Серебряный кинжал (джен)

За прошедшие и будущие недели Беллатрикс умерла дважды.

— Праздник закончился?

— Мы на похоронах, Белла, — ответил Родольфус.

Все с ними ясно. Еще как минимум полчаса будут делать вид, что сдерживают слезы по усопшему.

Беллатрикс вернулась к своему занятию. Она пристроилась на самом краю свежераскопанной могилы, еще немного — и свалишься.

Их роют, оказывается, очень глубокими. Чтобы покойник наверняка не выбрался. Замкнутое пространство, ядовитое само по себе. Точно не для нее. И все-таки нечто вызывало интерес.

Гроб был разбит. Мертвое тело скрючилось внутри. Белые черви гнездились в глазу трупа.

Разложение — любопытный, гипнотизирующий процесс. Можно годами стоять здесь и наблюдать.

Послышались шаги. Родольфус подкрался ближе и заглянул вниз.

— А я думал, что тебя так увлекло… — пошутил он, но она не рассмеялась. И вскоре он ушел.

— Что ты там делаешь, Беллатрикс? — на этот раз голос матери. — Быстро возвращайся.

Она не покорилась.

— Твоей тете дурно. Пригляди за ней, — сжульничала мать.

Когда уже похоронят эту фурию? Все так называли злобную старуху, которая влезала буквально в каждое мало-мальское событие, связанное с семьей.

Хорошо, что старуха преставилась.

Похоронный обряд проходил в склепе. Смирившись со своей участью, Беллатрикс скользнула внутрь и заперла себя в красноватом свечении, окружавшем достойные трупы семьи Блэк. Рабастан состроил серьезную мину по другую сторону гроба, она ответила тем же. И оба едва не прыснули.

Перед глазами по-прежнему мерно раскачивалось кадило. Курился легкий фимиам. Все стояли, опустив головы, но Беллатрикс беззастенчиво их рассматривала. Томилась скукой. Как и они. Только не скрывала этого.

Когда все кончилось, маги с облегчением высыпали на улицу. Беллатрикс отделилась ото всех и, изящно перешагивая через рытвины, направилась к могиле: хотелось еще раз посмотреть на тело.

Однако на том месте возвышалась гора земли. Пока она отсутствовала, успели засыпать.

Вот досада.

Она выбрала петляющую тропу, чтобы обогнать остальных и первой достигнуть точки аппарации за воротами. Ничего примечательного на кладбище больше не было, поэтому она бездумно читала имена на крестах и пинала мелкие камушки.

Словно почувствовав, как ее настигает неведомая сила, она обернулась.

Солнце выпрыгнуло из-за туч. По земле от него улепетывала тень. Свет настиг ее. Беллатрикс зажмурилась, ослепленная им.

* * *

Слагхорн, само собой, в очередной раз попытался заигрывать. Как это мерзко. И почему мужчины считают это милым? С души воротит. И сколько ни делай вид, что не понимаешь намеков — не помогает.

И зачем только было брать Зелья по выбору? Да, да, да. По Рунам у нее плохие оценки. Не идти же на Травологию или Уход за магическими существами.

Теперь на попятную не пойдешь. Впереди ЖАБА.

Рядом раздражающе стучала пестиком грязнокровка с Хаффлпаффа. Беллатрикс принципиально не запоминала ее имени.

Помешивая зелье, Беллатрикс прислушалась к разговору Родольфуса и Руквуда.

— А он вообще существует? Этот Темный лорд? — тихо возражал Руквуд. — Больше похоже на миф.

— Люциус с ним встречался. Так, из вежливости. Рассказывал, что речи он толкать умеет.

— Малфой — четверокурсник, — фыркнул Руквуд чуть громче, чем нужно было, и Слагхорн мягко его пожурил. Руквуд понизил голос: — Что он в этом понимает?

— Делай выводы из того, что о нем говорят родители. Лично я прислушиваюсь ко всему. Любому слуху и домыслу. Темный лорд ценит и понимает нашу культуру поболее, чем мы сами. Он знает многое из того, что…

— Зачем мне слушать этого доморощенного лектора? — проворчал Руквуд. Беллатрикс стучала пестиком тише обычного, чтобы слышать их. — Историю магии я получше него знаю.

— Для начала дослушай хотя бы меня.

Она внимательно ждала, что он ответит. Руквуд вскинул голову и встретился с ней глазами. Думал смутить?

— Беллатрикс, как твои дела? Семена чечевицы кончились?

— Лучше, чем твои.

— Когда слизеринцы перестанут разговаривать? — заныла грязнокровка за их спинами.

Вспороть бы ей брюхо за одно только упоминание Слизерина.

— Помолчи, — бросил грязнокровке через плечо Руквуд.

Слагхорн как всегда сделал вид, что ничего не заметил. Он предпочитал делать вид, что слизеринцев никогда не оскорбляют.

— Так что там с Темным лордом, Родольфус? — спросила Беллатрикс, кидая в котел веточки лаванды. Кто знает, нужны ли они вообще, но неплохо было сделать вид, что она прилежно учится. — Я недавно слышала, как мой отец спорил на его счет с твоим. Кажется, он не рад идее предпринимать что-то тайно. Ему больше охота заявляться в Министерство, звеня монетами при ходьбе. Старые добрые обычаи.

— Да, вся проблема в том, что Темный лорд в тени, — согласился Родольфус. — Мой отец знаком с ним, но ничего не рассказывает.

— Узнай сам.

— Я не легилимент, Белла.

— Жаль, было бы очень кстати.

Ей и самой хотелось научиться этому искусству больше, чем всему, что изучают в Хогвартсе. Только где взять преподавателей? Родители на это не подпишутся, даже если умеют, в чем она сильно сомневалась, а корпеть над книгами бесполезно.

— А Малфой откуда Темного лорда знает? — уточнила она. — Он же еще сосунок.

— Темный лорд сам его нашел, кажется.

— Да кому он нужен, этот Малфой? — не сдержалась она. — У него такое узкое сознание, что туда ничего стоящего не влезет.

Вот уж кого она не любила, хотя парень был влюблен в Цисси.

Руквуд и Рабастан повеселели от ее остроты.

— Да, а у нас с братом оно чересчур расширенное, — съязвил Родольфус.

Теперь была очередь Беллатрикс ухмыльнуться.

— Так вот, — продолжил он после заминки. — Он читает лекции и обучает боевым искусствам...

— И зачем? — спросила Беллатрикс.

— А ты как думаешь? — презрительно обратился к ней Руквуд. — Пора браться за дело.

— Все мы видели, как ты за свое «дело» чуть не вылетел из школы, — осекла его Беллатрикс. — Скрывать следы надо лучше.

Отвратительная, по мнению преподавателей, выходка Руквуда на прошлой неделе развеселила весь Слизерин. Он усыпил одного надоедливого однокурсника гипнотическим сном, из которого не вывести без контрзаклятия, и подвесил в петле напротив Полной дамы. От лиц гриффиндорцев, вернувшихся с ужина, ее до сих пор пробирал смех.

— Это был осознанный риск. Все ради вашей забавы. Как бы наш однокурсник меня не узнал? — спросил Руквуд.

— Надел бы маску, — пожала плечами Беллатрикс.

— Или шлем, — вставил Родольфус.

Все трое рассмеялись.

Грязнокровка — Бербидж! Вот какая у нее фамилия — снова зашикала на них.

Редкостная гадюка.

Потом она подняла руку, и Слагхорн кивком разрешил ей выйти.

Он принялся увлеченно объяснять что-то классу. Не отрывая глаз от доски, Беллатрикс незаметно взяла серебряный нож из набора по зельеварению и выскользнула из класса вслед за Бербидж.

Руку она держала в складках мантии.

Догоняла. Стучали подошвы. Бербидж ускорила шаги. Беллатрикс тоже. Бербидж побежала. Беллатрикс за ней.

Совсем близко.

Вбить в голову правду. Вколотить.

Бербидж опасливо оглянулась.

И этого промедления Беллатрикс хватило сполна.

Она схватила ее за голову — нож тут же оказался у горла.

Та даже почти не сопротивлялась.

Шли уроки. В подземельях было пусто. Голоса гулко отдавались под сводами.

— Пойдем-ка прогуляемся, — намотав ее волосы на кулак, Беллатрикс дернула что есть силы. — Ой, какая хорошая, послушная девочка. Вот такой ты мне нравишься.

Прильнув к ней, будто к старой подруге, даже стукнувшись виском о висок, Беллатрикс процедила сквозь стиснутые зубы:

— Ну хорошо же, да? Поболтаем между нами, девочками. Если ты стерва, а к тому же грязнокровка, то берегись. Можешь наткнуться на еще большую стерву. Предупреждаю, почти по-дружески.

Бербидж прорвало: она окатила Беллатрикс градом проклятий. Та внимательно их выслушала, но хватка сделалась крепче. Ей даже казалось, что это грязнокровка держит ее и притягивает к себе.

— Когда-нибудь я подрежу твой язык. Слишком он длинный. Ты же тва-а-а-рь… — проворковала Беллатрикс, — …распускаешь его. Моя маленькая тва-а-арь. А нужно что?

Дернув грязнокровку за волосы, Беллатрикс выдохнула:

— Правильно. Нужно сидеть тихо-тихо и не высовываться. Иначе будет больно. И если ты кому-нибудь проговоришься о нашей беседе, я убью тебя прямо в постели и никакая Полная дама меня не остановит.

К руке, державшей нож, полилась сила, наэлектризовавшая все ее тело.

Воткнуть лезвие! Воткнуть его поглубже!

Поддавшись соблазну, она надавила, и капля крови медленно потекла по шее грязнокровки.

Беллатрикс разжала хватку и отступила.

Бербидж унеслась с воплем ужаса. Но кто же ей поверит?

В восторге Беллатрикс подбросила нож пару раз на ладони и констатировала, пряча в карман:

— А все-таки наборы для зельеварения — полезная вещь.

* * *

Дом, в котором она родилась, был для нее живым существом. Загадочным и притягательным. Беллатрикс часто слышала шепотки, гуляющие вместе со сквозняком. Двери открывались и закрывались сами собой, лампы взрывались нежданно-негаданно. И все скрипело: лестницы, рамы, ставни — как огромный корабль в бурю.

Каникулы подходили к концу. Беллатрикс скучала.

Развязно расхаживала по узкой галерее с портретами предков. Покачивала бедрами. И шлепала босой ногой: порвались чулки.

В комнате Андромеды тихо играла музыкальная шкатулка.

Она побрела в ту часть коридора, где погасли масляные лампы. Там находилась внушительная дубовая дверь, за которой был кабинет отца. Туда никому не разрешалось входить без особого приглашения.

Рядом висело зеркало, такое же масштабное, как и дверь: в полный рост, с тяжелой рамой.

Беллатрикс взъерошила волосы, представляя стервятника на голове. Птица, поблескивая оперением, вцепилась в ее волосы и замерла.

Может, ей стоит заказать себе шляпу с чучелом?

Они вместе ощетинились, и стервятник исчез из ее воображения.

Закусив губу, Беллатрикс оглянулась. Отец внизу, отчитывает эльфа за чай, пролитый на документы.

Большой беды не будет, если она позаимствует кое-что из его вещей.

С тех пор, как она угрожала грязнокровке, ее мучила жажда повторить это. Снова испытать непередаваемую мощь, сотрясавшую душу… Такую, которую способно дать только насилие.

Стена за креслом отца была увешана различным оружием. Тут были военные рыцарские трофеи, выкованные гоблинами в стародавние времена, и зачарованные предметы, способные убить одним прикосновением к коже.

Все эти артефакты были памятью о том времени, когда маги не прогибались под магглов и несли свое знамя впереди, отвоевывали территорию при помощи палочек, обрядов, ритуалов. Вселяли ужас в обывателей. Магов боялись и почитали.

Но то время ушло — остались лишь романтические воспоминания, которые каждый хотел воскресить, но не все признавались.

Кинжалы и шпаги были сложены затейливым натюрмортом. Если взять из этой груды один фрукт, никто не заметит.

Приглянувшийся Беллатрикс острый кинжал с серебряной рукоятью и стальным лезвием висел в левом верхнем углу. Для отца он не был ценен. А вот для нее... Это куда лучше серебряного ножа для резки ингредиентов.

Послышались приближающиеся шаги. Она встала на кресло ногами, осторожно вытянула кинжал и с грацией кошки спрыгнула на пол.

— Что ты здесь делаешь, Беллатрикс? — удивился отец.

— Ничего, папа.

Она как ни в чем не бывало поспешила уйти под его грозным взглядом. Под юбкой, за подвязкой, был надежно припрятан серебряный кинжал.

* * *

Земля падала в бездну вечера. Краски мира наполнялись глубиной, а воздух — запахами ночи. Прелостью, влагой, испугом.

Она метала кинжал в дерево на опустевшем школьном дворе. Тренировалась. Попасть в цель при свете дня было легче, чем сейчас. И трудность задачи подстегивала. Спящий в ней зверь требовал действий, и это было единственным, на что она могла обратить свою энергию.

Кинжал почти слушался ее.

Ствол был испещрен следами от бесконечных попыток.

Подошли Рабастан и Родольфус.

Она так увлеклась, что и не заметила, как Рабастан встал между ней и деревом. Ухмыльнувшись, Беллатрикс снова кинула нож. Он взмахом палочки отправил его влет, обратно к ней. Она ловко поймала.

— Несмешная шутка, — сладко произнес Рабастан.

— А как тебе такое?

Беллатрикс сделала внезапное резкое движение, и ему оставалось только увернуться. Нож засел в стволе. Она подошла, чтобы его вытащить. Братья встали рядом с ней.

— Что? Нажалуешься мамочке? Плохая Беллатрикс его обижает… — просюсюкала она. — Ты же у нас такой прилежный малыш.

Он ничуть не обиделся, только лениво протянул:

— Помолчала бы, Белла.

Высунув язык, Беллатрикс прицелилась, готовая кинуть кинжал.

— А то что?

— Вот за это мы тебя и любим.

Она фыркнула и опустила занесенную руку.

— У нас к тебе деловое предложение.

— Я слушаю, — произнесла она, изучая лезвие кинжала. Он ничуть не затупился. Гоблины знают толк в своем деле.

— У нас есть что-то вроде плана… — Родольфус замешкался, и Беллатрикс невольно заинтересовалась. — По поводу того, как избавиться от опеки родителей после школы.

— Не тяните, — потребовала она, поощряя их улыбкой.

— Когда один из нас женится, ему полагается получить особняк в Девоншире, — Родольфус едва заметно скривил губы. — Если ты согласишься выйти за меня, мы втроем переедем туда.

Они стояли и ждали ее решения. Их лица ничего не выражали.

Она рассмеялась, притянула их обоих к себе и обхватила за плечи.

— А какого черта? — еще пуще расхохоталась она, заметив их серьезные физиономии. — Так и сделаем!

Братья остались наблюдать за тем, как Беллатрикс метает кинжал, и всячески ее подначивали. Родольфус развалился на траве, Рабастан, сложа руки за спиной, оценивал каждую ее попытку взглядом знатока.

Ее новая семья. Она постепенно привыкала к этой мысли.

И как будто просыпалась от долгого пребывания в могиле.

Бездна свободы поглощала ее.

На расстоянии десятилетий она видела свой конец и помнила об этом начале. О самом лучшем дне. Она боялась нормальных людей и ценила свое безумие, наслаждалась им. Верила и отрицала.

Высунув кончик языка, Беллатрикс метнула кинжал и попала точно в цель.

В эльфа-домовика.