Для них это химическая реакция (гет)

Нико.

Второй день моего больничного был ничуть не лучше, чем первый. С самого утра я валялся в постели с температурой, мучился от головной боли и надрывно кашлял, приподнимаясь с места. Персефона часто заглядывала ко мне в комнату, приносила таблетки, воду и еду. Иногда заставляла обрабатывать нос и полоскать горло. Процедуры не из самых приятных, но это хотя бы не давало помереть от скуки и горестных мыслей о моём выздоровлении.

После обеда мне стало лучше. Лоб перестал гореть огнём, а голова болеть. Но сидеть в телефоне или читать я все ещё не мог — перед глазами всё плыло. Мачеха сказала — это нормально, и пригрозила мне строго-настрого так не делать, чтоб снова не стало хуже.

Вечером Хейзел позвала меня гулять. Аргументировала она это тем, что дышать свежим воздухом полезно, а в помещении, наоборот, иммунитет ослабевает. Я так устал тогда сидеть два дня в четырёх стенах, ничего не делая и страдая к тому же, что сразу согласился. Персефона разрешила только при одном условии: если я перестану выпендриваться и надену ветровку. Непривычно было видеть её заботящейся обо мне. Мы с Хейзел на пару сироты — у нас нет матерей, только мачеха, которая не жалует нас как детей от другой женщины, и даже не просто от другой женщины, а от других женщин. Понимаете? Ее раздражает, что наш отец такой бабник. Правда, он признался, что у него никого больше нет, кроме нас, и поклялся быть верным своей жене.

Поэтому Персефона окружает нас чрезмерной заботой и любовью, только когда мы болеем. Наверное, у неё материнский инстинкт включается. Пусть так. Всё же лучше, чем ничего.

Погода на улице стояла прекрасная. Солнце ослепительно сияло сквозь лёгкие тучи, которые от этого казались позолоченными, словно их посыпали блестками. Накрапывал мелкий дождик, а где-то вдалеке красовалась яркая семицветная радуга. Тяжёлый густой воздух, нагретый за день, развевал прохладный ветер, неся с собой ароматы свежести и сирени. Вечер дышал спокойствием, большего и не требовалось, чтобы почувствовать себя по-настоящему счастливым.

Сначала мы с Хейзел тихо шли по двору и болтали о всякой ерунде, а потом ей приспичило позвать Рейну. Знаете, ребята, гулять втроём — это не круто. Два человека во всю щебечут о чем-то, а ты просто идёшь рядом, как сбоку припёка, и в беседу вступать не хочется, и уйти не пускают. Третий лишний, что сказать. Я повсюду лишний, поэтому хожу один. У меня имеется какой-никакой друг — Уилл Солас, но и на этом спасибо, потому что я не могу находить общий язык с людьми. Наверное, это и называется социофобия.

— Ох, чёрт! — вдруг выругалась Хейзел, и мне показалось, как-то неестественно. Видимо, не зря, но об этом позже. — Я же деньги забыла дома!

Это заявление поставило меня в полнейшее недоумение.

«С чего это ей понадобились деньги?» — пронеслось в моей голове. Мы было отошли уже на достаточно большое расстояние от дома, чтобы возвращаться и почти дошли до ближайшего парка.

— Зачем? — непонимающе спросила Рейна и переглянулась со мной в поисках объяснения и поддержки.

— Ну мы же хотели поесть мороженое. Я мигом! — быстро протараторила Хейзел и, перейдя на бег, помчалась в сторону дома.

Мне ничего не оставалось как закатить глаза, пожать плечами и продолжить прогулку. Знал бы я тогда намерения моей сестры — ни за что не отпустил бы её.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Рейна, наверняка чтобы не молчать.

— Уже лучше, спасибо.

Мне было неловко от одного её присутствия, казалось, сделай я что-то не то, это выдало бы меня с головой, заставляя покраснеть до корней волос. Но мне почему-то очень хотелось тогда хоть раз украдкой взглянуть на неё. Я, мельком понимая, что мной движет, сразу одёргивал и ругал себя самыми нелестными словами. Привязываться к кому-то настолько сильно я не желал, ведь по жизни был одиночкой. Мне просто было страшно, что это разобьет мне сердце.

На одной из скамеек я заметил Пайпер и Аннабет. Вот кому тоже не сиделось дома. Пайпер что-то увлеченно рассказывала — глаза так и светились от возбуждения или восторга.

Я надеялся, что они меня не заметят, ведь опасно появляться с девушкой перед другими девушками, особенно знакомыми, — сразу решат, что встречаемся.

А мне не нужны были как привязанности, так и поспешные выводы. Чтобы хоть как-то отвлечься от ненужных мыслей, я спросил Рейну о школе в дни моего отсутствия, и она пустилась в долгий содержательный рассказ, полный свежих новостей. Отлично.

* * *

Вечером следующего дня я решил наконец сесть за уроки. Больничный заканчивался, предстоял школьный день. Нудное дело, но зато полезное для моих оценок. В конце учебного года болеть совсем не круто, особенно когда с тебя собираются спустить три шкуры за тройку в четверти.

Вывалив необходимые по расписанию учебники на стол, я обнаружил пустую колонку в дневнике. Каждый урок у нас не реже двух раз в неделю, а неделя уже подходила к концу. Получается, я халявно почти что пропустил её. В понедельник отпросился с пятого урока, а следующие три дня просидел дома. Следующий день — пятница, а потом снова выходные. Эх, было бы это, например, в середине учебного года, я бы обрадовался, ведь такой шанс!

А теперь послушайте, как я узнавал домашку и что из этого вышло. Думаю, вам будет интересно.

Самым лучшим решением на тот момент мне показалось позвонить. Если напишешь, кто знает, когда ещё ответят, а мне нужно было срочно. Я точно знал, что необходимо позвонить тому, кто точно знает все заданные домашние задания и внимательно слушает на уроках. Джейсон? Он в параллельном. Перси? Вряд ли он знал все назначенные даты контрольных. Лео? Вроде хорошо учится в области точных наук, но со всей остальной информацией, не касающейся темы урока, дефицит внимания его подводит.

Оставались только девочки.

«Надо посмотреть, есть ли у меня вообще номера хоть каких-то из них», — подумалось мне, и я взял со стола телефон. Наверное, самой точной реакцией на список контактов у меня было только «Опа на». А знаете почему? Мне попадались номера одних, как раз таки, девочек. Это показалось мне очень странным, но я решил разобраться с этим попозже и наконец узнать домашнее задание. Итак, на ум сразу пришла Рейна. Мне очень тогда хотелось ей позвонить, поговорить с ней, услышать её голос (ребята, я влип, но этого ещё не знал, к сожалению). Она не подходила по той же причине, что и Джейсон. Может быть, Пайпер? Тоже нет. Я был уверен, что эта Королева красоты, как её называет Лео, не слишком хорошо слушала на уроках и все время спрашивала у Аннабет (прости, Пайпс, сейчас я другого мнения о тебе).

«Точно, Аннабет», — осенило меня. Вот кто наша всезнайка, зануда и отличница. И кто только придумал, что блондинки тупые? Как-то раз меня заинтересовал этот вопрос и я решил порыскать в интернете, но ничего толком не нашёл. Где-то говорилось, что данный стереотип зародился ещё в Древнем Риме, когда многие модницы завидовали обладательницам такого редкого оттенка, как платиновый блонд, и часами специально лежали на солнце, чтобы их волосы выгорели и обесцветились. Бред какой-то, по-моему. Зачем девушки вообще портят своё тело ради стандартов красоты? Или просто древние римлянки не понимали, что выгоревшие волосы — мёртвые и похожи на метёлку? Чёрт знает этих женщин, а я вам расскажу ещё одну гипотезу зарождения стереотипа, согласно другому источнику.

Некоторые предполагают, что всё пошло от какого-то шоу, которое показывали в двадцатом веке. Там люди танцевали какой-то глупый танец в глупых нарядах, и участвовали в этом одни лишь блондинки.

Поразмыслив, я в итоге пришёл к выводу, что тупыми могут называться только богатенькие блондинки-модницы, у которых вместо мозгов жвачка.

Чейз взяла трубку почти сразу же, что избавило меня от мучительных ожиданий.

— Привет, Аннабет, это Нико.

— О… Привет… — кажется, она была сильно удивлена — я никогда ей до того раза не звонил, да и вообще недоумевал, откуда у меня её номер взялся.

— Тебе домашку?

— Да.

— Подожди минутку, — на том конце что-то зашуршало. Я предположил, что она уже сделала уроки и ей пришлось снова доставать дневник.

— Готов записывать?

Аннабет продиктовала мне домашнее задание и спросила о моём самочувствии. Ну, честно, я немного удивился, но все же ответил ей, что мне уже лучше и я готов идти в школу.

— Слушай, Нико, как ты относишься к контрольной и зачету в один день? — я уловил в голосе Аннабет насмешку. Она смеялась надо мной! Думала, я ленивый оболтус и совершенно не учусь. Ну да, такое бывает иногда. Только иногда! Она просто тогда не знала меня, мы вообще не общались. Точнее, только чуть-чуть, совсем чуть-чуть, не до такой степени, чтобы спрашивать друг друга о здоровье.

Я смягчился. В конце концов, сказанная фраза была именно тем, что мне нужно. Хотел же я узнать дату ближайших контрольных, вот и узнал.

— Справлюсь. Спасибо, что предупредила. У самой-то как дела?

Даже через мобильник я почувствовал, в каком шоке оказалась Аннабет. Ну, правильно, с какой стати я должен был интересоваться её жизнью? Вот вам случайно не покажется подозрительным, что человек, с которым вы мало общаетесь, спрашивает вдруг, как ваши дела? Посудите сами.

— Э-эм… Ну-у… Хорошо. Готовлюсь к экзаменам. Спасибо.

— Кстати, какие темы проходили в моё отсутствие?

— Ой, — так и представил, как она отмахнулась, — какие темы в конце учебного года! На халяву уже ходим, ты сам это знаешь.

— Ну… В понедельник мы же что-то проходили.

— По русскому это было повторение. Морфология. На химии… мы писали самостоятельную…

Тут Аннабет резко замолчала. «Может, вспомнила что-то не то?» — предположил я.

— А вчера на биологии мы проходили хромосомные болезни, — продолжила она через несколько секунд.

— Понятно. Объяснишь как-нибудь?

— Обязательно. Постараюсь, по крайней мере.

Я не успел ответить, потому что в комнату вошла Хейзел.

— Нико… — увидев, что я разговариваю по телефону, она осеклась и понизила голос: — Будешь чай с малиной?

Я кивнул.

— Ладно. До завтра, Аннабет. У меня тут супер-лечение с малиновым чаем.

— Пока, Нико. Выздоравливай поскорее, — в её голосе прозвучала улыбка, а затем она отключилась.

— Пойдём? — сказал я и, положив телефон на стол, поднялся со стула. Это не укрылось от внимания Хейзел. Она нахмурилась.

— Погоди. Это случайно не мой телефон? Откуда он у тебя в комнате?

Да, это был действительно её телефон. До сих пор не понимаю, как я мог не заметить. Они похожи только цветом и моделью, в остальном их сходство заканчивается. Ну, тогда я выяснил, что и пароли тоже были одинаковые. Бывает же.

«Теперь понятно, почему в контактах одни девочки», — с улыбкой подумал я и решил переписать номер Аннабет на всякий случай. И не зря, как я понял позже.

— Наверное, ты забыла его, когда в последний раз приходила ко мне.

Хейзел с подозрением посмотрела на меня, но ничего не сказала. Наверняка она решила, что я пересмотрел её фотки и переписки.

— Я нигде не копался, клянусь. Взял только позвонить.

Моя сестра вздохнула, но лицо её оставалось хмурым. Я почувствовал, что срочно стоило менять тему.

— Так, что там всё-таки насчёт малинового чая?