Бодминская Пустошь (джен)

Что наблюдает снитч в течении квиддичного матча? Разгоряченные лица людей, тянущих к нему руки, пальцы соскальзывающие по его полированным бокам, полеты на бешеной скорости. Снитч пытаются схватить раньше противника, сражаются за него, словно это невероятная драгоценность. Чтобы заполучить право подержать его, приходится разбивать носы, ломать метлы, колдовать в спину, а иногда противостоять потокам дождя и шквальному ветру. И все-таки люди готовы к этому. Ведь, пока идет игра, снитч — это гораздо большее. Это символ победы и славы, которая приходит вместе с ней.

* * *

В тот майский день 1884 года ветер, кажется, завывал с утроенным бешенством, так что Агата Уизли, девочка тринадцати лет с аккуратно завитыми рыжими локонами, даже сомневалась, стоит ли им сегодня играть.

— Крис, не кажется ли тебе это лишним? — спрашивала она, своего брата, крепкого юношу шестнадцати лет, выглядевшего так, словно он в любую секунду готов был подскочить на месте и броситься куда-нибудь сломя голову.

— Если кто и сбежит, то это точно будем не мы, — ухмыляясь, отвечал тот. —Да и разве это буря? Так! Погода для пикника!

В обставленной по последней моде гостиной было уютно и тепло, но за окном непогода уже грозила с корнем вырвать любимую цветущую вишню миссис Уизли и разметать в клочки все аллеи в парке. Агата вздохнула, меланхолически провожая глазами летящие мимо окна чьи-то зонт и шляпу.

— Погода для пикника, — иронично заметила она.

— И вообще, — продолжил Кристофер, развалившись в кресле и достав из коробки сигару, — пусть Малфои убегают. А Уизли никогда.

— Когда вы повздорили с Серторием, я думала, что вы станете драться, — протянула Агата, а потом, обернувшись на него, заметила: — Если тебя папенька за этим поймает — оттаскает за уши.

Кристофер, с показным наслаждением нюхавший сигару, остановился и с недоумением посмотрел на нее, как будто не веря, что сестра способна на такую подлость.

— Да с тех пор, как наш прадедушка укокошил ихнего, они с нами боятся драться, — с усмешкой заметил он, нарочито коверкая слова. — Как будто Малфои могут всерьез подставлять лоб под заклятия!

— Аврелий Малфой в прошлом году сказал, что Уизли — это лепреконы, — с глубокомысленным видом припомнила Агата. — Одно золото, никаких мозгов. Да и золото фальшивое.

— А Малфои… — Кристофер замер, придумывая оскорбление получше, но потом сдался. — Просто напыщенные бледные идиоты. А еще неженки и клоуны.

В этот момент в коридоре послышались шаги, и он поспешно сунул сигару во внутренний карман пиджака. Впрочем, предосторожности были излишни, так как это оказались всего навсего Артур, близнец Агаты, и кузен Хитклифф. Артуру было тринадцать, и он казался тощим и щуплым для своего возраста, хотя, кажется, был смелее, чем могло показаться. Хитклиффу было четырнадцать, и, кажется, он постоянно готов был поднять кого-нибудь на смех.

— Мы сегодня у них выиграем! — восклицал Артур. — Отец, конечно, говорил, что против, но, я знаю, он доволен.

— У него даже вся борода встопорщилась, — хихикал Хитклифф. — Дыбом встала! И часы из жилетного кармана выпали!

— А он где сам? — поинтересовался Кристофер, снова посматривая в сторону коробки с сигарами.

— Отчитывает Ланса и Оуэна, — с важностью сообщил Артур. — Они опять что-то натворили.

— Как я рад, когда попадает не мне, — заметил Кристофер, пряча в карман еще одну сигару.

Хитклифф тем временем хихикал в кулак, было видно, что ему не терпится поделиться с остальными. Как обычно, это не предвещало ничего хорошего.

— Знаете, почему в семье Уизли всегда семь детей? — сквозь смех выдавил он.

— И почему? — предчувствуя неприятности, спросил Артур.

— Команда для квиддича, — Хитклифф почти плакал от смеха. — Это миссис Уизли так сказала.

Все рассмеялись, даже Агата прилично хихикнула, прижав ладонь к губам.

— А ты тоже играешь сегодня, Хит! — заявил Артур. — Так что нечего паясничать!

Тот хотел уже что-то ответить, но в этот момент все вынуждены были прервать разговоры, так как в окно с ужасающим скрежетом ткнулась какая-то обломанная ветка. В трубе камина завыл порыв ветра, мелькнул разряд молнии и от громового раската затряслись стены. Дом содрогнулся до основания, зазвенели подвески хрустальной люстры, несколько изображенных на картинах пастухов и пастушек испуганно вскрикнули.

— Как вам погода? — безмятежным тоном спросила Агата.

Артур скорчил ей рожу. Кристофер вскочил с места и, объявив, что ему нужно найти снитч и попрактиковаться, удалился.

* * *

В замке Малфоев тоже все замерло в ожидании. Эмилия Малфой, безукоризненно одетая девушка шестнадцати лет с тщательно собранными в пучок белесыми волосами, была взволнована и зла. Она ходила туда-сюда по галлерее, изредка говоря резкости портретам, а потом, проходя в очередной раз мимо распахнутых дверей в зеленую гостиную, преувеличенно-величественно остановилась и холодно сказала тем, кто расположился внутри:

— И какая разница, что плохая погода. Пусть Уизли спасаются!

Фраза обращалась прежде всего к лениво перелистывавшим страницы Аврелию и Августу — каким-то дальним родственникам, называвшимся Малфоями, как считала Эмилия, только по жестокому недоразумению. Были, впрочем, в гостиной и еще двое — Серторий, угрюмый юноша семнадцати лет, передвигавший фигурки волшебных шахмат; и Мариус, которому только исполнилось десять, встревоженно смотревший в окно. Безжалостный ветер обрывал белые лепестки с розовых кустов, так что оставались только ободранные скелеты.

— Не беспокойся, — заметил Серторий, даже не полнимая глаз. — Сказано же, что мы будем играть. Иначе эти предатели до конца веков будут припоминать.

Эмилия довольно кивнула и, кажется, нашла наконец для себя возможным войти в гостиную.

— Я буду за ловца, — твердо сказала она, вцепившись пальцами в мягкую спинку стула. — Терпеть не могу этих… рыжих гоблинов.

— Гоблины такого не одобрили бы, — хмыкнул Август.

— Правильно, — поддержал его Аврелий. — Начать с того, что у гоблинов не только деньги, а и, в сравнении с Уизли, изысканное воспитание.

Серторий подавился сдержанным смешком.

— Но серьезно, Эмилия, почему тебе нужно играть? Разве это будет прилично? — заметил он, кажется, его очень беспокоило, что его сестра занимается такими неподобающими занятиями.

— Я бы не играла, милый брат, — отозвалась та. — Если бы в нашем достопочтенном семействе был ловец получше.

Тот отвлёкся от своих шахмат, посмотрел на нее и ухмыльнулся:

— К несчастью, ты права. Не завидую я им…

* * *

Когда через два часа молнии рассекали черное небо струями огня, две команды вышли на импровизированную площадку. Они вымокли так, что цвет мантий едва можно было различить. В судьи — как будто в этой игре должны были быть какие-то правила — пригласили Агату Уизли и Мариуса Малфоя. Они, впрочем, условились друг с другом бежать под крышу сразу же, как только мячи будут запущены.

— Приготовиться! — закричала Агата, ее голос, даже усиленный магией едва можно было расслышать сквозь непогоду. — Три… два… один… Начали!

Бладжеры взмыли в воздух и сейчас же затерялись где-то в пелене ветров. Кристофер некоторое время бессмысленно смотрел на ящик, прежде чем понял, что и снитч тоже уже выпустили. Оглядывая едва проглядывающее сквозь темень небо, он встретился глазами с Эмилией Малфой. Она тоже не успела заметить, куда же делся снитч, и была рада увидеть, что и ее противник в недоумении завис в воздухе.

Дождь хлестнул с новой силой, капли сплошной стеной сыпались на землю, так что невозможно было понять, где заканчивается одна и начинается другая. Из-за порывов ветра даже удержать метлу в воздухе становилось непросто — того и гляди она норовила перевернуться. Через час Эмилии казалось, будто ее руки так закоченели, что разжать их вообще не получится. Она то ли кружила в воздухе, то ли пыталась продраться сквозь ветер. Иногда ей казалось, что она слышала отзвуки каких-то команд или возгласы охотников пытавшихся скооперироваться, но едва она пыталась прислушаться, как все звуки исчезали. Был только вой ветра, марш капель и громовые раскаты.

Очередная молния рассекла небосвод. Послышался скрежет, визг, треск, словно от пламени, только гораздо громче, гораздо страшнее. Эмилия заметила отблеск где-то впереди. Снитч! Она рванулась к нему, вытянув руку.

Кристофер Уизли был совсем рядом — тоже протягивал руку к золотистому мячику. Вокруг завивались серые облака и земли совсем не было видно. Казалось, словно ни метлы, ни снитч не двигались вовсе, словно они вместе с двумя людьми застыли, как мухи в янтаре.

Время как будто остановилось и нельзя больше было почувствовать его размеренного хода. Вокруг была только бушевавшая стихия, казалось, не подвластная никаким законам и измерениям. Им стало страшно, показалось, что лучше было повернуть назад, но золотой мячик все так же бешено колотил крылышками впереди, и они летели за ним, всем телом прижавшись к надрывающим все силы метлам.

Сверкнула молния. Ветер вдруг сложился в воронку. Ловцы с размаху столкнулись, сцепились, переворачиваясь в воздухе.

—Выровни метлу! — в голосе Эмилии звучал безумный ужас. Где-то там впереди была земля, готовая разбить их вдребезги, словно фарфоровые фигурки.

— Я пытаюсь! — Кристофер и в самом деле пытался что-то сделать, но все было без толку.

Дождь, кажется, теперь шел снизу вверх, капли, острые, как иглы, вонзались в подбородок, стекали вверх к щекам. Они зажмурились.

Вода ударила их. Они погрузились глубоко в пучину, зависли среди вихря дрожащих пузырей. Они были живы. Эмилия выпустила метлу, потянулась к воздуху, рядом с ней Кристофер делал то же самое.

Казалось потребовалась целая вечность, чтобы выбраться на берег, словно темная вода не хотела так просто отпускать их. Наконец они растянулись в изнеможении под струями дождя.

— Жива? — спросил Кристофер, подумав, что, пожалуй, сейчас было не до вежливости.

— А ты? — немного саркастически отозвалась Эмилия.

— А я нет, — хмыкнул тот.

— Надо найти снитч.

— Без метел?

Небосвод вновь рассекла молния. На мгновение они замерли, наблюдая, как она змеей скользнула среди туч и вонзилась в землю.

— Колец не видно, — заметил Кристофер. — А ты видишь?

— Нет.

Кристофер полез в карман и вытащил оттуда две промокших сигары и волшебную палочку — обугленную с краев и едва ли не переломленную пополам. Он остановился, с недоумением осмотрел ее, потом направил острие в воздух. Зашипела крохотная вспышка. На мгновение откуда-то из сердцевины волшебной палочки ударил яркий свет, а, когда он погас, оказалось, что она раскололась окончательно.

— Сильные маги в семье Уизли, — саркастически заключила Эмилия, пытаясь скрыть страх.

— А где твоя палочка? — с легким раздражением спросил Кристофер.

Она полезла в карман — только чтобы найти обугленные обломки.

— Наверное, тоже раскололась от той молнии… Просто подождем, пока дождь кончится.

— Нужно выловить метлы… Хотя, наверное, не в этой темноте.

Им обоим давно стало ясно, что они просто дурачат друг друга бодрым тоном. Было совсем не понятно, как они будут выбираться. Каждый из них сохранял безмятежное выражение лица, думая, конечно, что лучше быть пораженным молнией, чем дать повод сомневаться в собственной смелости.

— Это всего лишь вересковая пустошь, — беззаботно заметила Эмилия, почему-то тут же вспоминая о великанах, диких зверях и населенных дементорами жутких древних упокоищах, которые тут встречались.

— Да. Место для воскресной прогулки! — отозвался Кристофер, думавший примерно о том же самом.

Так они и сидели на берегу под дождем, поджав под себя ноги, чтобы хоть немного согреться. Тучи подходили, кажется, к самой земле, так что другой конец озера скрывался в иссиня-черной дымке. Где-то впереди забрезжил голубоватый свет болотного фонарика, потом еще одного, и вскоре тьма вокруг них наполнилась манящим сиянием. Они придвинулись ближе друг к другу.

— Красиво, — заметил Кристофер, судорожно пытавшийся припомнить, нападали ли фонарики, если ты не следовал за ними.

— Нечасто можно увидеть их так много в одном месте, — сказала Эмилия, дрожа от страха и холода.

Дождь не заканчивался всю ночь, а на равнине, даже если бы они решились двинуться в туман, не было видно ни единого укрытия. Когда наконец к утру тучи немного раздвинулись и начало светлеть, они, наконец, смогли оглядеться получше. Вокруг них расстилалась безбрежная пустошь, в небольшом отдалении позади них вверх поднимался поросший травой холм, увенчивавшийся крохотной короной оголенных скал. Было сложно поверить, что им удалось залететь так далеко, наверное, ветер был невероятно сильным.

Утро принесло с собой раздраженное настроение, ведь выяснилось, что быстро покончить с этой неприятной историей не получится. Эмилия с болью в сердце предвкушала, как теперь придется шлепать по болотам, вместе со строящим из себя героя бескультурным богатеем. Кристофер тоже был недоволен — любопытное приключение с прогулкой по пересеченной местности грозило быть отравлено бесконечными спорами с изнеженной принцессой. Кроме того, у обоих возникало недоброе предчувствие при мысли о том, что скажут обо всем этом мистер Малфой и миссис Уизли. Хотя был уже 1884 год, они были людьми довольно старомодными.

— Итак, — бесстрастным тоном подвела итог Эмилия. — Мы неизвестно где. Куда идти неясно. И все из-за того, что ты врезался в меня. И теперь мы от всей этой сырости подхватим смертельную лихорадку. Поистине замечательно.

— Все лучше, чем умереть здесь в твоей компании, — парировал Кристофер. — И, кстати, это ты врезалась в меня. Я здесь приземлился только чтобы не бросать даму в опасности. Для галантности.

— Галантно с твоей стороны было бы утонуть в этом пруду, — вежливо заметила Эмилия, складывая все еще мокрую мантию и пытаясь поправить прическу.

Кристофер фыркнул. Ему подумалось, что, если был шанс достать из воды метлы и убраться отсюда побыстрее, следовало немедленно им воспользоваться.

С этой мыслью он подошел к озеру. В мутной зеленоватой воде нельзя было ничего рассмотреть, в глубине мог бы скрываться целый русалочий народ, и даже тогда ничего нельзя было бы заметить. Возле берега было заметно несколько наполовину скрывшихся под водой камней — наметанный взгляд мог бы узнать замерших в неподвижности гриндилоу, ожидавших зазевавшейся жертвы. Кристофер ткнул один из камней ботинком и посмотрел на скалящее зубы маленькое существо вцепившееся в шнурки. Нырять в пруд без волшебной палочки не хотелось. Гриндилоу были, в целом, безвредны — если не подкрадутся и не воткнут свои длинные пальцы тебе в глаз.

— Акцио метла, — произнес Кристофер, протянув ладонь к воде, впрочем, без особенной надежды.

— Боишься нырять? — саркастически поинтересовалась Эмилия. — Я так и думала.

В ответ Кристофер наклонился, аккуратно поднял недовольно ворчавшего и вертевшегося гриндилоу.

— Хочешь посмотреть? — нарочито светским тоном произнес он, поднося его к Эмилии поближе. Та отшатнулась, скривившись от отвращения.

— Уизли такие мерзкие…

В этот момент они заметили вдруг высовывавшуюся из воды лошадиную голову, с интересом наблюдавшую за ними. Шкура зверя была серой с каким-то зеленоватым оттенком, а зубы казались очень длинными и острыми. Совершенно черные, поблескивающие, как эбонит, глаза, пристально следили за ними.

— Не двигайся, — прошептал Кристофер, и сам замерший в совершенной неподвижности. — Оно может нас не заметить.

— Это ч-что, келпи? — не сумев до конца скрыть дрожь в голосе, спросила Эмилия.

Кристофер кивнул. Справочники для путешествующих волшебников, которые он так любил читать вечерами у камина, полнились самыми противоречивыми советами насчет того, что делать при встрече с келпи — доказывая, что мало кто из авторов встречал зверя живьем. Часто говорили, что келпи не слишком хорошо видят неподвижные объекты и, якобы, если замереть на месте, можно избежать их повышенного интереса.

Как раз на середине этой мысли, недовольный гриндиллоу вцепился Кристоферу в руку, так что тот невольно вскрикнул и выронил его. Лошадь резко повернулась, фыркнула, прянула ушами и двинулась к берегу.

В этот момент никаких рассуждений не осталось. Кристофер и Эмилия одновременно развернулись в бросились бежать подальше от озера. Не оборачиваясь, они принялись взбираться на холм, потом карабкаться по отлогому каменистому склону. Сзади слышался скрежет разбрасываемых копытами камней.

— У тебя кровь, — задыхаясь от быстрого бега, пробормотала Эмилия. — Оно чует…

Кристофер заметил, что от укуса гриндилоу на руке осталась рана, из которой теперь сочилась кровь. Они перевалились через вершину холма, торопясь со всех ног, скатились к небольшой площадке. Кристофер отодрал край рубашки, разорвал его на два лоскута, смочил один из них кровью и, обвязав им маленький камешек, кинул далеко в сторону, а другим обернул руку.

— Быстрее, — резко выдохнула Эмилия, — там…

Она показала на небольшую пещеру с узким входом между камнями, где они, кажется, могли бы спрятаться.

Внутри оказалось тесно, они едва смогли поместиться вдвоем. И даже так, приходилось сидеть совсем рядом с щелью. Застыв почти в мертвой неподвижности и сдерживая тяжелое дыхание, Эмилия и Кристофер прислушались. Копыта мерно ударялись о камень, звук становился то ближе, то дальше, как будто келпи кружил на месте. Казалось, минула целая вечность прежде чем все наконец затихло.

— Оно… ушло… — едва слышно прошептал Кристофер, обернувшись к Эмилии.

В этот самый момент его плечо пронзила жуткая боль. Резко обернувшись, он увидел, что в щель, через которую они влезли, просунулась длинная лошадиная голова, теперь вцепившаяся острыми, совсем не травоядными, зубами в его плечо. Он с ужасом взглянул в тускло поблескивающие эбонитовые глаза зверя, попытался вырваться, но челюсти сжались только крепче. Послышался хруст трескающейся кости. Келпи мотнул головой, резко дернул, пытаясь выволочь его наружу, но вместо этого только ударил о край узкого прохода. Кристофер уже не вполне понимал, что происходит, словно был в каком-то трансе. Наверное, шок был так силен, что даже боли больше не было. Слышалось яростное фырканье зверя, который снова потащил его из пещеры, прикладывая, как казалось, еще больше усилий, чем прежде.

Эмилия, оправившись наконец от ужаса, бросилась вперед, попыталась высвободить плечо Кристофера, тщетно стараясь отделаться от мысли, что теперь не досчитается пальцев. Келпи снова фыркнул, ее обдало слизью, пахнущей озерной водой.

— Давай! — крикнула она, хлопнув Кристофера по щеке, и потянула изо всех сил. Вскрикнув от боли, он тоже рванулся. Ему казалось, словно всю кожу с плеча стесало, словно наждачной бумагой. В зубах Келпи остался только лоскут мантии. Фыркнув, зверь вытянул морду из пещеры.

Тяжело дыша, они постарались отодвинуться подальше от входа. Кристоферу казалось, что его кости и мышцы превратились в фарш, а боль вернулась с новой силой и была такой, словно рану умыли кислотой. Он сунул здоровую руку в карман и вытянул небольшой нож, который все время носил с собой.

— Оно вернется, — прошептал он, чувствуя, как его голос дрожит от страха.

Эмилия, с напряжением вглядывавшаяся в узкий проем, кивнула. Каждую секунду они ждали, что в пещеру просунется жуткая лошадиная голова, чтобы снова попытаться расправиться с ними. Так прошло, наверное, около десяти минут, но зверь так и не возвращался, и даже цокота копыт не было слышно.

— Я посмотрю, — заметила Эмилия, медленно придвигаясь к выходу.

— Стой, — Кристофер уронил нож на пол пещеры и вместо этого ухватил ее за руку. — Слишком опасно.

— Мы не можем и дальше сидеть здесь, — возразила та. — У меня две здоровых руки, и я возьму твой нож…

Кристофер нехотя кивнул. Эмилия выдохнула, подобрала нож и снова двинулась к выходу из пещеры. Едва она успела высунуться, как тут же снова наткнулась взглядом на келпи, с интересом поднявшего голову и уставившегося на нее.

Не успев даже вскрикнуть, она втиснулась обратно в пещеру, почувствовала, как Кристофер оттаскивает ее в сторону. Челюсти келпи сомкнулись в нескольких сантиметрах от ее ноги. Зверь разочарованно выдохнул, осмотрел их своими эбонитовыми глазами, как будто пытался запомнить, вновь вытянул голову из пещеры и затаился.

— Оно все еще здесь, — зачем-то шепнула Эмилия, пытаясь успокоить участившееся от страха дыхание. — А у нас только твой нож. С этим мы его не убьем, даже если ударим прямо в глаз.

— Слезь, — выдавил Кристофер.

Эмилия поспешно сдвинулась в сторону и помогла ему пристроить руку, чтобы было не так больно. Ей пришло в голову, что нужно было заняться раной. Нервно сглотнув, она отрезала остатки рукава ножом — и прижала руки к губам от подступившей тошноты. Крови вытекло столько, что больше ничего разобрать не получалось, даже то, где заканчиваются повреждения и начинается целая кожа. Эмилией овладело тяжелое ощущение: рана выглядела очень серьезной, а у них не было даже волшебных палочек.

Увидев, что сталось с его плечом, Кристофер побледнел, в первый раз с момента как они упали в то озеро, ему стало по-настоящему страшно — даже хуже, чем когда келпи встряхивал его. Сердце его колотилось, как бешеное, и дыхание стало мелким, как будто пыталось не отставать. Ему вспомнилось как когда-то давно он читал о келпи в воспоминаниях какого-то путешественника, как был восхищен, почти мечтая о встрече с одним из этих яростных созданий. У него вырвалась невеселая усмешка. С другой стороны, он точно так же читал о драконах и хотел когда-нибудь вблизи увидеть одного из них. Его мысли потянулись обратно к его креслу у камина и к той книжке с воспоминаниями путешественника.

— У меня, кажется, есть идея, — вдруг сказал он, неожиданно озаренный воспоминанием.

— Идея? — переспросила Эмилия, все еще с тревогой разглядывавшая его рану и укорявшая себя за то, что она совсем не представляет, что теперь делать.

— Мы оседлаем его, — сказал Кристофер. Эмилия едва подавила порыв прикоснуться к его лбу, чтобы проверить, не начался ли бред.

— Оседлаем? — она скептически посмотрела на него.

— Знаю, звучит странно. Есть один способ… — голос Кристофера был мрачным, его, кажется, потряхивало от озноба. — Только нужно немного времени. Нужно удержать голову на месте…

Эмилия поняла, что он не шутил, что он и вправду думал, что им удастся проехаться на этом монстре. Некоторое время она молчала, неловко пытаясь перевязать рану, и, в конце концов Кристоферу пришлось придерживать край здоровой рукой, пока она мучилась с узлом.

— Малфои совсем без магии не справляются, — нарочито-веселым тоном протянул он.

Эмилия не обратила на него внимания и вернулась к импровизированным бинтам. Некоторое время они сидели в тишине, а потом она вдруг сказала:

— Думаю, я знаю, как поймать эту тварь… Сделаем петлю… Из обрывков мантии. Должно сработать.

Что-то, впрочем, в этом плане по-прежнему не давало ей покоя.

— А какая цена? — с волнением спросила она.

Кристофер, кажется, тоже думал об этом:

— Каждый, кто оседлает келпи подвергнется проклятию. Удача отвернется от него и не видать ему процветания, — его и самого еще не оставили сомнения. — Наверное, это значит, что я буду бедным всю жизнь, — он невесело усмехнулся. — Но сейчас нет выбора… Даже если эта тварь нас не сожрет, добраться до края пустоши будет сложно. Лучше быть бедным, чем мертвым.

Эмилия нахмурилась и медленно кивнула. Ей не хотелось лишний раз говорить этого вслух, но рана и в самом деле выглядела очень скверно. Вытекло много крови и кости, кажется, были сломаны. Наверное, и в самом деле, попытаться исполнить этот безумный план было их единственной надеждой.

— Все будет хорошо. Мы справимся, — твердо сказала она, надеясь как-то поддержать Кристофера. — Быть бедным — это не так страшно.

Тот саркастически рассмеялся, и не успокаивался так долго, что из глаз даже потекли слезы.

— Мисс Малфой, — с трудом выдавил он, — что вы говорите? Вы много знаете о бедности?

Эмилии стало немного неловко и подумалось, что это и впрямь было довольно бесчувственно с ее стороны и стало жаль, что найти правильных слов она не умела.

— Я займусь веревкой, — пробормотала она. — Точно нет других вариантов?

Кристофер покачал головой.

— Давай я помогу? — спросил он.

— Все равно нож только один, — Эмилия сделала надрез, с треском оторвала первый лоскут и остановилась, потом посмотрела на него и сказала: — Это, наверное, мало стоит, но знай. Я до конца дней буду тебе благодарна. И это серьезно. Как долг чести.

Кристофер посмотрел на нее, не в силах объяснить даже себе, что понял или что почувствовал, потом молча кивнул и, так как действительно, помогать не мог, принялся наблюдать, как Эмилия работала. Как бы он ни старался принимать безразличный вид, ему было тяжело при мысли о том, как все повернулось. Не то, чтобы богатство было для него ценнее всего остального, но сама мысль того, что что-то навсегда останется недоступным была для него невыносима. Ему представилось, что придется стать одним из несчастных нищих, которыми полнились улицы Лондона, и он постарался отмахнуться от этой мысли.

— Да, это ничего, — он усмехнулся, стараясь, кажется, убедить этими словами самого себя. — Я всегда мечтал путешествовать. Теперь я так и поступлю — уеду сразу, как только закончу школу.

— Куда ты поедешь? — видя его сомнения, Эмилия постаралась поддержать разговор. — В Африку, в Южную Америку?

Кристоферу пришло в голову сказать, что он мечтал увидеть все, но это показалось ему ребячливым. Он, впрочем, знал, куда отправится в первую очередь. Европейские маги только теперь открывали для себя тайны Древнего Египта, глазам представал целый пласт забытой культуры, о котором никто не имел достойного представления.

— В Египет. Древние волшебники сокрыли в гробницах невероятные чары… — он мог бы говорить и дальше, рассказывая о невероятных чудесах, сокрытых за толстыми стенами пирамид, но теперь прервался. Ему вдруг живо представилось все, что случилось с ними и вдруг нестерпимо захотелось спросить: — А что ты будешь делать, когда мы выберемся?

— Просто жить дальше, — пожала плечами Эмилия. — И делать вид, что всего этого не было.

Она знала, что, скорее всего, сказала правду, но почему-то от этой правды становилось грустно. Ей пришлось наклонить голову, отрезая от мантии еще одну полосу, чтобы не дать разглядеть выражения на ее лице.

— Ты не сможешь, — усмехнулся Кристофер. — Мне почему-то так кажется… — он помедлил, а потом добавил, не зная, имеет в виду проклятие или что-то совсем другое. — Я не смогу.

Эмилия в ответ пожала плечами, не желая признаваться, что отчасти была с ним согласна. Что тут скажешь. Она всегда чего-то искала в этой жизни, и теперь ей вдруг стало казаться, что этим чем-то было именно это пьянящее ощущение опасности и приключения. Ей вдруг стало ясно, что, если они оба выживут, она еще будет вспоминать об этой истории. И это воспоминание будет счастливым.

* * *

Примерно через полчаса все приготовления были окончены. Эмилия тронула за плечо задремавшего Кристофера и, когда он открыл глаза, произнесла:

— Пора. Ты готов?

Они приспособили веревку так, чтобы она проходила по всей окружности проема. Эмилия должна была прятаться сбоку от входа и затянуть петлю, как только келпи сунет голову в пещеру. Дальше ей оставалось только держать крепче.

— Надеюсь получится, — прошептал Кристофер, убеждаясь, что веревка закреплена, как полагается. Закончив проверку, он с опаской высунулся наружу. Келпи все еще был там, ожидал, пока его добыча наконец появится. Увидев Кристофера, он оскалился и бросился к пещере. Тот резко отшатнулся. Зубы лязгнули, казалось, совсем рядом.

Едва голова келпи протиснулась в пещеру, Эмилия что есть сил потянула за веревку. Петля затянулась у лошади под самым горлом.

— Давай! — крикнула она.

Кристофер стянул повязку с пораненной гриндилоу ладони, резко бросился вперед, каким-то чудом избежав клыков, и схватил келпи за нос здоровой рукой. Тот резко фыркнул, попытался вытащить голову из пещеры, но петля не пускала его. Рывок был таким сильным, что Эмилии показалось, что веревка разрезала ее ладони на две части.

Кристофер прижал окровавленную руку ко лбу келпи, что-то пробормотал. Какой-то момент казалось, что ничего не произошло, затем вдруг зверь замер в полной неподвижности.

— Получилось, — сбивающимся от волнения голосом произнес Кристофер. Эмилия с опаской выпустила конец веревки, но келпи больше не пытался напасть.

— Что теперь? — едва переводя дыхание от волнения, спросила она.

— Мы едем домой, — отозвался Кристофер, чувствовавший невероятное облегчение от того, что этот безумный план сработал, и даже рука как будто бы болела не так сильно.

— Да, домой, — едва слышно произнесла Эмилия, так что никто, кроме нее, не смог бы услышать этих слов.

Келпи и впрямь больше не проявлял желания разодрать их в клочья, хотя Эмилии казалось, что его эбонитовые глаза все так же хищно следили за ними.

Они подстелили уцелевшую мантию и влезли зверю на спину. Кристофер уселся позади Эмилии, вцепился зверю в гриву здоровой рукой, надеясь, что сможет удержаться в седле.

Им не удалось вспомнить, откуда принес их ветер — так много тогда бросало их стороны в строну и кружило в воздухе. В конце концов они решились двигаться в случайном направлении, только вперед, в надежде через какое-то время наткнуться на дорогу или какое-нибудь поселение.

Едва только оказавшись на равнине, келпи понесся с невероятной скоростью, как хотелось верить, не к ближайшему озеру, чтобы утопить их. Шаг у него был невероятно мягкий, даже убаюкивающий, и он, кажется, мог скакать вперед без устали много часов. Кристофер чувствовал себя совершенно разбитым, иногда он не мог бы даже с уверенностью поручиться, что не спит, и что все это ему не привиделось. Вдруг он понял, что келпи остановился.

— Смотри! — послышался воодушевленный голос Эмилии.

Открыв глаза, Кристофер увидел снитч. Заляпанный грязью тускло поблескивающий золотой мячик, казалось, едва держался в воздухе.

— Значит игра еще продолжается, — почти недоверчиво пробормотал он. Матч был очень давно, кажется, столетия назад. Он догадывался, что глупо говорить так, но ему казалось, что с тех пор он стал совсем другим.

— Да, наверное… — произнесла Эмилия. Ею вдруг овладело странное чувство, словно бы она была уже не в силах вернуться к тому, что было раньше. К мелкому соперничеству, к тому, чтобы говорить колкости друг у друга за спиной.

Снитч почему-то порхнул им на встречу, как будто бы узнав старых знакомцев. Наверное, его заколдовывали так, чтобы он возвращался к полю, если игра продолжается слишком долго.

Эмилия и Кристофер машинально вскинули руки и одновременно схватили его. Мячик забил крылышками, как будто норовя вернуться в воздух.

— Удивительно, — заметил Кристофер, рассматривая его, — если бы не он, мы не оказались бы здесь.

— Тебя бы не ранили, и не пришлось бы седлать Келпи, — так же тихо проговорила Эмилия.

— Да, все наверное, было бы по-другому… Удивительно... Такая мелочь, — Кристофер не совсем знал, как закончить эту мысль, чувствовал только, что все это было почему-то одновременно страшно и смешно. — Все перевернулось, а это всего лишь маленький мячик...

— Да, — прошептала Эмилия, чувствовавшая, что голос изменяет ей, — всего лишь маленький мячик. Но может это не совсем... — она сбилась. — Как будто мы теперь другие.

Они посмотрели друг на друга, усмехнулись и одновременно разжали руки, выпустив мячик на свободу.

Как будто получив новые силы, снитч испуганно рванулся в сторону и взмыл куда-то в туманную вышину. Они, обнявшись, смотрели за поблескивающей золотой точкой, пока она совсем не скрылась из вида. Снитч потерял всякое значение. Он был только символом победы.

* * *

Кристофер и Эмилия вернулись к вечеру. На поле их уже не ждали. С момента матча прошло полгода, хотя они блуждали на просторах пустоши всего лишь два дня. Говорили, такова магия скрытая в ветре и перешептывании вереска.

Рассказывают даже, что тот самый снитч одичал и что в хорошую погоду достаточно зоркий человек сможет заметить его блеск посреди ясного неба. Некоторые верят даже, что прикоснувшийся к нему познает мудрость и правду мира, хотя, разумеется, это всего лишь обычный снитч, хотя очень старый и грязный.