Suum Cuique (джен)

— Тебе пора вернуться.

Три простых слова, но отчего-то именно их она не хотела сейчас слышать.

Вечер выдался прохладным, ночная сырость давила на город, кралась холодным туманом, беспокоила бродячих кошек, ворошивших мусорные баки за пабом. Единственный фонарь трещал и мигал желтым светом. Многоголосое мяуканье эхом отразилось от кирпичных стен: одна из кошек опрокинула бак с мусором, отскочила и неожиданно зашипела. В темноте переулка замелькали десятки любопытных мерцающих глаз. Кошки, оторвавшись от трапезы, на мягких лапах приближались к упавшему баку.

— Джон, опять твои кошки разбушевались. Говорил я, чтоб ты не оставлял им еду, — полный мужчина средних лет нарочито громко поставил на пол коробку с выпивкой. — Иди теперь, прогони их.

Джон, молодой парень, опасливо оглянулся. Он давно сдружился с кошачьими и, в отличие от своего напарника, ничего не имел против них, но хоровое шипение точно не могло сулить ничего хорошего.

Нервно сглотнув, он поплёлся к задней двери. Вооружившись шваброй, парень открыл дверь, готовый в любой момент отбить нападение. Но кошки, напуганные неожиданным скрипом двери, ринулись с места в разные стороны, визжа и хрипя от страха. Джон шумно выдохнул, осмотрелся... и тут же в испуге отпрянул назад.

Фонарь затрещал и погас. Пар изо рта вырывался рваными клочьями, ветер уносил его прочь.

Рядом с мусорным баком, опрокинутым и помятым, лежала выкатившаяся из него человеческая голова. И Джон, черт его побери, готов был поклясться, что шрам на ней ещё долго горел зелёным светом.

Она ещё раз потёрла лицо и уперлась руками в раковину. Покрасневшие глаза медленно сфокусировались на отражении. Судорожно выдохнув, девушка вновь ополоснула лицо. Она этого не хотела. Её не должны были найти.

— Но нашли, — собственный голос, охрипший и грубый, больше не вызывал эмоций, но смысл слов больно кольнул в сердце, погнав по всему телу мурашки страха.

Должно быть, она простояла так не одну минуту, слушая, как льётся из крана вода; по крайней мере, руки уже начали неметь, когда она услышала деликатный стук, вырвавший её из воспоминаний.

— Иду, — тряхнув головой, она устало посмотрела в зеркало.

Закинув в рот пару таблеток, она торопливо спрятала тубу в дорожную сумку, побросав туда же ванные принадлежности. Она поднялась на носочки и вслепую нашарила едва заметную нишу над зеркалом, обычно заставленную просроченными тюбиками с кремами и прочими вещами, которыми она не пользовалась. Нащупав, что искала, она твёрдо сжала в руке пистолет.

— Я должна.

Перекинув оружие в левую руку, она вытащила и проверила магазин. Она знала, сколько там патронов, но это было её маленькой традицией — каждый раз убеждаться в очевидном. Вернув магазин на место с заветным щелчком, она умело спрятала пистолет за ремень джинсов. Проверив, нет ли кого в комнате, девушка уверенно продолжила собирать свои пожитки.

Да, глок с полным магазином определённо добавлял ей уверенности.

За три дня до этого

Мужчина, опасливо озираясь и придерживая полы шелковой мантии, быстрым шагом пересек улицу, расцвеченную неоновым заревом всевозможных вывесок и оттого кажущуюся еще пустыннее. Обычно он старался ходить размеренно и с присущей его семье грациозностью, но сейчас ему хотелось лишь одного — поскорее пересечь открытое пространство, почему-то пугающее своей обыденностью.

— Дамблдоровы подштанники, — прошипел он, отвлекшись на проехавший мимо автомобиль и наступив в очередную лужу. Чертыхаясь, он плотнее закутался в мантию и, перехватив поудобнее трость, зашагал еще быстрее.

Он и сам не знал, зачем сюда аппарировал, но внутреннее чутьё и изрядная доля Феликс Фелицис вели его прямиком к тёмной улочке.

На секунду ему показалось, что за ним следят, что это ловушка, что зелье удачи вовсе не работает; но тут в двух шагах от него распахнулась деревянная дверь, до того скрытая в тени. Оттуда вышел коренастый человек, и, пока дверь не закрылась окончательно, Драко поспешил внутрь, благо легкие дезиллюминационные чары все ещё держались. Откинув дурные мысли, он смело шагнул в проем.

Душное помещение паба встретило его низкими потолками, слабым неровным освещением, запахом дешевого табака — и парой карих глаз, неверяще смотревших на него.

Он и сам опешил, слегка растерявшись и чуть не выронив трость, но быстро пришёл в себя:

— Грейнджер, давно не виделись.

— Мы уже закрыты, Малфой, — устало ответила она, справившись с секундным удивлением при виде незваного гостя.

Они пристально уставились друг на друга: она протирала стаканы за барной стойкой, а он сжимал и разжимал отцовскую трость. Никто так и не понял, кто из них проиграл эту битву взглядов, но Драко первым натужно улыбнулся и, примирительно подняв руки, аккуратно положил трость на засаленный стол.

Гермиона лишь пожала плечами, смотря, как он ловко вешает мантию на спинку стула и мысленно коря себя за то, что упустила момент, когда он успел её снять. Отставив чистый стакан, она отвернулась к стеллажу с бутылками.

— Я люблю скотч, — обворожительно ухмыльнулся Драко.

— Тут подают только пиво. Не нравится — проваливай и ищи другое место для отдыха.

Драко вздрогнул — перед ним со стуком оказалась пинта с пивом, плеснув пеной на его драгоценную трость. Но он промолчал и смело сделал большой глоток. О чем тут же пожалел:

— Мордред, Грейнджер, это же моча дементора, не говори, что магглы пьют эту гадость!

Девушка ничего не ответила, лишь стянула тряпку с плеча и принялась очищать стойку от остатков пива. Но бывшему слизеринцу показалось, что она усмехается.

Не спеша попивая пиво, он продолжил разглядывать Грейнджер, благо её это никак не смущало. Она вообще делала вид, что её не волнует его присутствие. Но он знал, куда смотреть, чтобы понять истинные мысли человека.

Пару часов назад, глотая зелье удачи, он не знал, к чему это приведёт, но такого точно не ожидал увидеть.

Сказать, что он был удивлён, увидев её здесь такую — не сказать ничего. Излишняя худоба и тёмные мешки под глазами делали её больше похожей на беглянку… даже больше, чем во времена, когда она таковой и являлась. От таких ассоциаций он поежился, но все же продолжил отмечать, что в ней изменилось. Грозная некогда копна волос была стянута в неаккуратный низкий хвост, крутые локоны превратились в неровно остриженные осветлённые пряди. Одежда явно не по размеру, пальцы чуть заметно дрожат. Гермиона словно прибавила лет пятнадцать, но даже это было не самым худшим.

— Мы закрыты, Малфой, так что если ты утолил жажду… — девушка указала на выход.

— Вообще-то я хотел с тобой поговорить, — он понятия не имел, о чем собирается разговаривать, но слова опередили мысли. — Тебе пора вернуться.

Девушка громко хмыкнула, но, прежде чем она успела возразить, Драко продолжил:

— Я серьёзно. В магмире такое творится! Поттер совсем неуправляем, Уизела почти не видно, и это, наверное, хорошо, но даже я признаю это странным. Министерство стоит на ушах… — по мере того, как его с каждым сказанным словом наполняло облегчение, лицо его собеседницы все заметнее каменело, становясь непроницаемым.

— Мне. Нет. Дела. До. Этого, — она смотрела прямо, говорила четко и сухо, но Драко заметил, как нервно она вцепилась в край столешницы.

— Гре… Гермиона… ты нужна им, — Драко наклонился так близко, как только позволял этикет. — Возможно, грядет очередная война. Ты — одна из немногих, кто знает, что этого нельзя допустить.

Он смотрел пристально и убедительно, насколько хватило у него умения. Рассчитывая на помощь зелья, он был уверен в эффекте своих слов, и потому ее ответ, прозвучавший в полной тишине, был для него как гром среди ясного неба:

— Я не вернусь, Малфой. Никогда. Не знаю, как ты меня нашел, но это наша последняя встреча. Уходи, — она чуть помедлила, сглатывая подступивший к горлу ком, и добавила: — Пожалуйста.

— Знаешь, Грейнджер, — ее фамилию он почти выплюнул, поднимаясь со стула и собирая свои вещи, — я всегда мечтал увидеть тебя в таком амплуа. Жалкая прислуга, хуже домового эльфа. Что ж, ты нашла место себе по достоинству.

Он был зол и раздосадован: зелье дало осечку, гордость его была задета, и очень хотелось отыграться. Обводя рукой помещение, он даже поморщился на последних словах, и вдруг сильный удар в нос заставил его пошатнуться. Ошалело проморгавшись, он машинально схватился за лицо, чувствуя, как по пальцам течет кровь. Грейнджер смотрела твёрдо, без малейшей тени жалости, и была готова нанести ещё удар.

Заливистый смех отразился от стен. Драко смеялся. Лицо у него было в крови, белоснежная сорочка тоже испачкалась, мантия, должно быть, порвалась ещё на улице, а трость воняла дешевым пивом. Но на миг он словно оказался не в этом душном пабе, где искал защиту от нависших над ним ужасов, а там, на третьем курсе, где его так по-маггловски отделала вредная заучка.

Она сделала это снова. Столько времени спустя.

— Грейнджер, — он невербально остановил кровь, — Малфои дважды не просят, так что больше ты меня не увидишь.

Резко крутанувшись на месте, он исчез, оставив за собой опрокинутый стул. Гулкий хлопок аппарации надрезал хрупкую струну самообладания Гермионы Грейнджер.

Подкосившиеся ноги уронили девушку на пол. Глядя сквозь трясущиеся пальцы, она перебирала обрывки информации, полученные от Малфоя: "Магмир в опасности... Что? Какая опасность? Рон куда-то пропал? Он жив? Гарри стал неуправляемым? Что это вообще значит?.."

Она нужна им?

— Но я больше не принадлежу миру магии!

По её щекам потекли слезы.

* * *

Драко медленно брёл по коридорам Малфой-менора. Этот день определённо выбил его из колеи. Зелье было последней надеждой, и теперь, потратив его на пустую встречу с, подумать только, пропавшей пару лет назад Грейнджер, он не знал что делать.

Гостиная встретила его огнём камина и мягким креслом. Устало сев, Драко подозвал эльфа:

— Донки, подай скотч.

Тихий хлопок оповестил, что приказ исполнен. Драко потянулся к бокалу, но его мягко остановили: женская рука ловко перехватила графин и унесла куда-то ему спину, затем его мягко обняли за плечи, и лишь после этого — вручили бокал. Он не любил, когда жена вела себя так — дерзко садилась на подлокотник дорогого кресла и вела задушевные беседы, даже если он был против; но теплота её объятий и молчаливая поддержка окончательно его разморили.

— Тяжёлый день? — мягко спросила Астория, откинув голову на плечо мужа.

— Тяжёлая встреча. Со старым… недругом, — Драко разом отпил большую часть напитка и вновь уставился на огонь. — Знаешь, некоторые мечты не должны сбываться.

— И вот однажды вы просыпаетесь в чулане...

— Да, однажды я там даже заблудился, — подождав, пока заливистый смех, доносящийся со всех сторон, не прекратился, молодой человек продолжил рассказывать о своём детстве.

Они сидели вдвоём на небольшом подиуме, вокруг летали зачарованные сферы, из которых то и дело раздавались то смех, то удивленные вздохи.

— И все же, Гарри, расскажите: что вы думаете о изменениях, произошедших в последнее время в магической Британии?

— Шерил, — Поттер наклонился чуть ближе к ведущей и с самым серьёзным выражением лица произнес: — Мне кажется, что самые главные изменения, которые интересуют ваших зрителей, уже произошли. Вы потрясающе выглядите!

Смущенная таким комплиментом, ведьма застенчиво улыбнулась, а при виде шальной улыбки Поттера и вовсе готова была упасть в обморок. Но тут она заметила режиссера, который жестами показывал на часы.

— Дамы и господа, — она перевела взгляд на одну из сфер, подплывших ближе всего к её лицу, и, мысленно молясь, чтобы румянец не был виден, продолжила: — Пришло время обновлять наши чары, а это значит, ждите нас совсем скоро, впереди все самое интересное! С вами была Шерил Квизби и наш обворожительный...

— Гарри Поттер, — последовав примеру ведущей, он также смотрел в сферу, парящую перед ним, и изо всех сил старался соответствовать титулу "обворожительного".

Три. Два. Один. И все сферы по мановению волшебной палочки мягко уплыли в дальнее помещение небольшой студии. Гарри никогда не переставал удивляться, насколько волшебный мир отставал от обычного, но даже он не мог не признать, что эти колдосферы, выглядящие один в один как мыльные пузыри, снимали просто прекрасно. А фоновый смех, зачарованно появляющийся тогда, когда нужно, вызывал в нем неподдельный интерес.

— Интересно, а для этого смеха специально записывали разных людей или это прямая трансляция из домов зрителей? — мистер Обворожительный улыбался во весь рот.

Выражение лица Шерил было весьма красноречивым: натянутая улыбка, дань уважения национальному герою и похитителю её немолодого сердца, соседствовала с изумленно вскинутыми бровями и растерянностью в глазах: неужели этот вопрос задавался всерьёз?

— Это специальное заклинание, его используют, когда учат детей разным звукам, глупенький.

Таким "глупеньким" Гарри не чувствах себя уже очень давно. Впрочем, от полного краха его спас режиссер, Деннис Криви.

— Гарри, все было просто отлично, с каждым разом все больше людей смотрят вечерние ведьмовести! — тараторил он так же, как и старший брат, мельком подумал Гарри. — Идем, колдосферы скоро зарядят, но ты ещё успеешь перекусить.

— Деннис, ты уверен, что все нормально? — отойдя на приличное расстояние, Поттер шёпотом поделился с Криви своими опасениями.

— Гарри! Да Шерил от тебя без ума, она даже перекрасилась ради интервью, кто-то ей шепнул, что тебе нравятся эффектные блондинки. Да что ты на меня так смотришь? Ну и что, что она ни разу не рассмеялась, тебе не обязательно не уметь шутить, чтобы иметь успех у женщин, — Криви явно намекал на шрам.

Секундная злость заставила сердце Гарри биться чаще, но он предпочёл промолчать, напоминая себе о том, что каждый по-своему справляется с горем.

* * *

Лучи неонового света прорезали густой табачный дым, громкая музыка, заполняющая собой каждую клетку тела, отзывалась эхом в рёбрах. Небольшое подвальное помещение было забито под завязку. Потные тела сплетались в хаотичном танце: здесь забывали обо всех бедах и проблемах. То тут, то там сновали люди, предлагающие "улететь без всякой магии".

В центре танцпола, не выпуская из цепких пальцев бутылку, змеей извивалась молодая девушка. Она танцевала бездумно и легко, вскидывала над собой руки, полностью отдаваясь танцу. Наслаждаясь чувством полёта.

От бесконечного "тунц-тунц-тунц" завтра, конечно же, будет болеть голова, но ощущение пустоты, поселившееся в чертогах её разума, уносило, возвышало над землёй, дарило небывалое спокойствие. Именно то, что нужно.

Сделав очередной глоток, она почувствовала легкое прикосновение. Столкнувшись с таким же пьяным взглядом черных глаз, она с легкостью впустила незнакомца в кольцо тонких рук, обнимая его за шею.

Гермиону Грейнджер ждала долгая ночь.

* * *

Гарри устало присел на кровать. День выдался слишком тяжёлый. Сначала трехчасовое интервью, в котором он старательно изображал идиота и всячески избегал разговоров о министерстве. Затем этот дурацкий прием, на котором пришлось произносить речь в честь открытия благотворительного фонда имени Джеймса и Лили Поттер. Нет, приём вышел весьма неплохим, да и цель была благородная, но все же Гарри к такому явно не привык.

Взъерошив волосы, он потянулся за палочкой, на миг задержав взгляд на фоторамке, стоявшей на прикроватной тумбе, снял очки и откинулся на подушки.

Он пытался привести мысли в порядок, но они вновь и вновь возвращались к колдофото. Думал ли он тогда, что все может так обернуться? Что их разбросает, словно и не было этих долгих лет дружбы? Нет, точно нет. Где-то в глубине души он хотел бы вернуться и вернуть все, что их объединяло. Особенно остро потеря ощущалась именно сегодня, на открытии, но он понимал, что так будет лучше.

— Ради общего блага. Нокс.

Прошептав заклинание, он отвернулся от проклятой фотографии, на которой в свете луны махали и улыбались трое молодых людей. Усталые, но безумно счастливые, они то и дело пытались обняться, но каждый раз от объятий их отделяла целая доля секунды, и они начинали вновь махать и улыбаться в вечной попытке сойтись.