Момидзи (джен)

— Я хочу пить!

— Я уже дала тебе молока.

— Я хочу есть.

— Ты ужинал, Хаку-тян!

— Я не наелся!

— Не капризничай, ты не малыш Бо!

— А кто это — малыш Бо?

— Я расскажу тебе, но только если ты обещаешь закрыть глазки.

— Но если я их закрою, я сразу усну и не узнаю, кто такой малыш Бо!

— Ну хорошо! Слушай! Но потом ты сразу закроешь глаза и будешь спать! Иначе папа не возьмет тебя с собой на рыбалку в следующий выходной!

Малыш засопел, он совсем не похож был на капризного ребенка утром и днем, но по вечерам Тихиро приходилось туго. Если бы он так не любил сказки!

Она и сама не подозревала в себе такой талант к сочинительству! Конечно, фантазия у нее была, но другого рода. С детства Тихиро любила рисовать. Еще в школе она начала проявлять художественный талант. Ее картины привлекли внимание, родителям посоветовали отдать девочку в специальный аниме-колледж. Отец сопротивлялся, но преподаватель Тихиро был настойчив.

Ей исполнилось двадцать, а ее картины уже выставлялись в ведущих галереях Токио и Осаки. Тихиро не рисовала мангу, говорила, что для этого ей не хватает фантазии и усидчивости.

Ее фантазия была несколько иного рода. Она говорила, что может придумать, как выглядит фантастический мир, но не может придумать историю для его обитателей. Поэтому рисует просто картину — мгновение жизни неизвестных ей удивительных персонажей.

Очень часто она рисовала смешного шестирукого человека-паука с забавными усами, заправляющего армией крохотных пушистых угольков.

Появлялся на ее картинах и странный персонаж — черный призрак с белой маской вместо лица, она так и звала его — безликий, этот дух предлагал золото, но взамен мог забрать ваше лицо или даже душу.

Также на картинах Тихиро была странная, смешная и ужасная старуха — гигантская голова, глаза навыкате, нос обухом и круглая большая бородавка на переносице. Она была очень злая, эта старуха. Или не очень злая. Странная. И разная. Порой получалось, что старух как будто две — одна добрая, другая злая. Они дополняли друг друга как рис и рыба, как саби и ваби, как вода и огонь.

Но чаще всего рисовала Тихиро дракона. Совершенного. Необыкновенного. С серебристой чешуей и изумрудным хвостом. Всегда, рисуя его, она добавляла в краски один секретный ингредиент, о котором не рассказывала никому. Она добавляла в палитру свои слезы. Сама не знала, почему плачет. Ей хотелось и не хотелось рисовать дракона. Тихиро почему-то думала, что если будет продолжать его рисовать, то он навсегда останется драконом. А он был еще и человеком. Только вот она никак не могла придумать ему имя.

Она уже много лет рисовала и выставляла свои картины.

Но только когда подрос малыш Хаку и стал требовать сказку, мама-Тихиро поняла, что все-таки может придумать своим героям историю.

— Когда-то, давным-давно, жила была девочка…

— Сэн! Сэн! Это Сэн!

— Да, ее звали Сэн. И она попала в волшебный мир духов. Она не хотела туда попадать, но так уж вышло. И вот однажды она познакомилась с малышом Бо. Он был очень большим!

— Как же так? Ведь он малыш?

— В стране духов все бывает! Этот малыш был ростом больше, чем его мать, колдунья Юбаба. И он был очень капризным. Он кричал и плакал, он требовал сладостей и развлечений. И однажды он захотел, чтобы Сэн его развлекала! А Сэн очень устала и так хотела спать!

— А почему она устала?

— Потому что весь день она трудилась в купальнях Абура-я! Она работала на Юбабу. Чтобы Бо не капризничал, ей нужно было играть с ним. Тогда Сэн придумала игру. Она сказала Бо, что он должен разложить все свои игрушки по росту, но делать это тихо, так, чтобы не разбудить спящую Сэн. Она уснула, а он наводил порядок в своей комнате…

Мирное посапывание доносилось из кроватки. Малыш Хаку спал — он, как и Сэн, утомился за день, хотя понятия не имел, как тяжело работать в купальнях Юбабы.

Каждый день перед сном Тихиро рассказывала своему сыну сказки о волшебном мире. Малыш рос, и сказки мамы-Тихиро менялись.

— Расскажи о Сэн!

— Расскажи о дедушке-Камадзи!

— Расскажи о Дзенибе!

И каждый раз, закрывая глаза, сын Тихиро видел купальни Абура-я, домик Дзенибы или котельную дедушки-Камадзи.

— Расскажи о Хаку! Мама! Расскажи!

— Наступила пора момидзи. Сэн выросла. Она стала миловидной девушкой и была все такой же бойкой и смелой. Однажды она услышала о чуде, которое случилось в старом городе — в городе, в котором она росла когда-то. В город вернулась река Кохакугава. Ее когда-то засыпали, чтобы построить новые большие дома. Река пропала. Исчезла. И вот спустя много лет неожиданно снова пришла к людям. Она потекла по новому руслу, огибая город с запада. Вода ее была столь прозрачна, что там свободно плавали карпы кои. Люди приходили к реке и оставляли послания для хранителя. Одни просили богатства и славы, другие любви, третьи здоровья и благополучия. Кому-то везло — хранитель реки помогал. Он выполнял просьбы самые простые и искренние.

Но Сэн решила поехать к реке не для того, чтобы просить. Ей просто хотелось опустить ладони в прохладную воду.

Кохакугава была полноводной, шумной и очень игривой. Она напомнила Сэн о ком-то давным-давно позабытом.

Она сама не заметила, как уснула — волна подхватила ее и понесла, ей казалось, что сам хранитель реки качает ее на руках.

— Ну, здравствуй, Сэн! Как же ты выросла! И совсем не изменилась.

— Так не бывает! Люди растут и меняются!

— Люди меняются. Но ты — Сэн!

— Хочешь сказать, что я не человек?

— Нет, просто хочу сказать, что ты — Сэн.

Серебристый дракон с изумрудным хвостом обнимал ее, поднимая все выше и выше в небо. И они летели, сплетаясь друг с другом. И глаза их говорили без умолку. А губы играли в улыбки. И Сэн была счастлива. Хотя ей было немного страшно. Она боялась, что это окажется сном.

Она летала вместе со своим Хаку, забывая о том, что есть где-то совсем другой мир, без драконов и хранителей рек. И без любви.

Хаку летел, подставляя ветру длинные усы и щурясь от того, что счастье щекотало его тонкие ноздри…

Малыш, который был уже не совсем малыш — все-таки семь лет, серьезный возраст — сладко сопел в кровати-драконе, которую ему выпилил отец и разрисовала мать.

Тихиро поднялась, и вышла из детской.

— Он снова спрашивал тебя о Хаку?

— Да.

— И ты рассказывала.

— Да.

— Как же вы любите этого дракона.

— Не ревнуй, дорогой.

— Как не ревновать, милая, если все твои мысли о старом драконе из полузабытой детской мечты?

— Он вовсе не старый еще…

— Разумеется, он молод и силен, этот твой Хаку!

— Да, молод и силен.

— И ты любишь его?

— Конечно, люблю. И совсем скоро я сделаю ему один подарок. Снова на момидзи.

— И какой это будет подарок?

Тихиро улыбнулась и положила ладонь мужа на свой живот.

— Потерпи, Нигихаями, скоро узнаешь!