Ненайденная (Unfound) (джен)

Роланд медленно шагал к серо-чёрной колонне, слёзы катились по его щекам. Он выкрикивал в пустоту мёртвого красного поля имена своих друзей и любимых — Катберта, Алена, Джейми. Последним он назвал имя Сьюзен Дельгадо, чудесной девушки из Меджиса, которую обманул и предал и за которую был наказан. Он шёл по полю, и у него уже не было сил, не было мыслей. Лишь безумная буря чувств бушевала в, казалось, давно бессердечной груди.

Голоса роз не приветствовали его, и их гул стих. Розы молчали.

Они молчали, когда он шёл по их полю, молчали, когда он положил перед дверью в Башню с надписью «Ненайденная» крест матушки Талиты, свои револьверы и Рог. А дальше произошло нечто странное. Чувство, что как будто всё уже когда-то было, дежа-вю, неожиданно с новой силой ударило в его сознание, и следующие несколько минут выпали из его памяти.

…Дверь Башни, серая, угрожающая, громадная, сменила гравировку наверху. На ней появилась надпись «Найденная». Дверь открылась. Роланд Дискейн, человек с отягощённым безумием разумом и гордым сердцем, жаждущий отмстить Гану, подхватил свои револьверы, прошёл в неё и исчез за ней, перейдя на бег.

…Дверь Башни, серая, угрожающая, громадная, не сменила гравировки. Надпись над дверью всё так же гласила «Ненайденная». Однако, дверь открылась. Роланд Дискейн, человек с ясным разумом и полным раскаяния сердцем, медленно ступил за дверь.

И тут же его как громом поразило осознание. Он застонал и схватился за голову, видя ускользающе-призрачную фигуру, быстро поднимавшуюся по узкой, крутой лестнице. Это было правдой! Память вернулась к нему. Уже пятьсот девяносто девять раз он совершал этот поход к Башне. И это был его шестисотый раз. Он подумал сбежать, повернуть назад, навсегда уйти в неизвестность. Но это было бы нечестно, напомнил он себе.

Он медленно поднимался, на этот раз почти не заглядывая в комнаты, расположенные по пути. В некоторых них он находил нечто новое, невиданное. Ранее Башня рассказывала ему всю его жизнь. Теперь в каждой комнате он видел лишь свой путь после пустыни. Он видел миры во времени, которые были сотворены, а затем отброшены Башней каждый раз, когда он проходил магистральным путём. В первые триста раз он не встретил никого на своём пути, держась подальше и от Хранителей, и от Луда. В тот раз он не помог Калье, не освободил Разрушителей, не победил Волков. Он шёл и побеждал лишь врагов, первым из которых был Человек в чёрном, Рэндалл Флэгг, Уолтер о'Дим, Мартен Броудклоук. И эти триста комнат на пути наверх он прошёл без особого интереса. Да, его путь был долог и безрадостен. Он жил лишь мечтой о Башне и не обращал внимания на окружавших его людей.

Следующие триста комнат были интереснее. Он пытался разгадать загадку трёх дверей на пляже, но ему не удавалось ни излечить от безумия Сюзанну Холмс, ни спасти от зависимости Эдди Дина. Они оба погибали от своих рук, оставляя ему лишь злобу и бесплодные сожаления. Были случаи, когда ему удавалось протащить их за собой до первого Хранителя Луча. В этом случае они погибали позже, бессильные против ярости Хранителя и его механических зверей. Джейк тоже начал присутствовать. В большинстве вариантов событий Роланд просто оставлял его умирать в том странном заколдованном месте в пустыне, на Дорожной Станции. Иногда он отдавал Джейка демону в круге и смотрел равнодушными глазами, как демон-суккуб выпивает из мальчика жизнь. Сейчас он плакал, видя всё это, и отдал бы свою жизнь снова и снова, чтобы это изменить. Но ему приходилось продолжать путь наверх.

Следующие триста комнат дались ему тяжело. Всё-таки восхождение стало утомлять даже его, несмотря на то, что он однажды заснул и проспал какое-то время. Но он скоро встал — в Башне не существовало времени, и это понимал даже он. Он должен дойти и узнать истину о себе. И он дойдёт. В комнатах Роланд видел различные комбинации событий, в которых он образовывал ка-тет из своих соратников, но не допускал их до себя, не открывал им своё сердце. Теперь они доходили до Луда или же до Тандерклепа, и их убивал Блэйн или Волки. Один раз ему удалось, не доверяя и ненавидя, довести их до Разрушителей, и там они погибли все, включая Джейка, и при этом не смогли прервать их работу. Предпоследний раз он помнил как вчерашний день, и ему было больно за этим наблюдать.

И вот он стоял перед комнатой, которая обозначала самый последний, шестисотый раз. Он видел, как спас Джейка во тьме, отрекшись от Башни, как проснулся на пляже после разговора с Человеком в чёрном и не дал на этот раз крабовым монстрам откусить ему пальцы правой руки; он видел, как ему удалось сплотить ка-тет, как наконец ему удалось поначалу избежать потерь. И он спас бы, он спас бы их всех, но его отвлекли Разрушители, и он не успел, когда прозвучал первый выстрел. О, он бежал, но не смог: боли в его груди и ноге были слишком сильны — он застал Сюзанну раненой, а Эдди убитым. Сюзанна ещё пошла за ним вперёд и умерла, убив Мордреда, хотя Роланд снова попытался её спасти, но проснулся слишком поздно. Джейк погиб по его вине… Умёр и Ыш — остался с Джейком и сошёл в его могилу. Роланд Дискейн смотрел с глубокой скорбью, и раскаяние терзало ему душу. Наконец он отвернулся и устало и обречённо побрёл к последней двери.

Роланд остановился, завернув за угол лестничного пролета, и увидел выше знакомую фигуру с револьверами. Револьверы были его собственные, он не мог ошибаться. О, он узнал бы эту фигуру из тысячи; каждый раз, когда он подходил к зеркалу, он видел её. Это был… он сам. Только вот какой-то призрачный, ненастоящий.

Глаза Роланда-призрака внезапно вспыхнули безумным, бешеным огнём, он выхватил револьверы и направил прямо в грудь Роланда-человека.

— Не рассчитывал, что ты наконец дойдёшь, — голос Роланда-призрака был издевательски насмешлив. — Такому, как ты, практически никогда, никогда не догадаться.

— Кто ты? — борясь с желанием кинуться вперёд и схлестнуться с призраком, глухо спросил Роланд. Он прекрасно видел револьверы и сомневался, что они заряжены ненастоящими пулями.

— Кто я?! — призрак издевательски захохотал, и его голос звонким эхом отразился от стен Башни. — Этот вопрос мог задать лишь такой простак, как ты. Я — это почти ты, дружок. И потом, разве ты не помнишь слова Рэндалла Флэгга? Вспоминай-вспоминай. Я подожду. Нам некуда торопиться, да и ты уже никуда не пройдёшь. А вздумаешь бежать — получишь пулю в спину.

И они всплыли перед ним, эти слова из глубины воспоминаний. Всего лишь однажды он заставил сказать Флэгга пророчество, и оно прозвучало теперь в его голове: «Прежде чем встретиться с Алым Королём, ты должен встретится с Нестареющим Чужаком⁽¹⁾Ты должен убить его… Он меркнет. Он проступает. Он во всех временах». На спине Стрелка проступил холодный пот, в голове появилась только одна мысль: «Так вот кто оберегает Башню! Хранитель Башни, из Рода Эльд не может войти в Башню, потому что… род Эльд от века хранит её! Поэтому он не стареет и не умирает! Поэтому он не может погибнуть!»

— Кажется, до тебя дошло, — спокойно заключил призрак. — Я и есть первый из Рода Эльд, Пендрагон Эльд. Я тот, кто давным-давно поневоле отдал себя во власть Алого Короля. Тогда Алый Король мечтал защитить Башню, и я помог ему — по глупости, — призрак помолчал, собираясь с мыслями. — Я и Маэрлин, первый придворный волшебник Древних. Мы заключили часть моей души в один из Кристаллов. В Розовый Кристалл, если быть точным. Другую часть мы поместили в моего сына, Артура, чтобы, перерождаясь в потомстве, я мог охранять Хранителя. Та часть души, которая была помещена в Артура и досталась тебе, чиста от проклятия Алого Короля. Зато тот, с кем ты говоришь, — нет. Я выполняю его волю. Последний хранитель рода Эльд проклят, как гласит древнее пророчество, произнесенное Алым: «И да не будет он иметь потомства, дабы не снялось проклятие, но сын его погибнет, как только он возьмёт в руки Розовый Кристалл во второй раз. И да не будет ему покоя ни в одном из миров, но шестьдесят по десять раз пройдёт он кружным путём, и в последний раз погибнет».

— Розовый Кристалл? Розовый Кристалл?! — неожиданно воскликнул Роланд. — Это тот, который назвали Маэрлиновым Грейпфрутом или Маэрлиновой Радугой? Где он? Покажи мне его! Я думал, этот камень потерян навсегда…

— Потерян? Да, ты поистине слеп как крот. Но это не входит в мои обязанности. Я и так уже говорил с тобой слишком долго. Ты не пройдёшь. Так что поворачивай и иди на поле роз. Дверь закроется за тобой, и ты никогда не увидишь того, что скрыто на вершине Башни, — сурово проговорил Пендрагон, взводя курки движениями больших пальцев. — И не думай, что ты сможешь от меня убежать. Как только ты уснёшь под песню роз, годы твоих тысячелетних скитаний по мирам Башни перейдут на тебя, лишенного моей сущности, и ты умрёшь. И как только умрёшь ты, падёт Темная Башня и Дискордия победит, а Алый Король возродится вновь и станет править Хаосом вечно!

— Я этого не допущу! Не допущу ни за что! — воскликнул Роланд. — Мои друзья не погибали напрасно множество раз, доверившись мне! Я Хранитель Башни, а не ты, Пендрагон, и не тебе решать. Посему изыди вон, древний призрак, иначе столкновение со мной станет для тебя последним! — c этими словами Роланд бросился вперёд. Пендрагон выстрелил. Призрачные пули прошли сквозь Роланда, но он не почувствовал боли. Вместо этого пришли видения…

…Вот он стоит над пеплом, оставшимся от Сьюзен. И видит, как она горит и как она кричит, взывая к его любви, к тому, чтобы исполнились все его желания…

…Он видит, как его мать открывает ему дверь с подарком в руках и улыбкой и как он убивает её, а ведьма Ри смеётся над ним…

…Он видит, как пал Катберт и как покатилось его тело под холм и затихли крики…

…Он видит, как сестра Дженна обрекает себя на страшную смерть без посмертия ради него, а он, равнодушный в своём поклонении Башне, едет прочь…

…Он видит, как падает Джейк в бездонную пропасть под горами…

— Нет! — закричал Роланд, чувствуя, как с каждым выстрелом безумие завладевает им всё больше и больше, и последним, бешеным усилием схватился за револьверы и вырвал их из рук призрака. Затем он распахнул широко свои объятия и прижался к груди призрачного Роланда.

И в этот момент Роланд-призрак, Роланд-Пендрагон, закричал.

Огромные призрачные руки высунулись из груди Роланда, и величаво-гордый старик отделился от него, схватившись с Роландом-призраком, и оба они отступили назад, душá друг друга в последних смертельных объятиях. Прислонившись к стене и переводя дух, Роланд следил, как оба призрака прижались к балкону, с которого упал Алый король, продолжая бороться, перевалились через ограждение и исчезли где-то внизу.

Роланд Дискейн, последний наследник рода Эльд, ещё стоял, не смея пошевелится, пытаясь унять бешено бьющееся внутри сердце. Наконец он отвёл взгляд из окна и выпрямился. Путь окончательно свободен. Он победил Нестареющего Чужака, которым был отчасти сам, и избавился от родового проклятия. Он свободен от зла.

Стрелок перевёл взгляд на дверь и вскрикнул…

…На двери красовались две розы, сплетённые в последнем объятии, а под ними находился костёр. Над розами было выгравировано только три слова, крупными, большими буквами на Высшем наречии Гилеада: «СЬЮЗЕН И РОЛАНД».

Пошатываясь, не веря увиденному, он взялся за ручку двери и открыл её. За дверью он увидел самого себя, Катберта и Алена на лошадях, увидел как Катберт спорит с ним и как он, ещё-юный-Роланд, переводит глаза на Маэрлинову Радугу, и шагнул вперёд, навсегда покидая иллюзорную грань Кристалла…

«…Удачи, Стрелок», — произнёс Ган, смотря вслед его душе. Но Роланд уже не услышал этого.

1) Незнакомец-вне-Времени, Нестареющий Незнакомец.

Вернуться к тексту