Кто любит — живет (гет)

Ф’лар жутко раздражал Лессу. Его вечная самоуверенность и непрошибаемое спокойствие просто сводили ее с ума. Постоянно хотелось разозлить его, задеть за живое. И с упорством, достойным лучшего применения, Лесса пыталась достигнуть этой цели. Увы, Ф’лар лишь прищуривал янтарные глаза и снисходительно улыбался — как улыбаются шалостям неразумного ребенка. Лесса скрипела зубами и начинала обдумывать новый план.

Временами ей всё же удавалось его задеть — в его глазах вспыхивал гнев. Но увы — всё тут же пропадало, и Ф’лар возвращался к обычному насмешливому спокойствию. И в итоге выведенной из себя оказывалась она.

Масла в огонь добавляла его позиция равнодушной отрешенности. Лесса не могла понять, зачем надо было тратить столько усилий, притащить ее в Вейр, чтобы потом просто самоустраниться.

Но больше всего бесило то, что он привлекал ее. Ф’лар был красив, а его внутренняя сила завораживала. Лесса упорно отрицала это притяжение, не желая признаваться в нем даже себе.

* * *

Утром Лесса проснулась первой. Воспоминания о брачном полете заставили ее покраснеть и съежиться. Полная потеря контроля над собой пугала до дрожи. Но в то же время странным образом вызывала желание повторить.

Ф’лар крепко спал, и во сне его лицо было умиротворенным и безмятежным, отчего он выглядел совсем юным. Лесса невольно улыбнулась — таким он нравился ей гораздо больше, чем когда хмурился или надменно изгибал губы. Она протянула руку, чтобы отодвинуть с его лба непокорную прядь черных волос, но тут же отпрянула, рассердившись на саму себя. Она не должна испытывать нежность к этому самоуверенному всаднику! Теперь уже предводителю Вейра, ехидно подсказал внутренний голос. Лесса отмахнулась от него и решительно встала, удалившись в комнату с бассейном. Ей надо помыться, и это вовсе не бегство.

Пытаясь прогнать неуместные мысли и чувства, Лесса плескалась в бассейне дольше, чем обычно. Ф’лар ей совсем не нравился. Ни капельки.

«А мне Ф’лар нравится», — вдруг раздался в голове сонный голос Рамоты. Лесса чуть не захлебнулась от неожиданности и возмущения.

«Что? — невинно ответила Рамота. — Он станет хорошим предводителем».

Мнемент согласно заворчал. Лесса раздраженно фыркнула и принялась намыливаться еще усерднее. Не хватало только, чтобы драконы толкали ее в объятия всадника. Лесса решила держаться с ним так холодно, как только сможет.

Когда она вернулась в спальню, Ф’лар, уже полностью одетый, застегивал пояс. Она невольно залюбовалась его статной фигурой, но тут же одернула себя и поджала губы. Он явно был обескуражен столь недружелюбным приемом, и приветливая улыбка застыла на его губах, на мгновение сменившись растерянностью и недоумением, прежде чем он смог вернуть лицу обычное бесстрастное выражение. Ха! Лесса гордо вскинула подбородок. Если он рассчитывал, что теперь она станет милой и покорной, то глубоко заблуждался.

Что не помешало ей чуть позже втайне восхищаться Ф’ларом. Голос его звучал подобно удару колокола, когда он резко оборвал возмущение Р’гула:

— Теперь предводитель Вейра — я!

Ф’лар прямо-таки излучал энергию и нетерпеливое предвкушение. Его ожидание закончилось. Всадники смотрели на него с уважением и готовностью выполнить любое распоряжение. Даже Р’гул в конце концов смирился — неохотно и с ворчанием, но смирился. Да, Рамота была права: Ф’лар будет великолепным предводителем. Впрочем, Лесса в этом никогда и не сомневалась. Разве что не хотела признаваться себе. Поскольку Ф’лар по-прежнему ее раздражал. А еще больше ее раздражала собственная симпатия и восхищение.

Свое недовольство Лесса выплеснула на С’лела. Она бы издевалась над глупым стариком и дальше, но Ф’лар резко призвал ее к порядку. Лесса скрипнула зубами, однако подчинилась — в глубине души она понимала, что он прав, и это изрядно злило.

Чтобы отвлечься от противоречивых эмоций, которые уже начали утомлять (ну и потому что ей давно этого хотелось), когда Ф’лар отправился разбираться с недовольным лордами, Лесса пошла к Рамоте, чтобы предложить ей полетать.

Рамота с готовностью согласилась. Ей было любопытно, не терпелось попробовать крылья не только в брачном полете. Но в то же время она не видела в этом ничего необычного, словно летающая королева — абсолютно в порядке вещей. И это только еще больше укрепило уверенность Лессы в своей правоте. Королевы могут летать!

Рамота спрыгнула с карниза вейра и раскрыла громадные крылья, плавно заскользив в воздухе. У Лессы от восторга перехватило дыхание. Конечно, она уже летала на драконе. Но летать на чужом драконе, когда ты всего лишь пассажир позади всадника, совсем не то же самое, что на своем собственном. Лесса наслаждалась полетом, забыв обо всем на свете. Ровно до того момента, когда их увидел Ф’лар. И на нее накатило осознание последствий своей выходки.

В Вейр Лесса вернулась, ожидая сурового выговора и, возможно, даже наказания. Но она не раскаивалась ни в чем.

К ее огромному удивлению, Ф’лар встретил ее широкой улыбкой и заверением:

— Конечно, королевы могут летать. Для того им и даны крылья.

Лесса пораженно моргнула. И в этот момент раздражение и злость на него куда-то испарились, оставив вместо себя нежность и теплую благодарность. Все-таки, надо признать, Ф’лар всегда понимал ее, как никто.

Он был с ней терпелив и держался исключительно дружелюбно. С каждым днем броня Лессы трескалась всё больше. Тем не менее она не собиралась позволять Ф’лару это почувствовать. И чем сильнее таяло ее сердце, тем суровее она становилась внешне. Их связывают исключительно деловые отношения между предводителем и госпожой Вейра. Партнерские. И ничего больше.

* * *

Когда Лесса уже забыла про свое ребяческое желание вывести Ф’лара из себя, ей это неожиданно удалось. И повторять этот опыт не хотелось. Совсем.

Лессе уже было достаточно плохо после двух прыжков в Руат. Ее трясло от увиденного и вызванных этим суматошных мыслей. Но еще хуже стало, когда они с Рамотой приземлились, и она увидела, как к ней, широко шагая, идет Ф’лар — с перекошенным от бешенства лицом, похожий на грозовую тучу. Впервые Лесса испугалась его по-настоящему. А когда он начал ее трясти так, что откидывалась голова, ноги окончательно отказались держать, и Лесса повисла на его руках.

Гнев на лице Ф’лара тут же сменился тревогой, и, подхватив на руки, он унес ее в вейр, завернул в меховое одеяло и напоил горячим кла. Его искренняя забота заставила Лессу расслабиться и впервые по-настоящему доверить ему свои тревоги и страхи.

И только гораздо позже, окончательно успокоившись и почти засыпая, Лесса задумалась над вопросом: Ф’лар так разозлился из-за того, что она подвергла опасности Рамоту — единственную золотую королеву и надежду Перна? Или всё же он испугался и за нее, Лессу? Она осторожно приоткрыла глаза, глянув на Ф’лара из-под полуопущенных ресниц. Отголоски беспокойства на его лице смешивались с трепетной нежностью. А в янтарных глазах, обычно холодных и надменных, светилась самая настоящая любовь.

Лесса тут же снова закрыла глаза, почти не веря увиденному. Неужели Ф’лар в самом деле любил ее? Не просто ценил, как достойную госпожу Вейра и союзницу, а любил? Поверить в это хотелось так горячо, что становилось страшно.

* * *

С каждым днем Лесса училась преодолевать свой страх. Училась верить — и доверять Ф’лару. Под его руководством Вейр ожил, в нем забурлила жизнь и надежда. Люди получили настоящую цель. Лесса восхищалась его упорством, целеустремленностью, умом, силой. Но по-прежнему держала свои чувства при себе. Слишком сложно было преодолеть внутренний барьер, слишком долго Лесса жила, зная, что может положиться лишь на себя.

Ее тщательно возведенные бастионы рухнули в тот знаменательный день, когда Рамота отложила яйца.

— Я знал, что будет золотое! — произнес торжествующий голос Ф’лара над ухом, когда Лесса завороженно смотрела на кладку, стоя на площадке рождений.

Повинуясь порыву, она развернулась к нему и пылко ответила:

— Я верю, верю в тебя!

И когда глаза Ф’лара радостно вспыхнули, а лицо осветила широкая мальчишеская улыбка, делавшая его еще более привлекательным, Лесса поняла, что пропала. Окончательно и бесповоротно. Но, пожалуй, она была не против. Теперь не против.