Зря вы это всё (джен)

Голова лорда Эддарда Старка катилась вниз по ступеням септы Бейлора, а его благородный и героический дух уходил свечой в небо, и Эддард только мельком успел заметить, как выше на ступенях Санса покачнулась и осела, теряя сознание, как Арья на площади перед септой Бейлора, удерживаемая человеком из Ночного Дозора, рубит клинком толпу, словно все еще пытаясь прорубиться к нему, и услышал эхо своего голоса над площадью — вместо молитвы или женского имени скорбевший даже о врагах благородный лорд Эддард перед смертью почему-то сказал предупреждающе: «Зря вы это всё».

Небеса раздвинулись перед Эддардом, и вскоре он уже всходил по ступеням другого дворца, пройдя мимо дерева с листьями червонного золота и чувствуя себя здоровым, молодым и полным сил. Вместо порванной и измызганной кожаной одежды на Эддарде Старке были боевые доспехи с лютоволком на груди, и только спине было слишком легко, потому что не было в ножнах за спиной утраченного еще при жизни фамильного меча. У дверей дворца Эддарда встречал огромный грозный воин, в котором Эддард, любивший семейный склеп и скульптуры в нем, узнал легендарного Брандона Строителя.

— Как метеор пролетел! — одобрительно сказал Брандон Строитель, нарушая торжественность момента — неожиданная кончина Эддарда вытащила его из-за пиршественного стола в Чертогах Зимы, но легендарный Король Зимы на это не досадовал, просто принес с собой свои застольные манеры. — А то после Виллама и Артоса с вами совсем беда — брата твоего вообще еле отстояли, спорили за него до хрипоты. Кой черт ему были эти турниры, зарубил бы лучше Петира Бейлиша в поединке — всем бы очень помог.

«Мне бы тоже», — заметил про себя Эддард, он чувствовал теперь себя сильным и злым, как в гражданскую войну, и был бы не прочь вернуться и разрубить Бейлиша от плеча до задницы — может, так на первом Малом совете и стоило сделать, а потом вежливо извиниться перед Варисом, что перебил.

— Ты молодец, — похвалил Брандон Строитель, провожая Эддарда в пиршественный зал Чертогов Зимы. — Многих сразил в бою, сам пал от меча, а не загнулся от старости, а уж про бой у Башни Радости тебя каждый здесь послушать хочет.

К удивлению Эддарда, воспоминание о бое у Башни Радости больше не казалось ему горьким: те, кто пал в этом бою, сражаясь рядом с ним или против него, наверняка тоже попали сюда, в прекрасные небесные чертоги, к своим отцам и дедам, к великим воинам и легендарным родственникам, и, героически погибнув в полной силе и славе, не познали ни горечи старости, когда и великим воинам изменяют руки и глаза, ни мерзких послевоенных компромиссов.

— Лианна тоже здесь? — с надеждой спросил Эддард, оглядывая огромный чертог с невероятного размера стягами Старков, свисавшими с изукрашенного резьбой по дереву потолка. Стены небесного чертога были увешаны золотыми щитами, ярко светящиеся окна были расписаны узорами мороза, а огромный, небывалой длины стол и лавки рядом с ним покрывало бесконечное и великолепное кольчужное полотно.

— Не смогли ее отстоять, — с досадой ответил Брандон Строитель. — А какие были на нее надежды! Опять же, если бы не эти турниры, если бы она не троих вышибла из седла, а хотя бы одному пропорола горло, было бы хоть, за что зацепиться. А теперь увидишь ее только на Йоль, черт бы побрал наш сумасшедший климат. И уж кстати, раз ты первый начал задавать неудобные вопросы: где Лед? Чем ты дрался в последнем бою, кинжалом?

Эддарда тем временем обступили другие воины, и многих он узнавал, потому что они принадлежали к роду Старков, а некоторых все же узнать не мог, были среди них, как потом выяснил Эддард, и Карстарки, и Грейстарки, и достойные, прославившие себя бастарды Старков, потому что боги Валгаллы смотрели на доблесть и бегущую в жилах кровь, а не в летописи и склепы.

— Я положительно взбешен! — заявил Теон Голодный Волк, выслушав рассказ Эддарда о том, как Эддарда дважды предали, а потом лишний раз казнили. — Конец света подзадержался, коли на земле теперь такие порядки. Строитель, обратись-ка, — Голодный Волк ткнул большим пальцем наверх, — пора выступать, как мне кажется.

— Благородные лорды, помогите моим детям, — попросил Эддард, слишком свежие и горькие воспоминания почти вернули его душой на покинутую землю, и он еще раз подумал о том, в каком положении он оставил свою семью, особенно своих дочерей.

— Люди, налейте ему, — предложил добродушный и толстый лорд Старк, чьего имени Эддард не помнил. — Видите сами, расстроился парень почти до живого состояния.

— Тем не менее, первое желание беспрепятственно прибывшего под своды Валгаллы — закон, — заметил Брандон Строитель. — Так что посовещайтесь тут пока без меня, у меня есть дела поважнее. Тихий Волк, где, по-твоему, сейчас Лед?

— В Королевской гавани, у Илина Пейна, — не сомневаясь ответил Эддард, именно фамильным клинком и именно Илин Пейн ему голову и отрубил. — Лорд Брандон, в Гавани еще и моя Санса, и Арья, скорее всего, тоже еще там.

— Провожу краткий инструктаж, — обернулся к Эддарду уже уходивший Брандон Строитель. — Во-первых, Брандонов тут у нас больше, чем на дураке цветных лоскутов, потому что мои драгоценные потомки, видимо, почти все были обделены фантазией и не думали о загробной жизни. Так что я здесь Строитель, он Корабельщик, он Крушитель… Кстати, сам ты, надеюсь, никакого сына не назвал Брандоном?

— Так я и знал, — вздохнул Брандон Строитель, верно истолковав молчание Эддарда. — Во-вторых, предлагаю тебе два вопроса. Ты сумеешь отковать валирийский меч?

— Нет, — немного удивленно ответил Эддард.

— Второй вопрос: сколько у тебя детей?

— Пятеро и приемный сын, — честно ответил Эддард. — Трое сыновей сейчас в Винтерфелле, обе дочери в Королевской гавани. Старший сын, думаю, уже созвал знамена.

— Вот, — подытожил Брандон Строитель, пропустив семейную диспозицию мимо ушей. — Ты не можешь сделать ни одного валирийского меча, а детей наделал пятерых. Раскинь-ка умом, что спасать-то нужно прежде всего?

Брандон Строитель вылетел из Чертогов Зимы вихрем, почти не касаясь пола, а Эддарда, ошарашенного местными порядками, заботливо посадили на лавку напротив отца и брата и действительно ему налили.

— Строитель строг и глядит на мир с высоты вечности, — пояснил Эддарду его отец Рикард. — Передохни, познакомься со своими предками. Можешь даже к Роберту сходить, у него там, во Дворце Пламени и Крови, весело.

— Серьезно, он у Таргариенов, Орис же был незаконнорожденным братом Эйгона Завоевателя, — подтвердил брат Эддарда, Брандон Дикий Волк. — Только Роберт пока занят: он благородный человек, при всей своей злобе на Рейгара он не пожелал ему никаких унижений, а как только увидел его, заявил, что хотел бы убить его тысячу раз. Если прислушаешься, услышишь, как они рубятся. Я последний раз ходил смотреть, Роберт хорошо оторвался в счете и, по-моему, уже немного жалел о своем желании: и умаялся, и не так уж они и ненавидят уже друг друга.

— Я зайду туда, поздороваюсь с Эйрисом, — пообещал Эддард.

— Эйрис нарасхват, — подтвердил Рикард. — Только здесь он молодой, с ним не так легко справиться. Да и опыта он набрался за этакое-то посмертие.

— Ты тоже пожелал так пожелал, — заметил Брандон Корабельщик, садясь рядом с Эддардом. — Но зато будет потом, что порассказать. Явится к твоим детям толпа призраков из Валгаллы, как мало к кому еще. Будут славные битвы.

— Я хотел отправить своих дочерей домой морем, но не успел, — с сожалением сказал Эддард. — Корабельщик, довези их до дома — если можно, без битв.

— Они на восточном берегу или на западном? — спросил Брандон Корабельщик, а, получив ответ, только покачал головой. — Я только на западе ходил. Эгей, Голодный Волк, пойдешь со мной?

— Я туда, где собирают знамена, — сообщил Голодный Волк. — Эй, Джон Волчье Логово, ты только на берегу рубился или в море тоже выходил?

— Выходил, — с готовностью ответил Джон Старк, построивший крепость Волчье Логово, чье название к нему после смерти и прилипло. — А и впрямь, давненько не проходил я по Ста Королевствам. Тихий Волк, как дочек твоих узнать-то?

— Найдите Арью, — попросил Эддард, которому не хотелось, чтобы его младшая дочь шла до Стены в компании уголовников, да еще через Речные земли, где уже идет война, а будет, пожалуй, только хуже. — Она скоро пойдет на север с рекрутами Ночного Дозора. Ей девять лет, у нее короткие каштановые волосы, серые глаза, одета как мальчишка. Она маленькая и худенькая, но на правом боку у нее клинок.

— Ну понятно, что не палица, — заметил Брандон Корабельщик, в его-то суровые времена девочки с клинками на поясе были обыденностью.

— Давайте я с вами пойду, — предложил Корабельщику Рикард. — А то вы как объявитесь в мире живых спустя столько веков, так первый день только и будете цокать языками и баб обсуждать: черта ли они в юбках, почему не вооружены, где их гербы, если они такие богатые.

— А куда идем-то, конкретно? — вдруг решил уточнить Волчье Логово. — Южнее Курганов и Озерного края, что ли? Так там андалы эти, у андалов все через задницу. Эх, какая жалость, что мы идем туда призраками, а не армией богов, — я всей андальской сволочи, которую встречу, отрубил бы руки и вставил бы их в жопу, чтобы неповадно было рубить чардрева.

Из проникновенной речи Волчьего Логова, наполнившей давно подзабытые уроки истории живыми красками, Эддард понял только то, что к одетой по-южному Сансе лучше посылать более-менее современника, может, и хорошо, что могучий Брандон Строитель отправился не к ней, а за фамильным клинком.

И вдруг серьезный и строгий при жизни Эддард неожиданно для себя рассмеялся, настолько правдоподобное видение «Брандон Строитель ищет неизвестного ему Илина Пейна» его посетило. Эддарду представилось, как призрачный Брандон Строитель, потрясая своей булавой, встречает в Красном замке какого-нибудь придворного рыцаря и производит краткий и содержательный допрос.

— Как выглядит Илин Пейн? — вопрошает онемевшего от ужаса придворного рыцаря грозный призрак.

— Что?

— Ты из какого королевства, андальская мразь?

— Что?

— Я не слыхал еще о королевстве Что! — вскипает Брандон Строитель и замахивается булавой. — В королевстве Что понимают человеческую речь?

— Что?

— Скажи «что» хоть еще один раз, сучий ты сын! — ревет Брандон Строитель замогильным голосом. — Скажи «что» еще один раз, и после твоей смерти я лично затопчу тебя на самое дно преисподней! Повторяю вопрос: как выглядит эта андальская сука? Как выглядит Илин Пейн?

Эддард обвел глазами окружающих его воинов, немного стыдясь своего неуместного веселья, но вокруг него был пиршественный чертог, а предстоящие бои и приключения вызывали у его предков только радость.

— Лорд Криган, — уже почти с тем же задором, как у окружающих его прославленных воинов, спросил Эддард, подумав о том, что будет неплохой идеей послать к сволочи в Красном замке Кригана Старка, чтобы устроил им всем второй Час Волка. — Помогите, пожалуйста, моей старшей дочери. Я думаю, что ее держат под арестом в одной из башен, на верхнем этаже. У нее рыжие волосы и голубые глаза, как у Талли.

— Выпей, Тихий Волк, — посоветовал Криган Старец. — Ты пришел из мира живых и в первый раз увидел вечность. Вот ты говоришь: «помоги ей», — а что ты имеешь в виду? Как все мамаши, лишь бы дите было здорово? Будет здорово, считай, что я тебя понял. Но выпей с нами, спой с нами, может, ты захочешь, чтобы твоя семья в установленный богами срок соединилась здесь с тобой, чтобы вы обрадовались друг другу так же, как ты обрадовался отцу и брату, а они тебе. Это, не в обиду Брандону Строителю, не так просто, как вернуть фамильный меч кому-то из Старков. Здесь есть, о чем подумать.

Эддарду слова Брандона Строителя казались сначала странными: Робб его не подведет и сядет с ним рядом, когда придет его срок, хотя лучше бы этот срок пришел как можно позже. Бран тоже оказался бы здесь, если бы не его увечье. Но с женой и дочерями он будет, по слову Брандона Строителя, видеться только в Йоль — разве может быть иначе? Хотя Арья могла бы сегодня погибнуть с мечом в руке, если бы не Йорен из Ночного Дозора, которому Эддард был благодарен. И все было бы кончено — они вдвоем взошли бы по ступеням Чертогов Зимы, не грозило бы Арье путешествие через воюющий Вестерос, в котором ее могут настигнуть и мучения, и бесчестье, — но не было бы уже для нее и надежды встретить свою любовь, взять на руки своего ребенка. Эддард тяжело задумался, а Криган Старец неожиданно запел, и тихая, неведомо откуда взявшаяся музыка поддержала его голос сама собой.

Как ветра осенние подметали плаху,

Солнце шло сторонкою, да время стороной.

И хотел я жить, и умирал я сослепу, со страху,

Потому что я не знал, что ты со мной.

Как ветры осенние жали, не жалели рожь,

Ведь тебя посеяли, чтоб ты пригодился.

Ведь совсем не важно, от чего помрешь,

Ведь куда важнее, для чего родился.**

** Целиком песню СашБаша можно послушать здесь: https://youtu.be/xXlbHJpd6qc

Брандон Строитель прибыл в мир живых первым и все же решил навестить свою пра-тыщу-раз-внучку, наверняка отец будет про нее спрашивать, да и самому ему неплохо будет спросить ее, где сейчас этот чертов Илин Пейн с их фамильным клинком.

— Знаешь, кто я? — спросил призрак, возникая перед сидящей под домашним арестом Сансой. — Что АААА? Рот закрой!

— Вы сэр Брандон Строитель, — пролепетала Санса, она побаивалась семейного склепа и спускалась в него только до первой могилы, над которой как раз и стояла статуя Брандона Строителя.

— Лютоволк за Стеной тебе сэр, — чуть более довольно ответил Брандон Строитель, рассматривая свою пра-тыщу-раз-внучку. — А я Король Зимы и Великий Зодчий. В остальном правильно. Ты, я смотрю, тоже в строители решила податься: дочь Короля Севера, потомок Первых Людей, а строишь из себя андальскую принцесску.

— Ну что это? — пренебрежительно сказал Брандон Строитель, и, не будь он призраком, он даже потрепал бы Сансу за кружевные оборки на платье. — Где твое оружие?

— Меня держат здесь как заложницу, милорд, — ответила Санса, опустив лицо.

— Тогда переформулирую вопрос, — постарался не смягчиться Брандон Строитель, хотя изгиб девичьей шеи и профиль с пухлыми губами уже оказывали на него умиротворяющее действие. — Где твои тяжелые раны или хотя бы огромные шрамы от них? Только израненный Старк, рухнув на землю от многих ран, имеет право дать себя обезоружить! Я очень глубоко скорблю!

— В наши времена женщины не носят оружие, милорд, — попыталась возразить Санса несовременному призраку.

— Чепуха! Ерунда! — возмутился Брандон Строитель. — Вот вернусь и намылю шею твоему отцу и всем этим молодым сосункам, которые довели наш род до такого! Давно, давно в Чертогах Зимы не звучали новые и молодые женские голоса, давно на вашем конце стола мужи пируют одни, и не воспламеняется их доблесть соседством прекрасных воительниц! Даже твоя тетка прошла мимо нас, хоть и умела сражаться. И что из нее вышло: вместо того чтобы сразить нескольких врагов и пасть от меча, она влюбилась в этого белобрысого вертопраха и умерла родами.

— Ладно, рассказывай, как ты дошла до жизни такой, — предложил воинственный призрак, чей суровый и кровожадный нрав совсем не подходил к его мирному созидательному прозвищу.

— Я хорошо помню историю только начиная с династии Таргариенов… — немного смутилась Санса, не умея вспомнить, когда именно в Вестеросе закончилась эпоха прекрасных воительниц.

— Ай, избавь меня от болтовни про этих ящеров, я всегда голосую против них, — отмахнулся Брандон Строитель. — Ну что это за воинская смерть: упал с большой высоты и разбился? У меня на стройке каждый день по несколько таких героев было, и все пьяные. Что это за воинские подвиги — сжег своим драконом тысячу человек? Я бы лучше взял в Валгаллу вместо них их дракона да наклал бы ему по шее в ближайшую славную битву. Нет, ты рассказывай про себя. Начни с главного: «я как дура покинула отчий дом без верного лука и меча на поясе…» Ну и что дальше было.

Терпения вспыльчивого и боевого призрака хватило только до Трезубца и замка сэра Дарри, да и Санса под его хмыканья и фырканья начала задумываться о том, что, может быть, что-то пошло не так с самого начала.

— Нет, я больше не могу! — вскричал Брандон Строитель. — Лимонные пироги! Салфеточки и чай из чайничка! Лютоволка гладят и расчесывают ему шерстку! И главное, главное — какой-то, черт его дерни за мошонку, малахольный жених! Ты красивая девчонка, у тебя женихов этих будет как у собаки репьев, а сестра у тебя одна. Замахнулся кто-то на твою сестру мечом — выбей ему зубы. Если этим вобьешь ума в его глупую башку, он и без зубов будет хорош. А нет — в следующий раз убей.

Учитывая все произошедшее после, правоту призрака отрицать было трудно, да Брандон Строитель и не дал времени с собой поспорить, ему нужно было проветрить голову и сорвать на ком-нибудь зло.

— Где Лед? — потребовал Брандон Строитель у Сансы.

— В подвале, на леднике… — ответила хозяйственная Санса.

— Хм, — фыркнул призрак. — Первый достойный и дерзкий ответ, который я от тебя слышу. Переформулирую вопрос: где клинок твоего отца, который хапнула эта андальская сволочь?

— Кажется, он был у Илина Пейна… — пробормотала Санса, — его комнаты в конце первого этажа, рядом с оружейной, — и Брандон Строитель ее оставил, а спустя четверть часа тишину ночного замка прорезал истошный вопль.

— Мама! — орал безъязыкий палач. — Мама!

— Не отдает пока, — через несколько минут заключил Брандон Строитель, вновь входя к Сансе сквозь стену. — Учись, что делает твердое сердце, — я же бестелесный, я же даже тронуть его не могу. Ну ничего, ложись пока спать, а завтра утром мы и твоих тюремщиков напугаем, пусть только сунутся.

Санса долго не могла уснуть и тихо разговаривала со своим гостем: вернее, он-то, неслышимый для всех, кроме нее и тех, кому он хотел быть слышим, себя не сдерживал, то кричал и бранился, то начинал с жаром что-то объяснять. Но при всей его несдержанности и прямоте он сейчас был единственным, кто был на ее стороне, да и его суровые и гневные слова, которыми он говорил о верности семье и о мести врагам, очень скоро начали звучать в унисон с сердцем Сансы — именно этого ей и сейчас и не хватало, ее сердце искало близких людей, а горе и обиды просили выхода.

— Вы можете найти мою сестру, лорд Брандон? — спросила Санса. — Можете помочь ей?

— Вот это я одобряю! — воскликнул суровый Король Зимы. — Обязательно найду ее, а тебе могу дать совет: позови-ка завтра сюда этого чертова андальского королька да порви ему пасть.

— Меня тогда убьют, — ответила Санса, но в присутствии Брандона Строителя страха в ней уже не было.

— Мы все умрем, девочка, — пояснил Брандон Строитель. — Некоторые умрут на вонючем обгаженном тюфяке, как торгаши и крестьяне, некоторые примут позорную смерть труса, а достойным достанется славная смерть в бою. Даже если ты не заберешь никого с собой, а просто погибнешь, пытаясь добраться до его горла, я тебе клянусь, что ты попадешь в Чертоги Зимы. Я сделаю все, чтобы ты сидела рядом со своим отцом и дедом.

Брандон Строитель нашел Арью как раз вовремя: она лупила двух оборванцев, этапируемых на Стену, деревянным мечом, а из кустов на это смотрели почтенные призрачные старцы и болели за свою дальнюю родственницу как мальчишки.

— Эх, испортил такой бой, ворона! — пожаловался один из них, когда Йорен, конвоирующий всю честну компанию, вмешался и прекратил избиение неудавшихся грабителей. — Девчонка могла бы сейчас первые кости сделать.

Йорену не нужны были размолвки и вражда в идущем до Стены отряде, и он, решив, что Пирожку и Ломми уже достаточно перепало, отвел Арью в лес, намереваясь пребольно отшлепать ее за драчливость и не слушая возражений о том, что эти двое первые начали и пытались отнять у нее клинок, который дорог ей как память.

— Ну-ка, спускай штаны, — приказал Йорен, и тут все пошло не по его плану.

— А без этого ты и мальчика от девочки отличить не можешь? — спросил его насмешливый надтреснутый бас.

— Прыткий какой, «спускай штаны», — согласился другой, густой и сиплый голос, принадлежащий, видимо, достаточно добродушному выпивохе. — Ты ей сначала предложение сделай, чин-чином, потом мы сядем рядком да поговорим ладком...

— А, сущеглупый холоп, — пренебрежительно сказал третий, были в роду Старков за восемь тысяч лет и такие лорды.

После этих слов сквозь деревья и кусты прошла толпа призраков, от которой у Йорена, повидавшего всякого на своем веку, на затылке зашевелились волосы, но Арья окруживших ее теней с гербом Старков на доспехах совсем не испугалась: некоторые из них ей уже представились еще до драки с Ломми и Пирожком, например, Джон Старк, построивший в незапамятные времена Волчье Логово, и лицом похожий на Джона Сноу, только посеченного временем и боями, а некоторые на драку ее и подзуживали, например, Брандон Корабельщик, за хитрость свою прозванный Улиссом, и, как ни странно, дедушка Рикард.

— Я дико извиняюсь, благородные лорды, но какого хрена моя пра-я-до-стольких-не-сосчитаю-внучка тащится этапом на Стену вместе с уркаганами? — вопросил один из подошедших посмотреть на драку. — Отрядили двух моряков доставить ее домой, Корабельщика и Волчье Логово, и где ее корабль? По ручейку в снеготаяние запускать будете, как малышня?

— Мы в порт сунулись уже, но чувствую, засада там, — пояснил Джон Волчье Логово. — Я чувствую. Я всегда чувствую.

— Да поворачивать надо оглобли и Речные Земли по-серьезному поднимать, — предложил Теон Старк по прозвищу Голодный Волк, всю жизнь проведший в битвах и походах и объединивший под рукой Старков много древних северных королевств. — Пусть она вернется в эту Гавань да всех там раком поставит.

— Ты, Голодный Волк, я гляжу, всю жизнь воевал, вот тебе разницу между мальчиками и девочками и не объяснили, — влез добродушный веселый Старк, который предлагал Йорену сначала присвататься, а потом с девушки штаны снимать. — Али ты ее забыл, разницу эту. Давай я тебе поясню, почему девочке ни к чему ставить кого-то раком...

— Не надо возвращаться, — вернулся к теме разговора благоразумный Торрхен Старк, в свое время преклонивший колено перед Таргариенами, но уберегший своих людей. — Корабельщику какое задание было дано? Доставить ее домой. Вот и идите без лишнего шума.

— Ой, Торрхен Старк всегда предлагал сдаться, — не выдержал воинственный Теон Голодный Волк. — Как тебя только в Валгаллу пропустили, пацифиста.

— Я Брандон Старк, прозванный Строителем, — прервал остальных суровый и большой призрак, роста он вроде был такого же, как остальные, но казался выше и сильней. — И я говорю тебе, пра-тыщу-раз-внучка: возвращайся назад. Иди не скрываясь, как честный воин, и ничего не бойся — даже если погибнешь в бою, попадешь к нам, только забери с собой одного или двух.

Про то, что Старки тогда натянут нос Таргариенам, которые замотали уже кичиться своим Юным Драконом, Брандон Строитель умолчал, хотя такую мысль и имел: подумаешь, у Таргариенов в Валгаллу попал восемнадцатилетний полководец. А у нас в Валгалле будет девятилетняя девочка, на-кося, выкуси, андальское мурло!

— Тебя, досточтимый тезка, при жизни прозвали Строителем, а после смерти тебя стоило бы переименовать в Суицидника, — возразил Корабельщик. — Как ты есть основатель династии и зодчий Стены и Винтерфелла, ты стоишь ближе к богам и стратегию чуешь лучше, но насчет деталей это уж мы сами на месте разберемся. Арья, этот рыжий из клетки, который просил тебя за пивком сгонять, еще не надумал бежать?

— Он обещал мне любую другую жизнь в обмен на свою, но только одну, — недовольно ответила Арья. — Я сказала ему на это, что он жлоб. Так мы Сансу не выручим.

— Любую? — переспросил хитрый Брандон Корабельщик. — Так выпусти и назови ему его имя. Потом проси, что хочешь, чтобы отменить приказ.

— Погоди, пращур, — задумался Рикард Старк, его слово «любую жизнь» навело на другие мысли. — Так у тебя все равно только одно желание будет. А я же как советчик по современности прислан. Давай-ка, внучка, мы с тобой вместе к нему пойдем. Ты спроси его, сколько монет он готов заплатить за свой побег. И скажи, что нужно сейчас же. А ты, Йорен, чем ко внучке моей в штаны лазать, его двух приятелей на прицеле держи, чтобы тихо нам с ним и спокойно поговорить.

У перевозимого в клетке узника, на которого положил глаз зоркий и приметливый Корабельщик, всегда с первого взгляда узнававший хорошего воина, денег с собой, конечно, не было — но техника боя Арьи ему понравилась и даже пробудила у него ностальгию, и он предложил ей древнюю монету, которой, по его уверению, не было цены.

— Это великая ценность, — сказал узник, назвавшийся Якеном Хгаром. — Если захочешь сменить свое лицо и судьбу, дай эту монетку любому браавосийцу и скажи ему такие слова: «Валар моргулис».

— Выпускаем, — уверенно решил Рикард Старк, услышав такое объяснение ценности монеты. — Он наш с потрохами. Мы многим, многим теперь покажем, где раки зимуют.

Ночью Якен Хгар получил ключ от замка в обмен на монетку, закрыл, как было уговорено, за собой дверь клетки, и, отойдя от лагеря рекрутов Ночного Дозора, столкнулся в лесу с призраком Рикарда Старка.

— Давно мечтал иметь своего личного Безликого, — торжествующе сказал Рикард. — Девочке, что тебя выпустила, нужен телохранитель и помощник. Соглашайся, дружище, а не то я буду летать вокруг тебя и кричать не вовремя: «Вот идет Безликий!» Спишут тебя с боевых, так и будешь покрываться паутиной в своем Черно-Белом Доме. Ну?

— Что надо делать, посланец богов? — вздохнул Якен Хгар, немного подумав и не найдя выхода.

Оставленная своим воинственным предком, Санса не решилась потребовать к себе короля Джоффри и броситься в самоубийственную атаку, но из приоткрывшегося прохода в Валгаллу тянуло родным северянину холодком, и голубые как небо девичьи глаза постепенно становились ледяными, так что Криган Старк, прибывший для того, чтобы привести Королевскую гавань в надлежащее состояние, был своей пра-десять-раз-внучкой доволен, найдя ее в богороще перед сердцем-древом и отпугнув от нее какого-то никчемного пьянчугу. Живший всего пару столетий назад Криган Старец имел понятие о галантном обхождении и не собирался упрекать Сансу за андальский наряд — напротив, он даже припомнил подходящий к случаю комплимент, так что Сансе показалось, что, может быть, этот предок не будет требовать от нее безмерной отваги, и она пожаловалась ему на суровость Брандона Строителя, посылавшего ее на верную смерть.

— Брандон Строитель не всеведущ и не всемогущ, — ответил Криган Старец, стоя на фоне огромного дуба, сердца-древа богорощи Королевской гавани. — Но Строитель стоит к богам ближе всех нас и чувствует верный для рода путь. Я и сам скажу тебе, будучи младше многих, что верность себе, верность роду и бесстрашие вознаграждаются богами. В мире живых твоего дядю Брандона Дикого Волка, безрассудно бросившего вызов принцу Рейгару и погибшего, все еще считают сумасбродом — но небу видней, и он не только попал в Валгаллу, но и последовавшие события сделали славным имя твоего отца, которого будут помнить в веках как великого воина, сломившего целую королевскую династию, убившего знаменитого Артура Дейна и даже некоторое время сидевшего на Железном троне — дольше, чем сидел на нем я, хотя и мое пребывание там стало легендой. Дикий Волк теперь знает это и полагает, что ради этого стоило погибнуть.

— Мой отец тоже погиб, — сказала Санса, она уже не плакала, но все бывшее в ней живое, мягкое и женское еще сопротивлялось беспощадному взгляду из вечности. — Он остался бы жив, если бы не согласился стать десницей.

— Это неведомо никому, — отозвался Криган Старец. — И никто в итоге не останется жив, я прожил больше ста лет и все равно умер. Род же Старков и его слава пребывают вовеки. Твой отец погиб, но Север объявил твоего старшего брата Королем Севера и возложит на него корону, которой наш род был лишен триста лет. Наши солдаты гибнут в бою, и мы гибнем в бою, для того мы и берем в руки меч, чтобы умереть с оружием в руках, — а войско и род одерживают победы.

— Если Брандон Дикий Волк и жалеет сейчас о чем-то, так это о том, что не убил в поединке Петира Бейлиша — кажется, у вас это называлось благородным и рыцарственным поступком, и он при жизни был доволен тем, что галантно уступил просьбам твоей матери, — добавил Криган Старк. — Мало того, что нашему роду после его смерти пришлось вступаться за него, потому что при жизни он не убил никого в бою и сам не был в бою убит, но вдобавок Петир Бейлиш теперь предал твоего отца и привел его к гибели.

Призраки, приходящие из Валгаллы, и в самом деле не всеведущи, и им неизвестны многие дела своих потомков, хотя встретившие их и полагают часто иначе. Криган Старк не знал, что боги недавно открывали перед Сансой короткий и быстрый путь к своим славным предкам, дав ей возможность утянуть Джоффри вместе с собой в колодец двора под крепостной стеной, и не осуждал ее за колебания и слабость в момент истины, но его слова сами собой осуждали ее — она теперь понимала, что могла бы тогда не только отомстить за отца, но и помочь своей семье и многим другим, кто тогда еще не пострадал от короля-самодура. Но сейчас мысли Сансы занимал более опасный лорд Бейлиш, который не был дураком, как Джоффри, и был виноват во всем происходящем уже полной мерой.

— Лорд Криган, может, мне позвать завтра утром Бейлиша? — спросила Санса, и суровый Хранитель Севера наклонился к ее лицу.

— Боги направят твою руку, — пообещал Криган Старк, указывая рукой на сердце-древо. — Повторяй за мной: «Доблесть радует вас, Старые боги, так исполните мою единственную просьбу — дайте мне отомстить…»

Якен Хгар действительно ценил возможность сходить на боевые, и жизнь его по миру помотала, но ни о чем подобном путешествию по Красному замку в компании призраков он даже и не слышал. Брандон Строитель и Криган Старец перекликались через весь замок, жутко воя и пользуясь тем, что никто, кроме членов семьи и тех, кому они хотят стать слышными, их услышать не может, и Брандон Строитель вел свой маленький отряд на звук, плутая в подземельях и коридорах, выстроенных Мейгором Жестоким.

— Нет, ну кто так строит? — оскорбленно восклицал Брандон Строитель, когда отряд утыкался в очередной тупик, и осуждающе взглядывал на Якена и Арью, которые не умели проходить сквозь стены. — Беда мне с вами, с молодежью. Давайте еще на уровень поднимемся.

Наконец отряд поднялся до первого жилого уровня, на котором уже стали попадаться караулы, и Якену нашлась работа.

— Слушайте, мы так весь Красный Замок перережем! — возмутился наконец Якен, чувствуя, что ситуация развивается от плохого к худшему: сначала, когда призрак Рикарда Старка угрозами разоблачения выманил у него клятву быть телохранителем его внучке, Якен рассчитывал на более-менее спокойное путешествие до Винтерфелла с милой девчушкой, которую можно по дороге научить плохому и завербовать в Черно-Белый Дом. Но охранять ту, кто идет навстречу своим врагам, чтобы спасти сестру… Откуда только этот призрак взял свою тройную модификацию вассальной клятвы, первой частью которой было «Человек не может причинить вред члену семьи Старков или своим бездействием допустить, чтобы члену семьи Старков был причинен вред»? Явно на том свете есть немало времени на то, чтобы подумать над отвлеченными вопросами.

— Может, и перережем, — согласился Брандон Корабельщик. — И туды их всех в качель!

— Культурный какой выискался, — поддержал пращура Рикард Старк. — Небось, когда только что с трупов лица срезал, не был таким культурным.

— Ладно, давайте опять в подземелье отойдем, — предложил Джон Старк, которого за его подвиги другие призраки чаще всего называли Волчье Логово. — Пусть живые спрячутся да отдохнут, а мы наконец дорогу найдем и вернемся. Рикард, оставайся с ними за компаньонку, все-таки незамужняя девица с мужчиной.

Призраки дружно заржали и ушли из подземелья сквозь стены, а Арья, к своему удивлению, в первый раз действительно подумала о себе как о незамужней девушке и, искоса глянув на Якена, отметила, что он даже красивый, если его отмыть, и снятый с караульного панцирь и красный плащ ему к лицу. Но Арья, конечно, оставалась Арьей, потому что, устроившись на полу подземелья напротив Якена, никаких женских и очаровательных предметов для беседы она не нашла.

— А как ты убил предпоследнюю пару часовых? — заинтересованно спросила Арья.

— Смотреть надо было, — весело ответил Якен, он тоже постепенно выходил из роли загадочного Безликого, попутешествовав в теплом семейном кругу.

— Научишь меня?

— Чтобы учиться, ты должна будешь пойти со мной, — предложил Якен, к вербовке рекрутов он подходил несколько прямолинейно, настолько, что даже не представлял, как это звучит со стороны. — Далеко, за Узкое море.

— Приходи, моя хорошая, ночью на сеновал, — перевел предложение Якена с вестеросского на похабный дедушка Рикард, сидевший рядом и обеспечивающий своей призрачной фигурой романтическую подсветку. — То есть в Черно-Белый Дом. Ты учти, двуцветный, она не одна придет. Она с нами вместе придет.

Когда Брандон Строитель наконец нашел Кригана и Сансу, они оба сидели в камере темницы, и Криган пытался загладить свою вину перед пра-десять-раз-внучкой за свой непрекращающийся в последние два часа замогильный вой, услаждая ее слух песнями. Правда, репертуар у Кригана Старка был аховый, но после двух часов воя и такой репертуар казался Сансе райской музыкой, да и в уместности ему было не отказать.

Твердыня Мейгора, ветер с Севера,

хрипло пел Криган Старк, много лет при жизни собачившийся с Ночным Дозором из-за земель Нового Дара и наобщавшийся таким образом с уголовным элементом

Этапом до Стены, зла немеряно,

Лежит на сердце тяжкий груз…

— Ну, дорогие потомки, — довольно сказал Брандон Строитель, входя в камеру сквозь дверь. — Теперь и поглядеть на вас приятно, и послушать. Доложите о проделанной работе.

— В темницу посадили, дело шьют, — пояснил очевидное Криган Старец.

— В чем обвиняют? — поинтересовался Брандон Строитель, уж он-то, пока Стену строил, повидал на стройке уголовного элемента даже побольше Кригана. — Я так по лицам вижу, вы на отрицалово идете.

— Я этому принцу-предателю щеку порвала, — ответила Санса, у которой действительно на лице остались следы от драки с охраной Джоффри.

— Хорошо, — довольно сказал Брандон Строитель. — Оружие на нем было? Надо было зарезать.

— Да какое на этом гнилом мажоре оружие, — пренебрежительно ответил за Сансу Криган. — Даже бой не принял, взвыл, кинулся наутек, а потом приказал своим шестеркам ее избить. Она молодцом стояла, одному глаз выбила.

— Между прочим, у меня теперь все болит, — пожаловалась Санса.

— Между прочим, до свадьбы заживет, — отмахнулся Брандон Строитель, который давно был призраком и забыл уже о хрупкости собственного тела, вспоминая в Чертогах Зимы только о славных победах и о том, как хрустели под его палицей кости врагов. — Ладно, пойдем отсюда. Часового я быстро напугаю до обморока, дрянь парнишка, а вот дверь мне не отворить, тут нужна дружеская живая рука.

Сдавленный крик часового подтвердил, что вышедший сквозь дверь Брандон Строитель и впрямь показал ему козью морду, а потом дверь заскрежетала, отворяясь, и к удивлению Сансы, уже не чаявшей увидеть Арью живой, а уж тем более увидеть ее в роли своей спасительницы, сестра бросилась ей на шею. Санса и рассмеялась счастливо, и вскрикнула, потому что Арья нечаянно потревожила ее боевые синяки, и Арья заметила это, как-то замерев лицом и протянув назад руку, чтобы в нее вложили факел.

— Ты лица запомнила? — спросила сестру Арья. — Мы им всем горло вскроем и язык узлом завяжем.

Беглецы вполне могли бы уйти той же дорогой, которой пришли, но, как на грех, в тюрьме началась смена караулов, и новые караульные, застав сменяемых в мертвом виде и со срезанными лицами, почуяли, что что-то идет не по уставу. Якен Хгар попытался спасти положение, надев одно из срезанных им лиц и весьма удачно перевоплотившись, но его работу телохранителя делали почти невыполнимой воинственные призраки Старков, подзуживающие своих отдаленных потомков принять бой.

— Бэттл! — взревел Брандон Строитель, самый воинственный из всех, несмотря на мирное прозвище, и кинувшийся на Арью стражник вздрогнул, замешкался и пропустил смертельный режущий удар по шее.

Гибель одного из стражников, конечно, ничего бы не решила, даже несмотря на умения Якена Хгара, но не успел павший от руки Арьи перестать хрипеть разрезанным горлом, как в тюремный двор хлынула толпа призраков, побросавших все земные дела и даже пиршественный стол в Чертогах Зимы, и от их замогильного воя большинство стражников, почувствовав себя в окружении грозных и ужасных на вид противников, которых бесполезно рубить мечом, бросилось наутек, и даже прибежавший по тревоге Илин Пейн выронил свой новый меч.

— А-га-га! — ликовали призраки Старков, толпясь вокруг Арьи и крича наперебой. — Девочка в девять лет сделала кости! … И заметьте, в бою, благородные лорды! Cразила тренированного бойца в полном доспехе! … Хрен Таргариенам! Хрен Таргариенам! … А у Болтонов молодежь только со связанных шкуру обдирать может… Да их и не берут в Валгаллу, упырей!

— Ну а ты что стоишь? — спросил Сансу среди общего веселья Брандон Корабельщик, его прозвище тоже было мирным, а характер при жизни был бешеным, да и после смерти остался таким же: многие века Север помнил, как, надавав по соплям Железнорожденным и воротясь домой из морского похода, Брандон Корабельщик начинал мирную жизнь с того, что отстреливал из своего тугого лука наглецов, в его отсутствие пристававших к его дочкам. А уж про то, что Брандон Корабельщик сделал бы, если бы в его отсутствие кто-то лез к его жене и пьянствовал в его доме, даже сложили великую и кровавую балладу, до сих пор частично вспоминавшуюся на Севере, несмотря на прошедшие с тех пор тысячелетия.

Сансе при бегстве из тюрьмы достался меч одного из тюремщиков, бывший ей не по руке, и в короткой схватке она успевала только уворачиваться и почти случайно, но со смачным хрустом вмазала одному из новых караульных по ноге. Он так и лежал неподалеку, не в состоянии снова встать на ноги.

— Кажется, я ему колено выбила, — сказала Санса, взглянув на своего недавнего противника.

— Так добей, — велел Брандон Корабельщик.

— Я не могу, — нерешительно сказала Санса, все-таки она была одиннадцатилетней девочкой, да и в рыцарских романах не одобрялось бить лежачего.

— Ах, ты не мо-ооожешь, — протянул хитроумный Брандон Корабельщик. — А они, значит, могут сдирать с тебя хорошее платье и выдавать дерюгу.

— Я не хотел! — вскрикнул поверженный караульный и тем самым подписал себе смертный приговор. — Меня заставили!

— А-га-га! — взревела во второй раз толпа фамильных привидений после того, как караульный тщетно попытался защититься своим мечом. — Хрен с ним, что лежачего, сама же положила! … Оцените боевую ярость, благородные сэры! … Рыжие у нас в роду бывают редко, но метко! … Ну, теперь у нас все отлично будет, а то что такое, музыка в Чертогах Зимы играет, а потанцевать не с кем.

— Мои героические потомки! — торжественно возгласил тем временем Брандон Строитель. — Обратите ваши взоры на то, что нас всех объединяет, и почтите серьезностью родовую святыню.

Впрочем, свой призыв к возвышенной серьезности Брандон Строитель тут же сам и нарушил, когда все призраки столпились вокруг лежащего на камнях великого меча Лед, а Якен Хгар, которому давно казалось, что отсюда пора сматываться, попытался его поднять.

— Куда руки тянешь, мой двуцветный спутник! — рявкнул Брандон Строитель. — Пойди ножны вон в том коридоре подними, я этого безъязыкого лишенца еще разок напугал, он и их обронил. А вы, пра-тыщу-раз-внучки, поднимайте меч потихоньку.

Арья и Санса с трудом поставили почти вертикально меч отца, взявшись вдвоем за гарду с разных сторон, и толпа призраков снова одобряюще взревела.

— Кто первым выполнил возложенное на него задание? — воскликнул Брандон Строитель, довольный собой так, словно он во второй раз выстроил Стену. — Кто молодец? Я молодец!

— Ну нам-то еще короля свергать предельно ограниченным контингентом, — напомнил Брандон Корабельщик.

— А нам еще войну выигрывать, — возразил Теон Голодный Волк. — Всяко потруднее будет.

— Сколько их там было, этих королей, — отмахнулся Брандон Строитель. — Сколько войн мы выиграли. А Лед на свете всего один. Давайте, внученьки, кладите его на плечо да тащите потихоньку.

— И все же я бы не советовал еще раз принимать бой, — напомнил о себе рассудительный Торрхен Старк, который в свое время тоже спас Лед, но на свой манер.

— Вон там проход в заброшенные подземелья есть, — вспомнила Арья. — Я тут в прошлом месяце кошек ловила.

Докладывать королеве Серсее о происходящем в замке пришлось Яносу Слинту, который уж было возрадовался своему новому титулу и решил, что он при новой власти в фаворе.

— В замке происходит бесовщина, ваше величество, — начал Слинт, рассчитывая на то, что вдруг на его счастье Серсея хоть в этом окажется нормальной женщиной и запаникует, а то и упадет в обморок, и избавит его от необходимости докладывать дальше. — Некоторые несознательные бойцы, столкнувшись с вооруженными до зубов призраками, обратились в бегство. Есть потери.

— Что, этих трусов затоптали другие? — возмущенно ответила Серсея, и Слинту пришлось докладывать дальше.

— Двоих караульных зарезали сестры Старк, — осторожно начал Янос Слинт.

— Вы нашли вторую? — преждевременно обрадовалась Серсея.

— Да как бы не наоборот… — еще осторожнее сказал Янос Слинт.

— Поймать! — вскричала разгневанная Серсея. — Привести сюда!

— Осмелюсь доложить, — не смог больше скрывать правду Янос Слинт. — Солдаты отказываются выходить из казарм, ваше величество. Кроме сбежавшей северной принцессы, у нас за сегодня потери тридцать семь человек убитыми. С большинства трупов срезаны лица. Что с вами, ваше величество? Что с вами?!

Теон Старк по прозвищу Голодный Волк, объединивший под рукой Старков многие северные королевства, жил войной. Ему было наплевать на ратные подвиги, красивые атаки и геройскую славу — он нес смерть, проходя намеченным путем неотвратимо, как идет ко дну брошенный в воду камень. Сейчас Теона Голодного Волка видел и слышал только провозглашенный Королем Севера Робб Старк, а от глаз Карстарков, в чьих жилах текла старковская кровь, Голодный Волк предпочитал скрываться до времени, и они увидели его призрачную фигуру только тогда, когда Робб выехал к стенам Близнецов. Теон Голодный Волк не доверял переговоров женщинам и не вел их на чужой территории — он их вообще, говоря по чести, не вел.

— Уолдер Фрей! — рявкнул Робб, которого вдохновляли занимательные военные истории, что Голодный Волк знал во множестве. — Ты еще способен подняться на стены своего замка?

— Я буду говорить за своего отца, — с готовностью откликнулся Стеврон Фрей.

— Значит, новый лорд Близнецов теперь ты?

— Черта с два! — тяжело дыша, просипел Уолдер Фрей, показываясь в бойнице. — Я лорд своего замка, юный наглец! Что тебе нужно?

— Именем твоего сеньора Хостера Талли я требую, чтобы ты дал мне пройти.

— Я присягал короне, — попытался выкрутиться старый Фрей, — а с точки зрения нового короля вы мятежники, которым нельзя помогать.

— Ты не вассал короны, вассал короны твой сеньор, — твердо и справедливо сказал Робб Старк. — Либо ты верен вассальному долгу, либо ты никто, и с тобой можно сделать что угодно. Предъяви своему сеньору обвинения, которые дают тебе право восстать против его власти, и не бабские обиды вроде пропущенных свадеб, а скажи, в чем он нарушил свою часть вассального договора. Если он не творил с тобой несправедливости, дай нам пройти. Я требую этого его именем.

— Я посмотрю, что вы сможете со мной сделать, пока я нахожусь за родными стенами, — самонадеянно заявил лорд Фрей, хотя его начало пробирать. Уолдер Фрей был торгашом, а не воином, добивался всего хитростью и осторожностью, не бывал в битвах и не привык смотреть смерти в лицо — а теперь осторожность начинала подсказывать ему, что с этим сумасшедшим не стоит связываться. Но нужный момент проявить осторожность Уолдер Фрей упустил, теневым командиром армии Старков был злой и неудержимый Теон Голодный Волк, который уже подсказывал молодому Королю Севера нужные слова.

— Мы возьмем твой замок, сожжем его дотла и вырежем всех, кто не выйдет к нам и не сдастся до этой полуночи, включая женщин и детей, — пообещал устами Робба Старка Теон Голодный Волк, знающий силу страха.

— Пока вы будете осаждать нас и переправляться ко второй башне, Риверран падет, — уже не столь решительно проговорил со стены Уолдер Фрей. — Твой дед, старый Хостер Талли, погибнет в Риверране, его сын и твой дядя погибнет в плену, а вам останется только бежать за Перешеек, чтобы уйти от армии Тайвина Ланнистера.

— А какая тебе разница, если все это случится? — ответил Теон Голодный Волк уже своим жутким голосом. — Много ты будешь думать о Риверране, когда Близнецы падут и твои кишки будут наматывать на руку? Подумай, старик, каждый год жизни на закате лет — это очень много.

Злоба и неукротимость Теона Голодного Волка пробрали даже лорда Болтона, который почтительно подошел к Роббу Старку, когда оригинальные переговоры по-северному закончились.

— Не сердитесь на меня за мою откровенность, государь, — сказал Русе Болтон своим жутким тихим голосом, который уже не имел власти над тем, кто слышал голоса пришедших из Валгаллы. — Я откликнулся на ваш зов из уважения к вашему отцу. А дальше пойду за вами из уважения к вам. У меня есть несколько человек, которые вам пригодятся.

Всю ночь, словно крысы, из Близнецов бежали объятые страхом люди — так, как воевал на закате Века Героев Теон Голодный Волк, не воевали уже давно. В рыцарские просвещенные времена воюющие стороны составляли союзы, размышляли над стратегией войны и тактикой сражений, искали ратных подвигов и достойных песен свершений. А сейчас с Севера пришел первобытный ужас, тысячи воинов, желающих, похоже, просто поубивать под настроение, и, если им для этого подвернулись под руку Фреи — можно перерезать и Фреев. Именно от этого ужаса спасались из Близнецов дрогнувшие перед ним люди, как бы ни старались останавливать их остававшиеся верными защитники замка, и в этой суматохе в замок Фреев проникли несколько человек, обещанных Русе Болтоном. До самого восхода беглецы кидались в воду, срывались со стен замка, выскакивали на мост между башнями — а на восходе в реку полетела голова старого Фрея, снятая с плеч головорезами Болтона, и Стеврон Фрей, надеясь на помощь жестокого Короля Севера в будущей междоусобной борьбе за место лорда Близнецов, отворил ворота.

— Вот поэтому в мое время на Севере говорили: «не верь, не бойся, не проси», — пояснил королю Роббу Теон Голодный Волк. — Теперь хорошо бы у Фреев всех мужчин вырезать, от мала до велика. А их войско и вассалов подставить под Тайвина.

Это было слишком даже для привыкшего к предку Робба, который даже не мог найти слов для такой расправы со сдавшимся противником.

— Да, были когда-то на Севере и Фросты, и Тауэрсы, — заметил Голодный Волк. — А вот не сохранились. Ты думал, куда они все подевались? — и Голодный Волк рассмеялся жутким ледяным смехом, которого Русе Болтон, на свое счастье, не слышал, хотя он и так понимал, что больше он на Севере не самый страшный человек.

— После такого нам больше никто не сдастся, — нашел наконец аргумент Робб. — Повесим пяток за задержку сдачи, для острастки, и тех свалим на Стеврона.

— А, добрый ты человек, — просипел Голодный Волк. — Смотри, чтобы твою работу женщинам доделывать не пришлось. На века ведь позор будет.

Бестелесный Теон Голодный Волк избегал теперь земных битв — посмотреть было интересно, но поучаствовать и понюхать запах крови больше не удавалось, так что в результате получалось одно расстройство, все равно что со связанными руками смотреть на голую женщину. Поэтому битву в Шепчущем лесу Голодный Волк пропустил, вместо этого отправившись посмотреть на старшего Ланнистера: при жизни Голодный Волк о Ланнистерах только слышал, семейство это для него было новое, с точки зрения битья еще не изученное.

Сухой и строгий бритоголовый лорд Тайвин не испугался появившегося в его шатре мрачного призрака, даже несмотря на то, что переоценил сначала его непосредственную опасность.

— Значит, ворожея Станниса действительно умеет вызывать к жизни тени, — спокойно сказал Тайвин, встав перед призраком и понимая, что с тенью он сражаться не сможет, и так же спокойно отдал ординарцу, как он думал, свой последний приказ: найти рыжую ворожею, которая должна быть неподалеку, отвести к Кивану и тщательно допросить.

— Ты достойный человек, Ланнистер, — с уважением сказал Голодный Волк, поняв, что Тайвин ждет смертельного удара. — Придет время, и ты займешь свое место в чертогах Валгаллы рядом со своими младшими братьями. А если не будешь хитрить, воевать с бабами и бесить своих ближних, может, боги даже даруют тебе смерть с мечом в руках. Я, Теон Старк, прозванный при жизни Голодным Волком, не для того покинул Валгаллу, чтобы убивать тебя. Просто хотел передать, что Королевская гавань пала и на Железном троне сидит Старк.

— Призракам свойственно морочить людей, — хладнокровно ответил лорд Тайвин, но Голодный Волк все же заметил, что попал в цель. Испугался старый Ланнистер за своих внуков, за свою тщеславную мечту о королевской династии с львиной кровью в жилах. — Почему я должен тебе верить?

— Через день в замок Харровея прилетит ворон с письмом, которому ты поверишь, — пообещал Голодный Волк и подумал, что цель достигнута, послезавтра Тайвин выступит к Королевской гавани, не принимая боя, а северной армии можно будет даже в Западные земли сбегать, пограбить и порубить, — и Голодный Волк там никогда не бывал, и девки там, говорят, сочные.

Вернувшись в лагерь Робба Старка, празднующий победу, Теон Голодный Волк по заведенной им у себя традиции в очередной раз напугал до икоты своего железнорожденного тезку — ну не нравился ему этот парень, что тут поделаешь, — и обнаружил, что в семье молодежь опять ссорится по пустякам. Лорд Карстарк, вместо того чтобы радоваться попаданию двух сыновей в Валгаллу, отказывался осознавать северную мудрость «бабы еще нарожают» и хотел порешить убившего их в бою сына Ланнистера, попавшего в плен и посаженного в клетку. Робб Старк из каких-то барышнических соображений, связанных с обменом заложников, спорил с родственным домом из-за поганого идолопоклонника-андала. В общем, молодежь вела себя глупо и необъяснимо и вполне могла доспориться до смертельных обид и поножовщины. Такой беспорядок в своей семье Голодный Волк допускать не собирался.

— А что, дорогие мои потомки, — предложил Голодный Волк, становясь видимым и Джейме Ланнистеру, раз уж беседа так удачно идет около его клетки. — Давайте, что ли, пленным кишки повыдергиваем и на ветвях чардрева развесим.

— К югу от Перешейка теперь нет чардрев, почтенный предок, — отозвался Рикард Карстарк, ему нравился факт, что Голодный Волк и его предок тоже, приятно иметь с Королем Севера общих прародителей, если это не обезьяна.

— Значит, насчет выдергивания кишок мы порешили, возражений нет, — заметил Голодный Волк. — Теперь давайте придем к согласию, животы будем вскрывать или через задницу кишки им вытянем.

— А какая нам от этого радость? — возразил Робб, все же не мог он привыкнуть к юморку своего кровожадного предка, да и как тут привыкнешь, когда то и дело оказывается, что Голодный Волк вовсе и не шутит.

— Ну хотя бы воронам радость, — с нехорошей усмешкой ответил Голодный Волк. — Пир для ворон, звучит?

— Пир стервятников лучше, — не согласился Робб, он по сравнению с Голодным Волком был грамотный и начитанный, хотя в сравнении с Голодным Волком легко было блеснуть ученостью.

— В общем, как кишки из пленных тащить, буду решать я, — подытожил Голодный Волк. — Вы, я погляжу, больше по части оформления. Эй, бойцы!

К этому моменту Джейме Ланнистер понял, что все страшилки про северян, которые рассказывали в Западных землях на День Мертвых, не выдумка, а правда, и о многом пожалел. «Ведь можно же было подарить мальчику кинжал за молчание, а еще лучше взять его в оруженосцы, — запоздало укорял себя Джейме, чувствуя ответственность за своих людей, которым теперь суждено умереть страшной позорной смертью. — Зачем скидывать вниз-то было? И на Эддарда я зря сразу с мечом полез, даже отец сказал бы, что можно бы сначала и поговорить, один на один и миром… А потом… а еще потом… Милосердные боги, с кем же мы связались!»

— Благородные лорды! — воззвал Джейме из клетки. — Позвольте мне написать отцу, я клянусь, что удерживаемых в Королевской гавани принцесс освободят.

— Ты лучше побеспокойся о своих, что остались с ними в Королевской гавани, — предостерег Теон Голодный Волк, но идея с письмом ему понравилась: пусть, пусть напишет парень домой да нагонит на свою семью страха, для того Голодный Волк эти разговоры при нем и завел.

— Кто вернет мне моих сыновей? — потребовал Рикард Карстарк, его не так-то легко было сбить с мысли.

— Карстарк! — осуждающе сказал Голодный Волк. — Ты говоришь обидно. Твои сыны попали в Валгаллу, в один чертог со мной, а ты чем-то недоволен. Праздновать надо. Давайте вот его женим.

— Меня? — не понял предка Робб.

— Да тебя скорее за штаны держать придется, — хохотнул Голодный Волк, он не то чтобы осуждал, только удивлялся, куда на Севере подевалось право победителя и зачем еще и жениться. — Вот его, — и Голодный Волк ткнул в Джейме Ланнистера призрачным пальцем.

— Я не согласен, — возразил Джейме.

— А на кишки через жопу вытянуть ты согласен? — не преминул вернуться к приятной теме Голодный Волк. — Ты погоди, я тебе такую жену найду, и на эту жизнь, и на вечную! Деву-воительницу, чтобы точно попала в Валгаллу и чтобы тебе и при жизни, и после за один только взгляд на сторону хрен бы оторвала!

«Так! — подумал Голодный Волк, видя, что напугал он все-таки отважного западного рыцаря. — Так мы победим гордый дом Ланнистеров! Этакого жука им в муравейник запустим, главное теперь нужную деву-воительницу найти. И лучше всего не одну: что там говорили эти братишки, Тайгетт и Герион, которые вот совсем недавно к ним прибыли, сколько их там Ланнистеров всего, кого там еще можно оженить? Будем разлагать врага изнутри».

Новокоронованный Джоффри спал беспокойно, все еще считая разорванную щеку худшим происшествием в своей жизни, когда его разбудил яркий лунный свет и позвякивание оружия. Над постелью жестокого и капризного молодого короля стоял призрак с длинной седой бородой и в полном боевом облачении с лютоволком Старков на груди. Несмотря на теплую погоду, пришелец с Севера был облачен поверх доспехов в тяжелый плащ на меху — да и Джоффри такой плащ пригодился бы, потому что ему сразу стало холодно, и он начал мелко дрожать.

— А теперь слушай меня очень внимательно, — сказал призрак. — Я обрисую тебе ситуацию коротко, исчерпывающе и доступно твоему куцему уму. Я — Криган Старк, прозванный Старцем. Ты — маленькое трусливое чмо.

— Стража! — тонким голосом раздавленного зайца вскричал Джоффри, подтверждая правоту Кригана Старка, но вбежавшим в его покоям Боросу Блаунту и Мендону Муру призрак был не виден.

— Он здесь! Здесь! — тыкал пальцем Джоффри, а Криган Старк только стоял перед ним и сокрушенно качал головой.

— Я вижу, ты не имеешь чести знать, кто я такой, — с некоторым сожалением и даже обидой сказал призрак, когда рыцари Королевской гвардии убедились, что их молодой король рехнулся, и Блаунт отправился за его матерью и за мейстером, а Мур вернулся на свой пост у дверей. — Повторяю во второй раз, для дебилов и тугоухих: я — Криган Старк.

— Дожил, — покачал головой призрак, не замечая в перепуганных глазах Джоффри никаких признаков узнавания. — Забыли. Было время, меня в Королевской гавани каждая собака знала. Вот так держал! — и Криган Старк поднес к лицу Джоффри призрачный бронированный кулак. — Кстати, это возвращает нас к теме нашего милого разговора.

Прибежавший мейстер Пицель не нашел в Джоффри никаких признаков болезни, кроме бросающихся прямо в глаза: Джоффри трясся, указывал рукой то туда, то туда, и утверждал, что сейчас здесь стоит Клиган Старк и требует, чтобы Джоффри назначил десницей сбежавшую из темницы Сансу Старк.

— Я тебе дам Клигана, картавая ты бестолочь! — возмутился призрак Хранителя Севера, когда завернутого в одеяло Джоффри провели в спальню матери, как маленького, и по дороге Криган Старк увидел нового рыцаря Королевской гвардии Сандора Клигана. — Наберут в Королевскую гвардию уродливых оборванцев, да еще и меня с ними путают!

— Ты у меня спать не будешь, — пообещал Криган Старк, когда наконец задремала встревоженная Серсея, и сам Джоффри прикрыл глаза. — Вы, Ланнистеры, против допросов с лишением сна слабы. Соглашайся, пока я тебя в голом виде через весь город не прогнал. Для вас, Ланнистеров, такое наказание самое оно.

— Я Баратеон! — возразил Джоффри.

— Сто лет я прожил на свете, а белобрысых Баратеонов не видал, — отрезал лорд Криган. — Ничего, это мы тоже еще разъясним, какой ты такой Баратеон. А сейчас назначай мою пра-десять-раз-внучку десницей, мы повторим вам Час Волка, и твои мучения окончатся.

Джоффри вполне справедливо предположил, что вместе с мучениями тогда окончится и его жизнь, и решил держаться, досидев без сна до утра — всякий раз, когда он пытался уснуть, неслышимый никому призрак делился с ним образчиками зловещей северной поэзии.

— Когда наши кони въедут в столицу, я повешу многих! — заунывным распевом выл засыпающему Джоффри в ухо Криган Старк.

— Копай себе могилу, сука белобрысая, мы тебя повесим!* — ревел Криган вновь, стоило Джоффри закрыть глаза.

К утру слова походной песни войск Кригана Старка времен Танца Драконов Джоффри не только выучил наизусть, но и не смог бы забыть во всю жизнь, а Серсея, найдя бессонного сына у окна, ушла за маковым молоком. Джоффри тем временем активно дозревал, ничуть не собираясь перед лицом смерти закаляться характером и проявлять дремлющее в достойных людях мужество, а лорд Криган временно перешел на нежную лирику.

Бывают ночи, только лягу,

задушевно декламировал Криган Старк, чтобы жертва размякла и возмечтала о покойном сне в мягкой постели.

На Север поплывет кровать,

И вот ведут меня к оврагу,

Ведут к оврагу убивать!**

Джоффри снова испуганно вздрогнул, но помощь в лице Пицеля и чашки макового молока была уже близка, а содержавшемуся в стихах предупреждению Джоффри не внял, ибо его не понял.

Первая порция макового молока не помогла, потому что лорд Криган перевел свою походную песню на энергичный речитатив, и Джоффри то и дело вскакивал с постели — тут вскочишь, когда тебе в ухо рявкнут: «Мы тебя повесим!», и забвение несчастному молодому королю подарила только третья порция, и то ненадолго.

— Небо, — воскликнул стоящий среди заснеженной равнины Криган Старк, на этот раз во плоти и с пуком розог в правой руке, и поднял к небу левую руку, словно призывая его в свидетели, а Джоффри понял, что он спит и ему снится сон, из которого три чашки макового молока его уже не выпустят. — Небо не видело таких позорных андалов, как ты и твоя шайка-лейка. Ты что, серьезно хотел спрятаться от потустороннего мира во сне?

Пока Криган Старец занимался недостойным королем Джоффри и пока тот сползал с постели, чувствуя по спазмам в спине и ягодицах, что его во сне действительно хорошенько выпороли, Санса и Арья прятались в бесконечных подземельях под Красным замком в компании фамильных призраков, а Якен Хгар выполнял более мирные задания: он принес для сестер два одеяла, для Сансы новое платье, а потом сходил и за иголкой с ниткой, потому что Санса собиралась ушивать платье по своей фигуре, и отправился за едой, когда в подземном ходе ему повстречался идущий к семье лорд Криган — в последние годы земной жизни у столетнего лорда Кригана сильно болели ноги, и теперь, даже имея возможность призрака проходить сквозь стены и переноситься с места на место, он не мог отказать себе в удовольствии легко пройтись человеческими дорогами.

— Пойди подбери там королевский указ у выхода, — распорядился лорд Криган. — Не король, а какая-то безграмотная свинья. И бумаги с перьями захвати, будем свои указы теперь писать. Он такой болван, что даже про Час Волка не знает, назначил Сансу десницей бессрочно, а не как меня тогда назначали, на один день, чтобы я свершил суд.

— Слышь чего, — крикнул вслед Якену лорд Криган, заметив по выражению его лица, что тому не нравится быть Безликим на побегушках. — Ты ищи в своем положении хорошие стороны. С такими девушками сидишь сам-третий. Доживешь, как я, до седой бороды, потом же сам вспоминать будешь как лучшие дни своей жизни.

Принесенный Якеном королевский указ о назначении Сансы десницей произвел на всех большое впечатление, а лорд Криган Старк с удовольствием принял поздравления от предков и потомков. Арья забрала себе лист бумаги и перо и начала набрасывать какой-то список, а лорд Криган, который уже успел отлучиться в Валгаллу поговорить с лордом Эддардом и прояснил причину ланнистерской внешности Джоффри, подсказал Сансе обтекаемую формулировку для составляемого красивым почерком указа о новом Часе Волка.

«Именем короля андалов, ройнаров и Первых Людей, — диктовал лорд Криган, опустив имя недостойного короля, занимающего трон не по праву и велев Сансе написать первое слово на отдельной строке, чтобы потом можно было вписать туда Станниса Баратеона задним числом, — я, десница Санса Старк, предаю королевскому суду следующих предателей государства и недостойных рыцарей…»

— Готово, — подала голос Арья, и по ее списку все сразу поняли, что наглости ей не занимать.

— Ну нельзя же именем короля казнить короля, — возразила Санса. — Хотя стоило бы. Давай пока отложим. И Серсею тоже.

— Бейлиша пишите первым, — подсказал лорд Криган, а Санса коротко кивнула в ответ. — Ваш отец свидетельствует, что это он приставил ему к горлу нож и обвинил его в измене.

— Илина Пейна, — переписывала Санса со списка сестры, — Яноса Слинта, Мерина Транта… Младшего-то Клигана за что?

— Он убил моего друга, — мрачно сказала Арья.

— Сандор добрый человек, — убежденно сказала Санса. — Просто в детстве его изувечил собственный брат, и с тех пор он стал жесток и черств.

— Девочки, не ссорьтесь, — примирительно сказал дедушка Рикард. — Одной ланнистерской собакой больше, одной меньше, какая разница.

— Он за меня вступался, — заупрямилась Санса.

— Пиши, пиши, — подсказал лорд Криган, — всегда можно помиловать. Я вот Корлиса Велариона записал лишним, а то не список был, а очко, двадцать одно имя, — так меня потом вся королевская семья уговаривала, а Черная Али за меня замуж согласилась выйти, лишь бы я не губил верного слугу ее госпожи. Какая женщина была — отличная лучница и кроме того…

— Гхм, — сказал на это дедушка Рикард, намекая, что его внучкам двадцать лет только на двоих.

— Мы помилуем его, а он нам отслужит, — согласился Брандон Корабельщик. — Точно пиши.

— Бороса Блаунта и Мендона Мура, — дописала Санса и потрогала синяк на щеке. — Я лица запомнила.

— Джейме Ланнистера допиши, — предложил лорд Криган. — Он твоего отца ранил и напал на его людей. А главное, как эта ваша королевишна взовьется-то! Мы с нее сполна получим.

— Вариса еще, — припомнила Арья. — Я его тут в подземельях слышала. «Если может умереть один десница, то почему не может погибнуть другой? Тебе уже знаком этот танец, мой друг», — так сказал ему его собеседник, но отец мне тогда не поверил.

— До дюжины добьем? — разошелся лорд Криган.

— Обязательно, — подал голос молчаливый и мрачный Джон Старк по прозвищу Волчье логово. — Допросим как следует и добьем и до сотни, пожалуй.

* Песню Захара Мая можно прослушать полностью здесь: https://youtu.be/YkPtrFy3We8

** Трогательный оригинал принадлежит перу Владимира Набокова: http://nabokov-lit.ru/nabokov/stihi/199.htm

Новобранец Ночного Дозора Джон Сноу готовился к вступлению в его ряды, бил товарищей смертным боем, потом мирился с ними на своих условиях, потом погнул пряху, отпустил патлы и велел обращаться к себе не «лорд Сноу», а «дедушка Сноу». Так что в помощи он совсем не нуждался, но раз уж отец за него беспокоится… Да Брандон Крушитель и сам был не прочь прогуляться по местам своей боевой славы, тем более что уже доходили до него слухи, что за Стеной активизировался не то Король Ночи, не то Великий Иной. Короля Ночи Брандон Крушитель лично бил головой о ступеньки лестницы и всегда готов был повторить, а с Великим Иным, может, пришлось бы повозиться — но пока Брандон Крушитель с удовольствием наблюдал, как Джон Сноу устроил вместо учебных боев свалку трое на трое и погнал своего соперника прямо на досаждавшего ему уставщиной Алиссера Торне. Сэр Аллисер попытался сохранить командирский вид, потом начал с достоинством пятиться, а потом Джон неожиданно ускорил свой натиск, и его соперник, двигаясь спиной, налетел на Аллисера Торне, завалился на него, сбил его с ног, а Джон напрыгнул сверху и совершенно случайно въехал сэру Алиссеру эфесом в лоб.

— Товарищи духи, перерыв десять минут! — объявил дедушка Сноу, убедившись, что Аллисер Торне от неожиданного удара пришелся еще и затылком в булыжник и надолго отбыл в страну вечной охоты.

С таким потомком следовало переговорить, и Брандон Крушитель зашел к Джону Сноу вечером на огонек в его одинокую келью — тогда как новобранцы спали вповалку, дожидаясь распределения по должностям и квартирам, дедушка Сноу жил в полуразрушенной башне с декадентской роскошью, имея в своем распоряжении отдельное помещение и держа при себе огромного волка.

— Кайфуешь, падла? — по-родственному сказал Брандон Крушитель, он первым догадался использовать уголовников не только на стройке, но и в самом Ночном Дозоре, возмещая недостаток людей после разгрома Короля Ночи, вот и нахватался словечек.

— Откуда ты это сказал? — удивился Джон Сноу, никого перед собой не видя.

— Что значит откуда? — в свою очередь удивился Брандон Крушитель, призраки Старков Старкам всегда были видны. — На дверь посмотри.

— Смотрю очень внимательно, — отозвался Джон. — Хорош меня прикалывать.

Брандон Крушитель вздохнул и показался Джону как обычному человеку.

— Извините, ваше величество, — сказал Джон, увидев перед собой призрак огромного темноволосого человека с боевым молотом и приняв его за призрак короля Роберта Баратеона. — Я и не знал, что вы умерли.

— Ничего ты не знаешь, Джон Сноу, — вздохнул Брандон Крушитель, в свое время не услышавший честный ответ Эддарда на вопрос Брандона Строителя, а, может, просто спутавшийся в незнакомой ему семье Эддарда. — Да и я, похоже, знаю не все.

Прежде всего Брандон Крушитель, умевший хорошо крушить, но не слишком быстро решавший логические задачи, попытался разобраться в родословной Джона.

— Пойдем логическим путем, — предупредил Брандон Крушитель с таким выражением, словно собирался в опаснейший героический поход. — Все Старки сразу видят своих фамильных призраков, от семьи не спрячешься. А ты нет, хотя ты говоришь, что ты сын Эддарда.

— Я бастард, — напомнил Джон.

— А то небу на это не наплевать, — отмахнулся Брандон Крушитель. — Баратеоны все происходят от таргариенского бастарда, так в Валгалле с Таргариенами за одним столом и сидят.

— И принц Рейгар снова встретится там с королем Робертом? — удивился Джон, уж настолько-то он историю знал.

— Да, эти двое нас еще не раз повеселят, — усмехнулся Брандон Крушитель, первый раунд «А тебя убила свинья! — А я убил тебя, значит, тебя два раза убила свинья!» он уже только что видел. — Хотя настоящий смак был, когда начали прибывать Блэкфайры.

Джон не так хорошо знал историю, чтобы понять юмор, и Брандон Крушитель продолжил поступательное движение логическим путем.

— Конечно, бывает так, что ребенок не от того, от кого все думают, — медлительно рассуждал Брандон. — Но такой ребенок вообще не имеет в себе крови Старков, ты бы тогда и слышать меня сначала не смог.

— Тогда — это когда? — уточнил Джон, имея в виду время, а не обстоятельства, но упорного Брандона Крушителя, начавшего перебирать варианты, было уже не сбить.

— Ну вот если ты бастард, значит, твой отец изменил твоей матери, то есть тьфу, своей жене, с твоей матерью, и ты мой прямой потомок, — разъяснял Джону и себе Брандон. — Но ты меня не всегда видишь, — Брандон в доказательство этого исчез и снова появился перед Джоном, — значит, ты не мой прямой потомок. То есть твоя мать изменила твоему отцу, то есть лорду Эддарду, с кем-то еще, а ему сказала, что ты его сын. Но тогда бы в тебе не было крови Старков, и ты меня бы и не видел, и не слышал, — Брандон исчез, и пустота на его месте немного повыла для Джона, после чего Брандон появился снова.

— Значит, твоя мать, которая сказала Эддарду, что он твой отец, изменила ему, но не со Старком, потому что тогда ты все равно был бы прямой потомок, — двигался дальше Брандон Крушитель. — И выходит, что в ней самой была кровь Старков, но кузин и троюродных у Эддарда нет, только родная сестра, то есть, мать твою, не могла же ему его сестра сказать, что ребенок от него, если он не от него! Слушай, парень, у тебя не биография, а порнография! Пойду Эддарда сам расспрошу.

— А, да! — воскликнул Брандон Крушитель, выходя сквозь стену и возвращаясь обратно. — Ты пока этим голову себе не морочь, у меня вот для тебя хорошая новость. Твой брат, ну то есть Робб, стал Королем Севера.

— Но ведь наш король Роберт, — удивился верноподданный Джон.

— А он умер, — махнул рукой Брандон, которого мало интересовали современные Баратеоны, и удалился в стену.

— Стой, стой! — крикнул Джон ему вслед. — Но почему Королем Севера стал Робб, а не мой отец?

— Если я что-то и понял, то это что он тебе не отец, — строго сказал Брандон. — Не сбивай меня, мне еще с ним разговаривать. Но если тебе интересно, он тоже умер, ему отрубили голову его же мечом.

— Чего у тебя с лицом-то? — удивился призрак, отвыкший от людей и от их мелких земных проблем. — Оба в Валгалле, меч вернулся в семью. Все в порядке, — и Брандон Крушитель снова удалился в стену.

— С ним же в столице были еще мои сестры! — воскликнул Джон, а какой-то мелкий шкодливый бес уже успел шепнуть ему, что если Эддард не его отец, то Арья ему не сестра, а очень симпатичная маленькая проказница.

— Да там они вроде и есть, в столице, Эддард говорил, в заложницы их сначала взяли, — отозвался Брандон Крушитель, вновь высовываясь из стены. — Слушай, я тут о первородстве думаю, о прямой восьмитысячелетней линии потомков от Брандона Строителя до наших дней, а ты лезешь с какими-то мелочами.

На следующее утро Джон ощутил непреодолимую тягу подняться на Стену, где в пятидесяти шагах от наблюдательного поста Дозора его уже ждал строгий призрак в черном чешуйчатом доспехе и c короткими белыми волосами. Призрак с интересом смотрел в бескрайние просторы за Стеной, и Джону показалось, что этот интерес не обещает никому за Стеной ничего хорошего. Пламя и кровь — да, обещает, а хорошего вовсе ничего.

— Видишь меня? — спросил призрак, когда Джон подошел на пять шагов, и Джон кивнул.

— Узнаёшь? — задал призрак второй вопрос, тон которого подразумевал, что лучше бы узнать.

— Никак нет, — четко и по-военному ответил Джон, решив, что лучше признаться, чем обознаться.

— Что за потомки у меня, черт его знает, — с досадой сказал призрак. — Драконов извели, оба валирийских клинка протеряли. Вот вы, Старки, и из-за одного меча на всю Валгаллу бучу подняли.

— Какой потомок ни есть, а с тебя все равно корона Королей Севера. Обещал ведь отдать, если наследника твоего найду, — отозвался прямо из-за спины Джона уже знакомый ему голос Брандона Крушителя. — Юноша, сойди с моей ноги.

— Вы Эйгон Таргариен, первый своего имени, — догадался Джон.

— Ну, хотя бы ты не идиот, — с некоторым облегчением сказал призрак Эйгона Завоевателя. — А то вся линия катилась под горочку: сначала король-тряпка, потом параноик-поджигатель, потом менестрель-аутист. Хотя, если подумать, ты хуже их всех.

— Это почему еще я хуже всех? — обиделся Джон, он с некоторым трудом, но догадался, что под параноиком-поджигателем Эйгон имел в виду Эйриса Безумного, которого в семье Старков по старой обиде было принято считать худшим из живших на земле.

— А потому что ты собираешься соблюдать целибат и отказываешься продолжать род! — загремел вдруг Эйгон, грозный драконий владыка. — Ты, сын Рейгара Таргариена и Лианны Старк, единственный живой Таргариен, а сидишь черт его знает где, без вины сам себя обвиноватив!

— В Эссосе еще Таргариены есть, дети Эйриса, — подсказал Брандон Крушитель, которому сосед по Валгалле не внушал ни страха, ни благоговения, что, впрочем, было взаимно — просвещенный валириец Эйгон вообще считал древних Старков дикарями.

— А, умолкни, — сердито отмахнулся Эйгон. — На Драконьем камне твоя корона, под Расписным столом. Дай поговорить о семейных делах.

Брандон Крушитель довольно ухмыльнулся и исчез, а Эйгон Завоеватель подозвал Джона поближе.

— Чернявый ты какой-то, — вздохнул Эйгон, поразглядывав Джона. — Ты, часом, не Баратеон? Баратеоны всегда чернявые, один раз папаша мой согрешил, другой раз братан польстился на голые сиськи, и все, прости-прощай, благородная валирийская внешность.

— Нынешний король Баратеон золотоволосый, — почему-то сказал Джон, словно очередной призрак тянул его за язык, самому-то ему про проклятого Джоффри, казнившего, как признался вчера мейстер Эймон, лорда Эддарда и захватившего и Арью, и Сансу, и вспоминать не хотелось.

— Мы этого Баратеона еще разъясним, — грозно проговорил Эйгон Завоеватель. — И ты, пожалуйста, заканчивай меня злить. Юный Гриф фальшивка, а не сын Рейгара, Визериса Эйрисовича уже оформили в красивую золотую глазурь, за идиотство, слабоволие и капризы, а последняя дочка Эйриса выскочила за какого-то здоровенного кхала, да и кхал бы с ней, все равно наследование по мужской линии. И тут ты со своим целибатом! Вот как дать бы тебе, ослушнику!

Эйгон задумался и, вполне возможно, о том, как бы убрать с дороги кхала да женить Джона на родной тетке, вдруг ген Рейгара сыграет и получатся среброволосые валирийцы, а Джон, не ожидая от такой задумчивости ничего хорошего, вдруг решился на несвойственную ему хитрость — Старков Джон все равно считал своей семьей, а за семью был готов на многое, не говоря уж за Арью.

— Я осознал свои ошибки, мой благородный предок, — сказал Джон. — Я не буду принимать присягу дозорного и женюсь на своей кузине.

— Хорошо! — одобрил Эйгон Завоеватель, отрываясь от своих кровосмесительных планов. — Мы тебе еще и замок подыщем. Летний замок отстроить заново можем, он вроде на земле Баратеонов, их я живо сейчас приведу к общему знаменателю. Харренхолл тоже неплохой, зря я его не восстановил. Говорят, что там бродит дух Харрена, его из Валгаллы постоянно вышибают за сволочной характер, но я ему, чертовой перечнице, поброжу!

— Сейчас я не буду рад и замку, милорд, — вздохнул Джон с настоящей сердечной грустью, радуясь про себя, что грозный Эйгон Завоеватель уже принял его дела так близко к сердцу. — Обеих моих кузин нынешний король держит в заложницах в Королевской гавани.

— Ах ты ж курва, что же делается в моей столице! — взревел Эйгон Завоеватель. — Около моего Железного трона толкутся какие-то золотоволосые недоразумения! В моем Красном замке держат взаперти невесту моего единственного потомка! Мейгор, ты где, прекрасный ты мой живодер? Помнишь, как мы этакую сволочь топили в горячем драконьем дерьме? Оно бывает даже кипящее, если совсем свежее.

— Да, кстати, — вернулся Эйгон Завоеватель к Джону, на секунду покинув вставшую перед ним огромную мрачную фигуру. — Тебе какую из двух брать-то?

— Обеих, — сказал благородный Джон, не мог же он бросить Сансу в беде, пусть даже они в детстве совсем не ладили.

— Верно! — воскликнул гневный Эйгон, потрясая кулаком. — И я сделал так же! Когда в роду остался единственный наследник, его долг восстановить угасающий род любой ценой! В задницу раскаленным ломом этих септонов, ради семьи я и на них наведу ужас!

«Старые боги, что же я наделал! — схватился за голову Джон, когда Эйгон Завоеватель и его сын Мейгор Жестокий отбыли в Королевскую гавань на выручку сестрам Джона, то есть теперь получается, двоюродным сестрам, а сам Джон припомнил из уроков истории, что Эйгон был женат на обеих своих сестрах сразу. — Он же это всерьез. Он же, чего доброго, их обеих прямо сюда привезет. И такого наплетет им по дороге, что они меня убьют вместо здрасте. Зря, зря я принялся хитрить, не мое это».

Королева Серсея оставалась верна понятиям, усвоенным с детства, и вообще своим первым впечатлениям при знакомстве с кем-либо. Если она презирала смиренных септонов, то даже во властном религиозном фанатике она могла бы не признать опасности. Если простолюдины казались ей плохими воинами, то она не видела различий между кучкой пьянчуг и взбунтовавшейся толпой, полагая, что и ту, и другую можно разогнать десятком всадников. Санса Старк с самого начала показалась Серсее мягкой и легкомысленной девочкой, и ее недавние бесчинства Серсея списала на женскую истерику. «Я не должна отменять приказы своего сына, которые зачитали со ступеней септы Бейлора, — подумала Серсея, проходя к тронному залу. — Но я обязательно найду того рыжего с седой прядкой, который их зачитал. И удавлю этого труса, верховного септона, который теперь клянется, что он созвал народ к септе Бейлора лишь потому, что у его ребер держали нож. И, в конце концов, какой суд может произвести одинокая девочка? Ее можно поймать на несоблюдении процедуры, обвинить в чем угодно, хоть даже снова в измене ее отца, и золотые плащи ее арестуют. Не будет ничего плохого, если она немного посидит на Железном троне». Серсее понравилось это словосочетание, «одинокая девочка», так что она даже негромко повторила его вслух, не обратив внимания на скромного септона, идущего ей навстречу.

— Девочка вовсе не одна, — сказал ей септон и крепко взял ее под руку. — Я услышал, что маленькой леди нужна помощь, и провез контрабандой в замок двести бойцов.

— Я Давос Сиворт, адмирал и бывший контрабандист, — пояснил мнимый септон, не давая Серсее вырваться. — Вам некуда бежать, миледи, ворота Красного замка закрыты. «Этот город упадет нам в руки, как спелый инжир», — сказал мой друг, пират Салладор Саан, и он был прав.

О том, кто вызвал их с Драконьего камня, и как призрак великого Эйгона Завоевателя рисовал им схему городских укреплений, а призрак его сына Мейгора Жестокого провел Давоса и его людей в Красный замок, и как призрачные отец и сын гулко матерились в подземельях и утверждали, что не допустят, чтобы на их великом троне восседала такая собачья блевотина, как этот ланнистерский выползень, Давос умолчал, он и сам себе не верил, что с ним такое было.

«И все-таки хорошо, что Джофф назначил десницей именно ее, и на ее место не взобрались эти пираты. Что плохого может сделать романтичная книжная девочка?» — подумала Серсея, стараясь сохранять самообладание и видя, что в почти пустом тронном зале всего два десятка бойцов: остальные люди Давоса были на стенах замка и ожидали, пока Салладор поднимет моряков в порту и кузнецов и мясников в городе, а до того времени были готовы к обороне от городской стражи — да и потом, когда в Королевской гавани будет бушевать стихия народного бунта, быть готовыми не повредит.

Тоненькая юная Санса почти терялась на фоне Железного трона, и представшие перед королевским правосудием пока что больше боялись огромного призрака Кригана Старка, который сумраччно молчал и предоставлял своим пра-десять-раз-внучкам вершить суд и расправу.

Первыми перед Железным троном предстали трое рыцарей Королевской гвардии со связанными за спиной руками, а за ними, не видная никому, встала Арья с подготовленным клинком.

— Ваша вина в том, что вы позор для рыцарского звания, и достаточным свидетельством этого являются шрамы на моем теле, — строго сказала Санса, встав перед ними, и неожиданно для всех, включая приговоренных, они по очереди рухнули на колени, потому что Арья сзади подрезала им сухожилия, а Санса быстро и легко взрезала им кинжалом горло.

И только тогда Серсея поняла, что сейчас будет много плохого. Намного больше, чем если бы на месте, где должен был сейчас сидеть Эддард Старк, сидел бы теперь простой и милосердный контрабандист Давос или даже строгий законник Станнис.

Да и Давос поежился, он только сейчас окончательно понял, что суровые Старки зальют Тронный зал кровью, совершат требуемую родовой честью месть, а потом вместе со своей фамильной драгоценностью, огромным валирийским мечом, уедут на уже обещанной им быстроходной фелуке к себе на Север, скалиться на всех из-за неприступного Перешейка и развешивать по деревьям кишки Железнорожденных, если те сунутся. А ему, невоенному человеку, останется пост десницы, замок, полный трупов, взбунтованная столица и его упрямый сюзерен, который долго еще будет скрипеть зубами, прежде чем примирится с существованием Королей Севера.

— Лорд Бейлиш, вы обвиняетесь в отравлении десницы Джона Аррена, — тихо говорила тем временем Санса, вернувшись на Железный трон и не умея еще наполнить чертог своим голосом, как это сделал бы ее отец, но, как и в случае с тихо говорящим лордом Болтоном, ее слушали.

— Это неправда, — проговорил вытащенный вперед Бейлиш, он не рассчитывал, что его прихватят именно за это, да и врать ему теперь было страшновато.

— Не трусь, Бейлиш, но и врать перестань, — приказала Санса. — Не оскорбляй меня своей ложью. Если ты надеешься, что не осталось живых свидетелей, то против тебя будут свидетельствовать мертвые. Ты знал, что мой отец должен был стать Защитником державы после смерти короля Роберта. Ты приставил ему кинжал к горлу и сказал: «Я же предупреждал, чтобы вы не доверяли мне».

— Откуда вам это известно? — воскликнул Петир Бейлиш, озираясь в поисках призрака Эддарда.

— Это признание вины, — заметила Арья и быстрым росчерком своего клинка рассекла Бейлишу горло. Призрак Кригана Старка потусторонне взвыл, возвещая настоящий Час Волка, а к Железному трону уже притащили Яноса Слинта, у которого подкосились ноги при виде расправы с Бейлишем.

— Янос Слинт, — продолжала Санса, хорошо выученная опытным и жестким лордом Криганом, решившим исправить свои старые ошибки: за Час Волка, кончившийся всего двумя убитыми и девятнадцатью сосланными, над ним по-прежнему в Валгалле подсмеивались. — Вы отдали приказ своим людям напасть на моего отца, законного Защитника державы, и убить его людей. Вы обвиняетесь в государственной измене.

— Я выполнял приказ лорда Бейлиша, — нашелся Янос Слинт, надеясь все свалить на покойника.

— Мастер над монетой не может отдавать приказы начальнику городской стражи, — резонно возразила Санса. — Остается заключить, что вы действовали в своих интересах, намереваясь захватить власть. Согласно старому закону, вас сварят в кипящем масле.

— Я выполнял приказы моей королевы, — раскололся наконец Янос Слинт, испугавшись до оторопи.

— Ложь! — крикнула Серсея, но двинуться не смогла, Давос Сиворт держал ее крепко, и его решительность и хватку некоторым красным жрицам стоило бы поиметь в виду.

— Я поклянусь вам, что это была она, если вы разрешите мне надеть черное, — пообещал Янос Слинт, подползая к ступеням перед Железным троном. — Поклянусь любой клятвой, только оставьте мне жизнь!

— Это суд привидений и колдунов, — закричала Серсея, теряя над собой контроль. — В девчонку вселился демон или дух ее предателя-отца. Это все ложь, это убийство, а не суд, будьте вы прокляты!

— Это ты будь проклята, — ответил Серсее почти человеческий голос лорда Эддарда. Он еще не приобрел бесстрастия призрака, и человеческие любовь и жалость еще не выветрились из его души, замененные долгой памятью и честью рода. Перед призраком лорда Эддарда шел бледный как мел Джоффри, не смея ослушаться его приказа, а лорд Эддард в последний раз смотрел человеческими глазами на своих маленьких дочерей. Он будет гордиться ими потом, когда они в свою очередь прибудут под своды Чертогов Зимы, как и подобает властителям Севера, строгие и верные хранители родовой чести, но теперь Эддард прощался с ними, своими детьми, которые уже стали взрослыми, крестившись чужой кровью в новую суровую жизнь.

— Вы убили Роберта, — продолжал лорд Эддард, переводя взгляд на Серсею, и больше в его взгляде не было ни жалости, ни теплоты, только холодная справедливость богов. — Это сделала ты, и твой сын, и Бейлиш, и Варис, и мейстер Пицель, и твой кузен Лансель. Роберт был безалаберным, но добрым и великодушным королем, а вы ответили ему тем, что захотели передать его трон ублюдку, рожденному от кровосмесительства. Вас осудят и казнят без меня, а я просто хочу повторить вам — зря вы это всё.

Весь Ночной Дозор сочувствовал метаниям бравого парня Джона Сноу. Джон то отказывался принимать присягу, то рвался за Стену принести ее прямо сейчас, то его вылавливали друзья, когда он ускакал уже за Кротовый городок, то он врывался к Джиору Мормонту с предложением организовать поход за Стену с целью найти пропавшего дядю Бенджена — Бенджен был единственным членом семьи, который как был Джону дядей, так и остался, — то предлагал всем и каждому выступить к Трезубцу на помощь Роббу Старку. Все в Ночном дозоре уже знали, что лорда Эддарда, отца Джона, казнили в Королевской гавани по ложному обвинению, знали, что сестры Джона захвачены новым королем в заложники, знали, что брат Джона ведет с Короной войну, — только о настоящих причинах поведения Джона не имели никакого понятия. А Джон уже понимал, что от взявшегося за него призрака Эйгона Завоевателя ему и так, и так не спрятаться, поймает и женит, — и, конечно, он от Эйгона никуда не спрятался.

— Это ты куда? — гневно спросил драконий владыка, пикируя Джону прямо на голову словно на своем верном Балерионе. Джон в это время в отчаянии гнал через Зачарованный лес, рассчитывая присоединиться к Одичалым и пропасть для Вестероса без вести. — Их корабль уже стоит в Белой гавани, призраки Старков умыли руки, поздравив друг друга с выполненным заданием — а тебе еще до Восточного дозора сколько скакать, чтобы их встретить. Я уже пообещал им, что в Восточном дозоре их встретит еще не явленный Вестеросу принц Таргариен — у Сансы сразу глаза загорелись.

— А у Арьи? — спросил Джон, не умел он ни скрывать свои чувства, ни держать язык за зубами.

— А она с самого начала очень хотела к тебе съездить, — ответил Эйгон Завоеватель, он был человечным призраком, не утратившим вкус к земной жизни — в отличие от многих и многих, он был в Валгалле вместе с обеими своими женами, и его, как и в жизни, ревновали, соблазняли, обижались на него, а потом бурно с ним мирились.

— Я просто не сказал им, что ты и есть принц Таргариен, — пояснил Эйгон. — Так интереснее же. Одной вру про трагическую и романтическую любовь нашего дурня Рейгара и Лианны Старк и про их сына, украшенного несправедливым клеймом бастарда и хлебнувшего сиротского горя, другой про твои подвиги на Стене и за Стеной. Ты насчет подвигов потом наверстаешь, поворачивай пока к Восточному дозору.

— Государь, я вообще не могу, — взмолился Джон, ему и с Арьей нужно было бы минимум полгода, чтобы осмелиться ее поцеловать, — а учитывая ее возраст, может, и пара лет ушла бы, Джон был удивительно совестливый и правильный малый. А уж ухлестывать за обеими, как предлагает это привидение, коронованное и раскрепощенное, тем более за Сансой, которая пугала Джона своей гордостью и красотой, — нет, нет и нет! Лучше погибнуть в бою, сразиться с Иными или в одиночку атаковать целую армию! И Джон решительно направил коня в глубь Зачарованного леса.

— Тпру! — властно сказал призрак, и конь Джона встал как вкопанный. — Не дури. Восточный Дозор. Женитьба. Пять мальчишек-наследников, а лучше шесть, и раньше я от тебя не отвяжусь. Да что с тобой такое, я завоевал Семь Королевств, а ты не можешь завоевать двух девчонок!

— Мы воспитывались вместе, государь, — умоляюще сказал Джон, чувствуя, что коня ему с места не сдвинуть. — Они для меня как сестры.

— И когда это Таргариенам мешало? — резонно возразил Эйгон.

— Но они же не Таргариены!

— Тем более, и с их стороны никаких препятствий.

Некоторое время Джон и его героический предок молча смотрели друг на друга глазами, полными взаимного непонимания.

— Одно небольшое препятствие есть, конечно, — признал Эйгон. — Черт его знает, как без меня распустились эти септоны. Стоило мне помереть, как они перестали венчать двойные браки.

— Вот видите, государь, — уцепился за предлог Джон. — Зря вы это затеяли. Давайте пока оставим. Я поклянусь вам, что через несколько лет посватаюсь к Арье, и мы с ней как-нибудь постараемся…

«Ага, в эту сторону я его уже прогнул, — отметил про себя король Эйгон, опытный правитель и переговорщик. — Относится он к ним как к сестрам, как же, как же. Это он мне будет рассказывать!»

— Но я обратил внимание на северную религию, — продолжил свою прерванную реплику Эйгон. — Отличная религия, зря я не перевел свою семью в эту веру. У Старых богов нет никаких септонов, только чардрева, а чардревам наверняка наплевать, сколько у тебя жен. С девушками я уже переговорил, обе верят в Старых богов.

— А я верю в Семерых, — в отчаянии соврал Джон.

— Напой гимн Матери, — тут же потребовал Эйгон.

— О Матерь, Матерь всеблагая, помилуй наших сыновей, — не в ноту затянул Джон, вспомнил о том, как красиво пела это Санса, как ей шла эта чистая мелодия, от которой Джон запомнил только слова, да и те сейчас выскочили из головы, и растерянно умолк.

— Не лги, — нравоучительно заметил Эйгон, налюбовавшись на спутавшегося и смущенного своими мыслями Джона. — Королю лжешь.

— Смилуйтесь, государь, — попросил Джон. — Ну хотите, я отвоюю для семьи ваш трон.

«И, если будут боги милостивы, героически погибну в процессе», — добавил Джон про себя.

— Нет, Джон, — твердо сказал Эйгон, и конь Джона, повинуясь указующему жесту Эйгона, повернул к Восточному дозору. — Куда тебе королевство доверять, если ты с двумя девочками управиться не можешь. До Восточного дозора путь неблизкий, буду отечески делиться с тобой опытом.

«Только пожалуйста, государственным опытом, — обратился Джон к Старым богам, потому что Эйгона упрашивать было бесполезно. — Что-нибудь про бюджет там, про пошлины, про конкордат и вассалитет».

Боги, может, и смиловались бы над таким серьезным и высокоморальным юношей, и даже отогнали бы от него бесов, которые уже успели стакнуться с неподконтрольными никому мыслями шестнадцатилетнего ума, но король Эйгон был настойчив и неумолим.

«Надо всегда сначала требовать по максимуму, — сказал себе Эйгон, вслух переходя к разнузданной валирийской литературе. — Там оно кто его знает, как сложится, а пока он уже и про Дозор забыл, и про то, что они ему как сестры».

— Прекрати! — тщетно взывал Джон через три часа, почти уже вернувшись к Стене в компании своего развязного предка, с которым он незаметно для себя сошелся вполне по-родственному. За эти три часа Джон уже успел узнать, что за гранью всех страстей нет больше новостей, а уж что всегда можно найти с фантазией людей, он убеждался все три часа не переставая. — Даже запевать такое при них не смей!

— Женишься? — строго спросил Эйгон.

— Женюсь!

— Немедленно?

— Ладно, но на одной!

— На старшей или на младшей?

— Ну как так можно, за глаза, — замялся Джон, не был он в себе уверен так, как неотразимый Эйгон Завоеватель, которому завоевывать женские сердца было даже скучно, вот Эйгон за завоевание Вестероса и взялся. А вдруг, подумал Джон, Арья все же любит его только как брата и даже обидится, если он начнет вести себя с ней как с девушкой, не говоря уж предложение ей сделает? Джон и за обычными девушками не знал, как ухаживать, а уж за такой девушкой, которая девушкой быть не хочет, — ну как тут ему себя с ней вести?

«Мягкое у парня сердце, податливое, — понял все по-своему Эйгон Завоеватель. — Ничего. Закалим».