Не бросайте монеты в фонтан (джен)

Думая о том, как будет холодно после возвращения из малайзийских плюс тридцать в сибирские минус тридцать, я делала очередной круг вокруг окрестностей мечети Путра и не могла отделаться от мысли, что мой экскурсионный автобус отчалил без меня.

Видимо, гид устал от моего навязчивого преследования и сбежал. А что мне ещё делать? Одетые на восточный манер мужчины в тюрбанах наводили на меня ужас. Увы, внушения самой себя не проводить аналогий с профессором Квирреллом не увенчались успехом.

Все улицы стали выглядеть как одна, и я совершенно потеряла ориентиры.

Плюс один сбитый мной с ног малазиец, и я попала в какой-то закрытый от солнца проулок, обставленный по периметру лавками. По колоннам тянулся обвивающий их вьюн. Я оглядывалась по сторонам в поисках чего-то, что издавало нарастающие звуки капающей воды. В тени, полускрытый свисающей с крыши растительностью, стоял фонтан. Круглый, небольшой — радиусом, наверно, не более двух метров. Тусклый белый камень, утомленный годами и, быть может, бесконечными посетителями Путраджаи, которые, как и я, блуждали в округе, случайно попадая сюда.

Приглядевшись получше, я убедилась, что не права: обычно такие фонтанчики набиты кинутыми в них монетами. На удачу, на желание. Но каменистое дно фонтана было пустым… Что же, надо хоть мне одну кинуть, а если фонтан кто-то подчищает от монет, надеюсь, что моя пролежит в нем достаточно времени, чтобы исполнить желание.

Пожелать найти своего гида? В болото гида, я и так уже на пути в аэропорт.

Что сейчас для меня очень важно?

Вдохновение на новый фик?

Удача, чтобы в сохранности долететь домой?

Я покрутила в руках монету в двадцать сенов, с прищуром посмотрела на фонтан.

Монета ударилась о дно, а я принялась вытаскивать всё содержимое портфеля наружу, желая найти свой телефон и заказать такси. Раздался мощный плюх, и моё сердце пропустило тысячу ударов в секунду. Такой звук могла издать только хранящая мой творческий бред в отсутствии компьютера увесистая записная книжка. Фокус в том, что в фонтане её не было — и в моем портфеле тоже. Как и среди тех вещей, которые я вытащила из портфеля.

Но это уже имело не такое большое значение, как сошедший с ума фонтан, который повёл себя в лучших традициях цикла «Хроники Нарнии». Белый, как слоновая кость, монумент затягивал меня, словно черная дыра, пока не убедился, что я уже перелетела через чашу Его величества, уцепившись за неё кое-как слабой хваткой. Ведь там, внизу, где мои ноги должны были встретить сопротивление в виде дна фонтана, его просто не было! Я могла поклясться, что видела черные как смоль пышные тучи, прежде чем, переломав весь маникюр, полетела вниз.

Звуки тарабанящего о землю зверского дождя, и я, конечно же, растянулась в самой гуще грязевого потока. Нога почему-то саднила, но больше меня беспокоили прилипшие к лицу длинные волосы, закрывающие весь обзор. Длинные. И не мои.

Я откинула их с лица такой же чужой рукой — все обломанные о чашу фонтана ногти были на месте. Но форма пальцев не моя, а на ладонях чувствовались огрубевшая кожа и мозоли.

Справа от меня валялась новенькая шикарная метла, а где-то в радиусе нескольких метров — вещи, которые были со мной до того, как меня засосало в фонтан. Только поднявшись на ноги, я отшатнулась от представшей передо мной картины и, поскользнувшись, снова приземлилась пятой точкой в грязь.

В луже передо мной отразился только что зажженный в доме за моей спиной свет. Я обернулась, игнорируя предпринимающего попытки утащить мой ботинок садового гнома. Всё потому, что в каком-то роде уже была морально готова к чему-то сумасшедшему, ведь явление «садовый гном» ассоциировалось у меня только с одним местом среди всех — реальных и нереальных.

Нора. Дом семейства Уизли.

Свет, зажженный до этого только в одной комнате, разрастался и множился, пока я щипала себя, чтобы проснуться. Но ничего не работало.

Накатившая волна паники подмывала меня встать и убежать, схватив перемазанные в грязи пожитки, — этим я и начала заниматься, а свет за моей спиной всё распространялся, вызывая блики на залитой водой земле.

Увесистый кожаный ранец обнаружился на моих плечах — такой невесомый, что я сначала его и не заметила, но, как оказалось, там хватало хлама и без моих вещичек.

В момент, когда я схватила с земли свою косметичку, дверь дома отворилась. Свет почти полностью ослепил меня, но не двигалась я скорее потому, что не знала, куда бежать.

Кто не рисовал в своем воображении идеальной попаданческой истории? Не знаю, кто придумал конкретно этот сценарий. Мне он с самого начала показался нацеленным на то, чтобы попаданца раскрыли за пару минут. А иначе зачем кидать меня в мир магии через фонтан? Неужели я просто не могла проснуться однажды утром, открыть глаза и осознать, что я — профессор Дамблдор, к примеру?

Меня вырвали из размышлений вцепившиеся в мои плечи теплые руки, которые и удержали от нового падения, которое я — нетрудно догадаться — снова поспешила предпринять, увидев перед собой человека — ростом с меня, в круглых очках, через которые просвечивали зеленые глаза, и с взлохмаченными, словно ураганом, волосами.

— Джинни! — гаркнул Гарри Поттер и немного меня встряхнул, наверно, ощутив, что я сейчас упаду в обморок. — Ты в порядке? Я же говорил тебе не лететь! Ты реально хочешь довести меня до белого каления, да? — бормотал он, подбирая метлу Джинни с земли. — Идём, сумасшедшая именинница.

Гарри клюнул меня в макушку и, продолжая обнимать за плечи, потащил, словно на буксире, в направлении дома, в то время как с меня в три ручья стекала вода.

Быть может, он размышлял, почему я не использовала чары, чтобы защитить себя от дождя.

* * *

Как не пытался Гарри разговорить свою — якобы — девушку, она была нема как рыба. В итоге он вздохнул и сказал, что понимает, как мне тяжело, ведь сборы в команде «Гарпий» были для меня очень хорошим шансом прочно вписаться в их строй.

— Надеюсь, ты понимаешь, что твоя нога намного важнее, Джин, — сказал он, заворачивая меня в одеяло, как ребенка. — Всё наладится, но сегодня тебе нужно думать совсем о другом, — он улыбнулся. — Зато сегодня тут соберутся действительно все-все. Твоя мама вчера с ног сбилась, приглашая всех. Сразу, как получила твоё письмо.

Я кивнула. И продолжала кивать ещё несколько часов. На все рассказы Гарри о министерстве и Аврорате.

Кивала, ощущая себя уже раскрытой, только Гарри всё продолжал вещать, не останавливаясь, будто бы ещё не до конца убежденный в своих догадках, продолжающий прощупывать почву.

Паранойя накрывала. Ну, давай уже, подходи к контрольным вопросам, Гарри. Не томи.

С этажей над нами были слышны шаги и приглушенные разговоры — но я даже не знала, какой голос из них чей, и не могла подсчитать, от скольких персонажей мне придется отбиваться.

Меня одолевали приступы липкого и противного отчаяния, обреченности. Именно тогда в голову пришла мысль, что идеального попаданческого сценария не существует в природе. Во всяком случае, мне уже хватило времени, чтобы потерять в это веру. Возможно, у кого-то получилось бы лучше сюда влиться, но я отчаялась уже на том моменте, когда, свалившись с небес на землю, не получила томик с инструкциями. Таблички и указатели со стрелочками к комнате Джинни, алгоритм, как найти волшебную палочку, небольшой инструктаж по использованию базовых заклинаний — за всё это я тоже была бы весьма признательна.

Если я когда-нибудь вернусь — действительно вернусь, а не буду приговорена к Азкабану за манипуляцию чужим сознанием, — нужно обязательно всем рассказать, что быть попаданцем — это полная труба! И даже если выучить наизусть все семь книг и перечитать вдоль и поперёк с миллион фанфиков на эту тематику, пришествие в новый мир не может быть гладким. Но почти во всех историях, которые я читала, так же грубо приложенные головой об землю или однажды проснувшиеся не в своей комнате люди чувствовали себя не в своей тарелке лишь пару часов — максимум дней. Они смутно, но очень бодро начинали припоминать, что к чему. Вспоминая заклинания, которые невообразимым образом, если всё сделать правильно, получатся с пятого раза. Представляя себе в голове карту Хогвартса со всеми потайными ходами — опечатанными и не опечатанными. Эти гении готовы были даже залезть голыми руками в желудок козы, если им вдруг приспичит использовать безоар! Ведь они знали, где его найти.

Но погодите, остановитесь на секундочку. Я только что рухнула сюда с неба через фонтан! Неужели это что-то, случающееся со мной каждый день, и дальше по закону жанра мне просто нужно сказать себе: «Так, ну, ты попаданка в Джинни Уизли, всё хорошо» — и пойти дальше, насвистывая мелодию из «Убить Билла»?

И как они, скажите мне, все, кто был здесь до меня: застрявшие в книге, перенесенные порталом, проснувшиеся в чужой шкуре или просто откопавшие маховик времени в своем огороде — как они не были в ужасе? Как они отпускали свою настоящую личность, в итоге сливаясь воедино с инородным для них характером?

И всё-то у них получалось: ставили на место негодяев и задир, проявляли свою нестандартную по меркам магического мира смекалку, предотвращали назревающие катаклизмы.

А я? Я вот не могу даже пошевелиться! Я вот в ужасе! Я не могу этого сделать! Я не хочу! Где моё загаданное вдохновение?!

Запуганная протестами своего сознания, которое было так страшно потерять, я не заметила, как тесная гостиная наполнилась людьми. Они принялись меня обнимать, поздравлять, закидывать подарками, а я в свою очередь пыталась понять, кто есть кто.

Надо же было стать Джинни — девушкой, которая являлась гордостью своей семьи, о которой все заботились, одаривая повышенным вниманием, — в её день рождения. Это обстоятельство возводило обычное количество внимания в квадрат.

На стене красовался кем-то просто и с душой сделанный постер с изображением Джинни, летящей на метле и уклоняющейся от бладжеров, и скачущими буквами, складывающими время от времени фразу «Добро пожаловать в клуб двадцатилетних!»

Я проглотила ком в горле.

Семья Джинни продолжала обступать меня, трепать её едва просохшие после ливня волосы, подносить подарки и голосить английский вариант «С днём рождения тебя!»

Энергично сбежавшая по лестнице Молли Уизли присела рядом со мной на диван и заключила в такие крепкие объятья, что мои пережившие нехилое падение кости, судя по звукам, обещали окончательно рассыпаться в прах. Позитивный папа Артур завершил ансамбль, плюхнувшись на диван по другую сторону от меня, чмокнул именинницу прямо в ухо — надо сказать, я оглохла на целую минуту.

Гарри же с дивана и вообще из гостиной куда-то испарился.

Конечно, легче всего было выделить из толпы Билла и Флёр — надо ли объяснять, почему? Флёр вдобавок ко всему ещё держала на руках малышку Мари-Виктуар.

Молодой человек, подпирающий дверной проем? На его лице была улыбка, отдающая почему-то грустью, и это не менялось — даже после очередного теплого поздравления. Потерянный, отстраненный ото всех. Ещё хуже, чем я, нелепая попаданка.

Джордж.

Штанину его сшитого на маггловский манер костюма трепал мальчик с фиолетовыми волосами — Тедди Люпин тоже был здесь.

Молодой человек в очках, вручивший мне безукоризненно упакованную в подарочную бумагу коробку, от которой веяло нотками перфекционизма — очевидно, Перси.

А Чарли можно было узнать по ожогам, покрывающим его руки аж до локтей, виднеющихся из-под закатанных рукавов рубашки.

Я нацепила на себя приятную мину, а сама подсчитывала, на какое количество кусочков Уизли меня порвут, когда узнают, что личность настоящей Джинни была куда-то спрятана, чтобы подсадить меня в это тело. Было совестно и ужасно страшно.

Я молилась, чтобы коллапс не заставил себя долго и болезненно ждать. Давайте сейчас! Быстро, раз, и всё!

Но нет, увы.

Впереди меня поджидало немало моментов, когда хотелось провалиться под землю от стыда.

Уизли разбежались по своим работам и занятиям, не забыв напоследок ещё раз спеть «С днём рождения тебя!» и уверить, что дома моя нога восстановится за день, надо просто наслаждаться своим днем рождения и отдыхать. Все были так безмерно рады видеть Джинни, что моя совесть выделывала адские кульбиты.

В Норе, кроме меня и Молли, остались только Флёр с дочкой и малыш Тедди.

Молли затащила меня на кухню — хотя со мной, безвольной и запуганной тряпочкой, это было не так уж и сложно проделать, вручила мне фартук и принялась что-то катать, лепить, мешать, немного странно на меня поглядывая. Я же, натягивая непосредственную улыбку до ушей, как могла, копировала её действия. Мне казалось, происходящее сейчас было в семье Уизли чем-то привычным. Почем мне знать, может, эти пирожные готовятся здесь на каждый праздник?

Катастрофа.

— Дорогая, ты здорова? — Молли, не выдержав, подбежала ко мне и приложила ладонь ко лбу. — Вроде бы в порядке, — более спокойным тоном выдала она. — Наверно, просто устала с дороги? Присядь. Можешь сделать крем, пока я заканчиваю с рожками. Ох, какой же день, нужно всё успеть.

Я в исступлении уставилась на гигантского размера чашу, заполненную таящим словно облако белым кремом.

Господи Иисусе, вот и конец.

Наверно, время пребывания здесь станет антирекордом в рейтинге попаданцев.

Уже смирившись с самой горькой участью, я обнаружила на углу стола поваренную книгу. Неужели ещё не всё?

Молли так впилась в меня взглядом, когда я потянулась за сборником рецептов, будто была готова обвешаться чесноком и поливать меня святой водой. Джинни, должно быть, знала всю книжонку наизусть.

Размеренно пролистывая один рецепт за другим, я не выдавала бьющуюся внутри меня истерику и кое-что всё-таки придумала.

Прежде чем натолкнуться на исполненную от руки иллюстрацию облакообразного крема, я зацепила взглядом название одного приглянувшегося мне блюда и сделала вид, что поглощена обдумыванием именно этого рецепта, в то время как мои глаза исследовали инструкцию создания розового крема.

— Хм, а что насчет «Венской Сказки»? — задумчиво и максимально «в образе» спросила я.

Молли заинтересованно прищурилась, что-то мысленно подсчитывая.

— Было бы замечательно, — признала она. — Просто и вкусно. Нам хватит времени! — воодушевленно воскликнула Молли, пока я прятала у себя на коленях книгу с рецептами, будто школьница.

Молли любила свою дочь до умопомрачения. Ощущение такой мощной энергетики запускало по коже новую порцию мурашек. Реакция этой женщины на едва не угодившее в Джинни проклятье Беллатрикс не стала бы для меня лично сюрпризом.

Молли обладала титанической силой духа и знала своих детей как облупленных — может, поэтому я её так боялась?

Невероятно, но с кремом я справилась. Вот и понадобился вновь навык списывания.

Потрясающий, спелый, насыщенный розовый оттенок, и на вкус — Молли сама так сказала! — то, что надо.

Я расслабилась, и мы вместе начали укладывать крем в корзинки и рожки, украшая их фруктами и ягодами. К моменту, когда в кухне появилась Флёр, все столы на первом этаже были уставлены подносами с этим угощением. Количество сластей было кошмарным, к тому же Молли серьезно приняла идею приготовления «Венской Сказки».

— Джинни, милая! Можно украсть тебя на полчаса? — спросила Флёр.

Я посмотрела на Молли, та кивнула и уверила, что справится.

— Чудно, — улыбнулась она. — Эм, скажите… а что случилось с пирожными? Почему крем вдруг стал зелёным? — Флёр в недоумении приложила руку к лицу.

Я оглядела кухню. Дементоров стыд! Вкусный, насыщенный розовый крем приобрел мерзкий, козявчатый оттенок слизняка!

Молли с трудом пыталась удержать глаза в орбитах, сжав голову обеими руками. Кажется, теперь придется радовать гостей только «Венской Сказкой»…

Флёр разложила в гостиной свою швейную лабораторию, доселе спрятанную в один-единственный чемодан, а меня запихала в платье, которое шила специально к двадцатому дню рождения Джинни. Я стояла перед зеркалом в полный рост и не двигалась, чтобы не нарушать хаотичное движение булавок, ножниц и иголок, летающих вокруг меня.

— Так, посмотрим, — одухотворенно приговаривала Флёр, оглядывая меня.

В паре метров от нас, в детском манеже, гремела игрушками Мари-Виктуар, а вокруг ошивался Тедди. Если она начинала плакать, он намеренно смешил её, то меняя цвет волос, то растягивая своё лицо вертикально или горизонтально. Мари начинала хохотать. Судя по тому, что Флёр была так поглощена работой, это случалось не в первый раз, и опять же не могло удивить настоящую Джинни.

Но я, ненастоящая Джинни, раззявила варежку так, будто увидела, как небо поменялось с землей местами, а люди стали ходить не на ногах, а на руках.

Флёр недоумённо на меня посмотрела.

Я прикрыла рот.

«Ничего меня не удивляет! Ничего меня не удивляет! Всё как обычно!»

С кухни, могу поклясться, доносились разговоры Молли с самой собой, и, судя по всему, она очень сильно недоумевала из-за зеленого крема. И почему он вдруг стал зеленым?

Тедди тем временем по-детски непосредственно, никого не спрашивая, расчехлил портфель Джинни, валяющийся у дивана. Я видела, как глаза малыша расширились от удивления, когда он, открыв сумку, обнаружил внутри столько сокровищ, что едва не залез внутрь с головой. В первую ходку по залежам улик, свидетельствующих о моём самозванстве, Тедди ограничился лишь магнитом, купленным мной в Малайзии. Люпин-младший во все глаза смотрел на инородный предмет, на котором были изображены башни Петронас, а потом хищно улыбнулся и показал магнит мне, будто бы предъявляя за что-то.

У меня чуть глаз не выпал. Тедди же, не дождавшись моих объяснений, но явно давший мне шанс, подобрался к манежу и протянул забавную, по его мнению, вещицу на экспертизу Мари-Виктуар.

Та издала похожий на изумление звук, Тедди получил плюс одно очко в рейтинге своей дамы сердца, а я невольно попятилась назад, врезавшись в кружащие у моей задницы волшебные ножницы.

И тут же покраснела до корней волос. То ли от чувства, что мне только что разорвало ногу баллистической ракетой, то ли от того, что опять вела себя ненормально и странно.

Знаете, мне казалось, что сейчас малыш Тедди танцует победный танец на руинах моей веры в то, что попаданец способен остаться незамеченным в этом мире.

— Джинни! — крикнула Флёр, вскочив на ноги. Мне казалось, она сейчас задушит себя сантиметром от ярости. — Нет, ты, видимо, теперь делаешь всё в протест? Успокойся уже со своими сборами! Пары дней хватит, чтобы Молли тебя подлатала, и вернешься! Только не надо устраивать из своего праздника траур! Мы все тут с ума сходим, чтобы сделать тебе приятно. Можешь хотя бы постоять смирно? Осталось только совсем без ноги остаться… — бурчала она, скалывая булавками куски раскромсанного подола.

Здесь должна быть Джинни. Сейчас кому-то другому совсем нельзя быть здесь, это место её. В день, когда она обязана быть принцессой. В день, когда вся семья и друзья пытаются поддержать её в непростой момент. Какого, извините, кентавра и за какие грехи я стояла здесь, ощущая, что краду её праздник?

— Взгляни в зеркало, — попросила меня вернувшая себе самообладание Флёр, после того, как я покалечила её шедевральное творение.

Я повиновалась.

— Как тебе? — намного мягче спросила она, улыбаясь.

— Мне… — замерла я, чуть не упав в обморок, ощутив безграничность таланта Флёр. — Очень нравится.

Пурпурное платье было подогнано настолько искусно, что казалось, будто Джинни в нём и родилась.

Флёр просияла.

— Давай только закроем вопрос с длиной! — не унималась она. — Вот так? — спросила она, обкорнав добрую половину длины платья.

Я едва не шарахнулась прикрывать себя, но, вспомнив, что всё ещё в джинсах, только поежилась. Как бы долго мне не осталось быть здесь, недооценивать чувство юмора Вселенной нельзя. Что, если я доживу до самого торжества? Неужели буду ходить полуголой?

— Давай оставим прежнюю длину, — предложила я.

Флёр бесцветно на меня посмотрела и спросила:

— Почему, когда я прислала тебе платье для примерки, ты ругалась, что длина как для старой бабки? Я и обрезала его сейчас по той метке, что ты оставила, — нахмурилась она. — Хочешь, чтобы я вернула всё назад?

— Нет! — как-то слишком резко выпалила я и начала копаться в своей дурной голове в поисках хоть каких-то слабых оправданий. — То было до моей травмы, а сейчас на ноге синяк. Выглядит не очень хорошо, в самый раз для длинного платья.

— О, — только и выдала Флёр. — Но ведь не страшно. Синяк можно замаскировать. Почему ты так переживаешь? — недоумевала она. — Знаешь, что? Иди, отдохни пару часов, я помогу Молли на кухне и отправлю её осмотреть твою ногу. Не беспокойся о синяке. Ты же знаешь, твоя мама способна избавиться от такого пустяка за пять минут, — она кротко мне улыбнулась и поднялась на ноги, чтобы наконец-то позволить мне выбраться из платья.

— Спасибо, Флёр, — как можно натуральнее изрекла я благодарность и отправилась отвоевывать у Тедди портфель.

Два вопроса волновали меня.

Первый: насколько по шкале от одного до десяти Флёр была шокирована моим недотепством?

Второй: есть ли у Джинни на самом деле синяк на ноге?

К явно не намеренному уступать мне драгоценный портфель Тедди пришлось применить щекотку, и только так стратегический объект был отвоеван.

Флёр, странно посматривая мне вслед, подошла к манежу и взяла дочку на руки. Она поцеловала её в носик, и Виктуар с изумлением протянула ей блестящий серебристый магнит.

Нет, здесь точно творится какая-то чертовщина.

Космический синяк на ноге действительно имел место быть. Молли провела какой-то ритуал, после которого боль стала менее ощутимой, и нога с виду стала как новенькая.

Но только с виду. Передвигалась я — то есть Джинни — всё равно не очень женственно. Не знаю даже, каким образом она умудрилась так повредить ногу, потому что я никогда в жизни не ощущала похожей боли. Вот и сказка о безупречности колдомедицины тоже покатилась в тартарары — может, кости они и сращивали за ночь, но вот некоторые повреждения не так просты в лечении, как мне казалось.

Похожая на загнанную белку Молли вновь ускакала на кухню, беспрестанно бормоча себе под нос перечень незаконченных приготовлений.

А мне на глаза попался написанный от руки список приглашенных. Я нервно схватила донельзя исчерканный кусок пергамента и вчиталась.

Мать моя женщина, кто эти люди?! Я и половины из них не знала.

Может, пока не поздно, собрать вещи, запрячь в упряжку садовых гномов да ускакать в Лапландию?

Совершенно необоснованно и нелогично я не хотела убегать, хотя и тряслась как осиновый лист. Не понимая, как объяснить хотя бы самой себе это, я признавалась, что хочу завершить этот день максимально хорошо. Отчего-то я чувствовала ответственность перед Джинни за этот вечер. И с чего ради? Сбрендила или совестно? Не знаю. Наверняка только то, что этот день должен был принадлежать ей, а я вероломно вломилась в него и начала перед всеми выставлять её странной.

Самое время успокоиться, разобраться в мозгах и подготовить план действий. На часах доходило три часа дня. Первые гости начнут появляться в шесть. Время есть.

Вот те, кто значился в списке и был отмечен галочкой, а значит, точно собирался прийти:

Рон и Гермиона

Вне всякого сомнения.

Полумна Лавгуд

Уверенный плюсик.

Невилл Лонгботтом

С Невиллом тоже справлюсь.

Симус Финниган

А вот как выглядит Симус, я вообще не имела представления, но если он успеет что-нибудь взорвать с порога, я его точно узнаю.

Чжоу Чанг

А дальше всё было совсем грустно, но меня охватил азарт разведать как можно больше информации о приглашенных, чтобы иметь как можно больше шансов на успех. А не на провал.

С улицы послышались хлопки аппарации. Чарли и Джордж вернулись, и это стало шансом пообщаться с кем-то, кто ещё был свеж и не раздражен моим неуклюжим поведением.

* * *

— Как настроение, именинница? — подмигнул Чарли, распределяя заклинанием левитации столы по саду.

— Лучше не бывает, — соврала я, неестественно расхаживая вокруг да около.

Чарли с улыбкой посмотрел на меня.

— Тебе чем-то помочь? — поинтересовался он. — Не сидится же тебе на диване. Отдыхай, пока можешь. Пара дней, и снова вернешься на квиддичную каторгу.

Наверно, Джинни должна на это что-то возразить.

— Мне это только в радость.

— Умей из всего извлекать хорошее, сестренка. Я вижу, что ты жалеешь, что вернулась, тебе хотелось отпраздновать с «Гарпиями». Не отрицай, — спокойно говорил Чарли. — Я понимаю. И мама понимает, и вся наша семья — все понимают, насколько это тебе важно, и ты уже настроилась, что будешь в лагере в свой день рождения, а тут… эта неприятность с ногой. Но неужели ты бы предпочла просидеть в палатке весь этот день без нас, раз уж так случилось? — улыбнулся он. — Выше нос. Я точно на сто процентов позабочусь, чтобы этот день рождения стал для тебя лучшим.

Вот уж действительно. Лучшим.

Прости меня, Джинни.

Я улыбнулась в ответ, растроганная его словами.

— Так вот, чем тебе может помочь добрый волшебник? — снова спросил Чарли.

— Да так, мелочи, — отмахнулась я, собирая нервы в кулак. — Наткнулась на мамин список приглашенных. Знаешь, любопытно знать, кого она всё-таки пригласила на мой день рождения, но ничего не могу там разобрать. Может, ты мне поможешь? Вот, например, Дж. Голд. — это кто?

Имя Джорджины Голдстейн в реальности было написано без сокращений.

— Так это мамина сокурсница, должно быть. Джорджина Голдстейн. Помнишь? Всегда приносит нам шарлотку.

— О, — ударила себя по лбу я. — Действительно, чего это я. Точно.

Чарли ещё лучезарнее мне улыбнулся и перешел к расстановке стульев.

* * *

Выуживать информацию из Перси оказалось менее приятным занятием.

— А почему ты спрашиваешь про колдомедика Нокс?

Чтоб мне провалиться, Перси. Просто скажи мне, кто такая Вильгельмина Нокс, и я пойду выпытывать следующий десяток имён у Джорджа. Хотя ну его к лешему в болото, хотя бы сказал, что колдомедик — достаточно.

— Да так, — мямлила я. — Удивлена и очень рада, что она придет. Она, должно быть, занятой человек.

Перси расхохотался так, что долго не мог остановиться. Перси. Расхохотался! Должно быть, я действительно несу околесицу.

— Чего? — уже не сильно заботясь о такте, буркнула я, когда Перси успокоился.

— Да, ничего-ничего. Но ты точно ни с кем не путаешь мадам Нокс? Она уже лет пятьдесят на пенсии. Настолько древняя, что песок сыпется. О, Мерлин! Ты же её никогда не видела. Сегодня познакомишься! Или как правильнее сказать? — он снова подавил смешок. — В общем, это та старушка, которая помогла маме родить тебя. Была война, смутное время, и мама не хотела ехать в Мунго.

На данном аккорде я была готова биться головой об стену, а в дом влетела Молли, ругая Перси за криво висящий навес. Он был вытолкан на улицу прямо с чашкой кофе в руке. Исправлять безобразие.

А я, смахнув выступивший на лбу пот, двинулась дальше, уговаривая себя всеми правдами и неправдами довести до конца все дела.

* * *

Джордж.

Его замечания Молли обходили стороной, и это от меня не укрылось. Даже если что-то было неидеально, она его не трогала, исправляя сама. Было в этом что-то горькое, тоскливое.

Он стоял в тени навеса, разглядывая бутылки с припасенным для праздника алкоголем и выставляя их на барную стойку. Уже отправил все скатерти на столы и разгладил складки заклинанием. Молчаливо. Безмолвно.

Одиноко.

Было в нем что-то, подсказывающее мне, что он может разоблачить меня в два счета. Беседа с ним пугала. Собственноручно подписанный смертный приговор, чистосердечное признание. Мне кажется, из всех братьев он знал Джинни лучше всех, а помимо этого, взгляд у него был как сканер.

Нет, от репертуара книжных близнецов тут не было ничего.

Чему быть, того не миновать. Надеюсь, кто-нибудь зачтет мне как плюсик в карму то, что я хотя бы попыталась не превратить этот день в кошмар.

— Джордж?

— Да, сестренка? — дружелюбно откликнулся он.

— Не напомнишь мне, кто такой Себастьян Райт?

Джордж вытащил на стол последнюю бутылку вина из ящика и посмотрел на меня так пристально, что у меня зубы свело.

— Ну как же, коллега отца в министерстве. Разбираешь мамин список приглашенных? Я бы не искал в нем много смысла.

— Почему же? — сглотнув, поинтересовалась я.

— Не удивлен, если половины людей ты не знаешь. Думаю, матушке хочется устроить из твоего дня рождения в этом году настоящее шоу, которое по массовости не уступит стадиону в день Чемпионата мира.

Что-то в его интонации меня успокоило. Хотя бы он понимал, что Джинни совсем не нужен полный стадион, чтобы почувствовать себя значимой.

А мне он просто не нужен. Чем меньше людей — тем больше шансов не облажаться!

Но если Молли Уизли взбрело в голову что-то сделать, всем желающим жить лучше этому не препятствовать. Я это поняла за один неполный день в теле Джинни.

Умиротворение было секундным, оно сменилось дрожью, когда Джордж снова посмотрел мне в глаза. Потупив взгляд, я поблагодарила его и поспешила скрыться.

Не спросив больше ни об одном имени из списка.

Потому что всё моё нутро истошно кричало, сигналило о том, что Джорджа Уизли мне провести не удалось.

Прошло ровно два часа после начала торжества. Именно «торжества» — у меня не было другого слова, чтобы описать устроенный Молли прием. Думаю, даже Малфои не смогли бы организовать масштабнее. Конечно, не возьму в толк, зачем тут ледяные статуи, завернутые в гирлянды, да и наличие шоколадного фонтана вызвало у меня истерический вопль, но вот цветы, посуда и весь антураж — всё было выполнено в потрясающих по сочетаемости цветах, в которые образ именинницы вписался как нельзя лучше.

К прискорбию, хозяйкой торжества всё ещё была я, а не та, кому этот праздник принадлежал по всем законам человечества.

Джинни, если ты сидишь взаперти, где-то на задворках этой головы, я прошу у тебя ещё раз прощения за свой внеплановый захват твоего мира. И клянусь, что мне действительно очень жаль. Я в жизни больше не буду кидать монеты в фонтан и что-то там загадывать! Могу подписаться под этим кровью. Надеюсь, скоро мы обе вернемся на свои места.

А прошло только два часа.

Только два часа, за которые я успела очень многое.

Во-первых, я перепутала Чжоу и доктора Нокс. Что было очень лестно для второй, но очень обидно для первой.

Во-вторых, я попала в очень неудобное положение, когда Артур подарил мне подарок. Квиддичные щитки для рук я зачем-то напялила на ноги.

В-третьих, опять же это мой промах, только косвенно… гостям по ошибке были поданы те пирожные с кремом крокодилового цвета. Рон, появившийся вместе с Гермионой впритык к началу праздника, получил задание по раздаче десертов, но был обделен некоторой информацией от инсайдера: пирожные с зелёным кремом ни за что нельзя подавать гостям! Но разве Рон об этом знал? Весь дом был уставлен этими пирожными, и на вид ему они совсем не показались неэстетичными. В общем, миссис Уизли сама чуть не позеленела от злости, увидев на столах кошмарный десерт, но гости уверили её, что лакомство, несмотря на отталкивающее внешнее исполнение, удалось.

В-четвертых, случились праздничные конкурсы, которые сулили закончиться катастрофой для меня. До мозга костей творческие друзья именинницы придумали для неё необычный квест — запустили в небо магические фонарики с посланиями, которые в сумме были какой-то загадкой, решив которую, Джинни без проблем отыщет их невероятный подарок.

Воистину подарок для Джинни. Сначала — облететь всё пространство над Норой в поисках фонариков и собрать подсказки, а потом — решить какую-то задачку, которая моему мозгу явно не по зубам.

Луна, Невилл, Гермиона — точно знаю, что она приложила к этому руку! — и Симус отсылали меня переодеваться в полетную мантию, предвкушая, как Джинни будет увлеченно разгадывать заготовленную ими загадку. Они знали, что ей нравится. Как её порадовать. Они понимали, что огонь, живущий в сердце этой девушки, ценит приключения намного выше дорогих подарков. И Джинни действительно была бы на седьмом небе от счастья, получив задание. Ведь её друзья подготовили специально для неё что-то особенное!

Но я — не Джинни Уизли.

Мне хотелось забиться в угол и проплакать до утра, потому что я понимала: пытаясь сойти за реальную Джинни и не превратить её день в апокалипсис, я всё равно никак не способствую тому, чтобы она была здесь и по праву рождения наслаждалась всем этим.

Хромая, я побрела к дому. Уже готовая рвать на себе волосы. Этот приступ отчаяния не шел в сравнение с тем, что было до. Подмывал крушить и ломать, вызывал злость на себя, на свою беспомощность.

Ко мне подбежал озорной Тедди и протянул мне пару моих найковских носков, прибывших сюда ночью из иного мира. Я неласково выхватила их из рук ребенка и зашагала прочь.

Поднялась в комнату Джинни и достала из заколдованного портфеля свои вещи, завернув всё в одну футболку, а потом через черную дверь направилась к сараю мистера Уизли и, разведя огонь в одной из предназначенных для воды бочек, кинула в него все материальные улики против меня.

Что, если настоящая Джинни не вернется никогда? Что, если я сама никогда не вернусь домой?

Весь этот мир магии, конечно, прекрасен, но кто в нем я?

Я не получила письмо о зачислении в Хогвартс однажды августовским утром в возрасте одиннадцати лет. Только этот сценарий был бы мне по душе. Быть в этом мире с самого начала или не быть вообще. Там, за пределами этого безумия, у меня жизнь. Неидеальная. И волшебством я особо не могла похвастаться.

И здесь у Джинни тоже своя жизнь, которой я не имела никакого желания мешать.

Совсем наоборот.

За этот день я прониклась к этой девушке симпатией так, как ни один фанфик не заставил.

Что делать? Куда бежать? Чего ожидать?

Вернется ли Джинни?

Мне стало до отчаяния горько, и слезы сдержать не получилось. Смахивая соленые капли с лица, чтобы не испортить кукольный макияж от Флёр, я попятилась назад к дому, не дожидаясь, когда остатки моего прошлого обратятся в пепел.

В небе лавировали воздушные фонарики, стражи посланий. Не знаю, как я достану их, но даже если сломаю шею — выбора у меня особо нет.

Со второго яруса лестницы слышалось перешептывание, и я замерла на месте, уловив, о чем шла речь.

— А что, если она мне откажет?

Гарри-кентавр-тебя-за-ногу-Поттер. Мальчик-который-сегодня-испарился. Не говори больше ни слова!

— Черт, Гарри! Ты укокошил Волдеморта, дважды пережил убивающее проклятье, победил дракона, в конце концов! И боишься сделать предложение моей сестре? Совсем рехнулся! — повысил голос Рон.

Гарри что-то невнятно ещё пробубнил про то, что «это всё не одно и то же», но я зажмурилась и уже ничего не слушала.

Пулей вылетев через черную дверь на улицу, я, преодолевая медленно настигающий меня паралич, в черепашьем темпе двинулась в сторону празднества, выискивая стол, под которым смогу спрятаться до окончания этого шоу абсурда.

Передо мной из ниоткуда появился Джордж со своим «сканером» и бокалом шампанского.

— Шампанского? — предложил он.

Я без слов сцапала у него бокал и осушила в одно касание.

После этого в глазах Джорджа что-то сверкнуло, он сгреб меня в охапку и потащил за пределы шатра.

— Кто ты и какого дементора тут забыла? — Джордж, наверняка, дернул бы меня за руку ещё сильнее, затаскивая за эту ледяную панораму, возвышавшуюся в отдалении от шатра, не будь я сейчас в теле его сестры.

И ледяная панорама в форме сердца гигантского размера, и непомерно пышное торжество, и явный перебор в количестве приглашенных, и шепчущиеся на лестнице Гарри и Рон толкали меня, толкали и вот наконец-то окончательно натолкнули на страшную мысль, что сегодня — не просто двадцатый день рождения Джинни. Сегодня Гарри собирается сделать ей предложение.

Однако ответа на вопрос, почему я случилась именно сегодня, у меня тоже не было.

А разъяренный Джордж явно не имел достаточного запаса терпения, чтобы сидеть тут до утра в ожидании моих объяснений.

— Что-то произошло, — начала я. — И я оказалась в теле твоей сестры. Я не хотела этого! — поспешила успокоить его я, когда он сжал руки в кулаки.

Это, конечно же, не подействовало. Он мрачно усмехнулся, пробормотал ругательство себе под нос и вытащил какой-то небольшой предмет из кармана.

А потом мне под ноги полетела уже увеличенная версия моего ежедневника. Оказывается, Джордж нашел его первым, и сквозящее от него недоверие было намного проще объяснить. Он с самого начала знал, что я самозванка.

Но почему он ничего не сделал? Чего он ждал?

— Гарри собирается сделать предложение Джинни. Настоящей Джинни! Так что убирайся, — цедил он. — Немедленно.

— Знаешь, я была бы очень рада! Но не знаю, как это сделать! Может, не поверишь, но у меня тоже есть своя жизнь и другие обязанности, кроме как притворяться твоей сестрой!

У меня внутри накопилось много неприятных эмоций, найти виновника которых не представлялось возможным. Поэтому Джорджу было опасно мне выговаривать, и, кажется, после этого рыка, вырвавшегося из меня, он это понял.

— Как ты сюда попала? — будто бы не веря в то, что действительно по-хорошему меня спрашивает, задал вопрос Джордж.

— Через фонтан. В Малайзии.

— Чего? — переспросил он, становясь более похожим на нормального Джорджа.

— Клянусь! Проклятый фонтан! Кинула монетку, загадала желание, затянуло в фонтан. Свалилась с неба, очнулась в теле Джинни. Потом появился Гарри, завёл её… то есть, меня в дом.

Джордж продолжал ругать Мерлиновы кальсоны и выпускать пар, а мне не становилось легче.

— Есть идеи? — не унималась я, переживая десятый нервный тик за сутки.

— Всё, что приходит в голову: найти этот фонтан. И срочно, — сказал он, нервно лохматя волосы. — Поменять всё на место. Как было.

Джинни, держись там. Кавалерия уже близко!

— Где, говоришь, твой фонтан? — нервно поинтересовался он, перебирая содержимое карманов на предмет чего-нибудь мелкого.

Чего-нибудь, из чего можно смастерить портал.

* * *

— Джордж, а когда ты начал подозревать, что я — не Джинни?

— Когда ты упала с метлы посреди бела дня, не во время матча или тренировки.

— Но были чертова гроза и ливень.

— А дня неё это — как увеселительная прогулка.

— А потом?

— Когда нашел твою странную книжонку. Там и про меня что-то написано. Сдать бы тебя вообще в Отдел тайн для исследований. Да только вот ты в теле моей младшей сестры.

— Я же объясняла тебе! Я типа пишу истории, и в моем мире… Нет, я не буду повторять всё это ещё раз.

— Спасибо.

— А что ещё меня выдало?

— Пирожные отвратительного цвета. Ты следовала рецепту из поваренной книги, а там не хватает одного секретного ингредиента. Без него пирожные и теряют цвет через какое-то время. Джинни сама придумала рецепт крема. Они с мамой условились, что тот самый ингредиент не запишут в книгу. Что это будет их секрет.

Я ахнула, осознав, что Молли тоже минимум на девяносто процентов уверена в том, что с её дочерью какой-то непорядок.

— А шампанское — так, последняя капля. Джинни терпеть не может алкоголь. Пьет только сливочное пиво.

Я кивнула.

Портключ был готов.

* * *

Путраджайский фонтан существует и в этом мире. Я указываю на него Джорджу, и он вместе со мной воззряется на виновника недоразумения.

Фонтан — виновник недоразумения?

Кто на самом деле тут виновен? Может быть глупая девочка, не умеющая формулировать свои желания? Может быть.

— У тебя есть монетка? — спрашиваю я у Джорджа.

Он подает мне уже нагретый в ладони кнат, позаботившись об этом заблаговременно.

Только иди уже! Верни мне сестру!

Становится немного обидно, ведь я действительно не желала случившегося, и за судьбу Джинни, как не печально, переживала намного больше, чем за свою собственную.

Я оставляю обувь и забираюсь на чашу фонтана, оборачиваюсь и говорю на прощание Джорджу:

— Надеюсь, что Джинни согласится выйти за Гарри, несмотря на весь абсурд и то, что случилось сегодня. Что у них будет много замечательных детей. Что Джинни ждет успех в «Гарпиях» и самое счастливое будущее. Передай ей мои поздравления. И скажи, что мне очень и очень жаль, что она не смогла насладиться этим днем… полностью.

Он кивает, а я бросаю монету в фонтан и сама спрыгиваю вниз.

Но дно на месте, а я всё ещё смотрю на покрытые мозолями от турника и древка метлы ладони Джинни как на свои собственные. В исступлении продолжаю стоять, ждать. Потом бродить, раз за разом заставляя колыхаться только успокоившуюся гладь. Потом прыгать, жадно желая вернуться в свой такой не-магический, не волшебный мир, проломив дно фонтана к чертовой матери.

Не выдерживаю, оборачиваюсь.

Лицо Джорджа застыло в немом страхе. Только не говорите, что не выйдет!

Но в этот самый момент я вижу, как Джинни падает в воду, а я остаюсь витать в воздухе, как голограмма. Джордж срывается с места, чтобы вытащить сестру из воды, а меня, словно кусочек космического мусора, снова засасывает, вертит и куда-то выплевывает.

— Джин! — зовёт он её, только приходящую в себя. — Это ты?

— Я, — недовольно отвечает она. — Ну ты и грубиян, братец.