Выздоравливай, Кейт. (джен)

К сожалению (или к счастью), совместный завтрак так и не сложился: нам обоим было неловко, и разговор совсем не клеился. И когда хлопнула входная дверь, его уход странно повлиял на окружающее меня пространство. Сразу же наступила вязкая, зловещая тишина, окутывая меня, приглушая слух, будто ватными тампонами прямо в уши. Тук-тук. Тук-тук: сердце отбивало повышенный ритм, дробными стуками отдаваясь в виски. И руки сами собой потянулись к чашке. Короткий глоток, и остывшая капелька кофе скатилась внутрь, вызвав мелкую, противную дрожь.

"Бр-р!" — и на душе (который раз за сутки!) возникло чувство неудовлетворённости. Да, вот именно сейчас горячий кофе точно пригодился бы, но… Касл был выгнан вполне сознательно, хоть никакой радости от этого я не испытала. Понимая, что всё это временно, не собиралась киснуть, чтобы абстрагироваться от ситуации и с учётом физических возможностей, найти себе подобающее занятие. Пожалуй, сейчас меня спасла бы только книга, хоть и без бокала вина в теплой расслабляющей ванне.

"Жаль, жаль, очень жаль," — и я грустно вздохнула, потому что времени у меня в достатке, и моё пространство практически свободно, хотя Касл и говорил, что на него не претендует.

Тогда на что же? На что? На моё тело, на моё сердце или на всю меня целиком? Такую, какая есть — с грудой тягостных воспоминаний и нерешённых психологических проблем, ушедшей с головой в работу, и не замечающей ничего вокруг? Да, мне хватало того мира, в котором я жила, но он невольно (или нарочно) добавил к нему свой. Увы, это произошло помимо моей воли, и, что самое плохое, я до сих пор не знаю, что мне со всем этим делать.

...головная боль усилилась, вызвав очередной приступ злости, и тут же стало понятно, почему. Мне удавалось контролировать себя, но одно не давало покоя — сегодня Касл уже не чувствовал себя виновным. Совсем. И это жутко бесило. Нет, он переживал из-за моего ранения, и если бы я позволила, то с удовольствием остался бы, просто сводя с ума одним своим присутствием. И наговорил бы кучу всякой ерунды, но чтобы Касл о себе не мнил, его чары не подействовали на меня, хоть я была недовольна и обескуражена тем, что Рой его поддержал. Ведь идея Касла — заставить Стайерса сдаться — изначально была бредовой, и хоть Касл трепался там что-то про социотипы и особенности поведения подобных личностей, куча его сумбурной информации, была взята, как мне показалось, с потолка. Мы тогда дико посмеялись, втроём, но только не капитан. Отмахнувшись от моих доводов о штурме, он выдал карт-бланш Каслу, вызвав у того несусветную радость, но всё пошло не так. Этот подонок Стайерс прикрылся семьёй сестры, и что мы получили в сухом остатке?

Мрачные мысли перебил звонок. Отчаянно молясь, что это будет не Касл, я подхватила телефон, и, видя Лейни на картинке входящего контакта, выдохнула с облегчением.

— Беккетт.

— Привет, подружка! Как прошла ночь?

Мне удаётся улыбнуться, несмотря на поганое самочувствие.

— Спала плохо. Голова раскалывается, знобит немного. И нога…

— Кажется, детка, ты расстроена, и по-моему, я знаю причину.

Подружке не откажешь в проницательности, и ободряюще-весёлые нотки принудили меня капитулировать. Откашлявшись, я выдала как можно спокойнее и непринуждённее:

— Он пришёл в начале восьмого. Был самоуверен до безобразия, неприлично смел, и… сильно нервничал.

— И ты, конечно же, его выгнала, — резюмирует Периш, явно стараясь меня дожать. — Или нет? Насколько я знаю Касла, обычно выдержки ему не занимать. И он умеет прятаться в себе.

Снисходительно хмыкнув, даже зная, что меня не видят, я отрицательно мотнула головой.

— Его тоже можно прочитать. Всего лишь одна деталь в его облике, — я замялась и через некоторое время выдавила из себя: — Это… это такая… короче, это, кхм, шрам над левой бровью...

— Шра-ам? — и мне явственно представились округлившиеся глаза Лейни. — А это-то тут причем?

— Да всё просто. Шрам становится резко очерченным, когда Касл переживает или нервничает. По-моему, он сам этого не сознает…

— Вау! — готова была побиться об заклад, что глаза Периш лихорадочно заблестели. — И давно ли ты следишь за его мимикой, а? А ну, колись давай!

— Мм… Не могу сказать точно, не уверена, но это было, кажется, в день ареста фальшивомонетчиков.

— Охохо! — веселый тон обратился в недоверчивый, и я прямо-таки увидела, как Лейни подозрительно прищурилась. — А ты точно уверена? Сдаётся мне, что это случилось раньше… Намного раньше… Или я не права?

"Чееерртт..." — и лихорадочно заметались мысли, а мочки ушей вспыхнули, словно в жарком пламени. Из последних сил я всё ещё старалась удержать марку, но недоверие Лейни взяло меня за живое, и я сдалась.

— Да, пожалуй…

— Это было после взрыва, — своей уверенностью она припечатала меня к стене, безапелляционно вынося вердикт. — Не знаю, почему ты не замечаешь его преданности, это так очевидно. Всем, кроме тебя. Я бы даже сравнила его с собакой.

— Чёрт, вот этого только мне и не хватало… Собаки… Скажи на милость, почему я постоянно должна следить за тем, чтобы он чего-нибудь не натворил? Почему я должна об этом переживать? Я не нанималась ему в няньки. И вообще, я с самого начала была против.

— Нуу, зря ты так…. Касл может быть и взрослым, и рассудительным, и ответственным. Ты только посмотри, как он относится к Алексис!

— Об его отношении к женщинам я тоже знаю!

— Перестань, перестань себя накручивать. И почему ты упрямо не замечаешь в Касле всё то положительное, что и составляет его «я»? Может, просто потому, что не хочешь?

— Это большой ребенок, Лейни! — уговоры уже выбесили меня, и всё тело просто затрясло. — Он просто достал меня уже, своими фантастическими теориями, и суя везде свой нос, воображает себя пупом земли, светочем Вселенной, мегазвездой. И в конце концов, его дутое самомнение всё дороже и дороже нам обходится! — забывшись, я по запалу хлопнула себя по ноге и чуть не выронила от боли телефон. Перед глазами закружился хоровод искорок, болью стрельнуло в виски. И услышав моё судорожное дыхание и всё прекрасно понимая, Лейни не стала пытать меня расспросами, а лишь спросила осторожно:

— Говорить можешь?

— Да, черт возьми! — я с трудом сглотнула комок. — Вот, например, вчера, я сто раз пожалела, что его послушалась. И что теперь? Я сижу тут одна, без работы и без…

И резко осеклась, чуть не прикусив язык. Вот, чего только не скажешь в горячке. Неужели выдержка изменила мне? Ну, нет, только не сейчас…

— Алло! — неприлично затянувшаяся пауза взволновала Лейни. — Кейт, ты что замолчала? Тебе плохо?

— Неет…

— Тогда, подружка, — Лейни откровенно начала злиться, — договаривай, пожалуйста. Что ты хотела этим сказать — и без…? Неужели без него, Касла?

"Касла?" — ярость охватила меня, еще немного — и «болтливый» кусок пластика полетел бы в угол, обрывая неприятный разговор. Сильно гудела голова, нога постоянно напоминала о себе, все тело прошиб обильный пот. Крупные капли скатывались по лицу, затекали в глаза, и, смахивая их, я вытирала руку о промокшую насквозь майку. Даже не смотрясь в зеркало, я знала, что сижу с бледным лицом и гневным, уставившимся в никуда взглядом. И зачем только Лейни вернулась к этой теме...

— С чего ты взяла? По-моему, я уже ясно сказала, что выгнала его и не смогу с ним нормально общаться после того, что Касл учудил. Ведь если бы он не влез со своими переговорами, то всё было бы по другому.

— Он действовал во имя добра, Кейт, и всё равно придёт, даже если ты будешь против, даже если выгонишь опять, огрев сковородкой. Хочешь узнать, почему?

— Ннет....

Мой голос завибрировал, подчеркивая неуверенность, и Лейни сбавила напор. Я даже видела, как она хмурит брови и касается указательным пальцем нижней губы, потом сказала тихо и мягко, подбирая каждое слово:

— Хави поведал мне всё, в малейших подробностях и без утайки: Касл был ни в чём не виноват, это просто стечение обстоятельств. Ну, подумай сама: разве Рой позволил бы ему выступить переговорщиком, если бы не был уверен в результате? Да Рик кого хочешь смог бы уговорить, если бы не лошадиная доза "винта" в крови Стайерса.... Поэтому, подружка, успокойся и хорошенько подумай, прежде чем вздумаешь наговорить колкостей. В крайнем случае, ну просто промолчи…

Последняя фраза просто убила наповал, и меня начало трясти. В горле возник шершавый ком, уголки глаз предательски защипало, эмоции опять взяли верх, и мне захотелось кричать.

— Лейни, о чём ты вообще говоришь? Я же не слепая, и прекрасно понимаю, что преступник мог оказаться под кайфом, со всеми вытекающими отсюда последствиями. И случившееся только подтвердило очевидную вещь — зачем вообще Касл туда полез? Какого чёрта ему там надо было? Нервы пощипать, поиграть в мальчика-ковбоя? Или потешить своё гипер-эго? Наверное, он забыл, что это я — коп, и в мои обязанности входит рисковать жизнью. А у него даже пистолета нет, и чтобы я сказал его родным, если бы подстрелили его, а не меня? Как бы я посмотрела им в глаза, а? Задумав высунуться, Касл совсем об этом не подумал, и его безрассудство могло обойтись нам ещё дороже. Теперь, по его милости, я торчу в четырёх стенах, а ведь работа для меня — это всё. И я ненавижу болезни, ненавижу больницы и ненавижу всё, что с ними связано…

Слёзы душили меня, и, не договорив, я швырнула телефон на постель. Скрипя зубами, откинулась на спину: плечи тряслись от рыданий, обида засела в груди, не давая вздоха, голова кружилась, как после "сумасшедших горок". Дьявол, ну почему Касл опять оказался свидетелем моей слабости, почему именно он? Ненавижу его за это, проклинаю, и готова растерзать в клочки.

* * *

Не знаю, сколько прошло времени, как я отключилась, наревевшись вдосталь. Опять зазвонил телефон, перемигивая в складках простыни, и от заставки на экране заломило зубы: это Касл. Суется ко мне, как ни в чём не бывало, и как удав перед атакой на кролика, я уткнулась в дисплей ненавидящим взглядом, втайне надеясь, что Касл-таки даст отбой. И да, гипноз подействовал, но ненадолго. Смолкнув, через несколько минут телефон затрезвонил опять, и во мне вскипела волна раздражения: рука сжалась в кулак, дыхание с хрипом вырывалось из груди, и навязчиво долбило в виски. Со смачной руганью, взяла прохладный пластик во влажную ладонь, чтобы ответить, сухо и официально:

— Беккетт.

— Эй, привет. Мне нужна твоя помощь! — он обескуражил меня первой же фразой, но злость — это было моё второе "я".

— Неужели "котик" снова где-то потерялся? — и казалось, что от изрядной порции сарказма обязательно задымится трубка. — Извини, но я в проводники к тебе не нанималась. Надеюсь, что у тебя всё.

— Эээ, да ты не дослушала меня, — Касл старался говорить как можно деловитее, и ни грамма иронии, никакого язвительного подтекста. — Да, я оставил бы тебя в покое, но мне нужен, очень нужен совет моего друга и напарника. Надеюсь, что в этом плане ничего пока не изменилось?

Мне очень хотелось наговорить грубостей, но меня остановило что-то непонятное. Однако язвить я не перестала.

— Ты что, сожалеешь, что рано выбился из-под материнской опеки? Вообще-то, ты обратился не по теме, у меня не курсы домашних психологов, да и "таблетки храбрости" тоже не раздаю.

Касл внимательно выслушал меня, и будь я проклята, но мне показалось, что он улыбнулся. Хотелось бы знать, чему…

— …ну так вот, мне предложили написать комикс, — слух уловил лишь обрывки фразы. — Три издательства, три разных темы, и мне нужен твой совет, на чём следует остановиться.

И я не поверила своим ушам. Он, что серьёзно?

— Чтооо? Касл, о чем ты сейчас говоришь? — я сердито скрипнула зубами. — И откуда это у нас, в 12м участке, возмëтся шеф-редактор занимательной анимации, а? Ты вообще-то в курсе, что обратился не по адресу?

Повисла тягостная пауза, и я услышала, как на том конце трубки тяжко вздохнул Касл. Понятно, что с учётом моего состояния, трудно ответить достойно, но выйдет ли отвадить Касла колкостью и непринятием? И тот просто перевёл дух.

— Ну же, Беккетт, — он говорил не то чтобы ласково, а как-то особенно тепло и по-домашнему, — всего лишь одно твоё слово. И если же ты посчитаешь, что меня низко ценят, и мне не стоит связываться с этими издателями — то я готов послать их к чёртям собачьим!

— Вот, зараза! — это выскочило помимо моей воли, и я поняла, что невольно дрогнул голос.

— Что? — не сразу вник он в смысл фразы, но я его довольно-таки невежливо перебила:

— Кажется, ты зря меня уговариваешь, Касл. Ведь ты всё решил и без моего участия. И вообще, ты всегда делаешь то, что хочешь, и зачем тебе тогда я?

— Ты мне нужна, — осторожно начал он, но тут же поправился. — Просто у тебя немного другие взгляды на жизнь.

— А ладно, чёрт с тобой!

* * *

Я и не заметила, как прошло три часа с того момента, как приехал Касл. Он выглядел лучше, чем во время нашей утренней встречи, рубец разгладился и почти не напоминал о себе. Касл притащил с собой коробку с пиццей, пакет из китайского ресторана и объёмную увесистую сумку. Свалив пакеты в кучу, он аккуратно примостился на стоящее недалеко от дивана кресло, стараясь выглядеть весело изо всех, но мне всё время казалось, что он притворяется, стоило лишь посмотреть на шрам. И да, я не ошибалась: за показной веселостью скрывалась тревога. Рик улыбался во весь рот, шутил, чем вызывал у меня несмелые улыбки, и в тоже время беззвучно спрашивал взглядом «как ты?».

И мне стало неловко: Касл настолько был неподражаем в своих попытках меня развеселить, что в конце-концов я не выдержала:

— Говори, что хотел, а то я сильно устала... что-то...

И, кажется, он заметил мои скупые слёзы.

— Тебе нужно подлечиться.

Это прозвучало мило, но опять вызывало моё негодование. Что он о себе возомнил? Я открыла было рот, собираясь отпустить что-то едкое и даже обидное, но Касл остановил меня коротким движением пальца, чтобы невозмутимо пояснить:

— ...а иначе в будущем рискую лишиться одного из моих самых любимых зрелищ!

— Это… каких же?

— Вид косяков, которые с треском вышибает твоя нога. Это так незабываемо и… так изящно.

Мне осталось закатить глаза: и как это у него так получается? Большой и неподражаемый ребенок, со своими комплексами и причудами, он который раз удивил меня, заставляя сдать свои позиции. И обнажая меня перед самой собой, Касл всё время держит меня в фокусе своего внимания.