Суета вокруг старшей палочки (джен)

— Вот Саша у нас ничего не… — словно извиняясь начал Эдик.

— Ну и что? — спросил я. — У нас только Саваоф всеведущий.

— Саша, не сравнивай какого-то программиста с венцом эволюции — магом, — Корнеев повалился на диван. — Мы уже обсуждали, что сильнее всех в институте Янус, Киврин и Хунта.

— И Жиакомо, — добавил я ради справедливости.

— Жиакомо исключаем, — безапелляционно заявил Витка. — Только трое.

Мы сидели на диване, пили кофе, сваренный на живой воде, чертили схемы и ощущали свою беспомощность в решении новой загадки НИИЧАВО.

Известно нам было только то, что в институте убили уже четырех сотрудников. Сильных и умных магов. Панику мы старались подавлять. Но я накануне поругался со Стеллой, настаивая, чтоб она уехала в командировку по заданию Выбегалло. Хоть в Тбилиси, хоть в Улан-Батор, но подальше от института.

— Витька, ты точно диван выключил?

— Да.

— Бред какой-то в голову лезет.

— Даже заблокировал. Знаю я вас. Придираетесь к дивану.

— Выкладывай бред. Других идей не осталось.

— У нас не четыре, а пять трупов.

Мы с Витькой уставились на Эдика.

— Я не видел Януса со вчерашнего дня, а он последнее время каждый день заходит спросить, не виделись ли мы вчера.

Одновременный рывок с дивана нам удался, а вот дверной проем оказался узок для трех тренированных мужчин. Наконец, Корнеев протиснулся вперед, а мы с Эдиком повалились на пол. В директорский кабинет мы ворвались тяжело дыша. Мы звали директора, но откликнулся только попугайчик Фотон. Попугайчик прятался за шкафом и выпорхнул на наши голоса. Витька прижал к себе птичку. Мы переглянулись.

— Трупы контрамотов сжигают!

Второй забег был длиннее. В институте есть только одна достаточно большая печь. И она в подвале. Печь была пустой.

— Поздравляю, коллеги, мы полное интеллектуальное ничтожество. Янус не мог погибнуть. Иначе бы его не было в нашем прошлом.

Мы выдохнули. Витька был груб, но мысль сформулировал верно.

— Тогда почему Фотон напуган? — спросил я.

— А как ты ворвался в кабинет? — ответил Эдик. — Ты и Януса мог напугать.

Злые мы поднимались по лестнице, когда навстречу попался Янус. На его доброе приветствие я и Эдик тихо ответили, а Корнеев возмутился, что в институте чертовщина творится. Янус покачал головой и посоветовал обратиться к Кристобалю Хозевичу и Федору Симеоновичу. Иногда наш директор намекал на то, что надо сделать. Ему виднее, все-таки он живет из будущего в прошлое.

— Романа мы все равно не вернем, — прошипел Витька.

У меня тут же запершило в горле. Никогда не забуду, что мы нашли в лаборатории. От Ойры-Ойры осталась только голова и левая кисть. Преодолевая подступившую тошноту, я пошел вперед. Друга мы не сможем оживить, но в наших силах предотвратить следующую трагедию.

Я ожидал, что Хунта и Киврин, так же как мы час назад, заняты поиском убийцы. Эдик постучал в лабораторию. Ответа не последовало, но, может, нас не услышали. Эдик толкнул дверь. От противного скрипа зашевелились волосы.

В креслах лежали два тела.

Кабинет Хунты мы на время превратили в вытрезвитель. Оба корифея были пьяны мертвецки. “В вашем алкоголе, крови не обнаружено,” — мрачно пошутил Витька, делая пассы руками над Федором Симеоновичем. Нас терзало любопытство: с чего корифеи изволили нажраться.

— Убейте меня, Алехандро, — простонал Кристобаль Хозевич.

— Сейчас водички попьете, полегчает, — сжалился Корнеев.

— Убейте меня…

— Н-не позволю, — прохрипел Федор Симеонович, — Т-ты этого не з-заслужил.

Не ожидал я такой злобы от Киврина. Если бы он мог колдовать, Хунта был обречен.

— Выслушайте меня и убейте. Только это остановит убийцу.

Хунта рассказывал долго. Но кофе и любопытство помогли продержаться до утра.

Началась эта история много лет назад.

Кристобаль Хозевич уехал на конференцию в Соединенных Штатах. Как раз тогда он активно выступал с докладами про то, что смерть не является непременным атрибутом жизни. Познакомился с парочкой интересных ученых… Но поездка была бы рядовой, если бы не происшествие. Некий юноша привез целый чемодан с редкими животными. И эти звери разнесли половину Нью-Йорка. Слухи, казалось, преувеличивали любовь юноши к природе. Но Хунта решил проверить. Слишком заманчивый экземпляр для того, кто изучает смысл жизни.

Парень казался неуловимым. Кристобаль Хозевич опаздывал на один шаг. Это раздражало. Время командировки слишком быстро закончилось. Пришлось возвращаться в НИИЧАВО.

Почти год Хунта не находил себе места, пытаясь выбить новую командировку. Польза от этого была: поиск одержимого магозоолога стал для Хунты временным смыслом жизни. “Доминанта,” — криво улыбнулся Хунта. Все мысли сводились к тому, чтоб исследовать парня.

Наконец, Кристобаль Хозевич припер к стенке Януса и пригрозил дуэлью за отсутствие командировки. На его счастье, это оказался А-Янус, поэтому повторять на следующий день не пришлось. Разрешение на поездку оформили, Хунта запротоколировал очередной приступ своего научного рвения и отправился теперь уже в Англию.

Ньют Скамандер изменился. Сказался запрет на выезд заграницу. Хунта собирался уже отправиться разносить британское министерство магии. Ему нужно, чтоб юноша был одержим исследовательским интересом, а не грустен и подавлен. Время командировки кончалось, план работы шел под хвост мелкому домашнему млекопитающему. И тут Ньют вообще исчез. Хунта проклял все, выместил раздражение на лабораторном журнале — все равно все мимо плана. Развеял пепел журнала над Лондоном и снова взялся за поиски. Допросы свидетелей бывший Великий инквизитор вести умел. Ему сознавались в содеянном даже мумии фараонов. На след юноши удалось выйти быстро, но продолжить наблюдение за ним во Франции Хунта не мог из-за бюрократических заморочек.

Оставшиеся несколько дней Хунта решил использовать для того, чтобы отыграться за провал.

Так и познакомился Кристобаль Хунта с Альбусом Дамблдором. Обмен несколькими невербальными заклинаниями и… Хунта всегда успевал раньше. Когда ученому надоело макать нового знакомого мордой в Темзу, он решил послушать его аргументы про использование Ньюта во всяких важных и тайных операциях, когда Ньют уже участвует в научном исследовании. Дамблдор, несмотря на некоторый дискомфорт после незапланированного купания, внятно изложил свои мысли о событиях в магическом мире. Хунта проникся. Беседу продолжили в пабе. Дамблдор обещал стать более интересным экземпляром для исследования.

Кристобаль Хозевич пересмотрел план научной работы. Выходило, как в поговорке: не было бы счастья, да несчастье помогло.

Почти два следующих десятилетия Кристобаль Хозевич наслаждался исследованием. Вел наблюдения за английским магом, временами печатался в серьезных журналах. Не удержался — и начал переписку еще и с Геллертом Гриндевальдом. Сравнивать этих двоих было научным кайфом. "Подарок судьбы," — жмурился от счастья Хунта, дописывая монографию “Особенности восприятия действительности и смысл жизни великих современных английских волшебников” (издательство ЧАВО, Китежград, тысяча девятьсот сорок четвертый год)...

Через год Кристобалю Хозевичу пришло приглашение на съезд зельеваров в Оксфорде. Это уже избыточное везение, когда столько фанатиков в одном месте. И смысл жизни всех то ли в содержимом колбочек, то ли в процессе приготовления ядов и прочей дряни.

Надо было наведаться к Дамблдору, подарить экземпляр недавно переведенной монографии. Заслужил как-никак. Хунта решил сделать сюрприз. Заявился с книгой и бутылкой дорогого вина под вечер. Домик стоял на краю селения. Хунта постучал. Дамблдор открыл быстро. Беспокойство сильного мага настораживало. А от предложения быть свидетелем интуиция посоветовала отказаться. Но Дамблдор не стал слушать возражения и, крепко схватив Хунту за руку, трансгрессировал на морское побережье. “Вот и провели вечер за дружеской беседой,” — разочарованно подумал Кристобаль Хозевич.

Дамблдора уже ждал Геллерт Гриндевальд.

“Надо было брать два экземпляра книжки,” — с сарказмом подумал Хунта.

Гриндевальд высказал, что крайне недоволен появлением лишнего свидетеля. И еще тем, что друг из советского НИИ предпочел его общество Дамблдору. Дамблдор попросил не отклоняться от темы дискуссии…

Эдик не выдержал:

— Кристобаль Хозевич, они так и изъяснялись высоким стилем?

— Нет, конечно, но я не стану повторять тех портовых выражений, которыми щедро делились они оба. Не этому я должен учить молодежь.

— И не перебивай старших, — пихнул Эдика локтем Корнеев.

От злословия маги перешли к заклинаниям. Хунта, конечно, опытный бретер, но тут дуэлью и не пахло. Драка. Сейчас сцепятся в рукопашную и покатятся по песку.

Такого надругательства над искусством сражаться Хунта стерпеть не мог. Несколько пассов в сторону обоих магов — и вот они уже сидят связанные невербальным заклинанием. Смотрят с ненавистью и уважением. А на песке рядом с ними валяются две палочки. Хунта заметил, как Дамблдор и Гриндевальд дернулись, когда он подобрал одну из палочек. Это был новый виток исследований смысла жизни.

Время до прибытия авроров они втроем коротали, распивая коньяк и обсуждая, какую версию им преподнести. А то международная обстановка и так слишком напряженная, чтоб рассказывать, что простой научный сотрудник из советского НИИ разом повязал двух сильнейших магов в Британии. Дамблдор и Гриндевальд за мгновение изменились, почувствовав нечеловеческую силу Хунты.

И незачем им было знать, что он всего лишь перенаправил их собственную силу, что в колдовстве он слабее, потому что совершенствовался долгие годы не в магии, а в философии и методологии науки… Тогда Хунте страшно не было. Любопытство пересилило все остальные чувства.

Гриндевальда ждало заключение в Нурменгарде, Дамблдора — интриги в магическом обществе, а Хунту — новая тема для научной работы.

-Бузинную палочку я привез в НИИЧАВО. Ее тут только ленивый не исследовал. Обычная палочка. Последние модели наших умклайдетов намного мощнее. Но это знаем мы. Дамблдор написал мне, что в Британии появился маг, который любой ценой хочет завладеть бузинной палочкой. Он сильнее Гриндевальда. И, может быть, сильнее Дамблдора. Он посетил Гриндевальда. Думаю, от него он узнал, как все было на самом деле. Теперь он пришел в наш институт. И получается, я виновен в гибели четверых товарищей. Судите меня. Я готов умереть, чтоб искупить свою вину…

— К-кристо, я т-тебе б-битый час д-доказываю, что с-со с-своим с-самоп-пожертвованием ты эгоист. Охотится убийца на владельца палочки. П-погибшие б-брали ее у т-тебя, но в-вернуть успевали. Если к-кто тебя убьет — с-сам станет жертвой.

Федор Симеонович был прав.

— А если палочку уничтожить? — с надеждой спросил Эдик.

— Пробовали уже. Бесполезно. Пятьдесят восемь способов уничтожения палочки. Из них три новых. И ни одного действенного для вот этой самой бузинной палочки. Неужели вы, молодые люди, могли подумать, что у нас не было веской причины для возлияний?!

— А если, как с теми двумя англичанами, перенаправить энергию? — спросил Витька.

— Один на один не получится. Мы считали.

— И вд-двоем н-не получится.

— Нас здесь пятеро, — слишком спокойно сказал Эдик.

— Это ж с-сколько считать п-придется…

— У вас вообще-то есть простой программист. И “Алдан”.

Остальное было делом техники. Расчеты, подготовка к встрече неизвестного английского мага. Ждать он себя не заставил. Ворвался в лабораторию вечером, когда в институте остались только дежурные. Так же, как было с Романом…

Кристобаль Хозевич театрально обернулся от рабочего стола, закрываясь рукой от приближающейся зеленой вспышки. Заклинание не достигло цели, развернулось, поменяло цвет и ударило в лоб нападавшего.

Мы выскочили из лаборантской осматривать незнакомца. Чуть старше меня, темноволосый, но не такой спортивный. Мало занимаются здоровым образом жизни наши европейские коллеги.

Пока маг не пришел в себя, мы перетащили его в лабораторию Корнеева (Хунта просил сразу отдать ему на опыты, но решили, что начнем с простых измерений). Надо узнать, насколько силен нападавший. Результаты заставили корифеев нахмуриться.

— Палочка неуничтожимая, так еще и этот неубиваемый, — брезгливо резюмировал Хунта.

— То есть? — удивился я.

— Мы его убьем, а он возродится. Измерения с использованием дивана-транслятора показали, что этот тип разделил душу на несколько частей. После обряда он будет возрождаться снова и снова.

— И б-будет в-возвращаться в н-наш институт.

Мы переглянулись. Кажется, предстояло решать весьма интересную задачу.

Том очнулся. На полу рядом с ним лежало бездыханное тело бывшего владельца бузинной палочки. Том поднялся, держась за голову. Сделал несколько шагов к столу, взял палочку. Теперь она его по праву.

Том не заметил, что у тела на полу было шесть пальцев… И даже не предположил, что вместо соединений углерода оно состоит из полимеров на основе кремния.