем площадку залил всеобщий смех.

— Представьте себе орка в наряде эльфийской дивы, — сказала улыбающаяся Ретрин. — Вот примерно так я вижу вас в исполнении моего удара. Вы просто огромны для него!

Рекруты обиженно цокнули, а девушки звонко засмеялись, чем заставили парней смутиться ещё больше.

— А ваших дам я с превеликой радостью научу паре приёмов, чтобы вы не забывали о столетии со дня знакомства.

Эльфийки сразу загорелись и утянули Ретрин обсуждать перспективы поступившего предложения. Но всё же через плечо она успела разглядеть Драко и с улыбкой прошептала одними губами: «Спасибо». А над тренировочным полем повисла мрачная чёрная туча.

— Парни, боюсь, нам придётся пойти на преступление ради всеобщего мужского спокойствия, — раздалось где-то с краю.

В ответ пошли разнообразнейшие звуки, как бы ни было прискорбно, согласия. Но старший эльф хлопнул Таинара по спине и заверил:

— Боевая женщина и ночью поспать не даст.

— Надеюсь, это именно то, о чём я подумал, а не ночное «я тебя сколько раз должна просить дров нанести», — ответил ему тот.

Вновь раздался всеобщий смех.

Леголас любил дворец, который был ему домом с самого рождения. Его высокие колоннады, резные стены и потолки, выполненные из серого камня, всегда вызывали восхищение и благоговение. Почти каждый угол пропитан его детским шаловливым смехом, где он прятался от нянек или отца. Есть места, хранящие редкие слёзы, как драгоценные алмазы королевской казны.

Но сегодня он приехал с желанием сразу же вернуться обратно. Отец не мог принять его сиюминутно. Тот собрал советников для решения самых важных вопросов. Леголас решил подождать утра, чтобы со свежими мыслями обсудить ситуацию с орками и безопасность подданных.

Поднявшись с рассветом, Леголас привёл себя в порядок. Он никогда не позволял себе предстать перед отцом в нелицеприятном виде. Ведь их окружали жители дворца, а иногда и люди с Озёрного города. Нельзя было давать даже одного повода для нареканий.

Поэтому, переодетый и тщательно причёсанный, он вошёл в тронный зал с величием и статью истинного принца.

Трандуил восседал на причудливом троне и внимательно оглядывал сына с ног до головы. Леголас склонил голову в почтении и поинтересовался делами Королевства. Он узнал, что орки активизировались на пограничных территориях. И это внушало настоящее беспокойство.

Поведав произошедшее в северных лесах, Леголас не посмел скрыть и присутствие человека.

— Он кажется подозрительным, хотя пока ничем не навредил.

Он старался не смотреть отцу прямо в глаза, так как боялся, что тот прочтёт в них лишние эмоции. Ведь Король славился проницательностью и острым умом.

Ответ последовал не сразу. Трандуил лёгким поворотом головы призвал к себе ближайшего советника и тихо отдал какое-то указание. Тот кивнул в знак понимания и, поклонившись, вышёл.

Трандуил снова обратил свой взор на сына.

— Леголас, предоставляю тебе честь проводить наших подданных, желающих отплыть к Священным берегам Валинора, до Имладриса и передать послание Владыке Элронду.

Голос отца, степенный и властный, внушал спокойствие, и Леголас поверил, что повсеместное появление орков — просто случайное совпадение. У них достаточно воинов, чтобы быстро решить эту проблему.

— Отправишься утром. С тобой пойдёт отряд во главе с Илари. Вернётесь в деревню, захватите с собой желающих и двинетесь вдоль Великой реки, заглядывая по пути в другие поселения. Всех, кто захотел остаться в лесу отправляйте во дворец. Возле старой лесной дороги дождитесь идущий с южной стороны отряд. И только потом направляйтесь в Имладрис.

— Что с человеком?

Трандуил чуть сощурил глаза, словно уловил какую-то перемену в интонации сына. Но вида не подал, даже если и заметил.

— В нашем Королевстве он не нужен. Пусть идёт с вами. Приглядывай за ним и следуй своим умозаключениям.

До самой ночи во дворце шли приготовления к длительному походу. Оружие, продовольствие, снаряжение — всё складывалось в многочисленные обозы и подвешивалось к сёдлам.

Краем уха Леголас слышал перешептывания эльфов. Многие, как оказалось, тревожились и поговаривали о тёмных делах, происходящих в родном лесу. Ничем конкретно, кроме появления орков, это не объяснялось. Сплошь догадки сверхчувствительной натуры эльфов.

Когда же Леголас смог переступить порог своей комнаты, он позволил себе, наконец, отрешиться от насущных проблем и быстро уснуть.

Драко с лёгким сердцем шёл по улочке и улыбался. Но впереди вдруг мелькнули рыжие волосы, и он чуть не споткнулся, вспомнив вчерашнее. В груди неприятно заныло, когда Драко представил чистые зелёные глаза Тауриэль. Он рванулся за ней, не до конца понимая, что скажет при встрече.

Но на центральной площадке перед домом Анора её не оказалось. Драко нерешительно помялся, потом всё же постучал в широкую дверь с причудливой резьбой. Ему открыла хозяйка, Нимриэль. Она приветливо улыбнулась и пригласила войти.

Внутри никого не было. На столе лежал ворох разноцветной ткани и стояла шкатулка со швейным набором. Видимо, Нимриэль шила одежду к зиме для жителей деревни.

— Если помощь нужна какая, ты говори. Я помогу.

Она с интересом наблюдала, как менялось лицо Драко, но он спохватился и как можно спокойнее спросил:

— Тауриэль не здесь? Или, может, сказала, куда пойдёт? — он терялся от проницательного взгляда и понимающей полуулыбки.

— Ушла ещё утром. В лесу поищи, она там часто гуляет.

С задней стороны дома раздался стук двери. Драко вздрогнул и опешил от вида Нимриэль, прижимающей ладонь к лицу. Он явно слышал сдавленные смешки, отчего стало очень неловко.

— Спасибо за праздник вчерашний. — Драко пятился к двери и проклинал судьбу за иронию. — Было весело…

Нимриэль всё же рассмеялась в голос. Драко застыл с открытым ртом, недоуменно хлопая ресницами. Пробормотав извинения, он вылетел из дома стрелой и так же быстро дошёл до дома лекаря.

Амадар молол в ступке сухие травы и рассыпал по глиняным горшочкам, из которых валил густой пар. Воздух отяжелел от пряных ароматов и оседал горечью на языке.

— Что Ретрин?

Драко видел, что Амадар очень сильно переживал и занялся делом только чтобы отвлечься. Поэтому поспешил с ответом:

— Куда она денется? Поклонницы в кольцо зажали и не отпускают до сих пор. Вроде даже кто-то проклинал мир за то, что Ретрин не родилась парнем.

Амадар усмехнулся, на миг прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

— Спасибо. Её трудно в чём-то убедить, но ты справился так, как я порой не могу. Не понимаю, почему, но она доверяет тебе, что ей не свойственно, и знай: это дорогого стоит.

Он помешал содержимое горшочков.

— Хотя чему удивляться-то? У вас много общего.

Что у них могло быть общего, кроме одиночества и Кадрима, не переносящего факт их существования, Драко не знал. Но и Амадар не станет болтать о Ретрин попусту.

— Ты Тауриэль не видел? Не могу найти её.

Амадар покачал головой и промолчал. Вместо этого протянул моток верёвки. Драко просунул руку в кольцо и закинул на плечо для удобства.

— Будь добр, Драко, принеси вязанку хвороста из ольховника. Мне ещё дня три надо воздержаться от дальних прогулок.

Драко кивнул в ответ и взял со стола красное яблоко.

— Может, Тауриэль встретишь.

Драко жевал яблоко, наслаждаясь сочной мякотью, и размышлял. Как ему вести себя с Тауриэль и как она поведёт себя? Казалось, что эльфийка избегала его весь день, и это задевало. Драко злился, зная, что поступил неправильно, но сделанного не исправишь. Вообще надо было Ретрин послать с объяснениями, но как бы это только не усугубило всё. Друг-катастрофа.

Он остановился на развилке тропинок и нахмурился. Где рос ольховник, Драко не помнил и, окончательно разозлившись, выбросил огрызок в кусты. Послышались ругательства, и из зарослей вышел Таинар, держа в руках бурундука. Мелкие глазки зверька смотрели на удивление осмысленно и будто с осуждением. Драко внутренне чертыхнулся и сплюнул от досады.

— Ты хочешь повеситься и ищешь сук покрепче? — Таинар нехорошо улыбнулся и погладил полосатую спинку бурундука.

Драко закатил глаза и насмешливо фыркнул.

— Если стремишься быть похожим на Кадрима, то добавь яда в голос и убавь интонацию. А то эта попытка вызывает лишь жалость и желание потрепать за вихры.

Несмотря на разницу в возрасте, Драко чувствовал себя старше, и фанфаронство Таинара раздражало. Если Кадрим, по словам Ретрин, был индюк, то этот запросто сходил за петушка.

Таинар смутился и пристыженно опустил глаза. Тут он решил сменить тему и показал на зверька.

— Смотри, какой милый. Ретрин понравится, я уверен.

Драко хитро сощурился и манерно протянул:

— Да ты ухаживаешь за ней? Цветок, бурундук. Потом что? Олень?

Таинар растерял свой важный вид и тихо спросил:

— Она оленя хочет приручить?

Драко ляпнул наугад, но вспомнил, как Ретрин говорила что-то об оленях и короле, и рассмеялся.

— С Ретрин ни в чём нельзя быть уверенным. Чёрт, не подскажешь в какой стороне ольховник?

Таинар махнул рукой влево и, задумавшись, пошёл в деревню. Драко лишь усмехнулся, понимая, как непросто придётся Таинару.

Кадрим лежал на кровати и проклинал всех, кто попадался ему на пути к дому. Кто-то смотрел сочувственно, кто-то с скрытым злорадством, а кто-то откровенно смеялся. Но никто ничего не говорил, наперёд зная о его крутом нраве. Наверно, в первый раз Кадрим так радовался своей репутации. Любые разговоры сейчас были бы излишними. И он старательно избегал опасных мыслей о вчерашнем. Особенно касаемо пугающих эмоций, что завладели им при поцелуе Ретрин и Драко. Но уснуть не получалось — голова гудела как улей. Перевернувшись на живот, Кадрим уткнулся лицом в подушку и сдавленно простонал. Если бы он встретил Драко, то наверняка разозлился бы. Пусть человек и не сам это устроил, но ведь мог и оттолкнуть Ретрин. Кадрим ещё долго то успокаивал себя, то снова злился. И всё же решил не выходить сегодня в деревню, понимая, что так будет лучше для всех.

Когда Ретрин осталась одна, она поспешила скрыться и отдохнуть от разговоров, которых слишком много оказалось для одного утра. Проходя мимо дома главы, Ретрин притормозила. Её беспокоил Таинар, и хотелось обсудить всё происходящее с кем-то. Желательно женского пола.

Из дома вышла Нимриэль и деловито направилась куда-то с корзиной в руках. Ретрин поежилась, вспоминая что-то из прошлого, и замотала головой. «Нет, Нимриэль слишком проницательна и молчать не будет. И не Мариэль. Точно не она... А с остальными я не настолько близка, тем более в свете последних событий они и не поймут ничего».

Вдруг она заметила тень в окне на чердаке. «Возможно ли..? А почему бы и нет?». Ретрин решительно зашла в дом и поднялась наверх, застыла на лестнице и, чуть высунув голову, пыталась высмотреть, кто здесь шастает, но, когда тень обернулась Тауриэль, чуть приподняла брови.

— Прячемся?

Тауриэль испуганно повернулась к лестнице, но, заметив светловолосую макушку и хитрющие глаза, мысленно воззвала к Эру.

— Не прячусь я вовсе. С чего ты взяла?

Тауриэль нервно одёрнула тунику и отвернулась к окну, всячески показывая своим видом, что разговор окончен, но Ретрин, довольная своей ответственностью, намека так и не увидела.

— А я уже было подумала, вражеский лазутчик скрылся в доме Анора.

Ретрин поднялась на чердак, прижимая «изолированную» руку к груди, и тоже подошла к окну.

— За кем следим? Кого выглядываем?

Но тут на Ретрин снизошло озарение, она чуть ли не подпрыгнула на месте и ухватилась за плечо невольной собеседницы.

— Тау-Тау!

Тауриэль закатила глаза — не впервые — и…

— Я Тау…

— Ты же девушка, так?

Тауриэль на секунду опешила.

— Спасибо за оглашение очевидных фактов.

Но Ретрин ехидства не заметила, наоборот, просветлела и обрадовалась.

— Только ты мне сейчас и сможешь помочь!

— Чт..?

Но задать вопрос так и не дали. Ретрин подозрительно оглянулась в сторону лестницы, затем окна, и тут же настойчиво потащила Тауриэль в самый угол чердака. Что той явно не понравилось.

— Погоди! Ты что делаешь?

— Убеждаюсь, что нас не подслушают.

Тауриэль скептически выгнула бровь и про себя заметила: «Ну да, отойти на три шага подальше — это же многое меняет». А вслух спросила:

— Но почему я?

Ретрин резко остановилась, повернулась к Тауриэль и задумалась, как бы доступно и в то же время деликатно всё объяснить.

— Ну… Парни в моём вопросе не помощники.

— Я, конечно, очень рада, что подхожу по половому признаку. Но неужели я одна такая исключительная во всей деревне?

Ретрин неловко отвела взгляд, и на секунду Тауриэль вдруг подумала, что если на самом деле это гнетёт её. Но что именно? Что есть лишь единственный человек во всей деревне, к кому можно обратиться? Или что эта единственная — Тауриэль? Но Ретрин чуть нахмурила брови и твёрдо отчеканила:

— Ты самая подходящая!

И вновь потянула собеседницу за плечо. А, как только убедилась, что Тауриэль не сбегает, Ретрин сняла с себя куртку и положила на пол и предложила:

— Садись.

Тауриэль удивлённо подняла брови и без задних мыслей приняла предложение. Но потом чертыхнулась. Что она, в самом деле, творит? Взяла и заранее согласилась выслушать ту, которую в принципе сейчас видеть не хотелось. Тауриэль не понимала, о чём думает Ретрин. Такой жест был проявлением неожиданной заботы и учтивости с её стороны, что было бы принято знаком приличия и внимания от любого приличного эльфа. Но ведь Ретрин девушка, такая же, как и Тауриэль. Хотя, исходя из всех её действий, едва ли она когда-нибудь осознавала себя в таком свете. Сама Ретрин, удовлетворённая участливостью Тауриэль, без задних мыслей приземлилась на пыльный пол и откинулась спиной на стену, положив перевязанную руку на колени для удобства. Только заметив плотно примотанную дощечку, Тауриэль едва заметно нахмурилась и перевела взгляд на разведчицу.

— Ну и что это за очень срочное дело?

Как только дошло до сути, Ретрин замялась и отвела взгляд к паутине в щели между полом и стеной. Она словно издевалась над Тауриэль всё время после вчерашнего происшествия. А уж если ещё и умышленно, то такое было бы слишком дерзко даже с её стороны. Тауриэль уже трижды хотела вылететь с треклятого чердака и снова сбежать подальше, как тут Ретрин чутко и очень вовремя подорвалась и на одном дыхании, краснея до острых концов ушей, выпалила:

— Что делать, если тебе подарили цветок?

— Ц… цветок? — переспросила Тауриэль.

Ретрин закивала головой и старалась спрятать краснеющий нос в коленях, словно провинившаяся кошка. В голове Тауриэль закопошились червивые мысли. Неужели Драко ей уже цветы дарит? И сегодня он всё утро бегал за ней, Тауриэль, чтобы уточнить, какие лучше выбрать? Обида подкралась к сердцу, но раздражение и нарастающая ненависть захватили его быстрее. Эта дикая кошка совершенно точно издевалась.

— Подожди, Ретрин! И ты у меня спрашиваешь, что делать?

— Это очень деликатный вопрос! — заверила с невинными глазами Ретрин. — Мы не о каком-то человеке говорим, а об эльфе! Чистом и невинном существе с хрупкой душой.

«Эльфе?» — отзвучал вопрос в голове опешившей Тауриэль.

— Понимаешь? Эльфы любят лишь однажды, — разразилась объяснениями смущённая темой разговора Ретрин. — Одна ошибка, хоть невольный намёк — и его жизнь может быть загублена. А он ещё и очень юн.

«Юный эльф?»

— Таинар? — невольно вырвалась догадка из уст Тауриэль, и она едва сдержалась от затрещины, предназначенной для себя самой.

Ретрин, застуканная врасплох, понимая, что краснеет, не выдержала пристального взгляда собеседницы и отвела глаза обратно к паутине и спустя секунду неловкости робко кивнула. Чем вновь немало удивила Тауриэль, представление о происходящем которой резко крутанулось под другой угол.

— Но я думала, ты… опытная, что ли?

И Ретрин, добитая окончательно, красная, как мак, спрятала лицо в ладонях и бессильно застонала.

— Мне… никто и никогда в жизни цветов не дарил.

Ретрин было настолько неловко от такого жеста со стороны Таинара, что теперь её едва ли назовешь искушенной во всех областях жизни. И Тауриэль поменяла мнение насчёт всех её действий. На секунду ей показалось, что она поняла эту престранную личность как никто, но потом вспомнила про Амадара, который давно пытался открыть всем глаза.

— Я даже не понимаю, почему он это сделал, — убивалась Ретрин. — Это то, о чём я думаю? Либо просто жест доброй воли? С-сложно!

Ретрин как ребёнок. Маленькая девочка, которая могла повторять только за парнями, которые не отталкивали её подобно большинству — хоть она и сама порой тому виновна. Теперь Тауриэль могла понять мотивы поведения загадочной эльфийки. Она тоже задумалась над произошедшим обстоятельством и вслух изрекла:

— Ты ему нравишься, это точно.

— Думаешь, у него есть ко мне привязанность? — уточнила заметно пристыженная и взволнованная Ретрин.

— Сложно сказать. Таинар ко всем хорошо относится.

Разведчица опустила глаза и глубоко задумалась, как тут Тауриэль словила себя на навязчивой идее и задала-таки наболевший вопрос:

— А что же Драко?

— Ржёт как лось и говорит «Дерзай», — хмуро пояснила не понявшая сути вопроса Ретрин. — Ага, как будто это так просто.

— То есть? — не поняла Тауриэль. — Разве вы не… А вчера что это было?

Ретрин в лёгком непонимании округлила глаза, а потом, когда до неё дошло, шикнула от неприятной мысли о вчерашнем.

— Это всё Кадрим, орки бы его побрали! Взял на слабо, мол, сама наверняка целоваться в свои-то годы не умеешь. И что оставалось делать? А Драко единственный не предаст большое значение одному пьяному поцелую — он ведь человек, у них такое сплошь и рядом. А поцелуй я эльфа — дам невольную надежду. Опасно это, мало ли.

От осознания сказанного Тауриэль захватило неописуемое облегчение, и она не сдержала улыбки, на секунду забывая о присутствии Ретрин. А та подозрительно сощурилась.

— Вижу, ты и предала-таки этому неправильное значение, да?

Тауриэль покраснела, как и Ретрин.

— П-прости, я, конечно, догадывалась, что тебе он… Правда, что ли?

— Нет-нет-нет! Да ты что! — запричитала Тауриэль. — Нет, Драко, несомненно, симпатичный парень, интересный, но я не…

И тут она внезапно стихла и опустила голову. Необъяснимый стыд накатил на Тауриэль. И почему она вдруг начала заикаться?

— Это плохо. Очень плохо, — запричитала Ретрин и встревоженно провела пальцами по подбородку.

Тауриэль горько усмехнулась.

— Я думала, ты последняя, кто так скажет. Уж ты-то не относишься к людям со столь яростными предубеждениями.

— Нет, я ничего против не имею, — заверила она. — Просто… как представлю лицо Кадрима.

— Обычно тебя такие мысли забавляют.

Тауриэль и сама об этом задумалась. Тревожиться действительно было о чём. И не поделиться своими тревогами Тауриэль не смогла, будучи фактически прижатой к стенке только родившимися тревогами.

— Все настолько плохо? Думаешь, он прогонит Драко? Или убьёт?

Ретрин с серьёзным видом повернулась к Тауриэль и с минуту выдерживала напряжённую паузу.

— Всё ещё сложнее. Ведь ты очень сильно нравишься Кадриму. Всё то время, как я его знаю. И даже сейчас он всегда смотрит тебе вслед, опекает, заботится. — Ретрин нахмурилась. — Даже жаль как-то, что обстоятельства на стороне Драко. Я тайно поддерживала этого индюка.

Тауриэль даже онемела от шока.

— Подожди… Кадрим?

Ретрин с некой мрачностью и грустью смолчала, но потом, подумав, что Тауриэль опять может чего неправильного додумать, резко выпрямилась, приободрилась и поспешно, предвещая все возможные вопросы заявила:

— Но, раз такова воля твоего сердца, спешу тебя заверить, что между тобой и Драко уж я-то точно стоять не буду. Между нами полное взаимопонимание двух бездомных. Я его назову скорее… братом, — выдохнула расслабленно, к собственному удивлению, Ретрин и на последнем слове мягко улыбнулась, но тут же стыдливо спрятала лицо в ладонях. — Прости, то дала повод думать иначе. Вот всегда так. Будь проклят Кадрим с его спорами на желание.

Но тут Ретрин вспомнила, что сама предложила такую плату, и со стоном стукнула затылком по стене. А Тауриэль немало удивилась.

— И почему же ты так печёшься о чувствах Кадрима ко мне? Разве вы не люто ненавидите друг друга?

Но Ретрин только улыбнулась.

— Как бы я и Кадрим ни оскорбляли, ни унижали друг друга, факт остаётся фактом. Мы столько раз выручали один другого, сколько иные не делали для своих близких.

Тут в голове Ретрин возник образ улыбающегося Кадрима у реки, как бы лишний раз убеждая её в правильности такого расклада. И лицо Ретрин смягчилось.

— И за всё то добро, что он сделал для меня, я желаю ему от всего сердца жизни лучше, чем у меня.

— А что с твоей не так?

Тауриэль не понимала, чем можно скупиться в разгульной жизни Ретрин, а та всего лишь как-то странно улыбнулась в ответ.

— Я ведь дикая разведчица. Известно всем, как заканчивается такая жизнь.

Тауриэль вспомнила слова Амадара: «… Она всегда впадала в крайности лишь потому, что брала от жизни сколько могла. Деньги, эмоции, риск, знакомства, алкоголь, веселье… Всё это бралось с лишком, ведь всего этого вскоре может не стать».

— А насчёт Кадрима ты это серьёзно?

— Я, конечно, любительница пошутить, но эльфы и их чувства… Тут страшно. О судьбе и жизни говорим ведь.

— И что делать теперь?

— Даже не представляю…

— Может, в лоб заявить? Перед фактом, так сказать. Он сильный…

— Это и пугает. Ты ему в лоб, он — Драко. А тот уже вряд ли сможет что-либо ответить из Бессмертных земель. Вспомни вчерашнее! А стоило только увидеть твоё лицо и стремление убежать куда подальше…

— Тогда лучше повременить.

Драко нашёл-таки злосчастный ольховник. Комары кусали нещадно, поэтому он быстро начал собирать сухие ветки в кучу. «Так почему вчера я ответил на поцелуй Ретрин? Ведь думал о поцелуе, но с другой. Думал? Конечно, себе-то уж признайся». Отгоняя насекомых, Драко полез в заросли. «Значит, у меня очень давно не было девушки. Ха, проблема пустяковая сама по себе, но не в лесу, где вокруг одни эльфы и деревья. Мерлин, неужели я заслужил такую участь?».

Он обвязал хворост верёвкой и пошёл обратно. Но вдруг левое предплечье укусил комар, да так, что Драко чуть не выронил ношу. «Ай». Он принялся расчёсывать кожу, пока на ней не вылезли красные бугорки. Она продолжала зудеть всю дорогу, вынуждая его терпеть и едва ли не подпрыгивать от резкого жжения.

Тауриэль с улыбкой наблюдала за странной и забавной походкой Драко в небольшое чердачное окно. Связка хвороста посыпалась после очередного подёргивания плечом, на что он громко выругался и, тяжело вздохнув, принялся собирать ветки заново. Тауриэль закусила губу, сдерживая смешок, только в груди разлилось тепло от умиления и жалости к такому непонятному и одновременно простому человеку. Она немного помедлила на пороге, но всё же отмахнулась от сомнений и быстро сбежала по лестнице.

На Драко упала чья-то тень, и он резко выпрямился. Догадка пришла сразу, хотя эльфийка стояла сзади. Сердце учащённо забилось, а во рту образовался липкий комок, связавший язык.

— Привет, Драко.

Драко потёр шею и медленно повернулся. Глаза Тауриэль излучали нежность и свет, в которых он всегда тонул и к которым тянулся, как тонкий стебель горного цветка. Ни малейшей тени обиды на вчерашнее.

— Привет.

Кое-как выдавив приветствие, Драко забылся и вновь почесал опухающую руку.

— Тебе нужна помощь. И я не только о хворосте.

Тауриэль кивнула на укус и присела на корточки, чтобы собрать оставшиеся ветки.

— Идем к Амадару.

Драко обвязал хворост по новой и зашагал рядом с Тауриэль. Он силился начать разговор, но, как назло, ничего не приходило в голову. Зато Драко был рад видеть её и думал, что зря переживал по поводу поцелуя. Краем глаза он заметил улыбку на лице эльфийки и не мог удержаться сам от ответной. Так они и шли, улыбаясь и глядя прямо перед собой.

Амадар деловито нанёс мазь и что-то шепнул на ухо Тауриэль. Драко нахмурился, но протянутая рука Тауриэль прогнала обиду, и он решительно поднялся.

Они вышли в лес и почти достигли реки, как Тауриэль остановилась и склонилась над невысоким кустом. Она быстрым движением срезала клинком стебель, из которого потёк густой, прозрачный сок, похожий на канцелярский клей.

Тауриэль аккуратно распределила жидкость на всю воспаленную кожу. Драко поморщился от пощипывания, но вскоре зуд прошёл, а руку будто сковал лёд.

— Ощущения, конечно, не из приятных. Потерпи. Сок этого растения немного ядовит, поэтому он эффективен только при наружном применении.

Молча они всё же дошли до реки, где расположились за поваленным деревом. Драко наслаждался мгновением тихого единения. Но он понимал, что заговорить рано или поздно придётся. Рука перестала привлекать внимание, поэтому Драко сосредоточился на мыслях о прекрасной эльфийке рядом. Её свежий цветочный запах щекотал ноздри и сбивал с толку.

Тауриэль тоже боялась начать разговор, вспоминая беседу с Ретрин. Ей было стыдно, что та так легко обнажила чувства, которых она сама избегала, но которые росли с каждым днём.

— Тауриэль, я…

Драко замешкался, краснея и смущаясь от внезапной смелости.

— Я хочу попросить прощения за вчерашнее. Я не должен был целовать Ретрин.

— Постой, Драко. Во-первых, ты не обязан отчитываться. Во-вторых, ты ни в чём не виноват передо мной. — Тауриэль посмотрела на него, мягко улыбаясь, и продолжила: — Просто вчера все находились под действием вина и общей атмосферы праздника, поэтому неудивительно, что эмоции сыграли с нами злую шутку.

Драко с облегчением выдохнул.

— Так, значит, ты не обиделась на меня и не избегала весь день?

Тауриэль отвела взгляд, но ответила твердо:

— Нет, Драко. Всё хорошо.

Драко запустил руку в волосы и задумался.

— Но я всё равно скажу, что тот поцелуй был ошибкой, и мне неприятно вспоминать об этом.

— Неужели Ретрин настолько плохо целуется? — с улыбкой, полушутя поинтересовалась Тауриэль.

— Конечно, со злости и азарта она расстаралась как могла, — усмехнулся Драко, но потом серьезно пояснил: — Но знаешь... Это был не тот поцелуй, о котором вспоминаешь с содроганием или улыбкой. Меня, как-никак, использовали!

Он видел, что она улыбнулась, хоть и старалась отвернуться от него. Теперь на душе у Драко окончательно потеплело. Наверное, поэтому его рука легла на тонкую, узкую кисть, пальцы которой переплелись с густой травой. Тауриэль вздрогнула, но не прервала контакта. Подушечкой большого пальца Драко поглаживал белую кожу, отмечая небольшие царапины.

— Спасибо за помощь.

Тауриэль снова повернулась к нему и еле слышно прошептала:

— Пожалуйста.

Зелёные глаза затягивали в привычный и такой уютный омут, из которого Драко совсем не хотелось выбираться. Он даже не сразу сообразил, что чуть наклонился, оказываясь очень близко к лицу Тауриэль. Её глаза расширились от удивления. По крайней мере, Драко надеялся, что не от страха.

— О чём шепчемся?

Голос Кадрима словно вырвал их из забытья. Они испуганно вскочили на ноги, пряча взгляд друг от друга. Тауриэль пятилась маленькими, по её мнению, незаметными шажками подальше от Драко. Ведь реакцию Кадрима сложно предугадать. Вид у него всегда грозный и недоброжелательный. Вдруг Ретрин права, и он правда может поколотить Драко?

Кадрим хмурился и подозрительно посматривал то на одного, то на другую.

— Прибыл гонец из дворца. Примерно через две недели прибудет отряд с Леголасом. Необходимо готовиться к уходу жителей из деревни.

— Так скоро? — не удержался от вопроса Драко, находясь в смятении от немного странного поведения Тауриэль.

— Я бы так не сказал. Каждый день промедления может дорого обойтись нам.

Кадрим не спускал взгляда с эльфийки и о чём-то усиленно думал. Драко не нравилась напряжённая атмосфера, витавшая в воздухе и против воли вдыхаемая в лёгкие. Внутри образовалось тянущее ощущение. Но оно казалось привычным, в отличие от боли, которая вспыхнула в месте укуса. Предплечье будто опалило огнём. Красное пятно увеличивалось на глазах, кожа начала стягиваться к вершине округлой шишки. Такое никогда не происходит от простого укуса комара, и это было неимоверно странно. Но на секунду Драко показалось, что он знает ответ, просто забыл его, и это чувство мучило не меньше нарастающего беспокойства.

Крик сорвался с губ Драко внезапно для него самого. А снисходительная ухмылка Кадрима заставила его стыдливо перевести смущённый взгляд с Тауриэль на землю под ногами. Опалённая рука тянулась вниз, словно какая-то невидимая сила пыталась оторвать её. Следующий крик Драко пропустил сквозь сжатые зубы, но даже шипение показалось ему слишком громким звуком.

Новая вспышка боли согнула пальцы в судороге, превратив живую руку в скрюченную и страшную часть игрушки или чучела. Вокруг укуса кожа стала мёртвенно-белой, резко контрастируя с красным отёчным пятном вытянутой формы. Мелкая дрожь расползлась по всему телу, лицо покрыли капельки пота.

Драко не выдержал и упал на колени. Хруст сухих веток отозвался звоном в ушах. В голове загудело, а перед глазами поплыли деревья, ослепляя лучами солнца, что просачивались сквозь листву.

Он инстинктивно схватился за руку и ладонью попытался накрыть пятно. И тут в сознании словно раздался взрыв, сбивающий с ног и оглушающий сознание. Острые камни вонзились в затылок и шею. Вдоль позвоночника стрелой пронеслась острая боль и угнездилась чуть ниже спины. Драко задёргался в конвульсиях, но резко замер, когда до него донёсся ужасный голос, похожий на шипение и напев одновременно. Знакомые слова эхом отзывались в голове и рождали смутные образы. Чьи-то лица, фигуры. А голос становился громче и ближе. Не зная его обладателя, Драко чувствовал животный страх. Он не хотел видеть, но не мог отвернуться. Алые глаза монстра проникали, казалось, в самую душу, ломая и подчиняя своей воле. Бескровные губы шептали что-то похожее на заклинание. В предплечье вдавился кончик волшебной палочки, и снова волна обжигающей боли растеклась под кожей. Не в силах сдержаться, Драко закричал. Так, как, наверное, никогда в жизни не кричал.

— Повторяй за мной, мальчишка.

Драко замотал головой из стороны в сторону, чтобы прогнать видение. Вот только боль в руке была реальной, и она не отпускала ни на секунду.

— Ты служишь мне, Драко. Докажи, что слово Малфоя чего-то стоит. Твой отец подвёл меня, — шёпот проникал внутрь, обжигая ненавистью и злобой. — И теперь судьба твоей семьи зависит только от тебя.

— Нет!

«Слово Малфоя». «Малфоя». Драко морщился от вспыхивающих в голове картин, но не мог остановить их поток.

Опомнившись, Тауриэль подбежала к распростёртому на земле Драко. Дрожащими пальцами она коснулась его воспалённой руки и тихо сжала. Драко дёрнулся, с его губ сорвался очередной стон. Испуг сменился небольшим облегчением. Тауриэль чувствовала, как пульсация в месте укуса слабеет, а мышцы постепенно расслабляются. Попытка Драко встать вызвала полуулыбку. Его глаза, подёрнутые едва заметной пеленой, бегали по сторонам. Но стоило взгляду остановиться на эльфийке, как в них вспыхнул огонёк узнавания.

— Всё хорошо? Рука болит?

— Нет, уже нет.

Он благодарно сжал её ладонь и, опираясь на предложенное плечо, поднялся. Тело содрогнулось от последней волны боли, но Драко старался не подать виду — и так достаточно унижений на сегодня. Он нехотя отстранился от Тауриэль и посмотрел на Кадрима. Тот стоял скривив губы и нахмурившись. Драко тут же пожелал оказаться как можно дальше отсюда и от каверзных вопросов-подколов этого вечно угрюмого эльфа.

— Мне… Я пойду к себе, надо подумать. Спасибо, Тауриэль.

Тауриэль тоже было собралась вернуться к Амадару, как голос Кадрима остановил её.

— Почему ты так снисходительна к нему? Почему именно к нему?

Вопрос подогрел опасения Тауриэль — всё-таки Ретрин оказалась права? Пусть даже и сейчас Тауриэль отмахивалась от её слов, но тон Кадрима не предвещал ничего хорошего. Стараясь ничем не выдать волнения, она развернулась.

— Может, потому что он не сделал ничего плохого?

Тауриэль знала, что такой ответ его не устроит, скорее разозлит. И в подтверждении её мыслей он махнул в сторону ушедшего Драко.

— Пока не сделал. Ты можешь гарантировать, что сегодня или завтра ночью он не убьёт одного из жителей?

Теперь разозлилась она. Обвинения показались несправедливыми и не заслуженными.

— Тебе не кажется, что ты слишком предвзято относишься к нему? Человек оказался в беде! Так почему бы если и не пытаться помочь, то хотя бы оставить его в покое?

Глаза Кадрима потемнели, но Тауриэль уже забыла про страхи. Вытащить правду из него можно было, выведя его из себя, например.

— Мне на него плевать. Вы с ним носитесь, как обезумевшие наседки, а вдруг он вспомнит, что явился сюда совсем не добрые дела делать?

Кадрим выгнул бровь и рассмеялся.

— Как вы тогда поступите? Вежливо попросите уйти?

— У тебя мания, Кадрим!

— Ты разве не видишь, что он странный? Постоянно о чём-то думает, будто замышляет что-то. Да и припадки эти… 

Кадрим устало махнул рукой.

— Вы можете и дальше сюсюкаться с ним, а я ему спуску не дам, ни за что.

Тёмно-русые волосы взметнулись за его спиной, и на этом закончился не очень приятный разговор. Тауриэль тяжело выдохнула. Сколько она себя помнила, Кадрим всегда был непримиримым и упрямым. Что ж, остаётся только уповать на его благоразумность. Драко не вызывал никаких опасений и вообще казался потерянным и одиноким человеком. Он не мог вспомнить близких и он не знал, ждёт ли его кто-нибудь. Тауриэль никто не ждал, но память бережно хранила лица и улыбки её семьи.

Шелест крыльев какой-то птицы сверху вывел Тауриэль из раздумий, и она вспомнила, что должна идти к Амадару.

Крики впереди тревогой отдались в груди — она побежала, держа наготове клинок.

Возле лежащего на земле Драко сидела Ретрин. Вид у неё был не лучше, чем у него: не бледная, даже серая кожа и изнурённый вид с глубоко залёгшими тенями под глазами пугали и настораживали, ненароком Тауриэль забеспокоилась, жива ли Ретрин или это её призрак. Тем не менее, та вполне живо и во все глаза смотрела на Драко, беспомощно разводя руками, которые не знала куда деть. Мариэль, причитая, положила голову парня себе на колени и убрала прилипшие светлые пряди с потного лба. Хрипы рвались из горла Драко, сопровождаясь резкими скачками кадыка. Рядом стояли другие эльфы и испуганно перешёптывались.

Тауриэль опустилась на колени и с ужасом вскрикнула. Кожа на левом предплечье почернела. От пятна тянулись разводы, опоясывая руку от локтя и до запястья.

— Что это такое?

Тауриэль потянулась кончиками пальцев, чтобы почувствовать движение, заставляющее кожу бугриться.

— Нет!

Крик Амадара остановил её.

— Я бы не советовал трогать рану.

За спиной Амадара шёл Таинар, который и привёл лекаря по просьбе сестры.

— Помоги мне, — обратился Амадар к нему.

Вместе они осторожно перенесли Драко в лекарский дом. Устроили на той же кровати, что и раньше. Амадар кинулся к шкафу и зашуршал мешочками с травами, бормоча под нос названия и лечебные свойства, попутно шипя о том, что «всё не то».

Тауриэль нерешительно переминалась с ноги на ногу, бросая беспокойные взгляды на Драко.

— Тауриэль, попроси у Нимриэль чистой ткани, пожалуйста.

Она облегчённо кивнула — смотреть на Драко просто невыносимо, а так хоть какая-то помощь вместо бесцельной суеты в углу.

Амадар разложил травы на столе, Мариэль достала запрошенные им пузырьки.

— Так, ты готовишь жаропонижающий отвар из клевера, я — мазь и восстанавливающую настойку.

Он поднял из погреба бутылку крепкого вина и ящик с кувшинами морской воды. И вскоре по комнате поплыли испарения и терпкие запахи трав.

Когда Мариэль снимала с огня котелок с отваром, дверь с грохотом распахнулась. Бледная, без единой кровинки на лице Ретрин, не говоря ни слова, подошла к столу и схватила бутылку с вином. Хлопок пробки вывел Амадара и Мариэль из ступора.

— А ну, отдай.

Амадар забрал бутылку, которую Ретрин отдала без боя. Просто безвольно опустила руки.

— Присаживайся, видно, совсем плохо.

Сделав знак Мариэль поухаживать за Драко, Амадар снял дощечку с повреждённой руки Ретрин. Внимательно осмотрел, обработал заживляющим раствором и снова зафиксировал в нужном положении. Ретрин не издала ни звука, отрешённо разглядывая занавески.

Пришла Тауриэль с охапкой чистой ветоши. Покусывая губы, она шёпотом произнесла то, что давно её беспокоит.

— Амадар, у Драко весь торс покрыт шрамами.

— Я знаю.

— Ты не рассматривал их?

— Нет. На тот момент они не показались чем-то важным. Я и сейчас так думаю. Почему ты о них вспомнила?

Запнувшись на полуслове, Тауриэль всерьёз задумалась, но не над тем, что она должна сказать, а стоит ли вообще что-либо говорить.

— Может, они прольют свет на его прошлое? — тихо произнесла она.

Амадар задумался и без слов подошёл к кровати. Он разорвал рубаху на Драко и принялся разглядывать и прощупывать многочисленные шрамы. С каждой секундой он хмурился всё больше.

— Затрудняюсь дать точный ответ, но очень похоже на рассечения от ударов кнута. Ясно одно: нанесли их с особой жестокостью.

Амадар сжал губы, чуть пожёвывая, а после сделал то, чего сам делать не хотел — остальные однако не заметили его напряжения в этот момент.

— Может, посмотришь? — обратился эльф к Ретрин, наблюдавшей за ними до этого безучастно, словно не до конца понимая, что происходит.

Она резко поднялась и подошла к кровати Драко. За минуту блуждания по распростёртому телу её взгляд из неосмысленного стал профессионально цепким, словно выискивал что-то. Затем остановился на левой руке. Она закрыла глаза и смачно выругалась.

— Ретрин! — Амадар виновато смотрел на Мариэль, которая прикрыта рот ладошкой от возмущения.

Но Ретрин внезапно попросила перевернуть Драко на бок, чтобы она могла проследить за ходом ранения — сама же не смела даже приблизиться к Драко ближе, чем на расстояние вытянутой ладони, что насторожило всех и заставило непонимающе переглянуться. Стоило ей увидеть всё, что хотела, Ретрин тяжко опустилась на стул и шумно выдохнула.

— Кнут… Как бы там ни было, такое наказание должно было убить его. Эти шрамы очень глубокие. А ещё очень ровные. Под идеальным углом и с чётким взаиморасположением как раз на месте жизненно важных сосудов.

— Как если бы их наносил специалист своего дела? — спросила Тауриэль и тоже решила уделить внимание необычности шрамов.

— Выдающийся мастер, никогда не совершающий осечек. Или колдун. Я скорее дам голову на отсечение, что эти следы оставлены магией. А ты что думаешь, Кадрим?

Она перекинулась через спинку и обратила всё своё внимание на незаметно появившегося за их спинами эльфа. Он настороженно посмотрел на Ретрин: обычно он может незаметно для неё появиться и исчезнуть, за исключением тех моментов, когда она этого не позволяла. Как сейчас. Такое бывает лишь когда она слишком встревожена. Но думать о чьих-то заботах было не свойственно Кадриму, потому он тут же подошёл ближе и после беглого взгляда, который уже знал, на что обратить внимание, изрёк:

— Я бы поостерёгся раскидываться подобными высказываниями, потому что я согласен: ранения были магического толка. Сомневался, конечно, но, услышав тебя, убедился.

Кадрим снисходительно улыбнулся Тауриэль — мол, «ну и кто оказался прав?» Но она поспешила отвести глаза, чтобы обменяться взглядами с Ретрин, и было в этом что-то весьма красноречивое. Не успели все этого заметить, как Тауриэль поспешила защитить свою позицию.

— Его могли держать в плену, где под пытками он потерял память. А потом сбежал. Неудивительно, что тогда его схватили орки.

Ретрин заметно дёрнулась, опять рассматривая одну точку. Амадар напрягся: он знал этот взгляд. Она о чём-то догадывается или знает. Но, конечно, не скажет, если не посчитает нужным.

— А, может, его было за что пытать и наказывать? Я не удивлюсь, если под смазливой рожей и беспомощным тельцем скрывается настоящий монстр, — сплюнув, Кадрим замолчал, взирая на всех с осуждением.

Ретрин, пошатываясь, подошла к столу и вновь потянулась за бутылкой, однако Амадар оказался проворнее. От досады она хлопнула рукой по столешнице. Раздался звук от удара дерева об дерево и последовал еле сдерживаемый стон.

— Неблагодарная! — прикрикнул на неё друг, чем заметно пристыдил, что он умел как никто другой. — Хочешь, чтобы все мои усилия даром пропали?

Хоть Ретрин и пыталась скрыть пострадавшую руку, цепкий взгляд Кадрима отметил дощечки и нездоровую опухлость между ними.

— Ну и где на этот раз умудрилась покалечиться?

Так как смысла скрывать больше не было, Ретрин выпрямилась и едко на него посмотрела.

— Это что? Забота? — прошипела Ретрин.

— Уясни, наконец, что заботы в моем интересе меньше всего.

Ретрин многозначительно хмыкнула:

— Да подавись ты своим интересом, чёртов…

— Хватит! — Амадар шикнул на Ретрин и перекинулся на Кадрима: — Я, конечно, знаю твой невыносимый характер и терплю его каким-то образом, но всему есть предел. А пьяные выходки всегда приводят к печальным последствиям.

Лицо Кадрима недоверчиво вытянулось. Размытые нечеткие образы того проклятого вечера всплыли в мыслях и замельтешили с огромной скоростью. Вот он на спор выпивает противное вино, вот неожиданный поцелуй и вот их с Ретрин драка. Хотя он не помнил, чтобы поднимал на неё руку.

— Я не бил эту чертовку!

— Нет, ты не понимаешь, да? — начал заводиться Амадар. — Как бы Ретрин ни кичилась своей несгибаемостью и живучестью, она девушка, потому то, как ты толкаешь её, словно она твой рекрут в доспехах, может окончиться вот этим!

— Эй-эй, — заохала уязвлённая Ретрин и хлопнула друга по спине. — Ты меня сейчас слабачкой выставляешь? Помереть удумал?

— Вот мне-то это как раз и не грозит. В отличие от вас, вояк грозных.

Кадрим вспыхнул, но слова застряли в горле. Глядя прямо перед собой, он вышел прочь. Амадар удовлетворённо кивнул и повернулся к Драко. Тот успокоился и лишь тяжело дышал. Глаза под закрытыми веками подёргивались, являя кошмары в нездоровом сне. Пятно растеклось по всему предплечью.

— Да, парень, не устаёшь ты удивлять. Многовековые эльфы шарахаются.

— Недалекие, ты хочешь сказать? — Ретрин хмыкнула, успокоенная уходом Кадрима, и хлопнула Амадара по плечу, заговорщицки подмигивая: — Мы-то к этой категории не относимся, надо отметить.

Амадар закатил глаза и спрятал бутылку за спиной.

— Так, прошу освободить помещение всем, кому не нужна моя помощь. Я, помнится, отправлял тебя на получасовую прогулку, чтобы разморило, и ты, наконец, прекратила добавлять мне хлопот.

Амадар скривился от собственной резкости. Он обязательно пожалеет о том, что сейчас сделал, непременно.

Ретрин сузила глаза, буквально прожигая друга насквозь, но смолчала. Прижав больную руку к груди, она со странной улыбкой на лице вышла из дома, и, стоило двери за её спиной со стуком закрыться, всё веселье слетело, и на его место пришло то, что Ретрин никому не показывает: лицо прошлого, прозрачные глаза, полные недоверия и отчуждённости. Образ, далёкий от эльфийского. В глубокой задумчивости она прошла полукруг у дома и села на землю, откинувшись спиной на толстую деревянную стену. В голове крутились друг за другом все моменты, связанные с Драко, все появления на её глазах чёртовых птиц, а ещё её собственные воспоминания.

Ретрин окликнула прошедшего мимо Драко, но тот на ватных ногах стремительно шёл не пойми куда и не обратил внимание. Что-то явно произошло. Мариэль и Таинар обернулись в их сторону. На секунду померещился знакомый шелест, а в лесу юркнула тень, но это было неточно. Ретрин тут же нагнала парня и, сходу задавая волнующий вопрос, схватила того за левую руку.

Прикосновение проклятой. Она и не думала отрицать, что в её венах течёт чёрная кровь.

Ретрин, глядя на своё предплечье, ногтями грубо вырисовывала дороги сосудов на коже. На том месте моментально алели борозды. Амадар забрал у неё всё хоть немного режущее или колющее, оправдываясь её состоянием остро прогрессирующего психоза на фоне недосыпа и измотанности дурными снами.

От малейшего прикосновения Драко отбросило от Ретрин на землю, словно молнией поражённого. А на руке проступила чернота. Ретрин разглядела её наверняка.

— Вот ты и раскрылся, Драко.

Был ли он на чьей-то стороне, но прошлое тянет за собой мрачный след, а в тело до сих пор вонзены когти тьмы. И птицы. Они летят не за ней, а за Драко. Не сказала бы Ретрин, что её это успокаивало.

В мыслях каждый раз не рассеивался уставший, но ясный взгляд серых глаз. Был ли это свет?

* * *

Мариэль нерешительно топталась возле двери, не зная, как поступить.

— Останься. Я хочу поговорить с тобой.

Она присела на лавку и замерла.

Амадар отвернулся к шкафу, чтобы расставить пузырьки, но больше для того, чтобы собраться с мыслями. Быть резким с Мариэль он уж точно не хотел. Поэтому стоило хорошо подумать.

— Спасибо, что помогаешь мне, Мариэль. Я очень ценю твою заботу не только о больных, но и обо мне. Ведь хлопот у тебя и так много.

Он услышал тихий вздох и напрягся. Мариэль, несмотря на кажущуюся мягкость, имела убеждения и всегда твёрдо стояла на своём. А это могло привести к спору, чего бы ему совсем не хотелось.

— Ты же знаешь, что я не могу иначе.

Амадар знал и боялся. Он помнит каждый день, проведённый рядом с ней. Помнит тихий смех, голубые с поволокой глаза и нежные касания. Она касалась его смело, без смущения, и было в этом жесте будоражащее чувство необъятного тепла, к которому тянуло. В эти мгновения он путался в мыслях, которые пугали до дрожи своей откровенностью. Никто другой не вызывал в нём такой отклик. И постепенно Амадар пришёл к пониманию, что жизнь без неё потеряет краски и значимость. Но признаться он не мог.

— Не торопись с суждениями. Время меняет нас. А у тебя его впереди очень много. Как бы не сожалеть в будущем.

Он медленно обернулся. На его хмурый взгляд она ответила горящим.

— То есть, ты хочешь сказать, что я пожалею вот об этом?

Мариэль резко поднялась и подошла к нему. Положила ладонь на грудь оступившегося Амадара и с жаром произнесла:

— Я слышу, как сильно стучит твоё благородное сердце, которое полно сострадания к другим. Моя рука на тебе горит и воспламеняется. Жар наполняет меня гордостью, восхищением и нежностью. Неужели столь прекрасные чувства могут вызвать сожаление?

Она одернула ладонь и подняла её на шероховатую щеку.

— Никогда, слышишь, я никогда не пожалею, что выбрала тебя.

Амадар отступил ещё на шаг. Его взгляд дрожал от переполнения противоречиями. Мариэль была восхитительна в чувственном порыве. Румянец только подчеркивал миловидность и юность эльфийки. Он осторожно сглотнул и накрыл маленькую ладонь.

— Ты слишком молода и наивна. Я не хочу стать препятствием на твоём пути, на котором ты ещё повстречаешь не менее достойных эльфов. Глупо ограничивать себя одним сельским лекарем.

Амадар опустил её руку и отошёл в сторону. Он боялся обидеть Мариэль. Если Ретрин уже завтра забудет, то она вряд ли.

— Ты сейчас шутишь?

— Ни в коим случае. Я дорожу тобой и желаю только лучшего.

Амадар в отчаянии всплеснул руками, не зная, как объяснить так, чтобы она поняла правильно.

— Просто дай себе время подумать. Скоро все жители отправятся ко дворцу. Тебе предстоит много испытать в пути. И, может, кто-то западёт в твоё сердце куда глубже меня.

Он видел, что она хотела заплакать. Но не позволяла себе этого, задетая за живое. Амадар мысленно ругнулся.

— Прости. Я не умею говорить гладко и высокопарно. Не плачь.

Мариэль всхлипнула и тут же зажала рот рукой.

— Каждая твоя слеза обжигает меня, оставляя чёрный след.

Он потянулся к ней, чтобы обнять и утешить, но Мариэль, толкнув его плечом, выбежала прочь.

Амадар дернул себя за волосы от досады.

— Эру, как же сложно.

Уже без всякого настроения он задумчиво принялся втирать мазь в опухшую руку Драко. И совсем не разобрал слова, что, как в бреду, бормотал спящий.

— Я не убийца. Нет… Он заставил…

Драко проснулся резко и с громким выдохом. В темноте различались почти погасшие угли да луч света от факела с улицы. Почему ему стало жутко? Он прокашлялся, подавая признаки жизни и надеясь, что хоть кто-нибудь откликнется.

В углу за столом кто-то пошевелился. До слуха Драко донеслось неразборчивое мычание.

— Кто здесь?

Молчать было невыносимо. Драко слез с кровати и разворошил угли, подкидывая дрова. Вскоре в комнате посветлело, и Драко смог разглядеть Амадара, который обнимал большую бутылку с тёмной жидкостью. Прижимаясь к ней щекой, эльф что-то бессвязно бормотал.

— Хм, Амадар?

Драко подошёл к нему и потрепал за плечо. Амадар удивленно открыл глаза и широко улыбнулся.

— Драко, друг мой, ты выздоровел. Теперь мне нужна твоя поддержка. Вернее нам.

Он икнул и указал на бутылку.

— Что случилось-то? Есть повод?

Видеть пьяного Амадара казалось для Драко очень странным и явно не сулящим ничего хорошего.

— Я самый плохой, грубый и черствый эльф в Средиземье. Я присвоил себе звание «Болван года». И потому надо отметить. Ты же поддержишь меня, хе?

Драко не знал, смеяться ли ему или ругаться. Но всё же он подумал, что Ретрин разберётся лучше.

— Конечно. Только пошли выйдем, душно тут.

Амадар поднялся на шатающиеся ноги и попытался обхватить бутылку, но та выскальзывала из некрепкого кольца рук и со стуком вставала обратно на стол.

После трех неудачных попыток Драко сам взял её и повёл за собой Амадара. Видимо, налакался тот немало, раз не замечал, по какой дороге они шли. Драко молился про себя, чтобы Ретрин оказалась на месте. Бегать искать её по лесу, неся на закорках пьяного Амадара, он точно не собирался.

Дойдя до дома стражей, Драко опустил Амадара на лавку. Бутылку пришлось оставить с ним, так как тот вцепился в неё мертвой хваткой.

Драко прошёл по тёмному коридору и постучался в дверь. Ретрин была тут. Свет свечи просачивался через щели, но внутри стояла тишина.

— Ретрин, нужна помощь. Там Амадар напился и по-моему хочет продолжить возлияния.

Дверь распахнулась неожиданно, Драко пришлось в испуге отпрыгнуть в сторону.

— Амадар?

Она побежала наружу. Драко, не торопясь, пошёл за ней.

Ретрин склонилась над Амадаром и тянула бутылку на себя.

— Амадар, солнце, ты уже достаточно красив и очарователен. Отдай мне её.

Но Амадар или был не согласен с ней, или считал, что выпил мало, потому бутылку не отдавал.

— Выпей со мной, подруга. Кто, как не ты, поймет меня?

Ретрин качала головой и продолжала тянуть.

Драко прыснул со смеху — настолько картина выглядела комично.

Ретрин шикнула на него, оборачиваясь. Чем не преминул воспользоваться Амадар. Он сильно дернул бутылку на себя и вместе с ней перевалился через лавку. Пробка, слабо вогнанная, выпала. Вино щедро полилось из широкого горлышка прямо на него. Но Амадар не растерялся, а лишь открывал рот и ловил струи, еле успевая проглатывать.

Ретрин ругнулась многоярусной фразой и бросилась на подмогу. Драко тоже поспешил к парочке.

Вдвоём у них получилось посадить Амадара обратно, но тот закачался и снова повалился наземь.

— Эх, вы. Такое вино пропало. Но у меня есть ещё, хе. Иначе я не Амадар. Тащите сюда.

Драко переглянулся с Ретрин и растерянно развёл руками.

— И чего это вы тут собрались?

Голос Кадрима заставил всех вздрогнуть, кроме Амадара, конечно.

— А ты не присоединишься к нам?

Амадар заплетающимся языком проговорил это и тихо засмеялся.

— Хотя Мариэль точно не поддержит. Она же верит в твой непоколебимый образ защитника.

— Пить меньше надо.

— А ты куда на ночь глядя собрался?

Ретрин рассматривала полное обмундирование Кадрима и недоумевала.

— В отличие от некоторых, у меня есть обязанности. Я пройдусь по лесу.

В попытке убежать от того, что намечалось в компании пьяного Амадара, Ретрин выпалила:

— Я с тобой.

— Рет… — думал воспротивиться Драко.

Но Кадрим выставил ладони перед собой. В душе он побаивался пьяного Амадара, поэтому сразу смекнул, что лучше уйти подобру-поздорову. Тогда и все шишки можно будет свалить на него и Ретрин. Ну и на Драко, конечно.

— Ну уж нет. Пьянь мне не помощник. Продолжайте, не буду мешать.

Презрительно выплюнув последние слова, он стремительно скрылся в темноте.

Ретрин яростно пнула пустую бутылку.

— Ну и катись к морготовой матери.

А затем Ретрин страдальчески выдохнула.

— Ладно, ёжики, пьяной я легче перенесу эту ночь. Где там у тебя запасы винные?

Амадар захлопал в ладоши, продолжая лежать на земле.

— В погребе с правой стороны, — серьёзно отчеканил он и дальше стал едва разборчиво мямлить: — Кадрим умеет уговаривать тебя как никто другой. Люблю его за это! Завтра утром нужно будет завтрак на дом доставить в благодарность за заботы о моей девочке.

— Обойдётся!

Драко прям передёрнуло от представшей перед глазами картины Амадара с корзинкой ещё горячих яств у края леса, высматривающего своего бравого молодца. Вместо дальнейших представлений парень тихонько подошёл в Ретрин и похлопал её по спине.

— Я думал, в свете недавних событий ты будешь первая, кто поддержит идею спонтанной гулянки.

Лицо Ретрин было красноречивее любых слов: страдание, тяжесть воспоминаний, мольба о спасении.

— Знаешь, что такое пить с Амадаром, который сам и предложил? Это пить до синего конца, возможно даже три дня подряд. Это тебе не просто спокойный эльф-милашка. Вино делает из него… яростного гнома? Да даже хуже!

Только Драко запланировал исчезнуть, пока не поздно, настороженный такими словами, как Ретрин пригвоздила его к месту взглядом.

— Ты ведь смелый малый? Не оставишь юную эльфийку на растерзание этого моего чудовища?

«Чудовище» ругнулось по-гномьи и засмеялось в голос, пока пыталось перевернуться на живот.

— Молчание в знак согласия, и честь доставить чудовище до его апартаментов достаётся великому Драко!

Ретрин похлопала в ладоши и с бутылью на плече побежала знакомой тропой. Больше некого было умолять, и Драко пошёл к её чудовищу, теряясь в догадках, как бы отомстить гадкой остроухой.

— Так! — протянула деловито Ретрин, как только вся компания разместилась в доме Амадара по местам обычно занимаемым. — Что у тебя тут завалялось?

Атаковав небольшую подсобку и бутылки там стоящие, она ловко вынимала пробки и по запаху пыталась определить содержимое под невнятное перечисление Амадаром всего списка того, что он когда-либо запихивал в эту каморку, включая баночку мочи неизвестно чем больного несколько десятков лет тому назад гномьего посла. Драко же единственный подумал о маломальской культуре и достал кружки, стараясь не принимать перечисленные ужасы Амадара близко к сердцу. Ретрин, как и он, трезвая, потому Драко доверял ей. Пока.

— Вот на такие случаи попоек я и предложила подписывать свои склянки, Амадар!

В ответ эльф лишь странно хихикал и в конкретно этот момент жутко походил на хитрого лиса-авантюриста.

— Друзья, а давайте поиграем!

Драко от неожиданности такого предложения чуть не отрезал себе палец в придачу к нарезке из хлеба, зелени и овощей. Он и без того боялся не пережить эту ночь, так хоть закусывать будет чем, и, может, пронесёт нелёгкая с утра. Но если Амадар решил поиграть… Мысли о том, к чему это приведёт, рушили всяческую надежду.

— Хватит пугать Драко, пьянь ты моя.

— Нет! Мы сыграем! — воскликнул он и попытался встать, неудачно, потому и решил прекратить дальнейшие попытки и воззирал на всех внушительно со своего места.

— Ой-ой, ладно, так и быть, — подыграла-таки она, нарочно испугавшись, и попробовала на вкус никому не известную жидкость. — Я налью вам, а вы угадаете, что это за жижа.

— Кхм, Ретрин, ты уверена? — обеспокоенно зашептал Драко ей, когда прикинул разбег в градусах, который выпадает абсолютно случайно.

— Котя, — неясно позвал её Амадар и грозно тыкнул пальцем, — какая ты умная! Просто…

Он развёл руками одним видом показывая, что не может выразить словами всё своё восхищение. Ретрин улыбнулась.

— Солнышко, когда мы вдвоём, мы — Великий Ум.

Амадар довольно закрутился на стуле и начал расставлять абы как тарелки с кулинарными творениями Драко, а Ретрин повернулась к самому главному сегодня повару и одними губами произнесла:

— Доверься мне.

Затем подмигнула Драко. Ну, она больше ничего другого не оставляла, и парень решил расслабиться: гулять — так на полную.

Разливающим напитки этой ночью официально был назначен новый друг этой компании. Он же, то есть Драко, и предложил ставить бутылки обратно в подсобку, чтобы усложнить задачу, ведь через два-три раунда они наверняка забудут, что распробовали. Все восприняли идею с восторгом. До той самой поры, когда до Ретрин дошло, что так они выпьют всё, что есть в запасах Амадара, и спасти ситуацию парочкой-двумя запрятанными бутылями не выйдет — уж слишком много здесь сюрпризов собралось. А Амадар и так, и эдак был довольный, он даже как-то просиял. Но игра уже шла своим чередом и набирала темп.

— Амадар, ты же кричал, что знаешь свой погреб как самого себя.

— Ну, знаю.

— Тогда почему до сих пор единственное, что ты угадал, это кумыс, который достали вообще в шутку?

— А ну цыц, просто мы вдвоём с Ретрин, с моей котенькой, один Великий Ум! А эта игра нас несправедливейшим образом разделила!

— Друзья, а вот и новая загадка. Прошу.

Раздался стук трёх кружек под тост Амадара о чём-то по-эльфийски тривиальном, хотя уже давно те тосты никого не волновали и стали лишь приятным дополнением к сложившейся атмосфере.

— Ежевика! Я вам точно говорю, что это ежевика! Драко?

Драко же выпил всё до дна, поставил кружку, прожевал лист салата и выдал:

— Вино!

— Ты хоть разнообразия ради мог бы сказать тот же самый виноград или вишню. А то всё вино да вино.

— Но ведь вино оно и есть! Я достаточно пьян, чтобы не различать всякие вкусы или послевкусия, кроме горячего алкоголя.

Оба друга повернулись к смакующей напиток Ретрин в ожидании её заключения.

— Айва, ежевика, голубика… хм… Полынь!

— Драко, среди нас гурман, мы в меньшинстве.

— Отставить панику, в конце концов это вино. Разве я не угадал?

— А я ведь сказал ежевика? Да!

Ночь тянулась как три дня. Спустя ещё два раунда за тосты взялся Драко, который быстро перешёл на песни. И тут Ретрин, позабыв про свою руку, словно переродилась: в ней заиграл такой огонь, что Амадару пришлось искать запрятанную лютню и заново вспоминать, как на ней играть. Но стоило ему приноровиться, как идея сама пришла: запел красивую эльфийскую песню про Берена и Лютиэн. Если Драко ни слова не понимал и просто наслаждался убаюкивающим звучанием эльфийских напевов, то Ретрин тут же вскочила и забрала у друга лютню.

— Амадар, мы сейчас спать уляжемся! Да и я терпеть не могу эту историю: эльфы такие таланты променяли на сопливых влюблённых! Куруфина на них не хватает.

— Поспорю!

— Я в любом случае конфискую у тебя лютню Владыки Ночи и Вина и передаю её Драко.

Тот, разумеется, инструмент не знал и что делать с ним представления так и не возымел. Пока Ретрин не показала своё «Энергично дёргай струны и радуйся». Оказалось, Драко схватывает налету, и тут же в доме Амадара зазвучали жуткие звуки неумелой игры, что на пьяную голову воспринималось как звучание игры бардов в оживлённой таверне. Ретрин и Амадар заскакали в бодром танце, причём он старался не касаться злосчастной руки подруги — тут уж никакой хмель не выветрит его заботу. Они периодически напевали слова без смысла вроде «Хей!» и «Лэй-ла-лэй-ла-ла». Атмосфера веселья накрыла всех.

Пляски и песни заметно утомили их и прояснили муть в голове. Такое положение дел Амадар решил срочно исправлять и всунул в руки Драко маленький бочонок. Его тут же вскрыли и разлили по кружкам.

— Это… не вино, — заключил первым делом Драко, разглядывая белую пену, стекающую по краю кружки на стол.

— Эль! — радостно взвизгнула Ретрин и прильнула к своей кружке, не давая пушистой пене убежать от неё.

— Откуда у меня эль?

Амадар с минуту подумал и щёлкнул пальцами.

— Вспомнил! Его мне подарил несколько десятков лет тому назад один гном-посол.

Драко припомнил ещё одну баночку от этого самого гнома, затерявшуюся среди напитков и прочего в злосчастном чулане.

— Я думал, у тебя всё подписано и стоит на своём месте, Амадар.

Ретрин рассмеялась.

— Эта каморка — то самое место, куда он выбрасывает всё самое непонятное от глаз подальше.

— Как по мне, тот, кто это придумал, гений, — прикинул Амадар.

— Не, не так! Один на всех Великий Ум — Амадар и Ретрин!

Все рассмеялись со слов Драко.

— Теперь ты свой в доску, котёнок! Да приобрели мы звание Троекратный Сверхразум.

Ретрин улыбнулась ему, и от этого на душе стало так светло, так тепло и ясно, что, казалось, никакие призраки прошлого и ночные кошмары этого не изменят.

— Как же вы похожи. Старшенькая Ретрин и младшенький Драко. Идите ко мне, цыплятки мои!

Амадар поднялся с раскинутыми для крепких объятий руками и зацепил столешницу бёдрами. Ретрин и Драко на удивление вовремя среагировали и подхватили свои кружки, а вот Амадарова полетела вместе со всем содержимым ему на камзол.

— Вот ведь, — досадно произнес он и потряс руками. — Я на минуту, без меня не обниматься!

И Амадар на ватных ногах засуетился в другой части дома. Пока они ждали его, Драко посмотрел на порозовевшую и весёлую Ретрин и не смог удержать слов.

— Ретрин, знаешь, поначалу ты была такой редкостной задницей.

— Эй! -воскликнула она было обиженно и отхлебнула из своей кружки.

— Но теперь я за тебя порву этого эльфа, только скажи! Пусть попробует тебя обидеть!

Драко порывисто схватил её за пальцы здоровой руки и сжал в попытке выразить свою полную поддержку. Ретрин сначала напряглась и посмотрела на их своеобразное рукопожатие.

Она не ошиблась. Процесс уже запущен. Прикосновения больше не играли никакой роли. Ретрин расслабилась.

— Знаешь, Амадар всегда прав. Мы с тобой даже думаем одинаково. Ты ж мой братишка!

Она притянула Драко к себе и взлохматила белые локоны. Тот не остался позади. И оба получили кулаком по макушке от Амадара.

— Кому сказал без меня не обниматься?

Перевалило за полночь, а всё только начиналось. Состояние Драко было стабильно пьяным и весёлым. Чего не скажешь о двоих эльфах. Речь Амадара состояла из обрывков непонятных обывателю и нечленораздельных звуков, ни капли не похожих на эльфийский или ещё какой диалект — это была речь пьяного вдрызг Амадара. А Ретрин начала причитать, что её волосы слишком длинные, хотя она сама когда-то их обрезала до неприличия коротко для эльфов, так, что те даже до плеч не доходили. Но тут надоело, что они падают на лицо и лезут в рот и глаза. Покуда не нашлась с идеей откинуть их назад и примотать какой-то тряпкой. Отныне волосы больше не представляли никакого беспокойства, но края-завязки решили сменить их на этом посту. Парни смеялись, но наотрез запретили что-либо менять и заверяли, что так Ретрин идёт больше, после чего снова заливались смехом. Вот она и приняла всё за чистую монету и всю ночь носила эти узлы на своей голове с достоинством придворных дам.

Как только подарочный бочонок опустел, они растянулись по столу. Хмель быстро дал в голову. Ретрин потянулась к тарелкам и перевернула их, лишний раз убеждаясь, что все они пусты.

— Трава… закончилась…

— Я на разливе, — жёстко и категорично заявил Драко, отмазываясь от побочного задания.

Амадар, лёжа лицом в одной из тарелок, смог донести только слово «огород» и всё показывал то на потолок, то на печь, в итоге руку уронил.

— Ладно, я пойду. Наливайте.

С некоторой тяжестью Ретрин стянула с головы свой головной убор и скрылась за захлопнувшейся самой по себе двери. Под этот звук Амадар резко выпрямился и посмотрел на Драко, словно на привидение. Но затем взгляд потеплел.

— Как же хорошо, что ты с нами, Драко, да?

На Драко снова накатили тёплые чувства, развязывающие язык. Он рассказал Амадару обо всех терзающих его в последнее время мыслях: о снах, о неизвестном прошлом, о Тауриэль… Даже про палочку, о предназначении которой не имел ни малейшего представления, хотя и чувствовал, что это очень важно.

— Как оно работает?

— Э… Не знаю, я просто взял её и… она не работает.

— Сейчас заработает.

Он встал со своего места, чуть покачнувшись, и твёрдым путанным шагом направился на улицу. Драко поплыл за ним, борясь с головокружением.

— Ретрин! Честная Варда, чего расселась?

Она сидела на земле, скрестив ноги, и раскладывала что-то перед собой.

— Ретрин! — радостно воскликнул Драко и поспешил приземлиться рядом с ней.

— Я слышала… — прошептала ему эльфийка загадочно.

— Что?

— Голоса предков. Великий Куруфин!

Драко непонимающе изогнул бровь и чуть покачнулся вбок.

— И что он тебе сказал?

— Разложить семь травинок в два пучка так, чтобы в каждом было одинаковое количество.

— Вставай, пьянь, нас работа ждёт! — заголосил в нетерпении Амадар, который уже отправился в путь, выбрав направление в обход.

Драко взял травинку, которую Ретрин не знала куда деть, и разорвал напополам, разрешив тем самым все душевные терзания. И словил на себе полный удивления взгляд, который спрашивал: а так можно было?

— Пошли, Ретрин.

Драко потрепал подругу за волосы и галантно помог подняться, после чего её кратко просветили в суть дела.

— Так! Чего стоим? Кого ждём?

И Ретрин понеслась в сторону казарм тоже весьма хитроумными путями, петляющими между всеми привлекающими её нетрезвое внимание вещами, будь то интересный козырёк над дверью соседей или висящее на заборе объявление о поиске того, кто может починить старую флейту.

— Думаю, я справлюсь с этим.

— Ретрин, это просьба за спасибо, большое спасибо, а не горсть самоцветов, — осадил её Амадар и потянул в нужном направлении, опять-таки весьма неточном.

— Кто вообще такие условия предлагает? Работать за спасибо? Да эльфы сошли с ума!

Драко уже стоял на крыльце казарм и, припав плечом к столбу, в ожидании своей бравой подмоги наблюдал за их потугами не отвлечься, как в случае Ретрин, и не привалиться к ограде палисадника для передышки, как это сделал Амадар. И почему именно сейчас ему, Драко, стало казаться, что все эти уже дорогие для него эльфы разбредутся в разные стороны? И останется он один стоять и ждать чего-то. Своей участи. Участи отвратительного преступника.

Почему преступника? Что Драко сделал и о чём забыл? Единственное, что его пугало, высокая вероятность не справиться с прошлым.

— Ретрин, — позвал жалобно Драко и опустил голову. — Я скучаю.

Он не мог сказать, по ком, но щемящее чувство мешало дышать. Отвратительное и массивное, оно не собиралось просто исчезнуть по велению Драко. И тогда мягкие руки Ретрин вырвали его из хватки отчаяния и сжали в невероятно тёплых объятьях.

— Мой котик уже напился? — мягко промурлыкала она, поглаживая его белые волосы. — Больше ему не наливаем.

Драко сжал и без того помятую рубашку и уткнулся носом в плечо Ретрин. Она пахла мхом. И немножко печёными яблоками.

— Нет! — запротестовал пьяный котик, махая руками. — Ведь это только первая стадия! Мы должны срочно переходить во вторую.

— Апчхи! — разнеслось по ветру, вслед за чем раздались треск, грохот упавшего наземь мешка с просом и, наконец, сдержанная ругань сквозь зубы.

Драко завертел головой по сторонам в полной растерянности. А Ретрин молниеносно, как встревоженный зверёк, выпрямилась и в панике закричала:

— Амадар! Ты где? Амадар, я тебя потеряла!

Она выбежала с крыльца и начала бегать туда-сюда, пока из палисадника не показалась в рабочей косынке наперекосяк голова Амадара. А в руках он держал плетёную ограду, что рассыпалась на глазах. И пока Драко не переставал смеяться с выражения лица эльфа, словно он вообще не понимал, кто такой противный мог так подло поступить с имуществом добрых соседей, Ретрин летела к нашедшемуся Амадару, выкрикивая его имя на всю округу. У селян слишком крепкое терпение, раз они до сих пор носа не сунули за дверь, чтобы посмотреть, что тут такое творится. Никто не хотел связываться с пьяным Амадаром.

— Теперь этим милейшим ребятам нужен не только мастер по починке музыкальных инструментов, но и добрый плотник, — досадливо протянул страшный монстр деревни и кинул остатки ограды наземь, в то время как Ретрин бегала вокруг него и пыталась поднять тушечку эльфа с земли, что у неё выходило довольно проворно и одной рукой.

— Сейчас всё будет! — заверил друзей Драко.

Он забежал в казарму и спустя меньше, чем полминуты, вылетел оттуда с палочкой в руках и невероятно вдохновлённым выражением лица, что сулило невероятные приключения. Совершенно без задней мысли, действуя по наитию, Драко выписал кончиком палочки сложный пируэт — и ограда сама собралась в сложный витиеватый узор на предназначенном для неё месте.

— Ого! — воскликнул Амадар восторженно, даже подскочил на месте. — Это что же…

Он захохотал, довольный аки Лесной Король, что заполучил-таки свои сияющие камушки. Но от ограды Амадара оттащила Ретрин и прикрыла ему рот рукой, призывая к сдержанности, хотя сама вполне несерьёзно хихикала. Она буквально затолкала всех в здание, пока дверь комнаты Драко и Кадрима не закрылась за их спинами.

— Друзья мои, — чрезвычайно торжественно и вроде как таинственно заговорила-таки Ретрин, — это прорыв!

И она сдавленно и бесшумно закричала в кулак, а своим ликованием заразила остальных, что засмеялись, изо всех сил сохраняя секретность. Но тут они приняли снова напускной серьёзный вид.

— Думаю, все согласны, что такая мощь должна принадлежать нам и только нам.

Амадар внимательно осмотрел своих друзей и, остановив взгляд на Драко, не выдержал и разразился вопросами.

— Это можно и дымоход не чистить больше?

— О да, это отвратительно! — закивала Ретрин. — И лук можно не чистить? А посуду так можно вымыть?

— И дров натаскать?

Драко закивал, и все трое снова засмеялись. А потом до некоторых из гостей дошла мысль, где сейчас они находятся.

— Честная Варда, да это же комната Драко!

Амадар принялся обхаживать покои вдоль и поперёк с выражением неподдельного интереса, словно видел впервые, и попутно осведомляясь у Драко, каково это быть соседом Кадрима. А Ретрин осмотрелась. У одной кровати был вид заброшенный.

— Илари, — кивнул Драко.

У другой кровати стояла странная обувь жалкого от пришедшихся на неё испытаний вида. Туда-то и подошёл Драко с хозяйским видом. Ретрин отрицательно мотнула головой и перевела всё своё внимание на последнее место обитания. И захихикала с лукавством.

— О да, эту безвкусицу я узнаю везде.

Ретрин в три прыжка оказалась у строго заправленной кровати и взяла в руки сияющий лунным светом клинок с витиеватыми узорами. Амадар и Драко тут же оказались за ней, не менее заинтересованные в личной жизни Кадрима, скрытой в его вещах. Ретрин подошла к шкафу и резким движением обнажила полки с ровно выложенными, как книги, шов ко шву, складочка к складочке рубашками и штанами. Она цокнула языком.

— Даже тут дотошен до безобразия. Домохозяюшка.

— Вы не представляете, как он меня достал со своим порядком, — закатил глаза Драко. — Хотя в первый же день сам свалил в кучу какой-то хлам посреди комнаты.

И внезапно Ретрин с весельем одной рукой скинула сразу все вещи на пол, опустошая деревянную нишу шкафа. Расслабленные и весёлые друзья не стали выделяться скромностью и атаковали оставшиеся полки, причём Драко творил бардак с большим вдохновением, чем Амадар, который сначала неловко скинул пару штанов, и только потом целую стопку, словно распробовав новое чувство.

— Тут есть хоть одна рубашка, не похожая на остальные? — поинтересовался Драко непонятно зачем, ведь ответ налицо.

— Просто наш Кадрим — растение из отдела хвойных, — рассудил Амадар. — И зимой, и летом одним цветом.

Причём эльфу казалось, что таким образом он защитил честь жертвы модных шуток, которого, собственно, здесь и не было. Да только Драко разразился пуще прежнего, призывая себе в помощь Ретрин.

— О! — воскликнула в ответ она. — Так это же мой стиль!

Теперь уже Драко с Амадаром на пару насмехались над Ретрин. А та как ни в чём не бывало присмотрела в ворохе одежды одну рубашку и бесцеремонно накинула поверх своей, заправив в штаны и засучив рукава выше локтя.

Пока Ретрин развлекалась с тем самым клинком, двое других наглецов стали рассматривать содержимое тумбы.

— А это что?

В руках Драко блеснула серебром цепочка с подвеской. Амадар взял её и цепким взглядом заприметил защёлку, открывающую кулон.

— Да это же брачный обет!

— Чего?

— Видишь? — в объяснении показал содержимое кулона Амадар. — Так укладываются два переплетённых локона волос брачующихся, как доказательство принесения обета друг другу и валар. А сверху наносят каплю смолы или масла эвкалипта.

Они оглянулись назад. Чуть позади стояла Ретрин с серьёзно нахмуренными бровями. Драко и Амадар ждали, пока она что-нибудь скажет.

— Положите на место. Мы не должны были этого видеть.

Амадар согласно кивнул и убрал вещицу туда, где и нашёл. А Драко стало настолько неловко от собственного любопытства, что он подскочил с кровати Кадрима и так и остался стоять. Только потом понял, что не его одного накрыл стыд. Амадар так и не посмотрел на друзей. Ретрин же деловито рассматривала кучу вещей, разбросанных по полу. Затем повернулась к Драко с явной просьбой показать своё тайное мастерство. Но стоило ему вытянуть перед собой палочку, как осознание того, что он не имеет ни малейшего представления, что делать дальше, заставляло паниковать.

— Сейчас, просто вспомню, как оно было.

Амадар нервно подскочил и отошёл к кровати Драко. А Ретрин взревела.

— Вот всегда так, когда делаешь что-то следуя инстинктам. В самый нужный момент такое не срабатывает!

И тут начались споры, кто должен убирать этот ужас, да так, чтобы Кадрим ничего не заподозрил. Драко и Ретрин поначалу выпали из расчёта как личности, к которым Кадрим не ровно дышал, одаривая едким вниманием. Хотя именно Ретрин принадлежала эта идея перевернуть всё вверх дном.

— Нет-нет-нет! Я к вещам Кадрима не прикоснусь. Он же почувствует мою руку, приложенную к этому делу! Всё, ничего не знаю.

Всклоченная Ретрин вылетела из комнаты с явным намерением покинуть казарму, но тут она вскрикнула, чем заставила своих друзей напрячься и нехило забеспокоиться. Ретрин тут же влетела обратно и закрыла дверь, для достоверности еще и собой подпирая изо всех сил. Лицо её перекосилось от боли в руке, так некстати вспыхнувшей снова.

— Что там? Нашествие орков? — обеспокоенно выпалил первое, что пришло в голову, Драко.

— Гигантский паук над входом? — предположил более сведущий в поведении Ретрин Амадар.

— Хуже.

Раздались три тяжёлых стука в дверь.

— Ретрин, — было сказано милейшим, но отчего-то леденящим душу голосом Кадрима на той стороне, — ты комнаты попутала, милая? Так идём, я покажу, глупое ты создание.

Драко тут же подскочил к Ретрин на помощь в сдерживании натиска, пока Амадар спустя секунду истеричной паники хватил в охапку все раскиданные одежды и запихал в шкаф как есть, лишь бы не вываливалось. Но вся эта история настолько засела у него в голове, что единственное, что он смог абсолютно честным и невозмутимым тоном выдать, это:

— Дай минуту, прояви вежливость. Здесь есть неодетые.

— Что? — от неожиданности взвизгнула Ретрин.

— Что? — перекричал её Кадрим.

— Что? — неосознанно повторил Амадар.

Добрые десять секунд стояло молчание, пока дверь не вздрогнула под ударом кулака Кадрима.

— В моей комнате? Да вы совсем обнаглели! Да я вас оркам скормлю заживо!

Драко предательски отпрянул от двери и в три шага оказался сидящим на своей кровати с непринуждённым видом. Сбоку от него оценивающе расхаживал нетвёрдой походкой медведя Амадар, делающий вид погружённости в важные философские рассуждения. В одиночку Ретрин тут же сдала и под тяжестью ещё одного удара Кадрима отскочила в самый тёмный уголок. Страшный гость, который на самом деле здесь, как оказалось, живёт, подозрительно осмотрелся, сделал пару шагов вперёд и, скрестив руки, пробуравил взглядом каждого, проверяя на вшивость. И, конечно же, остановился он на Ретрин. Та усердно делала вид такой же глубокой задумчивости, как и Амадар, осматривая деревянные балки наверху.

— А нас Драко позвал помочь с уборкой, — бессовестно скинула вину, но попутно отступила к двери.

Попытка переложить ответственность не вышла. Амадар незаметно прикрыл лицо ладонью и выдохнул всё своё разочарование, а затем зашёлся глухим кашлем. Драко же, у которого в голове до сих пор плыло всё, прыснул со смеху в кулак и приметил следы от грязных сапог на полу, смятую постель и краешек одежды, торчащий из шкафа.

Кадрим тоже не поверил, что было весьма прискорбно. Он схватил отступающую Ретрин за плечи, повернул на себя и прижал к стене.

— Кадрим, я пьяная. Очень пьяная, — затараторила она якобы оправдание.

— Да я вижу. Тут целый пьяный отряд собрался.

— Не надо, дорогой, отойди, а то надышишься ещё. И что нам потом с тобой таким же пьяным делать?

Она попыталась оттолкнуть Кадрима от себя, вытягивая перед собой руки, но у неё снова ничего не получилось. По большей части из-за треклятой руки. Ну почему она навеселе бессильна перед трезвым Кадримом?

Он странно посмотрел на Ретрин в её потугах сдвинуть здоровенное тело, словно теперь это стало делом принципа. На третьей попытке она, сдавшись, привалилась спиной к стене и шумно выдохнула. Кадрим, глядя на прибинтованную к деревяшке руку, задумался настолько сильно, что не осознавал, что перед глазами мелькала белая, слишком аккуратная и слишком широкая для Ретрин вещь его гардероба. Но так было недолго.

— Это что? Моя рубаха?

Он поменялся в лице, отошёл к своему шкафу и открыл дверцу с представшим кавардаком.

— Вы копались в моих вещах?!

Драко единственный из присутствующих должен был всерьёз задуматься о собственной жизни, но ему было ненормально весело, что лишь подстёгивало Кадрима. И как только тот придумал, каким способом расправиться со вторженцами и пакостниками, Ретрин несколько нервно крикнула:

— Кадрим, эта штука у меня в заложниках!

В её руках был клинок-безвкусица. Но Кадрим остался не впечатлён.

— Отдай, ты ведь знаешь, что это не просто меч, а подарок самого Его Величества. Тебе его не сломать.

На что Ретрин лукаво улыбнулась.

— Амадар, лови!

Верный друг был уже в позиции готовности и только и ждал, как принять подачу. Теперь Кадрим сменил вальяжность на беспокойство и устремился на место рядом с Амадаром, чтобы перехватить меч. Лишь бы не досталось этому монстру, который, будучи пьяным, удивительным образом умудрялся ломать всё, что у него оказывалось в руках.

— Не смей! Не надо!

Но стоило Ретрин провести Кадрима, как она рванула из комнаты. Вслед за ней мигом устремились двое других учинителей бесчинств и сам Кадрим, собственно.

Дверь одной из комнат казарм резко открылась и так же резко захлопнулась. Стояла темнота, разбавленная лишь светом луны, просачивающимся сквозь ситцевые занавески. Обитатели комнаты лежали недвижимо по своим кроватям и бормотали, словно молитву, каждый себе под нос: «Только не они. Только не они».

— Парни, тихо. Это я, Ретрин.

Через некоторое время осознания отовсюду послышались страдальческие стоны мучеников.

— Ну почему не Драко?

— Ретрин, уйди. Ты всегда приводишь за собой Кадрима.

— Смилуйся! Я признаю, что шутка с травинками была неудачной. Прости, и можешь закрыть дверь? Там.

Но Ретрин, шумно дыша, пропустила все эти реплики мимо ушей, вместо этого просто уточнила:

— За мной бежал Амадар. Он вроде забрался в ту комнату.

И показала на стену, за которой стали прослушиваться ещё более пронзительные стоны обречённых.

— Ну хоть кому-то хуже, чем нам.

Вполне ожидаемо для всех, кроме Ретрин, уверенной в собственной невидимости, открылась дверь, и оттуда просунулась рука, которая схватила смутьянку за воротник. Кадрим тащил её наружу, но Ретрин решилась на отчаянный шаг и взмахнула наотмашь мечом. Естественно, хватка разжалась, а Кадрим напрягся и стал думать, как успокоить пьяное существо, которое в таком состоянии не думает о собственных действиях и становится ловчее, чем обычно.

— Ты меня обезглавить пытаешься?

— Не. Обез… — запнулась она и серьёзно задумалась. — Обезручить?

Кадрим до этого момента не отдавал себе отчёта о степени невменяемости этих зараз. Он решил сменить тон на мягкий. Для него одного мягкий.

— Верни меч. А я обещаю ничего вам не делать. Можете валить куда хотите.

Но Ретрин лишь поёжилась, клинок не опустила.

— Знаю я это твоё ничего.

Кадрим занервничал, ведь понимал, что теперь мало что поможет усмирить бестию, да ещё и пьяную. Так они и стояли. До тех пор, пока не раздался жуткий грохот вперемешку с треском и криками боли в соседней комнате. С мысленного согласования Кадрим и Ретрин бросились в сторону опасности, а там их уже встретил Драко. И вот что произошло.

Жители комнаты без стеснения чуть ли не плакали. Ветер, врывающийся через разбитое окно, выл и свистел. Амадар мирно сопел, а под ним лежал чуть ли не в щепки разломавшийся стул. Драко засмеялся в голос, безудержно и без капли усталости.

Наблюдая за развернувшейся трагедией, какую даже великий Линдир в своих песнях не сможет передать, Кадрим сам засмеялся, смягчаясь в лице и удивляя всех, кроме Драко и Амадара, что были не в состоянии оценить это. Вся злость испарилась враз. Только Ретрин среди всего этого хаоса обеспокоилась и подскочила к своему другу, чтобы тщательно проверить, цел ли тот, не ударился ли головушкой.

— Да ладно тебе! — воскликнул Кадрим. — Раз храпит — значит цел.

И снова засмеялся вместе с Драко. Но радостный настрой постепенно угасал под взглядом, который Кадрим словил. Ретрин смотрела на него, не отрываясь. Смотрела так странно, словно он сделал то, чего она долго ждала, но не ожидала этого именно сейчас. Стало слишком беспокойно. Может, это она стукнулась головой? Или перепила?

— Не смотри на меня, выпучив глаза. И отдавай меч, наконец-таки.

Ретрин лишь сильнее сжала клинок их раздора и не сводила настороженного взгляда. И вроде всё понеслось по-новой, да только к ней спокойно подошёл Драко и погладил, успокаивая, по голове.

— Ты у меня умница, Рети.

Ей так понравилось это сокращение имени, что тут же расслабилась и предпочла обнять Драко всему остальному. А тот незаметно забрал себе оружие и сказал, что нужно отнести Амадара домой отдыхать, чем и занял буйную подругу.

Драко, уверенный в спокойствии нынешней обстановки, подошёл к Кадриму и протянул меч.

— Она не хотела дурного. Просто не знает, когда пора остановиться.

Кадрим был слишком удивлён таким серьёзным и ответственным Драко, который защищает свою маленькую крошку Рети. Потому просто принял меч и кивнул. А Драко улыбнулся на прощание и взвалил на себя Амадара, несколько разгружая Ретрин с другой стороны, и так они побрели в сторону маленького домика спящего друга.

Драко с трудом разлепил глаза и перевернулся на бок. Красиво сплетённый половик привлёк его внимание — сердце забилось быстрее. Снизу послышались приглушённые голоса и топот ног. Драко подскочил на кровати, непривычно мягкой, и оглядел уже всю комнату.

«Никто не может разговаривать. Под нами не живут, ведь здание казармы одноэтажное».

В голове зазвучали тысячи колоколов, отчего Драко со стоном повалился на подушку.

«Что-то не так. Почему мне так плохо?»

От наволочки исходил запах цветов, напоминая о зелёных глазах Тауриэль. Драко с блаженством втянул воздух и широко улыбнулся.

«Так пахнут её чудесные волосы. Стоп!»

Он ещё раз огляделся и понял, что комната не его. Это вообще не дом стражей. На столике возле кровати лежал изящный гребень, украшенный замысловатой резьбой. На стуле Драко приметил плащ. И он точно знал, кому он принадлежал.

«Я спал с Тауриэль?»

На Драко были надеты только нижнее бельё да рубаха. Брюки небрежной кучей валялись у порога. Один сапог лежал рядом, а второй — возле окна. Занавеска почти вся съехала вниз по порванной верёвке.

Драко ужаснулся, увидев ошмётки засохшей грязи, раскиданной повсюду. То, что поначалу он принял за пятно на полу, оказалось пролитой водой. Таз сиял перевёрнутым дном, а вокруг него, будто по какому-то умыслу, лежали лесные цветы.

Внизу кто-то рассмеялся и загремел посудой. Драко побледнел от мысли, что Тауриэль сейчас зайдёт и увидит это всё.

«Нет-нет! Вот что значит пить с Амадаром!»

И тут его осенило. Драко подорвался с кровати за брюками, но пол предательски ускользнул из-под ног. Благо, упал Драко на половик пятой точкой, из-за чего удар смягчился и получилось не так уж и шумно. Но набат в голове только усилился.

Пришлось гуськом шагать до двери, чтобы дотянуться до злосчастных брюк. Моля Мерлина и Моргану, Драко дополз-таки до одежды и, насколько позволяло его проворство, поспешил одеться.

Добраться до сапога возле окна оказалось очень непростым делом. В глазах то темнело, то светлело. Драко всё же умудрился, стоя на коленях, выглянуть в окошко. Солнечный яркий свет ослепил. Когда деревья на фоне голубого неба приобрели чёткость, он смог рассмотреть, что из дома вышел сначала Анор, следом за ним Нимриэль с корзиной белья. Драко выдохнул и подумал, что убраться он вполне может и позже. Сейчас ему нужно увидеть Амадара с Ретрин и расспросить их. Самый важный вопрос — это, конечно, какого соплохвоста он забыл в комнате Тауриэль.

Лестницу пришлось преодолевать на пятой точке. Последние три ступени он уже и вовсе не почувствовал — мышцы одеревенели. Хорошо, что вспомнил о задней двери. За ней находился дворик, по которому вальяжно разгуливали утки, а чуть сбоку располагался небольшой огород с ровными грядками растущей зелени. Где-то на задворках памяти всплыло воспоминание о Ретрин, пучках травы и каком-то Куруфине. При этом Драко радовался, что Амадар сюда не заявился за закуской.

Совершив ещё один марш-бросок, Драко удалось выйти за пределы двора. Определить, где дом Амадара, получилось не сразу. Но, на его счастье, мимо шли две эльфийки, одна из которых обернула запястье каким-то листом, а вторая причитала и говорила, что Амадар исцелит её руку, не стоило переживать. Поэтому Драко, стараясь быть как можно незаметнее, последовал за ними.

Драко был благодарен, что эльфийки шли и не оборачивались. Он боялся только других жителей, которые могли заметить эту «слежку». Но на него, видимо, всем наплевать, и сегодня это оказалось в радость.

Когда эльфийки скрылись в доме Амадара, он присел под окном и приготовился услышать недовольные крики пострадавшей ввиду недееспособности так необходимого сейчас лекаря. Драко засмеялся, прикрывая рот ладонью. Захотелось воочию увидеть, как едва живой Амадар оправдывается.

Драко приподнялся и заглянул через мутноватое стекло. Но кроме двух эльфиек и одного эльфа никого не было. Смотреть, как эльф что-то пьёт из неглубокой чаши, стало для Драко жутким испытанием: к горлу подкатил комок, но он сумел проглотить его. Правда, во рту остался острый привкус горечи.

«Лучше уж сяду обратно».

Солнце припекало, будто насмехаясь над состоянием парня. Его начало укачивать и раздражать от возникшей вдруг икоты.

Вскоре из дверей показались эльфийки. Они улыбались и о чём-то тихо переговаривались.

— Эх, жаль, что он кроме своих мазей и склянок никого не замечает.

Драко усмехнулся, частично соглашаясь с ними, и снова икнул. Довольно громко икнул. Эльфийки хихикнули, стрельнув в него глазами. Румянец поспешил густо окрасить его щёки, отчего Драко, смущаясь, встал на ноги, подбоченился, шагнул на ступени и потянулся к дверной ручке. И угораздило же эльфа толкнуть дверь с внутренней стороны. Драко зашатался и замахал руками, заводя их назад. Эльф не растерялся и проявил прославленную ловкость: схватил его за рубаху и втянул в дом. С улицы раздался дружный хохот эльфиек, но Драко был слишком потерянным, чтобы хоть как-то отреагировать.

— Амадар, тут к тебе ещё один больной.

Из задней комнаты, чеканя шаг, вышел вполне себе бодрый и счастливый Амадар. Он деловито расставил бутылки на полках и будто невзначай спросил:

— Как спалось?

Драко вытаращил глаза и щипал себя за руку, но улыбка Амадара не исчезала.

— Не помню. А вот сейчас мне очень плохо. Земля грозится поменяться с небом местами, ик, — жаловался Драко. — И тошни-и-ит.

На его жалобы Амадар лишь покачал головой, словно это не он уговорил Драко и Ретрин испробовать всё, чем был богат его погребок. Быстро смешал содержимое двух тёмных бутылей и протянул ему.

— Выпей, Драко, — сказал он, при этом выдвигая ногой из-под стола тазик.

— Это поможет?

Драко выпил до дна, не дожидаясь ответа.

— Станет легче, но, скорее всего, тебя стошнит.

При этих словах Драко согнулся над тазиком и с шумом освободился от противной жижи.

— Отлично.

Вытерев рукавом рот, Драко скривился.

— Ага, прямо прекрасно. Что ты мне дал?

— Эта антацидная настойка, так сказать, успокоит твой желудок. А теперь мы позавтракаем.

Амадар открыл котелок на печи, из которого пошёл ароматный пар. И Драко очень удивился, когда понял, что проголодался.

— Уверен? Может, лучше стакан вина? Если что-то осталось, конечно.

— Осталось, разумеется. Но, думается мне, хватит с тебя. Еще бы Ретрин найти и отпоить настоем, а то знаю я её, мучается где-нибудь втихаря.

— Я поищу её. Всё равно дел до обеда не предвещается. — Драко с удовольствием поглощал вкусную похлёбку и кивал головой. — Вряд ли она ушла далеко.

— Не утруждайся. Ретрин невозможно найти, когда она отсыпается.

Мирный завтрак прервал мрачный Кадрим в компании не менее мрачного Таинара. Они деловито обвели комнату взглядом и уставились на Драко с Амадаром, у которых медленно, но верно, пропадал аппетит.

— Чего пришли?

— Да вот, ищем причину головной боли нашего поселения. Не заходила?

— Если ты про того несчастного, что перепутал ночью тимьян с белладонной и поднял на уши полдеревни, то уже ушёл домой на своих двоих.

Кадрим сузил глаза, глядя на посмеивающегося Амадара.

— Ну, а если про Ретрин, то нет, её не было сегодня. Хотя стоит отметить, что голова от неё болит только у тебя.

Драко не сдержался от смешка. Даже сидя сидя спиной к двери, он прекрасно представлял выражение лица Кадрима.

— Пошли. — Кадрим схватил Таинара за плечо, отчего тот чуть не споткнулся об порог, и вышел из дома.

— Я, наверное, всё же пойду. Лучше уж мне быстрее её отыскать, нежели она попадётся к Кадриму.

Спускаясь с крыльца, Драко заметил Тауриэль, идущую справа. Он прибавил ходу и свернул за угол как раз тогда, когда та подходила к дому Амадара. Стыд ещё колол под рёбра, а перед глазами стоял бардак, учинённый им же. Узнать, что вчера случилось, очень даже хотелось, но пока он был не готов.

Он не знал, куда идти, чтобы по-быстрее отыскать Ретрин и чтобы самому не попасться. Вот как раз Ретрин сейчас бы помогла скрыться от кого угодно. Но попробуй отыскать её сам в большом лесу — заплутаешь, вовек не сыщут. Отойдя чуть дальше, Драко решил обойти деревню по кругу. Наверняка Ретрин схоронилась на каком-то дереве или под кустом. Нужно только хорошо прислушаться и смотреть в оба.

Наверное, со стороны Драко выглядел нелепо, крадясь словно зверёк на охоте. От каждого хруста и шороха он вздрагивал и в любой момент готовился пуститься наутёк.

－Да найдём мы её, не ной. У меня уже уши болят выслушивать одно и то же по несколько раз.

Драко моментально пробрала дрожь. Это был очень хорошо знакомый голос проклятого эльфа, которого, к своему стыду, он не просто остерегался. Сейчас желание спрятаться или убежать отсюда как можно дальше боролось с из ниоткуда взявшейся гордостью: чего это он, Драко, должен поджимать голову?

— Но, Кадрим, разве ты не обеспокоен? Мало того, что из леса даже мыши бегут в последнее время, так и Ретрин в случае чего не сможет забраться на дерево со своей-то рукой. В этом, кстати говоря, есть твоя вина.

— Это смешно, Таинар, я знаю её ещё со времён, когда был зелёным новобранцем. И если бы такая мелочь могла её прибить, она не была бы такой занозой.

— Неужели так сложно признать, что был неправ? Разве за всё это время ты подошёл к Ретрин? Извинился? Хотя бы спросил, как она?

— Хватит пороть свои наивные глупости. Пора взрослеть!

— Ах, глупости. Этим, как ты выразился, глупостям научил меня отец. Только он называл это «честью доброго эльфа».

— Таинар, я не это имел в виду…

— Нет, я знаю, не это. Ты всего лишь придираешься, как всегда. Причём придираешься только к ней одной. Чем бедная Ретрин это заслужила? Сколько бы я ни спрашивал, ответа ты сам так и не нашёл. Или постыдился признаться. Что это? Ненависть? Зависть? Обида?

— Так, всё! Хватит!

— А вот мне стыдно, Кадрим. Так стыдно наблюдать за тобой в эти моменты. И я понесу ответственность за твои огрехи, ведь ты… Ты мне как дядя, как старший брат и как самый верный друг. Но знаешь, дело даже не в тебе. Я на самом деле хочу этого. И буду счастлив, если принесу Ретрин самую нежную и сияющую улыбку!

— Если ты не понимаешь, что несёшь своим языком, то лучше прикуси его и вместо разведения демагогий помоги сестре. И чтобы я не видел тебя в лесу! Только посмей сунуться!

Драко не собирался давать о себе знать, хотя по-хорошему уже давно должен был бы воспользоваться моментом и опередить Кадрима в поисках. Страшно было представить, как мог отомстить этот узурпатор Ретрин, у которой состояние наверняка далеко от понятия «терпимо». С другой стороны, Драко был абсолютно уверен, что она не нуждалась в чьей-либо помощи, чтобы обставить своего верного врага в сквернословии и выйти победительницей, будь она хоть на смертном одре. Но ведь именно он, Драко, сейчас нуждался в Ретрин как никогда! Он вздохнул и тут же задержал дыхание. Ведь пока излишне долго рассуждал да гадал на пальцах, мимо него пролетел Таинар, вроде как так и не заметив скрытую в листве густых кустарников белую макушку. Но двигался он, на удивление, строго в сторону деревни. А где же дух бунтарства? И почему это на его лице такая неоднозначная улыбка? Неужели заметил-таки Драко?

Кадрим зашипел и пнул медленно тянущуюся к соседнему зелёному стебельку улитку. Хоть он и умел признавать свои ошибки, но на дух не переносил, когда его в очередной раз тыкали в них. Он и сам мог заняться истязанием собственной совести. Так к чему всё это было? Кадрим закрыл лицо руками, чувствуя, что злость постепенно угасает и больше не терзает его и без того уставший ум.

Драко старался не шевелить даже пальцами, ведь в такой тишине обнаружить его присутствие с эльфийским слухом было абсолютно несложно. А как только Кадрим поймёт, как долго он прятался, словно слухач какой-то, то сживет со свету если не собственными руками, то языком и влиянием. И тут Драко словил себя на одной мысли. По факту, единственный, кто действительно пошёл искать пропавшую Ретрин, несмотря ни на что именно Кадрим. Даже Амадар особо не задумывался о ней и только из-за вмешательства грозы деревни решил-таки послать Драко, особо не надеясь на успех их спасательной миссии.

— И столько шума вокруг этой гадины! — прошипел неожиданно Кадрим и нервно отбросил упавшие на нос волосы. — А сама она наверняка за этим кустарником лежит себе.

И тут он всерьёз обратил внимание в сторону привлёкших его мастерски поставленный взгляд зарослей бузины. Как раз той самой бузины, в которой засел Драко. И тот должен был бы пустить со всех ног либо выйти из укрытия и наконец-таки начать нормальные поиски Ретрин, но он не сделал ничего. Лишь вздрогнул и затаил дыхание. Сердце билось в ритме заядлого авантюриста, а голову даже захватил азарт от ситуации, подгоняя кровь к ушам.

Но Кадрима интересовало не то место, где суетился мыслями Драко. Он после небольшого осмотра всего ряда густых зарослей проследовал к другому его концу. Убрал с пути тяжёлые бузинные лапищи и закопался в самое логово, уютно обустроенное каким-то зверем — скорее всего, выдрами — и временно используемое другим живым существом. Драко воздержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу. По иронии судьбы среди листьев лежала Ретрин. Она спала, причём довольно крепко, не ощущая нависшей опасности. А может она и не считала ситуацию грозящей её жизни, в отличие от двух выдр, что, ранее пристроившись рядом с тёплой эльфийкой, тут же нырнули глубже в убежище, юркнули между стеблей и с плеском скрылись в воде реки, что была в ярдах четырёх от места событий. А лицо Ретрин, отчасти прикрытое упавшими на него серебристыми прядями, всё так же выражало умиротворение, хоть и весьма нездоровое, на взгляд Драко.

Но самое интересное зрелище представлял собой Кадрим. На секунду Драко даже показалось, что он выкинет что-нибудь необычное, чего не ожидаешь от этого эльфа.

— И долго ты валяться собираешься?

Драко ошибся. Кадрим в своей персональной манере пнул Ретрин в бок. А она скривилась, чуть приоткрыла один мутный глаз. И тут же тяжело зажмурила, после чего на красивом гномьем в трёх предложениях изъяснила, куда ему деть свою конечность, при этом почему-то величала неким Браном.

— Какой, к балрогу, Бран?

Но тут Ретрин зашлась своим мнением о матери этого самого Брана, языком уже вполне доступным для сдерживающего смех Драко, и перевернулась на другой бок, сжалась, видимо, продрогнув от по-раннему осенней погоды, и тут же расслабилась. Кадрим, не отпуская охапки бузинных веток, выпрямился и поднял глаза к небу.

— Отмалчиваемся?

Никакой реакции. Неужели она могла так быстро снова провалиться в беспробудный сон? Так или иначе, отходит от ночной попойки Ретрин весьма нетипично. И Драко не знал, что хуже: выблевать свой желудок или валяться как овощ сутки напролёт. Несмотря на опасное присутствие врага.

— Сейчас воскреснешь, дорогуша.

Кадрим без особых усилий поднял на руки, как оказалось, маленькое, тонкое тельце, которое было так же безвольно и не сопротивлялось. Ретрин резко стала казаться невинным котёнком, которого сейчас начнут учить жизни. И этот самый наставник сделал четыре шага, после чего остановился. «Да не, не осмелится», — подумал Драко, что уже не мог разглядеть разворачивающиеся события из своего укрытия. Лишь услышал звук падения в воду и девичий визг.

Ретрин резво вскочила на ноги, стоя по пояс в воде, и посмотрела на Кадрима круглыми глазами, полными непонимания и растерянности. Но тот сделал такой же удивлённый вид, успешно скрыв улыбку.

— Какой сейчас год? — выдала она не сразу, спустя долгую минуту размышлений.

— Замечательный. 1134-й Третьей Эры, если быть совсем точным.

Тогда Ретрин осмотрела всё вокруг. Она не понимала, что делала, как делала, зачем и, самое главное, почему именно в реке. Над их головами шелестели листья ивы под ветерком, заставляющим эльфийку поёжиться.

— Я опять во сне с дерева упала?

— Хорошо хоть, что не на меня. И вообще…

Кадрим запнулся, скользнув странным взглядом по телу Ретрин. Ему вспомнилась ночная «диверсия» пьяной шайки в его комнату. О том, что в этой комнате спал и Драко, он старался не думать. Кадрим прислонился затылком к стволу ивы и скрестил руки. Он смотрел на эльфийку свысока, но не чувствовал никакого превосходства. «Вот же воришка!» И всё же где-то глубоко затаилось чувство непонятного довольства от вида Ретрин в его рубашке, соскользнувшей с плеч. Эта сцена была бы даже неприличной, если бы не невинность Ретрин, её растерянность… И второй слой ткани, прикрывающий зрелищные места тела.

— Какого… Почему я в двух рубашках?!

Но тут она, явно припомнив события ночи, не сдержала болезненной гримасы и прикрыла глаза рукой.

— Ороме милостивый, Ретрин, неужели у тебя голова разболелась? Обычно тебя до такого состояния и неделя попойки не доводила. Я серьёзно обеспокоен.

Тогда Ретрин медленными тяжёлыми шагами засеменила на песчаный бережок реки и неловко откинула назад волосы. Левой рукой. Кадрим заметил, что ей это было не в удобство и сам собой бросил взгляд на сломанную руку, которую Ретрин непринуждённо заводила за спину. Дощечки не было. Мокрые волосы снова тяжело падали на её лицо, и все попытки убрать их давались непросто и обязательно заканчивались провалом. Наблюдать за этим было уже невмоготу, и Кадрим оторвался от дерева и хотел было своими руками помочь ей. Однако стоило Ретрин краем глаза увидеть движение в свою сторону, как она всё неправильно поняла. Она выставила перед собой руки.

— Прости за рубашку, Кадрим. Я постираю её и верну. Или куплю новую, если побрезгуешь.

И откуда вдруг столько искренности в этих всегда прозрачных глазах? Ретрин говорила низким голосом, а щёки покрывал стыдливый румянец.

— О, да оставь ты её себе, — поспешно выдал Кадрим после раздражённого вздоха, явно не желающий обсуждать злосчастный предмет одежды.

Он отвёл взгляд. Проиграл. И поспешно вернулся к своему месту и опустился на землю, опираясь на ствол спиной. Ретрин уселась сразу напротив, положив руку на согнутые колени. Только он открыл рот чтобы продолжить снова завязать разговор, как она жестом прервала эту попытку.

— Сначала давай пригласим явиться на наши глаза третьего.

Третьего? Кадрим не слышал никаких признаков присутствия оного, но не спешил включать скепсис. Лишь ещё раз вслушался в звуки леса, уже с заметным напряжением.

— Где он?

— Подожди, я слышу его. Вон там. Дышит слишком медленно, глубоко и шумно — он прикрыл рот ладонью, вот так. Но не хрюкает, как орк, так что не враг. И не эльф, раз уж наивно полагает, что приглушил таким способом признаки своего присутствия.

— Тогда это к тебе.

Ретрин улыбнулась, ведь была уверена, что Кадрим обязательно поймёт, что та хотела сказать. Но не спешила избавить друга от надобности трястись в попытках не выдать себя. Кадрим не понимал, почему, но играть не имел никакого желания.

— Хорёк, выходи на свет! Ругаться будем.

Ретрин тихо, но совершенно никак не сдерживаясь захихикала, и благодаря такой поддержке Кадрим невольно почувствовал преимущество ещё до начала словесной перепалки. Он снова вскочил на ноги и вышел навстречу невольному гостю, которого уже слышал так же явно, как ковыряющую носом сапога землю эльфийку. Из-за кустарников ровным гордым шагом прошествовал Драко с весьма праздным видом.

— Попрошу не выражаться, господин индюк.

Невольно мускул на виске «господина» дёрнулся.

— Бузины объелся, что ли? Откуда такая смелость, а?

— Вот и собрались на одной поляне хорёк, индюк да кошка, — сказала Ретрин, прерывая назревающую ссору.

— Причём хочу отметить, что мы с тобой вдвоём в этой истории хищники.

— И то верно. Кадрим, ты в опасности.

Ретрин очаровательнейше улыбнулась, как умела только будучи в настроении тихо строить козни и не вестись на провокации. Он не любил этот трюк.

— Ага, конечно. Ночью вы особенно были опасны, — закатил глаза Кадрим.

Драко проигнорировал эльфа, который явно безуспешно попытался всех смутить, и тут же повернулся к Ретрин:

— Ты как, подруга? Не замёрзла? На дворе не знойное лето.

Она фыркнула и отвернулась.

— Будучи эльфом, не заболею и не помру.

— Ох, это было так холодно по отношению ко мне, — драматичным мотивом воскликнул Драко. — Ещё чуть-чуть — и я поверю, что ты решила встать на сторону того, кто бросил беззащитную слабую спящую Ретрин в ледяную воду.

— Что? — вскрикнула та и посмотрела на безучастно рассматривавшего собственные пальцы Кадрима, словно вообще не понимал, о чём велась речь.

— Ты не знала? Не удивлюсь. Происходящего далее я не мог ни разглядеть, ни услышать.

Драко заботливо набросил Ретрин на плечи свою куртку и в дружеской поддержке похлопал по подрагивающей спине. Какой стойкой эльфийкой она ни была, замерзала точно так же быстро, как и все обычные люди. И только Драко хотел приобнять её, чтобы согреть, как Ретрин поднялась на ноги и посмотрела опасно сузившимися глазами, почему-то именно на него, Драко.

— А ты, котик мой, значит, стоял в сторонке, не дышал и наблюдал. Ага, я даже не удивлена.

И Драко понял, что корень проблем зарыт многим глубже. А именно в минувшей ночи, вторую половину которой он забыл напрочь. Кадрим, судя по его наглой ухмылке, тоже догадался.

— Ретрин, если я тебя обидел... Приставал там, кусал, порывался ущипнуть за мягкие бока.

Его внезапно заглушил Кадрим, который почему-то захохотал и не думая сдерживаться.

— Да чтоб тебя балрог подрал, Драко! Если бы! Но вот она хвалёная дружба! Как только вам нужно увеселение, так «Ретрин, давай выпьем», «Ретрин, поговори с нами», «Спаси наши многострадальные души, Ретрин» «Обидел злой эльф, покусай его, Ретрин». А стоит юбке промелькнуть перед носом, так один из дому выгоняет, а другой средь леса без единого слова бросает!

— Всего-то? — с явным облегчением спросил Драко.

Продолжая смеяться, Кадрим прислонился к дереву плечом и скрестил руки.

— То есть, ты не сможешь просветить меня о том, что…

— Уж не знаю, что ты натворил ночью. Ничего не знаю! Ходил весь путь и ныл о чувствах своих неопределённых, ласки хотел. Вот я и подумала, что к эльфийке какой тебя понесло.

— Чего? — прогрохотал Кадрим.

— Нет! — перекричал его Драко слишком взволнованный и смущённый для того, кто уверен в своей позиции.

— Amin feuya ten' lle! — лишь говорила она, пока тягала друга за щеку и странно улыбалась.

Хоть Ретрин и использовала такие слова, она при этом за всё время не подняла шума, не взорвалась, как обычно это делала в своём возмущении, и в целом выглядела не до конца серьёзной в этой обиде. Она даже улыбнулась Драко. А тот лишь чуть наклонил голову и уязвлённо фыркнул.

— Я ничего не понял, Ретрин!

— Ты меня раздражаешь, Драко. Уйди. Иди вперёд. И передай Амадару мой пламенный привет.

Она помахала сломанной рукой без спасительной дощечки, что говорило само за себя. И Драко понял. Хотя был обеспокоен тем, что она просила оставить их наедине. Ретрин что-то пыталась скрыть от него? Но не выдал мыслей и с ехидством поинтересовался:

— И что же это вы намерены делать? Друг с другом, в уединении, без свидетелей…

— Как это что, котик? Тебе дядя эльф сразу прояснил. Ругаться будем, ругаться. Этот петух лысоголовый меня в реку бросил! А я так хорошо спала…

— Ну-ну, — вырвалось у Драко, когда он осмотрел противно скалящегося «дядю».

Он оставил их.

Заунывное пение какой-то птицы было созвучно с состоянием самого Драко. Ретрин что-то скрывала. Но обиднее всего было то, что не доверяла. Ему казалось, они смогли перешагнуть невидимый барьер между простым знакомством и дружбой. Как вдруг сегодня утром что-то изменилось. Драко чувствовал смутную тревогу. Он опасался за своё положение, хотя пока ничего располагающего к его изгнанию не произошло.

К Амадару он не пошёл, потому что там наверняка находилась Тауриэль, а объясняться ему сейчас хотелось меньше всего. «Жаль, у меня нет умения Ретрин прятаться так, чтобы никто и не сыскал», — думал он, идя по заросшей тропе. Мох здесь рос гуще, ветки цепляли волосы и зверьки в траве мелькали чаще. «Это мне подходит. Давно тут, видимо, никто не ходил».

Вскоре откуда-то заквакали лягушки. В воздухе запахло сыростью и тиной. Драко испугался, что забрёл в болото. Ноги стали проваливаться по щиколотку в чавкающий мох.

— Справа от тебя упавшее дерево, можешь пройти по нему.

Драко застыл как вкопанный. Голос Тауриэль прозвучал тихо, но он услышал. Она уж точно засекла его давно. Поэтому смысла убегать или прятаться не было. Драко без труда отыскал дерево и прошёлся по нему как по мосту. «И как я его сам не заметил?»

— А ты чего сюда забралась?

Тауриэль держала длинную трубку с отверстиями и внимательно наблюдала за лягушками, что прыгали с кочки на кочку.

— А ты что забыл на болоте?

— Вот, захотелось уединения. Откуда тут, собственно, болото?

Она перевела взгляд на него.

— Когда-то русло реки проходило здесь. Сейчас осталось лишь болотце, которое со временем совсем засохнет.

Усевшись на бережке рядом с Тауриэль, Драко показал на трубку.

— Ты играешь на этом?

— Это свирель. Пытаюсь научиться, если честно. Поэтому-то и ухожу подальше от ушей посторонних.

— Может, сыграешь?

Драко ждал, что Тауриэль откажется, но она приложила свирель к губам и закрыла глаза. Трель полилась тихая и мелодичная. Он, конечно, пожурил бы её за скромность — играла она очень хорошо и умело — только прерывать не хотелось. Поддавшись чувству, Драко тоже закрыл глаза. Ему было интересно, что же представляла Тауриэль, наигрывая такой грустный мотив. Скорее всего, свою семью, ведь её воспоминания не прятались за тёмной завесой, как у него. Он тосковал по кому-то. По тому, кого не мог вспомнить, но кого сердце забывать не хотело. И лишь Тауриэль находила отклик в его душе. Не такой, как Ретрин. Или Амадар. Нет. Что-то трепетало в нём при виде рыжеволосой эльфийки. И он точно знал, что никогда не испытывал подобного в прошлом. Тогда бы он обязательно что-нибудь припомнил.

Когда Драко смотрел в её прекрасные зелёные глаза, ему хотелось стать лучше. Хотелось показать, что он ничем не хуже эльфов, которые, казалось бы, вообще изъянов не имели. Но разве мог он надеяться?

Драко поднял согретые солнцем веки и принялся разглядывать еле заметные веснушки на белоснежном лице. Рыжеватые ресницы дрожали, а выбившиеся пряди еле колыхались на ветру. «Разве достоин я такой девушки?»

Она закончила играть внезапно, Драко не успел отвести взгляд, поэтому смущённо улыбнулся и похлопал в ладони.

— Восхитительно! Ты очень удивительная девушка, я никогда не встречал таких.

Теперь она покрывалась румянцем и нервно теребила свирель.

— Спасибо.

— Тауриэль, я… — Драко не удержался. Он приблизился к ней и заправил-таки непослушную прядь за ухо.

На удивление, она не отстранилась. Драко застыл, погружаясь в зелёный омут сияющих глаз и рукой продолжая держать волосы. Он сгорал от желания дотронуться до её губ, но позволил себе лишь робкое касание заострённого кончика уха. Тауриэль громко выдохнула и чуть придвинулась.

— Это всё не важно, Драко.

Его имя из её уст звучало не хуже мелодичной свирели. Поддавшись порыву, Драко прижался лбом к нежной щеке. Тауриэль обняла его, приговаривая что-то на эльфийском. И, впервые за сегодня, он не злился на непонятные слова. Если их произносила Тауриэль, то ничего, кроме доброты и света, в них быть не могло.

Как только Драко на каблуках развернулся и скрылся в бузине, Кадрим вмиг нахмурился. Ретрин хотела ему что-то сказать. Он чувствовал её тревогу. А вот насколько она была обоснованной, предстояло выяснить.

— Кадрим, я…

Ретрин топталась на месте, ходила из стороны в сторону и не находилась со словами. Это было довольно необычно, но прочувствовать серьёзность её тона, с которым она собиралась что-то сказать, Кадрим мог и за эти два скудных слова. Он опустил взгляд на её беспокойные руки, одна из которых ещё и болела, и стал ждать от неё решимости. Ретрин внутренне была благодарна, что он дал шанс на сбор мыслей. В конце концов, она опустила беспокойные руки и подошла к иве, прислонившись совсем рядом.

— Что-то не так. Боюсь, мы можем попасть в силки, расставленные врагом. А может, одной ногой уже в них. Если раньше я хотя бы считала, что знаю причину событий, то теперь… Я ни в чём не уверена.

— И как это связано с человеком? Ты ведь поэтому его в деревню отослала?

Ретрин не соглашалась. Но и не опровергала. Лишь ковыряла пальцем кору ивы.

— Ты его подозреваешь в содействии врагу?

— Не гони, Кадрим! Сам же сам знаешь, что основа моего рода деятельности — не верить никому. Даже тебе. Даже Амадару. Пару раз мне всерьёз представилось проверять его на предмет содействия тем, с кем и пересекаться не следовало.

— Значит, и мои опасения не настолько беспочвенны, насколько могло всем показаться.

— А какая под ними почва, кроме излишней приверженности верить исключительно своей расе? — иронично поинтересовалась она, но тут же извинилась и вернулась к теме разговора. — Хорошо, честно говоря, я понятия не имею, что произошло этой ночью. Драко просто исчез! С моих глаз! И я не возьмусь сказать, что он в это время делал. Пошёл ли бабу лапать в объятьях или координировать действия орков ниже по лесной. Я чувствую, что брежу. Но это и не самое важное. История с этим человеком чуть ли не самое последнее моё беспокойство. Но пока, как видишь, единственное, что у меня есть в вооружении, это паранойя.

— Тогда надо что-то предпринять. Я могу…

— Ничего не делай, хорошо? Просто дай мне немного времени, и я что-нибудь найду. Обязательно. Что-нибудь очень весомое. И всё-всё тебе расскажу. Если Драко окажется причастен, то мы вместе его допросим, орудуя фактами и представлением о сути дел. Поверь, тогда ни один закоренелый «грач» не сможет нас запутать ложной информацией.

Ретрин вольно пользовалась языком разведчиков в присутствии Кадрима, полностью уверенная, что он поймёт, о каких «грачах» ведётся речь. Шпионы, засланные ряженные провокаторы. Как осторожные грачи, что своими перьями сходят за ворон, с которыми никто не имел дел: ни хищные животные, ни добрые охотники.

— Но ежели я сейчас ошибаюсь? А ты раньше времени посадишь невиновного в клетку.

— Ему не помешает даже чисто ради профилактики.

— Проблема кроется в том, кто он есть. Да и кто он собственно? Знаю лишь одно: Драко опасен. Хорошо, если он на нашей стороне. Ну, а после твоего поспешного решения этот опасный элемент усомнится в эльфийском гостеприимстве и может решить отведать вражьего.

— Можем сыграть злого и доброго эльфа. Всегда работало. Прикинешься возмущённым защитником прав обездоленных не-эльфов.

— Не в этот раз. Драко уже знает, что я ему не доверяю. Потому замкнётся. Или ты всерьёз думаешь, что он купился и теперь думает, что я, обычно шумная на весь великий лес, прошу уединиться для перебранки?

— Кто его знает, Ретрин. Именно сейчас я бы действовал решительнее. Да и куда ты собралась? Сколько мне следует ждать? Неделю? Месяц? А может, ты уйдёшь на десять лет, с тебя станется.

— До завтрашнего вечера, — категорично предложила Ретрин. — Только до вечера. Если не успею, то можешь делать всё, что сочтёшь нужным. Потому что, скорее всего, я провалилась и мертва.

— Ну, на такое и надеяться не стоит, — воздел руки к небу Кадрим.

Ретрин улыбнулась и неожиданно чихнула. Она поправила сползающую с плеча куртку и обратила внимание на вынырнувших подруг-выдр, что обеспокоенно стреляли глазами-бусинами в сторону Кадрима. И тут неожиданно был задан самый ключевой из всех вопросов:

— А если бы Амадар всё-таки имел связи с теми, с кем не следовало? Что бы ты тогда сделала?

Ретрин так и не посмотрела на Кадрима, хотя выдры с поля зрения уже убрались. Но ответила честно и почти без заминки.

— Я не знаю, но могу лишь благодарить валар, что избавили меня от…

Она хотела бы сказать «выбора», но было предельно ясно, что его возможность — лишь иллюзия. И тут Кадрим буквально пронзил её чутким взглядом.

— А если после твоего расследования окажется, что Драко — шпион?

В этот раз молчание затянулось. Она пыталась себе это представить, но вдруг тело до крупной дрожи пробрал холод, так, что Ретрин отчаянно вцепилась в край одолженной куртки и постаралась в ней спрятаться не пойми от чего. Смогла бы она? Тут губы тронула усмешка.

— В конце концов, единственное, что имеет значение, это Амадар. Спасённые видят в спасителях единственный смысл жизни, не думаешь? Я всегда так жила. Теперь, правда, ко всем заботам присоединилась и эта малышка Мариэль. Если что-то с ней случится… Тогда мой Амадар зачахнет. И в таком случае уж лучше я своей рукой прерву его жизнь, чем это будут делать тысячу лет тоска, одиночество и угрызения совести.

Она болезненно скривилась. Одна такая мысль заставляла сердце сжиматься, а в ушах начинало шуметь. Кадрим видел всё это и не сводил глаз.

— Ради безопасности деревни и всего эльфийского народа моя рука не дрогнет, и ты это знаешь.

Она рассеянно кивнула. Конечно, знала.

Тут Кадрим задумался надо всем сказанным и начал понимать, что имела в виду Ретрин.

— Посто-о-й! Амадар и Мариэль? Я что-то пропустил? Как? У меня под носом?

— Она тебе не говорила? — спросила подскочившая на месте Ретрин и испуганно прикрыла губы ладонью.

Кадрим озадаченно почесал макушку.

— Значит, Амадар имеет от меня секреты. Нехорошо. Ох, как нехорошо.

Только он собрался уходить в деревню, как тут Ретрин, всё ещё мокрая, неожиданно прыгнула на его спину. От соприкосновения с мокрой тканью его же собственной, кем-то бессовестно украденной рубашки неприятно холодило кожу.

— Я не пущу тебя к Амадару, — раздался над ухом мурлыкающий голос.

— А ну, брысь!

Вспылив, Кадрим скинул бы её, да эльфийка выловчилась и, плавно соскользнув, приземлилась прямо перед ним, не давая пройти.

— Стоять! Говори сначала со своей Марулькой. Вот ведь искусительница! Плутовка. Задурила голову моему мальчику.

Кадриму пришлось бороться с желанием наорать на Ретрин. Но и не засмеялся от абсурдности. Она зацепила его, спровоцировала на спор, распалила желание защитить честь Мариэль.

— Мальчику? Ретрин, ты чего? Он, конечно, не такой древний, как ты, но прожил больше шестисот лет!

— Но суть одна! Так что не вини моего Амадара в том, что сейчас творится. В конце концов, не он таскался за Мариэль хвостиком и в дом, и в огород, и на жаркую ночь летнего солнцестояния.

— По-моему, ты преувеличиваешь. Мариэль любопытна, она интересуется целительством. А к кому, если не к Амадару, она пойдет?

Неожиданно Ретрин захохотала.

— Целительством интересуется, как же. Знаю я очень хорошо, что девушек интересует в её возрасте. Вы, мужчины, так наивны. Вот большинство и клюёт на этот невинный взмах ресничками и томный вздох.

Словно демонстрируя для пущей убедительности, она повторила ровно так, как и описала на словах. Ненавязчиво моргнула ресницами и с шумом коротко вздохнула, чуть приоткрывая рот в лёгкой очаровательной полуулыбке. Но на сурового воина такое не подействовало. Вызвало лишь недоумение. Кадрим изогнул бровь и тут же парировал вопросом.

— И по ком же ты вздыхала в ее возрасте, Ретрин?

Он тоже решил изъясниться наглядно и с глупым выражением лица приложил руку к груди, после чего охнул своим низким басом и растянулся в своей полной тягучего лукавства усмешке. А Ретрин, отвечая с тем же ехидством, вдруг раскинула руки и пожала плечами, будто так и говорила: "Прости, но разочарую".

— Я женщина уже давно, Кадрим. Причём не по своей воле. В таком возрасте девочки обычно в кукол играют. Думаю, именно поэтому у меня не было ни периодов воздыханий, ни периодов слёз и депрессий от того, что симпатичный юноша пренебрёг моим вниманием.

Ретрин объясняла всё это обыденно, как если б толковала о причинно-следственных отношениях между миграцией уток и депрессивными состояниями у старожилов. А за это время подняла упавшую куртку, отряхнула и набросила на плечи. Но когда увидела лицо Кадрима, внутренне содрогнулась. Он был растерян, смотрел на неё широкими глазами и не знал, что делать. Ретрин такое поведение ой как не нравилось.

— Что? Хочешь сказать, не думал, что такое возможно.

Она вытащила его из раздумий. И Кадрим тут же фыркнул, скрестил руки да заявил:

— Нет уж, это как раз-таки всё объясняет наилучшим образом.

И они вместе отправились обратно в деревню, продолжая перебрасываться своими аргументами в пользу Амадара или же Мариэль.

Как только Ретрин ступила за пределы деревни, начало происходить необъяснимое. Стоило только прилечь Драко, чтобы отдохнуть, как почти сразу же, если верить Амадару, из сна он вырвался с криками и в чистейшей панике. Драко не разбирал, что происходило вокруг с минут пять, всё ещё преследуемый огромной змеёй, которая пожирала на его глазах удивительно знакомую женщину. Сон был настолько явный и живой, что Драко попросту не смог больше лечь. Даже от вежливо предложенного отвара отказался. Пусть лучше Амадар отдохнёт. А Драко в это время сможет разобраться со связками сушащихся на зиму трав, развесить которые сил просто не оставалось. И только он стал на шатавшийся табурет и уже вытянул руки, усердно сохраняя равновесия и стараясь не задумываться о своём шатком положении, как вдруг его напугал крик Амадара.

—Ретрин! Ретрин! — звал он и метался от стены к стене, словно не знал, куда идти и где искать.

Драко тут же бросил всё, что он там делал, чуть ли не кубарем слетел с трижды проклятущей табуретки и кинулся к другу, начал бить по щекам и требовать отозваться. Уже тогда подозрительное чувство беспокойства засело где-то под ложечкой, как та самая змея из сна.

Амадар, как и Драко до этого, относительно быстро вернулся в реальность и с удивлением смотрел на друга. Они ничего не говорили, но вопрос "Что это было?" читался в глазах каждого. Разве была надобность в том, чтобы озвучить его? Как вдруг Амадар махнул рукой и сказал:

— Брось. Мы просто все устали и встревожены. Вот подсознание и выдаёт такие шутки.

— Как-то мне не до смеха, Амадар.

Как и сказал Драко, ситуация так и не стала обычной шуткой. И целую ночь по деревне ходили вскрики вырывавшихся из кошмаров жителей. Все сразу поняли, что такого совпадения попросту не может быть. Не успела луна войти в зенит, как среди эльфов восторжествовала паника, с которой боролись до самого утра общими усилиями кадеты, возглавляемые Кадримом и Тауриэль, и Амадар с Драко, которым на помощь могла прийти только Мариэль. В три пары рук они смогли сделать за каких-то два часа успокоительный отвар на всех жителей и с горем пополам отправить всех спать. Но и это не помогло. Тогда по деревне прошлась вторая волна паники, ещё беспощаднее первой. Анор, Кадрим и Тауриэль смогли подавить её, но только не прогнать. И в глазах каждого эльфа можно было видеть след безумного огонька, что ещё чуть-чуть и разгорится.

С первыми лучами солнца предоставилась возможность если не поспать, то хотя бы перевести дух. Болота стали для Тауриэль и Драко чем-то вроде места, где существовали лишь они вдвоём и никого больше. Сюда же они пришли и сейчас. Но, как это часто бывает, когда человек расслабляется и чувствует себя в безопасности, в голову начинают лезть глупые мысли. Драко не знал, почему именно сейчас он подумал о своих снах. Наверное, из-за отсутствия в них Тауриэль. А ведь она заняла огромное место в его сердце. Ее теплое дыхание щекотало кожу на шее, а он не мог нарадоваться этим пьянящим мгновениям и боялся пошевелиться. Но вопрос вырвался сам собой.

— Тебе тоже снились кошмары?

Тауриэль напряглась, услышав вопрос, и слегка отклонилась от него, заглядывая в глаза.

— Целую ночь. И очень страшные. Ни разу меня не тревожили такие темные и беспокойные сны. Плохой знак.

— Пожалуй, соглашусь.

— И, как назло, Леголаса нет рядом.

Имя принца больно кольнуло под рёбра. Драко отвел взгляд, не желая показывать своё недовольство. А чего он хотел? Леголас — ее господин. Друг, которым он сам пока не стал. А станет ли вообще? Драко показался себе настолько жалким, что пришлось сжать челюсти, чтобы не простонать вслух. Он же всегда где-то глубоко внутри знал: Тауриэль по доброте душевной выражает ему свои сопереживание и поддержку. О чём он вообще думал?

Словно ощутив его нервозность, она коснулась светлых прядей и провела ладонью по затылку. Драко вздрогнул.

— Но мы должны справиться. Тебе ничего не угрожает здесь.

Драко еле удержался от ехидного смешка, вспомнив про Кадрима, но не стал спорить. Он нутром чувствовал опасность. Такую, которую еще никогда не испытывал. Казалось, что тиски с каждым днем зажимали всё сильнее и сильнее. И вся боль сосредотачивалась на левом предплечье.

Стоило ему подумать об этом, как пятно забугрилось и зачесалось пуще прежнего. Драко всхлипнул, тут же коря себя за несдержанность. Но слишком уж было больно. Руку выкручивало и ломало. Драко не удивился бы, если конечность в сию минуту повисла бы безвольной плетью. Где-то он уже видел подобное.

— Больно?

Тауриэль засуетилась, причитая и повторяя его имя снова и снова. Но Драко будто в тумане пытался сконцентрироваться и заставить себя успокоиться. Получалось, правда, плохо.

— Слушай, Драко, — она взяла его лицо в ладони и посмотрела в глаза. — Я могу помочь. Наверное. Один лекарь при дворце научил меня исцелять некоторые раны.

Тауриэль говорила быстро и сбивчиво, будто сама не верила в свои слова. Но видеть Драко в таком состоянии было невыносимо. В голову лезли отрывки кошмаров, которые, казалось, начинали сбываться прямо сейчас.

Драко кивнул. Но, судя по бегающему взгляду, он так и не понял, на что дал согласие. Тауриэль растерла какую-то траву, прижала к его предплечью и запела что-то на эльфийском. И чем сильнее становились судороги, тем громче был ее голос.

Драко пытался сосредоточиться. Лицо Тауриэль размылось. Всё пошло зелёными кругами, вызывая тошноту и головокружение. Привстав, он сразу сел обратно. Земля уплывала из-под ног. Кожа на предплечье чуть ли не дымилась: вокруг пятна разошёлся алый цвет, образуя жуткий контраст с чёрными линиями, которые прямо на глазах становились всё чётче и чётче. Драко мог поклясться, что видел рисунок. Он выдернул руку из хватки Тауриэль и попятился.

И тут же закричал. Гибкое тело чёрной нарисованной змеи выползало и обвивало череп. Драко загипнотизированно и будто со стороны наблюдал за ожившей картинкой. Он еле дышал, рвано и через раз вдыхая и выдыхая воздух. Ему чудилось, что рептилия вытекала из него. Из его чёрной проклятой крови. Он знал. Он предчувствовал. И теперь воочию наблюдал.

Драко хотел одним движением стереть рисунок, но и прикасаться к нему боялся. Тауриэль подлетела к нему и снова провела зеленой от сока травы рукой по предплечью. И под истошный вопль мир в серых глазах погас.

Тауриэль беспомощно открывала и закрывала рот, пока рыдания не сотрясли узкие плечи. Никто из них не заметил, как из кустов вылетела перепуганная Мариэль. Не видя ничего перед собой, она побежала куда глаза глядят.

Луцак медленно пятился назад, пока нога не налетела на широкий корень дерева и он не полетел наземь, хорошо приложившись макушкой. Тогда он понял: не сбежать. Перевернулся на живот и еле-еле приподнялся — в ушах всё ещё настойчиво звенело, а перед глазами всё так и выплясывало, будто он перебрал орочьего пойла, которое вываривают из отборных грибов самых броских оттенков. Вокруг земля была пропитана чёрной кровью. Говорил же Луцак сотнику, что ватага слишком маленькая. А он отмахивался незаметностью маленькой группы. Шесть крепких здоровых орков теперь лежали под его ногами, бились в судорогах и исходили кровью. Двоих первых, правда, убили сразу же арбалетные болты между глаз. Гномья работа: пробивает лоб до самого затылка, порой даже вылетая наружу.

— Я знаю тебя, — вторил его мыслям о поражении равнодушный голос. — Вахмистр Луцак. Добрая же вахта тебе этой ночью досталась, как погляжу.

На него с окровавленным коротким клинком — от силы шестнадцать дюймов в длине — надвигалась чёрная тень с рыбьими серыми глазами, в которых не было ничего живого. Луцак тоже знал своего врага. Ненормальная. Сумасшедшая. Эльфийка, вырезающая их, орков, как колосья в жатву. Она осмотрела своё оружие в свете пляшущего огня костра, протирая кусочком ткани. Значит, Луцак ей нужен живым. И он не знал, что лучше. Лицо эльфийки скривилось в гримасе отвращения, когда её взгляд упал на пропитанную чернотой тряпицу.

— Отвратительно. Дерьмо течёт у вас не только из задницы.

Она тут же выбросила материю в огонь и, в три шага преодолев расстояние до Луцака, присела перед ним, перекрестила руки на коленях. К слову, клинок всё ещё лежал в ладони в полной готовности что-нибудь отсечь. Эльфы ловкие. А эта и подавно ловчее, потому на любой выпад со стороны противника сможет ответить, притом не убивая и даже не приближая его состояние к этому. Луцак был достаточно опытен, чтобы понимать это. А свой ятаган он выронил и не имел возможности воспользоваться им как избавлением от той судьбы, что ему уготовила эта встреча.

— Сейчас я задам тебе вопрос, ты пошлёшь меня на вашем «великом» наречии, далее в ход пойдут простые банальности, с которыми и ты, и я вполне знакомы. Не оригинально, но всегда работало. А в конце концов ты мне даже запоёшь.

— Skai, pushsnaga! — с омерзением крикнул ей в ответ Луцак и даже плюнул, попав в плечо.

Ретрин тут же выпрямилась, нависая над орком пугающей тенью.

— Дрянная рабыня, говоришь.

И тут она двумя отработанными ударами ноги вывернула ему обе коленки. Луцар глухо рычал и мотал головой. А потом успокоился, и тогда-то Ретрин снова приблизилась.

— А теперь я сломаю тебе руки и посажу на муравейник. Буду сидеть рядом, наблюдать за тем, как ты выёживаешься в тщетных попытках выбраться. Интересно, сколько выдержишь. Пока что золотое время составило неполные пятнадцать минут. Поверь: ты будешь умолять, чтобы я тебя выслушала.

Но Луцак лишь смеялся. Он медленно приблизил к ней свою отвратительную даже по меркам орков морду и, не переставая хихикать, глухо прошипел прямо в лицо:

— S-sha-a!!!

А затем зашёлся в смехе. Но Ретрин лишь улыбнулась.

— Со мной говори на весторне, мразь.

После чего исполнила все свои угрозы. Ожидание продлилось недолго, и Ретрин получила ответы на все свои вопросы. Разумеется, на весторне.

Мариэль задыхалась от сильной рези в боку. Она бежала, не разбирая дороги. Слезы застилали глаза, и только знание леса помогало ей не заблудиться. Страх гнал вперед, в ушах стоял звон.

Возле реки, которая круто изгибалась высокими берегами, Мариэль упала на песок. Присущие ей доброта и благодушие боролись с недавно родившимся чувством — ненавистью. К человеку, что нарушил её покой ещё давным-давно — к Ретрин. Это ведь она позволила человеку подобраться к ним слишком близко. Значило ли это, что всё происходящее сейчас, как и эта безумная ночь кошмаров, было её виной? А как же иначе?! Каждый раз, если Ретрин приходила в их деревню, Амадар резко менялся, становясь всё менее сговорчивым и с критикой относясь ко всему, что могло хоть как-то зацепить его подругу. Да, пусть Мариэль и не понимала их связи, но видела, что она крепка и нерушима. Кадрима тоже не миновали странные перемены: всё чаще страдая от критики со стороны окружения, поднятого этой бестией, он мучается, хмурит брови и старается не попасть в очередную ловушку пришлой эльфийки. Мариэль видела же всё это. И молчаливое наблюдение убивало. Но всё, что могла сделать юная девушка, это жаловаться матери, которая, как и всегда, просто сидела и смотрела в окно. Да, Мариэль оставалась непонятой, неутешенной, но досаждать мужчинам она стыдилась.

Последней каплей стала неожиданная нежность Таинара в отношении Ретрин. Каким образом эта бедовая женщина с каждым своим приходом всё больше и больше забирала у Мариэль тех, кто её окружал вниманием и заботой?

И вот теперь настал её черёд. Наконец-то, Ретрин попала впросак. И теперь все узнают, что её Драко помечен Морготом. Амадар сострадателен и участлив, но юная эльфийка верила в его рассудительность. Как бы сильно тот ни прикипел к Ретрин, но всё же деревню и их жителей он обязательно поставит на первое место. Амадар непременно выслушает, не перебивая и внимая каждому слову. И поймёт то, что был не прав.

Прикусив губу, Мариэль встала и стряхнула песок с платья. От болезненных мыслей разболелась голова. Слезы высушил сухой ветер, листвой нашептывая утешения. Так всегда бывало. Это ее лес. Ее дом. Не Ретрин и не человека. Она вытерла рукавом лицо, пригладила растрепанные косы и решительно двинулась в деревню.

Амадар суетился на кухне. На печи вовсю кипели котелки, душистый пар из которых укутывал комнату теплом. Прихода Мариэль он не заметил, что бывало очень редко. Она замерла на пороге и боялась пошевелиться. В груди заныло. Как же хотелось все забыть, подойти и обнять этого замечательного эльфа. Он тем временем нарезал корни имбиря и что-то бормотал себе под нос. Слева от него ровно в ряд выстроились пустые пузырьки.

Вдруг за спиной послышались чьи-то голоса. Они-то и вывели ее из ступора.

— Амадар, нам надо поговорить. Срочно.

Не спеша, он высыпал корни в кипящую гущу, вытер руки влажным полотенцем и только потом обернулся.

— Хорошо. Но недолго, ладно? Мне еще столько отвара нужно сделать. Массовая бессонница, знаешь ли, скверная штука. Если после одной ночи началась такая паника, то что же будет дальше? Через, допустим, неделю? — спросил он больше у самого себя, даже не надеясь на ответ.

От прохладного тона и отстранённости всё внутри сжалось. Сомнения вновь зашевелились.

— Драко — колдун. — Завидев, как Амадар удивленно приподнял брови и открыл рот, чтобы возразить, она затараторила: — Послушай. Он варит какие-то неизвестные нам зелья, странно себя ведет, не помнит, откуда пришел и зачем. Скорее всего, его изгнали люди, а может он вообще беглый преступник.

Амадар задержал дыхание и досчитал до десяти. Не хватало ему помимо бессонницы жителей еще и истерии на почве магии.

— Подожди-подожди. Не кричи.

Мариэль запнулась на полуслове, глядя на выставленную мозолистую ладонь Амадара. Говорить сразу расхотелось. Он не верил ей. Сейчас будет возражать и найдет объяснения всему.

— Сейчас нельзя делать поспешных выводов, Мариэль. Тем более трубить о них всему народу. Мы не знаем о его прошлом, да, но он точно не несет опасности никому из нас. Драко болен. И моих способностей недостаточно, чтобы ему помочь, ибо боль его душевная.

Она отвела взгляд. От обиды на глаза наворачивались слезы. Но, стиснув зубы, Мариэль сморгнула их. Удушливая волна злости придала сил.

— Как ты не понимаешь? Это же он навел морок на деревню. Лишил нас благодатного сна. Кому, как не ему, такое под силу? Хватит прикрывать его! Хватит оправдывать! Он тебе никто. Остановись, пока не поздно. Ведь когда придет настоящая беда, твоя душа забудет про покой. Уж я-то я знаю тебя.

Амадар растерялся. Видеть Мариэль озлобленной было не то что непривычно, но и неправильно как-то. Его Мариэль на способна на такое. Она ангел со светлой душой.

— Это же из-за Ретрин, да? Что ты молчишь?

Она подбежала и замолотила по нему кулаками.

— Не смей игнорировать то, что я говорю. Ты…

Договорить он не дал, выплеснув воду из ковша ей в лицо. Девушка взвизгнула и тут же начала тереть лицо ладошками. Но Амадар бесцветно и просто сказал:

— Успокойся. Давай поговорим, как мы всегда делали.

Мариэль буквально отпрыгнула от него, в ужасе взирая на уставшего друга. Она не узнавала в нем прежнего Амадара. Того, кто всегда выслушивал и помогал справиться с любой проблемой. В глазах которого читалась доброта.

Мариэль попятилась к выходу. Ее трясло от противоречивых чувств. Казалось, мир рушился и грозил уничтожить все, что дорого. Какая-то часть рвалась к нему, хотела извиниться. Но ярость и обида были слишком сильны в этот момент.

Может, если бы она дала себе время подумать и успокоиться, как советовал Амадар, то ничего из того, что произошло потом, не случилось бы. Но, откинув все сомнения, Мариэль выбежала из дома лекаря и бросилась на поиски Кадрима — единственного, для кого безопасность деревни стояла на первом месте.

Кадрим сидел на крыльце и чистил оружие. Неподалеку, под неусыпным зорким взглядом, тренировались его подопечные. Она вздохнула и прошла через ворота.

— Кадри-и-и-м! Беда. Мы все в опасности. Я видела, видела.

Последовавшая после ее заявления тишина напугала. Мариэль с опаской огляделась. Кадеты с интересом рассматривали растрепанную, но все такую же привлекательную эльфийку и молча ожидали, что скажет Кадрим.

Тот напрягся, услышав надрыв в голосе Мариэль, но вида не подал. Сейчас ему хотелось одного: чтобы все отстали от него и дали время подумать. Ранее пришлось отбиваться от других жителей, которые просили разобраться, ведь почти каждый чувствовал, что надвигалось что-то нехорошее. Тревога была настолько осязаемой, что мешала нормально дышать. Как никогда в жизни Кадрим тяготился своими обязанностями. Конечно, Анор — глава, но когда дело касалось чего-то действительно угрожающего, то все шли к нему. Он — щит. Все возлагали свою надежду на плечи Кадрима, уверенные, что те достаточно широки. Но от этого было еще тяжелее на душе.

— Кадрим!

Мариэль решительно двинулась к другу, стараясь игнорировать ухмылки кадетов. Сердце билось где-то у самого горла. Она так сильно сжала пальцы, что ногти впивались в ладонь до крови.

Остановившись в паре шагов от Кадрима, Мариэль вскинула руки к небу.

— Драко, Кадрим. Это он.

Кадрим исподлобья глянул на нее. Она же чуть вздохнула от облегчения: в его глазах промелькнул искренний интерес — значит выслушает ее.

— Я видела морготово клеймо на его руке.

Кадеты за спиной зашептались. Кадрим сузил глаза, откладывая меч и поддаваясь вперед.

— Продолжай.

От ядовитого елея в его тихом голосе у нее побежали мурашки. Такой Кадрим был воистину страшен.

— Ну… — Мариэль запнулась, волнуясь и лихорадочно перебирая в памяти увиденное. — Я увидела их с Тауриэль в лесу. Как вдруг человек упал и стал кричать. Он хватался за левую руку и что-то говорил, но я ни слова не поняла. Зато…

Всхлипнув, она прижала ладонь ко рту. Только сейчас ее озарило ужасной догадкой.

— Шёпот Мелькора. Я…

Перешептывания кадетов сменились смешками.

— Марь, ты в сказки ещё веришь? Змея, которая якобы своим укусом клеймила тех, кто чёрен душой и готов служить Морготу.

— Да Шёпот Мелькора не видали даже когда сам Мелькор ещё здравствовал.

Но Кадрим не казался таким же весёлым. Он встал и подошел ближе, скалой возвышаясь над испуганной и дрожащей Мариэль. Его ноздри раздувались от закипавшего гнева.

— Но я видела черную змею. И когда её тело извивалось, я совершенно точно слышала странный шелест и незнакомые мне слова. Наверняка это чистейшее тёмное наречие, забытое всеми. Даже камни дрожали от одного его звучания! Драко подневолен, и эта метка управляет им. Я боюсь, — прошептала Мариэль.

Напряжение со стороны молодых и порывистых эльфов, напуганных событиями прошлой ночи, буквально накрыло всё вокруг. Настолько явным было это массовое чувство, что воздух в действительности стал как-то тяжелее, и дышать, полностью расправляя лёгкие, становилось невозможно. Мариэль уже не сдерживала слез. Только сейчас стоило высказаться, и серьёзность произошедшего дошла до неё, а всё, что она почувствовала, это как страх медленно, но верно сковывал всё тело. Ноги не слушались, поэтому пришлось присесть на лежавшее рядом бревно.

Взгляд Кадрима прожигал насквозь, но Мариэль знала, что он читает ее. Да, пусть видит страх и отчаяние, которые она скрыть не в силах. Пусть, наконец, определится в отношении чужака и вспомнит о своем долге перед деревней. Перед ней. Мариэль не устанет напоминать ему об этом, лишь бы удержать хоть кого-то на своей стороне. И пусть упрёк той потерей была слишком подлым шагом, сейчас это волновало её не слишком сильно.

— Почему же раньше клейма не было?

— Я не знаю! Спроси у него. Он явно что-то не договаривает или намеренно молчит.

Кадеты, до этого раздражавшие ее, одобрительно закивали. Мариэль на миг прикрыла глаза, которые щипало от соленой влаги.

— С ним Тауриэль. Она смо…

— Где они?

Вопрос, как нож, разрезал напряженный воздух. Кадеты подбежали к Кадриму, предлагая на перебой свою помощь, приправляя возвышенными речами о до конца непонятном им долге. Но стоило Кадриму рявкнуть, как все разом смолкли, теряя запал.

— Заткнулись! Где они? — он чуть ли не по слогам повторил вопрос.

— На болотцах.

Мариэль махнула рукой в сторону леса и разрыдалась. Как ушел Кадрим, она не слышала, да и не хотела.

Дождь в лесу. Ретрин ненавидела такую погоду больше всего. Мелкие капли собирались на листьях вековечных деревьев в крупные, которые били по спине и плечам и всё быстрее пропитывали плащ. Вскоре вдоль позвоночника уже текла противная ледяная струйка, по мере продвижения которой настроение всё больше ухудшалось.

Она резко толкнула дверь самой тёплой во всём Средиземье хатки и влетела внутрь, тут же заливая пол стекающей с плаща дождевой водой. Ретрин нервно дёрнула за тесёмки и скинула с себя уже порядком осточертевшую вещь.

— Наконец-то, ты вернулась!

К ней подлетел Амадар, словно ждал её с войны лет триста по меньшей мере, и со своими архиважными делами не собирался пропускать её внутрь к спасительному тёплому очагу.

— Всё завтра! Сейчас я хочу согреться, после чего объясниться с Кадримом и наконец-таки забыться спокойным сном.

— Как раз о Кадриме речь и пойдёт. Отчасти. А ещё о спокойном сне, Драко и начале конца.

— Амадар, только без этого эльфьего драматизма. Чётко и по делу.

Он без особого недовольства наблюдал, как Ретрин по-хозяйски съедает всё, что видит на столе. Даже наоборот, подавал яства что не успели остыть. Это было привычным делом. Но в то же время лицо Амадара выражало крайнюю степень обеспокоенности и даже растерянности.

— Драко — предатель. Да, и не смотри на меня с таким скепсисом в бровях. Сам ничего толком не знаю. Но вроде как он использовал тёмную магию, и Кадрим тут же запер его. Думал, пойти и выяснить, что к чему, и по возможности объясниться, но тут всю деревню поглотило проклятье. Всё живое, стоит ему заснуть, тут же просыпается от долгого кошмара. Естественно, Кадрим посчитал, что это Драко решил взять в заложники всю деревню чтобы выторговать себе освобождение. Но был бы Кадрим самим собой, если бы не взбесился и отказался от любых разговоров? И теперь подобраться к Драко, думаю, разве что Анор сможет.

Ретрин с поджатой нижней губой выслушала всё о событиях прошедшего в её отсутствие дня. А затем выскочила на улицу как есть: в рубашке и штанах и без того сырых, но резко прилипших к коже под неутихающим дождём.

* * *

Она без стука влетела в такую знакомую комнату и застала Кадрима в сборах. Он явно спешил, расхаживая широкими шагами с одного конца помещения в другой и обратно.

— Уже вернулась? И как? Новости для меня есть?

— Да. Хотя всё запуталось ещё сильнее, чем было.

— Как видишь, я в любом случае разгадал всё намного быстрее.

Она не спорила. Хотя жуть как чесалось. Просто вообще никак не комментировала такое замечание. Лишь подошла к его тумбочке, мягко прислонилась и скрестила руки на груди. И всё бы ничего, только Ретрин странно прикусывала нижнюю губу и усердно рассматривала свои разошедшиеся от дождя сапоги. Тело била мелкая противная дрожь, но обсуждаемый вопрос волновал её намного больше.

— Как всё объяснил Драко? — спросила Ретрин.

— Может, мне с ним ещё надо было о прелестях выращивания батата поговорить? Ретрин, у него на руке «чёрная метка». Он сам её так назвал. Клеймо морготовой магии. Закрыть поганца в хлеве подальше от эльфов — вот моя забота сейчас. А не беседы.

— Да с чего ты… — неожиданно сорвалась Ретрин, повышая голос, но тут же поправилась, сделала медленный выдох и вернулась к прежнему тону. — Не спеши с выводами, ведь мы ничего не знаем. Я ещё не рассказала тебе о том, что узнала.

— Позже, сейчас мне пора выходить. Главная угроза ликвидирована, об остальном можно будет поговорить, когда вернётся Леголас.

— Но, Кадрим…

А тот уже выбежал за порог казармы. Ретрин от досады сначала стояла в бездействии и даже не думала, поглощённая эмоциями, а затем словно взорвалась. И пока она шла к своей комнате, не могла унять поток ругани.

— Несносный эльф! Да что же он творит? Что в этой пустой башке засело?

А затем остановилась, схватилась за разболевшуюся голову и взлохматила волосы.

— Да пусть всё катится в Морготову задницу! Пропади оно пропадом! О, как же всё достало!

И только стоило ей, уже в сухой одежде и изрядно наевшись, свернуться под одеялом, как лицо скривилось от боли. Боль была непривычная, она комом стояла в груди и с каждым вдохом лишь росла, не оставляя места ничему другому. Это была боль обиды, слишком детского, по мнению Ретрин, чувства.

* * *

Ретрин мучилась всю ночь. Павшая на деревню беда не миновала и её, только вернувшуюся. Она шесть раз за ночь подскакивала в холодном поту, дважды даже с криком. Она не помнила содержания своих странных снов и при любой попытке докопаться до них внезапно ощущала ледяное дыхание ветра и шелест крыльев. Дождь за ночь не прекратился. Ещё до рассвета она оставила попытки заснуть, ни на йоту не чувствуя, что вообще отдыхала, и выскочила на крыльцо высматривать Кадрима. Они просто обязаны были всё обсудить. Но вместо него Ретрин наткнулась на таких же измученных ночью селян. Они даже не работали, просто волочились под дождём, а затем возвращались в хаты.

Тут Ретрин тревожно подорвалась: она услышала крик. Взгляд упал на давно не латанное построение с просевшей замшелой крышей. Это был хлев, что ближе всего располагался к казарме. У двери с огромным засовом стояли стражи, которые никак не отреагировали на доносящиеся изнутри звуки. Там был Драко? Ретрин никак не могла выбросить из головы мысль, что будь тот замешан в происходящее, то не страдал бы от ночных кошмаров вместе со всеми. А были ли это обычные кошмары?

Шелест крыльев. Он не выходил из головы.

Ретрин всё-таки решила, что это может быть ключом к разгадке, а не только её кошмаром. Она подходила к каждому эльфу и задавала лишь один вопрос: «А слышали ли вы..?» Некоторые отвечали, что чего только не слышали, другие вообще не обратили ни на что внимание, кроме усталости и растущего беспокойства. Однако же большинство при должной настойчивости Ретрин отмечали, что действительно припоминают или абсолютно точно слышали нечто похожее на то, как хлопают крылья припустившей с места птицы. Хотя и не могли взять в толк, какое это имеет значение для их проблемы. Понимание эльфов и не требовалось. А вот Ретрин смогла подтвердить свои опасения.

Враг знал, где точно располагается деревня. И Амадар оказался прав: так начинался конец.

Отчего-то раздражающийся Кадрим упорно не собирался выслушивать Ретрин и ссылался то на дозор, то на надобность обсуждения дальнейших действий с Анором. И только к началу вечера это настолько вывело Ретрин из себя, что она прекратила бегать за этим мерзавцем хвостом, снова выругалась и уселась прямо на сырое крыльцо казармы. От бессилия и раздирающей неуверенности она просто уткнулась лбом в колени и размышляла, что стоило предпринять. Со стороны хлева ей махал знакомый эльф, чья череда дежурить, казалось, не могла поколебить юный оптимистичный дух. Мысль возникла сама собой. Тогда Ретрин поднялась на ноги и подошла к знакомому с просьбой:

— Можно я зайду поговорить с Драко?

Эльф хмурился, долгое время держал марку непоколебимости и ответственности. Но в конце концов позволил себя убедить, что визит не обещает быть долгим или проблемным.

Внутри было так же сыро и холодно, как и снаружи. Казалось, деревянных стен и вовсе не было, а провалившаяся десятилетия назад крыша лишь прикрывала вид хмурых небес. Драко сидел в углу, изо всех сил вжимался спиной в трухлявые брёвна. Он заметно дрожал и лишь мельком посмотрел на зашедшую Ретрин. Она стянула с себя плащ и набросила на него. Драко не отказывался, но и не поправил съезжавшую с левого плеча материю.

— Ты не должна была приходить.

Он суть не откусил себе кончик языка зубами, заходящимися в стуке от холода. Ретрин цокнула.

— Раз этот индюк не хочет меня слушать, то буду делать что хочу.

Драко молчал.

— Что Тауриэль?

Не ответил, лишь побелевшими пальцами сжал свой локоть.

— Понятно.

Она опустилась рядом на землю и стала сыпать вопросами. «Уже поел?» «Давно одежду на сухую менял?» «Не мёрзнешь ночью?» «Змеи не заползали?» Драко оставлял все их без ответа и рассматривал проеденную червями дыру в досках под ногой. Да и Ретрин в свою очередь глядела строго перед собой. Драко первый, хоть и не сразу, повернулся к собеседнице, чем прервал её длинный монолог-опрос.

— Ты можешь задавать и толковые вопросы.

— Слышал звук хлопающих крыльев, когда проснулся? — тут же выдала она, но прежде повернула к нему своё лицо так резво, словно ждала этого разрешения всё прошедшее время.

Драко даже опешил от внезапности вопроса. Но, что было действительно удивительно, он нашёл что сказать по этому поводу.

— Не просто слышал. Видишь ту балку? И там дыру под соломой крыши. Вот через неё прилетел ворон, уселся и смотрел на меня всю ночь.

Ретрин неосознанно схватила себя за плечи.

— Только вот глаза у него были странные. Матовые такие. Будто и не глаза вовсе, а камень какой.

— Гешер, траурный камень, — подтвердила она предположение Драко. — Или гагат, как называют его гномы. Мощнейший ментальный оберег, за которым охотятся даже сейчас сильнейшие мира сего. Но при правильном использовании он может насылать кошмары и рушить дух. Погоди на меня так смотреть, это не самое сногсшибательное. Изначально этот камень использовали для изготовления зеркал, открывающих все интересующие владельца тайны.

Драко понимал, что сулит всем эльфам тот факт, что против них применили такой артефакт. Он нервным движением отбросил упавшие на лицо волосы и потёр пальцем колючий из-за трёхдневной щетины подбородок.

— Ты уверена, что это он, этот самый гагат? Ты же не видела ворона в глаза. Откуда..?

По глазам Ретрин он начал догадываться, что всё неспроста. Потому прекратил задавать вопросы, да и ответы на них особо не спешили следовать. Тут Драко снова заметил, что левый рукав рубашки задрался значительно выше правого, и резво одним движением стянул его вниз до самых костяшек пальцев, пока не натянулась ткань. Дёрнешь ещё — и ненароком рискуешь оторвать рукав вовсе. Драко рассчитывал на незаметность своего порывистого жеста, но рядом с ним сидела сама Ретрин.

— Покажи.

Драко скривился. Что это вообще была за просьба? А как же аргументы? Скромность? Даже банального «пожалуйста» пожалела. Он не хотел идти ей на уступку. Драко лишь прижал руку к груди, пряча и не давая возможности утолить излишнее любопытство. Ощущение, словно он какой прокажённый в цирке уродцев, не отпускало его сознание. Ретрин пододвинулась к нему ближе, так, что ещё дюймов шесть — и они столкнутся лбами. Но больше ничего не предпринимала, смотрела ему в глаза и только говорила.

— Я хочу разобраться. Ты напуган, ничего не понимаешь, но неотвратимое настигло тебя всё равно. Значит ли это, что ты нам отныне враг? Я считаю, что только тебе решать. Но будем реалистами: за этой дверью толпы измученных и испуганных эльфов во главе с самым большим параноиком Лихолесья. Разумеется, после меня. Но если я могу уживаться с подозрениями, этому эльфу лишние мысли всегда дышать мешали. Так что теперь, независимо от правды, тебя слушать не станут.

— А тебя, значит, станут.

— Попробовать всегда стоит. Это всяко лучше, чем ничего. Учитывай, что подозрение по отношению к тебе началось с меня и только я занималась раскапыванием истины. Не говори мне, что не догадывался.

— Казалось, ты меня за дурака держала, — пожал плечами Драко.

— Это роскошь, которую не могу себе такое позволить. Будь ты врагом, в таком случае, я бы недооценила тебя и рисковала проиграть, когда ты, заметивший неладное, расправишься со всем по-быстрому или исчезнешь. Ну, или и то, и другое.

Драко хмыкнул. Почему-то слова Ретрин казались ему не такими уж обидными. Может, потому что она единственная смотрела на него так же, как и прежде? Прямо в глаза, не изменившись в лице, так же ясно, как и когда тягала его за щёки, словно неумелого младшего брата. Драко вымученно улыбнулся и уронил голову, признавая собственную слабость. Он едва коснулся плеча Ретрин макушкой. Честно признался, что уже устал от всего этого. И замолк. Глубоко вдыхал успокаивающий запах мха, запах Ретрин. А она одной рукой прижала светлую макушку к себе и после недолгих объятий уложила Драко на свои бёдра, поглаживая по волосам медленно и так нежно.

— Я смогу вытащить тебя. Если это не морготово клеймо, у нас будет ещё один факт в твою пользу, братец.

Драко слушал уверенный тон голоса эльфийки, который лишь в эту самую секунду нашёл мелодичным. Казалось, время застыло ради возможности оценить это открытие. Или так только казалось? Впрочем, не слишком долго.

— Какого балрога вы оба таращитесь на открытую дверь?! — внезапно раздался снаружи пугающий новобранцев рёв. — Задвиньте засов и повесьте замок обратно, бестолочи! И меня очень интересует, по чьему такому распоряжению вы готовы дать пленнику возможность улизнуть.

— Но, лейтенант, там…

Начинающий паниковать и явно вытянувшийся по струнке эльф не договорил. Драко мог явно себе представить, что происходило за бревенчатой стеной. Ретрин же страдальчески вздохнула, предвкушая грядущие разборки и заранее оценивая отмазки на достоверность.

— А вот и параноик подоспел, — шепнула она.

Драко прекрасно осознавал, что будет, как только этот самый «параноик» зайдёт внутрь, как вдруг увидит творящийся «беспредел». Ни для кого это не завершится хорошо. Возможно, в итоге Ретрин даже запрут в хлеве вместе с ним и представят перед судом за пособничество. Но голова раскалывалась, тело бил нещадный озноб, а мышцы в онемении от холода совсем потеряли свой тонус. Стоило Драко прилечь и расслабиться впервые за последние двое суток, как, пристрастившись к накрывшей его безмятежности, он не смог побороть желаний. Стало тепло, хотелось заснуть, ведь веки были невероятно тяжёлыми. Он перестал осознавать происходящее вокруг, мысли замерли, и единственное, что ощущалось явно, так это до мелкой дрожи приятные поглаживания пальцев по голове. Ретрин не собиралась его беспокоить. Можно было подумать, что предстать в таком положении перед начальством казалось ей веселым номером, но уж точно не в поразившее их смутное время. А сейчас Ретрин просто понимала, чего стоит спокойный сон после терзаний кошмарами. Понимала как никто другой.

Дверь вполне ожидаемо отворилась, с грохотом врезаясь в стену и отскакивая от неё. В три твёрдых шага в помещение зашёл тот самый лейтенант, кем, разумеется, был не кто иной как Кадрим. Он сверлящим взором исподлобья оглядел картину.

— Живо выметайся отсюда.

Ретрин приложила палец к губам, призывая его к соблюдению тишины, после чего одной рукой ловко сняла с Драко плащ и, скрутив, подложила под светлую голову, мягко выскользнув из объятий. А затем, поднявшись на ноги, чтобы покинуть хлев, не смогла сдержать усмешки от вида растерянно хлопающего глазами Кадрима. Это, несомненно, вызвало в нём волну раздражения, которую он с трудом, но утихомирил, лишь изредка поджимая губы и щуря глаза, словно пытался разглядеть «подвох» в прямом смысле этого слова, а не как обычно это делается. Так они и вышли за едва ли прочные двери наспех переоборудованного под темницу хлева.

Обычно сновидения настигают спящего самое малое через полтора часа. Но не в том случае, когда эти сны насылает на тебя недобрый колдун, имеющий в своём распоряжении траурный камень гешер. Десять минут погружения — и ты во власти проклятья. Поэтому такие сны выматывают сильнее обычных ночных кошмаров, сбивая нормальную смену фаз. И не успели эльфы-стражники запереть дверь хлева, за чем пристально наблюдал их командир, как изнутри раздались стоны мучений и, в конце концов, вырывающий из чёрной хватки громкий крик.

Ретрин впилась ногтями в ладони. Одна из отвратительнейших виданных ею пыток. А ведь избавить страдальцев от влияния гешера являлось задачей несложной, пока этот камень не был засунут в проворного ворона, успешно скрывавшегося от её взора до сих пор. Ретрин ненароком бегло осмотрела Кадрима. Тот был свеж и бодр, весьма активен, стоял в своей излюбленной позе крайне возмущённого воина со скрещёнными на груди руками, нахмурившийся. А что ж с ним могло статься?

— Ты что вообще…

— Я сама разберусь в этой ситуации, — перебила она его и повернулась к Кадриму всем корпусом, стреляя взглядом так же пронзительно, как и эльфийская стрела. — Ты можешь продолжить дальше заниматься… Что ты там делал? Караул? Тренировки? Начищение до яичного блеска сапог?

Кадрим опасно сузил глаза и на шаг подошёл ближе к Ретрин, говоря тихо, чем придал словам угрожающую нотку.

— А не слишком ли ты раскомандовалась? Пока что мне здесь решать, кому чем заниматься.

— О, неужели? И вы, милостивый господин, задерживаете меня тут, под проливным мерзким дождём, сугубо из желания наконец-таки выслушать или же чтобы показать, кто в доме главный?

— Кто главный ты и так прекрасно знаешь, если совсем нюх не растеряла. И он не видит ни одной причины, по которой тебя могло бы касаться положение пленного.

По виску Ретрин потекла противная струйка дождевой воды. Она дёрнула уголком рта, но, несмотря на растущее раздражение, всё ж таки выдавила из себя улыбку.

— Ты издеваешься надо мной?

— Разве похоже, что вся эта ситуация меня забавляет?

— Тогда, может, просто перейдём к делу, и ты прекратишь своё нытьё по поводу того, о чём не имеешь ни малейшего представления? — выдала Ретрин, позволив себе повысить голос, хотя и пожалела об этом сразу же как закончила фразу.

Она лишь рассчитывала указать на абсурдность ситуации и, сама того не понимая, умудрилась оскорбить Кадрима, не имея такого намерения.

— Ну, порази же меня своим гением.

Он не изменился в лице никак, лишь опустил голос на два тона ниже, сжимая в крепкой хватке скрещённые на груди руки. Ретрин захотелось хлопнуть себя по лбу или же смачно выругаться да уйти, но подумала, что прикусить язык и сделать как он требует было бы самым лучшим выходом из положения. Она в краткости и поразительной доступности изложила, кого она захватила и что он начал ей выкладывать, как тут Кадрим почесал ухо и одним вздохом остановил её чудесное изложение.

— Это всё очень радует, но где сотник Луцак собственной персоной? Я бы хотел своими ушами услышать всё, чем он сможет меня порадовать.

Ретрин даже поперхнулась слишком большим глотком воздуха. С каких это пор этот индюк не верит её словам и ставит под сомнение сотнями лет нажитую репутацию профессионала?

— После общения с лихолесскими муравьями — которое задалось не с первой же минуты, и всё же задалось — он не протянул бы и половины пути до деревни.

— Значит, ты убила потенциального информатора, — протянул Кадрим весьма разочарованно, словно приговор: задание провалено. — И именно поэтому ты решила пойти потешить пленного человека, повинного в бедах всей деревни, что никак не прекращаются.

Нет, это уже не шло ни в какие рамки! Кадрим ставил в упрёк то, что она прирезала балрогова орка! Ретрин от возмущения была готова задохнуться, даже сжала руку в кулаке, прежде чем сделала выпад вперёд и высказала всё, что накопилось за всё время этого проливного дождя.

— Да, убила, долбоклюй ты несуразный! Наглый выродок смел нос задирать, словно с нежной эльфьей принцесской говорил, вот и получил что полагалось. И что? Что теперь? Можешь запереть и меня тоже в дрянном хлеву, утопающем в грязи чуть ли не по самое колено и воняющем разлагающимся деревом и улитками. Говоришь, человек повинен во всех бедах? Если ты в этом столь убеждённый, так возьми да убей его. Чего ждать-то? Чик — и нет проблем! Ты так не думаешь?

— И убил бы с радостью! Но, в отличие от тебя, такой самостоятельной и независимой, у меня есть долг, который обязывает ждать Илари, своего капитана, для вынесения вердикта.

Очень скоро Кадрим пожалел о том, что сказал это в сердцах, не подумав, и даже не посмотрел на реакцию Ретрин, не увидел поразившей её, словно молнией, печали, не услышал в словах безысходности. Но сейчас она долго молчала, а Кадрим высматривал выползавших между травой червей и думал о лишь том, что сейчас самое время для рыбалки, и Таинар был бы рад выйти на улицу под проливной дождь собирать наживку, если бы не был вынужден присматривать за матерью вместо Мариэль, которая помогала сейчас Амадару.

— Но ведь тогда ты и есть причина всему, что сейчас происходит в деревне, раз закрываешь глаза и продолжаешь всеобщие мучения. Почему пытаешься обвинить кого-то ещё? — тихо спросила Ретрин.

— Вот-те раз! Никогда не понимал твоей логики. Это каким боком мы пришли к тому, что я виновен в этих кошмарах?

— Что с тобой, Кадрим? — чуть повышенным тоном прервала она его. — Я бы поняла, если б ты убил человека, основываясь на одних лишь подозрениях. Не простила бы, но поняла. А сейчас я тебя совсем не узнаю. Вся деревня страдает от кошмаров, изведена, истощена до предела, а ты как ни в чём не бывало ходишь и строишь вид отчуждённый: «Пленник схвачен. Что вы от меня ещё хотите?» И даже не пытаешься разобраться в ситуации!

— Если ты настолько обеспокоена, так убей человека сама, пожалуйста! Я даже на карауле постою и глаза закрою. Впервые в жизни скажу тебе спасибо, что скинула с меня ещё одного дохлого гуся.

— Да вот только я знаю, что Драко не виновен! Теперь я даже без прямых улик могу в это поверить. Мы не на того напали, Кадрим. Посмотри на него. Разве так должен выглядеть тот, кто сейчас держит в страхе всю деревню? Кто-то другой дал врагу наводку о том, где сейчас наш гость и кто он, а Драко стал первой жертвой. «Остроухий деревенщина нам всё равно всё выложит», — так сказал сучий орк, прежде чем закрякал в своём смехе.

Ретрин предлагала подозревать своих? Кого? Зелёных юнцов? Садоводов? Беззаботных эльфиек, вышивающих на подолах цветы? Если бы Кадрим сказал, что не станет их подозревать, то сам себя счёл бы дураком. Но и думать в этом направлении не мог. Он устало потёр переносицу и махнул рукой.

— Ладно, я тебя услышал. Но пока всё останется как есть. Если даже доносчик кто-то из наших, то это не случайно. Только тёмная магия могла очаровать эльфа. А это значит, что он невиновен. Своих я не трону. Прежде всего надо во всём разобраться. А человек же пусть посидит и подумает. Все жители всё равно ему не доверяют, он чужак. Так спокойнее будет для всех.

— Драко загнётся за это время! Он обессилен, истощён, он лежит на мокрой земле в одной рубашке и хлопковых штанах и бьётся то ли в горячке, то ли в проклятом кошмаре! Он хотя бы ел? Пил? Его пытка лишь становится всё ближе к определению жесточайшей.

— О, Эру! Бедненький. Будет умирать — так тому и быть. Пустим к нему Амадара. Тот хотя бы свой, в отличие от тебя. Поняла? У Ретрин нет права входить в хлев! Я отпускаю тебя и забуду о том, что ты сегодня сделала, но в следующий раз придётся держать ответ. Ты такая же чужачка, как и этот человек, поэтому…

— Закрой свой рот, наконец-таки! — выкрикнула Ретрин надрывающимся голосом.

Кадрим хотел сказать, что в следующий раз не сможет ей помочь, да все слова разом вылетели из головы. Ретрин заметно трясло, и он не знал, от холода или бессилия, а в её голове набатом стучали слова Кадрима: «не своя», «чужачка». В попытке заткнуть этот гвалт она даже влепила себе пощёчину, в надежде, что всё это опять-таки кошмар. Сколько раз она через это проходила? Но теперь всё было иначе. Она не проснулась, щека горела и пульсировала. Это был не кошмар, это была реальность. Кадрим видел, что Ретрин измучена, что глубокие тени залегли под её глазами, а разум сгибается под тяжестью ночных ужасов. Она сдавала позиции. Опять. Сдавалась.

— Садист… — тихо произнесла она в пустоту, но Кадрим всё равно услышал.

Он знал, что не был святым, но никогда не слышал такого от Ретрин. Она никогда не жаловалась на его методы. Но теперь… «Она слабая, она сдастся. Всё как и раньше. Это же происходит и сейчас. Ретрин всегда сдавалась, когда ей становилось слишком неудобно, и пряталась среди листвы».

— Если это всё, что ты хотела сказать, то мне нужно идти в казарму и сменить одежду. И… Иди поспи, Ретрин.

После того, как беззаботно он сказал это, ей пришла в голову одна дикая мысль, верить в которую ей было слишком сложно. Но именно так каждый кусочек складывался в весьма ладную картину.

— Какие сны снились тебе в последние дня три?

Кадрим, уже было сделавший два шага в направлении казармы, вдруг остановился. Этот вопрос он явно не ожидал услышать. И дать ответ смог не сразу.

— А причём тут мои сны? — спросил Кадрим, явно увиливая от щекотливой темы. — Сны — это только сны. Я их в голове не держу, так что уже и не припомню.

Ретрин понимала, что он лгал, это было совсем неубедительно. Но даже этой толики было достаточно, чтобы глаза её округлились, отражая абсолютное поражение на грани с испугом, она даже руку ко рту приложила.

— Это же ты, Кадрим… Остроухий деревенщина. Тот, кто питает необъяснимое отвращение к объекту интереса врага, но бережёт словно зеницу ока, лишь бы был в пределах видимости. Ты тот, что знает наше точное местоположение со всеми ориентирами и структуру войска, все слабые места… А ещё единственный во всей деревне, кто видит далеко не кошмары, а сладкие сны.

Тут же Кадрим подлетел к ней и закрыл рот рукой, чтобы, не дай Эру, не услышали другие этот бред.

— Какого ты творишь?

Но Ретрин моментально отбросила его руку и отошла на шаг назад, сверля взглядом, полным не слишком твёрдой уверенности в своих подозрениях. Теперь раздражение и негодование росло в нём. А тут она ещё и разразилась заливистым, неукротимым смехом.

— Ты сошла с ума?!

— Да лучше если бы так! Только больно складно всё выходит, Кадрим. А ты знаешь, какие итоги вылезают в таких ситуациях. Либо тебя пытаются подставить, что совершенно нелогично, ведь и так, и эдак ты выходишь невиновным, жертвой. Либо ты и есть тот…

— Я вражеский шпион? Я?!

«Она явно помешалась. Не выдержала напряжения из-за этого ночного проклятья». Ретрин вдруг начала хлопать и даже присвистнула.

— Как гениально! Я бы никогда не подумала на тебя, как и любой другой. Умеет поразить, чтоб ему кровью закашляться, морготов Ворон!

— Какой ворон? — не понимал Кадрим, всё больше убеждаясь: спятила.

— Ворон с глазами цвета траурного камня!

И снова засмеялась, хоть уже и не так громко и без истеричных ноток. Ретрин стала опасной. Если бы сейчас её речи услышали другие, то ситуация усложнилась бы до невозможного. Справиться с надвигающимся хаосом было бы так же непросто, как идти против бурного течения Бегущей. Неужели Ретрин этого не понимала? Или же это и было её целью? Понимала ли вообще эта фурия, что творила? Тут Кадрим краем глаза заметил направленный на них взгляд зелёных напуганных глаз. С каких пор Тауриэль стояла там? Неужели услышала эти бредовые мысли? Кадрим почувствовал, как что-то внутри оборвалось. Единственным выходом из этой ситуации было сослать всё на сумасшествие этой девки, но почему Кадрим не мог на это пойти?

— Заткнись, Ретрин, — поспешил он её утихомирить.

— Ты понимаешь, что это значит? Орки уже знают положение деревни, как до неё добраться по тайным эльфьим тропам, они знают маршруты патрулей и время смены караула! Да они вот-вот должны вломиться всей своей оравой, чтобы забрать Драко, который им так нужен!

— Что за ахинею ты несёшь?! — не выдержал Кадрим и начал кричать. — Ты совсем спятила? Хочешь всех нас погубить? Поселить панику? Может, это ты двойной агент?

— Это нелогично.

— А как по мне, так вполне очевидно. Твои действия перестали попадать под определение «помощи».

— В отличие от тебя, я пытаюсь спасти нас всех.

— Нет никаких «нас»! Нет и не было никогда! Ты приблуда, бешеное зверьё. Вот и возвращайся в свой лес и сходи там с ума дальше!

У Ретрин выбило весь воздух из лёгких и даже мелькнули белые искры перед глазами.

— Ты прогоняешь меня?

— А я неясно выразился? Если прямо: убирайся! Сама не понимаешь, что тебе не место здесь?

Она понимала это яснее кого-либо ещё. Но почему-то слышать это от кого-то было не столь обыкновенно, как думать каждый день и засыпать каждую ночь с этим осознанием. Лёгкие ни в какую не расправлялись, лишь рёбра изредка подрагивали в попытке сделать безуспешный вдох, неизбежно заканчивающийся надрывным выдохом.

— Проваливай, Ретрин. Вон! Пока я тебя не связал и не посадил под замок.

Ретрин смогла-таки вдохнуть. Что-то необъяснимое отпустило её, оставляя после себя лишь зияющую дыру.

— Я поняла.

Произнеся это, она улыбнулась и напоследок смиренно склонила голову, словно приняла приказ, пряча лицо в упавших бледных волосах, с которых стекала вода прямо ей на сапоги.

Это был последний момент, когда её видел своими глазами кто-либо из эльфов. Как и обещала, Ретрин исчезла из деревни, словно призрак. Но Кадрим всё равно каждую ночь оглядывался по сторонам, ожидая, что она выскочит с глупой улыбкой и предложением мира, обещая забыть очередной старый долг, вызывая приступ головной боли. Дождь всё ни в какую не прекращался.