Вне времени (гет)

Здесь всегда раннее утро, здесь никогда не меняется погода и цвет высокой травы, что похожа на зеленое море, по которому пробегают легкие волны.

Бескрайнюю степь, раскинувшуюся во все стороны на сколько хватает взгляда, рассекает вымощенная камнем неширокая дорога, которая одним концом теряется где-то за горизонтом, а другим упирается в небольшое сооружение.

Семь широких ступеней из белого мрамора ведут к ториям — высоким деревянным столбам, образующим арку, выкрашенную в ярко-красный цвет. Маленькие колокольчики, украшающие ее, мелодично звенят, когда налетающий ветер задевает их тонкие, блестящие в лучах утреннего солнца тельца.

Между столбами искрится, переливаясь всеми цветами радуги, портал, который так и манит заглянуть туда, где еще не был.

На ступенях расположились двое: молодой мужчина лет двадцати пяти в черных хакама и косоде и темно-бордовом хаори, на котором изображен красный скорпион. Его красивое лицо со светлой, почти фарфоровой кожей, строгое и серьезное, обрамленное темно-красными волосами, освещают лучи восходящего солнца, сгущая тень от ресниц на его гладких щеках.

Девятнадцатилетний длинноволосый блондин со скучающим выражением лица, одетый в темно-синие косоде и хакама и лазурного цвета хаори с вышитым золотой нитью драконом, полулежит, подперев голову рукой. Он лениво скользит взглядом ярко-васильковых глаз по линии горизонта, по бескрайнему океану травы, по пустынной дороге, время от времени переводя взгляд на своего спутника, неподвижного сидящего в позе лотоса, но тот, словно статуя Будды, абсолютно безразличен к окружающему миру.

— Данна! — Дейдаре надоело молчать. — Как вы думаете, сколько мы здесь уже, хм?

— Не знаю, — не открывая глаз и по-прежнему не двигаясь, произнес Сасори. — Это не имеет значения.

— Почему? — Цукури приподнялся и принял сидячее положение, почти скопировав позу напарника.

— А что это изменит? — Акасуна продолжал имитировать медитацию. — Если что-то не устраивает, то портал у тебя за спиной, так что вперед и с песней, — Дей обиженно вернулся к созерцанию горизонта.

— Знаете же, что я не могу, хм, — жалостливо протянул он.

— Вернее не хочешь, — бесстрастно уточнил красноволосый.

— Не хочу, — неожиданно легко согласился его спутник.

Внезапно он встрепенулся и подскочил, прикладывая ладонь козырьком ко лбу, Скорпион Красных Песков распахнул глаза цвета жженого сахара и в мгновение ока оказался на ногах, пристально вглядываясь в маленькую черную точку, что медленно двигалась по дороге.

— Это она, да, Данна? — Блондин выжидательно посмотрел на напарника.

— Не знаю, отсюда не разглядеть, — несколько разочарованно произнес кукловод и снова сел медитировать. — И отстань от меня уже. — Внезапно на лице Акасуны появилась хитрая ухмылка:

— Пойди что ли, взорви что-нибудь…

— Данна! Вы же знаете, что я не могу ничего взорвать, хм, — возмущенно перебил его подрывник, однако, заметив ухмылку, замолк и отвернулся, разглядывая свои абсолютно обычные ладони. Никаких ртов на них по-прежнему не было.

Через несколько минут, горя жаждой праведной мести, Дейдара обнажил лежавшую рядом с ним катану и, подскочив на месте, резко опустил ее на голову Сасори. Тот даже не открыл глаза, молниеносным движением отбив удар с помощью своего клинка, так и не вынутого из ножен. Блондин продолжал нападать, нанося резкие размашистые удары, но Красный Скорпион, уже успевший подняться, с легкостью отбивал их, так и не обнажив оружие.

Цукури стремительно передвигался вокруг обманчиво расслабленного Акасуны, который умудрялся держать противника на расстоянии, почти не двигаясь.

— Данна! А почему вы не призовете своих марионеток, хм? — насмешливо выкрикнул Дей, после очередной неудачной попытки достать клинком Сасори.

— Дейдара! — Невозмутимая маска на лице кукловода дала трещину, выпустив на волю дикое желание прибить несносного блондина. — Ты меня доведешь! Я сделаю из тебя куклу!

Бешеный натиск красноволосого сломил защиту не ожидавшего подобной прыти подрывника, только и успевшего сдавлено вскрикнуть, когда изящная рука мастера марионеток сгребла кимоно на его груди в кулак и, не прилагая усилий, отправила в стремительный, но недолгий полет в сторону торий.

Удар о внезапно уплотнившуюся материю портала вышиб из Дейдары дух, откинув его на несколько метров в сторону. Оглушенный Цукури упал на землю, так и не выпустив из рук оружие. Сасори поднялся по ступеням и вновь попытался заняться медитацией, стараясь не обращать внимания на стонущего блондина, который поднимался, опираясь на свой клинок.

— Развлекся? — Слова кукловода буквально источали яд. — Полегчало? — Глаза снова закрыты, дыхание ровное, только взлохмаченные красные волосы чуть прилипли к вискам, напоминая о недавнем поединке.

— Ага, — весело закивал Дей, который, несмотря на жаркую схватку, растрепавшийся хвост и пыльную измятую одежду, так и светился от радости. — Почаще бы так! — мечтательно произнес он. — Только народу побольше, хм…

— Идиот! — Сквозь зубы процедил Акасуна, вскакивая и выдергивая катану из ножен.

Спохватившись, Дейдара зажал себе рот, но было поздно: на них уже надвигалось несколько десятков людей, вооруженных всевозможным оружием, которые явно испытывали неприязнь к двум парням, что стояли теперь спина к спине, держа в руках обнаженные клинки.

— Когда ты уже научишься хоть немного думать прежде, чем открывать рот, — раздраженно произнес Сасори, отражая атаку двух противников с танто и одновременно уворачиваясь от горсти сюрикенов.

— Да, ладно вам, Данна, — Цукури жизнерадостно разрубил нападавшего, без удивления взирая на то, как тело растворяется в воздухе. — Вам же самому это нравится, хм. Ну, признайте, — кавайные синие глаза в сочетании с кровожадной ухмылкой на красивом лице подрывника производили неизгладимое впечатление на психику. Но ни неприятели, ни напарник особой чувствительностью и впечатлительностью, видимо, не страдали, а потому остались равнодушны к живой мимике блондина, расправляющегося с очередным соперником.

Красноволосый действительно получал удовольствие от подобных выходок блондина, которые хоть как-то скрашивали бесконечное ожидание, но гордость не давала признать это перед ним. И потому кукловод продолжал наслаждаться битвой, сохраняя на лице бесстрастную маску.

— Ты бы не болтал попусту, а внимательнее следил за тем, что у тебя за спиной, — Акасуна отразил летевший в затылок товарищу кунай.

— А сами-то, — со счастливым выражением лица и разве что не облизываясь, Дейдара ударом ноги откинул противника, со спины подбиравшегося к Сасори, который в это время отвлекся на постепенно увеличивающиеся фигурки шедших по дороге людей.

Теперь было понятно, что их двое, однако никаких подробностей внешности различить все еще не представлялось возможным.

Толпа нападавших стремительно редела, что не могло не радовать порядком подуставших напарников, которые уже не раз были ранены. С последним врагом Акасуна поступил так же, как и с Цукури некоторое время назад, отправив того в полет к порталу. Однако, в отличие от того же блондина, нападавший пролетел сквозь него, не встретив никакого препятствия, и, ударившись о землю, растворился в воздухе.

— Ну, наконец-то, — устало выдохнул довольный Дей, садясь на землю там, где стоял, и распуская окончательно растрепавшийся хвост. Он помотал головой, и длинные золотистые волосы, рассыпавшись по плечам, полностью скрыли его чумазое лицо.

— Когда в следующий раз ты решишь озвучить очередную свою фантазию, будь добр предупредить меня заранее, — с бесстрастным выражением лица Скорпион скинул хаори и, развязав оби, снял косоде, обнажая стройный худощавый торс, однако при каждом движении под светлой кожей перекатывались стальные мускулы. Сасори встряхнул одежду, снова надел ее и, подпоясавшись, принялся отряхивать запылившиеся хакама, после чего присел на прежнее место, положив рядом зачехленную катану, и продолжил сверлить взглядом маленькие фигурки, идущие по дороге.

Вложив клинок в ножны, подрывник с интересом уставился на напарника, а потом проследил взглядом за предметом его повышенного внимания, но через несколько мгновений ему это надоело. Откинув волосы с лица и поднявшись на ноги, он решил последовать примеру старшего товарища, пытаясь привести в порядок одеяние и прическу.

— Эх, сейчас бы на горячие источники!.. — Дейдара мечтательно воздел к небу глаза. — А то после такой разминки я чувствую себя потным и пыльным, — он снова потряс волосами, вокруг которых тут же образовалась небольшое пылевое облако. Его обнаженный торс с витиеватыми линиями печати на месте четвертого рта, являющейся здесь обычной татуировкой, блестел в рассветных лучах маленькими капельками пота.

— Да ты и есть потный и пыльный, — заметил Сасори, по-прежнему внимательно следя за двумя приближающимися по дороге людьми.

Цукури пропустил слова напарника мимо ушей, с довольной улыбкой разглядывая небольшую купальню, которая, слегка мерцая, мгновенье назад возникла слева от портала, и, держа в одной руке катану, а в другой хаори и косоде, направился в онсен.

На полпути он остановился и повернулся к Акасуне:

— Данна! А вы не хотите освежиться? — тот отрицательно мотнул головой. — Вы же вроде теперь человек, значит, вам тоже мыться надо, — задумчиво продолжил подрывник, глядя куда-то вдаль и не замечая убийственного взгляда кукловода, который он бросил на ударившегося в философию блондина, — хоть иногда. А то е…

Бам-с!

Тираду Дея прервал деревянный гэта красноволосого, попавший точно в лоб расслабившемуся блондину:

— Если я еще услышу от тебя хоть слово, — холодные глаза и злобное выражение лица, — я тебя не просто убью и выпотрошу, я из тебя сделаю марионетку-гейшу, — многообещающе ухмыльнувшись, он вернулся к наблюдению за дорогой.

Шокированный Дейдара, потирая ушибленный лоб, поспешил удалиться в купальню и, быстро скинув все свои вещи на пол, со стоном удовольствия окунулся в горячую, исходящую паром воду. Блаженно закрыв глаза и полностью погрузившись в водоем, он и не заметил, как его всегда серьезный и степенный товарищ, аккуратно подкравшись к пыльной куче одежды, так неосмотрительно брошенной недалеко от входа, собрал все, кроме обуви и оружия, и также незаметно вышел.

Человеческое тело заставляло бывшую марионетку испытывать странные, необъяснимые ощущения и эмоции, ранее не свойственные его характеру: от прежнего Скорпиона Красных Песков остались лишь манера поведения, да и та уже начала меняться, мировоззрение и отношение к искусству. И эта маленькая месть окончательно доставшему его напарнику наглядно показывала, насколько изменился Сасори, вынужденный бесконечно долго совершать самую ненавистную для него вещь — ждать.

— Наконец-то! — еле слышно прошептал он, всматриваясь в две женские фигурки.

Встряхнув пыльное одеяние, которое держал в руках, мастер кукол сложил его ровненькой стопкой на ступенях и вновь приготовился ждать.