Funeral of Hearts (гет)

She was the wind

Carrying in

All the troubles and fears

And for years try to forget

Тен-Тен, словно дикий, необузданный ветер, носилась, кружилась и металась по тренировочному полигону, оттачивая мастерство владения печатями, а также осваивая новые приемы ближнего боя.

Кунаи и сюрикены, едва блеснув в ярких лучах солнца, вихрем окружали гибкую фигурку Такахаши, чтобы в один прекрасный миг та, точным направлением рук, направила груду смертоносного металла прямо в заранее заготовленные мишени. Это стоило куноити немалых усилий, поэтому после очередного «танца с печатями», силы девушки иссякли, и она была вынуждена закончить тренировку. Сенсей Гай, конечно, снова будет кричать о том, что Тен-Тен не хватает «силы юности», но синоби действительно не могла больше выдержать еще одну физическую нагрузку.

Устало плюхнувшись прямо на землю, покрытую мелкими камушками и песком, Такахаши достала флягу с водой и принялась жадно глотать прохладную воду. Вот она, идиллия, отдых после трудного дня.

Утолив жажду, но по-прежнему держа флягу в руках, девушка обвела взглядом огромную, напоминающую ровный прямоугольник, практически безо всякой растительности, тренировочную территорию. Взгляд горящих карих глаз изучающе рассматривал простой, но такой любимый пейзаж вокруг: здесь было место их команды.

Здесь, от зари до зари, под предводительством Зеленого Зверя Конохи, вкалывали, как проклятые, трое тюнинов, трое будущих защитников своей Деревни, постоянно совершенствуя свои способности и развивая необходимые навыки.

Губы Такахаши тронула легкая улыбка — прямо сейчас, как будто вживую, она представляла образы друзей, вместе с которыми проводила почти все свое свободное от тренировок время.

Вот Рок Ли, одетый в свое смешное зеленое трико, на спор соревнуется с сенсеем Гаем, кто больше сделает отжиманий. Вот сенсей, с довольной ухмылкой, в очередной раз, несмотря на возраст, превосходит нетерпеливого ученика, и, приведя себя в порядок, наблюдает за тренировкой со стороны, подбадривая их и раззадоривая. А вот немногословный Неджи, стоящий поодаль от остальных членов команды, старательно усиливает действие бьякугана.

Воспоминания, словно фото, отпечатались в памяти куноити и всплывали всякий раз, как она сюда приходила.

Порой Такахаши встречала кого-нибудь из команды, кто, как и она сегодня, тренировался в одиночку, и тогда шатенка, спрятавшись за деревом, просто наблюдала за действиями тренирующегося синоби.

Больше всего ей нравилось наблюдать за молодым Хьюгой. Грациозные, плавные движения, изящный стиль боя и, конечно же, завораживающая мощь бьякугана приводили куноити в неописуемый восторг; она мечтала достигнуть уровня клана Хьюга, но прекрасно понимала, что этого никогда не случится. Слишком разные техники, слишком разные способности.

Неджи — гений, чья сила равна силе дзёнина, а Тен-Тен... Тен-Тен просто хороший, искусный боец, даже где-то, возможно, еще и не плохой стратег. И все. Это предел ее возможностей. Но не его...

Фляга с глухим стуком выпала из ослабевших, покрытых мозолями девичьих рук.

Тен-Тен никогда не любила одиночество. Ее мир — это шумные компании друзей и захватывающие миссии с ее командой. Внутренние энергия и драйв, словно вихрь, кружили ее среди большого количества людей, и ей это нравилось. Однако порой куноити все-таки хотелось побыть наедине с собой, со своими мыслями, и в последнее время желание уединения стало возникать все чаще. И Тен-Тен знала причину этого желания. Знала и не хотела ее признавать.

Девушка четко старалась отгородиться от тех чувств и эмоций, которые одолевали ее каждый раз, как она оказывалась среди сокомандников — находилась рядом с Хьюгой.

Глупо отрицать, что Тен-Тен с некоторых пор перестала относиться к Неджи исключительно как к другу и товарищу по команде: теперь он вызывал у нее другие, более сильные и глубокие эмоции, которые и пугали, и смущали куноити одновременно. Юная и неопытная, шатенка боялась того, что чувствует, боялась, что ее тайна будет раскрыта, и тогда рухнет все — исчезнет дружба, в команде начнется разлад, по Деревни поползут дурацкие слухи. Лишь большим усилием воли Тен-Тен заставляла себя не думать о том бардаке, хаосе, творящемся у нее в душе. В чистой, но твердой, как скала, душе.

Увы, от себя, как говорится, не убежишь, Тен-Тен прекрасно понимала, что влюбилась. Нет, не так, как Харуно, которая полюбила Утиху еще в Академии, не так, как Хината, влюбленная в Наруто еще с детства. Нет, совсем не так.

Когда девушка училась в Академии, то ненавидела Неджи всеми фибрами своей души. За его самодовольство, за жестокость к другим ученикам и вообще к людям, особенно, к родной сестре, за превосходство и потрясающий ум. Он был на одном уровне с Саске, и Такахаши ненавидела их обоих. Она всегда старалась бороться, спорить со сложившейся иерархией юных гениев, отрицать их неоспоримое первенство. Чем она хуже них? Поэтому, когда после выпускных экзаменов девочку поставили в одну команду с ледышкой Хьюгой, возмущению куноити не было предела. А также азарту, ведь теперь она могла сколько угодно доказывать, что не слабее маленького вундеркинда, который, даже будучи уже в команде, держался от всех обособленно.

И так могло бы продолжаться и по сей день, но наступил некий переломный момент, резкий скачок событий, полностью изменивший характер и поведение Неджи.

Он стал абсолютно другим, более дружелюбным; холодность и высокомерие ушли на задний план. Теперь они стали друзьями. Настоящими друзьями.

Синоби горько рассмеялась, подобрав пустую флягу с земли и как-то совершенно по-детски обняв ее, прижимая к груди.

Потом она влюбилась.

Девушка никогда не мечтала, не искала возможности испытать это чувство, не зачитывалась любовными романами и уж тем более никогда не флиртовала со своими сверстниками противоположного пола. Характер не тот. Суровый. Мужской. Хрупкое нежное тело скрывало внутренний стержень и стальной закал. Поэтому любовь настигла Такахаши совершенно внезапно, и взволнованная, синоби не могла понять сути этой самой любви. Ей просто однажды захотелось проводить гораздо больше времени с Хьюгой, нежели с остальными друзьями. Быть с ним рядом как можно чаще, наслаждаясь созерцанием его идеала.

Звучит глупо, и Тен-Тен сердилась на свое трепетное сердце и неправильные мысли. Любовь... Не имеет значения. Ее любовь не имеет значения, а вот это уже приносило боль, разрушая стойкость ее натуры. Было больно от одного: они не могут быть вместе.

Кто она, Тен-Тен Такахаши? Рядовой тюнин, вышедший из простой семьи. Грубо говоря, крестьянка. А кто Неджи? Чистокровный аристократ с безупречной родословной. И пусть он не из главной, а из побочной ветви клана Хьюга, он — это знать. Древнему клану, второму по силе влияния и могуществу после клана Утих, не пристало мешать свою кровь с кровью простолюдинов, обычных смертных. Тен-Тен хорошо знала историю Конохи, отчего становилось только тяжелее. Между ней и Неджи лежала огромная, темная, непреодолимая пропасть из статусных предрассудков, и она, Тен-Тен, вроде бы сильная и смелая, была не в состоянии пересечь эту пропасть, как не в состоянии заживить расползающуюся рану в груди, где сосредоточена ее любовь.

Здравый смысл подсказывал ей лишь о безответности, о тщетной влюбленности куноити, даря такие жуткие мучения, от которых хотелось умереть. Однако Такахаши выдержит, Такахаши пересилит себя и смирится с мыслью о безысходности своего положения.

Она — никто, она не имеет права даже признаться Неджи в том, что любит его, и бессмысленно бороться за слишком призрачное счастье вдвоем. Быть может, да нет, наверняка, Хьюга не ответит ей взаимностью, так как сам все понимает.

Темная челка девушки на мгновение скрыла ее глаза; две маленькие слезинки скатились по загорелым щекам, и куноити сразу же смахнула их рукой. Никто не должен видеть ее слабость, включая и ее саму.

Поднявшись на ноги, Такахаши осторожно размяла затекшее от сидения в одном положении и ноющее после тренировки тело, убрала флягу в сумку синоби, прикрепленную к тонкой талии, и, не глядя больше на опостылевший пейзаж вокруг, медленно побрела домой.

Любовь — не для нее; ее жизнь — это служба родной Деревни Скрытого Листа. Больше — ничего, потому что любить слишком больно.