Миссис Снейп (гет)

В свои двадцать четыре миссис Снейп полностью седая. Ужасы войны, пытки, гибель близких и друзей оставили на ней неизгладимый отпечаток, который не скрыть никакими зельями и заклинаниями. Глядя на себя в зеркало, она смутно вспоминала себя семь лет назад, ещё не сломленную и совсем юную, не успевшую как следует узнать, что такое война. Она хмуро изучала острые скулы, бледные губы, которые, казалось, разучились улыбаться, непонятного цвета глаза, пострадавшие от тёмного заклинания, и седые волосы, смотревшиеся на фоне её молодого лица странно и ни к месту. Первое время она пыталась закрашивать седину, но потом сдалась, когда заметила, что краска сходит чуть ли не от прикосновения или дуновения ветра. Её муж, Северус, лишь пожал плечами и сказал тогда:

— Тебе не стоит так из-за этого переживать. Мне всё равно, какого цвета у тебя волосы, но если тебе так плохо с сединой, можешь купить парик.

Парик она отказалась покупать. Она и сама не смогла объяснить себе, в чём была причина. Может, в чувстве, что париком она покажет всем, как сильно она страдает от своей особенности. Или дело было в том, что даже на седую муж продолжал смотреть как на единственно желанную женщину во всём мире. Именно поэтому в свои двадцать четыре седая миссис Снейп смирилась с новыми особенностями своей внешности и перестала предпринимать попытки обмануть всех и в том числе себя.

Миссис Снейп прекрасно знала, как относятся к ним в магическом сообществе. В те моменты, когда она шла рядом с мужем по Косому переулку или заходила в зал Министерства, где ежегодно проводился приём по случаю окончания войны, все тут же обращали на них внимание. Глядя на миссис Снейп, каждый задавался вопросом, как такому ублюдку, как Северус Снейп, могло достаться такое сокровище. Многие её уважали, памятуя о вкладе в победы и научных достижениях в области колдомедицины, но в то же время презирали из-за выбора супруга. Это было неудивительно. Пусть и оправданный, Северус Снейп у всех ассоциировался с Пожирателем смерти, бывшим директором Хогвартса, который допускал пытки и наказания учеников, и, конечно же, убийцей Альбуса Дамблдора. Гарри Поттер, рьяно защищавший на судебных слушаниях бывшего профессора, игнорировал Северуса Снейпа, так и не смирившись с тем, что увидел в воспоминаниях профессора в ночь битвы. Профессора Хогвартса, бывшие коллеги, проклинали Северуса за тот год, что он провёл в кресле директора, и лишь мадам Помфри поддерживала с ним общение, зная очень многое о нём. О, она многое могла рассказать, и тогда бы многие пожалели о своём презрении в сторону Снейпа, но, увы, Северус не желал, чтобы кто-то знал подробности его шпионской деятельности.

Северус Снейп любил свою жену, хотя и никогда ей об этом не говорил. Он не дарил ей подарков и цветов, не звал на свидания и не устраивал сюрпризы. Они редко обнимались, и только в супружеской спальне, охваченные страстью и желанием, они жадно припадали друг другу, стараясь навеки слиться в одно целое. У обоих были шрамы, бесконечные шрамы, белыми паутинками украшающие их тела. На спине миссис Снейп ярко выделялись красные рубцы — напоминания о войне. Оба помнили, как она получила эти отметины. Увы, она не смогла избежать возвращения в захваченный Пожирателями Хогвартс. Не будучи чистокровной, она тут же стала мишенью и тренажёром для чистокровных учеников. Однажды, в бессильной ярости, она попыталась пробить голову Амикусу Кэрроу тяжёлым подсвечником, но от скудного питания она обессилила. Взъярённый Кэрроу, схватив неудавшуюся убийцу за волосы, потащил её к директору.

— Эта дрянь пыталась меня убить, — злобно выплюнул он, со всей силы толкая девочку. Та упала на колени, но подняться уже не смогла — силы её покинули. — Сделай с ней что-нибудь, Снейп.

— Хорошо, — бесстрастно ответил директор, даже не взглянув на неё, — отведи её в подземелье и запри на сутки. Может, общество крыс и отсутствие еды научат её манерам.

— Так не пойдёт, — Кэрроу подошёл к столу и наклонился, нависнув над Снейпом. — Я хочу, чтобы ты её наказал нормально. Я слышал, у тебя в арсенале есть чудесное заклинание плети. Буду рад, если ты продемонстрируешь мне его.

— У меня нет на это времени, — жёстко отрезал Снейп, мысленно молясь, чтобы Кэрроу отстал. — Если тебя не устраивают сутки, можешь заставить перемыть её все котлы после уроков зельеварения.

— Или, — в глазах Кэрроу зажглись опасные огоньки, — ты позволишь мне её взять себе. В качестве игрушки, — он хрипло засмеялся.

Девочка на полу вздрогнула и вскинула голову. В её глазах заплескался океаном ужас, и от этого что-то больно защемило в груди Снейпа. Он должен был защищать каждого ученика, будучи директором, не давать их в обиду и не допускать подобных ситуаций. Но он не мог. Не мог ничем ей помочь.

— Ну уж нет, — презрительно скривил он губы, — не хватало, чтобы чистокровный волшебник пачкался о грязнокровку. Тёмный лорд это не оценит.

Он медленно поднялся из-за стола и подошёл к студентке.

— Плеть, говоришь, — медленно протянул он, доставая палочку из кармана мантии.

Кэрроу довольно хмыкнул. Чувствуя, как отвращение к себе пронзает каждую излучину его души, Снейп сорвал мантию с девушки и порвал рубашку. Он услышал её вскрик и заметил, как она обхватила себя руками, чтобы удержать на груди то, что осталось от одежды.

— Ну же, начинай! — нетерпеливо поторопил его Кэрроу. Глаза его лихорадочно горели и пожирали взглядом полуобнажённую девушку.

Раздалось тихое шипение, и из палочки Снейпа появилась длинная тонкая плеть.

— Сколько? — спросил Снейп.

— Давай восемнадцать.

Снейп кивнул и нанёс первый удар. Пронзительный девичий крик заложил уши. Бледная кожа с выступающими позвонками вмиг окрасилась кровью. Каждый удар сопровождался криком — высоким и отчаянным, словно девушка пыталась докричаться до небес в мольбе послать на мучителя кару. Но небеса были глухи, а Снейп продолжал хлестать несчастную плетью. Наконец, он нанёс восемнадцатый удар, и плеть с тихим шипением исчезла.

— Ты свободен, — обратился Снейп к Кэрроу, — а мне ещё нужно с ней поговорить.

Кэрроу хотел было возразить, но взгляд директора заставил его убраться. Наложив запирающие чары на камин и двери, Снейп подошёл к девочке и опустился рядом на колени. Та, уткнувшись лицом в колени, рыдала, и её хрупкие плечи сотрясались, а пальцы судорожно сжимали подол юбки. Снейп осторожно коснулся её плеча, и та резко вскинула голову. Они долго молча смотрели друг на друга. Неожиданно она произнесла, облизнув пересохшие губы, сорванным голосом:

— Спасибо вам.

Снейп опешил. Он решил, что девочка просто тронулась умом от боли, но всё же спросил, хрипло и сбивчиво:

— За что ты меня благодаришь?

— За то, что спасли, — тихо ответила девочка, отводя глаза.

— Спас? — горько засмеялся Снейп. — Не думал, что ты мазохистка…

— Вы спасли меня от Кэрроу, — резко перебила его девочка. — Уж лучше плеть, чем участь игрушки Кэрроу. Какую бы игру вы не вели, профессор, — она пристально посмотрела ему в глаза, — я вам благодарна.

Она никогда не упрекала его за то наказание. А он, страдая от чувства вины, целовал каждый сантиметр оставшихся рубцов, которые даже спустя годы не бледнели, будто их нанесли несколько дней назад.

Миссис Снейп часто вспоминала, как через месяц после победы столкнулась с Северусом в Косом переулке. Они долго смотрели друг на друга и не могли понять, что их держит и не даёт продолжать свой путь. В итоге они оказались у Снейпа дома. Бутылка огневиски, распитая на двоих, а после вино сделали своё дело. Спотыкаясь, они с трудом добрались до его кровати. Пока она медленно пыталась расстегнуть его сюртук и рубашку, он порвал её платье, но она даже не стала возмущаться. Жаркие поцелуи и медленные ласки завели её, и лишь когда он навис над ней и требовательно раздвинул её ноги, она неожиданно вздрогнула и напряглась. Из глаз брызнули слёзы, и это отрезвило Снейпа. Он резко поднялся и, починив её платье и положив на кровать, отошёл к окну, встав спиной к кровати.

Было тихо. Он услышал тихий шорох ткани и чётко представил, как платье скрывает её молодое стройное тело. Послышались шаги, и он был готов к звуку открывающейся двери, как чьи-то ладони легла на его плечи, а лоб уткнулся в спину.

— Прости, — раздался тихий хриплый голос. — Прости.

— За что? — также тихо спросил он, горько ухмыляясь.

Ответа не последовало. Они долго так стояли, пока девушка не заставила его развернуться к себе лицом. С удивлением он отметил, что она всё ещё была обнажена. Она слегка покраснела и отводила взгляд в сторону, и будь они совсем в других обстоятельствах, он бы рассмеялся над её застенчивостью и подколол бы — незлобно, конечно.

— Послушай, — тихо произнёс он, не отводя взгляда от неё. — Я понимаю всё. Не бойся обидеть меня заслуженным презрением и отвращением.

— Заткнись, — тихо перебила она. — И никогда больше мне такого не говори.

Он замолчал, внимательно изучая её лицо. Он определённо не понимал, что происходит, и надеялся, что сейчас она всё объяснит.

— Ты навис надо мной, — тихо прошептала она. — И я на миг снова почувствовала себя на войне, — она тихо всхлипнула.

Неожиданно он вспомнил, что во время битвы её завалило камнями. Спасло её только чудо, и камни не раздавили её, но много часов она пролежала в темноте, без возможности пошевелиться.

— Я понял, — прошептал он ей прямо в губы.

* * *

В светлом кабинете было трое: Гарри Поттер, Рон Уизли и пожилой мужчина, одетый в халат врача. Он хмуро листал записи и качал головой.

— Ну что? — нетерпеливо поинтересовался Рон. Под его глазами залегли тени от бессонных ночей. — Есть шансы?

— Увы, — покачал головой врач, — мисс Грейнджер находится в коме. Прошло уже семь лет, и нет никаких изменений. Думаю, что она давно уже не с нами, не в этом мире. И, боюсь, у нас остаётся единственный выход…

Гарри побледнел. Он сразу же понял, что хотел сказать врач. Рон же с минуту недоумевающе переводил взгляд с Гарри на врача.

— Что вы хотите сказать? — он растерянно улыбнулся, предчувствуя нечто ужасное. — Что вы имеете в виду?

— Мистер Уизли, мне очень жаль, — в глазах врача стояли слёзы. — Мы не видим смысла поддерживать мисс Грейнджер…

Рон не стал дослушивать. Он вскочил, и стул с грохотом упал на пол. Бормоча что-то бессвязное, Уизли бросился прочь из кабинета. Он пробежал по коридору, к дальней двери. Рванув её на себя, Рон забежал в палату. Медсёстры, окружившие кровать, испуганно дёрнулись и обернулись.

— Не смейте, — выдохнул Рон, — не смейте её убивать! — закричал он, расталкивая медсестёр и бросаясь на колени возле кровати.

— Мистер Уизли, — одна из медсестёр положила руку ему на плечо, — нам очень жаль, мистер Уизли… Мисс Грейнджер умерла.

Рон завыл и уткнулся лицом в кровать, на котором лежало тело Гермионы Грейнджер.

* * *

Однажды миссис Снейп проснулась и, подойдя к зеркалу, увидела, что её волосы снова каштановые. Глаза, которые столько лет от тёмного заклятия была мутного грязного оттенка, снова стали тёмно-карими. Кожа на лице разгладилась, исчезли морщинки, а губы заалели. Смертельная бледность исчезла.

— Северус! — взволнованно вскрикнула Гермиона. — Северус, посмотри на меня.

Она обернулась к кровати, на которой лежал её муж. Он сонно потёр глаза и взглянул на жену.

— Поздравляю, миссис Снейп, — тихо произнёс он, — теперь вы точно умерли.

Гермиона счастливо засмеялась и, бросив ещё один взгляд в зеркало, вернулась в кровать к своему мужу. Мужу, который погиб в день битвы за Хогвартс.