Береговые линии (гет)

1

Май

Черный костюм Малфоя стал коричневым от грязи, светлые волосы спутались и почернели, только лицо почему-то не запачкалось. Оно было светлее, чем обычно: мертвенно белое, успокоенное. Серые глаза казались стеклянными. Гермиона помнила, как в нее летел темный луч заклятия. К ней кинулся Малфой, и темным лучом его отбросило в сторону. Точно так же, как в Выручай-комнате он не дал Гойлу убить ее, он снова спас ей жизнь. За ними обрушилась стена. И четверо Пожирателей одновременно кинулись с заклятиями. После битвы она искала его, но почти сразу же ее потянули ухаживать за ранеными.

Благодаря их метке на своем запястье, Гермиона знала, что он жив. Метка слабо сияла, так слабо, что иногда Гермионе казалось, что тонкое «ДМ» на коже ей просто снится.

Но сейчас Малфой не двигался, и Гермиона, не зная, что думать, поднесла ладонь к его носу. Затем взяла его холодную руку в свою, словно это могло его воскресить.

— Очнись, — шептала она так тихо, чтобы никто не мог ее услышать.

Через бесконечные две секунды кожу на ладони защекотало — он дышал.

— Джинни, — позвала она, — Джинни.

Джинни отшатнулась, увидев Малфоя.

— Он живой, — сказала Гермиона. Ее сердце на секунду остановилось, когда она представила, что он мог умереть. — Он жив.

Гермиона оставила его, чтобы помочь остальным раненым.

Малфой был оглушен заклятием так сильно, что не двигался. А когда смог встать, сделал это неожиданно для всех, чем перепугал Джинни и девушек с пятого курса. Увидев, что он встал, Рон схватился за палочку.

— Сиди, где сидишь, Малфой, — заорал он, — или получишь еще один Остолбеней!

— Успокойся, Рон, я забрала его палочку, — кинулась к нему Гермиона. Только бы не началась драка прямо среди раненых!

— Зачем ты его защищаешь?

— Он спас мою жизнь.

Гарри оттащил друга, а Гермиона подошла к Малфою и усадила его на кровать.

Он не сопротивлялся. Он смотрел на нее так, словно пытался выкарабкаться из сна, но у него ничего не получалось.

— Ты в госпитале, Малфой, — говорила Гермиона. И он смотрел на нее, но как будто ничего не видел.

Что это за заклятие такое, что он никак не может прийти в себя?

— Малфой, — повторила она, надеясь, что он услышит. — Давай же, очнись.

Он хлопнул глазами. Ещё раз. И Гермиона отметила, что его взгляд стал осмысленным.

Позже, когда он почти полностью пришел в себя, Нарцисса забрала его в Малфой мэнор. Нарцисса бросила взгляд на запястье Гермионы — там, где была их с Драко метка. Но, конечно, не смогла ее увидеть, ведь метка невидима для всех, кроме нее и Драко.

Гермиона вернулась в свой опустевший дом, где больше не было никого. Ее родители переехали в Австралию, когда полгода назад Гермиона стерла им память о себе.

Она наводила порядок; прибиралась и чистила, но в мыслях то и дело возникал Малфой. А метка на ее запястье с каждым днём теряла яркость. От Малфоя не было никаких новостей, но Гермиона то и дело испытывала беспокойство. Метка, которая прежде ясно сияла, тускнела, словно светильник, в котором заканчивается топливо.

И когда утром в раскрытое окно влетела сова с письмом, Гермиона не удивилась, что оно было из Малфой мэнора.

Нарцисса спрашивала в письме о ее самочувствии, а в конце сообщила, что они не смогли снять с Драко заклятие. И оно его убивает. Она просила, чтобы Гермиона приехала в Малфой мэнор. И добавила, что знает о ее браке с Драко.

Гермиона помнила разговор с Малфоем на шестом курсе. Помнила, как рыдала у него на груди, когда он сказал, что на следующий день в Хогвартс войдут Пожиратели. Помнила, как он ее поцеловал. Помнила, как спустя несколько месяцев их с Гарри и Роном поймали егеря и привели в Малфой мэнор. Помнила, что когда ее пытала Беллатриса, Драко стоял рядом с матерью. В тот миг, когда их взгляды встречались, боль отпускала.

И она помнила, что он загородил ее своим телом, когда в нее летело смертельное заклятие. А теперь он умирал.

2

Июнь

Когда Гермиона появилась в Малфой мэноре, Драко спал в своей комнате.

После разговора с Нарциссой о его здоровье, она решила остаться в поместье. О метке не говорили, как будто ее связь с Драко была чем-то естественным. Как будто Нарцисса уже обдумала и приняла, что ее сын женат на маглорожденной волшебнице.

— Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату, — сказала Нарцисса. — Или вы будете спать в комнате Драко?

— Нет, что вы.

Гермиона не знала, как рассказать Нарциссе, что ее брак с Драко был фикцией. Но та не стала ничего спрашивать.

Вечером Гермиона сидела в шикарной библиотеке Малфой мэнора. Библиотека была просто невероятной! И, конечно же, в ней нашлись книги о магических браках. Гермиона как раз читала одну такую книгу, когда услышала между стеллажами шаги. Испытывая сильное волнение, она подняла взгляд.

Высокий, худой, бледнее обычного, перед ней стоял Драко Малфой — ее бывший одноклассник, чистокровный волшебник, Пожиратель Смерти и ее муж. Его белоснежные волосы были растрепаны, он выглядел изнеможенным и усталым, но даже это не портило его холодную красоту.

Малфой смотрел на нее, а затем произнес:

— Что ты тут делаешь?

— Твоя мама попросила меня помочь.

Драко нахмурился, а потом бросил взгляд на ее запястье.

— Ты пришла помочь мне из-за этого? — он кивнул на их брачную метку на ее руке. Она невидима для всех, кроме них самих. И сейчас он смотрел на ее метку.

— Мы никогда особо не ладили, — продолжал Малфой, — и я, убей, не помню, почему мы с тобой женаты.

— Не ладили — это очень мягко сказано.

Драко усмехнулся.

— А ты все равно согласилась… Грейнджер, почему, когда я предложил тебе выйти за меня замуж, ты сказала «да»?

Сложный вопрос, на который она сама не могла найти ответ. Или просто боялась себе отвечать. Но ведь он помнит, что целовал ее в ту ночь? Помнит же?

— Я все равно ничего не помню, — произнес Драко.

— Что именно ты не помнишь?

— Я не помню, как женился на тебе. И никогда не помнил!

Поначалу Гермиона решила, что из-за заклятия которое в него попало, что-то случилось с его памятью — и он забыл, как они поженились. Но он не помнил никогда.

— Значит, все это время ты знал о том, что мы женаты, но не помнил, как ты это сделал? Наверное, ты был под Империусом, — подумала она вслух. — А может, кто-то дал тебе выпить амортенцию или другое зелье с подобным эффектом.

— Или кто-то стер мне память? — он прищурился зло.

Гермиона вспыхнула.

— Я ничего тебе не стирала! Ты мог бы поговорить со мной об этом раньше! Но ты сам избегал меня весь шестой курс, хотя знал, что мы женаты: мое имя сияет на твоем запястье, как и твое на моем!

— Малфои не разводятся, значит для брака была серьезная причина, — ответил он после долгой паузы.

— Я рада.

— Тому, что мы женаты?

— Тому, что ты приходишь в себя, — ответила она. — В тебя попало древнее темное заклинание. Оно произносится как Еванес. То есть «исчезновение».

— Я в курсе.

— Заклинание очень древнее, и убивает сразу же. Выживали единицы. Как ты. Нам… тебе важно знать, что заклятие медленно выкачивает твои силы. Я не знаю, как работает наша связь, но мы как-то можем поддерживать друг друга. Поэтому ты все еще жив. Ты хорошо себя чувствуешь?

Он посмотрел на нее долгим взглядом. Интересно, как он должен чувствовать себя, зная, что его жизнь зависит от связи с грязнокровкой?

— Неплохо, — ответил он. — Ты останешься тут, в мэноре?

Драко никогда прежде не говорил с ней об их браке. Он молчал весь шестой курс, будто ничего и не было. И если бы он не целовал ее в тот день, накануне смерти Дамблдора, она бы решила, что он женился на ней под Империусом.

Шестой курс

— Нужно поговорить, — сказал Драко, подкараулив ее после уроков.

— Хорошо, — ответила Гермиона, отводя взгляд. Она чувствовала себя слабой перед ним, но отчаянно старалась не показывать это. — Что ты хотел сказать?

Хотя они женаты уже полгода, но они никогда не говорили об этом. Конечно, Малфой сожалеет о браке с маглорожденной — по-другому и быть не могло, — а теперь пытается делать вид, что этого никогда не было. Гермиона чувствовала, что и сейчас они не станут говорить об их связи.

— Не в замке, — сказал он, оглядываясь.

Они вышли из замка и пошли туда, где она однажды подслушала его разговор со слизеринцами. С тех пор прошел почти целый год.

Малфой постоянно оглядывался. Гермиона повторяла за ним это движение, хотя и не думала, что за ними кто-нибудь следовал. Наконец они остановились в тени деревьев. Малфой посмотрел на нее и сказал:

— Тебе нужно бежать из Хогвартса.

— Почему?

— Скоро здесь будет небезопасно.

— Ты всё-таки сделал это? Значит, всё это время Гарри был прав, и ты собираешься привести в замок своих людей?

Она не хотела верить в это. Она сказала так только для того, чтобы услышать: «Нет, Грейнджер, это не так», но Малфой ответил:

— Да, Гермиона, — он назвал ее по имени. — Скоро здесь будут Пожиратели.

На неё вдруг так тяжело навалилось предчувствие: скорая разлука, скитания, боль, война. И вместо того чтобы послать Малфоя, назвать его уродом, проклясть его наконец, она закрыла лицо ладонями и заплакала.

Гермиона плакала. Малфой стоял в отдалении. Она взглянула на него сквозь слезы. Когда он из подростка превратился в мужчину с холодной и жесткой, как у его отца, красотой? Ему были даны деньги, магия его предков, внешность вейлы, а он летел с огромной скоростью в пропасть и даже не замечал этого.

— Пойдём, — сказал он, протягивая ей руку, ту самую руку, на которой была метка. Их метка, о которой они никогда не говорили, которую оба игнорировали, как игнорировали друг друга с той самой ночи, когда Снейп провел над ними брачный ритуал.

Когда Малфой взял ее за руку, Гермиона почувствовала, что сил у неё не осталось. Она покачнулась — и упала бы, но он подхватил её и обнял. Она обнимала его в ответ и плакала. Плакала, несмотря на противный голосок, твердящий, что она плачет на груди Малфоя и скоро он ее оттолкнет. Вопреки всем ее страхам, Драко продолжал обнимать ее.

И он обнимал её, пока она не успокоилась.

Подойдя к замку, они одновременно отошли друг от друга. Только оказавшись у входа, в темноте, и обнаружив, что во дворе никого нет, приблизились снова. Наверное, именно Малфой притянул ее для поцелуя. Поцелуй был короткий, но достаточный для того, чтобы все её чувства взорвались.

Она снова начала реветь.

— Хватит, прекрати.

— Я не могу.

Она сто раз успела пожалеть, что согласилась на этот брак! В ту ночь, когда Снейп поймал их целующимися в коридоре, Малфой предложил ей выйти за него замуж и скрепить их союз магической связью. Она думала, что делает это во благо Ордена. Но она недооценила свои чувства.

Но зачем он ее сейчас поцеловал?

— Всё будет хорошо. Все… — сказал он и, увидев ее заплаканное лицо, запнулся. — Я не могу тебе это обещать, но я постараюсь.

Но ничего не было хорошо. На другой день он впустил Пожирателей Смерти в Хогвартс. И в следующий раз она увидела его только в Малфой мэноре в тот день, когда её пытала Беллатриса.

— Ты плачешь? Что с тобой, Гермиона?

— Ничего, — она быстро вытерла слезы, отгоняя воспоминание.

Драко приблизился и поднял ее лицо за подбородок. Она всхлипнула, вместо того чтобы сбросить его руку.

Она прекрасно помнила, что, когда Беллатриса ее пытала, боль внезапно и без всякой причины отступала. И помнила, что темное заклятие, которое неудачно отразил Драко и которое задело его и теперь убивало, на самом деле было нацелено на нее.

— Спасибо.

— Что? — Она не ослышалась? Малфой благодарил?

— Спасибо, что помогаешь.

— Если бы не ты, заклятие попало бы в меня.

Он должен ненавидеть ее за это.

— Мы связаны магической связью: когда ты в опасности, я это чувствую. Я не могу не защищать тебя. Разве ты сейчас тут не по той же причине?

— Я здесь, потому что ты спас мне жизнь.

— И всё? — Взгляд его серых с голубым отливом глаз беспокоил почти физически.

Гермиона не ответила. Долг и желание быть рядом — вот, что привело ее сюда. Но она надеялась, что это желание скоро утихнет. Ведь он бы не бросился ее спасать, если бы не их связь.

Его большой палец скользнул по подбородку. Движение было таким нежным, что показалось лаской. Но Драко просто опустил руку.

— Пойдем. В библиотеке есть скрытые секции, куда может пройти только Малфой. Я покажу. Там гораздо больше книг, — он усмехнулся, но его усмешка была не злой, как в школе, а усталой. — Ты сможешь ходить туда беспрепятственно, ведь ты теперь тоже Малфой.

3

Июль

Малфой весь день где-то пропадал и объявился только под утро. Гермиона успела дочитать книгу, выписать из нее несколько заклинаний и вздремнуть, положив голову на стол. Услышав шаги, она подняла голову и увидела, что Драко вошел в библиотеку. Он был в своем дорогом костюме, весьма потрепанный и источающий запах алкоголя.

Он качнулся взад-вперед, сверля ее взглядом.

— Ты пьян.

Драко сделал к ней неровные шаги. На нее дохнуло запахом огневиски; и ей следовало его оттолкнуть, когда он приблизился и обнял ее. Ее руки были прижаты к бокам, и обнимал он ее слишком сильно, но ей совершенно не хотелось отстраняться. Единственный раз, когда Драко обнимал ее так, был в тот день, когда он сказал ей бежать из Хогвартса. Как же ей этого не хватало!

— Ты пьян, — повторила она, не пытаясь освободиться.

— Нет, — ответил он, хмуря брови. Отпустил ее и опустился в кресло. Его лицо скривилось от боли, и он обхватил голову руками.

— Тебе очень плохо?

— Голова, — простонал он.

Гермиона повернулась, чтобы пойти попросить эльфов дать ей зелье от опьянения, но Малфой схватил ее за футболку.

— Ты куда?

— За зельем для тебя.

— Не уходи, — он смотрел на нее безумным взглядом.

— Я сейчас приду.

Когда она вернулась с зельем, Малфой сидел там же. Он открыл глаза и посмотрел на нее осмысленным взглядом.

Гермиона протянула ему бутылек, но она не могла не сказать:

— Это был некрасивый поступок. И глупый. Мы… я не знаю, как алкоголь может повлиять на тебя. Особенно когда ты употребляешь его в таких количествах.

— Да какая разница! — вскричал Малфой. — Сколько мне осталось?

— Я говорила, что заклятие выкачивает твою силу, я не говорила, что тебя…

Она не смогла договорить фразу. Малфой сделал это за нее:

—… не станет, — он запустил ладони в волосы, с силой оттянул их и сжал зубы.

— И ты считаешь, что напиться и сделать что-то аморальное — это самое главное, что ты должен сделать в своей жизни?

Он молчал, морщась от боли.

— Я так не считаю, — ответил он наконец. — И я не делал ничего аморального.

— Где ты был?

— Не помню.

— Не помнишь? — разозлилась Гермиона. — Да сколько же ты выпил?

— Я не знаю. Я проснулся утром, а потом очнулся уже у себя в комнате, одетый. Но я не делал ничего аморального, я это точно знаю. Я уважаю нашу связь, хоть и не понимаю, как я в это вляпался.

— Я не знаю, почему ты не помнишь, как мы поженились. Но ты был вполне в своем уме… И даже не особо пьяный, — она запнулась, вспоминая тот вечер.

Малфой выпил зелье и поднял на нее измученный взгляд.

— Расскажи мне.

— Что?

— Как мы поженились?

Гермиона вздохнула.

— Как тебе сказать…

Малфой внимательно смотрел на нее и ждал.

— Так и скажи, — он отвел взгляд и поморщился, пытаясь пробраться сквозь боль и туман в голове к воспоминаниям той ночи. — Кажется, я что-то помню. Когда я возвращался сюда, я точно помнил, как мы поженились. А теперь в голове пустота.

— У вас с друзьями была вечеринка в Хогсмиде, — начала Гермиона. — В тот вечер Гарри попросил меня проследить за тобой…

Драко вздохнул. А она продолжила:

— Я была в «Трех метлах», сидела за дальним столиком. И когда я уже вышла на улицу, ты нагнал меня и предложил проводить в Хогвартс.

Драко поднял бровь в немом вопросе.

— Да, так и было, — ответила Гермиона.

— А ты-то почему согласилась пойти со мной?

Она проигнорировала этот вопрос. Ей не хотелось, чтобы они поругались. В тот вечер она всего лишь хотела узнать, есть ли на нем Темная метка, поэтому она и пошла с ним. Но зачем сейчас это вспоминать? К тому же была еще одна причина. Самая важная, о которой ему не нужно знать.

— Ты была влюблена в меня? — догадался он.

Она вспомнила, как в тот вечер в ней боролись два желания: отодвинуться от него, не играть с огнем, и стать ближе.

— Именно, — ответила она сухо.

Ее губы дрогнули, и помимо ее воли на губах вспыхнула улыбка, которую она тут же скрыла.

— Я, должно быть, тоже, — Драко поджал губы.

Должно быть, тоже? Он что, предполагает, что был влюблен в нее? Гермиона прикусила щеку, чтобы не показать улыбку, которая была готова расплыться на лице.

— Ну мы… целовались в коридоре, — стараясь, чтобы голос звучал ровно, сказала она. Если бы она только не вспоминала тот поцелуй до сих пор! Как Драко придавил ее к стене. Как мелькнула мысль, что он совсем не такой, как в ее мечтах. Свое разочарование, которое длилось мгновение, — ровно до того момента, как Драко ее поцеловал. И когда он ее целовал, она поняла: может он неидеальный, не такой, как в ее фантазиях, но теперь дороги обратно нет. Она чувствовала это так ясно, словно могла видеть будущее.

— Как же поцелуй перерос в брак?

— Нас поймал Снейп и повел к себе в кабинет. А потом вы с ним отошли и о чем-то говорили. А когда ты вернулся, ты предложил мне выйти за тебя замуж. Я согласилась.

Он откинулся на спинку кресла, провел ладонью по лбу и расмеялся.

Всё? Это вся его реакция?

Гермиона протянула руку, чтобы убрать со стола пустой пузырек и уйти. Но когда она взяла его, Драко сжал ее запястье и притянул к себе. От него так же пахло алкоголем и терпко зельем, и он трезвел на глазах, но при этом не отпускал ее. Вторую руку он положил ей на спину — и затем их губы столкнулись.

Эта связь так влияла на нее, что оторваться от Драко было невозможно. Он весь, еще пьяный, где-то бродивший весь день, пока она искала контрзаклинание для него, вызывал у нее только чувство нежности. Бутылек упал на пол. Гермиона провела руками по плечам Драко. Расстегнула верхние пуговицы рубашки, чтобы скользнуть ладонями ему на кожу, — все это почти бессознательно, пока он целовал ее и она чувствовала вкус огневиски и зелья на его языке.

Он уже расстегивал ширинку ее джинс, и когда его рука скользнула внутрь, Гермиона замерла.

— Я не могу, — прошептала она, отстраняясь. — У меня никогда этого не было.

— Как? Мы же женаты. Мы, что, не пошли потом в Выручай-комнату?

— Нет, — она встала с него и поправила одежду. Он глубоко вздохнул. — Драко, меня удивляет, как спокойно ты воспринимаешь то, что женат на маглорожденной волшебнице. В школе ты со мной ни разу не говорил об этом. И я, знаешь ли, тоже хочу знать, зачем ты это сделал!

— Я не знаю, зачем я это сделал. Я проснулся однажды утром, а на моей руке была брачная метка. С твоим именем. Что я мог подумать? Я был уверен, что это какая-то ваша с Поттером хитрость!

Он молчал, а потом вдруг рассмеялся снова:

— Наверное, меня наказали браком с тобой за то, как я относился к тебе в школе.

— И ты говоришь об этом так спокойно.

— А что делать? Я сам виноват.

Ужасно обидно, что он воспринимает их брак как наказание. Она не могла себя больше обманывать, что ее это не задевает. И, наверное, это отразилось на ее лице, потому что он сказал:

— Я не это имел в виду, Гермиона. Я не жалею, что люблю тебя и женился на тебе.

«Люблю тебя»? Кажется, средство от опьянения ему не помогло — он уже начал бредить.

— Тебе надо протрезветь, Драко.

Гермиона наколдовала ему стакан воды, прежде чем уйти к себе.

4

Август

Драко слабел день ото дня, но действие заклятия как будто замедлилось. Возможно, Драко поддерживала их связь или же зелья для восстановления сил. Им пришлось сварить их самим по старинным рецептам, потому что зелья, что присылали из Мунго, ему не помогали.

Он не вспоминал тот пьяный поцелуй. Она тоже старалась не думать об этом. Но когда их руки соприкасались случайно, она чувствовала, что больше не может так. Все мысли вылетали из головы — и она забывала, о чем читала в тот момент.

Обычно после экспериментов с контрзаклинаниями она уходила в спальню, которую ей выделила Нарцисса, — такую же холодную и просторную, как весь Малфой мэнор.

Драко же зажигал в библиотеке камин и оставался там. В тот день — был август — с утра шел дождь. Драко зажег камин рано и сел на диван у огня. В высокие окна библиотеки стучал вечерний дождь. Гермиона села в кресло рядом.

— Мне всего восемнадцать лет. Отец погиб… — Драко смотрел, как вспыхивает и утихает пламя в камине. — Мать не переживет это…

Он не озвучил, что именно. Но Гермиона и так это знала. Он чудом был жив эти месяцы.

— Стыдно подумать, как глупо я ей распоряжался.

— Чем?

— Жизнью, — Драко горько усмехнулся, — надо было думать, что я бессмертный, чтобы всю жизнь потратить на то, чтобы доказывать, что я не хуже Поттера.

— Ты не хуже Гарри, — вырвалось у нее вместе с потоком чувств к нему, которые она тут же постаралась заглушить.

Драко поглядел на нее.

— Я должен выжить, — сказал он, — ради матери. Это ты, да? — спросил он, прищурившись. — Ты вытащила меня после Сектумсемпры?

Гермиона вспомнила тот день: Драко без сознания в Больничном крыле, их брачную метку, которая то вспыхивала, то угасала, показывая ей, что он может погибнуть.

— Я ничего не делала. Я тогда даже не знала, что у нашего брака такой эффект. Я просто пришла в больничное крыло, увидела тебя без сознания и желала, чтобы с тобой все было хорошо.

— Когда тебя пытала моя тетка, я не мог ничего сделать. Я не мог тебе помочь. Я был один, против всех. Я только что солгал отцу, что не знаю, что передо мной Гарри Поттер. И я боялся. Тетка пытала тебя Круциатусом, а я желал всем сердцем, чтобы тебе не было так больно. Я просто желал, чтобы твоя боль ушла, — он закрыл лицо ладонью и проговорил запинающимся голосом: — И когда ты смотрела на меня, мне казалось, что у меня получается…

— У тебя получалось.

Гермиона пересела к нему на диван. Драко обнял ее и положил голову ей на плечо — и Гермиона вдруг осознала, что не может его потерять. Это было так глупо, так нелогично, ведь они даже женаты не по-настоящему.

Но, возможно, если они станут действительно мужем и женой, то их магическая связь станет сильнее и…

Драко поднял лицо. Взгляд упал на его губы. Гермиона коснулась пуговицы на его рубашке. Потянула несмело.

Его ладони легли ей на талию. Его пальцы касались ее кожи, когда он задирал и стаскивал с нее футболку. Гермиона закрыла глаза, чувствуя, как его ладони скользят по спине и останавливаются у застежки бюстгальтера.

— Я не помню, почему мы поженились, — прошептал он, — но я не жалею ни капли.

Гермиона положила ладони ему на плечи. Провела руками вниз по груди, чувствуя его тепло. Потянула пуговицы из петель, становясь ближе, беря все, что ей недоставало эти дни.

5

Ноябрь

Было ранее утро. Гермиона только проснулась, и, не обнаружив Драко в кровати, пошла его искать. Его не было ни в столовой, ни в гостиной, где они обычно читали по вечерам. И Гермиона знала, что он в библиотеке. Должно быть, не спал всю ночь.

Он стоял у стола, заваленного книгами, и водил палочкой в воздухе. Недавно они нашли заклинание, которое должно было снять с него проклятие. Они оба тренировались создавать его, но пока у них ничего не получалось.

— Рекуперар, — проговорил Драко.

Луч света вспыхнул на конце палочки и медленно образовал сияющий белый шар. Гермиона замерла. Неужели в этот раз получилось? Но шар ярко вспыхнул, а затем растаял в воздухе.

— Хватит, — сказал Драко, массируя переносицу. — Голова просто кипит. Кажется, решение где-то рядом. Но я не могу его найти.

— Оно потом само придет, — сказала она. — Тебе просто надо отдохнуть.

— У меня ничего не выходит.

— Неправда! Ты самый талантливый, — Гермиона погладила его по спине и добавила: — У тебя все замечательно получается.

Драко выглядел очень изнеможенным. И дело было не только в том, что он не спал ночью. В последние дни он почти не ел, мало говорил и все больше лежал на кровати. Метка с его именем на ее запястье тускнела. Гермиона замечала это по вечерам, когда в темноте едва могла её разглядеть. Но сегодня утром она светилась, и Гермиона знала благодаря этому, что Драко в порядке.

— Ты не спал сегодня. Тебе надо отдохнуть.

— Говорят, ни один рассвет никогда не повторяется, — ответил он, глядя в окно, где уже выходило солнце, заливая библиотеку мягким утренним светом. — Жалко терять такое утро. Хочешь прогуляться?

— Подожди, я захвачу корзинку с едой.

Завтрак могли принести и эльфы, но Гермионе хотелось непременно собрать его самой. Она знала, что Драко вряд ли будет есть. В последнее время он делал вид, что ест, только чтобы не расстраивать ее и Нарциссу.

Она отправилась на кухню и положила в корзинку булочки для себя, пару сконов для Драко, зачарованный неостывающий горячий шоколад. И добавила шоколадное мороженое, предварительно заботливо завернув его в охлаждающие чары. Драко очень его любил.

Драко уже ждал ее у входа. От слабости он опирался на стену у двери. Ярко светило солнце, и для осеннего утра было совсем не холодно, как будто жизнь желала под конец осени подарить им немного тепла.

— Она подозрительно легкая, — сказал он, беря у нее корзинку.

— Я уменьшила ее вес.

Они не спеша шли в небольшую рощицу за домом — туда, где заканчивается розовый парк. Весной там цветут колольчики, летом можно сидеть на поваленном дереве, а сейчас там, наверное, всё усыпано желтыми и красными листьями.

Драко был очень бледен; каждые несколько шагов он останавливался, тяжело дыша.

— Давай останемся тут, — предложила Гермиона, не желая, чтобы он утомился еще больше. — Мне тут нравится.

Гермиона указала на высокий клён у рощицы. Драко кивнул.

Трава под деревом была усыпана яркими осенними листьями. И пока Гермиона раскладывала на скатерти съестное, Драко опустился на землю, облокотился о дерево и прикрыл глаза. Он сидел так с закрытыми глазами, и Гермиона начала тревожиться. Ей вдруг показалось, что это не он, а она сидит, прислонившись к дереву, и умирает.

— Драко, — позвала она.

— Что?

— Ничего, поспи.

Драко снова задремал, а Гермиона достала горячий шоколад и утреннюю газету. Со всей этой историей с ее браком она почти выпала из жизни. Пару раз ее навещал в Малфой мэноре Гарри, и все. Вот и сейчас она узнала из газеты, что Северуса Снейпа выпустили из Азкабана. Гарри выступал на стороне защиты. А потом она вспомнила историю любви профессора к маме Гарри и в очередной раз подумала о том, как много может сделать мужчина ради женщины.

Она отложила газету и принялась за завтрак.

День был теплым; листья с мягким шорохом отрывались от веток и, переворачиваясь в воздухе, падали на землю. Гермиона смотрела на спящего Драко и вспоминала другой такой же солнечный день.

Шестой курс

— Мы будем ждать Малфоя под мантией-невидимкой во дворе, — рассказал Гарри свой новый план. — Обычно после уроков он куда-то идет со своими новыми подружками. Мы проследим за ним и узнаем, куда он ходит и что делает.

Гарри обязательно что-нибудь натворит, если узнает, что Малфой и правда стал Пожирателем Смерти. Малфой все шесть лет хотел, чтобы Гарри обращал на него внимание, и он этого добился. Гарри в любой момент был готов прибить слизеринца.

— Мне не нравится, что ты постоянно в чем-то подозреваешь Малфоя. В этом году он отстал от нас!

Иногда ей казалось, что ненависть между мальчиками заходит слишком далеко. Она совсем не оправдывала Малфоя, но Гарри тоже перегибал палку.

В мире столько интересного: библиотека, полная книг, целый мир, полный магии вокруг. Зачем они тратят время на войну с одноклассником?

Сколько раз она говорила мальчикам, чтобы они не обращали на него внимания. Но они обращали всё равно. Если Малфой не задевал их, то Гарри говорил, что тот подозрительно тих. Но ведь когда-нибудь это должно было случиться! Может, Малфой если и не стал лучше, то хотя бы нашел себе какое-нибудь более интересное занятие, чем тратить время на вражду с ними.

— Я сама за ним послежу! — выпалила она. — Втроем под мантией ужасно неудобно, поэтому я пойду одна. Вы встанете во дворе и будете отвлекать Малфоя. Он решит, что мы все во дворе, и не догадается, что я слежу за ним.

Гарри согласился, хоть и был недоволен.

На следующее утро она положила мантию в сумку между учебниками. Приятное чувство скорого приключения не оставляло ее. После всего, что ей пришлось пережить в прошлом году в отделе Тайн, последить за Малфоем представлялось обычной шалостью. Может, Малфой и мог бы стать Пожирателем, но он слишком труслив для этого.

После уроков, когда все вышли из кабинета, Гермиона надела мантию-невидимку. В коридоре она услышала шепот Гарри:

— Гермиона, ты тут?

— Я тут, — ответила она.

— Хорошо, — прошептал Гарри, — идём во двор.

— Привет, Рон! — Из-за угла появилась Лаванда Браун.

Гермионе пришлось вдавиться в стену, чтобы пухленькая блондинка, которая бегала за Роном, не врезалась в нее.

— Как прошла вчера тренировка? — спросила Лаванда.

— Хорошо, — Рон застенчиво улыбнулся.

— Я видела, как ты отбивал квоффлы. Это было потрясающе! Рон, ты самый талантливый! У тебя все так хорошо получается!

— Да что ты, Лав… — ответил Рон смущённо, но Гермиона видела, что он светится от удовольствия.

— Ты очень умный… — продолжала Лаванда. — Я бы никогда не смогла ответить на занятии так хорошо, как ты.

Умный Рон?

Или Лаванда такая глупая или она слишком влюблена в Рона. Ведь он ответил сегодня на трансфигурации только потому, что списал домашнее задание у нее!

Рон весь светился. Кажется, он совсем забыл, куда они собирались идти. Гермиона ткнула локтем в бок Гарри, который стоял с таким выражением на лице, что становилось ясно — он тоже был бы не прочь, чтобы кто-нибудь повосхищался его умом и способностями.

— Лав, потом поговорите, нам надо идти, — прохрипел Гарри.

— Куда? — спросила Лаванда, не сводя горящих глаз с Рона.

— Надерем задницу Малфою, — ответил Рон с глупой и счастливой улыбкой, но с места не сдвинулся. Тогда Гермиона дала и ему локтем в бок.

— Ой-ой-ой, — Рон скривился от боли.

— Что с тобой? — проговорила Лаванда, склоняясь над ним. — У тебя болит живот?

— Да, то есть нет… то есть нам пора…

Гарри потащил Рона за собой, а Гермиона метнулась за ними.

— Здравствуйте, профессор Снейп, — сказал Рон.

— Здравствуйте, профессор Снейп, — пробормотал Гарри.

Гермиона всё ещё смотрела на Лаванду и не сразу заметила Снейпа, который прошел в миллиметрах от нее. Он склонил голову и повернулся в ее сторону. Затем развернулся и пошел дальше.

Фух! Он её не заметил.

Гермиона устала огибать ребят, которые шли по коридору навстречу, и не видя ее, то и дело норовили врезаться.

Они вышли во двор и стали ждать. Рон стоял со счастливой улыбкой, мысленно явно не с ними. Малфоя не было. Лучше бы она сейчас сидела в гриффиндорской гостиной и читала интересные книги! Гермиона уже собиралась сказать об этом Гарри, как он прошептал:

— Справа! Справа!

Она обернулась.

Обстановка сразу же переменилась, когда появился Малфой. Все взгляды повернулись к нему. Может быть, это была магия старых денег или его собственная, но пройти незамеченным Малфой не мог. Он медленно шел через двор. Его темно-зеленая мантия разлеталась на ветру. На плече висела школьная сумка. Компания пятикурсниц, увидев его, замолчала; а потом девочки начали возбужденно переговариваться, хихикать и бросать на него взгляды.

На щеках Малфоя были красные пятна, которые появлялись, когда он злился. С ним не было его телохранителей. А следом шли две девочки. Они не улыбались и вообще не смотрели на Малфоя.

Малфой прошел мимо, но даже не взглянул на Гарри и Рона, которые выступили вперед, чтобы он их заметил. Гарри пришлось что-то громко сказать Рону, но Малфой всё равно не посмотрел на них.

Он прошел мимо Гермионы, его подружки за ним. Гермиона последовала за ними Войдя в замок, девочки свернули в сторону слизеринских общежитий, а Малфой пошел дальше по коридору.

Он не был мальчишкой, как в прошлом году, с неуклюжей походкой и слишком длинными волосами, закрывающими пол-лица. Он шел неспешно, мягко, прямо держа спину и лишь слегка склонив голову. Его походкой можно было любоваться. Гермиона не могла видеть выражение его лица, но могла представить, как недовольно изогнуты его губы.

Малфой зашёл в мужскую раздевалку, откуда доносились голоса. Гермиона осталась снаружи. Она ждала довольно долго. Из раздевалки вышли парни из команды Хаффлпаффа. Малфой вышел следом с метлой в руке. Но он пошёл не на стадион, а в сторону Черного озера.

На улице чувствовалась осень, листья поднимались ветром, и жухлая трава шуршала под ногами. Гермиона старалась ступать как можно тише. Ветер вздымал полы квиддичной мантии Малфоя, а Гермиона придерживала мантию-невидимку, чтобы она не поднялась и Драко её не обнаружил.

Но он ее не видел. Он сел на метлу. Сначала он медленно летел над землей, постоянно набирая высоту, потом резко взмыл в воздух — туда, где уже летали несколько человек в зеленых мантиях. Знала бы, что это так затянется, взяла термос с горячим какао.

Малфой катался, наверное, час. Гермиона успела повторить наизусть главу из учебника по травологии, поразмышлять над костюмом на Хэллоуин, мысленно отругать Гарри. Наконец, Драко приземлился неподалеку от места, откуда взлетел. Следом за ним приземлилось еще несколько слизеринцев. Они о чем-то говорили.

Гермиона, стараясь не шуршать листьями, подошла ближе.

— Путешествие во времени, — фыркнул Нотт.

— Говорят у Макгонагалл есть маховик времени, — сказал Забини.

— Слышала, что его давали заучке Грейнджер, чтобы дать фору перед остальными факультетами, — скривилась Пэнси.

На лицах слизеринцев появились усмешки.

— Эти баллы давно стали полной лажей, — сказал Забини, — всё равно кубок отдадут гриффиндорцам, нечего и стараться.

— Кстати, откуда информация про Грейнджер? — спросил Нотт.

— Давно ходят слухи, — ответил Забини.

— Маховик есть не только у Макгонагалл. В Малфой мэноре есть один, — сказал Малфой.

— Ты мог бы использовать его, как заучка, — предложил Нотт.

Малфой посмотрел в ее сторону. На какое-то мгновение ей показалось, что он видит ее. Но это было невозможно. И, действительно, его взгляд скользнул ей за спину.

— Он сломан, — сказал Малфой, — мы пробовали его использовать, но он не отправляет никого ни в какое время. Бесполезная вещь.

— Зачем вы его держите? — продолжал Нотт.

— Семейная легенда. Говорят, он должен спасти жизнь кому-то из Малфоев. Тупая семейная байка.

— Выбрось, пока никто не видит, — подал голос Забини.

— Отец очень его берёг.

Все замолчали. Гермиона долго, как ей показалось, вслушивалась в тишину. Потом начался разговор о квиддиче, и она битый час слушала о метлах, бладжерах и о всём остальном, пока наконец серо-зеленые не сели на метлы и не улетели.

Пока она плыла в воспоминаниях, Драко проснулся. Гермиона показала ему заметку в газете:

— Я думала о том, что Снейп может что-то знать о нашем браке, ведь это он нас поженил. Или даже о твоём заклятии. Я собираюсь навестить его сегодня или завтра, ты не против?

— Я бы хотел отправиться к нему с тобой, но боюсь, что не переживу такое долгое путешествие.

— Я сейчас вспомнила, что однажды услышала про маховик времени, которым владеют Малфои…

— А что с ним?

— Расскажи мне о нем.

— Он был сломан, сколько я себя помню. Так что я не мог даже вернуться в прошлое, чтобы обыграть Поттера в квиддич, — ухмыльнулся Драко.

— А где он сейчас?

— Разбился не так давно. Кажется, в тот день, когда я напился и ничего не помнил. — Драко потянулся к корзинке. — Здесь, случайно, не найдется что-нибудь вкусное?

Гермиона улыбнулась, протягивая ему мороженое.

На следующий день Гермиона была в Лондоне, в доме, где поселился Северус Снейп. У него были все такие же спутанные волосы, бледное вытянутое лицо, но теперь он казался старше. И он не удивился, когда увидел её.

— Чем обязан? — спросил Северус Снейп, поджимая губы. Жизнь не была милостива к нему, особенно в последние годы, но он всё так же держался прямо и смотрел уверенно, даже если уверенность была наигранной. Этим он напоминал Драко.

— Вопросы Министерства?

— Личное, — ответила она.

— Итак?

Снейп смотрел холодно, сверху вниз, но это не был взгляд, которым смотрел Драко. Во взгляде Драко не было настоящей холодности. Он был холоден только снаружи: внутри горел огонь, который в Снейпе, кажется, давным-давно погас.

— Это касается Драко.

— Нарцисса уже сообщила мне о его проклятии. И я ничем не могу помочь.

Гермиона вспыхнула. Как же так?

— Нарцисса приходила ко мне в Азкабан, — продолжил он, — и я уверил ее, что только вы способны помочь ему.

— Я?

— Вы.

— Моих знаний не хватает, — пришлось признать ей впервые в жизни. — Заклятие, которое мы с Драко нашли, не работает.

— Но ведь он до сих пор жив.

— Но как же…

— Я ничем не могу помочь мистеру Малфою, — оборвал ее Снейп, отворачиваясь к окну, за которым падали на землю бурые листья.

Гермиона ушла с едким чувством, что, если бы постаралась, то могла бы найти нужные слова и Снейп согласился бы ей помочь. Но она их не нашла, и теперь стояла одна посреди осенней улицы, не зная, к кому ещё обратиться за помощью. Дома ее ждал Драко, но она не знала, как сообщит ему, что теперь никакой надежды нет.

Накрапывал серый дождь. В парке неподалеку, где в такую погоду не было никого, Гермиона села на скамейку и заплакала. Позже она поняла, что даже забыла спросить профессора о магической связи.

Когда она вернулась в мэнор, в камине едва тлел огонь. Был уже вечер; Драко спал на диване. И сон его был беспокойным.

Шестой курс

Наверное, они все стали слишком взрослыми. Еще пару лет назад, когда Малфоя ударил гиппогриф, она бросилась к нему, чтобы помочь. А теперь… теперь она наблюдала, как ее повзрослевшие одноклассники готовы порвать Северуса Снейпа и всех серо-зеленых и даже самого Малфоя. А всё за то, что Гарри послал в него режущее заклинание. Гарри наказали, и он не сможет участвовать в чемпионате по квиддичу. Всё, что интересовало ее однокурсников, был чемпионат. Никому не было дела до Малфоя. А ведь Сектумсемпра несравнима с раной, которую нанес ему гиппогриф. Малфой действительно чуть не погиб.

Солнечный свет заливал гостиную, но Гермиона совсем не наслаждалась воскресным днем. Такое чувство, будто это её саму разворотило ножами. И она сидела тихо в своем углу, стараясь делать вид, что читает книгу.

Сколько раз Гермиона говорила Гарри, что их вражда не доведет до добра! Сколько раз просила не обращать на Малфоя внимания! Она верила, что Гарри сделал это не специально. Она не винила его, но оставаться в гостиной тоже не могла.

— Ты куда? — спросил Рон, когда Гермиона отложила книгу и встала.

— Прогуляюсь.

После отравления медовухой Рон стал обращать на нее все больше внимания и всё меньше на Лаванду, но теперь он стал ей неинтересен. Даже неприятен.

Сначала он легко переметнулся к Лаванде. Потом Лаванда ему надоела и он снова увлекся ею. Рону нельзя было доверять, по крайней мере, как парню. Может быть, он был хорошим другом, но как с парнем она больше не хотела иметь с ним ничего общего.

Она не знала, был ли Малфой без сознания или уже очнулся. Об этом не говорили в гриффиндорской гостиной. И, скорее всего, Малфой совершенно не хочет её видеть. Но ей было необходимо увидеть его. Что-то внутри сильно тянуло и не давало расслабиться ни на минуту. И все мысли были о том, всё ли с ним в порядке.

Мадам Помфри сказала, что мистер Малфой еще без сознания, и попросила не беспокоить его.

Гермиона заверила её, что просто посмотрит издалека. Мадам Помфри в качестве исключения, зная, какой хорошей девочкой была Гермиона, разрешила ей пройти к нему.

Увидев Драко, Гермиона испытала необычайное облегчение, он был без сознания, но он был жив. Его обычно аккуратно уложенные волосы разметались по лицу, а само лицо было бледным и темным.

Ей хотелось сидеть с ним рядом, смотреть на него, брать его руку в свою, но она стояла вдали, у занавески, которая отделяла его кровать от кроватей других пациентов. Смотрела, не приближаясь, — её силы воли хватало на это.

Они были мужем и женой — вот ирония — а она даже не могла взять его за руку.

Его имя на ее запястье то вспыхивало, то тускнело в такт дыханию Драко. И она боялась, что в следущий раз метка исчезнет полностью.

«Пусть с ним всё будет хорошо, — повторяла она мысленно, — пусть с ним все будет хорошо!»

Метка на ее запястье перестала пульсировать, и теперь сияла, как прежде, ровным светом. Это значило, что Драко поправляется.

Заметив, что Малфой начал ворочаться в кровати, Гермиона развернулась и вышла из Больничного крыла.

Драко заворочался на диване, бормоча ее имя. Гермиона села с ним рядом и взяла его холодную руку в свою. Провела ладонью по светлым волосам. Нежно коснулась лба. Расправила складку между бровями.

Прежде она так боялась себе в этом признаваться. Все ее мысли о Драко, ее желание быть рядом и заботиться о нем называются одним простым словом — словом, которое она никогда не произносила даже про себя.

А сейчас она понимала, что именно это чувство и держало его на плаву столько дней.

Гермиона взмахнула палочкой. Заклятие вырвалось почти без ее усилий, подкрепленное и наполненное ее чувствами:

— Рекуперар.

И Драко вздохнул.

Сияющая сфера, наполненная ее любовью, несколько секунд пульсировала вокруг него, и наконец растворилась в нем.

На душе посветлело, как будто не только с Драко было снято заклятие, а она сама вдруг вернула в свою жизнь тепло.

Его рука становилась теплой, грудь ровно вздымалась.

— Я видел ужасный сон, — произнес он, открыв глаза, — как будто это ты умирала от заклятия, а я отправился в прошлое, чтобы тебя спасти. Я не смог это сделать, потому что маховик отправил меня не во время битвы за Хогвартс, а на шестой курс. Но ведь ты тут, значит у меня всё получилось?

— Это просто сон. Со мной все хорошо. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем когда бы то ни было.

Гермиона улыбнулась сквозь слезы и коснулась его щеки.

— Оно снято, Драко. Заклятие снято.

Он притянул ее к себе и обнял.

Гермиона провела по его предплечью ладонью, скользнула пальцами на манжет… Драко застыл в холодном отчаянии. В прошлый раз, когда она так же его целовала, она не узнала, что у него есть Темная метка. Переместившись в прошлое, он все только испортил. Драко не дал ей время на раздумья. Перехватил ее руку и прижал к стене ладонью. Гермиона не двигалась. Драко наклонился. И затем он ее поцеловал.

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер, — услышал он холодный голос. — Северус Снейп, почти сливающийся в своей черной мантии со стеной, смотрел на них. — Пойдемте.

Драко выдохнул. Он знал, что Снейп поймает его тут, как он уже сделал это однажды в прошлом. Не оставалось ничего другого, как пойти за ним.

В кабинете профессора Драко повернулся к Гермионе и сказал:

— Подождешь?

Она кивнула.

— Можно вас на пару слов, профессор?

— Сколько вы выпили, мистер Малфой? — прошипел Снейп, когда они отошли в дальний конец кабинета.

— Мне нужна ваша помощь.

Драко знал, что Снейп уже просматривает его мысли. И он показал ему все.

— Она любит вас, — сказал Снейп, бросая взгляд на Грейнджер.

— Есть ли какой-то способ ее спасти?..

— Никакого.

— Она погибнет.

— А при чем тут я? — ответил Снейп равнодушно.

— Мне не к кому обратиться! В нее попадет темное заклинание во время битвы за Хогвартс! Оно будет высасывать из нее силы! Прямо сейчас где-то в будущем она умирает! Я собирался вернуться в прошлое, в тот день… Но маховик времени забросил меня сюда! На шестой курс! — Драко повернулся и увидел, что Гермиона смотрит на них во все глаза.

Он хотел вернуться в день финальной битвы, чтобы отразить заклятие, которое в нее попадет. Но сломанный маховик послал его на шестой курс. Драко очнулся в Хогсмиде за столом с Блейзом, Тео, Крэббом и Гойлом. А потом он увидел за дальним столиком. Ее. Он был в прошлом, в том самом дне, который все решил. В тот день он пришел в Хогсмид поздно. Гермиона стояла у «Трёх метел», наверное, кого-то ждала. Драко сначала сидел с друзьями, но он постоянно видел в окне ее. Она так же стояла на улице, ежилась от холода, и Драко пришла в голову совершенно безумная мысль — проводить ее до Хогвартса. Он вышел из «Трёх метел» один, без друзей. И она — кто бы мог подумать! — согласилась, чтобы он ее проводил. Поначалу они шли в тишине, не зная, о чем говорить друг с другом. Драко не хотелось ее задирать. Обычно, когда он ее задирал, она обращала на него внимание. И Драко сам не знал, почему ему это так нравилось. Слово «любовь» он тогда не смог бы произнести даже про себя. Ведь она была грязнокровкой. И подругой Поттера.

Так они и шли вдвоем. Наконец, Драко стал рассказывать ей о себе, о своем отце. И закончилось это поцелуями в темном коридоре, где их поймал Северус Снейп. Ему ничего не было, а с Гриффиндора сняли двадцать баллов. Но на другой день Драко встретился с ней снова — и они снова целовались. Пока все не разрушила война, частью которой был он сам.

После он узнал, что во время битвы за Хогвартс в нее попало заклинание, которое ее уничтожало. Тогда он пришел к ней в Мунго. И она согласилась пойти с ним в мэнор, чтобы найти контрзаклинание. Зелья, которые ей давали, все равно не помогали. Заклинание выкачивало из нее силы очень быстро. Тогда-то он и вспомнил про маховик. Маховик был сломан. Он не отправлял никого никуда. Но Драко пытался снова и снова, пока песок времени не ожил. И тогда маховик отправил его, но не во время битвы за Хогвартс, а на шестой курс. У Драко был выбор проводить ее до замка, поцеловать в коридоре и таким образом подписать им приговор. Или в этот раз остаться за столом с друзьями и потерять ее навсегда. Он решил остаться, но не не учел, что его версия из шестого курса тоже должна была появиться в Хогсмиде. Драко пил огневиски с друзьями, когда увидел самого себя, заходящего в дверь. И тогда он понял, что выбора у него никогда не было. Он аппарировал на улицу, чтобы не встретиться с собой из прошлого. И там он столкнулся с Гермионой.

Они вернулись в Хогвартс вместе. Так же как в прошлый раз. Но в этот раз все пошло иначе — в этот раз его старая версия осталась в Хогсмиде. А ее целовал в коридоре он — Драко из будущего.

Времени мало. Ведь в любой момент сломанный маховик может вернуть его обратно в будущее. А на его месте останется его версия, которая ничего не знает о ее заклятии и помочь ей не сможет.

— Когда маховик вернет вас обратно? — спросил Снейп, который видел все это в его мыслях.

— Не знаю. Он сломан.

— Стойте! — Снейп стрельнул в него глазами. — Кое-что можно сделать. Вы слышали о магической связи между супругами?

Конечно, в мире чистокровных об этом знают все, хотя такая связь и стала большой редкостью.

— Она предупреждает тех, кто связан, об опасности, чтобы они могли помочь друг другу, — продолжал профессор. — В будущем она предупредит вашу версию из прошлого, что мисс Грейнджер в опасности. И вы из прошлого сможете ее спасти.

* * *

Драко стоял в своей комнате, откуда и начал путешествие во времени. Гермионы не было в кровати. Брачная метка, которую им поставил Снейп, горела на запястье. Маховик времени лежал на полу, и из трещины в стекле на пол тек песок времени. Драко выругался. Беспомощно поднял маховик и снова бросил его на пол.

Он понятия не имел, в какое время вернулся.

Метка на запястье все еще пульсировала. Он женился на Гермионе Грейнджер магическим браком. Он переплел с ней свою магическую энергию. Связал с ней линию своей жизни. Энергия Гермионы оказалась достаточно сильной, чтобы принять его энергию, и достаточно чистой, чтобы Драко смог принять ее. Теперь они были одним целым — две половинки.

Драко не знал, сумел ли в прошлом отразить заклинание, направленное на нее. Не знал он, и где она сейчас. Была ли она здесь в поместье, где он оставил ее в постели, истощенную заклятием и исчезающую у него на руках? Но если она в мэноре, то, скорее всего, он найдет ее в библиотеке.

Драко аппарировал туда. Это привычное действие почему-то обессилило его. Он распахнул дверь, и, не устояв на ногах, облокотился о косяк. Он вдруг понял, что не помнит, откуда он шел. И только увидев Гермиону, вспомнил, что совершил путешествие в прошлое. Гермиона спала, положив голову на книгу. Услышав его, она открыла глаза и встала ему навстречу. Метка на его запястье уже не пульсировала — шок от слияния двух энергий давно прошел.

— Ты пьян, — сказала Гермиона.

Драко подошел и обнял ее. Она была жива. Она стояла на ногах. Зато он сам… Заклятие, которое было нацелено в Гермиону, попало в него. Он сумел его отразить…

Драко обнимал ее, пока все его путешествие во времени не стало казаться сном, а потом и вовсе исчезло из памяти.