Fix It! (джен)

Покойный Тобиас Снейп был, пожалуй, самым маггляцким из магглов, однако, сын-волшебник многое унаследовал от него: фамильный профиль, скверный набор бытовых привычек, а еще халупу в загнивающем Коукворте, набитую кучей разного барахла. Впрочем, влияние отца этим не ограничилось, и Северус Снейп с детства привык к истинным именам вещей и знал с пару десятков слов только уже для того, чтобы обозначить своё отношение к коммунальщикам, муниципалитету и обеим палатам Парламента. При этом называть кошку кошкой, споткнувшись об неё в темноте, он научился лишь проработав пару лет в Хогвартсе, как и с осторожностью ходить в по ночным коридорам или сводить с языка фурункулы невербально.

— Мин-нер-р-рва! — прошипел он по привычке себе под нос, споткнувшись летом тысяча девятьсот девяносто второго года об ящик с отцовскими инструментами, а затем, ведомый не то ностальгией, не то желанием узнать, что внутри прежде, чем соберётся выкинуть этот хлам, всё же его открыл. Пожалуй, можно сказать, что в этот миг он заглянул прямо в бездну, и бездна заглянула в него в ответ…

— Северус, это… как это? Что это? — профессор МакГонагалл прижала руку к груди, подаваясь вперёд.

— Это зеркало Елинаеж, — Снейп засунул руки в карманы, перекатываясь с пятки на носок и обратно. — То самое зеркало, которое разбил ваш студент, Минерва.

— Оно снова целое! — она осторожно коснулась зеркальной поверхности пальцами.

— Летом мне просто было нечем заняться… — Снейп самодовольно пожал плечами. — И вот.

— Коллега, да вы кокетничаете, — к ним подошёл профессор Флитвик, — несколько сот лет истории и сложнейшие чары. Как вам это вообще удалось?

— Фамильная тайна, — загадочно пошевелил бровью Снейп. — Одно из немногого, чему научил меня мой покойный папаша.

— Поделитесь? — с любопытством произнёс Флитвик, тихонечко ковыряя когтём зеркало с другой стороны.

— Четыре-девяносто коробка из двадцати мотков. В любом хозяйственном, — фыркнул Снейп. — На наши деньги — один галлеон. Только не ошибитесь с цветом.

…Сентябрь выдался скверным, холод и сырость затопили окрестности, пробрались в замок, и сонные ученики грелись в промозглом сумеречном подземелье у побулькивающих котлов.

— Рон, твоя палочка работает всё еще из рук вон плохо, ты мог бы не наставлять её на меня? — тихо попросил Гарри, нарезая жабью печёнку. — Лучше положи её так, чтобы она смотрела в сторону Гойла, ага?

— Прости, друг, — Рон тяжело вздохнул. — По-моему она даже сама по себе стала теперь искрить.

— Уизли, дайте это сюда! — Снейп навис над ними обоими словно дементор. — Немедленно!

— Но сэр, зачем она вам сейчас? — Рон вцепился в свою несчастную палочку и попытался спрятать её за спиной.

— Разве это не очевидно? Она сломана, — лицо Снейпа исказила презрительная гримаса. — И вы, как и все безмозглые идиоты вашего возраста, с ней просто опасны. Дайте её сюда! — рявкнул он.

— Я заклеил её чудо-скотчем… — промямлил Рон, безнадёжно протягивая её вперёд.

— Я вижу. Дайте, и больше никогда так не делайте, — Снейп с отвращением забрал палочку, держа её двумя пальцами. — Запомните: скотч — ничто, когда есть синяя изолента! Лонгботтом, — он повысил голос, даже не оборачиваясь, — перестаньте трястись, трещину в вашем котле мы тоже сейчас заклеим.

Стоит ли говорить, что проблему с чудовищем Слизерина удалось решить исключительно силами педагогического состава, и ни один ученик практически не пострадал, как, впрочем, и реликтовое животное. Разве что мистер Поттер по традиции пришел в себя в больничном крыле, с восторгом вспоминая, как вытянулось лицо у призрака юного Волдеморта, когда появился профессор Снейп, уже привычно подковыривая ногтём краешек синей полоски, в поисках, что бы ему еще заклеить. И, конечно, нашёл.

Как и в следующем учебном году, задумчиво бродя вдоль запретного леса, нашел, что неплохо бы залатать летевшему мимо дементору саван, чем привёл того в жесточайший шок. Наверное, можно было бы даже сказать, что в какой-то степени этот желчный человек приблизился к постижению дзэна, если бы он не был с ног до головы англичанином и верил во всю эту восточную чушь. И всё же, Северус Снейп сумел обрести некую внутреннюю гармонию, что, однако, никак не сказалось на его репутации ужаса подземелий. Впрочем, для тех кто хотел учиться, он читал по вечерам особый спецкурс; остальные же, как всегда, предавались квиддичному безумию.

— Прости, Гарри, твоя метла случайно попала в Дракучую иву, и вот, — Рон скорбно наклонил голову, и ребята из гриффиндорской команды опустили глаза вместе с ним.

— Поэтому я пошла к профессору Снейпу, — добавила Гермиона, — и он нам всё починил. Вот. Она, может, теперь и не такая красивая, но должна отлично летать. Видишь, как мы замотали древко!

— Гермиона! Но когда вы успели? — Гарри очень захотелось обнять свою покрытую витками изоленты метлу.

— Да, и когда ты появилась в больничном крыле? — удивился Рон, но за криками радости никто его не услышал.

К прибытию иностранных студентов в девяносто четвёртом профессор Снейп подготовился основательно, насмерть заклеив кладовку с ингредиентами, чтобы никто не смог добраться до них. А ещё отремонтировал простаивающие в этом году школьные мётлы и с таким интересом поглядывал на протезы профессора Моуди, что тот начал просто скрываться, боясь показываться ему на глаза. Единственное, о чём Снейп жалел, что со всей этой суетой с турниром у него не дошли руки до Кубка Огня, ведь они дошли у кого-то другого, однако бодрости духа он не терял и даже преисполнился чувством азарта.

…Перед Гарри всё предстало как в цветном сне. На него с трибун смотрели сейчас сотни лиц. Громадный чешуйчатый хвост хвостороги бил по промёрзлой земле, оставляя глубокие трёхфутовые следы. Болел ли кто-то за него или нет? Какая разница! Пришла пора действовать... Гарри предельно сосредоточился... Это единственное спасение... Он поднял палочку и крикнул:

— Акцио синяя изолента! И «Молния».

Пожалуй, это был самый яркий учебный год в Хогвартсе за последние пол сотни лет. Гарри Поттер разделил победу в Тремудром Турнире с Седриком Диггори с Хаффлпаффа, и никто даже не пострадал: портключ в перемотанном изолентой кубке слегка засбоил, и оба чемпиона под вспышки прессы свалились сверху на главу Волшебной Британии. Министр Фадж, кажется, воспринял всё это ужасно лично даже после того, как Снейп починил изолентой его котелок.

Статья в «Ежедневном пророке», вышедшая в июне девяносто пятого года под громким заголовком «Школьники сели Министерству на шею» была только первой ласточкой, вслед за которой отправилась птица куда крупней. Пожалуй, размером с фламинго.

— Синий и розовый? Какое оригинальное сочетание! — восхитился директор. — Нужно будет тоже как-то попробовать…

— Эта жаба хотела сорвать мне урок, — холодно отозвался Снейп, пряча в карман остатки старой смотанной изоленты — новую тратить на подобное ему было банально жаль, — Директор, а может оставим её здесь до конца учебного года, так сказать, в естественных условиях обитания?

— Я… я буду жаловаться! Как смеете вы идти против нашего Министерства! Это же возмутительно! — Амбридж дёрнулась раз, два, но проклятая дрянь держала её слишком крепко. Примотать Генерального Инспектора к дереву… В Запретном лесу! У болота! Этим! Что вы себе позволяете! Меня… меня… меня будут искать, слышите, вы слышите это?!

— Ах, Долорес, — прислушался к шуму за деревьями Дамблдор, — по-моему, слух немного подводит вас, и это вдалеке скачут кентавры. Кстати, вы навели меня на отличную мысль, и теперь я знаю, кем заполнить вакантное место профессора прорицаний.

Но беда не приходит одна, и вселенские весы качнулись, выправляя баланс: если кто-нибудь где-нибудь что-то чинит, на каком-нибудь кладбище из какого-нибудь котла обязательно вылезет тот, кто захочет всё поломать. Волдеморт вернулся, как возвращаются от соседей иногда тараканы, которых не берёт никакая магия, как знал на собственном опыте Северус Снейп, заготавливая их к учебному году. В конце концов, лишь действительно небольшое число проблем не имеет решения.

— Проходите, Поттер, и становитесь сюда, — Снейп указал в центр класса. — Я думал начать обучать вас окклюменции, но понял, что ни мне, ни вам это на пользу отнюдь не пойдёт, к тому же, наверняка невротизирует вашего крёстного. Однако, у меня есть лекарство от очередных ваших бед, — он почти что цедил слова, и Гарри слегка стушевался.

Особенно когда увидел, что тот держит в руках.

— Профессор, это же изолента.

— Да, и она отлично изолирует вас от Тёмного Лорда в вашей, Поттер, пустой голове.

…Утром первым делом Гарри увидел лица обеспокоенных одноклассников.

— Сколько сейчас? — сонно произнёс он, зевая.

— Полдень, друг, ты проспал завтрак.

— Знаешь, Рон, — Гарри коснулся наклеенного на шрам куска изоленты, — кажется, это работает...

Именно так люди и обретают веру, что не только двигает горы, но также способна благотворно сказаться на результатах экзаменов и даже отношеньях с роднёй, которые, как выяснилось, тоже можно попробовать склеить, если вовремя съехать куда-то еще.

Особняк на Гриммо уже не давил на своих обитателей мрачностью склепа, хотя Гарри и Сириус всё еще думали, не перекрасить ли им гостиную в какой-нибудь яркий кислотный цвет, просто потому что они это могут. Но даже сама возможность принимать здесь, ни на кого не оглядываясь, гостей, и колдовать, сколько вздумается, пьянила.

— Профессор, что случилось с вашей рукой? — Гарри с тревогой посмотрел на отсутствующие у Дамблдора пальцы, разливая им чай.

— Это расплата за мою самонадеянность. И награда за веру в волшебников, в магглов… Просто, Гарри, в людей, — Дамблдор таинственно просверкал очками, сделав глоток. — Это было одно пренеприятнейшее проклятие, но теперь, как видишь, всё уже хорошо.

Гарри не стал задавать неуместных вопросов, но кусочек изоленты на руке Дамблдора заставил тревожный узел развязаться в его груди. Может быть, если бы в и Азкабане была изолента, оттуда бы больше никто не сбежал…

Впрочем, массовый побег девяносто шестого года тщательно замалчивался Министерством, и даже розыск вели разве что на бумаге, а сами сбежавшие не давали особого повода о себе вспоминать, посвящая себя прежде всего семейным делам.

— Спасибо, Снейп, — Родольфус Лестрейндж крепко пожал ему руку.

— Не стоит твоих благодарностей, — отмахнулся уже привычно Снейп.

— Но это работает! — Лестрейндж приобнял супругу за плечи.

— Рад за вас, — Снейп довольно кивнул. — Белла, отлично выглядишь.

— М-м-м-м! М-ы-м-м-м... — промычала рассерженно та, но изолента держалась крепко.

— Идём, дорогая, твоя сестра ждёт нас к чаю. Снейп, передавай в школе привет моему племяннику. И да, закажи мне ещё четыре коробки такой…

И всё же, начиная исправлять дефекты этого мира вокруг себя с малого, рано или поздно мы все упираемся во что-то глобальное, заслоняющее собой горизонт. Кажущееся необоримым ни на первый, ни даже на второй взгляд. Но, стоит только засучить рукава своей мантии и просто начать что-то делать, решение может найтись само собой.

...Мрачный обеденный зал Малфой-мэнора освещало пламя камина, бросавшее алые отблески на лица собравшихся за столом Пожирателей Смерти.

Лорд, примотанный во главе стола к помпезному креслу в стиле какого-то из Людовиков, насколько в этом мог разбираться равнодушный к истории Снейп, брызгал слюной, шипел что-то нецензурное на парселтанге и пытался раскачиваться. Кресло стояло прочно, но ножки неприятно скрипели о мраморный пол, а синяя изолента натянулась уже до предела.

— Снейп, его это, кажется, не берет! — Малфой побледнел, стараясь скрыться где-то за супницей.

— Тогда остаётся последний папашин метод, — Снейп поднялся со своего места, поддёрнул рукава и с оттяжкой пару раз приложил сверху по лысой, местами чешуйчатой, голове кулаком. Внутри Лорда Судеб что-то подозрительно щёлкнуло, он на какое-то мгновение замер, а затем тихонечко загудел.

— Ну вот, даже настраивать не пришлось, — довольно заметил Снейп, когда Лорд хорошо поставленным голосом объявил расписание матчей английской лиги. — Главное — никогда не опускать рук. Если можешь что-то исправить — просто возьми и исправь.