Зараженное заклинание (джен)

— Что это вообще за хрень такая? — спросил Рон, на всякий случай отступая на шаг назад.

— Артефакт класса три точка два, — проходя мимо, ответил невыразимец. — Вы вообще прошли инструктаж?

Гарри посмотрел на надменное лицо невыразимца и сухо ответил:

— Да.

Ему никогда не нравились эти высокомерные засранцы. На инструктаж они, конечно, опоздали, но это не меняло сути проблемы; с Роном сложно было не согласиться — эта штука и правда выглядела как «хрень», от которой лучше держаться подальше. Она стояла на высоком отполированном постаменте, выполненном из чёрного стекла, и испускала странное радужное свечение.

— Что ж, в таком случае, приступайте, — поджав губы, велел невыразимец.

Он выдал им по паре перчаток из драконьей кожи, два свитка и четыре защитных контейнера.

— Это для особо опасных, — пояснил он, с сомнением глядя на Рона. Видимо, именно Рон почему-то не внушал ему особого доверия. — Надеюсь, в Аврорате вас научили, как отличать особо опасные?

— Да, — вновь сухо ответил Гарри, — именно поэтому мы здесь.

— Отлично. Проверяйте все предметы и артефакты, маркируйте и заносите в реестр. Затем всё упакуйте и подготовьте к отправке. Особо опасные укладывайте в защитные контейнеры и оставляйте здесь. Мы заберём их позднее. Обычные предметы разложите в ящики, что стоят в этом углу. Всё понятно? И помните — ни в коем случае не вздумайте здесь колдовать!

Невыразимец ушёл, деловито сверяясь с огромным гроссбухом и что-то ворчливо бормоча себе под нос.

— Что мы им, грузчики что ли какие-то? — зло глядя в спину невыразимцу, спросил Рон.

— Стажёрам всегда достаётся самая грязная работа, хорошо, хоть на этот раз со взрывающимися унитазами не отправили разбираться, — со вздохом ответил Гарри. — Ладно, Рон, ты слева, я справа, если управимся за три часа — успеем посмотреть, как играет Джинни. Она меня убьёт, если я пропущу её первый матч.

Сегодняшнее назначение с самого начала показалось Гарри странным. В «Стоунвуд» вызвали весь аврорат — от стажёров до маститых ищеек, и это само по себе уже было довольно необычно. Конечно, изъятие опасных артефактов всегда входило в служебные обязанности авроров, однако на памяти Гарри подобные полевые работы ещё ни разу не превращались в настолько масштабное мероприятие. А теперь ещё и выяснялось, что всю эту трудоёмкую работу предстояло выполнить без магии.

Гарри натянул перчатки из драконьей кожи и, поглядывая на искрящийся радугой артефакт, принялся за работу.

* * *

— Что это вообще за место такое? — проворчал Рон спустя два часа нудной работы. — Здесь каждый второй предмет можно счесть особо опасным.

Он аккуратно запечатал сургучом не менее чем сотый по счету артефакт и устало опустился на стул, чтобы немного передохнуть.

— Я уже тысячу лет не работал так много руками. Наверное, со школы, когда в наказание за полет на отцовском фордике мне всю ночь пришлось натирать кубки в Наградной комнате. Вот увидишь, у нас точно будут мозоли.

Гарри уложил очередную вазу в коробку и, поставив её на край стола, опасливо покосился на «хрень». Сейчас излучаемое артефактом сияние было иссиня-чёрным, словно предгрозовое небо, а в его глубине, у самого ядра, то и дело вспыхивали молнии.

— Говорят, это место принадлежало прямому потомку Мерлина, — отчего-то у Гарри язык не поворачивался назвать это странное сооружение домом. — После его смерти порядок наследования был нарушен, и всё отошло какому-то французскому барону. Наше Министерство оспорило завещание в МКМ⁽¹⁾ и наложило на него вето, и теперь все артефакты подлежат конфискации как национальное достояние.

— Наверняка всё это «национальное достояние» загребут себе невыразимцы, — буркнул Рон и, с кряхтением поднявшись, потянулся за новым ящиком.

Гарри пожал плечами и взял с полки нефритовую чашу, по форме напоминавшую Омут памяти, только со странным отверстием в центре.

— Думаю, это «Дорога в никуда», — сказал он, с любопытством заглядывая внутрь.

— Да ну! — изумился Рон. — Я видел один такой в Британском историческом музее. Гермиона сказала, что если в эту дырку засунуть руку, то можно извлечь любой предмет, какой только пожелаешь. Правда, он очень быстро развоплотится, так что разбогатеть с помощью этой штуки не удастся.

— Зато можно наконец выяснить, как выглядят мозгошмыги, — сказал Гарри.

Ему всегда было крайне любопытно, на кого всё же похожи странные мифические существа, которых так часто упоминала Луна.

«Хрень» на постаменте неожиданно громко затрещала, и испускаемое артефактом сияние стало ярко-синим.

Гарри испуганно выхватил палочку, но, вовремя спохватившись, опустил руку.

— Что такое артефакт класса три точка два? — спросил Рон, на всякий случай отодвигаясь подальше от постамента. Он понятия не имел, о чём именно говорил невыразимец, но даже под страхом смертной казни никогда бы ему в этом не признался.

— В принципе, это неопасный магический предмет, но плохо восприимчивый к сторонней магии. Ну или наоборот.

— Что значит наоборот?

Гарри поставил на стол «Дорогу в никуда» и случайно столкнул локтем коробку с вазами.

Коробка с грохотом упала на пол и десятки осколков разлетелись во все стороны.

— Репаро! — машинально воскликнул Гарри.

Артефакт класса три точка два издал странный хлюпающий звук, и синяя молния, вырвавшаяся из его середины, ударила в стену прямо над головой Гарри.

— Твою ж мать! — выругался Гарри, инстинктивно падая на пол.

Синяя молния втянулась назад в центр артефакта, и всё затихло.

— Кажется, обошлось, — прошептал Рон спустя пару секунд, осторожно выглядывая из-под стола.

1) Международная Конференция Магов

Вернуться к тексту

На матч Гарри всё-таки опоздал, поэтому возвращаться домой или в Нору ему совершенно не хотелось, и он решил навестить Гермиону. Как долго они не виделись? Месяц? Два? С тех пор как Гермиона уехала писать дипломную работу в Хогвартс, общаться им удавалось только совами.

Поскольку магию в «Стоунвуде» применять было запрещено, надменный невыразимец принёс им с Роном одноразовые порталы — чёрные шестигранники с номерными бирками посередине. Сожми в ладони, назови место, и портал доставит по назначению. Гарри сжал свой шестигранник в кулаке и произнес: «Хогвартс!» — а через секунду вывалился из воздуха в сточную канаву прямо у знакомой границы антиаппарационного барьера. Очки при падении он, конечно же, разбил. Судя по всему, о комфортности перемещения собственными порталами невыразимцы заботились мало, да и антиаппарационые чары Хогвартса оказались им явно не по зубам.

Чертыхаясь и хлюпая мокрыми кроссовками, Гарри вылез из канавы и побрел в сторону гостеприимно светящихся в темноте окон замка. И, уже проходя через высокие ворота, украшенные огромными статуями вепрей, устало прошептал: "Репаро!" — приводя в порядок свои многострадальные очки.

В Хогвартсе было уютно, тепло и гостеприимно. Почему-то здесь Гарри всегда чувствовал себя как дома. У старого сарая мадам Хуч ремонтировала школьные мётлы — её палочка летала над потрескавшимися древками и надломленными прутьями, и хрипловато-волевое «Репаро!» можно было услышать ещё издалека.

Гарри помахал ей рукой, и мадам Хуч радостно показала Гарри два больших пальцах. Она знала, что команда Джинни выиграла, а его невеста забила решающий квоффл.

* * *

На этот раз, видимо, исключительно ради разнообразия Гермиона обнаружилась не в библиотеке. Она сидела на подоконнике в собственной комнате и вяло покачивала ногами. На коленях у неё лежала толстая, украшенная золотой вязью книга. «История Хогвартса», — догадался Гарри.

— От постоянной беготни по замку у меня к вечеру отваливаются ноги, — пожаловалась она, — никогда не думала, что полевые исследования — это так утомительно.

— Что можно исследовать в Хогвартсе? — удивился Гарри. — За шесть лет мы облазили замок вдоль и поперёк.

— Ты даже не представляешь, как много здесь интересного с точки зрения магической архитектуры. Хогвартс — это, по сути, замкнутый мир, живущий по своим собственным законам и отделённый от остальной части вселенной многочисленными защитными барьерами. Магия здесь варится, словно в едином котле, и всем этим по собственному усмотрению управляет Замок. Знаешь ли ты, к примеру, почему первоклассников везут в Хогвартс именно на лодках, а не в каретах, как всех остальных учеников? Оказывается, через озеро проходит единственная дорога, по которой в замок впервые может попасть маглорожденный!⁽¹⁾ В свое время этот путь создала Хельга Хаффлпафф, чтобы не ослаблять защиту замка от маглов. После того, как ребёнок попадает в Хогвартс, замок помечает его магией и признаёт своим, и только после этого он может свободно проходить через главные ворота. Так что все мы в каком-то смысле отмечены Хогвартсом.

Гермиона перевернула страницу книги, чтобы показать Гарри нарисованную в ней гравюру и, заметив надорванный край, недовольно нахмурилась.

— Всё-таки студенты — ужасные варвары! Как можно так обращаться с книгами? — проворчала она, склеивая страницу заклинанием. — В своей жизни я не испачкала и не порвала ни одной книги.

— Гермиона, пожалуйста, — устало сказал Гарри, забирая из рук подруги книгу и откладывая её в сторону. — У меня был ужасный день, я устал как вол, чуть не получил в лоб заклинанием от неизвестного артефакта, опоздал на первый матч Джинни и аппарировал в сточную канаву. Я не в состоянии сейчас слушать про твой диплом и магическую архитектуру. Просто предложи мне выпить.

— Гарри Поттер! — со смехом сказала Гермиона, призывая бутылку с огневиски. — Я могу даже предложить тебе диван в своей гостиной.

— Нет, — мужественно сказал Гарри, — я должен сегодня вернуться в Нору. И покаяться.

* * *

Часы на Часовой башне Хогвартса пробили десять, дети постепенно готовились ко сну, а сам замок продолжал жить своей привычной жизнью. Эльфы Хогвартса не покладая рук трудились в подземельях: приводили в порядок школьную форму, стирали и чинили постельное бельё, штопали магией носки. Флитвик и Филч реставрировали на восьмом этаже картину сэра Кэдогана, ввязавшегося в драку с полтергейстом Пивзом. Профессор Снейп возился с котлами с расплавленными днищами, пострадавшими после близкого знакомства с очередным подобием Лонгботтома. А сам Невилл Лонгботтом старательно латал видавшие виды горшки, в которых предстояло поселиться юным мандрагорам.

И отовсюду тихонько, незаметно и так привычно летело:

— Репаро! Репаро! Репаро...

1) По мнению автора, у лодочной переправы для первокурсников должно быть логическое объяснение; едва ли все дело в том, что с воды Хогвартс выглядит намного эффектнее.

Вернуться к тексту

Утро директора Хогвартса Минервы МакГонагалл началось с досадной неприятности. Она разбила очки и пока машинально брошенным Репаро в очередной раз приводила их в порядок, в её кабинет влетела растрёпанная мадам Хуч.

— Директор! — воскликнула она с надрывной хрипотцой, распахивая дверь без стука.— Кто-то украл все школьные мётлы!

— Что значит, кто-то украл все мётлы? — удивленно переспросила МакГонагалл, надевая очки.

— Утром я открыла сарай, а там ни одной метлы!

— Ты пробовала призывающее заклинание, Роланда?

— Конечно, директор! Не меньше, чем сотню раз! Ко мне прилетела старая сломанная «Комета», неделю валявшаяся на заднем дворе, и несколько швабр из каморки Филча. И ни одной школьной метлы! Как мне теперь прикажете вести уроки?! А квиддич? Во вторник должен состояться первый школьный матч!

— Давай-ка спустимся вниз и всё ещё раз проверим, — успокаивающе предложила Минерва.

Они вдвоём спустились в холл первого этажа и, поздоровавшись с Помоной и Хагридом, направляющимися в теплицы, вышли на улицу. Дверь старого сарая была распахнута настежь, внутри привычно возились пауки, но мётел действительно нигде видно не было.

— Акцио метла! — сказала Минерва, и к груде бесполезного хлама, что уже валялась на дорожке возле сарая, добавились ещё два веника и маленькая сувенирная метёлка из личной коллекции кого-то из студентов.

— Странно, — озадаченно произнесла МакГонагалл, разглядывая не слишком богатый улов, — похоже, мётел на территории школы действительно нет. Не понимаю, куда они могли подеваться? Школьники не покидают территорию Хогвартса, а у наших преподавателей тяги к подобным глупым шуткам я как-то раньше не замечала. Разве что кто-то из старших учеников наложил на метлы блокирующее заклинание, мешающее теперь их призвать...

Внезапно МакГонагалл нахмурилась и нервно поправила дужку очков — с очками было явно что-то не так. Лишившись привычной чёткости, окружающий мир неожиданно поплыл, превратившись в единое размытое пятно.

— После завтрака я попрошу Филиуса разобраться с этим. Уверена, он обязательно их найдёт! — Минерва сняла очки, внимательно осмотрела стёкла и принялась их тщательно протирать. — Придётся на первом уроке обойтись без мётел. Кто там у тебя сегодня? Второй курс? Устрой им урок по физподготовке, или пусть уберут поле для квидичча, это давно уже следовало сделать.

Продолжая говорить, МакГонагалл надела очки, взглянула на мадам Хуч и разом побледнела.

— Что-то ты исхудала в последнее время, Роланда! — сказала она, торопливо снимая очки и убирая их в карман. — Нельзя так переживать!

* * *

— Что с вашими очками, директор? — спросил Снейп, видя, как МакГонагалл, подслеповато щурясь, накладывает себе за завтраком овсянку.

— Странное происшествие, — ответила директор уклончиво, берясь за кофейник и вместо подробных объяснений протягивая Снейпу очки.

— Я слышал, нас обокрали? — жизнерадостно спросил Флитвик.

— Вероятно, это просто чья-то шалость. Хотя я не представляю, куда, а главное, каким образом дети могли спрятать все школьные мётлы. Придётся тебе этим заняться, Филиус.

Северус Снейп надел очки и с совершенно неподобающим вниманием уставился на Гермиону Грейнджер, входящую в двери Большого зала.

— Немедленно отвернись, Северус! Ты ведёшь себя неприлично! — с укором сказала МакГонагалл. — Если бы ты так старательно не делал вид, что она тебя совершенно не интересует, тебе бы и так уже всё давно показали.

— А что случилось с очками? — с любопытством спросил Филиус.

— Понятия не имею! — забирая у Снейпа очки, честно призналась Минерва. — Но теперь они показывают всех людей голыми!

* * *

Мисс Грейнджер подошла к учительскому столу, вежливо поздоровалась со всеми и, усевшись на своё обычное место, тут же уткнулась носом в книгу. Затем нахмурилась, взглянула на обложку и неожиданно перевернула книгу вверх ногами. А спустя пару секунд с совершенно озадаченным выражением лица ещё раз проделала всё то же самое.

Снейп поставил чашку на стол и стал внимательно наблюдать за происходящим. Не то, чтобы его сильно заботили намёки МакГонагалл, но всё же в иное время он предпочёл бы и вовсе не обращать на мисс Грейнджер внимания, однако сейчас все эти манипуляции выглядели до крайности странно.

В конце концов, перевернув книгу в третий раз, но, видимо, так и не добившись желаемого, Гермиона прижалась ухом к обложке и некоторое время внимательно прислушивалась. А затем взяла книгу за корешок и стала её трясти.

— Неужели, мисс Грейнджер, вы позабыли, как пользоваться книгой? — спросил Снейп, не скрывая ехидства в голосе.

— С этой книгой происходит что-то неладное, — ответила Гермиона, не обращая внимания на его тон. — Может, это какая-то шутка? Не знаю. Буквы постоянно убегают, словно книга не хочет, чтобы её прочли. А ещё мне кажется, она мычит.

— С книгами в Хогвартсе такое, знаете ли, случается, — заметил Снейп, — они кричат, царапаются и даже норовят укусить за ногу.

— Да нет, вы не поняли, — возразила Гермиона. — Это ведь обычная «История Хогвартса»! К тому же ещё вчера с ней всё было в полном порядке.

— Дайте взглянуть, — потребовал Снейп, внезапно почувствовав странное беспокойство.

Гермиона встала из-за стола и без лишних возражений передала ему книгу.

— Что-то с книгой? — спросил слышавший часть разговора Флитвик.

— Пока не знаю, — хмурясь ответил Северус и открыл книгу на первой попавшейся странице. Одно мгновение книга выглядела абсолютно нормально, а затем буквы подпрыгнули на месте и перевернулись с ног на голову.

Снейп удивлённо моргнул и машинально повторил всё то же самое, что двумя минутами ранее проделала Гермиона: взглянул на обложку, чтобы убедиться, что держит книгу правильно, а затем перевернул её вверх ногами. Буквы засуетились на открытой странице и стали переворачиваться в обратную сторону, а затем, поняв, что их не собираются оставлять в покое, и вовсе полезли к месту склейки. Казалось, что там, где толстая нить скрепляет листы пергамента, сокрыта таинственная невидимая дверь, и все они торопятся спастись через неё бегством. На странице возникло странное неестественное столпотворение, буквы толкались и лезли друг на друга, пытались протиснуться боком и даже неуклюже падали, сбиваемые своими более решительно настроенными соседками. Наконец последняя буква нырнула в невидимое отверстие, и страница оказалась девственно чиста.

— А если её потрясти, — со знанием дела сказала Гермиона, всё это время стоявшая у Снейпа за спиной, — все буквы вновь вывалятся наружу.

— Вы что-то делали с этой книгой сегодня? — ощупывая корешок, спросил Северус.

Он чувствовал, что книга действительно дрожит, и если прислушаться, то можно было услышать тревожное похныкивание.

— Думаю, книга не просто мычит, — она напугана!

— Я ничего... — начала Гермиона, но прежде, чем она успела ответить, с противоположного конца обеденного стола Рейвенкло неожиданно послышались шум и крики. Один из студентов вскочил, торопливо стряхивая полетевшие на него из тарелки бекон и яичницу. Раздался звон бьющегося стекла, и кто-то невидимый опрокинул на стол графин с горячим чаем. Чай брызнул во все стороны, обжигая запястья и детские лица, и, с грохотом отодвигая скамейки, ученики начали испуганно вскакивать со своих мест.

— Ну это уж слишком! — возмущённо воскликнула Минерва МакГонагалл, решительно поднимаясь из директорского кресла. — На этот раз он перешёл все дозволенные границы!

Она спустилась к столу Рейвенкло и, направив палочку на подпрыгивающий на столе кубок, разгневанно сказала:

— Пивз, негодник, немедленно покажись!

— Госпожа директриса, — елейно пропел Пивз, появляясь из воздуха в совершенно противоположном конце Большого зала. — Бедняга Пивз тут совершенно ни при чём!

Он виновато и слегка театрально развёл в стороны маленькими пухленькими ручками и на всякий случай отлетел в сторону, чтобы никто не приписал ему ещё и поднос с тыквенными пирогами, который в эту самую секунду, подбросив в воздух разложенную на нём выпечку, предпринял попытку сбежать со стола. Кто-то из студентов бросился его ловить, но поднос проворно нырнул под столешницу и затерялся среди опрокинутых на пол скамеек и нервно переступавших детских ног.

— Что, чёрт возьми, происходит? — тихо спросил Снейп, внимательно оглядывая зал и доставая из кармана палочку.

— Не знаю, — в тон ему ответил Флитвик, мгновенно теряя столь свойственные ему беспечность и жизнерадостность. — Возможно, ничего особенного, а возможно...

Договорить он не успел.

Ещё одна тарелка, на этот раз стоявшая на столе Слизерина, пребольно засветила одному из студентов в глаз и тут же опрометью кинулась в камин.

— Всем встать и отойти от столов, — рявкнул Снейп, мгновенно поднимаясь со своего места.

Заскрипели скамьи, зашаркали ноги. Испуганно оглядываясь, студенты торопливо вскакивали со своих мест и послушно отходили от столов.

— Возьмите свои вещи, — велела МакГонагалл, — и ступайте в классы.

— Что происходит, профессор? — взволнованно спросил староста Рейвенкло.

— Вероятно, кто-то заколдовал посуду, мистер Уолси. Прошу вас, проследите, чтобы все студенты без лишней толкотни покинули Большой зал.

Дождавшись, пока все ученики выйдут в холл, МакГонагалл притворила двери Большого зала и обернулась к преподавателям.

— Какой-то бедлам, — сказала она расстроенно.

Никто не стал прогонять Гермиону, и, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, она осталась стоять возле учительского стола.

Снейп заклинанием изловил тарелку, спрятавшуюся в камине, и, наведя на неё кончик палочки, воскликнул:

— Фините Инкантатем!

Тарелка задергалась в его руках, отчаянно пытаясь сбежать.

— Как странно! — удивленно сказал Флитвик. — Что же это за чары такие?

— Ступайте на занятия, — задумчиво велела МакГонагалл, — не стоит оставлять учеников без присмотра. Я запру Большой зал и велю домовым эльфам разобраться с посудой. К обеду они наведут здесь порядок.

— Думаете, шалость? — с сомнением глядя на то, как Снейп внимательно осматривает Большой зал, спросил Флитвик.

— Не знаю, — честно призналась МакГонагалл, — но сейчас мы едва ли сможем это выяснить. Пожалуй, я заберу одну из тарелок с собой.

Она взяла у Северуса вырывающуюся тарелку и заклинанием обездвижила её.

— Мисс Грейнджер, идёмте со мной, — сказал Снейп, — и захватите свою книгу.

Гермиона ускорила шаг, стараясь поспеть за широкими, стремительными шагами профессора и, сгорая от нетерпения, спросила:

— Зачем вам нужна моя книга, профессор? Вы думаете, она и странное происшествие в Большом зале как-то связаны?

— Вы задаёте слишком много вопросов, — недовольно морщась, ответил Снейп. — Сейчас у меня урок, подождите за последней партой, пока я раздам задания. Я хочу кое-что проверить, а затем расспросить вас о книге.

Гермиона кивнула, послушно заходя за профессором в класс. Пятикурсники с Ревейнкло и Хаффлпафа толпились в центральном проходе, шумно обсуждая необычное происшествие, случившееся в Большом зале, и даже появление профессора Снейпа не сразу заставило их угомониться.

— Всем сесть! — велел Снейп не терпящим возражения тоном. — Палочки убрать! Сегодня у вас будет контрольная. Опишите мне эффект, который достигается при помощи зелья Воздействия и сравните его с зельем Преобразования. У вас тридцать минут, затем приступим к практической части.

В классе зашуршали пергамент и перья, студенты торопливо убирали в сумки палочки и приготовленные для урока наборы ингредиентов.

— Мисс Грейнджер, — позвал Снейп, открывая дверь кладовой, — сейчас мне понадобится ваша помощь.

В каморке было тесно. Каким-то непостижимым образом, несмотря на свою худобу, Снейп умудрялся заполнять собой всё свободное от стеллажей пространство. Гермиона нервно облизала губы и, чувствуя невольное смущение, встала поближе к двери.

— Вспоминаете грешки школьной юности? — с недоброй усмешкой уточнил Снейп, и Гермиона, сама того не желая, мгновенно залилась краской. Стеллаж, возле которого она стояла, и правда был тем самым, где когда-то хранилась украденная шкура бумсланга.

— Сейчас ваша жизнь гораздо скучнее, — добавил он, просматривая стоящие на полках флаконы.

— Мне нравится моя жизнь.

— Правда? — спросил Снейп, скептически поднимая бровь. — Впрочем, неважно, давайте сюда вашу книгу.

Забрав у Гермионы «Историю Хогвартса», профессор аккуратно поставил её на небольшой пюпитр, стоящий в углу, и взял с полки флакон с зельем.

— Что вы помните о Зелье Воздействия? — спросил он.

— Зелье Воздействия показывает, был ли предмет проклят и подвергался ли он наложению каких-либо мощных чар, — ответила Гермиона, с трудом удерживаясь от желания дословно и очень подробно процитировать учебник.

Снейп хмыкнул, наверняка догадавшись, о чём она думает.

— Похвально, что вы наконец научились излагать мысли кратко. А чем оно отличается от Зелья Преобразования?

— Зелье Преобразования позволяет определить, обычный перед нами предмет или трансфигурированный. Вы думаете... — начала она, пытаясь ухватить неожиданно промелькнувшую в голове мысль.

— Я бы поставил вам «Выше ожидаемого» за краткость и «Тролль» за полёт фантазии, — перебил её Северус.

Он аккуратно раскрыл книгу и, не обращая внимания на буквенную беготню, резко выплеснул на страницу всё содержимое флакона. Пергамент тут же покрылся бледными голубыми пятнами.

— Что это значит? — удивлённо спросила Гермиона.

— Что кто-то применил к книге сильное заклинание, но оно сработало недолжным образом, — расплывчато ответил Снейп.

Он и сам толком не понимал, что всё это значит, но совершенно точно не собирался в этом признаваться.

— Сколько заклинаний, оставляющих после себя голубой след, вы знаете? — спросил Северус.

— Много, — после некоторых раздумий ответила Гермиона. — Акцио, Импедимента, Репаро, Ревелио...

— Слишком много, — подтвердил Снейп.

Он собирался подробнее расспросить её о книге, но внезапно в воздухе возник прозрачный силуэт серебристой кошки, и патронус, опустившись на стол, встревоженным голосом Минервы МакГонагалл сказал:

— Северус! Лестница, ведущая в Больничное крыло, сошла с ума! Мне срочно требуется твоя помощь!

* * *

Это и правда было нечто из ряда вон выходящее! Лестницы Хогвартса, и раньше не отличавшиеся покладистым нравом, не раз вели себя неподобающе, однако ещё никогда прежде они намеренно не разрушали замок. Но в этот раз это всё же случилось. Впервые! Гермиона стояла в коридоре второго этажа и удивлённо смотрела на странную пугающую картину: лестница, ведущая в коридор Больничного крыла, проломила стену и, проделав здоровенную дыру между вторым и третьим этажами, пыталась в неё уползти, непрерывно перебирая ступеньками, словно гигантская гусеница лапками.

— Я ведь только вчера вечером её починил! — расстроенно бормотал Флитвик. — Две нижние ступеньки совсем раскрошились.

Студенты, столпившиеся с другой стороны лестничного пролета, возбужденно переговаривались и с интересом заглядывали в дыру, в которой ярко синело безоблачное сентябрьское небо.

Флитвик и МакГонагалл направили на лестницу палочки и одновременно воскликнули:

— Петрификус Тоталус!

Лестница скрипнула — то ли виновато, то ли немного обиженно — и, перестав перебирать ступеньками, замерла, безвольно свесившись из развороченной стены.

— Нам не хватает сил, чтобы её усмирить! — пожаловалась директор.

Словно в подтверждение её слов со стены посыпался цемент и обломки каменной кладки, и очень медленно, но очень целеустремленно, лестница вновь полезла в дыру.

— Может, её что-то напугало? — спросила Гермиона.

— Что может так напугать лестницу? — усомнился Флитвик.

— Не знаю, — честно призналась Гермиона, — но профессор Снейп считает, что нечто сегодня до ужаса напугало мою книгу. И та тарелка, что так и норовила спрятаться в камин... В тот год, когда открыли Тайную Комнату, все пауки, годами жившие в Хогвартсе, всего за несколько дней покинули замок. Что, если и сейчас у нас завелась какая-нибудь нечисть?

— Давайте уже что-нибудь с этим сделаем! — рассерженно воскликнула МакГонагалл, будучи не в силах и дальше наблюдать за тем, как лестница разрушает замок.

Четыре волшебника вскинули палочки и синхронно воскликнули:

— Петрификус Тоталус!

И лестница, в последний раз отчаянно дёрнувшись, наконец послушно замерла.

* * *

Следуя за остальными преподавателями Гермиона осторожно спустилась вниз, в вестибюль первого этажа, и расстроенно огляделась, оценивая последствия внезапного лестничного побега. Всё вокруг было завалено обломками каменной кладки и усыпано остатками цементной штукатурки.

МакГонагалл вытерла лицо рукавом мантии и тяжело оперлась на серые от пыли перила.

— Хорошо, хоть никто не пострадал, — вздохнул Флитвик, без сил опускаясь на ступеньки. — Слава Мерлину, я поймал большую часть обломков стены. Мётлы, книга, лестница... — добавил он спустя пару секунд. — Что-то происходит с замком, но мы совершенно точно не понимаем, что именно!

— Мои очки, — напомнила Минерва.

— Надо бы здесь прибрать, — глядя на разбросанные по полу куски камней, вздохнула Гермиона.

— Сначала вернём лестницу на прежнее место и заделаем дыру, — возразил Снейп. — Думаю, для этой работы нам потребуются ещё преподаватели. Если лестница так упиралась, когда вы пытались её остановить, то что же она начнёт вытворять, когда поймёт, что мы намерены втянуть её обратно?

— Я позову Септиму и Невилла, — согласилась МакГонагалл.

Дверь замка с грохотом распахнулась, и в вестибюль первого этажа, оскальзываясь на обломках камней, сплошной рекой хлынул поток перепуганных второкурсников.

— Это Рейвенкло и Гриффиндор! — воскликнул Флитвик, мгновенно вскакивая со ступеньки. — Что-то случилось в теплицах!

— Всем немедленно успокоиться! — вскидывая палочку, велела МакГонагалл и, видя, что охваченные паникой дети не намерены останавливаться, мгновенно набросила на них удерживающие чары. Уткнувшись в мягкий невидимый барьер, толпа второкурсников на секунду превратилась в огромный клубок из мельтешащих в воздухе рук и ног, но, так и не сумев преодолеть барьера, отхлынула назад, постепенно успокаиваясь.

— Что происходит? — спросил Снейп, выдёргивая первого попавшегося гриффиндорца из сбившейся в кучу толпы учеников.

— Мандрагоры! Они взбесились! — вращая обезумевшими от ужаса глазами, воскликнул перепуганный мальчишка, показывая прокушенную в двух местах руку. На его поцарапанной шее всё ещё болтались коричневые наушники.

— А где профессор Спраут?

— Они её оглушили!

— Мисс Грейнджер, пожалуйста, отведите всех детей в Больничное крыло, — велела МакГонагалл, оборачиваясь к Гермионе. — И помогите мадам Помфри осмотреть раненых, а мы разберёмся с мандрагорами.

* * *

Заклинанием тишины профессора воспользовались сразу же, как только покинули внутренний дворик замка, и не зря...

Дверь теплицы была широко распахнута, и на пороге без чувств лежал Невилл. По-видимому, он пытался вывести учеников, но пара обезумевших мандрагор, изловчившись, стащила с него наушники, и, оглушённый их адскими криками, Невилл упал, придавив мандрагоры собственным телом. Внутри теплицы творился настоящий хаос: несколько стекол было выбито, земля рассыпана по всему полу, стол перевёрнут. Профессор Спраут, потеряв наушники и так же, как и Невилл, лишившись чувств, лежала в десяти футах от него, распластавшись в нелепой позе и всё ещё крепко сжимая в руке волшебную палочку. Брошенные учениками сумки валялись здесь же вперемешку с глиняными черепками и опрокинутыми в общей суматохе поющими гортензиями.

А среди всего этого хаоса кипела настоящая битва!

В центре теплицы, окружённый наполовину пустыми горшками с мандрагорами, широко расставив ноги, стоял Хагрид. Он яростно размахивал руками, сдирая с себя повиснувших на нём мандрагор и, отрывая их от своей бороды, волос и обшлагов порядком изодранного плаща, с отчаянной решимостью запихивал их в бочку с не менее разозлёнными дьявольскими силками. Лицо его и руки были в крови, левый глаз полностью заплыл, а борода заметно поредела, и, хотя крики мандрагор действовали на полувеликана не так сильно, как на обычных волшебников, битву Хагрид всё же постепенно проигрывал. Горшки выплевывали в воздух всё новые и новые партии сморщенных младенцев, и те, совершая стремительный бросок, накидывались на Хагрида со свежими силами. А Хагрид, оглушённый и израненный, потихоньку слабел.

Профессор Снейп, быстрее всех разобравшийся в происходящем, схватил с пола пустой горшок и, трансфигурировав его в огромный сундук, направил палочку на Хагрида:

— Пэк мандрагоры⁽¹⁾, — воскликнул он, и, увлекаемые его магией, подобно сбитым с дерева орехам, мандрагоры градом посыпались на дно сундука.

Последняя мандрагора с беззвучным визгом влетела в разинутую пасть сундука, и тот, сыто отрыгнув, стремительно захлопнулся.

* * *

А потом Хогвартс погрузился в настоящий хаос...

Сумки кусали детей за руки. Книги неожиданно захлопывались, ударяя носы и прищемляя пальцы. Несколько стульев, вдруг превратившись в подобие скаковых лошадей, с безумной прытью носились по этажам, лягая попадавшихся им под ноги студентов и пытавшихся усмирить их преподавателей. На Трелони напали её же собственные чашки, а старая и столь любовно чинено-перечиненная шаль и вовсе попыталась её задушить.

Носки внезапно становились жёстче наждачки и принимались так яростно скрестись о детские ноги, что даже ботинки приходили в ужас. Два котла из лаборатории профессора Снейпа выбили дверь и, оглушительно грохоча по каменному полу, укатили в сторону квидддичного стадиона. А шкаф с картами звёздного неба, стоящий в классе астрономии, неожиданно заглотил профессора Синистру целиком, и семикурсники с Гриффиндора, безжалостно работая палочками, словно топорами, вынимали её оттуда не менее часа.

На кухне и в кладовых Хогвартса тоже творился настоящий бедлам — эльфы пытались управиться со штопаными простынями, но те, ловко уворачиваясь от домовиков, пеленали их, подобно мумиям.

Отреставрированные Флитвиком рыцарские перчатки несколько часов без устали гонялись по всему Хогвартсу за испуганно орущей миссис Норрис, приняв её за кровного врага. А зеркало в туалете третьего этажа, разбитое и восстановленное кем-то накануне, старалось напугать всех входящих, показывая им картины жуткой резни и насылая такой страшный морок, что несколько особо впечатлительных девочек упали в обморок.

Сэр Кэдоган впал в неистовство и, размахивая мечом, долго бегал за перепуганными балеринами из картины в картину, пока сам, обездвиженный Флитвиком, наконец не был доставлен на картину к пьяным монахам, где и оказался благополучно связан.

И всё это нарастало как снежный ком. Ступефай и Петрификус Тоталус стали самыми употребляемыми заклинаниями. Студенты сражались бок о бок с преподавателями, но лишь под вечер ситуацию наконец удалось взять под контроль. Солнце уже клонилось к закату, когда раненые ученики, с трудом передвигая ватными от усталости ногами, нескончаемой вереницей потянулись в Больничное крыло. Скоро их набралось так много, что все ширмы пришлось убрать, а кровати сдвинуть плотнее, но мест по-прежнему не хватало, и дети, приходя за помощью, в ожидании своей очереди просто без сил опускались на пол. Мадам Помфри и Гермиона трудились не покладая рук, и постепенно царапины и ушибы были залечены, вывихи вправлены, успокоительные настойки розданы, и Хогвартс начал потихоньку готовиться ко сну. Всех студентов собрали в Большом зале, и так же, как в год, когда в школу проник сбежавший из Азкабана Сириус Блэк, учителя вновь раздвинули столы и наколдовали спальные мешки, чтобы именно здесь разместить всех детей на ночь.

Измученные беготней по Хогвартсу преподаватели и сами валились с ног, но всё же было принято решение установить посменное дежурство и патрулировать Большой зал и близлежащие коридоры до самого утра. И только около полуночи свободные от дежурства учителя собрались наконец в кабинете директора, чтобы немного передохнуть и выпить чаю.

Профессор Трелони клевала носом над чашкой давно остывшего чая, профессор Спраут и мадам Хуч тихонько беседовали, делясь впечатлениями о событиях прошедшего дня. Измученный Невилл стойко боролся со сном, бесцельно вертя в руках собственную палочку.

— Что будем делать? — спросила Минерва, встревоженно глядя на коллег.

— Не знаю, — честно признался Флитвик, — Если к утру это безобразие повторится, школу, вероятно, придётся закрыть. Если нет, то попробуем всё починить и возобновить занятия, хотя я бы не слишком на это рассчитывал. Пока мы не выяснили причину... — он расстроенно пожал плечами, словно говоря «ну вы и сами всё прекрасно понимаете».

— Я никогда ни с чем подобным не сталкивалась, — вздохнула МакГонагалл. — Почему одни предметы ведут себя, как обычно, а другие сходят с ума? Может, Гермиона права, и у нас в замке завелась какая-нибудь нечисть? — она с надеждой посмотрела на Снейпа, но тот отрицательно покачал головой.

— Не думаю, что дело в этом. Я осмотрел все подземелья, спустился в Тайную Комнату и опросил привидения и портреты директоров. Все они в один голос утверждают, что не чувствуют в замке присутствия каких-либо волшебных существ. Кровавый Барон и вовсе считает, что сошедшие с ума предметы боятся именно нас — волшебников. Вот только он, как и я, не понимает причину происходящего. Сам он не видит никакого повода нападать на нас и не испытывает желания покинуть замок. Утром я успел попробовать на книге мисс Грейнджер Зелье Воздействия, но яснее от этого не стало. Зелье указывает на то, что к книге применялось заклинание, оставляющее голубой след, но это полнейшая бессмыслица, ведь голубой след оставляют самые безобидные заклинания. Едва ли книге могло навредить обычное Акцио.

— Чертовщина какая-то! — согласилась МакГонагалл. — Думаю, придётся...

Внезапно дверь директорского кабинета распахнулась, и в комнату вбежала взволнованная мисс Грейнджер.

— В Норе происходит всё то же самое! — воскликнула она с порога, размахивая письмом. — Джинни Уизли только что прислала мне сову!

— Странно, я справлялась сегодня в Министерстве и в Мунго, и у них ничего подобного нет, — удивилась Минерва. — Что может быть общего у Хогвартса и Норы?

— Гарри Поттер! — в один голос воскликнули Гермиона и мадам Хуч.

1) Это заклинание использовала Тонкс, упаковывая вещи Гарри в пятой книге, почему-то в переводе Росмэн само заклинание не упоминается, хотя в оригинале оно есть

Вернуться к тексту

Гарри Поттер сидел в кресле напротив директорского стола и ощущал себя до крайности неуютно.

— Как можно быть таким идиотом, чтобы колдовать в одной комнате с артефактом класса три точка два?! А потом ещё и притащиться в Хогвартс! Вы чем вообще думали, Поттер?! — орал Снейп.

— Я машинально, — виновато ответил Гарри.

— Что такое артефакт класса три точка два? — громким шёпотом спросила мадам Хуч.

Сидевшая рядом с ней профессор Спраут растерянно пожала плечами.

— Артефакт класса три точка два — это Бомбарда замедленного действия, которая вот-вот разнесёт нам половину Хогвартса! — рявкнул Снейп.

— Северус, пожалуйста, прекрати орать и объясни наконец внятно и спокойно, что происходит, — недовольно морщась, сказала МакГонагалл.

— Давайте лучше я, — миролюбиво предложил Флитвик и, повернувшись к Гарри, добавил: — Не могли бы вы нарисовать, как выглядел ваш артефакт, Поттер? Нам всем желательно знать, с чем именно мы имеем дело. Все артефакты класса три точка два реагируют на магию, однако взаимодействуют с ней совершенно по-разному. Есть артефакты, поглощающие в себя всё окружающее их волшебство. Без остатка. Рядом с такими артефактами абсолютно невозможно колдовать. В Древнем Египте, к примеру, был найден артефакт, забиравший в себя всю магическую энергию из палочек и оживлявший с её помощью мумий. Спустя несколько веков, уже в наше время, этот артефакт по ошибке активировали магические археологи, и, пока местные волшебники разобрались, в чём там суть да дело — разбежалась почти вся Долина Царей. Был грандиозный международный скандал, приезжали чиновники МКМ, а в Долину после случившегося целых два месяца не пускали туристов. В Уганде, я слышал, есть артефакт, способный излечивать сквибов. А вот артефакт, с которым столкнулся Гарри, по-видимому, заражает заклинания.

— Как можно заразить заклинание? — удивилась МакГонагалл.

Флитвик взял со стола лист пергамента и нарисовал на нём несколько параллельных волнистых линий.

— Магия, что нас окружает, похожа на никогда не иссякающий водный поток. Он проходит сквозь нас, наши палочки, пронизывает все предметы, что мы подвергаем воздействию магии, и даже сам Хогвартс — огромная река без начала и конца. Магический поток никогда не останавливается, и мы ощущаем его, даже когда не колдуем или просто спим. Если маг теряет связь с этим потоком или с рождения не может его почувствовать, он становится сквибом. Но поток неоднороден. Он похож на широкую реку, состоящую из тысяч и тысяч маленьких ручейков. И каждый такой ручеёк питает одно заклинание.

— У каждого заклинания свой ручеёк? — спросила мадам Хуч.

— Да, именно поэтому у нас получаются разные заклинания. Акцио питается одним ручейком магического потока, а Репаро заставляет действовать совсем другой. Они никогда не путаются и никогда не перемешиваются.

Артефакт «Стоунвуда» заразил магический ручеёк именно того заклинания, которое по ошибке произнёс Гарри. И этот ручеёк никуда не делся после завершения колдовства, он продолжал течь внутри Гарри и его палочки, а когда Гарри пришёл в Хогвартс, стоило ему хоть раз произнести «Репаро», как его собственный заражённый ручеёк смешался с магическим потоком Хогвартса, в свою очередь заразив и его. Судя по всему, магия артефакта весьма агрессивна, и здесь, в Хогвартсе, она нашла для себя максимально благоприятную среду. Ведь Хогвартс — это замкнутая магическая система. Все мы целые сутки черпали из неё магическую силу, пропускали её через себя, а затем отдавали предметам, которые мы тем или иным образом чинили. Именно поэтому с ума сошли только те вещи, что были восстановлены при помощи Репаро. Прочая же магия не пострадала. К сожалению, Репаро — это самое распространенное и привычное для нас заклинание. Ежедневно мы произносим его бессчётное количество раз, даже не задумываясь об этом, поэтому нет ничего удивительного в том, что Гарри использовал заклинание машинально.

— Но почему восстановленные предметы в большинстве своём напуганы или агрессивны? — удивлённо спросила мадам Спраут. — Моим мандрагорам всегда было свойственно желание поскандалить и покричать, но ещё никогда прежде они не нападали на людей.

— Потому что предметы, восстановленные при помощи заражённой магии, ощущают, что с ними что-то не так, и пытаются таким образом защититься, видя причину случившегося в воздействии нашей магии.

— И что же нам теперь делать?

— Вероятно, инвертировать поток. Распространение подобного магического заболевания — для простоты понимания назовём случившееся именно так — действует по принципу сообщающихся сосудов. Каждый раз, пытаясь что-либо починить, мы лишь усугубляли ситуацию, распространяя заболевание. Вероятно, если бы наша магическая система не была столь замкнутой, это не приобрело бы таких пугающих размеров — приток внешней, постоянно поступающей магии довольно быстро понизил бы концентрацию заражённой магии в замке, и всё само собой сошло бы на нет. Но в Хогвартсе это невозможно. Поэтому сейчас нам просто необходим довольно мощный приток здоровой внешней магии или, проще говоря, несколько сильных магов, которые привнесут нам чистый магический ручеёк для Репаро. После некоторого количества заклинаний поток здоровой магии постепенно вытеснит больную магию, и магия Хогвартса полностью излечится.

— И всё это время нам самим нельзя будет колдовать? — спросила Гермиона.

— Именно так, мисс Грейнджер, всем нам, кто находится сейчас в Хогвартсе, какое-то время нельзя будет произносить заклинание Репаро.

— И как долго?

— Сутки, может быть, двое. Сложно сказать наверняка. Мы поймём это по тому, как все разрушения и агрессия предметов постепенно перестанут проявляться.

Гарри нарисовал на клочке пергамента артефакт «Стоунвуда» и расстроенно протянул его Флитвику.

— Ещё раз, простите, — пробормотал он виновато.

— Не переживайте, Поттер, — Флитвик ободряюще похлопал Гарри по плечу и убрал пергамент в карман. — Это с каждым могло случиться! Хорошо, что мы со всем разобрались! А главное, хорошо, что мы узнали об артефакте до того, как приступили к ремонту замка.

— Что ж, мне кажется, всё выглядит не так уж страшно, — сказала МакГонагалл, вставая. — Я запрошу помощи в Министерстве. А пока всем настоятельно рекомендую поспать.

Учителя заскрипели стульями, поднимаясь со своих мест, и, тихо переговариваясь, потянулись к выходу из кабинета.

— Что случилось в Норе? — уже выходя на лестницу, шёпотом спросила Гермиона идущего с ней рядом Гарри.

— Миссис Уизли покусали тарелки.

— Идиот, — выходя следом за Поттером и Грейнджер, злобно прошипел Северус.

В отличие от Флитвика, он совершенно точно не собирался никого прощать.

Уже к утру в Хогвартс прибыло не менее двадцати волшебников: авроры, невыразимцы, сотрудники хозяйственной службы.

— Всего будет три смены, — сказал Кингсли, зачарованно глядя на лестницу, всё ещё торчащую из стены замка. — И всё это натворило обычное Репаро?

— Выходит, что так, — ответила МакГонагалл, забирая из рук Министра официальное предписание и отправляясь раздавать инструкции.

Работа закипела полным ходом. Обездвиженные предметы чинили и возвращали на прежнее место. На зеркало в туалете наложили маскирующие чары. А мандрагоры, уцелевшие после схватки с дьявольскими силками, пересадили в совершенно новые горшки и унесли в самую дальнюю из четырёх теплиц Хогвартса. Дыру в стене залатали невыразимцы, лестницу вернули на прежнее место, но она ещё долго ворчливо скрипела и так отчаянно вздрагивала, когда кто-то пытался по ней подняться, что МакГонагалл пришлось организовать временный переход через волшебный гобелен, спрятанный в нише первого этажа, чтобы дать лестнице возможность хотя бы немного прийти в чувство.

Гарри помогал, чем мог. Чинить ему ничего не позволялось, впрочем, как и другим учителям Хогвартса, зато он много работал руками. Он стойко переносил все издевательства Снейпа, и лишь когда ядовито-елейный тон профессора становился уже и вовсе невыносим, старался убраться в другую часть замка или бродил с Хагридом вдоль опушки Запретного леса, отлавливая сбежавшие котлы и непокорные табуретки.

Спустя сутки в Хогвартсе возобновили занятия. Чтобы избежать повторения случившегося, директор ввела новые правила: детям разрешалось колдовать лишь на уроке, под строгим присмотром преподавателей, а возвращаясь в факультетские гостиные, они сдавали палочки на хранение старостам. За произнесение Репаро было установлено настолько устрашающее наказание — двести штрафных баллов! — что студенты, опасаясь произнести заклинание случайно, старались по возможности и вовсе не пользоваться магией.

Пропавшие школьные мётлы обнаружились только на третий день после своего загадочного исчезновения. Магловская газета «Фолкёрк Геральд» написала, что жители Стерлинга и Фолкёрка наблюдали странную перелетную стаю мётел, ровным журавлиным клином направляющуюся на юг. Но сами мётлы вернуть так и не удалось, возможно, их сбили магловские военные, а возможно, они просто упали где-то на окраине Эдинбурга, растеряв весь свой волшебный воинственный пыл. Чтобы хоть как-то загладить свою вину перед школой, Гарри с помощью Джинни организовал благотворительный матч по квиддичу с участием самых известных чемпионов разных лет и даже пригласил Виктора Крама. Собранных денег как раз хватило на то, чтобы купить для школы тридцать новеньких «Серебряных стрел»⁽¹⁾.

Постепенно жизнь в замке входила в привычный ритм. Хогвартс исцелялся, внешняя магия вытесняла заражённую магию Репаро, и восстановленные предметы перестали наконец набрасываться на людей или испуганно дрожать. Иногда то там, то здесь вспыхивали остаточные очаги, но дежурная смена сотрудников Министерства быстро наводила порядок. Придя в чувство, сэр Кэдоган целых три дня лечился медовухой вместе с пьяными монахами, пытаясь восстановить уязвлённую гордость и рыцарское самолюбие, а затем ещё сутки распевал вместе с ними школьный гимн, и даже невыразимцы так и не сумели их усмирить.

— Думаю, ты уже мог бы оставить его в покое, — сказала МакГонагалл как-то за завтраком, глядя на то, как Снейп в очередной раз изводит Поттера своими язвительными замечаниями.

— Только такой идиот, как Поттер, мог не подумать о последствиях. Если бы мисс Уизли не прислала в Хогвартс сову, кто знает, чем бы всё это закончилось! И только такой самонадеянный наглец, как он, мог счесть, что и эти очередные правила писаны не для него! Мальчишка чуть не разрушил нам замок, и вы всё равно его защищаете, директор! Сколько можно? Я машина-а-а-льно! — передразнил Снейп и, не желая и дальше поддерживать эту возмутительную беседу, в таком раздражении махнул рукой, что сбил рукавом собственную чашку. Раздался звон бьющегося стекла, и Снейп в привычном жесте вскинул палочку.

— Репаро!

В Большом Зале повисла пугающая оглушительная тишина...

— Кхе-кхе, — сказала МакГонагалл, с трудом пытаясь сдержать смех.

— Твою ж мать! — в ужасе глядя на только что восстановленную чашку, прошептал Снейп.

1) Гоночная метла

Вернуться к тексту