Маховик времени, или Новая история Невилла Лонгботтома (джен)

Проснуться и открыть глаза оказалось очень и очень трудно: голова раскалывалась и кружилась, во рту было сухо, тошнило, а руки тряслись как у заядлого алкаша или старого паркинсоника. Нет, Невилл, конечно, ожидал похмелья, но встретиться с ним было откровенно неприятно. С трудом приняв сидячее положение, он огляделся. На улице было темно, что говорило о том, что уже ночь, а значит, он проспал весь день, хотя это и не было удивительным, с такого-то перепоя. К тому же, после приема возрастного зелья, защиты дома, побега от Пожирателей и переноса во времени.

— Наконец-то вы очнулись! — выдохнула взволнованная Нэнни, которая совершенно беззвучно появилась в комнате около его кровати. — Я уже боялась, что вы никогда не придете в себя!

Невилл удивился — с чего бы это ему не прийти в себя? Он вроде бы предупреждал ее, что будет слаб, да и то, сколько он вчера выпил, говорило в пользу того, что скоро он не проснется. К чему же тогда такая паника? Он же не месяц проспал, в конце концов, чтобы так причитать и волноваться.

— Вы проспали три месяца! — выпалила домовичка и уставилась на него немного обвиняющим взглядом, пока он сам пытался прийти в себя.

«Три месяца?! Это что же я такое пил?»

— Три месяца я не понимала, живы вы или сошли с ума, как «ваши родители» — она сделала характерный жест своими маленькими тоненькими ручками. — Три месяца уже гоблины ждут вашего ответа, ведь они уже давно подготовили все документы, а вы знаете, чем чревато их злить! Три месяца ваши родители «спят» под моими чарами, впрочем, как и ваша бабушка!

К концу разговора домовичка не просто нервничала, она была в гневе: глаза ее горели, волосы были растрепаны, а руки сжимались в кулачки, будто они хотела ими кого-нибудь хорошенько стукнуть. Хотя почему кого-то? Она определенно хотела стукнуть именно его. Все-таки три месяца стресса мало кого приведут в благодушное состояние.

«Бабушка? А она-то чего?» — недоуменно подумал Невилл и пожалел, что не создал с Нэнни крепкую связь, чтобы она могла понимать его даже мысленно.

Ни капли злости на своенравную домовую не было — Невилл понимал, каково это: бояться за своего подопечного до дрожи в коленях. Его-то подопечный не был похож на ангела, даже если представить эталоном ангела одного из близнецов Уизли. Да даже если обоих. Впрочем, и он сейчас не был идеалом. Так что Нэнни он понимал хорошо. Даже очень хорошо.

— А как бы я ей объяснила ваших родителей в подвале, и то, почему вы спите беспробудно?! — Нэнни же, хоть и не могла читать его мысли, но все же поняла, о чем он подумал. — Когда она появилась в доме, то сразу же бросилась к вам, а вы не просыпались. Она собиралась вызывать целителей, и мне пришлось действовать по обстоятельствам… — Нэнни еще раз обиженно на него посмотрела и отвернулась. — Вы знаете, как я переживала? — до Невилла донесся жалобный всхлип. — Я бы не простила себе, если бы вы погибли…

— Нэ-н-ни, — прохрипел Невилл.

Связки были у него плохо развиты и не давали ему нормально разговаривать, вместо слов причиняя огромную, просто невыносимую боль. Они были словно деревянными. Да даже кричать и плакать было больно, словно что-то жгло в горле и сильно пекло. Вероятно, в детстве он болел чем-то, что колдомедик неправильно лечил или не заметил последствий. Неудивительно, что в той жизни он не говорил лет до шести — попробовал бы кто сам поговорить с такой болью, странно, что вообще заговорил.

— Зель-е.

— Вы опять хотите его принять?! А мне потом вас что, еще год выхаживать?

Нэнни, конечно, злилась, но и понимала необходимость этого шага. Разговор с Августой, с родителями, с гоблинами, ритуалы по отделению новой ветви и ее привязке — ребенок не сможет это провернуть, а она еще не так сильна, чтобы обмануть гоблинов. В конце концов она решилась.

— Я согласна, — выдохнула она. — Но пить вы больше не будете! — ее грозный голос вкупе с ее милой внешностью домовенка звучал смешно.

Невилл усмехнулся — теперь не только у Гарри будет личная заноза в… кхм. Домовик инициативный, в общем, будет не только у Поттера. И это радовало его безмерно. Все-таки как бы то ни было, но он всегда по-доброму завидовал Гарри. Ему бы тоже не помешал такой инициативный маленький друг.

«Интересно, как там Гарри без своего Парсмеи?» — подумал Невилл, прежде чем снова уснуть.

— Готово! — через некоторое время произнесла Нэнни, аппарируя в его комнату со склянкой в руках. — Вы что, за три месяца не выспались?! — возмущению домовички не было предела. Опять спать?! — Просыпаетесь и пейте! Уже утро.

— Прости, Нэнни, — улыбнулся Невилл после того, как выпил все положенные зелья и, через боль, снова стал взрослым. — Ты как так быстро справилась?

— Как я уже вам говорила — я быстро учусь, — сквозь надутые губки проворчала она. — И кстати, вас через четверть часа будет ждать ваш поверенный. Времени, если я правильно помню, у нас немного, а дел — полно, так что я осмелилась его позвать сама. А если вы опять отключитесь на несколько месяцев, нужно справиться хотя бы с их частью — сонные чары у меня, конечно, хорошие, но злоупотреблять ими не советую.

— Ты права, Нэнни. Ну что ж, тогда я пойду приму душ и переоденусь, а ты подготовь ритуальный зал. Сегодня проведем и выделение новой ветви, и твою привязку. Хватит уже ловить крупицы магии рода, пора наладить стабильную связь, — он улыбнулся и шаткой походкой направился на выход.

— Как дитё, ей-Мерлин, — выдохнула Нэнни и направилась в ритуальный зал — и как волшебники без них раньше справлялись?

* * *

— Мистер Гроболь, приветствую вас! — Невилл в новой белоснежной рубашке с синей канвой и в темно-синих брюках выглядел изумительно — не зря все-таки домовичка потратила некоторое время на снятие мерок с него пьяного.

Мужчины же никогда не подумают о внешнем виде, если им не напомнить!

— Доброе утро, лорд Лонгботтом, — поприветствовал того гоблин, удивляясь тому, как такой молодой человек может так хорошо вести дела и так исключительно любезно себя вести.

Любо-дорого смотреть. Особенно на контрасте с Фрэнком, который не вызывал у гоблина ничего, кроме чувства брезгливости. И даже промедление не испортило этого впечатления.

— Прошу прощения за задержку — обстоятельства не давали мне возможности встретиться с вами, — искренне извинился Невилл, чем ещё больше поразил гоблина: маги никогда не извинялись перед гоблинами. По крайней мере аристократы. И не лорды уж точно. — Надеюсь, вы не в обиде за этот инцидент?

— Нисколько, — искренне улыбнулся тот. — Все ваши распоряжения относительно финансирования уже исполнены, и я с радостью сообщаю, что уже были собраны первые плоды! Это просто невероятно эффективная модель управления!

— Я рад, что смог сохранить с вами прекрасные отношения, мистер Гроболь, — серьезно сказал молодой лорд. — Пусть я и знаю, что контракт обеспечит наше взаимодействие без проблем, но все же предпочитаю простые уважительные отношения без принуждения с чьей-либо стороны. Однако… — Невилл не договорил, но сделал конкретный намек: по тому, как поведет себя гоблин, будет понятно, стоит ли вести с ним дела дальше.

— Не стоило волноваться, милорд, вы более чем меня устраиваете как клиент, и я клянусь вам, что буду действовать строго в ваших интересах. Но вы правы — контракт контрактом, однако и простых доверительных отношений это не отменяет. К тому же помимо контракта нас свяжет еще и договор о честном сотрудничестве, что убережет обе стороны от невольного раскрытия. Думаю, все же лучше начать с него, я прав?

— Истинно, мистер Гроболь, — улыбнулся Невилл.

Этот гоблин всегда ему нравился, но, как любил говорить Рональд Рейган: «Доверяй, но проверяй». И гоблин прошел проверку.

— Ну а теперь, — Гроболь вернул манжеты своей рубашки в исходное положение после заключения честного договора, — перейдем к делу. Вот здесь, — гоблин выставил на стол черный кожаный чемоданчик с кодовым замком, — все необходимые документы для мистера и миссис Лонготт — по всем подсчётам наших специалистов, именно такая фамилия у них и будет после ритуала. Причем документы тут как магические — результаты СОВ, ЖАБА, экзаменов в академии Аврората, свидетельство о браке, так и маггловские — аттестаты средней школы, ещё одно свидетельство о браке, документы на недвижимость, так как дом не наделён магглоотталкивающей системой и простецы прекрасно его видят, медицинские страховки и другие необходимые им там документы. Так же в испанском маггловском банке у них открыт счёт, совмещённый с магическим — там и располагаются полагающиеся им средства. Портал же до испанского дома располагается так же в чемодане — вы его увидите, это обыкновенная маггловская ручка.

— Благодарю вас, мистер Гроболь. Честно говоря, я даже не рассчитывал, что вы сможете подготовить для них и маггловские документы — это значительно упростило мою задачу.

— Это было нетрудно, — гоблин улыбнулся. — Наш банк может предоставить самые разнообразные услуги.

— Да, я помню, «Любой каприз за ваши деньги» — на автомате сказал Невилл, читая контракт, который должны будут подписать его родители.

Гоблин посмотрел на него с ещё большим интересом, прищурился, а потом выразительно хмыкнул. А он все думал, как это полуторагодовалый младенец стал лордом двадцати пяти лет от роду.

* * *

Разобравшись с чуть ли не готовым расцеловать его гоблином, Невилл наконец выдохнул. Пусть он и мог работать как властный и сильный глава могущественного рода, но все же он не любил этого. В той его жизни всеми делами занималась Августа, и он был искренне уверен, что ей это нравилось, однако оказалось, что это не так. Леди Лонгботтом занималась всеми этими бумажками только для того, чтобы избавить от этого своего внука, которого до самой своей смерти воспринимала как не способного ни к чему путному ребенка, ведь при ней он так себя и вел. Сначала не хотел расстраивать старушку, показав, что давно вышел из возраста, когда нуждался в ее опеке, потом не желал пугать. Все-таки ему не хотелось, чтобы его чистая и светлая бабушка увидела его таким, каким он был: жёстким и хладнокровным убийцей. И в чем-то отчасти он даже был прав: та Августа, сломленная и убитая горем, этого бы не пережила.

— Нэнни! — разнёсся по поместью голос Невилла. Все же нужно было работать, и времени для самобичевания и рефлексии не оставалось. — Нэнни! — чуть громче повторил он, хотя точно знал, что даже скажи он это имя шепотом, домовичка все равно бы его услышала.

— И незачем так кричать, милорд, — появилась перед ним домовичка в новом белом полотенце с рунами. — Я вас прекрасно слышу и так.

— Прости, я просто нервничаю, — Невилл ещё раз посмотрел на ритуальный круг и вздохнул. — Я ещё ни разу не проводил этот ритуал. Только малый ритуал привязки, но он намного легче — дал своей крови, и готово. А тут…

— А тут нужно убить меня и призвать заново, иначе я так и останусь зависимой от призвавшего меня рода, пусть он и прервался.

— Да, я понимаю, но вдруг что-то пойдет не так и я останусь один? Ещё и усну на несколько месяцев, — он вздохнул. Такой исход ему не был нужен, а значит, сделать все нужно правильно. — Ладно, начинаем. Чем дольше тянем, тем страшнее становится.

И он действительно начал. С первым ритуальным словом с него словно шелуха слетело все волнение и он снова стал собой, каким и был в свои сто двадцать пять — решительным, умным, скорым на расправу, бесстрашным и беспощадным. Все эти качества пропитывали каждое его слово, каждый его жест, каждый взгляд, каждое дрожание мускула. Он был главой рода, и это было видно. Он был тем, кто убивал, и это чувствовалось. Он был тем, кто не прощал ошибок и не забывал предательства, и это явственно ощущалось. Он просто был тем, кого так давно ждал род Лонгботтомов, потомственных боевых магов земли.

* * *

— Бабушка, — мягко выдохнул Невилл и нежно провел рукой по ее скуле. Августы с ним не было всего пять лет, а казалось, что намного, намного дольше. Он так привык к ее присутствию, что смерть оказалась очень пугающим событием, хоть и ожидаемым. Все-таки ей было тогда больше двухсот лет.

Глядя сейчас на нее, он понимал, что с этой женщиной еще не произошли все те ужасные вещи, что привели к ее необратимым изменениям. Сейчас он еще видел в ней силу, он видел молодость, пусть и скрытую под маской старости и немощности. На данный момент у нее еще не было признаков заскорузлой печали, что появилась после многих лет безнадежных поисков лекарства для сына и невестки; после стремительного разорения, что стало следствием ее невнимательности из-за горя; после жизни практически в бедности с одной единственной домовичкой, что ни за что ее не бросала, пока сама не погибла в Лютном; после вести о смерти мужа, что вновь умчался за какой-то гадостью в Южную Америку, оставив сына и невестку в опасности. Не было еще тех постыдных шепотков за спиной, что единственный наследник рода Лонгботтом, ее отрада и любовь — жалкий сквиб, а после первого магического выброса — тряпка и слабак, который не сможет быть лордом. Не было ещё обидных предложений женить его на бойкой девице и отдать в другой род, чтобы род Лонгботтом отошёл к более достойному лорду, рожденному от «правильной и сильной дочери рода», пусть и боковой ветви. Этого всего еще не было. Не было и боли от потери правнука, что сильно подкосила ее, заставив несколько лет провести в инвалидном кресле не вставая даже для похода в туалет. Не помогали тогда ничего — ни лекарства, ни разговоры с колдомедиками, ни уверения внука — тот и сам не верил в то, что говорил. Спас ее тогда опять-таки Гарри. Тот вообще имел способность спасать всех и вся. А у Лонгботтомов был вообще какой-то абонемент на спасение от Гарри Поттера. Именной. На весь род.

— Бабушка, — он смотрел на нее и не мог насмотреться.

До этого самого дня он и не понимал, как сильно ему ее не хватало. Он жил с этой болью, растворяясь в ней без остатка. Она оставалась у него одна, после…

— Что? — не понимая, где она, и что с ней, Августа приподнялась и посмотрела расфокусированным взглядом на молодого человека перед собой. — Кто вы? — властно поинтересовалась она, пытаясь как можно незаметнее найти палочку.

— Это я, бабушка, Невилл, — он склонился перед кроватью, на которой она полулежала, на колени и взял ее за руку. — Я обязательно тебе все расскажу, просто поверь мне сейчас.

— Невилл? — Августа не знала что сказать.

Увидеть в этом высоком, красивом и таком взрослом парне своего нескладного бутуза-внука было неожиданным. Она не могла в это поверить, но не поверить было нельзя.

Невилл знал, что Августа может не поверить ему сразу, и принял меры. Алая гостиная в поместье, в которой они сейчас находились, была зачарована. В ней могла быть произнесена правда, правда и только правда. Не стоило говорить, сколько жертвенной крови было пролито в ней представителями рода для создания такого эффекта. И не только животной. И не только своей.

— Да, бабушка, это я. Невилл, — он мягко улыбнулся ей и посмотрел прямо в глаза. — Мне уже больше сотни лет, я магистр гербологии, заместитель начальника Отдела тайн, отец и дедушка замечательных ребят, достойный лорд Лонгботтом, кавалер ордена Мерлина первой степени и уже много лет как вдовец.

— Но… Как такое возможно? — Августа решительно не понимала, как ее внук мог стать таким взрослым. — Неужели прошло столько времени? Я так долго спала?

— Нет, ты спала всего несколько месяцев, и то по моей вине, прости. Если бы я вместо глупых переживаний занялся делами рода, то ты была бы в курсе значительно раньше. Но… Я все-таки слаб, и не смог пережить все те события, о которых мне напомнили здесь. А теперь что уж поделаешь.

— Но за несколько месяцев ты не мог так вырасти! Это невозможно! — Августа не любила что-то упускать или не знать, а сейчас происходило именно это.

— Когда ты знаком с Гарри Поттером, то знаешь, что ничего невозможного нет, — он как-то грустно усмехнулся. — Я пришел к другу в гости, а попал назад на сто двадцать четыре года.

— Но такого не может быть! — Августа понимала, что дурить ее не могут, но слова внука казались такой чушью, что она не знала, как на нее реагировать. Все его слова шли вразрез с ее знаниями. — Ты молодой, а маховик…

— Это, скорее всего, был не простой маховик. И… Мне кажется, что я знаю, кто все это устроил, я видел его силуэт перед тем, как упал прибор, хотя это и невозможно. Но смотри пункт первый. Это Поттер. А с Поттером возможно всё.

— Ты думаешь, что тебя твой друг специально в прошлое отправил?

— Нет, это не Гарри, по крайней мере, не специально, а вот тот, о ком я думаю, мог. И не мог одновременно.

— Люди многое могут, — философски заметила Августа. — Особенно если от них такого не ждут.

— Да, многое, — согласился он с ней. — Если они живы.

— Что ты имеешь в виду? — нахмурились она.

— Только то, что в прошлое меня отправил мой уже почти тридцать лет как мертвый друг.

* * *

— Чего ты хочешь, ребенок? — темный, практически черный шар, от которого шел мягкий и понимающий голос, переливался всеми оттенками черного и был просто невероятно красив.

— Только одного — вернуться к своей семье, — дрожащий маленький шар менялся во время разговора несколько раз от ярко-синего до практически белого.

— Цену знаешь? — поинтересовался одновременно насмешливый и понимающий голос.

— Да, — выдохнул шар. — Моя душа отныне ваша.