Кому везёт, на том и едут (джен)

* * *

Сквозь глухие тяжелые шторы на стрельчатых окнах не пробивался ни один луч света. Глухо потрескивал камин, источая густой, тяжелый аромат сандала и можжевельника. В изжелта-красном зареве от беспокойных кисточек огня тускло светился блик на боку круглого латунного чайника. Круглая, теплая и душная комната, напоминающая кафе на захолустной окраине, была сплошь уставлена толпой чайных столиков с низкими мягкими пуфиками. По стенам высились длинные стеллажи, заваленные мерцающими всеми цветами радуги хрустальными шарами, обсидиановыми пирамидками, оправленными в полированную латунь друзами дешевых поделочных минералов и прочей искрящейся чепухой. Засаленная прикосновениями сотен немытых ученических рук колода карт беспорядочно раскинулась на учительском столе, закопченный приземистый кофейник с жестяным цветочком на крышке отбрасывал на портьеру жирную тень, очертаниями отдаленно напоминающую оплывшую фигуру злосчастной мисс Амбридж. Бесчисленные полчища щербатых чашек со следами засохшей кофейной гущи на дне — фарфоровых, фаянсовых, вырезанных из цельного природного оникса, — заполоняли столешницы. Пыльные птичьи перья шуршали на полу под врывающимся под дверь сквознячком...

— Ну и беспорядок же у вас в учебном кабинете, дорогая Сивилла! Как... Волдеморт прошел!.. — директор школы чародейства и волшебства Хогвартс Минерва Макгонагалл была весьма недовольна. — Понимаю: хозяйственные заклинания — не для вас. Не удивлюсь, что вы забыли о существовании таких простейших инкантационных формул, как Reparo, Scourgify и Tergeo. Настоятельно рекомендую вам воспользоваться помощью не менее десятка эльфов и провести генеральную уборку перед визитом инспектора!

— Ин-инспектора? — профессор Трелони, сжавшись в колченогом креслице, судорожно икнула и попыталась незаметно задвинуть стоптанным ботильоном под учительский стол початую бутыль кондитерского хереса.

— Вы испуганы? — директриса заметно смягчилась под затравленным взглядом коллеги, из голоса исчезли металлические нотки. — Разумеется, инспектора! Что же мы с вами хотели после вот этого!

Длинные пальцы Минервы брезгливо, словно некое мерзкое существо, извлекли из кожаного тубуса для свитков тускло-желтый лист гербового пергамента. В свете завешенных алым шелком ламп лаково блеснула огромная сургучная печать.

— Ознакомьтесь, коллега! Это касается вас, к сожалению.

"Глубокоуважаемая госпожа директор! Настоящим уведомляем Вас, что в Департамент Образования Министерства Магии поступила коллективная жалоба от членов Попечительского Совета Вашей школы на качество преподавания техники прорицаний. Преподаватель означенного предмета профессор Сивилла Патриция Трелони не проявляет в ходе уроков достаточной глубины и обширности собственных знаний по преподаваемой дисциплине. Полноценная программа и систематизированная методика преподавания отсутствует. Обещанные еще Вашим предшественником, покойным профессором Альбусом Дамблдором, уникальные авторские методики раскрытия талантов провидцев и предсказателей у детей, которые госпожа Трелони из года в год намеревается представить комиссии Департамента, так и не разработаны до настоящего времени. Учащиеся, выбравшие означенную дисциплину в качестве экзаменационной, устойчиво демонстрируют неудовлетворительные результаты обучения. В связи с вышеизложенным, требуем незамедлительно принять меры к повышению результативности труда вышеупомянутого преподавателя. Рекомендуется:

1. Назначить госпоже Трелони Сивилле Патриции испытательный строк продолжительностью 4 календарных месяца с момента получения Вами настоящего уведомления.

2. По окончании испытательного срока обязать профессора Трелони представить в сертификационную комиссию Департамента полноценную систематизированную программу преподавания техники предсказаний и авторские методики выявления соответствующих способностей у юных волшебников.

В случае неисполнения данных рекомендаций — принять меры к увольнению не оправдавшего ожиданий преподавателя и подбору лица, способного удовлетворить требования Министерства к качеству преподавания в школе Хогвартс."

Профессор Трелони окончила чтение. Каллиграфически выведенные казенным писарем буквы черными насекомыми таращились с пергаментного листа. Длинный росчерк министерской подписи под сегодняшней датой словно норовил перечеркнуть всю жизнь несчастной провидицы.

— Д-двадцать два года... — всхлипнула Сивилла. Из-под выпуклых стекол огромных очков выкатились две крупные предательские слезинки. — Двадцать два года я здесь... Хогвартс — мой дом! Они не могут так поступить со мной!..

— В том-то и беда, что могут, дорогая... Ну, Кингсли, ну, чинуша! Тоже мне, соратничек! Не знала я, что ты такая чернильная душа!

* * *

Благовонные палочки давно сгорели, и серый невесомый пепел, осыпавшись на стол, образовал на нем несколько грязных пунктирных дорожек. Профессор Трелони всё так же сидела в своём кресле, невидящим взглядом уставившись в темноту. Душный скучный вечер, казалось, потешался над ней, вопрошая каркающим холодным голосом заместителя начальника Департамента магического образования: "Когда вы наконец предоставите давно обещанные методики?"

В голове шумело. Нещадно давило в висках. Хотелось провалиться сквозь мраморный пол, превратиться в тихую, незаметную мышь и скользнуть куда-нибудь в подземелья... А проще всего — заснуть и не проснуться.

"Яду выпить, что ли? " — Незадачливая преподавательница помассировала длинными паучьими пальчиками бледный лоб, прогоняя паническую мысль.

Перед глазами соткался из пыльного застоявшегося воздуха силуэт высокой сухопарой пожилой ведьмы в густо-лиловой мантии, в роговых очках с зелеными стеклами и с тяжелой неприбранной волной седых кудрей, падающих на глаза из-под черной остроконечной шляпы...

Прапрабабушка Кассандра, наверное, знала, как выявить у малолеток предрасположенность к ясновидению и прорицательские таланты... Она много чего знала! Беда в том, что сама она, Сивилла Трелони, не застала старушки в живых. Та, хоть и прожила на свете почти полтораста лет, успела преставиться еще до рождения девочки. Говорят, ее подкосил не столько возраст, сколько факт женитьбы любимого правнука, наследника старинной волшебной фамилии, на безродной женщине из магглов...

Сивилла стянула с раскрасневшегося носа крупные круглые очки, бросила их в стеклами вниз прямо в кучку пепла и безутешно разрыдалась:

— Ну нет у меня этих методик, нет! И что же мне делать, бабушка Кассандра? Что же мне делать?

Пустота затхлого учебного кабинета долго безмолвствовала ей в ответ.

Всласть нарыдавшись, Сивилла размазала слезы по щекам замусоленным вышитым платочком и привычно потянулась под стол, к припрятанной как раз на случай жестоких душевных расстройств бутыли кулинарного хереса. Но тут в душном кабинете, прямо у нее над ухом раздалось тихое старческое покашливание...

— Кто здесь? — вскинулась незадачливая предсказательница.

— Кхе-кхе! Кого звала, внученька, того и слышишь... Да ты глаза-то не таращи, словно смеркут тебя объял!.. Сдвинь книжку да и давай друг другу в глазоньки-то посмотрим! Наверное, и не помнишь, что у тебя под "Вещими снами и феноменом трансового сознания" мой портретик завалялся?

— Д-да! — оторопев, выдавила Сивилла.

До сих пор старая миниатюрка работы Амарантуса Спектра-старшего, знаменитого мастера живых портретов, упорно и насупленно молчала на учительском столе, неодобрительно поглядывая на завывающую и заламывающую руки в предсказательском экстазе Сивиллу перед смущенной стайкой школьников. Манера праправнучки вести уроки была портрету Кассандры совершенно не по душе. И как-то раз Сивилла, поймав очередной укоризненный взгляд великой пророчицы, молча опрокинула портрет лицом вниз и в придачу накрыла сверху "Вещими снами" Хедеры Грюнебаум...

Дрожащими руками она сдвинула книгу, подняла портрет. Аккуратно прислонила к чернильнице. Зажгла свечу. И уставилась заплаканными глазами на свою знаменитую родственницу.

— Рассказывай, что у тебя стряслось? — Кассандра с портрета внимательно рассматривала непутевую праправнучку.

И она решилась. Минут двадцать, горестно всхлипывая и то и дело сморкаясь, изливала душу, выкладывая все свои горести и проблемы. Пожилая ведьма на портрете молча слушала. Под конец монолога Сивилла разрыдалась в голос и протянула руку за спасительной бутылкой хереса.

— Оставь эту дрянь, милая, — сморщила нос Кассандра, — не поможет она тебе.

Пальцы разжались, бутылка упала и покатилась по полу.

— Для начала надо успокоиться. Как тебя учили на первом занятии по трансовым практикам? На раз-два вдох, на раз-два-три-четыре выдох.

Сивилла начала дышать, как сказано, и скоро в самом деле успокоилась.

— Подготовь перо и пергамент...

Достала из ящика стола лист пергамента и старое растрепанное перо.

— А теперь вспоминай, как в тебе впервые проявилась магия.

Июльское солнце, пробираясь сквозь густые кроны старых яблонь, яркими пятнами ложится на траву, на присыпанную розовато-бежевым песком дорожку, на тёмно-синюю мантию мужчины и светло-голубое платье испуганной девочки в круглых очках. Крепко держась за руку отца, пятилетняя Сивилла идёт через сад к большому белому дому. На крыльце их встречает немолодая строгая дама. Отец заметно волнуется.

— Познакомьтесь, мама, это моя дочь Сивилла. Это твоя бабушка, дочка.

Дама спускается по ступенькам, обнимает отца, затем внимательно разглядывает девочку.

— Лицом на твою прабабку похожа. А со способностями как? Уже проявились?

Маленькая Сивилла непонимающе смотрит то на отца, то на бабушку. Они заняты разговором и совсем не обращают на неё внимания. Девочка отходит от взрослых и начинает разглядывать деревья, окружающие дом. Подходит к стоящей особняком высоченной сосне, обнимает нагретый солнцем ствол, замирает, а потом выдаёт:

— Папа, это дерево мама твоего дедушки посадила.

Отец и бабушка резко оборачиваются.

— Ты ей что-то рассказывал?

— Нет.

— Подойди к нам, дитя. Откуда ты это взяла?

— Только сейчас узнала. Обняла дерево и узнала.

Бабушка, улыбнувшись, прижимает Сивиллу к груди, затем отстраняет и пристально смотрит ей в глаза.

— Что ж, похоже, твоя дочь унаследовала не только внешность, но и дар Кассандры. Девочку надо начинать учить.

— Вот тебе, милая, один из признаков провидца, — наставительно сказала прапрабабушка. — А что ещё было?

— Сны мне снились всегда такие яркие, и я всегда помнила их до мельчайших подробностей. Часто узнавала потом места или людей из снов, хотя наяву их до этого ни разу не видела.

— А ещё что?

— Бывает так, что внезапно тревога накатит — ни поводов, ни причин, а не отпускает. А через некоторое время и впрямь что-то нехорошее случается.

— И это тоже. Ещё?

— По плану я работать не умею — всё у меня по наитию, как карта ляжет... А теперь вот план требуют...

— Вот и я о том же... Ты записывать-то не забывай, а то к утру всё перезабудешь.

Сивилла проговорила с портретом Кассандры почти до рассвета и подробно записывала всё, что могло пригодиться. Когда отчаянно зевающая прорицательница наконец отправилась спать, свеча почти догорела, а лист пергамента был плотно исписан бисерным почерком.

* * *

Профессор Трелони проснулась рано и с удивительно свежей головой. Никакой утренней мигрени не было и в помине. Хотелось продолжить беседу с портретом прапрабабушки, а вот хереса не хотелось вовсе. Перечитав ночные записи, она сделала несколько уточнений и вышла из личных покоев в кабинет.

В кабинете царил тот же беспорядок, что и вчера. К запахам пыли и благовоний примешивался тяжёлый винный дух от разлитого ночью хереса.

"Да, в такой обстановочке не поработаешь, — нехотя признала Сивилла. — И в самом деле пора здесь прибраться".

Вялым жестом руки с тонкой остроконечной палочкой она отлевитировала со своего стола на наименее захламленную полочку засаленную колоду Таро без давно потерянных Шута и Висельника, с полдюжины книжек и обкусанное совиное перо с надтреснутой мраморной чернильницей. На этом место на полочке закончилось, и убрать подставку для благовоний, кипу пергамента и портрет Кассандры оказалось решительно некуда...

Тихий хлопок и последовавшее за ним шипение напомнили ей о том, как вылетает пробка из бутылки шампанского. Однако с этим чпокающим звуком перед ней явился всего лишь старый сгорбленный домовик с длиннющим носом и огромными обвисшими ушами, облаченный в лоскут серого холста, сколотого на плече на манер римской тоги.

— Кричер...

Он вовсе не собирался угощать ее дорогими винами. Тусклым взглядом эльф окинул предстоящий фронт работ и брезгливо покачал головой:

— Н-н-н-н-да!!!

— Сделайте так, чтобы инспектору, который сюда войдёт, не к чему было придраться, пожалуйста, — потупившись, попросила Сивилла.

Не удостоив заказчицу даже словом, Кричер щелкнул серыми, сухими пальцами, и кабинет буквально наводнили его сородичи.

— Дори, займись портьерами и окнами! Тильда, выброси всё это убожество и закажи у Пеккера новую, нормальную мебель! Фло, на тебе — мытье посуды и чистка камина. Все чашки с трещинами и сколами — долой! И не забудь кофейник отполировать... Бабушка Корал, на вас — сортировка благовоний! А я полы помою, пожалуй...

— Спасибо! — смущенно пробормотала Сивилла. — Честно говоря, сама я ненавижу убираться!

— Ненавидите, а придется! — буркнул Кричер. Профессор Трелони недоуменно уставилась на него.

— Но...

— Убирайтесь, убирайтесь отсюда! — эльф небрежным жестом указал на дверь. — Вам пора, в Большом зале уже завтрак подали...

— Доброе утро, Сивилла, — поприветствовала её директриса, — сегодня вам не отнесли еду наверх, по вашему обыкновению? И вы решили в кои-то веки почтить нас вашим присутствием за утренней трапезой?

— Да у меня там уборка идёт, — опустив очи долу, пробормотала Сивилла.

— Уборка в вашем кабинете, коллега — дело долгое. Суток двое домовики провозятся. Предлагаю вам эти дни пожить у Септимы — она согласна — заодно и над тестами поработаете. У вас уже есть какие-то наброски?

— Кое-что есть, — ответила Сивилла и принялась за еду.

* * *

Сивилла Трелони вошла в свой кабинет и замерла на пороге, нервно теребя в руках довольно большой свиток с примерным списком вопросов к тесту для учеников. В голове еще крутился чеканный, сочный альт Септимы Вектор: "Вопросы, дорогая Сивилла, надо составлять по дихотомическому принципу!"

— А это как?..

— Ну, так, чтобы на каждый вопрос можно было правдиво ответить только да или нет...

— А-а... Ну вот, скажем, "Бывает ли у вас ощущение дежа вю?"... Я бы ответила: "Иногда".

— "Иногда" — это "да", Сивилла! Дихотомия — это либо плюс, либо минус. Либо единица, либо ноль... Ди-хо-то-мия, от греческого "режу надвое"...

Вынырнув из воспоминаний о недавнем разговоре, профессор Трелони внезапно осознала себя в совершенно незнакомом помещении.

Она... Заблудилась?..

Незнакомый учебный класс совершенной круглой формы был залит ослепительными лучами солнца, щедро льющимися сквозь отмытые до хрустального блеска высокие стрельчатые окна. Легкие шелковые занавески цвета июльского неба чуть колыхались под свежим ветром, врывающимся через распахнутую фрамугу.

На полированном каменном полу — ни пылинки. Матово светилась выложенная бежевыми и розовыми плитами на темно-сером фоне огромная солярная гексаграмма. Вместо привычных настенных крюков для факелов — аккуратные газовые лампы в виде распускающихся листиков алоказии, растения, способного с величайшей точностью предсказывать погоду... В надраенном до блеска семигнездном шандале на покрытом толстым сверкающим стеклом широком столе — новые желтые свечи.

По линии диаметра круглого зала оставлен был проход, открывающий взору середину мраморной гексаграммы. По сторонам от прохода в идеальном строю равнялись стандартные школьные парты с широкими скамьями. Возле учительского стола гордо высился новехонький тяжёлый ореховый стул с высокой спинкой и лоснящимся кожаным сиденьем. Меж окон красовались застекленные шкафы из того же дерева, в которых в буквальном смысле по полочкам были расставлены чисто отмытые хрустальные шары, пирамидки, около трёх десятков совершенно одинаковых чайных и кофейных чашечек с блюдцами и порядка дюжины небольших заварочных чайничков. Под книги был отведен отдельный стеллаж со встроенным ящиком для каталога в нижнем "этаже".

Камин в классе оказался широк и мощен. На его полке гулко тикали огромные часы с кукольным цирковым барабанщиком на балкончике над циферблатом. Костюмом и шляпой с бубенцами барабанщик подозрительно напоминал Пивза, и Сивилла могла бы поклясться, что когда она на секунду задержала взгляд на циферблате, куколка ехидно осклабилась.

У камина находился низкий столик, на котором удобно расположились четыре горелки наподобие тех, что стояли в классе зельеварения, здоровенный медный чайник для воды и пара причудливых турецких кофейников.

Обитый лиловым бархатом потолок представлял собой карту звездного неба с подвижными созвездиями и уже готовой, прочерченной золотом солнечной эклиптикой.

— Самое то для составления космограмм и натальных карт, — растерянно подумала Сивилла.

На стене вокруг камина красовался с десяток портретов знаменитых провидцев и предсказателей будущего. Полнощекий крутолобый и кудрявый грек Бакис возлежал на симпозиуме у пиршественного стола, лениво потягивая красное вино из металлического кубка, а у ног его стоял раб с вощеными табличками и стилосом, ожидающий мудрого слова, чтобы немедленно его записать. Слепая старушка-болгарка Вангелия шарила руками по небритому лицу рослого деревенского маггла, пришедшего за помощью — знакомилась, а заодно и сканировала френологический портрет посетителя. Выпускник Шармбатона Мишель Нострадамус в шелковой конфедератке и вагантской далматике строчил длинным самопишущим пером свои первые катрены, поминутно оглядываясь на окно своей кельи, за которым уже маячила неясная тень мрачного инквизитора. Безумная Кассандра, дочь троянского базилевса Приама, заламывала руки перед отцом, умоляя его не начинать войну, которую троянцам суждено проиграть. Эдгар Кейси покинул свою раму и пошел резаться в шахматы с соседом — Вольфом Мессингом. Игра не шла — соперники легко узнавали ходы друг друга наперед...

— Ну, что, дорогуша моя, стоишь, как ступефаем из-за угла стукнутая? — раздался со стены голос другой Кассандры — Сивиллиной прапрабабушки, — Никак, собственный класс не узнала? Проходи, не стесняйся, показывай, что ты там понаписала!

* * *

Нервно теребя край шали и широко распахнув глаза за толстыми стеклами очков, профессор Трелони смотрела на то, как третьекурсники, переговариваясь и хихикая, заполняли большую поточную аудиторию. Настал день тестирования учеников на наличие способностей к прорицанию.

Тестовые вопросы уже неделю как были готовы, но Сивилла боялась — а вдруг ничего не получится — и раз за разом откладывала тестирование. Причина всякий раз находилась уважительнейшая: то Марс, как назло, застрял в доме Сатурна и обещал после тестирования нехороший разговор на педсовете, то Хаффлпафф некстати объелся в теплицах Спраут свежевыросших за ночь быстродумных яблок — и поголовно получил преимущество перед другими факультетами за счет допинга и сопутствующий эффект в виде эпидемии несварения желудка...

Наконец тянуть стало уже невозможно, и теперь она со страхом смотрела, как шесть десятков подростков, склонив головы, сосредоточенно водили перьями по пергаменту...

Прошёл час. Сивилла заметно нервничала. Она ничего не понимала в этой, как там её назвала Септима Вектор, дихотомической системе тестирования. Ну как можно отвечать на вопросы одним словом — либо "да", либо " нет"?! Сама она точно не смогла бы не пуститься в пространные размышления.

Но и Септима, и портрет Кассандры уверяли, что можно... И более того — единственно правильный однозначный ответ на каждый из двух десятков вопросов безошибочно выявит среди учеников новую Жанну Ленорманн! А может быть и Василия Немчина...

Наконец ученики сдали свои ответы, и нагруженная свитками, как библиотечный эльф, Сивилла объявила, что списки отобранных для обучения детей будут готовы через два дня и вывешены в Большом Зале. И прошаркала вслед за Септимой, вызвавшейся помочь в подсчетах результата, в кабинет директора...

...К десяти часам вечера профессор Флитвик, обнаружив, что забыл у Минервы на летучке папку с учебными планами, решил потревожить начальство перед общим отбоем. На винтовой лестнице у входа в кабинет ему почудилось: зачарованный страж директорских покоев — страшная горбатая каменная горгулья — мелко тряслась...

— Марципановый пряник! — пискнул Флитвик традиционный "сладкий" пароль. Статуя отъехала в сторону, открывая проход, и на низкорослого усача-полугоблина буквально обрушилась волна безудержного смеха...

— Ха-ха-ха!!! — рассыпала где-то наверху заразительные громкие раскаты глубоким альтом обычно скупая на веселье арифмантичка Септима Вектор.

— Ик! Хи-хи-хи!!! — всхлипывала и давилась собственными смешинками, словно горошинами, явно уже уставшая с непривычки столько смеяться Сивилла Трелони.

-Ухххе-хе-хе! — сдержанным тихим уханьем отвечала коллегам стремящаяся сохранить остатки невозмутимости директриса Макгонагалл...

"Риктусемпра? — пронеслось в голове Флитвика. — И кто это посмел, интересно?"

Он влетел в кабинет с палочкой наперевес, готовый уже выкрикнуть спасительное "Фините Инкантатем". Но Минерва жестом пригласила его присесть и протянула несколько пергаментных листков:

— П-прочтите, Филиус!

Воздев на нос очки, Флитвик начал вслух:

"Арманд Бэкберри, Равенкло. Вопрос 3: Бывают ли у вас вещие сны? Ответ: Скорее всего — да, но, возможно, и нет, поскольку я магглорожденный, и мне никто не объяснил, какие вещи должны сниться, чтобы сны считались вещими".

"Оливия Салливан, Гриффиндор. Вопрос 5: Знакомо ли вам ощущение дежа вю? Нет, я только с крыши умею прыгать, и когда лечу, желудок выворачивает".

"Дэниел Фортескью, Слизерин. Вопрос 9: Доводилось ли вам предсказывать смерть живого существа, исключая случаи обладания информацией о его тяжелой болезни? Ответ: мне — нет. А папе — да. Он сказал, что авроры когда-нибудь прибьют дядю Финчера, а они и прибили."

Эллисон Горфильд, Хаффлпафф. Вопрос 13: Вызывают ли у вас страх "несчастливые даты"? Ответ: Нет, если не выпадают на понедельник, 13 число месяца"...

— И такого — шесть десятков листов, представляете, Филиус? — профессор Трелони была близка к истерике. — Мы тут с коллегами уже четвертый час веселимся... А вот как тут вывести этот, как его... дихотомический результат, чтобы класс сформировать...

— Похоже, вы допустили одну ошибку, коллега, — Флитвик почесал узловатым пальцем лысеющее темя, — не написали на доске крупными буквами: на любой вопрос отвечаем только "да" или "нет"... Видите ли, третьеклассникам мало один раз вслух сказать.

— У нас есть и такие ответы... Всего пять штук. Трое с Гриффиндора, один со Слизерина и один с Равенкло...

— Мой вам совет: вот их и зачисляйте для начала. По крайней мере, ребята проявили внимательность к вашим словам!

Сивилла схватила перо и наскоро записала в новенький журнал пять фамилий. И когда с помятого совиного перышка сползла на желтоватый лист небольшая фиолетовая клякса вместо точки, в уши Трелони врезался вопрос Минервы:

— Милый Филиус, а вы уверены, что именно внимательность, а не просто лень?..

* * *

Два мальчика и три девочки поднялись по веревочной лестнице и замерли у входа в круглую башенку. Класс прорицаний оказался совсем не таким, каким его описывали старшекурсники...

— Входите, милые, входите. Присаживайтесь, — приветствовала учеников Сивилла Трелони. — Начнём урок.

Дети уселись за парты и приготовились слушать.

— Искусство прорицания базируется на прямом подключении к инфосфере планеты, — сверкнув выпуклыми очковыми линзами, начала преподавательница. — А для этого надо пребывать в спокойном, созерцательном состоянии, очистить сознание от всего мешающего, сиюминутного и наносного.

Ученики внимательно слушали.

— А потому начнём с дыхательных упражнений. На раз-два вдох, на раз-два-три-четыре выдох. Впустите в себя свежий воздух древней школы, пропитанный информацией о тайнах мира, в котором мы живем. Согрейте его своей жизненной энергией! Подарите ему часть собственной силы и ... отпустите! Пусть с ним отлетят ваши суетливые, бренные мысли, а в душе поселится безмятежный покой созерцателя, готового к новому знанию! На первых порах можно представлять какую-нибудь спокойную картинку. Например, ясное летнее небо с редкими облаками, любимое озеро в бабушкином саду...

— А подушку и одеяло можно? — среди сосредоточенного пыхтения разом задышавших, как маленькие паровозы, учеников повис в воздухе ошеломляюще-звонкий мальчишечий голосок.

— Можно, Джонни, можно... Если только это и вызывает у вас мыслеобраз покоя, — Сивилла с трудом подавила желание расплакаться от откровенной насмешки ученика. — У всех получилось? А теперь попробуйте понять: информационная сфера, окружающая нашу планету подобно воздуху, которым мы дышим, едина. Прежде чем проникать сознанием в будущее, нужно активизировать память и научиться подключаться к прошлому. А для этого — наиболее ярко и подробно вспоминать то, что видел и слышал раньше. Вот вам интересная задача: пусть каждый вспомнит тот день, когда осознал себя волшебником! Подробно — с самого утра и до самого вечера. Эссе об этом и станет вашим первым домашним заданием...

* * *

— Как уютно... А мне говорили — у вас не класс, а гибрид дешевой забегаловки в Лютном и склада подержанной посуды, — инспекторша Департамента образования миссис Абигайль Филлерсон до головокружения смотрела на потолок, где подвижные созвездия разбегались по солнечной эклиптике, сами собой выстраивая ее персональную натальную карту. — И наглядные пособия у вас замечательные... Авторские?.. И дети такие умненькие, талантливые... Меня дезинформировали, будто к вам записываться никто не хочет, и вы хватаете учеников в коридорах, чуть ли не силой затаскиваете в класс!.. Кстати, вы ведь и мальчиков принимаете? Считается, что девочки более предрасположены к ясновидению...

— Ус-устаревший стереотип! — краснея от собственной дерзости, выдавила Трелони. — Мои методики раннего тестирования показывают, что сознание современного подростка не имеет гендерных ограничений по способностям, если различий не навязывают взрослые...

— Замечательные методики! — миссис Абигайль обворожительно улыбнулась. — Поздравляю вас с успешно пройденным испытательным сроком. Встретимся в Министерстве — на ежегодной педагогической конференции. Я полагаю, ваш опыт нужно распространить в магическом сообществе возможно шире. Не провожайте меня!

Когда лиловая мантия инспекторши скрылась за вспышкой летучего пороха в идеально чистом камине, Сивилла расслабленно обтекла на ореховом стуле.

— Ох!.. Кажется — всё! Пронесло!

Сладкое чувство победы спокойной волной разливалось где-то "под ложечкой".

— Кхе-кхе, — неожиданно раздалось с портрета.

— В чём дело, бабушка Кассандра?

— Рано расслабилась, внученька...

— Почему же рано? Я справилась, госпожа инспектор осталась довольна... Можно выдохнуть!

— Ошибаешься, милочка моя! Кто везет, на том и едут. Методик от тебя ждали тринадцать лет, а сделаны они были за месяц.Теперь доклад на ежегодной конференции. А там, глядишь, и книжечку напишешь, грант заработаешь... Пора тебе выходить на международный уровень, поддержать честь семьи потомственных предсказателей Трелони...

* * *

Прошел год. Сентябрь раскрасил Запретный лес в цвета гриффиндорского флага. Остывающее закатное солнце озаряло класс предсказаний нестерпимым сиянием. Проводив с первого урока только что сформированный сводный класс, которому едва хватило места за партами, профессор Сивилла Трелони подсела к столу, подтянула к себе кипу чистого пергамента...

— Эх, рюмочку хереса бы сейчас! Для храбрости...

— Обойдешься, милая, — подмигнула с портрета бабушка Кассандра. — Вот, напечатают, тогда и отпразднуем.

"My Eyes and How to See Past Them" (Мои глаза и как видеть сквозь них) — вывела дрожащая рука и на мгновение зависла над пергаментом...