Новое начало (гет)

— Мамочка, расскажи сказку.

— Что ж, слушайте. Жила-была однажды самая обычная девочка. И жила она в обычном городе с обычными родителями. И жизнь у нее была самая обычная, пока не началась война…

* * *

Идя на урок к Фаберу Джону, Вивьен испытывала смешанные чувства. После всего этого времени, когда она только и думала о том, когда, наконец, вернется домой, теперь она была рада остаться в Городе Времени. Возможно, главной причиной являлось то, что ее дом слишком сильно изменился и уже не ощущался домом. А к Городу она привыкла. И Дженни по-прежнему относилась к ней как к племяннице, несмотря на обман, сопровождавший ее появление. Из-за чего Вивьен испытывала одновременно стыд и облегчение. Да и все во дворце Аннуарий приветствовали ее возвращение так, словно она действительно была членом семьи, а не неизвестно откуда появившейся самозванкой. Это ужасно смущало, но и грело сердце.

Всё как будто вернулось к обычной жизни (если, конечно, не считать того, что через несколько дней Джонатану предстояло предстать перед судом) — Город Времени перестало трясти, временные шлюзы заработали. Но больше всего мысли Вивьен занимало, что скажет ей Фабер Джон по поводу ее родителей. Даже больше, чем то, чем они будут заниматься на уроке. Джонатан в последние дни был нехарактерно молчаливым, нервничая перед судом. Вивьен чувствовала, что должна его подбодрить, но ее сил хватало только на волнение о маме и папе.

Так что они поднимались по бесконечным лестницам Перпетуума, почти не разговаривая. Пожалуй, впервые за всё время. Медвежья берлога Фабера Джона в РЕДКОМ КОНЦЕ, наверное, осталась самой неизменной вещью во всем Городе. Здесь по-прежнему пахло деревом и теплом, а Фабер Джон по-прежнему сидел за громадным столом, окруженный башнями книг и скоплениями книжных кубов. И курил трубку. И как всегда одарил их пронзительным суровым взглядом, велев садиться. Хотя теперь Вивьен, пожалуй, могла заметить в этом взгляде глубоко спрятанную улыбку. Может, Джонатан и прав был, что она нравится доктору Виландеру. Эта мысль заставила ее немного воспрянуть духом. Особенно когда Фабер Джон заговорил раньше, чем она успела задать волнующий ее вопрос:

— Вивьен, мы проверили по поводу твоих родителей: они могут переселиться в Город Времени. Если, конечно, захотят. Патруль отправится за ними через пару дней, когда история утрясется.

— Спасибо! — с чувством произнесла Вивьен и с удивлением увидела, как губы Фабера Джона едва заметно дрогнули в сдерживаемой улыбке.

Однако в следующее мгновение он резко кивнул и как никогда сурово проворчал:

— А теперь займемся делом. И поскольку вы оба так погрязли во всей этой истории, я собираюсь разобрать с вами, как работают Шкатулки и функционирует Город Времени.

Вивьен сглотнула, уставившись на него. Джонатан выпрямился, изумленно распахнув глаза. На этот раз Фабер Джон явно усмехнулся, но тут же снова сделал обычное грозное лицо. Вивьен с Джонатаном переглянулись с предвкушением: кажется, этот урок будет по-настоящему интересным. А кроме того, если Фабер Джон решил заниматься с Джонатаном подобными материями, значит, он уверен, что его оправдают? Иначе какой в этом смысл? Джонатан пришел к такому же выводу — он заметно повеселел и взбодрился.

При всей интересности темы, учителем Фабер Джон остался прежним — резким и нетерпеливым. И с явным удовольствием высмеивающим их при любом удобном случае. Джонатан вскоре принялся грызть кончик своей косы, а Вивьен несколько раз машинально пыталась погрызть функцию ручки, каждый раз щелкая зубами на пустоте.

— Знаешь, это даже как-то успокаивает, — глубокомысленно заявил Джонатан, когда они покинули РЕДКИЙ КОНЕЦ.

Вивьен вопросительно посмотрела на него.

— Хоть что-то в этом мире остается неизменным. Даже если это что-то — издевающийся над нами Фабер Джон, — с широкой улыбкой пояснил Джонатан.

Вивьен засмеялась и кивнула:

— Пожалуй, соглашусь.

Два дня спустя Вивьен стояла в просторном вестибюле Патруля Времени напротив полукруга временных будок и чуть ли не подпрыгивала от нетерпения. Мистер Донегал сам отправился за ее родителями и сейчас он вместе с двумя Патрульными заходил в одну из будок.

Они вернулись почти мгновенно. Вивьен замерла, глядя, как из будки вместе с ними выходят мама и папа, удивленно осматривая вестибюль. Мама заметила ее первой.

— Вивьен! — радостно улыбнулась она с таким облегчением, что сразу становилось понятно — что бы ни рассказал им мистер Донегал, до сих пор она не совсем этому верила.

И Вивьен бросилась к ним, влетев в мамины объятия. Папа обнял их обеих сразу. Они плакали и смеялись, и что-то бессвязно говорили, перебивая друг друга. А когда первый восторг и волнение встречи прошли, Вивьен обнаружила, что мистер Донегал тактично скрылся, оставив их наедине.

— Вивьен, дорогая, где мы? — удивленно спросила мама, снова принявшись осматривать просторный вестибюль, движущуюся лестницу и два полукруга серебристых будок.

— В Городе Времени. Разве мистер Донегал не объяснял?

Родители кивнули, а потом помотали головой. Из чего Вивьен сделала вывод, что мистер Донегал дал самые краткие объяснения, из которых они поняли только то, что их собираются забрать куда-то к дочери.

И по пути она принялась рассказывать про Город Времени. Рассказ пришлось сильно сократить — от здания Патруля до дворца Аннуарий было не так далеко идти. Даже если идти очень медленно, поминутно останавливаясь, чтобы полюбоваться на площадь Закрытие Времени и стоящие на ней живописные здания.

— Вивьен, а где мы будем жить?

Несмотря на обилие новых впечатлений, папа остался самым практичным. Вивьен тоже приходил в голову этот вопрос, и накануне она даже осмелилась спросить об этом Дженни.

— Ну, конечно, во дворце, дорогая, — ответила та, даже не задумываясь. — Здесь вполне достаточно места. По крайней мере, до тех пор, пока вы не обустроитесь и не захотите переехать в другое место. Но я была бы рада, если бы вы остались. Уверена, Ранджит — тоже.

Вивьен была так поражена ее великодушием, что спросила:

— Почему вы так добры ко мне? Я же… — Вивьен хотела сказать: «Я же обманывала вас, явилась самозванкой», — но так и не смогла этого произнести.

Дженни, кажется, поняла ее и мягко улыбнулась:

— Не стоит винить себя, Вивьен. Ты же ребенок — оказавшийся в чужой обстановке, растерянный ребенок. И потом, — она улыбнулась шире и задорнее. — Мой сын вырвал тебя из родной эпохи. Так что я в некотором роде в ответе за тебя.

Вивьен не нашлась, что на это сказать. Зато впервые осмелилась обнять Дженни, постаравшись вложить в объятие всю свою благодарность.

И сейчас, когда Вивьен сообщила родителям, что их пригласили жить во дворце Аннуарий, папа удивленно спросил:

— Почему к нам такое внимание? Если я правильно тебя понял, там живет кто-то вроде мэра города?

Вивьен пожала плечами:

— Может, они просто привыкли считать меня своей племянницей.

Родители одарили ее недоумевающими взглядами, и Вивьен поспешно добавила:

— Я вам позже расскажу.

Поскольку они уже подошли к высоким стеклянным дверям Аннуария. Теперь, когда Город Времени переместился на новый кусок пространства и времени, прежних призраков не осталось, а новые не успели появиться, и Вивьен была рада, что не придется объяснять родителям хотя бы эту особенность.

В вестибюле Аннуария их уже ждал Элио.

— Госпожа Вечная сожалела, что не может вас встретить, — сообщил он, когда Вивьен представила их друг другу, — но надеется познакомиться вечером. Сюда, пожалуйста, я покажу вам вашу комнату.

Когда Элио подвел их к широкой полированной лестнице, наверху ее возник Джонатан. Он не пошел с Вивьен к временным шлюзам, справедливо решив, что ей лучше в такой момент побыть с родителями наедине, но теперь любопытство победило. Он улыбнулся Вивьен, с интересом посмотрел на ее родителей и начал спускаться с самым своим величественным видом. Вивьен хмыкнула: как правило, это значило, что Джонатан или нервничает, или смущен, или пытается скрыть какой-нибудь косяк. Вивьен подозревала, что сейчас может быть и первое, и второе одновременно.

Однако родители были впечатлены его манерами, когда Вивьен представила:

— Джонатан Уокер — мой друг.

И только произнеся эти слова, Вивьен вдруг поняла, что за несколько дней, проведенных в Городе Времени, Джонатан действительно стал ее другом. Лучшим другом.

— Счастлив познакомиться, мистер и миссис Смит, — чопорно произнес он.

Вивьен подумала, что не удивилась бы, если бы он сейчас изобразил поклон. Но Джонатан ограничился рукопожатием — запомнил-таки, что так принято в двадцатом веке.

Еще больше, чем величественные манеры, родителей поразила его коса. Мама уставилась на нее с точно таким же выражением, как Вивьен в свое время. Вивьен хихикнула. Джонатан сделал вид, будто ничего не заметил. Но в его слегка раскосых глазах за мерцанием зрительной функции мелькнуло то же веселье, которое чувствовала она.

Он проводил их до самой комнаты, попутно рассказав о дворце и о должности своего отца и очаровав родителей Вивьен.

— Какой милый воспитанный мальчик, — заметила мама, когда Джонатан ушел, оставив их устраиваться.

Вивьен улыбнулась, подумав, стоит ли рассказать ей прямо сейчас, как именно она познакомилась с этим «милым воспитанным» мальчиком, но решила, что, пожалуй, лучше отложить это на потом.

Элио, показав, что и как в комнате, тоже оставил их. Так что до самого ужина Вивьен прекрасно провела время с мамой и папой, попутно обучая их пользоваться разнообразными устройствами.

Увлекшись рассказом о последних драматических событиях и о Городе Времени в целом, Вивьен совсем забыла об ужине. Голос Джонатана, донесшийся из Палубы, заставил ее — как, впрочем, и маму с папой — подпрыгнуть.

— Ты там, В.С.?

— Прекрати называть меня В.С.! — возмутилась Вивьен. — Сколько можно?

Джонатан ее возмущение, конечно же, проигнорировал.

— Так я и подумал, что ты еще с родителями, — довольным тоном заявил он. — Я хотел предупредить, что на ужине будут Фабер Джон и Повелительница Времени. Мама говорит, они хотели убедиться, что с вашими хрононами и темпоронами, и чем там еще, точно не будет проблем.

— Спасибо за предупреждение. Но всё равно — хватит называть меня В.С.

— Я постараюсь, — со смешком пообещал Джонатан и отключился.

Вивьен фыркнула — отчасти раздраженно, отчасти весело, — и обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как мама с папой переглянулись с многозначительными улыбками. Вивьен озадаченно нахмурилась — такое чувство, что они заметили что-то, что от нее ускользает. Но она отмахнулась от этих мыслей — сейчас есть повод для волнения посерьезнее. Она помогла родителям выбрать костюмы-пижамы для ужина, и немало повеселилась, глядя на их ошарашенные лица, когда костюмы сами застегнулись на спинах. При этом на плечах маминого появились синие призрачные цветы.

— Ты уверена, что это подходящая одежда, дорогая? — с сомнением спросила она, разглядывая себя в зеркале.

Вивьен ее понимала — она тоже поначалу чувствовала себя неуютно в слишком свободных пижамах.

— Да, — заверила она. — Здесь все такую носят. Привыкнете со временем.

Когда они спустились в столовую, Джонатан уже был там. Как, впрочем, и все остальные. Он незаметно подмигнул Вивьен, и почему-то нервное напряжение немного отступило. Дженни радушно улыбнулась, Вечный Уокер одарил их страдающим взглядом.

Повелительница Времени изменилась с тех пор, как Вивьен видела ее в последний раз — она стала как будто моложе и элегантнее. Фабер Джон остался Фабером Джоном — громадным и пугающим. Но пока шли взаимные представления, Вивьен случайно поймала его взгляд, и в его умных глазах уловила намек на веселье и удовольствие. Это заставило ее окончательно расслабиться.

— По-моему, они просто пугают тебя, — прошептал Джонатан Вивьен на ухо во время десерта, пока Фабер Джон и Повелительница Времени по очереди расспрашивали ее родителей о двадцатом веке и их жизни там. — А на самом деле давно всё решили.

Вивьен кивнула — у нее сложилось такое же впечатление. Хотя — поняла она — вопросы задавались не из пустого любопытства: Фабер Джон старался разузнать обстановку в двадцатом веке теперь, когда кризис закончился. И вычислить, что и насколько изменилось в истории. Так что он, видимо, действительно хотел встретиться с ее родителями, но не по той причине, по которой они все думали.

— А как вам жизнь в Городе? — спросила в этот момент Повелительница Времени.

Папа пожал плечами:

— Да мы еще и не видели ничего как следует. Пока единственное впечатление — необычно.

Мама согласно кивнула и добавила:

— Но в любом случае, мы бы пошли куда угодно, чтобы быть с нашей дочерью.

Уловив легкую улыбку Повелительницы Времени — словно это был именно тот ответ, которого она ждала, — Вивьен почувствовала, как в груди разливается тепло. Если бы ее сейчас спросили, что она думает о жизни в Городе Времени, она ответила бы, что счастлива остаться здесь.

* * *

Утром, на которое было назначено слушание по делу Джонатана, Вивьен проснулась рано. Эти несколько дней она провела почти исключительно с родителями, знакомя их с Городом Времени. И теперь ей было немного стыдно, что она бросила Джонатана, когда должна была бы поддержать его. Он ничего не говорил, но с каждым днем всё больше мрачнел. Сэм как-то полушутя заметил, что прямо-таки боится к нему приближаться.

Так что Вивьен первым делом до завтрака заглянула к Джонатану. Он стоял посреди комнаты, грыз кончик косы и смотрел на свое отражение в висящем прямо в воздухе зеркале с таким убитым выражением, что Вивьен почувствовала себя еще хуже. Увидев ее, Джонатан тут же состроил величественный и самоуверенный вид. Вивьен хотела сказать что-нибудь утешительное, вроде: «Всё будет хорошо», — но вовремя поняла, что это не вызовет у него ничего, кроме раздражения. Поэтому она просто сказала:

— Пойдем завтракать?

Джонатан кивнул, еще раз бросил взгляд на свое отражение и нажал кнопку на Палубе, убирая зеркало. Он был слегка бледнее обычного, но странным образом это только придавало ему аристократичный вид — особенно в сочетании с белым костюмом-пижамой.

— Ты будешь на суде? — спросил Джонатан, когда они спускались по лестнице.

Его вопрос прозвучал настолько неуверенно (хотя он явно пытался произнести его небрежно), что Вивьен стало более стыдно, чем когда-либо. И она горячо заверила:

— Конечно!

Джонатан слегка улыбнулся и остаток пути до утренней прошел уже гораздо бодрее. Вивьен прикусила губу, ругая себя последней эгоисткой. Она показала себя плохим другом, когда он так нуждался в ее поддержке.

В роскошном золоченом зале, кроме членов Хронолога, собралась только семья. Они устроились в первом ряду — почти перед тронами Фабера Джона и Повелительницы Времени. Вивьен села рядом с Дженни, а Джонатан гордо прошествовал к месту подсудимого — небольшому круглому возвышению между Вечным и Фабером Джоном.

Вечный Уокер открыл заседание, зачитав обвинения, предъявляемые Джонатану — ровным тоном и с бесстрастным лицом, будто и не о его сыне шла речь. Но именно по этой бесстрастности, вместо обычного страдающего выражения, Вивьен поняла, насколько он на самом деле переживает за Джонатана.

Она сама с замиранием сердца следила за разбирательством, краем глаза видя, как Дженни нервно сплетает и расплетает пальцы. Джонатан держался с большим достоинством, восхитившим Вивьен, четко отвечая на вопросы. Его нервозность выдавала лишь бледность и то, как он несколько раз явным усилием воли заставил себя не начать грызть косу.

А потом Хронолог собрался на совещание, и всем посторонним велели удалиться. Они ждали, наверное, минут пятнадцать снаружи на Закрытии Времени, почти не разговаривая и считая секунды. Вивьен подумала, что начинает ненавидеть подобные ожидания. Хуже она себя чувствовала только когда они с Джонатаном стояли в Гномоне под прицелом ружья мистера Ли и ждали, когда забьют часы. Джонатан все-таки начал жевать косу, и Вивьен взяла его за руку, молчаливо выражая сочувствие. Он мимолетно благодарно улыбнулся ей.

Наконец, двери Хронолога открылись, и их снова пригласили внутрь.

— Что ж, — произнесла Повелительница Времени, когда все заняли прежние места. — Учитывая обстоятельства, Хронолог принял решение оправдать Джонатана Ли Уокера. Все обвинения сняты.

— О, слава Времени! — тихонько выдохнула Дженни рядом с Вивьен.

Рамона и мистер Донегал радостно улыбнулись, переглянувшись. Сэм расплылся в торжествующей ухмылке.

— Я знал, что его оправдают, — заявил он.

Возможно, он даже не столько радовался за кузена, сколько за себя, подумала Вивьен: ведь если оправдали Джонатана, то Сэма оправдают тем более. Поклонившись Хронологу, Джонатан размашистым шагом спустился к ним, сияя счастливой улыбкой. На него посыпались всеобщие поздравления, а Дженни крепко обняла его с выражением громадного облегчения на лице.

Вивьен тоже обняла его сразу после Дженни и, повинуясь порыву, поцеловала в щеку. Недавняя бледность Джонатана сменилась румянцем, и он потрясенно уставился на нее. Почувствовав, как сама краснеет, Вивьен смущенно отвела взгляд. И наткнулась на веселый взгляд Повелительницы Времени, которая, подмигнув ей, наклонилась что-то прошептать Фаберу Джону. Тот ухмыльнулся, в свою очередь посмотрев на них с Джонатаном, и кивнул. Вивьен озадаченно моргнула.

Взрослые, стоявшие рядом с ними, сделали вид, будто ничего не заметили. Сэм состроил на лице выражение крайнего отвращения, но, к счастью, решил не комментировать.

— Пойдем съедим сливочное пирожное, чтобы отпраздновать? — нарушил Джонатан неловкое молчание.

Вивьен с готовностью согласилась.

— Да! Сливочное пирожное! — подпрыгнул Сэм.

Они переглянулись и засмеялись, смущение наконец-то исчезло, сменившись привычной легкостью.

* * *

И снова начались уроки в Продолжительности, занятия с Фабером Джоном, его головоломные домашние задания и прогулки по Городу в свободное время. Родители вместе с Вивьен увлеченно изучали историю Города Времени и эпохи внешней истории. Папа собирался получить работу («Не можем же мы постоянно сидеть на шее у этих милых людей», — сказал он как-то маме), а для этого необходимо было сдать тест. Поскольку варианты возможной профессии давались по его результатам.

Однажды он даже глубокомысленно спросил Вивьен:

— А как думаешь, Фабер Джон согласится взять меня учеником?

Вивьен чуть не подавилась соком, который пила в этот момент, и фыркнула, разбрызгивая его. Мама укоризненно покачала головой. Однако пятно на полу немедленно исчезло само по себе — точно так же как исчезали пятна на скатерти в столовой, — и мама пораженно уставилась на это место.

— Ну, ты всегда можешь спросить его, — осторожно предложила Вивьен. — Хотя должна предупредить — занятия с ним далеко не сахар.

Папа усмехнулся:

— Я предполагал что-то в этом роде.

Фабер Джон согласился. И они с папой, кажется, очень понравились друг другу.

— Можете себе представить? — позже рассказывала Вивьен Джонатану и Сэму, когда они стояли возле авеню Четырех Веков и, облокотившись о перила, смотрели на реку Время и проплывавшие по ней лодки и баржи. — Папа теперь постоянно вставляет: Фабер Джон — то, Фабер Джон — сё. И не устает повторять, что никогда еще не встречал настолько интересного и умного человека.

Мимо них по авеню к Гномону двигались редкие группы туристов.

— Если подумать, Фабер Джон не совсем человек, — заметил Джонатан.

— А кто же? — удивленно спросила Вивьен.

— Легендарная личность, — важно заявил Сэм таким тоном, словно это какая-то особая раса разумных существ, и тут же добавил: — Пойдемте добудем сливочное пирожное.

— О, ты и сливочные пирожные! — воскликнула Вивьен.

Джонатан надменно заявил:

— У нас с В.С. нет лишних кредитов.

Вивьен сузила глаза, пронзив его взглядом. А, когда Джонатан взгляд проигнорировал, она со всей силы дернула его за косу.

— Ай! — Джонатан, вырвал волосы из ее пальцев и отпрыгнул подальше. — Больно же! За что?

— За то, что называешь меня В.С., хотя я сто раз просила тебя не делать этого!

У Джонатана хватило совести выглядеть виноватым. Слегка. Сэм хохотал, согнувшись над перилами. Туристы с удивлением и любопытством оборачивались на них.

В итоге папа прошел тест с отличными результатами и получил работу в Хронологе, как и хотел с самого начала.

— Я привык работать в управлении, — пояснил он. — И мне интересно узнать, как оно устроено здесь.

Вивьен решила, что это очень хорошо. Человек, пришедший из истории, сможет внести в Хронолог свежую струю. Фабер Джон явно считал так же.

А еще некоторое время спустя Вивьен с родителями переехали из дворца Аннуарий в собственный дом — на той улице позади Патруля Времени, которая была первым, что Вивьен увидела в Городе. В глубине души она немного сожалела о переезде — ведь теперь она не сможет наблюдать, как Вечный Уокер собирается на церемонии.