0 мёртвых и живых (гет)

«Кажется, я вчера во сне плавал, — думал Джон, и хриплое дыхание вырывалось из его рта. Очередной сон уже ускользал из памяти, но что-то ещё оставалось. — Ночью в море всё тёмно-синее. Не разберёшь, где небо, и от этого немного страшно. Но это всего лишь сон...»

Подобное снилось ему не раз. С тех самых пор, как много лет назад Джон навсегда покинул Семь Королевств и уехал за Стену. В видениях могли меняться места и времена года, однако суть всегда была одна — где-то там его ждала та, которую он убил.

За все годы Дейнерис ни разу не заговорила с ним, лишь молча смотрела с немым упрёком. В отличие от Джона, она не менялась, оставаясь вечно юной и прекрасной, словно они расстались вчера. Лишь её глаза стали ледяными и ярко-синими, как у Иных.

Джон не мог заставить себя долго смотреть в них. Срывая глотку и барахтаясь в холодной морской воде, он умолял её больше не приходить, но уже заранее знал ответ.

Вскоре он выдохся, устав рассекать за волной волну. Рыбы кричали ему что-то, но Джон не слушал. Они такие же лгуны, как и вороны.

«Надоело грести… Хочется просто пойти ко дну...» — мрачно подумал он перед тем, как вернуться к реальности.

Единственной оставшейся целью в жизни Джона было донести до всех историю о событиях прошлых лет. Он никогда не обладал умением и желанием складывать слова в предложения так, чтобы они получали отклик в душах людей, их прочитавших. Но он должен был написать, как всё было на самом деле. Люди имели право знать и помнить. И не ту многократно изменённую, перековерканную историю, которую мейстеры назвали «Песнь Льда и Пламени». Нет, Джон хотел правды.

Каждая новая запись бередила старые раны. Джон невольно возвращался в далёкое прошлое и оставлял на каждой дописанной странице частичку себя самого.

Он намеренно как можно дольше избегал писать о Дейнерис, малодушно надеясь, что в будущем ему станет легче. Но время шло, события записывались на бумагу одно за другим, и вот уже выбора у него не оставалось.

Джон вспомнил их первую встречу. Дейнерис сидела на своём троне, на Драконьем Камне. Она всеми силами старалась придать лицу твёрдость и горделивость опытного правителя. Но Джон видел, что внутри она ещё осталась той маленькой девочкой, какой была когда-то.

Тогда в первый раз они не поладили. И Джон, лишь вернувшись на свой корабль, заметил странные следы на своих запястьях.

Хорошо видимые вначале, они постепенно исчезали. Но даже спустя несколько часов всё ещё можно было разглядеть очертания дракона.

Джон не знал, что это такое. Какая древняя магия заставляет эти символы появляться и исчезать. Однако когда наутро он второй раз пошёл к Дейнерис, знаки проступили ещё отчётливее, чем раньше…

Было тяжело вспоминать это. Мучительные сны усилились. Джон всё чаще просыпался ночью в холодном поту и боялся закрыть глаза.

Как же избавиться от тягостных снов? Как заставить себя забыть и жить дальше, ведь прошло уже столько лет?

«Я застрял навсегда, — понял он с горечью. — Застрял навсегда в этом мире, раскрашенном в синий. Её глаза… глаза Королевы Ночи будут вечно напоминать мне о совершённом мной, пусть и во благо, предательстве».

Но он продолжил записывать свою историю, раз за разом вкладывая в неё свои мысли, чувства и память о той, которую любил. Иначе и быть не могло...

Следующей ночью он во сне летал на призрачном драконе. Ночью в небе всё тёмно-синее, такое же, как и в океане. Лишь белые крылья дракона и белый металл мерцающего в лунном свете странного доспеха Джона как-то вырывались из общей картины.

На миг ему стало почти хорошо. Его несло вместе с прозрачным драконом куда-то вдаль. Но время шло, и Джон устал. Он знал, что увидит её там, далеко на земле.

«Хочется просто упасть вниз», — подумал он и открыл глаза.

Запястья впервые за десятки лет слегка саднили — хороший знак, уже скоро. Джон не жалел об этом. Как прекрасен мир, в котором у тебя есть ТОТ САМЫЙ человек. Как ужасен, когда ОН уже мёртв. Но как быть тому, кто сам убил единственную душу, которую был способен по-настоящему полюбить?

Книга была закончена в срок. Джон позаботился о том, чтобы она не пропала в снегах Застенья. Теперь можно было отдохнуть...

Лёжа в своём шатре и слушая завывания ветра, Джон медленно проваливался в сон. Но в этот раз что-то было не так. Он вдруг отчётливо понял: близится его последний день на земле.

«Я завтра во сне умру, — подумал он, и смешанные чувства страха, боли и… облегчения наполнили его слабеющий разум. — Я умру, и мне придётся встретить всех мёртвых близких и друзей. Тех, кто не пережил войну с Иными или погиб задолго до той битвы у Винтерфелла».

Эта мысль порадовала Джона. Всё-таки как же давно он их не видел. Эддарда Старка, заменившего ему отца. Брата Робба. Оставшегося навечно маленьким Рикона.

Его должны были ждать ТАМ и те, кого он вовсе никогда не видел: Рейгар Таргариен и Лианна Старк — его настоящие родители. Узнает ли он их? Неясно. Но вот они его точно узнают.

Джон теперь уже не сомневался в этой скорой встрече и с нетерпением ждал её. Однако он понимал, что больше всего хочет увидеть не друзей и даже не родителей. Один за одним они пройдут мимо, чтоб один на один оставить его с ней...

Дейнерис была точно такой же, как в тот день, в Королевской Гавани. Лишь её глаза... снова синие, как во всех этих бесконечных снах. Но сейчас Джону было плевать на это.

Его затопили давно забытые волны мурашек по коже. Он взглянул на свои запястья и вновь увидел там те самые рисунки драконов. Такие же чёткие, как когда-то давно.

Дейнерис провела ладонью по своей руке, очевидно тоже обнаружив на себе характерные знаки.

Джон дрожал, но вовсе не от холода давней зимы. Он снова чувствовал. Чувствовал ЕЁ. И эти ощущения такие сильные, что хотелось просто обнять её и уже не отдать никому…

На миг они снова стали счастливы. Лицо Дейнерис осветила улыбка. Повинуясь какому-то необъяснимому порыву, они шагнули навстречу друг другу.

Рука Джона была уже в каких-то миллиметрах от её лица, но тут он вспомнил, почему потерял её много лет назад. И Дейнерис это тоже вспомнила. Улыбка медленно исчезала на её губах.

«Я застрял навсегда, — пронеслось в голове у Джона, когда синие глаза его любимой холодно блеснули. — Застрял навсегда… И даже смерть этого не изменит».