Сыпко-зыбко (гет)

Гермиона Грейнджер солгала бы, если бы сказала, что любит своего мужа.

Гермиона Грейнджер солгала бы, если бы сказала, что не любит его.

В этом и заключалась особенность замужества за другом — непонятно, где кончалась привязанность и начинались нежные чувства. И были ли они вообще.

Иногда ей казалось, что они с Роном оставались вместе по привычке. Это выглядело как логическое завершение, то есть начало чего-то нового в новом мире. Казалось, что после войны, после стольких пережитых вместе событий они должны успокоиться и жить как нормальные люди. Ха, как нормальные люди, когда это с ними случалось? Они так не умели.

Они расходились и сходились, им мешали вечное недопонимание и неуверенность, они, как два упертых барана, не были готовы идти навстречу, но скучали в разлуке. Порой им не хватало Гарри в качестве буфера, приходилось учиться обходиться без него.

Когда Рон предложил пожениться, Гермиона подумала, что он слишком торопится. Во-первых, она хотела сначала позаботиться о карьере и своем будущем, а уж потом строить семью. А во-вторых... Она не была уверена, что их брак продержится долго, уж больно разными они были. Но Рон слишком любил ее, чтобы отпустить и позволить кому-то другому покорить ее. Он хотел поскорее сделать её своей — перед лицом всех. Он не стал для нее ни первой любовью, ни первым парнем, ни первым рыжим, но твердо вознамерился стать последним. И надо сказать, у него это пока получалось.

Гермиона не знала, что больше способствовало сохранению их брака — его юмор или ее готовность прощать, но ветер пока не смог разрушить их замок, построенный на песке. Они ссорились и спорили, обижались и порывались уйти, но все же держались вместе.

Молли часто повторяла, что им нужно родить ребенка, что тот сблизит их и укрепит брак. Рон был не прочь стать папой, говорил, что сразу уйдет из аврората, чтобы не подвергать сына или дочь опасности, и мысленно уже покупал игрушечную метлу. Гермиону же пугали разговоры о детях, она считала, что недостаточно готова к материнству в теоретическом плане и уж тем более в практическом. Они с Роном мечтали о большом уютном доме, но пали в схватке с бытом.

Но она верила, что из Рона получится хороший папа, ведь несмотря на лень в отношениях и вечную надежду — оправданную, надо сказать! — что ему все сойдёт с рук, он умел заботиться. Иногда, когда Гермиона приходила домой совершенно без сил после долгого рабочего дня, Рон проявлял внимание, ненавязчивое и нужное. Заваривал чай или предлагал помассировать затекшую за день шею. Гермиона знала, что последнее — лишь предлог. Рон убирал ее волосы за спину, проводил рукой по шее, прикасаясь пальцами к шраму. Гермиона кожей чувствовала, как пальцы Рона холодеют, и знала, что он в который раз переживает события, произошедшие в поместье Малфоев. Он сам носил гораздо больше шрамов, его руки и плечи были испещрены ими, в отличие от нетронутых рук Гермионы, но ее единственный шрам он переживал куда болезненнее. Точнее, то, что за ним стояло и как он был получен.

И Гермиона знала, что может доверять Рону. Пусть он не вызывал в ней ураган эмоций, по крайней мере, романтических, но она искренне была к нему привязана, слишком долго он являлся частью ее жизни, слишком сильно дорожил ею.

Он почти всегда был на ее стороне. Да, смешная шутка. Они почти никогда не сходились во мнениях, но Гермиона знала, что может рассчитывать на его поддержку в ответственные периоды. Рон умел учиться на своих ошибках и делать выводы, тот случай в палатке давно был прощен, но не забыт.

Одним из таких важных событий стала свадьба. Молли долго не могла смириться с мыслью, что Гермиона не возьмет фамилию Уизли. Но Рон вступился за свою невесту, и ему это дорогого стоило. Во-первых, пойти наперекор матери, а во-вторых, не начать уговаривать Гермиону на смену фамилии, потому что и сам этого хотел. Он понимал, что для нее было важно сохранить что-то своё в магическом мире. Гермиона всегда это знала, но особенно отчётливо осознала это на собственной свадьбе, когда не удалось созвать гостей со стороны невесты. Да, в этом заключались издержки смешанных пар, Гермиона и Рон были из разных миров и никогда не понимали друг друга до конца. Поэтому его неожиданная поддержка оказалась как нельзя кстати. А вот их дети вполне могли стать Уизли-Грейнджер. Но об этом Рону пока не обязательно было знать.

Гермиона вздохнула и бросила взгляд на свое кольцо. Тонкий золотой обруч. Завтра был ровно год, как она и Рон поженились. Молли что-то говорила по поводу торжественного семейного ужина, а Гермионе хотелось сбежать куда подальше. Год назад ей такой возможности не предоставили: Молли закатила пышное торжество — это был ее способ пережить горе, пусть даже ей не удалось разойтись так, как на свадьбе Билла и Флёр.

Так что завтра Гермиона всеми правдами и неправдами избежит семейных посиделок, которые так нравились ей в первые годы в магическом мире, когда важно было ощущать себя его частью. Например, скажет, что у нее срочное совещание по поводу международного закона об угнетенных народах, а сама отправится с Роном на свидание... Да, в этой идее что-то было. Кто знает, может, так их замок выстоит дольше.