И увидела она (гет)

— Твой отец был великим человеком, лучшим из нас, — голос Юфимии Роули звучал сухо и безжизненно, словно эти слова она повторяла не раз и не два. Давно уже исчезли нотки фанатичной преданности, оставив лишь усталость и злость. И словно в насмешку над истинными чувствами, она продолжала рассказывать маленькой девочке сказку на ночь. — Возможно, сложись все иначе, и его триумф запомнил бы каждый волшебник. Он стоял так близко к вершине, и останься он жив… О, я верю, он стал бы самым лучшим Министром Магии. А подле него встала бы твоя мать…

Последние слова, переполненные ядом и презрением, миссис Роули буквально выплюнула. Девочка сжалась, ведь ей так часто напоминали, как она похожа на ненавистную мать. Миссис Роули была строгой женщиной, порой девочке казалось, что она во время самых черных дней разрывается от желания убить ненавистную воспитанницу.

Солнечный лучик, чудом пробившийся сквозь неплотно закрытые шторы, блуждал по комнате. Легкий ветерок колыхал ткань, из-за чего лучик то появлялся, то снова пропадал. Запрыгнул на стену, пробежался по ней, перескочил на одеяло, постепенно подбираясь все ближе к спящей девочке. На мгновение он скрылся, чтобы тут же упасть уже на лицо, которое закрывали густые черные волосы. Но, видимо, этой защиты было недостаточно. Девочка заворочалась, явно недовольная тем, что наглый лучик остановился именно на ее глазах. Некоторое время она пыталась закрыться рукой, волосами, одеялом, но почему-то это мало помогало. Даже забравшись под одеяло, она не смогла вернуть то состояние приятного утреннего сна, из которого ее вырвал наглый солнечный луч, и раздраженно зашипела.

Отбросив бесполезное одеяло, девочка сердито посмотрела на шторы, которые под взглядом задрожали и начали легонько дымиться. Ойкнув, девочка быстро заморгала и прикусила губу. Эмоции мгновенно сменялись на ее лице: раздражение ушло, появился легкий страх, а потом и паника. Ведь шторы уже не дымились, они тлели, готовые вот-вот вспыхнуть. Раздавшийся в комнате хлопок заставил ее вздрогнуть и спрятаться под одеяло. Сердце бешено заколотилось, заставляя кровь кипеть, ведь за подобным проступком следовало незамедлительное наказание. Но секунды сменяли друг друга, а криков девочка так и не услышала. Лишь тихий, едва различимый вздох и щелчок пальцев.

— Мисс Дельфи, вам пора вставать! — тонкий голосок заставил Дельфи приподнять одеяло и высунуться из своего убежища. Она с любопытством посмотрела на маленького домовика — Динки, который вновь щелкнул пальцами. Дым из комнаты исчез, а шторы распахнулись, позволив солнечному свету наконец-то заполнить всю комнату. — Ваши родители ждут в столовой, хозяин просил вас разбудить как можно скорее. У вас сегодня важный день! Леди Беллатриса просила прийти побыстрее, ведь у Лорда так много дел!

Дельфи нахмурилась, стараясь понять, о каком именно важном дне говорит домовик, а после распахнула глаза и буквально подпрыгнула на кровати.

— Как же я могла забыть! — Дельфи соскочила с кровати и принялась одеваться. Отец всегда очень ревностно следил за тем, чтобы его дочь выглядела подобающе. Юбка, блузка, мантия — ведь сегодня, как и сказал Динки, у нее особый день, они с отцом отправляются в Косой переулок покупать волшебную палочку. В такой день все должно быть идеально, тут она была с отцом полностью согласна. — Спасибо, Динки, передай родителям, что я скоро буду!

Улыбнувшись, Дельфи поспешила в столовую. Их родовое поместье было пусть и не самым огромным в Британии, но тем не менее путь от спальни оказался не маленьким. Сейчас, едва сдерживая эмоции, она буквально летела по коридорам и лестницам, лишь бы скорее оказаться рядом с родителями. Затормозила она лишь у самой двери в столовую. Отец, к счастью, не относился к ярым приверженцам этикета, но полностью наплевать на него было нельзя. Да и мама у Дельфи была страшна в гневе. Постаравшись отдышаться, Дельфи поправила сбившуюся одежду и толкнула дверь.

Зайдя в столовую, она застала маму в объятиях отца. Черноволосая женщина с седой прядью улыбалась и, прикрыв глаза, поглаживала руки мужчины. Едва касаясь, как будто не веря в собственное счастье, она прижималась к нему всем телом, словно нет более безопасного места во всей Магической Британии. Дельфи не слышала, что отец рассказывал маме, но явно не ожидала, что помешает. Она уже хотела шагнуть назад в коридор, но дверь предательски закрылась за ее спиной, отрезав путь к отступлению.

— Мой Лорд, — голос мамы дрожал, в этих двух словах Дельфи услышала что-то непонятное, словно для мамы ее муж был большим, чем просто человек. — Мы не одни! Садитесь к столу, я прикажу домовику накрыть на стол.

В голосе мамы Дельфи различила едва ощутимую мольбу, но не придала этому значения. Сейчас она, покраснев, страшилась поднять взгляд от пола, смущенная тем, что застала маму с отцом в столь неоднозначной обстановке. Дельфи не понимала, почему данная ситуация ее так сильно смущает, но боялась и одновременно желала услышать голос отца. Ведь от того, какие эмоции она услышит, зависит, пойдут ли они по магазинам или же весь этот волшебный день станет кошмаром.

— Доброго утра, Дельфи! — голос матери нарушил звенящую тишину. — Проходи, садись, скоро Динки подаст завтрак!

Дельфи улыбнулась и быстро подбежала к столу. Пока она изучала пол, отец успел сесть и развернуть газету, заголовок которой буквально кричал, что скоро все изменится. С первой страницы на Дельфи смотрел ее собственный отец, из-за чего казалось, что из газеты вырезали кусок и теперь она была лишь рамкой для самого настоящего портрета.

— Доброго утра, Дельфини! — “портрет” улыбнулся, и девочка не знала, кто же ей улыбается на самом деле — отец или лишь его фотография. — Надеюсь ты готова к сегодняшнему путешествию?

Голос отца часто напоминал легкий полушепот, особенно когда он обращался именно к ней, было в его словах что-то особенное, магическое и одновременно потустороннее. Заставляющее Дельфи замирать. Но действовал голос необычно не на нее одну. Каждый человек, которого она видела рядом с отцом, воспринимал его голос по-разному. Дельфи не раз видела, что люди боятся ее отца, но для них с матерью он был самым лучшим.

— Да! — Дельфи энергично закивала, постаравшись отбросить мысли о том, что мама ее всегда чуть вздрагивала, слыша, как муж обращается к дочери. В этой дрожи не было страха, но в чувствах ее Дельфи никогда не могла разобраться. Бросив на мать быстрый взгляд, она смогла заметить лишь мимолетную улыбку и полный обожания взгляд, который та нет-нет да бросала на своего мужа.

— Хорошо. Белла, ты сегодня отправишься с нами? — Дельфи не понимала, зачем отец спрашивает такие очевидные вещи.

— Конечно, мой Лорд! — в этот миг, несмотря на возраст, мама напомнила Дельфи юную девушку, с таким пылом отвечая на слова и предложения супруга. Но сейчас это было не особо важно, Динки наконец-то подал завтрак, и Дельфи набросилась на горячую еду, словно голодный зверь. Она старалась поскорее опустошить тарелку, ведь с каждым мгновением крепла уверенность в том, что, как только она закончит есть, они тут же отправятся в новое путешествие. Впервые за долгие годы они посетят Косой переулок.

А тем временем у нее перед глазами разворачивалась сценка из тех странных книг для взрослых, которые она однажды нашла в шкафу. Мама, грациозно встав, направилась в сторону своего мужа. Она двигалась мягко и плавно, подобно хищнику, и это завораживало. С каждым мгновением мама подходила все ближе, а отец, закрывшись газетой, словно не замечал этого. И лишь в самый последний момент перед “нападением” все изменилось кардинально, и хищник не набросился на жертву, а начал ластиться. Мама обняла отца, который наконец отложил газету в сторону. И если поначалу он был явно недоволен поведением жены, то потом эмоции его начали меняться.

— Мой Лорд, разве я могу желать быть от вас как можно дальше? — мама чуть массировала плечи отца, словно желая отвлечь от дел насущных. То чего не видела Дельфи, Беллатриса замечала гораздо быстрее и ярче. И Дельфи в который раз поразилась тому, как хорошо мама дополняет отца. Она была словно создана для него. Лорд тем временем отложил газету и, повернув голову, поцеловал жену в слегка приоткрытые пухлые губы. Было в этом поцелуе что-то гораздо более чувственное, чем все те книги, которые читала Дельфи тайком от матери.

И леди Беллатрис, совсем недавно казавшаяся хищной кошкой, таяла от простого поцелуя человека, бывшего для нее всем. А Дельфи оставалось лишь закрывать лицо руками, так сильно было смущение. К подобным ярким чувствам она не привыкла и не очень понимала, что чувствует сама. Сейчас она хотела поскорее покинуть столовую, в ее душе смешалось все: и ощущение себя лишней, и желание поскорее оказаться в Косом переулке. В какое-то странное мгновение помутнения рассудка она вскочила из-за стола и направилась в сторону камина, словно желая этим действием привлечь внимание родителей, которые слишком увлеклись друг другом.

Лишь выкрикнув название старого паба, Дельфи поняла, что отправляться куда-то в одиночку — не самое лучшее решение. Но было поздно, зеленое пламя взревело и окутало девочку, не обжигая, но погружая в тьму. Рывок. Дельфи почувствовала, как ее скрутило и потащило по узкой трубе дымохода, а тем временем самые разные образы сменяли друг друга. И когда Дельфи уже подумала, что что-то пошло не так, ее вышвырнуло на грязный пол паба. Одежда, до того чистая и выглаженная, сейчас была ужасно запачкана.

Трактир был полон самыми разными людьми. Некоторые обратили внимание на выпавшую из камина девочку, иные же не удостоили ее и взглядом. Гомон разговоров не замолкал ни на секунду. Дельфи, вскочив на на ноги, едва не упала снова, но успела опереться на стол. Голоса людей были едва различимы, и даже попытавшись прислушаться, Дельфи не смогла разобрать ни слова. С каждым мгновением голоса становились все громче и громче, превращаясь в непрерывный шум, который буквально вгрызался в голову. Потом на “Дырявый котел” резко опустилась тишина. И такой контраст пугал гораздо больше, чем самый громкий крик.

Мрачные стены давили, довольно просторное помещение казалось тюрьмой, в которой Дельфи осталась один на один с такими странными людьми. Лица их постоянно менялись, плыли, то становясь самыми обычными, то превращаясь в размытые маски, за которые не мог зацепиться взгляд. Дельфи не понимала, что происходит. Страх сковывал сердце, а губы дрожали. Первый поход в Косой переулок обернулся кошмаром.

По лицу Дельфи текли слезы. Пятясь, она старалась оказаться как можно дальше от этого непонятного места, непослушные губы едва шевелились, беззвучно моля о помощи, и казалось, что ничего уже не спасет ее. Дельфи трясло, она никак не могла понять этого чувства, какой-то нереальности происходящего, зажмурившись, она просила хоть кого-то прийти на помощь… А потом почувствовала, как упирается спиной в грудь отца.

В то же мгновение камин вновь вспыхнул зеленым, на пол паба ступила мама, вставая рядом со своей семьей. Странные посетители бара изменились. Они явно благоговели перед ее отцом и чертовски сильно боялись маму. Дельфи не могла понять, что на нее нашло, последствия путешествия через камин или же что-то иное, но сейчас это было нe важно. Родители стояли рядом, и это ощущение защиты, которое дарили их объятья, нельзя было сравнить ни с чем.

Погруженная в собственные мысли, она не заметила, как именно они оказались на улице. Косые домики переулка, благодаря которым он и получил свое название, нависали над их головами, но не давили. Это создавало ни с чем не сравнимое ощущение по настоящему волшебного места.

Но словно в противовес чувствам дочери, отец Дельфи был явно чем то недоволен, на его лицо упала тень, и казалось, он совершенно не рад тому, что они оказались прямо в центре толпы. Мама почувствовала это и, притянув Дельфи к себе, обняла отца со спины, словно пытаясь успокоить его, а возможно, сама ища за его спиной спокойствие и защиту. Но отец лишь нахмурился в ответ, и это испугало, заставило Дельфи вновь занервничать.

Место, в котором они замерли, было особенным. Дельфи слышала от матери множество историй о Лютном, темном переулке, в котором скрываются самые опасные преступники. И, возможно, там же прячется и тот, кто едва не победил отца. Страшный человек, который, узнав, кто ее родители, тут же убьет и Дельфи.

— Мой Лорд, неужели вы думаете, что они нападут вот так, среди белого дня? — мама хотела сказать, что-то еще, но отец легким движением руки попросил ее замолчать. Он не был напуган, нет. Страх был ему неведом. Дельфи верила в это, как и в то, что вода мокрая. Но что тогда происходит?

Нахмурившись, она прикусила губу от досады. Пока она еще не могла сравниться с отцом в стойкости и неизвестность ее пугала, сердце начало учащенно биться, когда мир вокруг словно поплыл. Дома, до того стоящие рядом, расползлись, улица стала длиннее. В образовавшиеся щели задул холодный, пронизывающий до костей ветер, заставивший Дельфи сильнее закутаться в мантию.

Из темноты Лютного переулка, который словно наползал на нее с родителями, потянуло холодом, и мир выцвел, замер, словно кто-то накрыл его старым пыльным одеялом. Но в следующие мгновение она услышала голос отца, и мир взорвался красками заклинаний.

Нападение стало тем самым спусковым механизмом, который вернул реальности движение и краски, слишком сочные и такие опасные. Множество людей без лиц хлынуло на мощеную дорогу переулка. Дельфи сильнее прижалась к матери, которая, освободив отца от объятий, отбивала одно заклинание за другим.

Дельфи видела, как на лице ее расползается улыбка, немного безумная, но до ужаса счастливая. Отец же не проронил и слова, заклинания срывались с его палочки одно за другим, и не было от них спасения. Дельфи, затаив дыхание, следила за битвой и за тем, как идеально ее родители дополняют друг друга.

— Как в старые времена, мой Лорд! — в голосе мамы Дельфи отчетливо слышала нотки восторга и обожания. Было отчетливо видно, что она слишком долго сдерживала себя, и лишь сейчас, в бою, могла выпустить на волю собственные чувства.

Отец походил на скалу, о которую разбивались волны. Его движения были скупы, но результативны. Один за другим нападающие падали, сраженные его мастерством.

— Как в старые добрые, говоришь? — отец улыбнулся, а потом взмахнул палочкой, с кончика которой сорвалось самое настоящее пламя. Мгновение — и вот уже это не просто ревущая стихия, а самая настоящая змея, которая тут же обвила кольцом Дельфи и ее родителей. Дельфи рассмеялась, увидев, что все заклинания нападающих сгорают в этом странном огне. А тем временем за ее спиной родители не переставали разговаривать.

— Мой Лорд, вы так горячи! — мама, опустив палочку, тут же прыгнула в объятия мужа. Поглаживая его по лицу, она впилась в его губы поцелуем, позабыв обо всем на свете. Отец же в ответ подхватил ее на руки и закружил в своеобразном танце.

— Я обожаю тебя, моя Леди! — сейчас голос отца мало напоминал его обычный полушепот, столько чувств и ярких эмоций Дельфи в нем никогда не замечала. Словно в этот короткий миг помутнения рассудка отец решил: нет ничего важнее во всей Магической Британии, чем его жена.

И это было столь знакомо, что Дельфи не могла поверить собственным глазам. Пламя ревело, змея становилась все больше, и Дельфи перестало хватать воздуха, но отец с мамой словно не замечали этого. Занятые друг другом, они напоминали героев какого-то романа.

Слова, слишком много слов, Дельфи пыталась вслушаться, но с каждым произнесенным словом лишь хмурилась от осознания того, что где-то уже слышала их, да и вся ситуация в целом была до боли похожа на конец одной из книг, что она читала совсем недавно. Неправильная приторность, которая вызывает не радость, а отторжение.

Ощущение неправильности сдавило сердце, пламя исчезло, и Дельфи увидела как будто со стороны, как зеленый луч неизвестного заклинания ударил ее в грудь, разбившись на множество маленьких искр. Дома стали заваливаться, то, что казалось незыблемым, поплыло, постоянно изменяясь, и ей никак не удавалось зацепиться взглядом за вывески и лица людей, которые появлялись и исчезали, постепенно превращаясь в размытые тени.

И в этом безумном мире Дельфи услышала холодный, шипящий голос, заставивший ее дрожать гораздо сильнее, чем все произошедшее до этого.

— Неужели ты действительно считаешь меня таким, Дельфини? — одновременно знакомый и чужой, он доносился, казалось, со всех сторон, проникал в голову, вгрызался в мысли. В страхе Дельфи умоляюще посмотрела на отца — единственного человека, который смог бы защитить ее. Но пришла в еще больший ужас, когда осознала, что все это время слышала именно его голос.

Поцелуй давно был разорван, и сейчас мама стояла на коленях, разбитая, седая. А лицо отца начало изменяться. Холодный ветер сносил напускное, обнажая истинную суть вещей. Косой переулок становился все темнее, и Дельфи, не в силах оторвать взгляда от родителей, попятилась назад. Только вот сейчас за спиной не оказалось никого, способного ее вовремя остановить.

Запнувшись, она упала, но так и не почувствовала боли. Сердце пропустило удар, а после зачастило с такой силой, словно собиралось пробить грудь изнутри. Слезы текли по лицу, а тем временем человек, некогда бывший ее отцом, приближался.

— Кто же виновен, что дочь считает меня таким? — щелчок пальцев, и Дельфи подбросило в воздух, вновь ставя на ноги. Губы отца презрительно кривились, с каждым мгновением лицо его становилось все бледнее, а в глазах нет-нет да мелькали алые искры. — Я мертв? Мертва твоя мать? Почему ты считаешь, что я должен вести себя, как какой-то маггл?

— К-кто в-вы? — губы Дельфи дрожали, тяжело давались даже самые простые слова. Распахнув глаза, она смотрела на змееподобного монстра, который совсем недавно был ее отцом. Бледная кожа обтянула череп, нос превратился в две узкие щелочки. Но ужаснее всего было то, что сейчас, именно в этот момент, лицо отца стало по-настоящему четким.

— Дочь даже не знает моего имени, какой позор, — отец покачал головой и протянул руку к лицу Дельфи. От холодных, бледных пальцев так и веяло опасностью, Дельфи, зажмурившись, непроизвольно отшатнулась и почувствовала, как падает в темноту. Лишь в самый последний миг она услышала шепот: — Мое имя — Лорд Волдеморт…

Дельфи распахнула глаза и резко села на кровати, не понимая, где она и сколько сейчас времени. Сердце стучало в груди, заставляя руки дрожать. Некоторое время Дельфи сидела в тишине и темноте, а после, осознав, что все произошедшее от появления Динки до нападения было сном, упала на постель и завыла от боли и безысходности. Стараясь заглушить собственные слезы, она вжималась лицом в подушку, цепляясь за одеяло, словно оно было единственным островком реальности.

Дельфи захлебывалась слезами и чувствами, понимая, что стоит дать им свободу, как придет всегда чутко спящая миссис Роули. А за подобным взрывом эмоций последует суровое наказание. Эти правила Дельфи выучила уже давно.

Образ счастливых родителей таял, а слова страшного, похожего на змею Лорда становились все четче. Они звучали набатом, заставляя безуспешно зажимать уши.

— Нет, нет, мой отец не был таким! Это лишь кошмар! — шепот Дельфи был настолько тих, что сама она различала его с трудом. Пересилив себя, она поднялась и, пошатываясь, постаралась дойти до шкафчика у стены. Хоть бы среди самых разных пузырьков и склянок оказалось такое нужное сейчас Усыпляющее зелье! Найдя небольшой пузырек, Дельфи поднесла его к губам:

— Надеюсь, ты действительно сможешь дать мне сон без сновидений.

Опрокинув в себя зелье, Дельфи едва успела дойти до кровати, как провалилась в темноту. Сейчас она надеялась, что проснется утром и жизнь ее станет как прежде — пусть не идеальной, но все же…

— Молодой мисс нельзя спать за столом, — тоненький голосок Динки вырвал ее из полудремы. Раскрыв глаза, Дельфи улыбнулась: она вновь оказалась в столовой, отец сидел за столом и внимательно изучал домовика, словно впервые видел это существо в своем доме. Но радость воссоединения с отцом начала угасать, когда Дельфи вгляделась в его лицо. Сейчас он был собой и Волдемортом одновременно. Бледная кожа, черные волосы и глаза, в которых Дельфи отчетливо видела маниакальный блеск и мелькавшие время от времени алые, кровожадные отливы. Дельфи сидела неподвижно, парализованная ужасом, надеясь, что придет мама и все станет вновь хорошо. Прямо как… Когда? Вчера? А было ли это вчера? Дельфи не знала ответа на этот вопрос, она даже не знала, где граница сна и яви.

— Ты все еще не можешь принять тот факт, что я твой отец? — Лорд улыбнулся. Сейчас его улыбку нельзя было назвать доброй, но она больше не была оскалом монстра. Дельф сглотнула, осознав, что отец читает ее мысли, словно открытую книгу. — Ты дочь величайшего Темного Лорда, Дельфини, пора бы тебе принять этот факт. И начать соответствовать.

— Я не знаю своего отца, я никогда не видела мамы, мне говорили, что они умерли, когда я была еще совсем маленькой. Но тогда как вы сейчас говорите со мной? — Дельфи замерла, смотря на Волдеморта, как загипнотизированная. Она лихорадочно пыталась подобрать слова, в памяти всплыло услышанное от матери в прошлом. — Мой Лорд?

Волдеморт благосклонно кивнул, словно одобряя выбор дочери. А после откинулся на спинку кресла и зашипел. Дельфи дернулась, но в следующее мгновение поняла, что шипение складывается в слова. Парселтанг или, как его называли иначе, Язык змей был ее самым страшным секретом. Слишком отчетливо прослеживалась в книгах идея, что Говорящие — это темные маги, которых стоит сторониться. И сейчас напротив нее сидел человек, явно наслаждающийся “шипящим” разговором.

— Шла война, — Волдеморт взмахнул палочкой, из камина повалил густой черный дым, постепенно заполонивший всю комнату, и в этом тумане Дельфи разглядела образы горящих зданий и расслышала крики людей. — Мы боролись за то, что принадлежало нам по праву.

Черные балахоны, белые маски, словно вырезанные из кости. Они шли, и никто не мог их остановить, Дельфи как будто очутилась там, годы, десятилетия назад, когда Лорд Волдеморт только начал свой путь. Сражения, политические и реальные. И в каждом образе, в каждом воспоминании рядом с Лордом была черноволосая женщина. Такая яркая, такая прекрасная. Глаза Дельфи распахнулись от восторга.

— Мама, — комок встал в горле, когда она поняла, кого именно видит перед собой. А тем временем действие в “тумане” накалялось. Званные ужины, на которых кружились в паре статный мужчина и совсем еще молодая девушка, сменялись сражениями. Отец начал меняться, сейчас Дельфи видела это так отчетливо, как если бы сама была там. Смех мамы из веселого все больше превращался в фанатичный и безумный.

— Мы называли себя “Вальпургиевыми Рыцарями”. Но наши враги из страха придумали нам другое прозвище — “Пожиратели смерти”, которое мы в ярости битв и смертей решили взять себе. Мы убивали, Дельфи, и умирали. И в этом безумии не было человека более преданного мне и верного, чем милая Белла. Безумная Белла. Ее боялись не меньше, чем меня, и пусть она была женой другого, сердце ее всегда принадлежало мне.

Голос Волдеморта звучал сухо, в нем не было приторной патоки, лишь слова о ценности Беллатрисы, лучшей из лучших. Картины в тумане становились все более четкими, показывая их странные, яркие отношения. Дельфи видела, как множество раз Беллатрикс кидалась в самую гущу событий, лишь бы оказаться достойной своего Лорда. Сколько раз она вставала по правую руку от него, и в ее безумном взгляде огненно пылала опасная для жизни черта — преданность.

— Твоя мать была готова на все ради меня. Она провела в Азкабане пятнадцать лет, но так и не отринула свою любовь. А после… После она подарила мне тебя. Мою дочь, — щелчок, и вот они уже вновь в столовой.

Отец, да, именно отец, выжидающе смотрел на Дельфи, словно ждал ее вердикта. А за его спиной стояла мама. И это было правильно, не идеально, но донельзя реально. Сейчас образы отца и матери были гораздо четче. Она видела каждую черточку их лиц. Но один вопрос так и остался без ответа.

— Почему я могу говорить с тобой? — неуверенно, даже со страхом спросила Дельфи. Она обожала своего отца, пусть не идеального и не образцового героя из книг, но тем не менее любимого. И она боялась, не его, но того, что все это окажется вновь слишком реалистичным сном. — Это все реальность — или происходит в моей голове?

— Это происходит в твоей голове, но не делает данный разговор менее реальным, — отец приложил палочку к своему виску. — Понимаешь, за годы изучения магических искусств я познал множество тайн, и одна из них, та, что далась мне лучше всего — легилименция. Наука, позволяющая работать с памятью. И свой образ, часть своих знаний, часть эмоций и воспоминаний я поместил в тебя. Перед самой последней Битвой. С того сражения мы так и не вернулись. Но, возможно, получится все исправить, кто знает?

Дельфи вскинула голову, в ее сердце загорелась робкая надежда, постепенно переросшая в решимость. Отец прав. Всегда есть какое-то “но”, и хотя бывают случаи, когда оно несет лишь плохое, иногда это шанс на спасение. Дельфи решительно встала и шагнула вперед, всего несколько шагов, но сколько бы ей еще ни предстояло пройти, здесь и сейчас она сделала свой выбор.

Дельфи обняла своего отца, а после опустилась на одно колено — так будет правильно. Именно так делала мама, так стоит поступить и Дельфи. Отец сказал самое главное: все можно исправить. Последние слова набатом звучали в ее голове, вгрызались в мысли, превращаясь в яркую, навязчивую идею. Каждое мгновение порождает все новые образы: вот она день ото дня становится все более достойна своего отца, вот встает рядом с ним и мамой. И вот вершина, отец наконец-то доволен ей. Ведь она его дочь, последняя, пока еще последняя из рода Слизерин.

И Лорд Волдеморт благословил ее на угодный ему путь. Воскресить, вернуть, изменить эту неправильную, искаженную реальность, где они мертвы. Ведь они маги, а магия может все. А Дельфи уж постарается.

— Во сне мы живы, наяву мертвы, — образ расплылся. Комната превратилась в туман, до того яркие образы словно подернулись дымкой. Но Дельфи знала, чувствовала: этот разговор не был сном.

Она распахнула глаза. Солнце уже давно осветило комнату, но Дельфи практически не обратила на это внимания. Впервые за долгое время она не боялась идти вниз к миссис Роули, ведь теперь все будет иначе, теперь она не одна. Звонкий смех разнесся по комнате, отражаясь от стен.

— Я все сделаю, отец, ты будешь мной гордиться! И сон станет реальностью!