Обед на тринадцать персон (джен)

Double, double, toil and trouble;

Fire burn and cauldron bubble.

William Shakespeare Macbeth

Дримекеры были некромантами. Их маленький голубой домик выглядел бы очаровательным, если бы его окружали клумбы с цветами, рододендроны или старые яблони, но не судьба. С двух сторон коротышку зажимали два высоких здания из бурого кирпича, а его фасад смотрел в глухую стену.

В крошечной спальне со скошенным потолком ссорились муж и жена.

— Не начинай снова, Мира. Мы уже всё обговорили, — мужчина навис над хрупкой тоненькой девушкой, подавляя её своим крупным телосложением. Джонатан Дримекер любил демонстрировать физическое превосходство.

Мира пыталась навести марафет. Она надеялась, что яркий макияж оживит ее невзрачное лицо. Джонатан наклонился ниже и его кислое дыхание ударило в нос. Рука ведьмы задрожала и кисточка для румян упала на туалетный столик, заваленный использованными салфетками и полупустыми тюбиками.

— Тебе легко говорить, но хоть раз подумай, чего мне это стоит, — наконец пискнула девушка, мобилизовав всю свою крохотную смелость.

Дримекер раздраженно скривился. Природа наградила его пышной темной шевелюрой, голубыми глазами, выразительными бровями, орлиным носом и крупным ртом. Потом ее планы поменялись, и ко всему этому великолепию был прилеплен вялый подбородок. Так что вместо красавца героя получилось не пойми что. Какое-то время Джонатан тешил себя мечтой о карьере актера, но быстро понял: с таким лицом ему светят лишь роли жалких ублюдков. Свой недостаток он ненавидел и, как это часто бывает, в минуты крайнего раздражения инстинктивно тянулся к нему. Вот и сейчас мужчина хотел потереть подбородок. Вместо этого он сжал руку в кулак и уперся костяшками в липкую поверхность туалетного столика: тот покачнулся. Пол в комнате был неровным.

— Однако это я, не ты, таскаюсь ночью на кладбище, когда нужно раздобыть кусок от трупа. А с каждым днем риск растет, но — какого черта — давай делать по-твоему: будем вытаскивать по покойнику в год. Вот только не жди, что эта песенка продлится долго. Скоро авроры просекут, чем мы тут занимаемся, и возьмут нас за жопу.

Он подошел к неубранной кровати и поддел носком свалившуюся простынь. Дал жене время перевести дух, а потом продолжил, заставив себя говорить с глупой бабой ласково:

— Это наш шанс сорвать банк. Получим деньги и свалим отсюда. Ну же, девочка, постарайся ради нас.

— Мне страшно. Давай заберем аванс и уедем, пожалуйста.

— Я не спорю, наши новые клиенты — чокнутые, особенно та рыжая ведьма.

— Она меня пугает, — тихо прошептала Мира, хмуря брови, но воспоминание, которое она пыталась поймать, было слишком скользким и быстрым. Джонатан не воспринял ее слова всерьез, если вообще их услышал.

— Мы, конечно, можем их кинуть, но подумай, — Дримекер вернулся к жене и потрепал ее по щеке. — Если мы заберем весь гонорар, ты сможешь бросить это паскудное дело. Навсегда. Понимаешь?

Мира глубоко вздохнула, секунду другую она колебалась, ища возражения, а потом покорно кивнула.

— Молодец, — мужчина коснулся губами ее блеклых волос. — Заканчивай быстрее.

Как только Дримекер вышел из спальни, беспечная улыбка слетела с его лица. Он был на взводе, день выдался суматошным. Слуг они не держали, поэтому подготовку к «званому обеду» ему пришлось взять на себя. Все утро он носился по дому с палочкой, убирая пыль и паутину, потом заказывал еду и накрывал на стол. Под конец его так затрахало чувствовать себя начинающей домохозяйкой, что он не выдержал и накатил пару рюмок. Разговор с Мирой вызвал желание добавить сверху еще порцию односолодого, но тут в дверь постучали.

Джонатан пересек небольшой холл, проверил охранные чары и, нацепив любезную улыбочку, приоткрыл дверь.

— Здравствуйте, господин. Мы думали, вы воспользуетесь камином.

— Я решил прогуляться, — Гарри Поттер откинул капюшон.

— Промокли? Погодка сегодня мерзкая. Может по стаканчику?

Гость покачал головой.

— Мои друзья уже здесь?

— Еще нет.

* * *

Колдуны направились в библиотеку, так хозяин называл помещение, где было от силы книги три и бар, забитый напитками. Дримекер щедро плеснул себе виски, не утруждаясь повторным предложением угощения. К ним присоединилась Мира. Ведьма неуверенно улыбалась Гарри, пока муж их знакомил. Дримекер будто нарочно растягивал момент, громоздя красивые фразы и вгоняя жену в краску.

Если бы не рекомендации от надежных людей, Гарри бы решил, что его дурачат. Перед ним стояла девушка с распущенными волосами мышиного цвета, платье на тоненьких бретельках подчеркивало плоскую грудь и открывало выпирающие ключицы. Её можно было принять за неопытную проститутку, но не за страшного некроманта.

О некромантах болтали разное. Говорили, они пьют кровь младенцев, жрут мертвечину, совокупляются с покойниками. Было дело, что их жгли на кострах и никого не возмущала эта магловская жестокость. Поттер пришел к Дримекерам потому, что его тоска была сильнее страха и отвращения. Когда тоска гложет, как лютый зверь, все средства хороши.

Сохранять спокойствие становилось все труднее. Гарри не мог отделаться от мерзкого ощущения, что оставляет за собой липкий след. Из-за глупой фобии он с неохотой пользовался каминами и портключами. К некромантам колдун пришел под мантией невидимкой через Лютный переулок. Он старался держаться в стороне от вонючих луж и дохлых крыс, но все же наступил на что-то студенистое.

— Кстати, как насчет… — Дримекер сложил пальцы щепотью и выразительно потер один о другой. Выпивка подкрепила его самоуверенность. Или дело было в Мире. Ее присутствие как бы напоминало, что они все — и изгои, и спасители магического мира — сейчас в одной лодке. Поттер наоборот смутился.

— Как договаривались, я создал новый счет, там ваши деньги. Документы получите после окончания… — он замялся, подбирая правильное слово, — после окончания сеанса.

Звякнул каминный колокольчик. Дримекеры вместе встретили новых гостей. Первым появился Рон, чтобы выбраться, ему пришлось пригнуться. Он помог Гермионе. Подол ее зеленого платья испачкался в золе и ведьма быстро очистила его заклинанием. Джинни на секунду задержалась перед камином, огляделась. Огненно-рыжие волосы, которые она из принципа не закалывала, упали на загорелое лицо. Гарри улыбнулся, ему повезло, что у него такие друзья и девушка. Они готовы поддержать его в любой ситуации. Хотя из всех троих только Джинни одобряла его затею целиком и полностью, без нее Поттер никогда бы не решился на ритуал.

После обязательных нудных приветствий Дримекер громко произнес:

— Вам придется оставить свои палочки здесь. Иногда нервы не выдерживают и… — он умолк, предоставив гостям самим додумать окончание фразы. Гарри боялся, что Гермиона будет спорить, но она первая положила палочку на каминную полку.

— Идите к столу, — произнес хозяин, но тут же поправился. — Прошу к столу.

— Я испачкалась в саже, — сказала Джинни. — Не ждите, я сейчас приду.

Дримекер был горд собой. Их запущенная гостиная преобразилась. В свете свечей темный паркет блестел, будто разлитое вино. На свечи Джонатан не поскупился, нашел из натурального пчелиного воска. Взял на подержание массивные серебряные подсвечники. Старьевщик, пройдоха, хотел содрать двадцать галеонов. Дримекер сбил цену до пятнадцати. Стол наколдовал им царский, правда из старой двери, выловленной в той же лавке, но кто ж узнает.

Поттеру досталось место во главе стола. Живые дружно расселись по его левую руку, смущенные, будто незнакомцы, которым предстояло раздеться друг перед другом. Гермиона выбрала место рядом с ведьмой-некромантом. Она никак не могла составить точное мнение о Мире, та выглядела такой безвредной.

— Предлагаю начать, — после этих слов Дримекера на столе появились блюда и тарелки: белые — с едой для живых, темные — с едой для мертвых. Хотя даже без цветового разделения перепутать было сложно.

— Вы думаете, мы пришли сюда обедать, мистер Дримекер? — Гарри был взвинчен, и вопрос прозвучал резко.

Хозяин подавил раздраженный вздох. Собрав остатки спокойствия, он произнес:

— Ваше право.

— Мертвых нужно кормить, иначе они набросятся на нас, — голос Миры был такой же тусклый как и она сама. — Фрукты, сладкие от гнили, плоть сухая, плоть гнилая, нос ведьмы с бородавкой, жук могильщик, трупик крысы, весь облепленный червями. Червей можно и отдельно: разных, длинных и коротких, дождевых и паразитов. И, конечно, много пиявок, чуть не лопнувших от крови. Землей с кладбища присыпать, паутиною накрыть и личинками украсить. Клюв вороний, да дракона коготь острый, так же волос, что русалке расчесал скелет трухлявый, все в один котел забросить, помешать собачьей лапой, закрыть крышкою тяжелой и оставить под луною…

— Мира, прекрати, — прикрикнул Дримекер. В такие минуты он до чертиков боялся собственную жену. Некромант будто всех заворожила.

— Не беспокойтесь, все же выглядит вполне съедобно.

— М-да. Самое время пожелать приятного аппетита, — Рон попытался развеять охватившую их тревогу.

Кусок не лез в горло, а слова не вылезали наружу. Гости молчали и ерзали на неудобных стульях.

— Почему стульев тринадцать? — спросила Гермиона.

— Так надо, — без всякого выражения ответила некромант. Никто не рискнул продолжать расспросы. Им как воздуха не хватало ощущения бегущего времени. Полночь наступала безумно долго. Наконец, Мира сказала:

— Можно начинать.

Муж подошел к ней и привязал к стулу наколдованной веревкой, на вид сплетенной из стеблей длинной травы. Гости опасливо взглянули на зазывательницу мертвых, настроенные услышать жуткие заклинания, но она молча обмякла.

* * *

Дверь бесшумно отворилась и вошла Лили Поттер, длинное черное платье волочилось по полу. Джеймс следовал чуть позади, за ним Ремус, Тонкс и Сириус, последним был Фред. Он осторожно закрыл дверь. Покойники выглядели свежо, но двигались так, будто только что сошли с потрепанного штормом корабля. Живые наблюдали за ними, не отрываясь.

Лили присела рядом с Гарри, попыталась тепло улыбнуться, но лицо слушалось плохо. Сын тоже никак не мог раздвинуть одеревеневшие губы.

Дримекер глянул на пустой стул, незанятое место походило на брешь в защитной стене, оттуда тянуло нехорошим холодом. Разве так должно быть? Джонатан никогда не вникал в ритуалы жены, теперь же выяснять было поздно. Глаза Миры были закрыты, голова безвольно завалилась на бок. Стих скрип стульев и шорох одежды, гости застыли будто заколдованные. Наверно, ему, как хозяину, следовало сказать приветственную речь, Дримекер махнул на клиентов рукой, пусть разбираются сами.

Натянутые улыбки, подсознательный страх, путаница в словах и скользящие взгляды, будто пробежка по тонкому льду. Здесь собрались хорошие люди, но плохие актеры и пьеса «Просто за одним столом сидят друзья, которые давно не виделись» провалилась с треском.

Поттер, заваривший эту гнетущую тишину, никак не мог ее расхлебать. Нужные слова не находились. К счастью, ему пришли на помощь друзья и совместными усилиями разговор сдвинулся с места, но как же тяжело было его толкать, будто тяжелый грузовик в гору.

Неожиданно Фред вскочил, поднял бокал и окинул присутствующих серьезным взглядом:

— Хочу предложить тост за нашего героя, — он замолчал, будто ждал, что фразу подхватит кто-то другой. Однако желающих не нашлось и он продолжил, — за Гарри Поттера, мальчика, который не побоялся вытащить нас из гробов.

Говорят, мертвые заперты в своих могилах: в темноте, без ощущений, без надежды, без второго шанса, без наказания и награды. И так до тех пор, пока не истлеют кости. Иногда их души ускользают в зыбкий мир памяти и строят собственный рай из обрывков прожитой жизни, но никому не удается остаться там надолго. Потом падение, но не в ад, а в реальность, где им больше нет места.

Шутливый тост сработал как защитное заклинание и нечто плохое, заполнявшее комнату, улепетнуло, поджав свой длинный остроконечный хвост. Колдуны и ведьмы заговорили одновременно, перебивая друг друга. Гости с того света забрасывали живых вопросами о друзьях, родственниках, приятелях, и просто о мире, который они покинули так внезапно. Оживился не только разговор, но и сами покойники. Их бесцветные, похожие друг на друга, голоса окрасились эмоциями, вернулись мимика и жесты. Однако, какими бы похожими на себя прежних они не казались, скоро они должны были уйти обратно.

— Не грусти, сестренка, — Фред подмигнул Джинни. — И Джорджу передай: пусть завязывает с хандрой. Ему теперь нужно жить за двоих: две жены, нет, лучше четыре, детишки, штук десять. А пока он будет менять спиногрызам пеленки, я хоть отдохну от его рожи. Ронни он, понятное дело, не послушает, но ты сумеешь вправить ему мозг.

— Передам, — голос Джинни дрогнул.

— Слово в слово?

— Конечно, — ее смелая улыбка скрепила их договор лучше любых клятв.

Рон наклонился к Гермионе и прошептал:

— Вот видишь, все идет хорошо, — но та покачала головой.

Ведьма заставила себя присмотреться к мертвецам. Она не знала, какими были родители Гарри при жизни, но вряд ли Лили выглядела, как женщина, которой все равно, что случится завтра. Джеймс и Сириус развлекали Тонкс рассказами о школьных похождениях. Гермиона не уловила в их голосах подлинного непринужденного веселья, скорее ту надежду, что движет человеком, который выворачивает регулятор громкости на максимум. Их будто изводил тихий раздражающий звук, который нужно было хоть чем-то заглушить.

Люпин пытался урезонить друзей, совсем как в молодости, но те в ответ на его протесты сочиняли новые красочные детали. Там, откуда они пришли, лунный свет больше не имел над оборотнем власти, однако он все равно выглядел измученным, как после долгих ночей полнолуния.

Тонкс Гермиона знала ближе всех остальных. Худенькая девушка с розовыми волосами шутила, что дружба с ней — прекрасный способ попрактиковаться в заклятии «Репаро». Она неловко опрокидывала хрупкие предметы и грациозно от них уклонялась. Раньше ее подвижное лицо могло измениться в любой момент, потому что Тонкс хотелось развеселить собеседника усами необычной формы. Сейчас оно застыло. Нимфадора терпеливо слушала шутки мародеров. В обычных обстоятельствах они с Ремусом давно бы обменялись быстрыми взглядами. В ее взгляде читалось бы что нибудь вроде: «Твои друзья хорошие парни, но сегодня они хватили лишнего». В его: «Спасибо, любимая, что терпишь этих старых чертей». Потом они бы пошли домой, к сыну. Ничего этого не случится. Ей даже не удастся провести с любимым немного времени наедине. Но дареному коню в зубы не смотрят.

Покойники двигались, разговаривали и ели. Их живость напрягала Гермиону, она боялась за Гарри. Зная друга, она могла представить, какие мысли кружат у него в голове: дать решительный бой смерти и отобрать тех, кого та забрала.

— Зачем ты нас позвал, дорогой? — Лили с нежностью посмотрела на сына.

— Я… — Поттер хотел поправить очки и чуть не уронил их в тарелку. — Я хотел еще раз вас увидеть и запомнить…

— Я не хочу, чтобы ты запомнил меня мертвой.

Гарри накрыл ладонь матери своей ладонью. Словами, которые люди не успели сказать друг другу, можно было заполнить все океаны. Наверно, какие-то из них были настолько важными, что ради них стоило извратить законы мироздания.

«Не надо, — подумала Гермиона. — Нельзя делать из прошлого святыню. И в горе, и в радости нужно знать меру». Джинни считала, что она не может понять их горе, потому что сама не теряла близких. Видимо, после войны живых и здоровых родственников надо стыдиться, как нечестно нажитого богатства. Рон промолчал, но душой он был на стороне сестры. И своего мнения не изменил. Для него всё правда шло отлично. Гермиона же собирала доводы, которые должны были убедить Гарри остановиться на одном вечере. Но, может быть, они не понадобятся, может, хватит ласковой и печальной улыбки Лили Поттер.

Джинни ненадолго отлучилась из-за стола. Гермиона мельком взглянула на подругу, когда та садилась на свое место. Карие глаза странно блестели, будто от вина, от недозволенного вина, выпитого украдкой, пока никто не видит.

Вдруг некромант выгнулась на стуле и закричала. Дверной проем будто превратился в черную дыру, которая втянула в себя свет, тепло и жизнь. Гостиная омертвела. Покойники рассыпались в прах, живые застыли в нелепых позах сломавшихся марионеток. Впрочем, из всех них жили еще только двое, точнее угасали. Остатки темной магии, когда-то впитавшейся в их плоть, растянули агонию.

Тринадцатый гость шагнул в комнату. Маленький бледный огонек выскользнул из костлявой ладони, покатился по столу. Чародей оскалился. В призрачном свете он выглядел нечеловечески страшным: голый череп, костлявое лицо, длинный нос и темные провалы глаз. Черная мантия почти сливалась с тенями. Воскресший лорд подошел к Джинни.

— Моя сладкая девочка, — бледная худая ладонь погладила ее по голове, задержалась на секунду, будто греясь в рыжем огне ее волос.

Его прикосновение вытянуло темную скверну и убило эту красивую, а главное послушную куклу. Она долго боролась, но борьба была проиграна давным давно. Маленькая девочка впустила его в себя, маленькие девочки, как мотыльки. Летят на огонь, а падают во тьму. То, что хорукс оставил в ней, выедало ее год за годом. Год за годом, никто не замечал, как живой человек заменяется чудовищем, но только после конца войны последние искры, оставшиеся от Джинни Уизли окончательно погасли. И уже не она, а чудовище отыскало для своего хозяина лазейку из небытия: увело от света запутавшегося мальчишку, подчинило некромантку, собрало для смерти полный стол и вместе с другими отдало себя хозяину.

Переполненный хмельной силой лорд направился к главному врагу. Гарри дышал сбивчиво, глаза смотрели отчаянно. Даже умирая, он не желал мириться с безысходностью.

— Никогда больше, — прошептал Волдеморт и накрыл его губы, принуждая к вечному молчанию.

Die, die, die my darling

Don't utter a single word

Die, die, die my darling

Just shut your pretty eyes

I'll be seeing you again

I'll be seeing you in Hell

Die Die My Darling

Metallica