Шэрил-Мэрил (джен)

Последнюю остановку перед Давеном Эрик сделал на заправке, притулившейся к обочине шоссе. Все там было покрыто пылью — даже, как показалось тогда Эрику, почти холодный бургер, который он купил вместе с теплой колой. Шикарное сочетание…

Он жевал в машине, перечитывая вырезанную из газеты статью, запечатанную в белый конверт и брошенную в его почтовый ящик, что висел прямо напротив окошка, откуда выглядывала едва не круглые сутки миссис Донован — опытная и крайне любопытная консьержка, следящая за порядком в его новом доме. Несмотря на допрос с пристрастием, миссис Донован так и не смогла вспомнить никаких деталей, способных указать на загадочного почтальона, бросившего послание в ящик Эрика.

Он хлебнул колы и в который раз посмотрел на статью. Под фото, занимающим почти всю первую полосу, крупными буквами шла надпись: «Необъяснимые происшествия! Загадочный злодей преследует школьников в Давене». Эрик углубился в чтение: ему казалось, что он буквально видит сосредоточенное лицо Блэйк, печатающей проникновенный текст. Блэйк трудилась репортером в местной газете и на полставки вела вечерний эфир на местной радиостанции. В обоих случаях равных ей Эрик не знал.

«Невероятный ужас настиг Давен в прошлый вторник. Старожилы клянутся, что некая страшная сила, терроризировавшая наш город десять лет назад, снова вернулась в свой дом. И даже готовы указать вам этот дом…

Как все мы помним, десять лет назад сын местного шерифа, четырнадцатилетний Бенджамин Холлоуэй, был похищен из собственного дома прямо посреди ночи. Его родители — Лора и Хэнк Холлоуэй — услышали отчаянные крики из спальни своего сына и вслед за ними звуки борьбы. Шериф вбежал в комнату Бенджамина спустя полминуты, но того в постели уже не было. Сестра Бена утверждала, что видела проходящую по коридору мимо ее комнаты черную размытую фигуру в широком пальто.

На поиски мальчика было брошено несколько отрядов добровольцев, участвовали также одноклассники Бена, среди которых был и его лучший друг, Эрик Шеттлер.

Бена обнаружили спустя три дня в канаве неподалеку от заброшенного дома шляпника. Его ноги и позвоночник были сломаны — несколько позвонков даже раздроблены, — а одежда исчезла. Мальчик был без сознания, не мог шевелиться, не был в состоянии позвать на помощь. Бенджамин пришел в себя в больнице, но не смог внятно рассказать, что же с ним случилось. На все вопросы он лишь шептал «Шэрил-Мэрил», а потом начинал плакать. Каким чудом он остался жив, по сей день остается загадкой.

А вчера кошмар вновь вернулся в наш обычно тихий город. Сразу трое детей подверглись нападению таинственной фигуры, появившейся в их спальнях после полуночи. Хетер Маммил, внучка мэра, госпитализирована в клинику в шоковом состоянии. Девочка была напугана до полусмерти. Еще двое — Бобби Холлоуэй и Дон Салливан — подверглись попытке похищения, но были спасены своими родителями. Поговаривают, что ребята накануне намеревались посетить Мэррил-Холл… Ваша покорная слуга надеется, что это лишь слухи. Любопытно, что один из пострадавших — младший брат похищенного десять лет назад Бена Холлоуэя. После полученных тогда травм двадцатичетырехлетний парень так и остался прикованным к инвалидной коляске».

Эрик отложил статью и поморщился. Закончив школу, он без сожаления уехал из Давена, и немалую роль в этом сыграл Бен, который вышел из клиники буквально за пару месяцев до поступления Эрика в полицейскую академию. Они не успели увидеться — а может, не захотели — и Эрик знал, что боится этой встречи. Бобби Эрик ни разу не видел — Лора Холлоуэй еще носила его в животе на тот момент, когда Эрик покинул родной город.

«Хотя нет же, — одернул себя Эрик — видел…» Именно это обстоятельство, а вовсе не содержание статьи заставило его вернуться в город. Он взглянул на фото, украшавшее первую полосу прямо над статьей. Крупным планом там была снята повзрослевшая с их последней встречи и очень красивая Эмили, стоящая у фургона парамедиков. Она обнимала за плечи укрытого пледом мальчишку, заплаканного и явно перепуганного до белых щек. Мальчишка невероятно напоминал его лучшего друга. Под фото мелким шрифтом было напечатано: «Эмили и Бобби Холлоуэй в ночь после нападения неизвестного».

Не менее интересная заметка красовалась ниже. Совсем крохотная, с блеклым фото и парой не имеющих значения — ни для кого, кроме разве что Эрика — «И Бена!» — напомнил он себе — скучных строк. Полуразвалившийся особняк с черными стенами и тусклыми, местами выбитыми стеклами, и подпись: «Мэр Маммил планирует снести дом Джонатана Мэррила. Нашему городу не нужна эта грязь, это напоминание о давней порочной связи и трагедии, произошедшей вследствие этого. Нам не нужно, чтобы наших детей запугивали какие-то психи. Пора избавиться от Мэррил-Холла и дать городу возможность перевернуть эту страницу его жизни!»

Город осенью был красив настолько, насколько может быть красив маленький провинциальный городок, откуда люди уезжают чаще, чем возвращаются. Церковь слепила белизной стен — их традиционно красили каждую весну при участии самого мэра — и сияла золоченым крестом на колокольне под уже заходящим за стену леса тусклым солнышком. Церковь стояла в отдалении от центра, но по иронии судьбы слишком близко к самому жуткому месту в городе.

Эрик притормозил около церкви — и напротив Мэррил-Холла, — ощущая, как намокает от страха футболка на спине. События того дня и особенно последовавшей за ним ночи так четко отпечатались в памяти, что и за десять лет Эрик не смог стереть их ни на полштриха. Он не мог не вернуться, или легенда его родного города навсегда осталась бы самым страшным его кошмаром.

За десять лет особняк обветшал ещё сильнее. Он стал будто старше и суровее, и теперь куда смурнее взирал на проходящих мимо зевак. Окна, забитые досками, видимо, частично распотрошили местные подростки — но куда вероятнее их просто оторвало ураганом. Крыша, как рот дряхлого старца с выпавшими зубами, ощерилась дырами в черепице. От дома доносилось монотонное «ки-и-ик! ки-и-ик!», но Эрик не мог понять издали, что издает этот скрип. Ближе подходить не хотелось, но Эрик подозревал, что ему все же придется. Выдохнув, он нажал на газ и поспешил оставить Мэррил-Холл позади.

Он не был тут добрых десять лет. Они с Эмили планировали уехать из Давена, и та приглядела себе чудную педагогическую академию в Сан-Франциско, неподалеку от общежития, где должен был поселиться Эрик. Они строили планы и даже уехали из города, чтобы сдать экзамены. Эмили, как и Эрику, было тяжело переживать произошедшее с братом, она отчего-то чувствовала себя ответственной, как старшая, хоть и родилась на каких-то семь минут раньше Бена. Она ждала, что вот его выпишут, у мамы родится малыш — и она, Эмили, станет им не нужна хоть на какое-то время… Но все случилось иначе.

Лора родила близнецов. Хорошеньких мальчишек — Эмили показывала Эрику фото из клиники — щекастых и чудных, похожих друга на друга, как две кошачьи шерстинки. А ночью того же дня умерла от внезапной остановки сердца. Ее нашли на полу палаты возле двух детских кроваток. Окоченевшей рукой она намертво вцепилась в ножку одной из них, где мирно спал Бобби, второй прижимала к себе его маленького брата. Сердечко малыша перестало биться почти одновременно с материнским. Вскрытие не показало никаких патологий. Лора и ее малыш были в полном порядке на момент смерти, просто их сердца вдруг остановились…

Эмили пришлось остаться. Она не могла уехать от отца, который настолько был ошарашен смертью сразу двоих близких ему людей, что даже перестал понимать, где он находится. На нее разом свалилась забота о Бене, новорожденном Бобби и отце, который несколько месяцев не приходил в себя, день за днем возвращаясь на могилу супруги и едва родившегося сына, похороненного в одной могиле с матерью. Через неделю после похорон Лоры Хэнк попытался покончить с собой.

Чудо в лице Эмили, которая словно почувствовала неладное и вошла в спальню отца, дергающегося в петле, позволило шерифу Холлоуэю начать жизнь с чистого листа. Он вернулся на службу — попытку самоубийства спустили на тормозах — и приступил к своим обязанностям. Эмили воспитывала Бобби, а когда ему исполнилось три, пошла работать учительницей в местный детский сад, куда взяли Бобби.

Они никогда не обсуждали произошедшее. Не искали компромисса — просто Эрик уехал, а Эмили осталась в Давене. Оба понимали, что это единственный выход, и закрыли тему, даже не начав. Все новости о том, что потом случалось в городке, Эрик узнавал от мамы.

— Эрик Шеттлер! Я знала, что ты вернешься! — раздалось над ухом так внезапно, что Эрик подскочил за рулем.

Он стоял на светофоре перед пешеходным переходом, а прямо у водительской дверцы согнулась Мэдисон Данхилл, местная полусумасшедшая старуха, тенью скользившая по городу и знавшая все мыслимые и немыслимые — как бы тщательно они ни скрывались — тайны жителей. Поговаривали, она была одной из старейших жительниц Давена и приехала сюда еще совсем маленькой девочкой. Она помнила даже старика Кевина Холлоуэя, первого официального шерифа города. Он был отцом Хэнка, который славился не только своей безупречной службой, но и тем, что в одиночку вырастил сына после гибели своей жены. Эрик еще ребенком не раз слышал от Мэдисон истории о нем, как и о его близких товарищах — бывшем мэре Милтоне Маммиле и Дилане Шеттлере, главном враче их небольшой клиники — умершем два года назад дедушке Эрика. Сейчас больницей командовала мама.

— Вижу, он все же вернул тебя домой, — негромко произнесла Мэдисон, кивая на лежащую на пассажирском сиденье статью.

— Вы о Бене? — дернул плечом Эрик и нарочито усмехнулся. — Нет, это…

— Я не о Бене, — перебила его Мэдисон, покачав головой, — и ты сам знаешь, что не о нем. Он позвал тебя. Дом Мэррила.

— Дом не может никого позвать, — грубо отозвался Эрик, возвращая ногу на педаль газа.

— Мэррил может, — загадочно ответила старуха, отступая назад от машины. — Ты ведь видел его, Эрик? Ты помнишь… И Бен помнит, только никогда не расскажет.

— Я ничего не видел, — отрезал Эрик, — и оставьте Бена в покое, имейте совесть… Ему и так досталось.

— Хотя он не был ни в чем виноват, — Мэдисон криво улыбнулась пожелтевшими зубами.

Эрика словно ударили под дых. Он не ответил, лишь надавил что было сил на педаль газа. Машина, взвизгнув, рванула с места, Эрик выкрутил руль, входя в поворот к дому Холлоуэй.

— С кем идешь на весенний праздник, Стейси? — как бы между прочим окликнул Бен идущую впереди девушку с блестящими черными локонами до талии.

Девушка обернулась и кокетливо стрельнула в Холлуэя взглядом. Стейси была дивно хороша: гладкая, словно фарфоровая кожа и невероятные карие глаза. «Вареные» джинсы и белая майка подчеркивали точеную фигуру. Одарив Бена «авансом», Стейси притворно вздохнула.

— Думаю, я пойду все же с Квентином, — поджав губки, проворковала она. — Поищи себе другую партнершу на бал, Бенни.

— Меня зовут Бенджамин, — резко ответил уязвленный Бен, — и отчего ты решила пойти с этим гориллоподобным идиотом? Даже место в команде не делает его умнее и лучше меня. Ты обещала подумать над моим предложением.

— Я и подумала, — ответила Стейси. — Ты, несомненно, более… хм… развит в плане интеллекта, но зато Квентин готов ради меня на все. Я девушка хрупкая, беззащитная, мне нужен настоящий рыцарь… Квентин как раз такой.

— Отчего решила, что я — нет, — стиснув зубы, процедил Бен, — я тоже способен на многое… Чего конкретно ты хочешь?

Эрик ткнул товарища пальцем в спину, пока тот не заговорился. Бен был влюблен в Стейси с третьего класса, и порой это перерастало в какую-то маниакальную одержимость. Та, несмотря на явно демонстрируемую глупость, была далеко не пустышкой. Сообразительная, лучшая в классе по физике и математике, изучающая углубленно астрономию и биологию. Но вместе с тем порой она изображала явную дурочку, и тогда Эрик чертовски удивлялся, видя, как Бен «плывет» от этого, будто пьяный. Объяснения происходящему Эрик найти не мог.

— Квентин обещал принести мне шляпку Сары Мэррил, — с каким-то совершенно дьявольским смешком сообщила Стейси. — И если он это сделает, я пойду на бал с ним.

— Не выйдет, — Эрик видел, как на шее Бена выступили капельки пота, но он продолжил: — Я принесу тебе ее раньше того тупого качка.

— Верится с трудом, — пожала плечами красотка Стейси, — но я дам тебе шанс. Принеси мне голубую шляпку. Или белую. Для моего наряда к весеннему балу. Если принесешь — увидимся на балу. Если нет — тоже увидимся, но я буду с Квентином.

Она изящно вскинула руку, слегка взмахнула пальцами и, одарив Бена едва заметной улыбкой, удалилась по коридору, окруженная многочисленными подружками. Эрик, в шоке от происходящего, повернулся к Бену, на лице которого читалась яростная решимость.

— Ты спятил? — пробормотал он, потянув друга за рукав, — из-за этой профурсетки собрался лезть в логово шляпника?

— Ты что, сдрейфил, Эрик? — Бену тоже явно было не по себе, но он старался этого не показывать. — Это просто чертовы сказки, легенды — они есть в каждом городе. Стейси пойдет со мной на бал, вот увидишь. Если боишься, можешь со мной не ходить.

— Как же, конечно, — Эрика тошнило от ужаса, но он совершенно точно не собирался отпускать одуревшего от свихнувшихся чувств друга одного в самый страшный дом штата, — так я тебя и оставлю там одного…

— Спасибо, — Бен прерывисто выдохнул, — может, тоже что-нибудь прихватишь? Для Эмили, например?

— Еще чего не хватало! — раздалось сзади, и Бену — а следом и Эрику — прилетело по спине увесистой сумкой Эмили. — Я вам покажу, как выдумывать всякую ерунду… и планировать ее… без меня. Вечером встречаемся у ворот Мэррил-Холла. Сама себе выберу шляпку!

Эрик притормозил напротив дома Холлоуэй, где бывал сотни раз. Сейчас переступить его порог было даже страшнее, чем когда-то порог Мэррил-Холла, может оттого, что в дом чудовища, жившего почти двадцать лет на окраине Давена, он входил без чувства вины. А теперь пришло время встретиться со своими демонами.

Историю Джонатана Мэррила Эрик услышал раньше, чем научился читать. Всяк рассказывал ее на свой лад, некоторые добавляли красивых подробностей, но самый правильный вариант Эрик узнал от своей мамы — и его же позже подтвердила Мэдисон Данхилл.

Джонатан Мэррил появился в городе уже будучи в весьма немолодом возрасте. Говорили, ему было уже хорошо за пятьдесят, когда он купил тогда еще вполне крепкий особняк, предлагаемый местным агентом недвижимости за бесценок. Это был первый дом, построенный в Давене с момента его основания.

Мэдисон рассказывала, что ей было тогда чуть за двадцать, а уж нынешние правители города — Хэнк и его товарищи — и вовсе были сопливыми мальчишками, лет четырнадцати или чуть старше. Их родители тогда стояли у руля, чтобы через пару десятков лет передать своим детям лучшие посты города. А Мэдисон еще работала молочницей, развозя на своем маленьком фургоне свежие продукты с местной фермы.

Мэррил оказался шляпником. В то время шляпы считались самым модным и изысканным головным убором для дам, да и мужчины не отказывались от возможности надеть на праздник изысканный цилиндр или котелок. Но, по большому счету, конечно, шляпки оставались привилегией женщин.

Поначалу дело его не шло гладко: шляпы местные модницы привыкли заказывать у мастеров из соседних городков, а супруга и дочки мэра и вовсе ездили за ними в столицу штата. Но потом одна из местных модниц явилась на праздник дня Независимости в шляпке невероятной красоты. Таких шляп прежде не видела ни одна из присутствующих, и красотку засыпали вопросами. Восхитительный аксессуар оказался работой Мэррила. В один миг нелюдимый старик стал местной знаменитостью.

Спустя пару месяцев на шляпки к Джонатану Мэррилу выстроилась очередь. Его шляпки заказывали на балы, на свадьбы, для посещения раутов и скачек. Выпускницы Давена записывались к Мэррилу за несколько месяцев, чтобы, наконец, стать обладательницей самого роскошного головного убора для выпускного бала. У мужчин больше не было мороки с подарками для своих любимых. А через год за шляпками в Давен стали приезжать и из соседних городов.

Работы Мэррила были просто волшебными. Он создавал их из шелка и бархата, из сатина и парчи, из блесток, перьев, бусин, нежнейшего кружева и даже папиросной бумаги. Но каким бы изысканным творцом ни был мистер Мэррил, он оставался таким же замкнутым, хмурым и шарахался от местных жителей. Даже с заказчицами он почти не разговаривал — лишь кивал да порой уточнял что-то отрывистыми фразами.

Первой тот роскошный, сверкающий на солнце кабриолет увидела Мэдисон, остановившаяся возле кофейни перекинуться парой слов с миссис Маммил — первой леди Давена. Автомобиль с откинутым верхом мягко повернул на светофоре и остановился прямо перед женщинами. За рулем сидела молодая женщина, восхитительная красавица: лет тридцати, дорогое шелковое платье в модный горошек и такой же платок, прикрывающий волосы. Чуть смуглая кожа, голубые глаза и родинка над пухлой верхней губой довершали образ.

— Добрый день, — мелодичным голосом проговорила незнакомка, — не подскажете ли, где здесь дом мистера Мэррила? Он делает шляпки.

Грейс Маммил, негласно считавшаяся на тот момент первой красавицей Давена, поджала губы. Мэдисон же, поняв, что нелюдима разыскивает очередная любительница шляп, указала пальцем на нужный поворот. Незнакомка поблагодарила и вскоре исчезла из виду. Мэдисон и миссис Маммил, конечно же, не преминули обсудить внешность и автомобиль приезжей, а потом забыли про нее.

Забыли, однако, ненадолго. Когда на следующий день Мэдисон привезла Мэррилу молоко и обожаемый им соленый творог, то обнаружила кабриолет заказчицы возле дома старика. Оказалось, что та провела ночь в доме Мэррила.

Через пару часов о произошедшем знала добрая — и, конечно же, женская — половина города. Скандал назревал невероятный, все с трепетом ждали, когда женщина покинет поместье шляпника, чтобы серьезно обсудить с Мэррилом столь вызывающее поведение. Странным казалось и то, что он вообще позволил ей остаться, и потому напрашивался только один вывод: девушка была проституткой.

Но незнакомка не покинула Мэррил-Холл. Всем на удивление, красавица осталась жить в доме Джонатана, меняя как сам дом, так и его владельца день ото дня. Всем пришлось затихнуть — в особенности громче всех возмущающейся первой леди — когда Мэррил объявил на весь город, что Сара теперь его семья. Дикая связь тридцатилетней красавицы и почти семидесятилетнего мужчины вывернула мораль города наизнанку, но ничего сделать с этим было невозможно — оба были совершеннолетние и имели полное право на такие отношения.

Мэррил изменился. Горожане с удивлением стали замечать его улыбающимся, даже смеющимся, словно Сара вдохнула в него жизнь. Они вместе появлялись в городе, ходили в кино. Сара разбила красивый цветник у дома, повесила занавески — как едко заметила миссис Маммил, чтобы скрыть свою пошлость от окружающих — покрасила ворота. В свободные от работы моменты Джонатан потихоньку чинил особняк, в их доме стал все чаще звучать смех, а пару раз Мэдисон видела, как Джонатан качает Сару на качелях в саду…

Шло время — и город начал затихать. Одно и то же обсуждать становилось скучно, даже супруга мэра поутихла, все больше уделяя внимания приближающемуся дню Благодарения.

В утро перед самым праздником Мэдисон, по обыкновению, привезла чете Мэррилов творог и молоко, а еще заказанную ими к празднику индейку. Она поставила их заказ на порог и хотела уже уйти, когда поняла, что супруги не выставили за дверь пустые бутылки. Она позвонила в дверь, но никто ей не открыл. Бутылки нужны были непременно, и Мэдисон медленно пошла в обход особняка. С северной стороны дома на тротуарной плитке прямо под окном спальни она с ужасом увидела наполовину размазанную кровавую лужу. Перепуганная, она позабыла о бутылках и стремглав кинулась к шерифу.

Кевин Холлуэй и его помощник вошли в дом с заднего хода — он оказался открыт. Увиденное шокировало не только шерифа, но и всех жителей города, которые услышали по радио срочный выпуск новостей уже к обеду.

Сара Мэррил была обнаружена мертвой в своей постели. Она лежала без одежды, лишь прикрытая покрывалом, со сложенными на груди руками и голубым цветком в пальцах. Джонатана нашли на чердаке. Мэррил повесился, не в силах простить себе грех убийства.

Дело даже не открывали. Мэррил был немыслимым ревнивцем, и Мэдисон припоминала, как накануне он едва не сцепился у магазина с шерифом, просто сделавшим Саре комплимент. Причиной убийства вполне могла послужить подобная мелочь, ведь Мэррил никогда не выпускал Сару одну из дома. Супругов похоронили за воротами кладбища в разных могилах, так распорядился мэр.

Дом Мэррила опустел, но так и не был продан. Время от времени прохожие видели огонь от свечи, мелькающий в окнах, длинный худой силуэт шляпника, а на верхнем этаже, где нашли Сару, замечали тонкую тень в наброшенном на плечи покрывале. Со временем дом стали считать проклятым, и местные обходили его стороной. Спустя семь лет двое местных бродяг, бесстрашных от плещущего внутри виски, забрели в дом переночевать. Одного нашли через неделю — говорить он не мог, а голова была седая от ужаса. Второго бродягу нашли на чердаке Мэррил-Холла мертвым.

— Здесь ничего нет!

Эрику показалось, что Эмили произнесла это с сожалением в голосе. Они проникли в дом Мэррила сразу после школы, чтобы не было необходимости зажигать фонари. Да и потом, им с Беном все же хотелось покончить с неприятным — и пугающим, что уж там — делом засветло.

Дом был тих, лишь порой поскрипывал над головой половицами. Созданный когда-то Сарой Мэррил уют еще чувствовался здесь, Эрику даже казалось, что когда они поднялись вверх по ступенькам, в доме запахло цветами.

— Никаких привидений, — теперь уже с явным разочарованием проговорила Эмили, открывая дверь спальни, где якобы нашли Сару, — видите — это все просто глупые сказки.

— Ты бы хотела, чтобы они были? — скептически отозвался Бен, медленно ступая по пыльному ковру и вертя головой по сторонам. — Здесь нет шляп… Погляжу в той комнате.

Внизу что-то стукнуло — и Эрика подкинуло на месте. Бен, не обратив внимания на шум, скрылся за соседней дверью. Эмили прошла дальше внутрь комнаты, и Эрику отчего-то не хотелось оставлять ее одну.

— О боже!!!

Эрик вздрогнул, оборачиваясь, ладони предательски покрылись липкой влагой. Но Эмили — целая и невредимая — держала в руке витиевато украшенную щетку для волос из натуральной щетины. Ручка щетки была обшита тканью и украшена бусинками.

— Как красиво, — восхищенно сказала она, рассматривая предмет, похожий на произведение искусства, — такие вещи раньше стоили очень дорого и делались на заказ. Наверное, Мэррил делал такие тоже, вместе со шляпками.

— Эй, ребята! — раздался из соседней комнаты голос Бена. Эмили бросила щетку на туалетный столик и пошла на зов брата.

Эрик приблизился к столику и взял щетку в руки. Она и впрямь была хороша — искусно и очень качественно выполненная, вещица явно запала в душу Эмили. Поразмыслив, Эрик пихнул щетку себе в рюкзак.

— Что за черт…

Вокруг потемнело, будто окна Мэррил-Холла кто-то завесил плотной тканью. Из соседней комнаты донеслись слегка испуганные голоса Эмили и Бена. По спине Эрика потек холодный пот.

— Ш-ш-шэри-и-ил… — пронеслось едва слышное над ухом, всколыхнув тонкие волоски на затылке.

— К-к-то тут… — с трудом смог произнести Эрик, цепенея от ужаса.

Тень справа заставила его перевести взгляд — над левым плечом один за одним появились из воздуха длинные тонкие пальцы, черные и высохшие, и легли на его руку, пронизывая холодом до самых костей.

— Мэ-эррил-л…

Нервы Эрика не выдержали — заорав от ужаса, он рванул прочь из комнаты, столкнувшись на выходе с перепуганными темнотой и криком друга Беном и Эмили. Не помня себя от ужаса, выдохнув: «Он здесь!», Эрик скатился по лестнице, таща за собой Эмили. Бен бежал следом, позабыв найденную им наверху шляпку для Стейси.

— Что там за чертовщина произошла?

Возмущенная Эмили уже принесла им по чашке чая и разогрела пиццу, и теперь пытливо смотрела на Эрика, ожидая ответа. Бен страшно расстроился, понимая, что весенний бал со Стейси ему больше не светит. Эрика все еще трясло, но он не знал, как объяснить друзьям случившееся в особняке Мэррила. Сейчас, в доме друзей, при свете дня, все недавние страхи казались какими-то ненастоящими, надуманными и призрачными.

— Не знаю, — смущенно промямлил он, — мне привиделась жуткая тень на стене… Да еще эта обстановка.

— Ну, спасибо, друг, — рассерженно заявил Бен, — тень на стене теперь увижу я. От Стейси, танцующей на балу с Квентином.

— Далась тебе эта Стейси, — гневно оборвала его Эмили, — более противной девчонки в школе невозможно отыскать.

— Хорошо тебе говорить, когда сама идешь с Эриком, — Бен не упустил случая поддеть сестру, — вот скажу ему, что ты противная, пусть он тогда Хилари пригласит на бал.

— Бен Холлоуэй, ты отвратителен! — Эмили не выносила, когда ее цепляли Эриком. Обычно Бен этого не делал, но тут закусил удила. Она вскочила и бросилась вон из комнаты.

— Черт… Прости, Эрик, — понуро сказал Бен, — я не хотел обидеть ни ее, ни тебя… Просто хотелось уже хоть куда-то продвинуться в отношениях со Стейси.

— У тебя нет отношений со Стейси, — напомнил ему Эрик, — некуда продвигаться. Так что можешь со спокойной душой забыть о ней и пойти извиниться перед сестрой.

— Легко сказать, — вздохнул Бен, поднимаясь на ноги. — Ладно… Эй, Эмили!

Воспользовавшись их отсутствием, Эрик достал из рюкзака подарок для Эмили и оторопел: нарядная шелковая ткань выглядела грязной и истлевшей, бусины и мелкие жемчужинки помутнели и уже не сияли, как час назад в доме Мэррила, а красный бантик на трухлявой деревянной рукоятке скрутился трубочкой от старости и покрылся пылью.

— Эрик! — раздался прямо за дверью голос Эмили.

Тот вздрогнул, резко разворачиваясь на зов, дернулся — и щетка, вырвавшись из рук, угодила на комод, проехала по поверхности и, проскользнув между задней стенкой комода и стеной, свалилась на пол.

— Блин…

Эрик ухватился за край комода, пытаясь сдвинуть его — но тот, сделанный из цельного дерева, стоял намертво. Несмотря на все попытки дотянуться до лежащей на полу щетки, Эрику так и не удалось достать ее. Услышав приближающиеся шаги Эмили, он оставил все как есть, и покинул комнату, обещая себе найти и забрать щетку при первом удобном случае.

Но удобный случай так и не настал. В эту же ночь Бена похитили, и долгих два года он восстанавливался после травм в Калифорнийском центре реабилитации. Эрик боялся показаться другу на глаза, боялся признаться, что он виноват в нападении. Но сам-то он знал, что виноват: когда найденного едва живого Бена увозила машина парамедиков, тот на миг пришёл в себя и вдруг нашел глазами Эрика среди толпы зевак.

— Шэрил-Мэрил… — с трудом пробормотал он, глядя другу в глаза; лицо его дрогнуло, и на щеках проступили влажные дорожки, — Шэрил… Мэрил…

— Что ты здесь делаешь?

Эрик очнулся. На улице уже смеркалось. Он сидел в машине, припаркованной напротив дома друзей, позабыв обо всем, а перед ним стояла весьма удивленная Эмили, держащая за руку маленького Бобби. Мальчик был так похож на Бена в том же возрасте, словно был его близнецом.

— Привет… — Эрик открыл дверцу, выбираясь из машины. — Приехал вас навестить, услышал о нападении…

— Следовало ему подвергнуться, чтобы ты о нас наконец-то вспомнил, — презрительным тоном произнесла Эмили, глядя мимо Эрика. — Бена нет, он проходит обследование. Начал ходить понемногу. Папа дома. Зайдешь?

В тот вечер, простившись с друзьями, Эрик возвратился домой. Однако, позабыть произошедшее в доме Мэррила никак не получалось. Мама в тот день дежурила в больнице и ночевать ему предстояло в одиночестве. Заперев все замки, Эрик бросил в духовку замороженную пиццу и поплелся наверх, чтобы принять душ. ТВ сегодня обещало неплохую комедию, и — мало-помалу — бегающие по спине мурашки немного отпустили Эрика.

Он поднялся в свою комнату и прошел в ванную, на ходу стягивая с себя потную футболку. Быстро расстегнул и стянул пыльные джинсы, сбросил их в подвал через постирочный лифт, туда же отправились майка и белье. Встал под душ, пустил горячую, расслабляющую воду и, прислушиваясь между делом к сигналам духовки, греющей ужин, прикрыл глаза.

Внизу что-то отчетливо стукнуло, будто упала с полки какая-то вещь. Эрик, вздрогнув, открыл глаза и напряженно прислушался. На какое-то мгновение воцарилась тишина — и снова что-то упало. И покатилось по полу.

Эрик вновь явственно ощутил крадущийся по спине ужас, но попытался взять себя в руки. Выключив воду, он отодвинул стеклянную перегородку душевой и высунул голову наружу, пытаясь уловить звуки внизу.

— Мама, это ты? — крикнул Эрик, надеясь услышать в ответ ее голос.

Ответа не было. Эрик дотянулся до висящего тут же полотенца и торопливо обвязал его вокруг талии.

— Черт, Бен, если это ты… — он переступил через душевое ограждение, и тут во всем доме вдруг погас свет. Ванная погрузилась в темноту, едва разбавленную проникающим в узкое окошко светом уличных фонарей.

Ощущая ледяной холод, расползающийся по спине, Эрик медленно двинулся к выходу. Спальня тоже была погружена во мрак, дверь — прикрытая Эриком — теперь была открыта настежь. А за ней слышались шаркающие, медленно приближающиеся шаги…

— Кто там… — севшим голосом пробормотал испуганный Эрик.

Пш-ш-шлеп… Пш-ш-шлеп… Шаги внезапно остановились — и в дверном проеме обомлевший Эрик увидел появившуюся из ниоткуда фигуру в плаще и широкополой шляпе. Она замерла и медленно повернула голову, наконец остановившись взглядом — Эрик не видел его, но внутри все словно схватило льдом — на мальчишке. Медленно вытянула руку в сторону Эрика.

— Ш-ш-шэ-эри-и-ил…

От глубокого жуткого звука потянуло могильной сыростью. Эрик ощутил, как волоски на руках встали дыбом, а голова закружилась от охватившего его животного страха. Желудок скрутило до тошноты, и тут фигура шагнула в комнату.

— За-абра-а-а-ал ее…

Фигура сделала еще шаг, рука ее почти достала лица застывшего Эрика. Дернувшись, словно его ударили током, он шарахнулся в сторону и, упав на пол, молниеносно залез под кровать, надеясь выбраться с другой стороны.

Оказавшись под днищем кровати, Эрик замер, прислушиваясь к звукам в комнате. Он вертел головой, пытаясь разглядеть фигуру в плаще, но та словно растаяла в воздухе. Сердце билось где-то в горле, когда перепуганный до полусмерти Эрик решился потихоньку выглянуть наружу…

— Ш-ш-эри-ил…

Негромкий, как казалось, шепот ударил по ушам, и рука — черная, с испачканными яркой свежей кровью пальцами вдруг оказалась у лица Эрика. Они пахли железом и смертью и, пошевелившись, почти задели его щеку.

— Нет! — Эрик, одурев от ужаса, шарахнулся назад, заползая под кровать. — Отстань, отстань! Что ты хочешь?

— Верни ее… Она моя…

Шепот — жуткий, мертвый — выворачивал душу наизнанку… Эрик пополз к изголовью, когда заметил, как кривые окровавленные пальцы зацепили полотенце, которым он был прикрыт. Полотенце поползло вниз, сваливаясь с бедер.

— Отда-а-ай…

— Отпусти! — в отчаянии выкрикнул Эрик, даже не обращая внимания, что остался почти голым. Ужас захлестнул его с головой, когда он вспомнил унесенную им из дома Мэррила вещь. — Уйди, я не хотел… Не хотел! Она у Бена! У Бена! У Бена!!!

Раздался почти неслышный хлопок — и все пропало… Рука Мэррила, тянущая полотенце, растворилась в воздухе, запах крови исчез — Эрик ощутил, как пропала давящая тошнота внутри. Он лежал под кроватью, мокрый от пота, с ходящими ходуном руками и текущими по лицу слезами, он даже не почувствовал этих слёз вначале. А потом в доме внезапно зажегся свет.

В ту ночь Бена похитили. Когда Эрик, услышав по телефону ужасные новости, одним из первых прибежал к дому и обнял рыдающую навзрыд перепуганную Эмили, ему так и не хватило смелости хоть кому-нибудь рассказать о случившемся с ним кошмаре.

Случайно оставив в их доме принесенную из Мэррил-холла вещь и натравив на друга и любимую девушку жуткое существо, он все эти годы считал себя единственным виновником того, что произошло с Беном. И так и не набрался совести посмотреть в глаза своему лучшему другу, оставшемуся инвалидом после той злополучной ночи.

Переступив порог дома Эмили, Эрик словно попал в прошлое. Кухня — уютная, аккуратная, даже, возможно, более уютная, чем когда была жива мать Эмили, — почти не изменилась. Лишь новые, голубые, а не сиреневые, занавески трепетали на сквозняке, да на столе красовалась другая скатерть. Бобби проскользнул вперед и уселся перед телевизором. Эрику было не по себе, до того мальчонка был похож на Бена.

— Две сахара, верно?

В голосе Эмили послышалась хорошо скрываемая горечь. Эрик ее понимал — сколько кофе они вдвоем выпили на этой кухне, болтая под включенный фоном телевизор, или делая вместе эссе по литературе и истории… кому, как не Эмили, помнить, сколько сахара он кладет себе в напиток? Эрик молча кивнул, и Эмили вскоре поставила — резче, чем могла бы — кружку перед его носом.

— Голоден? — глянула она исподлобья.

Эрик не ответил, не отрывая взгляд от кружки с надписью «Эрик» и отбитым краем. Эту кружку купила когда-то Эмили, чтобы он, приходя к ней, чувствовал себя частью семьи. Она все еще ее хранила.

— Да, ждала тебя, — правильно истолковав его взгляд, сказала Эмили, кивая на кружку. — Не знаю, почему не выкинула… Так ты будешь есть?

— Нет, — он покачал головой. — Что у вас случилось?

— Ты о нападении? — небрежно спросила Эмили, хотя голос ее явно напрягся. — Ерунда… Какой-то псих забрался, испугал Бобби…

— Псих? В дом шерифа? — недоверчиво спросил Эрик.

— Мы не разглядели…

— Это был не человек! — внезапно донеслось с дивана — на Эрика через высокую спинку смотрели испуганные глаза Бобби.

— Бобби! — Эмили бросилась к нему. — Мы это обсудили, тебе просто…

— Мне не показалось! — замотал головой мальчик, поднимаясь с дивана и глядя на Эрика, словно понял, что тот ему верит. — Это был он…

— Бобби…

— Оставь, — Эрик остановил Эмили и жестом подозвал к себе Бобби. — Иди сюда, — тот приблизился и сел на стул подле Эрика. — Расскажи, что ты видел?

— Он приходил за мной, — у Бобби побелели щеки, — тот человек… Он приходил и к Бену…

— Бобби, к Бену… — Эмили тоже побледнела, но Бобби не дал сбить себя с толку.

— Бен мне говорил! — яростно выкрикнул он. — Он говорил о нем, я знаю, я видел!

— Тише, я верю, — Эрик протянул руку и сжал ладонь Бобби. — Я знаю, что видел, Бобби. Расскажи, как он выглядел?

— Длинное пальто, — уже спокойнее ответил тот, — и шляпа… лица не видно. Он потащил меня, и я закричал.

— Бобби, это был человек, — попыталась успокоить Эмили, — просто какой-то чокнутый…

— Он не чокнутый, он злой! — рассердился Бобби. — Он что-то искал, сказал «Верни ее».

— Кто он, Бобби? — внутри Эрика зашевелилось дурное предчувствие.

— Тот старик, о котором рассказывают в школе, — прошептал тот, — он монстр, его все боятся… Это…

— …Шэрил-Мэрил! — раздалось вдруг за спиной Эрика.

Он обернулся — на пороге, тяжело опираясь на два костыля, стоял Бен. Лицо его, каменно-непроницаемое, не выражало никаких эмоций от вида давно потерянного друга. Бен смотрел на него безразлично и молчал, пока за его спиной не послышался стук колес его инвалидной коляски и еще один, казалось, давно забытый голос.

— Эй, Бенни, ты совершенно зря тут остановился, — прочирикала, слегка подталкивая его внутрь, шедшая следом девушка. — Если устал, давай-ка помогу тебе дойти до дивана… Что ты…

Она остановилась, увидев Эрика. В руках ее была сложенная коляска, которую она собиралась занести внутрь. Она прислонила ее к стене и аккуратно взяла Бена за талию, закинув его руку себе на плечо.

— Бросай второй костыль!

Она молча довела его до дивана и усадила туда, где пару минут назад сидел Бобби. Откинула назад все такие же смоляные, хоть и постриженные теперь до плеч волосы, и уставилась на Эрика.

— Ну, привет, Шеттлер, — хмыкнула совсем не удивленная его появлением Стейси и поглядела на Эмили. — Нальешь кофе?

Эрик и Стейси выходили из дома Холлуэй уже затемно. Пробыв там больше часа, основную долю времени он потратил на попытки успокоить Бобби, но не знал, какие слова смогут убедить ребенка не бояться. Эрик не мог научить его не бояться того, кого он боялся сам.

Поговорить с Беном ему не удалось. Эрик подошел, даже пытался завязать разговор. Сказал, что рад его прогрессу в лечении, что давно хотел вернуться. Бен лишь кивнул пару раз, глядя в сторону. Диалога не поучилось.

С Эмили была та же история. Конечно, она злилась, и оттого было еще более непонятно, зачем она пригласила его в дом. Эрик просидел там, как на иголках и, заметив, что Стейси собралась уходить, поспешил откланяться.

— Что тебя сюда занесло? — спросила та, когда они уже спускались с крыльца.

— Прочел в газете, что на них напали, — ответил Эрик. — Испугался за них, столько пережили… Но ты-то? Что тут делаешь вместе с Беном? Вы встречаетесь?

— Встречаемся, — хмыкнула, кивнув, Стейси. — Почти каждый день… Я его врач. Специалист по реабилитации людей с тяжелыми травмами опорно-двигательного аппарата. Бен мой пациент.

— Врач? — Эрик ошарашенно уставился на Стейси. — Ты — врач? Да ты же от пальца порезанного в обморок падала!

— Больше нет, — глядя в сторону, хмуро ответила та. — Теперь тут хватает, от чего падать в обморок…

— Что за история про монстра? — спросил Эрик, надеясь, что голос его прозвучал безразлично.

— Ты не знаешь? — Стейси, прищурившись, поглядела на него. — А Эмили уверена, что в курсе… Это ведь ты оставил в ее комнате щетку для волос? Из дома Мэррила?

— Не пони…

— Все ты понимаешь! — резко выплюнула Стейси. — Эмили нашла ее за комодом на второй день, когда похитили Бена. Сначала удивилась, а потом вспомнила, где видела ее, и пришла ко мне. Мы отнесли эту вещь обратно в дом Мэррила, а на следующий день Бена нашли едва живым.

— Это просто совпадение, — промямлил Эрик и тут же обжегся о яростный взгляд карих глаз.

— Возможно! — проговорила Стейси, снова отвернувшись в сторону. — Но то, что ты сбежал из Давена, бросив друзей — факт… Думаешь, Шеттлер, я всю жизнь мечтала менять капельницы и проводить занятия по лечебной физкультуре? Просто в тот день именно я потребовала принести эту чертову шляпку!

Стиснув зубы, Стейси зашагала в сторону припаркованного неподалеку на обочине фургончика с красным крестом, оставив Эрика одного. Сев за руль, она завела мотор и, не взглянув на него больше, поехала вниз по улице. Подождав с минуту, Эрик повернулся к окнам комнаты Бена и вздрогнул — тот глядел на него, отодвинув занавеску, а потом отвернулся. Эрик поспешил сесть за руль и направился к своему дому.

Отъехав на несколько ярдов и повернув на главную улицу, Эрик увидел идущую по обочине с большой авоськой Мэдисон Данхилл, опиравшуюся на старенькую клюку. Эрик притормозил, раздираемый противоречивыми желаниями проехать мимо и помочь старухе, но тут Мэдисон споткнулась и уронила авоську. Чертыхнувшись, Эрик выбрался наружу и подбежал к ней.

— Миссис Данхилл, давайте, я вас подвезу!

Он присел, собирая обратно в авоську раскатившиеся по земле яблоки и морковь. Пожилая дама молча смотрела на него, пока он не поднялся на ноги с ее покупками в руках.

— Спасибо, Эрик, — тепло улыбнулась она, — руки совсем не слушаются в последнее время…

— Садитесь в машину, — Эрик положил ее авоську на заднее сиденье и открыл переднюю дверь. — Я помню, где вы живете…

— Не могу отказаться, — внезапно засмеялась Мэдисон. — Давно меня парни на машине не катали…

Путь до дома миссис Данхилл занял не больше десяти минут. Эрик помог ей донести продукты до порога и уже собирался откланяться, когда та вдруг обернулась.

— Винишь себя за то, что случилось с Беном? — спросила Мэдисон. — Я слышала, что в тот день десять лет назад вы с Беном были в доме шляпника… но он пострадал, а ты нет.

— Порой мне кажется, что я пострадал еще сильнее, — вздохнул Эрик. — Жить столько лет с чувством вины никому не пожелаешь.

— Зайди-ка… — старуха мотнула головой внутрь дома.

Дом Мэдисон был дряхлой, требующей ремонта лачугой. Она жила одна уже много лет, хотя когда-то давно у нее была сестра, погибшая совсем молодой. Эрик ее не застал, лишь слышал порой о ней от знакомых. Помогать Мэдисон было некому, и дом выдавал это с головой. Проведя Эрика внутрь, она усадила его на кухне и начала заваривать чай.

— Значит, ты думаешь, что виновен в случившемся? — Мэдисон присела рядом, когда Эрик получил дымящуюся ароматными травами кружку.

Эрик замялся, а потом рассказал старухе, что произошло с ним в тот злополучный день, когда он с Беном и Эмили проник в дом Джонатана Мэррила. Он поведал, как ночью к нему наведался озлобленный призрак и как он — Эрик — натравил его на Бена, хотя сам же украл из спальни Сары ее вещь. Мэдисон долго молчала.

— Если Эмили вернула украденное и Бена нашли живым, отчего же теперь Мэррил вновь вернулся в их дом? — логично спросила она. — Отчего напал на маленького Бобби и на Хетер Маммил, внучку мэра? А еще наведался ко мне на прошлой неделе и испугал Блэйк во время ночного эфира…

— Вы видели Мэррила? И тетя видела? — оторопел Эрик.

Блэйк Шеттлер была родной сестрой матери, хотя они общались крайне редко. С разницей всего в пару лет, выглядела та на десяток младше Келли, а разногласия длились давно, еще с тех времен, когда Блэйк выбрала будущей профессией не медицину, а журналистику.

— Видела, — вздохнула Мэдисон, — она была у меня пару дней назад. Заходит порой поболтать, помогает приготовить еду.

— Что же нужно Мэррилу? — нахмурился Эрик. — Может, он просто больной псих, который и после смерти хочет убивать? Только почему сейчас… Я не знаю.

— Кто тебе сказал, что Мэррил псих? — Мэдисон отхлебнула из второй кружки.

— Все говорили, — недоуменно сказал Эрик. — Он убил жену и покончил с собой, это всем известно.

— Я помню его, — проговорила Мэдисон, глядя в кружку и мягко улыбаясь. — И Сару тоже. Она была невероятной, и Джонатан рядом с ней менялся на глазах.

Удивленный Эрик затих, слушая рассказ миссис Данхилл. Та была совсем молодой, когда мистер Мэррил поселился в Давене. Вопреки расхожим слухам, ему было совсем не семьдесят, а всего лишь пятьдесят пять, когда он въехал в пустующий дом на окраине.

Долгое время Мэдисон была едва ли не единственным человеком, с которым общался Джонатан, да и то вынужденно — заказывая у нее продукты. Он был хмурым, недружелюбным, диковатым — и то была истинная правда. Она порой заходила в пыльный, запущенный дом, ожидая расчета от хозяина, и там же однажды увидела на швейном столе умопомрачительной красоты шляпку.

У Мэдисон, никогда не видавшей подобного, захватило дух. Пока она, замерев, разглядывала чудную вещицу, Мэррил вынес ей расчет за молоко и творог и увидел, как девушка пожирает глазами его работу.

— Вот ваши деньги! — гневно сказал он, выпроваживая Мэдисон за дверь.

Та лишь вздохнула, бросив взгляд на шелковую, расшитую пайетками и перышками шляпку.

Но когда она через неделю привезла Мэррилу молоко, тот встретил ее сильно простуженным. Красные щеки и лихорадочный блеск глаз, явно повышенная температура, к тому же мужчина сильно кашлял. Испуганная его состоянием, Мэдисон, которая из-за разницы в возрасте воспринимала Мэррила почти как отца, кинулась ухаживать за ним. Разгневанный хозяин дома попытался избавиться от доброхотки, но ту не так-то легко было сбить с толку. Преодолев сопротивление, Мэдисон уложила шляпника в постель и приготовила отвар трав и горячее молоко с медом.

Ушла Мэдисон уже затемно, когда простуженный старик уснул, а через неделю с некоторой опаской звонила в дверной звонок. Пока она ожидала хозяина, у крыльца появился серый кот и принялся лакать молоко из поставленного на обрывок картонной коробки блюдца. Мэдисон улыбнулась.

Заскрежетали замки, и она вздрогнула: как-то встретит ее теперь мистер Мэррил, и прежде не отличавшийся человеколюбием? Но за открывшейся дверью стоял вполне поправившийся шляпник, тепло улыбнувшийся Мэдисон.

Джонатан пригласил ее в дом и угостил кофе, а когда она уходила, вручил ей бумажный пакет, в котором лежало что-то легкое.

— Завтра День независимости, в парке будет большой праздник, — сказал он, провожая ее. — Это подарок для вас за заботу.

Когда, сев в машину, Мэдисон развернула бумагу, то порадовалась, что успела сесть. В пакете лежала та самая восхитительная шляпка, так понравившаяся ей пару недель назад. На празднике она произвела фурор — даже ее простое платье и потрепанные босоножки не могли затмить роскошный головной убор, какого не было и у супруги мэра. А Джонатан Мэррил в одночасье стал известным и востребованным мастером.

Сара свалилась на Давен, как снег на голову. И пока остальные судачили вокруг, Мэдисон быстро подружилась с ней. На момент приезда в город Саре было тридцать четыре года, но они быстро нашли общий язык.

Сара и Джонатан познакомились в институте искусств в Нью-Йорке, где она была студенткой факультета, а Мэррил — ее преподавателем. Сумасшедший роман меж ними вызвал невероятный общественный диссонанс, а после и ужасный скандал. Весь институт кричал о грязи и безнравственности, вызванных связью профессора и студентки. Саре было плевать на судивших их людей: Джонатан был самым дорогим и желанным для нее человеком… но сам Мэррил рассудил иначе.

Боясь, что станет причиной позора для любимой девушки, он в одночасье скрылся из города, оставив работу и всех знакомых. Сара осталась одна, но не переставала надеяться отыскать Джонатана. Несколько лет пустых поисков внезапно увенчались успехом: в один из дней Сара купила выпуск «New York Times», посвященный празднованию Дня Независимости в разных штатах. На одной из страниц была напечатана фотография, сделанная местным фотографом. Увидев это фото, Сара замерла: на нем красовалась Мэдисон в шляпке, сделанной по эскизу, нарисованному давным-давно самой Сарой.

Не мешкая, она собрала немудренные вещи и в тот же день села в автомобиль, а через три дня уже стояла на пороге дома потерявшего дар речи Джонатана.

— Все это не отвечает на вопрос, почему Мэррил не может быть психом, — сказал Эрик, когда миссис Данхилл замолчала.

— Все говорят, что он убил Сару, — вздохнула та, — но я даже не могу и представить, что могло бы стать тому причиной. Если собрать всю любовь в этом городе — она и тогда будет меньше той, что Джонатан испытывал к Саре. Подарок мой — называл он ее порой, а она смеялась, будто это была какая-то общая тайна. А еще вот что я тебе покажу…

Мэдисон поднялась и подошла к старому секретеру, с которого кто-то заботливо стер пыль. Аккуратно отперла нижний ящик, закрытый на медный кованый замочек, и вытащила оттуда две небольшие папки с пожелтевшей от времени бумагой.

Вернулась за стол и положила перед Эриком одну из папок. На ее обложке стоял штамп клиники Давена и даже подпись бывшего главного врача — дедушки Эрика. Под ними было написано от руки «Карта беременности и родов. Пациентка Сара Мэррил».

— Она была беременна… — прошептал ошарашенный Эрик.

— Да, — Мэдисон кивнула, — и ее доктором была Полин, моя сестра. Тогда она работала женским врачом в нашей клинике. В день гибели Сара и Джонатан были на приеме у Полин, ее беременность тогда длилась уже семнадцать недель.

— И никто не знал? — Эрик открыл историю болезни. — Кто-то должен был знать об этом, почему никто не говорил об этом? — он уперся взглядом в первую строчку, где в графе семейное положение стояло «замужем».

— Они боялись, — Мэдисон покачала головой. — Полин принимала Сару у себя дома, хоть и завела историю беременности. Они с Джонатаном очень боялись человеческой злобы, травли, которую устроила им поначалу Грейс Маммил. Они даже поженились тайком от всех, в соседнем городке, где я была единственным свидетелем на торжестве. Сара опасалась за ребенка, потому и хранила все в тайне, пока это было возможным. Полин тоже дружила с Мэррилами и очень старалась помочь им. В тот день они пришли к ней на осмотр и через стетоскоп слушали сердцебиение малыша. Полин потом говорила, что Джонатан — такой жесткий и суровый — плакал, как мальчишка, прислушиваясь к мелкому и частому стуку сердца своего ребенка.

В ту ночь Мэррилов не стало. Но мы с Полин не верили, что Джонатан из ревности мог погубить Сару. Он и правда оберегал ее, и действительно едва не подрался с шерифом возле магазина, но причинить ей зло… Нужно было просто знать их, видеть. Джонатан не мог убить Сару, или я не Мэдисон Данхилл! Твоя тетя Блэйк тоже не верит в это.

— Она знала Мэррила? — Эрик попытался сопоставить возраст тетки.

— В какой-то степени, — вздохнула Мэдисон. — Скорее не знала, а помнила — ей было двенадцать, а твоей маме четырнадцать, когда Мэррилы погибли.

— А это что за папка? — указал Эрик на вторую кипу листов.

— А это принесла домой Полин за пару дней до своей гибели, — Мэделин протянула Эрику папку. — Отчет о смерти Сары и Джонатана. Полин взяла их из больничного архива, хотела мне что-то показать… Но не успела. А сама я там ничего не понимаю.

— Я тоже… — пробормотал Эрик, перелистывая страницы с неприятными подробностями. — Но вот тут… — он замолчал, пытаясь понять, за что только что зацепился его взгляд. Что-то не давало ему покоя. — Травмы Сары, они…

Резкий звонок мобильного заставил его вздрогнуть. Эрик вытащил телефон из кармана куртки — на экране высвечивалось «Мама».

— Я отвечу… — он взглянул на Мэдисон, та кивнула. Эрик нажал на кнопку ответа. — Да, мама?

— Эрик, — голос Келли был чрезвычайно взволнован, — это ты? Эмили сказала, ты в Давене?

— Да, извини, — он устыдился, что за весь день даже не сообщил матери, что приехал. — Я скоро буду, просто заехал в гости, я…

— Эрик, Бобби Холлоуэй в коме, — дрожащим голосом ответила Келли. — У меня тут Эмили и Бен с отцом, они в панике… Говорят, кто-то напал на мальчика… Он потерял сознание, и мы не можем привести его в чувство.

— Скажи Эмили, я сейчас буду, — Эрик отключил телефон и посмотрел на Мэдисон. — Миссис Данхилл, на Бобби напали… Он в коме. Я должен разобраться, что происходит в нашем городе, иначе это никогда не прекратится.

— Что я могу сделать, Эрик? — Мэдисон встала было, но он остановил ее.

— Миссис Данхилл, просто будьте дома, — он быстро направился к двери, но сразу вернулся. — Я возьму это? — он указал на отчет о смерти. — Я не скажу, где его взял… Просто я ничего в этом не понимаю, но знаю, кто сможет помочь разобраться.

— Забирай, конечно, — кивнула та, — и помоги Бобби, ладно?

Эрик кивнул и с папкой в руках покинул дом Мэдисон.

Когда Эрик подъехал к клинике, заплаканная Эмили сидела на лавочке в зоне отдыха для персонала, рядом в коляске хмурый Бен утешал ее, держа за руку. Поодаль со стаканом кофе маячила Стейси. Увидев выходящего из машины Эрика, Бен нахмурился сильнее.

— Что ты здесь делаешь? — удивился он, словно сегодня днем не видел Эрика в своем доме.

— Я услышал о Бобби и сразу приехал, — Эрик взглянул на бледную Эмили, — хочу помочь…

— Так же, как ты помог десять лет назад? — грубо оборвал его Бен.

— Я не виноват! — Эрику осточертело брать всю вину на себя, и впервые за эти годы он ощутил поднимающуюся внутри ярость. — Это тебе приспичило лезть в дом Мэррила и воровать шляпку для Стэйси! Разве девушка, которая хоть немного думает о парне, станет толкать его на подобное? Я знал, что это дурацкая идея, но не стал оставлять друга в опасности…

— А как же щетка? — уязвленная Стейси не преминула появиться поблизости.

— Я взял ее для Эмили, хотел порадовать, — горько сказал Эрик. — Ей понравилась эта вещица, и я лишь хотел сделать подарок… И оказался виноватым для вас всех, ведь о своих поступках в тот день — включая и те, что привели нас в тот дом — вы и не подумали.

— То есть, это мы виноваты — так? — Эмили вытерла стекающие по лицу слезы.

— Нет, не вы, — покачал головой Эрик, — виноват кто-то другой… Что-то жуткое случилось в этом городе за много лет до нашего рождения… И если мы не узнаем, что именно… это не прекратится никогда.

— О чем ты говоришь? — взглянул исподлобья Бен.

— В ту ночь, когда тебя похитили, шляпник был в моем доме, — решительно заявил Эрик. — Он пытался забрать меня и требовал что-то… Я думал, что речь о щетке, но нет.

— Почему ты решил, что не в ней дело? — с сомнением спросила Стейси. — Ведь Бен нашелся, когда мы с Эмили вернули ее…

— Он вернулся, и снова приходит за детьми, — напомнил Эрик. — Внучка мэра, моя кузина Дон — дочка Блэйк, Бобби наконец… Разве мало? Или кто-то из них был в его доме? — он оглядел молчащих друзей. — Не знаете? Вы все видели его, так? Хотите обвинять меня — валяйте, но я иду в дом шляпника и найду ответы на вопросы. Не буду ждать очередного нападения… Все там! — он повернулся, указывая рукой на прячущийся за деревьями Мэррил-холл. — Все ответы в этом доме!

Он хотел добавить еще что-то, но не успел: за его спиной с шумом распахнулись стеклянные двери госпиталя и на пороге показалась тяжело дышащая мать Эрика, Келли Шеттлер.

— Эрик! — выкрикнула она. — Он пропал!

— Мама… — растерянный Эрик подскочил к ней. — Ты о чем, кто про…

— Бобби пропал из палаты, — губы матери дрожали от едва сдерживаемых рыданий. — Он только что был здесь… Я вышла за бутылью для капельницы, вернулась, а его…

Келли зарыдала, прижавшись к Эрику. Он обернулся и ощутил почти физическую боль, увидев отчаяние побледневшего Бена. Эмили же просто закрыла лицо руками и рыдала теперь навзрыд, опустив голову на плечо сидящего рядом брата. По лицу Стейси потекли слезы.

— Мы его вернем! — отпустив мать, Эрик бросился к ним. — Эмили, послушай, — он обнял ее за спину, прижимая к себе, как мог, — я пойду в дом Мэррила, Бена тогда нашли там, может и Бобби где-то там… Я его найду, обещаю!

— Почему в доме Мэррила?

Эрик обернулся — на него ошарашенно смотрел отец Эмили, Бена и Бобби, шериф Хэнк Холлоуэй, вышедший из клиники и держащий рацию, в которую явно собирался говорить. Стоящая тут же Келли залилась мертвенной бледностью.

— Кажется, то, что случилось с Беном и Бобби — взаимосвязано, — уклончиво ответил Эрик. — И еще… — он побежал к машине, где споро достал из бардачка историю смерти Мэррилов. — Мама, ты можешь поглядеть на это? — он сунул карту ей в руки. — Это карта о вскрытии семьи Мэррилов, кажется, тут что-то не так…

— Где ты это взял? — севшим голосом прошептала Келли. Хэнк прерывисто вздохнул.

— Неважно, ты можешь посмотреть это? — Эрик быстро открыл карту. — Вот тут, смотри… Травмы Сары Мэррил, видишь?

— Пойдем внутрь! — Келли поспешно схватила сына за руку и потащила внутрь клиники, искоса взглянув на Хэнка.

— Сейчас вернусь! — кивнув друзьям, Эрик торопливо побежал за матерью, следом двинулся и шериф.

В своем кабинете Келли дрожащими руками открыла папку и погрузилась в написанное. Шериф вошел следом, прикрыв за собой дверь.

— Эти документы были утеряны давным-давно, — проговорил он, — где ты их отыскал?

— Что ты хочешь, чтобы я нашла? — растерянно проговорила Келли, листая папку. — Я не…

— Мама, посмотри! — Эрик вернул последний лист обратно и ткнул пальцем в нужную строчку. — Травмы, полученные при смерти Сарой Мэррил… Сломанные ноги, трещина в позвоночнике, шесть раздробленных позвонков…

— И что? — нахмурился шериф.

— Точно такие же травмы получил Бен десять лет назад! — ощущая, как бешено колотится сердце, напомнил Эрик, снова перечитывая заключение. — Они идентичные, совершенно…

— Черт… — покачал головой шериф Холлоуэй. — Извини, парень.

Келли вскрикнула. Непонимающий Эрик обернулся — на него смотрело дуло пистолета, дрожащего в руке Хэнка.

— Отдай мне папку, Эрик!

— Хэнк, перестань, — прошептала Келли, выступая вперед. — Это не его вина, что все так обернулось.

— Мне просто нужна папка, — повторил Хэнк, — и никто не пострадает.

— Что вы сделали? — глядя в глаза шерифу, спросил Эрик. — Что вы скрываете так сильно, что готовы пожертвовать собственными детьми? Детьми других жителей Давена?

— Отдай папку!

— Папа!!! — за спиной Хэнка в дверном проеме показалась Эмили, катившая коляску с обомлевшим Беном. — Что тут происходит?

— Дочка, забери отсюда Бена и вызови моего помощника! — напряженным голосом ответил шериф. — Это Эрик… Эрик похитил Бобби и держит где-то… Я арестую его, и он скажет…

— Нет, это не так! — Келли в ужасе прижала ладонь к губам.

— Но он же… — Эмили растерянно посмотрела на Эрика, — постой… он был с нами все время…

— Эмили, выйди отсюда! — палец шерифа переместился на курок. — Это он виновен в похищении Бена, просто все открылось только сейчас… И Бобби...

— Ло-ож-ж-жь…

Внезапно дрожащее эхо раздалось в палате, проникая в голову каждого, кто находился здесь. На глазах у изумленного Эрика, его матери и друзей за спиной Хэнка вдруг появилась темная фигура в длинном плаще. Она подняла голову — и Эрик увидел глаза, полные ярости. Келли вскрикнула, но прежде чем шериф успел оглянуться, Мэррил схватил его за шею и поднял в воздух.

— Верни-и-и ее…

Эмили закричала, отступая назад, а Бен… он смотрел на фигуру без страха, словно видел старого знакомого.

— Папа! — заливаясь слезами, выкрикнула Эмили.

Шериф захрипел, и лицо его начало чернеть. Щеки ввалились, он судорожно пытался вздохнуть, хватая воздух. Горло его не было передавлено — шляпник держал его за шею сзади, но Хэнк Холлуэй давился, задыхаясь и пуская изо рта кровавые пузыри. Дернувшись, он вскинул руку — и грянул выстрел.

— Боже!

Эрик отшатнулся, но пуля прошла мимо. Он уже было выдохнул с облегчением, когда стоящая рядом мать пошатнулась и рухнула на пол. Ахнув, Эрик бросился к ней — прямо под солнечным сплетением по ее белому халату расползалось алое пятно, становящееся все больше с каждой секундой.

— Мама…

Шериф замолк — глаза его ввалились, а лицо стало пепельно-серым. Мэррил отпустил его, и он мешком упал на пол, раскинув руки. Эмили зарыдала в голос. Бен же не пролил ни слезинки, лишь без единой эмоции смотрел на распростертое тело отца. Мэррил повернулся к нему, взглянул — и фигура растаяла в воздухе. Раздались шаги, и в палату вбежала Стейси, моментально оценившая обстановку и бросившаяся к захлебывающейся кровью Келли.

— Зови хирурга, я тут зажму, — она отпихнула Эрика в сторону. — Келли, я тут, тут… Смотри на меня, все будет хорошо! Эрик, быстро врачей!

— Это мы… — выплюнув кровь, вдруг прошептала Келли, подтянув сына за рукав. — Это мы… убили…

— Мэррила? — ошарашенно прошептал Эрик.

— Нет… — теперь кровь потекла и из носа. — Мы убили… Сару. Верни Бобби, Эрик…

— Идите, я тут справлюсь, — уверенно сказала Стейси, — найдите мальчика. Давай же Эрик, уходи! — она неприязненно посмотрела на высушенный труп шерифа, над которым рыдала Эмили.

— Эмили, пойдем, — Эрик приблизился и бережно поднял ее на ноги. — Ты нужна мне, понимаешь? И Бобби…

Вытирая слезы, Эмили кивнула. Эрик убедился, что Келли занимаются врачи, и через несколько минут они с Эмили уже мчались к дому Мэррила.

Особняк шляпника — скрипучий, ветхий, с черными облезлыми стенами — теперь отчего-то не казался Эрику таким жутким, как еще несколько часов назад. Он выбрался из машины, надеясь, что все закончится здесь и сейчас, и он наконец раскроет последнюю тайну трагедии, приключившейся в этих стенах сорок лет назад. Эмили вышла и стала рядом, проверяя прихваченные в больнице фонари.

— Прости меня, — вдруг сказала она, глядя на дом, словно боялась встретиться с ним взглядом. — Мне жаль, что я так встретила тебя сегодня. Я была зла, понимаешь? Но я знала, что ты не виноват… Знала, что Мэррил существует. Тогда, когда похитили Бена… — она вздохнула, подбирая слова. — В ту ночь Мэррил пришел за мной.

— Что? — Эрик удивленно уставился на нее. — Ты это серьезно? Я думал, ты не видела почти ничего…

— Я вышла из ванной, а он возник прямо передо мной, — прошептала Эмили. — Схватил и поволок, я закричала. Бен услышал и бросился защищать, я упала и потеряла сознание, а когда очнулась…

Эмили заплакала. Эрик молчал, не зная, что ей сказать.

— Пойдем скорее, — наконец проговорил он. — Бобби должен быть здесь.

Они беспрепятственно прошли на территорию особняка — настежь открытые ворота намекали, что их ждали. Эрику было страшно — настолько, что он, казалось, чувствовал стук собственного сердца. Эмили колотило так, что фонарь в руке ходил ходуном, выписывая затейливые фигуры.

Ки-и-и-ик… Входная дверь, много лет как заколоченная, чтобы в нее не лезли любители острых ощущений, внезапно приоткрылась, будто приглашая. Переглянувшись, Эрик и Эмили взялись за руки, словно дошкольники, и молча поднялись на крыльцо.

Огромный холл, переходящий в гостиную, был завален хламом. Смятые газеты, мусор, пустые бутылки. Мебель — комод, несколько шкафов, огромный диван и что-то высокое, похожее на торшер — была накрыта простынями, пропитанными толстым слоем лежалой пыли. В воздухе пахло тленом и плесенью.

— Бобби! — стуча зубами, позвала Эмили.

Гостиную вдруг залил свет, не имеющий ничего общего с их фонарями. Эрик вздрогнул, ощущая, как Эмили с силой сжала его руку. То был свет солнца, озаривший все, на что падал взор — даже за окном Эрик увидел яркий клен, покрытый по-осеннему багряными листьями.

Дом преобразился. Простыни исчезли, а в углу гостиной, у окна, появился маленький рабочий столик со швейной машинкой и кусками материи. Эрик моргнул от удивления — за столиком как ни в чем не бывало сидел мужчина в рубашке с закатанными рукавами и что-то чертил на большом листе.

— Джонатан?

Эрик обернулся. Молва не лгала — Сара Мэррил была невероятно красива, даже с уже заметным животом. Широкое платье и забранные наверх чуть вьющиеся волосы. Сидящий за столом мужчина повернулся — лицо его — усталое, спокойное, хоть и расчерченное заметными морщинами — просияло при виде супруги.

— Придумала имя? — усмехнулся он, обнимая подошедшую жену.

— Почти… — Сара бесцеремонно уселась на стол, отчего Мэррил шутливо нахмурил брови. — У нас же девочка, так? — она казалась абсолютно уверенной в своей правоте.

— Непременно! — торжественно ответил Джонатан. — Такая же красотка, как мама! Ну, так поделись с супругом, — он вздохнул, кладя голову на колени Саре и прикладывая ухо к животику. — М? Кто у нас там?

— Шэрил… — вкрадчиво произнесла Сара, прикусив губу и глядя на реакцию супруга. — Мне нравится Шэрил.

Эмили тихо ахнула, сжав сильнее руку Эрика, и он понимал — почему.

— Ага… — Джонатан поднял голову, изображая сильную задумчивость, отчего Сара начала хихикать. — Значит, Шэрил? И как же это будет звучать, м? — он прищурился, косясь на Сару, уже заходившуюся в хохоте. — Шэрил Мэррил?

— Джонатан… — уже вытирала слезы от смеха Сара. — Перестань…

— Шэрил Мэррил… — он начал медленно приближать лицо к смеющейся жене. — Или Мэррил Шэрил? Шэрри Мэрил… Мэри Шэррил… Шэрри Шэрил… Мэрри Мэрил!

— Не-е-ет… — она зашлась в хохоте, когда он повалил ее спиной на стол и кинулся целовать.

— Это будет самая красивая девочка на свете, — подняв голову, проговорил Джонатан. — Я люблю тебя…

Свет погас так же внезапно, как и появился. Эмили вытирала слезы, бегущие по щекам, как вдруг наверху раздался скрип двери, и Эрик уже знал, что должен делать.

Они оказались в той самой спальне, откуда десять лет назад Эрик взял щетку для волос. Здесь было темно, но не было ощущения нежилого дома. Эмили вдруг потянула Эрика за рукав — постель на кровати была расправлена, словно приготовлена ко сну. А через миг в ванной зашумела вода.

Эрик попятился — все было так реально, что он даже чувствовал идущий из ванной пар. Он уже хотел было пройти внутрь, но тут услышал голоса, доносящиеся снаружи дома. Они слышались от распахнутой на балкон двери и были отчего-то очень знакомы Эрику.

— Тихо, придурок! — на балконе раздалось шуршание, а потом через перила показалась чья-то рука, быстро подтянувшая наверх щуплое тело. Через перила перепрыгнула фигура, укутанная в длинный плащ, вслед за ней вскарабкалась другая. Снизу тоже раздались чьи-то голоса.

— Эрик, что это? — прошептала Эмили.

— Ну и на черта нам это надо? — молодой, но уже ломающийся голос парня, забравшегося вторым, явно разозлил первого налетчика.

— Заткнись! — он замахнулся, но не ударил. — Видел, как этот козел Мэррил сегодня сцепился с моим отцом? Или он думает, что ему тут все позволено? Живет тут с этой шалавой, денежки стрижет с наших женщин… Надо его проучить!

— И как мы это сделаем? — второй говоривший снял капюшон, но его лицо было незнакомо Эрику.

— Напугаем до чертиков! — первый вытащил из-под пола плаща две маски с жуткими мордами. — Пусть проваливают, это наш город! Или ты не согласен, Джек?

— Нам влетит, если кто-то узнает, — Джек все же взял из рук товарища маску.

— Обделался, — констатировал тот, скидывая с головы свой капюшон. — А еще сын мэра. Да ты вообще должен тут хозяином быть!

За спиной Эрика Эмили со свистом втянула воздух. Тот оглянулся — лицо ее было белым и омертвевшим, с безмолвно шевелящимися губами, а глаза неотрывно следили за парнем.

— Я не обделался, Хэнк, — возразил Джек, и тут до Эрика дошло.

На балконе дома Мэррилов, брызгая слюной ярости, стоял сейчас пятнадцатилетний отец Эмили — Хэнк Холлоуэй.

— Папа… — одними губами беззвучно произнесла она.

— Надевай маску, дебил! — Хэнк повернулся в сторону спальни, услышав, как в ванной затихла вода. — И прячемся! — он перегнулся через перила. — Эй, Лора, Келли! — шепотом позвал он. — Прячьтесь и снимайте шоу!

Дверь ванной скрипнула, и в спальне появилась Сара, завернутая в длинное полотенце, почти скрывшее живот, с волос ее капала вода. Сидящие в шкафу Джек и Хэнк не издавали ни звука, пока она проходила по комнате, села за туалетный столик и взяла в руки щетку, украшенную бусинами.

Она расчесывала волосы не так долго, но тут, по всей видимости, у девочек на улице лопнуло терпение — Эрик услышал, как одна из них громко зовет Хэнка по имени.

Сара насторожилась, взгляд ее метнулся на балкон. Медленно поднявшись, она тихо ступая, направилась туда. Все внимание ее было приковано к звуку на улице, и она не заметила, как позади нее открылись дверцы шкафа… Парни неслышно прошли по комнате и остановились почти за ее спиной.

— Кто здесь… — дрожащим голосом спросила Сара.

Хэнк дернул Джека за рукав — и они синхронно издали ужасающий рев. Испуганная Сара отскочила с диким криком, оборачиваясь и одновременно отшатываясь назад, и уперлась спиной в перила балкона.

— Кто вы? — отчаянно рыдая, закричала она. — Что вам нужно? Джонатан!!!

— Ну-ка посмотрим, что тут! — Хэнк протянул руку и сдернул с Сары полотенце.

Та закричала снова, прикрываясь руками, и тут Хэнк шагнул к ней и резко рявкнул, словно собака. На лестнице уже слышались поспешные шаги и испуганные крики Мэррила — но Сара, неловко повернувшись, взмахнула руками и перевалилась через невысокие перила. Раздался ужасающий крик — теперь уже стоящих внизу девчонок — а следом звук падения и страшный хруст.

Эрик бросился вперед и поспешно наклонился вниз — на тротуаре прямо под балконом лежала обнаженная Сара, и между ее ног растекалась почти черная в ночном мраке кровавая лужа. Возле ее тела стояли, всхлипывая, две девчонки лет по тринадцать, в одной из которых Эрик без труда узнал свою мать.

— Сара!!! — Мэррил с безумным лицом влетел в комнату и бросился на балкон.

Хэнк и Джек, чертыхнувшись, поспешно вскочили на перила и оттуда перебрались на толстые ветки клена, росшего у дома. Пока Мэррил, застывший с трясущимися у лица руками, смотрел вниз, те, прикрытые плащами и масками, уже спустились на землю. А вот девочки попали Джонатану на глаза.

— Вы… — безумным шепотом произнес он, указывая на них пальцем. — Я вас знаю…

— Хэнк, он меня увидел! — пропищала потерявшая голову Келли.

— Дура, бл… — рявкнул тот. — Бежим! Быстро!

Но Мэррил и не думал гнаться за ними. Шатаясь, словно пьяный, он спустился вниз. Сел на землю и, опустив голову, приложил, как прежде, ухо к животу, а следом и к груди Сары… Провел рукой по разбросанным по земле волосам… А затем откинул голову — и окрестности огласил такой душераздирающий крик, что Эмили, разплакавшись навзрыд, прижалась к Эрику, и рубашка его тут же промокла под ее лицом.

Пока Эрик утешал Эмили, внизу снова послышались голоса. На этот раз они были незнакомы ему и, обнимая все еще плачущую Эмили, он повел ее вниз.

Гостиная на этот раз была темна, но освещена парой тусклых светильников. На диване, с дрожащими руками и остановившимися глазами, сидел Джонатан Мэррил. Вокруг стояли несколько на этот раз взрослых людей, лица их были озабочены.

— Джонатан, — мягко сказал один из них, присев рядом, — давай попробуем решить эту проблему…

— Проблему? — тихим и безумно жутким оттого голосом произнес тот, повернувшись к говорившему: глаза его были пусты, словно он уже умер. — Ты называешь проблемой смерть моей жены, Маммил? Эти подонки убили Сару и нашего ребенка… а ты называешь это проблемой?

— Хорошо, мистер Мэррил, — из темноты вышел другой человек, на котором Эрик с удивлением увидел форму шерифа, — о какой сумме идет речь?

— Сумме? — лицо Мэррила выражало полнейшее непонимание.

— Сколько вы хотите, — произнесла стоящая у дверей с зажженной сигареткой нафуфыренная женщина, — чтобы произошедшее сегодня осталось в тайне?

Мэррил промолчал, хотя взгляд его в тот миг был красноречивее слов. Женщина заткнулась, а потом и вовсе покинула гостиную. Оставшиеся молчали еще какое-то время — никто так и не решился вновь начать беседу — а потом последовали за женщиной.

— Это же дедушка, — беспомощно прошептала Эмили, указывая на уходящего шерифа. — Пойдем за ним.

Когда Эрик и Эмили оказались на крыльце, там уже продолжалась явно начатая минутой раньше беседа. Вернее, безмолвный диалог — глаза Кевина Холлоуэя были красноречивее слов.

— Ты с ума сошла, Грейс? — оторопело пробормотал он. — Это же убийство…

— Он не хочет денег, Кевин! — яростно прошипела та, и супруг-мэр согласно поддакнул ей. — И он погубит нас всех! Если завтра сюда приедет отдел по расследованию — с нас всех тут полетят головы.

— Но он потерял жену… — прошептал Кевин. — Я тоже ращу Хэнка один.

— И поэтому тем более должен позаботиться о нем! — отрезала Грейс. — Думаешь, ты сохранишь место шерифа, если узнают, что ты воспитал убийцу? Боже, они ведь просто пошутили над этой шлюшкой… Просто пошутили, ведь они дети! А эта… — она скорчила гримаску и отряхнула пальцы, словно к ее безупречному маникюру прилипло что-то мерзкое. — Эта Сара… выпала сама.

— Кевин, мы должны защитить детей, — кивнул мэр, — Хэнку уже шестнадцать, вдруг его отправят в колонию? Никто не узнает, мы обставим это как самоубийство… А Дилан Шеттлер сделает все необходимые документы.

Видения зарябили и пропали, но Эрик успел заметить, как последний оплот справедливости — Кевин Холлоуэй — едва заметно кивнул. Эмили с красными глазами и опухшим носом отвернулась от крыльца и вдруг вскрикнула…

Эрик обернулся — посреди гостиной стоял Джонатан Мэррил. Тот, что преследовал их сегодня: в длинном плаще — Эрик понял, что это был плащ, в котором в ту ночь Хэнк убил Сару — и скрывающей лицо шляпе. Он поднял голову, и Эрик увидел на его шее страшные борозды, покрытые запекшейся кровью.

— Прости! — Эмили вдруг шагнула вперед и, пройдя пару футов, остановилась перед Мэррилом. — Пожалуйста, прости, я ведь не знала… А Бен знал, так? Ты показал ему тогда? Он возненавидел отца, а я не понимала почему… — она залилась слезами и опустилась на колени перед темной фигурой. — Если хочешь, забери мою жизнь… Забери, — она всхлипнула, — просто верни Бобби…

Она расплакалась сильнее, опустив голову на сложенные руки. Мэррил все стоял и смотрел на нее, пока Эрик не приблизился к нему.

— Мы расскажем всем, — кивнул он, глядя прямо в лицо шляпнику, — они узнают, как все было, обещаю. И мы вернем тебе Сару и Шэрил, твой дом никто не тронет.

Запах затхлости и смерти вдруг начал свежеть, будто в доме открыли окна. Лицо Мэррила посветлело на миг, и Эрик увидел наконец его глаза.

— Сара…

Голос его прозвучал живым, впервые за все время. Эрик обернулся — у окна стояла Сара Мэррил, в том самом длинном платье, и держала в руках крохотный сверток.

Мэррил улыбнулся — и плащ вместе с закрывавшей его шляпой исчез. Перед Эриком и плачущей Эмили стоял зрелый мужчина в рубашке с закатанными рукавами и серых брюках. Не взглянув больше на ребят, он прошел вперед и заключил Сару в объятия, а через миг фигуры растаяли в начинающем светлеть воздухе. Дымка рассыпалась в прах, а на месте, где стояла Сара…

— Бобби!!!

С безумным криком Эмили бросилась к лежащей на полу фигурке. Эрик подбежал следом, когда проснувшийся Бобби уже тер кулачками глаза.

— Где мы? — он удивленно посмотрел на Эмили. Эрик облегченно засмеялся.

— Поехали домой? — спросил он, и оба Холлоуэя согласно кивнули.

— Так… А ну давай мне это!

Бобби достал гирлянду из коробки, стоящей на коленях Бена, и придирчиво выбирал ей место. Время плавно катилось к Рождеству, и вчера именно Бобби озвучил идею украсить это место.

— Бобби, аккуратнее там! — Эмили с омелой в руках балансировала на табуретке.

— Вы видели статью Блэйк? — в десятый раз за вечер спросила у ребят Мэдисон, показывая на свежую газету.

— Да, миссис Данхилл! — хором со смехом ответили Бен, Эрик и Эмили.

— Она превзошла себя, правда? — старуха была очень довольна.

Эрик ее понимал. Несправедливость, случившаяся в этом доме, не давала ей жить последние сорок лет. Она любила Мэррилов и заплатила за это не только репутацией, но и жизнью своей сестры, погибшей в автокатастрофе вскоре после той трагедии. У машины отказали тормоза.

После увиденного в доме Мэррила вопросов у Эрика не осталось. Обезумевший от своего горя Мэррил пытался причинить своим обидчикам такую же боль. Мать Эмили и ее новорожденный сын были платой за потерю Джонатана.

Он больше не приходил — но потом мэр Маммил, заметая следы, решил снести дом Мэррила. Отчаявшийся шляпник пытался рассказать о своем горе — он пришел к Мэдисон, к журналистке Блэйк, и даже снова попытался похитить детей, чтобы хоть кто-то пришел в его дом… но все было тщетно.

Мэра Маммила уволили с должности, и он покинул город. Келли потихоньку поправлялась, но с должности главного врача клиники решила уйти. На момент смерти Сары Мэррил ей было всего тринадцать, и как же тяжело ей было жить с этим ужасом все эти годы.

Эрик добился эксгумации и захоронения Сары и Джонатана в одной могиле на территории кладбища. Особняк стараниями Блэйк был признан исторической ценностью города. Новым мэром были выделены деньги на ремонт, и теперь тут располагался музей Мэррилов. Нашлась тут и маленькая спаленка для новой смотрительницы музея. Мэдисон Данхилл с благодарностью примерила на себя эту роль.

— Эй, уважаемые психи! — раздался топот ног на ступеньках, и в дверном проеме показалась Стейси с картонным подносом, где располагались шесть стаканчиков с кофе.

— Чего это мы психи? — обиделся Бен, подавая Бобби вторую гирлянду.

— Вы за каким-то чертом украшаете музей, вы в курсе? — она поставила кофе на стол. — Бобби, твое какао справа.

— Пусть им тоже в этот праздник будет красиво, — не называя имен, сказала Мэдисон, но все — за исключением разве что Бобби — ее поняли. — Жаль только, снега нет. Как, впрочем, и много-много лет…

— Ну а ты? — Стейси поглядела на Эрика, стоящего под омелой. — Вернешься обратно в большой город?

— А вот это вряд ли, — Эрик хитро посмотрел на нее. — Думаю, найду чем заняться.

— Эрику предложили должность шерифа! — торжественно выдал его Бобби.

— Да ладно? — с сомнением посмотрела на него Стейси, подходя ближе. — Эта должность тебе не подходит.

— Я полицейский, — напомнил ей Эрик. — Могу быть шерифом.

— Как скажешь, — пожала плечами Стейси и добавила еле слышно. — Только постарайся не поддерживать местные традиции, слишком уж мало у меня доверия к шерифам.

— Это не про меня, — чуть улыбнулся Эрик. — Теперь в этом городе все будет иначе.

— Вы поглядите! — ахнула стоящая у окна Мэдисон. — Какая красота!

— Снег! — восторженно закричал Бобби, бросая гирлянду и стремглав сбегая вниз по ступенькам. За ним спустилась и Эмили.

— Эй, я вас обгоню! — засмеялся Бен, выбираясь кое-как из кресла с помощью Эрика и Стейси.

Снег валил хлопьями, каких Давен не видел уже несколько десятков лет. Мэдисон глядела в окно на веселящихся ребят, с которых наконец было снято проклятие старого шляпника.

— Спасибо тебе, Джонатан, — глядя на падающий снег, прошептала Мэдисон.

И за ее спиной, словно отвечая, тихо скрипнула дверь ванной комнаты…