Грани (гет)

Дождь омывал мир, и этот шелест казался очищающим,

хотя некоторые пятна отмыть невозможно никогда.

Дин Кунц

Они поклялись друг другу не говорить о неизбежном...

Ветер раздувал лёгкие шторы, врываясь с веранды в распахнутое окно. Он приносил с собой уже привычный аромат трав. Луг раскинулся до самого горизонта, словно волнующееся зелёное море.

— Триста шестьдесят пятый, — произнёс Джерард, отрывая последний лист календаря.

— Зачем ты? — Эрза вздрогнула от звука рвущейся бумаги.

— Так ведь вечером его запустить уже не получится, — пожал он плечами, сворачивая бумажный самолётик. — Вместе?

— Вместе, — эхом отозвалась она, протягивая.

Ветер трепал бумажные крылышки, а ей совершено не хотелось разжимать пальцы и выпускать самолётик из рук, словно это могло что-то изменить.

— На счёт три? — предложил Джерард, Эрза кивнула. — Раз, два, три...

Подхваченный сухим ветром, триста шестьдесят пятый лист календаря унёсся в безоблачное небо, тут же исчезнув в его пронзительной синеве. Наверное, именно в этот момент Эрза и осознала, что последний день лета уже наступил.

Джерард закурил. Воздух тут же пропитался свежим запахом мяты и горьковатой горечью дыма. Джерард стоял, облокотившись о перила веранды, и смотрел на бушующее море трав, а может, вглядывался в синеву неба. Ветер играл с его и без того растрёпанными волосами, дёргал за воротник рубашки, словно звал куда-то.

Эрза провожала взглядом тонкую струйку дыма, тающую на глазах. Так было каждое утро: горечь и мята, лёгкая прохлада, сухость ветра. Все триста шестьдесят четыре дня. Но сегодня утреннюю ленную безмятежность пронизывала тревога.

Наскоро позавтракав, они спустились вниз по верёвочной лестнице. Вьюнок упорно карабкался вверх по сваям, намереваясь когда-нибудь добраться и до веранды. Сиротливо лежала в траве небольшая лодка. Они танцевали, без сожаления приминая босыми ногами отцветающие яркие бутоны, до тех пор, пока голова не закружилась. Тогда Джерард привычно уже прижал Эрзу к себе, жадно, как в первый раз, целуя.

«Как в первый и в последний раз...»

Сегодня они почти не разговаривали. Сидели рядом, держась за руки, и грелись под ласковыми солнечными лучами, слушая тихую песню ветра. Эрза обещала себе, что не будет плакать: ведь было долгих двенадцать месяцев рядом с ним. Достаточно, чтобы смириться с мыслью о том, что её первое лето однажды подойдёт к концу. Время словно ускорилось. Солнце скатывалось по небосклону, кренясь к горизонту. Эрза кожей впитывала каждую минуту их последнего дня.

Становилось всё прохладнее, воздух медленно, но неумолимо насыщался влагой. Она старалась даже не думать о неизбежности грядущего дождя, сглатывая закипающие слёзы.

— Облака на горизонте, — тихо произнёс Джерард.

Он был настолько спокоен, что она не выдержала. Эрза вскочила на ноги, вырывая из его тёплой ладони свою, и бросилась прочь. Прочь от косматых туч, заполонивших горизонт, и от сгорающего солнца, падающего прямо в объятия надвигающейся бури. Джерард догнал её через пару минут, обнял за плечи и прижал к себе, пряча лицо в её волосах.

— Прости, я совсем не хочу отпускать тебя...

Темнело. Тучи стремительно заволакивали небо. Она так многое ещё не успела ему сказать, но слова таяли на губах прежде, чем заполнить тишину. Сверкнула первая молния, раскалывая небо пополам. Эрза зажмурилась и теснее прижалась к Джерарду. По долине прокатился раскат грома, разрывая в клочья их обоюдное молчание.

— Прощай, — шепнул Джерард за секунду до того, как с небес сорвалась первая капля дождя.

За ней последовала вторая, третья. Перестук капель очень быстро сменился шорохом ливня. Эрза опустилась на борт лодки, переждавшей лето. Дождь стекал по щекам, словно пытался заменить слёзы, высушенные последним солнечным лучом.

— Прощай, — проронила она в пустоту.

Влага пронизала воздух. Дождь смыл запах горечи и мяты. Эрза обхватила свои плечи руками в тщетной попытке удержать хоть частицу его тепла.

Лишь окончательно промокнув, она вернулась в дом. Сиротливо жался к стене картонный остов календаря. Капли барабанили по пустой пачке сигарет, забытой на веранде. Комната лишь казалась опустевшей: на самом деле она была переполнена воспоминаниями. Одни парили под потолком, безмятежные и лёгкие. Другие оседали на пол, от них пахло дымом сигарет и луговыми травами.

Эрза захлопнула окно. Она боялась, что они сгинут, как бумажный самолётик, подхваченный ветром. Исчезнут навсегда, растворятся в каплях дождя. Пусть одними только воспоминаниями и нельзя было наполнить пустоту, разрастающуюся внутри, но и отпустить их она не могла.

Дождь не может идти вечно. Эрза точно знала, что лето вернётся, вновь соединив миры на триста шестьдесят пять дней. Солнце прорвёт серую пелену туч и осушит бескрайнее море. Непременно, раз в столетие...