Кровавый рассвет над Запретным Лесом (джен)

... Предвкушать конец света — самое древнее развлечение человечества (Митчелл)

Всё рассыпалось пеплом, до этого скорчившись в предсмертной агонии.

Хогвартс. Хогсмит. Запретный лес.

Этого больше не существовало — один миг, и всё было стёрто с лица земли и никакая магия не смогла защитить волшебников, погрязших в войне, от угрозы извне.

Никто не услышал шума пролетающих над ними самолётов. Никто не обратил внимания на приближающиеся взрывы — списали на бесчинство Пожирателей Смерти.

Гарри Поттер только и успел, что в ужасе взглянуть на то, как с неба совсем рядом упала маггловская авиабомба.

"Мальчик должен умереть..."

Не так! Не так он должен был бы встретить смерть. Он должен был добровольно принести себя в жертву, а не валяться изломанной, обугленной куклой рядом с теми, кого презирал.

Воландеморт был уже точно мёртв, слабое в своей искусственной сути тело не выдержало, конечно, взрыва, который прогремел совсем рядом, смешивая людей с сырой лесной почвой и горящими осколками, щепками вековых деревьев и ужасным жаром, сравнимым с Адским Пламенем.

Гарри Поттер умирал, не в силах даже застонать от раздирающей непослушное тело боли — лёгкие с трудом и мученическими хрипами забирали совсем немного воздуха, в голове мутилось от подбирающегося к нему удушья.

Он счёл это благом, потому что теперь это всё было выше сил семнадцатилетнего мальчишки.

"И каково тебе, Герой, умирать от рук проклятых простецов?" — это была не его мысль. Не трудно было догадаться, что, воспользовавшись слабостью тела и сознания, с Гарри заговорил крестраж.

"По крайней мере, я заберу тебя с собой..." — подумал Гарри и прикрыл почти совсем ослепшие глаза, что принесло совсем немного облегчения.

"Ошибаешься, мальчишка. Я все ещё буду жить, найду себе новое вместилище и смогу остаться в этом мире, а ты уйдёшь в небытие. Я победил, пусть и такой ценой!" — серзостное чувство ликования сделало Гарри ещё хуже, чем было, но он, к своему сожалению, ничего, абсолютно ничего не мог с этим сделать. Не теперь.

"Какой смысл в этом теперь, когда почти все погибли? Над кем ты будешь властвовать, Том? Никто в здравом уме не принесёт тебе больше клятв, твои последователи мертвы, а сам ты слишком слаб," — если бы он мог пожать плечами, то сделал бы это. Он не мог. Он и дышал через раз, втайне даже от себя надеясь, что совсем скоро и вовсе не сможет вдохнуть и это его последние минуты.

Это было странно, но... Но он был даже рад тому, что сейчас с ним говорили. Самое страшное — это умирать в молчании и одиночестве. Он сейчас был не один, и его даже развлекали беседой, отвлекая от адской боли.

"Маги выжили. Найдутся те, кто сейчас трусливо укрылся в своих убежищах, да и Лондон, скорее всего, маггловские выродки побоялись бомбить. Я найду тех, кто захочет отомстить этой падали. А захочешь ли ты, Герой Света, воздать этим ублюдкам по заслугам? Захочешь ли ты отомстить за смерть своих друзей? Знакомых? За то, что уничтожили твой дом, искалечили твоё тело? Издевались над тобой с детства... Хочешь же отомстить, не ври мне, Гарри! Я чувствую это в твоей душе! Дай волю гневу и ярости! Я помогу тебе!"— изворотливая мерзость была готова на всё, лишь бы не отправляться за грань. Воландеморт не соврал, что чувствовал его эмоции. Но это был обоюдоострый кинжал. Гарри тоже ощущал многое — и страх за собственную жизнь, которая сейчас была даже не на волоске, а вовсе грозила прерваться. Ощущал не свою, чужую кипящую ненависть, которая лёгкой щекоткой отдавалась на кончиках его обгоревших пальцев, которые, до этого, казалось, онемели и больше никогда ничего не смогут почувствовать. Он и не он одновременно были до ужаса переполнены эмоциями, схожими и такими разными одновременно, что становилось страшно и спокойно, как бы странно это ни было.

"Я уже отвечал тебе однажды на твои предложения отказом, и даже сейчас мое решение не изменилось, Том. Мы просто умрём, и вместе с нами умрёт и наша вражда. И ненависть. Вместе с нами умрёт эпоха, Том. Эпоха кровавых битв и террора. И, если ты прав... Если кто-то выжил, то они оценят эту жертву, пусть практически непосильную для магического мира", — Гарри говорил это и не мог до конца поверить себе. Конечно, он смирился с собственной смертью, но на то были другие обстоятельства. Совсем другие.

Теперь же, к сожалению, Том был прав. Он хотел отомстить. Спросить сначала, с надрывом, яростно, за что они так?! А потом да. Отомстить. Око за око. Столько погибших... Столько ран в его сердце, даже странно, что оно может до сих пор биться.

"Я помогу тебе. Ты думаешь, что ты один завладел всеми дарами Смерти? Нет, дорогой. Мы оба ими владеем в равной степени. Ты собрал их, а я — это часть тебя. Если ты добровольно уйдёшь, то останусь я. Если согласишься на моё предложение, глупый ты сопляк, то останемся МЫ! Наше время ещё не закончилось! Да и делить нам больше нечего", — Гарри почувствовал, будто кто-то ласково перебирает его волосы, хотя до этого он был почти уверен в том, что они сгорели в пламени взрыва. Кто-то обнимает и даёт вздохнуть нормально, полной грудью, без боли и страха. Ему на секунду стало почти хорошо. И захотелось сделать ещё вдох и ещё. Боли больше не хотелось.

Во имя чего или кого страдать теперь, когда весь его привычный мир рухнул в одно мгновение?.. Чем он поможет тем, кто умер сейчас? Чего добьётся тем, что сам сдастся? Разве этого хотели его родители, его друзья, его учителя? Ради этого умер Дамблдор? Северус Снейп? Что он сможет сделать для тех, кто выжил, если сдастся? Магам нужен тот, кто сможет дать отпор. Им нужен живой герой, а не ещё одна строка в списке жертв войны.

Всё, что на самом деле объединяет его и Риддла сейчас — дикая, почти необоснованная надежда.

"Будь ты проклят, Том Марволо Реддл! Я ненавижу тебя всей своей душой и сердцем, ведь это ты затеял эту бойню. Это твоя вина, что столько магов оказалось здесь. Это твои непомерные амбиции погубили столько людей... Будь ты проклят за это, чудовище, которое искалечило добровольно собственную душу! Нет никого, кто больше, чем ты, заслуживал бы смерти!" — Поттер глубоко вдохнул, так, будто сейчас было второе испытание Тремудрого Турнира и он готовился нырнуть в ледяную воду Чёрного озера.

На секунду задержал дыхание и дал свой ответ.

"Я согласен!"

И пусть он произнёс это мысленно, было такое ощущение, что слова подхватило эхо, разнося на многие мили вокруг, сбивая всё ещё горящие то тут, то там языки пламени, сгибая немногие уцелевшие вековые деревья, отражаясь в руинах некогда прекрасного волшебного замка...

Словно именно этого ждала сама Магия, едва присутствующая теперь в этих местах, но возродившаяся от судьбоносного решения.

Гарри почувствовал, как его осторожно, почти нежно обволакивает что-то тёплое и родное, как до конца утихает боль от ран, как аккуратно встают на место изломанные кости, как едва ощутимо пощипывает закрытые глаза... Это было так, будто его поместили с головой в бассейн с маггловской минералкой — лёгкие, искристые пузырьки щекотали его кожу, смывая память о ранах, боли и крови, восстанавливая и придавая сил.

А напоследок он ощутил, будто его кто-то целует. Жадно и почти яростно, но не причиняя боли, скорее даря какой-то совершенно новый ряд ощущений, разжигая где-то внутри огонь, который теперь никогда не потухнет.

"Вставай, мой драгоценный. Нас ждёт слишком много дел сейчас", — тихо промурлыкал в его голове Том, и Гарри открыл свои прекрасные алые глаза и недобро ухмыльнулся, смотря в небо, на котором догорал кровавый рассвет. Первый, но не последний.