Фиктивный хранитель (джен)

Поместье Малфоев. Люциус Малфой

Сегодня Люциусу не захотелось уходить после завтрака в кабинет, и он расположился в малой северной гостиной у камина. Предстояло довольно скучное, но необходимое занятие: просмотр свежей прессы.

Как и следовало ожидать, главной темой продолжал оставаться пропавший неизвестно куда Мальчик-Который-Выжил. В «Ежедневном пророке» ничего разумного не было: мол, сохраняйте спокойствие, уважаемые читатели, ваше Министерство полностью контролирует ситуацию, следствие идёт успешно, не далее как после дождичка в четверг всё будет очень хорошо и просто замечательно.

Люциус усмехнулся и бросил официальную газету в огонь. Ему давно сообщили, что искать Поттера Министерство поручило Артуру Уизли, что этот Уизли, ко всеобщему удивлению, что-то нашёл и что в понедельник он будет докладывать министру о своих достижениях в области частного сыска. Увы, подходов к этому самому Уизли не было, узнать заранее, что он там разнюхал, не получилось. Да и на пресловутый доклад, пожалуй, не попасть… Разумеется, прикормленные чиновники сразу пришлют копию, но всё равно выходит, что Люциус получит информацию не то что не первым, но даже не вторым. А это не дело.

Бумагомараки из мелких листков дружно ругали Министерство и выдумывали собственные версии о пропаже пресловутого героя. «Поттера убили злые магглы», «Поттер стал сквибом и навсегда покинул волшебный мир», «Дамблдор тайно воспитывает себе преемника», «Поттера учит великий чёрный некромант», «в Поттера вселился демон», «Поттер одержим Тем-Кого-не-Называют», «Поттера кто-то усыновил и сменил ему фамилию»… Тут Люциус хмыкнул: версия вполне возможная, а потому публике неинтересная. Но всех переплюнул журнальчик «Придира», на голубом глазу утверждающий, что Поттера унесла за море учёная стрекоза.

Скрипнула дверь. Люциус глянул в зеркало на каминной полке:

— Да, Нарцисса?

Вошедшая супруга недовольно повела носом:

— Опять газеты жёг?

— Не газеты, а газету, — поправил Люциус. — Не вижу смысла хранить двойную подшивку «Пророка». Да и не было ничего существенного в этом номере.

— В том, двухмесячной давности, тоже ничего существенного не было, а ты его хранишь, — фыркнула Нарцисса, усаживаясь с другой стороны журнального столика.

— Там был мой портрет, — обиделся Люциус. — Не буду же я самого себя жечь!

— Вот с этого и начинал бы, — посоветовала Нарцисса. — Признайся, что тебе просто нравится жечь портреты чиновников.

— А что, молиться на них, что ли? — парировал Люциус. — Мы — Малфои! Если понадобится, мы любого чиновника продадим и купим. А потом снова продадим, но уже дороже.

— Что это ты о продаже речь завёл? Думаешь, пора? — Нарцисса заинтересованно наклонила голову. — Кажется, ты министра Багнолд ещё не до конца выдоил.

Люциус побарабанил пальцами по колену:

— Не до конца… Ещё бы годика два её в кресле продержать… Но есть у меня предчувствие, что ей недолго осталось.

— Скандал с Поттером?

— Он самый. Неизвестно, что там этот Уизли раскопал… Но что бы там ни вышло, всё равно если и не всех собак, то как минимум половину можно будет повесить на министра. Так что пора, пора продавать, а то ведь её Гринграссы продадут.

— В ДОМП сейчас Боунс, — заметила Нарцисса, глядя с отсутствующим видом в камин.

— А в прошлый раз там был Крауч, — отмахнулся Люциус. — Никому эта Боунс в министрах не нужна. Значит, и не пройдёт. Не-ет… Надо будет к Фаджу присмотреться.

— Но Фадж — человек Дамблдора?

Люциус довольно усмехнулся:

— Многие так думают. Нет, Фадж — не человек Дамблдора. Фадж — фигура Дамблдора.

— А нам от этого легче?

— Значительно. Человека надо переубеждать, перекупать, запугивать… Да и то никаких гарантий не будет. А у фигуры достаточно поводок перехватить, это намного проще и дешевле. Первый год Фадж будет плясать под дудочку Дамблдора, а потом… Потом поглядим.

Раздался лёгкий хлопок. В комнате возник домовой эльф в замызганной наволочке.

— Добби? — удивилась Нарцисса. — Что случилось?

Эльф удивлённо покрутил башкой:

— Хозяйка Нарцисса? Добби подумал…

Повисло тяжёлое молчание. Люциус усмехнулся:

— Добби подумал. Ему понравилось, он подумал ещё раз.

— Добби виноват, — заявил эльф. — Добби себя накажет.

И он исчез.

— Второй, — заметила Нарцисса, снова уставившись в камин.

— Думаешь, уже началось? — засомневался Люциус. — Рановато ещё. Таппи почти восемь лет продержался.

— Таппи был туп как бревно, — напомнила Нарцисса, — а этот, видишь, уже «думать» начал. Надо что-то делать, а то никаких эльфов не напасёшься.

— Что-нибудь сделаем, — заверил её Люциус, — но попозже. Сейчас главное — скандал в Министерстве… Всё-таки хотелось бы на доклад этого Уизли попасть… Вот тут и пожалеешь, что сам не чиновник!

— Собери утром в понедельник внеочередное заседание Визенгамота, и пускай Уизли докладывает там, — Нарцисса пожала плечами. — Хватит у тебя влияния?

— Это отличный ход, дорогая! — Люциус вскочил на ноги. — Хватит, ещё как хватит! Все хотят знать, что там на самом деле приключилось… Слушай, тут меня даже Дамблдор поддержит! Никуда этот Уизли не денется, всё нам расскажет! Сейчас всем напишу…

— А говорил, любого чиновника купишь, — поддела Нарцисса. — Что, нарвался на неподкупного, теперь приходится с Дамблдором объединяться?

— Да ничего подобного. Если очень понадобится, я и Уизли куплю. Но это будет дороже, чем полсотни Фаджей, так что просто не окупится.

 

Министерство магии. Артур Уизли

У поста дежурного охранника маячил Уильямсон при полном параде. Артур бросил ему «привет», но тот напялил на физиономию самое официальное выражение и протянул свиток с сургучной печатью на шнурке:

— Мистер Уизли, вас вызывают для доклада на внеочередное заседание Визенгамота. Я уполномочен сопроводить вас в зал заседаний номер четыре.

Артур сорвал печать, полыхнувшую вспышкой удостоверяющей магии, и развернул пергамент. Да, в самом деле… Официальный вызов… Подпись Дамблдора… Виза министра… И время — через десять минут. Похоже, кто-то здорово выкрутил Багнолд руки: она наверняка предпочла бы ознакомиться с его докладом без участия досточтимых заседателей, глубокоуважаемых репортёров и прочей почтеннейшей публики.

Хотелось бы сказать, что в зале заседаний не было свободных мест… Да нет, были. В центральном секторе, предназначенном для старейшин Визенгамота. А вот боковые, для зрителей, забиты были полностью, хотя четвёртый зал — самый большой в Министерстве.

— Прошу тишины и внимания! — провозгласил Дамблдор и стукнул молотком по кафедре (колдовать в зале не полагалось). — Мы начинаем внеочередное открытое заседание Визенгамота!

«Открытое заседание объявляется открытым!» — усмехнулся про себя Артур. Он уже успокоился. Пожалуй, выступать перед публикой было даже проще, чем в кабинете у министра.

Тем временем уважаемый председатель прорвался через традиционные ритуальные высказывания и провозгласил:

— Слово для доклада предоставляется Артуру Уизли!

Артур поднялся на трибуну и оглядел зал. Сидящего за спиной Дамблдора он не видел, но чувствовал его недовольный взгляд. Разумеется, профессор предпочёл бы вытрясти всю информацию в приватной беседе… Министр тоже не в духе: не успела ознакомиться с докладом, не знает, чего ожидать, и беспокоится… Коллеги толкаются и шушукаются, им просто интересно… Справа выделяется белобрысая морда Малфоя. Изображает полное спокойствие, а у самого уши торчком, хвост пистолетом и вибриссы шевелятся… На галёрке репортёры уже что-то строчат…

Артур открыл папку с материалами и обратился к присутствующим:

— По поручению Министерства я провёл расследование обстоятельств исчезновения мистера Поттера. Что предпочтёт высокое собрание: подробный отчёт о выполненной работе или реконструкцию событий, произошедших с мистером Поттером после гибели его родителей?

Зал зашумел. Заседатели немедленно поругались. Публика заволновалась, послышались «неорганизованные выкрики с мест». Дамблдор выдержал минуты две, после чего стукнул молотком и поставил вопрос на голосование.

Многие британские волшебники не слишком любят думать самостоятельно, и старейшины Визенгамота — не исключение. Как Артур и рассчитывал, большинство предпочло не вникать в тонкости расследования, а выслушать готовую версию, что там случилось.

— Итак, начнём с позднего вечера тридцать первого октября восемьдесят первого года, — Артур достал из папки первый лист. — Рубеус Хагрид, лесничий Хогвартса, прибыл в Годрикову Лощину порталом и нашёл защиту дома Поттеров уничтоженной, дом частично разрушенным, Джеймса и Лили убитыми. Из дома он вынес раненого Гарри.

— Это откуда известно? — выкрикнул кто-то из зала.

— От самого Хагрида.

— Даёте показания с чужих слов?

— А что, мы сейчас кого-то судим? — парировал Артур. — Я не свидетель, не адвокат и не прокурор, я сейчас вроде следователя. Будет судебное заседание — вызовем Хагрида и допросим, а пока я всего лишь докладываю о своих результатах.

Дамблдор стукнул молотком:

— Продолжайте, пожалуйста, мистер Уизли.

— Нет, погодите! — вступил кто-то из соседей Малфоя. — А чего это вдруг этому Хагриду приспичило так вовремя явиться в Годрикову Лощину?

— По его словам, его отправил директор Хогвартса Альбус Дамблдор, — ответил Артур. — А почему директор решил его отправить, Хагрид не интересовался. Спросите самого Дамблдора.

— Спросим, спросим, — проворчал «малфоец», но развивать эту тему не стал.

— Тогда я продолжаю. Вынеся Гарри из дома, Хагрид встретил Сириуса Блэка и взял у него мотоцикл, чтобы отвезти мальчика к его тёте в Литтл Уингинг.

— Блэка? — удивились в зале. — Того самого Блэка? И он вот так просто отпустил Хагрида с Поттером? Да ещё и мотоцикл отдал?

Артур улыбнулся:

— Хагрид считает, что убедил Блэка сделать это, сославшись на приказ Дамблдора. Но если вам хочется знать, что об этом думает сам Блэк, лучше у него и спросить. Извините, мысли участников я реконструировать не смог, только их действия.

Сзади раздался очередной удар молотком и недовольный голос Дамблдора:

— Прошу не отвлекать докладчика! Соблюдайте тишину и спокойствие!

Артур перевернул лист:

— Следующим вечером Хагрид привёз Гарри в Литтл Уингинг и передал на руки профессору Дамблдору.

— Как так — следующим вечером? — ахнула Багнолд, моментально забыв требования соблюдать тишину. — Где его сутки носило?

— Мотоцикл Сириуса Блэка, к сожалению, не оборудован одографом, поэтому ответить на этот вопрос я не могу, — вздохнул Артур. — А Хагрид утверждает, что не помнит точно, каким маршрутом он следовал из Годриковой Лощины в Литтл Уингинг. Но в районе Бристоля ближе к вечеру был.

— Наверняка заезжал в каждый попутный кабак «пропустить стаканчик», — Малфой не упустил случая проехаться по доверенному лицу Дамблдора.

— К порядку! — Верховный Чародей опять ударил молотком. — Мистер Уизли, вы уверены, что излагаемые вами события имеют отношение к делу?

— Уверен, ваша честь, — заявил Артур, обернувшись к Дамблдору. — Чтобы выяснить, почему Гарри Поттер пропал из дома его тёти, неплохо бы сначала узнать, как и почему он там появился.

Дамблдор оглядел зал и, видимо, решил, что Визенгамот согласится с Артуром.

— Продолжайте, — вздохнул он.

— Спасибо. Итак, получив Гарри от Хагрида, профессор Дамблдор наложил на него чары тепла, сна и незаметности для злоумышленников и оставил мальчика на крыльце его тёти, Петунии Дурсль.

— Что?! — рявкнула Багнолд. — Вот так вот просто подбросил?! Как щенка какого?! Да ещё и магглам?!

Дамблдор трижды долбанул по кафедре молотком:

— К порядку! Тишина! Соблюдайте спокойствие!

— Сам спокойствие соблюдай! — выкрикнул кто-то из «малфойцев». — А с кафедры проваливай! Другого председателя надо! Этот крепко замарался!

— Поддерживаю, — кивнул крайне довольный Малфой.

Зал зашумел, заволновался. Дамблдор снова трижды ударил молотком и сказал с печалью в голосе:

— Что ж, если уважаемому собранию угодно считать меня на этом заседании заинтересованным лицом, я готов уступить председательское место министру магии. Не буду настаивать на голосовании. Прошу, мадам Багнолд. Но имейте в виду, что я не «просто подбросил» мальчика его тёте. Я оставил ей письмо, в котором всё объяснялось.

Он положил председательский молоток на кафедру и с достоинством проследовал в зал. На его место взобралась министр:

— Мистер Уизли! Там, у Дурслей, действительно было письмо от Дамблдора? Что он им написал?

— Оригинал этого письма я не видел, знаю его содержание с чужих слов, и этот пересказ может быть неточным или неполным, поэтому я бы предпочёл его не озвучивать, дабы не ввести высокое собрание в заблуждение.

Малфой в зале нахмурился. Явно надеялся, что пресловутое письмо ещё сильнее утопит директора. Пожалуй, это действительно могло произойти; зря Дамблдор свою цидульку упомянул. Ему её ещё припомнят.

— Значит, вы считаете, что нам необязательно знать, что получили Дурсли от Дамблдора вместе с мистером Поттером? — недовольно прищурилась Багнолд.

— Но я и сам этого точно не знаю, — возразил Артур. — Зато знаю, чего они точно не получили. Они не получили никаких документов; не получили инструкций, как вести себя в случае сильного магического выброса; не получили координат для связи с отделом мистера Фаджа, который мог бы помочь им справиться с разрушениями…

— С какими разрушениями? — удивилась Багнолд.

Артур вздохнул:

— Мне удалось связаться со строительной компанией, которая устраняла последствия взрывов и пожаров в доме Дурслей, и посмотреть сметы на ремонт. Легко было понять, что причиной всех этих случаев была детская стихийная магия, причём довольно сильная. Страховая компания отказалась возмещать Дурслям ущерб, да ещё и пригрозила подать в суд за мошенничество, потому что никакими естественными причинами случавшиеся в их доме разгромы объяснить было невозможно. Расходы, кстати, были для семьи Дурсль довольно велики. И это я ещё не считаю взорванные телевизоры, сгоревшие стиральные машины и всякую мелочь вроде тарелок и табуреток. Кстати, пособие на воспитание приёмного ребёнка Дурсли получали только от маггловских служб, но его, естественно, не хватало.

— Корнелиус! — рявкнула Багнолд. — Что за безобразие! Почему ничего не знал и не делал?!

— Министр, мистер Фадж не виноват, — прервал её Артур. — Министерские детекторы ни разу не сработали на стихийную магию в Литтл Уингинге. Возможно, дело в сильнейшей магической защите, которая была установлена на этом доме, но тут я не специалист. А сами обратиться в Министерство Дурсли не могли, потому что просто не знали как.

— Защита! — фыркнула Багнолд. — Хороша защита, когда под ней дом разносят, а наши-то и не знают ничего! Ну и как они вышли из положения?

— Дурсли заметили, что у Гарри не хватает сил на магический выброс, если он голоден и устал, — сказал Артур, собрав всю волю, чтобы сохранить спокойствие. — Они стали кормить его как можно хуже и как можно сильнее нагружать работой по дому.

— А?! — гаркнула из зала Гризельда Марчбэнкс. — Без повода оскорбляли? Без вины наказывали? В тряпки старые одели? В чулан какой-нибудь загнали?

— Так и было, — удивился Артур. — По всем пунктам.

— Почему так решили? — спросила Багнолд.

— А ты вон на Люциуса глянь! Как он к своим эльфам! Точь-в-точь как те магглы к Поттеру! И так же их боится, они ж его сильнее!

Малфой скроил совершенно неописуемую рожу, но спорить с мадам Марчбэнкс не рискнул. Артур усмехнулся: правильно молчишь, белобрысый, старуха Гризельда и не таких размазывала.

— С вашего разрешения, я продолжу. Этим летом, точную дату мне установить не удалось, с Петунией Дурсль встретились Сивилла Трелони и Северус Снейп, профессора Хогвартса. Узнав, что Дурслям тяжело воспитывать волшебника, они предложили взять Гарри под свою опеку, что и было сделано в начале августа.

— И почему никто в Министерстве об этом не узнал? — возмутилась Багнолд.

— Потому что опека над Гарри Поттером была оформлена только у магглов. Соответственно и смена опекунов тоже оформлялась маггловскими службами. Вскоре после этого, как мне удалось выяснить, мистер Поттер улетел в Москву.

— А Снейп и Трелони? — выкрикнул кто-то.

— Видимо, тоже, — пожал плечами Артур, — но у меня были полномочия только на розыск мистера Поттера. Информацию о Снейпе и Трелони маггловские пограничники мне не предоставили.

— И это всё?

— Мы его потеряли?

— А как же теперь…

— Безобразие!

— Надо вернуть!

— Ну, Дамблдор, ну удружил!

— А Снейп-то каков!

— А ведь он вроде в Пожирателях был…

— И ему нашего Мальчика-Который-Выжил отдали?!

— Кошмар!

— Магглы… Что с них взять?

— А делать-то теперь что будем?

— Тихо! — Багнолд заколотила по кафедре молотком. — Тихо, я сказала! Мистер Уизли, у вас, как я понимаю, на этом всё?

— Не совсем. Мистер Поттер и миз Трелони узнали, что я их разыскиваю, и прислали мне письма…

— Где они?!

— Кто, министр? Письма или их авторы?

— И те, и другие!

— Письма у меня с собой, — Артур достал из папки два листочка, — а где их авторы, простите, не знаю. Они обратного адреса не указали. Вообще-то от мистера Снейпа тоже письмо пришло, но там практически никакой информации нет.

— А?! — опять гаркнула Марчбэнкс. — Тебя этот мальчишка Снейп послал?

— И очень далеко, — улыбнулся Артур.

— Разрешите? — в зале поднялась Амелия Боунс. — Мистер Уизли, а как вы эти письма получили?

— Мне принесла их сова от некоего Стивена Тейлора из Саутгемптона. А мистер Тейлор получил их по телефаксу…

— Это что ещё такое?

— Маггловское средство связи.

— И что, никак нельзя узнать, откуда этот «телефакс» письмо пересылает?

— Почему же, можно, — Артур опять улыбнулся. — Передающий аппарат печатает на листе свой номер…

— Короче! — Багнолд грохнула молотком. — Откуда письма отправлены?

— Из Москвы, с Центрального телеграфа. Причём я уверен, что посылал их оттуда посредник, который может и сам ничего не знать о местонахождении отправителей.

— Дожили! — буркнула Боунс, садясь на место. — Наш же герой от нас же в Союзе прячется! А это точно не подделка?

— Почерк Снейпа и Трелони мне знаком, но на всякий случай я обратился к профессору Макгонагалл, — ответил Артур. — Она тоже считает, что письма написали её бывшие коллеги. Почерк Гарри узнала его учительница в Литтл Уингинге. Это, конечно, не полноценная графологическая экспертиза…

— Ты мне тут по-маггловски не ругайся! — Марчбэнкс погрозила Артуру пальцем. — Что пишут-то?

— Гарри — что поступил в школу, нашёл друзей, помогает им с английским языком и учит Сивиллу готовить обед, а где живёт — не скажет, чтобы его не отправили обратно к Дурслям. Трелони — что у Гарри нашли кое-какие проблемы со здоровьем, но успешно с ними справляются. Спасибо маггловской медицине и зельям Снейпа. Да, у меня есть разрешение передать эти письма в газету для публикации.

— А сейчас зачитать не хочешь? — крикнул кто-то из задних рядов.

— Не вижу в этом смысла, — торопливо заявила Багнолд. — В «Пророке» прочитаете. Ещё вопросы к докладчику есть?

— Если позволите, — Дамблдор величественно поднялся с места. — Прошу не забывать, что миссис Дурсль, тётя нашего мальчика, является единственной его кровной родственницей…

— Протестую, — взмахнул тростью Малфой. — У мистера Поттера половина волшебной Британии — кровные родственники.

— Люциус, ты выдаёшь желаемое за действительное, — улыбнулся Дамблдор. — Конечно, все чистокровные волшебники Британии в какой-то степени родичи, но в случае Гарри это седьмая вода на киселе, а Петуния — родная сестра его матери. Скажи, Артур, как ты считаешь, что можно сделать, чтобы вернуть нашего малыша в его семью?

— Вернуть наследника древней магической фамилии магглам? — возмутился Малфой. — Это просто невозможно! Мистеру Поттеру необходима опека благородного чистокровного семейства!

— А?! На себя, что ли, намекаешь?

— Я ни на кого не намекаю, мадам Марчбэнкс, — с достоинством ответил Малфой, — но если нашей семье окажут эту честь…

— Люциус, мальчик мой, мы ещё не узнали, как нам вернуть малыша Гарри, а ты уже делишь…

— Мистер Дамблдор! — Багнолд треснула молотком. — К порядку! Вы не в Хогвартсе, ни мистер Уизли, ни мистер Малфой уже давно не ваши студенты! Извольте оставить этот покровительственный тон! Мистер Малфой, а вы не встревайте в чужой вопрос! Мистер Уизли, вас спросили, что можно сделать, чтобы вернуть мистера Поттера в Британию.

К этому времени Артур уже собрался с мыслями:

— Не вижу оснований, чтобы куда-то мистера Поттера возвращать. Власти волшебной Британии почти семь лет не интересовались его судьбой, полностью передоверили Гарри магглам. А сейчас он живёт с опекунами, которых одобрили маггловские компетентные органы, покинул Британию в полном соответствии с маггловскими законами. Мы, волшебники, потеряли всякое право вмешиваться в его судьбу. И моральное, и юридическое.

Дамблдор собирался что-то сказать, но Малфой его опередил:

— Магглы?! Магглы, по-вашему, имеют право решать, кому отдать волшебника?!

— А что делать? — резко спросил Артур старого врага. — Волшебники, в лице глубокоуважаемого Альбуса Дамблдора, отдали Гарри Поттера магглам. Вернее, даже не отдали, а просто подбросили ночью под дверь и забыли о нём. Магглы, как смогли, вырастили его, подобрали приличную приёмную семью, позаботились о здоровье и об образовании. А вы теперь затеваете права качать? Сказал бы я вам, что об этом думаю, да не употребляю в Визенгамоте непарламентских выражений!

— Тоже мне, приличная семья! — буркнул Малфой. Дамблдор тоже покачал головой.

— Маггловские службы посчитали мистера Снейпа и миз Трелони достойной приёмной семьёй, — повторил Артур, — а у нас в этом вопросе права голоса больше нет. Вы-то чем недовольны, мистер Дамблдор? Гарри воспитывают двое профессоров из вашей школы, в том числе один декан факультета! Вы же сами их наняли, а значит, решили, что они подходят для работы с детьми!

— А почему это Дамблдор в восемьдесят первом единолично решил, что делать с мистером Поттером? — возмутилась вдруг Багнолд. — Это он сам себя назначил распоряжаться? Или, может, в завещании Поттеров что-нибудь было сказано?

— Никакого завещания не было, — покачал головой Артур. — Джеймсу и Лили Поттерам тогда был всего лишь двадцать один год… Они просто не думали о смерти, несмотря на войну. Что же до единоличного решения мистера Дамблдора, то позволю себе задать встречный вопрос. А что делали все остальные британские волшебники, когда узнали, что Сами-Знаете-Кто исчез, а Гарри остался сиротой?

Багнолд отвела глаза, а Артур продолжал:

— А все остальные волшебники праздновали! Сов круглые сутки гоняли! Фейерверки бабахали! Звёздные дожди устраивали! По городам пьяными шатались и с магглами обнимались! Чуть Статут о Секретности не угробили, даже из МКМ нам ноту прислали! Напомнить, что в ответ министр Багнолд заявила? «Я отстаиваю наши неотъемлемые права на праздник!» Ах да, ещё в Годриковой Лощине памятник поставили. И мемориальную доску у забора воткнули. Кто тогда о мальчике вспомнил?

— Да все его поминали! — выкрикнул кто-то.

— Да, все, — согласился Артур. — Все ему «ура» кричали и за его здоровье пили. А вот подумать, что с ним, сиротой, дальше будет, никто не сообразил.

— Сам-то где был?! — выкрикнул кто-то, кажется, из малфоевской команды.

— На службе! Метался по Британии, снимал чары с нелегально заколдованных маггловских вещей! Их тогда знаете сколько было? Вот коллега Фадж свидетель, его отдел тоже в тот день с ног сбивался.

— Да, было дело, — подтвердил Фадж. — А насчёт мальчика… Дамблдор сказал тогда, что он в надёжном месте.

— Вот! — Артур взмахнул рукой. — «Дамблдор сказал» — и всё, больше никого ничего не интересует. Можно петь и плясать. И права на праздник отстаивать. Благо в нашем Министерстве нет ни одного отдела, который бы отвечал за благополучие детей. Вот и допраздновались, и доотстаивались. Мы подвели Гарри Поттера — и вполне закономерно его потеряли. А мистер Дамблдор… Да, формально у него не было никакого права решать судьбу осиротевшего ребёнка. Но скажите откровенно, а у кого такое право было? Пожалуй, только у маггловских служб. И я бы сказал, что они со своей задачей в конце концов справились не так уж плохо.

Багнолд тяжело вздохнула:

— Считаю необходимым создать в составе Министерства новый отдел. Скажем, департамент по делам несовершеннолетних волшебников… И поручить ему следить за благополучием наших детей.

— Из-за одного ребёнка, пусть даже Мальчика-Который-Выжил, целый отдел организовать? — Малфой состроил недовольно-вопросительную физиономию. — Во-первых, не жирно ли, а во-вторых, не поздновато ли?

— В случае мистера Поттера — явно поздно, — кивнул Артур. — А вот насчёт жирности… Директор Дамблдор! Вы хорошо знакомы с Книгой Хогвартса. Скажите, не бывало ли на вашей памяти случаев, чтобы имя волшебника сначала появилось в Книге, а потом исчезло?

Директор задумался:

— Я не обращал внимания специально… Но, кажется, случалось что-то подобное.

— Вот вам и ответ, — Артур глянул на Малфоя. — Мы теряем будущих учеников, и мистер Поттер тут не первый и не последний. Поддерживаю предложение министра и считаю, что новый отдел полностью окупится, если поможет хоть кому-нибудь из маленьких волшебников.

— Особенно из магглорождённых! — выкрикнул кто-то из зала. — Им тяжелее всего!

— И магглорождённых тоже, — вновь подала голос Багнолд. — Значит, организуем… Уважаемые старейшины, прошу вашего утверждения и ставлю вопрос на голосование. Кто за? Против? Спасибо, — она вздохнула опять. — Решение принято. Мадам Боунс, мистер Фадж, жду от вас конкретных предложений по реорганизации. И кандидатуру начальника нового отдела. Обсудим с ним должностные инструкции… Да, мистер Малфой? У вас какой-то вопрос или предложение?

— Поскольку теперь у нас будет компетентный орган по вопросам опеки, я бы всё-таки вернулся к вопросу о мистере Поттере. Ему понадобится достойный опекун…

Артур не выдержал:

— Постановления обратной силы не имеют! Оставьте Гарри в покое, мистер Малфой, ваш поезд ушёл! И раз уж вы заговорили о вопросах опеки… Министр Багнолд! Прошу разрешения на следующем пленарном заседании Визенгамота представить от имени Министерства билль, который запретит бывшим Пожирателям смерти, оправданным из-за нахождения под «империусом», претендовать на опеку над несовершеннолетними волшебниками!

— Это на каком основании? — процедил Малфой, сжимая трость побелевшими от напряжения пальцами. — Я законопослушный маг! Я полностью оправдан! Всё, что я совершил…

— Да, да, да, вы были под «империусом» и ответственность нести не можете, — закивал Артур. — Целитель Сметвик! Вы эксперт. Скажите, пожалуйста, как повлияет на волшебника восьмилетнее нахождение под заклятием подвластия? Особенно если его принуждают совершать преступления?

— Неминуемо тяжёлое психическое расстройство, — последовал ответ. — Потребуется длительное лечение.

— Насколько длительное?

— Не меньше трёх-четырёх лет. А в особо тяжёлых случаях полного выздоровления может и не быть вообще.

— Благодарю вас, — Артур слегка поклонился Сметвику. — Сколько времени вы лечились от последствий «империуса», мистер Малфой? И где?

Тот скрипнул зубами:

— Может, вы под это дело ещё и сына у меня отобрать захотите, Уизли?

— Ну почему же сразу «отобрать»? — улыбнулся Артур. — Полагаю, миссис Нарцисса Малфой, урождённая Блэк, вполне справится с семейными делами, даже если вы от последствий своего «империуса» окончательно спятите. Но к другим детям вас подпускать нельзя, — слова «особенно к мистеру Поттеру» не были произнесены, но явно подразумевались, и Малфой это отлично понял.

— К порядку, мистер Уизли, — мрачно сказала Багнолд. — О вашем законопроекте потом, а сейчас не отвлекайтесь от темы. У кого ещё есть вопросы к докладчику? Господа репортёры, вам слова не давали, пресс-конференция будет позже! Вопросов нет? Объявляю заседание закрытым!

И она ударила молотком по кафедре.

 

Министерство магии. Рита Скитер

Коллеги бульдогами вцепились в Уизли, в министра и в Дамблдора и яростно выгрызали информацию. Рита вопросов не задавала, предоставив Прытко Пишущему Перу строчить стенограмму. Свой первый акт в этой комедии она уже отыграла, информационную бомбу взорвала и сонное болото волшебной Британии взбаламутила. Теперь следует ненадолго уйти в тень… И вынырнуть оттуда позже, когда муть уляжется, с новыми жареными фактами (и соответствующей ядовитости комментариями). И тогда посмотрим — глядишь, ещё кто-нибудь из великих мира сего всплывёт кверху брюхом.

В зале тем временем коллега Кафф пытал Дамблдора на предмет потери следов Поттера где-то в России. Мол, с Уизли взятки гладки, у него только в Британии есть какие-то полномочия, а вот вы, мистер международный председатель, куда смотрели? Рита хмыкнула: прямой атакой из старины Альбуса ничего не выжмешь. Посмотрит с добрым видом, назовёт своим мальчиком и так запутает вопрос, что сам забудешь, где у тебя ноги и где голова. Нет, такого зверюгу можно только обходным манёвром взять, с хорошей подготовкой, с глубокой разведкой… И с мощным неожиданным ударом с тыла или с фланга. Впрочем, пускай себе Барнабас тешится, кое-что интересное можно и из его усилий заполучить. Вот, например, только что промелькнуло, что Дамблдора в России сильно не любят… Почти так же сильно, как Гриндевальда… А с чего бы это? Нет, сами русские, конечно, никому не интересны, но вдруг они что-то криминальное про нашего великого волшебника знают?

Рита вздохнула. Прикончить репутацию любимого директора было её голубой мечтой ещё со времён старших курсов Хогвартса… Но свои возможности она не переоценивала и прекрасно понимала, что одной мечтой жить нельзя. Так что откладываем в кубышку очередной фактик, делаем заметку как-нибудь на досуге слетать, разузнать и разнюхать, а сами ставим себе более близкую и более реальную цель.

Так, а что у нас там в зале? А там парочка бездарностей из «Пророка» неумело пытается придраться к Багнолд. Не выйдет у них ничего, только дураками себя выставят… Каковыми и являются, в сущности. Но тут другое интересно: эта парочка, насколько Рита знает, уже несколько месяцев получает скромный пенсион от некоего мистера Малфоя. И что это значит? Получается, Малфой решил копать под министра?

Рита задумалась. На заседании Визенгамота белобрысый здорово огрёб от своего старого рыжего приятеля. Теперь наверняка бесится и жаждет крови… Но напрямую Уизли ему не достать, кишка тонка, да и не в малфоевских привычках рваться в открытые боевые действия. А вот устроить пертурбацию в Министерстве и под шумок слегка напакостить одному из сотрудников — это вполне по-слизерински… Значит, натравил своих шавок, от которых толку, конечно, мало, но измазать чужой порог дерьмецом много ума не надо. А там пускай объект доказывает, что не верблюд…

Внеочередную смену власти в Министерстве пропустить нельзя. В такой мутной воде можно очень крупную рыбку подловить!

 

Министерство магии. Корнелиус Фадж

Из зала заседаний Корнелиус уходил со смешанным чувством. С одной стороны, ни в чём виноватым он не оказался, и это хорошо. Надо будет, кстати, Уизли спасибо сказать за поддержку. Выпивкой его угостить, что ли… Кажется, в отделе с позапрошлого аврала что-то маггловское завалялось, как раз Артуру в тему будет.

Да, а вот с другой стороны… Если смотреть по всему Министерству, то выступило оно не самым лучшим образом. Опять-таки Уизли прав: профукали господа чиновники Мальчика-Который-Выжил, как есть профукали. Поверили Дамблдору, тот говорил, что всё в полном порядке и под его личным контролем… Вот что значит надеяться на голый авторитет, который никаким реальным постом не подкреплён! В самом деле: ну по какому праву старый Альбус в это дело влез? С МКМ тут никакой связи нет, даже в кошмаре не приснится. До школы нашему Гарри ещё лет десять оставалось, значит, директору Хогвартса ловить тоже пока нечего. Как Верховному чародею Визенгамота?.. Так в то время, кажись, ещё Крауч председательствовал! Да и у того только процедурные вопросы под контролем. Созвал бы Альбус заседание, провели бы слушание, приняли бы решение, что с Поттером делать… А единолично распоряжаться не положено, каким бы великим волшебником ты бы ни был. Не монарх всё-таки!

Корнелиус недовольно потряс головой. Его начали одолевать сомнения. Не потерял ли Дамблдор былую хватку? Не начал ли скатываться? Вон как его журналюги на пресс-конференции полоскали… Уизли, правда, ничего против Альбуса прямо не высказал… Зато расписал по часам, что этот старый маразматик натворил на пресловутый Хэллоуин. Это же надо было додуматься: бросить раненого малыша на крыльце у магглов осенней ночью и утверждать потом, что всё в порядке! А министр? Никакому самому распоследнему секретарю ничего проверить не поручила, поскакала праздновать! И плевать ей, что отдел Корнелиуса из-за этих празднеств неделю без сна и отдыха пахал… Да и Уизли тоже метался как загнанная лошадь… А ведь потом даже премии приличной никому не дали!

Размышляя о столь неприятных вещах, Корнелиус чуть не налетел на оказавшегося прямо по курсу Малфоя. Впрочем, успел вовремя затормозить:

— Прошу прощенья, мистер Малфой. Задумался…

Малфой вежливо кивнул:

— Я понимаю, мистер Фадж. Такой ответственный чиновник, как вы, разумеется, не мог не задуматься над случившимися в последнее время событиями. Уверен, что в самое ближайшее время вы выработаете новый план эффективной работы на благо нашего волшебного сообщества.

— Можете не сомневаться, мистер Малфой, — с достоинством ответил Корнелиус, не имея ни малейшего понятия, зачем ему нужен какой-то новый план и почему это Люциус вдруг заговорил об общественном благе. Это вроде бы всегда была дамблдоровская фишка.

Малфой слегка поклонился:

— Прошу извинить, что отрываю вас от несомненно в высшей степени полезных размышлений, но должен признаться, что и у меня самого тоже возникли некоторые мысли о дальнейшем развитии нашего общества и в том числе его руководящего органа — Министерства Магии. Не хочу показаться назойливым, но не согласились бы вы их выслушать, скажем, за обедом в хорошем ресторане? Не сочтите нескромным, но мне кажется, что по крайней мере часть из моих проектов — при достойном финансировании со стороны благонамеренных и успешных волшебников — может принести нам всем немалую пользу.

Вообще-то идея связываться с Малфоем особого восторга у Корнелиуса не вызывала, особенно после заседания, где Уизли отвозил того мордой по столу. Но после напряжённого дня отказаться от хорошего обеда было выше его сил. Да и слова о «достойном финансировании» звучали, пожалуй, весьма приятно и довольно многообещающе. В конце концов, ни обед, ни разговор ни к чему не обязывают.

— Выслушать британского волшебника — мой долг как чиновника Министерства, — с достоинством заявил Корнелиус. — Но, мистер Малфой, почему вы обращаетесь именно ко мне? Я, как вы знаете, здесь далеко не первое лицо…

— Вы — один из немногих чиновников, которые честно исполняли свой долг осенью восемьдесят первого года, — с уважением произнёс Малфой. — Кроме вас, я могу назвать, пожалуй, только мистера Крауча, мадам Боунс и мистера Уизли. Но, как вы понимаете, все трое этих достойных служащих имеют против меня очень сильные личные предубеждения, а мистер Уизли, ко всему прочему, занимает довольно незначительный пост и мало на что может повлиять, даже если случится чудо и он согласится выслушать мои предложения. А насчёт не первого лица… Я не знаю ни одного министра магии, который занимал бы свой пост вечно. Новые выборы не за горами, всё ещё может измениться.

Корнелиус задумчиво глянул на собеседника. Может, и в самом деле податься в министры? С неплохой репутацией, с чистым выходом из поттеровского скандала, с ровными отношениями со всеми фракциями Визенгамота, с благорасположением Дамблдора (а Корнелиус никогда не ссорился со стариком!) да ещё и с малфоевскими финансами дело вполне может выгореть. А что? Министр Магии Корнелиус Фадж! Вроде неплохо звучит, а?

— С удовольствием выслушаю ваши предложения, мистер Малфой, — слегка поклонился Корнелиус. Ну что, Люциус, сколько ты готов выложить на свои прожекты?

— В таком случае не будем откладывать в долгий ящик, — сказал Малфой. — Я взял на себя смелость заказать столик на двоих…

— На троих, мистер Малфой, — нахально заявила неизвестно откуда возникшая яркая блондинка в ядовито-зелёном платье, в очках со стразами и с режущим глаза маникюром. — В вашем маленьком заговоре чиновника и финансиста не хватает специалиста по пропаганде, а я — лучшая. Но имейте в виду: брехню публиковать не буду! Только факты, только правду! Хотите соврать — врите через тех бездарностей, которых вы купили в мае.

— И зачем вы нам, такая правдивая? — презрительно прищурился Малфой.

— Правда — самое опасное оружие репортёра, — со знанием дела заявила зелёная. — Я вам любой факт подам как надо, с нужным комментарием, и никто опровергнуть не сможет, потому что это факт! Из любого дерьма можно конфетку сделать, если правильно подать.

— Ну, тут вы хватили, — покачал головой Корнелиус. — Простите, мисс?..

— Рита Скитер.

— Так вот, мисс Скитер, позвольте с вами не согласиться. Ваше утверждение слишком смело, чтобы его можно было без натяжек назвать истинным. Возможно, в переносном смысле вы и правы, хотя и в этом я не уверен, но вот в буквальном…

— Ха! — Скитер выхватила из сумочки листок. — Официальный перечень начинок драже «Берти Боттс»! Полюбуйтесь, из какого дерьма они свои конфетки лепят! И ничего, публика хавает! С аппетитом! И добавки просит!

Малфой взял список, пробежал его глазами, остановившись на нескольких подчёркнутых строчках, и почти сравнялся цветом физиономии с платьем собеседницы:

— Никогда больше не буду покупать «Берти Боттс»… И Драко запрещу!

Корнелиус потянулся глянуть, но Малфой, всё ещё с нежно-салатовой рожей, вернул листочек журналистке и покачал головой:

— Не советую, мистер Фадж… Не стоит портить аппетит. Что ж, мисс Скитер, вы нас подловили. Сколько вы хотите за сотрудничество?

— Я работаю из идейных соображений, — гордо заявила та. — Отблагодарите потом как сочтёте уместным. В том случае, конечно, если вы, мистер Фадж, покажетесь мне достойным кандидатом на пост министра магии, и я вас поддержу. А если нет… Извините, талант не продаётся.

— У вас опасная позиция, — покачал головой Малфой. — Не боитесь?

— Жить вообще опасно, — фыркнула Скитер. — От этого, как правило, умирают. А бояться — неконструктивно. За обедом я вам, кстати, расскажу, как защищаюсь от желающих меня прибить. Глядишь, и вам не захочется.

— После этого списка вы ещё хотите обедать? — удивился Малфой, постепенно возвращающий себе обычный цвет лица.

— Я журналист, — Скитер пожала плечами. — И не в таком копаться приходилось.

 

Поместье Малфоев. Нарцисса Малфой

В малую северную гостиную Нарцисса вошла с непроницаемым лицом, даже постаралась спрятать искорки в глазах. Любезный супруг опять сидел возле камина, пялился в огонь и терзал слегка помятый номер «Ежедневного пророка», никак не решаясь бросить его в пламя. На титульном листе можно было рассмотреть ухмыляющегося Уизли на трибуне и перекошенную морду самого Люциуса.

— Опять газеты жжёшь? — Нарцисса недовольно повела носом.

— Жгу, — согласился Люциус, аккуратно разорвал страницу пополам, положил собственный портрет на журнальный столик, а всё остальное швырнул в камин.

Нарцисса расположилась на своём обычном месте:

— Ты уверен, что этот портрет имеет смысл хранить? По-моему, на нём ты несколько неудачно вышел.

— А что делать? — Люциус скрипнул зубами. — Не буду же я самого себя жечь. Тем более в одном камине с Уизли.

Нарцисса чуть заметно усмехнулась. Образ чудака-магглолюба, которого никто не воспринимает всерьёз, не только безотказно выводил Люциуса из равновесия, но и делал позицию Уизли практически беспроигрышной.

— Понимаю, — сочувственно кивнула она. — Обидно, наверное, снова получить такой удар от рыжего клоуна.

Люциус ещё громче скрипнул зубами:

— Ничего, это ему даром не пройдёт. Я этого так не оставлю. Я ему…

— Ничего ты ему не сделаешь, — решительно отрубила Нарцисса. — За деньгами и за властью он не гоняется, а драться с ним ты не пойдёшь. Для знатного человека драка с шутом — позор, это раз. А во-вторых, ещё неизвестно, кто из вас кому фасад начистит. Но я вообще-то не по этому поводу пришла.

— Я слушаю, — благожелательно кивнул Люциус.

— Кламзи говорила, что Добби мешает ей работать. Ты же знаешь нашу старушку, она зря жаловаться не станет.

Раздался лёгкий хлопок. В комнате возник домовой эльф в замызганной наволочке и удивлённо закрутил башкой:

— Хозяин Люциус? Добби подумал…

И замолчал.

— Вот, видишь? Да что за вещь ты ему поручил? Уже второго эльфа с ума сводит, и чем дальше, тем быстрее.

— Добби должен что-то сделать! — заявил эльф. — Добби обязательно сделает! А потом поймёт! Или наоборот! Нет, Добби не прав! Добби виноват! Добби себя накажет!

И он исчез.

— Вижу, — вздохнул Люциус. — Ладно, придумаю что-нибудь… А, кажется, знаю, что сделаю!

— Да? — Нарцисса подозрительно глянула на мужа, услыхав в последней фразе почти те же нотки, что и у сдуревшего эльфа. — Ну смотри… И ещё, кстати. В Дурмстранге, насколько я помню, твой старый приятель Каркаров в заместителях директора ходит?

— Да, а что?

— А как у этого Каркарова с самочувствием после восьми лет «империуса»?

Люциус заскрипел зубами с таким остервенением, что Нарцисса вспомнила о пополнении запаса восстанавливающих зелий.

— Он не был под «империусом»! Его отпустили за то, что Руквуда сдал!

— А, то есть он у нас даже не жертва, а террорист, амнистированный за предательство единомышленника? — притворно удивилась Нарцисса. — Дорогой мой мистер Малфой, в таком случае имейте в виду, что ни в какой Дурмстранг, ни к какому Каркарову наш Драко не поедет.

— А куда же? — непонимающе глянул Люциус. — В Хогвартс, что ли? К Дамблдору? Да чему его там научат!..

— А вот за этим, дорогой, тебе придётся присмотреть самому. Хватит одно Министерство окучивать! — Нарцисса резко встала. — Пора браться за школу! Давай, подключай своих и начинай потихоньку подгребать под себя попечительский совет. Дамблдор Дамблдором, а на Центральную и Восточную Европу у нас вообще никакого влияния нет, и туда я Драко не отпущу.

— Вот ещё расходы непредвиденные, — проворчал Люциус под нос. — А сами-то вы, дорогая супруга, чем намерены заниматься? Не хотите помочь главе семьи в его трудах?

— А я, как и положено примерной жене и домохозяйке, буду руководить домом и семьёй, — торжествующе усмехнулась Нарцисса. — Помнится, недавно один умный человек в дурацком колпаке сказал буквально следующее, цитирую: «Миссис Нарцисса Малфой, урождённая Блэк, вполне справится с семейными делами, даже если вы от последствий своего „империуса“ окончательно спятите». Так вот, я с ним в этом вопросе полностью согласна.

Люциус подскочил, сжимая побелевшими пальцами трость, бешеными глазами уставился на Нарциссу… На её руки, ненавязчиво поигрывающие палочкой… И с шумным выдохом рухнул обратно в кресло.

— На этом я, пожалуй, оставлю вас, дорогой мой супруг, — промурлыкала Нарцисса, направляясь к дверям. — Но всё же на всякий случай прошу не забывать: Артур Уизли — тоже по матери Блэк! Подумайте трижды, прежде чем нарываться!

 

Поместье Малфоев. Добби

В ушах звенит, в голове шуршит, шипит, свистит… Нет, в таком виде Добби работать не может! Эльф не может работать? Это плохой эльф. Плохого эльфа надо наказать. Добби себя накажет.

За уши — дёрг, дёрг, дёрг! Не помогло? Головой об стенку — бац, бац, бац!

Кламзи? Почему Кламзи? Что ей надо? Добби стучит? Добби шумит? Добби мешает спать молодому хозяину Драко? Добби плохой! Добби надо наказать! Ещё раз головой об стенку — бац, бац, бац! О, кажется, помогло!

Добби сел в углу, схватив себя за уши и оттянув их посильнее вниз. Теперь он мог думать.

Хозяин Люциус дал Добби очень важное задание: хранить Чёрную Тетрадку, никому её не показывать, никому не отдавать и очень хорошо прятать. Добби был хорошим эльфом, честно исполнял приказ и верно хранил Тетрадку… Пока его не начал донимать постоянно усиливающийся шум в голове.

Лезть к хозяину Люциусу с вопросами Добби не мог: хозяин Люциус запретил. Приходилось справляться самому. Сначала шум удавалось уменьшить, время от времени доставая Чёрную Тетрадку из тайника и таская с собой. Но очень скоро этот способ работать перестал. Шум в голове усиливался, и Добби приходилось всё чаще и чаще, всё дольше и дольше возиться с Тетрадкой.

Как именно с ней следует возиться, Добби понятия не имел. Он и перепрятывал её в новые тайники, на стенах Большой гостиной, за гобеленами. И клал в старинную золотую клетку для пиратских попугаев (клетка стояла в бывшем кабинете старого хозяина Абраксаса и, кажется, всегда была пустой). И в сад выносил, под цветочные кусты. Да чуть ли не обнюхивал и не облизывал! Но все эти опыты помогали очень ненадолго, и странный шум в голове очень скоро начинал опять усиливаться. Чего хочет Чёрная Тетрадка, Добби никак не мог понять.

Это как же?

Это что же?

Почему оно всё время где-то жмёт?

То мешает,

То тревожит,

И на вкус — не соль, не перец и не мёд.

То ли в клетку,

То ли в пятнах,

Не понюхать и на стенку не прибить.

Совершенно

Непонятно,

Для чего его вопще употребить.

Но в этот раз всё было не так. В этот раз Добби не просто думал. В этот раз Добби думал какую-то мысль! И когда он додумал её до конца, всё стало ясно. Тетрадке были нужны перья из кабинета хозяина Люциуса!

Вообще-то хозяин Люциус не велел Добби трогать вещи в его кабинете. Но, с другой стороны, не трогать их он тоже не велел! Поэтому, ещё немножко подумав, Добби понял, что ничего страшного не случится, если взять у хозяина Люциуса немного гусиных перьев, а взамен оставить ему других. Например, павлиньих. Ведь они намного больше и красивее!

Ранним утром Добби пробрался в вольер с павлинами, надёргал самых длинных, самых узорчатых перьев и приволок их вместе с Чёрной Тетрадкой в кабинет хозяина Люциуса. Гусиные перья он аккуратно вложил в Тетрадку, а павлиньи вставил в держатели письменного прибора. И отправился открыть занавески и окна, чтобы было светлее, а то видно плохо. А огонь зажигать хозяин Люциус не велел.

Дверь из коридора Добби не закрывал, и когда окно было открыто, в кабинете начался замечательный сквозняк. Огромные павлиньи перья, как настоящие паруса, потащили было по столу письменный прибор, но тот не захотел тащиться и опрокинулся, залив разноцветными чернилами все лежавшие перед ним пергаменты… А заодно и Чёрную Тетрадку. Тетрадка хлюпнула и стала жадно впитывать чернила… А шум в голове Добби прекратился как по волшебству. Добби сел на пол, прислонился к ножке хозяйского кресла и застыл с блаженной улыбкой.

Так его и застал ворвавшийся в кабинет хозяин Люциус.

Разлюли моя малина,

Встану рано поутру,

Вставлю перья от павлина,

Чтоб гудели на ветру.

Вставлю перья от павлина,

Ёлы-палы, лес густой —

Разлюли моя малина,

Буду парень непростой!

Как же всё-таки хорошо! Добби старательно дёргал себя за уши, стучал лбом об стенку и слушал хозяина Люциуса. Слушал! Слышал! И даже понимал! И ничего в голове не шипело! И не свистело! И не шуршало! Замечательно!

— …Тебе очень сильно повезло, что у меня нет привычки оставлять на столе важные документы, так что ничего особо ценного ты не испортил. Но без наказания я тебя оставлять не собираюсь. До конца месяца каждый день будешь приходить утром на кухню и защемлять себе уши печной дверцей. В кабинет заходить не смей. И вещь, что я тебе дал… Я тебе приказал её прятать, а не таскать по моим кабинетам! Всё понял? Пошёл вон, дурак!

Добби ещё раз, напоследок, стукнул головой в стенку и переместился на кухню.

На кухне старая Кламзи пекла маленькие пирожные, которые так любил молодой хозяин Драко. Немного подумав, Добби защемил себе уши дверцей второй печки, которая была холодной, и тяжело вздохнул: в голове опять начинало понемногу шуметь. Чёрной Тетрадке явно не нравилось, что у неё отобрали перья и чернила. Она хотела, чтобы в ней писали!

Всю следующую неделю Добби разрывался между двумя приказами. Один требовал смотреть за Чёрной Тетрадкой, но для этого надо было быть хоть чуточку в своём уме. Второй запрещал входить в кабинет хозяина Люциуса, где были перья и чернила. Тетрадка сердилась, шум в башке нарастал, а задобрить её было нечем. В кабинет хозяйки Нарциссы Добби вообще никогда не разрешали заходить, там хозяйничала только Кламзи, а у молодого хозяина Драко своего кабинета пока не было. Чистописанием он занимался у матери.

Добби старался как мог. Он прятал Тетрадку в гостевых спальнях и среди почётных грамот старого хозяина Абраксаса. Он таскал её и на чердак, и в самый глубокий подвал. Он даже вложил в неё целых десять павлиньих перьев! Нет, ничего не помогало, голова шумела, гудела и трещала.

Зайдя как-то утром на кухню, Добби привычно защемил ухо и громко взвизгнул: на этот раз печка оказалась горячей. Кламзи сердито шикнула: у неё шла большая готовка по случаю какого-то приёма, она как раз делала надписи на пирожных шоколадной и сахарной глазурью, а визг Добби её сбил.

Добби полил пострадавшее ухо холодной водой и задумался. Получается, что писать можно не только чернилами? Может, Чёрная Тетрадка согласится на шоколадную глазурь?

До самого обеда он провозился на кухне. Пробовал использовать глазурь и острый соус. Пытался свернуть Тетрадку тоненькой трубочкой и засунуть в рулет с маком. Раскатывал её скалкой, чтобы подложить вместо одного из коржей в многослойный торт (на нём тоже должны были быть какие-то надписи). Колотил молотком для отбивания мяса, сам толком не понимая, чего хотел этим добиться. Наконец в порыве отчаяния зачем-то стащил из погребца бутылку лучшего огневиски… Но тут Кламзи не выдержала и выгнала его из кухни чуть ли не пинками.

Таскаясь куда глаза глядят, Добби неожиданно для себя очутился в большой парадной столовой. И туда как раз заходили гости… Хозяин Люциус запретил показываться посторонним волшебникам, особенно с Тетрадкой в руках, а перемещаться было нельзя, чтобы не внушить подозрения резким хлопком. Поэтому Добби юркнул под стол.

Под столом делать было нечего, разве что разглядывать ноги сидящих вокруг гостей. Да и те было видно не слишком хорошо: света маловато. Было темно и скучно, причём не только Добби, но, похоже, и Тетрадке. Она бесилась, шум в голове становился нестерпимым… И Добби не выдержал. Уже ничего не соображая, он открыл бутылку, которую так и таскал с собой, и вылил всё её содержимое в раскрытую Тетрадку.

На Добби обрушилась тишина. Несколько мгновений он глядел на залитую огневиски Чёрную Тетрадку, не веря собственному счастью… А потом она дёрнулась, и всё спиртное ударило из неё фонтаном. Прямо на чьи-то брюки.

С этим что-то

Делать надо!

Может, спрятать это что-то под кровать?

Или выдать

Всем в награду?

Или срочно молотком отрихтовать!

Или взять,

Вложить всю душу,

Раскатать до необъятной ширины!

Или сузить,

Или скушать,

Или вылить ненароком на штаны.

Бац! Бац! Бац! — Добби старательно стучал головой об стенку, прислушиваясь к разговору хозяев.

— Выгоню, — жалобным голосом говорил хозяин Люциус, качая головой. — Точно выгоню. Такой скандал…

— Ага, выгонишь, — кивала хозяйка Нарцисса. — А жуть эту кому поручишь? За ней ведь нужен глаз да глаз! И учти, если на неё Драко наткнётся, я тебе не спущу, ты меня знаешь.

— Да что я, хорошего тайника не соображу, что ли? — хорохорился хозяин Люциус. — Смогу и сам присмотреть, чтоб его не вскрыл никто…

— Уж ты присмотришь, — хмыкала хозяйка Нарцисса. — Лучше честно признайся: ты до сих пор в своём уме только потому, что хранитель ты фиктивный. А настоящий хранитель, Добби, уже почти совсем свихнулся. И это эльф! Его, между прочим, магия хозяйского приказа держит! Ты бы на его месте давно уже в павлиньи перья нарядился и по городу разгуливал!

— Выгоню… — повторил хозяин Люциус, схватившись за голову.

— Кламзи не дам! — отрезала хозяйка Нарцисса. — В этом сумасшедшем доме по крайней мере женщины должны оставаться в здравом уме и твёрдой памяти.

— Совсем ты меня не жалеешь, — вздохнул хозяин Люциус.

— Я тебе когда ещё говорила избавиться от этой жути? Всё откладывал? Сам виноват! Чего ждал?

— Ну а вдруг? Вдруг Лорд вернётся? Он же спросит… Ещё как спросит!

— Спросит — ответишь, — припечатала хозяйка Нарцисса. — Ты у нас большой политик, сочинишь чего-нибудь, авось язык не отвалится.

— Выгоню, — безнадёжным голосом сказал хозяин Люциус. — Добби, ты здесь, дурак? Пошёл вон.

Добби не стал перемещаться, а с важным видом вышел через дверь. Хозяйка Нарцисса похвалила Добби! Хозяйка Нарцисса сказала, что Добби — настоящий хранитель!

Остановившись и критически осмотрев своё одеяние, Добби понял, что оно не соответствует высокому званию. Надо его немедленно украсить!

Он пошёл в вольер к павлинам, добыл дюжину перьев и старательно прикрепил их сзади к своей наволочке. Красота!

Разлюли моя малина,

Встану рано поутру,

Вставлю перья от павлина,

Чтоб гудели на ветру.

Вставлю перья от павлина,

Ёлы-палы, лес густой —

Разлюли моя малина,

Буду парень непростой!

Наутро Добби почувствовал вызов. Странно, хозяин Люциус ждал его в своём кабинете, в который Добби заходить запрещалось. Но последующий приказ отменяет предыдущий, и Добби переместился в кабинет:

— Хранитель Добби здесь, хозяин Люциус!

Раздался смех. Смеялась хозяйка Нарцисса, которая тоже там оказалась. А хозяин Люциус посмотрел на Добби и почему-то рассвирипел:

— Ах, так?! Хранитель, говоришь?! Перья нацепил?! Да я тебя!..

Он взмахнул палочкой, и Добби почувствовал, что летит. Потом — что летит кверх ногами. Потом — что его колотит то об пол, то об потолок. А потом его протащило через коридор и выкинуло во двор под дождь. Добби шмякнулся в грязную лужу, а вокруг него посыпались мелкие клочья, когда-то бывшие красивыми белыми перьями.

— Перья, которые нацепил, сожрёшь прямо из лужи, — распорядился с балкона хозяин Люциус. — Приведёшь себя в порядок, оденешься как раньше, в свою старую наволочку, и явишься ко мне в кабинет. Порученную тебе вещь принесёшь с собой.

— Не перегибаешь? — спросила хозяйка Нарцисса. — Кормление перьями из лужи может быть не слишком полезным для здоровья.

— Ничего, — отмахнулся хозяин Люциус. — Если что, подлечим. Каким-нибудь зельем погадостнее. Ещё всякие эльфы тут дразниться будут! Мало мне Уизли!

Балконная дверь захлопнулась. Добби вздохнул. Кажется, он опять проштрафился?

Ох, не вышло б

Только хуже —

От него ведь можно сдачи получить!

Как укусит,

Скинет в лужу

Или вздумает касторкою лечить!

Как поймает,

Напихает,

Перья выдергает все до одного.

А без перьев —

Жизнь плохая,

Так что лучше не касаться до него!

— Ты уверен? — спрашивала хозяйка Нарцисса. — Всё хорошо продумал?

— Не беспокойся, — отвечал хозяин Люциус, поглаживая карман, в котором лежала Чёрная Тетрадка. — На нас ничто указывать не будет.

— Хозяйка Нарцисса! — крикнула влетевшая Кламзи. — Вас молодой хозяин Драко зовёт! Он уже всё написал!

— Иду! Удачи, Люциус! — и хозяйка Нарцисса скрылась за дверью. А хозяин Люциус подошёл к камину.

Добби приготовился. Он понял, почему хозяин Люциус рассердился на него тогда. Добби решил, что хозяйка Нарцисса присвоила ему высокое звание Настоящего Хранителя — и забыл, что у хозяина Люциуса ещё более высокое звание Фиктивного Хранителя. Значит это не Добби, а хозяину Люциусу полагается самое красивое одеяние.

Хозяин Люциус бросил в камин щепотку летучего пороха, вошёл в зелёное пламя и провозгласил:

— Косой переулок!

За мгновение до того, как он исчез, Добби успел щёлкнуть пальцами, и на спине мантии хозяина Люциуса — вернее сказать, чуть пониже спины — возник великолепный пучок из двух дюжин самых больших и красивых павлиньих перьев. Добби их почти три часа отбирал! И специально выучил с Кламзи чары вечного приклеивания! Ему так хотелось отблагодарить доброго хозяина, который наконец избавил бедного Добби от проклятого шума в голове! А что наказал… Так ведь за дело. Добби был плохим эльфом, когда много о себе возомнил, а плохих эльфов надо наказывать. Например, головой об стенку. Бац! Бац! Бац!

Добби постучал головой, потом погладил стенку, потрогал ноющий лоб и блаженно улыбнулся. Не шуршит! Не шипит! Не свистит! Хорошо-то как!

Уселся на пол и представил себе, как хозяин Люциус шествует по городу, а за спиной у него дрожат на ветру чистые, ослепительно белые ажурные перья! Это, должно быть, так красиво!

Он даже зажмурился от удовольствия.

Разлюли моя малина,

Встану рано поутру,

Вставлю перья от павлина,

Чтоб гудели на ветру.

Вставлю перья от павлина,

Ёлы-палы, лес густой —

Разлюли моя малина,

Буду парень непростой!