Я буду твоим (сводником) (гет)

— Порядок, братишка? — спрашивает Нино.

Адриан плюхается на своё место и кладёт голову на сложенные на парте руки, пряча лицо.

— Я болван.

— Чего?

— Я узнал, кто нравится Ма…

Дверь снова открывается, и в класс заходят Алья и Маринетт, следом за ними — Натаниэль. Адриан замолкает. Девушки приветствуют их, занимая свои места. По крайней мере, Алья. Маринетт же кусает губу, поглядывая на Адриана поверх сумки, которую до сих пор не поставила на пол. У него в животе начинают порхать бабочки.

— Дотроеубродрин, — пищит она. Её щёки заливает яркий румянец. — Т-то есть, бодрое утро. Нет! Доброе. Доброе утро, Адриан!

Он улыбается, как и обычно, потому что её запинки, как всегда, очаровательны. Но ещё ему хочется треснуться головой о парту. Он и правда полный болван. Совершенно же очевидно, что ей нравится он. Она сама сказала ему — точнее, Коту Нуару, — что у неё заплетается язык, когда она говорит с тем, кто ей нравится. Она рассказала ему о несостоявшихся попытках признания.

Как он мог этого не замечать?

Как он мог принимать её слова за чистую монету, когда она утверждала, что ничего к нему не испытывает, или же говорила, что просто увлекается модой?

— Доброе утро, Маринетт, — тепло отвечает он, желая её приободрить. Он знает, сколько страданий невольно ей причиняет.

Румянец заливает её лицо с новой силой, а на губах появляется широкая мечтательная улыбка.

Прелестна. Она просто прелестна.

К их партам подходит Ким.

— Привет, Маринетт, — машет он в знак приветствия с оживлённой улыбкой. — Не хочешь…

— Нет, — выпаливает Адриан.

Все глаза устремляются на него.

Адриан вспыхивает, сползая вниз по стулу.

— Я, гм… Не обращайте на меня внимания. Просто мысли вслух.

— Ладно, — с улыбкой отмахивается от инцидента Ким. — Так вот, Маринетт, в эту пятницу выходит один фильм, и я…

Адриан упорно смотрит вперёд, пока Ким приглашает Маринетт на свидание. Его уши горят. Ему срочно нужно взять себя в руки. Он не в праве отказывать парням за неё, пускай даже ей и нравится именно он. Пускай даже он и есть тот болван, который навёл Кима на мысль за ней ухаживать. С другой стороны, Адриан не может не злорадствовать, когда слышит, что она вежливо отказывается от похода в кино.

Ему всё равно нужно срочно взять себя в руки.

* * *

Адриан занимается в библиотеке, когда нападает акума. Должно быть, кто-то разозлил библиотекаршу, потому что ученики ни с того ни с сего вдруг начинают превращаться в каменные статуи. Не теряя ни минуты, он перевоплощается и спасает зажатую в угол Маринетт, подхватывая её на руки и отрывая от земли. Она коротко вскрикивает.

— Кот Нуар. — Она окидывает его удивлённым взглядом синих глаз. — Что ты здесь делаешь?

— Это буквально моя работа, — ухмыляется он.

— Это я знаю, но как ты оказался здесь так…

В них едва не попадает луч света.

— А теперь нам пора бежать, — перебивает он, крепче прижимая её к себе, и устремляется к выходу. — Не волнуйся, я не дам тебе превратиться в статуэнеттку.

Она сдавленно смеётся, прижимаясь лицом к его груди, и он чувствует, как она расслабляется. Сердце ускоряет бег. При таких обстоятельствах вести себя профессионально куда сложнее. Он держит её, тёплую, нежную. Это отвлекает. Её дразнящий аромат окутывает его, словно дыхание весны. И он ей нравится. Он никогда не сможет об этом забыть. Этой прекрасной, потрясающей девушке нравится он.

Будет так уж плохо признать, что и она ему нравится?

Да, он поклялся, что его сердце всегда будет принадлежать Ледибаг. И он до сих пор любит напарницу, но его чувства к Маринетт от этого менее реальными не становятся. Они взывают к нему, учащая пульс и заставляя сердце пропускать удары. В их шёпоте слышится неопровержимая истина.

— По-моему, ты уже можешь меня опустить, — говорит Маринетт, когда они оказываются во дворе.

Он лишь прижимает её ещё крепче. Акума остался далеко позади. Ему нужно отпустить её, но руки отказываются повиноваться голосу разума.

— Гм, Кот?

Точно.

Он ставит её на ноги, сгибаясь в поклоне.

— Теперь ты в безопасности, Принцесса.

Она тихонько смеётся, и её глаза блестят, напоминая ему солнце и колокольчики.

— Благодарю.

— Что, даже не поцелуешь?

Слова вылетают у него изо рта, прежде чем он успевает их остановить.

Она моргает.

Он густо краснеет. Зачем он это сказал? Что с ним такое?

Она улыбается и подходит ближе.

— Спасибо, Кот Нуар. — Поднявшись на цыпочки, она целует его в щёку.

Его челюсть оказывается где-то на полу, а кожу покалывает там, куда коснулись её губы.

— А теперь иди останови акуму.

Его сердце бьётся в неровном, неуклюжем ритме.

— Д-да. Я пошёл.

Ох, он точно пропал.

* * *

— Получилось, — произносит Ледибаг, выставляя кулак.

Он ударяет по нему своим, как у них заведено. Их талисманы пищат.

— Мне пора, — говорит она.

— Подожди.

Она вопросительно поднимает брови. Разумеется, ровно в этот момент он понимает, что не имеет ни малейшего понятия, что хочет сказать.

— Кот, мне правда по…

— Знаю-знаю. Прости. Просто…

В её взгляд закрадывается толика беспокойства.

— Что? Что-то случилось?

Он оглядывает её лицо: маску, глаза, губы. Так знакома, так похожа. Его до сих пор поражает, насколько Ледибаг и Маринетт напоминают друг друга.

Она наклоняет голову.

— В чём дело?

— Мне кое-кто нравится.

— О. — Она, кажется, удивлена. То, как она морщит нос, — тоже реакция не из приятных. — Понятно.

— В смысле, ты всегда будешь моей леди, но ты… ты ведь не отвечаешь мне взаимностью, верно?

— Верно.

— Верно, — повторяет он. Это не должно бы уже причинять ему столько боли, однако слышать её отказ до сих пор всё равно что получить пулю в сердце. — Значит, это к лучшему.

— Если ты так считаешь. В смысле, это кажется немного внезапным. Всего два дня назад ты клялся мне в вечной любви.

— Ты обвиняешь меня в непостоянстве? — поджимает губы он.

— Нет. Всего лишь перечисляю факты.

— Чтобы ты знала, Ма… она моя хорошая подруга. И чувства к ней у меня появились уже давно. Я просто не осознавал этого до тех пор, пока не решил побыть её тайным сводником.

Секундная пауза.

— Погоди, что?

— Что?

Талисманы издают очередной сигнал.

Они оба не обращают на него никакого внимания.

— Ты… ты сказал, что был её тайным сводником?

Он потирает шею, заливаясь румянцем.

— Да. Я, эм, хотел, чтобы она была счастлива, понимаешь? Она была очень расстроена из-за парня, который ей нравится, так что я подумал, что мог бы ей помочь. Оказалось, что парень, который ей нравится, — это я.

Ледибаг издаёт странный, сдавленный звук. Кажется, что она задыхается.

— С тобой всё хорошо? — обеспокоенно спрашивает он.

Её глаза размером с блюдца, и она нетвёрдо стоит на ногах.

— Адриан?

Он цепенеет от макушки до пяток.

— Это ты, ведь так? — Пошатываясь, она всё же делает шаг вперёд. — Ты Адриан.

— Н-нет, я…

— Боже мой! — Она в панике машет руками, будто танцуя, дотрагиваясь до щёк и головы. — Ты Адри…

Он подаётся вперёд, затыкая ей рот рукой. Её глаза чуть не вываливаются из орбит.

— Прости, — говорит он. — Просто не хотелось бы, чтобы ты оповестила об этом весь Париж.

Она лишь моргает.

— Я могу уже убрать руку?

Кивок.

Он потихоньку отнимает руку от её лица.

Она выдыхает и заливается румянцем почти под цвет своего костюма.

— Как ты узнала, кто я? — спрашивает он.

Из неё вырывается полуистерический смешок.

— Что такое? — Он несколько оскорблён. Неужели это было настолько очевидно?

— Кот, ты был моим тайным сводником.

Его челюсть отвисает.

— Постой…

Их талисманы издают последний сигнал. Ни он, ни она не предпринимают попытки убежать. Они уже скрыты от посторонних глаз, так что они просто стоят, глядя друг на друга, пока их костюмы исчезают в разноцветных искрах. Она кусает губу, застенчиво улыбаясь. Те же хвостики, те же усыпанные веснушками щёки, те же синие глаза.

Маринетт. Разумеется, Ледибаг — это Маринетт. Разумеется, он влюбился в эту потрясающую девушку дважды.

— Эм, привет, — произносит она.

— Привет.

Она краснеет ещё гуще, заправляя за ухо выбившийся локон.

Прелестна. Она просто…

— Наконец-то! — восклицает Плагг. — Я уж думал, эта мелодрама никогда не закончится. Эй, малец, где мой сыр?

— Плагг, — отчитывает его Тикки. — Ты разве не видишь, какой это важный для них момент?

— И что? Он не перестанет быть важным после того, как мне дадут мой сыр.

Адриан прикладывает ладони к горящему лицу. Ну и позорище. К счастью, Тикки утаскивает Плагга за собой, когда квами получают, чем подкрепиться, оставляя их наедине.

— Прости за это, — бормочет Адриан. — Плагг — это… Плагг.

— Это я уже поняла, — смеётся она.

Они смотрят друг на друга. Его сердце бьётся всё быстрее и быстрее. Ему кажется, что всё в нём трепещет и поёт, заставляя его сократить разделяющее их расстояние. Что он и делает. Она облизывает губы и отклоняет голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Аромат весенних цветов, который ощущается не так явно, когда его чувства не обострены магией талисмана, подталкивает его совершить последний шаг. Их пальцы соприкасаются.

— Ты мне очень нравишься, — тихо произносит он.

Она снова вспыхивает.

— Ты мне тоже очень нравишься.

Поддавшись приступу неуверенности, он ищет ответа в её глазах.

— Так, значит, это ничего не меняет?

— О чём ты говоришь?

— О себе. О том, что я — Кот Нуар.

— Ох, Адриан, нет. — Она проводит по его щеке большим пальцем — ровно там, где должна была бы заканчиваться чёрная маска. — Это совершенно ничего не меняет. На самом деле я… Я даже рада.

— Рада?

Она прячет лицо, опуская голову; её румянец становится багряным.

— Думаю, ты уже давненько мне нравился. В смысле, Кот Нуар. Я просто… не хотела этого признавать.

— О.

Она украдкой бросает на него взгляд из-под ресниц. Это чертовски очаровательно, и он не может удержаться от того, чтобы прислонить свой лоб к её. Их дыхание сливается воедино. Его сердце колотится, и он легонько трётся о неё носом, не разрывая зрительного контакта.

— Могу я поцеловать тебя? — шепчет он.

Она кивает.

Наклонив голову, он касается её губ своими — нежно, ласково. Они какое-то время остаются в таком положении, а потом отстраняются.

— Похоже, бог действительно любит троицу, — замечает он.

— В смысле?

— Я не помню два первых наших поцелуя.

Она против воли улыбается.

— Дурак.

Широченная улыбка не сходит с его лица, даже когда она целует его снова, притягивая в свои объятия. Это его более чем устраивает.