Фотоальбом (гет)

Нажав кнопку отбоя, Маринетт отложила телефон, уютно устроилась в мягком кресле и раскрыла пухлый фотоальбом. Она всегда скучала по Адриану, когда ему приходилось уезжать по делам фирмы, и в такие минуты любила просматривать старые фотографии.

Они вчетвером на школьном дворе. Нино обнимает за плечи сияющую Алью, Маринетт как всегда покрасневшая и смущенная рядом со спокойно улыбающимся Адрианом. Алья тогда решила сфотографироваться перед летними каникулами, когда они закончили коллеж. «Вдруг в следующем году наши пути разойдутся?»

Строгая и серьезная Ледибаг, и Кот чуть позади, украдкой сделавший ей рожки. Их фотографировала Алья для своего блога. И потом наотрез отказалась удалить снимок, когда Кот хохотал, согнувшись пополам, а Ледибаг грозилась подвесить его на йо-йо вниз головой. Но, конечно же, угрозу не выполнила: они тогда только начали встречаться, и она готова была простить своему балбесу-напарнику что угодно.

Бесконечно счастливая Маринетт и улыбающийся как чеширский кот Адриан на их первом настоящем свидании. Снимок опять-таки был сделан Альей.

День их свадьбы. Церковь, залитая солнечными лучами. Невероятно серьезный Адриан — она редко видела своего Котенка настолько серьезным. И едва верящая своему счастью Маринетт.

Адриан, держащий на руках новорожденную Эмму. С потрясающе забавным выражением лица — одновременно счастливым, растерянным, испуганным и полным воодушевления.

Рыдающая Ледибаг отчаянно вцепилась в Черного Кота, который пытается ее успокоить. Очередная марионетка Бражника тогда убила Кота — по-настоящему убила. Чудесное Исцеление смогло вернуть его к жизни, однако высокой ценой: Эмма так и осталась их единственным ребенком. Тикки тогда сказала, что такое может сработать только один раз. И вернув жизнь, Ледибаг лишается возможности сама дарить жизнь.

Держа на руках щебечущую Эмму, Адриан улыбается — едва заметно и всё еще горько, но улыбается. Это была его первая улыбка после раскрытия личности Бражника. Победа, которая должна была стать их торжеством, обернулась трагедией.

Они всей семьей в Ницце — на редком отдыхе между модными показами и подготовками к ним. Эмма самозабвенно плещется в море, а Адриан, смеясь, пытается научить ее плавать.

Адриан с Габриэлем настороженно смотрят друг на друга. Но в глазах у обоих, если не счастье, то во всяком случае облегчение. Он тогда наконец-то собрался духом поговорить с отцом, и они смогли помириться.

— Мам, ты не видела мои туфли? — в комнату влетела Эмма — в нарядном платье, но босиком. — Мишель вот-вот придет, а я не могу их найти.

— Ты бросила их вчера на кухне.

Маринетт подняла голову от альбома, посмотрев на свою уже почти взрослую дочь. Она стала такой красавицей — вся в отца.

— Правда? — ошарашенно поморгала Эмма.

Маринетт кивнула, сдерживая смех, и она умчалась на кухню, откуда вскоре донеслось торжествующее восклицание. А вот рассеянность у дочери явно от нее. Маринетт с улыбкой снова опустила взгляд.

На последней фотографии они с Адрианом стояли, обнявшись, сцепив руки на спине друг друга и с улыбкой глядя друг другу в глаза. Снимок сделала Эмма, которая решила, что хочет научиться профессионально фотографировать и тренировалась на родителях. И хотя этому конкретному снимку было еще далеко до профессионального, он был одним из любимых у Маринетт. На нем муж смотрел на нее с совершенно особенным выражением, предназначенным только ей: в нем было и восторженное восхищение, и нежность, и страсть, и забота, и еще тысяча оттенков любви.