Сьюзен Певенси ведьма. Часть 1 (джен)

Это история про Питера, Сьюзен, Эдмунда и Люси Певенси, которых в 1940 году родители отправили к профессору Керку подальше от войны, чтобы они не пострадали во время авианалетов. Он жил в самом центре Англии, в десяти милях от ближайшей почты. У него никогда не было жены, и он жил в очень большом доме с экономкой и тремя служанками — Айви, Маргарет и Бетти (но они почти совсем не принимали участия в нашей истории). Профессор был старый-престарый, с взлохмаченными седыми волосами и взлохмаченной седой бородой почти до самых глаз. Вскоре ребята его полюбили, но в первый вечер, когда он вышел им навстречу к парадным дверям, он показался им очень чудным. Люси (самая младшая даже немного его испугалась, а Эдмунд (следующий за Люси по возрасту) с трудом удержался от смеха — ему пришлось сделать вид, что он сморкается.

Два года назад Певенси узнали, что Сьюзен маглорожденная ведьма. К ним приходил Альбус Дамблдор. Она отправилась в Хогвартс и её распределили на Гриффиндор. Там она научилась немного колдовать.

Когда они в тот вечер пожелали профессору спокойной ночи и поднялись наверх, в спальни, мальчики зашли в комнату девочек, чтобы поболтать обо всём, что они увидели за день.

— Нам здорово повезло, это факт, — сказал Питер. — Ну и заживём мы здесь! Сможем делать всё, что душе угодно. Этот дедуля и слова нам не скажет.

— По-моему, он просто прелесть, — сказала Сьюзен.

— Замолчи! — сказал Эдмунд. Он устал, хотя делал вид, что нисколечко, а когда он уставал, он всегда был не в духе. — Перестань так говорить.

— Как так? — спросила Сьюзен. — И вообще, тебе пора спать.

— Воображаешь, что ты мама, — сказал Эдмунд. — Кто ты такая, чтобы указывать мне? Тебе самой пора спать.

— Лучше нам всем лечь, — сказала Люси. — Если нас услышат, нам попадёт.

— Не попадёт, — сказал Питер. — Говорю вам, это такой дом, где никто не станет смотреть, чем мы заняты. Да нас и не услышат. Отсюда до столовой не меньше десяти минут ходу по всяким лестницам и коридорам.

— Просто птица, глупая, — сказал Эдмунд.

— Это сова, — добавил Питер. — Тут должно водиться видимо-невидимо всяких птиц. Ну, я ложусь. Послушайте, давайте завтра пойдем на разведку. В таких местах, как здесь, можно много чего найти. Вы видели горы, когда мы ехали сюда? А лес? Тут, верно, и орлы водятся. И олени! А уж ястребы точно.

— И барсуки, — сказала Люси.

— И лисицы, — сказал Эдмунд.

— И кролики, — сказала Сьюзен.

Но когда наступило утро, оказалось, что идет дождь, да такой частый, что из окна не было видно ни гор, ни леса, даже ручья в саду и того не было видно.

— Ясное дело, без дождя нам не обойтись! — сказал Эдмунд.

Они только что позавтракали вместе с профессором и поднялись наверх, в комнату, которую он им выделил для игр — длинную низкую комнату с двумя окнами в одной стене и двумя — в другой, напротив.

— Перестань ворчать, Эд, — сказала Сьюзен. — Спорю на что хочешь, через час прояснится. А пока тут есть приёмник и куча книг. Чем плохо?

— Ну нет, — сказал Питер, — это занятие не для меня. Я пойду на разведку по дому.

Все согласились, что лучше игры не придумаешь. Так вот и начались их приключения. Дом был огромный — казалось, ему не будет конца — и в нём было полно самых необыкновенных уголков. Вначале двери, которые они приоткрывали, вели, как и следовало ожидать, в пустые спальни для гостей. Но вскоре ребята попали в длинную-предлинную комнату, увешанную картинами, где стояли рыцарские доспехи: за ней шла комната с зелёными портьерами, в углу которой они увидели арфу. Потом, спустившись на три ступеньки и поднявшись на пять, они очутились в небольшом зале с дверью на балкон; за залом шла анфилада комнат, все стены которых были уставлены шкафами с книгами — это были очень старые книги в тяжелых кожаных переплетах. А потом ребята заглянули в комнату, где стоял большой платяной шкаф. Вы, конечно, видели такие платяные шкафы с зеркальными дверцами. Больше в комнате ничего не было, кроме высохшей синей мухи на подоконнике.

— Пусто, — сказал Питер, и они друг за другом вышли из комнаты… все, кроме Люси. Она решила попробовать, не откроется ли дверца шкафа, хотя была уверена, что он заперт. К её удивлению, дверца сразу же распахнулась и оттуда выпали два шарика нафталина.

Люси заглянула внутрь. Там висело несколько длинных меховых шуб. Больше всего на свете Люси любила гладить мех. Она тут же влезла в шкаф и принялась тереться о мех лицом; дверцу она, конечно, оставила открытой — ведь она знала: нет ничего глупей, чем запереть самого себя в шкафу. Люси забралась поглубже и увидела, что за первым рядом шуб висит второй. В шкафу было темно, и, боясь удариться носом о заднюю стенку, она вытянула перед собой руки. Девочка сделала шаг, ещё один и ещё. Она ждала, что вот-вот упрется кончиками пальцев в деревянную стенку, но пальцы по-прежнему уходили в пустоту.

«Ну и огромный шкафище! — подумала Люси, раздвигая пушистые шубы и пробираясь всё дальше и дальше. Тут под ногой у нее что-то хрустнуло. — Интересно, что это такое? — подумала она. — Ещё один нафталиновый шарик?» Люси нагнулась и принялась шарить рукой. Но вместо гладкого-гладкого деревянного пола рука её коснулась чего-то мягкого, рассыпающегося и очень-очень холодного.

— Как странно, — сказала она и сделала ещё два шага вперёд.

В следующую секунду она почувствовала, что её лицо и руки упираются не в мягкие складки меха, а во что-то твёрдое, шершавое и даже колючее.

— Прямо как ветки дерева! — воскликнула Люси. И тут она заметила впереди свет, но не там, где должна была быть стенка шкафа, а далеко-далеко. Сверху падало что-то мягкое и холодное. Еще через мгновение она увидела, что стоит посреди леса, под ногами у неё снег, с ночного неба падают снежные хлопья.

Люси немного испугалась, но любопытство оказалось сильнее, чем страх. Она оглянулась через плечо: позади между темными стволами деревьев видна была раскрытая дверца шкафа и сквозь неё — комната, из которой она попала сюда (вы, конечно, помните, что Люси нарочно оставила дверцу открытой). Там, за шкафом, по-прежнему был день. «Я всегда смогу вернуться, если что-нибудь пойдёт не так», — подумала Люси и двинулась вперёд. «Хруп, хруп», — хрустел снег под её ногами. Минут через десять она подошла к тому месту, откуда исходил свет. Перед ней был… фонарный столб. Люси вытаращила глаза. Почему посреди леса стоит фонарь? И что ей делать дальше? И тут она услышала лёгкое поскрипывание шагов. Шаги приближались. Прошло несколько секунд, из-за деревьев показалось и вступило в круг света от фонаря очень странное существо.

Ростом оно было чуть повыше Люси и держало над головой зонтик, белый от снега. Верхняя часть его тела была человеческой, а ноги, покрытые чёрной блестящей шерстью, были козлиные, с копытцами внизу. У него был также хвост, но Люси сперва этого не заметила, потому что хвост был аккуратно перекинут через руку — ту, в которой это существо держало зонт, — чтобы хвост не волочился по снегу Вокруг шеи был обмотан толстый красный шарф, под цвет красноватой кожи. У него было странное, но очень славное личико с короткой острой бородкой и кудрявые волосы. По обе стороны лба из волос выглядывали рожки. В одной руке, как я уже сказал, оно держало зонтик, в другой — несло несколько пакетов, завернутых в оберточную бумагу. Пакеты, снег кругом — казалось, оно идет из магазина с рождествен скими покупками. Это был фавн. При виде Люси он вздрогнул от неожиданности. Все пакеты попадали на землю.Примечание к частиСкопировал из книги Лев, Колдунья и платяной шкаф.

— Батюшки! — воскликнул фавн.

— Здравствуйте, — сказала Люси. Но фавн был очень занят — он подбирал свои пакеты — и ничего ей не ответил. Собрав их все до единого, он поклонился Люси.

— Здравствуйте, здравствуйте, — сказал фавн. — Простите… Я не хочу быть чересчур любопытным… но я не ошибаюсь, вы — дочь Евы?

— Меня зовут Люси, — сказал она, не совсем понимая, что фавн имеет в виду.

— Но вы… простите меня… вы… как это называется… девочка? — спросил фавн.

— Конечно, я девочка, — сказала Люси.

— Другими словами, вы — настоящий человеческий Человек?

— Конечно, я человек, — сказала Люси, по-прежнему недоумевая.

— Разумеется, разумеется, — проговорил фавн. — Как глупо с моей стороны! Но я ни разу ещё не встречал сына Адама или дочь Евы. Я в восторге. То есть… — Тут он замолк, словно чуть было не сказал нечаянно то, чего не следовало, но вовремя об этом вспомнил. — В восторге, в восторге! — повторил он. — Разрешите представиться. Меня зовут мистер Тамнус.

— Очень рада познакомиться, мистер Тамнус, — сказала Люси.

— Разрешите осведомиться, о Люси, дочь Евы, как вы попали в Нарнию?

— В Нарнию? Что это? — спросила Люси.

— Нарния — это страна, — сказал фавн, — где мы с вами сейчас находимся; всё пространство между фонарным столбом и огромным замком Кэр-Паравел на восточном море. А вы… вы пришли из диких западных лесов?

— Я… я пришла через платяной шкаф из пустой комнаты…

— Ах, — сказал мистер Тамнус печально, — если бы я как следует учил географию в детстве, я бы, несомненно, всё знал об этих неведомых странах. Теперь уже поздно.

— Но это вовсе не страны, — сказала Люси, едва удерживаясь от смеха. — Это в нескольких шагах отсюда… по крайней мере… не знаю. Там сейчас лето.

— Ну а здесь, в Нарнии, зима, — сказал мистер Тамнус, — и тянется она уже целую вечность. И мы оба простудимся, если будем стоять и беседовать тут, на снегу. Дочь Евы из далекой страны Пуста-Якомната, где царит вечное лето в светлом городе Платенашкаф, не хотите ли вы зайти ко мне и выпить со мной чашечку чая?

— Большое спасибо, мистер Тамнус, — сказала Люси. — Но мне, пожалуй, пора домой.

— Я живу в двух шагах отсюда, — сказал фавн, — и у меня очень тепло… горит камин… и есть поджаренный хлеб… и сардины… и пирог.

— Вы очень любезны, — сказала Люси. — Но мне нельзя задерживаться надолго.

— Если вы возьмете меня под руку, о дочь Евы, — сказал мистер Тамнус, — я смогу держать зонтик над нами обоими. Нам сюда. Ну что же, пошли.

И Люси пустилась в путь по лесу под руку с фавном, словно была знакома с ним всю жизнь.

Вскоре почва у них под ногами стала неровная, там и тут торчали большие камни; путники то поднимались на холм, то спускались с холма. На дне небольшой лощины мистер Тамнус вдруг свернул в сторону, словно собирался пройти прямо сквозь скалу, но, подойдя к ней вплотную, Люси увидана, что они стоят у входа в пещеру. Когда они вошли, Люси даже зажмурилась — так ярко пылали дрова в камине. Мистер Тамнус нагнулся и, взяв начищенными щипцами головню, зажег лампу.

— Ну, теперь скоро, — сказал он и в тот же миг поставил на огонь чайник.

Люси не случалось ещё видеть такого уютного местечка. Они находились в маленькой, сухой, чистой пещерке со стенами из красноватого камня. На полу лежал ковер, стояли два креслица («одно для меня, другое — для друга», — сказал мистер Тамнус), стол и кухонный буфет, над камином висел портрет старого фавна с седой бородой. В углу была дверь («наверно, в спальню мистера Тамнуса», — подумала Люси), рядом — полка с книгами. Пока мистер Тамнус накрыл на стол, Люси читала названия: «Жизнь и письма Силена», «Нимфы и их обычаи», «Исследование распространенных легенд», «Является ли Человек мифом».

— Милости просим, дочь Евы, — сказал фавн.

Чего только не было на столе! И яйца всмятку — по яйцу для каждого из них, — и поджаренный хлеб, и сардины, и масло, и мед, и облитый сахарной глазурью пирог. А когда Люси устала есть, фавн начал рассказывать ей о жизни в лесу. Ну и удивительные это были истории! Он рассказывал ей о полуночных плясках, когда нимфы, живущие в колодцах, и дриады, живущие на деревьях, выходят, чтобы танцевать с фавнами; об охотах на белого, как молоко, оленя, который исполняет все твои желания, если тебе удается его поймать; о пирах и поисках сокровищ вместе с гномами под землей и о лете, когда лес стоит зеленый и к ним приезжает в гости на своем толстом осле старый Силен, а иногда сам Вакх, и тогда в реках вместо воды течет вино и в лесу неделя за неделей длится праздник.

— Только теперь у нас всегда зима, — печально добавил он. И чтобы приободриться, фавн вынул из футляра, который лежал на шкафчике, странную маленькую флейту, на вид сделанную из соломы, и принялся играть. Люси сразу захотелось смеяться и плакать, пуститься в пляс и уснуть — все в одно и то же время.

Прошел, видно, не один час, пока она очнулась и сказала:

— Ах, мистер Тамнус… мне так неприятно вас прерывать… и мне очень нравится мотив… но, право же, мне пора домой. Я ведь зашла всего на несколько минут.

— Теперь поздно об этом говорить, — промолвил фавн, кладя флейту и грустно покачивая головой.

— Поздно? — переспросила Люси и вскочила с места. Ей стало страшно. — Что вы этим хотите сказать? Мне нужно немедленно идти домой. Там все, наверно, беспокоятся. — Но тут же воскликнула: — Мистер Тамнус! Что с вами? — потому что карие глаза фавна наполнились слезами, затем слезы покатились у него по щекам, закапали с кончика носа, и наконец он закрыл лицо руками и заплакал в голос. — Мистер Тамнус! Мистер Тамнус! — страшно расстроившись, промолвила Люси. — Не надо, не плачьте! Что случилось? Вам нехорошо? Миленький мистер Тамнус, скажите, пожалуйста, скажите: что с вами?

Но фавн продолжал рыдать так, словно у него разрывалось сердце. И даже когда Люси подошла к нему, и обняла его, и дала ему свой носовой платок, он не успокоился. Он только взял платок и тер им нос и глаза, выжимая его на пол обеими руками, когда он становился слишком мокрым, так что вскоре Люси оказалась в большой луже.

— Мистер Тамнус! — громко закричала Люси прямо в ухо фавну и потрясла его. — Пожалуйста, перестаньте. Сейчас же перестаньте. Как вам не стыдно, такой большой фавн! Ну почему, почему вы плачете?

— А-а-а! — ревел мистер Тамнус. — Я плачу, потому что я очень плохой фавн.

— Я вовсе не думаю, что вы плохой фавн, — сказала Люси. — Я думаю, что вы очень хороший фавн. Вы самый милый фавн, с каким я встречалась.

— А-а, вы бы так не говорили, если бы знали, — отвечал, всхлипывая, мистер Тамнус. — Нет, я плохой фавн. Такого плохого фавна не было на всем белом свете.

— Да что вы натворили? — спросила Люси.

— Мой батюшка… это его портрет там, над камином… он бы ни за что так не поступил…

— Как — так? — спросила Люси.

— Как я, — сказал фавн. — Пошел на службу к Белой Колдунье — вот что я сделал. Я на жалованье у Белой Колдуньи.

— Белой Колдуньи? Кто она такая?

— Она? Она та самая, у кого вся Нарния под башмаком. Та самая, из-за которой у нас вечная зима. Вечная зима, а Рождества и весны всё нет и нет. Только подумайте!

— Ужасно! — сказала Люси. — Но вам-то она за что платит?

— Вот тут и есть самое плохое, — сказал мистер Тамнус с глубоким вздохом. — Я похититель детей, вот за что. Взгляните на меня, дочь Евы. Можно ли поверить, что я способен, повстречав в лесу бедного невинного ребенка, который не причинил мне никакого зла, притвориться, будто дружески к нему расположен, пригласить к себе в пещеру и усыпить своей флейтой — все ради того, чтобы отдать несчастного в руки Белой Колдуньи?

— Нет, — сказала Люси. — Я уверена, что вы не способны так поступить.

— Но я поступил так, — сказал фавн.

— Ну что ж, — отозвалась Люси, помедлив (она не хотела говорить неправду и вместе с тем не хотела быть очень уж суровой с ним), — что ж, это было нехорошо с вашей стороны. Но вы сожалеете о своем поступке, и я уверена, что больше вы так никогда не сделаете.

— О, дочь Евы, неужели вы не понимаете? — спросил фавн. — Я не когда-то раньше поступил так. Я делаю так сейчас, в этот самый миг.

— Что вы хотите сказать?! — вскричала Люси и побелела как полотно.

— Вы — тот самый ребенок, — проговорил мистер Тамнус. — Белая Колдунья мне приказала, если я вдруг увижу в лесу сына Адама или дочь Евы, поймать их и передать ей. А вы — первая, кого я встретил. Я притворился вашим другом и позвал к себе выпить чаю, и все это время я ждал, пока вы заснете, чтобы пойти и сказать обо всем ей.

— Ах, но вы же не скажете ей обо мне, мистер Тамнус! — воскликнула Люси. — Ведь, правда, не скажете? Не надо, пожалуйста, не надо!

— А если я ей не скажу, — подхватил он, вновь принимаясь плакать, — она непременно об этом узнает. И велит отрубить мне хвост, отпилить рожки и выщипать бороду. Она взмахнет волшебной палочкой — и мои хорошенькие раздвоенные копытца превратятся в копытища, как у лошади. А если она особенно разозлится, она обратит меня в камень, и я сделаюсь статуей фавна и буду стоять в её страшном замке до тех пор, пока все четыре трона в Кэр-Паравеле не окажутся заняты. А кто ведает, когда это случится и случится ли вообще.

— Мне очень жаль, мистер Тамнус, — сказала Люси, — но, пожалуйста, отпустите меня домой. И у моей сестры Сьюзен тоже есть волшебная палочка.

— Разумеется, отпущу, — сказал фавн. — Разумеется, я должен это сделать. Теперь мне это ясно. Я не знал, что такое Люди, пока не повстречал вас. Конечно, я не могу выдать вас Колдунье теперь, когда я с вами познакомился. Но нам надо скорее уходить. Я провожу вас до фонарного столба. Вы ведь найдете оттуда дорогу в Платенашкаф и Пуста-Якомнату?

— Конечно, найду, — сказала Люси.

— Надо идти как можно тише, — сказал мистер Тамнус. — Лес полон её шпионов. Некоторые деревья и те на её стороне.

Они даже не убрали со стола. Мистер Тамнус снова раскрыл зонтик, взял Люси под руку, и они вышли из пещеры наружу. Путь обратно был совсем не похож на путь в пещеру фавна: не обмениваясь ни словом, они крались под деревьями чуть не бегом. Мистер Тамнус выбирал самые тёмные местечки. Наконец они добрались до фонарного столба. Люси вздохнула с облегчением.

— Вы знаете отсюда дорогу, о дочь Евы? — спросил мистер Тамнус. — Люси вгляделась в темноту и увидела вдали, между стволами деревьев, светлое пятно.

— Да, — сказала она, — я вижу открытую дверцу платяного шкафа.

— Тогда бегите скорее домой, — сказал фавн, — и… вы… вы можете простить меня за то, что я собирался сделать?

— Ну, конечно же, — сказала Люси, горячо, от всего сердца пожимая ему руку. — И я надеюсь, у вас не будет из-за меня больших неприятностей.

— Счастливого пути, дочь Евы, — сказал он. — Можно я оставлю ваш платок себе на память?

— Пожалуйста, — сказала Люси и со всех ног помчалась к далекому пятну дневного света. Вскоре она почувствовала, что руки её раздвигают не колючие ветки деревьев, а мягкие меховые шубы, что под ногами у неё не скрипучий снег, а деревянные планки, и вдруг — хлоп! — она очутилась в той самой пустой комнате, где начались её приключения. Она крепко прикрыла дверцу шкафа и оглянулась вокруг, все ещё не в силах перевести дыхание. По-прежнему шел дождь, в коридоре слышались голоса её сестры и братьев.

— Я здесь! — закричала она. — Я здесь. Я вернулась. Всё в порядке.Примечание к частиСкопировал из книги Лев, Колдунья и платяной шкаф.

Люси выбежала из пустой комнаты в коридор, где были все остальные.

— Всё в порядке, — повторила она. — Я вернулась.

— О чем ты говоришь? — спросила Сьюзен. — Ничего не понимаю.

— Как о чем? — удивленно сказала Люси. — Разве вы не беспокоились, куда я пропала?

— Так ты пряталась, да? — сказал Питер. — Бедняжка Лу спряталась, и никто этого не заметил! В следующий раз прячься подольше, если хочешь, чтобы тебя начали искать.

— Но меня не было здесь много часов, — сказала Люси. Ребята вытаращили друг на друга глаза.

— Свихнулась! — проговорил Эдмунд, постукав себя пальцем по лбу. — Совсем свихнулась.

— Что ты хочешь сказать, Лу? — спросил Питер.

— То, что сказала, — ответила Люси. — Я влезла в шкаф сразу после завтрака, и меня не было здесь много часов подряд, и я пила чай в гостях, и со мной случились самые разные приключения.

— Возможно, этот шкаф волшебный, — сказала Сьюзен, — но я не знаю такого волшебства. И Люси, я тебе верю.

— Люси просто придумала всё для интереса, правда, Лу? — сказал Питер. — А почему бы и нет?

— Нет, Питер, — сказала Люси. — Я ничего не сочинила. Это волшебный шкаф. Там внутри лес и идет снег. И там есть фавн и Колдунья, и страна называется Нарния. Пойди посмотри.

Ребята не знали, что и подумать, но Люси была в таком возбуждении, что они вернулись вместе с ней в пустую комнату. Она подбежала к шкафу, распахнула дверцу и крикнула:

— Скорее лезьте сюда и посмотрите своими глазами!

— Специалис Ревелио! — произнесла Сьюзен, взмахнув волшебной палочкой. Шкаф окутало голубое свечение.

И тут все остальные заглянули в шкаф, и раздвинули шубы, и увидели — да Люси и сама ничего другого сейчас не видела — обыкновенный платяной шкаф. За шубами не было ни леса, ни снега — только задняя стенка и крючки на ней. Питер влез в шкаф и постучал по стенке костяшками пальцев, чтобы убедиться, что она сплошная.

— Хорошо ты нас разыграла, Люси, — проговорил он, вылезая из шкафа. — Выдумка что надо, ничего не скажешь. Мы чуть не поверили тебе.

— Но я ничего не выдумала, — возразила Люси. — Честное слово. Минуту назад здесь все было по-другому. Правда было, на самом деле. И Сьюзен мне верит.

— Хватит, Лу, — сказал Питер. — Не перегибай палку. Ты хорошо над нами пошутила, и хватит.

Люси вспыхнула, попыталась было что-то сказать, хотя сама толком не знала что, и разревелась. Сьюзен её утешила.

— Питер, шкаф действительно волшебный, только с ним какие-то неполадки. А сейчас ты у меня попляшешь. Таранталлегра! — сказала Сьюзен, взмахнув волшебной палочкой. Питер стал танцевать. Так продолжалось час.

— Финита! — сказала Сьюзен, взмахнув волшебной палочкой и Питер перестал танцевать.

Следующие несколько дней были печальными для Люси. Ей ничего не стоило помириться с остальными, надо было только согласиться, что она выдумала всё для смеха. Но Люси была очень правдивая девочка, а сейчас она твердо знала, что она права, поэтому она никак не могла заставить себя отказаться от своих слов. А её братья считали, что это ложь, причем глупая ложь, и Люси было очень обидно. Двое старших хотя бы не трогали её, Сьюзен даже поддерживала, но Эдмунд бывал иногда порядочным злюкой, и на этот раз он показал себя во всей красе. Он дразнил Люси и приставал к ней, без конца спрашивая, не открыла ли она каких-нибудь стран в других платяных шкафах. И что ещё обидней — если бы не ссора, она могла чудесно провести эти дни. Стояла прекрасная погода, ребята весь день были на воздухе. Они купались, ловили рыбу, лазали по деревьям и валялись на траве. Но Люси всё было немило. Она рассказала Сьюзен о том, что Колдунья похищает людей. Так продолжалось до первого дождливого дня.

Когда после обеда ребята увидели, что погода вряд ли изменится к лучшему, они решили играть в прятки. Водила Сьюзен, и, как только все разбежались в разные стороны, Люси пошла в пустую комнату, где стоял платяной шкаф. Она не собиралась прятаться в шкафу, она знала, что, если её там найдут, остальные снова станут вспоминать эту злосчастную историю. Но ей очень хотелось ещё разок заглянуть в шкаф, потому что к этому времени она и сама стала думать, уж не приснились ли ей фавн и Нарния.

Дом был такой большой и запутанный, в нём было столько укромных уголков, что она вполне могла глянуть одним глазком в шкаф, а потом спрятаться в другом месте. Но не успела Люси войти в комнату, как снаружи послышались шаги. Ей оставалось лишь быстренько забраться в шкаф и притворить за собой дверцу. Однако она оставила небольшую щелочку, ведь она знала, что запереть себя в шкафу очень глупо, даже если это простой, а не волшебный шкаф.

Так вот, шаги, которые она слышала, были шагами Эдмунда; войдя в комнату, он успел заметить, что Люси скрылась в шкафу. Он сразу решил тоже залезть в шкаф. Не потому, что там так уж удобно прятаться, а потому, что ему хотелось ещё раз подразнить Люси её выдуманной страной. Он распахнул дверцу. Перед ним висели меховые шубы, пахло нафталином, внутри было тихо и темно. Где же Люси? «Она думает, что я — Сьюзен и сейчас её поймаю, — сказал себе Эдмунд, — вот и притаилась у задней стенки». Он прыгнул в шкаф и захлопнул за собой дверцу, забыв, что делать так очень глупо. Затем принялся шарить между шубами. Он ждал, что сразу же схватит Люси, и очень удивился, не найдя её. Он решил открыть дверцу шкафа, чтобы ему было светлей, но и дверцу найти он тоже не смог. Это ему не понравилось, да ещё как! Он заметался в разные стороны и закричал:

— Люси, Лу! Где ты? Я знаю, что ты здесь!

Но ему никто не ответил, и Эдмунду показалось, что голос его звучит очень странно — как на открытом воздухе, а не в шкафу. Он заметил также, что ему почему-то стало очень холодно. И тут он увидел светлое пятно.

— Уф! — с облегчением вздохнул Эдмунд. — Верно, дверца растворилась сама собой.

Он забыл про Люси и двинулся по направлению к свету. Он думал, что это открытая дверца шкафа. Но вместо того, чтобы выйти из шкафа и оказаться в пустой комнате, он, к своему удивлению, обнаружил, что выходит из-под густых елей на поляну среди дремучего леса.

Под его ногами поскрипывал сухой снег, снег лежал на еловых лапах. Над головой у него было светло-голубое небо — такое небо бывает на заре ясного зимнего дня. Прямо перед ним между стволами деревьев, красное и огромное, вставало солнце. Было тихо-тихо, словно он — единственное здесь живое существо. На деревьях не видно было ни птиц, ни белок, во все стороны, на сколько доставал глаз, уходил темный лес. Эдмунда стала бить дрожь.

Тут только он вспомнил, что искал Люси. Он вспомнил также, как дразнил её «выдуманной» страной, а страна оказалась настоящей. Он подумал, что сестра где-нибудь неподалеку, и крикнул:

— Люси! Люси! Я тоже здесь. Это Эдмунд.

Никакого ответа.

«Злится на меня за все, что я ей наговорил в последние дни», — подумал Эдмунд. И хотя ему не очень-то хотелось признаваться, что он был неправ, ещё меньше ему хотелось быть одному в этом страшном, холодном, безмолвном лесу, поэтому он снова закричал:

— Лу! Послушай, Лу… Прости, что я тебе не верил. Я вижу, что ты говорила правду. Ну, выходи же. Давай мириться.

По-прежнему никакого ответа.

«Девчонка останется девчонкой, — сказал сам себе Эдмунд. — Дуется на меня и не желает слушать извинений». Он ещё раз огляделся, и ему совсем тут не понравилось. Он уже почти решил возвращаться домой, как вдруг услышал далекий перезвон бубенчиков. Он прислушался. Перезвон становился всё громче и громче, и вот на поляну выбежали два северных оленя, запряжённых в сани.

Олени были величиной с шотландских пони, и шерсть у них была белая-пребелая, белее снега; их ветвистые рога были позолочены, и, когда на рога попадал луч солнца, они вспыхивали, словно охваченные пламенем. Упряжь из ярко-красной кожи была увешана колокольчиками. На санях, держа в руках вожжи, сидел толстый гном; если бы он встал во весь рост, он оказался бы не выше метра. На нем была шуба из шкуры белого медведя, на голове — красный колпак с золотой кисточкой, свисавшей на длинном шнурке. Огромная борода ковром укутывала гному колени. А за ним, на высоком сиденье восседала фигура, ничем не похожая на него. Это была важная высокая дама, выше всех женщин, которых знал Эдмунд. Она тоже была закутана в белый мех, на голове у неё сверкала золотая корона, в руке — длинная золотая палочка. Лицо у нее тоже было белое — не просто бледное, а белое, как снег, как бумага, как сахарная глазурь на пироге, а рот — ярко-красный. Красивое лицо, но надменное, холодное и суровое.

Великолепное это было зрелище, когда сани во весь опор неслись по направлению к Эдмунду: звенели колокольчики, гном щелкал хлыстом, по обеим сторонам взлетал сверкающий снег.

— Стой! — сказала дама, и гном так натянул вожжи, что олени чуть не присели на задние ноги. Затем стали как вкопанные, грызя удила и тяжело дыша. В морозном воздухе пар вырывался у них из ноздрей, словно клубы дыма.

— А это что такое? — сказала дама, пристально глядя на мальчика.

— Я… я… меня зовут Эдмунд, — пробормотал он, запинаясь. Ему не понравилось, как она на него смотрит.

Дама нахмурилась.

— Кто так обращается к королеве? — сказала она, глядя на Эдмунда ещё более сурово, чем прежде.

— Простите меня, ваше величество, — сказал Эдмунд. — Я не знал.

— Не знать королеву Нарнии! — вскричала она. — Ну, скоро ты нас узнаешь! Ещё раз спрашиваю: что ты такое?

— Простите, ваше величество, я вас не совсем понимаю, — сказал Эдмунд. — Я школьник… хожу в школу, во всяком случае. Сейчас у нас каникулы.

— Какой ты породы? — снова спросила Колдунья. — Ты что — переросший карлик, который обрезал бороду?

— Нет, ваше величество. У меня ещё нет бороды. Я — мальчик.

— Мальчик! — воскликнула Колдунья. — Ты хочешь сказать, ты — сын Адама?

Эдмунд стоял не двигаясь и молчал. К этому времени в голове у него был такой ералаш, что он не понял вопроса королевы.

— Я вижу, что ты — олух, кем бы ты ни был ещё, — промолвила королева. — Отвечай мне наконец, пока у меня не лопнуло терпение. Ты — Человек?

— Да, ваше величество, — сказал Эдмунд.

— А как ты, скажи на милость, попал в мои владения?

— Простите, ваше величество, я прошёл сквозь платяной шкаф.

— Платяной шкаф? Что ты имеешь в виду?

— Я… я отворил дверцу и… и очутился здесь, ваше величество, — пролепетал Эдмунд.

— Ха! — сказала королева скорее самой себе, чем ему. — Дверцу! Дверь из мира Людей! Я слышала о подобных вещах. Это может всё погубить. Но он всего один, и с ним нетрудно управиться.

С этими словами Колдунья привстала с сиденья и взглянула Эдмунду прямо в лицо. Глаза её сверкали. Она подняла волшебную палочку. Эдмунд был уверен, что она собирается сделать с ним что-то ужасное, но не мог и шевельнуться. И тут, когда мальчик окончательно решил, что пропал, раздался Сьюзен.

— Экспеллиармус! — и волшебная палочка вылетела из руки Колдуньи. Сьюзен накинула Эдмунду шубу на плечи. — Ты, верно, замерз. Иди домой. Я тебя нашла.

Эдмунду это предложение пришлось не совсем по вкусу, но он не решился возражать. Он пошёл за Сьюзен домой.

— Вали отсюда! Я столько заклинаний знан, что тебе мало не покажется! И палочку свою забери! Мне она не нужна! — крикнула Сьюзен Колдунье. — Вингардиум Левиоса!

Колдунья умчалась, и палочка следовала за ней.

— Ты почему разговариваешь с незнакомыми людьми, Эдмунд? — спросила Сьюзен. — Эта королева злая ведьма, она заберёт тебя в свой замок и посадит в темницу. И нас всех может похитить.

— А ты откуда знаешь? — спросил он.

— Люси рассказала. — ответила Сьюзен.

— И ты веришь этой ненормальной?

— Не смей оскорблять её! Ты маленький мерзавец! — крикнула Сьюзен.

И они пришли к фонарному столбу. Люси всё ещё не было.

— Люси! Выходи! Я тебе верю! — крикнул Эдмунд.

Оглянувшись, он увидел, что с противоположной стороны из лесу к нему спешит Люси.

— Ах, Эдмунд! — вскричала она. — Значит, ты тоже сюда попал. Ну, не удивительно ли? И Сьюзен здесь. Теперь…

— Да-да, — прервал её Эдмунд. — Я вижу теперь, что ты была права и шкаф на самом деле волшебный. Могу извиниться перед тобой, если хочешь. Но где, скажи на милость, ты была всё это время? Я тебя повсюду искал.

— Если бы я знала, что ты тоже здесь, я бы тебя подождала. — сказала Люси. Она была так рада и так возбуждена, что не заметила, как грубо он говорит. — Я завтракала с мистером Тамнусом, фавном. У него всё в порядке. Белая Колдунья ничего не сделала ему за то, что он меня отпустил. Он думает, что она ничего об этом не знает и в конце концов всё обойдется благополучно.

— Белая Колдунья? — повторил Эдмунд. — Кто это?

— О, совершенно ужасная особа, — сказала Люси. — Она называет себя королевой Нарнии, хотя у неё нет на это никаких прав. И все фавны, и дриады, и наяды, и гномы, и животные — во всяком случае, все хорошие — прямо ненавидят её. Она может обратить кого хочешь в камень и делает другие страшные вещи. И она так заколдовала Нарнию, что здесь всегда зима… всегда зима, а Рождества и весны всё нет и нет. Она ездит по лесу в санях, запряженных белыми оленями, с волшебной палочкой в руках и с короной на голове.

— Кто рассказал тебе всю эту ерунду о Белой Колдунье? — спросил он.

— Мистер Тамнус, фавн, — ответила Люси.

— Фавнам никогда нельзя верить, — отрезал Эдмунд с таким видом, словно он был куда ближе знаком с фавнами, чем Люси.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовались Люси и Сьюзен.

— Это всем известно, — ответил Эдмунд. — Спроси кого хочешь… Но что толку стоять здесь в снегу. Пошли домой.

— Пошли, — откликнулась Люси. — Ах, Эдмунд, я так рада, что ты сюда попал. Теперь-то Питер поверит, что Нарния есть на самом деле, раз мы оба и Сьюзен побывали тут. Вот будет весело!

Тем временем они прошли порядочное расстояние. Внезапно они почувствовали, что вокруг них не колючие ветки елей, а мягкие шубы, и через минуту уже стояли в пустой комнате перед шкафом.Примечание к частиНикакого рахат-лукума. Не знаю, что дальше писать. Может быть, вы сможете подсказать?

Питер всё ещё играл в прятки, так что Сьюзен, Эдмунд и Люси не скоро его нашли. Когда они наконец собрались все вместе в длинной комнате, где стояли рыцарские доспехи, Люси выпалила:

— Питер! Это взаправдашняя страна! Я не выдумываю, Эдмунд и Сьюзен тоже её видели. Через платяной шкаф на самом деле можно туда попасть. Мы все там были. Мы встретились в лесу. Ну же, Эдмунд, расскажи им всё!

— О чём речь, Эд? — спросил Питер.

Мы подошли с вами сейчас к одному из самых позорных эпизодов во всей этой истории. Эдмунд дулся и был сердит на Люси за то, что она оказалась права, но он всё ещё не знал, как ему поступить. И вот, когда Питер вдруг обратился к нему с вопросом, он неожиданно решил сделать самую подлую и низкую вещь, какую мог придумать. Он решил предать Люси.

Эдмунд небрежно обвёл их взглядом, словно был куда старше Люси — а на самом деле разница между ними была всего в один год, — усмехнулся и сказал:

— А!.. Мы с ней играли… в её страну. Будто её страна в платяном шкафу существует на самом деле. Просто для смеха, конечно. Понятно, там ничего нет.

Бедная Люси только раз взглянула на Эдмунда и выбежала из комнаты.

А тот с каждой минутой делался все хуже и хуже. Чтобы окончательно унизить сестру, он добавил:

— Ну вот, опять за своё. Что с ней такое? Морока с этими малышами! Вечно они…

— Слушай, ты!.. — яростно обрушился на него Питер. — Чья бы корова мычала… С тех пор как Лу начала болтать все эти глупости насчет платяного шкафа, ты ведешь себя по-свински, а теперь ещё принялся играть с ней в эту страну и снова её завел. Я уверен, что ты сделал это из чистой зловредности.

— Но ведь это чепуха, — сказал, опешив, Эдмунд.

— Эдмунд лжёт, Питер. — сказала Сьюзен. — Я тоже там была. Я решила поискать в платяном шкафу и попала в Нарнию. Там я нашла сначала Эдмунда, а потом уже Люси.

— Правда? — спросил Питер.

— Правда. — ответила Сьюзен. — Клянусь бородой Дамблдора.

— Я верю тебе, Сью. Давайте пойдём поищем Люси.

Когда они наконец нашли Люси, они увидели, что всё это время она проплакала. И неудивительно.

— Мы верим в Нарнию, Лу. — сказали Питер и Сьюзен.

Люси вытерла слёзы и обрадовалась.

— Спасибо! — сказала она.

До Эдмунда постепенно дошло, что его поступок привел совсем не к тем результатам, которых он ожидал. Он решил извиниться.

— Извини, Люси, — сказал Эдмунд.

— Извиняю. — ответила Люси.

И они с тех пор играли вместе. Они лазали по деревьям, ловили рыбу, купались, загорали, играли в футбол, стреляли из лука. Теперь Люси было весело, так как Эдмунд перестал вредничать и обижать её.

Сьюзен получила от своей подруги Минервы Макгонагалл письмо и подарок для Люси на день рождения совой.

— Люси, тебе подарок от Минервы Макгонагалл. — сказала Сьюзен.

Люси открыла коробку и обнаружила там игрушечного котёнка. Он был волшебный и двигался.

— Какая прелесть! — сказала она.

Айви, Маргарет и Бетти украсили столовую ко дню рождения Люси, приготовили закуски и испекли именинный торт. Миссис Маккриди привезла посылку от родителей. Там оказались подарки для Люси. Вечером отпраздновали её день рождения. Люси была очень счастлива.

Дом профессора — о котором даже он знал так мало — был старинный и знаменитый, и со всех концов Англии туда приезжали люди и просили разрешения его посмотреть. О таких домах пишут в путеводителях и даже в учебниках, и на то есть основания, потому что о доме рассказывали всевозможные легенды — некоторые из них ещё более странные, чем та история, о которой я сейчас рассказываю вам. Когда приходили группы туристов и просили показать им дом, профессор всегда пускал их, и миссис Макриди, экономка, водила их по всем комнатам и рассказывала о картинах, рыцарских доспехах и редких книгах в библиотеке. Миссис Макриди и вообще не очень-то жаловала ребят и не любила, чтобы её прерывали в то время, как она водит посетителей по дому. Чуть ли не в первое утро по их приезде она предупредила об этом Питера и Сьюзен: «Помните, пожалуйста, что вы не должны попадаться мне на глаза, когда я показываю дом».

— Была охота тратить пол дня, таскаясь по дому с кучей взрослых, — сказал Эдмунд, и остальные трое мысленно с ним согласились. Вот из-за этого-то предупреждения миссис Макриди приключения их начались снова.

Как-то раз утром Питер и Эдмунд рассматривали рыцарские доспехи, задаваясь одним и тем же вопросом: сумели бы они разобрать доспехи на части, — как в комнату ворвались Сьюзен и Люси и закричали:

— Прячьтесь, сюда идёт Макриди с целой толпой туристов!

— Скорей! — сказал Питер, и все четверо бросились к дальней стене. Но когда, пробежав через Зелёную комнату, они оказались в библиотеке, они услышали впереди голоса и поняли, что миссис Макриди ведет туристов по чёрной лестнице, а не по парадной, как они ожидали. А затем, — то ли потому, что они растерялись, то ли потому, что миссис Макриди решила их поймать, то ли потому, что начали действовать волшебные чары Нарнии, — куда бы они не кинулись, посетители, казалось, следовали за ними по пятам. Наконец Сьюзен сказала:

— А ну их, этих туристов. Давайте спрячемся в комнате с платяным шкафом, пока они не пройдут. В неё-то уж никто не полезет.

Но не успели ребята туда войти, как в коридоре снаружи послышались голоса… кто-то стал нащупывать ручку двери, и вот на их глазах ручка повернулась.

— Живей! — крикнул Питер. — Больше деваться некуда! — и распахнул дверцу шкафа. Все четверо втиснулись внутрь и затаились в темноте, едва переводя дух. Питер прикрыл дверцу шкафа, но не защёлкнул её; как всякий разумный человек, он, понятно, помнил, что ни в коем случае не следует запирать самого себя в шкафу.

— Хоть бы Макриди поскорей увела всю эту публику, — прошептала Сьюзен. — Мне ногу свело.

— А как воняет нафталином! — сказал Эдмунд.

— Наверное, в шубах — полные карманы нафталина, чтобы моль не съела, — сказала Сьюзен.

— Что это колет меня в спину? — спросил Питер,

— А холодно-то как! — сказала Сьюзен.

— Верно, холодно, а я и не заметил, — сказал Питер. — И мокро, черт подери! Что тут такое? Я сижу на чем-то мокром. И с каждой минутой делается мокрей. — Он с трудом поднялся на ноги.

— Давайте вылезем, — сказал Эдмунд. — Они ушли.

— Ой-ой! — вдруг закричала Сьюзен.

— Что с тобой? Что случилось? — перепугались остальные.

— У меня за спиной дерево, — сказала Сьюзен. — И поглядите!.. Становится светло…

— Верно, — сказал Питер. — Посмотрите сюда… и сюда… да тут кругом деревья. А под нами снег. Да, если я не ошибаюсь, мы все-таки попали в лес Лу.

Теперь уже в этом не оставалось сомнений — все четверо стояли в лесу, зажмурившись от яркого дневного света. Позади них на крючках висели шубы, впереди были покрытые снегом деревья.

— А что мы теперь будем делать? — спросила Сьюзен.

— Делать? — сказал Питер. — Ясно что. Пойдем в лес на разведку.

— Ой, — сказала Сьюзен, притопывая ногами. — И холодно же здесь. Давайте наденем эти шубы.

— Они ведь не наши, — нерешительно протянул Питер.

— Нам никто ничего не скажет, — возразила Сьюзен. — Мы же не выносим их из дому. Мы даже не выносим их из шкафа.

— Я об этом не подумал, Сью, — согласился Питер. — Конечно, если смотреть с этой точки зрения, ты права. Кто скажет, что ты стащил пальто, если ты не вынимал его из шкафа, где оно висит? А вся эта страна, видно, помещается в платяном шкафу.

Предложение Сьюзен было разумным, и они тут же его осуществили. Шубы оказались им велики и, когда ребята их надели, доходили до самых пят, так что были скорее похожи на королевские мантии, чем на шубы. Ребятам сразу стало гораздо теплее, и, глядя друг на друга, они решили, что новые наряды им к лицу и больше подходят к окружающему их ландшафту.

— Мы можем играть в исследователей Арктики, — сказала Люси.

— Здесь и без того будет интересно. — сказал Питер и двинулся первым в глубь леса. На небе тем временем собрались тяжелые серые тучи — похоже было, что скоро снова пойдёт снег.

— Послушайте, — вдруг сказал Эдмунд, — нам следует забрать левее, если мы хотим выйти к фонарю.

— Куда же всё-таки мы идём? — спросила Сьюзен, главным образом для того, чтобы перевести разговор на другую тему.

— Я думаю. Лу должна быть у нас главной. Она это заслужила. Куда ты поведешь нас, Лу?

— Давайте навестим мистера Тамнуса, — сказала Люси. — Это тот симпатичный фавн, о котором я вам рассказывала.

Остальные не имели ничего против, и все быстро зашагали вперёд, громко топая ногами. Люси оказалась хорошим проводником. Сперва она боялась, что не найдёт дороги, но вот в одном месте узнала странно изогнутое дерево, в другом — пень, и так мало-помалу они добрались до того места, где среди холмов в маленькой лощинке была пещера мистера Тамнуса, и подошли к самой его двери. Люси постучалась в дверь, и она открылась. На пороге стоял мистер Тамнус.

— Добро пожаловать, Люси с сестрой и братьями. — радостно сказал он и обратился к Сьюзен. —  Вы сестра Люси, колдунья?

— Да, меня зовут Сьюзен. Я обезоружила Белую Колдунью и спасла от неё своего брата Эдмунда и вас заодно, мистер Тамнус.

— Вы невероятно храбры, Сьюзен. — восхитился мистер Тамнус. — Я таких колдуний и не видывал. Откуда вы?

— Я из Хогвартса, колледж Гриффиндор. — ответила Сьюзен. — Там ещё учится моя подруга Минерва Макгонагалл, она похожа на меня. Хогвартс это школа для колдунов и колдуний.

— Пойдём ко мне пить чай, — позвал всех мистер Тамнус.

Они вошли в пещеру и стали пить чай с сардинами. Потом мистер Тамнус предложил пойти в гости к бобрам. Певенси согласились.

Они все пошли к бобрам. Дети и фавн шли по лесу целый час сквозь густой лес на восток. Если бы не мистер Тамнус, то они бы заблудились. По его словам, бобры живут в плотине на Великой реке. По пути они встретились с бобром. Он был большой и стоял на задних лапах. Бобр сказал: — Говорят, Аслан на пути к нам. Возможно, он уже высадился на берег.

И тут случилась странная вещь. Ребята столько же знали об Аслане, сколько вы, но как только бобр произнёс эту фразу, каждого из них охватило особенное чувство. Быть может, с вами бывало такое во сне: кто-то произносит слова, которые вам непонятны, но вы чувствуете, что в словах заключен огромный смысл; иной раз они кажутся страшными, и сон превращается в кошмар, иной — невыразимо прекрасными, настолько прекрасными, что вы помните этот сон всю жизнь и мечтаете вновь когда-нибудь увидеть его. Вот так произошло и сейчас. При имени Аслана каждый из ребят почувствовал, что у него что-то дрогнуло внутри. Эдмунда охватили необъяснимый страх и радость одновременно. Питер ощутил в себе необычайную смелость и готовность встретить любую опасность. Сьюзен почудилось, что в воздухе разлилось благоухание и раздалась чудесная музыка. А у Люси возникло такое чувство, какое бывает, когда просыпаешься утром и вспоминаешь, что сегодня — первый день каникул.

— А кто такой Аслан? — спросили дети.

— Ш-ш-ш, — сказал бобр. — Погодите. Я должен отвести вас туда, где мы сможем спокойно поговорить и… пообедать. Мистер Тамнус, я было думал, что вас забрала Белая Колдунья.

Теперь уже все, включая Эдмунда, испытывали к бобру полное доверие, и все, включая Эдмунда, были рады услышать слово «обед». Поэтому ребята и поспешили за новыми друзьями, которые вели их по самым густым зарослям, да так быстро, что они едва поспевали за ними. Они шли около часа, устали и проголодались, но вдруг деревья перед ними стали расступаться, а дорога пошла круто вниз. Через минуту они оказались под открытым небом — солнце всё ещё светило — и перед ними раскинулось великолепное зрелище.

Они стояли на краю узкой, круто уходящей вниз лощины, по дну которой протекала — вернее протекала бы, если бы её не сковал лёд, — довольно широкая река. А прямо под ногами реку перерезала плотина. Взглянув на неё, ребята сразу вспомнили, что бобры всегда строят плотины, и подумали, что эта плотина наверняка построена мистером Бобром. Они заметили также, что на его физиономии появилось подчеркнуто скромное выражение: такое выражение бывает на лицах, людей, когда они показывают выращенный собственными руками сад или читают вам написанную ими книгу. Простая вежливость требовала, чтобы Сьюзен произнесла: «Какая прекрасная плотина!» На этот раз мистер Бобр не сказал: «Ш-ш-ш». Он сказал: «Ну что вы, что вы, это такой пустяк. К тому же работа ещё не закончена».

Выше плотины была глубокая заводь, вернее, была когда-то, — сейчас, естественно, они видели ровную поверхность тёмно-зелёного льда. Ниже плотины, далеко внизу, тоже был лед, но не ровный, а самых причудливых очертаний — пенный каскад воды, схваченный морозом в одно мгновение. Там, где раньше вода переливалась струйками через плотину или просачивалась сквозь неё, сейчас сверкала стена сосулек, словно цветы, венки и гирлянды из белоснежного сахара. Прямо посреди плотины стояла смешная хатка, похожая на шалаш, из отверстия в её крыше поднимался дымок. Он сразу наводил, особенно если вы были голодны, на мысль об обеде, и вам ещё сильнее хотелось есть.

— Ну, вот и добрались, — сказал мистер Бобр. — Похоже, что миссис Бобриха уже поджидает нас. Идите за мной. Будьте осторожны, не поскользнитесь.

Верх плотины был достаточно широк, чтобы по нему идти, но удовольствие это было маленькое, ведь дорога вела по льду, и хотя замерзшая заводь с одной стороны была на одном уровне с плотиной, с другой был крутой обрыв. Так вот они и шли гуськом за мистером Бобром, пока не добрались до середины плотины, откуда можно было посмотреть далеко-далеко вверх и далеко-далеко вниз по реке. И когда они добрались до середины, они оказались у дверей бобровой хатки.

— Вот мы и дома, миссис Бобриха, — сказал мистер Бобр. — Я нашёл их. Вот они — сыновья и дочери Адама и Евы. — И ребята с фавном вошли в дверь.

Первое, что услышала Люси, — негромкое стрекотание, а первое, что она увидела, — добродушную бобриху, которая сидела, прикусив зубами нитку, и шила что-то на швейной машине. От этой-то машины и шёл стрекот. Как только ребята вошли в комнату, бобриха перестала шить и поднялась с места.

— Наконец-то вы появились! — воскликнула она, протягивая им морщинистые старые лапы. — Наконец-то! Подумать только, что я дожила до этого дня! Картошка кипит, чайник уже запел свою песню и… мистер Бобр, будьте так добры, достаньте-ка нам рыбки.

— С удовольствием, — сказал мистер Бобр и, взяв ведро, вышел из хатки, Питер и мистер Тамнус — за ним. Они направились по ледяному покрову заводи к небольшой полынье, которую мистер Бобр каждый день заново разбивал топориком. Мистер Бобр уселся у края полыньи — холод был ему, видно, нипочём — и уставился на воду. Внезапно он опустил лапу, и Питер ахнуть не успел, как тот вытащил превосходную форель. Затем ещё и ещё, пока у них не набралось полное ведро рыбы.

Тем временем девочки помогали миссис Бобрихе: они накрыли на стол, нарезали хлеб (причём Сьюзен нарезала хлеб режущим заклинанием, оно звучит Диффиндо), поставили тарелки в духовку, чтобы они согрелись (Сьюзен отлевитировала их заклинанием Вингардиум Левиоса), нацедили две огромные кружки пива для мистера Бобра и мистера Тамнуса из бочки, стоявшей у стены, поставили на огонь сковородку и растопили сало. Люси подумала, что у бобров очень уютный домик, хотя он совсем не похож на пещерку мистера Тамнуса. В комнате не было ни книг, ни картин. Вместо кроватей — встроенные в стенку койки, как на корабле. С потолка свисали окорока и вязки лука, вдоль стен выстроились резиновые сапоги, висели на крючках клеенчатые плащи, лежали топоры, лопаты, мастерок, стояли удочки и корыто для раствора извести, валялись сети и мешки. И скатерть на столе, хотя и безукоризненно чистая, была из грубого полотна.

И в тот самый момент, как сало на сковородке начало весело скворчать, в комнату вошли Питер, мистер Тамнус и мистер Бобр с уже выпотрошенной и почищенной рыбой. Можете представить, как вкусно пахла, жарясь, только что выловленная форель и как текли слюнки у голодных ребят, которые от всех этих приготовлений почувствовали себя ещё голоднее. Но вот наконец мистер Бобр сказал: «Сейчас будет готово». Сьюзен слила картошку и отлевитировала кастрюлю на край плиты, чтобы её подсушить, а Люси помогла миссис Бобрихе подать рыбу на стол. Через минуту все придвинули табуретки к столу — в комнате кроме личной качалки миссис Бобрихи были только трёхногие табуретки — и приготовились наслаждаться едой. Посредине стола стоял кувшин с густым молоком для ребят — мистер Бобр и мистер Тамнус остались верны пиву — и лежал огромный кусок жёлтого сливочного масла — бери его к картофелю сколько угодно. А что на свете может быть вкуснее, думали ребята, — и я вполне с ними согласен, — речной рыбы, если всего полчаса назад она была выловлена и только минуту назад сошла со сковороды. Когда они покончили с рыбой, миссис Бобриха — вот сюрприз так сюрприз! — вынула из духовки огромный, пышущий жаром рулет с повидлом и тут же пододвинула к огню чайник, так что, когда они покончили с рулетом, можно было разливать чай. Получив свою чашку, каждый отодвинул от стола табурет, чтобы прислониться спиной к стене, и испустил глубокий вздох удовлетворения.

— А теперь, — сказал мистер Бобр, поставив на стол пустую кружку из-под пива и придвигая к себе чашку с чаем, — если вы подождете, пока я зажгу трубку и дам ей как следует разгореться, что ж, теперь можно приступить к делам. Опять пошёл снег, — сказал он, скосив глаза на окно. — Тем лучше, не будет нежданных гостей, а если кто-нибудь хотел нас поймать, он не найдет теперь наших следов.

— О, да! Расскажите нам об Аслане! — раздалось сразу несколько голосов, и снова ребят охватило то же странное чувство — словно в воздухе запахло весной, словно их ждала нечаянная радость.

— Кто такой Аслан? — спросила Сьюзен.

— Аслан? — повторил мистер Бобр. — Разве вы не знаете? Властитель Леса. Но он нечасто бывает в Нарнии. Не появлялся ни при мне, ни при моем отце. К нам пришла весточка, что он вернулся. Сейчас он здесь. Он разделается с Белой Колдуньей.

— А его она не обратит в камень? — спросил Эдмунд.

— Наивный вопрос! — воскликнул мистер Бобр и громко расхохотался. — Его обратить в камень! Хорошо, если она не свалится от страха и сможет выдержать его взгляд. Большего от нее и ждать нельзя. Я, во всяком случае, не жду. Аслан здесь наведет порядок; как говорится в старинном предсказании:

Справедливость возродится — стоит Аслану явиться.

Он издаст рычанье — победит отчаянье.

Он оскалит зубы — зима пойдет на убыль.

Гривой он тряхнёт — нам весну вернёт.[*]

Вы сами все поймёте, когда его увидите.

— А мы увидим его? — спросила Сьюзен.

— А для чего же я вас всех сюда привёл? Мне велено отвести вас туда, где вы должны с ним встретиться, — сказал мистер Бобр.

— А он… он — человек? — спросила Люси.

— Аслан — человек?! — сердито вскричал мистер Бобр. — Конечно, нет. Я же говорю вам: он — Лесной Царь. Разве вы не знаете, кто царь зверей? Аслан — Лев… Лев с большой буквы; Великий Лев.

— О-о-о, — протянула Сьюзен. — Я думала, он — человек. А он… не опасен? Мне… мне страшно встретиться со львом. Но я хочу его увидеть, я же гриффиндорка. Лев — символ моего колледжа.

— Конечно, страшно, милочка, как же иначе, — сказала миссис Бобриха, — тот, у кого при виде Аслана не дрожат поджилки, или храбрее всех на свете, или просто глуп.

— Значит, он опасен? — сказала Люси.

— Опасен? — повторил мистер Бобр. — Разве ты не слышала, что сказала миссис Бобриха? Кто говорит о безопасности? Конечно же, он опасен. Но он добрый, он — царь зверей, я же тебе сказал.

— Я очень, очень хочу его увидеть! — воскликнул Питер. — Даже если у меня при этом душа уйдёт в пятки.

— Правильно, сын Адама и Евы, — сказал мистер Бобр и так сильно стукнул лапой по столу, что зазвенели все блюдца и чашки. — И ты его увидишь. Мне прислали весточку, что вам четверым назначено встретить его завтра у Каменного Стола.

— Где это? — спросила Люси.

— Я вам покажу, — сказал мистер Бобр. — Вниз по реке, довольно далеко отсюда. Я вас туда отведу.

Как только он будет с нами, мы начнём действовать. Но и без вас тоже не обойтись. Потому что существует ещё одно предсказание:

Когда начнет людское племя

В Кэр-Паравеле править всеми,

Счастливое наступит время.

Так что теперь, когда вы здесь и Аслан здесь, дело, видно, подходит к концу. Рассказывают, что Аслан и раньше бывал в наших краях… давно-давно, в незапамятные времена. Но дети Адама и Евы никогда ещё не бывали здесь.

Вот этого я и не понимаю, мистер Бобр, — сказал Питер. — Разве сама Белая Колдунья не человек?

— Она хотела бы, чтобы мы в это верили, — сказал мистер Бобр, — и именно поэтому она претендует на королевский престол. Но она не дочь Адама и Евы. Она произошла от вашего праотца Адама (здесь мистер Бобр поклонился) и его первой жены Лилит. А Лилит была джиншей. Вот какие у неё предки, с одной стороны. А с другой — она происходит от великанов. Нет, в Колдунье мало настоящей человеческой крови.

— Потому-то она такая злая, мистер Бобр, — сказала миссис Бобриха, — от кончиков волос до кончиков ногтей.

— Истинная правда, миссис Бобриха. — отвечал он. — Насчет людей может быть два мнения — не в обиду будь сказано всем присутствующим, — но насчет тех, кто по виду человек, а на самом деле нет, двух мнений быть не может…

— Я знавала хороших гномов, — сказала миссис Бобриха.

— Я тоже, если уж о том зашла речь, — отозвался её муж, — но только немногих, и как раз из тех, кто был меньше всего похож на людей. А вообще, послушайтесь моего совета: если вы встретили кого-нибудь, кто собирается стать человеком, но ещё им не стал, или был человеком раньше, но перестал им быть, или должен был бы быть человеком, но не человек, — не спускайте с него глаз и держите под рукой боевой топорик. Вот потому-то, что Колдунья получеловек, она всё время настороже; как бы в Нарнии не появились настоящие люди. Она поджидала вас все эти годы. А если бы ей стало известно, что вас четверо, вы оказались бы ещё в большей опасности.

— Она не знает, — сказала Сьюзен. — Она видела только меня и Эдмунда.

— Я не выдал ей Люси, — сказал мистер Тамнус.

— А при чём тут — сколько нас? — спросил Питер.

— Об этом говорится в третьем предсказании, — сказал мистер Бобр. — Там, в Кэр-Паравеле — это замок на берегу моря у самого устья реки, который был бы столицей Нарнии, если бы всё шло так, как надо, — там, в Кэр-Паравеле, стоят четыре трона, а у нас с незапамятных времен существует поверье, что, когда на эти троны сядут две дочери и два сына Адама и Евы, наступит конец не только царствованию Белой Колдуньи, но и самой её жизни. Потому-то нам пришлось с такой оглядкой пробираться сюда; если бы она узнала, что вас четверо, я бы не отдал за вашу жизнь одного волоска моих усов. Но раз Сьюзен считает, что она не знает, то всё в порядке. Будем собираться в дорогу к Аслану.

______________________________________

Здесь и далее перевод стихов Майи Борисовой

Как только мистер Бобр сказал: «Будем собираться в дорогу к Аслану», — все стали надевать шубы, все, кроме миссис Бобрихи. Она быстро подняла с пола несколько мешков, положила их на стол и сказала:

— А ну-ка, мистер Тамнус, достань-ка с потолка тот окорок. А вот пакет чая, вот сахар, вот спички. И хорошо бы, если бы кто-нибудь передал мне несколько караваев хлеба. Они там в углу.

— Что вы такое делаете, миссис Бобриха? — воскликнула Сьюзен.

— Собираю каждому из нас по мешку, милочка. — преспокойно сказала миссис Бобриха. — Неужели ты думаешь, что можно отправляться в далекий путь, не захватив с собой еды?

— Насколько далеко? — спросила Сьюзен, застегивая шубу. — Я помогу собраться. Я ещё не умею увеличивать еду.

— Два дня пути, — сказала миссис Бобриха. — Достань из ящика комода несколько чистых носовых платков…

— Все так, миссис Бобриха, — сказал её муж, — но нам пора выходить.

— А ты тоже не бей тревогу, мистер Бобр, — сказала его жена. — Полно тебе… Ну вот, теперь все в порядке. Шесть мешков для каждого из нас и мешочек для самой маленькой — для тебя, милочка, — добавила она, взглянув на Люси.

— Ах, пожалуйста, пожалуйста, давайте скорее пойдём, — сказала Люси.

— Что ж, я почти готова, — ответила миссис Бобриха, в то время как мистер Бобр помогал ей, с её разрешения, надеть валеночки. — Пожалуй, швейную машинку будет тяжело нести?

— Ещё бы, — сказал мистер Бобр. — Очень и очень тяжело. И неужели ты собираешься шить на ней по дороге?

— Мне худо от одной мысли, что Колдунья будет её вертеть, — сказала миссис Бобриха, — и сломает, а чего доброго, и украдёт.

— Ах, пожалуйста, пожалуйста, поторопитесь, — хором сказали ребята. — Мы хотим увидеть Аслана.

И вот наконец они вышли из дому, и мистер Бобр запер дверь. « Беглецы отправились в путь, перекинув за спины мешочки с едой.

К этому времени снегопад прекратился и на небе появилась луна. Они шли гуськом — сперва мистер Бобр, затем Люси, Питер, Эдмунд и Сьюзен; замыкали шествие миссис Бобриха и мистер Тамнус. Они перешли по плотине на правый берег реки, а затем мистер Бобр повёл их по высокому берегу реки. Река называется Великая река.

Перед ними открывался прекрасный вид… если бы любоваться им, сидя у окна в удобном кресле. Даже сейчас Люси им наслаждалась. Но недолго. Они шли, шли и шли; мешочек, который несла Люси, становился все тяжелее и тяжелее, и понемногу девочке стало казаться, что ещё шаг — и она просто не выдержит. Она перестала глядеть на слепящую блеском реку, на ледяные водопады, на огромные снежные шапки на макушках деревьев, на сияющую луну и на бесчисленные звезды. Единственное, что она теперь видела, — коротенькие ножки мистера Бобра, идущего — топ-топ-топ-топ — впереди нее с таким видом, словно они никогда в жизни не остановятся. А затем луна скрылась, и снова повалил снег. Люси так устала, что двигалась, как во сне. Вдруг мистер Бобр свернул прямо в густой кустарник. Девочка очнулась, и как раз вовремя: она успела заметить, как их проводник исчез в небольшой дыре, так хорошо замаскированной кустами, что увидеть ее можно было, только подойдя к ней вплотную. Но если говорить откровенно, Люси по-настоящему поняла, что происходит, когда увидела, что из норы торчит лишь короткий плоский хвост.

Люси тут же нагнулась и заползла внутрь, вслед за бобром. Вскоре она услышала позади приглушенный шум, и через минуту все семеро были опять вместе.

— Что это? Где мы? — спросил Питер усталым, тусклым голосом. (Я надеюсь, вы понимаете, что я хочу сказать, называя голос «тусклым»?)

— Это наше старое убежище. Бобры всегда прятались здесь в тяжелые времена, — ответил мистер Бобр. — О нем никто не знает. Не скажу, чтобы здесь было очень удобно, но нам всем необходимо немного поспать.

— Хорошо, что все не суетились и не волновались, когда мы уходили из дому, я захватила несколько подушек и одеял, — сказала миссис Бобриха.

«Пещера-то похуже, чем у мистера Тамнуса, — подумала Люси, — просто нора в земле, правда, сухая и не глинистая». Пещера была совсем небольшая, и так как беглецы положили на землю одеяла и подушки, легли на землю прямо в шубах, образовав один сплошной клубок, да к тому же все разогрелись во время пути, им показалось там тепло и уютно. Миссис Бобриха достала фляжку, и каждый из них выпил по глотку какой-то жидкости, которая обожгла им горло. Ребята не смогли удержаться от кашля, но зато им стало еще теплей и приятней, и они тут же уснули все, как один.

Когда Люси открыла глаза, ей показалось, что она спала не больше минуты, хотя с тех пор, как они уснули, прошло много часов. Ей было холодно, по телу пошли мурашки, и больше всего на свете ей хотелось принять сейчас горячую ванну. Затем она почувствовала, что лицо ей щекочут длинные усы, увидела слабый дневной свет, проникающий в пещерку сверху. И тут она окончательно проснулась, впрочем, все остальные тоже. Раскрыв рты и вытаращив глаза, они сидели и слушали тот самый перезвон, которого ожидали — а порой им чудилось, что они его и слышат, — во время вчерашнего пути. Перезвон бубенцов.

Мистер Бобр мигом выскочил из пещеры. Возможно, вы полагаете, как решила вначале Люси, что он поступил глупо. Напротив, это было очень разумно. Он знал, что может взобраться на самый верх откоса так, что его никто не заметит среди кустов и деревьев, а ему важно было выяснить, в какую сторону направляются сани Белой Колдуньи. Миссис Бобриха и ребята остались в пещере — ждать и строить догадки. Они ждали целых пять минут. А затем чуть не умерли от страха — они услышали голоса. «Ой, — подумала Люси, — его увидели. Колдунья поймала мистера Бобра!» Каково же было их удивление, когда вскоре у самого входа в пещеру раздался его голос.

— Все в порядке! — кричал он. — Выходи, миссис Бобриха! Выходите, сын и дочери Адама и Евы! Все в порядке! Это не она! Это не ейные бубенцы! — Он выражался не очень грамотно, но именно так говорят бобры, когда их что-нибудь очень взволнует; я имею в виду, в Нарнии — в нашем мире они вообще не говорят.

И вот миссис Бобриха, мистер Тамнус, Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси кучей вывалились из пещеры, щурясь от яркого солнца, заспанные, непричесанные и неумытые.

— Скорее идите сюда! — кричал мистер Бобр, чуть не приплясывая от радости. — Идите, взгляните своими глазами! Неплохой сюрприз для Колдуньи! Похоже, ее власти приходит конец.

— Что вы этим хотите сказать, мистер Бобр? — спросил Питер, еле переводя дыхание, — ведь они карабкались вверх.

— Разве я вам не говорил, что из-за нее у нас всегда зима, а Рождество так и не наступает? Говорил. А теперь смотрите!

И тут они наконец очутились на верху откоса и увидели… Что же они увидели? Сани?

Да, сани и оленью упряжку. Но олени эти были куда крупнее, чем олени Колдуньи, и не белой, а гнедой масти. А на санях сидел… они догадались, кто это, с первого взгляда. Высокий старик в ярко-красной шубе с меховым капюшоном; длинная седая борода пенистым водопадом спадала ему на грудь. Они сразу узнали его. Хотя увидеть подобные ему существа можно лишь в Нарнии, рассказывают о них и рисуют их на картинках даже в нашем мире — мире по эту сторону дверцы платяного шкафа. Однако, когда вы видите его в Нарнии своими глазами, — это совсем другое дело. На многих картинках Дед Мороз выглядит просто веселым и даже смешным. Но, глядя на него сейчас, ребята почувствовали, что это не совсем так. Он был такой большой, такой радостный, такой настоящий, что они невольно притихли. У них тоже стало радостно и торжественно на душе.

— Наконец-то я здесь, — сказал он. — Она долго меня не впускала, но я все-таки попал сюда. Аслан в пути. Чары Колдуньи теряют силу. А теперь, — продолжал Дед Мороз, — пришел черед одарить всех вас подарками. Вам, миссис Бобриха, хорошая новая швейная машина. Я по пути завезу ее к вам.

— Простите, сэр, — сказала, приседая, миссис Бобриха. — У нас заперта дверь.

— Замки и задвижки для меня не помеха, — успокоил ее Дед Мороз. — А вы, мистер Бобр, когда вернетесь домой, увидите, что плотина ваша закончена и починена, все течи заделаны и поставлены новые шлюзные ворота.

Мистер Бобр был в таком восторге, что широко-прешироко раскрыл рот, и тут обнаружил, что язык не повинуется ему.

— Мистер Тамнус! — сказал Дед Мороз. Он протянул ему щит и меч. Щит отливал серебром, на нем был изображен стоящий на задних лапах лев, красный, как спелая лесная земляника. Рукоятка меча была из серебра, и он идеально подходил для мистера Тамнуса.

— Питер, сын Адама и Евы! — сказал Дед Мороз.

— Я, сэр, — откликнулся Питер.

— Вот твои подарки, — но это не игрушки. Возможно, не за горами то время, когда тебе придется пустить их в ход. Будь достоин их. — С этими словами Дед Мороз протянул Питеру щит и меч. Щит отливал серебром, на нем был изображен стоящий на задних лапах красный лев, такой же, как у мистера Тамнуса. Рукоятка меча была из золота, вкладывался он в ножны на перевязи и был как раз подходящего для Питера размера и веса. Питер принял подарок Деда Мороза в торжественном молчании: он чувствовал, что это очень серьезные дары.

— Эдмунд, сын Адама и Евы! — сказал Дед Мороз. — А это для тебя.

И он протянул ему зеркальце и волчок.

— Это не просто зеркало, это проявитель врагов. Ты увидишь в нем тех, кто замышляет зло против Нарнии. А это не просто волчок, это вредноскоп. Он предупредит об опасности.

Также протянул ему щит и меч. Щит отливал серебром, на нем был изображен стоящий на задних лапах лев, красный, как спелая лесная земляника. Рукоятка меча была из серебра, и он идеально подходил для Эдмунда.

— Сьюзен, дочь Адама и Евы! — сказал Дед Мороз. — А это для тебя.

И он протянул ей лук, колчан со стрелами и рожок из слоновой кости.

— Ты можешь стрелять из этого лука, — сказал он, — только при крайней надобности. Я не хочу, чтобы ты участвовала в битве. Тот, кто стреляет из этого лука, всегда попадает в цель. Также стрелы могут нести колдовство. А если ты поднесешь рожок к губам и затрубишь в него, где бы ты ни была, к тебе придут на помощь.

Наконец очередь дошла и до Люси.

— Люси, дочь Адама и Евы! — сказал Дед Мороз, и Люси выступила вперед. Дед Мороз дал ей бутылочку — на вид она была из стекла, но люди потом говорили, что она из настоящего алмаза, — и небольшой кинжал.

— В бутылочке, — сказал он, — напиток из сока огненных цветов, растущих в горах на Солнце. Если ты или кто-нибудь из твоих друзей будет ранен, нескольких капель достаточно, чтобы выздороветь. А кинжал ты можешь пустить в ход, только чтобы защитить себя, в случае крайней нужды. Ты тоже не должна участвовать в битве.

— Почему, сэр? — спросила Люси. — Я думаю… я не знаю, но мне кажется, что я не струшу.

— Не в этом дело, — сказал Дед Мороз. — Страшны те битвы, в которых принимают участие женщины. А теперь, — и лицо его повеселело, — я хочу кое-что преподнести вам всем, — и он протянул большой поднос, на котором стояли пять чашек с блюдцами, вазочка с сахаром, сливочник со сливками и большущий чайник с крутым кипятком: чайник шипел и плевался во все стороны. Дед Мороз вынул все это из мешка за спиной, хотя никто не заметил, когда это произошло.

— Счастливого Рождества! Да здравствуют настоящие короли! — вскричал он и взмахнул кнутом. И прежде чем они успели опомниться — и олени, и сани, и Дед Мороз исчезли из виду.

Питер только вытащил меч из ножен, чтобы показать его мистеру Бобру, как миссис Бобриха сказала:

— Хватит, хватит… Будете стоять там и болтать, пока простынет чай. Ох уж эти мужчины! Помогите отнести поднос вниз, и будем завтракать. Как хорошо, что я захватила большой нож.

И вот они снова спустились в пещеру, и мистер Бобр нарезал хлеба и ветчины, и миссис Бобриха сделала бутерброды и разлила чай по чашкам, и все с удовольствием принялись за еду. Но удовольствие их было недолгим, так как очень скоро мистер Бобр сказал:

— А теперь пора идти дальше.

Все пошли дальше на юго-запад. Солнце стало припекать, и вскоре образовались проталины. В них стали расти подснежники. Проталины увеличившись и сливались. Вскоре от снега остались только небольшие кучки. На деревьях распускались листья и цветы.

Теперь бобры, мистер Тамнус и ребята уже много часов подряд шли, словно в сказке. Они давно сбросили шубы и теперь даже перестали говорить друг другу: «Взгляни! Зимородок!» — или: «Ой, колокольчики!» — или: «Что это так чудесно пахнет?» — или: «Только послушайте, как поёт дрозд!» Они шли теперь молча, упиваясь этой благодатью, то по тёплым солнечным полянам, то в прохладной тени зелёных зарослей, то вновь по широким мшистым прогалинам, где высоко над головой раскидывали кроны могучие вязы, то в сплошной чаще цветущей смородины и боярышника, где крепкий аромат чуть не сбивал их с ног.

Они поразились, увидев, что зима отступает у них на глазах и за несколько часов время промчалось от января до мая. Они не знали, что так и должно было произойти, когда в Нарнию вернётся Аслан. Но всем им было известно: бесконечная зима в Нарнии — дело рук Белой Колдуньи, её злых чар, и раз началась весна, значит, у неё что-то разладилось. Конечно, к этому времени они сильно устали, сильно, но не до смерти, просто они двигались медленнее, как во сне, и на душе у них были тишина и покой, как бывает на исходе долгого дня, проведенного на воздухе. Сьюзен слегка натерла пятку.

Большая река осталась слева от них. Чтобы добраться до Каменного Стола, следовало свернуть к югу, то есть направо. Даже если бы им не надо было сворачивать, они не могли бы идти прежним путем: река разлилась, и там, где проходила их тропинка, теперь с шумом и ревом несся бурный желтый поток.

Но вот солнце стало заходить, свет его порозовел, тени удлинились, и цветы задумались, не пора ли им закрываться.

— Теперь уже недалеко, — сказал мистер Бобр и стал подниматься по холму, поросшему отдельными высокими деревьями и покрытому толстым пружинящим мхом — по нему было так приятно ступать босыми ногами. Идти в гору после целого дня пути тяжело, и все они запыхались. Люси уже начала сомневаться, сможет ли дойти до верха, если как следует не передохнет, как вдруг они очутились на вершине холма. И вот что открылось их глазам.

Путники стояли на зелёной поляне. Под ногами у них темнел лес; он был повсюду, куда достигал глаз, и только далеко на востоке, прямо перед ними, что-то сверкало и переливалось.

— Вот это да! — выдохнул Питер, обернувшись к Сьюзен. — Море!

А посреди поляны возвышался Каменный Стол — большая мрачная плита серого камня, положенная на четыре камня поменьше. Стол выглядел очень старым. На нём были высечены таинственные знаки, возможно, буквы неизвестного нам языка. Тот, кто глядел на них, испытывал какое-то странное, необъяснимое чувство. А затем ребята заметили шатёр, раскинутый в стороне. Ах, какое это было удивительное зрелище, особенно сейчас, когда на него падали косые лучи заходящего солнца: полотнища из жёлтого шёлка, пурпурные шнуры, колышки из слоновой кости, а над шатром, на шесте, колеблемый легким ветерком, который дул им в лицо с далекого моря, реял стяг с красным львом, вставшим на задние лапы.

Внезапно справа от них раздались звуки музыки, и, обернувшись, они увидели то, ради чего пришли сюда.

Аслан стоял в центре целой группы престранных созданий, окружавших его полукольцом. Там были духи деревьев и духи источников — дриады и наяды, как их зовут в нашем мире, — с лирами в руках. Вот откуда слышалась музыка. Там было четыре больших кентавра. Сверху они были похожи на суровых, но красивых великанов, снизу — на могучих лошадей, таких, какие работают в Англии на фермах. Был там и единорог, и бык с человечьей головой, и пеликан, и орел, и огромный пес. А рядом с Асланом стояли два леопарда. Один держал его корону, другой — его знамя.

А как вам описать самого Аслана? Этого не могли бы ни ребята, ни бобры. Не знали они и как вести себя с ним, и что сказать. Те, кто не был в Нарнии, думают, что нельзя быть добрым и грозным одновременно. Если Питер, Сьюзен и Люси когда-нибудь так думали, то теперь они поняли свою ошибку. Потому что, когда они попробовали прямо взглянуть на него, они почувствовали, что не осмеливаются это сделать, и лишь на миг увидели золотую гриву и большие, серьезные, проникающие в самое сердце глаза.

— Подойди к нему, — шепнул мистер Бобр.

— Нет, — шепнул Питер. — Вы первый.

— Сначала дети Адама и Евы, потом животные, — ответил ему шепотом мистер Бобр.

— Сьюзен, — шепнул Питер. — Может быть, ты? Дам всегда пропускают вперед.

— Ты же старший, — шепнула Сьюзен.

И конечно, чем дольше они так перешептывались, тем более неловко им было. Наконец Питер понял, что первым действовать придется ему. Он вытащил из ножен меч и отдал честь Аслану. Торопливо шепнув остальным: «Идите за мной. Возьмите себя в руки», — он приблизился ко Льву и сказал:

— Мы пришли… Аслан.

— Добро пожаловать, Питер и Эдмунд, сыновья Адама и Евы, — сказал Аслан. — Добро пожаловать, Сьюзен и Люси, дочери Адама и Евы. Добро пожаловать, Бобр и Бобриха. Добро пожаловать, мистер Тамнус.

Голос у Льва был низкий и звучный, и почему-то ребята сразу перестали волноваться. Теперь на сердце у них было радостно и спокойно, и им вовсе не казалось неловким стоять перед Асланом молча.

— Благодарю тебя, Сьюзен, за то, что ты спасла своего брата от участи предателя. — сказал Аслан. — Если бы не твоё заклинание, то Белая Колдунья стала бы искушать Эдмунда. Я надеюсь, что ты будешь использовать магию для добрых дел.

И Лев опять замолчал. С первой минуты Люси восхищалась тем, какой у него царственный, грозный и вместе с тем миролюбивый взгляд, но сейчас она вдруг увидела, что его взгляд к тому же еще и печальный. Однако выражение это сразу же изменилось. Аслан тряхнул гривой и хлопнул одной лапой о другую. «Страшные лапы, — подумала Люси, — хорошо, что он умеет втягивать когти».

— Ну, а пока пусть готовят пир, — сказал он. — Отведите дочерей Адама и Евы, а также Эдмунда в шатёр и позаботьтесь о них.

Когда девочки ушли, Аслан положил лапу Питеру на плечо — ох и тяжёлая же она была! — и сказал:

— Пойдем, сын Адама и Евы, я покажу тебе замок, где ты будешь королём.

И Питер, всё ещё держа в руке меч, последовал за Львом к восточному краю поляны. Их глазам открылся великолепный вид. За спиной у них садилось солнце, и вся долина, лежащая внизу — лес, холмы, луга, извивающаяся серебряной змейкой река, — была залита вечерним светом. А далеко-далеко впереди синело море и плыли по небу розовые от закатного солнца облака. Там, где земля встречалась с морем, у самого устья реки, поднималась невысокая гора, на которой что-то сверкало. Это был замок. Во всех его окнах, обращенных на запад, отражался закат — вот откуда исходило сверкание, но Питеру казалось, что он видит огромную звезду, покоящуюся на морском берегу.

— Это, о Человек, — сказал Аслан, — Кэр-Паравел Четырехтронный, и на одном из тронов будешь сидеть ты. Я показываю его тебе, потому что ты самый старший из вас и будешь Верховным Королём.

И вновь Питер ничего не сказал — в эту самую секунду тишину нарушил странный звук. Он был похож на пение охотничьего рожка, только более низкий.

— Это рог твоей сестры, — сказал Аслан Питеру тихо, так тихо, что казалось, будто он мурлычет, если позволительно говорить так про льва.

Питер не сразу понял его. Но когда он увидел, что все остальные устремились вперёд, и услышал, как Аслан, махнув лапой, крикнул: «Назад! Пусть принц сам завоюет себе рыцарские шпоры», — он догадался, в чем дело, и со всех ног бросился к шатру. Его ждало там ужасное зрелище.

Наяды и дриады улепетывали во все стороны. Навстречу ему бежала Люси так быстро, как только могли двигаться её маленькие ножки. Лицо её было белее бумаги. Только тут он заметил Сьюзен. Стрелой подлетев к дереву, она уцепилась за ветку; за ней по пятам нёсся большой серый зверь. Сперва Питер принял его за медведя, но потом увидел, что он скорее похож на собаку, хотя был куда крупней. Внезапно его осенило: это же волк. Став на задние лапы, волк уперся передними в ствол. Он рычал и лязгал зубами, шерсть у него на спине стояла дыбом. Сьюзен удалось забраться только на вторую ветку от земли. Одна её нога свисала вниз и была всего в нескольких дюймах от звериной пасти. Питер удивился, почему она не заберётся повыше или хотя бы не уцепится покрепче, и вдруг понял, что сестра вот-вот потеряет сознание и упадёт. Рядом с ней, чуть повыше, сидел на дереве Эдмунд.

Питер вовсе не был таким уж смельчаком, напротив, ему казалось, что ему сейчас станет худо от страха. Но это ничего не меняло: он знал, что ему повелевает долг. Одним броском он кинулся к чудовищу, подняв меч, чтобы ударить его сплеча. Волк избежал этого удара. С быстротой молнии он обернулся к Питеру. Глаза его сверкали от ярости, из пасти вырывался злобный рык. Зверь был полон злобы и просто не мог удержаться от рычанья; это спасло Питера — иначе волк тут же схватил бы его за горло. Всё дальнейшее произошло так быстро, что Питер не успел ничего осознать: он увернулся от волчьей пасти и изо всех сил вонзил меч между передними лапами волка прямо тому в сердце. Несколько секунд пронеслись как в страшном сне. Волк боролся со смертью, его оскаленные зубы коснулись лба Питера. Мальчику казалось, что все кругом — лишь кровь и волчья шерсть. А еще через мгновение чудовище лежало мёртвым у его ног. Питер с трудом вытащил у него из груди меч, выпрямился и вытер пот, заливавший ему глаза. Всё тело Питера ломило от усталости.

Через минуту Сьюзен и Эдмунд слезли с дерева. От пережитого волнения все они еле стояли на ногах и — не стану скрывать — все не могли удержаться от слез и поцелуев. Но в Нарнии это никому не ставят в упрек.

— Скорей! Скорей! — раздался голос Аслана. — Кентавры! Орлы! Я вижу в чаще ещё одного волка. Вон там, за вами. Он только что бросился прочь. В погоню! Он побежит к своей хозяйке. Это поможет нам найти Колдунью и нанести ей ответный удар! Ей не хватает храбрости сразиться со Сьюзен лицом к лицу.

И тут же с топотом копыт и хлопаньем крыльев самые быстрые из фантастических созданий скрылись в сгущающейся тьме.

Питер, всё еще не в силах отдышаться, обернулся на голос Аслана и увидел, что тот стоит рядом с ним.

— Ты забыл вытереть меч, — сказал Аслан.

Так оно и было. Питер покраснел, взглянув на блестящее лезвие и увидев на нём волчью кровь. Он наклонился, насухо вытер меч о траву, а затем — о полу своей куртки.

— Дай мне меч и стань на колени, сын Адама и Евы, — сказал Аслан.

Питер выполнил его приказ.

Коснувшись повернутым плашмя лезвием его плеча, Аслан произнес:

— Встаньте, сэр Питер, Гроза Волков. И что бы с вами ни случилось, не забывайте вытирать свой меч Риндон.

Отряд не смог найти Белую Колдунью, так как она превратилась в пень. Это была одна из её колдовских штучек.

Питер и Эдмунд тренировались сражаться на мечах друг с другом. Сьюзен тренировалась стрелять из лука. Аслан вызвал Минерву МакГонагалл, подругу Сьюзен Певенси. Ей подобрали лук и она тоже тренировалась стрелять из лука. Аслан учил Питера тактике, а потом отправился в замок Белой Колдуньи вместе со Сьюзен, Люси и мистером Тамнусом.

Вскоре состоялась битва у брода Беруны. Питер возглавил войска на белом единороге. Войско Колдуньи было больше и там были страшные существа. Белая Колдунья размахивала волшебной палочкой направо и налево, превращая воинов армии Аслана в камень.

А в это время Аслан, Сьюзен и Люси прибыли в замок Белой Колдуньи.

— Какое странное место! — воскликнула Люси, — Сколько каменных животных., и других существ! Как будто… как будто мы в музее.

— Ш-ш, — прошептала Сьюзен. — Посмотри, что делает Аслан. Финита. Не получается.

Да, на это стоило посмотреть.Одним прыжком он подскочил к каменно- му льву и дунул на него. Тут же обернулся кругом — точь-в-точь кот, охотящийся за своим хвостом, — и дунул на каменного гнома, который, как вы помните, стоял спиной ко льву в нескольких шагах от него. Затем кинулся к высокой каменной дриаде позади гнома. Свернул в сторону, чтобы дунуть на каменного кролика, прыгнул направо к двум кентаврам. И тут Люси воскликнула:

— Ой, Сьюзен! Посмотри! Посмотри на льва!

Вы, наверное, видели, что бывает, если поднести спичку к куску газеты. В первую секунду кажется, что ничего не произошло, затем вы замечаете, как по краю газеты начинает течь тонкая струйка пламени. Нечто подобное они видели теперь. После того как Аслан дунул на каменного льва, по белой мраморной спине побежала крошечная золотая струйка. Она сделалась шире — казалось, льва охватило золотым пламенем, как огонь охватывает бумагу. Задние лапы и хвост были ещё каменные, но он тряхнул гривой, и все тяжелые каменные завитки заструились живым потоком. Лев открыл большую красную пасть и сладко зевнул, обдав девочек тёплым дыханием. Но вот и задние лапы его ожили. Лев поднял одну из них и почесался. Затем, заметив Аслана, бросился вдогонку и принялся прыгать вокруг, повизгивая от восторга и пытаясь лизнуть его в нос.

Конечно, девочки и мистер Тамнус не могли оторвать от него глаз, но когда они наконец отвернулись, то, что они увидели, заставило их забыть про льва. Все статуи, окружавшие их, оживали. Двор не был больше похож на музей, скорее он напоминал зоопарк. Вслед за Асланом неслась пляшущая толпа самых странных созданий, так что вскоре его почти не стало видно. Двор переливался теперь всеми цветами радуги: глянцевито-каштановые бока кентавров, синие рога единорогов, сверкающее оперение птиц, рыжий мех лисиц, красновато-коричневая шерсть собак и сатиров, жёлтые чулки и алые колпачки гномов, серебряные одеяния дев-березок, прозрачно-зелёные — буков и ярко-зелёные, до желтизны, одеяния дев-лиственниц. Все эти краски сменили мёртвую мраморную белизну. А на смену мёртвой тишине пришли радостное ржанье, лай, рык, щебет, писк, воркованье, топот копыт, крики, возгласы, смех и пение.

— Ой, — сказала Сьюзен изменившимся голосом. — Погляди! Это… это не опасно?

Люси увидела, что Аслан дует на ноги каменного великана.

— Не бойтесь! — весело прорычал Аслан. — Как только ноги оживут, всё остальное оживёт следом.

— Я совсем не то имела в виду, — шепнула сестре Сьюзен.

Но теперь поздно было что-нибудь предпринимать, даже если бы Аслан и выслушал её до конца. Вот великан шевельнулся. Вот поднял дубинку на плечо, протёр глаза и сказал:

— 0-хо-хо! Я, верно, заснул. А куда девалась эта плюгавенькая Колдунья, которая бегала где-то тут, у меня под ногами?

Все остальные хором принялись объяснять ему, что здесь произош ло. Он поднес руку к уху и попросил их повторить всё с самого начала. Когда он наконец всё понял, он поклонился так низко, что голова его оказалась не выше, чем верхушка стога сена, и почтительно снял шапку перед Асланом, улыбаясь во весь рот. (Великанов так мало теперь в Англии и так редко встречаются среди них великаны с хорошим характером, что — бьюсь об заклад! — вы никогда не видели улыбающегося великана. А на это стоит посмотреть!)

— Ну, пора приниматься за замок, — сказал Аслан. — Живей, друзья. Обыщите все уголки снизу доверху и спальню самой хозяйки. Кто знает, где может оказаться какой-нибудь горемыка пленник.

Они кинулись внутрь, и долгое время по всему, темному, страшному, душному старому замку раздавался звук раскрываемых окон и перекличка голосов: «Не забудьте темницы…» — " Помоги мне открыть эту дверь…» — «А вот ещё винтовая лестница… Ой, посмотри, здесь кенгуру, бедняжка… Позовите Аслана!..» — «Фу, ну и духотища!.. Смотрите не провалитесь в люк… Эй, наверху! Тут, на лестничной площадке, их целая куча!»

Наконец друзья перестали обшаривать Колдуньину крепость. Замок был пуст, двери и окна распахнуты настежь, свет и душистый весенний воздух залили все тёмные и угрюмые уголки, куда они так давно не по- падали. Освобождённые Асланом пленники толпой высыпали во двор. И вот тут кто-то из них, кажется, мистер Тамнус, сказал:

— А как же мы выберемся отсюда? Ведь Аслан перескочил через стену, а ворота по-прежнему на запоре.

— Ну, это нетрудно, — ответил Аслан и, поднявшись во весь рост, крикнул великану: — Эй!.. Ты — там наверху!.. Как тебя зовут?

— Великан Рамблбаффин, с позволения вашей милости, — ответил великан, вновь приподнимая шляпу.

— Прекрасно, великан Рамблбаффин, — сказал Аслан. — Выпусти-ка нас отсюда.

— Конечно, ваша милость. С большим удовольствием, — сказал великан Рамблбаффин. — Отойдите от ворот, малявки.

Он подошел к воротам и — бац! бац! бац! — заработал своей огромной дубиной. От первого удара ворота заскрипели, от второго — затрещали, от третьего — развалились на куски. Тогда он принялся за башни, и через несколько минут башни, а заодно и хороший кусок возле каждой из них с грохотом обрушились на землю и превратились в груду обломков. Как было странно, когда улеглась пыль, стоя посреди каменного, без единой травинки мрачного двора, видеть через пролом в стене зелёные луга, и трепещущие под ветром деревья, и сверкающие ручьи в лесу, а за лесом — голубые горы и небо над ними.

— Черт меня побери, весь вспотел, — сказал великан, пыхтя как паровоз. — Нет ли у вас носового платочка, молодые девицы?

— У меня есть, — сказала Люси, приподнимаясь на носки и как можно дальше протягивая руку.

— Спасибо, мисс, — сказал великан Рамблбаффин и наклонился.

В следующую минуту Люси с ужасом почувствовала, что она взлетает в воздух, зажатая между большим и указательным пальцами великана. Но, приподняв её ещё выше, он вдруг вздрогнул и бережно опустил её на землю, пробормотав:

— О, Господи… Я подхватил саму девчушку… Простите, мисс, я думал, вы — носовой платок.

— Нет, я не платок, — сказала Люси и рассмеялась. — Вот он.

На этот раз Рамблбаффин умудрился его подцепить, но для него её платок был всё равно что для нас песчинка, поэтому, глядя, как он с серьёзным видом трёт им своё красное лицо, Люси сказала:

— Боюсь, вам от него мало проку, мистер Рамблбаффин.

— Вовсе нет, вовсе нет, — вежливо ответил великан. — Никогда не видел такого красивого платочка. Такой мягкий, такой удобный. Такой… не знаю даже, как его описать…

— Правда, симпатичный великан? — сказала Люси мистеру Тамнусу.

— О, да! — ответил фавн. — Все Баффины такие. Одно из самых уважаемых великаньих семейств в Нарнии. Не очень умны, возможно — я не встречал ещё умных великанов, — но старинное семейство. С традициями. Вы понимаете, что я хочу сказать? Будь он другим, Колдунья не превратила бы его в камень.

В этот момент Аслан хлопнул лапами и призвал всех к тишине.

— Мы ещё не сделали всего того, что должны были сделать сегодня, — сказал он. — И если мы хотим покончить с Колдуньей до того, как наступит время ложиться спать, нужно немедленно выяснить, где идёт битва.

— И вступить в бой, надеюсь, — добавил самый большой кентавр.

— Разумеется, — сказал Аслан. — Ну, двинулись! Те, кто не может бежать быстро — дети, гномы, маленькие зверушки, — садятся верхом на тех, кто может, — львов, кентавров, единорогов, лошадей, великанов и орлов. Те, у кого хороший нюх, идут впереди с нами, львами, чтобы поскорей напасть на след врагов. Ну же, живей разбивайтесь на группы!

Поднялись гам и суматоха. Больше всех суетился второй лев. Он перебегал от группы к группе, делая вид, что он очень занят, но в действительности — только чтобы спросить:

— Вы слышали, что он сказал? «С нами, львами». Это значит, с ним и со мной. «С нами, львами». Вот за что я больше всего люблю Аслана. Никакого чванства, никакой важности. «С нами, львами». Значит с ним и со мной. — Он повторял так до тех пор, пока Аслан не посадил на него трёх гномов, дриаду, двух кроликов и ежа. Это его немного угомонило.

Когда все были готовы — по правде говоря, распределить всех по местам Аслану помогла овчарка, — они тронулись в путь через пролом в стене. Сперва львы и собаки сновали из стороны в сторону и принюхивались, но вот залаяла одна из гончих — она напала на след. После этого не было потеряно ни минуты. Львы, собаки, волки и прочие хищники помчались вперёд, опустив нос к земле, а остальные, растянувшись позади них чуть не на милю, поспевали как могли. Можно было подумать, что идет лисья охота, только, изредка к звукам рогов присоединялось рычанье второго льва, а то и более низкий и куда более грозный рык самого Аслана. След становился всё более явственным. Преследователи бежали всё быстрей и быстрей. И вот, когда они приблизились к тому месту, где узкая лощина делала последний поворот, Люси услышала новые звуки — крики, вопли и лязг металла о металл.

Но тут лощина кончилась, и Люси поняла, откуда неслись эти звуки.

Питер, Эдмунд, Минерва и армия Аслана отчаянно сражались с ордой страшных чудищ. И было их очень много. Армия Питера — они подошли к ней с тыла — сильно поредела. Всё поле битвы было усеяно статуями — видимо, Колдунья пускала в ход волшебную палочку. Но теперь, судя по всему, она ею больше не пользовалась — она сражалась своим каменным ножом. И сражалась она против самого Питера. Они так ожесточенно бились, что Люси едва могла разобрать, что происходит. Нож и меч мелькали с такой быстротой, будто там было сразу три ножа и три меча. Эта пара была в центре поля. Со всех сторон, куда бы Люси ни взглянула, шёл ожесточенный бой.

— Прыгайте, дети! — закричал Аслан, и обе девочки соскользнули с его спины.

Тут Эдмунд бросился с мечом на помощь брату и убил Белую Колдунью. Тут все те, кого Аслан привел из замка Колдуньи, с воинственными кликами кинулись на неприятеля. Гномы пустили в ход боевые топорики, великан — дубинку (да и ногами он передавил не один десяток врагов), кентавры — мечи и копыта, волки — зубы, единороги — рога. Усталая армия Питера кричала «ура!», враги верещали, пришельцы орали, рычали, ревели — по всему лесу от края до края разносился страшный грохот сражения.

Через несколько минут битва была закончена. Большинство врагов погибло во время первой атаки армии Аслана, а те, кто остался в живых, увидев, что Колдунья мертва, спаслись бегством или сдались в плен. И вот уже Аслан и Питер приветствуют друг друга крепким рукопожатием. Люси никогда еще не видела Питера таким, как сейчас: лицо его было бледно и сурово, и он казался гораздо старше своих лет.

Оказалось, что это Минерва применила заклинание Экспеллиармус к Белой Колдунье. Потом Эдмунд разрубил Колдуньину волшебную палочку мечом.

Впервые Люси вспомнила про волшебный бальзам. Она принялась исцелять раненых, а Аслан возвращать к жизни преврашенных в статуи.

И тут же, на поле боя, Аслан посвятил Эдмунда в рыцари.

В ту ночь они спали там, где их застали события. Как Аслан добыл еду для всех, я не знаю, но так или иначе около восьми часов вечера все они сидели на траве и пили чай. На следующий день они двинулись на восток вдоль берега большой реки. И ещё через день, под вечер, пришли к её устью. Над ними возвышались башни замка Кэр-Паравел, стоящего на небольшом холме, перед ними были дюны, кое-где среди песков виднелись скалы, лужицы соленой воды и водоросли. Пахло морем, на берег накатывали одна за другой бесконечные сине-зелёные волны. А как кричали чайки! Вы когда-нибудь слышали их? Помните, как они кричат?

Вечером, после ужина, пятеро ребят снова спустились к морю, скинули туфли и чулки и побегали по песку босиком. Но следующий день был куда более торжественным. В этот день в Большом Зале Кэр-Паравела — этом удивительном зале с потолком из слоновой кости, с дверью в восточной стене, выходящей прямо на море, и украшенной перьями западной стеной — в присутствии всех их друзей Аслан венчал ребят на царство. Тут был и профессор Дамблдор, которого Аслан вызвал из нашего мира. Под оглушительные крики: «Да здравствует король Питер! Да здравствует королева Сьюзен! Да здравствует король Эдмунд! Да здравствует королева Люси!» — он подвёл их к четырём тронам.

— Кто был хоть один день королём или королевой в Нарнии, навсегда останется здесь королевой или королём. Несите достойно возложенное на вас бремя, сыновья и дочери Адама и Евы, — сказал он.

Через широко распахнутые двери в восточной стене послышались голоса сирен и тритонов, подплывших к берегу, чтобы пропеть хвалу новым правителям Нарнии.

И вот ребята сели на троны, и в руки им вложили скипетры, и они стали раздавать награды и ордена своим боевым друзьям: фавну Тамнусу и чете бобров, великану Рамблбаффину и леопардам, добрым кентаврам и добрым гномам, Минерве МакГонагалл и льву — тому, который был обращен в камень. В ту ночь в Кэр-Паравеле был большой праздник: пировали и плясали до утра. Сверкали золотые кубки, рекой лилось вино, и в ответ на музыку, звучавшую в замке, к ним доносилась удивительная, сладостная и грустная музыка обитателей моря.

Но пока шло это веселье, Аслан потихоньку выскользнул из замка. И когда ребята это заметили, они ничего не сказали, потому что мистер Бобр их предупредил:

— Аслан будет приходить и уходить, когда ему вздумается. Сегодня вы увидите его, а завтра нет. Он не любит быть привязанным к одному месту… и, понятное дело, есть немало других стран, где ему надо навести порядок. Не беспокойтесь. Он будет к вам заглядывать. Только не нужно его принуждать. Ведь он же не ручной лев. Он все-таки дикий.

Как вы видите, наша история почти — но ещё не совсем — подошла к концу. Два короля и две королевы хорошо управляли своей страной. Царствование их было долгим и счастливым. Сперва они тратили много времени на то, чтобы найти оставшихся в живых приспешников Белой Колдуньи и уничтожить их. Ещё долго в диких уголках таились гадкие чудища… В одном месте являлась ведьма, в другом — людоед. В одном месте видели оборотня, в другом — рассказывали о кикиморе. Но наконец всё злое племя удалось истребить. Ребята ввели справедливые законы и поддерживали в Нарнии порядок, восстановили сельское хозяйство, следили за тем, чтобы не рубили зря добрые деревья, освободили маленьких гномов и сатиров от дополнительных занятий в школе, наказывали всех тех, кто совал нос в чужие дела и вредил соседям, помогали тем, кто жил честно и спокойно, не мешая жить другим. Они прогнали дурных великанов Эттинсмура (совсем не похожих на Рамблбаффина), когда те осмелились пересечь северную границу Нарнии. Заключали дружественные союзы с заморскими странами, наносили туда визиты на высшем уровне и устраивали торжественные приёмы у себя.

Королева Люси решила посадить яблоневый сад. Всё сажали яблони, и сама нимфа Помона пришла благословить сад.

Альбус Дамблдор учил Сьюзен Певенси и Минерву МакГонагалл колдовать. Они изучали зелья, заклинания и трансфигурацию. Королеве Сьюзен лучше удавались целительские зелья и бытовые чары. Минерве лучше удавались боевые заклинания и боевая трансфигурация.

Шли годы. И сами ребята тоже менялись. Питер стал высоким широкоплечим мужчиной, отважным воином, и его называли король Питер Великолепный. Он женился на Минерве МакГонагалл.

Сьюзен стала красивой стройной волшебницей с чёрными волосами, падающими чуть не до пят, и короли заморских стран наперебой отправляли в Нарнию послов и просили её руку и сердце. Её прозвали Сьюзен Великодушная. Она использовала магию для быта. Сьюзен стала поводом для военного конфликта между Тархистаном и Орландией.

Минерва МакГонагалл была похожа на Сьюзен, но волосы собирала в пучок на затылке, черты лица более строгие, а глаза карие, а не зеленовато-голубые. Она принимала участие в битвах и стала матерью для следующих королей и королев. Все они владели магией.

Эдмунд был более серьёзного и спокойного нрава, чем Питер. Его прозвали король Эдмунд Справедливый. Он любил играть в шахматы.

А золотоволосая Люси всегда была весела, и все соседние принцы мечтали взять её в жены, а народ Нарнии прозвал её Люси Отважная. Она вышла замуж за принца Корина из Орландии.

Так они и жили — радостно и счастливо, и если вспоминали о своей прежней жизни по ту сторону дверцы платяного шкафа, то только как мы вспоминаем приснившийся нам сон. И вот однажды Тамнус — он уже стал к тому времени пожилым и начал толстеть — принёс им известие о том, что в их краях вновь появился Белый Олень — тот самый Олень, который выполняет все ваши желания, если вам удается его поймать. Оба короля и обе королевы и их главные приближенные отправились на охоту в западный лес в сопровождении псарей с охотничьими собаками и егерей с охотничьими рожками. Вскоре они увидели Белого Оленя. Они помчались за ним по пущам и дубравам не разбирая дороги; кони их приближенных выбились из сил, и только короли и королевы неслись следом за оленем. Но вот они увидели, что тот скрылся в такой чащобе, где коням было не пройти. Тогда король Питер молвил (они теперь говорили совсем иначе, так как долго пробыли королевами и королями):

— Любезный брат мой, любезные сёстры мои, давайте спешимся, оставим наших скакунов и последуем за этим оленем. Ибо ни разу за всю мою жизнь мне не приходилось охотиться на такого благородного зверя.

— Государь, — ответствовали они, — да будет на то твоя воля!

И вот они спешились, привязали лошадей к деревьям и пешком двинулись в гущу леса. Не успели они туда войти, как королева Сьюзен сказала:

— Любезные друзья мои, перед нами великое чудо! Взгляните: это дерево — из железа!

— Государыня, — сказал король Эдмунд, — если вы как следует при- смотритесь, вы увидите, что это — железный столб, на вершине которого установлен фонарь.

— Клянусь Львиной Гривой, весьма странно, — сказал король Питер, — ставить фонарь в таком месте, где деревья столь густо обступают его со всех сторон и кроны их вздымаются над ним столь высоко, что, будь он даже зажжен, его света бы никто не заметил.

— Государь, — сказала королева Люси, — по всей вероятности, когда ставили железный столб, деревья здесь были меньше и росли реже или вовсе ещё не росли. Лес этот молодой, а столб — старый.

И все они принялись разглядывать его. И вот король Эдмунд сказал:

— Я не ведаю почему, но этот фонарь и столб пробуждают во мне какое-то странное чувство, словно я уже видел нечто подобное во сне или во сне, приснившемся во сне.

— Государь, — ответствовали они ему, — с нами происходит то же самое.

— Более того, — сказала королева Люси, — меня не оставляет мысль, что, если мы зайдём за этот столб с фонарём, нас ждут необычайные приключения или полная перемена судьбы.

— Государи, — сказал король Эдмунд, — подобное же предчувствие шевелится и в моей груди.

— И в моей, любезный брат, — сказал король Питер.

— И в моей тоже, — сказала королева Сьюзен. — А посему я советую вернуться к нашим коням и не преследовать более Белого Оленя.

— Государыня, — сказал король Питер. — Дозволь тебе возразить. Ни разу с тех пор, как мы четверо стали править Нарнией, не было случая, чтобы мы взялись за какое-нибудь благородное дело — будь то сражение, рыцарский турнир, акт правосудия или еще что-нибудь — и бросили на полдороге. Напротив, всё, за что мы брались, мы доводили до конца.

— Сестра, — сказала королева Люси, — мой брат-король произнёс справедливые слова. Мне думается, нам будет стыдно, если из-за дурных предчувствий и опасений мы повернём обратно и упустим такую великолепную добычу.

— Я с вами согласен, — сказал король Эдмунд. — К тому же меня обуревает желание выяснить, что всё это значит. По доброй воле я не поверну обратно даже за самый крупный алмаз, какой есть в Нарнии и на всех Островах.

— Тогда, во имя Аслана, — сказала королева Сьюзен, — раз вы все так полагаете, пойдём дальше и не отступим перед приключениями, которые нас ожидают.

И вот королевы и короли вошли в самую чащу. Не успели они сделать десяти шагов, как вспомнили, что предмет, который они перед собой видят, называется фонарный столб, а ещё через десять — почувствовали, что пробираются не между ветвей, а между меховых шуб. И в следующую минуту они гурьбой выскочили из дверцы платяного шкафа и очутились в пустой комнате. И были они не короли и королевы в охотничьих одеяньях, а просто Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси в их обычной одежде. Был тот же самый день и тот же самый час, когда они спрятались в платяном шкафу от миссис Макриди. Она все ещё разговаривала с туристами в коридоре по ту сторону двери. К счастью, те так и не зашли в пустую комнату и не застали там ребят. Сьюзен разучилась колдовать, она умела только то, чему научилась в Хогвартсе.

На том бы вся эта история и кончилась, если бы ребята не чувствовали, что должны объяснить профессору, куда девались четыре шубы из платяного шкафа. И профессор — вот уж поистине удивительный человек! — не сказал им, чтобы они не болтали глупостей и не сочиняли небылиц, но поверил во все, что услышал от них.

— Нет, — сказал он, — думаю, нет никакого смысла пытаться пройти через платяной шкаф, чтобы забрать шубы. Этим путем вы в Нарнию больше не проникнете. Да и от шуб было бы теперь мало проку, даже если бы вы их и достали. Что? Да, конечно, когда-нибудь вы туда попадёте. Кто был королём в Нарнии, всегда останется королём Нарнии. Но не пытайтесь дважды пройти одним и тем же путем. Вообще не пытайтесь туда попасть. Это случится, когда вы меньше всего будете этого ожидать. И не болтайте много о Нарнии даже между собой. И не рассказывайте никому, пока не убедитесь, что у тех, с кем вы беседуете, были такие же приключения. Что? Как вы это узнаете? О, узнаете, можете не сомневаться. Странные истории, которые они будут рассказывать, даже их взгляд выдаст тайну. Держите глаза открытыми. Ну чему только их учат в нынешних школах?!

Вот теперь-то мы подошли к самому-пресамому концу приключений в платяном шкафу. Но если профессор не ошибался, это было только началом приключений в Нарнии.

Аслан создал дверь и вывел Минерву МакГонагалл обратно в Шотландию. Мистер Тамнус умер.

Сотни лет спустя тельмаринцы во главе с королём Каспианом Завоевателем захватили Нарнию и губили природу. Его потомок Каспиан Десятый был добрым сиротой, жившим со своими дядей и тётей в замке у бобровой плотины. Потом он сбежал от них и воевал вместе с нарнийцами против людей дяди. Когда у него не получилось, то он протрубил в рог Сьюзен и вызвал королей, королев и Минерву МакГонагалл. Но об этом в следующем фанфике.

Примечание к части

Конец