Кто убил Лили Кэндал?

Лэйн Хантер всегда знала, чего хочет. И шла к цели.

Стать ведущим онкологом с мировым именем было тяжело, и то, что ей удалось этого достичь всего за двадцать лет, не только указывало на талант, но и многое говорило о её характере.

Лили Кэндал не была особенной — просто одной из сотен пациентов, что проходили через руки Лэйн. Не лучше и не хуже других, всего лишь одна из раковых больных. Было ли Лэйн жалко девушку? Нет.

Она вообще не понимала, зачем другие так близко к сердцу принимают проблемы чужих людей. Как врач Лэйн старалась помочь, подобрать оптимальный курс лечения — и искренне радовалась, когда смертельно больные вставали и на своих ногах уходили домой. Но когда они умирали — её это не трогало. Просто статистика — всех не спасти.

Она работала со многими; были и полные бездарности, и неопытные интерны, и хорошие специалисты, и даже светила медицины, и все они неизменно поражали её вовлечённостью. Даже Конрад — один из лучших врачей, что она встречала, с редким даром диагноста, студент, учить которого было в радость и который мог бы всего за пять лет стать главой отделения… Позволял себе привязываться к пациентам, рисковал ради них своим будущим и близко к сердцу принимал неудачи.

Конечно же, она всегда была добра и внимательна к пациентам, не забывала успокоительно улыбаться, держала за руку в жесте поддержки, терпеливо объясняла ситуацию и стоически сносила истерики, но стоило попрощаться — она мгновенно забывала о них.

Лэйн хотела признания, уважения и — денег.

И она добилась этого каторжным трудом, бессонными ночами и отказом от жизни, став той Лэйн Хантер, на приём к которой мечтает попасть каждый онкобольной!

Так кто же убил Лили Кэндал?

С самого начала Лэйн предпочитала разделять работу в Честейн и своей клинике. Многие анализы и исследования проводились в лабораториях Честейн, однако Лэйн скрупулёзно отслеживала, чтобы после этого они исчезали с серверов больницы. Агрессивная химия далеко не всеми одобрялась, и Лэйн не собиралась оправдываться перед не имеющими отношения к её медицинской практике людьми, доказывая, что её метод работал. Доказательством служили сами больные — стойкие ремиссии подтверждали её правоту лучше любых слов. В конце концов, её пациенты были согласны с её методами, а только это и имело значение.

Когда Лэйн позвонила коллега с просьбой предоставить всю историю болезни Кэндал, стало очевидно, что предпринимаемых для защиты конфиденциальности шагов недостаточно. Лэйн приложила немало сил, чтобы утолить неуместное любопытство Ник, не поленилась подобрать правильные слова для Конрада, но неугомонная парочка не отступилась, они продолжили копать, настроили Кэндал против продолжения химии и даже уговорили её сменить лечащего врача. Лэйн не могла допустить, чтобы какая-то медсестра и ординатор третьего года — пусть даже она и была его наставником — разрушили её репутацию!

И она была готова действовать.

— Сестра Невин? Мы начали не с того, и это моя вина.

Слова лились легко, хотя извиняться было неприятно.

Ник Невин была занозой. Лэйн слишком расслабилась и ошиблась — недооценила угрозу. Безболезненно удалить занозу не удалось, она загноилась — подозрительность Ник лишь выросла после попыток Лэйн исправить ситуацию. И теперь требовалось действовать радикально — хирургическим путём удалить заражённую плоть, ведь гангрена может убить, и лучше лишиться части тела…

Лэйн удручённо улыбнулась:

— Я зря отстранила тебя от лечения Лили, ведь ты одна из лучших медсестёр…

Глаза Ник оставались настороженными, но услышать комплимент от доктора Хантер — для любой медсестры это было подарком.

— Уверена, ты сможешь лучше всех позаботиться о Лили.

— Спасибо, доктор Хантер, — неуверенно улыбнулась Ник.

— Тебе спасибо.

Глядя в спину спешащей к любимой пациентке Ник, Лэйн не испытывала никаких эмоций. Всё было решено и шло к логическому завершению. Лили Кэндал умирала от лейкемии, Ник Невин старалась помочь, а доктор Хантер умывала руки, ведь пациент пренебрег её рекомендациями, когда отказался проходить назначенный курс химии.