Золотые искры, или Приключения Гарри Поттера (джен)

Давным-давно в маленьком городке Литтл Уингинг в чулане под лестницей жил мальчик по имени Гарри Поттер. У мальчика этого было неприятное прозвище "Ненормальный", но золотые руки и доброе сердце. Впрочем, это были две лишние причины называть его "Ненормальным": большинство его знакомых не имело ни того, ни другого. Его двоюродный брат Дадли в руки не брал инструмента. Его тётя хорошо готовила и любила убираться, но часто заставляла Гарри делать домашнюю работу вместо неё, а сама устраивалась перед телевизором или отправлялась на чаепитие с соседями. А его дядя Вернон под сценическим псевдонимом "Карабас-Барабас" был очень жестоким человеком: за кулисами своего кукольного театра, главного развлечения всего Литтл Уингинга, он не раз пользовался семихвостой плёткой для своих кукол, чтобы научить их хорошо себя вести. Куклы боялись плётки и Карабаса-Барабаса, потому что они были живыми куклами, и это была главная тайна Гарри и его родственников.

История про живые куклы была такой. Однажды в руки Гарри попала небольшая щепка. Отвалилась ли она от лестницы, когда по ней с грацией слонёнка прыгал Дадли, или же Гарри нашёл её на улице? Боюсь, что этого мы не узнаем. Но точно известно: Гарри было грустно и одиноко, и поэтому он решил сделать из этой куклы девочку, которая была бы похожа на его маму. Маму Гарри давно не видел, она умерла вместе с папой, когда маленькому Гарри был всего один год. Его родственники переехали к нему в дом и взяли на себя заботу и о доме, и о Гарри, и только поэтому Гарри ещё не умер от голода. Но родителей дядя и тётя заменить ему не могли, да и не особо пытались.

Гарри крутил в руках щепку и думал: здесь будут глазки, здесь — шарнирные руки и ноги. Ему стало мало света, и тогда он сказал тайные волшебные слова, которые помнил ещё с детства:

— Инсен-дио-чаки-чак,

Ты гори, родной очаг!

И нарисованный очаг на стене чулана засветился, нарисованные языки пламени задвигались, заплясали весело, и, напевая детскую песенку, малыш Гарри принялся за работу.

Маленьким ножичком он вырезал голову, длинные кудрявые волосы, аккуратный носик и ротик и глаза с пушистыми ресницами и с удивлением увидел, что ресницы дрогнули и чуть погодя глаза открылись.

— Здравствуй, мастер, — тихо прошептала щепка с головой девочки.

— Привет, ты кто? — спросил Гарри.

— Я — твоё творение. Спасибо, что воплощаешь меня в жизнь! Закончи же мое создание побыстрее!

Гарри продолжил работать ножиком, но теперь был вдвойне аккуратнее. Очень ему не хотелось навредить живому существу.

— Я буду называть тебя Мальвина, — сказал он, оглядывая хорошенькую куколку.

Куколка изящно запрыгала и захлопала в ладоши.

— Мне нравится! Мне нравится! — закивала она. — А... ты меня раскрасишь? Я хочу себе голубенькое платьице... и посмотри, какие бесцветные у меня волосы!

Гарри кивнул. У него было немного красок, которые выкинул Дадли. Он раскрасил руки бежевым цветом, глаза сделал зелёными, как у него самого, а ресницы чёрными. Но когда он красил платье, его рука вдруг дрогнула и он раскрасил голубым и волосы.

— Прости, пожалуйста, — повинился Гарри. — Я сейчас придумаю, как это исправить.

— Нет, нет, — защебетала Мальвина. — Мне очень нравятся голубые волосы. Очень!

Так у него появилась Мальвина. Чуть позже он добыл ещё щепку и сделал из неё человечка Пьеро в рубашке с длинными рукавами. У него были чёрные волосы и очки, как и у Гарри. А из бруска дерева он сделал настоящую собаку по имени Артемон. Собака была очень крупной, и он раскрасил её в чёрный цвет, потому что ему казалось, что такую собаку он когда-то видел.

Гарри любил играть со своими куклами, они устраивали такие замечательные представления, что он громко смеялся. И однажды его смех был таким громким, что к нему зашёл дядя Вернон.

— Быстро иди в гостиную, ненормальный! — заревел он. — И игрушки свои тоже бери с собой!

В гостиной сидел какой-то мрачный человек в чёрном фраке. Гарри знал, кто это: это был Северус Снейп под врачебным псевдонимом Дуремар. Когда-то он был дружен с мамой и тётей Петунией, но сейчас он был в большей степенью другом дяди, чем кем бы то ни было.

— Представляешь, — жаловался дядя Дуремару. — Я его кормлю, пою, даю крышу над головой, а он...

— Это вообще-то мой дом, — попытался возмутиться Гарри.

— Вопиющая неблагодарность! — крикнул дядя.

— Я знавал его отца, — смерил его уничижительном взглядом Дуремар. — Он тоже был таким... неблагодарным и безответственным. Что же, мистер Поттер, вы решили сделать себе его фигурку, чтобы лишний раз не забывать, с кого берете пример?

Игрушки, которые держал на руках Гарри, попытались спрятаться в рукава его растянутой рубашки.

— Так ненормальный сделал их сам... Они ещё и живые... — выдохнул дядя. — Глаза бы мои его не видели.

Дядя вздохнул и снова обратился к Гарри:

— Быстро выкинь эти чудовищные фигурки, пока я их не уничтожил или не выкинул из дома тебя самого!

— Погоди, Карабас Барабас, — холодно произнёс Дуремар. — Не нервничай, а то мне снова придётся потратить на тебя весь запас пиявок, чтобы не допустить апоплексии... Игрушки не так уж и омерзительны. Ты можешь использовать их в своём театре, надо только объяснить им, что и как делать. И тогда ты сможешь уволить тех недоучек, которые не умеют даже правильно дергать за верёвочки и каждый раз портят твои представления.

Дядя задумался.

— Ты отдашь мне свои игрушки, — сказал он. — И я дам тебе ещё дерева и красок, и ты сделаешь мне ещё. И тогда я не уничтожу твоих кукол.

Гарри торопливо закивал. Он тогда ещё не знал, что дядя любил пускать в ход семихвостую плеть, и просто хотел спасти жизнь своим любимцам.

Так и повелось: Гарри делал для дяди кукол, его стали лучше кормить и меньше загружать домашней работой. И даже всё чаще называли его "Гарри", а не ненормальным. Жизнь теперь казалась вполне сносной, но однажды...

В тот день Гарри заботливо рассматривал древесину, про которую его дядя не знал. Кое-что он выменял у соседей, кое-что — нашёл, а кое-что осталось от брусков, которые купил ему дядя.

Первой добычей стала виноградная лоза. Из неё получится кукла-умница, которая всё знает, всё понимает и всегда готова прийти на помощь.

Следующим его сокровищем стала ветвь ивы. Из неё выйдет друг, который готов пойти за тобой, даже если ты сам не знаешь, куда идти.

Третьим деревом, которое ему удалось найти, стал тис. Вот бы удалось сделать смелую и яркую куколку!

И, наконец, у него оставалось несколько щепок остролиста. Он должен был подойти тому, кто находится в поиске... Гарри казалось, что с остролистом у него особое родство.

Он работал украдкой, по ночам, под светом волшебного очага. Как хорошо, что дядя не знал про этот очаг, а то бы, наверное, начал ругаться!

Наконец куклы были готовы. И какие потешные они были! Рыжая кукла из тиса, которая сказала, что она Джинни, весело переругивалась с Роном — человечком из ивы, который вышел на удивление таким же рыжим. Гермиона из виноградной лозы иногда ссорилась с Роном и уходила читать книгу сказок, отвоёванную Гарри у Дадли. Но иногда они втроём устраивались у камина, и Гермиона читала им вслух, а Рон садился неизменно рядом с ней и каждый раз восхищался её голосом.

В такие моменты Джинни казалась очень одинокой: она грустно смотрела на безжизненного Буратино, которого Гарри создал последним. Иногда она пыталась тормошить его, но Буратино не двигался, будто это была обычная кукла, смастеренная обычным, нормальным мальчишкой.

И тогда, увидев грустный взгляд прекрасной Джинни, Гарри отчаянно пожелал всем сердцем, чтобы Буратино ожил.

И в следующую секунду увидел, как его тело заваливается на кровать, а к нему бросается радостная Джинни, которая стала одного с ним роста.

* * *

Гарри сам не понял, как, но он очутился внутри куклы. У него были деревянные руки и ноги, деревянные уши и даже нос, но ощущал он себя... просто Гарри. Суставы работали хорошо, а его друзья-куклы были такие забавные, что он наконец-то перестал чувствовать себя одиноким.

Очаг скоро погас, и друзья проболтали вчетвером всю ночь, а наутро в чулан зашёл Карабас Барабас.

— Есть что-то новенькое, мальчишка? — хмуро спросил он.

У Гарри задрожали коленки. Он не успел сделать новые партии — так он увлёкся общением с друзьями! Спрятать себя и друзей Гарри тоже не успевал. А его человеческое тело спокойно спало и даже не думало просыпаться!

— Спишь, значит? Но есть свеженькие... посмотрим, как вы сегодня сыграете, — пробормотал Карабас Барабас, схватил кукол и отправился в театр.

— Мы ещё не закончены! — заверещали куклы.

— Вот это мы и узнаем, — ехидно сказал Карабас Барабас.

В гримерных театра было сыро и темно, пахло подгнившей древесиной и плесенью. Куклы висели на крюках и не могли спуститься, кто-то из них болтал, а кто-то — тихонько плакал. Гарри с удивлением осматривать повреждения древесины на них — части кукол явно требовалось лечение. Почему дядя так жестоко с ними обращался? А Гарри раньше и не думал, что он участвует в таком ужасном деле...

— Спаси нас, Гарри, — зашептали куклы. — Карабас Барабас бьёт нас, калечит, заставляет играть в театре. Мы устали, мы так хотим спать!

— Рабский труд! — возмущённо произнесла Гермиона. — Прости, но твой дядя — настоящий рабовладелец! Так он может уничтожить куклы навсегда или, что ещё хуже, сделать их неспособными получать новые знания!

— Гермиона, — усмехнулся Рон. — Кажется, тебе надо сменить приоритеты.

Карабас Барабас не слышал и не видел этого обмена репликами. Он был необычайно воодушевлен.

— Сегодня у нас премьера, — торжественно начал он. — У нас большое пополнение, и вы все будете играть. Пьеса называется "Тролль в замке!" Сыграете хорошо — и останетесь без травм, целыми и невредимыми. А особо отличившихся я даже не буду подвешивать на крюк!

Гарри с друзьями переглянулись. Пожалуй, теперь они знали, как смогут сбежать.

* * *

Пьеса прошла как по нотам. Гермиону и Джинни поймал тролль — его играл большой деревянный человечек по имени Хагрид, — а Гарри и Рон их спасли.

Они сорвали столько аплодисментов, что восторженные зрители стали звать Карабаса Барабаса, чтобы выразить ему своё почтение. А тот махнул рукой куклам, показав им, что им уже пора в гримерную, и остался беседовать с публикой, наслаждаться своим успехом.

Когда куклы подошли к гримерной, они увидели, что куклы там были не одни. Дуремар снимал куклы и обрабатывал их древесину. Гарри вспомнил, что тот был не только другом дяди, но и врачом, и подумал, что дядя наверняка попросил Дуремара позаботиться о куклах, пока они совсем не испортились. Но когда Дуремар не стал возвращать куклы на крюки, а потом сел на корточки перед самой первой его куклой, Гарри удивился и прислушился.

— Эх, Лили, — пробормотал Дуремар, погладив куколку с голубыми волосами. — Как жаль, что ты не видишь, каким смелым и талантливым молодым человеком стал Гарри! Он и не знает, что чтобы открыть портал и вернуть вас, он должен выпустить золотые искры в тот очаг, что нарисован в чулане под лестницей, и произнести волшебные слова:

Лоха-моро-портус-там,

Хогвартс, возвращайся к нам!

— И тогда и ты, Лили, сможешь быть спасена, и вся магия вместе с вами! — закончил свою речь Дуремар.

А потом, не заметив друзей, вышел из комнаты, прикрыл её и прошептал: "Удачи, маленький Гарри".

У Гарри тут же возникла идея. Если действительно нарисованный очаг — это портал, то это был шанс спасти всех кукол!

— Дорогие друзья! — воскликнул он. — Карабас Барабас — злой и жестокий человек. Его не волнует ничего, кроме денег и славы. Он может нас всех покалечить или убить. Но в доме, где он живёт, в той каморке, где вы все и были сделаны, есть волшебный очаг, который может стать порталом. Если мы прямо сейчас пойдём туда, то, возможно, успеем выбраться в таинственное место до того, как Карабас Барабас вернётся!

Куклы радостно завопили, закричали, а Гермиона, Рон и Джинни крепко обняли Гарри. И они отправились в дом.

Это было не просто: собак, на которых куклы могли ехать, было немного, а часть кукол была ранена. Тогда Гарри отчаянно пожелал, чтобы кареты, которые стояли тут и иногда использовались как реквизит, смогли ехать сами. Так и случилось, и странная процессия из кукол в каретах и на собаках отправилась через весь Литтл Уингинг.

Карабас Барабас вернулся в гримерную радостным и полным великодушия: он решил не сажать на крюк выступавших сегодня актеров, да и плеткой пользоваться не собирался. Но всё его благодушие сдуло, словно ветром: в гримерной никого не было!

Он заревел, как раненый кабан, и на шум вышел Дуремар.

— Что случилось? — рыдал Карабас Барабас. — Мои куклы! Где они?

— Они не могли далеко уйти, — процедил Дуремар. — Это же глупые безвольные куклы, погуляют и вернутся. А тебе я настойчиво рекомендую пару пиявок для восстановления духа.

Карабас Барабас ничего не ответил. Он выбежал на улицу и увидел двух нищих небольшого роста, собирающих милостыню.

— Куда делись куклы? — грозно спросил он. — Куда они пошли? Сколько их было?

— Ох, друг Базилио...

— Да, друг Алис?

— Не кажется ли тебе...

— Что нам ни дали ни гроша, а задают слишком много вопросов?

Карабас Барабас, растерявшись, дал им несколько монеток, но после выразительного взгляда добавил еще. Куклы переглянулись и указали в одну из сторон:

— Туда, ваше благородие.

— Спасибо, наш благодетель.

Карабас бросился в указанную сторону... и только через несколько минут понял, что Алис и Базилио разговаривали как его куклы Фред и Джордж.

Он бросился в другую сторону, но их уже и след простыл. Он побежал, потом, запыхавшись, перешел на шаг и думал, думал, как же он накажет кукол, когда те вернутся.

* * *

Тем временем куклы добрались до дома, даже Фред и Джордж, которые задержали злобного Карабаса Барабаса. Но всё же куклы, даже на собаках и в каретах, двигались немного медленнее Карабаса, поэтому в тот самый миг, когда они заперлись в чулане под лестницей, раздался шум и грохот: это Карабас Барабас выбил входную дверь, не тратя времени на поиск ключа.

Гарри послышались голоса Петунии и Дадли, и, отчаянно надеясь, что они задержат дядю, он прочитал заклинание... но ничего не случилось. Куклы растерялись.

И тут он почувствовал в своей руке теплую ладошку.

— Гарри, мне кажется, что ты должен вернуться в свое тело, — сказала Джинни. Гарри кивнул, отчаянно пожелал вернуться, чтобы спасти кукол... и поднялся с кровати, сразу же начиная шептать:

 - Лоха-моро-портус-там,

Хогвартс, возвращайся к нам!

Из рук его вырвались золотые искры, и очаг стал объемным! Куклы одна за другой прыгали в очаг и исчезали, последним туда отправился Хагрид с Буратино на руках.

А когда дверь чулана распахнулась, в очаг шагнул и сам Гарри... после чего очаг снова стал нарисованным, и Карабасу Барабасу осталось только глупо моргать.

* * *

Гарри оказался в комнатке, плотно набитой людьми. С удивлением он узнавал в этих людях кукол, которых изготовил. Вот на него набросились с объятиями Рон и Гермиона. Вот Джинни робко взяла его за руку. Артемон, большая черная собака, превратился в человека, и Гарри узнал в нём своего крёстного. А потом....

Он узнал Мальвину, хотя у неё были не голубые волосы, а рыжие. И Пьеро...

— Мама... папа,.. — растерянно прошептал Гарри, и слёзы сами брызнули у него из глаз.

— Я Лили, а твоего папу зовут Джеймс, — сказала мама, крепко его обняв.

А потом все расступились, и в центре оказался человек, куклу которого Гарри никогда не делал.

— Здравствуй, Гарри, — с улыбкой произнес он. — Спасибо тебе, ты разрушил злое заклятие и спас столько людей! Много лет назад злой волшебник хотел подчинить себе весь мир. Твои родители его остановили, но он произнес заклинание, которое стёрло Хогвартс и всех волшебников из реальности. Но у каждого такого могущественного заклинания, которое меняет не что-то одно, а весь мир, есть способ стать обратимым. Волшебный очаг, который был нарисован в твоем чулане — это был единственный способ обратить злое заклятие. Но ты не просто вернул Хогвартс. Ты вернул людей, которые почти погибли в той ужасной войне. Ты воплотил их в реальности в виде кукол, и, когда заклятие спало, они снова стали людьми.

— А как же Буратино? — удивлённо сказал Гарри. Буратино с рук Хагрида перепрыгнул на плечо Гарри и стал кого-то дразнить.

— О, это обычная фигурка. Но ты, при желании, можешь видеть его глазами.

— Что же теперь будет?

— Хогвартс долго молчал... но теперь пора снова вернуться. Хогвартс — это лучшая школа магии в мире, и она открывает свои ворота для новых учеников!

Двери распахнулись, и директор жестом пригласил следовать за ним.

Огромный зал с богатым убранством поражал воображение, свечи летали прямо в воздухе, не сгорая и не капая воском вниз, но прекраснее всего был потолок, который так достоверно изображал погоду на улице, что, казалось, его и вовсе не было.

А посреди зала, на огромном табурете, частично скрытый огромной чёрной шляпой волшебника, стоял чудной красоты кукольный театр.

На занавесе его блестел золотой зигзаг молнии.