Каждый день с тобой (гет)

На Лондон опускались сумерки. Свернув в пустой переулок, Гарри взмахом палочки наколдовал Темпус и ускорил шаг. Он почти пришёл. Ничем не примечательный район, к тому же маггловский. И с чего Джинни сюда занесло?

Это была их первая серьёзная ссора. До этого, конечно, случались разногласия — упрямства обоим не занимать. Но в прошлый четверг ситуация вышла из-под контроля. Ревность, эта дракклова ревность всегда была слабым местом Гарри.

На прошлой неделе «Гарпии» играли в Дартмуре против «Питильянских скарабеев» из Италии. Все игроки этой команды, казалось, сошли с обложки «Ведьмополитена». А уж капитан — некий Куччини — высокий красавчик, с белозубым оскалом которого могла соперничать разве что лучезарная улыбка самого Локонса. Впрочем, это не помогло: на последних минутах «Гарпии» вырвали победу у него из-под носа. Красавчик, однако, досады не выказал. И после игры не уставал выражать своё восхищение охотнице Джинни Поттер. Замужней охотнице, чтоб тебя! Не то чтобы Гарри вёл себя грубо… Но он как мог дал понять, что эта красивая девушка уже занята. На всю оставшуюся жизнь.

А на следующий день «Пророк» взорвался очередной горячей сенсацией: Рите Скитер и её помощнику удалось запечатлеть тайное свидание капитана «Питильянских скарабеев» и жены героя всея Магической Британии.

В семье Поттеров разразилась настоящая буря с громом и молниями. А потом Джинни просто сбежала, оставив Гарри пару разбитых в пылу ссоры тарелок и ощущение противного сквозняка в груди. Словно кто-то проделал там небольшое отверстие, через которое, несмотря на жаркие летние дни, в душу то и дело проникал противный холодок.

Поначалу Гарри был зол, после — уверен, что Джинни отсидится в Норе и вернётся на Гриммо. К вечеру следующего дня ссора стала казаться глупой. И с чего он так взбеленился? Свалял дурака. Джинни тоже была хороша, но если бы он не прицепился к ней с этим итальянским хмырем, то сейчас они бы шутили и смеялись за ужином, рассказывая друг другу о прошедшем дне. А вместо этого он вынужден аппарировать на другой конец города и петлять этими узкими улочками.

Каково же было его удивление, когда выяснилось, что в Норе Джинни так и не появилась. Миссис Уизли была уверена, что дочь пропадает на тренировках. Зато Гермиона, зашедшая навестить свекровь, сразу заподозрила неладное. Пришлось рассказать ей правду. Без подробностей, конечно.

Узнать, где скрывается беглянка, оказалось непросто, но аврор ты, Поттер, или жалкий осколочек той самой тарелки? Машинально пересчитывая ступени до заветного этажа, Гарри ощущал себя и тем, и другим.

Гермиона сказала, что Джинни наверняка ждёт от него каких-то важных слов. Если бы он умел говорить их так, как нужно… Но мир ещё со времен Мерлина был далек от идеала.

* * *

Дверь распахнулась спустя вечность, хотя Гарри был уверен, что слышал в квартире знакомые шаги, не успев ещё убрать руку от звонка. Джинни нарочно тянула время, чтобы его помучить. Что ж, он выдержит это испытание.

— Здравствуй, — улыбка против воли тронула губы, стоило Джинни появиться на пороге. Взгляд скользнул по любимому лицу, задержался на губах. Джинни была одета в любимые домашние шорты и тонкую футболку, не скрывавшую очертания груди. Гарри невольно сглотнул. Опустил взгляд ниже — на коленки и на босые ступни. Джинни любила ходить босиком.

Как же он скучал, чёрт возьми.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — Джинни стояла перед ним, небрежно облокотившись о дверной косяк. О, Гарри был почти уверен, что она репетировала это равнодушное выражение лица, пока виновник её обиды томился в ожидании под дверью. Он снова невольно отметил, насколько она красива — и задорно смеющаяся, и в пылу гнева, и даже когда изображала из себя ледяную принцессу, как сейчас.

— Я могу войти?

— О, я думаю, вы многое можете, мистер Поттер, — язвительно отозвалась его огненная льдинка.

И всё же посторонилась, пропуская его в небольшую прихожую. Арнольд, по обыкновению сидевший на плече хозяйки, тоненько запищал и потянулся мордочкой к Гарри.

— Хоть кто-то здесь рад меня видеть.

— Пушистый предатель, — мрачно прокомментировала Джинни.

— Не скажешь, чья это квартира?

Она хмыкнула и взглянула на него, прищурившись.

— Итальянский любовник подарил, — спокойно, Поттер, не заводись, а то снова наломаешь дров. — Кстати, как ты меня нашёл? Превысил полномочия аврора, или Гермиона сдала?

— Постой, Гермиона была в курсе?

— Так ты за этим пришёл? Спросить про Гермиону?

— Я пришёл поговорить.

— Понятно, что не помолчать. Хотя с тебя сталось бы, Гарри Поттер, — она смотрела без улыбки, скрестив руки на груди. За её спиной пестрел слишком броский рисунок обоев. — Ну, говори.

Волосы Джинни были собраны в хвост, несколько непослушных прядей, выбившихся из причёски, отвлекали и путали мысли Гарри. Хотелось коснуться, убрать прядку за ухо, осторожно взять за подбородок и…

— Я хочу извиниться, Джинни. Я был не прав.

— Что, прости?

— Я был не прав. Я не должен был так вести себя, не разобравшись. Просто… я увидел рядом с тобой этого Куччини и потерял голову.

Если женился на солнце, будь готов, что не только тебе захочется греться в его лучах. Но, драккл задери, как же иногда хотелось разбить лицо некоторым… особенно рьяным любителям солнечного света.

— Вот именно: не разобравшись. Ты даже не захотел меня выслушать.

— Признаю, я вёл себя как ревнивый дурак. Но ты тоже не стремилась мне что-то объяснять, — чёрт, Поттер, что ты делаешь? Давно перчатки для квиддича мимо головы не летали? Одно он знал точно: Джинни очень редко промахивалась. Если бы она хотела, он бы уже давно получил по физиономии и перчаткой, и кое-чем потяжелее.

Из кухни — кажется, слева была именно она — донесся какой-то фыркающий звук, но Джинни не обратила на него внимания.

— А зачем, Гарри? Ты ведь уже всё для себя решил. Начитался бредней Скитер, напридумывал себе чёрт знает что.

— Ты пошла с ним в кафе.

— Это была дружеская встреча, Гарри. Мы случайно столкнулись в Косом переулке, он пригласил меня выпить кофе. Мы просто болтали.

— Очень оживлённо, судя по колдографиям.

Джинни раздражённо вздохнула и ссадила пушистого пассажира с плеча на стоящую в прихожей подставку для обуви. Арнольд обиженно пискнул в ответ.

— Я расспрашивала его об Италии. Хотела предложить тебе поехать туда. Не к нему поехать, Гарри. Просто провести наш следующий отпуск в Италии. Там красиво, солнечно и столько всего интересного.

— Почему ты сразу не могла мне это сказать?

— Да ты бы видел себя со стороны!

— Хорошо, для тебя это была дружеская встреча. А для него? Ты видела, как он на тебя смотрел? Вы ещё с поля не успели выйти, а он уже...

— Что он? Представлял, как затащить меня в пустую раздевалку?

— А разве нет? — Гарри поморщился, ладони сами сжались в кулаки.

— А ты случайно не помнишь, что ответил мне после того, как я поймала тебя на улице с Ромильдой Вейн? Она, кстати, сохла по тебе со школы.

— Ничего не поймала, — растерянно пробормотал Гарри. — Она просто подошла поздороваться, пока я ждал тебя. И я всего лишь пытался быть с ней вежливым.

— Всего лишь? Да она почти висела на тебе! И не надо мне рассказывать про мордредов сломанный каблук. Мерлин, мой муж наивен как младенец единорога! Да все журналы вроде «Ведьминого досуга» пестрят подобными советами из разряда «как охомутать мужчину».

— Я не читаю женские журналы, — вяло попытался возмутиться Гарри, но Джинни снова завелась, и её было не остановить.

— А знаешь, как мне порой хочется оттаскать за волосы девиц вроде этой Вейн, которые только и мечтают занять моё место в твоей постели? Или, может, мне стоило взрывать редакцию «Пророка» после каждой статьи о твоих романах с доброй половиной Магической Британии. И если бы только с женской, Гарри! Интересно, почему я не выгнала тебя из дома после того, как Скитер якобы застукала победителя Волдеморта с Малфоем?

— Что?! С Малфоем? — Гарри даже опешил на несколько секунд. — Я… не видел этой статьи.

— А что ты вообще видишь, Гарри? — устало, но уже без язвительных ноток в голосе отозвалась Джинни. — Кроме своей работы. И несуществующих соперников.

Она обхватила себя руками и как-то резко поникла. Желание обнять её из сильного стало нестерпимым, до зуда в ладонях, но Гарри внезапно осёкся, невольно втянув носом воздух.

— Послушай, кажется, у тебя что-то подгорело.

— Очень смешно, Гарри.

— Я серьёзно. На кухне.

— На ку… Мерлинова задница!

Чары готовки давались Джинни… несколько хуже, чем её матери. Отчего-то эта маленькая катастрофа придала Гарри уверенности. Он шагнул в сторону кухни и некоторое время молча наблюдал, как Джинни устраняет последствия кулинарной аварии.

— Это была тыквенная каша? — Гарри изо всех сил старался не улыбнуться.

Джинни одарила его свирепым взглядом, грозящим перейти в летучемышиный сглаз.

— А я, знаешь, сделала это специально. Решила немного похудеть.

— И поэтому ты сожгла кашу?

— Да, это новая диета. Психологическая.

Он не выдержал и улыбнулся. Казалось, ещё немного, и её губы тронет ответная тёплая улыбка. Губы, которые ему нестерпимо, почти до боли хотелось поцеловать прямо сейчас. Но карие с зеленоватыми вкраплениями глаза смотрели всё так же сурово. Драккл, лезть в пасть к дракону было бы проще.

Джинни первой прервала игру в гляделки.

— Знаешь, Гарри, тебе лучше уйти. Я кое-кого жду.

— Итальянского любовника? — он сделал шаг к ней.

— Да. Разносчика маггловской пиццы, — она не шелохнулась.

— Ты же на диете, — Гарри осторожно отставил кастрюлю с испорченной кашей на стол. От греха подальше.

Ещё один маленький шаг вперёд. Кухня была крохотной и тесной — он мог бы протянуть руку и наконец коснуться лица Джинни.

— А я не стану есть эту пиццу. Подвешу в воздухе и буду воспитывать силу воли.

Напряжение между ними звенело, лилось какой-то замысловатой мелодией, но теперь её оттенок изменился. В ней появились нотки нежности. И надежды на примирение.

— Джинни… возвращайся домой. Я очень скучал.

— А я вот совсем не скучала, — сколько же в ней упрямства, Мерлин!

— Значит, ты не простишь меня?

— Нет.

— Нет?

Ещё несколько мгновений они боролись взглядами. Бесконечно долгих, мучительных мгновений. А после одновременно метнулись друг к другу. Тёплые ладони обхватили лицо Гарри, и Джинни лихорадочно зашептала ему в губы:

— Мерлин, Гарри, какой же ты дурак.

— Да, я вёл себя как дурак. Прости меня.

— Хватит. Я простила тебя на следующий день. Только не делай так больше. Доверяй мне, Гарри. Верь мне, а я буду верить тебе. Знаю, у меня ужасный характер.

— Джинни…

— Но я никогда не предам тебя, слышишь?

От поцелуев Джинни кружилась голова, а в груди жгло огнём от каждого судорожного вздоха — одного на двоих, от каждого жадного касания. Ещё немного, и он взорвётся, сгорит, как эта чёртова тыквенная каша.

На Лондон опускалась ночь, и Гарри Поттер, наконец, чувствовал себя абсолютно счастливым.

Это была их первая серьёзная ссора, но ведь без ссор не бывает примирений.

— Ухожу! К дракклам всё это! — Джинни от души швырнула рюкзак в дальний угол прихожей, где когда-то стояла уродливая подставка для зонтов. Эта троллья нога стала первым, от чего она избавилась, войдя в дом на Гриммо как полноправная хозяйка. Ладно, пожалуй, всё-таки вторым — сначала пришлось сразиться с благородными сомнениями Гарри, что «после всего, что произошло, они смогут быть счастливы». Тогда Джинни быстро доказала ему обратное. Так убедительно, что хватило на много лет вперёд. И Джинни не собиралась останавливаться на достигнутом.

Но иногда она всё же уставала. Правда, не от Гарри.

— Задрало похлеще когтей гиппогрифа. К чёрту всё.

На лестнице послышались знакомые шаги.

— Джинн?

Оценив ситуацию, Гарри без лишних слов притянул жену в объятия. Он вышел к ней в потертых маггловских джинсах и белой футболке, такой домашний и родной. От него исходило непривычное спокойствие, которое к тому же оказалось очень заразительным.

— Что случилось? — Гарри коснулся губами рыжей макушки.

— Ты выглядишь возмутительно довольным жизнью, Гарри Поттер, — проворчала Джинни, уткнувшись ему в плечо и вдыхая знакомый запах одеколона. — К тому же очень сексуальным в этих джинсах.

— Ты сама заставила меня взять отпуск, — от улыбки в его голосе внутри разливалось приятное тепло. Как после чашки какао зимним вечером. На комплимент этот негодяй решил не отвечать.

— Ещё бы, ты не оставил мне выхода. Напомнить, как ты убивался в своём любимом Аврорате последний год?

— Лучше расскажи, что у тебя произошло. Неприятности на работе?

— Ха, неприятности. Всё как обычно. Это было дерьмовой идеей — пойти работать в редакцию, — внутри снова закипало раздражение. — Это не редакция, а Мордред знает что. Помнишь, я назвала Вэл и Мэрион сплетницами? Беру свои слова назад. Мужики гораздо хуже. А ещё эта проклятая Скитер следит за каждым моим шагом и везде сует свой любопытный нос. И не надоело ей? Она вообще когда-нибудь устаёт?

Слова лились и лились, а объятия Гарри были крепкими и надёжными. Мир, который ещё час назад ходил ходуном, понемногу, камешек за камешком, обретал свою устойчивость.

— К подлости в спорте я привыкла, — невесело усмехнулась Джинни. — А привыкнуть к подлости в жизни оказалось не так легко. В спорте всегда можно дать сдачи. Или…

— Или «простите, профессор, просто не успела затормозить»?

— Именно. В жизни это тоже работает, но всё гораздо сложнее.

— Помнишь мой первый год службы в Аврорате? — Гарри осторожно провёл рукой по её волосам и коснулся губами виска. — Я всерьёз хотел всё бросить. Ты тогда сказала мне, что мир не стал идеальным от того, что в нём больше нет Волдеморта. И чем быстрее я это приму, тем лучше.

— Я помню, Гарри, — Джинни подняла голову — он внимательно смотрел на неё своими невероятными зелёными глазами. Драккл, она никогда не устанет любоваться своим мужем. Прямо как в слезливых женских романах, которые читала Флер. — Я помню всё.

Мысли потекли не в том направлении, становясь лёгкими и невесомыми, затягиваясь приятной дымкой. Джинни нехотя встряхнулась, отгоняя наваждение.

— Гарри, а где дети? — Джеймс как пить дать стоял наверху и подслушивал. Весь в маму. Впрочем, папа был не лучше.

— В Норе до завтра. Молли очень соскучилась по внукам. А я — по своей жене.

— Боюсь, твоя жена сегодня не в форме.

— Тогда у меня есть для неё интересное предложение, — на губах Гарри мелькнула лукавая улыбка. — Даже два — на выбор.

— Кто ты и что ты сделал с моим мужем? — притворно изумилась Джинни и, не выдержав, рассмеялась. — Ладно, давай свои предложения.

— Ты сейчас примешь ванну, а я разогрею ужин. А потом ты ляжешь спать. Тебе нужно восстановить силы.

— А второе? Не льсти этой Скитер. Я не потратила на неё все силы.

— Как скажешь. Как насчёт вечеринки по-маггловски? Закажем твою любимую пиццу, откроем вино и будем до поздней ночи играть в «Змеи и лестницы»⁽¹⁾.

— На раздевание? — Джинни прищурилась, слегка отстранившись, но не отпуская его руки.

— Значит, это твой положительный ответ? — усмехнулся Гарри.

— Пожалуй.

* * *

Джинни с наслаждением потянулась. Всё-таки душ и любимый пушистый халат — а, главное, любимый муж, чьи крепкие объятия уютней любого халата — способны лишить работы десяток производителей успокаивающих зелий. Она сидела на ковре, глядя, как Гарри снова разливает по бокалам вино. Мама пришла бы в ужас, узнав, что они позволяют себе есть в спальне. Джинни и сама не разрешала Джеймсу таскать в кровать его любимое шоколадное печенье. Но сегодня был один из тех дней, когда хотелось расслабиться и нарушить парочку правил. Пока младшие Поттеры и старшие Уизли наслаждаются обществом друг друга.

— Надо будет завтра добить статью про модернизацию стадиона в Германии. А Скитер пусть и дальше собирает сплетни.

— Джинн, если Скитер совсем допечёт тебя, скажи мне, — взгляд Гарри скользнул по её ногам, его тёплая ладонь накрыла колено.

— Нет, Гарри, не надо. Я сама должна с ней разобраться. Сегодня она довела меня. Я сорвалась, как будто мне снова восемнадцать и я впервые по-настоящему осознала, что спорт — далеко не всегда честная игра. Но больше ей меня не достать, пускай даже не мечтает.

— Предлагаю за это выпить.

Тихий звон бокалов и соприкоснувшиеся костяшки пальцев окончательно прогнали усталость и дурное настроение.

— Значит, «ухожу» отменяется? — подмигнул Гарри.

— Эй, ну не смотри на меня так!

Он примирительно поднял руки.

— Я ведь молчу.

— Я слышу твои мысли, Гарри Поттер.

— Моя жена тайно практикует легиллименцию?

— Не сомневайся. Хочешь, угадаю, о чём ты сейчас думаешь?

— Попробуй.

Губы у Гарри были тёплые. Родные. Со вкусом вина, пьянящие сильнее любого алкоголя.

— Эй, а как же «Змеи и лестницы»? — прошептал он, но Джинни лишь сильнее прижалась к нему и потянула за собой на ковёр.

* * *

— Гарри?

— М? Который час?

— Около полуночи.

Гарри тихо вздохнул и притянул её к себе поближе. Было немного жарко, но Джинни скорее назвала бы Риту Скитер лучшей подругой, чем отстранилась.

— Ты никогда не думал о том, чтобы… жить как нормальные люди? Вести тихую жизнь, не гореть так работой, больше проводить времени вместе. Не подвергать себя опасности, — Джинни рассеянно почесала нос. — Хм, ладно, в моём случае не подвергать опасности тех, кто не успел вовремя спрятаться. Ведь многие маги живут именно так. И счастливы.

— А ты? Это сделало бы тебя счастливой? — она кожей чувствовала, как Гарри внимательно, без тени насмешки смотрит на неё.

— Не знаю, — на самом деле она знала. И Гарри тоже знал. — Наверное, не в этой жизни.

— Я люблю нашу жизнь, Джинни. Потому что в ней есть ты. И дети.

Она прижалась к нему ещё тесней и прошептала в губы:

— А я люблю тебя, Гарри Поттер.

Гарри был прав. Это их жизнь. Совсем не идеальная, иногда сумасшедшая и выматывающая, иногда почти на грани, но счастливая. Джинни ни за что не променяла бы её ни на какую другую.

И когда через месяц в прихожей громко хлопнет дверь и в сердцах прозвучит знакомое «Ухожу!», Джинни только сделает глубокий вдох и станет считать про себя. Раз, два, три. У неё всегда прибережён отличный план на вечер.

1) Snakes and Ladders — популярная настольная игра.

Вернуться к тексту

Первым, что увидел главный аврор Поттер, оказавшись на пороге собственной спальни, стала обнажённая спина его жены. Джинни стояла перед зеркалом, палочкой укладывая волосы в высокую прическу.

— Гарри? Ты уже готов? Дай мне пару минут, — не оборачиваясь, Джинни весело подмигнула, поймав его восхищённый взгляд в отражении в зеркале.

— Кажется, ещё вчера одна своенравная особа говорила, что ненавидит «эти бестолковые министерские танцульки», — удержаться было невозможно — подойти и провести кончиками пальцев по молочно-белой коже, чуть левее линии позвоночника. — И не хотела никуда идти.

— Видишь ли, эта особа очень любит своего мужа, — Джинни продолжала лукаво смотреть на него из зеркала, в её глазах плясали весёлые искорки. — И это первое мероприятие, которое он посетит в новой должности. Её муж теперь наиглавнейший среди всех авроров Магической Британии. Поэтому она — эта особа — заранее отправила детей к бабушке и будет вынуждена весь вечер провести на этих ужасных каблуках в обществе первоклассных зануд вроде Перси. Мило улыбаться, принимать поздравления и приглашения на танец. Ах, да, там ещё будет Рон, который, как обычно, станет надоеда… Ай, Гарри, что ты делаешь? Щекотно!

— И она решила отомстить своему мужу, надев это платье? — Гарри снова коснулся губами открытой шеи — нежная кожа отозвалась мурашками. Скользнул ладонями по бокам к животу, и Джинни в зеркале на миг прикрыла глаза, прижимаясь спиной к его груди. Спиной, которую ничто не скрывало. Чёрт, от одной этой мысли что-то горячее и будоражащее кровь разливалось по венам. — Оно слишком облегающее, Джинн. И этот вырез на спине…

— Эй, ты мог бы порадоваться! — она не собиралась так просто сдаваться. — И сказать, что у меня безупречная фигура. При наличии двух сыновей, мистер Поттер.

— У тебя безупречная фигура. При наличии двух сыновей, миссис Поттер. И я бы с удовольствием остался дома и… поработал над появлением дочки.

Джинни, рассмеявшись, проворно развернулась в его объятиях.

— Эй, притормози метлу, ловец, — её руки легли на отворот его мантии, поправляя. — А если снова родится мальчик? Я не готова повторить мамин подвиг. По крайней мере, не сегодня. Сегодня я хочу танцевать.

— Все мужчины будут глазеть на тебя.

— А я буду смотреть только на тебя.

— И танцевать только со мной.

— Идёт. Встретимся внизу через две минуты. Не опаздывай, мистер Главный аврор — лёгкий, но такой многообещающий поцелуй, и его умопомрачительная жена, снова подмигнув, вышла из комнаты.

* * *

— Ты выглядишь потрясающе.

— И к тому же я — сама учтивость и дружелюбие, — Джинни с шутливой скромностью убрала за ухо огненную прядь. — Даже никого не смущала неприличными шутками.

Гарри вернул ей улыбку. Они плыли в такт музыке в самом центре зала. Как будто в коконе из солнечного света, который излучала его жена. И он любовался ею, как много лет назад любовался задорной девчонкой, веселившей всю команду на тренировке по квиддичу. Сестрой Рона, к которой он так боялся подойти. Матерью его детей и его самым верным другом. Той, что будила в нём безудержную страсть, вдохновляла, не давала скучать и грустить. Той, что стала источником его головной боли и счастья, то тихого и уютного, то яркого и безудержного. Самой красивой женщиной в этом зале.

— Все на тебя смотрят, Джинн.

— А я — на тебя. Кстати, я тебя обманула сегодня. В общем… надеюсь, на этот раз будет дочка.

* * *

— Ты не знаешь, куда подевались Гарри с моей сестрой? — Рон вертел головой, тщетно пытаясь отыскать в толпе знакомое зелёное платье. Чертовски неприличное платье. Его сестрёнка, оставив позади юный бунтарский возраст, продолжала чудить. И как только Гарри это терпит? Гермиона никогда не надела бы такое. Тем более сейчас. — Эй, Гермиона, ты слышишь меня?

— Ох, Рон, оставь их в покое, — Гермиона положила руку на свой слегка округлившийся живот. — Лучше наколдуй мне стакан воды, пожалуйста.

— Да-да, конечно, — засуетился Рон. — Сейчас.

Гермиона опустила голову, пряча улыбку. Минут десять назад она вышла на балкон подышать воздухом — в зале было так душно, несмотря на чары. Беззаботный смех Джинни и последовавший за ним хлопок аппарации навряд ли ей померещились. Но Рону об этом знать было необязательно.

— Папа, это несправедливо! Я тоже хочу поехать в Хогвартс! — в сердцах произнесла Лили, стоило Гарри переступить порог её комнаты.

— Поедешь, Лилс, — мягко сказал Гарри, присаживаясь на край кровати.

Поднимаясь наверх пожелать дочери спокойной ночи, он догадывался, что придётся деликатно отражать очередную атаку в адрес Большой Вселенской Несправедливости. Вчера ему пришлось задержаться в Аврорате допоздна, и весь огонь приняла на себя Джинни.

— Обязательно поедешь. Через два года.

— Це-елых два года!

При виде этого насупленного личика в груди поднималась волна нежности. Гарри не без труда подавил желание тотчас же обнять дочку и поцеловать в рыжую макушку.

— Послушай, Лилс. А давай завтра сходим в гости к дяде Рону. Хьюго тоже скучает без Розы.

— Ну пап! Завтра ты обещал покатать меня на метле.

— Завтра будет дождь и сильный ветер, милая. На метле — послезавтра.

— Послезавтра тебе на работу. Пап, ты всё забыл и такой рассеянный. У тебя что-то случилось? — взгляд Лили сделался очень внимательным и цепким, вмиг превратив её в маленькую копию Джинни.

Гарри покачал головой.

— Нет, милая, всё в порядке.

— Пап, Роза написала, что Ал поступил на Слизерин. Теперь они с Джеймсом поссорятся? — не отступала Лили. — Ты поэтому расстроился?

— Вряд ли они поссорятся больше, чем обычно, — улыбнулся Гарри. — Всё в порядке, Лили, папа просто устал. Я возьму выходной в понедельник, и мы обязательно покатаемся на метле. А потом сходим куда-нибудь вместе с мамой.

Как давно он не произносил эти, казалось бы, самые простые слова — страшно подумать. Глаза у Лили счастливо заблестели.

— Папа, ты не волнуйся, — прошептала она, когда Гарри наклонился поцеловать её перед сном. — С Алом всё будет хорошо. Он же ваш с мамой сын.

* * *

— Мистер Поттер, вы сидите на моём платье, — шутливо пожурила его Джинни.

— Ох, простите, мадам, — он поднялся, чуть виновато улыбнувшись.

Цветастое платье из струящейся ткани — яркое напоминание об ушедшем лете — медленно проплыло мимо Гарри к большому шкафу, по пути разглаживаясь заклинанием.

Какое-то время Джинни молча наблюдала, как её муж усаживается обратно в кресло и, раскрыв книгу, пытается убедить и её, и себя, что читает. Гарри поднял голову, вероятно, почувствовав на себе её взгляд.

— Тебя что-то беспокоит? Это из-за письма Розы?

Он промолчал. Джинни шагнула к креслу и, удобно устроившись на широком подлокотнике, осторожно забрала у Гарри книгу.

— Знаешь, Ал иногда кажется таким хрупким. Он совсем не такой, как Джеймс. Чёрт, я говорю очевидные вещи.

— Ты прав, Ал не такой, как Джеймс. А Лили не такая, как Ал. И все они не такие, какими когда-то были мы. Все мы разные, — Джинни усмехнулась. — Вот видишь, я тоже умею говорить очевидные вещи. Мы отличная пара, не находишь?

Гарри вернул ей улыбку, но тут же нахмурился. Хотелось коснуться его лица, нежно провести пальцем между бровей, разглаживая тревожную складку. И куда только девался тот собранный и даже суровый аврор Поттер, которого она неизменно встречала, иногда забегая на работу к мужу? Когда дело касалось близких, Гарри менялся на глазах. И время от времени терзался напрасными сомнениями, боясь сделать больно ей или детям. Была в этом какая-то особенная трогательная уязвимость, за которую Джинни любила его ещё больше.

— Ты ведь слышала, о чём мы говорили на Кингс-Кросс? — она молча кивнула. — Ал боялся, что попадёт на Слизерин. А теперь он будет там учиться.

— Значит, это было его решение. Он знает, что ты его поймёшь.

— Не знаю, Джинн, — Гарри рассеянно крутил в руках свои часы — давний подарок Молли. — За всё лето он ни разу не поделился с нами своими сомнениями.

— Это тебе никого не напоминает?

— Джинни, я серьёзно.

— Я тоже, — она придвинулась ближе и легко сжала ладонью его руку. — Ты хороший отец, Гарри. А идеальных не бывает. С Алом всё будет в порядке. Он умеет держать удар. Он же наш сын.

Гарри неожиданно улыбнулся.

— Ты говоришь почти как Лили.

— Может, все-таки наоборот?

— Да, конечно. Она очень похожа на тебя. С самого детства. Помнишь, как она зарядила мне пяткой прямо в глаз? Узнаю мамину меткость.

— Брось, тебе очень шло. Боевые ранения украшают мужчину.

— Ну, спасибо, милая, — хмыкнул Гарри.

Джинни расхохоталась и тут же зажала рот ладонью.

— Знаешь, я навещу Ала на неделе. Думаю, это... нужно нам обоим.

— Делай, как считаешь нужным, Гарри. И помни: я с тобой.

Он ответил ей благодарным взглядом, и Джинни потянулась за поцелуем. А после заговорщически прошептала в самые губы — как будто это был её самый большой секрет:

— Угадай, кто припрятал немного имбирного печенья со вчерашнего ужина?

— Я даже не знаю, — тем же таинственным шёпотом отозвался Гарри. — Дашь мне время подумать?

— Подумай, пока я схожу на кухню.

— Эй, зачем ходить, ты же волшебница.

— Может быть, я хочу сделать приятно своему мужу и лично принести печенье?

— И ты позволишь ему есть в кровати? На ночь? — притворно изумился её повеселевший муж.

— Так и быть. Только не выдавай меня детям.

* * *

Гарри присел на корточки у кровати, чтобы поднять с пола ленту для волос, которую обронила Джинни. Атласная ткань пахла её любимыми духами. Что-то и правда особенное было в том, чтобы делать какие-то вещи без магии — друг для друга.

Лента отправилась на прикроватную тумбочку, рядом с семейной колдографией. Джинни и дети счастливо улыбались ему, стоя под огромным раскидистым деревом в Ричмонд-парке. И сам он выглядел прямо-таки неприлично счастливым. Гарри слегка нахмурился, силясь вспомнить: возможно это был какой-то семейный праздник. Впрочем, для главного аврора Поттера провести целый день с семьёй и было самым настоящим праздником. Чудом без всякой магии.

От счастливых воспоминаний его отвлёк настойчивый стук в окно. Гарри резко поднялся. По привычке потянулся за палочкой, но тут же расслабленно вздохнул, узнав нежданного гостя. Точнее, гостью: за окном кружила Альба — сова Ала.

Наколдовав сове воды и оставив её чистить пёрышки — Альба была очень чопорной леди — Гарри быстро вскрыл конверт, подписанный знакомым аккуратным почерком, и пробежал глазами первые строки.

Здравствуй, мама! Здравствуй, папа!

У меня всё хорошо.

За дверью послышались шаги Джинни, и Гарри обернулся ей навстречу, не выпуская из пальцев конверт. Он улыбнулся, бросив последний быстрый взгляд на колдографию.

Всё было хорошо.