Нас примет родина в объятья (джен)

— А теперь прошу поприветствовать инициатора проекта восстановления магической академии и председателя нашего Фонда возрождения магической науки!

Голос новоназначенного руководителя учебного заведения сочился медом, елеем и всяческим сиропом. Гарри Поттер, сидя в ряду почетных зарубежных гостей, с невыразимой тоской и досадой смотрел, как на сцену поднимается главная сволочь, благодаря которой весь этот праздник жизни и происходил. Добился-таки своего, гад уползучий. Считай, теперь в одном ряду с Основателями стоять будет. Фундатор, филантроп, благодетель. И не придерешься ведь.

Сияющая Минерва МакГонагалл, сидевшая рядом, толкнула Поттера локтем и повела глазами на сцену:

— Посмотри только, Гарри… А? Каков? Расцвел человек…

— Что твой кактус, — буркнул Поттер. У него была куча причин не радоваться. Во-первых… Гарри нервно нашарил в кармане мантии плотный продолговатый конверт, на котором рядом с оттиском герба рода Малфоев стояла печать министерства. «Вот только почтовой совой я еще не работал, — раздосадовано подумал руководитель аврората. — Совсем уже друзья на голову сели». Он прекрасно знал, что находится в этом конверте. Приглашение на событие, о котором не первый месяц шушукалось все сообщество магической Британии. Гарри поначалу не сильно верил слухам, но, тем не менее, все чаще видел среднего Малфоя в министерских кабинетах. Да что греха таить — в одном кабинете, у своей старой подруги, ныне министра магии. Ну и не только в кабинете. Блондинистый хорек торчал на каждом официальном и полуофициальном мероприятии, где появлялась госпожа министр. И на всех неофициальных тоже.

Ситуацию разъяснил младший.

— Да отец Скорпи за теткой Гермионой ухлестывает, — сообщил Ал, но Гарри тогда не счел нужным прислушиваться к слизеринским сплетням. Наверняка у Драко были свои интересы, посерьезней флирта с разведенной госпожой министром. А даже если и флирт — стопроцентно с какой-то выгодой.

— Многовековые традиции отечественной магии необходимо сохранить и передать следующим поколениям, — вполз в его уши голос оратора. Да уж, от этого голоса никуда не скроешься. Гарри тихо фыркнул — подумать только, «отечественной магии»! Хотелось бы знать, что для тебя сейчас отечество, старый драккл. И это была вторая причина, почему Гарри был не в восторге от пребывания в этом месте и в это время. После приснопамятной истории со Шляпой он было решил, что сыграл со старым вурдалаком неплохую шуточку, подарив его пасынку волшебную палочку. Прикинув, как сие волшебное орудие производства будет действовать в руках весьма одаренного (хоть и своеобразно) юноши, Поттер счел свой поступок довольно остроумным. Так сказать, ответ за все хорошее. Первый Вопиллер нагнал его в атриуме министерства. Честно говоря, назвать это Вопиллером было трудно, но на угрожающие звуки ровного, практически спокойного голоса как по команде обернулись все маги старшего поколения, находившиеся в атриуме. А представители младшего, взглянув на застывших в благоговейном ужасе взрослых, и сами остановились, учуяв, что присутствуют при каком-то важном и значительном, чуть ли не мистическом событии.

— Вы, Поттер, как были идиотом, так и остались! — громко возвестил голос, а затем все с интересом прослушали долгий и монотонный перечень всяких неприятностей. Завалившийся мост на какой-то Шулявке — одна штука, завалившиеся же фонари на том же мосту — три штуки, пожары на торфяниках вокруг столицы — десять штук, пожар в какой-то Зоне (сказано это было с интонацией, возвещающей как минимум конец света) — одна штука, потопы в городе — четыре штуки, паводок в западных регионах — одна штука. Голос апокалипсиса долго и нудно вещал про самые разнообразные и множественные случаи мора, глада и разорения, к вящему интересу аудитории, и наконец закончил все это резюме:

— Потому что у вас, Поттер, мозгов в голове так и не выросло, иначе вы бы сообразили, что дарить палочку юному разгильдяю просто опасно!

Надо ли говорить, что едва речь закончилась, на Гарри все посмотрели с невыразимой жалостью и болезненным любопытством, как смотрят на душевнобольного. Кроме одного человека. Госпожа министр, как выяснилось, тихо стояла в стороночке, привалившись к колонне, скрестив руки на груди и мечтательно закрыв глаза.

— Как в юность вернулись, правда, Гарри? — так же мечтательно сказала она, очнувшись от медитации, и снисходительно похлопала его по плечу. — Ну ты и впрямь не очень умно поступил. Ты же знал, что молодому человеку палочкой махать противопоказано. Наш бывший профессор был очень взбешен.

— А ты откуда знаешь? — оторопел Поттер, на что госпожа министр буднично ответила:

— Драко рассказал.

— То есть ты знала, — перехватил ее Гарри уже у входа в кабинет, — и ничего не сделала?

— Мне еще только международные вопиллеры для главы аврората перехватывать, — возмутилась госпожа министр в ответ на замечания старого друга. — Слава Мерлину, что они нам официально ничего не предъявили. Я тебя должна была бы не то что отстранить от должности — под суд бы отдать пришлось. Международный скандал! Скажи еще ему спасибо, что личным внушением отделался. Будешь впредь думать, что делаешь!

Если эта привселюдная нотация называлась «личным внушением», то Гарри, честно говоря, слабо представлял выведение разборок на официальный уровень. Но и этого было мало. Второй Вопиллер догнал Гарри уже в аврорате. На сей раз речь была более эмоциональная, и в выражениях уже не стеснялись. Часть была на незнакомом языке, даже двух, но на беду присутствующий тут же представитель интераврората с удовольствием объяснил главному аврору значения слов «одоробло» и «шлимазл», а также уведомил о том, что выражение «срав пэс твоий матэри вэлыку купу» совсем не является намеком на мать самого Гарри и Сириуса Блэка, равно как и «а шоб тоби нэгры морду лызалы» — не проклятие на нетрадиционные отношения с Шеклболтом и Забини, ну просто так говорят, устойчивые выражения, хотя, по мнению сотрудника, к словам «а шоб тэбэ пидняло и гэпнуло» следовало бы прислушаться и какое-то время обходиться с метлой осторожно.

— А вообще, Поттер, ну чего ты к нему пристал? — дружески пожурил его полиглот. — Жил себе человек спокойно.

— Вот в том-то и дело, что жил! — сорвался Гарри. — Я как идиот два раза в год венки таскал на место, где эта сраная хижина сгорела! Детей туда водил! По молодости даже плакал… А этот гад жил себе и радовался… И хоть бы одна собака мне сообщила об этой милой подробности!

— Не знаю насчет собак, у меня анимагическая форма койот, — обиделся выпускник Ильверморни. — Своеобразный общественный договор, понимаешь, Поттер? Тебе нервы не рвать...

— Лучше б тогда сорвали, чем сейчас. Хоть в отставку подавай, главный аврор — и больше двадцати лет не знать о такой мелочи…

Раздосадованный Гарри даже дома не нашел ничего лучше, чем устроить допрос Джинни, которая, конечно же, была уже в курсе министерского эпизода.

— Ты тоже знала? — пристал Гарри к жене. — Знала, что этот змей жив? Знала и ничего не сказала?

— Ну, знала, — спокойно отреагировала миссис Поттер. — А кто не знал? Ну, Гарри, все ж из лучших побуждений… Ты после войны вон сколько времени восстанавливался.

— А то, что я дураком выглядел, тоже из лучших побуждений? Портрет этой старой сволочи в Хогвартсе требовал повесить! Минерву уламывал!

— Ну повесил, и что? — парировала Джинни. — Когда-нибудь помрет — все равно придется вешать. Куда б делись? Вон Минерва на пенсию намылилась, думаю, портрет можно сразу вешать, чтобы потом не дергаться.

Вполне еще живая Минерва МакГонагалл снова энергично пихнула Гарри в бок и, сверкая глазами, продолжила шептать:

— Какой он все-таки умница. И не забывает пенсионерку, пригласил у них в академии авторский курс по трансфигурации читать. Вот уважил так уважил! Говорит: будешь моей гостьей. Там у него домик где-то в горах. Гарри, ты там был?

— Домик?! — возмущенно прошипел в ответ Поттер. — Эта тварь уползучая там себе полгоры отхватила, если не всю… Понаставил там охраны, барьеров, никого не пускает. Говорит: заповедник!

Ситуация с горой только прибавляла злости к поттеровскому настроению. А пенсионерка Минерва тем более. Скажите на милость, зачем было сваливать Хогвартс на бедного Лонгботтома, мол, стара, немощна, больна, чтобы сейчас быть готовой ехать тролль знает куда лекции читать?

Лонгботтома Гарри видел совсем недавно, и вид молодого директора оставлял желать лучшего. Узрев Гарри, измученный Невилл сразу же горестно вздохнул и с налету предъявил претензию:

— Она поет! У нее репертуар. Да они теперь там все поют! По твоей милости, между прочим.

— Кто поет? — испугался Поттер.

— Шляпа мордредова, которую ты припер. И портреты! У них хор… — Невилл посмотрел в пространство невидящим взглядом. — Разбились на голоса, прямо-таки идеальный певческий коллектив, хоть гастроли им организовывай. Репертуар вот, — Невилл полез в карман и вытащил стопку пергаментов. — Переводчика пришлось приглашать. Две недели у меня по вечерам в кабинете сидел. Ты глянь! Вот можно такое орать во всю глотку в школе, где куча малолетних идиотов? Ходила девушка по траве, искала зелье, чтобы парней приворожить, приворожила парня Джона, на кладбище Джону ямку уже приготовили. Или вот: сказала мне предсказательница, что меня сведет с ума девушка чернобровая, и света белого я не увижу, пока мои молодые годы не пройдут… Та-а-ак, наливайте мне вина, а если умру, то похороните на родине возле любимой девушки… Это, значит, горе ходит горами-долинами, парень не вернется в родной край. Привязали, значит, девку косами к дереву и дерево подожгли… ну и нравы! Не хвались, парень, патлами, подстригут — и воевать пойдешь, не хвались, девка, ожерельем, продашь, чтобы парню зелье покупать… И, главное, все так занудно и заунывно, ну прямо всю душу и желудок вытягивают… И воют, и воют… Призраки жалуются. Говорят, это вытье беду накличет. Куда уж больше, — Невилл вздохнул. — Подожгу я эту богадельню, Гарри, видит Мерлин, подожгу. Но ты не бойся, твои вот закончат — я ее летом подожгу. И буду голым плясать на мрачном пепелище. Три раза! Три раза подавал прошение об отставке! А Гермиона наша говорит: больше некому, ты в науке авторитет, Невилл. Подожгу! Авторитетно сожгу все к черту.

Гарри зло покосился на МакГонагалл, а та все не унималась:

— Большое поместье, говоришь? А мальчик все скромничает. Домик… Летом там, наверное, красиво.

— Понятия не имею, я там зимой был…

Ну почему, почему все связанное с этим вурдалаком обязательно заканчивалось каким-то позором? Гарри передернуло. Как-то после истории со Шляпой волею судьбы его то и дело заносило в те широты. А может, вовсе даже и не судьбы, а чьей-нибудь другой волей. Во всяком случае, уж в тот раз он точно знал, чьей. Мог бы сразу догадаться. Когда он явился на вызов госпожи министра — старая подруга как раз сидела за фолиантами каких-то древних законов и бормотала себе под нос поэтические строчки: «Ах знаю, знаю я давно, кого повесить на сосне, чтоб горца, друга моего, вернуть горам, лесам и мне…»

— Гермиона? — удивился Гарри. — Что ты там бормочешь?

— Как мне его вернуть? А как мне его вернуть… — Гермиона оторвалась от сборников крючкотворства. — А, это ты… Привет, Гарри. Стихи Роберта Бернса вспомнились, Минерва его весьма уважала.

— Да? Что-то не припомню.

— Да что ты вообще помнишь, — махнула рукой подруга. — Еще и о таких тонких материях. Ты вот что — возьми под свой контроль эту сеть контрабандистов из Румынии. Бывший деверь очень жалуется, у них драконы пропадают, а потом в Лютном странные ингредиенты находятся.

— Из Румынии?

— Если бы просто из Румынии… Нет, вполне обработанные препараты высокого качества, и даже, прости Мерлин, запрещенные зелья. Вот. Прут из Восточной Европы. Ты там уже бывал и связи имеешь. Кстати, подпиши, если не трудно.

Озадаченный Гарри подписал, не вчитываясь. И только потом из «Ежедневного Пророка» с изумлением узнал, что национальный герой подал петицию о присвоении другому герою, Северусу Снейпу, ордена Мерлина первой степени. Посмертно. Как теперь быть с этим посмертием, Гарри понять не мог. Даже госпожу министра спрашивал, на что та отмахнулась, мол, да помрет же он когда-нибудь, все мы смертные, тогда и придет в соответствие, а так пусть носит, жалко, что ли. Ну и привилегиями тоже пусть пользуется, а то потом уже не доведется. Надо было еще тогда заподозрить, что у нее помутилось в голове. Но он вместо этого реально занялся контрабандистами.

Увлекательнейшее дело, конечно, носиться по горам с оперативниками. Чего он туда самолично полез? Адреналина ему, болвану, захотелось, юность решил вспомнить, детство в заднице взыграло. Контрабандистам тогда удалось проскочить, а они натолкнулись на антиаппарационные барьеры. Мало того что через границу перелетели, так еще по незнанию вместо какой-то Говерлы промахнулись до какого-то Петроса, где застряли по причине внезапной сильной бури. Гарри уже хотел, грешным делом, писать Джинни и детям прощальное письмо, пока их с той горы не снял тот самый посмертный орденоносец, злющий как тысяча дракклов, и в паре с таким же злющим, огромадным, отчаянно матерящимся сквибом, местным начальником маггловской службы по чрезвычайным ситуациям. На личном вертолете. По одному. Поттера снимали последним. На тросе. Видно, чтобы надолго запомнилось.

Потом они отогревались у орденоносца в поместье, а сквиб дул хозяйский глинтвейн и нервно расхаживал перед камином, проклиная все на свете, мол, мало нам маггловских туристов, лезут и лезут, как тараканы, невзирая на прогноз погоды, так вот, пожалуйста, наши тоже отличились. А потом еще и орденоносец орал на него в лучших традициях, размахивая пальцем перед носом: «Рождество, Поттер, Рождество! Что ж вам вечно покоя нет? Проблема вы ходячая! Хотите альпинизмом заниматься — езжайте на Эверест, подальше». При этом сам Гарри даже не удивился, ошарашенный горным экстримом, а более всего видом орденоносца в уродливом зеленом рождественском свитере с Санта-Клаусом и красных вязаных носках с оленями. С каких мерлиновых подштанников у них Рождество, когда оно уже было недели две назад? Орденоносец разорялся бы еще долго, но речь прервала статная ведьма, чем-то отдаленно смахивающая на Беллатрису Блэк, не сидевшую в Азкабане. Ведьма очень миролюбиво, но уверенно осадила разбушевавшегося героя:

— Сева, не наезжай на парней, им и так досталось. Там колядники уже пришли, и за стол пора садиться.

— Да кто на них наезжает, Соля, — мигом успокоился орденоносец, — просто вот уж подарочек, на все праздники!

— Вот и прекрасно, с земляками пообщаешься. Волдеморт Богданыч, — кивнула она сквибу, — и ты прекращай ругаться, святой вечер, как-никак, давай к столу, и парней с собой берите, — после чего потащила присмиревшего орденоносца куда-то вниз. Новоявленный Волдеморт махнул рукой и тоже вышел, а вместо него в дверь влезла радостная физиономия старого знакомца, Гарика.

— Мистер Поттер! — разулыбался пасынок орденоносца. — Я так сразу и понял, что это вы! Вы не расстраивайтесь. Отца вы и сами знаете, а на Волдеморта не обижайтесь — он каждую зиму нервный до ужаса. Всех убить готов.

— Это его зовут так? Волдеморт? — опешил Поттер.

— Не, его Влодко зовут, — поспешил объяснить Гарик, — а Волдемортом его отец прозвал, когда мы тут лавину как-то с друзьями организовали по дурости. Богданыч так бушевал. Хорошо, что с магией у него туго.

Сквиб по прозвищу Волдеморт привел в хорошее настроение даже огорченного Поттера.

— А вы знаете, кто такой Волдеморт? — на всякий случай поинтересовался он.

— Нечто вроде вашего бабая, да? Детей им пугают, — радостно сообщил молодой маг.

— В некотором смысле… Палочку отобрали, небось? — заговорщицки спросил он юное дарование.

— Да не, — так же шепотом ответил Гарик. — Отец, конечно, поорал для проформы. Ну опять же, вы его знаете… Добрейшей души человек. Взял с меня магическую клятву, что я ею особо часто махать не буду, и только на открытых безлюдных пространствах.

— Получается? — сочувствующе спросил Гарри, на что юноша очень тихо ответил:

— Не очень.

После этого Гарри имел удовольствие наблюдать, как орденоносный герой с явным удовольствием изображает из себя старого Дамблдора, слушая какие-то песни у дверей и раздавая толпе детей и молодежи конфеты и деньги.

— Это уж так водится у нас, — терпеливо объяснял ему Гарик. — Народные обычаи, магия деревенская, счастья там, здоровья, хорошего урожая и всякого другого приплода… Пойдемте за стол, мистер Поттер, там уже все сидят. Да и жрать зверски хочется, бабка Горгона, знаете, со всеми этими обычаями до вечера есть не разрешает, будь погода хорошая — мы бы с Геллой уже в село в долину смотались, а так приходится терпеть.

По пути к просторной гостиной Поттер успел узнать, что наследник орденоносца недавно женился, что бабка Горгона — настоящая старая ведьма, даже орденоносец ее побаивается, и что на Рождество приехала из европейских далей сестра.

— Простите, какое Рождество? — наконец дошло до Гарри. Приятель одарил его непонимающим взглядом, а потом, спохватившись, сказал:

— Ах, да… Третье…

— Третье Рождество?

— Ну да, первое, значит, по очень старому обычаю, второе — по новому, и вот по старому…

Поттер ничего не понял, но решил уточнить:

— Все три празднуете?

— Все три, — с готовностью кивнул молодой человек. — Утомительно. Но очень весело. И заработок, знаете ли, хороший. Самый сезон. Если б не отцовский день рождения, я бы и на это Рождество работал.

При упоминании о дне рождения орденоносца Поттер мысленно застонал. Вот уж вляпался так вляпался. А потом увидел стол и, наверное, впервые в жизни понял, как хорошо, что он каким-то образом все-таки принадлежит к семейству Уизли, и мысленно попросил у друга Рона поделиться энергией для поглощения пищи.

— Это все нужно съесть? — тихо спросил он у Гарика.

— Да чего тут есть? Всего двенадцать блюд и все постное. Вот завтра-а-а-а…

Поттер с надеждой подумал, что до завтра он, возможно, не доживет. Тем более взгляд хозяина дома, восседавшего во главе стола, ему это очень недвусмысленно пообещал. Помимо уже известной ему супруги хозяина, за столом так же царственно восседали молодая жена его приятеля, величественная старая ведьма, чем-то неуловимо напоминавшая состарившуюся и не сидевшую в Азкабане Беллатрису Блэк, а также тощая юная девица, на которую как зачарованные таращились все парни из его команды. Она без обиняков спросила у Гарри:

— А! Так вы и есть тот самый Поттер с шилом в заднице? В детстве папа всегда мне говорил, когда я не слушалась, что все будет плохо, как у Поттера.

Парни из его команды сдержанно поулыбались, а в ушах у Гарри прозвучал художественный свист, с которым улетал его авторитет. Впрочем, оставался еще старый-добрый обливиейт, который он и намеревался применить сразу после ужина, когда все окончательно обожрутся. В том, что это неотвратимо, Гарри даже не сомневался, потому что сам тут же обожрался и осовел, отупело слушая бесконечные байки сквиба о приключениях в горах:

— Темнота… мороз лютый, с ветром… По плану должны были выйти к обсерватории, а день зимний короткий. Прошли верховую скалу — тут нас и накрыло, темень, туча, ветер и снег в рыло. И товарищ за каким-то фигом оделся в штормовые штаны, из кожзама, где только взял. На морозе те штаны и заледенели, как трубы, скорости не прибавляли. Короче, рвем назад спасать наши грешные души, разворачиваемся — и не видим ни одного нашего следа. Мгла и все. Ищу пути отхода — кругом сплошной обрыв. Эталонные лавинные склоны… Чертовщина какая-то. Палатка есть, лопат нет. Но жить хочется. Короче, устанавливаем палатку, чай на паяльнике и все такое, подпираем всю ночь спинами стены палатки. Утром вылажу — луч солнца, и передо мной скала, а вокруг — ровнейшая поверхность… Склон за фигову тучу метров! Что это было? Какая нечистая сила? Вот ты мне скажи, Тобиасыч…

Объевшийся сонный Гарри тупо смотрел на кивавшего Тобиасыча и своих парней, отчаянно флиртующих с дочерью хозяина дома, пока один из них, по всей видимости меньше всего поддавшийся чарам юной ведьмы, во всеуслышание не заявил:

— Начальник! А мы же портал на горе посеяли!

Взгляд национального героя при этом известии стал точно как у приснопамятного Волдеморта — настоящего. Поттер даже мог дать руку на отсечение, что тот взвыл сквозь зубы.

Пока Поттер приходил в себя, хозяйка мельком глянула на лицо своего благоверного и твердо сказала:

— Се-ва, свя-той ве-чер… Не се-год-ня…

— Как скажешь, Солечка, — мирно ответил супруг, хотя в его глазах Поттер явственно прочитал: «Я буду резать тебя по частям…», и даже увидел картинку разрезания. Что и говорить, жизненный опыт Тобиасовича предполагал наличие множества веселых картинок.

Утром их, конечно, никто не резал и не душил. Только хозяин дома носился по кабинету с маггловским телефоном и орал в него:

— И вас так же! И вас с тем же! И вам того же! Славим его! Да понятно, конечно, естественно, жду тебя девятого. Не, ну что значит «Давай уже после праздников»?! У меня тут свора европейских мракоборцев застряла… Что мне с ними делать прикажешь?

— А когда у вас тут праздники закончатся? — тихо спросил Поттер у Гарика.

— Да уже немного осталось, — вздохнул тот. — Рождества прошли, ну, если не считать отцовского дня рождения, старый новый год еще…

— Чего?

— Старый новый год… А потом Крещение — да и все. Вот, ага, после девятнадцатого января.

— Сколько они вообще у вас длятся?

— Где-то с девятнадцатого декабря начинаем.

— Ошалеть… Это чтоб на весь год вперед напраздноваться, что ли?

— Не, почему. До весны.

— И тоже месяц?

— Недельки две-три, как получится.

— А потом ничего не празднуете?

— Ну, дня два-три в месяц, как получится, до декабря.

Гарри понял, что ситуацию нужно как-то исправлять.

— Может, у вас несколько метел найдется? — ляпнул он первое, что пришло в голову. — Мы потом вернем, перешлем.

— Кавалерийским маршем верхом на гиппогрифах, через всю Европу! — прошипел национальный герой. — Не мелите чушь, снежный барс доморощенный…

После чего исчез из поля зрения на сутки. Авроры от нечего делать волочились за хозяйской дочерью, а потом тихо слиняли вниз к селению, знакомиться с местными жителями и обычаями. Потерянный портал приволок среди ночи сам измученный орденоносец, со словами: «Всю гору пришлось перерыть! Благодарите Мерлина, Поттер, что я вам его сейчас в задницу не засунул! Сделайте мне подарок, исчезните отсюда!» Что Гарри и сделал незамедлительно.

Правда, потом пришлось еще целый день собирать своих бойцов по всему селу, где они предавались разнузданному веселью и всяческим соблазнам, и вырывать их из цепких рук селян и поселянок. Закончилось тем, что он сам вернулся домой с гудящей головой, несколькими вязанками сушеных грибов на шее на радость теще, и с пятиметровым духовым музыкальным инструментом. Зачем он приобрел этот ужас — он не знал. Джинни недвусмысленно пригрозила выгнать его из дома вместе с драккловой трубой, и в конце концов пришлось ее презентовать старому Флитвику. Как известно, люди небольшого роста любят все огромное. Флитвик пришел в восторг. Извлечь из нее звук долго не получалось, но зато когда извлекли…

— Отлично, — резюмировал тогда Лонгботтом, снимая наскоро поставленные заглушающие. — Будем Хагрида будить. На волынку старый уже не реагирует.

И вот после всего этого кошмара он вынужден опять сидеть здесь в качестве дипкурьера и компаньона, приставленного госпожой министром к престарелой профессорше. А перед этим была какая-то конференция по восточноевропейскому партнерству среди мракоборцев, где ему тоже пришлось присутствовать и передавать свеженькое решение Визенгамота о пересмотре дела об эвтаназии в связи с тем, что действо сие произошло под принуждением. У Гарри зубы сводило, стоило вспомнить занудный голос верховного судьи Визегнгамота:

— Зна-а-а-ачит, вы-ы-ы, Гарри Джеймс Поттер, потвержда-а-а-аете, что последними словами высокоуважаемого Дамблдора были: «Северус, пожалуйста!». Прекра-а-а-сно. Внесите портрет Альбуса Персиваля Вульфрика Дамблдора-а-а-а. Уважаемый портрет уважаемого Альбуса Персива-а-аля Ву-у-ульфрика Дамблдора, что вы име-е-ели в виду, когда в последний момент вашей жизни обращались к обвиняемому со словом «пожалуйста»?

И бодрый голос старого манипулятора с холста:

— Да чтобы этот слизеринский слизняк наконец-то сделал свое дело. Чего мне только стоило его подтолкнуть, иначе он бы и по сей день сомнениями мучился.

Поттер тихонько поплевал в сторону и снова нащупал конверт в кармане. Интересно, что будет, если сказать госпоже министру, что он его посеял? Не, старая перечница Минерва выдаст непременно, сама несколько раз спрашивала — не забыл ли Гарри взять пакет. А если сказать, что забыл? Не, Минерва точно скажет, что напоминала еще перед заседанием. Мерлиновы подштанники, не могла просто дипломатической почтой передать, нет, нужно всенепременнейше из рук в руки…

«Мы, Гарри, всем ему обязаны!» — прозвучал в ушах у Поттера голос строгой Грейнджер, и он, вздохнув, двинулся по направлению к объекту, едва закончилась официальная часть.

— Что, Поттер? — как-то даже сочувственно двинул бровью объект. — Что на сей раз?

— Вот, — Поттер сунул конверт объекту в руки. — Приглашение.

Объект повертел конверт в длинных пальцах, поглазел на гербы и печати, хмыкнул и, бросив коротко: «Буду!», — развернулся и упылил с директором академии по новенькой отстроенной галерее, подметая пол подолом в кои-то веки напяленной парадной мантии.

Как в старые-добрые времена…

— И как ты это себе представляешь, Гарри? — бурчала Джинни, рассматривая приглашение на свадьбу, которую уже какой месяц ждала вся магическая Британия, и о которой шептались на каждом углу. Впрочем, там было о чем пошептаться.

— Мой брат ей, видите ли, не подошел, — продолжала ворчать Джиневра Поттер, — а вот Малфой в самый раз. И было бы на что кидаться… Я б еще поняла, если бы она на Лонгботтома глаз положила. А то… прости Мерлин…

Гарри вздохнул. Задерганный жизнью Драко действительно совершенно отличался от того блестящего мальчика, к которому они привыкли в Хогвартсе. Но женщин он никогда особо не понимал, включая собственную жену.

— Рона, кстати, тоже пригласили, и он идет, — сообщил он. — Сказал, что он цивилизованный человек, и расстались они полюбовно. И в конце концов, она мать его детей и всегда ею останется.

— Рон идет, чтобы свою очередную подружку из Рейвенкло показать, мол, и он не лыком шит. А то я брата не знаю!

Гарри не исключал такого варианта, он тоже хорошо знал закадычного друга. Но если даже Рон идет на свадьбу бывшей жены с бывшим школьным недругом… Надо было как-то уговорить Джиневру.

— Ну не можем мы не пойти, как ты себе это представляешь? В газетах черт знает что напишут… Главный аврор не пришел на свадьбу к Министру, причем к давней соратнице по оружию. Да мне и по должности там быть нужно, шутка ли — свадьба министра магии, да еще и с такой биографией, как у нашей Гермионы. Там место проведения в оцепление нужно брать.

— Вот и иди себе по службе! И торчи там в своем оцеплении лично. Мне-то зачем на занюханного Малфоя любоваться?

— Джин, ну подумай, она все-таки мать твоих племянников… Да и занюханный Малфой… Альбус наш со Скорпиусом дружит.

— Я — Северус! — раздался голос из кресла в углу, где сидел никем не замеченный младший отпрыск Поттеров с книжкой в руках. — Достали вы со своим Альбусом, — проворчал подросток. — Меня никто так не называет, к вашему сведению! Даже Гриффиндор!

— Что за новости??? — родители одновременно повернулись в сторону сына.

— Северус Поттер, — буркнул сын, предусмотрительно сползая с кресла. — Весь Хогвартс уже привык, только в родном доме не желают ничего ни видеть, ни слышать.

— Альбус! — гаркнул Гарри, но младший быстренько смылся за дверь.

— Ну ты видела? Северус Поттер, побери его Мордред! Дожили!

— Я тебе говорила — назвать его Артуром или Фредом … или Франциско там… и не выделываться, — развела руками Джинни, — но ты же уперся! Вот теперь получи — мало того, что слизеринец, так еще и Северус!

— Зачем Франциско? К чему Франциско? — не понял Гарри хода мыслей жены, но не успел он сконцентрироваться на этом вопросе, как меньшой снова влез в приоткрытую дверь:

— А когда я стану Министром магии, еще и не то увидите и услышите! — и снова предусмотрительно исчез.

— Поганец! — рявкнул Поттер одновременно с хлопком двери. — Да, кстати, там даже Снейп обещался быть.

Джинни помолчала, а потом с недоверием спросила:

— Да неуже-е-ели? Малфои, небось, уболтали? Такую приманку для общества надо было поискать. Шок! Сенсация! Не зря она наизнанку вывернулась. Он же теперь праведен, как белый лист. Со всем семейством будет?

— Я приглашение на двоих передавал. Он же не родственник.

— Ну, чистокровные так или иначе все в родстве.

— Дядюшка Снейп в роли тетушки Мюриэль, — фыркнул Гарри, — да уж. Согласись, стоит посмотреть.

И все-таки какое-то внутреннее чувство подсказывало Гарри, что ничем хорошим это мероприятие не закончится.

Джинни все равно ворчала, практически без остановки. Ее раздражало все: отреставрированный и перестроенный Малфой-мэнор, сад, державшиеся особняком чистокровные приятели Малфоев со своими вялыми отпрысками, братец Перси, припершийся сюда из чувства долга перед начальством, жизнерадостный братец Рон под руку с веселой молодой ведьмой, унылый Лонгботтом с таким лицом, будто он пришел не на бракосочетание, а на панихиду по своей загубленной жизни. Раздражали вопли павлинов из глубины сада, шныряющие туда-сюда эльфы, Гарри при исполнении, а также дети. Сам Гарри изнервничался по поводу то гипотетических террористов, то негипотетических папарацци. А если учесть, что высочайшим соизволением официальное разрешение выдали только корреспондентам из «Ежедневного Пророка», то это была та еще головная боль. Исключение было сделано разве что для Лавгуд, которую невеста никак не могла не пригласить, но под строжайший уговор — ни строчки в «Придире». Гарри слабо верил в исполнение этого условия, но не Луной одной чревато. Кроме того, рыская по периметру как голодный оборотень, Гарри краем глаза приметил, как его крестничек Тедди Люпин бочком-бочком придвинулся к выводку чистокровной молодежи и начал бодро о чем-то с ними переговариваться. Похоже, молодые люди водили весьма близкое знакомство. Сюрприз-сюрприз! Ну что общего может быть у их Тедди с этими… слизеринцами? Кровь Блэков, что ли, в нем взыграла не ко времени? Гарри покосился на сидящую в инвалидном кресле Нарциссу. Совсем сдала железная леди семьи Малфой… Это чтоб ее внук в кресле на колесиках катал на свадьбе ее собственного сына. Поттер покачал головой, вспомнив, как хорек однажды жаловался, что мать постоянно болеет, особенно после того, как молодую невестку схоронила. Беда, беда… Даже Малфоев беда не обходит, вот оно как.

— Поттер, да что ты так напрягся, будто тебя Снейп во время урока за задницу ухватил, — услышал он голос одного из виновников торжества. — Расслабься, ничего страшного сегодня не случится. Ну кроме того, что я снова женой обзаведусь, — средний Малфой по-дурацки заржал, хотя по его виду можно было понять, что он и сам весьма нервничает.

— Вольному воля, — пробормотал Гарри, а Драко снова истерически всхохотнул.

— Эй, Бубби, — подмигнул он эльфу, — а ну притащи нам с главным аврором чего покрепче… Только чтоб мамаша не увидела. Нервничать начнет, — зачем-то объяснил он Гарри, — а ей нервничать целители не велят.

— А папаша-то твой где? — оглянулся вокруг Гарри.

— Папаша? А на кой ляд он сдался? На съемках своих где-то… С ума сошел на старости лет… Звезда рекламы и эпизода. Ну, Поттер, — Малфой стянул с подносика в лапках эльфа рюмку огневиски. — За здоровье и вторую нервную систему! Хух! Снейп, падлюка, очень этот тост любил…

— Да он и сейчас его любит.

— Ну мы ему все-таки нервы тогда хорошо измотали, согласись. Эх, а нормальный декан был. Нынешний — это же позор один. Разве Слизерину такой мямля нужен? Одни только наши отпрыски его до Мунго доведут. Слушай, твой младший как? Ничего ненароком не говорил? А то у меня Скорп что-то смурной какой-то. Кажется, они что-то затевают, Поттер. Помяни мое слово.

— Да ничего они не затевают… Дело в том, что… — начал было Гарри, но Драко махнул рукой:

— О, родственнички из Франции приперлись! Потом поговорим еще… — и умотал к гостям.

«Тоже мне, ж-жених», — подумал Гарри. Нет чтобы нервно ждать невесту, которая уже опаздывает. Хорошо хоть министерская охрана сигнализирует, что новобрачная просто замешкалась со своими нарядами, а не ее дерзко похитили перед аппарацией. А этот скачет, как аберфортовский козел. Будто ему снова семнадцать. Да какое там семнадцать, он в семнадцать так не скакал.

Дракклова работа, ругнулся про себя Поттер. Всем полагается веселиться, а он при исполнении несмотря на то, что гость. Со злостью всосав рюмку огневиски, которую все еще держал в руках, он обвел пристальным взглядом заросли малфоевского парка: не блеснет ли где случайно объектив колдокамеры?

Папарацци не заметил, зато в фокус попал унылый Лонгботтом.

— Невилл! — Гарри махнул ему. — А иди-ка ты сюда! Невеста опаздывает, а жених угощает… А то ты мрачнее малфоевского Скорпиуса.

Невилл подошел, скептически посмотрел на рюмки и вздохнул:

— Не поможет… Если бы помогало — я бы уже спился… Слышишь, Гарри, говорят, Снейп будет?

— Обещал…

— Это хорошо.

— Да что же в визите этого вурдалака хорошего-то, Невилл?

— Надежда, Гарри. Надежда умирает последней. А я на него большие надежды возлагаю… О! — оживился Лонгботтом, всплеснув руками. — Великий Мерлин! А вот и главный гость сезона! Только вспомнили.

Гарри мог даже не поворачивать голову, он и так знал, кого увидит. Конечно, при полном параде, в образе — все как полагается, будто двадцати лет не прошло. Под руку с уже известной Поттеру юной язвой — тощей, востроносой и востроглазой.

— Дочь привез показать, — заметил Лонгботтом понимающе. — Очень способная ведьма. Характером в отца, но большая умница.

— Ты чего, его дочь знаешь? — удивился Гарри, и Лонгботтом утвердительно кивнул:

— Мисс Северину? А как же, я у нее консультантом по исследованиям был. Смотри, смотри, все наше чистокровье зашевелилось. За-а-а-видная невеста.

Вялые и безразличные отпрыски чистокровных семейств действительно вдруг начали проявлять признаки оживления и тоненькой струйкой потянулись к новоприбывшим, здороваться, знакомиться.

Гарри едва успел поймать за край мантии разогнавшегося по направлению к снейповской наследнице Тедди Люпина. И судя по цвету волос молодого метаморфа, напоминавшему оперение волнистого попугая — намерения у жертвы были самые серьезные.

— Ты куда навострился? — зашипел Гарри, — Ты же обручен!!!

— Ай, оставь, крестный, — вырвал мантию из аврорской хватки Тедди. — Обручен — не значит женат.

— Но Мари-Виктуар… Как же…

— Что Мари-Виктуар? — оборотневское чадо, похоже, было в полной прострации, как его незабвенный папаша в полнолуние. — А! Как-нибудь…

Спокойно смотреть на то, как его крестник пропадает прямо на глазах, Гарри не мог, но и сделать что-либо не представлялось возможным.

— Дохлый номер, — покровительственно похлопал его по плечу Невилл. — Ведьма. Может суп, может зелье, может ритуал. Высокого класса ведьма. Смирись. Я ее еще в Турине на конференции приметил. Вроде ничего особенного, а как зыркнет, как зыркнет… Пиши пропало. Ну и семейное дело, конечно, неплохое. В папашу пошла.

— В бабку, — возразил Поттер. — Это ты ее бабку не видел.

— И слава Мерлину, — резонно заметил Лонгботтом и, нацепив радушнейшую из улыбок, отправился приветствовать прибывших. Как будто увидел давних и любимых родственников.

Джинни уже давно издали делала Гарри страшные глаза и исподтишка указывала на Тедди, мол, прекрати это безобразие, но Гарри только руками развел, плюнул и пошел дальше отлавливать папарацци, нюхом чуя, что кто-то да затаился в зарослях Малфой-мэнора. Невилл тем временем попытался оттащить дорогого гостя от кресла Нарциссы Малфой.

— Добро пожаловать, директор Снейп!

— И вам не хворать, директор Лонгботтом, — издевательски улыбнулся Снейп. — Как Хогвартс? Еще стоит?

— Стоит, что ему сделается, — нервно проговорил Невилл и сразу же снова расплылся в улыбке. — Да вы бы заглянули, сэр… по местам боевой славы, так сказать. Летом даже туристов пускаем, есть что показать.

Мальчишеский голос издевательски подсказал из-за лонгботтомской мантии:

— Мощи Дамблдора, например.

— Северус, исчезни отсюда, мигом! — рявкнул Невилл и тут же с перекошенным лицом пояснил: — Сэр, это я не вам, не вам. Это младший Поттер, мерзавец…

— Альбус? — уточнил ничего не понимающий Снейп.

— Альбус Северус, — поправил умильный Лонгботтом, глядя на Снейпа как на мессию. — Один из лучших в Слизерине… поганец.

— Пога-а-анец, — согласился Снейп, глядя, как два юных слизеринских сорванца исчезают из поля видимости взрослого контингента. — Однозначно… Хороши, хороши, достойная смена растет.

Невилл только успел согласно кивнуть, но тут случилось два явления, и многообещающий разговор пришлось прервать. Во-первых, явился опаздывающий папаша жениха, наряженный в исторический костюм какого-то то ли маршала, то ли генерала, со словами: «Я прямо с шоу сорвался! А что, еще даже не началось?! Привет, Северус!» Жених страдальчески закатил глаза со стоном: «Не дай Мерлин дожить до маразма, не дай мне Мерлин…» Но тут, к счастью, под руку со старым Кингсли появилась новобрачная, и кумушки, уже вволю нашептавшись о несчастьях семьи Малфоев, с новой силой принялись шептаться на новую тему:

— Какого драккла она в белое вырядилась…

— Разведенка с двумя детьми…

— Хорошо хоть без флердоранжей всяких, ума и такта хватило.

— У магглорожденной такта? Шеклболт вместо отца, что ли?

— Ой, да не зря ее всю жизнь «девочкой Шеклболта» называли… Вырастил… А с кем ей идти? А кто ее поведет? Артур Уизли, что ли…

— Хи-хи-хи… А вы слышали, Малфои весь мэнор перестроили.

— А Драко весь из себя гордый, было б чем гордиться.

— Ну чего, не каждый день за себя министра берешь.

— Сегодня министр, а завтра кто? Магглорожденная с двумя детьми…

— Что ж ты недосмотрел? — укоризненно прошептал Снейп своему давнему другу. — Я же предупреждал…

— За ними усмотришь, — краем рта процедил торжественный Люциус. — И потом — тебе-то что, плохо? Кто тебе амнистию выбил, змей?

— Я змей? Ну хорошо, я змей. Ты во что вырядился, павлин несчастный?

— Я со съемок… Дублером работаю. Шел как-то по маггловскому Лондону, гулял, никого не трогал… Вдруг какой-то тип налетел и как завел — какой типаж! Вылитый Айзекс! Нам как раз в рекламный ролик нужен дублер и все такое.

— Совсем с ума сошел?

Тут оба приятеля получили от Нарциссы тычков в спину с лаконичным: «Мальчики, заткнитесь!», и церемония больше не прерывалась ничем. Разве что Гарри Поттер портил всю картину своей физиономией, на которой крупными мазками была написана тоска человека «при исполнении» и полное недоумение от всего происходящего.

Поттеру все время казалось, что где-то бродит неучтенный репортер, а аврорское чутье его обманывало редко. Особенно если в зоне досягаемости присутствовал Снейп. Ничего хорошего ожидать от всего этого было нельзя. Он и не ожидал. Его подруга детства стала уже законной леди Малфой, все кумушки уже обсудили и наряд новобрачной до последнего стежка, и мисс Снейп, и самого Снейпа, и старшего Малфоя, и упадок чистокровных фамилий, нынешние мятежные времена и все прочее. Новобрачная уже приняла поздравления, попозировала перед колдофотографом из «Пророка» и теперь отплясывала со всеми желающими. А ее бывший и нынешний мужья как цивилизованные люди стояли возле уже известного эльфа Бубби с огневиски и методично надирались.

— И все равно не пойму я тебя, Малфой, — упрямо стоял на своем Рон. — Я тебя как современный человек спрашиваю: чего ты в ней нашел? Мог бы у меня проконсультироваться…

— Да надоело одному быть, — с пьяной откровенностью отвечал Драко. — Как собака какая-то… Мать болеет постоянно, совсем из комнат своих почти не выходит… Того и гляди, не дай Мерлин… Мало нам Астории, — Драко вздохнул и опрокинул еще рюмку. — Мэнору все-таки хозяйка нужна. А Скорпиусу мать…

— С ее-то норовом? — всплеснул руками Рон. — Да еще с такой должностью. Ну ты даешь, хорек… Мать нашел… Министерских эльфов спроси — какая она мать? Она и тебе все мозги прогрызет, попомни мое слово.

— Дурень, ты Уизли, — беззлобно отмахнулся Драко. — Ты с ней говорил хоть иногда? С ней интересно. И так, и по делу всегда подскажет… Мне как раз такая и нужна. Да ты не бойся, мы и твоих достойно воспитаем.

— Че-го? — запнулся Рон.

— Д-да? Да я еще их и усыновлю… Во! — Драко обвел окрестности пьяным взглядом, заметил Скорпиуса. — Скорпи, сынок…. Вот что ты все один да один. А будет у тебя сестренка Роза и братик…

— Папа, не надо их усыновлять, — побледнел Скорп, но тут снова влез Рон:

— Да хрен тебе, а не дети…

— А кто их в ваш гадюшник отпустит?

Бывший и нынешний обменялись крепкими выражениями, несколько секунд смотрели друг на друга, а потом одновременно приступили к банальному мордобою. Самым натуральным маггловским способом, при этом в лучших традициях жанра посбивав всех и вся в радиусе двух метров. Кто-то из присутствующих дам завизжал.

Через несколько мгновений начала разгораться грандиозная свадебная драка. Кто-то уже применил палочки, но как-то бестолково.

— Гарри, да что ты смотришь на это безобразие?! — орала Джинни, — Кто тут главный аврор?!

Гарри полез было в гущу событий, самым вульгарным образом получил от кого-то по уху, наконец, пришел к самому очевидному выводу и позвал на помощь своих мракоборцев.

— Великий Мерлин, какой позор! — заламывала руки Нарцисса, — А где, собственно, Гермиона, позовите ее, пусть она это все прекратит!

Перед началом позора Гарри краем глаза видел, что Гермиона о чем-то мило болтала со Снейпом, а затем, подхватив сенсацию сезона под руку, утащила куда-то в заросли парка. В ту же сторону устремился и Поттер.

На тропинке застыл перепуганный белый павлин и, вытянув шею, с опаской глядел за кусты, скрывавшие беседку. Гарри знал, что несколько особей малфоевских павлинов, чудом выживших двадцать лет назад после нашествия волдемортовской толпы на мэнор, дали удивительное потомство. Потомство было подозрительным, больно клевалось, обладало потрясающим чувством опасности и владело искусством непонятной маскировки, что для белых павлинов среди растительности средней широты вообще-то затруднительно. То, что павлин стоял посреди тропинки и куда-то пялился — явно было знаком, что птица учуяла потенциально опасную ситуацию, настолько опасную, что у бедолаги отшибло все прочие чувства. Поттер, повинуясь аврорскому чутью, присоединился к павлину и заглянул за кусты.

Увидев открывшуюся ему картину, он часто заморгал и зажмурился, не желая верить тому, что происходило у него перед глазами. Основательно набравшаяся госпожа министр активно приставала к Снейпу, а тот вяло и как-то обреченно от нее отбивался. При этом бедного Снейпа почти затянули в беседку, практически лишив всякой возможности сопротивляться — рукав с палочкой был надежно блокирован госпожой министром, а беспалочковые и невербальные, судя по всему, просто вылетели у него из головы под напором новобрачной. В общем, мастерству новоявленной леди Малфой позавидовал бы любой матерый аврорский оперативник. Кажется, Снейп это тоже понимал, поэтому тон у него был почти умоляющим:

— Гермиона, вы с ума сошли, что вы… вытворяете? Отцепитесь от меня сейчас же! Не надо меня вот это… по-всякому… Я женатый человек.

— Скажите еще — старый и больной, — мурлыкала госпожа министр.

— Здоровый, но, кстати, старый, — оживился Снейп, но желаемой свободы от подвыпившей госпожи министра ему это не принесло, напротив, она вцепилась в него мертвой хваткой:

— Старый — это Дамблдор. Вы же не как Дамблдор, Снейп?

— Я-а-а не как Дамблдор… Отпустите меня, ради Мерлина, у вас вон полон мэнор Малфоев для этого всего, выбирай не хочу… Не трогайте меня, Грейнджер! Миссис Уизли! Леди Малфой! Драккл вас побери, как вас там…

— Гермиона, — чуть ли не облизываясь, пробормотала она, — просто Гермиона.

Гарри совсем не хотелось становиться свидетелем дальнейших неотвратимых событий. Павлину, по всей видимости, тоже. Птица вопросительно покосилась на Поттера.

— Кхм! — громко кашлянул Гарри, к вящей радости Снейпа. Кажется, это был единственный раз, когда Снейп был искренне рад его появлению. Гарри даже уловил в его взгляде нечто похожее на благодарность. Госпожа министр невольно ослабила хватку.

— Кхм! — повторил Поттер, — Гермиона, там уже все подрались, и тебя ищут…

Очнувшийся павлин поддержал Гарри мерзким криком и пустился бежать со всех ног, изредка ободряюще оглядываясь на Снейпа, как бы намекая: «Делай как я!»

В отличие от снейповского, взгляд Гермионы благодарностью не пылал, а совсем наоборот, обещал большие неприятности. «А пошло оно все лесом, — как-то легко подумал Гарри, — уйду в отставку, ежели чего… С Джорджем бизнесом займусь, Джинни только рада будет, меньше нервов».

Покачиваясь на нетвердых ногах, госпожа министр попыталась быстро выдернуть из рукава палочку, видимо, намереваясь кого-то из них то ли заобливиейтить, то ли заавадить, но палочка запуталась в кружевах и оборках монументального свадебного платья. Гермиона с досадой рванула манжету, зло глянула на Гарри, задрала подбородок и в гневе удалилась, шурша шлейфом по земле. А Снейп передернул плечами:

— Черт побери, вот с таким же звуком Нагини ползала… Столько лет, а до сих пор помню.

— Такое забудешь! — сочувственно подтвердил Поттер.

Снейп нервно потер руки и пробормотал сквозь зубы:

— Вынужден признать, ваше традиционное несвоевременное появление… В общем, считайте, вы меня спасли.

— А, ничего… Долги иногда нужно отдавать, — легкомысленно махнул рукой Гарри. — Да и Гермиона — не Волдеморт…

— Вот даже не знаю, — тон Снейпа был явно сомневающимся. — Это же просто… харрасмент какой-то… Давно с ней такое?

— Какое такое?

— Ну, на людей вот так бросается.

— Первый раз вижу, — честно сознался Гарри, — Это все ваша харизма, сэр… Иного объяснения не нахожу.

— Это все огневиски, вот что это, — твердо возразил Снейп. — Негоже невесте так набираться на собственной свадьбе. Даже если за Малфоя замуж…

— Да, вы знаете — мне уже Драко даже как-то жалко, — признался Поттер, а Снейп кивнул:

— Да мне тут вас всех жалко. А себя жальче всего. Вот еще не хватало… Хотя напор такой — ух-х-х… Ведьма! Но я как-то не нанимался наставлять рога каждому поколению Малфоев, увольте, хватит. Годы все-таки уже не те, благодарю покорно.

Снейп пожал Гарри руку и величественно удалился, а Поттер еще долго стоял и ловил ртом воздух, пока до его слуха не донесся едва слышный звук затвора колдокамеры.

Гарри моментально вышел из прострации и обернулся на шум. Так и знал! Мантию-невидимку любитель сенсаций натянуть додумался, а заглушающие поставить ума не хватило! Конечно, драку снимать — это вам не интимную сцену в саду… Страшно ругаясь, Гарри кинулся за незадачливым репортером. Поскольку качество мантий-невидимок за все эти годы не улучшилось ни на йоту, и до певерелловской ни одна не дотягивала, погоня удавалась легко. Мысль о том, что этот несчастный успел наснимать, придала Гарри необычайной резвости. Наконец, едва не придушив какого-то подвернувшегося под ноги павлина, Гарри нагнал диверсанта, когда тот пытался перемахнуть через забор, обездвижил и с удовольствием грохнул колдокамеру об этот самый забор, после чего с чувством превосходства (мол, есть еще порох в пороховницах) передал его подбежавшему патрулю из своих архаровцев.

Тем временем спасенный от посягательств на честь и достоинство Снейп с гордым видом вернулся на место празднования, с опаской глянул на то, как разъяренная госпожа министр с пафосом и экспрессией опытного оратора прочищает мозги бывшему и нынешнему — те даже не сопротивлялись в руках держащих их Кинсгли и Люциуса. Взмахнув полами мантии, Снейп присел рядом с молодым человеком, судя по взлохмаченной голове и зеленым прищуренным глазам — явно из рода Поттеров. Младший Поттер под шумок спер пару бутылок сливочного пива и вертел головой в поисках своего незадачливого приятеля из Малфоев.

— Значит, Северус… — проговорил Снейп, не глядя на парня.

— Угу, — бодро кивнул головой поттеровский отпрыск, взирая на легендарного Снейпа. — Дома только Альбусом зовут. А мне надоело до мордредовых рогов. Меня и так тем Альбусом гриффы задразнили… Северус — звучит гордо, — пацан окинул взглядом расхристанную и перекошенную снейповскую мантию и отметил: — А вам тоже досталось…

— Мне всегда достается, когда другие дерутся, — ухмыльнулась легенда. — Значит, Слизерин… Амбиции, живой ум, любопытство, кхм, неразборчивость… Чистокровка.

— Так получилось… Вообще, вот стану министром магии — они у меня еще узнают!

— Да на черта вам сдалось то министерство, молодой человек, — доверительно сказал Снейп. — К вашему сведению, мощи Дамблдора крутили магической Британией, не занимая официальной должности. Э-э-э, миром, знаете ли, правит рука, качающая колыбель. Это немного не о том, но в принципе…

— Директор школы? — заинтересованно глянуло на Снейпа поттеровское отродье.

— Кажется, пора положить конец гриффиндорскому засилью в Хогвартсе.

— Я, пожалуй, обдумаю ваше предложение, сэр, — церемонно сказал пацан. — Пива?

— Нет, спасибо, господин будущий директор Хогвартса, — подмигнула ему легенда. — Кажется, тут где-то наследник рода Малфоев за нами в кустах шарится, ему оставьте.

Что ж, одно дело наполовину сделано, оставалось наткнуться на печального Лонгботтома.

— Нет, Невилл, не вернусь, даже не думайте, — сразу пресек Снейп лонгботтомские поползновения. — Да потерпите лет двадцать.

— Сколько?!

— Присмотрите себе дельного парня, — заговорщицки склонился он к Невиллу. — Затяните в Хогвартс по окончании школы, да и спихните на него половину обязанностей, чего сложного-то? Сразу легче станет… Можно подумать, Минерва вас не так же заарканила. Только вовремя смойтесь, когда подрастет. Минни вот учла. Летать она тоже не умела…

И Снейп, покровительственно похлопав по плечу Лонгботтома, отправился прощаться с Малфоями, пока госпожа министр тащила вырывающегося муженька в мэнор. Давно дремавшие шпионские навыки подсказывали, что пора сматываться, ибо могло быть чревато.

* * *

Первое, на что наткнулся гордый собой Гарри — злая Джиневра.

— Так, все, с меня хватит! — напустилась на него супруга. — Я немедленно ухожу… Найду Северуса и ухожу.

— Ты хотела сказать — Альбуса?

— Северуса, Альбуса, какая разница! Джеймс, к твоему сведению, под шумок смылся с чистокровьем и девицей Снейп шататься по маггловским кабакам в Лондоне.

— Джеймс уже практически взрослый, — вздохнул Гарри, — пусть погуляет, каникулы… Джинни, да мне это разве свадьба? Работа!

— Как знаешь! Братья уроды, мужу одна работа на уме, школьная подруга совсем мозгами тронулась! Несчастная магическая Британия! Министр с ума сошла, главный аврор — дурак! Я домой.

— Да иди куда хочешь, — махнул рукой Поттер, загнанно огляделся, приметил известного эльфа Бубби и обреченно щелкнул пальцами:

— Эй, как тебя там? Притащи чего-нибудь покрепче… Забодали…

После четвертой рюмки жизнь и мероприятие показались повеселее, а после пятой присоединился вырвавшийся из рук молодой жены Малфой и предложил забыть раздоры на брудершафт.

— Слышь, Драко, — вдруг вспомнил один момент расслабившийся Поттер. — Часом не знаешь, кто такой Франциско?

— Франциско… Это… А! Вратарь мадридской команды, был такой, ха-ароший игрок, красава… Очень популярный лет восемнадцать назад… Франциско… Хуерис… Ху… Сруэлис… А… Не помнишь разве? Не? Ну и пофиг.

Драко, может, было и пофиг, но вот Гарри уже нет. Поэтому домой он аппарировал в самом решительном настроении.

Вернувшись в родные пенаты, Поттер посмотрел на жену сосредоточенным взглядом вдребезги пьяного решительного мужчины и произнес:

— А теперь признайся-ка мне, дорогая супруженция, так все-таки был у тебя лет семнадцать назад роман с тем вратарем мадридских «Земляничных медведей», а? Как бишь его звали? А, да… Францис-ко-о-о… Бы-ы-ыл! Я вс-е-о-о знаю!

Нехорошо, конечно, просыпаться с больной головой на кухонном диванчике, да еще облепленным летучими мышами. Особенно если с утра на службу, особенно если еще отчет министру нужно дать обо всех перипетиях вчерашнего вечера. Несмотря на то, что у всех людей выходные, а у министра вообще медовый месяц.

Просить у жены прощения и избавления от летучих мышей было бесполезно, хоть бейся головой о стену, как эльф. Гарри так и отправился восвояси, периодически отдирая от себя мышей, которые возвращались назад, как бумеранги. На его счастье, эльфы малфоевского поместья сжалились и помогли их разогнать. Поэтому пред госпожой министром он предстал во вполне приемлемом… ну или условно приемлемом… состоянии.

За столом сидела новобрачная, судя по всему, маявшаяся головной болью не менее школьного друга. За ее плечом торчал старый эльф с кофейником, периодически подливая ей в чашку кофе с выражением явного презрения на лице.

— С добрым утречком, — поприветствовал ее Гарри, пытаясь язвить, но получилось плохо и даже как-то жалко. — А супруг твой новоиспеченный где?

— Дрыхнет без задних ног, — скривилась госпожа министр. — Вы зачем его вчера до полусмерти упоили? — она покосилась на эльфа, высунувшегося из-за ее плеча, и прошипела: — Брысь отсюда.

Эльфа как ветром сдуло.

— Это не мы, — пожал плечом Гарри. — Это он сам как-то сумел, — помедлив, он все-таки спросил: — Гермиона, вот ты это зачем?

— Я же тебе еще месяц назад все объяснила, Гарри, — буднично и заученно ответила новая хозяйка малфоевского мэнора. — Позиции команды в министерстве шаткие, нужно пересматривать политику, привлекать соратников из противоборствующего лагеря. А все прекрасно знают, что я магглорожденная без роду без племени, еще и разведенная, к тому же. Ну это, пожалуй, плюс, — Гермиона задумалась. — Большой плюс. С предателем крови вот разбежалась, а с хранителем традиций, так сказать, сочеталась узами законного брака.

— Что-то тебя совсем уж в дебри занесло, подруга, — потряс головой Гарри. — Даже вчерашнему не удивляюсь, — он помолчал немного. — Вот что это на тебя вчера нашло?

По выражению лица бывшей Грейнджер, бывшей Уизли и нынешней Малфой Гарри понял, что лучше бы ему эту тему не затрагивать. Пока Гермиона напряженно сопела, он уже начал подумывать, как бы незаметно уползти из-за стола, но голова болела нещадно.

— А скажи, сволочь он, наш профессор, да? — внезапно произнесла госпожа министр с неожиданной злобой.

— Всегда такой был, — с готовностью согласился Гарри. — Новость, что ли?

— Я с него все обвинения поснимала. Срок давности из Визенгамота выбила. Мне старый Шеклболт все мозги за это прогрыз… А эта скотина явилась как ни в чем не бывало. Будто двух десятков лет не прошло. И как со школьницей… «Отстаньте от меня, я женатый человек…» Я могла от него ожидать хоть какой-то благодарности?

— Прямо в день твоей свадьбы с другим?

— Ну, так получилось… Ты его жену, кстати, видел?

— Видел.

— Очень страшная?

— Да нет, — пожал плечами Гарри, — ничего так. Даже очень. У них там страшных не бывает.

— А ты уже и выяснил, бывает или не бывает.

— Э! Ничего я не выяснял, — поспешил оправдаться Гарри. — Ты спросила — я ответил. Глаза-то я себе не выну.

— Как бы тебе кто глаза твои бесстыжие не выцарапал.

— Джинни мне доверяет…

Гарри вспомнил ночной скандал и с тоской подумал, что о доверии теперь придется долго договариваться.

— Зря! — в сердцах стукнула чашкой по столу госпожа министр. — Зря доверяет. Все вы, мужики, об одном думаете.

— Кроме профессора, ага, — хмыкнул Гарри. — Логика… И вообще, с такими мыслями вступать в новую семейную жизнь…

— Драко не такой, — живо возразила Гермиона. — Драко интеллигентный, понимающий человек… Не то что некоторые. Под лестницей выросшие… В этой семье совершенно другое воспитание и манеры.

Гарри только хотел возразить на тему, что госпоже министру следует насчет манер все-таки разобраться, но неожиданное явление самого младшего Малфоя помешало.

Нахохленный Скорп был с утра полон подросткового максимализма, активного непринятия текущего положения и готовности бороться. По целеустремленности малфоевского наследника Гарри понял, что молодой человек обдумывал текущее положение всю ночь.

— Доброе утро, Скорпиус, — разулыбалась Гермиона.

Скорп, показательно не вынимая руки из карманов, подошел к столу, по ходу пнув этот самый стол, и процедил:

— М-мамаш-ша… Даже не надейтесь… И никакие мы с вами не родственники и никогда не будем! — внезапно заорал юный Малфой, цапнул со стола кусок недоеденного свадебного торта, нагло откусил и тут же смылся с глаз долой.

— Потрясающее воспитание, — кивнул Гарри, — сразу видно — интеллигентная, аристократическая семья. Слизерин просто прет.

— Мальчик наполовину сирота, мальчик нервничает…

— Угу… А чего он нервничает, ты в курсе? Он в Розу твою влюблен чуть ли не с Хогвартс-экспресса. Действительно, мамаша, министерские эльфы больше о твоих детях знают, чем ты.

— Это тебе Ал сказал? — захлопала глазами Гермиона.

— Сев!

— Издеваешься?

— Мой младший приказал называть себя Северусом. Помешались все! Действительно, лучше б я его Франциско назвал.

— В честь вратаря «Земляничных медведей»? — ухмыльнулась Гермиона. — Высокие, действительно высокие отношения… — но заметив побледневшего Гарри, поспешила добавить: — Ну а что? Фанатела она от их вратаря, еще когда сама летала. Я в вашем квиддиче не разбираюсь, сто лет надо, но парень был, кажется, талантливый. Крам как-то заезжал — очень даже хвалил. Симпатичный парень был, на тебя чем-то похож. Такой же лохматый, зеленоглазый, разве что шрама на лбу не было. Ты тогда как в свой аврорат забурился — немудрено, что Джинни на других поглядывать стала. Тоже нужно понимать, олух.

— Мало ли кто на кого похож, — проворчал Гарри. — Крам твой вон на Снейпа похож, — и тут же прикусил себе язык. И какой Мордред его дернул…

— Хочешь сказать, незакрытый гештальт?

— Да ничего я не хочу сказать, — дернулся Поттер, — я вам, госпожа министр, ситуацию доложил. Колдокамеру я грохнул, себе обливиейт сам сделаю, глаза б не видели. Мужу, как проснется, привет передавай. И с детьми разберись.

— У тебя летучая мышь на голове, — мрачно сказала подруга. — Сними.

— Обязательно.

Ничего хорошего в будущем все это не предвещало.

Можно было настроить портал прямо в дом, но Снейпу захотелось пройтись пустынными вечерними улицами. Организовать полноценный магический квартальчик в живописном урочище стоило больших трудов. Большинство горожан все мозги сломали, пытаясь понять, почему элитную застройку в центре города постигла такая неудача, что потенциальные покупатели бежали от привлекательной недвижимости, как черт от ладана: то качество неподходящее, то крыша на голову падает, то коммуникации плохо подведены. В свое время, конечно, можно было и на самом легендарном Спуске городскую резиденцию себе организовать, но… Спуск есть Спуск, гулять хорошо, а толпы маггловских и не очень туристов никакой магией не разгонишь.

На крыльце сидел мохнатый местный домовик и по обыкновению дул из блюдца горячее молоко. Увидев Снейпа, спохватился, но тот по-хозяйски снисходительно махнул рукой: мол, сиди, ужинай.

— Гости у вас, хозяин, — поспешил предупредить домовик. — Мамаша хозяйки с их кузиной, с шабаша на Замковой горе возвращались и завернули…

— С-старые перечницы, — проворчал Снейп. — Все бы им по шабашам шляться. На молодых ведьмаков пялиться. Сейчас коньяку у нас нажрутся и опять куролесить пойдут.

Он уже приблизительно знал, что при его появлении теща отпустит несколько едких шпилек, а потом вдвоем с кузиной выпрыгнут в камин. И ладно бы как у всех нормальных людей полагается: по каминной сети домой. Нет, вылетят на метлах через трубу и еще будут, аки юные девы, гонять вокруг гигантского изваяния — страшной титановой женщины с мечом и щитом в руках, которую в городе так и называли «Ведьма», с самых первых дней ее появления на пригорке. Снейп вспомнил, как в первый год обретания в сих местах его тоже, как лоха последнего, развели на байку, что ровно в полночь изваяние несколько раз бьет мечом о щит. Он даже среди ночи поперся смотреть на диковинку. Конечно, никто ничего ни обо что не бил. Статуя как статуя. Разве что потом в местном сквере наткнулся на нескольких полукровных аборигенов, которые банально придолбались: «Закурить есть чего? Слышь, чувак, ты что, гот?» Так что пришлось вспомнить и золотую коквортскую юность, и вполне себе пожирательские замашки. Да и то сказать, злой он тогда был. Зато сколько народу он сам потом на эту муть развел — не сосчитать. Подумал, что если Поттера еще раз занесет в эти края, нужно будет и этому олуху байку рассказать. Точно ведь побежит смотреть, гриффиндорец. При мысли об этом Снейп широко улыбнулся и так, мило улыбаясь, и вошел в дом. Хотя, улыбайся не улыбайся, Горгона Василисковна все равно подумает, что издевается.

На его счастье (или нет, в этом он никогда не был уверен), его прекрасную персону теща обсудить уже успела, поэтому при появлении объекта протянула (на первый взгляд радушно):

— Зяте-е-е-к из родных пенатов вернулся, — и многозначительно постучала наманикюренным ногтем по лежащему на столе номеру «Пророка», по всей видимости, присланному из посольства. На первой странице красовалась колдография, на которой уверенно шла к венцу счастливая госпожа министр. — Ну как повеселились, дочери родину показал?

— И вам не хворать, мама, — все так же улыбаясь, ответил Северус, взглядом давая понять, что на радушие тещи уж он-то никогда не купится. — Да какое веселье, скукотища. Это вон Ринка с молодежью погуляла, а нам-то что… Или мне с Малфоем по рюмочке негде выпить? Разве что орден забрал, очень уж хотели его торжественно всучить, — Северус небрежно бросил на столик коробочку с орденом и обнял жену. — Скучно, дорогая, с Ринки какой спрос? Бросила отца на растерзание давним приятелям и ускакала.

— Потому что с женой нужно ездить на такие мероприятия, — назидательно заметила теща, с подозрением косясь на газету. «Вот же ж ведьма, — подумал Северус, крепче прижимая жену к себе, — нюхом все чует». Но жена поняла все как надо.

— Мама, я же тебе сказала, — супруга, по всей видимости, продолжила недавний разговор. — У молодежи нашей вот-вот прибавление в семействе. Мало ли что натворят по бестолковости, а у тебя здоровье может и подвести. Кто-то же должен за ними присмотреть. А Ринке только в удовольствие было съездить.

— Вот именно, — радостно подхватил Северус. — Или вы, мама, прабабушкой становиться не желаете?

Сказанное произвело нужный эффект, теща расфыркалась, подхватила под руку присосавшуюся к коньяку кузину и вымелась в камин. Северус всегда жалел, что не застал в живых тестя, просто интересно посмотреть: что за человек мог ужиться с Василисковной. Знавшие его люди говорили, что покойный был колдуном весьма одаренным, а по мерзости характера превосходил свою одаренность раза в два. Поговаривали, что он как-то самолично спустил с лестницы новоназначенного министра магии, так что тот даже понять не успел, что, собственно, произошло. Как эти две неординарные личности уживались под одной крышей, Снейп вообразить никак не мог. «Душа в душу», — как-то ответила на его вопрос о родителях супруга, но он все-таки позволял себе сомневаться.

— Что на сей раз обо мне плохого говорилось? — весело поинтересовался он.

— Ничего особенного, просто что за тобой глаз да глаз нужен, — рассмеялась жена. — Ну? Как родина?

— Приняла в объятья, — Северус немного подумал. — Даже в чересчур бурные… Как-нибудь съездим с тобой, когда все уляжется… Ринка, как всегда, чужого жениха увела.

— Ринка наша в своем репертуаре, — согласилась жена. — Ну ты же знаешь, она девочка хорошая — поиграет и на место вернет. А что за парень?

— Э, — махнул рукой Снейп, — метаморф, целитель.

— Способный целитель нам бы не помешал… — жена глянула на скептическое выражение Северуса. — Не?

— Не… Я с его покойным папашей учился. Тряпка. Да еще и оборотнем был, к тому же.

— Оборотень — это хорошо, — оживилась жена. — Прадед мой оборачивался, дядя двоюродный оборачивался знатно. Даже сестра бабки, хоть женщинам и редко свойственно, той еще вовкуней была… Хороший оборотень нынче редкость.

Снейп в который раз за все годы резко ощутил разность народных традиций, в том числе и магических.

— Э-м-м-м, дорогая, ваши оборотни и наши — несколько разные вещи. Чуть не сожрал меня в свое время, урод…

— Какой ужас! Совсем себя не контролировал?

— Ни капли.

— Дикость, — вздохнула супруга. — Хороший оборотень должен себя контролировать.

— Ну ты не путай оборотней с анимагами.

— Совсем разные вещи, — возразила жена. — Анимаг — это когда в кота, или в козла, в пса там какого перекидываешься. А оборотни — это от предков.

Снейп уже знал, что сейчас пойдет рассказ о народе — оборотнях и каком-нибудь атамане, от которого по семейным байкам обязательно вели происхождение все местные маги. А если не от него, так вообще от какого-нибудь чародея, еще древнее. А бабкину сестру он еще застал. Хорошая старушка была, упокой Мерлин ее душу. Миленькая такая, кругленькая, аккуратненькая бабуленция, все время норовила его подкормить, мол, британская таранка сушеная, кожа да кости, куда это годится. Да один раз проговорилась, начала вспоминать разное и выдала:

— Девкой я была веселая… Бежим как-то с хлопцами и девчатами ночью по степи, лунища огромная. Молодые все, зубастые, уговор у нас, конечно, был: людей только пугать, повыть там, кругами побегать, а вот овцу или козу можно было и унести….

Северус преотличнейше помнил, как он тогда долго приглядывался к молодой жене, нету ли каких признаков, а потом еще дольше трясся над детьми: не передалось ли? Не передалось, Мерлин миловал. Гарик вообще непутевый, а дочь разве что анимагией в подростковом возрасте побаловалась, не приглянулось. Анимагическая форма не понравилась. А реву сколько было! Всем же девчонкам хочется в кошечек оборачиваться, а тут, прости Мерлин… и в страшном сне не привидится. Хотя Лорду бы понравилось, чего уж там… Это сейчас дочурка уже со знанием дела заявляет кавалерам, мол, мой папаша дракон, а мать принцесса, от их союза и я получилась — королевская кобра. А тогда… Еле успокоили.

— А министр у вас симпатичная, — отметила супруга, убирая газету. — Только вот лицо какое-то хищное… Она ведь тоже твоя бывшая ученица?

— Э, — махнул рукой Северус. — Да все они там… Симпатичная, — хмыкнул он. — Ты знаешь, не будь она подругой шилопопого мальчика — я бы и не запомнил ее совсем. Бегало там что-то лохматое, зубатое… И таких четыре факультета.

— Девушки обычно хорошеют к семнадцати. Это мальчишки в большинстве обычно годам к тридцати только-только на людей становятся похожи, некоторые и к сорока.

— Тем более, мне тогда вообще не до того было, чтобы девиц разглядывать, — проворчал он. — Что ты сказала про мальчишек?

Нет, ну нормальная же, нормальная налаженная жизнь. Совсем не нужно ему неприятностей… Однако всем своим просыпающимся шпионским чутьем он понимал, что со страницы «Пророка» ему хищно улыбалась грядущая неприятность. Эта ведь не остановится. Хм, какая она была в семнадцать лет? Надо будет у Драко, что ли, как-нибудь разузнать, ради спортивного интереса…

* * *

Каждая годовщина победы со временем утомляла Поттера все больше. Изволь переться в Хогвартс, толкать там очередную пафосную речь, выслушивать не менее десятка таких же пафосных и часто неискренних речей в адрес собственной персоны, стоять со скорбной мордой возле гробницы Дамблдора, что б ему… спалось спокойно, старому интригану… А теперь еще доводилось постоянно выслушивать стенания Лонгботома о пропащей жизни, и… Гарри повел глазами — госпожи министра в периметре обозрения не наблюдалось. Хорька, похоже, совсем не интересовало, куда запропастилась его жена — стоял у Черного озера и рассказывал толпе слизеринских первокурсников, как выманить гигантского кальмара. Гарри подозревал, что это все делалось, чтобы нынешнему слизеринскому декану жизнь медом не казалась. В том, что глава Дома Слизерин не совсем подходил для своей должности, Гарри даже мог бы согласиться с хорьком, но не настолько же парня подставлять? А случись что? Кто расхлебывать будет? Опять же, младший недавно старостой стал… Поттер — староста Слизерина. Кому только рассказать, мощам Дамблдора разве что. Портрет с ним давно разговаривать не хочет, дуется. Кстати…

— Невилл, — зацепил он Лонгботома, — где Гермиона?

— В директорской у меня сидит, как всегда, — тихо ответил тот. — Че-то с ней, Гарри, в последнее время не то. Я уже и у Ханны спрашивал — может, чего знает, может, у нее и с Малфоем не клеится? Так нет, говорит, вполне довольна жизнью.

— Да с Малфоем у нее все клеится, — вздохнул Поттер. — С Малфоем у нее все зашибись. В директорской, говоришь?

— Ага, сидит, на портреты пялится и со шляпой ругается… Слушай, а чего Снейп не приехал? Ты же вроде недавно у него был?

— Занят, говорит… Чего он тут, мол, не видел.

— Ну да, — согласился Невилл. — Могу понять, могу понять… Да, кстати, у младшего твоего большие организаторские способности проявляются. Не заметил?

— Когда мне замечать? Я дома по милости нашего министерства почти не живу.

Ну не по милости министерства, а по милости лично госпожи министра. И причину ее плохого настроения Гарри тоже прекрасно знал. Один из их последних разговоров со Снейпом он до сих пор прокручивал в голове.

Со Снейпом они уже встречались запросто, без особых церемоний, учитывая количество поттеровских визитов в места снейповского обитания. Госпожа министр, кажется, все свое свободное время посвящала сочинению поводов, чтобы отправить Гарри с очередным посланием. Поттеру приходилось торчать там неделями. Он был вынужден даже апартаменты снять. Собственно, с этих апартаментов Снейп и начал разговор, плюхнувшись за столик в очередной креативной забегаловке.

— Ну что, Поттер? Квартиру сменили? А я вас предупреждал, что снимать апартаменты в правительственном квартале — глупейшее решение. Вы бы еще у стадиона себе квартирку присмотрели… Небось на заглушающие надеялись? Да ща-с-с.

Нужно было все-таки Снейпа послушать. Общественно-политическая жизнь здесь была бурная, посему все митинги, демонстрации и другие волнения народной стихии происходили вокруг поттеровского места обитания, а происходили они часто и шумно. Однажды Поттер даже наблюдал снейповского пасынка Гарика, который одной рукой бил какой-то железякой по железной бочке, а в другой держал маггловский мегафон и периодически немилосердно орал какие-то лозунги в компании таких же умалишенных. На вопросительный взгляд подошедшего Поттера юное дарование произнесло загадочную фразу о том, что жить в обществе и быть свободным от общества нельзя, и что отец не против, чтобы он немного занимался политикой. Ученик Дамблдора имел несколько иное представление о занятиях политикой, нежели битье железным прутом по железной бочке, но что уж лезть в чужой монастырь? Тем более, если Снейп не возражает против таких занятий наследника. То, что этот самый Снейп теперь вот так вот запросто начал разговор с бытовых вопросов, явно свидетельствовало о том, что отношения между ними перешли на какой-то почти дружеский уровень. Посему Гарри пожаловался, что все иные варианты апартаментов ему как раз предлагали возле стадиона, поэтому нет смысла менять шило на мыло. Заодно упомянул снейповского пасынка с бочкой и палкой.

— А, это они за легалайз, — отмахнулся Снейп. — Медицинский каннабис, знаете ли, свободная продажа… Это нормально. Свобода всегда нормально.

— У нас госпожа министр вон за свободу эльфов всегда боролась… не скажу, чтобы получилось нормально, — заметил Поттер. — Кстати… — он протянул Снейпу очередное послание. Тот быстро пробежал глазами письмо и обреченно спросил:

— Признайтесь, Гарри, это месть? Это все за то, что я ее тогда на четвертом курсе?..

— Да какая месть, — прервал его Поттер. — Она же к вам со всей душой… Беспокоится о вас, заботится. Орден правдами и неправдами выдрала, все обвинения с вас сняла, возвращайтесь, живите в свое удовольствие.

— Честно говоря, могла бы и не беспокоиться, — беспечно и даже, по мнению Поттера, бессердечно брякнул Снейп. — Не стоило так напрягаться.

От его тона Гарри даже за Гермиону обиделся. Учитывая то, что Снейпа никогда нельзя было назвать неблагодарной скотиной, Гарри решил, что признанный счастливец Магической Британии просто бравирует.

— Снейп, — доверительно проговорил Гарри, — ну, честно... Вы живете в непрекращающемся хаосе и бедламе, где три рождества, две пасхи и бесконечные праздники, в городе, у которого под боком атомная пороховая бочка, а вокруг безалаберные, непредсказуемые люди, у которых казнокрадство и мздоимство даже за грехи не считаются. В любой момент здесь с легкостью может приключиться разнообразное всякое такое, что даже наша война с Волдемортом покажется детским развлечением. И вы говорите, что Гермионе не о чем беспокоиться.

— Конечно, нет, — флегматично ответил Снейп. — Вам не приходило в голову, Поттер, что мне это все просто нравится?

— Ну, некоторые мазохистские склонности у вас всегда наблюдались, не сочтите за дерзость, — обескураженно забормотал Гарри, но Снейп только отмахнулся:

— Свобода… Свобода, мистер Поттер. Опять же. Она самая. Вы не понимаете. Правил никаких, законы толкуют смутно. Верят во все, и ни во что не верят. Магию объясняют наукой, науку объясняют магией. Подойди к любой девице на центральной улице, скажи ей, что она ведьма. Примет за изысканный комплимент. Рай для слизеринца. Впрочем, для любого гриффиндорца тем более, всегда есть возможность найти приключения на худую задницу. И потом, знаете, у них тут есть прекрасный лозунг: «Герои не умирают!» Красивые слова, конечно, но душевно. Вам не понять.

— Отчего же, — согласился Поттер, — прекрасно понимаю. Душевно. Свобода… Ну и запрещенные зелья… Потоки.

— Вот за кого вы меня всю жизнь принимаете, Поттер? — обиженно надулся Снейп. — Можно подумать, я единственный талантливый зельевар на всю Восточную Европу. Здесь своими дарованиями кишмя кишит. А я никогда не связывался ни с кровью единорогов, между прочим, ни с…

— А синтетический аналог крови — ваша работа?

— А что в этом плохого? У магглов большая часть фармы на синтетике построена. И ничего, не дохнут. Что плохого в том, что мы производим синтетический аналог? Продукт качественный. Патентованный, между прочим. А то, что у вас в министерстве годами нормальные вещи не регистрируют — не моя забота. Если некоторые недобросовестные производители зелий не предупреждают об искусственном происхождении компонента — то меня к этому вы вообще не приплетете. Мы продаем продукт по всем правилам, а что там покупатель с ним дальше делает и куда его прет или перепродает — с чего это меня должно волновать?

Снейп привычно изогнул бровь и вопросительно глянул на Гарри:

— Только не спрашивайте меня о совести, Поттер. Она у меня есть, и даже много. Если бы не было — я бы вас в колыбели придушил. Тем более у Дурслей, Петунья бы только спасибо сказала.

Крыть было нечем. Гарри помялся, но все-таки спросил:

— А то, к примеру, что у Люциуса Малфоя хвост вырос от вашего снадобья для шевелюры — вас не удручает?

— Да чего ж меня должен Люсин хвост удручать? Он, кстати, с ним весело живет… В косички заплетает. Девицы в восторге. Ну чистый кентавр!

Крыть снова было нечем. Хвост старшего Малфоя был притчей во языцех во всех притонах Лютного. Снейп тем временем еще раз перечитал письмо и глубоко вздохнул.

— Одного не могу понять, — он потер лоб. — Почему я? Нет, я понять хочу, в чем корень этого бедствия? Почему не вы, в конце концов, если она занялась коллекционированием мужчин по масти? Это было бы вполне логично.

— Отвел Мерлин, — вполне серьезно ответил Поттер, покачивая головой. — Нет, логичны как раз вы. Понимаете... Насколько я могу судить, Уизли ее вполне устраивал, э-э-э… в физическом плане, но во всех остальных… Ну, шахматами она не интересовалась, как и квиддичем. Да и честно сказать, Рон так себе товарищ в плане надежности.

— А Малфой прямо очень надежный, — фыркнул Снейп.

— Хорек основательный, — внезапно заступился за Малфоя Гарри. — Манеры, лоск, воспитание, ну и все-таки багаж знаний, помимо квиддича, чуток поболе, чем у Рональда.

— Ну хорошо, — дернул плечом Снейп, — где я-то в этом ряду?

— Вы забываете, был еще и Крам…

— Был еще и Локхарт.

— На втором курсе… Смеетесь, что ли? Хотя… — Гарри задумался, — все весьма логично. Харизма, ореол героя… Вот оно все в вашей персоне и сошлось. И судя по всему, она в вас втрескалась как второкурсница.

— Мамочки, — затравленно глянул на Поттера Снейп. — За что? За что мне на старости лет такое?

— Ладно вам, на старости. Лорд постарше вас был, а такое в мэноре вытворял… Мне Драко все рассказал. Да чего там, сами же знаете. Я уж не говорю, что наш с вами старый Дамби Гриндевальда в Нуменгарде навещал, — заговорщицким шепотом сообщил Снейпу Поттер. — Или, может, сами ему зелья варили?

Снейп с минуту сидел молча с ошарашенным видом, а потом недоверчиво спросил:

— А это кто ж вам такое рассказал?

— А бывший начальник Нуменгарда, пересекались как-то в рамках одного проекта по реформам магических тюрем, ну и выдал все как есть…

— Вот не зря я на него обижался, никогда он мне не доверял, — снова абсолютно по-детски обиделся Снейп. — Хорош, однако, старый гусь.

— М-да, — согласился Гарри. — Хорош… Большой жизнелюбец был. Вам Гермиона совсем, значит, не нравится? Она красивая, умная…

— У меня дома жена есть, красивая и умная.

— Молодая, — добавил Гарри.

— Тоже не старуха.

— А зачем вы тогда колдографии семнадцатилетней Гермионы у меня просили? — аврорским тоном выложил Поттер один из главных аргументов. — Из любопытства? И так и не отдали, между прочим.

— Вот же ж аврорское отродье, — вполне беззлобно проворчал Снейп. — Я вам открою страшную тайну, Поттер. Вы знаете, сколько лет я приучал себя сначала думать, а потом делать? Даже не спрашивайте. И наконец я себя приучил… Я уже далеко не такой дурак, чтобы полезть в пасть к оборотню, увольте. И потом… положа руку на сердце, вы жене когда-нибудь изменяли?

— Что вы, как можно, — Гарри помялся-помялся и выдал сущую правду. — Не то чтобы не было соблазна… Бывало, конечно. Соблазн. Но… Я не хочу ходить с летучей мышью в заднице, простите.

— Вот видите, — наставительно сказала жертва министерского харрасмента, — и я не хочу. Только у меня еще чего похуже. Можно и самому этой летучей мышью оказаться.

— Так что мне ей передать?

— Передайте госпоже министру: не в этой жизни

— Я бы на вашем месте поостерегся ей такое говорить — заметил Гарри. — Госпожа министр леди настойчивая. А у вас орден посмертно…

— Ну да, опасно. Тогда просто передайте ей привет.

— Знаете, Снейп, вам-то ничего, а мне уже надоело сюда ездить с вашей почтой. Место, конечно, приятное, и климат мягкий. Кухня хорошая. Но утомительно. Ваш аврорат постоянно деньги клянчит на совместные проекты. Министр ваш вообще уже на шею сел. И потом уже слухи ходят, что я здесь то ли любовницу, то ли любовника себе завел. Вторая семья, пятое, десятое. Ну чего вы смотрите так? Людям только тему дай, тут же начнется: любимый ученик Дамблдора, то да се, небось с юных лет…

— Вот придурки! — искренне возмутился Северус. — Я с ним сколько лет вон проработал бок о бок, и никто ничего… Да и вообще, Альбусу блондинчики нравились. Вот Люся может вам много интересного рассказать. Как он к нему с этими конфетами... Не зря его постоянно Абраксас предупреждал: не верь, мол, сын, этому… гхм… Конфету ту тебе он… М-да… А если это выход? — Снейп что-то прикинул. — Не, не поверят.

— Во что?

— В нас с вами не поверят.

— Это вам так кажется, — мрачно ответствовал Поттер. — Еще как поверят. Они и в неразделенную любовь Волдеморта к моей персоне поверят, не то что во внезапно вспыхнувшее наше с вами обоюдное чувство. Только не поможет. Госпожа министр любит преодолевать трудности.

— Да, неудачная идея… Это я так, от безысходности, — устало махнул рукой Снейп. — Вы не думали в отставку уйти, Поттер?

— Думал, — честно признался Гарри. — Но Джордж очень просил этого не делать, мол, тогда она их бизнес от злости придушит. Да и вам легче не станет. Ну не меня, так Лонгботтома припряжет.

— Тогда, может, ее в отставку отправить, а? Как думаете?

— «Малфой Трейдинг», — напомнил Гарри. — Она и так уже всю их деятельность под контроль взяла. Вы ее в дверь, она — в окно.

Снейп поморщился:

— Скажите ей, в конце концов, что я импотент.

Гарри тоже поморщился:

— Вы забываете: я не должен лгать. Думаете, она после этого харрасмента в саду не разобрала, что к чему? Полно, Снейп, ей давно не одиннадцать лет. Даже не семнадцать.

Снейп горестно задумался, бормоча себе под нос:

— Ситуация… Гей — не подходит, импотент — не походит… Скажите, что я сумасшедший. В это она точно должна поверить.

— Если она не поверила в это в школе…

— А вы скажите, что я не простой сумасшедший. Что, мол, предан средневековым идеалам любви к прекрасной даме, и не могу оскорбить даму сердца плотскими притязаниями. Моя жизненная история как бы дает основания. Ходить, вздыхать, ревновать, поэмы сочинять. Вот. Чокнутый. Дон Кихот. Петрарка. Данте Алигьери.

— Стихи писать будете? — с подозрением зыркнул на Снейпа Гарри.

— Если поможет — собрание сочинений накатаю. Сладостное зелье души моей, темная магия моего сердца… этак вот… Сойдет?

Гарри пожал плечами. Вряд ли Гермиона купится, хотя кто знает, кто знает… С возрастом все становятся немного сентиментальными.

— Пишите, — кивнул он, — И найдите мне тогда уж квартиру в тихом районе, а?

Ну и как это все объяснить госпоже министру? Да никак… По пути к директорской Гарри напряженно размышлял над коллизией, но так ничего и не придумал.

Горгулью на входе он миновал легко, Невилл вообще забил на всю безопасность, втайне надеясь, что кто-нибудь из ученичков подорвет все это к мордредовой бабушке. Вот только бедняга Лонгботтом не знал, что вся школа, узрев такое наплевательское отношение, втайне подозревала, что директор устроил какую-то небывало жестокую каверзу, и близко к его кабинету не подходила.

Гермиона сидела за директорским столом, надутая и обиженная, и зло смотрела в темный угол, куда при Минерве перевесили портрет Снейпа до поры до времени. Сидела молча, слушая вытье шляпы. Гарри даже подумал, что она его не заметила, но тут Гермиона оторвалась от созерцания угла и спросила:

— Гарри, что она воет?

Поттер, уже неплохо за все это время поднаторевший в фольклоре и лингвистике, с ходу перевел:

— А… Болит голова, и в плечах тяжесть, дайте мне целителя с черными глазами, не того, что лечит, а того, что хорошо целует.

— Старая ветошь… — констатировала всем известный факт Гермиона. — Вот как, Гарри, это понимать? — она взяла в руки лист пергамента и с выражением прочитала: — «Гляжу без глаз, кричу без языка, на гибель рвусь и к помощи взываю, себе я враг и дорог мне чужой, и жизнь и смерть я равно отклоняю, вот что вы, донна, сделали со мной?»

— Это Петрарка, — механически заметил Поттер.

— Подожди! — предупредительно подняла палец вверх госпожа министр. — Здесь продолжение: «Нас разделяет то, что разделяет. И будет так, иначе — никогда. Два ангела за нашими плечами — с зажженной и погашенной свечами, а в прошлом — очень мутная вода».

— А это Снейп.

— Сама знаю, что это Снейп, — огрызнулась Гермиона. — Ну вот как это понимать, то гляжу без глаз, и что вы со мной сделали, то ничего никогда не будет?

— Это Снейп, — повторил Гарри. — Выделывается, старый мазохист… Сама знаешь, всегда был склонен.

— Думаешь? — оживилась Гермиона.

— Уверен!

— Ну, раз уверен… Что ты там говорил насчет их министра магии?

«Что надоел хуже горькой редьки», — подумал про себя Поттер, но вслух сказал:

— Да все с визитом напрашивается.

— Обойдется… А вот, пожалуй, к ним с государственным визитом насчет дружбы и сотрудничества можно и смотаться… А?

— Деньги ведь будет клянчить…

— Пусть клянчит… Ты как?

Гарри вспомнил, что за последнюю шуточку насчет титановой женщины с мечом Снейп вполне заработал на небольшую ответочку, ехидно улыбнулся в предвкушении и кивнул:

— Одобряю, чего уж там.

Во всяком случае, Гарри уже точно знал, от чего в этой жизни не умрет. От скуки. Со всем остальным были некоторые вопросы, но… Не страшнее Волдеморта.