Сюрприз (гет)

В бюро царила рабочая атмосфера. Жнецы сидели за столами и готовили отчеты. Был слышен лишь приглушенный шум голосов, стук печатных машинок, скрип перьев да позвякивание кос. Уиллоу Т. Спирс сидела в своем кабинете и тщательно выводила пером строчки. Она провела аккуратную черту под колонками цифр и записала итог. Она перепроверила дважды — все сошлось. Уиллоу позволила себе на мгновение расслабиться и почувствовать удовлетворение от проделанной работы — именно поэтому она не успела среагировать на внезапно распахнувшуюся дверь. Миг — и на ее столе оказалась целая охапка алых роз. Розы заскользили на пол и потянули за собой стопки бумаги, чернильницу Уилл успела подхватить с края стола буквально в последний момент.

— Грелль Сатклифф, — сказала она, недовольно глядя на неожиданного посетителя. — И что это такое?

— Уилли! — воскликнул алый жнец с самым невинным видом, на который был только способен, — Смотри, какой букет мне подарили! Это от тайного поклонника. Таинственный воздыхатель точно знает, как порадовать даму!

Грелль отодвинул розы, от чего они начали сыпаться на Уиллоу, и кокетливо присел на угол стола. Уилл лишь покачала головой и, спохватившись, поспешно вытащила из-под роз свой отчет. Чернила, конечно, смазались, так что нужно все переделывать.

— Зачем ты принес их сюда?

— Как зачем? Не могу же я оставить их на моем столе! Мне места не хватает, Рональд вредничает и грозиться выкинуть, а у тебя целый отдельный кабинет. Можно они постоят у тебя до конца дня, а?

Глаза Уиллоу начали метать молнии:

— У меня здесь не склад, видишь ли. Тем более, для подарков от всяких…

— Да ладно тебе, Уилли, — Грелль широко улыбнулся, обнажив острые зубы, но голос его стал тише, чтобы снаружи не могли услышать, — я пошутил. Это не от поклонника. Мне уже давно никто ничего не дарил, а я чахну без восхищения со стороны женщин и завистливых взглядов со стороны мужчин! — он с обидой посмотрел на нее. — Так что мне пришлось заказать эти розы самому себе. Они прекрасны, я любуюсь их красотой и их постепенным, но неизбежным увяданием. Видишь, они напоминают мне о работе. Но чтобы они не завяли слишком быстро, их нужно куда-нибудь пристроить. Я принесу вазы и поставлю их где-нибудь здесь, в углу, а вечером заберу.

Уиллоу взяла было в руки цветок, но тут же укололась и положила его на место.

— Ох, какая ты неловкая! — воскликнул Грелль и прежде, чем Уилл успела возмутиться, взял ее за руку и слизнул с пальца капельку крови. — Ну, я за вазами!

Грелль исчез, а Уиллоу посмотрела на алое безобразие, в которое превратился ее кабинет. Она перевела взгляд на ранку от шипа и выдохнула:

— Красное.

Разумеется, ревновать Грелля к давно почившей мадам Ред, которую сам же Грелль и убил, не было смысла. Он игрался с наивной смертной, как кошка с мышкой, хотя если бы не Уилл, за такие выходки его уже давно лишили бы косы. Но в богатой биографии Грелля мадам Ред была не одна — он постоянно умудрялся находить приключения на свой обтянутый красными штанами зад, а если приключения не находились, то создавал их себе сам... Так разве такому кипучему и страстному существу как Грелль не будет скучно с ней, с надежной вечной хорошисткой?

Уиллоу чувствовала, что их отношения с Греллем постепенно трансформируются из чисто рабочих во взаимную симпатию. Уилл уже не отмахивалась от его намеков, не сбрасывала с себя, когда излишне эмоциональный жнец делал вид, что ему страшно, и бросался ей в объятия, пару раз даже осмелилась прикоснуться в ответ… Но стоило ли рисковать уже имеющейся стабильностью ради того, что наверняка обречено на провал? И дело не в том, что Грелль слишком яркий и необузданный, а в том, что Уиллоу слишком спокойная, даже в чем-то бесчувственная.

Грелль скоро вернулся, неся по большой вазе в каждой руке.

— Взял из Лондонского поместья Фантомхайвов, — пояснил он. — Все равно они там еще полгода не появятся.

Однако он остановился в нерешительности, глядя на Уиллоу. Она стояла у окна, скрестив руки, ее плечи были подняты.

— Убери отсюда цветы, — сказала она.

— Что? Уилли, ты же разрешила! — начал спорить Грелль.

— Не люблю красный, — только и ответила Уиллоу, не оборачиваясь.

Грелль поставил полные роз вазы рядом со своим столом. Нокс с любопытством следил за ним. Грелль сказал Уиллоу неправду: Рональд хотя и высказал неудовольствие по поводу внезапно появившейся по соседству флоры, но она отвлекала от дел, а все, что вносило в разнообразие в скучную бумажную работу, он обеими руками поддерживал.

— Неужели ты думал, что Спирс разрешит тебе оставить их у нее? — ухмыльнулся он. — Гони пятерку, ты проиграл.

Однако заметив убитый вид Грелля, Рональд перестал улыбаться:

— Что, сильно ругалась?

— В том-то и дело, что нет, — сказал Грелль, опускаясь на стул. — Она, скорее, расстроилась, чем разозлилась. Не понимаю, в чем дело. Я хотел, чтобы она меня поревновала, это совершенно нормальное желание для леди. И вообще в ее кабинете нет ничего, что говорило бы обо мне! Я решил это исправить.

— Хм, может, ты слегка переборщил? Сотня роз и правда не ее стиль.

— На языке цветов это означает страстную любовь. А она нас выгнала! Меня и мои цветочки…

— Притащил бы ты ей лучше кактус. С ним Уиллоу сразу нашла бы общий язык, — Нокс протянул руку и погладил алый бутон.

— Знаешь, Рональд, — сказал Грелль, мягко, но настойчиво убирая его руку от цветов, — а ты ведь гораздо умнее, чем кажешься.

— Спасибо на добром слове, — фыркнул Нокс, поворачиваясь к столу, но на столе его ждал незаконченный отчет. — Фу, скука. Грелль, может, попросишь для нас какое-нибудь расследование? Ненавижу бумажки…

Но Грелль, уже не слушая Рональда, поднялся и уверено направился в кабинет Уиллоу.

— Войдите… а, это снова ты?

— Уилл, подпиши мне пропуск в архив.

— Зачем тебе туда?

— Для отчета. Смерть одного человечка показалась мне странной, кажется, такое уже было лет пятьдесят назад. Ничего важного, просто хочу убедиться, что здесь не замешаны демоны.

Уиллоу нахмурилась, однако за столько лет она привыкла доверять чутью Грелля и подписала документ.

— Что-то еще?

— Нет, спасибо, Уилли! — Грелль изобразил воздушный поцелуй и исчез за дверью.

"Даже за розы не извинился", — Уилл поправила очки. Отчет она переделала, но настроение было испорчено.

На следующий день Уиллоу открыла дверь в свой кабинет и замерла на пороге. Она ощутила горько-медовый запах, прежде, чем увидела розово-фиолетовые облака вереска, заполонившие ее офис. Цветы в небольших темных вазочках были на столе, на шкафу, на документах, даже на полу, ими был заставлен весь подоконник. На ее стуле, закинув руки за голову, с довольным видом восседал Грелль.

— Как тебе, Уилли? — спросил он.

— Как ты узнал…, — сказала Уилл прежде, чем успела себя остановить.

— Узнал, что вереск близок твоему сердечку, Уилли? Вчера я пошел в архив, но нужна мне была твоя биография, а не чья-то еще. Я узнал, что твоя земная жизнь прошла в Йоркшире, смотался туда и увидел все эти вересковые пустоши. Я угадал, Уилл? Скажи, что я угадал!

— Ты… Ты снова превратил мой кабинет не пойми во что! — воскликнула Уиллоу, привычным жестом поправляя очки. — Почему ты не можешь раз и навсегда запомнить, что здесь не оранжерея? Даю тебе десять минут, чтобы убрать отсюда все цветы!

— Конечно, Уилли, как скажешь, — неожиданно покорно согласился Грелль. Рассерженная Уилл нравилась ему гораздо больше, чем Уилл расстроенная. Он вытянул из ближайшей вазочки тонкий стебелек вереска, отколол бутон розы от своего алого пальто и связал их алой лентой.

— А это — тебе, — он ловко вставил бутоньерку в нагрудный карман пиджака Уиллоу и, прежде чем та успела возразить, нежно и мимолетно поцеловал ее в щеку — и был таков.

— Ронни! — услышала Уилл его голос из-за двери, — Ронни, помоги мне с уборкой!

— Не охота! — крикнул в ответ Нокс.

"Сколько раз нужно повторять, что не стоит кричать в бюро, чтобы не отвлекать других жнецов?" — подумала про себя Уиллоу. Она вытащила бутоньерку из кармана. Неброский цветок вереска и яркая роза. Кто бы мог подумать, что вместе они будут вполне неплохо смотреться… Уиллоу хмыкнула, уверенным жестом вернула бутоньерку в карман и села за стол. Прежде чем открыть очередной документ, она закрыла глаза и еще раз вдохнула давно забытый горько-медовый аромат.