Письмо (джен)

Шершавая бумага под рукой недвусмысленно намекала на то, что я не сплю. Или сплю. Вроде нет? Может, ущипнуть?

Ай, всё, точно не сплю. Значит, письмо настоящее?

Я, черт возьми, маг. Или магиня? Да какая разница — я могу колдовать, и меня ждут в Хогвартсе! Да-а-а!

Сова на шкафу ухнула, словно насмехаясь над моими радостными воплями и прыжками по квартире. Интересно, это теперь моя сова?

Когда радость поутихла, я не удержалась от того, чтобы сфотографировать и сову, и письмо, и свою довольную моську. Никто, конечно, не поверит, благо сейчас в интернете можно найти все, но я-то буду знать, что это правда! А остальное не важно.

"Так-так-так, госпожа магиня... А колдовать-то вы умеете?" — поинтересовалась я сама у себя и вздохнула. Ничего необычного в моей жизни не случалось. Ну, вот совсем. Может, в Хогвартсе ошиблись?

Сова на шкафу возмущенно ухнула, мол, не сомневайся в моей работе, я таких первокурсников по сто раз на дню вижу! Ладно, милая, будем вспоминать...

Под водой не дышу, по воздуху не хожу, мысли чужие не читаю — скукота. Да и вообще живу обычной жизнью, разве что мерзну постоянно... Но не может же это быть моей магией? От нее вред один только тогда.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Подруга снова разругалась с парнем и теперь всхлипывала мне в трубку. Ох, ну как обычно...

Разговор затянулся на час, если не на все полтора, но к концу всхлипы сменились смехом, так что я была спокойна. Поплотнее запахнув края пледа, я вновь вернулась к мыслям о магии. Что же во мне особенного?..

Застигнутая врасплох пришедшей мыслью, я аж подскочила. Погодите-ка, я ведь часто мерзну во время таких разговоров! Может, я так потихоньку колдую, а расплачиваюсь своим теплом?! Блин, и не проверить же.

Так, а если наоборот, я буду не отдавать, а собирать? Что там у меня больше всего мерзнет — пальцы? Я цапнула письмо в руки и сосредоточилась на кончиках пальцев. Зажмурилась, пытаясь передать тепло к рукам.

Давай, давай! Вот письмо, значит, я маг, значит, все получится! Руки нестерпимо запекло, а письмо в руках вспыхнуло пламенем. Пара секунд, и от него остался только пепел.

"Я маг! И я маг без письма", — сконфуженно резюмировала я. Хорошо хоть, что сфоткала его. Сова спрятала голову под крыло, явно изображая фейспалм. Да, твоя новая хозяйка на редкость неудачливая.

Зато со мной скучно не бывает!

Маша-растеряша — это прямо про меня, ага. Нет, ну надо же было палочку забыть! Ну, как так-то? Но где наша не пропадала, чего-нибудь придумаем.

А вообще начиналось все прекрасно. Открываю я глаза на незнакомой кровати, рядом девица непонятная сообщает, что я уснула в поезде, но меня не стали будить, а сейчас нам надо поторопиться на распределение.

Подскочила я знатно. Это ж чуть все самое интересное не проспала!

Шляпа на голову, Когтевран рулит, новые знакомства, искорки то тут, то там вспыхивающей магии у таких же новичков, как и я. Знакомство со старостой.... И дурацкое отсутствие палочки! Нет, забыть самое главное могла только я!

Когда я, смущенная, дошла до профессора Флитвика — нашего декана, он только улыбнулся и посоветовал найти что-нибудь другое. А еще, по большому секрету, сказал, что я не одна такая забывчивая. То-то я удивлялась, когда мои соседки по комнате махали ручками, шляпками и даже пытались рисовать в воздухе косметикой! Кому что, да...

Слегка озадаченная, я заскочила в комнату за своей сумкой и направилась на улицу. Негоже перед остальными махать всякими штучками. "А вдруг попаду? Или заколдую?" — мысленно хихикнула я.

Ярко светило солнышко, я забралась поближе к теплицам — слава богу, когда-то подробно изучала карту Хогвартса, помню не все, но пригодилось же!

Так-так-так. Чем я там могу заменить палочку, чтобы и суть мою отражало, и выглядело прилично? Посмотрим, что есть в сумке.

Одежда не подойдет, что я, в одном и том же ходить буду? Расческа, зеркальце, украшения... Ага, может что из побрякушек сойдет?

Я повертела в руках все подвески, кольца, сережки, коих у меня было много. Пыталась влить в них капельку своей магии, но те молчали как партизаны. Эх, ищем дальше.

Блокнот — нет, карандаш — нет, телефон, слава богу, тоже, книжка... часы... Спальник — нет, спички — конечно, нет; ножик... Зачем я вообще это взяла? Не в поход ведь собиралась. Но нож штука полезная, да. Сумка кончилась внезапно. А магическая вещь так и не нашлась.

Я грешным делом хотела уже попробовать пообрывать веточек с деревьев и попытаться создать что-то свое, благо вокруг теплицы стояли знакомые березки, дубы, ели, и даже сакура где-то виднелась.

Но тут мне на плечо рухнула, иначе я не могу это назвать, моя сова. Я, собственно, рухнула вместе с ней, потому что как-то не ожидала, что на меня кто-то покусится. Хорошо хоть сидела и падать было недалеко.

Сова возмущенно ухнула, перебралась ко мне на грудь, больно царапая когтями.

— Чего тебе? — я поморщилась, пытаясь встать, но передумала, когда сова начала перебираться выше к плечу, царапаясь. Ну на фиг, лучше полежу. — Есть идеи, где достать мне замену палочки?

— Уху, — янтарный глаз хитро сощурился.

— Ну и я "уху", а палочки-то нет, — пожаловалась я. — И вообще, чего ты у меня безымянная? Хочешь быть Буклей? — припомнила я имя совы Гарри.

— Уху!

— Нет так нет, не горячись! Олей, Звездочкой, Бурей? Может, Кассандрой? Нет, бред какой-то. Хочешь быть Ночью? — сова радостно хлопнула крыльями, поднимая в воздух весь мелкий сор. — Тьфу, аккуратнее! С именем проблема решена, а палочки у меня нет...

Я осторожно погладила Ночь по перьям и вздохнула. Зато у меня есть сова. Она ласково потерлась о мои пальцы и чуть прикусила. Мол, не нежничай слишком. Да, своенравная она у меня, как и я сама...

Что я люблю? Читать, рисовать, плести, разговаривать... Это все обычное, да и не взяла я ничего с собой из этого, кроме парочки книг и своего блокнота для записей. Писать я люблю тоже, да. Заметки на полях, короткие рассказики.

Может, ручка? Я подскочила, Ночь чуть не рухнула с меня и обиженно заухала, но я была одержима идеей. Да где же она?

Ручки не было. Ни в сумке, ни в вещах, ни в траве. Вот же черт... Сова недовольно топталась рядом.

— Ну чего?

— Уху! — Ночь смерила меня презрительным взглядом и отвернулась.

— Не хотела я тебя обидеть, прости, — повинилась я.

— Уху-у-у, — сова тяжко вздохнула, прощая, и взлетела.

На руки мне спланировало белое с пятнышками длинное перо. Чем там писали раньше? Перьями? Я погладила перо вдоль прожилок и улыбнулась, чувствуя, как оно отзывается в пальцах.

Вот и нашлась моя замена волшебной палочке. Я бы сказала, что это даже лучше!

Нда, а вещи-то обратно собирать надо. Интересно, а перо мне в этом поможет или по старинке, ручками придется?

У нас тут это... Шухер. Только тс-с-с... Не думаю, что нам можно играть с магией просто так, но никто же запрещал, правда?

В общем, пока народ разбирался, у кого что колдует, в чей-то светлый ум — увы, не мой — пришла гениальная мысль. Пока мы ещё не на занятиях, пока мы только приехали, можно же колдануть чего-нибудь для себя! Это же ух какой простор для фантазии!

Через час в нашей гостиной не смолкал смех, а от обилия сладостей уже болели животы. Девицы щеголяли разноцветными волосами, утонченными носиками и, прости господи, утиными губами. Развлекались, как могли, в общем. Про наряды вообще молчу.

А я? А я чем хуже? Всю жизнь мечтала о веснушках, кои и подкинула ворохом золотых искорок вверх, подставляя под них лицо, руки и все остальное. Накрутила кудри, сделала кучу разноцветных прядок, цапнула парочку сладостей с общего стола и тихо ушмыгнула к себе. Во всей этой катавасии больше ничего эдакого в голову не приходило. А хотелось.

В комнате обнаружилась соседка. Она куталась в свитер и настороженно посматривала на меня, ровно до того момента, когда я протянула ей честно стыренную шоколадку и, подмигнув, предложила:

— Чаю?

— Давай, — робко отозвалась она.

— У меня есть с мятой, мелиссой, смородиной, липой... Тебе с чем? — зачастила я.

— Я не привередлива, — улыбнулась девушка, разворачивая шоколадку. — Давай со смородиной.

— Держи, — я выудила из сумки кружку, сыпанула листиков из личных запасов и гордо наколдовала кипяток.

Девушка, хихикнув, приняла чашку и вновь спрятала взгляд. Я оглядела её, не обнаружив ничего необычного, спросила:

— А ты чего не развлекаешься?

— М? — она заинтересованно посмотрела на меня.

— Ну как же, — заговорщическим шепотом возмутилась я. — Пока есть шанс, колдани что-нибудь для себя!

— А можно?

— Пока не спросила, всё можно! — заверила я. — А мы не спрашивали. Так что — пробуй. Мы же в школе волшебства и магии!

Девушка отставила чай на тумбочку и зажмурилась, явно чего-то магича. Под моим заинтересованным взглядом волосы её стали переливаться всеми цветами радуги.

— Совсем другое дело, — улыбнулась я.

— Спасибо, — она застенчиво улыбнулась. — А ты чего придумала?

Я поправила свои локоны, подмигнув.

— Сама как думаешь? О, я ещё это, крылья всегда хотела! — внезапная тяжесть заставила меня рухнуть на кровать. — Ой, тяжело. Ну, три секунды мечты и хватит. Выйти полетать я не рискну.

Поднявшись обратно, я потянулась за очередной конфетой. Что бы ещё сотворить?

Платье в пол? Диадему? Не-е. Книгу одну хотела... Я улыбнулась своим мыслям. Чего-нибудь материальное, ага. И не только себе. Мама плед хотела, чтоб ноги грел, папа дрель супернавороченную. Отправлю, и весточку передам заодно, что живая, мол, в универ поступила новый. Не совру же?

Юле новую заколку витую, волосы у нее шикарные. Ане сборник сказок, Нате маленького игрушечного единорожека. Бабушке чая вкусного, как в тот раз, с Крыма... А братику наушники!

Тихонько перебирая друзей и родных, я улыбалась, представляя, как они найдут мои подарочки. Не сразу, но найдут. Лепота...

Наконец все кончились. Кончились, как и чаи в кружках. Я подняла взгляд на соседку. Та крутила в руках свою кружку и улыбалась чему-то.

— А я Маша, — представилась я. — Давай дружить?

— Я Хельга. А давай, — кивнула та.

Вот и первый друг. Хорошо... Но надо чего-нибудь ещё учудить, пока преподы не спохватились.

— А давай, друг мой, устроим показ мод, пока никого нет? Или это, с кем ты из книжных персонажей хотела встретится? Я с Шерлоком Холмсом! Я его, конечно, не наколдую, но хоть с дублем пофоткаюсь. И с человеком-пауком! И Доктором Стрэнджем! О-о-о, это же праздник для фаната... Ты со мной?

— Ага!

Скучно нам не было. Зато утром, когда я отодвинула полог своей кровати, рядом послышался недоуменный голос подруги:

— Маш, ты?

— Да вроде я с утра была, — не менее недоуменно ответила я. — А что не так?

— Так ты вчера была рыжая, с кудрями и веснушками...

— А, ну да, — я хихикнула. — А с утра я блондинка и без кудрей. И глазки не голубые, а серые. Кончилась магия?

— Ага. Зато весело было.

— Всё равно жалко, — я по привычке залезла в телефон, который каким-то чудом вчера зарядила магией. — Ха, зато фотки живы! У меня есть компромат! — я продемонстрировала ей фотку, где мы обнимаемся, обмазавшись шоколадом. Шоколадная маска, да. И вкусно.

— Я бы попросила удалить, но пусть этот компромат живет.

— Мечты должны сбываться, — подтвердила я и колданула себе веснушки и ресницы до половины лба. — Что, пошли покорять Хогвартс?

Хельга согнулась от смеха.

— Хлопай ресницами и взлетай, — пропела я, натягивая мантию. — Хогвартс, мы идем!

Треск ветки под ногой. Ч-ш-ш, милая, не поднимай глаз. Она совсем рядом. Главное — молчать.

Истошный вопль перекрывает все звуки. Вокруг бой, здесь мои друзья, надо помочь. Поднять перо, отогнать... Визг ввинчивается в уши, отрезая меня от всего остального. Я одна, и только расползается чернота от кружащей рядом Банши.

Мерцая, гаснет защита. Нет, нет, нет! Не оставляй меня с ней одну!

Предвестница смерти. Одинокая женщина, плачущая под окнами. Сгорбленная старуха, которая убивает вокруг своего обиталища все живое.

Тварь, от вопля которой кровь стынет в жилах.

Она может притвориться кем угодно, завлечь в пучину, вытащить наружу потаенные страхи, лишь бы запутать, запугать, а после убить, упиваясь твоим ужасом.

Но пока ты молчишь, она бессильна. Молчи, девочка, молчи, отгоняй виденья прочь...

...Темная вода, я стою в хлипкой лодчонке. Тысячи рук тянутся ко мне из воды, хватаются за края, раскачивают лодку, пытаются дотянуться до меня. И глаза... У них белые глаза, в которых ни капли жизни. И поэтому им нужна моя...

...Кровь, кровь по всюду, на полу, стенах, на моих руках и на ком-то смутно родном. Я не спасла. Я не смогла...

Не могу дышать. Горло перехватывает от рвущихся наружу рыданий. Бледное лицо Банши совсем близко, она пьет мой страх, ухмыляется беззубым ртом. Она знает, что еще чуть-чуть, и я сдамся. И торжественный вопль пронзает тишину леса.

Я зажимаю рот руками, пытаюсь зажмуриться, отвернуться, чтобы не видеть, как в пустых глазницах напротив рождается мой очередной страх.

...Я падаю. Я не могу затормозить, веревка вырывается из рук, оставляя ожоги, и я лечу. Лечу спиной вперед прямо в бездну...

Моя смерть смотрит прямо на меня. Я каким-то чудом все еще молчу, только пячусь назад. Мутная пелена слез мешает, не дает сосредоточиться. Пронзительный визг заставляет цепенеть.

Холодно. Очень холодно. Я трясусь, кусаю губы в кровь, каким-то чудом удерживаясь на грани обморока. Нельзя. Нельзя говорить, нельзя отключаться, ничего нельзя. Иначе смерть...

И тысячи рук тянуться ко мне из темноты, подстегнутые воплем Банши.

Губы едва шевелятся. Кажется, что холод сковал меня всю. Я жмурюсь, вспоминаю мамины руки, мягкий голос, папины советы и морщинки в уголках глаз, когда он улыбается. Вспоминаю первый поцелуй и ощущение всепоглощающего покоя в объятьях любимого человека.

— Экспекто Патронум! — тихий шепот постепенно обретает силу, когда я вновь и вновь повторяю: — Экспекто Патронум! Экспекто...

Серебристый туман срывается с кончика моего пера, окутывает меня, словно плед, закрывая от Банши. Та воет, переходя на визг, но вынуждена отступать все дальше и дальше от распространяющегося сияния.

Нет больше надо мной власти. Туман ластится, заставляя вспоминать еще новые и новые счастливые мгновения.

Страх отступает. Сквозь разочарованный вопль Банши я слышу звуки боя и понимаю, что нужно брать себя в руки. Некогда расклеиваться.

Я больше не боюсь ничего. Ни воды, потому что отец научил меня плавать. Ни не успеть, потому что я умею оказывать помощь. Ни высоты, потому я маг и я могу летать. А чего боится эта тварь?

— Люмос!

Огоньки света заполняют поляну вокруг. Создание тьмы шипит, пытается спрятаться. Вот так. Прочь, вон. Прячься в тени, уходи под своды Запретного леса. Не будет сегодня смерти.

Не выйдешь ты к остальным. Не будет у тебя пиршества. Я ласково глажу Патронуса и отпускаю своего защитника от себя.

Прогони ее так далеко, на сколько сможешь. И возвращайся. Нам еще есть, кому дать отпор.

Камни совсем не напоминают перину. Они больно впиваются острыми краями в спину и бока, удерживая меня на краю сознания. Больно. Но раз я чувствую боль, значит, я жив.

Сознание плывет, мне кажется, что где-то там, наверху звучат голоса. Может, это кто-то из наших? Тех, что ушли сражаться к Темному Лесу. Мы уже победили? Я не успел присоединиться, все случилось слишком быстро.

Хриплый вой за окном, паника. Крики кураторов и растерянные взгляды одногруппников.

Мы уже были на половине пути выхода из башни, когда по ее стенам побежали глубокие трещины. А потом вся эта громада обрушилась на нас...

Я совсем не чувствую правой руки, а в сторону ног даже смотреть боюсь. Мне остается только сжимать в кулаке свой талисман — игрушечный меч самурая на веревочке, который смастерил для меня братик, и молиться, чтобы меня откопали.

Чтобы не было слишком поздно. Глупо умирать, когда наконец исполнилась мечта твоей жизни.

— ...Слышит? Ау! Отзовитесь...

Кажется, я ненадолго теряю сознание. Чей-то голос настойчиво что-то спрашивает, практически требует, чтобы ему ответили.

— Кто-нибудь меня слышит?

— Я... — хрипло выходит у меня. Я откашливаюсь, хватаю ртом спертый воздух и повторяю: — Я слышу! Я здесь!

— Есть кто живой? — повторяют снова.

— Я... Я живой! — я пытаюсь кричать громче, но только кашляю.

Пытаюсь подать знак магией, но я новичок и совсем ничего не умею. Магия только вспыхивает прямо перед мои носом огоньком, заставляя громко чихнуть.

— Что?

Я понимаю, что меня, кажется, услышали, и снова громко кричу:

— Я здесь! Зде-е-е-есь!

— Я тебя слышу! Ты молодец, только не напрягайся! Я тебя достану!

Голос радостно-встревоженный и, кажется, девичий. Но это не столь важно, потому что самое главное то, что меня нашли. И даже спасут.

Но камни не исчезают с меня сразу же, чего я подспудно жду. Маг наверху мнется, что-то бормочет, но ничего не меняется.

— Я сейчас-сейчас! — кричат мне. — Я... Просто новичок, но кураторы сейчас заняты тем, что лечат тех, кого уже достали... Я попробую подвинуть камни! Ты кричи, если что!

Черт, мне достался такой же новичок, как и я. Я морщусь и тут же себя одергиваю. Это лучше, чем вообще ничего. Лучше, чем лежать и думать, что тебя никогда не найдут.

Камни дрожат, шевелятся и я не сдерживаю стон боли. По ногам вверх поднимается волна боли, а рука противно ноет.

— Черт, прости, прости... Тебе что-то придавило, да?

— Ноги... — сиплю я, смаргивая выступившие на глазах слезы. — И руку...

Слышится грязное ругательство. Та еще ситуация, да.

— А ты сам.. Сам можешь чего-нибудь колдануть? — вопрошают наверху. Голос звучит чуть ближе, словно парочку верхних камней убрали.

— Нет.

— Жаль. Я сейчас что-нибудь придумаю. Или спрошу сбегаю! Потерпи, я сейчас!

Голос пропадает. Хорошее решение, логичное, сходить и спросить, но мне вдруг становится страшно. А вдруг она не вернется? Вдруг испугается и оставит меня тут? Я прислушиваюсь, стараясь уловить, хоть какие-то звуки, но выходит плохо.

Потревоженные ноги словно вспомнили о том, что они не должны сгибаться под таким углом, и теперь награждают меня острыми вспышками боли каждые несколько секунд. Я шиплю, пытаюсь отвлечься, зову незнакомую магичку и все больше пугаюсь, не слыша ответа.

— Я здесь. Ничего толкового мне не сказали, потому что у кураторов собрание, а у всех остальных опыта кот наплакал. Но я сейчас что-нибудь придумаю.

Несколько томительных минут наверху царит тишина, я прикрываю глаза и терпеливо жду. В темноте перед глазами начинают вспыхивать искорки, сознание снова плывет, я пытаюсь шевелиться, чтобы чувствовать, что живой, но у меня совсем не выходит.

— ...Не отключайся! Пожалуйста! Ты тут, со мной?! Ты меня слышишь? — голос почти плачет. — Пожалуйста!

— Слышу...

— Ты стонал... А потом замолк, я так испугалась, что все, что я тебя потеряла. Прости, пожалуйста, я сейчас! Я уже почти придумала!

Я киваю, хотя знаю, что меня не увидят. Надо постараться снова не уплыть.

— Аллар шейн драмт! Аллар нормас крейн! Ларран вентила! — какой-то бессвязный поток слов звучит сверху. Она повторяет их вновь и вновь, все громче и громче, пока они наконец не начинают действовать.

Меня окутывает зеленым светом, который уносит боль и приносит с собой свежий воздух. Камни не шевелятся, а аккуратно поднимаются, освобождая меня из своего плена и выстраиваясь по обе стороны от меня.

Подо мной появляются невидимые носилки, и меня осторожно поднимает вверх. Я жмурюсь от яркого солнца и с наслаждением вдыхаю свежий воздух.

Я жив. Господи, я жив!

— Ты как? Я сейчас отлевитирую тебя к медикам, — слышится все тот же голос, и я наконец вижу его обладательницу. У нее растрепанные светлые волосы и взволнованные голубые глаза. — Все будет хорошо, — повторяет она, ощупывая меня и накладывая какие-то новые заклинания. — Я тебя вытащила, и теперь все будет хорошо.

И я ей верю.

Уснуть не получалось. Перед глазами все еще стояла картинка с обвалом, а в ушах звучали тихие стоны паренька, которого я вытащила из-под камней. Стоило мне закрыть глаза, как в памяти всплывали его переломанные ноги, бледное лицо и, как на контрасте, чуть уставшая и радостная улыбка.

Паренька звали Олегом, и он уже через полчаса после того, как я его вытащила, спал глубоким исцеляющим сном в палатке для раненых. К тому моменту все переломы ему уже вылечили, и он успел поблагодарить меня за спасение. Все закончилось хорошо. Но уснуть я все равно не могла.

Сказывалось напряжение этого дня. Банши, ожившие кошмары, обвал башен, поиски живых под камнями. К концу дня я валилась с ног, но сна не было ни в одном глазу.

Соседки спали. В полумраке спальни чуть мерцали светильники, царила тишина. Хотелось встать, пройтись, выбить мысли из головы, но отчаянно не хотелось выбираться из-под теплого одеяла. Вдруг усну?

Я крепче прижала к груди Анфису — свою обнимательную игрушку-обезьянку, которая была со мной с детства — и прикрыла глаза. Ну, пожалуйста, я так хочу спать...

— Ну что ты, маленькая, — послышался вдруг чей-то голос. — Опять уснуть не можешь?

Я дернулась. Села в кровати, оглядываясь по сторонам.

— Кто здесь?

— Я, твоя маленькая обезьянка, — игрушка в руках чуть шевельнулась. — А кого ты ожидала услышать?

— Никого, — призналась я. — Это действительно ты? Но как?

— Ты еще чему-то удивляешься после того, как попала в Хогвартс? — мне показалось, или я услышала мягкий смешок? — Тебе нужна была помощь, чтобы уснуть. А кто может спеть тебе колыбельную, как не я? Ложись, малышка.

— Я не маленькая, — проворчала я, наконец, веря в реальность происходящего.

— Конечно, маленькая. Я тебя еще пятилетней кнопкой помню. Ты еще тогда нарисовала мне платьишко и попросила маму такое сшить. Заботливая девочка. Теперь моя очередь о тебе заботиться.

— Ладно, уговорила, — улыбнулась я.

Укутавшись так, чтобы одеяло накрывало с головой, оставила только маленькую щелочку для воздуха.

— Закрывай глазки и ничего не бойся, — доверительно прошептала Анфиса. — Ложкой снег мешая. Ночь идет большая. Что же ты, глупышка, не спи-и-шь...

Знакомая с детства колыбельная убаюкивала, укутывала и согревала не хуже одеяла. Сегодняшний день подарил мне еще одно чудо — моя самая верная и любимая игрушка заговорила со мной.

Кто в детстве не мечтал, чтобы его игрушки ожили? Я каждый вечер ложилась спать с Анфисой. Я отказывалась спать без нее. Я прижималась к ней щекой и пела ей колыбельные.

А теперь она пела мне, прижимаясь мягким игрушечным пузиком. И я засыпала под родную колыбельную, чувствуя себя самой счастливой. И если завтра Анфиса не сможет со мной поговорить, я все равно буду знать, что она очень любит меня, как и я ее.

"Спи и ты скорей, малыш".

Я пришла в себя на каком-то холодном камне. На горизонте только разгорался рассвет, а я была где-то явно не там. Поскольку я точно помнила, что засыпала под колыбельную в своей кровати.

На плечи немилосердно давила какая-то тяжесть. Я дернула плечами, потянулась скинуть ее и зависла.

Руки. Длинные пальцы, жесткие, рабочие мозоли и безумно красивые вены на тыльной стороне ладони. И было бы прекрасно, если бы это чудо принадлежало мне. Но ладони мужские.

Как и голос, который сейчас сочно ругался, озвучивая все мои мысли. Вот черт.

Словно в прострации, я стянула с плеч меховой плащ, зависла на кроваво-красной мантии и принялась судорожно вспоминать, кто из гостей Хогвартса ходит в подобном.

Сонный мозг отказывался работать, но теплый плащ, цвет формы и пол тела наконец дали нужные подсказки. Дурмстранг. Мужская школа с весьма строгими взглядами на обучение. Н-да, повезло. Кто, удружил, интересно?

Безумно хотелось найти "себя", поменяться обратно, но рассвет, и неизвестный маг в моем теле, наверное, сладко посапывал. Да и в девичью спальню меня не пустят. Дождусь, когда рассветет, и подожду около входа в нашу гостиную.

Хотелось спать, но холодный утренний воздух будоражил запахом свежих трав, да и норовил забраться под форму. Я залезла обратно под плащ, подпихнув его и под попу. Не знаю, как сидят мальчики, а мне на холодном сидеть нельзя. И неважно, что тело не мое.

Посидим, рассвет встретим. Или чем он тут занимался?

В силу природной шилопопости мне надоело сидеть спокойно минут через десять. Посох привычно лег в руку, как только я встала. По телу прошлась дрожь предвкушения. Если я правильно помнила, то у них посохи были равноценной заменой волшебной палочки.

Теплая древесина чуть покалывала пальцы. Интересно, подчинится ли мне магия? Я приподняла посох, чуть стукнула ему по камню под ногами. Посох ответил снопом маленьких искорок. Это ж как они с ним ходят?

Хм, а что, если... Я попыталась обратиться к чужой магии, желая поднять маленький камешек напротив. Левитация — это же не сложно? Камень вспыхнул ярким пламенем, а затем и вовсе осыпался пеплом. Может, это от того, что я его по привычке, как обычно делала, пыталась поднять без палочки, то есть посоха?

Приподняв тяжелую деревяшку в руках, я уже собралась махнуть им, как своим пером, как меня оборвал голос:

— Поставь, это тебе не игрушка.

Позади стояла я. Растрепанная, не причесанная, с пером в руке и крайне недовольным видом.

— Ты что, с закрытыми глазами переодевался? — уточнила я, скептически глядя на криво натянутую мантию.

— Посох отдай.

— Одежду поправь, — парировала я. — И тогда я, может, и отдам.

Видеть себя со стороны было непривычно. Губы, сжатые в тонкую линию, хмурый взгляд. Н-да.

Я шагнула вперед, чувствуя, как невольно качнула бедрами, и сама поправила одежду на себе-парне.

— Посох.

— Вы, парни, всегда такие неразговорчивые? — уточнила я, отдавая посох владельцу. — С таким не сильно и поколдуешь.

— С вот этим, — он протянул мне мое перо, поморщившись, — не поколдуешь.

Я задохнулась от возмущения. Нет бы вести себя нормально!

— Ты нарываешься, — холодно процедила я, сама вздрагивая от своего тона.

— Ты первая начала, — вздернул подбородок парень. И это было бы увереннее, не дрожи он, как осиновый лист.

То-то же, рассчитывай, в чем на улицу ранним утром выскакиваешь. Плащ перекочевал на девичьи плечи.

— Спасибо, — буркнул парень.

Я пожала плечами. Не за что. О своем теле забочусь.

— Не хотел обидеть, — вдруг признался он. — Боялся, что чего-нибудь учудишь. Как видишь, не ошибся.

— Да я не успела ничего! — возмутилась я.

— А здесь и не нужно много, — усмехнулся он. Скинул с плеч плащ.

Посох порхал в девичьих руках, описывал широкие круги, атаковал невидимого противника. Вокруг расцветали огненные всполохи, воздух чуть ли не звенел от напряжения. Все оборвалось в один миг.

— Это требует огромной концентрации. Посох — не игрушка, — чуть запыхавшись, произнес парень. Девичье лицо раскраснелось и выглядело на удивление мило. — Поэтому я так торопился.

— Магия не только в войне, в драке, хоть и признаюсь, что это красиво.

Я потянулась к чужому источнику. Пригладила клубок огня, что заменял этому магу мою серебристую реку.

— Магия в чуде, магия в свете, магия в солнце, — прошептала я, направляя на себя свое привычное ощущение тепла, счастья. С моего пера срывались солнечные лучики, окутывали хрупкую девичью фигурку, дарили ей тепло и счастье.

Вот так. Кончиком пера по воздуху, рисуя горные вершины, высокие травы. Мое желание, моя фантазия отчетливее проступала в воздухе, обдавая нас запахом горных горьких трав, врываясь свежим холодным ветром, заполняла собой простор видом высоких гор. Словно точку, я соткала из воздуха кружку горячего чая и вручила в руки ошеломленного мага.

— Это настоящее? — он обвел рукой окружающие нас горы.

— Почти. Это я создала. Мне подумалось, раз я застала тебя встречающим рассвет, ты оценишь.

— Да, — он вдруг улыбнулся. — Спасибо. И в твоем перышке есть магия.

— Ага, — улыбнулась в ответ я. — Но мне понравилось, как ты с посохом скакал. Научишь меня, как все вернется?

— Только, если ты еще что-нибудь создашь.

— Я тебе нарисую на бумаге. И зачарую, — согласилась я.

Закружилась голова, мир поплыл, я вскрикнула, заваливаясь вперед. И меня поймали чьи-то руки. Когда я проморгалась, то увидела перед собой весьма симпатичного молодого человека, который поддерживал меня за плечи.

О, все вернулось.

— Я Маша, кстати.

— Виктор.

Разгорающийся рассвет мы встречали кружкой чая и неторопливой беседой. Кажется, я нашла еще одного друга.

А проснуться в чужом теле — тоже опыт. Чего только не случается в Хогвартсе? Но повторения я не хочу, мне мое родное тело больше нравится.

Интересно, я всех друзей буду находить так необычно?

Я бежала. Задыхалась, чувствовала, как болят ноги, легкие. Перед глазами плыли разноцветные круги, но я бежала из последних сил, прорываясь сквозь густую патоку времени, к своей последней надежде выбраться отсюда. Чертова дверь маячила на горизонте.

Время зациклилось, отбросило назад, оставив меня снова в мужском теле. И я бы хотела найти Виктора, поговорить, дойти наконец до профессоров с закономерным вопросом «а какого?..», но ни тех, ни других не могла найти. Коридоры Хогвартса опустели, словно вымерли. И от того было только страшнее было.

Хуже стало, когда я поняла, что день за окном сменился уже несколько раз, а тени в углах шевелятся. Время застыло, растянулось в бесконечную петлю Мебиуса, оставив меня в бесконечном дне Сурка.

Я пыталась ждать, я пыталась колдовать, я пыталась искать еще хоть кого-то, но холодная громада замка радовала меня только пустыми углами и поднимающимся по стенам черным мраком. Прикасаться к нему иррационально не хотелось.

Я снова осталась одна. Снова вернулась в тот чертов момент, когда ничего не могла изменить. Чувство беспомощности — самое ужасное, особенно, когда оно подкреплено страхом.

К концу пятого дня тени заполнили почти все пространство. Мраком опутали стены, коридоры, оставив мне узенькую полоску на полу, по которой я и передвигалась, не в силах сидеть. Они шептали-шептали-шептали, практически сводя меня с ума. Я затыкала уши, пела, делала все, чтобы не слышать их. И в моменты бессонных ночей я была благодарна, что нахожусь в теле Виктора. У него было достаточно силы и выносливости, чтобы ходить сутками напролет.

На рассвете седьмого дня в конце коридора замаячила незнакомая дверь. Страшная, обшарпанная, покрытая сетью трещин, она никак не вписывалась в атмосферу Хогвартса, и неуловимо напоминала мне дверь нашего дачного домика до ремонта. Дачу я любила, там прошла большая часть моего детства, так что возникшую дверь я восприняла как спасение. И тут же кинулась к ней.

До нее оставалось совсем чуть-чуть, когда тени взвыли, а время вдруг замедлилось. Черт-черт, черт, как не вовремя! Я же почти нашла выход! Я рвалась вперед, чувствуя, как все сильнее вязну, как муха в смоле. Дверь манила, мне чудилось, что из-за нее слышаться голоса моих родных; я поднажала, стараясь вырваться, и, запнувшись об какой-то камешек, полетела носом в пол.

Дверь над моей головой клацнула острыми клыками, которые раньше составляли сеть трещин. Твою мать!

Я снова бежала. Задыхалась, чувствовала, как болят ноги, легкие. Перед глазами плыли разноцветные круги, но я бежала из последних сил, прорываясь сквозь густую патоку времени, к своей последней надежде выбраться отсюда. Тени поддерживали, вились по бокам, подталкивали. Чертова дверь маячила на горизонте.

Мне всего-то нужно было вырваться из замка и нырнуть в спасительную темноту. Бр-р-р, никогда бы не подумала, что тени могут быть чем-то хорошим. Они вновь шептали, но теперь наконец я их слушала.

«Беги».

«Не смотри».

«Ты успеешь».

«В самую темноту».

«Мы вытянем».

«Не бойся».

И я бежала. Бежала изо всех сил. Пока не поняла, что стою. Пока меня не подвело тело.

Словно со стороны я видела, как по моим губам зазмеилась усмешка. Как я пригладила волосы, оправила мантию и обернулась, смотря на быстро приближающуюся дверь. Нет, не я! Это было не мое тело, а Виктора! И сейчас он, ухмыляясь, смотрел на меня, пока я осознавала, как попала.

Чего мы больше боимся? Темноты. А точнее, того, кто живет в ней. Кому мы доверяем больше всего? Самому себе. Это чертова ловушка, бесконечный день сурка вывернул все. Обставил все так, чтобы я шарахалась от своего спасения, а к монстру, живущему в темноте, пошла сама.

И когда я почти поверила, что смогу выбраться, сыграл последнюю карту. Тело не мое. Я не я. А значит, у меня не было власти, и я лишь могла беспомощно смотреть, как, не скрываясь, приближается дверь.

Я кричала, я пыталась сдвинуть свое тело, но все было бесполезно. Сложив руки на груди, Виктор всем своим видом говорил: «А чем ты лучше? Почему я должен уступить вновь управление тебе. Совсем недавно тебя все устраивало». Бесплотным духом я висела буквально в паре метров от своего спасения. И была бессильна.

Чем я лучше? Злость поднималась выше, подхлестываемая отчаянием. Нельзя сдаваться!

— Чем я лучше? А чем я хуже?! Это мое тело, это моя жизнь, и это я решаю, что мне с ней делать. Это ты незваный гость!

Я наступала на Виктора, колотила по нему кулаками и продолжала свою речь:

— Уходи! Ты помог, когда было нужно, но ты не имеешь права распоряжаться мной! Хочешь что-то менять — уходи в свое тело и распоряжайся им как хочешь! Хоть здесь оставайся. А мне отдай мое! Это моя жизнь, мой выбор и мое решение! И я говорю, что ты идешь к черту!

Тело менялось, плавилось, боролось. Тонкие девичьи черты проступали сквозь чужое лицо, рвались наружу. С последними словами я почувствовала, как меня втягивает обратно. Да! Я рванула вперед, практически падая в самое густое скопление теней. За спиной разочарованно взвыла дверь, я почувствовала, как меня дернуло за волосы… И очнулась.

— Маша! — рядом сидела бледная Хельга, чуть ли не подпрыгнувшая при моем пробуждении. — Как ты? Я сейчас позову мадам Помфри!

Все еще ошеломленная, я слушала, как мне объясняют, что после подмены тел все студенты вдруг впали в магическую кому. Что их не удавалось привести в себя в течение недели. И что только сегодня на совете кураторов смогли пробиться к ним, чтобы подсказать своим ученикам выход. И что это все равно было безопасно, потому что нас вытащили бы в любом случае.

Короткие волосы лезли в глаза. Дверь откусила от моей косы порядочный кусок. То тут, то там раздавались удивленные возгласы, люди приходили в себя.

Дверь в Больничное крыло щерилась острыми деревянными зубами.

Магии нет. Осознавать это еще тяжелее, чем видеть в зеркале свою уставшую улыбку.

Тяжелее, чам просыпаться каждый раз с глупой надеждой и щелкать пальцами в бесполезной попытке создать искру.

Я засыпала там, в Хогвартсе, а проснулась здесь, в обычном мире. Только теперь он меня не устраивает.

И лампа не горит, и врут календари, и если ты не веришь в магию, то молчи.

Поздно тянуть руки к некогда живому огню, чтобы потом баюкать ожоги. Поздно искать волшебных существ и оставлять зуб под подушкой. Поздно бить зеркала в приступе бессилия. Все поздно, и от этого мир становится еще серее.

Кончилась сказка, кончилась магия, остается только вздрагивать в беззвучных рыданиях под одеялом, кусать губы и жалеть себя. Так ведь проще?

А магия в тебе. Нельзя отобрать то, что принадлежит по праву. Утри слезы, поднеси ладони к лицу и глянь сквозь щелочки меж пальцами.

В лампе напротив кувыркаются маленькие феи, создавая мягкий уютный свет, а в ванне плещется маленький водяной дракон. За окном скучный клён оборачивается сакурой и стучит веткой в окно, приглашая в путь. Да и перо рвется из рук, тянет тебя за собой.

Магия в тебе. А значит, свой мир ты создаешь сам. Добавим в него капельку волшебства?

Вокруг зыбкое марево тумана. Я бреду сквозь полотно перехода, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на бег.

Я знаю, что впереди меня ждет Хогвартс, и от этого я уже счастлива. Я уже вижу его башенки... Или не вижу?

Черные тени заслоняют выход, мелькают то тут, то там под сводами туннеля. Дементоры... Господи, как я устала постоянно находить приключения на собственную задницу прямо у выхода. Уже не смешно.

И очень-очень холодно. Изморозь покрывает мою домашнюю кофту, облачка пара вырываются изо рта, меня начинает мелко трясти. Ненавижу холод. От него цепенеют мышцы, слабеют ноги и замедляются мысли. Даже висящая напротив Смерть не кажется такой страшной.

Подламываются колени, и в затухающем сознании лишь вспыхивает одна мысль. Нельзя. Не так. Не когда уже справилась.

Но я устала. Я сейчас отдохну чуть-чуть и встану, честное слово. Просто согреюсь, обхвачу себя руками, полежу и встану. Мне почти не страшно, только холодно. Ненавижу холод.

Огоньком тепла вспыхивает воспоминание. Школа. Класс седьмой-восьмой. Я всегда была защитницей слабых и тут, вступившись за одноклассницу, подралась с мальчиком. Не сильно, конечно, но все же.

А после этот придурок заявил, что я порвала ему золотую цепочку и теперь должна ему денег. И пусть наши родители приходят и разбираются.

Как я плакала. Как больно, страшно и несправедливо мне было. Я ничего не рвала! Он врал! Мальчики сказали, что он потерял ее в раздевалке, а он теперь хочет свалить это на меня!

Вот только мои родители пришли. Оба. И мама, и папа. А его нет. Помню, как сорвалась к ним зареванная с урока, как меня обнимали в четыре руки.

Они верили мне. Безаговорочно. И пришли ко мне.

И я знала, что они всегда меня поддержат. Что они на моей стороне. Что они меня любят.

Конфликта не было. Мальчик извинился. Но это было не важно, потому что я вынесла более ценный урок. Я точно знала, да и знаю сейчас, что мои родители всегда меня поддержат. Что бы ни случилось. И это огромная поддержка. Это огромное счастье.

В которое я завернулась, как в кокон, отгоняя могильный холод дементоров. С пера сорвался Патронус, мягко боднул меня лбом, а потом, ощерившись, бросился вперед.

Ласковый со мной и опасный для них. Мой Патронус, моя рысь. Мое счастье и уверенность, что за мной моя семья. Мое истинное сокровище.

Я поднялась и, чуть покачиваясь, снова зашагала вперед. Башенки Хогвартса с каждым шагом становились все ближе.

Ход назад. Повернуть время вспять и не дать случиться нападению. Н-да, самая что ни на есть простая задача для первокурсницы Хогвартса. Ха-ха.

Но как бы бредово это ни звучало, это был чуть ли не единственный выход. Было выяснено, что во время наших "дурачеств" кто-то из новичков отколол кусочек от охранного артефакта башни Когтевран. Такой был в каждой из башен, и сбой одного давал глубокую трещину в защите.

Поэтому монстры и прорвались сквозь Запретный лес. Поэтому башня моего факультета и рухнула, погребая под обломками сотни жизней. Поэтому только новичок Когтеврана мог вернуться в прошлое и попытаться все исправить.

Сильно сдвинуть судьбу не получится. Она уже прошла, прожила этот момент и расположилась в удобной колее проделанного пути. Но чуть сдвинуть, буквально чуть-чуть, можно было попробовать.

Тогда у Хогвартса будет защита. Тогда первокурсникам не придется идти в бой с монстрами Запретного леса, не придется умирать под обломками башни.

Это шанс избежать жертв. И мы не могли им не воспользоваться. Профессор МакГонагалл достала сохранившийся маховик времени и спросила, кто из нас решится.

Брать на себя такую ответственность было страшно. А если не получится? В растерянности мы переглядывались, пока не прозвучал чей-то звонкий голос. Мой. Я сама не поняла, как согласилась, но точно знала, что хочу помочь.

Защитный камень располагался в башне. Его было видно из холла. Потому что проще держать его на виду, чем каждый раз бежать в подвал. Да и шанс, что его украдут на глазах у учеников, был меньше. Да и кто бы стал думать на вмурованный в камин крупный зеленый алмаз?

В моей реальности по нему змеилась крупная трещина... Конечно, на нем были охранные чары! Но кто взламывает что-то на раз-два? Тот, кто не знает, что это невозможно. То есть первокурсник. С уровнем плескавшейся из-за наших шалостей в пространстве магии это было, увы, не так сложно.

Действовать нужно было тонко. Я не могла запретить юным магам веселиться. Это как сказать тигру: не ешь, но оставить перед ним миску с мясом. Или как сакуре запретить цвести. Бесполезное занятие.

Мне нужно было все лишь не дать попасть в камень заклинанием. Пф-ф-ф. Казалось бы.

Вы видели магов, дорвавшихся до исполнения желаний? Нет? А я вот видела. Это весьма оригинальное зрелище, хочу я вам сказать.

По гостиной, как самые настоящие петарды, носились заклинания, запущенные мальчиками. Врезаясь в предметы, они рассыпались снопами искр, оставляя обугленные пятна на них.

Шаровые молнии, просто искры природной магии, какие-то взрывающиеся цветы... На что только фантазии не хватит? Я даже начала сомневаться за свою безопасность, чес слово.

Я была под оборотным зельем, так что не переживала, что меня могут узнать. Уселась в кресле прямо около камина с книгой, и отражала летящие в его сторону заклинания.

Но к чему я была не готова, так это к завязавшейся драке. Мальчики наколдовали себе мечей и с гигиканьем принялись носиться по гостиной. И путь их определенно лежал мимо камина. Вот же черт! Как я должна их останавливать? Закрывать камень своей мужественной грудью?

Пока я судорожно размышляла, парни почти вплотную приблизились ко мне. Зажмурившись и забравшись в кресло с ногами, я пронзительно завизжала:

— А-а-а! Мышь! Убейте ее! А-а-а!

Оглушенные звуковой волной, парни остановились, глянули на меня, как на сумасшедшую. Но меня это не волновало. Главное — остановились! Я тут же принялась всхлипывать и указывать себе под ноги.

— Т-там м-мышь! М-маленькая! Так с-страшно!

Серенький морок послушно скользнул мимо моих ног, бросился прочь в сторону, уводя внимание парней от камина. Йес! Визги теперь раздавались повсюду, девчонки задирали юбки, запрыгивали куда повыше, а пацаны азартно гонялись за несчастной мышью. Мне даже показалось, что их стало несколько.

Пока я выдыхала, ситуация достигла апогея. Куча мышей сновали по гостиной, снова сверкала куча заклинаний, девицы визжали, парни гоготали, пользуясь суматохой и заглядывая под юбки. А еще, заразы, пытаясь попасть в несчастные мороки заклинаниями. Царил форменный бедлам.

Когда магический фон скакнул, я почувствовала почти физически. По коже пробежали мурашки. Кажется, идея с мышью была плохой. Я торопливо глянула на камень, чтобы увериться, что с ним все в порядке, а когда вернула взгляд обратно, в него уже летела кем-то запущенная шутиха. Твою ж дивизию!

Времени на размышления не было. Судьба во чтобы то ни стало пыталась пройти по уже имеющемуся пути. Я вскочила, заслоняя собой камень, попыталась снизить магический фон, пропуская магию через себя.

Из носа хлынула кровь; шутиха прилетела мне прямо в грудь, и я, охнув, завалилась прямо на камин. Только бы не повредить камень!

Вытащили меня те же парни, что и дрались на мечах. Кажется, я стану местной чокнутой. Ну кто же сам бросается под заклинание?

Но самое главное, камень был цел. Бурлящей внутри меня магии хватило, чтобы глянуть на нить судьбы. И моему счастью не было предела! Эта упрямица сдвинулась со своего места. Видимо, моей крови и прорвы выплеснутой в эфир магии хватило. Старая колея пропала, растворялась, а судьба прокладывала себе новый путь. Ура!

Кое-как отбившись от попыток отвести меня к мадам Помфри, я снова забилась в свой уголок. Вытерла рукавом кровь. У меня было еще минут десять, так что я успела поесть немного сладостей и даже краем глаза увидеть саму себя. Я как раз заявилась в гостиную, когда все поутихло. А я ничего так, со стороны.

Скользнув в нишу за шторой, я слушала возбужденный гомон однокурсников и улыбалась. Защита не пострадала. Через пару часов на нас нападут, но мы сможем отбиться.

Я смогла. Впереди меня ждало обучение и верные друзья. Хельга, наверное, заждалась. Она переживала, как я буду тут.

А еще во мне теплилась надежда, что все будет хорошо. А если мы во что-то верим, то этому свойственно сбываться. И существовать.

Я верю в магию. А вы?

Как думаете, что еще мы учудим за время учебы?